Варяг 3

Варяг 3. Рабочее. Названия пока нету. Дерзайте)).

Здесь потом появится эпиграф,

и/или благодарности помощникам)).

Глава 1. С бала на корабль.

Все шло не так. Хотелось рвать и метать, и окружающие на мостике "Ретвизана" это отчетливо ощущали. Вот и сейчас сигнальщик от греха полез на формарс. Полез, без всякого приказа, зажимая в зубах ремень бинокля и ежесекундно рискуя сверзится за борт. Все же такие акробатические упражнения на скоб трапе при шторме в 6 баллов категорически не рекомендуются... Полез, хотя разглядеть хоть что-то в штормовой дымке было абсолютно не возможно по определению.

"Интересно, — отстранено подумал вице адмирал Руднев — главная причина заполнившей мостик флагмана Тихоокеанского флота паники, — и что же такого этот пацан углядел в моих глазах, что его на марс погнало, лишь бы от меня подальше? Надо бы остановить, не хватало еще одной невинно загубленной души на моей совести... Или скорее души не спасенной, что в принципе одно и то же... Не смог... Эх, а как все хорошо начиналось! Счастье было так возможно... И так возможно, и в такой позе тоже... Господи, ну когда наконец я, идиот старый, научусь ДЕРЖАТЬ СВОЙ СРАНЫЙ ЯЗЫК ЗА ЗУБАМИ????".

Прибывший во Владивосток новый командующий Тихоокеанского флота, блистательный и знаменитый Руднев-Владивостокский, без предупреждений и подготовки сорвал флот в море. На выход по тревоге ВСЕХ боевых кораблей находившихся в бухте потребовалось менее семи часов, при норме сутки. Единственным исключением стали только все еще стоящая в сухом доке "Паллада" и не боеготовый по причине переоборудования в учебный корабль "Рюрик". На робкое замечание кого — то из штабных о надвигающемся шторме, последовал взгляд. Вернее ВЗГЛЯД. После этого вопросов о необходимости столь срочного выхода в море не возникало ни у кого, а по флоту поползли слухи о "неизбежности новой войны с Японией". Крейсерская и броненосная эскадры отрабатывали взаимодействие в Тихом океане за Японией примерно с неделю, догружаясь углем по мере надобности прямо в море. Предложивший вернуться в в закрытую бухту и сделать паузу в пару дней бывший командующий отряда крейсеров, а теперь младший флагман Йэссен заработал еще один ВЗГЛЯД. Слухи в кают компаниях и кубриках сменились на гораздо более страшные "завтра начнется война с Англией". Маневры флота все же были прерваны штормом, пережидать который адмирал приказал по пути в Сан Франциско. Сам источник беспокойства безвылазно стоял на мостике "Ретвизана" по пятнадцать часов, спускаясь к себе в салон только для сна и на обед. При этом, кроме сухих и коротких как телеграммы приказов от адмирала уже две недели никто ничего не слышал. Ни разносов за не верные маневры, ни благодарности за точную стрельбу, ни даже ругани за пролитый на мундир горячий суп. Руднев, боготворимый по результатам войны всем флотом, вне отдачи приказов просто молчал... И от того КАК он молчал, всем становилось еще страшнее...

Конечно, слухи о том, что Руднева из Петербурга во Владивосток СОСЛАЛИ до эскадры докатились еще за пару недель до его прибытия. Не успев привести крейсерскую эскадру на Балтику вместе с броненосцами Макарова, спустя всего два месяца Руднев был послан обратно.* Это было явное наказание. Адмирала, выигравшего войну с Японией, но проигравшего по выражению Йэссена "битву за Маркизову Лужу" с радостью ждали в любом виде. Заливающим горе водкой и ромом, готового выместить обиду на новых, вернее старых коллегах адмиралах... Даже вообще не вмешивающегося в дела флота — Небогатов вполне справлялся с управлением оставшихся после ухода на ядра флота Балтику отрядом броненосцев а Йэссен лихо рулил крейсерами, ждали и приняли бы каким угодно. Но таким его не думал увидеть никто. С одной стороны — бурная деятельность по боевой подготовке флота, с другой... Мертвая тоска в глазах, как у человека который потерял всю семью и теперь не может понять, а зачем, для чего оно это теперь ему, зачем самому жить? Поначалу адмирала пытался расшевелить Небогатов, который, заглянув ему в глаза, потащил командира в ресторан и долго вспоминал с ним "театр у японского портного". Что конкретно за закрытыми дверями кабинета ему ответил Руднев, никто не знал. Но наутро флот был, решением обоих адмиралов, в срочном порядке отправлен в море без конкретного срока возвращения. Небогатов при этом остался во Владивостоке "на хозяйстве". Уже в море, на собрании флагманов командир "Осляби" Трусов, знавший Руднева по недавней войне, нелестно прошелся по "бумажным стратегам из под Шпица". Никакой реакции не последовало. Ну если не считать результатом отсылку "Осляби" на три дня в головной дозор, с приказом все время следовать неслыханным "противоторпедным зигзагом". Без всякого дополнительного объяснения, что собственно это такое и зачем он нужен. Как выразился услышав об этом боцман "Осляби" — "так меня еще никто не посылал, уважаю".

Больше бередить адмиральскую душу не рискнул никто, и Петрович мог предаться самобичеванию в одиночку. Он снова и снова возвращался в тот день в Санкт Петербурге, когда ВСЕ, что создавалось за полтора года трудов пошло прахом. Это был один из тех дней, когда куча маленьких, абсолютно не связанных друг с другом житейских неприятностей наслаиваются одна на другую. А получившийся в результате ком, подобно селевому потоку сносит на своем пути все, над чем ты трудился последние пару месяцев или лет.

В то хмурое осеннее Питерское утро, после вчерашнего спора с Макаровым болела похмельная голова. Собственно спор начался еще на траверсе Сингапура, где отряд Руднева догнал флот под его командованием. У реально лучшего адмирала русского флота первой декады двадцатого века была пара совершенно дурацких идеафикс, и Руднев решил убить пару месяцев совместного плавания на их корректировку. Для начала он прошелся по трепетно лелеемой адмиралом идее "безбронного боевого судна". Степан Осипович несколько раз ,с упорством тупого бумеранга, возвращался к этому проекту. Петрович решил, на все еще горячем примере недавно прошедших боев, показать ему, чем может закончиться реальное применение безбронного судна в линейном бою. Месяц плавания прошел в совместном ползание пары адмиралов по потрохам кораблей идущего домой флота. Причем, преимущественно кораблей получивших попадания, как в броне пояса, так и в не прикрытые броней борта. "Ремонтных мощностей" Владивостока и Артура хватило только на заделывание дырок в бортах листами стали, с последующим закрашиванием. Кое — какие абсолютно необходимые для перехода механизмы были в спешном порядке заменены или на скорую руку починены плавмастерской "Камчатка". Но все нанесенные японскими снарядами повреждения были все еще "видны не вооруженным глазом", ведь на самом деле русский флот шел домой на ремонт... Даже на флагманском "Цесаревиче" из шести развернутых "по походному" башен среднего калибра, выглядевших вполне целыми и грозными, боеспособны были две. Одна из них пострадавшая от внутреннего взрыва, вообще имела фанерную крышу, выкрашенную в шаровой цвет. Подобный ремонт в Артуре был невозможен в принципе, не стали даже пытаться начинать.

Поначалу корабельные механики с оторопью и ожиданием разносов встречали в своем "темном царстве" аж двух адмиралов сразу... Первым чуть не упал с трапа механик "Цесаревича", Афонасьев когда после двух часов ползания оба адмирала ушли ПОБЛАГОДАРИВ его за помощь. При этом они оживленно о чем то спорили, тыкая друг друга в записи, которые каждый вел в своем блокноте. Прекрасно понимая, что машинное отделение броненосца было в далеко не идеальном состоянии, решил что пронесло. Но через два часа его, только что прилегшего после вахты, срочно разбудил вестовой Макарова, и попросил по возможности прибыть в адмиральский салон. Когда во второй раз подготовившийся к разносу за неряшливый вид трюмов (ржавчина после затопление и копоть о пожаров кое — где еще пятнала потроха броненосца, в спешной подготовке к походу было не до косметики, а на переходе мехи несколько расслабились), он долго не мог поверить какой вопрос ему задают на два адмиральских голоса. И в конце концов решился переспросить.

— Вы имеете в виду, что было бы если бы тот же самый двенадцатидюймовый снаряд попал под тем же углом, но наш броненосец не нес бы брони? Причем не только бронепояса, но и скоса бронепалубы тоже не было бы, кроме противоосколочного? — дождавшись синхронно утвердительного кивка двух адмиральских голов, седой и темноволосой, немного разозленный столь идиотским поводом к ночному подъему Афонасьев стал подробно отвечать, описывая потерю скорости от выбитых котлов и последствия затопления отсеков.

После разбора полудюжины подобных попаданий выслушав мнения офицеров с разных кораблей Макаров, на входе в Красное море, неохотно похоронил идею безбронного судна. Причем похоронил буквально — лист ватмана с надписью "Безбронное судно" был привязан к колоснику, и под звуки играемого оркестром похоронного марша выброшен смеющимся адмиралом за борт. Макаров честно выполнил условия проигранного пари, но в вопросе веса и калибр снарядов упорно отстаивал свое мнение до Санкт Петербурга.

Уже в столице Петрович пытался дожать засомневавшегося было Степана Осиповича доказывая перспективность увеличения веса снарядов, за счет начальной скорости, но пока это не удавалось. Даже самый новаторский из адмиралов русского флота не мог пока поверить, что в грядущей войне перестрелки будут вестись не на дистанциях в 40 — 50 кабельтов. Для которых легкий и быстрый снаряд действительно предпочтительней, так как имеет преимущество в бронебойности, а на пока совершенно запредельных ста. Где более тяжелая и, на вылете из орудия, медленная болванка сохранит большую точность ,ведь скорость с расстоянием падает, а вес снаряда фактор постоянный. А в конце полета летящий по более крутой траектории тяжёлый снаряд попадет возможно уже не в толстый бронированный борт, а в палубу, которая раз в пять, а то и десять тоньше... Впрочем — на подобные грабли наступил не только он, весь немецкий линейный флот первой мировой ходил в бой с уменьшенными калибрами.

Так что в то злополучное утро Руднева мучило похмелье, и жена. Для начала мадам Руднева, которую изначальный Руднев горячо и искренне любил, с чем не совсем был согласен запертый в его теле Петрович, устроила обычный бытовой скандал. Причем естественно в день большого бала в честь "победы русского оружия над японцами", где ее дражайший и любимейший должен был присутствовать в качестве главной диковинки. Впрочем, если разобраться, это для капитана первого ранга Руднева, прожившего со своей избранницей в браке более десяти лет, скандал был обычным. А вот новичок в тяжком семейном бытие Петрович, ответив на автомате на вопрос "что ты думаешь о моем новом парфюме" — "интригующе, немного отдает сгоревшим кордитом", попал не по детски. После принудительного выслушивания часовой лекции на тему "ты меня не любишь, тебе лишь бы в море поскорее своих японцев топить", он вырвался из дома уже на взводе. И хорошо опаздывая — рассчитывать время с поправкой на пролетки и двуколки тоже до сих пор оставалось для Петровича чем — то сравнимым с межзвездной навигацией.

Дальше — больше. Заехав за новым парадным мундиром, Петрович обнаружил что "заказ был сделан на завтра, и завершение его в течении двух часов, дело неслыханное и абсолютно не возможное". После угрозы вызвать роту матросов из ближайшего флотского экипажа "невозможное" превратилось в "потребует работы всей мастерской, дополнительной оплаты и обязательного присутствия адмирала для примерок все два часа". Так как заказ мундира делала естественно жена, Руднев и сам был не уверен когда злополучная тряпка должна была быть готова. Не имея формального повода устроить скандал, используемый в роли манекена адмирал все два часа пытался утопить злобу в стакане. С переменный успехом. В результате, на устроенный практически в его честь бал, виновник не только почти опоздал, но еще и прибыл слегка пьяным и сильно не в духе. Последней каплей стала торжественная встреча устроенная ему коллегами иновременянами, затащившими его в укромную комнату за бальной залой скоротать время до прибытия императора. Вернее даже не сама встреча, а фраза, которой решил поприветствовать старого приятеля доктор Вадик. Да, пожалуй все настоящие неприятности тогда начались со слов, —

— Ну что, Петрович, все хорошо что хорошо кончается?

— Что кончается, хотел бы я знать? — голосом сладким как патока, но явно пропитанным сарказмом высшего градуса крепости поинтересовался Петрович.

— Ну все в смысле война, неприятности, штурмовщина, — реально не врубился Вадик.

— Да неужели? А мне кажется, что все только начинается. Та война, что сейчас кончилась, она была мелкой возней двух детишек в песочнице, по сравнению с той что скоро будет.

— Ну во — первых — не факт что она вообще теперь будет, — вступил в разговор подоспевший ФридлендерЛейков — история уже пошла по другому. Во — вторых — а оставшиеся 10 лет мы успеем к Первой Мировой подготовиться по человечески. Мы с Вадиком уже подали в Министерство обороны список предложений по модернизации. В — третьих — Николай Александрович категорически против войны...

— И каким же образом вы и "Николай Александрович", — как уже упоминалось во второй книге, пьяный Петрович имел отвратительную склонность к правдорубству и болтовне, — попытаетесь остановить войну, которую через десяток лет захотят устроить все ведущие державы Европы? А про подготовку — как вы разъясните руководству армии войну вроде как выигравшей, что эта армия ни на что на самом деле не годна? В нашей истории только после плюхи от Японии наши генералы зашевелились, и то ни фига к 14 году не успели сделать. А тут раз уж поражения не было, не будет и армейских реформ.

— А почему все державы вдруг воевать то захотят? — подал голос самый счастливый из находившихся в кабинете Василий Балк, для которого прибытие в Питер стало началом столь долго откладываемого медового месяца, — чего им неймется то?

С его губ уже неделю не сходила блаженная улыбка счастливого идиота. Каждый раз при взгляде на него Петрович вспоминал собственную нежданно негаданно свалившуюся на его Рудневскую голову сорокалетнюю с хвостиком жену, и непроизвольно зверел. А уж сегодня...

— Историю надо было учить! Не в школе, так хоть в училище бы озаботился, а не только строевой заниматься и койки табуреткой отбивать по линеечке! — Остапа Петровича Руднева/Бендера несло, но что хуже всего — остальные участники компании над этим тихо потешались и останавливать его не собирались, — Германия просто опоздала к переделу колониального пирога, чем обижена. Она к 1914 году уже будет готова бросить вызов Британскому флоту и хапнуть у нее что только сможет в Африке или где придется. Сама Британия, прекрасно это понимая, хочет этих выскочек затоптать пока может, так как немецкие товары начинают успешно вытеснять британские с рынков. А быстрый рост немецкого флота конца которому не видно, заставляет сэров вкладывать в свои собственные дредноуты уже слишком много средств. Франции нужен возврат Эльзаса с Лотарингией, и побыстрее. Австрии — разобраться с Сербией и показать на Балканах "кто тут главный". Америке вроде вообще плевать кто там кого мочит в Европе, но на любой чужой войне они сделают бабки. И поэтому тоже молчаливо ее начало поддержат. Италии вообще по фигу воевать против кого, лишь бы выйти из войны с территориальным приобретением. Они в обе мировые войны прославились сменой сторон после начала боевых действий, деятели еще те. России вроде только ничего на хрен не надо и Турции. Хотя у нас много желающих показать уже самой Австрии, кто на самом деле главный на этих сранных Балканах (коварный язык уже начинал заплетаться, но когда это останавливало Петровича?). Да еще и Босфор нам с Дарданеллами подавай, хотя это хоть какой то смысл для Империи имеет. А тут мы такие умные, вчетвером сейчас весь мир отговорим от войны к которой они несутся как поезд без тормозов под уклон... Каким таким интересно образом? Рассказав что три империи перестанут быть таковыми после войны, а Британия перестанет владеть флотом номер один? И кто нам поверит интересно?

— А если Николай категорически откажется втравливать Россию в эту бойню? — раздался непонятно чей голос из глубины комнаты, на что последовал мгновенный ответ разошедшегося до крайности Петровича.

— Да кто его вообще спрашивать будет? Тоже мне, Царь — царь, хозяин Царь — пушки*... Если он полезет со своим нежеланием в бутылку, то у союзников будет два выхода. Мягкий вариант — это уболтать "его величество", благо этого гарантированно можно уговорить практически на что угодно. Если не сработает — можно повлиять на жену, которая из него совьет веревочку любой формы, что всему двору и миру прекрасно известно. Если и это не сработает — всегда остается возможность жесткого "апоплексического удара табакеркой по голове". Павел тоже не хотел проводить политику угодную Британии, и тоже в момент когда на континенте была другая империя, угрожающей Британским интересам... Это еще если, как в нашей истории, его просто собственная "королевская конница и рать" от власти не отстранит. Чтобы России не влезть в эту войну не подготовленной в 14 году, к власти должен был бы быть не Николай, — Петрович в упор не замечал знаков заткнуться, которые ему активно делали уже все находящиеся в комнате, он был впереди, на лихом белом на коне собственного красноречия, — Сталин бы смог наплевать и на обещания Франции, и на долги перед ней. Но никак не Николай, для которого его слово и репутация дороже России и, как оказалось, даже собственной семьи.

— Я приказываю вам в скорейший срок покинуть столицу! — из тени придверной ниши на свет божий вышел сам Николай Второй, о появлении которого безуспешно пытались предупредить оратора его друзья, — я больше никогда в жизни не хочу вас видеть и слышать, адмирал Руднев! Никому, слышите НИКОМУ не позволено так говорить обо мне или моей семье! Мне безразлично откуда вы свалились на мою голову, что вы там себе знаете и откуда, я больше никогда не хочу слышать ни одного слова ни от одного из вас, господа! В столице дозволено появляться только доктору Банщикову, и только для проведения процедур с наследником престола! Проводить которые он обязан МОЛЧА!!! Все остальные должны покинуть Санкт Петербург в недельный срок, о чем будут отданы соответствующие приказы в Морской штаб!

Император всероссийский был взбешен как бы не в первый раз за время своего царствования. Ему уже уже смертельно надоел доктор Вадик, который был по крайней мере обходителен и куртуазный в своей критике. И который раз за разом убеждал, с помощью его же, Николая сестры и жены, делать совсем не то, что казалось верным самому Николаю. Так теперь объявился еще и этот адмирал, которые мало того что говорит ту же чушь, так еще и ни во что не ставит его! Помазанника божьего! А оставшаяся пара... Может прав Витте, и эта пара тихонь даже опаснее чем те двое, что говорят что думают в открытую? Нет, удалить их от столицы и распорядиться о строгом жандармском надзоре, это минимально необходимо. Для блага императора, а значит — государства.

Особо сильная волна расколотая тараном "Ретвизана" разлетелась брызгами, часть из которых ветром донесло до мостика. Стоящий на левом крыле устремив ничего не видящий взгляд в горизонт Руднев попал под раздачу от Нептуна. Но увы. очередной холодный соленый душ не принес ни просветления мозгам, ни отдохновения душе. В голове был густой туман а на душе скребли помойные кошки. Отерев лицо рукавом адмирал Руднев тяжелым шагом побрел с мостика к себе в салон. Если уж шторм не может его взбодрить, то остается только завалиться спать. Лучше бы не вставать до Сан Франциско, спешить все равно некуда. По сообщению Макарова Крамп, на встречу с которым он собственно и направляется, будет во Фриско не раньше чем через три дня.

Пока отряды крейсеров и броненосцев русского Тихоокеанского флота бункеровались в порту, запасаясь углем на обратный путь, адмирал провел одну запоздавшую на пару лет встречу. Он собирался воочию увидеть "отца" своего крейсера — Чарльза Крапма, владельца верфи, на которой был построен "Варяг". Сам "Варяг" сейчас ремонтировался и модернизировался на Балтике, а его бывший капитан готовился к торгу. Еще до Русско Японской войны Крамп предлагал построить во Владивостоке полноценный судоремонтный и судостроительный завод. Тогда это предложение был отвергнуто, как чрезмерно дорогое. И всю войны русский флот страдал от убогости ремонтных мощностей, с трудом справляющихся с работами по ремонту и обслуживанию кораблей.

Вообще — то, если следовать букве закона, то судоремонтный завод во Владивостоке был. Он числился на балансе, имел некий штат работников, но... Перед Русско — Японской войной все броненосцы и крейсера с Тихого океана для ремонта ходили в Нагасаки. А после обострения отношений с Японией их пришлось гонять на Балтику. Одной стоимости потраченного на переходы угля, с лихвой хватило БЫ на постройку во Владивостоке полноценного завода, который бы таковым являлся не только по названию, но и по сути. Увы, это сделано не было, и, в нашей настоящей истории, распоровший на камнях днище "Богатырь" во время войны так и не был введен в строй. Сейчас Рудневу, с одной стороны, надо было вернуться к давно отвергнутому и казалось прочно забытому предложению о модернизации судоремонта. С другой — лучше бы об этом вспомнил сам Крамп, тогда цена вопроса сразу упадет процентов на десять.

Неплохую задумку Руднева погубил Макаров, простодушный адмирал открытым текстом попросил промышленника прибыть в Сан Франциско для "обсуждения с вице адмиралом Рудневым возможности постройки судоремонтного завода в бухте Золой Рог". Слегка взбодренный собственной недальновидностью (ну кто мешал разъяснить Макарову, что проситель всегда платит больше и использовать как предлог для встречи скажем обсуждение боевого применения продукции его верфи?) Руднев неожиданно повел на подготовившегося к обсуждению постройки завода фабриканту "фланговую атаку".

— Скажите, а качество постройки этого завода оно будет на том же уровне, что и у "Варяга", которым меня угораздило командовать?

— А что, у вас были какие то претензии к качеству постройки, — Крамп был готов говорить о заводе, и столь резкая смена темы, и последовавшая неожиданная критика его крейсера, которым вроде русские были довольны, слегка выбила его из колеи, — я считал что "Варяг" под вашим командованием героически себя проявил во всех операциях войны, в которых он только принимал участие...

— Героически себя проявили его моряки, но никак не механизмы! Вы представляете какими потерями обернулось решение не устанавливать на орудиях щитов для прикрытия расчетов?

— А я здесь при чем? — искренне удивился Крамп, — вооружение поставлялось русской стороной, да и отсутствие щитов тоже было одним из требований заказчика...

— Вот только строящийся по тому же тех заданию "Богатырь" получил орудийные башни и казематы, и стал, кстати, родоначальником серии из четырех кораблей, — не сдавался Руднев, — будь ваши проектировщики по прозорливее, заказ мог бы быть вашим. А неудачные котлы, а постоянно выходящие из строя механизмы, а подшипники, которые в разгар войны пришлось менять на изготовленные в Питербурге... Это тоже все было "поставлено русской стороной" или сделано кое — как "по требованию заказчика"?

— Я в первый раз слышу, что у русского флота есть претензии к качеству постройки "Варяга" или "Ретвизана", — если до начала переговоров Крамп был рад, что со стороны русских из ведет бывший командир его крейсера, с мостика которого он ушел уже контр адмиралом, то теперь...

— А вы беседовали с кем — то из русских офицеров, которые на них служили? И кто из русских моряков стал бы жаловаться во время войны на качество своей боевой техники? Не до того было, да и японцам нельзя было наши слабые стороны демонстрировать. У них кстати есть хорошая поговорка по этому поводу "не пристало воину жаловаться на недостаточную остроту своего меча". Вот мы и не жаловались, а шли в бой и умирали на тех кораблях, что были в наличие... Но если вам интересно, то я могу пригласить механика "Ретвизана", узнаете о качестве работ ваших верфей много нового, — мгновенно отпарировал Руднев, сознательно сгущавший краски — качество постройки крейсера было в общем на уровне требований времени, а "Ретвизана" так пожалуй даже несколько выше, — ладно давайте вернемся к заводу... Я слышал у вашей компании серьезные проблемы с заказами?

Действительно испытывавший трудности с ведением дел Крамп был в ходе недельных переговоров дожат Рудневым, и завод, способный по настоящему быстро ремонтировать корабли, во Владивостоке был построен за умеренную цену, и в рекордно малый срок. Причем, в секретном приложении к соглашению, за заказчиком оставалось право доплатить после завершения строительства судоремонтного завода, и расширить производство. До уровня завода судостроительного, конечно, это стоило русской казне лишнего миллиона, но зато... Теперь Крампу при строительстве придется сразу закладывать базу на возможное расширение производства. И грядущий первый Русский судостроительный завод на Тихом океане будет строиться, Крампом или нет это время покажет, уже не на пустом месте. Как ни странно, после недельной грызни и обсуждений договорного крючкотворства, стоя на мостике отходящего "Ретвизана" от пирса, Петрович неожиданно заметил, что его немного отпустило... Но далеко не окончательно. Спустившись после выхода эскадры в море в свой салон, Руднев понял, что сил дойти до кровати у него еще хватит, а вот на то, чтобы раздеться уже нет. Мысленно дискутируя с самим собой на тему снимать штаны или просто рухнуть на постель как есть, адмирал вдруг услышал деликатный стук в дверь. Выматерившись и постав всех к черту, уже не мысленно, адмирал поплелся разбираться с новой проблемой. За дверью почему — то оказался священник с "Варяга".

— Отец Михаил, что вы тут делаете? — задал вполне закономерный вопрос сонный командир эскадры.

— Вы имеете в виду здесь на "Ретвизане" или здесь у дверей вашей каюты? — смущенно промямлил Михаил, бывший однофамильцем адмирала.

— Как командира эскадры меня интересует почему вы не на борту "Варяга", а на "Ретвизане". А как обычного сонного человека — что вам святой отец от меня надо этакого срочного, что не может подождать до утра?

Адмирал Руднев испытывал к гм, священнику Рудневу же противоречивые чувства. С одной стороны — любое упоминание о православной церкви вызывало в его душе протест, вызванные воспоминаниями о роли Русской Православной Церкви (РПЦ) в оставленном им мире. Вернее — об ее полном отсутствии. С точки зрения максималиста Петровича, единственное на что были способны большинство святых отцов образца 2012 года, это шоу. У них, по его мнению, хорошо получалось стоять литургии с представителями Единой России, и освящать лимузины бандитам и олигархам. Действие первое приносило РПЦ поддержку государственную, второе — материальную. Могла ли церковь сделать что — то еще, более полезное не для себя любимой, а для народа — его не интересовало в принципе. Петрович всегда рубил с плеча, и ценил только результаты, а не намерения. Результатов же он не наблюдал. С другой — сам отец Михаил не только прекрасно себя проявил при прорыве из Чемульпо**, как при воодушевлении экипажа, так и своим участием в бою. Он еще и "раскусил" двух попаданцев, напрямую спросив Карпышева "кто он такой, скрывающийся в голове Руднева". И получив на свой исчерпывающий и честный ответ, не стал дымить кадилом или бить в бубен изгоняя демонов, а сразу принял ситуацию такой, какая она есть. Этот человек, заслужил уважение Петровича, что никак "не билось" с отношением Карпышева к РПЦ в его времени.

— Я договорился со священником "Ретвизана" отцом Павлом Ратьковким и с командирами обоих кораблей, что мы с ним поменяемся местами на этот переход. А что до того зачем я здесь, и сейчас... Всеволод Федорович, а вы не хотите исповедаться? — огорошил адмирала вопросом отец Михаил.

С одной стороны — плакаться в жилетку и рассказывать что — то в лейб мотиве "простите меня святой отец, ибо я грешен", Петрович был категорически не намерен, не то воспитание, с другой... Как то не верится что столь умный и опытный "врачеватель душ" как отец Михаил, пошел бы на все хлопоты с уговариванием командиров кораблей без веской причины.

— А что вас подвигло на мысль о том, что мне нужна исповедь? Где это я столь явно нагрешил то, неужели у вас осведомители среди работниц мадам Жужу? — поинтересовался окончательно проснувшийся от удивления Руднев, — да вы проходите, не на пороге же нам с вами беседовать в самом деле о грехах моих тяжких...

— Ваши эскапады во Владивостоке они после долгого похода в море объяснимы, хотя и не одобряются церковью. А вот ваше душевное состояние сейчас... Вас явно что — то чрезмерно гнетет, и я даже догадываюсь что, а самый действенный способ снять груз с души, грехи это или что еще — неважно, это поговорить об этом. Капитана Балка с нами сейчас нет, а больше вам кроме меня рассказать ВСЕ, просто некому. Вот и я решил, возможно несколько самонадеянно, предоставить вам такую возможность...

— То есть исповедь это в моем случае просто возможность выговориться и облегчить душу? — задумчиво проговорил Петрович, жестом предлагая отцу Михаилу рюмку коньку, который он наливал себе.

— Почему же "в вашем случае", Всеволод Федорович? — удивился Михаил так же жестом от коньяка отказываясь, — это справедливо для любого исповедующегося.

— Забавно, никогда не смотрел на исповедника как на бесплатного психоаналитика, только как на стукача, грешным делом, — как ему казалось себе под нос пробурчал Петрович.

— А кто такие "псих аналитик" и "стукач"? — явно не сдержал любопытство батюшка.

— Это я вам как-нибудь потом расскажу, хорошо? — ушел от ответа Руднев, — а по поводу исповеди... Может мы просто побеседуем? Я вам выговорюсь, вы — мне... Do ut des! — это по латыни означает "ты мне я тебе"...

— Знаете, вот стоит мне в сами пообщаться минут пять, дорогой адмирал, и сразу убеждаюсь, что вы воистину не от мира сего, — с улыбкой перебил собеседника отец Михаил, — мне можете не пояснять, что это означает по латыни. А что до беседы — давайте побеседуем — это всяко лучше, чем оставлять всё как есть... Так что же вас так гнетет, не изгнание же из Столицы, раб божий Всеволод?

— Слушайте вы, уполномоченный представитель Царя Царей, — ощетинился вдруг иголками Петрович, — если мы с вами по дружески беседуем, то просьба о покровительственном тоне забыть! Или это беседа не "раба", с поставленным надо мной "хозяином" надсмотрщиком, а двух равных, или нам с вами вообще говорить не о чем!

— Простите, ни в коем случае не хотел никого обидеть, — слегка опешил от такого наезда отец Михаил, — просто привык так называть исповедуе... Гм. Хорошо, простите, мы же действительно "просто беседуем". Хотя вообще — то исторически "раб божий", это, поверьте, в свое время было повышение, так исстари называли только царей, все остальные были уже рабы ЦАРЯ... хотя, конечно, Господь сказал прямо: "Вы друзья Мои, если исполняете то, что Я заповедую вам. Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его; но Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам все, что слышал от Отца Моего" (Иоан. 15:14-15). Только вот, по правде говоря, с исполнением Его заповедей мы и на рабов-то хороших обычно не тянем...

— Да нет, это вы меня простите, просто не очень люблю это обращение, как то сразу кнутом попахивает... И в школе нас с младенчества научили что "мы не рабы, рабы немы". С детства терпеть не могу когда кто — то ко мне относится покровительственно — снисходительно только потому, что одел ментовский мундир или, в вашем случае, рясу. Да и современная мне католическая церковь так себя замарала в скандалах со священниками педофилами, что... Погорячился короче, извините, — тяжело вздохнул Петрович, — а почему вы не верите, что это "отлучение от монаршего тела" меня так подкосило?

— Знаете, вот уж в каких из смертных грехов вы, по моим наблюдениям, точно не замечены, так это в сребролюбии и в избыточной тяге к власти, — пожал плечами священник, — а зачем еще нормальному человеку может понадобится близость к государю? Не ваше это, Всеволод Федорович, место, вращаться вокруг власть придержащих в ожидании милостей.

— Увы да, оказалось, что не мое, — тяжело вздохнул Руднев и его наконец прорвало.

В следующие два часа он выложил отцу Михаилу все, что он планировал сделать для подготовки России к войне. И планы критических срочно необходимых реформ, способных, по его мнению если не отменить революционный взрыв, то хотя бы спустить его на тормозах... И главное, — как он все это просрал, из — за неудачного дня и длинного языка. Выговорившись Руднев неожиданно для отца Михаила сам "встал в позу" исповедника и огорошил вопросом уже батюшку.

— А теперь, согласно договору, который как известно дороже денег, расскажите ка вы мне, что гнетет ВАС? Ведь не только для облегчения моей ноши вы затеяли эту чехарду с переходом с корабля на корабль...

— Меня пугает ваше описание состояния страны... в ваше время, которое само говорит и о состоянии Церкви, — после короткой паузы прямо ответил на заданный в лоб вопрос отец Михаил, — и больше всего пугает то, что я в ваш рассказ верю. Увы. Уже сейчас многие ходят в храмы не от того, что верят, а потому, что иначе им штраф выпишут... Да и наши внутренние порядки таковы, что кажется, будто синод все больше превращается в обычное министерство — все озабочены только сохранением внешней благопристойности — достаточно вспомнить историю с Порт-Артурской иконой, которая добиралась до Порт-Артура едва ли не целый год!

* * *

В нынешнем состоянии Церковь действительно, при резких потрясениях в обществе, мало чего сможет сделать кроме собственного сохранения. А самое страшное — я не вижу, как это можно изменить! Вам в голову ничего по этому вопросу не приходило?

— Честно говоря, я не сильно задумывался о путях реанимации РПЦ, — задумчиво вертя в руках так и недопитый за вечер стакан с коньяком проговорил Руднев.

— Значит, настали последние времена? — со вселенской тоской в голосе и стремительно потухающей надеждой в глазах пробормотал отец Михаил, — сначала православие обречено встать на колени, а потом и лечь, чтобы уже не найти в себе силы подняться... Вам исключительно так видится будущее? И что такое РПЦ?

— Русская Православная Церковь это, а насчет лечь и уже не подняться... — глядя в стакан с янтарной жидкостью проговорил Петрович и вдруг хмыкнул, — сказал бы мне кто что я, махровый атеист, буду думать как можно спасти не только Россию но и церковь... Но во — первых вы батюшка не представляете насколько вы правы — спасти влияние православия надо любой ценой. Ибо оставленный христианством вакуум заполняется не только безобидным буддизмом, но и агрессивным мусульманством. Природа не терпит пустоты и в головах людей тоже... А ислам это, на нашем историческом этапе, религия не созидания, а, де факто, — разрушения. Что бы муллы всего мира не пели на тему "ислям — значит мир", везде где он начинает укореняться, почему — то неизбежно начинается война, причем обычно внутренняя. Молодая религия, еще не вышла из периода агрессивной юности, не очень она нам в России подходит... Батюшка, а вы в курсе как в Индии лечат слонов?

— Нет, я же не ветеринар а священник, да и а Индии не бывал, — удивился как смене темы так и неожиданному углу под которым Руднев рассматривал роль православия Михаил, — а при чем тут...

— При том, что я давным давно прочитал в одной умной книге

* * *

, — Руднев торопился высказать внезапно пришедшую идею, пока ее не спугнули другие мысли, — что иногда слоны болеют чем то вроде потери воли к жизни. Ничего не напоминает? Этот гигант просто ложится на землю, и лежит до тех пор, пока физически не может уже встать. Так и помирает...

— И как же его лечат, поднимают домкратом? — заинтересовался отец Михаил, предпочитая пропустить вопрос про напрашивающуюся аналогию мимо ушей.

— К нему подходит маленький человечек, и сочувственно похлопав по хоботу высыпает ему в глаза и его длинный нос пригоршню молотого красного перца.

