Маска. Часть 5. Не отрекаются...

— Я много чего могу захотеть.

Это неимоверное удовольствие — когда любимый поднимает тебя на руки... и когда потом эти единственные во всем мире руки начинают так неторопливо, с таким явным удовольствием освобождать тебя от одежды... и все-таки слишком неторопливо — скорее всего, продолжения не будет...

Его и не было, и Вивиану удалось подавить и стон желания, и вздох сожаления.

Он устроился чуть поудобнее, прижавшись к боку Дерила и опустив голову ему на плечо.

— Ну, в этом мы сходимся, — улыбнулся он. — Я тоже могу много чего захотеть...

— Захочешь, и непременно скажешь... А я издам приказ, за подписью и печатью. И, вероятно, удовлетворю твою просьбу... ммм... корнет! — Дерил обвил ноги любовника ногою и чуть лукаво заглянул в глаза.

Ещё очень нескоро он сможет оторваться от созерцания его лица. Чётких нежных черт, росчерков пера. И очень не скоро он сможет заставить себя не вырисовывать их кончиками пальцев, повторяя контуры.

— Или будут какие-либо иные пожелания... некоторые, к сожалению, выполнить не смогу... они, знаешь ли, не в человеческих силах. Да... Итак... чего бы тебе хотелось? Пока я добр и благостен, обещаю исполнить прямо сейчас. Кроме звезды с неба, супа из солнца и облаков для подкладки плаща.

— "Непременно скажешь" — вот с этим у меня трудности... — улыбнулся Вив. — Я не привык выражать свои желания... да и вообще обращать на них внимание... — Иначе впору было рехнуться. — Но я привыкну... постараюсь...

Вивиан потерся щекой о плечо любовника.

— Я много что хочу, любовь моя. Так много, что буду доволен чем угодно. Я хочу... остаться здесь, хочу уснуть и проснуться рядом с тобой, ты даже не представляешь, как мне хочется проснуться рядом с тобой... хочу, чтобы тебе когда-нибудь и в самом деле захотелось услышать мои песни...

Хоть когда-нибудь, я так устал петь самому себе — и так хотел когда-нибудь спеть для тебя, ведь все они — для тебя...

— Хочу научиться быть с тобой... так, чтобы тебе было хорошо, действительно хорошо, хочу понимать твои настроения, чтобы не задеть тебя неосторожно... хочу быть твоим, ласкать тебя, целовать, говорить тебе, как я люблю тебя... хочу тебя, до боли внутри... хочу быть твоим...

Хочу чтобы ты был счастлив... но это не в моей власти, я могу только любить тебя...

— Хочу говорить с тобой вечерами, хочу придумывать тебе подарки и ласковые имена... хочу всего, что хочет любовь — Дерил, Дерил, ненаглядный мой...

Вивиан теснее прижался к Дерилу — но в этом не было просьбы или требования, это можно было принять как угодно — и как страсть, и как простую ласку.

Уснёшь и проснёшься... и переберёшься в другую комнату в моей рубашке, и будешь ласкать мою гитару и петь, сидеть на моих коленях у камина, и я буду пить вино с твоих губ... Ты забудешь о своём страхе задеть меня, а я забуду призрака, терзающего меня... навсегда...

Дерил коснулся его губ легко, почти целомудренно. Не приказ и не просьба — печать на уста. Ты хотел быть моим — ты будешь... ты сказал об этом, ты об этом просил, и я тебя услышал... Я дал тебе слово, что не будет никого, кроме тебя... Потому что я твой. Разумом, телом... А моя душа — она тоже будет твоей, об этом я пока что только догадываюсь, а ты об этом узнаешь. Однажды узнаешь...

Это увидят все. Увидят и поймут. И, как водится, мы сами узнаем об этом самыми последними, когда я стану ловить твой призрачный след в толпе, а искры твоего смеха безошибочно станут приводить меня к тебе... Так будет, так обязательно будет. Иначе не может статься...

— Спасибо тебе... За тебя спасибо...

