Вилли. Вигнолийский замок 2 (рабочее название)

— Ты будешь спать на диване, — девушка кивнула на нечто, закрытое плотным синим покрывалом. — Каковы твои планы? Как ты собираешься искать своего родственника?

— Для начала завтра просто почитаем новости, — я окончательно расслабился, подошел к окну и с ностальгическим восторгом уставился на огни-светлячки мегаполиса. — Вилли, вероятно, даст о себе знать.

Глава 2

Когда Вилли попал в мир подстриженных газонов, то почти сразу натолкнулся на несуразную личность, одетую в темную куртку. Личность нетвердо держалась на ногах. Дядюшка, не теряя времени даром, подошел близко-близко и заглянул незнакомцу в глаза. Вилли даже сам не ожидал такой удачи. Перед ним пошатывался самый настоящий убийца, который прикончил двух человек.

Первый случай произошел примерно полтора года назад, когда этот вот господин по имени Лайонел не поделил с другим господином пачку порошка под названием 'крэк'. Второй случай был совсем недавно, Лайонел просто пристрелил из-за угла врага своей шайки. Лайонел в мыслях использовал другое слово, совсем не похожее на 'шайку', но для дядюшки Вилли слово 'шайка' звучало привычнее. Это слово часто применял Арт, когда живописал свои меры по наведению порядка в подручных землях.

Благодаря двум замечательным убийствам, а также множеству других злодеяний помельче, Вилли получил возможность ознакомиться со всеми мыслями и воспоминаниями незадачливого Лайонела. Порядки нового мира чрезвычайно обрадовали дядюшку. Вилли был рад тому, что его первые впечатления оказались верными.

Ведь дядюшке сразу понравились аккуратные дома и подстриженные газоны. Он подумал, что люди, живущие в таких домах, не испытывают нужды ни в чем важном. У них есть еда, вода, приличный кров над головой, они не мерзнут и не перегреваются. И это очень хорошо, ведь Вилли всегда затруднялся в оценке преступлений, которые совершаются ради выживания.

Допустим, голодающий человек хочет украсть еду. С точки зрения Вилли, этот человек находится в состоянии неминуемого выбора между двумя преступлениями: кражей и самоубийством. Если еду не украсть, то наступит смерть, а самоубийство — серьезный проступок, даже если человек морит себя голодом. Вилли считал, что принуждение к преступлению оправдывает само преступление и прощал все действия, совершенные ради выживания. Он прощал и сердился, ведь отчаявшиеся бедняки оказывались неподвластны ему. Потому Вилли не любил бедных, а любил богатых, которые злодействуют ради каприза или какой-то нелепой выгоды. Его давнишней мечтой было дождаться времени, когда все станут богатыми и не будет бедных, он очень хотел приблизить эту чудесную пору.

Глава 3

Я засыпал на скрипучем диване, испытывая смешанные переживания по поводу моего возвращения в родной мир. С одной стороны, я тосковал по своей Родине, но с другой, это чувство давным давно минуло острую фазу, и мое сердце принадлежало деревенькам и городкам, толпящимся вокруг Вигнолийского леса.

Прямо с утра Рита предоставила мне телефон для звонка моей родной тете, которая вырастила меня и с которой мы не виделись несколько лет. О старушке я много думал и был благодарен ей за заботу, но никак не мог забыть тот факт, что тетя выращивала меня не просто так, а с дальней целью — послужить орудием в руках тайной организации, поклоняющейся Вилли. Впрочем, я не держал зла. Добрые дела, которые тетя сделала для меня в свое время, перевешивали все остальное.

Телефонный разговор прошел как нельзя лучше. Тетя сначала опешила от неожиданности звонка, а потом обрадовалась так искренне и сильно, что я и думать забыл о плохом. Она расспрашивала меня о жизни, об испытаниях, выпавших на мою долю, и сквозь слезы говорила, что очень раскаивалась в том, что затащила меня на те соревнования, благодаря которым я попал к Вилли. Тетя сказала, что от переживаний ее самочувствие ухудшилось, но теперь, когда стало известно, что со мной все в порядке, она, вероятно, пойдет на поправку.

