Вилли. Вигнолийский замок 2 (рабочее название)

Пролог

Я преследовал дядюшку Вилли, буквально шел за ним по пятам, отставая то на день, то на час, а то и на несколько минут. Дядюшка постоянно оставлял следы в виде бесчувственных тел, так что его было легко выслеживать. Сегодня ночью я уже думал, что вот-вот настигну Вилли около горной глухой деревушки, однако он сумел удивить. Мне-то сначала было невдомек, зачем дядюшка устремился в такую глухомань, но когда я увидел открывающийся портал, то все встало на свои места. Вилли решил посетить мой мир, технологическую Землю.

Глава 1

Я обнаружил себя в каком-то подвале с голыми каменными стенами и развалинами шкафа. Через небольшое окно струился свет уличного фонаря. За стеной кто-то отчетливо заворочался, потом затопал, и я крикнул, что было сил:

— Вилли! Остановись! Подожди!

Но он не остановился. Я услышал затихающие шаги и бросился следом. Единственная дверь вывела меня не в соседнюю комнату, а на лестницу. Я побежал вверх, заплутал, а когда сумел сориентироваться и найти правильный путь, Вилли уже сгинул.

Мне удалось кое-как выбраться на улицу и я чуть не споткнулся о тело, распростертое у стены. Это был чернокожий парень, одетый в длинную темную куртку. Он дышал, но не шевелился.

Я с силой потер ему уши, и это помогло — незнакомец приоткрыл глаза и забормотал что-то невнятное. Он не был пьян, просто ему не повезло — Вилли прочитал его личность. Теперь дядюшка знает все, что знал этот парень. И для меня это было очень скверно.

Мы находились в узком грязном переулке. Надо мной нависала пожарная лестница, будто прибитая к красной стене трехэтажного дома. С другой стороны серел заколоченный досками небольшой гараж.

Вилли теперь сильно опережал меня. Он уже знал, в каком городе находится, а мне только предстояло это выяснить. Вероятно, Вилли даже овладел языком, на котором говорят местные жители.

Моя экипировка, состоящая из меча с кинжалом, расшитой узорами желтой куртки и кольчуги под ней, никак не подходила для технологической Земли. И тогда мне пришлось совершить крайне невыгодную покупку. Я достал из кошеля полновесный золотой с горбоносым профилем короля франков и засунул его в карман брюк незнакомца. В обмен я снял с него черную куртку, которую набросил поверх своей одежды. Незнакомец придет в себя через несколько часов и обнаружит, что разбогател. Впрочем, теперь вряд ли что-либо в мире порадовало бы его, если бы он понял, что с ним сделал дядюшка Вилли. В жизни этого незнакомца состоялась самая жуткая встреча.

Меч я спрятал тут же, в расщелину между толстым электрическим столбом и стеной гаража. Переулок, в котором мне 'посчастливилось' оказаться, выглядел так, словно здесь недавно полыхал пожар. На кирпичной стене трехэтажного здания чернела копоть, а на потрескавшемся асфальте валялись обугленные палки.

Теперь оставалось выяснить, куда я попал. Меня интересовал не только город, но и страна. Состояние переулка навело меня на мысли, что я где-то в Африке, но это была лишь первоначальная гипотеза. Робкая радость от встречи с технологическим миром кольнула мое сердце и исчезла. Я не мог тратить время на восторги, надо было по горячим следам настичь Вилли.

Переулок вывел меня к улице покрупнее, рядом с которой проходила железная дорога. Вдали даже виднелась станция чего-то наподобие метро. Я добрался до ближайшего перекрестка и прочитал на зеленых указателях, что нахожусь на углу Эксчендж и 78й улицы. Что ж, по крайней мере, здесь говорят по-английски. Этот язык я более-менее знал раньше, но последние несколько лет им вообще не пользовался.

Улица произвела на меня лучшее впечатление, чем переулок. Меня окружали аккуратные одно— и двухэтажные домики. Газонная трава около них была тщательно подстрижена. Я подумал, что это, наверное, не центральная Африка, а, скорее, ЮАР. Однако пальм нигде не было видно, везде росли обычные деревья: клены или акации. Хотя я не помнил, много ли в ЮАР пальм по сравнению с другими деревьями, мне вскоре показалось, что это место может быть и частью Европы.

