Страсти из подворотни. Глава 11.

— Ритуалы?

— Это сильно сказано. На самом деле это просто определенный алгоритм действий, синхронизирующий две ауры. Во внутривидовом союзе этим все дело и ограничивается. В межвидовом получается довольно мощная связь, в которой представитель более слабого вида — например, человек, — вынужден претерпеть наиболее выраженные изменения в процессе синхронизации. Не физические, — поспешил добавить он. — Скорее, физиологические и психологические. Это не опасно, — снова оговорился он, видя мое замешательство. — И обычно человек ничего не чувствует, кроме легкого дискомфорта в самом начале процесса. И в результате... скажем так, взаимное доверие, верность и гармоничное сосуществование оказываются обусловлены не столько личными качествами пары, сколько... тем, что они были приведены в соответствие за счет связывающего ритуала.

Поразмыслив немного над услышанным, я пришел к выводу, что механика процесса мне ясна и выглядит вполне логично. Другое дело, я до сих пор не понимал, как все это касается моего состояния. И потом...

— А остальное? Например, иерархия?

— Хороший вопрос. Наверное, наиболее точным будет сказать, что мы все-таки не животные. Разумеется, у каждой семьи есть свой лидер — патриарх или "матриарх", это уж как получится. Некоторые оборотни, как я слышал, чьи звери тяготеют к стайному образу жизни, обычно просто объединяются в сообщество и стараются не упускать друг друга из вида. Дружат семьями, так сказать. Возможно, у подобных групп бывают лидеры выше родового уровня. Точно не знаю, лично не знаком.

— Так... А сколько всего видов?

— Ну и вопрос. — Януарий почему-то улыбнулся. — Понятия не имею. Но мало. Считается, что любой вид смены формы — результат махинаций с магией, более или менее удачных. Та способность к изменению, что передается по наследству, вероятно, проистекает из экспериментов по объединению звериного и человеческого сознания с доминированием одного над другим. Можешь себе представить, сколько положительных результатов могло быть в принципе?

— Единицы. Но я не верю в магию.

— В оборотней ты тоже не веришь.

— Хорошо... — протянул я, пытаясь представить, как можно было... Ох, нет. Не получается.

— А вы точно об этом знаете? Ну, что все это из-за экспериментов?

— Происхождение оборотней в целом — нет, конечно. Это просто домыслы. Точно не знает никто. В эволюцию я лично не верю — при всем уважении к биологическим процессам и естественному отбору в частности. До такого мать-природа додуматься просто не могла. Моя мать тоже считает, что это дело рук человеческих, но некоторые ее знакомые с пеной у рта отстаивают теорию эволюционного происхождения вида. Остальные предпочитают об этом не думать — как Рад, например. Его волнует только результат.

— Так... — Еще немного — и у меня заболит голова. Но любопытство не заткнёшь. — А что насчет колдунов и ведьм? Они есть?

— Если они еще и есть, то почему-то не высовываются. Давно не слышал ни об одном. Еще от Инквизиции не отошли? Кто их знает...

— Вампиры?

— О, даже не сомневайся. — Януарий заметно помрачнел.

Я нервно сглотнул.

— Я... немного под впечатлением. Ничего разумного в голову не приходит. Поэтому еще пара вопросов — и я от тебя отстану, хорошо?

— Пожалуйста. Задавай, не стесняйся.

— Ты... что за зверь?

— А, это. — Мужчина чуть смущенно потёр шею. — Нелепая история. Кстати, ты не найдешь среди оборотней, зверей или птиц...

— Птиц?!

— ...Ни одного известного тебе представителя животного мира. Кстати, это — аргумент, который используют как сторонники креационизма, так и эволюционной теории. Первые потому, что такой кошмар мог получиться только в результате махинаций с магией и генами, вторые — потому, что "эволюция пошла таким путем". Упёртые люди, эти дарвинисты...

— А можно, пожалуйста, ближе к делу? — Споры "о происхождении оборотня" — это, несомненно, интересно, но хотелось бы побыстрее услышать суть. Что за существо мой преподаватель?