Я сказал, что готов помочь всем, что в моих силах, если надо. В остальном я отвечал лаконично, однако намекнул, что мне, возможно, понадобится поддержка тайной организации. Тетя заверила, что я смогу получить любую помощь, ведь организация рассматривает меня как особу, приближенную к самому Вилли. Я благоразумно не стал сообщать, что дядюшка находится на технологической Земле. Мне не хотелось, чтобы организация пришла в ажиотаж и стала предпринимать вредные для меня действия. У нас ведь разные цели. Цель организации — поклоняться и служить ее кумиру, а моя цель — отправить Вилли восвояси. Мы с тетей попрощались очень тепло, я обещал звонить как можно чаще.

Рита только утром смогла разглядеть мою экипировку во всем ее великолепии. Я нисколько не наврал, когда сказал, что бросился в погоню за Вилли прямо с банкета. Мы пировали в замке одного графа, когда мне доложили, что дядюшка появился поблизости. Я вскочил на коня в чем был: в куртке с рубиновыми пуговицами, вышитыми узорами штанах, сафьяновых сапожках и в двух орденах, франкском и испанском. Именно эти ордена в совокупности с кинжалом и кольчугой произвели на Риту неизгладимое впечатление.

— Это все сделано из чистого золота и драгоценных камней? — с восторгом спросила девушка.

— Так меня уверял мой ювелир, — подтвердил я.

Рита пропустила мимо ушей слово 'мой', эта девушка не отличалась внимательностью. А ведь ювелир и в самом деле был только мой и ничей больше. Эмилия, например, давным давно бы уже многое просекла и заметила бы все мельчайшие несоответствия в моих рассказах и поведении.

Чтобы оценить стоимость монет, бывших в моем распоряжении, мы зашли в нумизматический центр. Стив, пожилой оценщик в дорогом сером костюме, был немало озадачен появлением незнакомых ему денег, тем более, что я отказался отвечать на любые вопросы относительно их происхождения. Он попросил меня оставить штук пять монет на несколько дней для изучения. У меня не было причин не доверять ему, и пять полновесных золотых перекочевали в морщинистые бледные руки.

Затем мы с Ритой купили одежду в ближайшем супермаркете и вернулись домой. К тому времени уже вышли местные новости, описывающие ночные происшествия, и я смог вполне насладиться последствиями нашего с дядюшкой Вилли появления в этом мире.

Мы склонились над розовым ноутом. Рита очень быстро выхватила в новостях броский заголовок: 'Двое заколоты насмерть рядом со станцией метро'. В заметке говорилось, что утром были найдены два трупа, вооруженных пистолетами. Но оружием эти люди не успели воспользоваться, потому что кто-то нанес им множественные глубокие раны длинным обоюдоострым прочным ножом или даже кинжалом.

— Та-ак, — протянула Рита, посматривая то на меня, то на потертую полку, на которую я сложил свой кинжал. — Это ты поработал? Место совпадает с местом нашей встречи.

— А что такого? — невинно спросил я. — На меня напали, я защищался, как мог.

— Ничего себе — как мог! — воскликнула девушка, отодвигаясь от меня. — И ты говоришь об этом так спокойно!

— А чего беспокоиться-то? — я пожал плечами. — Бандиты мертвы, значит, все в порядке. Дела идут как надо. Жаль только, что не до всех сумел добраться. Что там в новостях еще пишут?

Рита смотрела на меня так, будто видела в первый раз.

— Ты что, убийца? — с нескрываемым опасением спросила она. — Киллер?

Взмахом руки я резко отверг это предположение. Судя по накаливающей ситуации, девушку следовало успокоить как можно быстрее.

— Солдат. Я — солдат. Военный. Мне приходилось видеть столько смертей, что я уже не обращаю на это внимания.

