- Ну, если это те же Артур и Молли Уизли, каких я знал когда-то, то поймут, - аврор усмехнулся чему-то. Поднявшись, вдруг протянул мне руку, которую я, соскочив с кровати, крепко сжал в своей ладони.

Что-то мелькнуло в глазах Корнера, на миг, на долю секунды, словно тень хорошо скрываемого одобрения, чуть кивнув мне, он молча развернулся, проходя к вешалке и накидывая пальто.

- Спасибо, сэр, - бросил я ему вослед.

На что он только коротко кивнул, придержав шляпу рукой и ни слова больше не говоря, вышел из палаты.

- Домой... - я покатал это слово на языке. Пора привыкать, что у меня тут теперь есть дом. В прошлой жизни дома у меня как такового не было, да и не могло быть. Мотало меня всю жизнь по командировкам и служебным квартирам. Как окончил Новосибирскую академию так и пошло. Где только не служил, заносило и за полярный круг, затем Чечня, Дагестан, последние года три вот только осел в Хабаровске присматривать за инфильтрацией к нам китайского соседа.

Даже в детстве у меня не было своего дома ибо считать таковым детдом, как по мне, глупо, пусть и осознание этого пришло ко мне уже после, в институте.

И вот теперь у меня вдруг появился и дом и семья, и как на это реагировать, я, признаться, толком и не понимал.

========== продолжение главы 1 ==========

Из Мунго меня забирал Артур. Что у него не отнять, так это в равной мере любви ко всем своим детям. Рон всё же шестой сын, да ещё и с сестрой-погодкой, которая после череды сыновей просто обязана была на себя перетянуть всё родительское внимание, оставляя тому жалкие крохи.

Но в том, с каким участием старший Уизли обращался ко мне, в тоне, в котором прекрасно слышалось и беспокойство, и участие, и забота, этого совершенно не чувствовалось.

Удивительный человек.

Он всю дорогу, пока мы ехали на том самом Форде "Англия", рассказывал о каких-то обыденных событиях, произошедших в "Норе" за время моего отсутствия, кто что делал, кто где был. Передавал привет от старших братьев.

Я же, по большей части, отмалчивался, думая о своём. Нет, чисто автоматически я вылавливал из его пространного монолога зёрна фактов, отмечая и складируя в памяти, вот только не было там ничего особо интересного.

Последняя фраза, буквально уже перед приземлением, почти в сумерках, но когда ещё можно было различить покосившуюся башню родового гнезда, если это можно было так назвать, Уизли, только она смогла меня выдернуть из задумчивой отрешённости.

- Ещё у нас Грюм в гостях, хотел сразу с тобой, как выпишут, поговорить.

Я чуть повернул голову, встречаясь глазами с Артуром.

- Зачем?

- Не знаю, сынок, наверное ещё раз про Чемпионат.

- Понятно.

Односложно ответив, я снова отвернулся к окну, разглядывая свой будущий дом. Глупо гадать, зачем он тут. Ответы, вот что нужно Грюму. Слишком много нестыковок и несоответствий. Слишком не укладывается имеющаяся картина произошедшего в рамки обычного четырнадцатилетнего парня.

- Вот мы и дома! - громко провозгласил Артур выходя из машины, на которой мы благодаря виртуозным навыкам отца семейства чуть было не снесли крыльцо при приземлении.

Распахнув скрипнувшую дверь, Уизли-старший пропустил меня вовнутрь, заходя следом и закрывая её за собой, и я снова, как и в ту ночь, встретился глазами с Грюмом.

Старый аврор сидел на стуле, опираясь на посох и задумчиво разглядывая вошедших. Кивнув Артуру, он молча двинул головой в сторону выхода из летней кухни, в которой, судя по всему, мы оказались, и тот, каким-то виноватым взглядом окинув меня напоследок, скрылся за дверью.

- Ну что, Рон. Пришло время поговорить начистоту. Садись.

