Солнечный камень

— Зовут как? — спросил.

— Бой, — ответил пацан. А Раян даже дернулся. Прошлое неожиданно за душу цапнуло.

— А по правде?

— Бой, — повторил парень. — Рабу имени иметь не положено.

От слишком долгой фразы устал. На Раяна не смотрел. Глаза в пол опустил. А Раян перевоспитывать не собирался. Не хочет зваться по-нормальному, его проблемы.

— Ну, Бой так Бой. Мне похрен. Главное чтоб ты после рожу не кривил. Программа на сегодня такая. Сначала поесть что-то надо. После сборы и завтра еще до рассвета летим к границам. Это понятно?

Его раб кивнул. Хоть было видно, что пока не особо понимает что от него хотят. Раян продолжал.

— У тебя три часа времени свободного. Я буду упаковывать кар — ты мне только помешаешь. Так что можешь отдохнуть. Из комнаты не выходить — ошейник настроен правильно. Сам же чувствуешь. Когда я вернусь — работы будет много. Советую выспаться сейчас.

В глазах у раба мелькнула снова тень удивления. И даже задержалась немножечко дольше. А Раян не мог понять, чему тот удивляется. Вроде ж пока ничего такого сверхъестественного не предлагал.

Но перед сборами надо было действительно перекусить. Обед же все таки по плану наметил. Да и пацан, наверное, голодный был. Вряд ли их там в бараках особенно кормили.

Позаглядывал по полкам, с продуктами было туго. Два дня припасов не пополнял, да и не хотел. В космос с собой не возьмешь, а оставлять жалко.

Ограничился тем, что нашел батон, пару пакетов с растворимым супом и пачку чаю. Включил чайник. Залил кипятком сухие смеси. Позвал парня на кухню. Усадил в одно из кресел. Чашку с супом подсунул под нос, а второю к себе подвинул.

— Обед конечно не ахти, но некогда готовить. Перетерпим, — больше для себя объяснял Раян.

И чувствовал чего-то, что не пацан у него раб, а он у пацана в прислугах — еще и оправдываться вынужден. Даже разозлился.

Но глядя, как Бой на еду смотрит, остыл от злости совершенно.

К чашке с супом тот пока не прикасался. За столом сидел сгорбившись. Видно, что ему не уютно. И главное чего не ест — было не понятно.

Раян свой суп отхлебнул, скривился. Химия химией. Радовало только то, что калорий полно и горячий. Все ж лучше, чем ничего. Там на Эйхе такой бурдой почти год питаться. Привыкать надо.

Пододвинул чашку парню еще ближе.

— Ешь, — приказал. — Мне с тобой возиться некогда. У меня дел много.

Тот крепко, словно боясь, что заберут, чашку двумя руками схватил и сразу одним глотком попытался выхлебать почти кипяток. Закашлялся, чашку перевернул. Суп бурой жижей по столу растекся.

Пацан с ужасом на лужу посмотрел, на Раяна и вдруг сполз на пол, снова на коленки встал и чуть ли не лбом в плитку уткнулся.

— Простите, господин, — услышал горестное Раян.

Глядя на ситуацию, только тут понял, чем раб от вольного отличается. И задумался, а правильно ли вообще поступил, что вот его на Эйху тащит.

Встал со стула. Ближе подошел. Пацан вдруг в один рывок, руками ноги его обхватил.

— Не бейте, — попросил — Я все уберу. Я не хотел. Господин! — говорил он быстро, вцепившись в штанины Раяна.

Руки разжимал с трудом. Не орать же в конце концов. Он и так похоже перепуган насмерть. И точно не бить. Не помогает битье. На своей шкуре проверено.

Осторожно за локти поднял. Снова на стул усадил.

— Я не злюсь, — сказал так, чтоб тот понял. — Но тебе из еды только хлеб и останется...