Вдруг мимо меня пронеслась машина. Вроде бы 'хонда'. Номерной знак я не разглядел из-за темноты и скорости, однако заметил, что за рулем сидел чернокожий водитель.

Из-за туч показался желтый серп луны. Я почти поравнялся со станцией метро и готовился перейти через дорогу, на которой периодически мелькали машины, как вдруг из-за спины раздался окрик. Слово было мне незнакомо, и я обернулся.

Из переулка выходила толпа чернокожих. У них всех штаны висели на самых бедрах, и, казалось, только чудо удерживало сей предмет одежды от падения на землю. В целом, незнакомцы выглядели как современный образчик бандита с большой дороги. На этих бандитов я насмотрелся достаточно и мог распознать их с первого взгляда.

Они что-то говорили, но смысла я не понимал. В их речи помимо известных мне слов было много других, вероятно, жаргонных. Я не владел английским до такой степени, чтобы разбираться в сленгах. Тем не менее, их интонации и жесты не оставляли сомнений: чернокожие товарищи собирались меня побить. Ну, или убить, это уж как дело пойдет. Они пока не вытаскивали оружие, но почему-то казалось, что оно у них было.

Будь на мне спортивная обувь, я может быть решился бы на забег, чтобы не нарываться на пули, но в кожаных сапожках для верховой езды бегать как-то глупо. И мне пришлось как обычно пойти навстречу опасностям.

Незнакомцы слегка опешили, когда поняли, что я иду прямо к ним. Один даже засунул руку под куртку с явным намерением оттуда что-то достать, и мне пришлось ударить его кинжалом.

Остальные засуетились. Двое бросились на меня, а один отступил на несколько шагов. Мой кинжал заработал на полную мощность. Будь при мне меч, я бы покончил с товарищами из подворотни очень быстро, а так пришлось повозиться. Меня одарили ударом в ухо и пнули ногой в бедро, но я махал кинжалом от души и вскоре привел троих в негодность. Однако четвертый, тот самый, который отступил, уже держал в руке довольно большой пистолет. Я никак не успевал добежать до него, чтобы предотвратить неминуемый выстрел.

Время словно замерло, мгновения растянулись. Я понимал, что даже самый никчемный снайпер на таком расстоянии вряд ли промахнется. И потому мне оставалось только броситься прочь, через дорогу. В этот момент судьба смилостливилась надо мной, она явно решила загладить неудачный и кровавый старт моей эпопеи. Мимо меня проехал черный пикап с открытым кузовом, и я прыгнул, уцепился за борт и даже умудрился ввалиться в кузов, правда, крепко приложившись головой.

Раздался выстрел. Пикап резко ускорился, не иначе водитель услышал хлопок. Я прижался к блестящему дну кузова, но других выстрелов не последовало. Мое сердце билось быстрее обычного. Что ж, бой — всегда бой, он бередит кровь и оживляет чувства. Я привык к боям, но другим, без огнестрельного оружия.

Вскоре мне стало интересно, что за человек меня везет. Наверное, один из местных чернокожих. Может, он тоже бандит, кто знает.

Я вскоре перестал гадать насчет водителя и некоторое время просто лежал на спине, наблюдая, как надо мной мелькают электрические столбы. Этих столбов мне не приходилось видеть больше трех лет. Я скучал по электричеству. Потом мне удалось сесть, прислонившись к бортику. Меня интересовали дома и окрестности. Но никакой информации о своем местонахождении из одно— и двухэтажных строений с аккуратными газонами я извлечь не смог. Водителя мне тоже не удалось рассмотреть из-за сильно тонированного стекла.

Моя 'халявная' поездка продолжалась недолго, минут десять. Водитель вскоре притормозил перед двухэтажным зданием с красноречивой надписью 'Полиция', рядом с которым отдыхали несколько припаркованных бело-черных полицейских машин. Хлопнула дверь пикапа и передо мной предстала вполне симпатичная блондинка лет двадцати, в красной куртке, с осветленными волосами, собранными сзади в пучок. Я окончательно отказался от версии о том, что нахожусь в Африке.