— Однако! И не жалко им индусам божью тварь... Ну а в чем же заключается лечение?

— Слон от боли и злости вскакивает на ноги, если он еще на это способен, и начинает гоняться за наглецом, пытаясь его растоптать. Вся хандра у него проходит, и если он физически еще способен встать в момент.. Гм. Перцо — терапии, то он выживает.

— А человек, который швыряет в него перцем, он то выживает? — озаботился вопросом выживания уже не слона, а другой невинной души — доктора, отец Михаил.

— Если быстро бегает, то обычно да, — успокоил священника "добрый" Петрович.

— И что же вы хотите такого острого "швырнуть в хобот" Православной Церкви, дорогой адмирал? — задумчиво проговорил Михаил, решившись наконец налить коньяку и себе.

— Ну первое что мне приходит на ум такого, что точно выдернет РПЦ из летаргии, это устроить новый раскол.

В лицо Руднева ударил фонтан коньяка, бивший изо рта подавшегося Шустовским отца Михаила. Прокашлявшись с помощью похлопавшего его по спине адмирала, Михаил еще не обретя способность нормально говорить (а если хорошо подавиться КОНЬЯКОМ, то это очень не просто поверьте) просипел в ответ:

— Вы что, совсем с ума сошли, господин хороший? Когда у вас болит зуб, вы прямиком направляетесь к палачу, чтобы тот отрубил вашу дурную голову, или все же сначала попробуете зайти к дантисту?

— Вот видите отец Михаил? Сработало, — довольно потер руки Петрович, — вы сразу...

— Я сразу еле удержался чтобы не проломить вам голову чем придется, вот этим стаканом к примеру, а лучше бутылкой!

— Православная церковь так боится богохульства заключенного в самом слове "раскол", что всегда готова перейти к уговорам грешников путем проламывания их дурных голов? — по его мнению остроумно пошутил Петрович, но его выпад не достиг цели, Михаил уже успокоился.

— Православная церковь прекрасно помнит, в отличие от свалившихся на мою голову непонятно откуда недоумков, что такое настоящий раскол! Это не тысячи, это миллионы русских душ, выброшенных на ветер, покинувших родину и сожженых лжепророками в бессмысленной борьбе. Словоблудие в виде потерянных абзацев старых книг или лишнего пальца при крестном знамени, уже слишком дорого обошлось русскому народу! В России на преодоление прошлого раскола и его последствий ушло несколько сотен лет и с четверть населения страны. До сих пор зачастую староверы поддерживают социалистов просто для того, чтобы напакостить власти. И вы хотите повторения всего этого сейчас? На, по вашему же выражению, "критическом этапе развития русской истории"?

— Ну я же не всерьез предлагаю устроить раскол, а только напугать РПЦ его возможностью, — попытался пойти на попятный адмирал, но жалкие попытки ретирады были мгновенно пресечены железной рукой отца Михаила.

— А "понарошку" раскол устроить невозможно! Или вы всерьез убедите какую то часть паствы поверить в очередную ересь, и они УВЕРУЮТ, со всеми вытекающими отсюда последствиями вплоть до костров самосожжения... Или на это никто просто не обратит внимания. Но если они, не дай Бог, искренне поверят, то будут бороться с истинным православием на смерть, любыми средствами. Ваше лекарство гораздо страшнее болезни!

— Да неужели? — теперь завелся уже Петрович и дальнейший разговор проходил на повышенных тонах с обоих сторон, — а вы представляете, как страна, держава разваливается на части без видимого внешнего воздействия? И все люди, ее населяющие искренне верят, что это к лучшему? Просто потому, что в идею, которая была цементом построившим и держащим эту страну, перестали верить! Сейчас для большинства русского населения, эта идея, пока еще живая — православия. В моей истории ее, после долгой кровавой бани, заменила вера в коммунизм...

— Коммунизм это вообще не религия, и он никак не может заменить православие! — решил расставить все по своим местам батюшка, но безуспешно.

— В том то и дело, что если, а вернее когда, его идеологи догадаются его противопоставить религии, и убедят или заставят людей по настоящему поверить в него... Потом тот же трюк в Америке провернут уже с демократией, кстати. Тогда коммунизм станет самой мощной религией двадцатого века... Вы можете представить себе Китай, всего за 50 лет вырванный из тысячелетней спячки, и ставший самой мощной промышленной державой мира? Коммунизм смог это сделать.

— Нет не могу, Китай и промышленность? — оторопело пробормотал отец Михаил, в Китае начала 20-го века бывавший неоднократно и прекрасно представляющий каким болотом тот был, — но зачем надо было противопоставлять православие коммунизму?

— Во — первых, идеологическая война не возможна без врага, и лучше бы такого, которого не слишком трудно победить. Тут, простите за откровенность, было именно так — церковь вполне подошла коммунистам в начале века именно как мальчик для бития. Во — вторых, человеку, к тому же малообразованному, проще верить во что то одно. Или в рай для себя после смерти, или в построение светлого будущего для своих детей. Мы, пытались при написании устава ТУРВа как раз таки объединить лучшее из идей коммунизма, частной инициативы, чести воина... И вроде даже из этого гибрида ужа и ежа что — то такое стало получаться жизнеспособное. Пара фабрик уже работает под его эгидой, там пробуют, с разной степенью успеха, применить этот устав к реальной мирной жизни. И поверьте, это только начало. Но если добавить в этот уже гремучий коктейль еще и "подставь правую получив по левой" и "господь терпел и нам велел"... Нас просто сметут и очень скоро! Не знаю кто и когда, но в какой — то момент товарищи просто запутаются в противоположенных посылках. Когда и кому надо будет подставлять щеку, а кого бить самим, да еще зачастую в опережение не дожидаясь от него пощечины.

— А кроме раскола "вы", — явно выделил голосом местоимение Михаил, — хоть что — то еще можете измыслить для пробуждения воли к жизни в православной церкви?

— Я думаю для начала хорошо бы провести отделение церкви от государства. Слишком уж РПЦ безоговорочно привыкла к его поддержке, с таким покровителем ей не о чем беспокоится. Отец Михаил, а как вы смотрите на массовое возрождение иноков, монахов — воинов?

— Отделить церковь от государства... Это любопытно, хотя и спорно, тут есть и плюсы и минусы которые мне надо спокойно обдумать. Не вы первый, и в самой церкви эта идея циркулирует... По инокам же, прежде всего, мне хотелось бы узнать, а зачем это надо? Солдат у царя батюшки вроде и так хватает...

— Мне иноки видятся не только и не столько в роли солдат, а скорее политработниками что ли. Если уж у нас исповедь это аналог визита к психоаналитику, то и политработу потянут... Имея по монаху-воину в каждой роте, будет возможность держать руку на пульсе у каждого солдата. Один рукоположенный батюшка на полк физически не способен залезть в душу к каждому из пары тысяч человек. А в случае большой войны, каждый рядовой должен четко знать, зачем он сидит в грязной яме посреди поля под обстрелом. Ради чего... И поговорить после боя солдату, в первый раз убившему врага или у которого погиб друг, будет гораздо проще не с... А черт с ним, простите за прямоту, но после боя он скорее выложит душу не безгрешному чистенькому батюшке, которые его благословил до начала драки и после отпел его друга. Ему будет гораздо ближе тот, кто в этом бою работал штыком рядом с ним, и так же покрыт грязью и кровью как и он. Кто — то, так же рисковавший, и столь же грешный.

— Возможно это решит какие — то проблемы армии, даже всей державы, допускаю. Но как столь не свойственное ей занятие как обучение монахов — воинов, поможет самой Церкви? И почему вы ее продолжаете называть РПЦ, ведь церковь по сути едина? — пытался понять смысл новой идеи Руднева отец Михаил.

— Знаете батюшка, вы мне немного напоминаете одного моего приятеля, у того тоже первый вопрос всегда был "а что я с этого буду иметь"... — усмехнулся воспоминанию из будущего Руднев, — по РПЦ — это стандартное название православной церкви в мое время, не я его придумал. Зачем церкви столько иноков... А как вы думаете, если лет через двадцать они будут основной массой активного низового звена послушников в Церкви... То откуда тогда будет происходить основная масса простых деревенских батюшек? Мне кажется, что к ним уже не будет того ироничного отношения со стороны паствы, что сейчас столь характерно и вошло во все народные анекдоты про попов и поповских дочек. А лет через так тридцать — сорок, они, священники нового типа, уже будут иметь значительный вес и в Синоде. И что — то мне подсказывает, что они смогут проводить гораздо более живую, активную и агрессивную политику чем нынешнее поколение иерархов Церкви, не только у себя в деревнях, но и на высшем уровне тоже. И бороться ИХ поколение церковных иерархов будет способно не только за власть внутри церкви, но и ползучей экспансией других конфессий.

— Боюсь, что это может быть расценено как нарушение принципа "Богу — Богово, Кесарю — Кесарево". И священников не просто так стараются не рукополагать из людей совершивших убийство, пусть даже и на войне — это потом им самим очень дорогого стоит в плане душевного здоровья... — отец Михаил, казалось, ненадолго задумался — да и где вы найдете столько желающих пойти в монахи? Священники в деревнях — почти поголовно женатые люди. Сейчас и в обычных семинариях иногда едва ли не больше половины учатся только для того, чтобы потом иметь возможность поступить в какой-нибудь университет или военное училище...

— Отец Михаил, это уже решать вам. По количеству иноков... Может даже монашеский статус им придавать поначалу не надо в обязательном порядке? Скорее воспитывать детей сирот несколько лет до армии, с усиленной военной и религиозной подготовкой, а потом пусть сами выбирают свой путь в жизни. Вам виднее. Я знаю только что если оставить все на самотек, то роль православной церкви на Руси будет неуклонно сокращаться. Как это исправить — вам виднее, вы тут более компетентны, чем я. И кстати — уже пол пятого утра, давайте хоть немного вздремнем до подъема.

— Дети в монастырях, глина в руках учителя из которой можно вылепить любую потребную форму... — задумчиво пробормотал отец Михаил, — да есть над чем подумать. Но насчет пяти утра вы безусловно правы — завтра будет день, будет и пища. Спокойной ночи желать не буду, это было бы фарисейством с моей стороны, после устроенной мною вам затянувшейся вечери.

Из каюты адмирала отец Михаил вышел твердым шагом человека идущего к намеченной цели. Он еще не знал как ее достичь в деталях, и даже не был уверен в чем конкретно эта цель заключается. Но глядя в его прямую как палка спину, Руднев почему то поверил, что в лице этого батюшки он будет иметь поддержку со той стороны, с которой он всегда ожидал только противодействия.

"Если отец Михаил сможет найти достаточно единомышленников и всерьез встряхнуть сонное царство РПЦ, то ему надо оказывать всяческую поддержку. Как минимум — занятая внутренними разборками РПЦ не будет нам вставлять палки в колеса с нашими проектами. В идеале же, может вообще получим в ее лице мощного союзника, лет так через десять двадцать... Необходимо будет связаться с Товарищем Михаилом, и попросить его изыскать любые возможности для проталкивания Отца Михаила наверх в церковной иерархии. Пусть уже два Михаила сами разбираются, как сделать так чтобы нашего протеже с его идеей не сожрали старцы в Синоде еще на начальной стадии...". В процессе обдумывания на пути в постель новой задачи Петрович и сам не заметил когда наконец заснул. Сыгранная через час побудка застала его лежащим на кровати не только в штанах, но и в не расстегнутом мундире. Начинался новый день.

По прибытии эскадры во Владивосток, отец Михаил испросил разрешения срочно отбыть в столицу, адмирала же закрутила обычная руководящая рутина. Для начала ему на голову свалилось подразделение, с которым в русском флоте пока никто не знал что делать. А именно — отряд подводных лодок, вещи настолько новой, что один из адмиралов распорядился им "запретить им нырять, во избежании". Изначально пару подводных лодок отправили по Транссибу на Дальный Восток еще во время войны, как дополнительный козырь для защиты Владивостока.

Но зная о недостатках конструкции первых лодок, и как следствии — их малой эффективности, Руднев "попридержал" их у байкальской переправы. В те стародавние времена кольцевой "вкругбайкальской" железной дороги еще не было построено. Каждый вагон летом переправлялся на пароме, а зимой — катился волами по временной, проложенной прямо по льду ветке. Но то вагон... Переправа же специального транспортера, на котором покоилась многотонная туша подводной лодки это операция посерьезнее. Сначала по приказу Руднева до ледостава поторопились пропихнуть максимум грузов, необходимых для подготовки эскадры к сражению при Шантунге. Перекатывать транспортеры по ледяной железной дороге никто не рискнул. Нагрузка на ось была раз в пять больше чем у обычного двухосного вагона начал века. Никто не мог сказать, выдержит ли лед такое издевательство, или подлодка будет "спущена на воду" а вернее под лед уже на Байкале. Пришлось ждать весны, и в результате, подлодки прибыли во Владивосток уже летом 1905 года, задержавшись по сравнению с нашей историей почти на пол года. Их экипажи уже давным — давно были доставлены во Владивосток и даже успели, в большинстве, повоевать на надводных кораблях. Русский флот не имел избытка обученных специалистов, и Руднев не мог позволить куче моряков "загорать" на Байкале вместе с подлодками. Но теперь Рудневу предстояла беседа с расстроенным истинным энтузиастом подводного флота, который опоздал на войну и был ограблен в плане экипажей. Причем сам адмирал об этом еще не знал, ведь это был первый день после возвращения из похода.

Одевшись и совершенно равнодушно прожевав свой обычный завтрак, Руднев отправился в штаб, где, как оказалось, его уже поджидал незнакомый капитан второго ранга. Острые бородка и усы делали его похожим на Дон Кихота.

— Здравия желаю, ваше превосходительство, Беклемишев Михаил Николаевич, — представился кавторанг, — прибыл в ваше распоряжение вместе с пятью подводными лодками. Давно уже прибыл.

Руднев вспомнил, что давным-давно ещё просил Главный Морской Штаб направить во Владивосток субмарины и поручить их командование именно этому офицеру, энтузиасту подводного флота, которого в реальной истории называли русским капитаном Немо. Неудивительно, что теперь, когда его и самого сослали из столицы, руководить развитием подводного флота надлежит тоже ему. Этому способствовало и то .что все остальные адмиралы на Черном и Балтийском морях как черт от ладана шарахались от "кораблей", для который утонуть — ежедневный рутинный прием.

— Рад встрече, Михаил Николаевич, — пойдёмте, побеседуем,— распахнул двери в кабинет адмирал.

— Как добрались? — продолжил разговор Руднев, когда собеседники устроились в креслах за столом, — Какие проблемы.

— Спасибо, доехали без проишевствий, если не считать полугодовую стоянку у Байкальских вод, — грустно улыбнулся Беклемишев, — нас там даже вторая партия из трех подлодок догнала, хотя из Питера они гораздо похоже выехали. Но главную трудность могу обозначить сразу: экипажи. Кроме меня прибыл ещё только один офицер, я сопровождал первые лодки, он вторую группу. Всех кто ехал с нами изначально вашем приказом увезли еще в сентябре, теперь они в штатных расписаниях других кораблей. Многие уже повоевали и даже награждены, а иные и просто погибли в бою. Никакими коврижками заманить на подводные лодки новых людей мне пока не удалось. В Адмиралтействе мне сказали, чтобы эту проблему решали на месте с руководством. А это теперь вы, не так ли?

— А что так? Почему же не хотят товарищи офицеры осваивать новое оружие? Неужели боятся? Никогда не поверю, не тот народ на флоте после войны остался, все боязливые уже списаны на берег.

— Ну во-первых эта война уже создала образ героев командующих пушками, или ведущие под огнем эсминцы в торпедные атаки — стремятся в основном к этому. А боятся... Наверное это все таки тоже есть. Больно непривычно всё это для них: вместо вольного ветра и снарядов противника пугающая темнота глубины, куда обычно моряку билет достается только в один конец...

— Ну ничего, решим мы эту проблему. Думаю что смогу найти слова, которые заставят офицерскую молодёжь поверить в силу и важность этих маленьких но грозных корабликов. А пока предлагаю поехать полюбоваться на "рыбий косяк"

* * *

* который вы доставили.

Лодки стоящие в порту на железнодорожных платформах глаз категорически не радовали. Они были совсем не похожи на изящные силуэты "щук" и "эсок" времён Великой Отечественной. Вместе со своей огромной подводной частью они напоминали раздувшиеся жестянки и это явно не прибавляло романтического образа субмаринам по сравнению с красавцами броненосцами или крейсерами. Руднев решил, что вряд ли стоит рекламировать эти корабли перед их будущими командирами, пока они не будут спущены на воду. А это практически неделя, не меньше.

— Михаил Николаевич, — обернулся адмирал к Беклемишеву, — Вам вероятно классы понадобятся для занятий? Да и не только классы. Составьте мне к обеду список всего необходимого. Успеете?

— Ваше превосходительство, — удивлённо посмотрел на Руднева кавторанг, — Я же ещё из Петербурга дал телеграмму в которой всё указал. Я думал, что уже готово.

"Ммать!" — выругался про себя командующий и срочно запланировал на сегодня противоестественную половую связь с местным ведомством связи. Причём роль представителям этого ведомства отводилась сугубо пассивная. Хотя, может полгода назад ему эту телеграмму даже приносили, но тогда были заботы поважнее... Так, надо перевести стрелки на что — нибудь вечное... О!

— Напрасно так думали, — почти без паузы продолжил Петрович разговор с собеседником, — Вы как будто не в России всю жизнь прожили, бардака нашего несокрушимого не знаете. Ладно, фитиль в нашего почтмейстера я конечно вставлю, но вы пришлите мне список как устроитесь, ладно?

— Слушаюсь, ваше превосходительство!

— Оставьте вы это титулование, — поморщился Руднев, — Имя-отчество моё знаете? Ну вот так предлагаю и общаться. Вы один или с семьёй приехали?

— С супругой Всеволод Фёдорович. Она как раз сейчас по поводу обустройства хлопочет.

— Ну так сегодня можете ей в этом помочь. Устраивайтесь, а завтра к десяти ноль-ноль жду вас у себя. Честь имею!

После обеда командиры кораблей и экипажа получили приказ, обязывающий их направить через два дня младших минных офицеров, штурманов и вахтенных офицеров не старше двадцати пяти лет, обязательно некурящих в специализированные классы при Морском собрании. Желательно — уже понюхавших пороху. Прибыло около четырёх десятков человек, среди которых Руднев с лёгким обалдением увидел и своего сына. Хотя он и сам сразу понял, что удивляться тут особенно нечему: всем критериям перечисленным в приказе новоиспечённый мичман Руднев соответствовал.

Когда улеглась организационная суета и взгляды молодых офицеров обратились к командующему, адмирал начал:

— Здравствуйте мои боевые товарищи. Несмотря на свою молодость вы с честью заслужили право носить это звание. И я пригласил вас для того, чтобы предложить вам встать у колыбели нового класса боевых кораблей, нового вида оружия, которое очень скоро станет одним из самых грозных в войне на море. Я говорю о подводных лодках. Вы конечно слышали о них, но, вряд ли воспринимаете всерьёз. А зря, поверьте. Пройдёт десяток лет и эти маленькие кораблики подрастут и смогут запирать в портах целые эскадры, разрушать морские коммуникации великих держав и ставить на колени их экономику. И я не хочу, чтобы наша с вами Родина поняла это позже других и оказалась в роли догоняющего. Мы должны успеть к новой войне, а не готовиться к войне прошедшей. И для этого нужно в первую очередь учиться, ведь самое совершенное "железо" не может воевать без людей, которые умеют им пользоваться. Поэтому сейчас России нужны именно вы — молодые, образованные, "незашоренные". Нужны, чтобы самостоятельно научиться тому, что пока не знает никто. Сначала научиться самим, а потом и научить других. При этом никто, даже я не можем вам сказать, чему вы должны научиться. Не смотрите свысока на эти неказистые суда, ещё раз повторяю: за ними будущее войны на море. Учиться будет очень трудно: каждый, кто решиться связать свою службу с подплавом должен быть и штурманом, и минёром, и механиком, и командиром. И служить будет нелегко и опасно — уж очень несовершенны пока подлодки. И малейшая ошибка может превратить ваш подводный корабль в подводный же гроб для всего экипажа. Подумайте как следует, если хотите связать свою дальнейшую службу с подводными лодками. Как видите я честен с вами. Будет тяжело и опасно.

Выждав небольшую паузу, и послушав гул молодых голосов шепотом обсуждающих необычную речь адмирала, Руднев продолжил.

— Напугать я вас напугал, а теперь поговорим о "прянике". Жалование офицеры-подводники будут получать минимум впятеро большее, чем их коллеги на надводных кораблях. Продвижение в чинах — в полтора раза скорее. В ваши небольшие экипажи будут отбираться самые грамотные и дисциплинированные матросы и кондукторы. Подумайте над этим. Вы будете элитой морского офицерства и экипажи у вас будут элитные.

Руднев снова прервался и посмотрел на аудиторию. Было видно, что многие для себя уже всё решили и сейчас откровенно скучали дожидаясь конца мероприятия. Ну что же, ожидаемо. Ну и жалеть не о чем, нужны были только добровольцы. Но были заметны и те, на которых его речь произвела впечатление... Чёрт! Руднев-младший с таким восторгом смотрел на отца, так горели его глаза... Командующий флотом отчётливо понял, что только что "затолкал под воду" своего собственного отпрыска.

На следующий день к Рудневу явился Беклемишев в состоянии лёгкого обалдения.

— Двадцать три рапорта, Всеволод Фёдорович! — недоуменно протянул бумаги кавторанг.

— И еще пять у меня, уже от командиров кораблей, эти с протестами. Не хотят товарищи командиры отпускать своих офицеров и лучших специалистов-матросов, — усмехнулся в ответ адмирал, — так вы что, недовольны, Михаил Николаевич?

— Нет, ну что вы, но у меня же столько лодок не наберётся. Их всего то пять.

— Ну во-первых, а боюсь скоро ещё подвезти должны будут. У нас на Тихом от глаз начальственных подальше решили кажется устроить центр обучения подводного плаванья... А во вторых, я думаю, что скоро часть претендентов отсеется. Это они пока на жалование, романтику и служебные перспективы клюнули, а как начнутся занятия... Как прочувствуют, что они знать и уметь должны, чтобы всплыть столько же раз, сколько погрузиться... А после того, как вы их на своём "Дельфине" "покатаете... Как он кстати? Я тоже нырнуть хочу.

— Дней через пять планирую первый выход в море. Ну а ещё дня через три, если всё в порядке будет — милости прошу.

"Ну и кто тебя ОПЯТЬ за язык тянул, Кусто хренов? — мысленно выругал сам себя "Петрович", — Понырять, блин, захотелось, а что это не атомная подлодка а жестянка начала века кто думать будет? Теперь фиг отвертишься — вон как у "Немо" нашего глаза загорелись. Ещё бы: "Сам Руднев — Владивостокский добровольно под воду лезет!" Каков пиар то! А ну как нырнем и не вынырнем?"

Но "слово дадено". Счастливый Беклемишев пообещал немедленно после пробного выхода доложить о результатах и тогда уже конкретней договориться о выходе в море вместе с адмиралом. Руднев поймал себя на мысли, что впервые в истории субмарина выйдет под вице-адмиральским флагом.

Однако даже первый выход пришлось задержать: прибыл ещё один эшелон из России и вместе с ним подлодка "Налим" и два десятка балтийских матросов уже имеющих хоть какой то опыт подводного плавания. Пара лишних дней ушла на их обустройство и подготовку лодки к спуску на воду.

Но вот наконец "Дельфин" отвалил от своего пирса и отправиля в Японское море. Очень хотелось дождаться его возвращения, но дел у Руднева хватало и без того. Те не менее, к возвращению лодки из первого выхода в Тихий океан адмирал был на месте и первым поприветствовал счастливого кавторанга. Всё прошло без сучка-без задоринки, механизмы, по словам Беклемишева, работали как часы. Погружались пока только на час, но для начала и это было неплохо. Руднев почувствовал некоторую уверенность и не столь мрачно смотрел на перспективу послезавтрашнего "ныряния".

А занятия в "земноводных классах", как их называли промеж себя офицеры, продолжались. Четверо, прочувствовав нагрузку, уже отказались от продолжения обучения и вернулись на свои корабли. Что же, ожидаемо... Оставались самые упорные и способные. К тому же узнав, что сам Руднев-Владивостокский выйдет в море на подлодке и погрузится в ней под воду заставило некоторых колеблющихся не торопиться с подачей рапорта о возвращении на родной крейсер-броненосец.

В назначенный день,выйти в море не получилось — появившаяся небольшая зыбь делала плавание на "Дельфине" подобным русской рулетке — любая случайная волна грозила захлестнуть расположенный всего в полуметре над водой входной люк и устроить подлодке незапланированное погружение без всплытия. Пропустив "маловажные" подробности мимо ушей Руднев рассеяно кивнул в ответ. Сейчас был занят проблемами совсем другого океана, воздушного.

Еще на пути из Петербурга во Владивосток следующий в изгнание адмирал на пару недель задержался в Москве. Там он успел встретиться с многим интересными людьми, но главной была встреча с человеком по праву считающимся отцом русской авиации. В Москве преподавал Жуковский. Против ожидания Руднев не обнаружил вокруг него ожидаемого кружка, из которого потом выйдут многие знаменитые русские и советские авиаконструкторы. В 1905 году "детсад русской школы авиаконструирования" только начал организовываться. Но зато Жуковский получил не только существенную сумму денег. От выпускника МАИ 2006 года ему перепала огромная дозу "несвоевременной" информации по интересующей профессора аэродинамике и принципам конструирования летательных аппаратов. И без того энтузиаст аэронавтики, профессор загорелся идей летательных аппаратов тяжелее воздуха еще больше. Более того, хотя в памяти Петровича и сохранились только фамилии столпов русского авиаконструирования типа Сикорского, Туполева, Поликарпова и Григоровича эта информация тоже ушла Жуковскому. И вот теперь, спустя пару месяцев тот сообщал о первых успехах — построена первая модель аэродинамической трубы, а из Киева перебрался в Москву молодой паренек с польской фамилией Сикорский. Если его польский гонор сможет вытерпеть выслушивание лекции у Жуковского хотя бы год, то лет через семь прототипа "Ильи Муромца" будет построен без пары врожденных дефектов имевших место в нашем мире... За это время в голове будущего конструктора должно как отче наш отпечататься, что фокус подъемной силы крыла обязан совпадать с центром тяжести самолета. А что многомоторные самолеты возможны, Сикорский и сам поймет в свое время. Хотя в той истории его на эту мысль натолкнула авария вызванная заглохшим мотором его самолета, в этот раз ее может и не быть... На всякий случай Руднев набросал схему четырехмоторного самолета, но отдать ее Сикорскому Жуковский должен был не ранее 1910 года. Отправив заказным письмом первый чертеж Петрович, неожиданно для самого себя, заперся на три дня и выдал на гора наброски в которых знатоки истории авиации узнали бы Поликарповский У-2. С этим "кукурузником" у МАИшника были связаны личные детские воспоминания...

У-2 Поликарпова (позже переименованный в По-2) был уникален по многим параметрам. При движке всего в 100 — 120 лошадиных сил, он разгонялся до 130 километров в час. Как учебный самолет, для чего он собственно изначально и строился, выполнял все фигуры высшего пилотажа, но при этом был прост в управлении и великодушно прощал пилоту ученику любые ошибки. В варианте бомбардировщика мог донести до противника до 250 килограмм бомб, как пассажирский самолет перевозил до 4, пусть и не самых толстых, пассажиров. Да еще и мог этом мог сесть и взлететь с любой поляны, благодаря чему стал в Великую Отечественную главным снабженцем партизан. Но главное — его реально было сделать на технологиях начала 20-го века. Если к началу первой мировой войны удастся организовать его серийное производство, то он один закроет вопрос о разведчике, корректировщике, ближнем бомбере и самолете поля боя. Осталось "всего лишь" помочь Поликарпову, который пока учился в школе, сконструировать его же самолет лет на 15 раньше. Сам Петрович не только читал про По-2, но и имел возможность потрогать один из них руками, как на земле, так и в воздухе... Как — то в начале 80-х его отправили на лето к дядьке в далекую Сибирскую деревню. Семья переезжала в новую квартиру, полученную от завода (БЕСПЛАТНО, проклятые большевики))), но после строителей в квартире новостройке надо было сделать ремонт. Чересчур активный пацан слишком путался бы под ногами, и его на три месяца сплавили к родственникам.

Когда местные пацаны вечером позвали московского гостя "поиграть на аэроплане", тот с городским пренебрежением к селянам ожидал увидеть максимум кучу ящиков на дереве. Но в большом сарае на границе поля, куда пацаны пробирались со всеми предосторожностями, у него отпала челюсть, вместе с заранее оттопыренной городской губой. С отстыкованными крыльями там стоял самый настоящий самолет. Впрочем, охранявший сарай — ангар сторож, который как оказалось заметил ползущих к сарая мальчишек и влетел в ворота с криком "вот я вас сорванцы", был удивлен еще больше. Все деревенские ребята как положено дали деру от главного деревенского пугала — одноногого деда, с застарелым ожогом на пол лица. Но вот вчера приехавший из столицы пацан так и остался стоять с широко раскрытым ртом, не обращая на страшный ремень в руке деда ни малейшего внимания. Больше того, когда он сфокусировал наконец взгляд на грозно орущем на него старике то задал совершенно оригинальный вопрос:

— Дедушка, а этот По-2 летает?

Бывший лейтенант ВВС РККА Егоркин начинал учиться летать именно на По-2. После курса первоначального обучения его определили в штурмовую авиацию, и на фронт он попал как пилот бронированного Ила. Увы, его боевой карьере долго продлилась было не суждено. В девятом боевом вылете во время штурмовки его "горбатый" получил снаряд немецкой зенитки в мотор. При вынужденной посадке на переднем крае, до которого лейтенант смог дотянуть на одном упрямстве, самолет угораздило шлепнуться между нашими и немецкими траншеями. Выпускать шасси при посадке на перекопанное воронками поле — почти гарантированная катастрофа с переворачиванием самолета и пожаром. Молодой пилот притер Илюшу на живот, и тот пополз скрежеща раздираемым камнями бронекорпусом прямо по противопехотному минному полю... В отличие от стрелка Денис Сергеевичу повезло выжить — бронекорпус Ила выдержал несколько взрывов мин под брюхом пока самолет постепенно замедляясь полз по нейтралке. Пехота выдернула из кабины залитого кровью пилота, и закрывая собой его дотащили до медсанбата. Но вот раздробленную осколком левую ступню в госпитале спасти не смогли... Казалось, что летать он не будет уже никогда — даже в 44 году хватало летчиков с ногами, а уж после войны и подавно. Но в середине 60-х в родном колхозе, куда Егоркин вернулся с войны инвалидом, его старый дружок председатель вдруг спросил Дениса, сможет ли тот управлять "кукурузником"? В соседнем районе списывали пять старых самолетов сельхоз авиации, и была возможность наложить руки на пару из них для своего колхоза. Проблема была только в пилоте...

Сейчас у старика рука не поднялась выпороть смотрящего влюбленными глазами на самолет пацана. Он узнал в нем себя самого лет так сорок тому назад. Даже самолет был таким же самым По-2, при первом взгляде на который в далеком 42 году замер и он сам.

— Если через неделю придешь помогать ставить на место крылья и промывать керосином мотор, то может и в этом году полетит. Как раз поле просохнет и пора будет от жуков картошку опрыскивать и у нас, и у соседей, — настолько ворчливо, насколько только мог ответил наглецу дед, — а откуда знаешь что это именно По-2, пацаны небось рассказали?

— Не это я книжку читал, там картинки были... Ну и самолет то двухкрылый, а кто это еще может быть, не Ан-2 же, тот гораздо здоровее! Да хвост у По-2 вообще ни с чем нельзя, перепутать, — зачастил юный любитель авиации, — а можно я еще завтра приду когда светло будет, посмотрю получше и в кабине посижу?

— Не "двухкрылый", а биплан! Грамотей... — уже чуть более дружелюбно проворчал старик.

Так у деда Дениса появился новый помощник по расконсервации "кукурузника", а у Вовочки Карпышева — первый учитель летного дела. К концу лета Вовочка стал "галимым отбросом" местного пацанского общества — ведь ни на рыбалку, ни на своровать яблок, ни даже подглядывать как купаются девчонки его не возможно было дозваться, ну если только к девчонкам... А так — "Городской" все время пропадал то в сарае, то на аэродроме со старым пилотом, который своими рассказами и призывами помочь уже давно надоел остальным деревенским пацанам до морковкиного заговения. Да и взрослым мужикам пожалуй что тоже. Зато Вовочка не только руками, синяками и ссадинами освоил конструкцию самолета По-2 и мотора М-11. В поощрение добровольного помощника дед Денис часто давал ему порулить в полетах на опрыскивание. Единственное чему не успел выучиться десятилетний пацан в то лето, так это взлетать и садиться. Увы, больше вернуться в ту деревню Петровичу не удалось. Дядька приехав спустя несколько лет в гости в Москву рассказал, что дед Егоркин через два года помер, а бесполезный без пилота самолет по частям растащили на всякие деревенские надобности хозяйственные мужики.

Дальше было исполнение детской мечты — поступление в МАИ, кафедра двигателестроения. Практика, а потом и работа на "Салюте". Пара лет, о которых до сих пор вспоминалось как о лучшем и самом интересном времени жизни, когда занимался настоящим делом, а не перекладыванием никому не нужных бумажек. Но в двадцать с небольшим лет жить на зарплату которая позволяет только есть и платить за родительскую квартиру, без всяких перспектив ее дальнейшего увеличения... Вытекающий из этого скандал с менеджером, душевно рассказывающем о "задыхающемся без денег и заказов заводе", и паркующим на стоянке новый мерседес. Подвернувшаяся по знакомству вакансия в "инвестиционной" компании почти на пять лет превратила бывшего двигателиста в обычного менеджера бек офиса. А после того, как первый виток мирового кризиса вынес на обочину его небольшую компанию, снова выбор. Возвращаться назад на "Салют", или пересидеть пару лет на не пыльной должности "администратора игрового зала", ничего особо не делая за те же, а то и большие деньги... Увы — безделье и халява затягивают как ничто больше, и даже спустя пару лет уйти на нормальную работу и нормальные деньги уже не очень то и хотелось. Плюс — постоянные интрижки с молоденькими девушками, периодически забегающими в популярное место... В общем обратно на завод Петрович так и не вернулся. Да и не очень то его там и ждали — современное российское авиастроение не страдало недостатком кадров. Скорее не хватает работы...

Теперь детский и юношеский опыт весьма помог в воссоздании чертежей старого биплана. Задача Поликарпова упрощалась до крайности, а если его Жуковский не найдет, то тот же самолет вполне сможет "сконструировать" и любой другой конструктор. Хотя пока Руднев изо всех сил пытался поступить честно, и отдать заслуженные лавры настоящему конструктору самолета. Ему же предстояло и довести до ума конструкцию самолета истребителя, которую Петрович скомпоновал по обрывкам своих воспоминаний обо всем виденном и прочитанном об истребителях Первой мировой. На остатках вдохновения Карпышев успел набросать эскиз бомбардировщика моноплана для Туполева, который подозрительно напоминал его же ТБ-1. Увы, тут уже был необходим в товарных количествах дюралюминий и двигатели минимум в 400 лошадиных сил. В то, что до конца первой мировой все это будет доступно в России сам Петрович особо не верил, хотя и активно действовал в направлении ускорения промышленной революции в стране.

