Варяг 3

— А если Николай категорически откажется втравливать Россию в эту бойню? — раздался непонятно чей голос из глубины комнаты, на что последовал мгновенный ответ разошедшегося до крайности Петровича.

— Да кто его вообще спрашивать будет? Тоже мне, Царь — царь, хозяин Царь — пушки*... Если он полезет со своим нежеланием в бутылку, то у союзников будет два выхода. Мягкий вариант — это уболтать "его величество", благо этого гарантированно можно уговорить практически на что угодно. Если не сработает — можно повлиять на жену, которая из него совьет веревочку любой формы, что всему двору и миру прекрасно известно. Если и это не сработает — всегда остается возможность жесткого "апоплексического удара табакеркой по голове". Павел тоже не хотел проводить политику угодную Британии, и тоже в момент когда на континенте была другая империя, угрожающей Британским интересам... Это еще если, как в нашей истории, его просто собственная "королевская конница и рать" от власти не отстранит. Чтобы России не влезть в эту войну не подготовленной в 14 году, к власти должен был бы быть не Николай, — Петрович в упор не замечал знаков заткнуться, которые ему активно делали уже все находящиеся в комнате, он был впереди, на лихом белом на коне собственного красноречия, — Сталин бы смог наплевать и на обещания Франции, и на долги перед ней. Но никак не Николай, для которого его слово и репутация дороже России и, как оказалось, даже собственной семьи.

— Я приказываю вам в скорейший срок покинуть столицу! — из тени придверной ниши на свет божий вышел сам Николай Второй, о появлении которого безуспешно пытались предупредить оратора его друзья, — я больше никогда в жизни не хочу вас видеть и слышать, адмирал Руднев! Никому, слышите НИКОМУ не позволено так говорить обо мне или моей семье! Мне безразлично откуда вы свалились на мою голову, что вы там себе знаете и откуда, я больше никогда не хочу слышать ни одного слова ни от одного из вас, господа! В столице дозволено появляться только доктору Банщикову, и только для проведения процедур с наследником престола! Проводить которые он обязан МОЛЧА!!! Все остальные должны покинуть Санкт Петербург в недельный срок, о чем будут отданы соответствующие приказы в Морской штаб!

Император всероссийский был взбешен как бы не в первый раз за время своего царствования. Ему уже уже смертельно надоел доктор Вадик, который был по крайней мере обходителен и куртуазный в своей критике. И который раз за разом убеждал, с помощью его же, Николая сестры и жены, делать совсем не то, что казалось верным самому Николаю. Так теперь объявился еще и этот адмирал, которые мало того что говорит ту же чушь, так еще и ни во что не ставит его! Помазанника божьего! А оставшаяся пара... Может прав Витте, и эта пара тихонь даже опаснее чем те двое, что говорят что думают в открытую? Нет, удалить их от столицы и распорядиться о строгом жандармском надзоре, это минимально необходимо. Для блага императора, а значит — государства.

Особо сильная волна расколотая тараном "Ретвизана" разлетелась брызгами, часть из которых ветром донесло до мостика. Стоящий на левом крыле устремив ничего не видящий взгляд в горизонт Руднев попал под раздачу от Нептуна. Но увы. очередной холодный соленый душ не принес ни просветления мозгам, ни отдохновения душе. В голове был густой туман а на душе скребли помойные кошки. Отерев лицо рукавом адмирал Руднев тяжелым шагом побрел с мостика к себе в салон. Если уж шторм не может его взбодрить, то остается только завалиться спать. Лучше бы не вставать до Сан Франциско, спешить все равно некуда. По сообщению Макарова Крамп, на встречу с которым он собственно и направляется, будет во Фриско не раньше чем через три дня.

Пока отряды крейсеров и броненосцев русского Тихоокеанского флота бункеровались в порту, запасаясь углем на обратный путь, адмирал провел одну запоздавшую на пару лет встречу. Он собирался воочию увидеть "отца" своего крейсера — Чарльза Крапма, владельца верфи, на которой был построен "Варяг". Сам "Варяг" сейчас ремонтировался и модернизировался на Балтике, а его бывший капитан готовился к торгу. Еще до Русско Японской войны Крамп предлагал построить во Владивостоке полноценный судоремонтный и судостроительный завод. Тогда это предложение был отвергнуто, как чрезмерно дорогое. И всю войны русский флот страдал от убогости ремонтных мощностей, с трудом справляющихся с работами по ремонту и обслуживанию кораблей.

Вообще — то, если следовать букве закона, то судоремонтный завод во Владивостоке был. Он числился на балансе, имел некий штат работников, но... Перед Русско — Японской войной все броненосцы и крейсера с Тихого океана для ремонта ходили в Нагасаки. А после обострения отношений с Японией их пришлось гонять на Балтику. Одной стоимости потраченного на переходы угля, с лихвой хватило БЫ на постройку во Владивостоке полноценного завода, который бы таковым являлся не только по названию, но и по сути. Увы, это сделано не было, и, в нашей настоящей истории, распоровший на камнях днище "Богатырь" во время войны так и не был введен в строй. Сейчас Рудневу, с одной стороны, надо было вернуться к давно отвергнутому и казалось прочно забытому предложению о модернизации судоремонта. С другой — лучше бы об этом вспомнил сам Крамп, тогда цена вопроса сразу упадет процентов на десять.