Каким бы ни был невесомым поцелуй, он мгновенно разбудил вновь желание — и Вив, скрывая пронизавший его трепет, потянулся, всем телом обласкав любовника... нет, в том-то и дело, что не всем, а стараясь извернуться при этом так, чтобы по возможности скрыть нахлынувшее возбуждение: ясно же, что Дерил сейчас не в настроении, что настроен он на тихую ласку и сон рядом, в крайнем случае — на беседу... но вот что такого сказать прямо сейчас, Вивиан катастрофически не знал. Все слова куда-то делись... ну вот никогда он за словом в карман не лез, а сейчас растерялся.

Что с тобой делать... нежным и отзывчивым, таким податливым и жарким... любить... когда нет сил на отчаяние и страхи, любить, исцеловывать каждый изящный пальчик, каждый напряжённый мускул, так медленно, чтоб совершенное тело изнемогало под прикосновениями, чтоб в один прекрасный момент разум отказался припомнить имя, данное при рождении... Раз за разом входить в распростёртое дрожащее от желание тело, заглушать стоны поцелуями и видеть, как в глазах клочьями утреннего тумана рассеивается понимание происходящего... Ты не вспомнишь, не вспомнишь... не вспомнишь мыслей, что терзали тебя. Потому что в твоей памяти будет только то, что помнит твоё тело... жадное, неистовое...

Твои глаза прикрыты... губы же, напротив, приоткрыты, а грудь всё ещё тяжело вздымается... но ты прекрасен. Ты восхитительно-прекрасен. Наивен и порочен, свят и грешен... и я не хочу, чтоб твоё лицо ещё когда-нибудь скрыла маска...

Дерил обнимал любовника, легонько поглаживая припухшие губы кончиками пальцев. Это нехитрое действо доставляло, поистине, море удовольствия, так же как лихорадочный румянец, влажный блеск глаз, подёрнутых поволокой полузабытья...

— Пора выполнить ещё одну часть просьбы... Кто-то хотел рядом уснуть и проснуться... Мне кажется, тебе спешить некуда, мне тем более, так что, нам никто не мешает познать ещё и эту часть твоих мечтаний...

Припухшие от поцелуев губы были невероятно, обостренно чувствительны, и каждое поглаживание пальцев Дерила отправляло Вивиана почти в беспамятство от наслаждения... как, оказывается, мало иногда надо, чтобы попасть на небеса — прикосновение любимых пальцев к исцелованным губам, и ты уже в раю...

— Да, любовь моя...

Да — тысячу раз... уснуть рядом, растворяясь в ласке, обнимая, положив голову на плечо, и даже во сне ощущая, вдыхая родной запах, слыша дыхание...

Он не стал писать письма. Просто подумал, что Моранди от ума отстанет, когда всё поймёт. Хотя, с Наля станется, явиться с утреца пораньше, для душевной беседы, за чашкой утреннего чаю. Более того, Наля можно будет ждать прямёхонько тут, в этой самой комнате. Главное, чтоб Вивиан не... подумал чего дурного.

Если завернуть полусонного графа в меха, меньше соблазна разбудить его среди ночи. С другой стороны, замёрзнуть ночью ему не улыбалось абсолютно. Потому — проще скользнуть под нежный мех тоже, прижать к себе млеющего молодого человека и счастливо вздохнуть.

Не один... спустя столько времени больше не один...

Утро началось, как и предполагал Дерил, с грохота сапог по коридору и ровного бухтения Рона.

— Господин граф ещё изволит почивать... Господин граф не велел его беспокоить в столь ранний час... — судя по тому, что из-под опущенных штор в комнату пробивался розоватый луч света, Моранди не утерпел.

— Рон, если я пощекочу пятки господину графу, он мне только спасибо скажет! — не слушая больше возражений дворецкого, Наль открыл дверь, и наткнулся на ироничный взгляд Дерила.

— Ну... мог бы как все посетители подождать завтрака... Я же не могу пригласить тебя в собственную постель. — Виор фыркнул, глядя на сконфуженного друга. — Рон, принеси нам кофе...

— Слушаюсь, господин граф. — Дворецкий прикрыл дверь с другой стороны.