========== Мысли ==========

Суп пришлось пожертвовать. Кормить сухим батоном не стал. Еще с животом, что случится — мучься в дороге. А вообще, конечно, глупость все было. Знал же, что нового едока в дом приведет, надо было хоть банальной тушенки взять. Сам-то еще действительно перетерпит. Не в первый раз. Тем более, что вся еда уже в каре в запакованном виде — несколько ящиков и суррогатных обедов, и той же тушенки, и консервов. Но не будешь же ради пары банок снова распаковывать все, что так долго складывал компактно. Полноценно в космопорту пожрать конечно надо будет — а то лететь почти сутки, точно загнуться можно — на одном кипятке и кофе. Опять же, ладно сам. Если мозг не варит, то кто тебе товарищ сержант? А с пацаном, что делать? Он же полностью сейчас от тебя и зависит. Не накормишь — с голоду и того...

От мыслей было тяжко. Напрягала ответственность, о которой не подозревал ранее. Ну как не подозревал? Не понимал. В армии даже когда взводом командовал — проще было. Там кормёжка, сон и занятия по расписанию. Твое дело к дисциплине приучить да начальные знания дать. Все остальное уже без тебя идет по накатанным рельсам.

А вот тут... Во что одеть — думай. Чем кормить — думай.

Ответственность, как за ребенка.

Ох! Вспомнил и снова скрутило душу так, что не сдержался, застонал. Говорил же себе, не надо думать. Похоронят же мысли под собой. Не выберешься.

А раб услышал стон и снова дернулся — отскочил, отодвинулся, словно боялся, что сейчас под горячую руку и ему влетит. Но чашку не выпустил.

Видно было, что голоден. Видно было, с какой тоской на разлитую лужу с супом поглядывает.

Раян себя в руки взял. В тысячный раз зарок дал — не думать. Сейчас как раз от думалки уже ничего не зависело. Только от дела.

Это через год можно будет или радоваться, или снова в петлю. Потому что ,если ничего не выйдет — жить смысла и не будет вообще. Не для чего и не для кого.

На раба своего посмотрел. Подумал. Под Раяновым взглядом тот съежился, плечи скукожил ...Но чашку из рук не бросал.

Голодный.

— Не бойся. У меня иногда бывает... — попытался оправдаться Раян. Бывало у него достаточно часто. Особенно после того, как четверо суток в госпитале провел, наблюдая. Тогда вообще спать перестал. Спиртное хлестал литрами. Думал, сопьется к черту.

Но рабу то об этом знать не обязательно.

— Сядь на место. Ешь. Я не заберу. — говорил спокойно. И это тоже уже напрягать начало. Держать себя в руках было трудно. Никогда особой сдержанностью не отличался.

Пацан осторожно присел в кресло. Суп глотнул. На Раяна исподлобья глянул. И тут же глаза опустил.

Рассиживаться некогда было. Кар еще на заправку вести, на герметизацию отсеков. Воды долить по дороге. Хоть с полтонны. На первое время. Воды на Эйху мало. Привозят нерегулярно. Экономить придется.

Одному конечно и еды, и воды меньше бы понадобилось. Но вот работать не смог бы — сдох бы без передышек. А так... Если приспособиться, можно круглосуточную добычу наладить. Собственно грунт и не интересовал. Хоть заказчики обещали по три фартинга за кубометр выработки. Но цель— то другая была. А до нее копать и копать. И то не факт, что повезет.

И надо ж по сути всего четыре грамма. Долбанных четыре грамма минерала. И все — все будущее сразу на ладони. Хорошее, правильное. Такое, как и положено. А не петля в ванной, за трубу отопления переброшенная.

Но взять-то эти четыре грамма было негде. Даже на Эйху и то без гарантии. Просто предложили как выход. После того как все руками поразводили и в общую правительственную очередь поставили. А в очереди что? Сколько там после бомбежки сонным газом трех планет — полтора миллиона? И все помощи ждут. Все ждут этого чертового противоядия, которого на всех, ну никак не хватает. Да и не хватит. Сроки-то к концу приближаются. И так сказали, что в искусственной коме последние 12 месяцев держать будут. И все. Все ресурсы исчерпаны и организма и средств на содержание. Дальше только — гроб за казенный счет и место на кладбище. Был Раян на тех кладбищах. Смотрел на ряды могил с каждым днем все больше и больше расширяющихся. И не хотел, чтоб и для своих место там нашлось. Своих хотел снова живыми видеть. И так досадно, что не было банальных денег. Вот графья с его Веги своих давно на ноги поставили. Что для них миллион — мелочь. Видел перед контрактом мелких графьят — живые и здоровые по восстановленному парку в замке бегают, жизни радуются. А его Раяна... Третий год в искусственной коме...

