Братство Золотого пояса

Со вздохом он вытащил из своего мешка засохшую тыкву и вылили из нее немного воды на свои руки.

— Лицо павшего воина надо протереть, — он осторожно вытер засохшую кровь. — Негоже таким идти к богам... Неуважение это, — старик положил на глаза Ставра несколько потертых медных чешуек. — Не убивайся так, человече, — невесомая рука легка на грязные вихры калеки. — Грех это! Они домой возвращаются, где их давно ждут... Как твое имя?

Паренек некоторое время недоуменно смотрел на старика.

— Мамо Гором кликала, — с трудом выдавил он из своего горла имя; чувствовалось он редко им пользовался. — Когда еще …, — он вновь замолчал, до крови прикусив губу.

— Гор, — пробормотал старик чуть растягивая гласную, словно пробовал имя на вкус. — Хорошее имя, человече... Сильное, — его рука вновь пригладила шевелюра парня. — Когда-то так звали одного очень могущественного правителя на Севере этих земель..., — глаза его затуманились, а в голосе появились стальные нотки. — Враги трепетали от одного лишь его имени... Посмотри мне в глаза, — его рука железными клещами повернула голову калеки лицо вверх. — Гор..., — взгляд старика словно копье вонзился в глаза парня. — Не отчаивайся! Слышишь меня?! Никогда не отчаивайся! — пальцы старика были на удивление сильны и больно сжимали голову парня. — Боги следят за тобой... Они ждут, когда ты поверишь...

Калека с дикой надеждой в глаза слушал старика. И когда, тот отпустил его голову, с вызовом стукнул руками по тонким словно высохшим ногам.

— Какой толк Богам от калеки? Я способен лишь ползать в грязи, подбирая объедки..., — он с ненавистью смотрел на искривленное бедро. — Я не могу ходить, старик! Боги забыли обо мне! И если они и ждут меня, то как отца!

Тот в ответ на этот всплеск грустно улыбнулся.

— Нельзя терять веру, Гор, — он протянул ладонь парню. — Возьми это себе, — почти всю ладонь занимал продолговатый иссиня черный камень. — Это осколок небесной колесницы одного из моих Богов. Люди его отвергли, но … ночами, когда молнии полосуют землю, а вода хлещет с небес, его колесница появляется на небе.... Я видел ее, Гор! Мне, недостойному хранителю старого храма посчастливилось увидеть его. Это было ужасно и одновременно прекрасно! В окружении своих воинов, в блеске молний, он мчался на колеснице на страх своим врагам, — рассказывал старик с фанатичным блеском в глазах. — Его огненный меч вспарывал ночных демонов, низвергая их во тьму, где им и самое место... Это осколок от его колесницы. Возьми его себе. Мне он уже не нужен... Бери его, Гор!

Парень осторожно коснулся небесного камня, едва теплого на ощупь (видимо согретого ладонями старика).

— Что мне с ним делать? — недоуменно спросил он.

— Сколько вопросов, человече, сколько вопросов, — улыбнулся старик, тяжело поднимаясь на ноги. — Ты все узнаешь, когда придет время, а сейчас мне пора... Прощай, Гор! — не оборачиваясь он заковылял в сторону возвышающегося над селением хребта. — Прощай.

— Подожди! Не уходи! Что мне теперь делать?! — кричал парень вслед уменьшающейся фигурки. — Чертов старик! Что мне теперь делать? — он перевел взгляд на лежавшее тело и тяжело вздохнул. — Я же не смогу выкопать могилу..., — парень с ненавистью сжал камень, лежавший в его ладони, и с силой размахнувшись, выбросил его в сторону дороги. — Проклятье! — на ладони выступило несколько капель крови, видимо острая кромка камня поцарапал ладонь. — Чертов старик!

Плюнув вслед уже исчезнувшей фигурки, Гор вытащил из-за пояса когда-то подаренный ему отцом нож и начал с остервенением ковырять каменистую землю. Он копал могилу до самой ночи, пока она не смогла вместить тело. И лишь после того, как Ставр был слегка присыпан землей, Гор в бессилие упал на землю и вырубился.

… Едва темень опустилась на селение и холодный ветер стал полновластным хозяином, как в нескольких десятках метрах от бесчувственного тела калеки, раздался странный шорох.