— Я подхожу к этому. Меня ты видел — черный, с длинным хвостом и шеей, с гривой.

— Да, на редкость красивая киса...

— Не ехидничай. На фоне некоторых я еще вполне... Кстати, а как тебе моя, м-м, грива? — вдруг вкрадчиво поинтересовался Радомиров.

— Грива? — Вопрос выбил меня из колеи. — Ну-у-у... ничего так. Неплохо смотрится.

— А хвост?

— Х-хороший хвост, пушистый...

"Кажется, я что-то упускаю...".

— Спасибо, — мурлыкнул Януарий и бодро вернулся к обсуждаемой теме:

— Так вот, окрас может быть самым разным. Возможны вариации с пятнами, полосами, кисточками на ушах или хвосте, а также равномерно длинношерстный вариант. Цвет тоже варьируется, но в рамках естественного. Альбиносы, конечно, встречаются, да и черный цвет не совсем характерен для больших кошек в дикой природе, но в основном наши Звери напоминают львов, тигров, леопардов, барсов, оцелотов и иже с ними. Строение морды и ушей тоже не постоянное, как и габариты. Но маленьких домашних котов ты не встретишь, поскольку, вероятно, звериная форма изначально планировалась как боевая, а для этого нужны соответствующие параметры. С птицами история иная — эта ипостась была, скорее, удобна соглядатаям, да и возможность покрывать большие расстояния тоже весьма полезна. Все оборотни-птицы — хищники. Думаю, ты догадываешься, почему.

Я молча кивнул. Право, будь я магом, вряд ли бы мне захотелось, чтобы меня в полете перехватила какая-нибудь пустельга. Тут надо быть достаточно опасным и зорким хищником самому.

— Облик, скорее всего, поначалу был все же традиционным. Орлы, ястребы, львы, тигры, волки... Но, как я полагаю, со временем звериная ипостась мутировала. В итоге мы имеем... то, что имеем.

— Ясно. — "Ну, почти". — Другой мой вопрос...

— Да?

— Ты мне скажешь уже, что со мной происходит?! — получилось резче, чем хотелось. Но меня можно извинить. Наверное.

— Ах, да. Дело в тебе, главным образом. Будь ты человеком, все бы прошло куда легче — ты бы и внимания не обратил...

— Что за... ты сомневаешься в моей человечности?

— У меня есть для этого основания, — кивок в моем направлении. — Сам видишь. Твой организм синхронизируется с такими проблемами... Это о чем-то, да говорит.

— Погоди-ка, стоп. Секунду. — Я машинально почесал осточертевшую метку. До меня медленно, но верно начало доходить. Вместе с осознанием пришло возмущение, которое я поспешил задушить в зародыше. Как-никак, я пока еще не в форме для скандалов. И для рукоприкладства тоже. А как хочется!

Нет, я все-таки зол.

— Ты... тварь...

— Эмиль, я... — забеспокоившись, Януарий встал и шагнул ко мне.

— Животное!

— Послушай...

— Помойный кот! Кто тебе дал право?..

— Это обратимый процесс! — остановившись, мужчина посмотрел на меня сверху вниз с выражением оскорбленной невинности. — Неужели ты думаешь, что я стал бы связывать тебя...

— Какая разница? Вменяемые люди сначала разрешения спрашивают!

— Признаю, поторопился... — вздохнул Радомиров и начал нарезать вокруг меня круги, словно не решаясь приблизиться.

— О чем ты думал?

— Я не...

— Вернее, чем?

— Это все из-за тебя, я не могу... — оправдывался он, заходя мне за спину.

— Не вали с больной головы на здоровую!

Не обращая внимания на слабое сопротивление — более серьезного я оказать просто не смог, — оборотень поднял меня с пола и, развернув к себе лицом, серьезно сказал:

— Я действительно сделал глупость и об этом сожалею. Я надеялся, что ты воспримешь это несколько менее негативно. Если ты настаиваешь, я все исправлю. Но, чтобы повернуть процесс вспять, его сперва придется завершить. Иначе ты так и не придёшь в норму.