— Выходи! — громко произнесла незнакомка по-английски, сверкнув ослепительно белыми зубами. — А не то я сдам тебя им.

Девушка кивнула в сторону полицейских машин. Ее слегка поджатые губы и бегающие глаза выдавали нервозность.

Я усмехнулся такому решительному настрою и полез из кузова.

— Что это за место? — мой акцент, наверное, был ужасен. Но когда-то я неплохо болтал по-английски. — Что за город?

Брови незнакомки слегка приподнялись.

— А ты откуда? Почему так одет?

Опытный взгляд девушки выхватил мою одежду, проглядывающую из-под позаимственной черной куртки. Наверное, на незнакомку произвели впечатление рубины, вставленные в пуговицы. Эти рубины переливались торжественными багровыми бликами.

— Я с юга Франции. Или с севера Италии. Откуда-то оттуда, — улыбнулся я. — А одет так потому, что неотложные дела позвали меня в дорогу прямо с.... банкета в замке.

Я говорил медленно, с трудом подбирая слова. Английский все-таки сильно выветрился из моей головы за ненадобностью.

— Ты что, бываешь в замках? — теперь уже интерес не только звучал в голосе, но и зажегся любопытным огнем в зеленых глазах.

— Бываю, — признался я. — Хотя в них холодно и неуютно. Знаешь, камины не могут хорошо держать температуру, а современных обогревателей там нет. Так что это за место? Понимаешь, меня высадили, а где — не знаю.

— Это? — девушка развела руки, словно пытаясь обхватить и низкие темные дома и подсвеченное прожекторами здание полиции, — Виндзорский парк! Та еще дыра. И как тебя только сюда занесло? Да еще ночью!

У меня мелькнула мысль, что Виндзорский парк находится где-то в Англии. Но я не хотел попасть впросак и переспросил:

— Я не знаю такого города. Это где?

Девушка улыбнулась.

— Это не город, а район. Чикаго! Южная сторона!

Я мысленно присвистнул. Надо же, судьба занесла меня в Чикаго! Да и не только меня, но и дядюшку Вилли тоже. Эх, Чикаго — большой город, жаль его. Дядюшка Вилли тут может напортачить не по-детски.

— Приятно было поболтать. Постарайся в следующий раз здесь не гулять по ночам. Тогда прыгать в чужие машины не придется. Пока! — девушка, видимо, осталась недовольна моими молчаливыми размышлениями и надумала прощаться.

Она уже открывала дверь пикапа, когда у меня мелькнула мысль, что неплохо бы воспользоваться ситуацией и обзавестись союзником. У меня не было с собой никаких документов, язык я знал плохо, а местные порядки еще хуже.

— Чем ты занимаешься? — спросил я. — Работаешь?

Зеленые глаза снова уставились в мое лицо.

— Я студентка. И подрабатываю, конечно, то здесь, то там.... Почему ты спрашиваешь?

Я попытался придать своим словам максимальную искренность. Это всегда помогает в разговорах с женщинами и детьми. Мне удалось собрать воедино остатки воспоминаний об английском языке и медленно произнести целую речь.

— Понимаешь, я не местный, ничего тут не знаю, и вообще оказался здесь случайно. Мне нужен гид. Я бы хотел тебя нанять на неделю-другую. Мне нужен человек, который показал бы окрестности. Магазины там, гостиницы, отвез бы кое-куда....Ты мне нравишься. Ты ловкая, быстрая, хорошо водишь машину....

Моя лесть подействовала. Блонди снова улыбнулась, но нерешительной улыбкой.

— Так что думаешь? Я тебе заплачу, сколько скажешь, — я подтолкнул ее мысли в правильную, как мне казалось, сторону.

— Хм.... Сколько заплатишь? Я никогда не стремилась быть гидом, потому мои услуги стоят дорого.

— А сколько тебе надо? Говори, не стесняйся.

Незнакомка фыркнула.

— Мне надо много. Что скажешь насчет двух тысяч в неделю? Если не заниматься ничем незаконным.

— Долларов? — уточнил я, привыкший мыслить в серебряных ливрах.

— Конечно! А что, у тебя евро? Так это можно поменять.