Не успел он закончить дела воздушные, как пришло письмо от Макарова. Новый морской министр хотел посоветоваться с соратником по вопросу строительства батарей береговой обороны и общего облика новой серии Черноморских линкоров. На Балтике активно велись работы по переделке двух броненосцев "Андрей Первозванный" и "Павел" в подобие дредноутов. Увы, линкоры из перестроенных броненосцев получались довольно куцые, со слабой броней и малым ходом. Но Макаров в общих чертах принял задумку перенести все усилия по постройке новых кораблей линии с Балтики на Черное море. Он стал первым участником "заговора" адмиралов и генералов, которые потихоньку, втайне не только и не столько от противника, а скорее он собственных министерств, штабов и императора, начали всерьез готовиться к захвату Босфора.

Только через две недели ожидания погоды вице-адмирал Руднев — Владивостокский прибыл на борт миноносца номер 150, как во флотской документации ранее обозначался "Дельфин". "Палуба" на которую ступил Петрович, живо напомнила ему студенческую молодость — ее ширина была точь-в-точь как у барной стойки а "Хангри Даке" на которой он однажды отплясывал с подружкой. Только стойка, пожалуй, была даже пошире и не находилась всего в двух десятках сантиметров над водой, и вместо топлесс Светки рядом с ним на ней балансировал бородатый командир лодки. Ну и если тогда, после литров выпитого пива, море было Петровичу по колено, то сейчас под килем, даже в гавани, было метров двадцать. Спускаясь через узкий люк в пропахший машинным маслом и бензином полумрак, он невольно думал о том, что запросто может стать первым и единственным в обоих вариантах истории адмиралом, погибшим на борту подводной лодки.

— Вот наше хозяйство, — начал экскурсию, предупредительный Белекмишев, — основные цистерны находятся в носу и корме, за переборками, вот тут — еще одна, а там под настилом — аккумуляторы... — увлеченно рассказывающий подводник за следующие десять минут умудрился рассказать о крошечном суденышке практически все, сияя от восторга от такого чуда новейшей техники.

"Ё-моё, — глядя на все это, думал Петрович, — на какой пепелац меня занесло? Японская торпеда для смерников и то, помнится, лучше оборудована была... то есть будет. Если, конечно, появится... да уж, так оставлять это дело нельзя!..."

В 21 веке Карпышев бывал на экскурсиях в паре подводных лодках, в основном музейных, времен второй мировой, но ТАКОЙ тесноты и скученности оборудования он представить все же не мог. Непродуманность конструкции всего и вся бросалась и лезла в глаза на каждом шагу, впрочем ягодки еще были впереди.

— Товарищ адмирал, разрешите выполнить погружение! — прервал мысли Руднева вопрос командира лодки.

— Разрешаю!

— Подготовиться к погружению! — несмотря на крайне скромные размеры корабля и наличие всего одного отсека, его экипаж составлял тридцать человек, так что последующий обмен командами и докладами растянулся на пару минут. Наконец пошла команда:

— Дыхательные клапаны красной и черной цистерн открыть! — и субмарина стала медленно но верно погружаться...

С широко распахнутым входным люком. Заданный заметившим этот вопиющий факт адмиралом вопрос, состоявший исключительно из мата и междометий:

— Еб... всех вас в ж... криворукие пи...ы!!! Какого х.. лысого у вас люк открыт, на х..?! Какому долбо... жить надоело, и почему вместо того чтобы тихо и мирно броситься под поезд, этот гандон рванный нас всех с собой на дно тянет??!!

В ответ адмиралу разъяснили, что воздух, вытесняемый водой из цистерн выходит прямо через обитаемый отсек, поэтому закрыть люк можно только в самый последний момент.

Некстати именно в этот момент Петрович вспомнил, что еще на Балтике из-за паники, возникшей при задержке с закрытием этого люка "Дельфин" однажды уже затонул. В тот раз далеко не все находящиеся на лодке моряки успели из лодки выбраться.

Пока лодка медленно, подобно эстооонской гоончей погружалась, у распахнутого люка нервничающий адмирал беседовал со спокойным как удав капитаном о перспективах подобных ей кораблей.

— Всеволод Федорович, если бы я успел во Владивосток до войны, то вам бы не пришлось принуждать Японию к миру минными постановками! — радостно и, как положено настоящему влюбленному, абсолютно игнорирую факты вещал Беклемишев, — пара не уязвимых для японцев подводных лодок полностью бы блокировала судоходство в гавани Токио и...

— И как бы вы парой лодок с автономностью и дальностью хода как у "Дельфина", что — то там собираетесь блокировать? Этот кораблик он что, способен от Владивостока хотя бы дойти до Токио? Я про обратно уже не спрашиваю... По неуязвимости вы тоже не совсем правы — за то время, что мы с вами сейчас "срочно" погружаемся, любой эсминец нас раза три бы успел если не протаранить то уж точно приблизиться от горизонта и нашпиговать снарядами. А с "однослойным" корпусом и полным отсутствием внутренних переборок, для "Дельфина" любая пробоина это смерть. Да и без противника, малейшее волнение и погрузиться ЭТА лодка уже не может, а штормовать на поверхности тоже не приспособлена...

— То есть вы не верите в возможности подводных лодок? — расстроенный Беклемишев чуть не пропустил момент захлопывания люка, со всеми вытекающими, а вернее с втекающими в лодку последствиями, — так зачем же вы тогда организовали "школу подплава", как вы обозвали наш отряд? Чтобы доказать глупость моей затеи на практике?

— С точностью до наоборот, — захлопнувшийся наконец люк отсек вид на готовое хлынуть в лодку море, что несколько успокоило Руднева, — школа она и есть школа. В школе вы должны научиться и понять, как строить уже полноценные боевые лодки, которые уже воевать смогут, а не только нырять в безветренную погоду. Увы, у вашего "Дельфина" для боевых действий возможностей нет никаких. Первое что надо сделать по возвращению в порт, это переделать конструкцию клапанов. Неужели нельзя выпускать воздух из затапливаемых цистерн не внутрь лодки, а сразу наружу? Конечно такие клапана будет не так удобно закрывать изнутри лодки, но оно того будет стоить. Потом, следующие построенные уже для войны подлодки обязаны иметь два корпуса, легкий внешний и прочный внутренний. Цистерны балласта расположим между ними, общая форма как у восьмерки, пузатая ниже ватерлинии и узкая сверху. Нормальная рубка, чтобы в надводном положении не захлестывало волнами люк. Разделение на отсеки, причем такое, чтобы с любим затопленным отсеком лодка смогла всплыть. Мощные и дальноходные торпеды, чтобы одной хватало как транспорту так и крейсеру при случае. Торпедные аппараты ни в коем случае не решетчатые, из них и летом в цель не попасть, а зимой вообще обледеневшая на поверхности торпеда не выйдет из него, а нормальные. Орудие на палубе, чтобы можно было топить мелкие транспортники не тратя дорогие торпеды. Вот тогда бригада, а не пара конечно же, лодок смогут действительно оказать влияние на судоходство противника у любого порта. До тех пор, пока враг не создаст средств обнаружения и поражения подлодок, об этом я вам лет через десять расскажу...

Петрович вовремя прикусил язык, а занятый своими обязанностями Беклемешев не обратил внимания на странную оговорку адмирала. За разговорами о перспективе лодка постепенно погрузилась на перископную глубину. Полюбовавшись видом моря в перископ, с весьма средней оптикой адмирал поинтересовался:

— А глубже погрузиться нельзя?

— Можно до пятидесяти метров. На самом деле у нас сейчас небольшая отрицательная плавучесть, а глубину мы держим с помощью рулей.

— Хорошо, на сегодня, думаю, хватит... Кстати отрицательная плавучесть это не очень правильно. А сдохнет электромотор и не продуй мы цистерны, там падать до дна и будем?

Послышались команды на всплытие, матросы стали крутить маховики пневматических магистралей, и... ничего не произошло. Даже характерного шипения сжатого воздуха в трубах не последовало.

— Проверить магистрали пневматики, на манометре давление в баллонах 15 атмосфер, почему нет продувки балласта? — Беклемишев оторвался от обхаживания адмирала и занялся своим прямым делом.

— А когда воздух в баллоны закачивали? — минут через пять безуспешных попыток всплыть решил поинтересоваться Петрович.

— Так недели две назад, сразу как к погружению готовиться начали — это ж дело не быстрое — компрессор почитай целый день молотить должен, — отозвался кто то из матросов.

— Тогда дело, похоже, ясное... — Петрович постучал пальцем по циферблату, затем добавил чуть сильнее уже кулаком, после второго удара стрелка барометра резво перепрыгнула в окрестности нуля...

— Сильно залипла зараза! — резюмировал адмирал, — Воздух у вас где-то травил понемногу, вот за полторы недели почти весь и вышел... Ну, капитан, что делать будем?

— Сейчас проверим, был ли закрыт отсечной клапан между системами торпедной стрельбы и продувки балласта, — старясь оставаться максимально спокойным ответил слегка побледневший командир лодки, — если был закрыт, то давления в стрельбовом баллоне должно хватить на продувку.

К счастью после закачки воздуха системы были разобщены, и спустя полчаса "Дельфин" показался на поверхности. От второго погружения Руднев вежливо отказался, пообещав выйти в море на любой другой подлодке, как только та будет готова к погружениям. На пирсе прощаясь с Беклемешевым адмирал напомнил ему, что снова выйти в море "Дельфину" разрешается только после переделки системы вентиляции балластных цистерн и внесения в инструкцию пункта об обязательном закрытии разобщающего системы пневматики клапана. Для утешения потускневшего Беклемешива, Руднев опрометчиво подтвердил, что согласен выйти в море на любой другой лодке, как только та будет готова к погружению.

Еще две недели Руднев "играл по переписке" с Макаровым, Жуковским, Вадиком, Балком и нашедшимся наконец Луцким. Тот получил приглашение от Товарищества заняться разработкой единой линейки двигателей внутреннего сгорания с одним типоразмеров цилиндра. Данные моторы предполагалось устанавливать на тракторах, автомобилях и катерах. О том, что трактора впоследствии должны были стать базой для танков, автомобили превратиться в броневики конструктору пока решили не сообщать. Как и о главном — о том, что срисованный с того самого стоявшего на По-2 М-11 цилиндр должен был потом вернуться обратно в небе... И не только на нем.

Спустя месяц к выходу в море была готова следующая лодка — построенный в САСШ "Сом". Сама лодка смотрелась чуть посолиднее "Дельфина" как снаружи и внутри. Шоу с не закрытым люком не повторилось, и общее впечатление о лодке у адмирала было вполне положительным, вплоть до момента когда пройдя на глубине в 20 метров с пол часа, Беклемишев решил подвсплыть на перископную глубину. Почти одновременно с выходом из воды головки перископа, в задней части лодки раздался непонятный скрежет, и корму лодки резко бросило вниз. Не ожидавшие дифферента в пятнадцать градусов, матросы покатились по полу в направлении кормы. Повисший на рукоятках перископа и только поэтому не упавший Беклемишев крутанул перископ, и успел заметить грязный борт шхуны, уходящей от места столкновения.

— Осмотреться в отсеках! Доложить о повреждениях!! Продуть кормовую балластную цистерну! — резкие команды капитана вывели команду из оцепенения, и экипаж занялся спасением корабля.

Течи внутри лодки не было обнаружено, аккумуляторы, электромоторы и рули работали нормально, но вот с системой выравнивая лодки творилось что — то неладное. После продувки кормовой цистерны дифферент поначалу несколько уменьшился, но вскоре снова стал нарастать. Попытка всплыть привела только к увеличению дифферента до 30 градусов, что было уже опасно. Хотя нос лодки из воды ненадолго высунулся. Очевидно кормовая цистерна была пробита при столкновении, и теперь даже для простого удерживания "Сома" на ровном киле приходилось время от времени ее продувать, но запас сжатого воздуха на лодке был не бесконечен.

— Знаете, наверное я для подлодок опасный тип и больше мне судьбу под водой искушать не стоит, — как мог спокойно выговорил Руднев, — второе погружение в жизни, и во второй раз проблемы со всплытием. Как на этот раз будем выкручиваться?

Побледневший Белекмишев ответил с задержкой, но зато по-военному четко:

— Всплыть при полных цистернах мы не сможем. Продув носовую полностью, будем плавать как поплавок стоя. Да и не факт что на полное продутие балласта хватит давления, мы его постоянно расходуем на продувание кормовой цистерны... Предлагаю выйти на мелкое место и выровнять давление с забортным, открыв дыхательные клапаны в цистернах. При этом мы ляжем на грунт, и тут будет полно воды, но зато можно будет открыть люк! И я считаю, что вы должны покинуть корабль первым, — непреклонным голосом произнес Белекмишев.

— Но ведь у нас есть дополнительный запас сжатого воздуха в баллонах для пуска торпед! — услышав молодой голос адмирал с ужасом понял, что на одной лодке сейчас находилось два Руднева, — если воздух оттуда стравить в балластные цистерны то может хоть частично продуть хватит?

— По объему воздуха на всплытие бы хватило, но остается та же проблема, как ни продувай кормовую цистерну ее через пробоины опять затопит и очень быстро, — после пары минут размышлений развеял надежды на реализацию вполне реального плана Беклемишев, — над водой рубочный люк будет не дольше тридцати секунд, даже открыть его не успеем. Но рациональное зерно в идее есть, воздух высокого давления использовать надо. Даже если просто стравить его в лодку, то при открытие дыхательных клапанов воды внутрь почти не попадет. Хотя при открытие рубочного люка под водой тут все одно такой водопад будет... Еще предложение есть?

— Ваше благородие, а может торпеду выпустить? Она ж, зараза не легкая чуть не надорвались когда грузили, авось и всплывем... — решил, наконец, высказаться один из мотористов.

— Товарищ матрос, сейчас не война, и на лодках практические торпеды, они специально сделаны легче воды, чтобы можно было выловить и снова стрелять! Так что они нас сейчас наверх тянут, а не вниз — тоном доброго наставника произнес Петрович, все еще в тайне надеясь, что кто-нибудь подаст реальную идею как вернуться на поверхность — Еще предложения есть?

— Выпустить практическую торпеду, закрыть крышку аппарата и снова заполнить его воздухом из тех самых баллонов для запуска? — в голосе молодого Руднева не было ни капли страха, только азарт.

Как внезапно понял Петрович, в свои неполные восемнадцать его сын, досрочно получивший звание мичмана за участие в бою при Шантунге и теперь осваивающий специальность торпедиста подводника, просто не мог поверить, что в этом мире есть такая вещь как ЕГО смерть. То, что для всех на борту было вопросом выживания, для него было всего лишь очередной трудной задачкой на экзамене. Вот и фонтанировал юноша идеями, причем на удивление здравыми.

— Можно попробовать, — с уважением посмотрел на молодого мичмана капитан, — но боюсь на полноценное всплытие запаса плавучести может не хватить. Да и поднимется нос ,а проблемы у нас в корме. Хотя люк скорее всего из воды высунется, хотя бы частично. Еще кто — нибудь, хоть что — нибудь предложить может?

Спустя секунду отовсюду послышалось нестройное:

— Никак нет!

Руднев решил что пора внести и свои пять копеек и заняться спасением лодки всерьез.

— Раз все высказались, слушайте мою команду! Западнее нас берег — это сплошной песчаный пляж... До пика прилива сейчас всего ничего так что начинаем действовать сейчас же. Как коснемся кормой дна, нас несколько должно спрямить. Начинаем молиться чтобы не обломать винты и рули, и выпускам торпеду. Потом заполняем аппарат воздухом, как предложил мичман, — молодой Руднев смущенно покраснел, "а хороший моряк получается, соображает", подумалось Петровичу с отцовской гордостью, — и пока его опять на затопит, а в герметичность крышки я не очень верю, разгоняемся насколько сможем и на полном ходу и рулями на всплытие выбрасываемся на мель... С нашими шестью узлами максимального подводного хода на песочке это не страшно. У нас на Балтике такой номер не прошел бы, но здесь в отлив море опустится сантиметров на тридцать — сорок и люк окажется почти над водой, может, даже носков не замочите, товарищи подводники... А если на грунт не ровно ляжем и корпус все же пропорет — тогда под потолком образуется воздушный колокол достаточный, чтобы все смогли спокойно вынырнуть отсюда... Если возражений нет, — командуйте, капитан!

Через час на остатках заряда аккумуляторов лодка, жутко скрежеща днищем по периодически попадающимся камням, ползла по песчаному дну к берегу. Окончательно засев на мели примерно в полумиле от берега "Сом" слегка прилег на правый борт, волны легко перехлестывали через рубочный люк, и пока отдраивать его было преждевременно. Теперь оставалось только ждать пока море само отступит от берега, и можно будет выбраться из жестяного гроба и послать во Владивосток за помощью.

Когда, уже после пика прилива, пара прибежавших из Владивостока дежурных миноносцев начала буксировать от берега потерпевшую крушение лодку, закутанный в одеяло Руднев обратился к бледному Беклемешеву.

— Да не переживайте вы так в самом деле! Подумаешь пробили цистерну. С пластырем на корме до порта нас быстро дотянут, а там за неделю залатают как новый "Сомик" будет. Кто из рыбок у вас следующий в очереди на погружение? Может опять меня позовете, не испугаетесь что со мной подлодки не всплывают?

— Вы смеетесь или всерьез хотите ЕЩЕ РАЗ погрузиться? — не поверил своим ушам энтузиаст подводного флота, — после всего того, что было в первые два погружения??? Не ужели ВАМ не страшно, Всеволод Федорович?

— До коричневых штанов, — вполголоса ответил адмирал капитану, — и именно поэтому я ОБЯЗАН этот страх победить. Иначе я никогда не смогу нормально командовать подводными лодками в следующей войне. Если их экипажи для меня будут кем — то, кто может делать то, что я сам не в состоянии, то... Я или их буду считать чем то вроде сверхлюдей и страшно им завидовать, или злиться на них без причины, тут не до нормального командования будет... Короче мне это нужнее чем вам, поверьте. Да и мой старший похоже в ваши жестянки втюрился не на шутку.

С последними словами Руднев показал пальцем на сына, стоящего на корме миноносца и внимательно следящего за идущей на буксире лодкой.

— Но вы пожалуйста перед следующим выходом прикрепите к лодке буек с телефоном. В случае нештатной ситуации — отдадим конец что его держать будет. Буек всплывет, а на поверхности нас на этот раз будет сопровождать миноносец, на всякий подводный случай. Пока ваши лодочки не начнут стабильно всплывать ровно столько раз, сколько погрузятся будем ка мы поосторожнее... Но угробить идею подводного флота я вам уважаемый Михаил Николаевич не позволю, и не надейтесь.

На следующее утро простуженного во время эвакуации с лодки адмирала разбудил осторожный стук в дверь. "Все же в адмиральстве есть свои преимущества", — подумал переворачиваясь на другой бок Петрович. Сейчас денщик откроет дверь, и пошлет не вовремя потревожившего больного адмирала в... Стук в дверь повторился уже настойчивее. Странно, ведь ясно же было этому остолопу Ваське сказано — "если России не объявят войну, меня ни для кого нет". И почему он вообще дверь не торопится открывать? Стук повторился в третий раз, и теперь звучал как — то издевательски. Придется вспомнить доадмиральские годы, когда студент МАИ Петрович открывал двери самостоятельно. И выдать георгиевскому кавалеру Василию пистон за отвратительное несение службы. Опять небось уснул шельмец или к соседской горничной пристает.

Тихо матерясь, отчего в гостиничном серванте в такт с особо яркими выражениями позвякивали бокалы, закутаный в плед Руднев подошел к двери. Открывая дверь он язвительно поинтересовался, для кого именно приказ адмирала "без войны не беспокоить хоть пару дней", приказом не является. Руднев еще успел зыркнуть в дверной проем своим самым отработанным командирско начальственным взглядом, подвариант "как стоишь перед целым адмиралом", и тут окончательно проснулся. За дверью в парадном облачении стоял самурай... Кимоно, повязка на волосах, два торчащих из — за завязанного головоломно сложным узлом пояса меча — длинный и короткий. Два меча... Его собственный кортик, не разу не точившийся с момента получения кстати, висел в шкафу вместе с парадным мундирм. Частью которого он и являлся, совершенно точно не принадлежа к категории "боевого оружия". Гораздо более эфффективный револьвер, спокойно лежал в ящике стола, да и сам Петрович трезво оценивал свои шансы в рукопашной. Он — не Балк, на такой дистанции даже с револьвером в кармане против с детства тренирующегося с мечом самурая... Он бы просто не успел достать огнестрел из кармана, не то что прицелиться и выстрелить. Если его пришли убивать, а кто знает у какого количества представителей самурайского сословия к нему с прошедшей войны остался неоплаченный долг крови, шансов нет. Осталось хотя бы не потерять лица. Хотя странно — вроде японские самурайские круги во время визита в Японию приняли его за своего. И даже отнеслись к нему с благосклонным интересом... Особенно обидно будет если это — псих одиночка, за которым никто не стоит. Вихрь мыслей пронесшийся сквозь голову за долю секунды сформировался в приветствие на японском и предложение на английском, —

— Гомен кудасай

* * *

. Не желаете ли чашку чая? Заранее извиняюсь за качество, но мой ординарец куда то пропал, а сам я заваривать не дока.

Против ожидания "самурай — убийца" не кинулся в атаку с криком КИА и занесенным мечем. Японец, которому при ближайшем рассмотрении можно было дать лет под пятьдесят, удовлетворенно хмыкнул, коротко поклонился, и на довольно сносном русском ответил,—

— Почту за честь. Хотя зная ваши пристрастия и прослышав о свежей простуде, я скорее ожидал предложения коньяка. На Ивана же не сердитесь, простая операция по устранению охраны от интересующего объекта.

— Ну не прямо с утра же, — пробурчал себе под нос еще более встревоженный Руднев, вроде как сразу с порога его никто убивать не собирается, но устранение денщика звучит зловеще, — будет обед, а там дойдет и до коньяка если доживем... А Василия вы "устранили" чтобы со мной чай попить, ну да...

— Простите, не мог даже предположить, что в полдень вы еще будете почивать, — слух у японца был отменный, — я могу зайти попозже. А с Василием все в порядке, он сейчас сломя голову несется в штаб получить срочный пакет доставленный из Петербурга ,с пометкой вам лично в руки. Буден наверное очень зол и разочарован когда узнает, что никакого пакета в природе не было.

— Ну раз с моим дуболомом все в порядке, а вы уже тут... Тогда время вполне подходящее — мы можем после чая и сладостей сразу перейти к коньяку, для моего горла грамм сто сейчас будет ой как полезно, — "не хватало еще мне завтра второго такого же визита с утра" уже без бормотания под нос подумал Петрович, — и вы сможете изложить мне что именно привело вас ко мне, уважаемый...

— Утида Рёхэй, к вашим услугам

* * *

* * *

. Я пришел чтобы заключить с вами мир, — абсолютно серьезно ответил японец.

— Если мне не изменяет память, — максимально осторожно чтобы не раздражать все же оказавшегося сумасшедшим японца ответил Петрович, которому почему то снова захотелось пересесть поближе к ящику с револьвером, — то мир между Россией и Японией заключен уже около полугода назад. И я в любом случае не уполномочен говорить от лица моего императора, про вас и божественного тенно я не уверен конечно...

— Простите но я наверное неудачно выразился, русский язык не самый простой для изучения, — невозмутимо отозвался гость, — я представляю не всю Японию, а только союз офицеров японской императорской армии. Общество "Черный дракон"

* * *

* * *

. Мы с момента заключения мирного договора внимательно следили за вашими действиями на посту командующего русского Тихоокеанского флота. И пришли к выводу, что Россия на самом деле не планирует новой войны с нашей страной. Для Японии же война на суше с Россией больше не имеет никакого смысла, выход в Китай мы получили, преобладание в Корее тоже. Тот кусок Корейского побережья и Курильские острова, что отошли по договору России взамен этого не стоят новой конфронтации. Дальнейшее развитие Страны Восходящего Солнца нашему обществу видится на территории Китая и Кореи, и этого должно быть достаточно для Империи на долгие десятилетия. А вы, уважаемый адмирал, для меня не представитель России, а один из тех, кто очевидно возглавляет общество подобное нашему.

— "Черный дракон", "черный океан"... — что — то такое вертелось в голове Петровича и давно прочитанной книги, но ничего конкретного он вспомнить не мог, — да действительно я один из председателей Товарищества Участников Войн России, правда туда входят не только офицеры армии, наших флотских тоже хватает. И солдаты и матросы тоже могут вступать, что активно и делают.

— В Японии флот и армия в большей степени конкуренты, чем соратники. Ни одного представителя флота у нас в обществе нет, как и нижних чинов конечно же, — как о чем то само собой разумеющимся отозвался японец.

Именно эта ничего особо не значащая фраза, сказанная для заполнения возникшей в беседе неловкой паузы, и сработала как ключ с давно забытым воспоминаниям. Соперничество между армейскими и флотскими офицерами существовало всегда во всех странах имевших и флот и армию. Но ни в одной стране мира эта полупотешная война не доходила до такой ожесточенности как в Японии 20 века. Вооруженные столкновения морской пехоты и армейских частей в 20-х годах тому яркое подтверждение. Страна Восходящего Солнца не могла из своих скудных ресурсах удовлетворить постоянно растущие аппетиты и армии и флота. Вот и доходило до драки, в прямом смысле этого слова — на улицах Токио схватывались в рукопашной морская пехота флота и армейские части... Ни один самолет, даже самый удачный, не был принят на вооружение и армии флота, все истребители и бомбардировщики разрабатывались и строились разными фирмами. Армия строила для себя не только собственные войсковые транспортники, но и АВИАНОСЦЫ. Чтобы не просить горячо "любимый" флот об эскорте и воздушной поддержке при высадке, все одно моряки откажут... В какие суммы обошлось Японии это соперничество во время второй мировой подсчитать невозможно, но цифра очевидно не маленькая. И истоки этого противостояния закладывались сейчас, при выборе стратегии развития Страны Восходящего солнца по итога войны с Россией. Если России Япония враг, то она нам нужна скорее слабая, и тогда уголек этого внутреннего пожара надо максимально раздувать. Если же Япония потенциальный союзник, то она нужна сильная, а значит...

— Скажите уважаемый Утида, а вы не задумывались над налаживанием неформальных контактов с подобным обществом флотских офицеров? Ведь оно у них наверняка тоже есть, вроде "Черный океан" если не ошибаюсь?

— Даже если и есть, у меня нет ни возможности ни тем более желания выяснять даже как оно называется, — пожал плечами гость, — а уж налаживать контакты... Зачем?

— Это вы то, один из лучших разведчиков Японии, не можете найти у себя в стране тайное флотское общество? Скорее уж не видите необходимости. А что до того зачем это вам, — после короткой паузы Петрович решил играть начистоту, — если в этой войне взаимодействие армии и флота кое — как вам удалось наладить, то исключительно потому, что Россия была противником номер один них для обоих. А вот что будет дальше? Флоту интереснее если дальнейшее развитие Японии пойдет в сторону Южных морей, а для армии более привлекательна экспансия в Китае и Корее. Хватит ли Японии ресурсов на удовлетворение аппетитов двух хищников сразу, и как быстро дойдет до драки между ними? И вы уверенны что император и совет генро поставят интересы армии выше чем интересы флота?

— Зачем ВЫ это говорите МНЕ, господин Руднев?? — слегка опешил японец как от напора русского адмирала и от неожиданной точки зрения, — какой вам интерес в решении внутренних проблем Японии?

— Если нам придется опять воевать против вас, то я сейчас подкладываю своей стране большую свинью, — усмехнулся Руднев, — ведь любая распря и нескоординированность в стане противника была бы на руку России. Но я настолько уверен, что в следующей войне мы будем на одной стороне, что искренне заинтересован в максимальном усилении Японии. Хотите верьте, хотите нет. Так как насчет коньяка? А то по старинной русской традиции, настолько серьезные вопросы без стакана решать нельзя.

На следующий день на квартиру Рудневу доставили с нарочным секретный пакет из Морведа. Макаров, по знакомству, прислал для ознакомления проекты конкурсных линкоров первой послевоенной серии. Последовала неделя бессоных ночей проведенных на телеграфе. В результате ругани с использованием несчетных точек и тире, Рудневу кажется удалось донести до Питера необходимость правки как схем бронирования, так и вооружения будущих рабочих лошадок первой мировой. На очереди было рассмотрение проекта береговой обороны Финского Залива и линкоров второй серии.

А потом пришло короткое письмо и Петровичу резко стало не до авиации и флота. Срочно пришлось кардинально менять планы на весь следующий год — Вадик использовал обговоренный при расставании экстренный код. Срочно требовалась общая встреча, но при российских просторах и средствах транспорта начала 20-го века срочная означала летом следующего года в Москве. Напрямую им собираться император не запрещал, но на нежелательность таких встреч всем четверым намекнули достаточно прозрачно. Оставалось надеяться, что у докторишки был достаточно серьезный повод и что — то, что действительно нельзя доверить письму и телеграфу. И срочно испрашивать в Главморштабе разрешение на отпуск в Москву по болезни.

* Снова хочу сказать специально для не читавших первые книги серии. Я принципиально не буду излагать на половину первой главы "краткое содержание предыдущих серий". Интересно почему утонувший в нашей истории адмирал Макаров ведет обратно на Балтику утонувшие же броненосцы после Русско Японской войны? Читайте первые книги. Нет? Ну тогда вам наверное и эту в руки брать не стоит.

** Вдруг кто не в курсе — в России есть 3 бесполезные вещи, Царь — пушка которая не стреляет, Царь — колокол который не звонит, и Царь — царь, который не правит. Во времена президентов ничего кроме названия титула существенно не изменилось.

* * *

В нашей истории так и не добралась. И эта история очень ярко характеризует духовное состояние тогдашней России. Сначала (за два месяца до начала войны) старому матросу, которому явилась Богородица и велела написать икону и доставить в Порт-Артур, как условие победы в войне, не поверили. Но это, допустим, ладно — далеко не все подобные случаи действительно подтверждаются. А вот с началом войны — 26 января — начали собирать деньги — но не более чем по пять копеек с человека "чтобы все смогли поучаствовать" — и это уже во время боевых действий! Само собой, что когда, наконец, собрали 10000 пятаков художник не взял ни копейки (как будто раньше спросить нельзя было). В итоге, концу марта всё было готово. После этого икона побыла в Петербурге, затем — в Севастополе(!) — и везде каждый большой начальник считал своим долгом не отправить ее немедленно на место назначения, а заказать себе у художника копию... В общем, добралась она до Дальнего востока через неделю после начала осады Порт-Артура. Еще несколько месяцев икона провела на квартире командующего во Владивостоке, несколько — там же, в городском соборе... и наконец, ее отправили с добровольцем в Порт-Артур аж 22-го ноября(!)... но крепость сдалась до того, как он смог в нее попасть... Даже не беря в расчет вопросы веры, думается, что начальство ТАК заботящееся о боевом духе личного состава, привести войну к другому результату и не могло.

* * *

Ефремов, "Лезвие Бритвы". Хорошая старая добрая советская фантастика. Очень рекомендую кстати.

* * *

* В качестве имён подводных лодок использовались как правило названия рыб и прочих водных обитателей. Что, на мой взгляд, предельно логично для подводного судна. Так например в данном случае во Владивосток прибыли "Дельфин", "Сом", "Форель", "Осётр" и "Косатка".

* * *

** Японское приветствие.

* * *

* * *

Утида Рёхэй,глава Общества "Черный Дракон", кроме прочего, мастер боевых искусств (кэндо и дзюдзюцу — пресловутое джиу-джицу) и классический сенсей, по своей сути, да и по стилю. В нашей истории ошарашил посла России в Японии придя в гости заключать мир. Спустя пару лет после окончания боевых действий.

* * *

* * *

Общество армейских офицеров существовавшее в Японии начала 20-го века. По одной из версий название произошло от формы устья Амура, похожего на спящего дракона. Именно за обладание Японией этого стратегически важного пункта и вела войны с Китаем а потом и с Россией японская армия.

Глава 2. Тяжело в учении, а умрем в бою.

Капитан второго ранга Балк наблюдал в бинокль за атакующим его батальон полком. Спешно закрепившийся на берегу батальон морской пехоты был через сутки после высадки атакован. Противник успел подтянуть к месту высадки армейский полк с артиллерией, и по всем законам военного дела десант должен был быть вскоре сброшен обратно в море. Как бы ни были тренированны его люди — трехкратный перевес и нормальная артиллерия обязана снесли легкую пехоту (а что еще может быть высажено с лодок на не оборудованный берег за сутки?) обратно в прибой в течении светового дня. Единственно что могло бы спасти десант — огневая поддержка тяжелых корабельных орудий, но увы — туман и шторм исключали возможность ведения кораблями прицельного огня по берегу.

С рассветом подоспели конные разъезды, быстро впрочем отогнанные плотным винтовочным огнем секретов засевших в кустах. Еще через пару часов началась артподготовка, в ходе которой две батареи трехдюймовок выпустили примерно с сотню снарядов на орудие по свежевырытом окопам. И вот теперь на окопы накатывались цепи солдат в белых гимнастерках. Когда до линии окопа оставалось примерно метров триста с обоих флангов по атакующим ударила пара замаскированных пулеметов, не обнаруженных разведкой. Не обращая ни малейшего внимания на перекрестный расстрел в упор пехотные цепи перешли со скорого шага не бег и спустя минуту ворвались в окопы обороняющихся.

— Ну что господин капитан первого ранга, третья атака и по прежнему ваш батальон не может остановить наступающий полк и по итогам боя сброшен с плацдарма в море, — ехидно прокомментировал итоги третьего дня учений командующий группой посредников полковник Генерального Штаба, — и ничего из обещанного "нового в тактике ведения оборонительного боя" вы нам так и не показали. Выходит зря мы выписали из столицы кинематографическую группу? И вообще я не понимаю зачем вы настояли на третьей атаке. Результат абсолютно такой же как и у первых двух — десант сброшен в море. Батальон без артиллерии атаку полка с артиллерией выдержать не может, сие аксиома известная любому армейскому офицеру.

С соседней вышки где стояли приглашенные на совместные учения армии и флота генералы послышались довольные ухмылки. С последствиями настоящего пулеметного огня по плотной пехотной цепи из присутствующих генералов был немного знаком только повоевавший под Порт Артуром Кондратенко. Но тот пока решил промолчать.

— Ну мы то офицеры русского ФЛОТА, — неожиданно весело отозвался Балк, — и армейские "аксиомы" без доказательства на веру принимать не обязаны. Да и ранее бывали прецеденты... Вот помните такого британского мореплавателя Кука, того что Австралию открыл? Он в свое время на смог дойти до берегов Антарктиды. И, чтобы отбить охоту у кого либо еще совершить то, что он не смог, объявил Южный материк не существующим. Почти пол века его авторитет надежно охранял берега последнего на земле континента от человека... Пока пара упрямых русских на двух шлюпах на его авторитет не наплевала*.

— А к чему вы нам тут рассказываете о славной истории русского флота? Учения то армейские, — спросил кто — то из армейских полковников.