Эх. Короче, делом надо было заняться, чтоб мысли из головы выбросить. По-другому не получалось.

Из-за стола встал. Крошки от батона рукой смел. Свою чашку из-под чая вымыл.

А раб его до сих пор над супом страдал. Пил маленькими глотками, словно удовольствие растягивал и жмурился. Чего над бурдой сидеть — Раян понять не мог. Выпил бы давно гадость и забыл.

— За собой посуду помоешь, — рабу сказал. — И отдыхай. Я в город.

========== Выбор ==========

Вернулся уже в сумерках — не через три часа. Через четыре с половиной. В номер зашел — сил не было даже ботинки снять. Спину ломило. Кому сказать — раба отдыхать оставил, а сам, как ломовая лошадь то с баллонами, то с ящиками. Устал.

В комнате свет включил. На картину дивную полюбовался. Раб его на ковре между кроватью и окном, калачиком свернувшись, лежал. Спал, очевидно. Но от яркой вспышки проснулся. Глаза спросонья щурил. Беззащитно. Сразу на ноги вскочил. Спиной к стене прикоснулся. Губы облизал. Замер ожидая.

Вот интересно. Ждет он чего? Но разбираться не хотелось.

Опустился на кровать, на покрывало повалился. Полчаса отдыха у него было. И все — после сдача номера дежурной. Оплата по закрытому счету и в путь. Да здравствует серое небо Эйху.

Глаза открыл от того, что раб шнуровку распутывал у него на ботинках. Сначала хотел запретить, но даже на это сил не было. Может и правильно. Бой тоже свою работу знать должен.

Сам проснулся четко ко времени. Старая привычка еще с военных маршей. Вроде и спал всего ничего, а это ничего тоже свое дело сделало. Легче стало. И спину разгрузил. Поднялся.

Раб у стены сидел на коленях. На Раяна поглядывая. Ботинки рядом стояли. Начищенные.

Раян лицо скривил. Смысл было тряпкой махать, если сейчас все равно лезть в грязь разбитого взлетного поля?

Раб неудовольствие заметил. Снова скукожился. Глаза в пол попустил.

— Я нормально вычистил, честно, — сказал он. И запнулся... Но продолжил:

— Если вам не нравится — накажите, господин...

Голову не поднимал.

Раян выматерился про себя. Вот сейчас все бросить надо и воспитанием раба заняться?! Делать ему больше нечего.

Но не ругаться же, действительно. Тот же даже как лучше хотел. Свою работу выполнял.

— Мне нравится, — сказал Раян. — Но на будущее без моей просьбы ты просто так делать не будешь. Это ясно?

Бой голову поднял. Закивал.

Раян рукой махнул. Напомнил.

— Я ж просил с колен встать. Не в бараке вроде и на аукционе. Это трудно? — он не злился. Хотел сразу, чтоб раб цирк не устраивал. Не хватало на Эйху этих коленопреклонений, местные старатели бы засмеяли.

Раб с колен вскочил. Поклонился чуть ли не в пояс. А Раян взвыть готов был.

Может все-таки надо было вольного на половинный контракт брать? Хоть бы на нервы не действовал. Но тогда ж делиться бы пришлось. А если добычи и без того мало было бы — то как бы делили: поровну или поножовщину бы устраивали?

Все таки — раб был единственным выходом. Даже бота и то брать было бессмысленно — с серой пылью Эйху, пробирающейся в любые щели, даже современный бот бы не справился и быстро вышел из строя. Да и стоил бот в два раза дороже чем человек. Слишком много сейчас живого товара. Цены упали после войны почти в половину.