ЭКСТРЕННАЯ АКТИВАЦИЯ... ПАДЕНИЕ ТЕМПЕРАТУРЫ... ЭКСТРЕННАЯ АКТИВАЦИЯ... 5...4...3...2...1...0 БИОЛОГИЧЕСКИЙ МОДУЛЬ ПОДДЕРЖКИ ОРГАНИЗМА ЭЛИТ-КЛАССА АКТИВИРОВАН...

Брошенный Гором камень зашевелился, распугивая вышедших на ночную охоту грызунов.

БИОЛОГИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛ ЗАФИКСИРОВАН... БИОЛОГИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛ ВНЕСЕН В БАЗУ ДАННЫХ... НАЧИНАЕТСЯ СКАНИРОВАНИЕ... ПОИСК РЕЦИПИЕНТА... 14%...48%... 89%...100% … РЕЦИПИЕНТ НАЙДЕН...

Хорохорящийся грызун, спрятавшись за веткой, внимательно следил за странным камнем, который был так похож и одновременно не похож на добычу. Вдруг из-под его низа показались крошечные блестящие паучьи ножки и камень начал шустро двигаться. От неожиданности грызун сорвался с места и стал ломиться через траву.

РАССТОЯНИЕ ДО ОБЪЕКТА — 18 КАЛАНОВ... 18.2 КАЛАНА... 12.4 КАЛАНА... 7 КАЛАНОВ... 2.3 КАЛАНА...

Каменная «сороконожка» на несколько мгновений замерла возле ладони с черной въевшейся в кожу грязью и бурыми разводами крови. Неуловимо дрогнув, она быстро перебирая ножками начала взбираться по телу вверх.

Касание лапок было легким, почти невесомым, и почувствовать его было очень сложно.

Следующая остановка была на шее, почти у основания черепа.

КАНАЛ ИДЕНТИФИЦИРОВАН... ПРОВОДИТЬСЯ ПОДГОТОВКА...

Камень словно вампир из древних легенд застыл у шеи, зарывшись в слежавшиеся от грязи и жира волосы.

НАЧАТА ПРОЦЕДУРА ВЖИВЛЕНИЯ... Из основания камня вышло несколько капель препарата, воздействующего на живую плоть организма. Биомодуль словно детская мозаика начал распадаться на множество замысловатых фрагментов. Десятки..., сотни..., тысячи фрагментов — тысячи блестящих черных точек стали втягиваться в кожу Гора.

2

Южное баронство.

Хутор Кривой Луг.

Спирька Рябой, пацан десяти зим отроду, ужасно трусил, когда пробирался через тын крайнего к лесу дома. По усыпанному пятнами веснушек лицу градом тек пот, попадавший в глаза и немилосердно щипавший их. Однако Спирька замер как вкопанный, боясь даже рукой пошевелить. До него донесся хриплый низкий рев, от которого у и без того испуганного пацана вообще сердце ушло в пятки.

Не сводя глаз с дома, из которого слышался усиливавшийся рев, то и дело прерываемый сильным грохотом, он медленно пятился назад. Когда его спины коснулась изгородь, он сильно вздрогнул и чуть не свалился в беспамятстве.

— Светозарный Коли (одно из верховных божеств в языческом пантеоне) спаси и сохрани, — шептали его пересохшие губы, пока он перелазил через тын. — Спаси и сохрани... Спаси и сохрани... А-а-а-а-а-а! — тонко взвизгнул Спирька, когда за спиной послышался шум ломающихся веток кустарника. — А-а-а-а-а-а! — продолжая орать как резанный, мальчишка сорвался с жердины и оставляя на ее острой как пике части кусок штанов, понесся в сторону леса. -А-а-а-а-а!

Обуревающий его страх был настолько силен, что Спирька бежал не разбирая дороги, сшибая по пути кусты и молодые деревца. Детское воображение рисовало ужасные картины преследовавшего его монстра, заставляя бежать еще быстрее.

— Стой! Стой! — тяжело дыша, он сбил кого-то в лесу. -Стой тебе говорят! Вот же подлюга! — кто-то сильный крепко схватил его за ворот рубахи и с силой тряхнул, заставляя взопревшую ткань с треском разойтись. — Ногой меня лягнул, как жеребец! Чуть муди все не отбил, — болтавшего словно на веревку пацана еще раз сильно встряхнули, отчего тот отчетливо клацнул зубами. — Поганец!