Я присел на стул напротив. Волшебный глаз аврора рывками вращался в глазнице, осматривая меня всего с ног до головы. Сомнений не оставалось, именно этот разговор решит быть мне или не быть здесь и сейчас, поставив на кон не только существование моё как Рона Уизли, но и саму мою жизнь.

Я не мог ошибаться, потому что не раз видел подобные взгляды.

- От твоих ответов будет зависеть очень многое, если не всё. Я думаю, ты это понимаешь. И ты понимаешь, почему они появились.

Это были ещё не вопросы, это, пока, была только констатация факта.

Достав из складок мантии небольшой пузырёк с опалесцирующей жидкостью внутри, он кинул его мне. Машинально подхватив его, я покрутил в пальцах сосуд, поднял на Грюма вопросительный взгляд, хотя уже примерно догадывался, что это.

- Веритасерум. Сыворотка правды, своего рода. Если так тебе будет понятней. Выпей.

- А если не захочу.

- Тогда я буду вынужден тебя уничтожить.

Грюм говорил спокойно и без тени сомнения в голосе.

- Мне не нужен непонятно кто живущий в семье моих близких друзей, который спокойно и профессионально, ножом ликвидирует четырёх взрослых, не самых слабых магов. Мне не нужен непонятно кто, выживший после Авады и чей психопрофиль совершенно не соответствует ни возрасту, ни характеристикам этого тела. И наконец мне не нужен непонятно кто, разбирающийся в методах оперативной работы. Ты же знаешь, что такое оперативная деятельность?

- Знаю.

У меня не было другого выбора, кроме как подтвердить его слова. Не здесь, не сейчас и уж точно не с матёрым волкодавом, сидевшим напротив.

- Пей.

Сжав на секунду пузырёк в ладони, я на стал больше раздумывать и замахнул безвкусную жидкость.

Вперившись в меня обоими глазами, и магическим, и настоящим, Грюм удовлетворённо кивнул, провожая взглядом пустой сосуд, который я положил на стол рядом.

- Первый вопрос. Что случилось с настоящим Роном Уизли?

- Он умер. Наверное. Не знаю.

Отвечать было легко, врать я не собирался, вот только зная методики допроса и пройдя соответствующее обучение, даже под сывороткой и на детекторе лжи можно было поиграть с вариантами ответов, выбирая наиболее безопасную для себя формулировку.

- Кто ты?

- Магл, по вашей терминологии.

- Род занятий?

- Схож с вашим.

- Страна?

- Россия.

Грюм чуть поджал губы, переваривая последний ответ.

- Откуда знаешь язык?

- Учил как язык вероятного противника.

- Как попал в тело Уизли?

- Не знаю. Там умер, здесь очнулся.

- То есть к смерти его не причастен ни прямо, ни косвенно?

- Да.

- Откуда знаешь ножевой бой?

- Учили. Участвовал в боевых действиях.

- Род занятий схожий с моим... Конкретнее.

- Контрразведка.

Аврор знал, что это такое. Криво усмехнувшись, он встал, нависая надо мной, по-прежнему опираясь на посох.

- Интересно. Очень интересно.

Голос его стал задумчивым.

- Почему на Чемпионате с ножом кинулся на мага?

- Дети. Они могли погибнуть.

Припадая на одну ногу, Грюм прошёл к окну, посмотрел в черноту сгустившихся сумерек. Отставив посох и заложив руки за спину, повернулся ко мне.

- Что ты планировал делать дальше?

Я пожал плечами. Задумываться о каком-то "дальше", когда неизвестно как решится твоя судьба? Есть дела и менее бесполезные.

- Не знаю. Если остаётся всё как есть?

Аврор кивнул.

- Жить, вливаться в общество.

Комната погрузилась в тишину, слышно было, как тикают часы на стене, да на улице кто-то ухает, сова наверное. Я смотрел прямо перед собой, Грюм на меня. Наконец, его хриплый голос разорвал порочный круг молчания.

- Как думал легализоваться?

Вот над этим вопросом я размышлял достаточно долго, поэтому ответил без промедления.

- Потеря памяти. Выживание после Авады, событие, как я понял, очень редкое, легко можно всё списать на неё.

