Мозги взаймы

— Прекрасное время — окончание школы. Ты молод, силён, искусен! У тебя есть связи, планы, надежды! Весь мир лежит перед тобой! Это такое упоительное чувство... А затем — розовые очки трескаются и ты вдруг понимаешь, что ты — никто! Полукровка, непризнанный родом, и никому нет дела до твоих сил и умений. Ведь в министерстве, в манорах, на предприятиях всем заправляют они — чистокровные, они дёргают за ниточки — и волшебный мир пляшет! Те, кого ты считал друзьями — лишь пользовались твоей опекой старосты, твоими знаниями, а сейчас лишь отмахиваются, советуя под-расти и забыть детские глупости. Мне, ты представляешь, мне — предлагали высочайшее покровительство! "Не ерепенься, Том, станешь слугой рода, женишься на той, на кого укажут, и уже твои дети смогут претендовать на титул Гонтов. А о Слизерине за-будь, никому не нужно сейчас возрождение Хогвартской четвёрки... Не заносись, бывший староста... Знай своё место, полукровка!" Так познаются другие цвета мира, Гарольд, так познаётся истина...

— Ну-ну, — Какая-то бесшабашная смелость накатила, и понесла, как уже случалось не раз. Сколько Гарри уже жалел об опрометчиво сказанных словах. Но ситуации повторялись, и колкие слова всё равно срывались с языка. — И ты, конечно же, смирился! И отправился выращивать пегасов, и вместе с ними какать радугой!

Наградой ему было чувство мимолётного удивления, прошедшее по лицам гостей. Правда, Вольдеморт, должно быть, ухватил нужную мысль, и вновь криво улыбнулся:

— Не угадал. Я просто убил того урода, что посмел плюнуть мне в лицо. Я никогда не отличался кротостью, да и законопослушностью не страдал. Так что просто удалился из магической Англии — до поры, до времени. Наверняка, "мудрый" Дамбльдор утверждал, что я шлялся по миру, в поисках могущества и особо чёрной магии. Я же про-сто искал своё место.

Да, мир великолепен в своём разнообразии — но надо помнить, что для всех и каждого ты будешь чужаком. Никто, даже дряхлый шаман вымершего племени, не пожелает делиться своими жалкими знаниями, не способными впечатлить даже первокурсника! Да, можно собирать драгоценные крупицы, выжимать знания из слабаков — но для того, чтобы собрать из кусочков нечто серьёзное, понадобятся сотни лет! А там, где есть серьёзная магия, где сила и знания достойны упоминания, есть и те, кто бережно хранят своё наследие. И эти хранители способны легко сбить спесь с самодовольного мальчишки, нахватавшегося всякого по верхам, а на деле — всего лишь прилично освоившего весьма посредственную программу Хогвартса.

Может быть, какой-нибудь Блэк или там Гринграсс, прошедший родовое обучение и овладевший арканами, и смог бы что-то противопоставить иранским чароплётам, индусским йогам, китайским даосам и русским волхвам. Мерлин, да даже японские оммёдзи и негритянские шаманы Вуду способны обратить в бегство лучшего студента Хогвартса! Мне страшно представить, каков уровень образования теперь, после много-летней "заботы" бородатого интригана и кретинов из министерства! Не верь официальной пропаганде, Поттер, мы — не лучшие, мы — худшие! За интригами, войнами и сменами курсов министров-недоумков, мы безнадёжно отстали от всего остального мира. Обыватели знают и принимают в расчёт лишь несколько стран западной Европы, полагая, что за пределами этого клочка мира нет ничего интересного. Но это не мы от-вернулись от всех остальных, это весь остальной мир плюнул на нас!

— Сказал тот, кто развязал две войны подряд! — Мрачно пробурчал Гарри, неприятно удивлённый тем, что тоже является обывателем. Что за оммёдзи? И эти волхвы? Крам ничего о них не говорил. Разве Россия не является частью Болгарии?