— Итак, какое такое неотложное дело привело тебя в столь ранний час ко мне?.. — Дерил осторожно подвернул одеяло, поскольку в комнате было ощутимо холодно. А совершенно заморозить спящее сокровище ему не улыбалось.

— Неприятные новости с границ...

Сокровище было каким угодно, но не спящим. Вивиан проснулся сразу же, как только послышался голос Рона из-за двери — но сообщить об этом не успел. Наль — а для Вивиана, бесспорно, генерал Моранди — появился слишком быстро.

Вивиан, укутанный одеялом, не мог с ходу сообразить, видит ли его Моранди или же он полностью укрыт, а если нет — не лучше ли пока оставаться "спящим" из соображений тактичности. Но как только речь зашла о новостях с границ, положение поменялось радикально. И Вив тут же нашарил под одеялом руку Дерила и сжал ее легонько — "я не сплю, но не знаю, следует ли мне просыпаться и показывать себя".

— Ритерийцы решились форсировать Дасию... Одно из двух: либо обнесут Мариино и внутреннюю Арвилью и свалят, либо получат поддержку Дайсена и пойдут на затяжной конфликт. Не знаю как ты, а я давно собирался высказать всё, что считаю нужным его... толстозадому величеству, мать его... Если бы не полки генерала Тремера, мы бы потеряли уже три города...

Дерил осторожно сжал ладонь Вивиана и рывком выбрался с постели, совершенно не смущаясь собственной наготы. Наль его видел и не раз, и не в таком состоянии, так что прочь ложную стыдливость.

Вот одеваться пришлось поспешно, ибо после тёплой постели холод, вцепившийся в разомлевшее тело, казался попросту непереносимым.

— Когда ты получил вести?

— Час назад, — бросил Наль, пытаясь умоститься в кресле, и... заметил сброшенную одежду, явно не принадлежавшую Дерилу. — Ты не один?..

— Угадал. — Граф улыбнулся. — Радость моя, хорош блаженствовать... Мы сейчас выйдем и будем ждать тебя в столовой. Кажется, ты вступаешь в должность раньше, чем я предполагал... Будь добр, разбуди моего оруженосца и начинайте готовиться к отбытию в части.

Дьявол, как же глупо получилось — как будто он не то подслушивал, не то разгильдяйствовал... ничего, один случай погоды не делает, пусть он и ложится еще одним кирпичиком в стену его уже сложившейся репутации. И вообще — нет такой стены, которую нельзя пробить... даже если это придется делать головой.

Когда Дерил и Моранди вышли, Вивиан мигом вылетел из постели, привел себя в порядок с совершенно армейской скоростью — будто по тревоге подняли — и появился в столовой полностью одетый, подтянутый... и даже при обеих перчатках — чтобы одинокая левая хотя бы до пору не бросалась в глаза.

Вот юный оруженосец с непривычки проснулся не сразу, а потом не был готов уразуметь, с какой стати Вивиан Ланнуа имеет право его будить. Однако волшебное слово "приказ маршала" и умывание лица холодной водой все же помогли делу — и когда оба юноши объявились в столовой, оруженосец выглядел вполне приемлемо.

Стол был сервирован на четверых, при том так, чтоб сразу сняться и за малым не лететь. Оба вояки на двоих приговорили целый кофейник кофе, и теперь терпеливо дожидались, пока вновь прибывшие займут места.

— Тремер удерживает центр. С востока подходы к столице удерживают Лацето и Арман. Не знаю каков из себя этот новый маршал, это ста...вленник короля. Твою мать, Дерил... предупреждать надо.

— Я и предупредил. — Дерил улыбнулся. — Не суди только по имени, в лужу сядешь. Вот Вивиан нам и поведает о новом маршале Востока. Дурак или вполне сможет удержать противника в случае чего. Мне не улыбается носиться по дорогам, прикрывать границу и спасать его величество... Я не разорвусь, а армии не железные, чтоб выдерживать всё на свете, сумасшедшие переходы и быть готовыми ко всему.