Раян никогда не был сторонником узаконенного рабства. Но считал что ошейник и клеймо невольника было лучше, чем смертная казнь. Большинство в обществе тоже так считали. Поэтому и прижились первые поправки в Имперскую конституцию.

А вот бессрочных контрактов не понимал вообще. Как можно в добровольное рабство, на неопределенное время? Это ж заживо себя похоронить. Личность свою убить добровольно. Бесправной вещью стать. Но когда добровольно — хоть как то мотивами объяснимо. А вот когда бессрочное по рождению или по квоте с планеты. Это самым страшным было. Безнадега полнейшая. У самого свобода болевой точкой была.

После трех лет военных лагерей и думать не мог об ограниченной воле. Болезненно воспринимал любое покушение и на свои действия и на свои решения. Может поэтому ничего от правительства не добился — ни военной пенсии толковой, ни компенсации, бумаги до сих пор ходили где-то по инстанциям. Да и с работой после плена было слишком сложно. Почти восемь месяцев в себя приходил. Да. Пару раз попытался устроиться то курьером на военный склад, то в охрану. Но не отсидел даже пары смен. Ушел. Не мог подчинятся приказам.

Так и думал, что на нищенскую пенсию по ранению существовать будет и не рыпался бы если бы известие о семье его врасплох не застало.

Ох, как злился Раян на то, что нет денег, на то, что строптивый, на то, что не выбил прибавку к жалованию и компенсацию. На себя злился, что не стал вовремя запросы о пропавшей родне делать. А все тянул, боясь о самом страшном услышать. Страшным — не смерть оказалась, при последней атаке горгов, а именно медленное умирание, после действия их сонного газа.

Называлось состояние красиво 'синдром Спящей красавицы', а по факту выходила та же смерть, только растянутая максимум на 48 месяцев.

Зачем это чертово письмо Раяну принесли? Зачем надежду дали? Призрачную, гнильцом попахивающую. Лучше б даже и не намекали на возможность вылечить. Сумма-то названная — неподъемной была. Несоизмеримой. Но и наблюдать бездействуя за тем, как свои лежат, сны видят и никогда проснуться не смогут — просто так не желал. Сначала пробовал по-нормальному, по цивилизованному. Все инстанции обошел. Но добился только того, чтоб в очередь на антидот от сонного газа поставили. И номер присвоили. Хороший такой номер — семизначный. За голову Раян взялся. Думал, с ума сойдет. Тогда-то с поясом на шее и познакомился. Но не вышло. Судьба такая была. После ж рассказали уже неофициально, где именно можно основной компонент противоядия добыть.

Раян как про Эйху услышал, так снова все вроде жить начал. Работы не боялся. Вообще. Любой. Далеко не белоручка сам. И главное понял, все только от своих сил зависело. И думал лишь о том, сможет ли он до нужного слоя докопаться. Ну и от помощника еще зависело.

С помощником похоже лажанулся. Но никто ж покупать не заставлял. Сам решение принимал.

А как было не принять?

'Живой товар' надпись на вывеске — большой неоновой, вечером, наверное, вообще призывно сверкающей. Вход серым брезентовым пологом занавешен. Так павильон — большой шатер, как для старых цирков.

Полог отодвинул и во внутрь зашел. И чуть не задохнулся от первого вдоха. Вытяжки работали исправно, воздухоочистители тоже, но было похоже что даже брезентовые натяжные стены запахом пропитаны — прогорклым. Человеческого пота и страха.

Помостов по периметру было множество. Все на группы разделенные. Выбирай на любой вкус. В первый раз до середины только дошел, до колодок, где иридиевые клейма под кожу вплавляли. Посмотрел и выскочил зеленый. Хоть вроде раньше и хуже зрелища видел. Но, то на войне было. И объяснимо, и понятно.

В этот же раз решил не устраивать испытание нервам и желудку, пошел согласно каталогу в нужный сектор.