Висевшего Спирьку повернули к свету, пробивавшемуся в просвете между высоченными дубами, где собралось несколько мужиков из селения, которые и послали его все разведать. Рябого пацана, побледневшего от страха настолько, что исчезли все его веснушки, сильно трясло. У него зуб на зуб не попадал. И если бы не державшая его рука, он точно был задал стрекоча в самую чащобу и зарылся в листве в какой-нибудь яме.

— Ну? — наконец, один из мужиков задал так мучающий всех вопрос. — Точно эти ироды убрались?

— А хата наши как? — в нетерпении подошел второй. — Целы али как?

Спирька никого не узнавал. Он молча переводил взгляд с одного, потом на другого.

— Ты чего, малец? — почуявший что-то неладное его отец начал оглядываться по сторонам. — Гонется кто за тобой? — тот так сильно затряс головой, что могло закрасться подозрение об охватившем его припадке падучей болезни. — Хто?

Мужики как по команде, вытащили из-за поясов топоры, и повернулись к ведущей в селение тропинке.

— Баронская дружина? — Спирька по-прежнему молчал, лишь судорожно вдыхая воздух. — Не ушли что-ли... Людоловы проклятые! Михей, слышно чего там? Нет? — он негромко спросил молодого парня, стоявшего от них дальше всех. — Если конные они, то показаться уже должны были.

Мальчишка тем временем начал приходить в себя. Узнав, наконец-то, своего отца, он резко вырвался из захвата державшей его руки и сам как клещ вцепился в мужика.

— Батя..., — горячо зашептал он, пытаясь поглубже зарыться в широкой рубахе отца. — Батя... оно тама! Тама сидит в избе! — пальцем он ткал куда-то себе за спину, даже не пытаясь обернуться. — В избе Ставра-Молчуна! Ревет страшно и бросается на стены, словно не пускает его что-то!

— Как ревет? — тот пробормотал растерянно, обнимая сына. — Кто?

— Мертвяк это, батя! — Спирька еще крепче прижимался к отцу, словно боясь что-то тот снова отправит его в селение. — Ставр это! Обратился он в мертвяка, когда его порубили. А сейчас бродит по селу и живых ищет... Мне Донька сказывала про таких мертвяков... Что неупокоенные они оживают и бродят, ищу чем бы поживиться.

Тьфу! Смачно сплюнул пожилой с бородищей чуть не пояса мужик, едва разобрав бормотания пацана.

— Вот же черт! — в сердцах выругался он, возвращая топор на место — за пояс. — Нашли же кого послать. Дурака! Поди и до деревни то не дошел, а в штаны уже полные! — он вновь сплюнул прямо под ноги мальчишке. — Пошли ли ка Бурей сами поглядим, пока бабы не подошли с болот.

Он махнул рукой и не торопясь пошел к селению. Следом за ним, после минутного замешательства потянулись и остальные. Спирька же, которому от обескураженно отца прилетел сильный подзатыльник, остался стоять на месте. После пережитого ужаса, он никак не мог себя заставить идти с ними.

— А что же там такое малец увидал, дядько? — меж делом спрашивал молодой парень у пожилого, шагавшего чуть впереди других. — А коли мертвяка увидел?

— Дурень! Как есть дурень! — мужик даже оборачиваться не стал. — Вона орясина какая вымахала, а ума так и не набрался, — парень, действительно, был довольно высок и широк в кости. — Слушаете, сказки дурных баб, а потом сами бабами становитесь! — он продолжал уверенно идти вперед. — В дружине деда нынешнего барона сколько я этого добра повидал... У иных и за жизнь такого не наберется! Кровушку повидал, не дай Боги кому другому... По щиколотку в ней, родимой стоял. Вот такие же дурни, как и вы, тогда с ума то и сходили! Если еще схлестнется в сшибке какой с горцами, то еще ничего. Раз два мечом махнул, а их уж и след простыл... Тяжело было когда целый курень их налетал. Вот тогда и летели дурные головы как тыквы, ручки да ножки отлетали, — притихшие мужики внимательно слушали очередные откровения старого солдата, отмахавшего в дружине покойного барона два полных срока. — Не было там ни каких мертвяков! Понял, дурная твоя башка! Сотни их лежали, как скот какой забитый... Ждали пока в землю их положат...