— Он не удержит границу, — ответил Вивиан. — Он.. скажем так... к сожалению, храбр, но лучше бы наоборот. Неумен, но с самомнением, бешено амбициозен, считает, что его обошли и рвется доказать это. На самом деле звание полковника — это его потолок, и то под присмотром. Бредит чужими успехами. Считает, что если кому-то удалось разбить превосходящие силы противника, то и он на это способен — при этом совершенно не просчитывает, при каких условиях это возможно. Рвется вперед, очертя голову. Отступать не склонен, организовать стратегическое отступление неспособен. Удерживать что бы то ни было не станет — просто рванет вперед, сразу же, не просчитав противника. В общем... лучшее, что может случиться — это если его сразу кто-нибудь пристрелит втихую.

Он налил себе кофе и выпил его залпом.

— Шшшшшшёрд... — Наль скис, что, впрочем не помешало ему с остервенением вцепиться зубами в кусок холодного мяса, сдвинув в сторону кусочек хлеба, на котором тот лежал. — Если мы его пристрелим, потом пристрелят кого-то из нас. Я бы был готов пойти на эту жертву только если бы... В общем, да...

— Что да? Отправим к нему Тикса и полковников Нэсти и Майру. Парни неглупые, и в случае необходимости и пристрелят и сделают так, что наградят нашего генерала... посмертно. Да вы кушайте, Амьен, кушайте... Мне голодные обмороки мало интересны, знаете ли... — оруженосец судорожно кивнул и принялся уплетать поднесенные ему блюда.

Дерил выглядел даже не спокойным. Он выглядел невозмутимым и... лихорадочно-весёлым, как если бы вся ситуация развлекала его, или доставляла ни с чем не сравнимое удовольствие.

— Вот уж жизнь этого балбеса за любую из ваших — неравный обмен, — покачал головой Вивиан.

На самом деле даже при мысли о том, что такой обмен мог бы совершиться, что за жизнь бесполезного честолюбца могла бы быть взята жизнь Дерила, в желудке его сразу образовался ледяной ком — но Вив и виду не показал.

— Только если это возможно и вправду... тихо.

В отличие от Амьена, Вивиана упрашивать кушать не пришлось. Он отдавал должное завтраку — и не предполагал даже, что несмотря на вот это мгновение тревоги за Дерила, глаза его светятся почти что тем же азартным весельем, что и у маршала... потому что кое-какие соображения ему тоже пришли в голову — и хотя он точно знал, что не ему их осуществлять, но был уверен, что Нэсти и Майру додуматься до таких же выводов, а то и лучших.

— Возможно. Этим — вполне возможно. — Кивнул Наль. — Оба были под моим началом, а дураков не держу. Но ты думаешь, Тикс сможет удержать границу? Нет, я, конечно, понимаю, что ему давно пора дать свободу действий, он способный командир и всё такое, но сейчас не те обстоятельства, чтоб обкатывать...

— А когда? Когда придётся отбиваться, отступать, или совсем в критической ситуации, если ритерийцы пойдут на столицу? — Дерил склонил к плечу голову, рассматривая Моранди из-под полуопущенных ресниц. — Я не вижу альтернатив. Нет, вижу, устроить ещё один переворот и посадить на трон тебя. Тогда нас не тронут. Но ни у тебя, ни у меня нет желания разбираться с целой страной, особо когда на тебе гроздьями повиснут прихлебатели. Вы этого не слышали. — не оборачиваясь к Амьену бросил Виор. — Я не давал присяги королю, зато остаюсь верен стране. Мы слишком за многое в ответе, чтоб просто ждать, Наль. Потому, будем играть с теми картами, что нам уже розданы. Ты готов, Вивиан?

— Конечно, — улыбнулся Вивиан. — По крайней мере я готов сделать все, что от меня потребуется.

Действительно все. Что бы ни думал генерал Моранди...

Соображения у Вивиана были — но он отдавал себе отчет, что по званию он корнет, да и то со вчерашнего дня, а рядом с ним сидят люди, куда получше него разбирающиеся в военном деле. На крайний случай он решил потом высказать свои сумасшедшие идеи Дерилу с глазу на глаз... по крайней мере, смеяться он не станет... а возможно, и сочтет хоть что-нибудь полезным — а большего счастья Вив сейчас и представить бы себе не мог.