— И опять же, не буду возражать. Я не снимаю с себя изрядную часть вины. Но по-смотри на ситуацию со стороны. Поищи в толковом словаре (и не надо на меня так смотреть, да, я знаю, что это магловская книжка) слово "статистика". Так ли много людей воевало? И так уж много погибло, с обеих сторон? В магической Англии более пятидесяти тысяч магов, и ещё больше разумных и полуразумных магических существ. А сколько воевало с каждой стороны? Несколько сотен! Обыватели просто заперлись, и переждали — как они делают всегда. Им плевать, кто ими правит, им плевать, на все эти Свет, Тьму, а также полутьму и полутона! Стаду не слишком интересно, ради чего сцепились древние и благородные — и чистокровные в первых поколениях.

Да-да, маглокровки здесь и вовсе не причём, они были всего лишь одним из поводов! Просто обнаглевшие, многочисленные нувориши, ощутившие зарождение родовой магии, решили оттереть зажравшихся древнейших от самых выгодных кормушек. И их силой, рупором, их идеалом стал Дамбльдор, старая хитрая сволочь, сумевшая урвать немалый шмат знаний и власти у Гриндевальда, прежде чем ударить в спину своему любовнику. О, нет-нет, не стоит спорить об этом, если ты действительно хочешь знать истину, то не стоит ссылаться ни на хвалебные оды нашему многоимённому Альбусу, ни на изумительный в своей тошнотворности опус Скитер. Лучше пообщайся с очевидцами — среди старых магов Германии и России. Я вот общался — а ты?

Но речь сейчас не об этом. Борьба обострялась, страсти кипели — и нашим древнейшим и благороднейшим тоже понадобился... пожалуй, нет, не герой — скорее, фигура. Некая личность, способная объединить усилия и стремления разрозненных аристократов. И я оказался к месту, очень вовремя вернулся из своего скорбного путешествия. Потрёпанный, смиривший гордыню, возмужавший и поумневший. И у меня было, что предложить аристократам! Можно сказать, меня наняли нести волю древнейших родов, за знания, за толику родовой магии, за надежду однажды стать на одну ступень с теневыми правителями магической Англии!

Лорд Вольдеморт как будто вглядывался куда-то вдаль, вспоминая. И почему-то совсем не казалось, что он о чём-либо сожалеет. Ну, разве что о том, что этот "найм" оказался неудачным.

— Ну а залогом верности стала моя душа. Точнее — кусочки души, крестражи. Если ты когда-нибудь соберёшься прочесть о них в той самой книге, то удостоверишься, что с помощью крестража можно влиять на основу, приказывать ей. Правда, там не уточнялось, что противоположные приказы ослабляют друг друга. И методы противодействия приказам не описаны — а вот мне довелось узнать некоторые тонкости в Индии. И потому, передавая три крестража в три магических рода, я считал, что почти ничем не рискую. Тем более, что умных, коварных людей бывает довольно просто просчитать. Как думаешь, куда они воплотили свои крестражи? Естественно, в родовые сокровища! Чтобы части души-заложницы, попутно охраняли уникальные артефакты! А за артефактами следить куда проще, чем, скажем, за речным камешком или галеоном в горе таких же. Чаша Хапплпафф, принадлежавшая Лестрейнджам, медальон Слизерина Блэков, и — мантия Певереллов, уже многие века хранимая Поттерами!

— Нет! — Гарри вскочил, объятый ужасом. Неужели всё из-за него, именно он умудрился не заметить ещё один крестраж, буквально, таская его на себе! Вот почему снова воскрес змеемордый! Но... да нет же, быть такого не может, он ведь чувствовал гибельное влияние крестражей, это ложь! — Ты лжёшь! Отец бы никогда не пошёл на... на такую мерзость!

— Никто и не говорил про твоего отца, — Пренебрежительно откликнулся Тёмный Лорд. — А вот про деда-то своего ты не знаешь ни Мордреда! Ох, как же сложно с эти-ми гриффиндорскими болванами. Ну вот почему ты не удосужился хоть что-нибудь узнать о собственной родовой магии? Сейчас бы я в два счёта доказал свою правоту. Помнишь, кстати, тот уникальный, как будто металлический щит в моём исполнении? Это, между прочим, слабейший из арканов Поттеров, трансфигурация пространства! То немногое, что мне было доступно из наследия твоего рода, плата за мой труд. Конечно, чтобы использовать такие вещи, нужно немало сил и упорства. А Джеймс Пот-тер был слаб, но самое страшное, он был самым натуральным кретином!