— Поменяем, — согласился я. — Вот тебе сувенир и задаток. По рукам?

Девушка с изумлением приняла монетку с длинноносым профилем.

— Что это? Золото?!

— Да, — я протянул руку.

Блонди, поколебавшись, пожала ее.

— Арт, — представился я.

— Рита.

— Красивое имя, — похвалил я.

Блонди кивнула, соглашаясь.

— Меня назвали в честь героини фильма 'День сурка'. Куда тебя отвезти?

Я понятия не имел, куда мне надо, знал лишь, что если дядюшка Вилли оказался в Чикаго, то он здесь точно задержится.

— Отвези куда-нибудь. Только никаких документов у меня нет.

— Как нет? — Рита вытаращила глаза, точь в точь как мой друг Никер.

— Вот так. Они, вероятно, где-то есть, но только не со мной. Считай, что потерял.

Блонди устремила на меня пронизывающий взгляд. Впрочем, он не произвел на меня впечатления, ведь я повидал множество гораздо более пронизывающих взглядов, чем у этой девушки.

— Так все-таки ты замешан в каких-то темных делишках..., — задумчиво произнесла Рита, будто размышляя, стоит ли со мной связываться в свете новой информации.

Но я уже знал, что она 'свяжется со мной'. Моей положительной чертой было умение выхватывать из разговора важные фразы и сразу понимать их смысл. Блонди сказала, что согласна на две тысячи долларов в неделю, если не заниматься ничем незаконным. Эта фраза могла означать, что Рита будет заниматься и незаконным, только возьмет дороже. А если прибавить загадочное ночное путешествие, предпринятое девушкой-студенткой по плохому району, то можно утверждать без сомнений: Рита не боится темных делишек.

— Мне просто надо кое-кого найти, — спокойно произнес я, медленно подыскивая нужные слова. — Как только найду, то поговорю с ним, и, вероятно, мы уберемся домой.

— Во Францию? — уточнила Рита.

— Во Францию, — подтвердил я.

В это время из здания вышел полицейский в черной форме и с интересом уставился на нас и нашу машину, остановившуяся прямо напротив участка.

— Поехали отсюда, — сказала Рита. — Ты мне расскажешь по пути, что да как. Кого ты ищешь и зачем. Да и вообще, как сюда попал.

Мы мчались через мерцающую ночь города и мне пришлось сочинить правдоподобную историю обо мне и Вилли. Благодаря дядюшке я поднаторел в таких историях и сейчас убедительно рассказывал Рите, что Вилли — мой дальний родственник, выходец из старинного дворянского рода, а также выдающийся врач и изобретатель. Но, к сожалению, на старости лет он принялся совершать спонтанные и не совсем понятные действия, а потому я должен его найти и вернуть домой.

Рита была так поглощена размышлениями о том, куда меня поместить на ночь, если у меня нет документов, что забыла спросить самое главное: что за действия совершает дядюшка Вилли? И я тоже отложил этот деликатный вопрос на потом.

В конце концов девушка решила предоставить мне диван в собственной квартире. Рита высказалась очень интересно. Она заявила, что иногда знакомится с парнями в баре и зовет их домой на одну ночь, и почему же тогда она не может так поступить и со мной, ведь я ничем не хуже тех парней из бара. Я был уверен, что я во много раз лучше, но скромно промолчал.

Минут через двадцать мы подъехали к трехэтажному многоквартирному дому, припарковали машину на улице и поднялись по мягкому ковролину лестницы. Квартира блонди располагалась на втором этаже и была обставлена престранно. Старые шкаф и полки наводили на мысли о рухляди, которой место на помойке, зато новый большой телевизор внушал уважение. Я подумал, что ни одна девушка на свете не смирится с рухлядью в своем доме. А значит, дела у Риты совсем недавно шли плохо, но она каким-то образом внезапно разбогатела и просто не успела поменять мебель.

— Ты будешь спать на диване, — девушка кивнула на нечто, закрытое плотным синим покрывалом. — Каковы твои планы? Как ты собираешься искать своего родственника?

— Для начала завтра просто почитаем новости, — я окончательно расслабился, подошел к окну и с ностальгическим восторгом уставился на огни-светлячки мегаполиса. — Вилли, вероятно, даст о себе знать.