Неплохую задумку Руднева погубил Макаров, простодушный адмирал открытым текстом попросил промышленника прибыть в Сан Франциско для "обсуждения с вице адмиралом Рудневым возможности постройки судоремонтного завода в бухте Золой Рог". Слегка взбодренный собственной недальновидностью (ну кто мешал разъяснить Макарову, что проситель всегда платит больше и использовать как предлог для встречи скажем обсуждение боевого применения продукции его верфи?) Руднев неожиданно повел на подготовившегося к обсуждению постройки завода фабриканту "фланговую атаку".

— Скажите, а качество постройки этого завода оно будет на том же уровне, что и у "Варяга", которым меня угораздило командовать?

— А что, у вас были какие то претензии к качеству постройки, — Крамп был готов говорить о заводе, и столь резкая смена темы, и последовавшая неожиданная критика его крейсера, которым вроде русские были довольны, слегка выбила его из колеи, — я считал что "Варяг" под вашим командованием героически себя проявил во всех операциях войны, в которых он только принимал участие...

— Героически себя проявили его моряки, но никак не механизмы! Вы представляете какими потерями обернулось решение не устанавливать на орудиях щитов для прикрытия расчетов?

— А я здесь при чем? — искренне удивился Крамп, — вооружение поставлялось русской стороной, да и отсутствие щитов тоже было одним из требований заказчика...

— Вот только строящийся по тому же тех заданию "Богатырь" получил орудийные башни и казематы, и стал, кстати, родоначальником серии из четырех кораблей, — не сдавался Руднев, — будь ваши проектировщики по прозорливее, заказ мог бы быть вашим. А неудачные котлы, а постоянно выходящие из строя механизмы, а подшипники, которые в разгар войны пришлось менять на изготовленные в Питербурге... Это тоже все было "поставлено русской стороной" или сделано кое — как "по требованию заказчика"?

— Я в первый раз слышу, что у русского флота есть претензии к качеству постройки "Варяга" или "Ретвизана", — если до начала переговоров Крамп был рад, что со стороны русских из ведет бывший командир его крейсера, с мостика которого он ушел уже контр адмиралом, то теперь...

— А вы беседовали с кем — то из русских офицеров, которые на них служили? И кто из русских моряков стал бы жаловаться во время войны на качество своей боевой техники? Не до того было, да и японцам нельзя было наши слабые стороны демонстрировать. У них кстати есть хорошая поговорка по этому поводу "не пристало воину жаловаться на недостаточную остроту своего меча". Вот мы и не жаловались, а шли в бой и умирали на тех кораблях, что были в наличие... Но если вам интересно, то я могу пригласить механика "Ретвизана", узнаете о качестве работ ваших верфей много нового, — мгновенно отпарировал Руднев, сознательно сгущавший краски — качество постройки крейсера было в общем на уровне требований времени, а "Ретвизана" так пожалуй даже несколько выше, — ладно давайте вернемся к заводу... Я слышал у вашей компании серьезные проблемы с заказами?

Действительно испытывавший трудности с ведением дел Крамп был в ходе недельных переговоров дожат Рудневым, и завод, способный по настоящему быстро ремонтировать корабли, во Владивостоке был построен за умеренную цену, и в рекордно малый срок. Причем, в секретном приложении к соглашению, за заказчиком оставалось право доплатить после завершения строительства судоремонтного завода, и расширить производство. До уровня завода судостроительного, конечно, это стоило русской казне лишнего миллиона, но зато... Теперь Крампу при строительстве придется сразу закладывать базу на возможное расширение производства. И грядущий первый Русский судостроительный завод на Тихом океане будет строиться, Крампом или нет это время покажет, уже не на пустом месте. Как ни странно, после недельной грызни и обсуждений договорного крючкотворства, стоя на мостике отходящего "Ретвизана" от пирса, Петрович неожиданно заметил, что его немного отпустило... Но далеко не окончательно. Спустившись после выхода эскадры в море в свой салон, Руднев понял, что сил дойти до кровати у него еще хватит, а вот на то, чтобы раздеться уже нет. Мысленно дискутируя с самим собой на тему снимать штаны или просто рухнуть на постель как есть, адмирал вдруг услышал деликатный стук в дверь. Выматерившись и постав всех к черту, уже не мысленно, адмирал поплелся разбираться с новой проблемой. За дверью почему — то оказался священник с "Варяга".

— Отец Михаил, что вы тут делаете? — задал вполне закономерный вопрос сонный командир эскадры.

— Вы имеете в виду здесь на "Ретвизане" или здесь у дверей вашей каюты? — смущенно промямлил Михаил, бывший однофамильцем адмирала.

— Как командира эскадры меня интересует почему вы не на борту "Варяга", а на "Ретвизане". А как обычного сонного человека — что вам святой отец от меня надо этакого срочного, что не может подождать до утра?