- А изменение поведения на послебоевой стресс?

- Да. Конечно.

Это был самый оптимал, снимавший практически все вопросы относительно изменения личности.

- Пожалуй. Должно сработать.

Грюм снова надолго задумался.

Да, я на самом деле планировал жить и вживаться. Глупо выёживаться, когда тебе дают второй шанс. И пусть это персонаж подростковой сказки, но только здесь это не сказка, а суровая реальность, начисто лишённая каких-либо условностей.

О вмешательстве в естественный ход событий я не думал. Хотя нет, думал, конечно, вот только не о том, как очаровать первых красоток Хогвартса или стать убермегабоевым магом, и даже не о том, как из первых, что называется, рядов, понаблюдать героическую борьбу Поттера с самоназванным Тёмным Лордом.

Я вспоминал заплаканное лицо рыжеволосой девчушки, встревоженных близнецов, старающихся казаться более уверенными, чем они были на самом деле, и всё отчетливей понимал, что не могу, вот так, пустить всё на самотёк, зная, куда эти дети, не только Уизли, но и другие парни и девушки, учащиеся в Хогвартсе, влезут. Ещё не понимая всей опасности, ещё не думая о смерти, в силу возраста, ещё не веря, что всё может окончиться плохо. Каждая их авантюра могла закончиться смертью. И четвёртый год обучения исключением в этом плане не был. Наоборот, смерть Диггори это только подтвердила.

- Ладно, на сегодня достаточно.

Я поднял голову, разглядывая главу особого отдела.

- Что будет со мной?

- Пока ничего.

Грюм кивнул на дверь, ведущую во внутренние помещения.

- Действуй по легенде, потеря памяти, стресс, шок. Они знают только о первом, о тех троих ничего никому, кроме меня и ещё пары сотрудников отдела, неизвестно. И ещё.

Он ткнул меня жёстким, словно деревянным пальцем в грудь.

- Про то, что ты выжил после Авады, только в кругу семьи. Их я тоже предупрежу. Хватит с нас одного Избранного.

- Оставляете меня в живых?

Грюм посмотрел мне в глаза, кривовато усмехнулся.

- Они слишком хорошие люди, чтобы я вот так просто отнял у них сына. Ты займёшь его место и сделаешь всё, чтобы я не разочаровался в своём решении. Понял меня?

- Понял.

- Тогда пошли.

========== Глава 2 ==========

Я сидел на крыльце дома и, щурясь, разглядывал мелкую и близнецов, что кружились в воздухе перед домом, устроив подобие квиддича. Было тепло и как-то даже не по-английски солнечно, отчего пейзаж мигом перестал быть бледным и унылым, приобретая невиданную яркость и сочность.

Пахло травой, полевыми цветами и сдобной выпечкой с кухни. Я вдыхал эти запахи и невольно блаженно щурился, заново ощущая что такое обоняние, не забитое бытовой химией и городским смогом. В той жизни я это в полной мере прочувствовал только после полугода лазанья по горам. Обоняние моё обострилось настолько, что я за несколько сотен метров ощущал запах дыма даже от совсем небольшого костра, а "аромат" давно немытого тела метров за пятьдесят, конечно это при условии достаточно длительной "лёжки" или "секрета", выставленного противником.

Вообще, в диких условиях все чувства человека обострялись неимоверно. Слух, обоняние, зрение в чуть меньшей степени, но и оно менялось в лучшую сторону.

- Рон, давай с нами!

Я посмотрел на подлетевшую ко мне Джинни. Сестру, да, теперь уже мою сестру, коль я решил вживаться в роль. Подумав, отрицательно качнул головой, приподнял лежащую на коленях книгу. Всего лишь пособие для дошкольников, доступным и понятным путём объясняющее, что такое магия, и дающее базовые подготовительные упражнения с простейшими бытовыми чарами в конце, но это, пожалуй, было для меня сейчас наилучшим выбором.

- Ладно, но если захочешь, присоединяйся.