Рита задумчиво и напряженно покусывала нижнюю губу.

— И где ты служил? В каких войсках?

— Всякое бывало, — рассудительно ответил я самым спокойным голосом. — В том числе командовал отрядом, который ликвидировал убийц, бандитов, насильников и этих... ну, тех, которые обкрадывают мертвых.

— Мародеров, — подсказала Рита.

— Да. Их.

— Много наликвидировал?

Я подошел к окну и посмотрел на многочисленные деревья, растущие вокруг. Пожалуй, на них не хватило бы крупных веток, чтобы разместить всех бандитов, повешенных с моей подачи.

— Нет, не очень много. Так что там еще в новостях?

Рита помедлила и нехотя вернулась к чтению заметок.

— Грузовик врезался в автобус. Мужчина упал с моста. Женщина родила трех близнецов, — прочитала Рита.

— Не подходит, — я оперся на спинку синего кресла, на котором сидела девушка, чтобы самому получше видеть заголовки новостей. — Не то.

— Кошку засунули в микроволновку. Журналист, находящийся в коме, взял интервью у умершего политика....

— Это как? — удивился я.

— Подходит? — тут же обернулась Рита.

— Нет. А что, сейчас это популярное занятие? Брать интервью у мертвых, находясь в коме? Сейчас все этим занимаются?

— В первый раз о таком слышу, — ответила Рита, прокручивая страницу. — Вот еще. Человек внезапно потерял память.

— Стоп! Это подходит, — я ткнул пальцем в монитор. — Что там пишут?

— Да нашли какого-то чувака, который не помнит, кто он такой, — произнесла Рита, с легким прищуром вглядываясь в текст. — Документов при нем нет, он даже язык позабыл! Говорить не может. Следов удара нет. Загадочный случай. Вот его фото, просят опознать.

На нас смотрело небритое лицо чернокожего мужчины лет тридцати.

— Он, значит, решил задержаться именно в том районе, — задумчиво произнес я.

— Кто? Вот этот афроамериканец? Так он и есть твой родственник? — удивилась Рита.

Я хмыкнул и отошел от монитора к окну, за которым ветер тормошил листву.

— Этот товарищ — жертва дядюшки Вилли. Примерно в одном случае из двадцати люди, с которыми дядюшка... общается, надолго теряют память. Получается, что он успел обработать многих в Виндзорском парке. Это вообще большой район?

— Приличный, — во взгляде голубых глаз напряжение исчезло, уступив место любопытству. — Расскажи мне о своем родственнике. Кто он? Чем занимается?

Вот и прозвучали вопросы, на которые мне не хотелось отвечать. Но промолчать я уже не мог, чтобы не насторожить Риту.

— Я же говорил, что дядюшка — изобретатель. Но недавно с ним что-то случилось, и он ударился в бега, — я тщательно подбирал слова, пытаясь не сболтнуть лишнего на непривычном языке. — Что им движет, не знаю, но он обычно приходит в какой-нибудь город, выбирает место по душе и останавливается там. Если город большой, то дядюшка может в нем жить несколько недель.

— И чем он занимается? — с нескрываемым интересом спросила Рита, не сводя с меня взгляд.

Я вздохнул и отвернулся от розового ноута.

— Он встречается с людьми. Сначала с обычными, а потом добирается и до знати..., в смысле, до руководства города. После того, как дядюшка побеседует со всеми важными шишками, он уходит в другое место.

— О чем он с ними беседует? — сразу отреагировала Рита.

Я подумал, что любопытство, конечно, положительная черта, но не во всех же случаях.

— О жизни..., впрочем, скажу прямо. Дядюшка испытывает на них изобретенный им прибор, который умеет читать мысли. Точнее, дядюшка думает, что прибор умеет читать мысли. Но у прибора есть побочный эффект: после знакомства с ним люди теряют память. Чаще всего ненадолго, но изредка — на сутки или даже дольше.