— По итогам вчерашней "атаки" мой верный заместитель Ржевский поинтересовался — "а вот будь у нас в пулеметах боевые патроны, сколько бы из этой толпы атакующих баранов добежало бы до линии окопов не по решению посредников, а на самом деле", — уже более серьезным тоном пояснил Балк, — тут мне самому вдруг стало до жути интересно, и я решил проверить. Вчера я послал в ближайшие деревни купить всех овец да баранов, что там были на продажу. Во время последней атаки мы провели не только киносъемку, но и хронометраж действий атакующих и подсчитали сколько пулеметы успевают выпустить патронов. Сейчас подгонят баранту, нам удалось скупить почти тысячу голов и натянут систему тросов что нам вчера на миноносце привезли. Да пару якорных лебедок установят, чтобы "наступающим" помочь держать равнение в шеренгах. Через пару часов мы с вами сможем на деле посмотреть, что бывает при лобовой атаке окопавшегося противника, у которого не выявлена разведкой и не подавлена артиллерией система пулеметного огня. Что — то мне подсказывает, что некие незыблемые армейские аксиомы придется несколько подкорректировать. Так или иначе, а шашлык на ужин я гарантирую как вам, так и всему личному составу. Хватит и матросам моего батальона, и всем солдатикам из армейского полка тоже. Много я чувствую будет шашлыка...

Баранья атака удалась на славу... Натянутый на высоте пары метров трос, к которому через полтора метра крепились удерживающие овец веревки, заставлял стадо "наступать" более менее "держа равнение в шеренгах". Скорость "атаки" регулировали пяток дюжих матросов, крутящих лебедки, через систему блоков тянущие трос в сторону обороняющихся. С учетом того, что по приказу Ржевского закупали исключительно белых баранов, сходство с атакующей парой часов раньше пехотой было заметно не вооруженным глазом. С генеральской вышки послышался недовольный ропот, даже Кондратенко посмотрел на Балка с явным укором. Впрочем, в момент открытия пулеметами огня цепь овец мгновенно перестала быть белой... В воздухе мгновенно появилась красная дымка, от выбиваемой из животных пулями крови. Убитые овцы падали на землю десятками, раненые, жалобно блея, дергались на привязи пытаясь убежать куда угодно, и на секунду наблюдающим показалось, что "наступление захлебнулось". Но животных намеренно привязывали к стальному тросу слабыми на разрыв веревками, и сейчас раненые и мертвые овцы их просто обрывали. Неумолимая сила двух лебедок способных вытащить полутора тонный якорь с цепью из морской бездны, продолжала тянуть трос к окопам. После мгновенной паузы все еще живые овцы с воистину бараньей покорностью продолжили обреченную "атаку", переходя с шага на бег.

До рубежа 50 метров из тысячного стала овец живыми дошли не более двух сотен. Еще сотни полторы животных обезумев от боли и страха оборвали привязь, и теперь хаотично носились по полю боя. Винтовочная стрельба из окопов велась исключительно по этим несчастным, морпехи просто добивали раненых из жалости. К этому моменту из четырех "максимов" два заклинило от стрельбы длинными очередями, а остальные два прекратили стрельбу, так как бараны были на одной линии с окопами. Но зато основная масса стада дошла до расстояния гранатного броска, чем и воспользовались обороняющиеся. В сторону несчастных, кое — как ковыляющих животных полетели десятки гранат. Осколком при взрыве одной из них перебило наконец тянущей баранов на бойню трос, и несколько десятков выживших разбежались в разные стороны.

Наступившая после команды "прекратить огонь" тишина нарушалась только жалобным блеянием сотен раненых животных. Такого результат не ожидал никто, включая и самого Балка. Потрясенно молчали и "оборонявшиеся" в окопе, и пулеметчики, и операторы двух кинокамер, и наблюдающие за бойней с вышки офицеры. В воздухе витал кислый аромат сгоревшего пороха, смешанный с тяжелым, сладко металлическим запахом свежепролитой крови.

— Я бы хотел пригласить господ офицеров на прогулку по полю боя. Заодно продемонстрирую обещанные новшества в организации обороны, которым мы научились в боях под Порт Артуром. Ну а пока мы будем осматривать это поле бойни, я бы хотел чтобы вы все представили на месте трупов бедных овечек тела солдат. ВАШИХ солдат. Сколько там насчитали потерь у атакующих по результатам первых дней учений? "До десяти процентов убитыми и порядка двадцати ранеными"? Пора менять нормы, господа армейцы. Появление на поле боя автоматического оружия позволяет одному человеку на удачной позиции остановить роту. И заметьте — это мы еще намеренно не использовали проволочные заграждения, которые еще более замедляют атакующих на поле боя. Просто чтобы никто из солдат не сломал ноги, пытаясь через них перебраться. С парой рядов колючки на кольях, потери при ТАКОЙ атаке станут просто запредельными, даже при соотношение сил полк против обороняющейся роты. И хорошо бы нашему армейскому генштабу понять эту простую истину ДО начала следующей войны. Необходимо обучать офицеров никогда, кроме самых отчаянных ситуаций не атаковать противника в лоб без обязательного подавления пулеметов. Как именно их давить, в том числе и ожившие уже в ходе атаки? Именно от этом я и хотел бы с вами побеседовать. Может именно наш опыт, не связанных сухопутными догмами моряков, будет особенно интересен. Прошу на поле боя господа!

Пока офицеры и генералы спускались с установленных на холмах вышек личный состав полка и морского батальон совместно приступил к разделке туш. Солдатам и матросам уже сообщили, что сегодня в честь окончания учений "каждому можно съесть столько баранины сколько влезет". Но почему то особого веселья на залитом овечьей кровью не было слышно. Проходя мимо очередной группки из трех солдат и одного морпеха, который легко опознавался по непривычной пятнистой униформе, господа офицеры услышали довольно характерный сегодня разговор. Солдаты присев в канаве были заняты разговором и обдиранием шкуры с очередной "бедной овечки". Столь увлекательное занятие вкупе с приказом "без чинов" и послебоевым расслаблением настолько притупило их бдительность, что они умудрились не заметить адмирала, целых трех генералов и пяток полковников в придачу.

— Иван Сергеичь, дак это же чтож, нам на четверых почитай целая овца перепадает? — удивленно и явно не в первый раз переспрашивал молоденький солдатик, у которого на лбу казалось было большими буквами написано "первогодок не грамотный" у старого слегка седого фельдфебеля — а чего тогда все такие снулые, ведь мы ж сегодня на год вперед отъедимся! Я еще и отложу пару кусков на неделю наверно, все одно столько вчетвером не сожрать за раз то, да?

— Дурак ты Петруха, и не уверен я, что за пять лет ты шибко поумнеть успеешь, — недовольно сплюнул вопрошаемый, сноровисто чулком стягивающий шкуру с ноги убитой пулей в голову овцы, — ты шо, правда не понимаешь, что мы полком в атаку ТАК ЖЕ как эти овцы бежали? И стреляй по нам боевыми патронами, я бы сейчас с тебя мог шкуру спускать... Хотя это вряд ли — сам бы рядом валялся.

— Да ладно, овцы то они того, отстреливаться то не могут! А я с винтореза бы в тот пулемет...

— А че, ты правда заметил откуда стрелял пулемет пока в цепи бежал? — поинтересовался молчавший до этого не молодой мужик с казачими усами в пятнистой форме

— Не ну это ж не по настоящему, учения ж, все таки понарошку, — несколько замялся первогодок, — но если бы на войне то я бы...

— Обгадился бы ты после первой очереди, что по цепи прошлась бы, — зло сплюнул фельдфебель, — я то заметил, но не сразу. Наверное после третьей очереди. А вот сколько бы нас после нее в живых осталось... Кто вас так лепо прятаться то научил, а морячки? И че за форма у вас такая пегая?

— Японцы под Артуром научили, — охотно отозвался пятнистый, — вот только за ту науку у нас из полка треть своей кровью заплатила, кого убило, а кого поранило. Да и моряк из меня пока так себе, я ж сам с пехоты только полгода как во флот перешел. На корабли нас пока только как садиться и высаживаться с них на берег научили. Остальное — война на берегу, ведь не моряк я, а морской пехотинец. Форма же такая чтоб вы, мазуты сухопутные, меня подольше не заметили, пока я по вам пулять из пулемета буду.

— А что такое мазуты сухопутные? — влез с вопросом молодой.

— А хрен его знает, — честно отозвался вопрошаемый, — на нас так его благородие кап раз Балк ругается. Без понятия я че это оно значит, но звучит, а?

Этакой непочтительности глава комиссии генштаба генерал от инфантерии, главный пехотный инспектор ГРИППЕНБЕРГ Оскар-Фердинанд Казимирович вынести уже не мог. Мало того что нижние чины его не заметили и никто не вытянулся во фрунт, так эти сукины себе еще и высказываться по поводу хода учений позволяют!

— Смирна!!!!! Доложите своему начальнику, что я вам дал по три часа под винтовкой каждому!!! Не вашего ума дела обсуждаете!! Вам разрешается открывать рот только чтобы орать "ура" в атаке! А вы господин капитан, — повернулся генерал Гриппенберг к истинному виновнику его гнева Балку, — что за балаган вы тут устроили? Кто вам разрешил массово расстреливать животных боевыми патронами из пулемета? Вы представляете какаю реакцию это действие вызовет у представителей Его Императорского Александра второго Общества Защиты Животных? На какие средства вы вообще закупили этот скот? Кто одобрил столь безрассудное разбазаривание казенных денег??? Почему овцы белые, это что за намеки на русского солдата?? А во что одеты ваши матросы, они своей пятнистостью похожи то ли на кикимор, то ли на леших, но ни как ни на русских солдат!! И что вы всем этим идиотским представлением хотите нам доказать? Ни малейшего практического смысла ваши экзерциссы не имеют!! Полковник Ступин, потрудитесь объяснить господину капитану первого ранга, в чем отличие в поведении под огнем обученного солдата и безмозглой овцы!

— Осмелюсь доложить, ваше превосходительство, всем отличается, — бодро хотя и явно выдумывая угодные начальству доводы на ходу начал полковник, — во — первых русский солдат превосходит любую овцу боевым духом, и желанием умереть за его императорское величество!

В ответ на такой довод уже открывший было рот для возражений Балк подавился на полуслове, что позволило полковнику развить мысль далее.

— Во — вторых, солдат под огнем гораздо маневреннее любой овцы, — продолжал ободренный одобрительным киванием генеральской головы офицер, — он может двигаться перебежками в сторону пулемета чтобы взять его на штык, залечь под огнем пока у пулемета не закончатся патроны или не заклинит ленту. Да если просто расстреливать ведущий обстрел цепи пулемет залповым винтовочным огнем, это уже не даст ему вести эффективный огонь! А не просто по тупо по овечье бежать вперед не ускоряя шаг. Ну и в конце концов, солдат у царя батюшки слава Богу хватает. Мобилизационный потенциал России не имеет себе равных в мире и некие неизбежные на войне потери вполне компенсируется демографически в кратчайшие сроки. То есть если по простому, чтобы и господам морякам понятно было — бабы нам солдат еще нарожают, у супостата на них ни пулеметом ни патронов не хватит, не беспокойтесь.

— Давайте я буду отвечать на все обвинения и доводы наших уважаемых армейских коллег по порядку, хорошо? — откашлялся наконец Балк, — по поводу цвета овец — да белые были закуплены умышленно. Но не для того, чтобы провести параллель с цветом полевой русской формы, а чтобы поставить пулеметчиков в сходные условия при прицеливании. Хотя я был удивлен, что спустя почти год после высочайшего указа о введении в войсках формы защитного цвета противостоящей моему батальону полк по прежнему одет в белое.

Командир 51 Литовского полка, базирующегося в Симферополе, пробурчал под нос что — то на тему сроков смены формы и скудости армейского бюджета. Что тоже не добавило оптимизма представителям Генштаба.

— Весь скот который будет сегодня съеден закуплен на не казенные деньги. Униформа в которую одет мой батальон экспериментальна, — продолжил объяснения Балк, продолжая медленно, но верно вести за собой офицеров к одной ему ведомой цели, — и действительно она нужна не для нарядного вида солдат на параде. Эта как вы выразились "кикиморская" пятнистость разрабатывалась как минимально заметная на поле боя. Переодевать в нее всю армию действительно преждевременно и чрезмерно, но некие ударные части наверное имело бы смысл. Теперь самое интересное, по маневренности и выживаемости солдат на поле боя при плотном пулеметном огне...

Как ни оттягивал Балк этот неприятный и опасный для себя разговор, рано или поздно он должен был состояться. Очень тяжело объяснить людям военным прописные для ТЕБЯ истины, которые были вынесены из опыта еще не прошедшей войны. Пока для всех офицеров всех армий мира пулемет это просто быстро стреляющая картечница... Для того, чтобы понять, как его появление изменит ситуацию на поле боя, военной мысли всего мира надо будет четыре года с упорством идиота бросать пехотные цепи в атаки на срытые артогнем траншеи. Снова и снова удивляясь, что пара упрямо уцелевших среди воронок лунной поверхности пулеметов ОПЯТЬ исправно выкашивает наступающих. И снова пара суток артобстрела, снова пара полков выбитых при очередной атаки и наконец успех — наступающие продвигаются на два километра до следующей линии окопов. Рецепты прорыва оборонительных линий были найдены только ближе к концу Первой Мировой войны. А пока Балку предстояло максимально доступно объяснить высокой комиссии, что все их знания по тактике пехотного боя можно выкидывать на помойку. Ибо знания эти полученные вековым опытом войн допулеметной эпохи, теперь были не полезны, а скорее вредны. И еще надо было постараться никого при этом не обидеть... Консервативность военной мысли не знает границ, и фраза о подготовке военных исключительно к прошедшей войне имеет очень глубокий смысл.

— Мы максимально повторили рисунок движения атакующих нас цепей пехоты Литовского пехотного полка. Никаких попыток перебежек, залегания, штыковой атаки пулеметных позиций или даже простой имитации обстрела пулеметов залповым ружейным огнем нам продемонстрировано не было. Ни в одной из полудюжины учебных атак. Поэтому мы, офицеры Первого Опытного батальон Морской пехоты Черноморского флота, решили, что нам продемонстрирована стандартная тактика современной пехотной атаки русской армии. И мы,как могли, проверили нашу систему оборонительного огня, — "пора максимально подсластить пилюлю" быстро пронеслось в голове Балка, — которую мы строим по опыту участия флотских десантных частей в Артурской компании, под руководством присутствующего здесь генерала от инфантерии Кондратенко. К тому же, у нас есть большой резерв пулеметов, пока недоступный армии. Сейчас с кораблей первого ранга снимают по одному — два пулемета с каждого, как не эффективные против миноносцев. Вот мы можно сказать с жиру и бесимся, заодно отрабатывая их массивное применение в обороне и наступлении. Что же касаемо маневренности солдата под пулеметным огнем и обстрела пулеметов из винтовок... Мы как раз дошли до одной из огневых позиций. С нее по моему приказу пока не снимали маскировку, и как видите местоположение пулемета не так то просто заметить....

— Не так уж и сложно, — встрепенулся "активный" полковник, попадая в подготовленную Балком ловушку с головой, — вот зачем вы выкосили траву и кусты в секторах обстрела? По этим дорожкам ваши пулеметы замечаются в пять секунд!

— Георгий Владимирович, мы на этом поле до открытия огня вообще то ничего не косили, — усмехнулся Балк, — просто когда с позиции выпускается по несколько сотен пуль из каждого пулеметного ствола, коих там два и больше... В общем травка и кусты выкошены пулями. Как при такой плотности огня должен "маневрировать" солдат, чтобы остаться в живых... У меня фантазии не хватает такие выкрутасы представить. При определенной плотности пуль на погонный метр фронта там не выживет никакой акробат, как бы он от огня не уворачивался. Причем, специально по нему никто и целиться то не будет. Суть пулеметного огня именно в его избыточной плотности. А тех, кому повезет сквозь этот ливень живыми добежать до окопов обороняющихся, встретят гранаты и огонь ружей — пулеметов Мадсена в упор. Эффективность гранат вы видели, а ведь это далеко не отработанная конструкция, а Мадсенами нам вообще пользоваться сегодня не пришлось. Ну а еще мы при обустройстве данной позиции не использовали ни мины, ни колючую проволоку, ни прочие "подлые", но действенные придумки современной военной мысли, чтобы не калечить нападающих при учебной атаке. Кои в том же Артуре нами применялись весьма активно и успешно.

— А вы хоть немного задумывались во что обойдется государству создание армии насыщенной пулеметами на уровне вашего экспериментального батальона? — не унимался выполняющий приказ "разъяснить" офицер, — у вас из полусотни патронов выпущенных из пулемета в цель попадет дай Бог один! Ни у одной армии мира просто не хватит мощности патронных фабрик чтобы снарядить такую армию! Вы собираетесь каждого вражеского солдата застрелить по несколько раз? Зачем? Один выстрел из винтовки — один труп. Пулемет же, простите, ни на что кроме излишнего расхода боезапаса не способен. После первой же очереди, в настоящем бою его из обстреливаемой цепи расстреляют из винтовок!

— А вы похоже хотите победить в войне заставив врага расстрелять все патроны по наступающим русским цепям, после чего он капитулирует? Интересная стратегия. Насчет обстрела замаскированных пулеметов — вот вам винтовка, — Балк, который постепенно начал заводиться всерьез, подобрал из стоящей рядом ружейной пирамиды чью — то мосинку и вручил ее спорщику, — отойдите метров на сто, и выпустите по пулеметной позиции патронов десять — двадцать. Можете еще пару солдатиков с собой взять для массовости выборки, а мы потом посмотрим куда именно вы попадете и с каким результатом. Сейчас только заменю пулеметчиков на чучела, и оценим эффективность. Знаете древнее китайское выражение, "практика критерий истины"? *

Вместо "полковника оратора" Ступина, винтовку неожиданно взял второй сопровождающий генерала до сих пор ходивший по полю боя молча. Свое решение он мотивировал тем, что "в молодости изрядно стрелял". Вообще Балк с интересом поглядывал на этого персонажа, а в момент взаимного представления Кол чуть опозорился. Ведь если для самого Деникина его фамилия была вполе рядовой, то для не ожидавшего его появления в составе комиссии Балка он был куском истории. Весьма неоднозначным ее куском...

По взмаху руки Балка из под откинувшегося шагах в тридцати куска дерна вылезли четверо человек в пятнистой форме. Пока полковник с тремя солдатами отходил на выбранную им огневую позицию "духи подземные" подошли к комиссии. К всеобщему обалдению, в одном из пулеметчиков генералом Кондратенко был опознана Великий Князь Михаил. В принципе о том, что тот числился начальником штаба злосчастного батальона членам комиссии было известно. Но до сих пор за неделю учений он нигде замечен не был, из чего был сделан вполне логичный вывод, что Михаила в расположении части нет. Радушно поздоровавшись с знакомым по Артуру Кондратенко и остальными членами комиссии, Михаил сразу начал жаловаться Балку.

— Вентиляция в ДЗОТе никуда не годится. За те пять часов что мы там просидели чуть не задохнулись, особенно во время ведения огня на максимальной скорострельности. Если соединять ленты, чтобы не прерывать стрельбу, то смесь пара от охлаждения ствола и порохового дыма достигает такой плотности, что дышать практически невозможно. Нужно как — то переработать вытяжную систему, если с одним пулеметом работало, то с двумя уже никак. А что, — заметил целящихся в оставленную им огневую позицию солдат во главе с полковником, — я смотрю комиссия решила испытать наши узкие амбразуры и новые пулеметные щитки настоящим обстрелом?

— Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, Михаил Александрович, — ответил другу старой поговоркой Балк, — а так кто бы мне, моряку, поверил на слово?

После расстрела по позиции пулемета, которому для пущей демаскировки нацепили на срез ствола лоскут красной тряпки, полусотни патронов, комиссия приступила к осмотру повреждений. В армейских частях пулеметы больше напоминали легкие орудия, перевозившиеся парой лошадей на лафете с сиденьем для пулеметчика. Сейчас же из под земли был извлечем "максим" на станке, до боли напоминавший те, которые Балк неоднократно видел в фильмах про гражданскую и великую отечественную. Что неудивительно — именно с него он по памяти и воспроизвел его дизайн**. В амбразуру ДЗОТА влетело с десяток пуль, пять из которых завязли в утолщенном бронещитке пулемета. Еще одна повредила охлаждающий кожух, из которого тонкой струйкой вытекала вода. Чучело изображающее пулеметчика получило "легкое ранение соломенной головы" отлетевшим от бронещитка осколком. Большинство членов комиссии было изрядно удивлено компактным видом пулеметного станка.

— Браво полковник, — искренне восхитился Балк, — отменная стрельба. Нам при отстрелах для сравнимых результатов приходилось выпускать патронов раза в два — три больше. Но пока этот поврежденный Максим заклинит от перегрева, он еще короб патронов сможет выпустить. Да и заделывается эта дырка довольно просто и быстро, можно замазкой, а то и просто деревянным чопиком забить.

— Ну хорошо, допустим вы нас убедили — правильно используемый в обороне пулемет — чудо оружие, — попытался наконец повернуть дискуссию в конструктивное русло Кондратенко, — что дальше? Все одно прорывать такие позиции противника нам придется, и что прикажите делать если артиллерией не удалось подавить те самые пару пулеметов? Не атаковать вообще? Или вы и тут что нибудь эдакое придумали?

— Решений вообще то существует несколько. Одно техническое — атакующая пехота должна сопровождаться некими самодвижущимся повозками, автомобилями, тракторами, способными спокойно передвигаться по полю боя, не уязвимыми для огня пулеметов и способными эти пулеметы подавить из мелкокалиберных орудий. Если они будут иметь достаточную массу, то и проволочные заграждения они порвут, создавая пехоте проходы к окопам противника.

Глаза Михаила при упоминание о любимой игрушке нездорово заблестели, но из розовых мечтаний на землю его вернуло ядовитое замечание полковника.

— А что нибудь из реальной жизни, а не из творчества господина Жюль Верна, вы нам можете предложить? Подобных авто пока нет, — наконец — то вступил в дискуссию Деникин, — автомобили при каждой пробе вне дорог, могут пройти по ровному полю не более полуверсты. Мне не известно проводились ли эксперименты на поле боя, с воронками, колючей проволокой, окопами, в конце концов... По моему еще лет десять такую машину построить невозможно.

— В мастерских флота в Севастополе мы сейчас работаем над новым движителем для бронеавтомобиля, полный привод на три оси или полугусеничное шасси...— увлеченно начал было Михаил, и тут же сдулся под тяжелым взглядом Балка, напоминающим о договоренности не разглашать подробности этого проекта до его успешного завершения, — но результатов раньше чем через пару лет не ожидаем. Однако, свет клином на бронеавтомобилях и бронированных тракторах не сошелся. Можно обойтись и одной пехотой при поддержке артиллерии, но тогда ее надо будет специально обучать. Ну а самым простым решением представляется массированный огонь гаубичной артиллерии, калибром от пяти дюймов и выше, способный полностью подавить систему обороны на коротком участке.

— Самый простой — да, — задумчиво потянул Кондратенко, — но вот реализуемый ли на практике? В каждой дивизии иметь по гаубичной батарее, да с запасом снарядов достаточным для подавления системы окопов... Это никакого военного бюджета не хватит. Не только российского но и британского, да пожалуй что и немецкого тоже.

— А зачем вам в каждой дивизии гаубицы? — удивился Балк, — достаточно организовать и обучить пару тройку особых гаубичных полков прорыва. Больше чем в одном месте за раз наступать не нужно, да и вообще вредно. Ну а чтобы максимально эффективно эти полки использовать, и не растерять преимущество массированного огневого налета из — за плохой подготовки атакующей пехоты... Роман Исидорович, помните когда мы прорывали блокаду Дальнего? Какой неожиданностью тогда стало для японцев выдвижение на нейтральную полосу нашей пехоты ДО окончания артподготовки? Мы попробовали этот удавшийся тогда опыт творчески переработать, и сейчас хотели бы продемонстрировать комиссии что из этого получилось.

— А гаубицы то у вас где припрятаны? — ядовито поинтересовался неугомонный Ступин, — что то я их до сих пор не заметил. А без реального гаубичного обстрела из настоящих орудий, а не имитации подрывов заранее заложенными взрыв пакетам, вы нам ничего нового показать не сможете.

— Давайте заключим небольшое пари, — данный персонаж активно не нравился Балку, и тот решил на его примере преподать небольшой урок остальным армейским офицерам, чтобы знали, с кем лучше не связываться, — сейчас на берегу нет ни одной гаубицы. Но если через полтора часа я смогу вам продемонстрировать артналет силами одной батареи, вы мне разрешите показать вам все, что мне заблагорассудится по поводу вашей фразы "бабы еще солдат нарожают". Если же артналет не состоится, я клянусь подать рапорт об отставке с поста командира бригады морской пехоты, в которую должен развернуться наш батальон к концу следующего года. Принимаете?

— С удовольствием, — не менее зло отозвался полковник, которому в свою очередь достать флотского выскочку было уже делом принципа, — я неоднократно принимал участия в учениях по погрузке пехоты на пароходы, в рамках подготовки к Босфорскому Десанту. И точно знаю, что за пару часов гаубицам тут взяться неоткуда! До ближайшего оборудованного порта где можно разгрузить орудий три часа галопом, даже свяжись вы с ним отсюда по телеграфу! А орудия еще надо установить на позициях... В общем я ничем не рискуя даю вам фору еще в полчаса, срок пари два часа!

Криво усмехнувшись Балк взял у ординарца ракетницу, и в небо взлетела красная ракета. По этому сигналу небольшой пароход, болтавшийся под парами в полумиле от берега резко увеличил ход, и к направилось прямиком к покрытому мелкой галькой берегу. Когда спустя четверть часа корабль проскрежетав по камням откинут аппарель, из него на берег выгрузились не только четыре упряжки со 120 мм Круппскими гаубицами, но и пара десятков мангалов.

— Вы заранее подготовились, это не честно! — подал голос очевидно проигравший полковник.

— Скажите, если вы лет через десять попадете со своей дивизией в засаду в заранее подготовленный огневой мешок, вы тоже пошлете телеграмму вражескому командиру, что это не честно? — решил окончательно добить оппонента Балк, — в общем я уже озадачил ординарца, после ужина мы вам попробуем организовать просмотр персонального шоу ужасов. Так что вы тоже можете подготовиться...

— Персонального чего? — переспросил кто — то из членов комиссии.

— Увидите. Вернее Георгий Владимирович увидит, а вам расскажет. Если захочет конечно, ведь зрелище его ждет весьма не аппетитное, — отрезал Балк, — что до высадки на не оборудованный берег... Мы взяли проект мелкосидящей паровой шаланды, на которой местные купцы возят грузы по лиманам. Добавили более мощный двигатель, откидную носовую аппарель и балластную цистерну в корме для задирания носа. Вместе эти нехитрые усовершенствования позволяет высаживать десант не замочив ног, при глубинах у берега более полутора метров, а на Черном море это почти норма. Это первый в мире десантный транспорт

* * *

, и с его использованием высадка десанта в Турции становится реальной. На каждой такой "шаланде" можно установить по паре 4" орудий, и они будут сами способны прикрывать войска при высадке. Но самое интересное, при правильном подходе казне массовая серия таких кораблей вообще ничего стоить не будет. Если дать купцам, согласным стоить на Черном море и впадающих в него рекам именно такие корабли для своих перевозок налоговые послабления лет на пять... При одном маленьком условии — на время войны эти корабли с экипажами конфискуются на нужды флота и менять проект в плане подкреплений для орудий и носовой аппарели запрещается. Они сами, с удовольствием заплатят за пару — тройку десятков таких кораблей. Причем — строиться кораблики будут на казенных верфях, за купеческие денежки, что принесет государству немалый доход. А каждый рейс такого кораблика к побережью Турции, это высаженный на берег батальон или орудийная батарея. Причем, высаженные не в порту, который еще надо захватить, а на любом подходящем пляже. Где никакой береговой обороны нет в помине.

— Высадка в Турции это конечно хорошо, — решил вернуться к главной теме учений Кондратенко, — а что за штурмовые отряды вы нам хотели показать? И с чем их едят?

— Это не их едят, — решил не оставаться в долгу ВКМ, — это они с успехом прогрызают любую оборону противника с минимальными затратами людей и техники. Наш батальон разбит на группы по пять — десять человек заранее подготовленные для совместных действий. Типовой состав — командир, пулеметчик, гранатометчик и пара тройка обычных солдат. Но и их вооружение оптимизировано для действия в окопах противника, когда стандартная пехотная винтовка и даже карабин неприемлемо длинны и недостаточно скорострельны.

— И чем же вы их планируете вооружить, — начал было Кондратенко, но был неожиданно перебит проигравшим пари полковником, который от злости кажется немного забыл субординацию.

— Какая разница из чего они будут стрелять в окопах противника. Нам господа моряки только что "открыли глаза" на то, что до этих окопов пехоте под пулеметным огнем вообще добежать не реально! Даже целым полком, а уж "малыми группами" и подавно. Как же вы сами будете при случае брать оборонительную позицию подобную той, что вы тут нам показывали? Заваливать гаубичными снарядами до полного подавления системы обороны силами одной батареи? Так мы сюда не на неделю приехали! И так воевать у России денег не хватит.

— Вам интересно может проверить "сможет ли морская бригада создать такую оборону, которую сама не сможет прорвать"? — широко улыбаясь уточнил Балк, — нам для прорыва обороны достаточно одного часа орудийного огня. Лучше конечно не одной батареей, а пятью — шестью, но для демонстрации принципа хватит и одной. Будем считать, что еще две условно подавляют приданную обороняющимся полевую артиллерию. Господа офицеры — прошу пройти обратно на наблюдательный пункт, пока мы доберемся до холма батарея должна выйти на огневые позиции.

На этот раз моряки сами атаковали подготовленные ими же позиции. Комиссия снова наблюдала за развертывающимся перед ней театральным действием с помоста. На котором за время их прогулки как по волшебству появился стол с закусками и всем тем, что перед этими закусками обычно выпивается. Что оказалось весьма кстати после прогулки по жаркому полю, и некоторые члены комиссии изрядно подобрели.

К изумлению членов комиссии группки атакующих вылетели из окопов через десять минут после начала обстрела, и понеслись к траншеям противника, на которых продолжали рваться вполне реальные тридцатикилограмовые снаряды.

— Ваши моряки опозорились по полной, они начали атаку преждевременно до окончания артобстрела. Вы лучше бы вы их остановили пока они не налетят на осколки от собственной артподготовки, — с нескрываемой издевкой потянут Ступин, — а то придется вам новую бригаду набирать.

— Видите ли, уважаемый Георгий Владимирович, у нас в бригаде все нижние чины точно знают, что на практике разлет осколков от 120 миллиметрового гаубичного снаряда не более ста метров. Поэтому они не боятся приближаться к стене разрывов метров на двести. Артиллеристы же, как только наши группы приблизятся к окопам противника на триста метров, перенесут огонь на те же триста метров вглубь. И так и будут переносить, пока передовые группы не ворвутся в траншею. Увы, система работает только при идеально обученных наводчиках орудий и пехотинцах. Для всей армии это на данный момент не пригодно, но пару специально подготовленных полков или даже дивизий прорыва, с постоянно приданной им артиллерией, подготовить можно. И необходимо.

— Подождите, — вмешался до сих пор молчавший полковник артиллерист, — я понимаю что тут на этом пляже вы заранее разметили позиции артиллерии и пристреляли цели. Но в настоящем бою подобную точность переноса гаубичная батарея обеспечит не может. Малейший просчет, и ваши же снаряды полетят на головы вашим же атакующим солдатам... Триста метров это на пределе рассеяния, в боевых условиях с закрытых позиций стрелять так, как ваши архаровцы сейчас, не рискнет ни один известный мне командир батареи! Я категорически советую вам прекратить эту никому не нужное представление, которое сейчас становится уже по настоящему опасным для личного состава!

— Прошу прощения, лично вам я после окончания учений покажу одно маленькое усовершенствование, — смущенно потупился Балк который надеялся, что маленькое жульничество называющееся артиллерийской панорамой останется незамеченным, — только пока это даже не секретная разработка, а что — то на уровне недоработанной идей. Существует всего в четырех экземплярах, все их вы видите сейчас в работе. Это даже не секретно, этого пока просто не существует в природе. И никто кроме вас об этом еще лет пять не узнает...

Расслабленный хорошим ужином и крепкими напитками глава комиссии хмыкнул что — то одобрительное, и Ступин предпочел не усугублять свое поражение в споре. Полковник артиллерист (КТО?) кивнул и уже более спокойно продолжил смотреть на слаженную работу артиллерии и пехоты. Спустя еще час, уже на закате к Балку подбежал его медведеподобный ординарец, и что прошептал на ухо. Зло ухмыльнувшись тот напомнил полковнику об условиях пари.

— Ну и что вы мне хотите показать более страшного чем атака пехоты под огнем собственной артиллерии? — лениво поинтересовался слегка захмелевший и осоловевший Ступин, — пойдемте, чего уж там.

— Простите, но сейчас покинуть остальных членов комиссии я не могу, как бы сильно мне не хотелось видеть ваше лицо в момент демонстрации, — хмыкнул Балк, — если бы вы могли проследовать с моим ординарцем до ближайший деревни, лошади уже готовы. Он вам все продемонстрирует в лучшем виде. Только огромная просьба — помните, что вы по условиям пари обещали досмотреть все до конца. И постарайтесь не застрелить моего Бурноса который вас туда отвезет, хорошо?

Полковник Ступин вернулся в подготовленную для членов комиссии гостиницу к обеду следующего дня, злой и трезвый. По нему было очевидно, что он ночью он не спал ни минуты. Сразу направившись к Балку он довольно зло попросил его отойти в сторону.

— Я готов признать, что и это пари вы выиграли. Ничего более неприятного, мерзкого и страшного я в своей жизни не видел. Даже когда мой батальон попал под шрапнельный обстрел в Маньчжурии и потерял треть личного состава, я в обморок не падал, а вчера... Но черт побери, зачем вы это устроили????

— Я вам больше скажу, Георгий Владимирович, я думаю ходатайствовать Императору о введении обязательного просмотра, подобного вашему вчерашнему, для все офицеров, получающих полковничий чин.

— Но зачем??? Для проверки нервов и крепости желудка если только... Если эта ваша идея не дай бог осуществится... Да каждый полковник пережив ЭТО будет начинать свою службу с вызова вас, как автора этого издевательства, на дуэль! Меня, лично, от вызова останавливает только то, что я то заслужил это, это... Зрелище, Господи прости, потому как действительно пари проиграл... Но им то за что и зачем??!!

— У нас в армии сейчас преобладает точка зрения, что любые потери нашей армии восполнимы, ибо "бабы еще нарожают". И я искренне предполагаю, что любому полковнику стоит увидеть, как именно эти вполне реальные бабы рожают, и что стоит за появлением на свет любого, самого зачуханного их солдатика. Может хоть тогда он дважды подумает перед тем, как посылать полк в неподготовленную атаку? И пусть это сработает на одном из трех, но все одно оно того будет стоить. Жало только что Николай Александрович, по доброте душевной, на это никогда не пойдет. Честь имею.