Поправив чёлку, она заложила лихой вираж, этакую полупетлю-полубочку и унеслась обратно к парням, отбив на ходу брошенный ей мяч и поднырнув под бросившегося наперерез брата.

Да, известие, что младший сын почти полностью потерял память Уизли, не обрадовало. Молли, глотая слёзы, всё порывалась гладить меня по голове, Артур комкал в руках газету, а с лиц братьев не сходило выражение тревоги и вины.

Я молчал. За меня, по большей части, говорил Грюм. Спасибо ему за это. И про потерю памяти, и про необходимость заново социализироваться. Про стресс и шок. Ещё раз предупредил про убитого не болтать и, особенно, про то, что я пережил Аваду.

Побыв ещё немного, обсуждая уже что-то приватно с Артуром, аврор дом покинул, а мы наскоро поужинали. В полной тишине, под негромкий стук столовых приборов. Тишина эта угнетала, но я не хотел ничего говорить, а остальные просто не знали что сказать. Сразу после мне показали мою комнату, скомкано пожелав спокойной ночи, и я, наконец, остался один.

За неделю в "Норе" я привык в основном общаться односложными "да" и "нет". Молли каждый раз, на мой молчаливый кивок, только вытирала набежавшие слезы, но я не мог по-другому, просто потому, что они слишком хорошо знали своего сына и легко бы вычислили несвойственные ему речевые обороты, манеру произношения, лексикон, акцент, в конце концов. Всё то, что простой потерей памяти объяснить никак нельзя. Именно по этим признакам меня в первую очередь и заподозрил Грюм, а он не был Рону родной матерью.

Мне, всё же, было проще, чем им. Я и в той жизни был немногословен. Поэтому к радости или печали, но вскоре меня перестали тормошить и пытаться разговорить, приняв таким, каким я стал.

А я, по уже въевшейся в плоть и кровь привычке, принялся утолять дикий информационный голод, используя как родственников так и неплохую, на удивление, библиотеку в доме.

А потом возле "Норы" появилась она.

Визг тормозов вывел меня из раздумий, когда я, по своему обыкновению, читал очередную книгу, привалившись к одинокому столбу, бывшему когда-то частью забора, окружавшего границы владений семьи Уизли. Вот только сам забор давно подгнил и завалился в траву, где ещё можно было поискать остатки сбитых меж собой штакетин. Лишь глубоко врытый в землю грубо оструганный ствол дерева, сантиметров тридцати в диаметре, одиноко и упрямо продолжал возвышаться над сплошным травяным морем.

Подняв голову, я увидел "Мини" 1959 года, красный, с чёрным капотом, блестящий и вызывающе новый, словно бы с момента их выпуска не прошло больше тридцати лет. Эту машинку сложно было не узнать, на такой катался мистер Бин, персонаж комика Роуэна Аткинсона.

А от "Миника" ко мне уже решительным шагом направлялась девушка, хотя нет, вблизи я понял, что это всё же достаточно молодая женщина тридцати — тридцати пяти лет.

Зелёная блестящая юбка, жакет, с рукавами и воротником отороченными мехом, очки в простой оправе и белые, словно выбеленные, волосы...

Я машинально взглянул на наручные часы, отмечая время. Час с четвертью пополудни, самое начало ланча в пристойной английской семье и самое неудачное, с точки зрения этикета, время для визитов.

Вот только этой гостье никакого дела до этикета не было, а на мнение кого-либо, кроме самой себя, скандальная журналистка "Пророка" чихать хотела с высокой колокольни.

Акула пера местного разлива, незабвенная Рита Скитер.

Хмыкнув, я отвёл от неё взгляд и снова уткнулся в книжку. Не ждал я её, хотя события ночи после Чемпионата наделали много шума, и даже обо мне короткая и сухая строчка текста упоминала, без имён, пока без имён, как об ученике Хогвартса, пострадавшем при нападении. Были ещё пострадавшие, но в массе своей от давки, возникшей при бегстве такой толпы народа, ну, а маглов никто не считал, хотя Артур раз обмолвился, недовольно поджав губы, что отделу магических происшествий и катастроф пришлось немало поработать.

123456

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