Гарри упрямо отвернулся, не собираясь верить в настолько смехотворную ложь. Да если бы, если бы папа имел такие возможности — он бы размазал безносую скотину сам, лично, не рискуя женой и ребёнком! Или... может быть, именно родовой магией Поттеров мама и защитила его?

— Но, в любом случае, сейчас это уже не имеет значения. Хотя я не слишком верил, что роды, имеющие так много противоречий в своей политике, смогут объединиться, для блокирования их воздействия мне нужно было ещё три крестража. Один — кольцо Гонтов, моё единственное, силой взятое наследие матери, я всегда носил с собой, что-бы иметь возможность заблокировать сомнительный приказ. Диадема Ровенкло, найденная мною в странствиях, и спрятанная в Хогвартсе, в тот самый день, когда я собирался устроиться там одним из наставников. Лист легче всего прятать в лесу, и диадему, насыщенную магией Ровенкло, по магическому следу в Хогвартсе не найти — не даром безумная четвёрка вложила в своё творение практически всю родовую магию! Может, именно поэтому, их потомков так легко истребили, оставив лишь побочные ветви — Гонтов, Лонгботтомов, Лестрейнджей...

— А шестым крестражем была Нагайна? — Невольно уточнил Гарри. — Ну, со мной получилось уже потом...

— Нет, шестым, хотя на самом деле первым, был дневник. Тот самый дневник, который я создал на седьмом курсе по наущению Дамбльдора.

— Неправда! Директор не сделал бы... — Герой магического мира резко отвернулся. Поскольку и сам не смог бы сейчас быть уверен, что сделал бы, и что не сделал вели-кий и непонятный безумный мудрец Дамбльдор. Вспомнить только то, что его раз за разом запихивали к Дурслям, к равному неудовольствию самого Гарри и его родичей. Или проклятое пророчество, о котором директор соблаговолил сообщить только после смерти Сириуса! И ещё много, много было странностей, о которых хотело бы расспросить одну бородатую личность.

— Ну конечно же, он не наставлял, и не приказывал. Да когда наш драгоценный Альбус хоть что-то делал своими руками? Всё было гораздо проще. Тогда я метался в панике, совсем недавно выпустив и не сумев обуздать василиска. Погибла девчонка из Равенкло, обычный ребёнок, оказавшийся не в то время, не в том месте. Доказательств моей вины не было — но некая бородатая скотина — тогда ещё не директор, а всего лишь профессор Трансфигурации, и даже ещё не герой, убивший Гриндевальда, постоянно вилась рядом, и намекала, угрожала, расписывала прелести жизни в Азкабане и чудные поцелуи его обитателей! Не удивительно, что я взялся за те немногие книги, которые описывали законы и судебную практику магической Англии. И, какое странное совпадение, среди пыльных, никому не нужных книг по этой тематике, вдруг обнаружилась редчайшая книга — точно такая же, как та, что ты только что успел подержать на коленях! Правда, кто-то основательно испортил раритет, страницы были залиты ка-кой-то дрянью, лишь на нескольких страницах можно было хоть что-то прочесть. И вновь, какое совпадение — одна из сохранившихся страниц описывала создание крест-ражей. Ни что это такое, ни зачем их делают. Только процесс создания, и то, что с по-мощью этой штуки можно вернуться к жизни! Выход из безвыходной ситуации! Побег из пасти дементора! И я создал первый крестраж...

Вольдеморт прервался, чтобы выпить вина, и Гарри, уже почти без азарта — ну ка-кой смысл спорить при таком неравенстве сил, высказался:

— Я видел воспоминание Слагхорна, видел, как он рассказывал о крестражах! И... и о количестве крестражей! Вот доказательство, а не рассуждения о древних и благо-родных!