Закончив за неделю с делами комиссии, и получив умеренно отрицательный отзыв, Балк смог наконец заняться по настоящему важными делами. Восстанавливаемый по памяти "Боевой устав пехоты", образца 1944 года уже был готов больше чем на половину. Но не совсем доверяя своим чахлым мозгам, Кол вынужден был проверять все что ему припомнилось на деле. И бригаде предстояла новая серия учений взводного и ротного масштаба, уже не для комиссий, а ради дела. В разгар отработки глав "стрелковый взвод в наступлении" и "бой в городской застройке" из Питера пришла телеграмма от Вадика. Тот панически требовал общей встречи в Москве, приуроченной к дате "еще пока не наступившего, но похоже что неизбежного Великого Октября". Как успеет вырваться из Владика и доехать до Москвы за три недели Петрович, Кол себе представить не мог.

— * Антарктиду действительно открыли русские, пара шлюпов под командованием Белинскаузена и Лазорева смогла сделать то, что прославленному британцу не удалось.

— ** Ну не ссылаться же было капитану первого ранга Балку на истинного автора этих слов политического ссыльного Владимира Ильича Ульянова, по кличке Ленин?

—

* * *

Легендарный пулемет Максим, знакомый всем нам по фильмам о Чапаеве, Махно прочих героях и антигероях гражданской приобрел свой "законный" вид в 1910 году (?). До изобретения (Соколовым) компактного станка пулеметы были больше похоже на легкие пушки, с колесами в полтора метра в диаметре. Простая инерция мышления — картечницу Гатлинга, предшественницу пулемета на меньший станок было не поставить, и первые десять лет пулеметы тоже относились к артиллерии.

—

* * *

Краткая история создания первого в нашем мире специализированного десантного транспорта выглядит именно так. И создан он был именно в России. Лет на десять позже описываемых событий, уже в ходе первой мировой войны "Эпильдифоры" были поставлены в серийное производство. Единственное крупное изменение внесенное Балком в проект "оригинального" "Эпильдифора" — откидная носовая аппарель. До этого первыми додумались уже англичане, на десантных катерах типа "Болиндер". Все таки даже если история уже пошла немного не так, послезнание имеет свои преимущества)).

Глава 3. Неправильные небожители.

Москва осень 1905.

Московская осень... Когда приятная теплая и золотая, а когда мерзкая, пронизывающий сыростью и ветром. Впрочем, для прибывших из Питера Вадика с Фридлендером и его вечной сыростью, и московский дождливо — ненастный вариант казался подарком. Поэтому ворчание приехавшего в ресторацию у Елисеева на извозчике Балка, по поводу выбора для встречи наиболее слякотного из всех возможных городов, поддержано ими не было. Хотя по своему бравый каперанг был прав — после уютного Севастополя осенняя Москва и правда глаз не радовала. И тело тоже, пусть и развалившееся в мягком кресле в отдельном кабинете ресторана у Маскима.

— Итак, господа Питерские, — сразу после обмена приветствиями взял быков за рога Балк, — как говорится, "видеть вас мы жутко рады, но чего от нас вам надо"? И где Петрович, небось не успел из своей Тьмутаракани — Дальневосточной добраться?

— Выехал бы сразу по получении телеграммы — успел бы, — как — то сразу встал в позу защищающегося дикообраза Вадик, — а он завозился с передачей дел, и судя по последней исключительно матерной телеграмме сейчас только подъезжает к Нижнему.

— Так это тебе просто — из койки княжны Ольги вылез, и считай и дела сдал и рабочее место почистил, — не смог удержаться от подколки Балк, — а у него целый флот! Я как телеграмму получил так сразу к отъеду готовиться начал, и то еле успел все до отъезда уладить. И это — в одной отдельно взятой бригаде, и пилить мне на до Москвы на две недели меньше! Удивительно еще, что он только на два дня от меня запаздывает... Хоть бы ты, Профессор, молодежи глаза раскрыл на реалии бюрократической, руководящей и главное транспортной жизни начала двадцатого века.

На очевидный камешек в свой огород бывший в нашем времени профессором Фридлендер только поморщился.

— Да говорил я ему, но этот оболтус мне телеграмму прислал одновременно с вашими. А переигрывать, посылать заново — это лишний раз рисковать засветиться перед жандармами. Опоздает так опоздает, не велика беда, подождем пару дней и кое — что без него начнем обсуждать.

— Насчет обсуждать, а по какому поводу вообще полундра? Опять помазанник божий что учудил?

— Да не в нем дело, — досадливо махнул рукой Вадик, — мне кажется мы вообще гиблое дело затеяли. Тут куда не плюнь такое болото... Не знаю куда кидаться, куда ни повернешься — кругом жопа. На днях проектирующий ходовую трактора инженер меня огорошит вопросом — "в миллиметрах чертежи делать или в дюймах". Я ему — да как удобнее так и делайте. А он — "так подшипники будут немецкие или английские, а то если они сами в одной системе мер, а коль наша база в другой, то конфуз может выйти*". Хорошо хоть у меня хватило ума не спрашивать, а чего русские не поставить...

— А и правда, чем наши — то подшипники твоему инженеру не угодили, сам что ли немец, или у них кволитет точности не тот? — откровенно протупил Балк.

— А нету в природе русских подшипников, — устало отозвался Вадик, даже не потрудившись поймать товарища на явной промашке, — не производятся серийно. Так же как нет и двигателей внутреннего сгорания, производства станков, турбин, генераторов и даже простых, но очень твердых шаров под орудийные башни... В общем почти все программы которые мы заложили под предприятия ТУРа идут в задницу из — за банального отсутствия комплектующих. Которые нам казались само собой разумеющимися, но для нынешней Российской промышленности оказываются запредельным уровнем технологий и культуры производства. С ширпотребом, на выбросе которого на внутреннем рынке мы планировали заработать оборотные средства, проблемы еще серьезнее. На него элементарно нет платежеспособного спроса, а по простому — бабла у народа ноль. Раз купив борону, простую железяку с зубьями, крестьянин и мечтать не может ее поменять лет так двадцать. Не потянуть ему раньше полтора пуда хреново прокованного железа. Большая часть народа живет впроголодь, а меньшая — платежеспособная предпочитает ВСЕ покупать за границей.

— Подожди, ты тут плачешься, а я недавно в "Ведомостях" видел что на сельхоз оборудование типа сеялок и прочего спрос как раз таки растет и быстро.

— Для больших хозяйств Юга России — да, спрос есть. Для большинства же крестьян средней России всякая механизация еще лет пятьдесят будет недоступна. Да и просто не нужна, учитывая размеры среднего российского семейного надела... Если на нем запарковать трактор, то площадь пашни уже упадет процентов на десять. Увы, но чем лучше я узнаю реалии современного российского устройства, тем сильнее я понимаю большевиков и лично товарища Сталина. Ну и соответственно их действия в двадцатые и тридцатые, уже не кажутся настолько резкими и неоправданными. Как иначе можно было сделать из этой России промышленную страну я не вижу, хоть ты тресни!

— Да ладно тебе голову пеплом посыпать. — вступил в дискуссию известный фанат всего относящегося к "серебряному веку" Фридлендер/Лейков, — и броненосцы на уровне мировых Россия сама строит, и линкоры тоже сможет. Да и самолетов в русской армии на момент начала первой мировой было больше, чем в любой другой армии мира. А вы, поцреоты, новой волны, все твердите как попки — "аграрная, отсталая", "ни к чему без светоча Сталина не способная"... Да к твоему сведению все программы индустриализации и электрификации были разработаны именно в царские годы! Как и всеобщего образования и даже реформа орфографии! Ни хрена твои большевики сами не придумали...

— Ну да. Ничего не придумали, а "всего лишь" реализовали эти красивые прожекты гениальных господ, по утрам хрустящих французской булкой. Умнейшие ведь господа, и мысли верные, только жаль только что весь их пар на этот хруст и уходил. Да и бабки тоже туда же, — ядовито отозвался убежденный люмпен — анархист Балк, — давай уж послушаем нашего горемычного промышленника. А про строительство броненосцев и линкоров — уровень отверточной сборки. Увы, но весь хайтек, от турбин до телефонов и систем управления огнем, поставляется из — за бугра готовым, а в России просто прикручивается к переборкам. Я не спорю, до уровня "Мистралей"** местная промышленность ПОКА не опустилась, все же Романовы в большей степени хозяева чем выборные разворовщики России нашего времени. Хотя вообще — то России перед Мировой пришлось заказывать крейсера на верфях потенциального противника... Все закончилось именно тем, чем и должно было закончиться. Пара кораблей построенных на русские деньги, воевала в Германском флоте против России. Но вернемся к нашим баранам, неужели совсем ни на чем нельзя сделать деньги, достаточные для закупки новых промышленных линий?

— Да какая разница что в ТОЙ истории было! — в отчаянии завопил Вадик, — я не знаю что мне здесь, и сейчас делать!!! Любители истории мать вашу, точно знающие КАК не надо было... Кто бы еще мне подсказал как здесь и сейчас НАДО и ПРАВИЛЬНО... Короче — мы должны свернуть все, что мы запланировали до 1914 года к двум, максимум трем заводам. Больше ТУРу не потянуть. И срочно думать, на чем в нынешней России можно сделать деньги. Быстро и без больших вложений, ибо казна у ТУРа пуста.

— Ну так навскидку — золотые прииски Колымы, алмазы Якутии, нефть Поволжья и Сибири, — лениво отозвался Балк, — обсуждалось же уже, не понимаю в чем проблемы с этими проектами? Отдача гарантирована в течении нескольких лет, просто потому, что все это сработало в нашей истории.

— По приискам и месторождениям, кто — то из нас троих может дать более конкретный адрес чем "Архангельская область, Колыма и Поволжье"? А искать в радиусе тысячи километров даже алмазы и золото, это программа не на пару лет, а скорее на десятилетие, которого у нас уже нет. Вложиться то успеем, а вот получать прибыль будем уже не мы, и точно не до войны.

Пока сорвавшийся Вадик запивал крик души красным вином, остальные двое собравшихся на тайную вечерю глубоко задумались над перспективами.

— Ну тогда все радио и электронное оборудование из проектов ТУРа можно выкидывать, — спустя минуту начал вносить свою лепту в урезание осетра Лейков, — судя по ходу экспериментов мы сможем за обеспечить минимальные потребности армии, флота и авиации за счет мощностей мастерских Балтийского флота. Макаров мне пока благоволит, закупку необходимого оборудования для поточного производства я через него проведу, а в угрожаемый период перейдем на трехсменную работу.

— Извини Вадим, — вслед за коллегой перешел на деловой тон Кол, — но я само собой никаких производственных мощностей не контролирую. Могу только урезать потребности армейских частей прорыва, когда дойдет до их создания, но и тут много не сэкономишь. Гаубичная артиллерия, патроны, пулеметы и винтовки необходимы. Ну сэкономим, не заложимся на нее сейчас — придется платить американцам втридорога золотом и без гарантий получения заказанного в срок. С пулеметами и патронами еще хуже — гаубицы и снаряды к ним нужны в наступлении, отсидеться можно и без них. Но вот пулеметы в товарном количестве... Без них оборону устойчивую против немцев я построить никак не смогу. То же по фугасным снарядам к трехдюймовым орудиям, вложение в линию по производству этих снарядов окупится десятикратно в первый же военный год. Просто за отсутствием конкурентов и запредельной потребностью, которая сейчас никому и в страшном сне не присниться. Про бонус в виде тысяч "сэкономленных" наличием этих снарядов солдатских жизней, я уже молчу. Классика прусской военной мысли — "на войне идет постоянных расход крови и железа, и первое стоит экономить за счет второго". Танки и пистолет пулеметы, вот все что я могу безболезненно выбросить из армейского списка. Трещотки как — нибудь заменим на обрезы двустволок с картечью и помповые ружья, на учениях эффективность вроде сравнимая получается, танки же... Попробуем заменить конными группами глубокого прорыва с гаубичной артиллерией... Но на какой тяге, хоть на грузовики, а лучше трактора можно рассчитывать? Или лучше вообще наступательных операций не планировать в первые пару лет войны, а все ресурсы пустить на оборону?

— Ну считай сам — пулеметы станковые и ручные — один завод. Патроны к ним, без которых пулеметы делать только выброшенные на ветер деньги — второй. Гаубицы... Тут я вообще не уверен, что это производство не сожрет первые два, там станочный парк навскидку гораздо серьезнее. Снаряды — вытекают из гаубиц, без них орудия — как пулеметы без запаса патронов — не хрен не уперлись... Пермский завод бы на это перевести, но увы — благодаря выходке Петровича такие решения нам теперь не подвластны, влияния на царя нету никакого. Остается один завод, то есть — или моторы, или грузовики с тракторами. А ведь есть еще и авиация, в которой конь не валялся в России. Ну положим пулеметы и патроны я гарантировать смогу, и даже немного ручных пулеметов, если мне кто — то — Вадик долго и выразительно посмотрел на Балка, — оторвется на пару недель от своих морпехских забот, и творчески переработает конструкцию Максима. Если на его базе ручник сделать можно — то немого я в план производства этих гибридов всуну. Но остальное... Да не будет остального до начала войны, впрочем — давайте дождемся Петровича, мне страшно подумать с какими запросами для флота он припрется послезавтра.

Следующие два дня трое прибывших вовремя отсыпались, отъедались и пытались придумать выход из финансового тупика. К приезду Петровича, который с поезда напрямую направился в оговоренный ресторан были разобраны и отвергнуты с десяток "сравнительно честных способов отъема у населения". Что — то не факт что сработало бы принципе, что — то требовало неприемлемого объема инвестиций или времени.

Вломившийся в залу ресторана Руднев встретил трех злых друзей исступленно орущих друг на друга. Полюбовавшись с минуту на в упор не замечающих его приятелей он с размаху грохнул по столу привезенной с собой папкой, весом килограмма в два. Пользуясь возникшей в обоюдном крике минутной паузой, он ехидненько задал простой вопрос, —

— По какому вопросу товарищи офицеры базарят?

— Презерватив на глобус натягиваем, — мрачно, но точно охарактеризовал ситуацию Балк.

— Ну и как, налазит или рвется через раз? — поинтересовался Руднев сбрасывая пальто на руки прибежавшего на грохот полового и заказывая себе сельтерской.

— Пока все идет в полном соответствии с девизом гандонов — "прорвемся", — устало отозвался Вадик, вытирая потное от получасового ора лицо, — сейчас еще "товарищ адмирал" добавит охренненую кучу того, без чего флот ну никак жить не сможет в первую мировую. Не так ли?

— Для начала "товарищ адмирал" вые... Гм. Выпорет и высушит идиотов, которые не понимают сколько занимает поездка на поезде из Владивостока в европейскую часть страны. И чего стоит командующему Тихоокеанским флотом сорваться с Дальнего востока в Москву! Я тут вообще проездом в Питер, и у нас на все про все два дня, вернее — двое суток. Поэтому вы все затыкаетесь и внимательно слушаете, что я за неделю безделья в поезде нарисовал. Комментарии, шибко умные мысли и сокрушительная критика, с разбиванием воздушных замков — потом. Итак, в этой папке чертежи некого самолетика, и наиболее подробное описание его движка, которое я смог выжать из своей памяти. Сразу предупреждаю — некоторые размеры весьма приблизительные...

За час спокойного разложенного по полочкам и категориям описания уже продуманной программы большинство вопросов было снято. На ближайшие пять лет все что мог потянуть ТУРВ это два мотора и налаживание производства пулеметов Максим. Причем, два мотора обязаны были иметь в своей основе один и тот же типоразмер цилиндров, ибо два комплекта станков финансово уже не лезло.

Дальнейшая перспектива, по результатам прибыли от первого этапа — налаживание производства снарядов крупного калибра, трехдюймовых фугасных снарядов и винтовочных патронов. Особой потребности в этом в мирное время в России не было, даже калибр основной гаубицы пока не был определен окончательно. Так что гнать вал решили начать не раньше двенадцатого года, чтобы успеть создать запас покрывающий потребности армии в первый год войны. Тогда золотой дождь в нашей реальности пролившийся на промышленников САСШ, Франции и Англии, должен был осесть в ТУРВе, и пойти на развитие промышленности русской. В случае нехватки денег Руднев пообещал набрать под второй этап программы кредиты в Германии, со сроком возврата в 15 году и позже.

Узкими местами были создание на базе цилиндром мотора М-11 двигателя пригодного для установки на автомобилях и тракторах. Если фамилии авиаконструкторов начала века помнили все четверо попаданцев, то вспомнить хоть одного русского двигателиста начала века не смог никто. Задачу поиска подходящего человека взвалили как обычно на Вадика, невзирая на его тихий стон, от которого снова звякнули стаканы в буфете.

— А как же заказы для флота, неужели никаких потребностей которые может покрыть только ТУРв нету? — уже под конец обсуждения вспомнил Вадик.

— Редкий дредноут долетит до середины Одера, — устало проворчал Петрович, — потому для войны с Германией корабли не критичны. Для защиты побережья попробуем обойтись броненосцами, благо их теперь много, и береговой артиллерией.

— Но все же полный отказ от развития кораблей линии почти на десять лет... Да и парировать прорыв немецкого флота сквозь минные поля к Питеру, паче такой случится, без современных линкоров, — задумчиво потянул Балк, по должности неплохо разбирающийся в дальнобойности современных орудий, — центр минной позиции в Финском заливе с берега почти не простреливается. Броненосцы времен Русско-Японской немецким дредноутам не противники, дай бог с пол часа продержатся и все... Ты не крутовато с отказом от дредноутов завернул? В нашей истории конечно немцы в такой прорыв не полезли, но тогда и четверка современных линкоров была. А по твоему плану — будет на Балтике абсолютный шиш и пяток броненосцев. Могут и сунуться всем Флотом Открытого моря в Финский залив, чем тогда отбиваться будем? Тут уже будет ситуация "редкий Максим добьет с берега до мостика "Мольтке"".

— В конце 20-го века на неком Цусимском форуме, из — за моей чрезмерной любви к которому мы все тут и оказались, был некий очень умный болгарин, с ником Кром Круах, — задумчиво и вроде не по делу начал Петрович, зная о его слабости к цыганским заходам утомленные спором коллеги его даже не перебивали, — его хобби было играться с проектами старых кораблей, на предмет — а что в принципе возможно было получить из того или иного корабля, переделай его с учетом послезнания. Так вот, его проект коренной модернизации броненосца типа "Бородино" я для себя назвал "Горынычем".

— Почему именно "Горынычем" а не просто змеем подколодным? — поинтересовался в принципе не способный к долгому молчанию Балк.

— Потому, что результат получается трехголовым. За счет снятия всех бортовых башен, кормового котельного отделения и кормового мостика устанавливается третья двенадцатидюймовая башня. Дальность огня всех двенадцатидюймовок доводится до двенадцати миль. На батарейной палубе и по бортам, вместо нынешних трехдюймовок устанавливаются двенадцать 120 мм противоминного калибра. В результате мы одним выстрелом гробим очень много зайцев — для начала занимаем долгим ремонтом все верфи на Балтике. Даже если кто и захочет строить дредноуты, то до 1910 — 1911 годов их просто негде будет закладывать. Получившиеся корабли смогут, вместе с парой "АндрейПавел", которые уже перестраивают по нормальному проекту, прикрыть минную позицию. На круг будем иметь 52 орудия калибром 12 дюймов.

— А почему так важно не стоить в России дредноутов именно до 1911 года? И как более слабые орудия "Бородинцев", с длинной ствола 40 калибров, могут заменить 52 калиберные пушки "Севастополей"? Бронепробиваемость несравнима!!! Ты же их под расстрел Флота Открытого Моря поставишь, как "Славу" у Моодзунда! — проснулся неплохо разбирающийся в истории ПМВ Вадик, — совсем с ума сошел? Точно поимеем "Мольтке" на месте "Авроры" году так в семнадцатом, а то и раньше!

— Меньшая длина ствола у "Бородинцев" — палка о двух концах. Им придется увеличить возвышения стволов градусов до тридцати, и это реально только при коренной модернизации башен. Но без этого все одно не обойтись, иначе проще списать все броненосцы, немцы их просто расстреляют не входя в зону ответного огня. Но зато после этого на дистанции порядка ста кабельтов, а из — за минных полей нам ближе стрелять на Балтике не суждено, наши тяжелые снаряды будут попадать немцам в палубы. В той же ситуации Севастопольские орудия будут бить по бортам, а уж они то у немцев забронированы по самое не могу, — по скорости ответа было очевидно, что в своей голове Петрович этот спор начал еще в 21-м веке, — что до "каникул" с постройкой дредноутов в России... До 1911 года даже нормальный проект линкора в мире не появится — практически все, что построили раньше после Первой Мировой пойдет в переплавку. Ну положим — нарисую я его, все одно при постройке упремся в нехватку технологий. Зато если заложить пару линкоров, а лучше линейных крейсеров попозже, то их можно вооружить и нормальной артиллерией, от 14 дюймов и выше, и дать им скорость хотя бы в 25 узлов. Такие корабли для сопровождения авианосцев и во Второй Мировой пригодится...

— Слушай ты, милитарист хренов! — столь резкое высказывание вкупе с обращением на ты настолько не вязалось с обычным стилем общения профессора Лейкова, что от неожиданности замолчал не только Петрович, проглотив свои реплики с открытыми ртами замерли и Балк с Вадиком, — ты до сих пор в войнушку не наигрался? Не успели мы еще начать думать как нам минимизировать ущерб от Первой мировой, а ты сука уже Вторую затеваешь??? ДА НА ХРЕНА????

— Это я то войну затеваю? Я просто пытаюсь минимизировать неизбежные на оборону расходы, и действую по принципу "хочешь мира — готовься к войне". А то, что победившая Антанта и в этой реальности так "спляшет на костях" Германии, что та опять начнет войну за передел мира... Я считаю что вероятность подобного развития событий слишком высока чтобы ей пренебречь. Люди — то те же будут в правительствах Франции и Англии. Да и по простому — строить такой дорогой корабль как линкор, чтобы его списать через десять лет из — за устаревания это непозволительная для России роскошь.

— А в то, что после перерыва в десять лет Россия сможет сразу и быстро построить нормальный линкор с первого раза, в это ты веришь? — голос Вадика был пропитан скептицизмом, — запорят постройку да и проект придется раз пять по ходу строительства дорабатывать... Уж ты то должен историю типа "Советский Союз" помнить.

— А вот чтобы этого не случилось, на Черном море будем медленно и печально строить линкоры первого поколения. Первый проект на восемь линейно возвышенных двенадцатидюймовок, с удлиненными стволами. Второй то же самое, но уже подойдут орудия в 14 дюймов, и турбины с нефтяными котлами, больше водоизмещение, чуть быстрее, чуть бронирован получше. Вполне себе эволюция получится, без резких скачков. На них отработаем и башни для Балтийской предвоенной серии, и нефтяные котлы с повышенной паропроизводительностью, которые позволят году в 13 — 14 вернуть БородинцамГорынычам скорость в 18 узлов... Третья Черноморская серия уже во время войны, если будет необходимо. В общем программа по флоту у меня есть. Мало затратная, но эффективная, включающая в себя и береговые батареи в Финском заливе. Осталось убедить в ее полезности Макарова, и пропихнуть ее сквозь бюджет, — Руднев жестом подозвал маячившего в дверях официанта и показал тому на опустевшую бутылку сельтерской.

— А чего это ты, Петрович заделался в трезвенники? — до Балка наконец дошло, что именно в поведении Петровича ему сегодня казалось странным, — мутит после недели в поезде?

— Неделя в поезде это полная фигня, по сравнению с сутками в штормовом море, — усмехнулся Петрович, — просто я на своем опыте убедился, что у меня трезвая голова работаем все же лучше. Так что пока мы не закончим разговоры о делах, я к коньяку не притронусь. Вы как знаете господа — товарищи.

— Кстати о товарищах, — встрепенулся Вадик, — полюбуйтесь что мне в прошлом месяце прислал "товарищ" Михаил! И что теперь с этими художествами делать?

На столе лег лист ватмана, с рисунком дикого быка, рогами и копытами отбивающегося от стаи волков.

— Ты что, идиот? — после внимательного рассматривания картинки поднял глаза на Вадика Петрович, — в каком смысле "что делать"? Немедленно признавать официальной эмблемой ТУРва конечно! Я и не знал что Михаил настолько хорошо рисует, талант однако... Не каков зверюга, а? Если не стопчем супостата, то на рога поднимем! И волков можно потом обыграть по разному, или немецкие каски на них одеть, или еще какого "вероятного противника". Хорош бычок, и к исконно русским воинским традициям отсылает — раньше же дружинников при посвящении в воины опоясывали поясом из кожи тура. Кстати о древних традициях, Вадик ты вроде искал на чем можно сделать быстрые деньги с минимальными вложениями?

— Искал это еще слабо сказано...

— Слушай сюда. Американская зараза под названием "жевательная резинка" до Европы пока не дошла. Она и в самих Штатах пока что не шибко популярна. И с какой стороны она туда попадет, с запада через океан или с востока — это в наших руках. Для России же, я думаю можно хоть завтра начинать выпуск "жвачки", только не на основе каучука, там вы еще с пол года будете формулу подбирать, да и на хрен нам эта гадость? Я сам на Дальнем востоке пристрастился к кедровой живице, попробуйте кстати, — жестом фокусника Петрович достал из кармана портсигар, в котором оказались разложенные по отделениям комочки смолы, — вкусовые и ароматические добавки, красивая упаковка и главное оружие — серийные цветные вкладыши! Для мальчишек — скажем корабли победоносного русского флота и серия полководцев, для девочек — фасоны платьев, для мальчиков постарше — симпатичные балерины или кто там сейчас в моде в Питере? Сама жевательная резинка уже запатентована, тут поезд ушел. А вот со вкладышами надо разобраться, кто уже использует, в каких продуктах и какими патентами это защищено. Затраты минимальны, возврат быстрый. Когда отработаете правильный состав бабл -гама из каучука, то жвачка из живицы останется только в первых оригинальных сериях. Флотской и армейской например, для употребления только в России.

— И ты думаешь на этом можно сделать деньги? — с сомнением почесал подбородок Балк, — за почем можно пачку продать, за пол копейки?

— Ты бы лучше подумал СКОЛЬКО этих пачек можно продавать при правильной рекламной компании, — усмехнулся в ответ Петрович, — компании по производству этой гадости вообще — то одни из крупнейших в наше время. А еще есть такая дрянь как Мак Доналдс, лет через десять можно и тут попытаться откусит кусочек рынка общепита, когда он появится. Тоже обороты и прибыль гораздо выше чем от ЛЮБОЙ сети шикарных ресторанов. Когда ТУРв после Первой Мировой станет известен всему миру, то за использование этой картинки для франчайзов всякого рода мы уже будем иметь хорошие деньги. Хватит на всю программу по обустройству солдат инвалидов. Ну а пока... Пока надо работать, в том числе и на патентование рисунка с бычком тоже. Итак, какие еще вопросы нам необходимо решить сейчас? Мне хорошо бы завтра на ночной поезд в Питер прыгнуть. У меня там две встречи запланировано, простая и сложная.

— Это неужели его величество решил опального адмирала к себе позвать и хоть о чем — нибудь поспрашивать да послушать? — то ли искренне удивился, то ли решил поерничать "профессор" Лейков.

— Нет, то ли к счастью, то ли увы, но пока от дворца меня продолжают держать подальше, у нас туда теперь только Вадик вхож, — усмехнулся Петрович, — а вот с непосредственным начальником, то есть адмиралом Макаровым, мне необходимо встретиться срочно и позарез...

— Меня с твоей подачи тоже в Зимнем не привечают, — фыркнул Вадик, — только если у наследника Алексея со здоровьем проблемы и зовут. А с кем простая встреча?

— Вот с Макаровым то как раз простая, всего надо его убедить НЕ строить больших кораблей в течении следующих пяти лет на Балтике. Это для победившего то флота в момент начала дредноутной революции. Пустячек, там то я хоть в теме... А сложная встреча мне предстоит со Столыпиным, я просто не знаю, что я могу ему сказать умного по поводу его крестьянской реформы...

— Да что тут сложного, пусть начинает разгон общины пораньше и действует более целеустремленно, гладишь к войне будем иметь нормальный тыл! — мгновенно отозвался Вадик.

— И думать нечего, или по хорошему ему объяснить что его реформу лучше вообще не проводить, или по плохому. В России землю по одиночке возделывать нельзя! Вся его реформа ничего кроме жадного единоличника не породила и для страны скорее вредна чем полезна, — одновременно с ним отозвался Балк.

Переглянувшись и на секунду замолчав, оба высказывавшихся набрали полные легкие воздуха и начали доказывать друг другу свои, единственно верные точки зрения. Петрович тяжело вздохнул и посмотрел на молча улыбавшегося Лейкова, похоже что начинался новый виток спора и до полуночи из ресторана уйти было не суждено.

— У меня на работе еще в позднесоветские годы два коллеги в кабинете по этому вопросу год спорили, и так к единому мнению об идеальной земельной реформе для России начала века не пришли. Договорились только об одном, — дождавшись когда оба активных спорщика выдохнутся решил высказать и свои "пять копеек" старый профессор, — если бы Столыпин меньше думал о политической стороне дела — о задекларированном развале общины, и больше об экономической составляющей реформы — о наделении крестьян индивидуальными наделами, реформа сама по себе пошла бы быстрее и проще. А там где общины не хотели самораспускаться — чаще всего вообще нет смысла их насильно ломать. Достаточно дать возможность уйти желающим со своими наделами и желающим рискнуть переехать и все. На основе выживших общим потом можно какую то форму коллективного хозяйствования на земле попробовать, для тех людей в том месте она наверное лучше. Ну и по мелочам — землемеров надо готовить больше и заранее, и прогнозировать рост спроса на сеялки и прочую сельскую машиерию через пару тройку лет реформ. Железяки эти простые, но они и оставшимся общинам пригодится, и выделившимся успешным хозяевам. Если же делать что — то еще, то тогда надо менять Столыпина на другого премьера. Но как и куда тот потащит реформу, и чем она закончится, тут уже никто не рискнет предсказать. Может и большой кровью и крестьянской войной ДО начала Первой Мировой...

На следующий вечер четверо не доспавших разошлись по вокзалам. Балк отбыл обратно в Севастополь, а остальные трое продолжили свои споры уже по дороге в столицу. Спокойной размеренной жизни им осталось полтора года. После чего им, да и всей России предстояла совсем другая жизнь...

— *У стран до сих под с упорством идиотов пользующихся двумя системами мер, подобные "конфузы" случаются до сих пор. Даже спутник стоимостью в пару десятков миллионов долларов разок не вышел на заданную межпланетную только орбиту. Бригада считающая спутник работала, по доброй американской в дюймах и фунтах, вторая же, независимо от нее, обсчитывала ракету носитель, пользуясь в килограммах и миллиметрах... Естественно, коэффициенты перевода всем известны, но точность их не всегда достаточна. Ну а из примеров описываемого времени — при переводе немецкого проекта "Богатыря" из миллиметров в русские дюймы, получился "Олег". Водоизмещением процентов на 10 — 15 больше оригинала.

**Можно по разному относиться к советскому ВПК, но после Второй Мировой все корабли СССР себе строил САМ. И история с закупкой французского (нашли же законодателей мировой кораблестроительной моды) это позор настоянный на попиле. Никакие отговорки, что мол вместе с кораблем передаются волшебные технологии управления и координации боевых действий и поворотных винтовых блоков (азиподов) не выдерживают никакой критики. Ну не является Франция крупной военно морской державой, с опытом ведения современных морских войн. Повторяется история закупки серии французских броненосцев перед Русско Японской войной (тогда тоже один броненосец купили. а остальные строили по его проекту). Закупает не то что надо и не что лучше. А то что выгоднее. России? Я вас умоляю... Скорее уж конкретному чиновническому карману. А пара тройка процентов от суммы ТАКОЙ сделки, это безбедная старость не для одной жирной семейки. Как бы не кончилось все это как в 1905 году...

Глава 4. Царская охота.

Ропша февраль 1907.

Цепь загонщиков медленно но верно приближалась к опушке. То один то другой фазан с фыркающим звуком трепещущих крыльев взмывал вверх из под чьих — нибудь ног. Но практически каждый раз его полет прерывался снопом дроби. Беспрестанная канонада дробовиков, веселые крики охотников и задорный лай собак создавали неповторимый звуковой фон большой загонной охоты. На опушке стрелки остановились и стрельба стала более редкой, но иногда рыскающие собаки то тут то там поднимали в воздух затаившихся в поле птиц, каждый взлет которых сопровождался нестройным залпом. После очередного сбитого на взлете тетерева один из охотников вдруг как то неловко, ничком нырнул лицом в снег...

— Ваше Величество!

— Государь!!

— Николя, ты споткнулся?

Со всех сторон послышались озабоченные крики охотников, которым резко стало не до дичи. Подвернувший ногу, ил не дай Бог, расквасивший нос Император Всероссийский — это посерьезнее лишней птички в отчете об охоте... Кто — то из рванувшихся на помощь Императору искренне хотел помочь родственнику или повелителю в неловкой ситуации. Кое — кто скорее бежал по глубокому сего под слепящим солнцем дабы его озабоченное лицо оказалось на виду у императора, когда тот соизволит подняться. Но первым как и должно успели профессионалы — егерь Ропщинского Его Императорского Величества Фазанника Тихон, и подъесаул Собственного Его Императорского Величества Конвоя Александр Кулебякин под руки бережно подняли Его Величество из снега. После чего Тихон друг испугано отпрыгнул в сторону и с криком "Господи помилуй!" начал часто креститься.

— Немедленно доктора! Император ранен! Рана огнестрельная!!! — рванув шинель на груди царя подъесаул пытался сквозь слои зимней одежды добраться до раны чтобы остановить кровотечение.

Остальные казаки конвоя пытались оттеснить от раненого царя остальных охотников, нервно поглядывая на ружья в их руках, и на всякий случай достав из кобур револьверы. Начался жуткой, плохо организованный хаос, состоящий из: транспортировки раненного Николая, разоружения на всякий случай всех охотников и прочих имевших при себе оружие и опечатывании их ружей, организации охраны саней с ранены, поисках доктора Боткина оставшегося во дворце... Невнятную фигуру в белом балахоне, которая скользнула в овраг около рощи, в нескольких сотнях метрах восточнее, за оградой фазанника, никто во всеобщей беготне не заметил.

То, что рана государя была нанесена не из гладкоствольного ружья, а винтовочной пулей калибра 7,92 миллиметров (судя по всему выпущенной из винтовки германского образца фирмы Маузер), стало ясно только спустя час после покушения. Именно спустя столько времени его наконец то удалось доставить в Петергоф и снять наложенную поверх нижнего белья временную повязку. При организованном наконец прочесывание местности была найдена лыжня, начинавшаяся в овраге за оградой фазанника, огибающая околицы пары деревень и заканчивающаяся на проселочной дороге в пяти километрах на восток от места трагедии. Доставленная на следующий день полицией из Санкт Петербурга розыскная собака след взять уже не смогла. Зато помогла обнаружить закопанный в снег возле оставленной покушавшимся лыжни динамит, в количестве пуда, что окончательно запутало следствие. Ибо определить роль, которую должен был сыграть динамит (совершено не подходящий для использования на морозе*) в покушении, совершенном с помощью огнестрельного оружия с дистанции четырехсот метров, не смог никто. Ясной картины происшедшего не складывалось.

Император Всероссийский Николая Александрович Романов после покушения прожил еще четыре дня. Медицина начала века смогла справиться с пневмотораксом правого прострелянного легкого, но ничего не смогла сделать с начавшемся заражением крови. Аликс в течении четырех суток не отходила от постели умирающего супруга, который почти все время был в сознании. В свой последний день, уже зная о неминуемости своей скорой смерти Николай Второй приказал Великим Князьям заходить к нему по одному. Последним в очереди был срочно примчавшийся из Севастополя курьерским поездом брат умирающего императора Михаил Романов.