— Ого! А машина действительно работает? — Рита изумленно уставилась на меня.

— Не знаю, — я старался сочинить историю поправдопободней. — Если да, то ей может пользоваться лишь дядюшка. Она на него настроена.

Девушка скептически покачала головой и принялась теребить прядь своих светлых волос. Затем Рита встала, подошла к окну, но тут же вернулась обратно к компьютерному столику.

— Слабо верится, что машина может читать мысли, — спустя минуту сказала блонди. — Я ведь студентка-биолог. Как-то разбираюсь в таких вещах. Даже если твой дядюшка — величайший из изобретателей, он все равно не способен прыгнуть на несколько ступеней вверх. Наша наука пока даже близко не подошла к такому. А насчет потери памяти верю, это может быть. Память теряется при ударах, например, или поражениях током....

Мое настроение сразу ухудшилось. Почему мне не встретилась студентка-художник, например? Или социолог? На худой случай — химик. Как я буду впаривать биологу свои выдумки про дядюшку Вилли?

— Скорее всего, дело обстоит так, — продолжила рассуждать Рита. — Твоему дядюшке действительно только кажется, что его машина умеет читать мысли. Самообман, самовнушение. Он принимает свои мысли за мысли других людей. А причинять вред машина может.

Я подавил вздох облегчения. Такая версия меня полностью устраивала. В разговорах с некоторыми женщинами достаточно просто помолчать, они сами все скажут за тебя.

— Почему ты не обратишься в полицию? — Рита продолжила свои расспросы. — Они его быстро поймают.

Я подумал, что еще неизвестно, кто кого поймает, но ответил уклончиво:

— Только в крайнем случае. Полицию не хотелось бы сюда впутывать.

— Тогда почему ты думаешь, что твой дядюшка послушает тебя и прекратит свои эксперименты? — резонно спросила девушка.

— Да потому, что у меня с ним договор, — почти честно ответил я. — А дядюшка всегда держит свое слово. По договору он обязан выполнять некоторые мои просьбы. Но проблема в том, что дядюшка не хочет эти просьбы слышать. Он убегает от меня. Мне просто нужно с ним встретиться, вот и все.

Наш договор с дядюшкой подразумевал борьбу с общим врагом. Противник был ослаблен, но не полностью повержен. Я действительно собирался спросить у Вилли, почему вместо того, чтобы добивать врагов, он занимается посторонними вещами. И тем бы спас многих людей, ведь эти самые враги явно продержатся еще долгое время.

Вилли вовсе не собирался дать мне возможность задать вопрос. Он сбежал из нашего 'штаба', не уведомив меня, главного союзника, а потом занялся своими делами. Я хотел снять с души тяжелый груз вины за то, что способствовал появлению дядюшки в большом мире.

Вдруг раздался щелчок дверного замка. Рита изумленно обернулась и в смятении зажала рот рукой.

— Ты кого-то ждешь? — спросил я.

— Это мой жених. Бывший! Он так и не отдал ключи, — быстрым шепотом выпалила Рита.

И действительно, в коридоре возник мутный бритый тип в синей майке без рукавов с и широким приплюснутым носом.

— Фью, — присвистнул он. — Кто это, Рит?

Девушка, не сдерживая раздражения, ответила, что это не его дело, и что он должен отдать ключи и больше никогда здесь не показываться.

Я с интересом наблюдал за развитием ситуации. 'Жених' явно пытался поначалу уладить дело миром. Он рассказывал, что сожалеет о своих нехороших поступках, все осознал и готов исправиться. Рита же твердила, что она давно выбросила его из головы и даже успела начать встречаться и расстаться с еще одним типом. 'Жених' постепенно закипал и бросал на меня все более гневные взгляды.

Когда обстановка раскалилась как новенький утюг, а визитер перешел к угрозам, Рита проявила неожиданную инициативу. Она извлекла из-под диванной подушки огромный серебристый револьвер и сунула его мне в руку.