— Ах, Гораций! — На удивление мягко рассмеялся тёмный лорд. — Чистокровный во втором поколении, так желающий казаться всезнающим и влиятельным. Нет, как зельевар, он, безусловно, выше всяких похвал, но во всём остальном... Он ведь не уточнял, откуда сам взял информацию. Скажи мне, мой недоверчивый друг, в этом воспоминании было хоть что-то, о самом процессе создания крестражей, кроме мутноватой философии и сомнительной этики? О том, как отделить часть души, как создать скрепы, стабилизировать то, что нельзя поймать обычной магией? Конечно же, я предварительно старался проверить информацию, и мне стоило бы поискать подходы к надутому второкурснику Сигнусу Блэку, а не доверять прекраснодушному декану Слагхорну. Но я слишком торопился, и влез в ловушку с головой! Я создал крестраж — и тут же утратил его, наш рыцарь светлого образа, незабвенный Дамбльдор, забрал у меня дневник, заявив, что обязан уничтожить столь тёмную вещь, и, по своему мерзкому обычаю, злорадно расписав, как мне будет не хватать этого куска души!

На минуту воцарилось молчание. Гарри упрямо смотрел в пол, не желая видеть ни вспоминающего былые ошибки Вольдеморта, ни сочувствующую ему Беллатрикс. Герой даже невольно отпил из подсунутого бокала, и долго пытался сообразить, что же ему могли подлить. Или даже тёмные лорды не допустят такого кощунства, как порча ядом или ещё какой-нибудь дрянью такого вина, пожалуй, лучшего из всех, что Гарри доводилось пробовать в жизни.

— На многие годы я постарался забыть о крестражах. До памятной встречи с одним индийским йогом, который поинтересовался, почему я так далеко от своего наставника. Как оказалось, в их школе работали с душами, и ученики создавали крестражи, и отдавали их своим наставникам — чтобы мудрецы могли проконтролировать, а, в край-нем случае, даже воскресить допустившего фатальную ошибку неуча. И вот этот йог, рассказал мне о том, что мой крестраж по-прежнему существует, и указал правильное направление на магическую Англию. Нигде больше я не встречал столько информации — йоги творят немыслимые вещи со своими душами, они способны даже на свою реинкарнацию повлиять! Именно после лекции восточного мудреца я понял, что бородатый урод просто подстраховался, заранее создал управляющую нить, чтобы превратить в марионетку слишком сильного и тщеславного студента.

Пожалуй, мне стоило принять предложенное ученичество, и лет за десять я бы избавился от контроля. Ведь крестраж — это именно скрепы части души, при разрушении, часть возвращается к основе. Но во мне было слишком много тщеславия и злости. Я хотел отомстить за свой страх и бессилие, переиграть бородатого паука в его же игре, и заставить испытывать ужас и отчаяние! Я вернулся, и начал свою игру.

Гарри тяжело вздохнул, ощущая начинающуюся головную боль. Нет, болел ни-чуть не шрам, просто не до конца ушедшее похмелье собиралась жестоко отомстить за попытки думать. Героям думать не положено, им надо действовать. Кстати, а где палочка Рона? Если валяется где-то поблизости, можно будет попытаться... Вольдеморт, с привычной лёгкостью прочитавший его мысли, показал куда-то вправо. Там, на тумбочке лежала палочка — почему-то сплющенная и какая-то пожёванная. При всём предубеждении, Беллатрикс или лорд таким заниматься точно бы не стали. Остаётся толь-ко один вариант. Ах, Рональд, всегда такой... Рональд! Сравнения тут просто не по-добрать.

Между тем, Вольдеморт продолжал свой рассказ. Нет, в принципе Гарри был не против, лучше слушать и пытаться анализировать сомнительную информацию, чем пытаться противостоять круциатусам и авадам. Но ведь рано или поздно придётся де-ать какой-то вывод. И у героя магической Англии были подозрения, что его мнение собеседнику не понравится, и тогда-то всё равно будут авады и круциатусы!