-Подойди Миша, — слабым но твердым голосом проговорил Николай, и после небольшой паузы добавил, — все не правильно! И предсказание Авеля**, и этот занудный доктор, друг Ольги, и твой хамоватый друг адмирал... Они все, понимаешь ВСЕ! упоминали восемнадцатый год... Почему сейчас, почему на двенадцать лет раньше? Что пошло по другому? Я никогда не боялся смерти, Миша... И уже пять лет готов умереть ради России, ради своей семьи... Но за них ли я сейчас умираю? Ты по прежнему числишься как правитель, регент при Алексее... Не смотря на все твои народнические идеи и мое к ним отношение, я этот манифест никогда не отменял... Но могу ли я доверить судьбу своего сына, наследника престола, своему брату, который похоже мечтает о другой системе власти в России? Я потому и вызвал тебя последним из всех Великих Князей, что наделся найти среди хоть кого — нибудь другого, на кого я мог бы переложить эту ношу вместо тебя... И что я увидел?

— Что Николя? — неуверенно прервал затянувшуюся паузу Михаил осторожно дотрагиваясь до бледной как воск руки брата.

— Для большинства из них я уже мертв и они уже делят власть и влияние в России после меня... Ник Ник как всегда пытается меня чему то учить... Чему, как правильно представиться апостолу Петру? Остальные явно вычисляют, кто придет на мое место, и каковы шансы попасть в милость к нему... А как они смотрят на мою Алис даже сейчас! Вовсе не с состраданием, а скорее оценивающе... Как только я уйду, они ее заживо съедят, и к Лешеньке уж точно не допустят... Весь свет уже с десяток лет принимает ее чрезмерную застенчивость за заносчивость с их подачи, ее просто некому от них защитить... — со стула на котором сидела жена императора донеслось приглушенное платком всхлипывание, — я смотрел им в глаза, каждому по очереди... И не увидел ни одного, кто мне показался бы надежнее тебя, брат. Ну почему я смог начать разбираться в людях только сейчас, лежа на смертном одре? Да еще это покушение... Миша, ты знаешь, что за два дня до охоты я сам не знал, поеду я в Ропшу или нет? Неделю шел сильный снег, метель, какая охота, уже и не собирались... Все распогодилось только за день до выезда... Как мог об этом знать убийца, или вернее КТО ему успел сообщить, что я там буду всего за сутки? Только кто — то из дворца, больше некому... Ты со своей дурацкой любовью к военным стреляющим игрушкам, с которыми ты возишься в Севастополе, хотя бы вне подозрений... Да и твои "друзья", как ни странно, тоже... Один с тобой на Черном море, второй вообще на Тихом океане адмиральствует... Организовать покушение за два дня, с другого конца страны они никак не могли. Да и следили за тем с кем они встречались... Третий, самый казалось бы опасный и находившийся все это время под самым плотным жандармским надзором, в это время вообще с моей сестрой был! Четвертый, за которым следили не так пристально, но все связи которого тоже отслеживали, сошел с Гатчинского поезда на Балтийском вокзале, когда меня уже подстрелили, а вышел поезд из Гатчины ДО покушения... Выходят они тут не при чем, хотя я на них подумал в первую очередь... Но косвенно именно что — то, что я сделал не так с Россией с их подачи и привело к моей на 12 лет раньше смерти... Но я разобраться уже не успею... Выходит что я зря их все это время держал как можно дальше от себя, даже истерику тогда разыграл, вполне по Станиславскому... Поверили все... Глупо вышло, я боялся, что воспользовавшись их лишними сейчас знаниями, нарушу божий помысел, а в результате именно это и вышло...

После минутной паузы, во время которой было слышно только всхлипывание Аликс, Николай собрался с силами и повернув голову впился горящими на мертвенно бледном лице глазами в Михаила.

— А что ТЫ мне можешь сказать, Миша? Желательно что — нибудь, что поможет мне отойти в мир иной со спокойной душой, и верой, что ТУТ и без меня с моей семьей все будет в порядке!

— Я клянусь, что твой сын коронуется на престол по достижению совершеннолетия, чего бы мне это не стоило, — Михаил рухнул на колени и не осеняя себя одним крестным знаменем за другим дрожащим голосом стал произносить слова клятвы, — я клянусь, что никогда не буду претендовать на трон Императора Всероссийского, я клянусь, что всю свою жизнь буду для Алексея Второго верной опорой во всех его начинаниях, я клянусь, что пока я жив, никто не посмеет ни коим притеснять Аликс, я клянусь, что будучи регентом я сделаю все что в моих силах, чтобы воспитать Алексея как настоящего императора, хотя на данный момент Никки, я понятия не имею как это делается. Так же как ни черта не знаю об управлении страной... Но я разберусь, я обещаю!

Уже тише добавил Михаил.

— Спасибо Миша, — Николай слабо пожал руку брата, — когда я взошел на престол я тоже ничего не понимал в управлении страной, наверное это у нас, Романовых, в крови. Главное это найти тех кто разбирается, и слушать их внимательно. Но именно слушать, а не слушаться, не повторяй моих ошибок, Миша... Решать должен ты и только ты, и накажи это моему сыну! Иначе внезапно понимаешь, что ты сидишь верхом на повозке без тормозов, которая несется вниз по склону и вот вот упадет в овраг... Кстати о "тех кто знает"... Или держи их при себе, или избавься от них окончательно, чтоб и могил не осталось... И еще Миша...

— Да Никки, — видя что Николаю не просто нужна пауза чтобы собраться с силами, а скорее неудобно говорить о чем то, решил поторопить брата Михаил, — ты сейчас можешь приказать мне все что угодно, и я быть спокоен, что я это выполню. Даю тебе слово.

— Я не могу приказать тебе изменить себя, Миша. Мама' давно обращала мое внимание на твою влюбчивость, ты искренне любишь каждую понравившуюся тебе женщину. Не зависимо от ее положения в обществе... И каждый раз искренне готов идти под венец, бедная мама' раза два чуть не поседела от перспектив появления в семье Романовых прачек и посудомоек, — неожиданно для Михаила на лице умирающего брата появилась улыбка, — будучи по натуре однолюбом, я тебе немного завидую даже. А как глава династии я давно знал об этой слабости, но раньше это не имело никакого значения. Сейчас же...

После очередной паузы царь посмотрел в глаза Михаилу и твердо проговорил:

— У регента при несовершеннолетнем наследнике и следующего кандидата на престол не может быть морганастического брака. Я как никто на этом свете желаю, чтобы Алексей дожил до восшествия на престол и чтобы у него были свои дети, но... Россия должна иметь запасной вариант при любом развитии ситуации!

— Ты не поверишь Никки, — неожиданно усмехнулся в ответ Михаил, — но подобную лекцию я уже слышал в госпитальном вагоне от одного из моих "друзей"... И в тот раз для лучшего усвоения материала, меня самого подстрелили... Причем тот самый человек, который час спустя мне рассказывал, как важен я для России, и на ком мне суждено, а на ком нет жениться. Я тоже знаю ЧЕМ закончился мой брак в их истории, и поверь брат — этого не будет. Иногда чтобы спасти человека, ему оказывается надо прострелить бедро... И если для того, чтобы спасти целую страну, я должен жениться на нелюбимой, но обязательно принцессе... Переживу.

— О чем вы таком говорите, — подала голос заплаканная императрица, явственно с каждой секундой все ближе приближающаяся к титулу "вдовствующей", — какая история, какие друзья? Кто тебя подстрелил, и почему после этого ты должен жениться на принцессе? Я ничего не понимаю! Неужели нельзя спасти моего Никки? Миша??? Почему он говорит о себе как о покойнике, ведь он еще живой, ЖИВОЙ!!!!

— Алис, пока я жив я обязан позаботиться о том, что будет с тобой и Алексеем когда меня не станет... И именно Михаил останется тут с вами после меня... Вместо меня. А что до всего остального — считай это бредом умирающего... — постарался успокоить жену Николай, — Миша, я хочу побыть с Алис, пока могу... Приходи ко мне завтра утром, хорошо?

Увы, человек предполагает, но... Ночью императору стало хуже, и в семь утра император всероссийский Николай Второй Романов не приходя в сознание скончался. В долгой истории страны начиналась новая глава, которую должны были писать не совсем те авторы и исподнители что в нашей истории...

К моменту прибытия в Питер на поезде адмирала Руднева, процесс оформления регентства был уже окончен. После встречи на вокзале и короткой поездки на рысях по мрачным из — за траурных флагов улицам вновь прибывший был доставлен в Зимний дворец. В небольшом заваленном бумагами кабинете Петровича встретил Регент Михаил. Один.

— Я распорядился доставить вас прямо с вокзала, не дав вам возможности переговорить с вашими БЛИЗКИМИ друзьями до встречи со мной, чтобы получить один честный ответ, — сразу с места в карьер начал Михаил, — почему погиб мой брат, и кто, по вашему, несет за это ответственность?

— Если смотреть в корень, то виноваты в смерти Николая Александровича конечно МЫ, иновременяне, или как говорили в моем времени — "попаданцы", — огорошил явно продуманным ответом свежеиспеченного регента Рудев, — хотя я за неделю раздумий так и не понял как именно.

— Поясните что вы имеете в виду когда говорите "виноваты мы", — недобро прищурился Михаил, — да еще и добавляете "не знаю как именно". Вас послушать, так вы вчетвером нечаянно на муравья наступили!

— Ваше Высочество, я хотел сказать, что если случилось что — то, чего не было в нашей истории, то это может быть только следствием НАШИХ действий здесь, — поднял руки ладонями к собеседнику Петрович, — но за две недели перебора всего того, что мы сделали, я для себя не смог решить, что конкретно могло привести к этому выстрелу. А насчет муравья... Да кто бы не выстрелил в вашего брата, НАШИ планы по осторожной, плавной смене курса России, он сорвал так, как не смог бы никто даже специально это запланировав!

— Не понял, вы же все вчетвером в той или иной степени были НЕ ДОВОЛЬНЫ тем, как управлял страной мой брат! Вот можете почитать на досуге, — Михаил передвинул по столу толстенную папку полную листков машинописного текста, — тут стенография ваших бесед с товарищами, моменты когда вы нелестно комментируете Николая как царя выделены. Вы что, всерьез думали что ВАС оставят без присмотра? И теперь вы, пытаетесь меня убедить, что были НЕ заинтересованны в его смерти? Не мечтали заменить его на более покладистого МЕНЯ? Которым вы, как вам кажется, можете управлять? Да вы четверо еще не Петропавловке только потому, что...

— Что нет никакой возможности ни одному из нас быть на месте покушения, а все наши контакты за последний год отслеживаются, так? — продолжил за Михаила Руднев, — о слежке мы конечно знали. И Балк был очень недоволен профессиональным уровнем тех, кто ее вел. Один и тот же официант в Москве и Севастополе, пусть и с приклеенными усами, это перебор даже по стандартам начала века.

— В курсе того, что вы под наблюдением было ОЧЕНЬ ограниченное количество людей, как мне вчера сообщил (Гл Жандарм в 1906?), — объяснил собеседнику явный конфуз охранки Михаил, — выкручивались как могли. Так почему вы считаете, что ваши планы должны так сильно поменяться из — за смерти моего брата? Ведь мне Балк все уши прожужжал, что история имеет огромную инерцию и роль отдельной личности в ней "ускользающе мала".

— Мы всю стратеги развития ТУРВа, кстати спасибо за официальную эмблему, и России построили исходя из того, чтобы быть максимально готовыми к войне именно летом четырнадцатого года. А теперь, когда на престоле НЕ Николай а вы... Вот как вы будете реагировать в 1907 году, когда Австрия во время Боснийского кризиса займет Боснию? Или когда, если мне память не изменяет, в 1909 будет кризис Марокканский? Или когда в 1912 во время Балканских войн России пришлось останавливать братьев славян от слишком уж сильного нажима на Турцию, чтобы они не заняли Стамбул? Вы тоже их придержите как Николай, или позволите наступать до победного конца, и тогда за Турцию могут вступиться великие державы? А потом что станете делать, когда сербы и болгары меряясь у кого что длиннее — Великая Сербия или Великая Болгария еще и передрались друг другом?

— Про Балканские войны мне Балк рассказывал, а вот остальное... К чему вы мне устраиваете эту лекцию о ВАШЕМ варианте хода истории? Мне это интересно только как забавная история знаете ли. Мы уже идем другим путем, просто потому, что война с Японией нами НЕ проиграна.

— К тому, Михаил Алекандрович, что сами кризисы и войны, которые я кстати перечислил далеко не все, они скорее всего случатся и здесь. И ВЫ скорее всего в них займете позицию несколько отличную от той, что в нашей истории выбрал ваш брат. А возможно и прямо противоположенную, ведь сейчас Россия после НЕ проигрыша войны выглядит сильнее чем в нашей истории. Тут еще многое зависит от личностей премьер министра и министра иностранных дел...

— Секундочку, что это за оговорка насчет того, что Россия ВЫГЛЯДИТ сильнее чем в вашей истории? — перебил севшего на любимого лекторского конька "докладчика" Михаил, — на самом деле это по вашему не так? Мы что, слабее чем были бы, проиграй Россия войну??? Вы забываетесь!

— А что, из — за не проигрыша в войне с Японией у России намного увеличился бюджет? Армия стала намного лучше оснащена? Пару гвардейских полков в масштабе мировой войны, согласитесь Михаил Александрович, не в счет. Или может лучше чем в нашей истории стало ее командование, опять же за исключением отдельных офицеров? К 14 году, без кропотливой работы в нужном направлении мы придем в том же виде, что и в РИ. А то и хуже — тогда хоть понимали степень отставания армии от соперников... Ну будет у нас на полтора десятка броненосцев больше. Так воюем то против Германии, то есть на суше, да и броненосцы к началу войны устареют окончательно. К примеру — начнем с малого, с обычных трехлинейных винтовок. В моей истории по всему миру в разгар войны России срочно пришлось скупать ВСЕ доступные системы. От вполне приличных, но абсолютно не подходящих нам по калибру Арисак, до устаревших систем типа Пибоди Мартини. И для адекватного вооружения пехоты первой линии вынуждены были заказывать в САСШ** за золото наши русские трехлинейки. Которые в Россию в конце концов так и не попали.

— Это исправить очень просто — переводим Тулу на трехсменную работу и создаем запас винтовок трехкратный нынешнему....

— О чем мгновенно стает известно нашим противникам, и их аналитику переведут в своих записках готовность России к войне на одну позицию выше. Еще пара тройка таких мероприятий, и Россию ВСЕ начнут опасаться уже всерьез. Потом вы, опираясь на более сильную армию и будучи более решительным человеком чем ваш брат, вступитесь за Сербов против Болгар или за против Австрии в Боснии. И мы можем, пусть и теоретически, вместо Первой мировой в 1914 году, получить аналог Крымской в 1913. Вот чего я боюсь.

— И что же делать, вообще ничего к лучшему не менять, опасаясь что выйдет еще хуже? Так зачем тогда вы вообще мне рассказали о том, что было у вас?

— Менять надо многое. Почти все на самом деле. Но очень и очень аккуратно. По тем же винтовкам, просто тут я уже ситуацию проработал — пока в поезде трясся соседом оказался полковник из интендантов. Сейчас в России готовятся УНИЧТОЖИТЬ многие тысячи старых винтовок Бердана. Хотя в свете знания грядущего, я бы их салом пушечным замазал и положил где — нибудь в Жигулевских пещерах или у Байкала на хранение. На вооружение формирующимся дивизиям и даже обозникам — вполне адекватно, пока запас патронов не расстреляем.

— Мне казалось что нехватка была не в сотни тысяч, а в миллионы стволов, — саркастически усмехнулся Михаил, — вы путаете или Балк?

— Это только первый шаг, — успокоил собеседника Петрович, — Тулу в три смены пускать придется года с 1908, но есть интересная идея по дымзавесу.

— Причем одно к другому то??? Мне Балк про идею дымовых занавесей рассказывал, но винтовки то к ней каким боком относятся, — потерял нить рассуждения Михаил, — может вы переутомились с дорого и мы завтра договорим, когда вы отдохнете?

— В данном случае я имел в виду дымовая завеса прикрывающая истинную причину работы оружейных заводов в три смены. Объяснение зачем мы это делает, от которого наши враги, и наши союзники степень нашей готовности к войне в своих расчетах не повысят, а скорее понизят.

— Это не возможно, — отрезал Михаил, — никак нельзя спрятать несколько миллионов лишних винтовок на складах, а уж пытаться их незаметно произвести — полная утопия.

— У нас сейчас проходят испытания нового патрона, с увеличенной навеской пороха и остроконечной пулей. Так вот, по результатам этих испытаний выяснится, что винтовки старой модели опасны к использованию с новыми патронами — их придется изымать из войск по мере замены новыми. С последующей утилизацией старых в специальном центре за Уралом, или продажей всяким зулусам в Африку.

— Это получается, что мы потратили кучу времени на производство мосинок из которых нельзя стрелять новыми патронами, и уже перевооружили ими армию???? — ужаснулся Михаил.

— На самом деле все с винтовками в порядке, — успокоил его Руднев, — но если на испытаниях использовать патроны с утроенной навеской пороха, то можно получить и сразу засекретить протокол испытаний, исходя из которого надо будет перевооружать армию заново. Остается только сохранить старые винтовки до 14 года так, чтобы все считали их утилизированными. Тут пригодится цех по утилизации под эгидой ТУРВа, под которым совершенно случайно будут ну очень большие и сухие пещеры. Можете же вы по знакомству отдать выгодный заказ любимому обществу?

— Если засекретим информацию об испытаниях, тогда точно все кому надо об этом узнают, — понимающе кивнул головой Михаил, — но ведь это только винтовки. А еще надо какое то оружие для штурмовых групп для действий в траншеях. А есть еще артиллерия, где надо увеличивать количество гаубиц калибром от 120 мм и выше, да еще и вводить фугасный снаряд к трехдюймовке. Есть, вернее НЕТ авиации, которая должна к войне быть. И на каждый случай нам придется разрабатывать правдоподобную легенду прикрытия???

— Михаил Александрович, — устало потер глаза рукой Руднев, которого на самом деле неделя в поезда и правда доконала, — а кто вам говорил что будет легко? Но все что вы перечислили поверьте вовсе в подготовке к этой войне не главное. Нам надо за восемь лет создать минимально необходимую промышленную базу. Для этого уже сегодня надо необходимо начать реформу образования, иначе нам просто неоткуда будет взять рабочих, мастеров и инженеров. Да и простой солдат на порядок лучше воюет если он элементарно грамотный. Но даже это вторично. Каждый солдат должен точно знать и чувствовать, за что он воюет против Германии, и за что он, самый себе любимый и единственный, вполне может на этой войне умереть. За Веру, За Царя, За Отечество под настоящими пулями и снарядами долго работать не будет, это проверено практикой. Без нормальной земельной реформы, которая даст каждому крестьянину в собственность осязаемый кусок того своего, за что он будет драться до конца, мы эту войну проиграем. Причем проиграем, даже выиграв все сражения и заняв Берлин. Будет ли это его личный надел, школа для детей в соседней деревне, или завод с хорошей зарплатой и уютным домиком для его семьи рядом с ним — не важно. Должно быть что — то, что можно потрогать, и это что — то должно быть дорого лично ему. Потому, что без этого... По дороге домой с выигранной или проигранной войны, толпа опытных, вооруженных умеющих убивать солдат может запросто захотеть снести систему государственной власти, в которой им опять предложат жить впроголодь. Зарабатывая на французские кружева для жен и шлюх тех, кто занимается перепродажей результатов их труда. И на это нам, а в первую очередь теперь ВАМ, отпущено всего пара — тройка лет. Ведь с 1910 уже придется все ресурсы государства переводить на военные нужды. Вот теперь можно начинать бояться.

— Реформа образования это только звучит просто, — довольно быстро ответил Михаил, показав хорошее знание темы, — нам не хватает тысяч учителей в начальные школы. Где их взять за пару тройку лет? И по военным приготовлениям, если массовый выпуск военной продукции надо начинать в 1910 году, и он уже тогда должен быть замаскирован... Как прятать столько иголок мы должны продумать по каждой позиции уже сейчас! А с обучением как — нибудь разберемся по ходу...

— Здесь лежат краткие выжимки того, что мы надумали и согласовали за последние три года, — Руднев положил на стол довольно пухлую кожаную папку, — ознакомьтесь и завтра я думаю надо будет сесть кругом со всеми попаданцами и Ольгой. Но именно недооценка важности моральной составляющей и привела вашего империю вашего брата к крушению в нашей истории. Не повторяйте его ошибок. По нехватке учителей — неплохо бы отправить по деревням на годик другой студентов высших учебных заведений. Как выучат детвору читать в своей деревеньке — могут возвращаться. Заодно и настоящую жизнь России посмотрят, может чуть поумнеют...

— Вы представляете какой вой поднимется среди высших кругов если их деток силой загнать в деревни на год два? Лучше скажите, в ваших бумагах есть какие — то идеи как можно замаскировать удвоение мобилизационного запаса снарядов для полевой артиллерии? Это же миллионы снарядов, сотни складов и все это надо сделать тишком...

— Михаил Александрович, — в Рудневе снова начал просыпаться скандалист Петрович, — вам знакома пословица "кто про что а вшивый про баню"? Вы, как офицер на своей шкуре ощутивший, что значит нехватка снарядов на поле боя вполне четко представляете ЭТУ конкретную проблему. Но поверьте, Я как человек видевший как рушится и распадается на части могучее государство, только потому, что у его народа нет четкой цели, ради которой стоит жить и работать... Я точно знаю, что иногда что самая многочисленная армия, с лучшими в мире танками и самолетами, полными складами снарядов и обмундирования иногда абсолютно бессильна. И спасти империю, если большинство солдат этой армии не будут стрелять в своей народ, она не может. Я там был, когда триста миллионов человек под долгие продолжительные аплодисменты радостно копали могилу своей стране.

— И что, у вас и на этот случай есть готовый, единственно верный рецепт, — подозрительно прищурился Михаил.

— Чего нет того нет. Увы, пока МЫ в этом времени слишком чужие. Мы только можем подсказать ОДИН из тупиковых путей. Искать же путь верный придется вам, мы можем только помочь. Что же до снарядов — то именно по полевой артиллерии все просто. Сейчас считается, что для трехдюймовок хватит одного типа снаряда, шрапнельного. Не будем пытаться переубедить в этом всех генералов русского генштаба. А просто построим для ТУРа еще один заводик, вполне себе частный. Который будет лет пять гнать в три смены фугасные снаряды, прямо на склады. Шрапнели и так заготовят достаточно, а нехватку фугасов, более дешёвых в изготовлении кстати, закроем мы. Хуже с крупнокалиберной артиллерией.

— Это точно, — в первый раз с начала разговора согласился с Петровичем ИО царя,-если количество трехдюймовок примерно соответствует необходимому, то гаубичной артиллерии калибром четыре — шесть дюймов нам надо раз в пять — десять больше чем сейчас запланировано. Без нее нам Австрийские форты быстро не взять, а если возиться долго — немцы успеют союзников спасти. Я думаю на сегодня хватит, у вас уже глаза слипаются. Соберемся завтра в десять утра и начнем работать всерьез?

— Давайте лучше в девять, тогда вечером я еще в Морвед успею с Макаровым поругаться по поводу закладки серии новых линкоров, — встрепенулся чуть было не задремавший Руднев.

— Что, — понимающе усмехнулся Михаил, — мало запланировали ваших любимых монстриков и размеры маловаты?

— И вы туда же, — укоризненно покачал головой Руднев, — я изо всех сил пытаюсь оттянуть закладку первой Балтийской серии линкоров, чтобы построить корабли, которые будут годны для первой линии как можно дольше. Пытаюсь убедить целую кучу адмиралов победителей не соревноваться с Германией по числу килей, а заранее уйти в глухую защиту и строить на Балтике нормальную береговую оборону, а вы... Вот почему все считают что я обязан пытаться пропихнуть постройку максимального количестве линкоров? Ну Макарову я понятно не могу сказать, почему я так уверен что грядущей войне нам в открытое море с Балтики не выйти. Но вы то в курсе! Думаете я из давней любви к корабликам сейчас пущу последние средства страны на постройку не критично нужных бронированных горшков на Балтике? Да вот хрена! Буду сопротивляться до последнего, и Макаровскому напору, и вашему тоже, если вы не дай бог с этим бородатым чертом согласитесь.

— Нда... — задумчиво потянул Михаил, — адмирал Руднев, победитель Японии выступающий за ЗАДЕРЖКУ начала постройки новой серии Балтийских линкоров... Пожалуй это самое удивительное что я сегодня услышал. Может мы и правда сможем вместе работать на благо России, кто знает... До завтра Всеволод Федович.

— Чуть не забыл, Михаил Александрович, — уже встав из — за стола хлопнул себя по лбу Петрович, — у меня уже пол года нет новостей от вашего тезки — отца Михаила. Помните я года полтора назад к вам его направлял с просьбой посодействовать в открытие при монастырях школ для сирот?

— А, как вы тогда написали программа "Инок"? Последнее что он отписал мне три месяца назад — первая опытная школа открыта при Троице Сергиевой лавре. Попрошу навести справки какие у него успехи и проблемы...

* Если люди потеют на жаре, то динамит "потеет" на морозе. Нитроглицерин выступает наружу мелкими капельками, и любого удара по нему может хватить для детонации.

** Широко известная история о предсказании монаха Авеля, после встречи с которым Николай второй неоднократно говорил, что "до 18 года мне бояться нечего"...

* * *

С этим заказом получился забавный казус — американцы сделали затвор по своим стандартам, с более высоким кволитетом точности и маленькими зазорами. И Русское военное ведомство поначалу отказывалось их принимать.

ГЛАВА 5.

Зарисовки времен "великих перемен". 1907 — 1912 Россия.

Помните один из первых опытов которые вы проводили в начальной школе? Берется стакан воды, и в него высыпается столько соли, сколько только может в нем раствориться. Потом на ниточке опускается маленький кристаллик соли, и к утру — получаем кристалл уже большой, красивый, ярко сверкающий.

Роль личности в истории, сколько было сломано копий по этому поводу... С одной стороны — роль каждого отдельного индивидуума в социуме неуклонно снижается, по мере роста численности общества и разделения обязанностей. С другой — если в какой то точке исторической последовательности общество уже готово к переменам, то зачатую ему не хватает только малого толчка. В ту, или иную сторону. И в такие моменты один человек, достаточно волевой и настойчивый, вполне может послужить той самой "точкой кристаллизации" для перенасыщенного раствора социума. Нереально, не тот масштаб? Вспомните покалеченного в детстве и проданного в рабство в юности монгола, который вопреки судьбе выжил и после побега из рабства написал Яссу. Следуя этому своду законов, его племя для начала подмяло под себя всех кочевников монгольской степи. Возглавив их — выплеснулось в Китай. Вихрем пронеслось, еще при его жизни, сквозь всю Евразию, и полностью изменило карту мира на следующие несколько сотен лет... Ну а если бы не было бы его, Чингисхана, умри он в рабстве? Вполне вероятно, что другого вождя такого масштаба у монголов бы не нашлось, такие люди товар штучный. И тогда перенасыщенный монгольский перенасыщенный раствор тихо выпал бы солевым осадком, выпарившись под жарким степным солнцем в вечной межплеменной резне...

Была ли Россия начала 20-го века готова к переменам и могла ли она при должном толчке породить что — то новое? Достаточно бегло пролистать любой учебник истории 20-го века, даже последней редакции, чтобы понять — да. В первой половине двадцатого века Россия могла сотворить все что угодно... Единственное, на что страна была категорически не способна, это продолжать жить по старому. Так или иначе, общество обязано было взорваться, и найти новые формы взаимоотношений между классами, сословиями, офицерами, солдатами, да просто людьми в конце концов.

________________________________________________________________________

На явочной квартире как раз собралась группа единомышленников, члены которой для себя давно решили, в какую сторону они будут толкать эту прогнившую страну. Они точно знали ответы на оба главных русских вопроса — и "кто виноват" и "что делать". И если бы не сопротивление погрязшей в роскоши верхушки, то они бы давно решили все проблемы России. Но — пока приходилось довольствоваться малым, пропагандой своих идей на сходках и пикниках пролетариев, да распространением газет и листовок. Серую повседневность будней нарушило только недавняя успешная акция кого — то из товарищей по борьбе, закончившаяся долгожданным устранением главного тирана. Собственно и поводом для сегодняшней внеочередной сходки кружка послужил новый тираж Искры, разъясняющий товарищам новые перспективы и новые способы борьбы. В качестве докладчика присутствовал товарищ Кржижановский.

— Товарищи! После долгожданной смерти царя — деспота Николая Романова, перед нами открываются широкие возможности по расширению борьбы против эксплуататоров рабочего класса! Теперь каждый из них будет еще более напуган и склонен к компромиссам. Ведь если охранка не смогла защитить от народного гнева даже самого царкосельского суслика, то кто защитит от справедливых требований народа их, обычных владельцев заводов и фабрик? Поэтому, сейчас наиважнейшим является как можно более скорое предъявление коллективами своих требований. И не надо стесняться и ограничивать себя, пролетарии должны требовать все, что им требуется. Начиная с сокращения рабочего дня и повышения зарплаты, и до увольнения директоров и мастеров, которые запятнали себя притеснениями рабочих активистов. Еще один напор, еще одна серия экспроприаций и ликвидаций, которую сейчас готовят наши товарищи из боевых организаций партии и прогнивший режим не выдержит нашего напора!

Завороженные магией голоса и энергичными жестами слушатели, среди которых было примерно поровну студентов Питерских институтов и фабрично — заводских рабочих, были жестоко возвращены к реальности звуком выбитой двери. Вернее дверей — жандармы вломились одновременно как через парадное, так и через черный ход. Дернувшийся было в сторону черного хода докладчик пожал плечами и демонстративно сложил руки на груди. По его прошлому опыту ничего более серьезного чем несколько суток в околотке ему не грозило. Примерно так же думали а несколько из собравшихся, уже попадавшие в подобные облавы, в том числе и студент третьего курса Иван Богородский. Но в этот раз представление пошло по несколько иному сценарию. В околотке куда они были, неслыханное дело, доставлены под вооруженным конвоем, их быстро рассортировали, отделив студентов от рабочих. При этом каждую фамилию проверяли по каким то километровым спискам, и оказавшийся в одном из них докладчик был помещен в одну из камер без всяких объяснений. После этого перед дюжиной попавшихся студентов появился жандармский ротмистр.

— Господа, по вышедшему на прошлой неделе секретному циркуляру министерства внутренних дел, все студенты попавшиеся на ведении агитации призывающей к свержению правящего монарха подлежат автоматическому исключению из вузов. Не взирая на происхождение, сословную принадлежность и успехи в учебе.

Не ожидавшие такого поворота студенты повскакивали с мест и начали было протестовать по поводу произвола и незаконности заключения под стражу на основании не опубликованного и не известного им закона. Но появившийся в дверях звероподобный казачий урядник задумчиво похлопывающий по сапогу нагайкой, заставил крикунов прикусить языки. Криво усмехнувшийся жандарм продолжил:

— Для тех, кто попался на связях с запрещенными партиями вторично, возможна и высылка в Сибирь. Но, в связи с с катастрофически низким уровнем начального образования в Российских центральных губерниях, по личному указанию Регента Михаила, первым нескольким сотням задержанных предоставляется право выбора. Вы можете провести год в одной из деревень обучая грамоте и естественным наукам крестьянских детей. Если по прошествии этого времени ваши ученики пройдут, в большинстве своем, установленные тесты — вы восстанавливаетесь в своих учебных заведениях. Более того, если вам удастся найти пару — тройку особенно сообразительных ребят, со способностями намного выше средних — то вам при продолжении учебы будет выплачиваться стипендия. Если есть желающие — поторопитесь, я думаю что завтра послезавтра Его Высочество Регента уговорят отменить это непозволительно мягкое решение, и больше такой возможности у вас уже не будет. Так что выбор между сибирской тачкой и школьным столом в деревне под Рязанью, вы должны сделать сегодня. Честь имею, господа студиозы, мне еще с пролетариями разбираться...

После недолгих раздумий Иван решил что ему, выходцу из небогатой мещанской семьи, проще будет прожить год в русской деревне, чем напрягать семью на поиск денег на его подкормку в сибирской ссылке. Да и не было у родителей больше денег, все небогатые сбережения ушли на первые два года его учебы... Последней соломинкой доломавшей хребет верблюду его сомнений стала фраза того самого зверолюда урядника, который конвоирую их в камеру злобно прошипел сквозь зубы:

— Шо, борцы за всеобщее народное щастье, небось как самим с этим самым народом прожить год под одной деревенской крышей, так особого желания нет? Само собой, это не агитацию в Питерских пивных вести среди умных и более менее образованных, эх вы интеллигенция... В посконной деревне то и сортиров приличных отродясь не бывало, вам там год не выжить.

К его глубокому удивлению, всех кто выбрал программу "учебных поселенцев" снабдили уже отпечатанными учебниками для начальной школы. Да и в общем обращение к ним было вовсе не как к ссыльным, а скорее как отправляющимся на особо важную для всех причастных работу. А когда сам Богородский упомянул, что его семья из под Саранском, то ему за пол часа нашли маленький городок всего в полусотне верст от родного дома. Сборы не затянулись, и уже через два дня на вокзале давешний урядник помогая ему донести чемоданы до купе давал ему последние напутствия.

— Хату вам должны выделить сами деревенские, подъемные и пайковые будете получать ежемесячно, не зажируешь на эти деньги конечно, но... Вдовых молодок в любой деревне найдется довольно, так что студент не зевай, и пристраивайся. Тогда и на еде сэкономить может быть удастся, и настоящую русскую деревенскую жизнь распробуешь. Изнутри так сказать, хе хе... Глядишь через год и сам возвращаться сюда не возжелаешь!

— Так что же это за ссылка такая выходит с пайком и молодками, — уже окончательно запутался студент отпускник, — это же должно быть суровое наказание а выходит что — то...

— А выходит дорогой мой запутавшийся интеллигентик, — вдруг совсем другим голосом отозвался "урядник", у которого как — то вдруг медвежья неповоротливость и деревенское добродушие сменились на манеры потомственного аристократа с соответствующей отчужденной холодностью, — экстренная государственная программа по подъему уровня образованности в Русской деревне. А для вас — ознакомление с настоящей, не лубочной жизнью того народа, который вы хотите вывести силой в светлое будущее. Что до наказаний — не дай вам боже провалять этот год дурака и деревенских девок на сеновале вместо ваших прямых обязанностей. Если следующей осенью экзамен покажет недостаточные знание у ваших учеников — будет вам и наказание. А пока это скорее мера воспитательная, чем наказательная. Честь имею, в Саранске вас встретят на вокзале, два дня с семьей, и проводят в ожидающую деревню Малые Петушки.

Тем же вечером "жандарм" и "урядник", на самом деле ротмистры жандармского корпуса Рустов и Фон Зальц подбивали бабки первого, пробного рейда.

— Итого один задержанный по черному списку, шестеро отбыли по обучающей программе, — доложился игравший роль урядника Алексей Рустов, — а что ты сделал с пролетариями?