Закончил рассказывать он уже у околицы села, как раз возле той самой изгороди, где и перелазил мальчонка.

— Смотри-ка, дядько, вон и кусок от портков Спирьки! — воскликнул парень, указывая на рваный лоскут на жердине. — Здеся он значит лез-то... Слухай, дядько! Вот! — вдруг вздрогнул он и стал нервно вглядываться через сильно разросшийся орешник в сторону соседней избы. — Ревет..., — проговорил парень, понизив голос почти до шепота. — Мертвяк это.. точно. Не врал значит-ца, малой.

Все сразу же замерли и вслед за парнем стали озираться. Лишь старик сделал несколько шагов, подойдя вплотную к изгороди. Здесь он молча стоял несколько минут, вслушиваясь в странное, низкое, почти грудное рычание, сопровождавшееся негромким треском ломающихся кустов.

— Подожди-ка..., — старик ухватил Бурея за рукав рубахи. — Дурень! — морщины на его лбу разгладились, а губы тронула легкая улыбка. — Совсем забыл забыл охотничью науку! — рукой он схватил парня за вихры и несколько раз с силой дернул к земле, отчего парень вскрикнул от боли. — Мало я тебя, лба великовозрастного палкой-то лупил... Видно, наука моя впрок-то не пошла, — наконец, старик отпустил волосы и с презрением посмотрел на ничего не понимающих мужиков, все еще стоявших с испуганным видом и определенно готовящихся при опасности сбежать. — Пардус это! Зверь горный... Иногда он с того хребта спускается, живность значит-ца проведать... Давненько, у нас его не видно было, — рассказывая это, он начал отдирать с забора толстую сучковатую жердь. — Поранился он, видно, где-то. Поэтому и ревет, аки демон... А вы, что стоите? — перед их носами он потряс жердиной. — Разбирайте вона лесины. Сейчас загонять его будем. Отец мой баял, что шума пардус не любит. В тишине он охотиться... Гнать его надо из селения, пока бабы не пришли, а то задерет кого, — он хотел было пролезть через дыру в тыне, но вдруг развернулся. — Если кружить он начнет, то в дом его какой загоним, а досками потом заколотим. Пусть там себе поревет, пока не издохнет.. Ха-ха-ха. Глядишь, и шкуру потом купцам продадим. Говорят, знатные гроши она стоит... Чай для обчества не помешают гроши?

Мужики в ответ что-то довольно пробурчали. По всей видимости, перспектива участвовать в загонной охоте против горного зверя их явно пугала гораздо меньше, чем шатавшийся по селу мертвяк. Они быстро расхватали жерди, а Бурей схватил аж целую дубину и теперь тряс ей, как палицей.

— А теперь горло драть будем, — усмехнулся старик, тыкая жердью в сторону все еще доносившегося тихого рычания. — Давай, поори-ка ты, Бурей. Чай, тебе горло -то драть не впервой! А?

Тот, кровь с молоком, заорал так, что воронье стало срываться не только с деревьев в селении, но и с окружающих лесных великанов. Через несколько мгновений к нему присоединились и остальные, поднимая невообразимый шум. Они кричали, гоготали. Кто-то оглушительно свистел. Другой гулко стучал оторванной от забора лесиной по земле.

— А тапереча, давайте к дому гнать его, — старик поднял руку вверх, призывая всех замолкнуть. — Вон... к Ставру его! — после недолгой заминки решил он, кивая на соседнюю избу. — Там и закроем зверя.

— Дядько, а убогий как же? — спросил, дернувшийся было в ту сторону Бурей. — Можа тама он сидит?!

— Сожрал его давно зверь поди, — махнул рукой старик. — Пара дён он тут уже ходит. От убогого этого уж и костей-то не осталось... Давате, мужики, а то бабы поди голосят уже. Знаю я это «мокрое» дело, так реветь будут, что держись...

Загонщики снова стали орать как умалишенные, одновременно чуть расходясь в стороны.

— Вон тама! — закричал вдруг один из них, тыча рукой в сторону видневшегося колодца. — К дому лезет! Наддай еще братцы!