Адмирал Руднев испытывал к гм, священнику Рудневу же противоречивые чувства. С одной стороны — любое упоминание о православной церкви вызывало в его душе протест, вызванные воспоминаниями о роли Русской Православной Церкви (РПЦ) в оставленном им мире. Вернее — об ее полном отсутствии. С точки зрения максималиста Петровича, единственное на что были способны большинство святых отцов образца 2012 года, это шоу. У них, по его мнению, хорошо получалось стоять литургии с представителями Единой России, и освящать лимузины бандитам и олигархам. Действие первое приносило РПЦ поддержку государственную, второе — материальную. Могла ли церковь сделать что — то еще, более полезное не для себя любимой, а для народа — его не интересовало в принципе. Петрович всегда рубил с плеча, и ценил только результаты, а не намерения. Результатов же он не наблюдал. С другой — сам отец Михаил не только прекрасно себя проявил при прорыве из Чемульпо**, как при воодушевлении экипажа, так и своим участием в бою. Он еще и "раскусил" двух попаданцев, напрямую спросив Карпышева "кто он такой, скрывающийся в голове Руднева". И получив на свой исчерпывающий и честный ответ, не стал дымить кадилом или бить в бубен изгоняя демонов, а сразу принял ситуацию такой, какая она есть. Этот человек, заслужил уважение Петровича, что никак "не билось" с отношением Карпышева к РПЦ в его времени.

— Я договорился со священником "Ретвизана" отцом Павлом Ратьковким и с командирами обоих кораблей, что мы с ним поменяемся местами на этот переход. А что до того зачем я здесь, и сейчас... Всеволод Федорович, а вы не хотите исповедаться? — огорошил адмирала вопросом отец Михаил.

С одной стороны — плакаться в жилетку и рассказывать что — то в лейб мотиве "простите меня святой отец, ибо я грешен", Петрович был категорически не намерен, не то воспитание, с другой... Как то не верится что столь умный и опытный "врачеватель душ" как отец Михаил, пошел бы на все хлопоты с уговариванием командиров кораблей без веской причины.

— А что вас подвигло на мысль о том, что мне нужна исповедь? Где это я столь явно нагрешил то, неужели у вас осведомители среди работниц мадам Жужу? — поинтересовался окончательно проснувшийся от удивления Руднев, — да вы проходите, не на пороге же нам с вами беседовать в самом деле о грехах моих тяжких...

— Ваши эскапады во Владивостоке они после долгого похода в море объяснимы, хотя и не одобряются церковью. А вот ваше душевное состояние сейчас... Вас явно что — то чрезмерно гнетет, и я даже догадываюсь что, а самый действенный способ снять груз с души, грехи это или что еще — неважно, это поговорить об этом. Капитана Балка с нами сейчас нет, а больше вам кроме меня рассказать ВСЕ, просто некому. Вот и я решил, возможно несколько самонадеянно, предоставить вам такую возможность...

— То есть исповедь это в моем случае просто возможность выговориться и облегчить душу? — задумчиво проговорил Петрович, жестом предлагая отцу Михаилу рюмку коньку, который он наливал себе.

— Почему же "в вашем случае", Всеволод Федорович? — удивился Михаил так же жестом от коньяка отказываясь, — это справедливо для любого исповедующегося.

— Забавно, никогда не смотрел на исповедника как на бесплатного психоаналитика, только как на стукача, грешным делом, — как ему казалось себе под нос пробурчал Петрович.

— А кто такие "псих аналитик" и "стукач"? — явно не сдержал любопытство батюшка.

— Это я вам как-нибудь потом расскажу, хорошо? — ушел от ответа Руднев, — а по поводу исповеди... Может мы просто побеседуем? Я вам выговорюсь, вы — мне... Do ut des! — это по латыни означает "ты мне я тебе"...

— Знаете, вот стоит мне в сами пообщаться минут пять, дорогой адмирал, и сразу убеждаюсь, что вы воистину не от мира сего, — с улыбкой перебил собеседника отец Михаил, — мне можете не пояснять, что это означает по латыни. А что до беседы — давайте побеседуем — это всяко лучше, чем оставлять всё как есть... Так что же вас так гнетет, не изгнание же из Столицы, раб божий Всеволод?

— Слушайте вы, уполномоченный представитель Царя Царей, — ощетинился вдруг иголками Петрович, — если мы с вами по дружески беседуем, то просьба о покровительственном тоне забыть! Или это беседа не "раба", с поставленным надо мной "хозяином" надсмотрщиком, а двух равных, или нам с вами вообще говорить не о чем!

— Простите, ни в коем случае не хотел никого обидеть, — слегка опешил от такого наезда отец Михаил, — просто привык так называть исповедуе... Гм. Хорошо, простите, мы же действительно "просто беседуем". Хотя вообще — то исторически "раб божий", это, поверьте, в свое время было повышение, так исстари называли только царей, все остальные были уже рабы ЦАРЯ... хотя, конечно, Господь сказал прямо: "Вы друзья Мои, если исполняете то, что Я заповедую вам. Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его; но Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам все, что слышал от Отца Моего" (Иоан. 15:14-15). Только вот, по правде говоря, с исполнением Его заповедей мы и на рабов-то хороших обычно не тянем...