— Все так же, по инструкции, отправил на тест по профпригодности, хорошим работнкам сделано, как остроумно написано в инструкции, "предложение от которого они не могут отказаться" — и они на три недели отправляются на стажировку на заводы ТУРВа. Остальные, после внушения отпущены без всяких обязательств и санкций. Вообще не понимаю, чем мы тут занимаемся! Бред какой то, вот твои студиозы — их пускать учить детей в дереве, это же козлов в огород! Мне страшно подумать, чему они там крестьянских ребятишек научат! Да и просто городской студент проведший год, в голодной деревне — это еще один готовый ненавистник императорской власти.

— Они и так не очень то эту самую власть любят и уважают, — усмехнулся Петр Карлович Зальц, — как мне объяснили при назначении — главная цель программы, это "временное удаление из столицы элемента способного дестабилизировать обстановку без их дальнейшего озлобления". Ну и сортировка зерен от плевел — тех кто явно на сходках был случайно мы просто отправили продышаться, погрозив пальцем. Причем, по их возвращению им устроят пышную встречу, как "героям первой волны второго хождения в народ". И еще кучу пряников, типа бесплатного обучения на год особо отличившимся дадут. Так что на следующий год, уже будем с тобой отправлять добровольцев, иногда в по настоящему голодные деревни. А не в специально отобранные по принципу максимального благополучия как сейчас. Заодно им перед отправкой прочитают краткий курс как по детской педагогике, так и по агрономии и прочим мелочам полезным крестьянам именно в деревнях той полосы России, куда они едут. Ну а наши насильно сосланные первые ласточки — если хоть детей грамоте научат, уже хорошо. Из под палки от них глупо чего то большего ожидать... Пока надо хотя бы просто начать, столкнуть камень с места, а уже на их примере заманить следующих студентов на практику в деревни уже добровольно.

— Но все же, Петр Карлович, чему они там станут учить детей? Да и взрослых крестьян тоже небось начнут на крамолу подбивать. Не проще было бы из всех к ногтю, а то чувствует моя жандармская интуиция, работы нам от них прибавится?

— За год на новом месте они много чему плохому ни детей, ни тем более взрослых научить просто не успеют. Да и про проверку грамотности у детей не забывай, не идиоты же наши студенты — большинство времени на это будут тратить. Надеюсь... Ну а через год уже другой студент в эту деревню приедет, с другими идеями. И по большому счету — не так уж и важно чему они там народ научат, лишь бы расшевелить наше деревенское болотище... К ногтю же — в России слишком мало умных и грамотных людей, чтобы ими разбрасываться по любому поводу. И это не я сказал кстати, а регент Михаил. Да и зачем плодить новых великомучеников, если они своими мозгами для России еще могут много полезного сотворить? Большинство из них это просто запутавшиеся и искренне желающие социальной справедливости для всех мальчишки...

— Ну а работяг то за какие заслуги и за каким чертом посылают на год на заводы ТУРВа? Ты в курсе какие там условия работы и жизни? И домики для всех работающих у них нормальные строят, и зарплаты как бы в две от обычных, там и так на каждое место очередь, но — не служивших не берут, а тут? — продолжал пытаться понять чем же он занимался последнюю неделю Рустов, — они же сами к себе берут агитаторов и бузотеров, зачем?

— За эти недели на повышенной заплате из "бузотеров" на ТУРе попробуют сделать профсоюзных лидеров. Понимаешь, простыми репрессиями подавить социалистическое движение на заводах нельзя — слишком его идеи и лозунги близки именно пролетариям. Но если противопоставить ему профсоюзы, которые будут бороться не за "светлое будущее наших детей", а за конкретное улучшение условий работы и оплаты здесь и сейчас... И даже не противопоставить, а скорее по настоящему бороться за интересы фабричных рабочих. А именно эти люди они уже пользуются авторитетом и уважением на своих заводах, и за этот год должны понять, как может и должен работать и жить правильный завод. Потому то самых умных профессионалов и отбирали — чтобы понять были способны все мелочи. Как в организации труда и технологиях, так и во вне фабричной жизни. А завидовать обычным работягам ТУРа... Ты можешь себе представить безногого станочника? Для него специальную подставку сделали, чтобы до суппорта доставал, и еще пару пацанов дали в помощники — один подносит заготовки и убирает готовые детали, а второй его вместе с помостом катает вдоль станка куда надо... Так он не только лучший по "выходу годных" токарь завода, он еще этих двух вчерашних пермских беспризорников обязался на токарей за два года выучить! И таких кадров там — как бы не половина, ветераны армейские...

— И откуда ты все это знаешь интересно? В чинах мы вроде одних, а мне такой информации не попадалось...

— Была у высших жандармских офицеров экскурсия по заводам ТУРа с пол года назад, там кому интересно было многое что могли рассказать и показать. Вот например папироски ТУРовские, что начали появляться, что ты про них сказать можешь, чем они от обычных отличаются?

— Ну табак поядренее немного, даже "армейские", про "флотские" я уже молчу — это вообще не курево, а смерть горлу. Картинки на пачках яркие, по мотивам последней войны, да еще и вкладыши разные, с корабликами, пушками и ружьями... Ну а так папиросы как папиросы, что в ними может быть не так?

— А то, что они все трехлинейного "калибра" это от вашего всевидящего жандармского ока ускользнуло? За пару часов машина с набивки папирос при нужде переходит на изготовление патронов. А на стрельбище нам дали теми патронами пострелять, я даже гильзу прихватил. Что заметили, и провели со мной отдельную ото всех остальных экскурсантов беседу...

— А что такого особенного может быть в гильзе? Она что, неужто сделана из папиросной бумаги? — усмехнулся не на шутку заинтригованный Рустов.

— Почти угадал кстати — из стали она была. Из обычной простой стали, для защиты от влаги покрытая каким — то хитрым лаком, в котором то весь их главный секрет и есть.

— Ну сталь, ну лак, ну и что такого особенного ? Меня на их фабрику тоже возили, хамье сплошное... Даже не пустили в некоторые цеха, представляешь?! Коммерческая тайна у них, от жандармов скрывать секреты папирос... А пострелять — я не гимназист, мне стрелять по мишеням из трехлинейки не интересно.

— А мне вот вдруг стало интересно, когда увидел серую гильзу вместо желтой. Ты хоть представляешь сколько дорогой меди можно будет заменить дешёвой сталью, если у них этот лак и правда сможет предохранять патроны от ржавчины хотя бы на пару лет?? И, кстати, тех кто эту мелочь заметил, у нас на экскурсии по и по закрытым цехам провели, и еще много интересного рассказали. Там то я этого инвалида и увидел, а тебе видать с похмелья только домики и запомнились... Только гильзу ту попросили с территории завода не выносить, ибо — сие тайна великая есть. А потом из этих, особо любопытных и наблюдательных, и выбирали начальствующих субъектов для операции "Студенты в народе". Ну ладно, первый блин умеренно комом, завтра начнем готовиться ко второй партии "псевдоссыльных".

— А что это за черный список, в котором был сам господин агитатор? Может тебе и про это какую — нибудь интересную историю рассказали?

— Тут я сам ничего не понимаю. Каждому попавшему в этот список я должен предложить выбор. Или следовать в Сибирь на пять а то десять лет как обычному ссыльному, или до осень девятого года ссылка в новом поселение, которое сейчас только начинает строится для этих господ... За что такие поблажки — не знаю, не ведаю.

— А что за место выбрали для коллекционирования господ социалистов, анархистов и прочих бомбистов?

— Еще националистов забыл, это твари с каждого народа Российской Империи тоже в списке по паре наберется. И светит им всем, какая то речка с непонятным туземным названием, то ли Подколодная Тунгуска, то ли Подкаменная Этруска, не силен я в географии земли Сибирской. Причем, там еще и новое поселение для уголовных строят, куда тоже переводить планируют только отпетых душегубов и Иванов* со стажем. Одни на одном берегу, другие — на другом. И выпустить все это собрание, прости Господи, уродов на волю должны уже в 1909 году... Странный приказ, но — все равно приказ. Так что, друг любезный — отоспимся и завтра с новыми силами на ловлю.

Утро воскресения, весна 1907 года, Севастополь, дразнящий запах блинчиков которые на кухне жарит любимая жена... Что еще надо капитану первого ранга для счастливого пробуждения? Увы — очень много. Чтобы солнечная погода продержалась до завтра — иначе первый пробные выезд новой модели гусеничного шасси придется опять отложить. Оно конечно "танки грязи не боятся", но только когда вырастут из памперсов, а пока... И еще о памперсах, ведь запах блинчиков, не дай бог, может вызвать у жены очередной принцип токсикоза. И потом любящему мужу ее опять, как месяц назад, придется долго убеждать, что она прекрасна и склонившись над туалетом в попытках... Ну в общем понятно уже, проще подорваться и дожарить блины самому. Проще всего было бы вообще напрячь горничную, но если у жены случался приступ любви к кулинарии, она ее обычно отсылала. Ибо, по словам Верочки — двум хозяйкам на одной кухне не ужиться

На кухне поцеловав жену в губы, щеку, макушку и ласково погладив уже начинающий округляться живот, капитан первого, и пока единственного, батальона морской пехоты отодвинул жену от плиты и решительно ринулся в бой. С тестом, маслом и сковородкой. Уже привычная к причудам мужа — как то иногда приготовить что — нибудь эдакое самому — Верочка Балк, в девичестве Гаршина, влюбленными глазами наблюдала за своим мужчиной. Который с явным удовольствием делал вроде бы совсем не мужскую работу... Кстати о совсем не мужской работе. Глядя на любимого супруга в переднике у плиты она вдруг вспомнила, что именно она обещала своей лучшей Севастопольской подруге еще позавчера.

— Васенька, а помнишь тот замечательный набор помады, пудры, туши и лака для ногтей который ты мне подарил когда узнал что наконец беременна?

— Да зайчик, если он уже кончился — то не переживай, через неделю максимум тебе будет новый. Или опять запах чего — то из косметики не можешь переносить? Тогда только скажи, мы еще в пороховой лаборатории похимичим и...

— Вася, — перебила опять запереживавшего не по делу мужа Верочка, — я тебе уже сто раз говорила — токсикоз заканчивается на третьем месяце. Ну почти заканчивается. Просто Наденька меня уже замучила вопросами, где именно в Париже она может заказать подобный набор. Я ей одолжила помаду, так она как маленькая девочка, час не могла наиграться как та выдвигается из тюбика и назад, представляешь? С тушью та же история кстати...

— А почему а Париже? — Балк деликатно решил не напоминать супруге, сколько времени та сама не могла наиграться с выдвижной помадкой и тушью, — я же тебе честно сказал, что это мы в мастерских с ребятами покумекали и просто решили сделать тебе более удобные и красивые упаковки для всех твоих женских мелочей. Ну кое — где, типа той же помады, загустители добавили, кое куда ароматизаторы... За которые я уже извинялся кстати...

— Да я то это все знаю, дорогой ты мой. Но никто в женском обществе все равно бы не поверил, что этакий набор, со столькими придумками, с таким миленьким зеркальцем и такой росписью, могут сделать в России. Я уже молчу про твои мастерские флота, — надула губки Верочка, — с которыми ты проводишь раз в десять больше времени чем с законной супругой. Которой ты с утра еще ни разу не сказал, что ее любишь, между прочим!

После окончаний спровоцированной таким заявлением короткой любовной возни, и закономерного выбрасывания сгоревшего блина в мусор, Верочка продолжила.

— Вот и пришлось мне ничтоже сумлявшись, всем рассказывать, что мой дорогой муж специально заказал этакую красотищу в Париже, у одной малоизвестной косметической фирмы, — тут Верочка неожиданно злорадно усмехнулась, — видел бы ты какие лица были у наших клуш — модниц! Как же так — у меня, синего чулка есть, а у них — светочей и завсегдатаев парижских салонов моды — нету! А когда спустя месяц их благоверные не смогли им такого же найти в том Париже, вот скандалов то было по севастопольским домам! Они меня уже затюкали — "какая из Парижских компаний такое делает"? Ну их то мне не жалко, дур набитых, разве что мужей этих несчастных, но вот Наденька и правда моя подруга. Ты же сможешь ей сделать еще один такой же, если уж мне через неделю обещал? А, у тебя блин горит! Да что с тобой Васенька? Вася??!!

Чугунная сковородка на которой блин уже не дымился, а вполне натурально горел, с грохотом полетела на пол. Балк подхватил на руки супругу и закружил ее по комнате, не обращая внимания на ее радостно испуганный визг.

— Господи, ну какая же ты у меня умница! Или вернее какие же мы вчетвером идиоты!

— Про умницу — это я и сама знаю, — немного самодовольно отозвалась Верочка, — а кто такие четверо идиотов?

— Те кто перебирая варианты, на производстве чего можно быстро и с малыми затратами сделать деньги, излишне узколобо смотрел на вещи, — не стал чрезмерно посыпать голову пеплом Кол, — что — то мне подсказывает, что к нам в Севастополь через пару недель приедет погреться на солнышке ее Высочество Княгиня Ольга, с которой тебе давно пора познакомиться поближе. И вы втроем, с твоей Наденькой, будете пробовать на своих милых личиках новые варианты пудрениц, тюбиков для туши и помады, теней на веки и прочих наборов. А в Париже будет зарегистрирована новая фирма, по продаже косметики... Только надо чтобы никто ни в коем случае не узнал, что ноги у нее растут из России, а то черта с два мы хоть что то продадим.

Идущий по коридорам Морского Штаба капитан второго ранга Балк всерьез думал пустить себе пулю в лоб. Эта навязчивая мысль преследовала его уже четверть часа, с того самго момента, как ему вручили это злосчастное направление в новому месту службы. Для начала его приказом вызвали в Санкт Петербург, выдернув из Владивостока и с мостика столь полюбившегося ему "Изумруда". Этот крейсер второго ранга до боли напоминал ему "Новика", который он повел в свой первый эскадренный бой... Который крейсер не пережил, геройски погибнув, отгоняя от русской кильватерной колонны японских миноносцев. До сих пор по ночам несгибаемый капитан иногда просыпался от понимания того, что будь на мостике "Новика" кто — то, лучший знакомый с маневренными характеристиками корабля, тот мог бы и пережить бой. А когда все считают тебя героем, а сам ты понимаешь, что по большому счету ошибся — это тяжело. С тяжестью же каждый борется по своему. А еще гадская рутина мирной службы, со всей бумажной морокой, вечными покрасками бортов и драением палуб, постоянными залетами матросов, руганью с береговыми службами о каждой тонне угля... В общем, когда однажды утречком похмельному капитану доложили, что трое его матросов задержаны патрулем и находятся на АРМЕЙСКОЙ гауптвахте, Балк выбрал самый быстрый и действенный, но вовсе не самый верный способ решения проблемы. Результат— приказ о сдаче крейсера старпому, неделя на поезде в Питер, два дня непонятного ожидания, вызов для получения п=нового направления и теперь этот пакет...

"Принять командование над СТРОЯЩИМСЯ военным ТРАНСПОРТОМ нового типа "Зайчик"... Это был даже не выстрел в сердце, а скорее плевок в душу. В принципе командирская карьера, а, для Балка второго, и неотделимая от нее жизнь, была кончена. Единственное, что пока удерживала молодого сорви голову от скоропалительного решения — приписка жирным шрифтом после текста назначения. "НЕМЕДЛЕННО ПОСЛЕ ПОЛУЧЕНИЯ НАПРАВЛЕНИЯ ДОЛОЖИТЬСЯ ВИЦЕ АДМИРАЛУ РУДНЕВУ ДЛЯ ПОЛУЧЕНИЯ ДАЛЬНЕЙШИХ ИНСТРУКЦИЙ". Ну чтож... Если его превосходительство адмирал хочет позлорадствовать — пусть попробует, терять все равно нечего, все уже потеряно... Поговорим. Напоследок...

В адмиральской приемной Балка неожиданно наткнулся на нервно ходящего взад вперед капитана второго ранга Рейна, командовавшего на Балтике "Жемчугом", систершипом его "Изумруда".

— Какими судьбами, — зло спросил резко повернувшийся к открывающейся двери приемной Рейн, явно ожидавший увидеть кого — угодно, но только не Балка, — интересно зачем вас то с Тихого вызвали, небось за новым назначением, как и меня? Не мой ли вы крейсер принимать собираетесь? Не удивлюсь, кстати, вы то сейчас небось у Руднева в фаворе...

— В каком к чертовой матери фаворе, — непроизвольно сжал кулаки Балк, — и зачем мне ваш "Жемчуг", меня самого мало того что с "Изумруда" сдернули, так еще и надеются засунуть на какой — то транспортник. Причем, наверняка специально подобрали, с наиболее идиотским названием для военного корабля! "Зайчик" мать вашу!

— "Зайчик"???? — если бы не тугой воротник парадной формы, то нижняя челюсть Рейна стукнулась бы об пол у носков его до блеска начищенных ботинок, — а у меня, представьте себе — "Крольчонок".... Они что, совсем с ума сбрендили??? Ну ладно бы Вам отдали "Жемчуг", не так обидно бы было, хоть в хорошие руки бы ребята попали. Но если нас обоих на этих "грызунчиков списывают... Что же, черт побери у них под шпицем происходит???

— У нас под шпицем происходит тщательный отбор командиров для нового класса кораблей, — из широко распахнутых дверей на двух главных командиров "бузотеров" с нескрываемой иронией смотрели Руднев и Макаров, — ну добро пожаловать господа, рад что вы не наделали глупостей по дороге ко мне. Или мне пока доложить не успели? Ну заходите поговорим о том, что вам предстоит совершить.

— Итак, приступим ибо время дорого, — как только закрылись массивные дубовые двери с места в карьер начал Руднев, — что я вижу? Герой войны кавторанг Балк. Последнее героическое достижение — угроза орудийного расстрела дачи военного коменданта Сахалина, из — за того, что тот посмел отказаться выдать вам ваших матросов, попавшихся в увольнительной патрулю пьяными**. Матросы, кстати, были доставлены к трапу на извозчике, которому комендант доплатил за срочность.

Сидевший рядом с Балком Рейн закашлялся в попытке скрыть неуместный при начальственном разносе смех.

— А рядом подхихикивает некто каворанг Рейн... Истории о чьих лихих каперских подвигах во время войны до сих пор заставляют гимназистов старших классов сбегать из дома, и пытаться записаться юнгами на флот... — решил внести свою лепту в начальственный разнос Макаров, — последний его каперский рейд был совершен два месяца назад, на угольщик N326 на рейде Свеаборга. Очевидно, что лихой капитан по привычке военных лет когда у него кончается уголь продолжает бункероваться у первого попавшегося угольщика. Остановив тот выстрелом под нос, или вернее — по носу.

— Степан Осипович, да на каждой погрузке мне не недогружают минимум треть угля за который я расписываюсь, а все рапорты об этом безобразии пропадают сразу после их отправки "по инстанции"... Я наше интендантство сто раз предупреждал по хорошему, — взмолился о пощаде Рейн, а сдавленное хмыканье теперь донеслось с места Балка, — а снаряд так вообще был практический. Что до "по носу" — так просто комендор нового набора вот немного близковато к борту этой шаланды и легло...

— А потом снаряд еще и от воды отрикошетил, и дырку в баковой надстройке пробил, — решил окончательно добить провинившегося Руденев, — в общем господа наше со Степан Осиповичем окончательное решение такое. Если вы хотите чтобы детство, столь бурно играющее у вас в жо... жилах, не повлияло на ваш дальнейший карьерный рост, для вас есть задание которое очень вам обоим подойдет по характеру. Что вы можете сказать о судах изображенных на этих рисунках?

Балк и Рейн взяли из рук Руднева небольшой альбом с цветными изображениями пароходов, и стали его неторопливо пролистывать.

— Пяток обычных трампов, под разными флагами, парочка небольших лайнеров, то ли пассажирских то ли грузопассажирских. Ничего особенного не вижу, — мнение Рейна кивком подтвердил Балк.

— Какими были бы ваши действия, если командую крейсером во время блокады Японии вы бы встретили какое — либо из изображенных здесь судов? — невзначай поинтересовался у капитанов Руднев.

— Да в общем то стандартные по международному коду, как всегда, — немного даже удивился вопросу Рейн, — остановить сигналом, если не подчинится — выстрел холостой, потом под нос, ну и если совсем не понимает то по баковой надстройке практическим. Потом подходим на пару кабельтов, высаживаем досмотровую партию на катере...

— А теперь посмотрите на этот макет, и скажите чем бы для вас кончилось следование "стандартной процедуре", — усмехнулся Руднев снимая ткань со стоящего посреди стола макета парохода.

— Но это же не тот корабль которые были нарисованы в альбоме, — удивился было Балк, но присмотревшись добавил уже с интересом, — хотя если поднять фальшборт там где он прикрывает орудия... Но форма надстройки не та, и труба всего одна, а в альбоме были и двухтрубные лайнеры?

— Положим трубу я при необходимости смог бы соорудить за пару дней, хотя она бы и не дымила, — пробормотал себе под нос уже Рейн, осматривая макет со всех сторон, — не совсем понятно с формой борта, она тоже у пары картинок в альбоме совсем другая. Да и с надстройкой это неделя возни плотникам. А почему корпус такой узкий, Всеволод Федорович? Что за машины и какой планируется ход и дальность?

— В точку ИО??, в варианте "океанский рейдер" "Зайчик" в перегруз принимает более полутора тысяч тонн угля. Скорость — до восемнадцати узлов, машины — уменьшенный и удешевленный вариант "Изумрудовских". Но главное конечно не это. И даже не встроенная система маскировки, которая позволит вам "установить" вторую трубу и изменить форму надстроек и изгиб борта за пол часа — час. Главное это модульность и универсальность этого кораблика.

— Ничего себе "кораблик" — почесал в затылке Балк, — это выходит порядка трех тысяч тонн стандартного водоизмещения?

— Стандартное — примерно так, а в перегруз раза в полтора больше. Но каждый из "грызунчиков" может быть войсковым быстроходным транспортом — помните как мы научались с медленными купцами и их "послушными" командирами в конвоях? Эскадренным угольщиков или танкером — роль которого исполняла ваша Лена. Сторожевиком и кораблем погранстражи — а то на Дальнем Востоке нам приходится отвлекать миноносцы и даже крейсера, чтобы гонять японских рыболовов в наших водах. А если в трюмы установить мощные водоотливные насосы а на корме лебедку — то и океанским спасателем и буксиром в составе эскадры, — снова вступил в дискуссию Макаров, — а во время войны это почти не уловимый рейдер. Маскирующийся под разные нейтральные корабли, реально существующие и зарегистрированные в Ллойде. Если же вражеский крейсер захочет его осмотреть поближе — с расстояния в пару кабельтов, при внезапном открытии огня из трех шестидюймовок Кане и пары торпедных аппаратов... Ваши шансы, как нападающего, я оцениваю предпочтительнее. И теперь самое главное — ЭТИ корабли будут воевать и в мирное время, когда самые быстрые крейсера и мощные броненосцы будут к войне только готовиться.

— Простите, Степан Осипович, но как это "воевать в мирное время", — от такого заявления опешил даже в принципе не признающий правил Рейн, — мы же не можем уподобиться пиратам и нападать на торговые суда до объявления войны... Это уже чересчур...

— Войны бывают разные господа капитаны, как явные так и тайные, — после утвердительного кивка Макарова подхватил эстафету Руднев, — вот недавно на Балтике был перехвачен обычный маленький пароходик, под скандинавском флагом... И вез он несколько тысяч винтовок и пистолетов, с соответствующим запасом патронов, нашим русским социалистам и анархистам... Мы точно знаем, из какой страны эти винтовки отплыли, и на деньги какой разведки они были куплены. Хорошо бы их вернуть "на родину", так сказать. "Вашим же салом, вас по мусалам", как в Малороссии говорят. И тут пароход — невидимка будет очень кстати. Если уж наши союзники так озабоченны помощью нашим "борцам за свободу", неплохо бы им ответить тем же. Так что военный транспорт, который на ночь может подобно царевне — лебедь обернуться безобидным пароходом хоть из Аргентины, хоть из Дании, в подобных тайных войнах оружие незаменимое. А вы — парочка, два подарочка, со своими косяками будете для таких кораблей идеальными командирами. Заодно и все свои косяки отработаете, после чего, лет так через пару, сможете вернуться уже на полноценные крейсера капитанами первого ранга. Еще вопросы есть?

— Но почему все же "Зайчик" и "Кролик", и зачем нам целый год терять наблюдая за их достройкой? — судя по тому, что вопросы были направлены уже на конкретные детали, для Балка назначение на транспорт уже перестало быть принципиально неприемлемым.

— Это корабли не только нового проекта, но и принципиально нового назначения. Во — первых вам, как их первым командирам, доскональное их знание, до последней заклепки, очень пригодится. Во — вторых, если проектировщики где — то, что — то упустили, у вас есть шанс это заметить до спуска корпуса на воду, или — в процессе достройки. Вам же потом меньше мучиться уже в море, — постарался максимально подробно разъяснить ситуацию Руднев, — что до названия... Ну посмотрите на эти кораблики в альбоме, какие они безобидные, милые, практически пушистые. Вот и решили первую серию назвать в честь мелких безобидных грызунов. Дальше — посмотрим, если вы сможете кого надо качественно обидеть — вторая серия будет названа уже в честь мелких хищников. Соболь, куница, горностай и прочие кусачие.

— И еще одна немаловажная деталь, господа капитаны, — решил добавить свои пять копеек Макаров, — так как ваши "грызуны" будут болтаться в море больше чем любые другие корабли первого ранга, за исключением средиземноморской эскадры, будьте готовы постоянно иметь на борту несколько курсантов. Пусть привыкают к дальним плаванья вдали от родных берегов. Сразу предупреждаю — к вам будут направляться самые... Скажем так — "деятельные" представители молодого поколения будущих офицеров Русского Императорского Флота. Те, кто уже одной ногой близок к отчислению или те, кого у преподавателей уже нет сил терпеть. Из таких персоналий и будут формироваться кают компании на последующих "грызунах", так что имейте в виду — вы сами будете готовить своих будущих подчиненных. Команды, кстати, тоже будут формироваться из наиболее непоседливых матросов.

— Степан Осипович, то есть всех алкоголиков и неумех из флота вы планируете вычистить к нам на пару новейших кораблей, а потом выгнать всю эту гремучую смесь в море, в надежде что мы обратно вернуться уже не сможем? — судя по иронии сквозящей в голосе Рейна тот тоже уже воспринимал ссылка ну столь своеобразный транспорт скорее как приключение, чем наказание, — ну хоть пяток человек я со своего "Жемчуга" забрать смогу?

— Экипажи пиратских кораблей, а по факту мы сейчас пытаемся возродить классических корсаров и каперов, которых так сильно не любит Англия, и должны набираться со всякого сброда, — в ответ столь же по "доброму" усмехнулся Руднев, — и держать их в узде могла только железная воля капитанов. Со своих старых кораблей берите кого хотите, предоставьте мне списки — завизирую не глядя. А по поводу корсаров же... Я когда вашему кузену полгода назад рассказа о нашей со Степан Осиповичем затее и роли в ней его непутевого братика, тот идеей весьма заинтересовался. И недавно прислал мне слова и музыку, как он выразился, "гимна грызунов". Послушать не желаете? Оно конечно вокальных талантов подобных таковым у представителей вашего семейства у меня нет, и придется вместо гитары позвать мне подыграть на рояле одного из более способных к музыке офицеров штаба, но общее впечатление составить вы я думаю сможете.

Польщенные капитаны первых русских корсаров проследовали за адмиралами в залу с роялем, в адмиральском кабинете не было кустов, и соответственно не оказалось и рояля. Где им довелось услышат столь знакомую всем нам с детства песню...

Четыре года рыскал в море наш корсар,

В боях и штормах не поблекло наше знамя,

Мы научились штопать паруса,

И затыкать пробоины телами.

Пара боевых капитанов скорее ожидавших от хорошо знакомого им юмориста Балка — Первого шуточной песенки была приятно удивлена вступлением.

За нами гонится эскадра по пятам,

На море штиль, и не избегнуть встречи!

Но нам сказал спокойно капитан,

"Еще не вечер, еще не вечер".

Вот повернулся боком флагманский фрегат,

И левый борт окрасился дымами!

Ответный залп, навскидку, наугад,

Вдали пожары, взрывы, смерть... Удача с нами!!

На губах Рейна, которому почему то внезапно вспомнился тот самый, стоивший ему пары зубов бой с "Идзумо", заиграла мечтательная улыбка, а глаза предательски часто заморгали. Тогда ему пришлось удирать от превосходящего его по скорости и силе броненосного крейсера, без, как казалось, каких либо шансов на спасение.

Из худших выбирались передряг,

Но с ветром худо, и в трюме течи,

А капитан нам шлет привычный знак:

— Еще не вечер, еще не вечер!

На нас глядят в бинокли, в трубы сотни глаз

И видят нас от дыма злых и серых,

Но никогда им не увидеть нас

Прикованными к веслам на галерах!

Балк задумчиво пробурчал себе под нос что — то насчет, "а чем транспортники лучше галер", при этом боясь пропустить хоть слово из "написанной чертовым братом" песни.

Неравный бой. Корабль кренится наш.

Спасите наши души человечьи!

Но крикнул капитан: — На абордаж!

Еще не вечер! Еще не вечер!

Кто хочет жить, кто весел, кто не тля —

Готовьте ваши руки к рукопашной!

А крысы пусть уходят с корабля —

Они мешают схватке бесшабашной!

Теперь воспоминания нахлынули уже на капитана второго ранга Балка — Второго, для которого абордаж был не только давно забытой военно — морской историей, но скорее страничкой биографии. Хотя в ту ночь на рейде Порт Артура его кораблю абордаж пришлось скорее отбивать, но все же...

И крысы думали: "А чем не шутит черт?!"

И тупо прыгали, спасаясь от картечи.

А мы с фрегатом становились к борту борт.

Еще не вечер, еще не вечер!

Лицо в лицо, ножи в ножи, глаза в глаза!

Чтоб не достаться спрутам или крабам,

Кто с саблей, кто с вымбовкой, кто в слезах, —

Мы покидали тонущий корабль.

На вымбовке Балко наконец то тоже пробрало до костей, — "помнится на "Сильном" крысы не нашлось не одной, тогда в рукопашной с командой "Фусо" дрались все и всем что попало под руку"... Перед его глазами как живой встал палубный матрос Грищенко, раз за разом смахивающий за борт полутораметровым рычагом для поднятия якоря прыгающих через фальшборт "Фусо" японцев. И как финал — разрыв мелкокалиберного снаряда, изрешетивший его осколками...

Но нет! Им не послать его на дно —

Поможет океан, взвалив на плечи.

Ведь океан-то с нами заодно,

И прав был капитан — еще не вечер!

За последним аккордом последовала долгая пауза, во время которой Петрович пытался отдышаться, а слушатели проглотить комок в горле и говорить нормальным голосом. Первым с этой задачей справился Балк.

— У всех родственники как родственники, а у меня вместо брата какая — то зараза. Теперь точно придется командовать этим "Зайчиком", не отвертишься. После такой песни не пойти на этот ушастый корсар — это себя не уважать...

— Песня дерет не то что за душу, а скорее за селезенку, — как то неуверенно начал Рейн, но по мере того как он говорил, его голос становился все более твердым, как будто он сам себя убеждал в правильности своих мыслей, — если бы мне на "Лене" пришлось идти на таран "Идзумо", или брат его на абордаж — лучше ничего придумать бы было нельзя. И именно поэтому, для той роли в которой вы нам описали работу наших "грызунчиков" в мирное время она категорически не подходит.

— Почему? — искренне удивился Петрович, — не достаточно бодрит по вашему?

— Скорее наоборот, Всеволод Федорович, если команда несколько дней подряд послушает что — то такое перед выгрузкой винтовок тем самым ирландским повстанцам... То половина сорвиголов из экипажей вместе с винтовками сойдет на берег и попытается англичанам накостылять вместе с ирландцами. А то и вместо них, а уж если команды будут под стать капитанам — я не удивлюсь если у них получится, — неожиданно поддержал Рейна Макаров, — в мирное время для каждодневного использования, им бы больше подошло что попроще и поспокойнее... А эту песенку лучше использовать в настоящем деле, когда припрет не на шутку.

— Ну если вы так ставите вопрос, — умом Руднев уже понимал правоту оппонентов, но врожденная упрямство не давало ему это признать.

"Ну и где я этим привередам" возьму на ровном месте другую песню про корсар по имени "Зайчик"? Хотя..." — неожиданно промелькнувшая мысль заставила адмирала расхохотаться в голос и продолжить уже вслух.

— Значит "Корсар" для вас кажется чрезмерно возбуждающим на подвиги в мирное время? А как насчет простой "Песни про зайцев"? Нот правда нету, ну да потом сами подберете, так вам и надо.

Жестом отпустив игравшего на рояле лейтенанта, который выйдя за дверь оставил ее полуоткрытой, чтобы не пропустить очередную новинку от "адмирала — песенника", улыбающийся Руднев начал безо всякого аккомпанемента.

В темно синем лесу, где трепещут осины,

Где с дубов колдунов, облетает туман...

Зайцы в полночь траву, на поляне косили,

И при этом напевали, странные слова...

* * *

Спустя несколько часов в ближайшем к морскому штабу кабаке, в котором традиционно собирались отмечать новые назначения молодые офицеры, пара десятков закаленных морскими ветрами всех широт молодых глоток дружно подтягивала паре молодых кавторангов:

А нам все равно, а нам все равно,

Пусть боимся мы, волка и сову!

Проходящий мимо дверей к извозчику Руднев довольно усмехнулся. Песня, пусть и не та на которую он рассчитывал, в военно морскую среду ушла удачно. Ну да ничего, дай этим молодцам немного времени — запустят и "Корсара". А пока — назад к скучной работе, на той неделе зачем то сбор всех иновременян в Зимнем, и приказано принести информацию по всем находящимся на хранении и планирующимся к снятию с кораблей орудиям калибра от четырех дюймов. И наличным для них боеприпасам тоже. Интересно, кто и что задумали на этот раз такого, что сам Михаил собирает всех четверых вместе, чего он обычно делать категорически избегал?

* Старое название для "воров в законе".

** Вполне реальная история о Балке втором из нашего мира. В конце концов его за подобные художества перевели командовать транспортом, где он и застрелился.

* * *

Вымбровка, рычаг для вращения кабестана, на барабана на который наматывается цепь при подъеме якоря.

* * *

Если в какой то из песен пара слов не совпадает с оригиналом — то помните, попаданцы их восстанавливали по памяти, и авторскими правами были не отягощены. А для вас — пусть это будет лишним поводом эти песни лишний раз послушать)).

Санкт Питерсбург. Зимний дворец, рабочий кабинет Регента Михаила Романова.

Не успел еще прибывший последним Лейков поздороваться, как усадив его нетерпеливым жестом руки, Михаил сразу взял быка, а скорее тура, за рога.

— Итак господа, я собрал вас ВСЕХ, чтобы товарищ Балк мог сообщить вам пренеприятнейшее известие, — обрадовал четырех собравшихся регент, — пусть он сам озвучивает свои выводы. У меня есть два часа, потом встреча с Германским послом ее я переносить без крайней необходимости не хочу.

— Неужели к нам едет ревизор? — ехидно поинтересовался у непривычно хмурого Василия Петрович.