— Ладно, — я чуть отстранился. — И как его завершить?

Что-то мне подсказывало, что ответ меня не обрадует.

— Ну... — Януарий опустил ресницы, пряча глаза, и нервно облизнул губы. Я поневоле задержал на них взгляд и отстранённо подумал, что, каким бы ни был ответ, хуже, чем с утра, мне уже точно не станет. — Я думаю, в глубине души ты уже знаешь ответ.

— Да что ты! — Сарказм скрыть я даже не пытался. — Я, видишь ли, не ясновидящий, или оракул, или как там у вас зовутся подобные существа. Так что давай без намеков.

— Хорошо. — Мужчина вздохнул. И, глядя мне в глаза, выдал, не скрывая явного удовольствия от идеи:

— Мы должны заняться сексом.

— Что?! Вы... ты... Ты соображаешь вообще? Мы знакомы пару дней, на "ты" перешли только что — и чем ты предлагаешь заняться? — В конце фразы я вдруг почувствовал себя ломающейся девственницей. Не самое приятное ощущение, но я ведь бы прав? Так дела не делаются.

— Хочешь мне сказать, что в твоей жизни не было случайного секса? Ты никогда не знакомился в барах, на дискотеках, не просыпался в постели с малознакомыми людьми? — Голос его плавно опустился не то до мурлыкания, не то до рычания.

Каюсь, грешен, но кто без греха? Сам, небось, только так и поступает, иначе не вел бы себя столь напористо. Предъявляет мне тут...

— К тому же, ты ведь и сам этого хочешь. Почувствуй. — Янур наклонился и коротко лизнул меня в шею, прямо по метке. Позвоночник до самого затылка прострелило удовольствием. Я не удержался от шипения, чуть выгибаясь в ставшими крепкими объятиях. — Расслабься.

— Ага. И получай удовольствие. — Я сдавлено хохотнул, пытаясь разобраться в ощущениях. Или я чего-то не понимаю, или они какие-то слишком яркие.

— Тебе понравится. Я обещаю.

Совершенно не к месту подумалось, что если бы мой историк вот таким вот жарким шепотом в волосы за ухом убеждал нас, своих студентов, готовиться к семинарам, экзамен все бы сдали экстерном. Ну, или гендерное большинство студентов, как минимум.

— Януарий Аполлинариевич, Вы не кот. Вы змей. Искус-с-ситель. — Последнее слово я прошипел ему в лицо, оттягивая голову за волосы. Я еще успел уловить едва заметную победную улыбку, прежде чем сдаться. И мне очень захотелось ее стереть.

Целовать первому эти красивые губы оказалось крайне приятно. Тем более что мужчина не сопротивлялся, позволяя мне даже некоторую грубость — его волосы из жесткой хватки я так и не выпустил. Попутно он исследовал пальцами мою спину, иногда вдавливая подушечки в кожу и царапая короткими когтями. Совершенно кошачьим движением. Очень приятно.

Впрочем, я старался от него не отставать. Теплая, и все больше разогревающаяся кожа под моими ладонями была слишком притягательна, чтобы отвлекаться. Я молча порадовался, что Янур стянул часть одежды при появлении. Теперь не надо возиться с пуговицами и прочим. Вот если бы он тогда еще и брюки снял...

Поймав себя на этой мысли, я встряхнулся. И обнаружил, что меня подхватили под ягодицы, а сам я уже обнимаю мужчину за пояс ногами, но ему, похоже, совсем не тяжело. Он вообще не замечал моих шевелений и попыток отстраниться, увлеченно вылизывая и прикусывая кожу везде, где мог дотянуться.

— Януарий...

"Скажите, пожалуйста, а почему это мне, даже в такой, не оставляющей пространства для двояких интерпретаций, позиции, до сих пор охота называть его по имени-отчеству? Никогда не был склонен к ролевым играм...".

Мои размышления прервала смена положения в пространстве. Видимо, Януарий решил, что лежа будет удобней. И пра-авильно.

Судя по отрывочности, которую приобрели мои мысли, думать скоро станет и вовсе невозможно.

Получив свободу действий, мужчина ни на секунду меня не отпускал. Под сильными уверенными прикосновениями я выгибался так, как ему хотелось, подчиняясь задаваемому ритму. Впивающиеся в спину пальцы приносили только удовольствие. Я и думать забыл, что совсем недавно малейшее чужое прикосновение вызывало боль. Теперь же неприятные ощущения возникли, когда Янур вдруг отстранился. Но только для того, чтобы содрать оставшуюся одежду.

О, вот это я понимаю. Красивый мужчина, мой.

"Мой? Мой!"

Какая бодрящая мысль!

Сев на диване, я погладил крепкие грудные мышцы, ущипнул один сосок, следом накрыл ртом второй. Не удержался и, в лучших традициях эротических романов, укусил. Наверное, больно, но никакого сопротивления я не встретил. А тихий полустон-полурык говорил, что мужчине все нравится.

Теперь на постель завалил его уже я.

Он совершенно не сопротивлялся, позволяя мне исследовать его тело. Я ведь совершенно не знал, где у него самые чувствительные места, что ему больше всего нравится. Например, вот эта родинка на животе очень привлекательна. Ее совершенно невозможно не лизнуть, а дальше начинается такая искушающая дорожка волос, спускающаяся к...

Януарий со стоном толкнулся мне в руку. У него стояло уже крепко, головка члена была чуть влажная от выступившей смазки. Черт возьми, у него даже член был красивый! Надо найти хоть один недостаток, а то моя самооценка пошатнется. Может, вот это вот родимое пятнышко подойдет на роль изъяна? Я лизнул кусочек чуть более темной кожи на тазовой косточке, потом прикусил, намеренно оставляя отпечаток зубов. Но долго так играть мне не дали.

— Иди сюда.

Януарий притянул меня за плечи к себе, тут же подминая тяжелым телом. Похоже, вся оставшаяся нерешительность была отброшена им вместе с остатками одежды. Его руки проникали везде, где хотели, отступая только для того, чтобы их место мог занять жадный рот. Эта бесцеремонность и раскованность заводила еще больше.

Он уже несколько раз дразняще проводил пальцами по ложбинке между ягодиц, но когда движения стали уже совсем однозначными, почти растягивающими, я все же нашел в себе силы возмутиться для порядка:

— А с чего ты взял, что я буду снизу?

— А разве ты хочешь быть сверху? — Голос вышел приглушенным, так как отрываться от вылизывания моего живота Януарий не собирался. А доказывая свою правоту, он еще и резко ввинтился в меня сразу двумя пальцами. Было немного больно из-за отсутствия смазки, правда, удовольствия это не испортило. Эндорфины уже вовсю гуляли по телу, заставляя не обращать внимания на боль. Но сдаться вот так просто? Ну уж нет.

— А ты убеди меня.

— Договорились. — Усмешку я почувствовал кожей.

Казалось бы, я ясно выразился. Но отвечать за свои слова Януарий почему-то не спешил. Поэтому, немного понежившись под ласковыми прикосновениями губ, я в конце концов приподнялся на локтях и начал отползать, рассчитывая, что его рот в результате окажется на одном уровне с чем-то более существенным, нежели мой на сто рядов уже перецелованный живот. Мужчина, увлекшись, манёвр не оценил и потянулся за мной следом с недоуменным:

— Куда?..

Тогда, нетерпеливо вздохнув, я схватил его за голову и направил туда, "куда" мне, по идее, в данный момент было надо.

— Я же сказал, — с нажимом напомнил я. — Убеди меня.

— Командир. — Янур фыркнул мне в живот, тут же прикусывая кожу. Но, кажется, все же решил внять моим "тонким" намекам. Язык прочертил влажную дорожку до паховых волосков. — Ты так одуряющее пахнешь!

— Не останавливайся. — Подбадривая, я легонько толкнулся бедрами вверх.

— Меньше слов, больше дела? Да? — Все это мужчина пробормотал, не поднимая головы.