— Именно что едет, и через пять с лишком лет, осенью четырнадцатого года — будет здесь, — не принял шутливого тона Василий, — и мы к его приезду, оказывается, готовы еще хуже чем мы боялись. Причем в том самом месте, которое мы считали самым надежным и безопасным.

— Что значит "еще хуже"??? Мы же изначально знали, что Русская армия не готова к войне нового типа? Как впрочем и все остальные армии мира, тоже мне — сюрприз... И что это за место, которое мы предполагали надежно — безопасным?

— Давай по порядку Вадик, ок? Получив, с разрешения Михаила Александровича, возможность ознакомиться с рапортами военного ведомства, я в первую очередь зачитался отчетами о состоянии крепостей. Решил так сказать начать со скелета обороны на западе. Занимательнейшее чтиво, из которого ни черта о реальной картине боеготовности нашего западного щита понять нельзя. Учитывая, что все планы развертывания, как старые так и новые, можно привязать только к этим крепостям — пришлось мне два месяца мотаться по всей западной цепи укреплений. Вывод который я вынес из этого путешествия — это вообще не крепости. Это ловушки для наших же войск, и они или будут разбиты дальнобойной артиллерией, или их просто обойдут. Миллионы рублей выброшены на ветер, и продолжают закапываться в землю прямо сейчас — идет реконструкция крепостей... По лучшим канонам фортификации 19 века.

— Василий, КАК их немцы могут безнаказанно расстрелять дальнобойной артиллерией, если в самих крепостях числится две с лишним тысячи пушек? Нормальная артиллерийская дуэль, как в Порт Артуре и было, — Вадик был в искреннем недоумении, — а потом должна подойти армия и снять осаду.

— Если бы пару тысяч, Вадик. В соответствии с "Всеподданейшем отчетом по военному ведомству" в крепостях в России числится почти одиннадцать тысяч орудий. Проблема только в том, что из них примерно треть образца 1877 года, эти еще хоть на что — то способны. Половина — образца 1867, тут уже похуже и с начальной скоростью снаряда и с дальностью и с самими снарядами — взрывчатка даже не пироксилин а черный порох. Ну а остаток — вообще гладкоствольные орудия времен Крымской войны. Современных и дальнобойных орудий в крепостной артиллерии НЕТ. Ни одна пушка из тех, что стоят в крепостях не добросит снаряд до обстреливающих крепость немецких орудий.

— Погоди, но ведь я же точно помню, была долгая оборона Осовца! — Вступился за русскую фортификацию лучше помнящий историю правдоруб Петрович, — с классическими артиллерийскими дуэлями, химическими атаками и прочими радостями позиционной войны. Осовец это же крепость?

— Крепость, причем далеко не самая большая, второго ранга, если мне память не изменяет. Ну а про оборону Варшавы, Новгеоргиевска, Ковно, Ивангорода, Бреста в конце концов кто — нибудь из вас троих хоть что — то помнит? Только в Первую мировую, а не во вторую?? А ведь это по настоящему большие крепости первого ранга, гораздо более приспособленные для длительной обороны, чем маленький Осовец. Но посмотрев на них вблизи, и главное — поговорив с офицерами ими командующими, я кажется понял, почему про их героическую оборону мы ничего не слышали. Не будет там никакой обороны, ибо — при правильной осаде, а от немцев я другой ожидать бы не стал, обороняться то особо и нечем. Да и командуют у нас крепостями в основном офицеры предпенсионного возраста, не сделавшие нормальной карьеры в армии. Эдакая "предотставочная" синекура, для тех, кого и вроде выгнать не за что, и в действующей армии уже держать накладно.

В повисшей мертвой тишине раздался какой — то свистящий голос Михаила.

— Почему вы об этом ни моему брату ни мне ничего не рассказывали? Какие еще сюрпризы вы готовите для меня и всей России в ближайшее время, господа из будущего?

— Ваше высочество господин регент, — самым официальным тоном на который он только был способен ответил на высочайший наезд адмирал Руднев, — я и про Осовец то помню случайно, и именно потому, что его оборона была весьма удачна. Там морские пушки Кане применялись, так что мне эта часть истории немного знакома. Я вообще больше интересовался военно морской ИСТОРИЕЙ, а не перипетиями неудачных для России сухопутных войн. Для нас Первая Мировая — это столетняя история, как для вас сейчас Персидская война Кутузова в 1811 году. К тому же, о неудачных для русской армии сражениях, а как я теперь понимаю — такой страницей в нашей истории была оборона большинства крепостей, историки предпочитают просто не вспоминать. Бегло их перелистывая, так сказать..

— Петрович, подожди это возможно важно! — внезапно прервал уже открывшего рот для ответной реплики регента Балк, — что именно ты помнишь про орудия Кане в Осовце? Ваше высочество, Михаил Александрович, пожалуйста — не сбивайте вы этого долбо... Гм, адмирала с мысли пока она у него есть.

— Ну туда пару шестидюймовок привезли для конрбатарейной борьбы, и они даже несколько крупнокалиберных немецких орудий вроде удачно вынесли, а что такого в этом может быть важного?

— На момент моей инспекции никаких орудий Кане ни в Осовце, ни в других крепостях мной посещенных нет. Может потому именно Осовец и продержался дольше всех остальных, что там хоть пара орудий была, способных адекватно ответить на обстрел крепости*?

— Господи Василий, если тебе для укрепления обороны линии крепостей не хватает только шестидюймовок Кане — это не проблема, — пожал плечами Петрович, — да у нас только на Балтике, только при модернизации "Бородинцев" освобождается тридцать шесть башен, и каждая с парой этих самых пушек. Были конечно планы их использовать для обороны десантноопасных участков побережья, но если надо — забирай, хоть с башнями хоть без. Если не охота возиться с выкапыванием и бетонированием подбашенных отделений. Еще не знаю куда девать несколько сотен крупнокалиберных орудий береговой обороны. На Черном море и на Тихом скопилось довольно много устаревших систем для стрельбы по кораблям уже не актуальных, до одиннадцати дюймов включительно и с дальностью стрельбы до двадцати километров.

— Но почему ничего подобного не было сделано в ВАШЕЙ истории, если решение такое простое, лежит на поверхности и мы его нашли за пол часа? — с подозрением спросил у Петровича князь Михаил.

— Понятия не имею, но если вы правда хотите узнать почему — посмотрите кому ВЫГОДНО отделить производство морских орудий, от осадных и крепостных. Ну а чтобы услышать их аргументы на тему "почему это не возможно" — поставьте задачу разработать план усиления обороны западной цепи крепостей морскими орудиями армейскому Генеральному Штабу**, — ехидно улыбаясь вступил в диалог молчавший до этого Лейков, — я же, пока они будут изобретать подходящие отговорки, на коленке набросаю проект установки башни с "Бородина" на суше. А остальные морские орудия я думаю будет целесообразно установить на ЖД транспортерах, типа тех которыми на Дальний Восток перевозили подлодки. Тогда на угрожаемый участок фронта можно будет за неделю перебросить пару десятков орудий большой мощности. Да и в наступлении нам артиллерия крупных калибров я думаю не помешает.

— Этот проект ты тоже "за неделю на коленке набросаешь"? — с издевкой в голосе поинтересовался Балк.

— Я не идиот, я реалист — пессимист, — отбрил его в стиле начала следующего века подменивший Лейкова профессор Фридлендер, — перенести уже готовое подбашенное отделение с серийного броненосца на сушу, и исполнить его в бетоне вместо стали — много ума не надо. Размеры остаются те же, все механизмы кроме генераторов передаются вместе с башней, тоже мне — бином Ньютона. А вот расчет действия энергии отката на платформу и рельсы под ней — тут уже нужно много профессионалов железнодорожников и артиллеристов. Это я один само собой не потяну. Но вот скоординировать их усилия так, чтобы они искали пути решения возникающих проблем, а не отмазки почему их решить "абсолютно и совершенно невозможно", это я сделать вполне в состоянии. Просто потому, что я точно ЗНАЮ — это возможно и необходимо, а инженерам этого времени будет проще доказать, что орудия такой мощности на таких платформах установить "никак не возможно-с". Хотя как мне кажется, те участи пути с которых планируется вести огонь придется усиливать, укреплять насыпи, класть более тяжелые рельсы, короче — просто перекладывать пути заново, чтобы сделать невозможное возможным. Иначе о нормальном переносе огня по фронту говорить не придется, а стрелять можно будет только вдоль колеи, в общем решение одной проблемы ведет к возникновению десятка новых...

— А еще дорогой ты мой, — прервал всех адмиральский голов Руднева, — когда "на коленке" будешь рисовать схему установки морской башни на земле, не забывай что у тебя ограничения по водоизмещению не будет. Не утонет она от перегруза.

— Само собой не утонет, не в болоте же будем строить батареи, — не врубился Лейков.

— Если ты не увеличишь толщину брони башни раза в два и не доведешь углов возвышения орудий до баллистически идеальных сорока пяти градусов, я лично попрошу регента Михаила вывести тебя в чистое поле, прислонить лицом к белой стенке и пустить пулю в лоб! За вредительство и головотяпство в особо крупных размерах, — продолжал злорадствовать Руднев.

Пока четверо попаданцев хмыкали над старым, для них, приколом, слышавший его впервые Михаил пытался представить себе столь экзотический способ борьбы с саботажем. Судя по кривой усмешке, ему он тоже показался весьма привлекательным, и скоро "добрая" шутка станет страшилкой для чиновников империи. После минутной паузы Балк, явно что — то прикинув в голове, задумчиво спросил у Руднева.

— А какая дальность будет у Кане при идеальном возвышении и стрельбе полным зарядом? Мне надо знать, чтобы грамотно разместить по несколько башен за каждой крепостью так, чтобы они перекрывали сектора обстрела друг другу и полностью прикрывали полевые УРы, которые надо построить вокруг крепостей. Тогда их обойти немчуре точно не удастся, и при нормальном командовании они точно смогут держаться по несколько месяцев.

— Василий, убей — не помню, кто у нас артиллерист в конце концов? Посмотри по таблицам, но навскидку — кабельтов на сто двадцать снаряд полетит точно. То есть при полном перекрытии зон огня соседних башен три установки смогут контролировать полосу в сорок километров по фронту, и до двадцати в глубину.

— И таких полосочек мы из готовых башен можем нарезать двенадцать штук? А если использовать башни с "Полтав" и Черноморских броненосцев...

— Капитан Балк, немедленно закатайте губу обратно! Это приказ!!! — попытался поставить на место размечтавшегося подчиненного Руднев, — пусть сначала "профессор" Лейков прикинет бюджет этого строительства, хотя бы "на коленке". А то сейчас ты построишь линию от моря до моря, а на сухари и портянки для солдат ее охраняющих денег уже не останется.

— Если немедленно остановить ведущуюся сейчас бесполезную реконструкцию этих же крепостей — то денег и бетона мы столько сэкономим, что и на установку башен хватит, и на УРы вокруг них останется, — попытался отстоять свою точку зрения Балк, но был прерван уже Михаилом.

— Кто такие эти уры, и как они могут быть лучше крепостей, если они дешевле?

— Практика двух мировых войн показала, что одинокая крепость не преграда для наступления, не зависимо от ее мощности. Ее всегда можно обойти, вопрос только в радиусе дуги охвата. Но если основную фортификацию окружить Укрепленным Районом из рассредоточенных огневых точек, каждая из которых будет слабее любой в крепости, но их будет много и они будут поддерживать огнем друг друга... Да еще и прикрыть из — за спины этих укреплений парой дальнобойных и трудноуязвимых орудий в бронированной башне... Пусть даже половина укреплений будет вообще без бетона, просто из земли и бревен, такую площадь насытить снарядами для прорыва сложнее, чем бетонную но маленькую крепость.

— Все равно — как ты сам и говорил, — решил внести свои пять копеек Вадик, — комендант крепости сдаст все твои труды немцам испугавшись обхода как и было в нашей истории. Пушки это конечно важно, но люди — все таки гораздо важнее. На каждую крепость в западной оборонительной цепи надо заранее, до войны, найти командира, который из нее и сам без приказа живым не уйдет, и подчиненным сбежать не даст. Тогда все твои фортификационные изыски будут иметь смысл. Иначе — не тратьте деньги господа.

— Кстати о деньгах, — снова подал голос регент, — а не эффективнее ли будет на эти же деньги произвести побольше гаубиц того — же шестидюймового калибра, и на время обороны расставить их за линией укреплений? Тогда их и в наступлении можно будет использовать. А башни навечно останутся там, где мы их сейчас установим.

— Нам от немцев обороняться на линии западной границы придется минимуму год. Это при самом благоприятном для нас ходе войны, — начал явно не в первый раз разъяснять свой взгляд на ход будущей войны Балк, — пока мы не возьмем Босфор и не выбьем из войны Австрию против немцев проще и дешевле держать оборону. Так что работы этим башням на их местах установки хватит до неоднократного расстрела стволов. Гаубицы же, тем более мобильные не смогут иметь ни той дальности стрельбы, ни сопоставимой устойчивости под огнем. По простому — даже прямое попадание снаряда башню скорее всего навсегда из строя не выведет. А близкий разрыв снаряда любого калибра на гаубичной батарее выкосит половину прислуги, и сами орудия может серьезно повредить. В общем — для обороны и для наступления нам увы нужны разные орудия. Пока, на сегодняшних технологиях, создать универсальную системы не реально. Хотя лет через двадцать может и удастся создать что — то подобное советским гаубицам — пушкам...

* Безусловно, Осовец продержался на порядок дольше всех остальных крепостей России в ПМВ не только из — за успешного контр батарейного применения пары пушек Кане. Которые кстати были установлены и в бесславно сдавшемся Новогеоргиевске. Но — из песни слово не выкинешь, и успешный факт их применения против немецкой артиллерии действительно имел место быть. Как и знаменитая атака мертвецов, когда отравленные газами русские солдаты на штыках вынесли не ожидающих от покойников никакого сопротивления и численно их превосходящих немцев. И все это на фоне поспешного оставления остальных крепостей, или их сдачи, причем иногда оборонявших крепость русских было больше, чем осаждающих ее немцев. К сожалению были в "песне" под названием ПМВ и такие слова...

**Выгодно столь идиотское положение дел было "орудийной мафии", которая зарабатывала на производстве пушек для армии хорошие деньги, но в результате оставила ее на момент начала войны без нормальных орудий крупного калибра. А стандартный аргумент против использования на суше мощных морских орудий был — "их лафеты не приспособлены для действия на суше и излишне тяжелы". Ведь само собой, разработать и главное произвести лафет под готовое орудие, это настолько сложнее чем закупить патент на то и другое у фирмы Шнайдер, система откатов и попилов бюджетных денег с которой давно отработана... А уж тот "милый" факт, что даже при купленном патенте организовывать производство орудий Шнайдера России РАЗРЕШАЛОСЬ только на Путиловском заводе...

Лето 1908 года выдалось жарким даже в Сибири. И содержащиеся в четверке новых лагерей — поселений с удовольствием жарились на солнышке, досиживая последнее лето своего "отдыха". Никакого серьезного режима ни у уголовных ни у политических не было, как не было и обязательных работ. Всерьез охраняли только единственную дорогу, вернее тропу проложенную к берегу Тунгуски от ближайшей фактории Варранава осенью 1907 года. Правда всем окрестным охотникам была обещана небывало щедрая награда за отстрел любого каторжника вышедшего из своей десятикилометровой зоны, но таковых за почти год нашлось всего трое. Просто потому — что бежать было не только некуда, но и не зачем — осенью 1909 года освободить должны были всех каторжан, и политических, и уголовных. Ну а что до судьбы троих "нетерпеливых" — когда местный охотник привез на волокуше два тела, то начальник каторги ротмистр (тормоз из прошлой главы))) удивленно его спросил:

— А почему у обоих пули в глаз попали?

— Так начальник, мне когда поручика винтовку Бердана и пол сотни патронов за каждого подстреленного беглеца обещал, он так и сказал — "только шкурку не попотри". Ну а нам что, мы в бить в глаз привычные, да и эти душегубы далеко не белки — ни по деревьям не прыгают, по тайге ходить не умеют...

— А почем знаешь что это именно душегубы? Две недели тому назад сбежали не только двое уголовных, но и один политический, мне и самому надо фото смотреть чтобы разобраться кто из троих здесь валяется, а кто еще по тайге бегает...

— А никто больше по тайге кроме зверя не бегает, начальника, ты не ищи... Того политического они сами за пару дней до того зарезали. У каждого по пол пуда мяса было в котомках, а таким охотникам у нас в лесу добычу не скрасть. Да и нашел я того бедолагу, когда этих обратно тащил. Они же его на мясо в дорогу взяли.

В общем после того, как подробности этой истории дошли до лагерей, желающих бежать больше не находилось. А в лагерях политических многие всерьез задумались, а настолько ли близки им "классово близкие" уголовники.

Бывалый вор Митяй Кривой, который отбывал уже пятую ходку, третий месяц не уставал удивляться небывалому послаблению как в режиме, так и в сроках. Единственная работа которую пока пришлось сделать на этой странной "каторге", это проложить сквозь вековую тайгу тропу, и построить себе бараки. После этого единственным разнообразием в лагерной жизни были еженедельные походы артельщиков в Варранаву за едой. Но что — то не давало бывалому вору покоя, а своим чувствам он привык доверять. Уж слишком все было хорошо, так в жизни не бывает. Так что на всякий случай он поговорил с парой не менее авторитетных Иванов, и через пару недель решили рвать когти всем лагерем. На ораву из полутора сотен бывалых мокрушников у пары встречных охотников просто не нашлось бы патронов. И в это ранее утро конца июня у красном угла барака пятерка главных воровских авторитетов пыталась окончательно договориться, кому из них уходить в отрыв, а кому по нутру остаться досиживать обещанный срок в лагере.

— Че вам не сидится братва? Еще год с небольшим и, как сказанул этот что с проверкой приехал — "на свободу с чистой совестью". Да ты Митяй за этот год не выйдешь из тайги к людям, даже если рывок удастся. Тут по тропе хрен пройдешь, а вам по лесу тащиться. По мне лучше тут годик досидеть, а потом на поезде до дому...

— Я, Серый, помню не только что он сказал, но и КАК он это говорил. Я тогда сразу припомнил как мой лепший кореш Ангел одному купчишке обещал, что тотчас его отпустит, как только тот расскажет где рыжье заныкано... Ну в общем он ему с такой же мордой это втюхивал. Не выпустят они нас отсюда живыми, для того и собрали всех в кучу.

— И что почитай год уже как кормят, так это чтоб мы жирнее были у апостола Петра на суде? Ну а затащили к черту на кулички, тоже чтобы именно ТУТ, посреди именно этого леса нас всех зарыть, особое место здеся чтоль? Хотели бы перебить — порешили бы по одиночке или прямо в тюрьмах, или еще проще — кого где повязали. Чего нас было со всей Рассеи сюда собирать, а Митяй?

— Не знаю, но чуйка мне моя говорит, что надо бежать отсюда не оглядываясь и как можно быстрее. Кто не хочет — оставайтесь, но мы еще неделю покантуемся пока тайга просохнет получше, и рванем. Своих шестерок, если кто из низ захочет уходить, отпускать будете? Или держать насильно?

Ответа на этот узнать уже было не суждено — в барак с криком ворвался один из стоявших на шухере шнырей Митяя —

— Там, пахан, там небо, оно того...

— Что "того", деревенщина, чем тебе небо нагад не угодило, падает небось на твою дурную голову? — зло усмехнулся щербатой пастью Митяй.

— Ну дык похоже что да, а ты откуда знаешь, пахан? — удивился вбежавший.

Снаружи барака донесся какой — то рокочущий звук, поначалу довольно тихий, но очень быстро нарастающий. Выбежавшие на крыльцо "деловые" испуганно уставились на восток, где небо все быстрее приобретало желто — оранжевый цвет. В центре зарева, как в огненном венце показалась ослепительно яркая точка, довольно быстро увеличивающаяся в размерах. За десяток секунд зарево заполнило половину неба а раскаленный добела уголек превратился в летящий по небу хвостатый шар, по яркости в десятки раз превосходящий показавшееся из — за верхушек елок солнце. Вдруг, с южной части горизонта к болиду метнулось что — то уж совершенно нестерпимо яркое, и бело голубая вспышка затопила все небо.

Зажмурившийся и прикрывший от нестерпимого света глаза рукой Митяй вдруг прямо сквозь веки и руку увидел, как дымятся вставшие дыбом волосы на голове у стоящего на коленях и истово крестящегося Серого. А еще через несколько секунд, в течении которых он борясь с нестерпимым жаром шептал молитву, небо и вправду обрушилось на барачный поселок. Спрессованный до крепости бетонной стены воздух ударил по болотистой тайге подобно молотку, разбрызгивающему жидкую грязь. Сам Митяй, которого его знаменитая чуйка загнала в отрытую для будущего колодца яму, прожил немного дольше своих солагерников. Кто как погиб из заключенных в ближайшем к эпицентру лагере, где кропотливыми усилиями третьего управления и полиции была собрана элита воровского мира Империи, не смогла бы установить и экспертиза 21 века. На месте лагеря образовался неправильной формы кратер, медленно заполнявшийся водой из ближайших болот.

Наблюдающий за катаклизмом в бинокль с бревенчатой вышки Лейков соскользнул на землю по канату и рыбкой нырнул в отрытый рядом окоп. Кажется в общих чертах вышло близко к задуманному. Несмотря на очень приблизительный адрес падения метеорита — на совместном мозговом штурме вспомнить удалось порядка 200 километров северо восточнее фактории Варранава — получилось. Ударная волна как веник солому смела с холма вышку, построенную из вековых сосен, но Лейкову было все равно. Пожалуй даже судьба четвертого лагеря, куда он втайне от своих товарищей перевел тех революционеров, кого он хотел сохранить его сейчас волновала меньше чем то, что он увидел с вышки. В данный момент он был единственным на свете человеком который точно знал ответ на один из самых важных вопросов... Первая ударная волна прошла, и выплевывая изо рта иголки и землю профессор Фридлендер выбрался из полузасыпанной ямы и неожиданно для сопровождающих его казаков захохотал в голос. Время от времени дребезжащий из под земли кустарный счетчик Гейгера только подтверждал, что он не спятил, хотя казаки в тот момент наверняка думали прямо противоположенное. Резко оборвав смех, Лейков успокаивающе кивнул станичникам, и прихрамывая пошел в сторону фактории. Да, он знал то, чего не знал наверняка никто даже в 21 веке, но пользы от этого знания не было никакого. Сейчас надо было разгребать завалы, как в прямом так и в переносном смысле. Хотя лично для него, все проблемы России начала века как — то вдруг, стали для него намного менее важными и актуальными...

Зима на Сицилии не сильно прохладнее иного лета в средней полосе России. Чем издавна, со времен Екатерины, пользовались русские моряки — Средиземноморская эскадра была тем самым местом, где боевая учеба флота продолжалась круглый год. Ну и само собой — свободно маневрирующей морской силой, не запертой ни на Черном ни на Балтийском морях.

Глава 6. Большие договора, и "малые" войны.

1909 — 1914 гг. Европа, и не только.

Варна в Болгарии в начале двадцатого века еще не была широко известным европейским курортом. Просто обычный порт, и визит туда русской эскадры в составе пары броненосцев и полудюжины эсминцев был делом довольно необычным. Но и не из ряда вон выходившим. Как и посещение эскадры царем Болгарии. В принципе, даже то, что бывший в это время в Болгарии царь Сербии тоже решил заглянуть на русские корабли, уж коли так совпало, тоже объяснимо. Цари тоже люди, и им тоже бывает скучно, почему бы и не посмотреть на современные боевые корабли? Но вот то, что в это время на болтавшемся в пятидесяти милях в море на траверсе Варны "Кагуле" инкогнито был регент Михаил, официально находившийся на отдыхе в Ливадии... Если об этом кто — то узнал, это уже могло навести аналитиков разных стран на не нужные мысли. Как и тот факт, что оставшиеся ночевать на броненосце "Потемкин" венценосные особы незадолго до заката переоделись в мундиры офицеров русского флота и вышли на миноносце в море. Впрочем, миноносец вернулся обратно в порт через полтора часа, никого в море не встретив. Если не считать стальной сигары ненадолго вынырнувшей из океана у его борта и почти сразу же нырнувшей обратно в пучину.

Об истинной подоплеки событий не должен был знать никто. Ну кроме пары — тройки находившихся с ним на "Кагуле" человек и командира подлодки русского Черномоского флота "Акула", без участия которых в этой афере было никак не обойтись.

— Вадик, Василий, вы уверены что они ОБА сегодня ночью смогут сюда прибыть?

— Петрович, ну мало того что мне это приходится выслушивать от Михаила, так и ты туда же... Повторяю, и Цари Болгарский и Сербский сейчас официально осматривают посетившие Варну русскую эскадру, и останутся ночевать на флагмане. Так что если они не смогли незаметно перебраться на "Акулу" — то ночью мы сами к ним на той же лодке придем в гости. А если смогли — то будут тут через пол часа, не мельтеши хоть ты, а? Лучше сосредоточился бы на будущих переговорах, вам с Михаилом надо уломать двух весьма упрямых ослов. Каждый из которых мнит именно СЕБЯ центром если не вселенной, то уж Балкан точно. Именно поэтому я УВЕРЕН, что на "Акуле" придут оба. Как дети, не соглашались на тайную встречу в таком формате, пока я в сердцах не ляпнул что еще не один царь на подлодке не погружался... Я их просто на слабо развел, честное слово, сам удивляюсь.

— Кол, но ведь Михаил на Балтике на "Мурене", — не уверенно начал было доктор Банщиков.

— Во — первых, — прервал его капитан Балк, — он не царь, а регент. Во — вторых, в газетах это не освещалась. И в — третьих, я надеюсь у тебя хватит мозгов об этом этим двум не говорить?

— У меня — то хватит, а самого Михаила ты предупредил? Вон он, как раз на палубу поднимается, если забыл — самое время исправить оплошность.

Судя по тому, с какой поспешностью Балк направился в сторону вышедшего подышать регента, предупредить его он и правда забыл. Но зато когда через пол часа катер доставил с "Акулы" двух слегка обалдевших от новых впечатлений царей, Михаил первым восхитился их "беспримерным подвигом". Небольшая доза лести, примененная для подготовки партнера к переговорам, еще никогда не мешала. Но никак не могла смягчить во многом противоречивые позиции сторон.

Итог трех часов беспрерывной торговли можно было подытожить двумя предложениями. Сербия была готова подписаться под протокол о разделе зон влияния в Турции, предложенным Михаилом. Гарантии их нерушимости на следующие десять лет ее так же вполне устраивали. Но вот Болгария... Царь Фердинант Болгарский категорически отказывался принять предложенный вариант как окончательный, и не подлежащий пересмотру.

— Господин Регент, — он в очередной раз попытался подвинуть Михаила с занятой тем позиции, — почему вы оказываетесь удовлетворить претензии Болгарии на занятие европейской части Константинополя? Ведь в данном случае России получит столь необходимую вам свободу судоходства черех проливы, при этом оставась вне войны.

— Я лично был бы не против, поверьте. Но все остальные Великие державы на это не пойдут. И мнение одной России никак не перевесит совокупную позицию Англии, Франции к которым наверняка примкнут Германия и Австро-Венгрия. Может быть, по итогам не локальной войны на Балканах, а следующей, общеевропейской Болгария сможет получить Европейскую половину Стамбула. Если будет воевать на правильной стороне. Особенно, если воюющая НА ТОЙ ЖЕ СТОРОНЕ, — явственно выделил интонацией Михаил, — Россия займет сторону Азиантскую.

Михаил прекрасно помнил рассказы Балка и Петровича о том, за кого в обе мировые войны выступали столь "любящие" Россию болгары. И пытался сделать все, чтобы эта часть истории не повторилась. Но у царя Болгарского находились все новые претензии.

— А почему по вашему плану Македония, исконно болгарская территория должна отойти Греции?

— Потому, что иначе она может и не вступать в войну на стороне Балканского союза. А другого противовеса Турецкому броненосному флоту у нас нет. Россия передаст Болгарии и Черногории в кредит малые корабли и береговую артиллерию, но броненосцы... При всем желании у вас просто нет ни готовых из обслуживать экипажей, ни времени и финансов на их подготовку, — присоединился к отстаиванию русского предложения Руднев.

— А какая вообще гарантия вступления в войну Греции? — поинтересовался царь Сербский.

— Помните прошлогоднюю передачу греческому флоту броненосного крейсера "Сунгари", — неохотно выложил на стол приберегаемый козырь Михаил, — он прекрасно дополнил остальные корабли греков, а в наш флот не очень то вписывался. Секретный протокол предусматривает его возврат обратно России, если Греция не поддержит Болгарию и Сербию в войне против Турции. При этом порт Смирна, который они нам передали в аренду на 100 лет взамен крейсера, остается за Россией. Так что эту часть работы мы уже за вас сделали, Ваши Величества.

— Но все же, — упорно продолжал выворачиваться от подписания окончательного договора Фердинандт, который наделся еще поторговаться и с Францией, — Греция получает от России броненосец, а Болгария, которой предстоит вынести наибольшую нагрузку в войне — практически ничего...

— Ваше величество, — вдруг прервал царственно нытье Руднев, — по возвращению в Варну посмотрите внимательно на "Ростислав". Если вы гарантируете, что Болгария не будет после войны настаивать на пересмотре границ указанных в этом документе, то за неделю до войны он может войти в состав вашего флота. Оплата в рассрочку на пять лет, без процентов.

— Но экипаж, откуда он за неделю появится? У нас просто нет в стране столько обученных моряков, — к счастью возглас Фердинандта заглушил удивленное "Что??" Михаила, — я уже молчу про командиров способных им командовать в бою...

— Я думаю большинство экипажа ради возможности пострелять настоящим туркам согласится временно, до окончания войны принять Болгарское подданство, они же к этому годами готовятся, а тут такой шанс... Один "Ростислав" сможет предотвратить частые обстрелы Болгарского побережья, или по крайней мере сделать их проведение для Турции очень опасным мероприятием. Он и один способен навалять паре их броненосцев, а каждый раз выходить на пострелять по берегу всем флотом... В общем думайте, решайте месяц у вас еще есть. А сейчас — вам пора обратно в брюхо "Акулы", а то через два часа светает.

После того как дорогие гости отбыли в царство Нептуна в "Акульем" чреве, Михаил устроил Петровичу нешуточный разнос.

— Что это сейчас было? Зачем было обещать этому вымогатель БРОНЕНОСЕЦ? У вас их что, на Черном море слишком много? Зачем тогда срочно дредноуты достраиваем? А некий адмирал требует срочно закладывать к ним в добавок еще пару новых, по улучшенному проекту? Тот самый, который только что пролюбил, как выражается Балк, один из линейных кораблей того самого Черноморского флота? Фердинандт от такого подарка теперь ни за что не откажется. И главное — почему меня заранее не предупредили об этом цирке, господин Руднев?

— Михаил Александрович, позвольте объяснить. На самом деле "Ростислав" из Русского Черноморского флота выбывает чисто номинально. Если Балканская война пройдет по нашему сценарию, то он будет в Первую мировую воевать под болгарским флагом, на НАШЕЙ стороне. И куда ему деваться кроме как быть включенным в ту же дивизию броненосцев в которой он сейчас состоит? Заменой современным дредноутам этот весьма неудачный корабль быть никак не может. Им предстоит воевать против английских линкоров нового поколения, не уверен только в составе турецкого флота и под флагом самого Роял Нейви.

— Они же вроде у нас в союзниках должны быть в ту войну — Михаил покосился в сторону Вадика с Василием, которые проводив на катере пару царей поднимались по трапу на борт "Кагула", — с ними то зачем воевать готовиться?

— Да, в нашей истории были союзниками, — пожал плечами Петрович, — но как долго оно ими останутся если нам самим удастся захватить Босфор, не знаю. Даже будучи союзниками в нашем мире, свои интересы в отношении и Турции, и России Британия всегда ставила выше всех остальных

— Это ты про ту историю когда англичане пропустили "Гебен" в Стамбул, что заставило Турцию вступить в войну против России, — сходу влез в разговор доктор Вадик.

— Ты как всегда "слышал звон, да не знаешь где он", — отмахнулся от приятеля Руднев, — британский средиземноморский флот всерьез пытался "Гебена" поймать. Без всяких, на мой взгляд, имитаций бурной деятельности. Но вот попеременно поступавшие из Адмиралтейства противоречивые приказы фактически заставили адмирала Милна мотаться с его парой линейных крейсеров по всей Средиземке из конца в конец. То ему надо прикрывать перевозки Французов, как будто у тех у самих флота способного отбиться от "Гебена" нет. То ему сообщают что Англия вступила в войну против Австро Венгрии, и он до опровержения этой новости 4 часа прет не за "Гебеном", а от него... То командир отряда броненосных крейсеров Таубридж получает приказ "не ввязываться в бой с превосходящими силами", весьма не типичный для Роял Нейви... Хотя уж что — что, а сбить ход одному немцу четыре британских крейсера с восемью эсминцами смогли бы.. В общем — де юре ловили изо всех сил, но поймать не смогли, хотя и виноватых нет. Де факто же — лично я с трудом верю в такой бардак в Британском Адмиралтействе. Если бы первоначальные четкий приказ Милну "Висеть на хвосте у немцев и после официального начала войны утопить их" не был бы три раза изменен — "Гебен" был обречен. Хотя — прямых доказательств злого умысла конечно нет, возможно просто лорды запутались в обстановке. Но осадочек таки остался...

— Хватит мне заговаривать зубы историями еще не начавшейся войны! — отрезал регент, — какие выгоды для России есть в передаче "Ростислава" Болгарии, адмирал Руднев — коротко и ясно пожалуйста, без столь любимых вами получасовых лекций. Остальным — убедительная просьба помолчать!

Михаил классическим "фейспалмом" остановил Вадика и Балка попытавшихся выяснить, с каких это пор "Ростислав" вообще кому — то там передается. Таким маневром Петрович был отсечен от поддержки и лишен пауз для обдумывания.

— Есть такое выражение — "хочешь разорить маленькую страну — подари ей крейсер". Болгария конечно страна не такая маленькая, но и "Ростислав" скорее броненосец. Этот "подарок", который они смогут использовать только на благо России, намертво привяжет их именно к нашей стране, а ни к Франции или Германии. Те ничего сопоставимого передать Болгарии просто не смогут — турки не пропустят крупного идущего в Болгарию на усиление ее флота.

— Ну а если приняв "Ростислав" Болгария все равно после разгрома Турции начнет быковать и требовать большего, чем ей положено по договору, да еще и с усиленным нами дже флотом? — присоединился к разговору Балк, вызвав очередной резкий жест со стороны Михаила в свою сторону, хотя он и сам собирался спросить что — то подобное.

— С русским экипажем и командиром лезть в войну не одобряемую Россией? — усмехнулся Руднев, — боюсь такая война начнется с со сноса Варны и утопления всего остального флота Болгарии десятидюймовыми снарядами. После чего "Ростислав" вернется на своем место, в Севастополь. А после Балканской войны, последует долгое обучение уже болгарского экипажа. Плюс — запчасти, снаряды масла, нефть и все прочее необходимое для эксплуатации "Ростислава" болгарам взять негде кроме как в России. Вернее не взять, а купить, как и сам "Ростислав". Так что мы еще и заработаем на этом добром деле, получив от Болгарии в оплату не нужного нам броненосца львиную часть Турецкой контрибуции.