Глава 2

Когда Вилли попал в мир подстриженных газонов, то почти сразу натолкнулся на несуразную личность, одетую в темную куртку. Личность нетвердо держалась на ногах. Дядюшка, не теряя времени даром, подошел близко-близко и заглянул незнакомцу в глаза. Вилли даже сам не ожидал такой удачи. Перед ним пошатывался самый настоящий убийца, который прикончил двух человек.

Первый случай произошел примерно полтора года назад, когда этот вот господин по имени Лайонел не поделил с другим господином пачку порошка под названием 'крэк'. Второй случай был совсем недавно, Лайонел просто пристрелил из-за угла врага своей шайки. Лайонел в мыслях использовал другое слово, совсем не похожее на 'шайку', но для дядюшки Вилли слово 'шайка' звучало привычнее. Это слово часто применял Арт, когда живописал свои меры по наведению порядка в подручных землях.

Благодаря двум замечательным убийствам, а также множеству других злодеяний помельче, Вилли получил возможность ознакомиться со всеми мыслями и воспоминаниями незадачливого Лайонела. Порядки нового мира чрезвычайно обрадовали дядюшку. Вилли был рад тому, что его первые впечатления оказались верными.

Ведь дядюшке сразу понравились аккуратные дома и подстриженные газоны. Он подумал, что люди, живущие в таких домах, не испытывают нужды ни в чем важном. У них есть еда, вода, приличный кров над головой, они не мерзнут и не перегреваются. И это очень хорошо, ведь Вилли всегда затруднялся в оценке преступлений, которые совершаются ради выживания.

Допустим, голодающий человек хочет украсть еду. С точки зрения Вилли, этот человек находится в состоянии неминуемого выбора между двумя преступлениями: кражей и самоубийством. Если еду не украсть, то наступит смерть, а самоубийство — серьезный проступок, даже если человек морит себя голодом. Вилли считал, что принуждение к преступлению оправдывает само преступление и прощал все действия, совершенные ради выживания. Он прощал и сердился, ведь отчаявшиеся бедняки оказывались неподвластны ему. Потому Вилли не любил бедных, а любил богатых, которые злодействуют ради каприза или какой-то нелепой выгоды. Его давнишней мечтой было дождаться времени, когда все станут богатыми и не будет бедных, он очень хотел приблизить эту чудесную пору.

Глава 3

Я засыпал на скрипучем диване, испытывая смешанные переживания по поводу моего возвращения в родной мир. С одной стороны, я тосковал по своей Родине, но с другой, это чувство давным давно минуло острую фазу, и мое сердце принадлежало деревенькам и городкам, толпящимся вокруг Вигнолийского леса.

Прямо с утра Рита предоставила мне телефон для звонка моей родной тете, которая вырастила меня и с которой мы не виделись несколько лет. О старушке я много думал и был благодарен ей за заботу, но никак не мог забыть тот факт, что тетя выращивала меня не просто так, а с дальней целью — послужить орудием в руках тайной организации, поклоняющейся Вилли. Впрочем, я не держал зла. Добрые дела, которые тетя сделала для меня в свое время, перевешивали все остальное.

Телефонный разговор прошел как нельзя лучше. Тетя сначала опешила от неожиданности звонка, а потом обрадовалась так искренне и сильно, что я и думать забыл о плохом. Она расспрашивала меня о жизни, об испытаниях, выпавших на мою долю, и сквозь слезы говорила, что очень раскаивалась в том, что затащила меня на те соревнования, благодаря которым я попал к Вилли. Тетя сказала, что от переживаний ее самочувствие ухудшилось, но теперь, когда стало известно, что со мной все в порядке, она, вероятно, пойдет на поправку.

Я сказал, что готов помочь всем, что в моих силах, если надо. В остальном я отвечал лаконично, однако намекнул, что мне, возможно, понадобится поддержка тайной организации. Тетя заверила, что я смогу получить любую помощь, ведь организация рассматривает меня как особу, приближенную к самому Вилли. Я благоразумно не стал сообщать, что дядюшка находится на технологической Земле. Мне не хотелось, чтобы организация пришла в ажиотаж и стала предпринимать вредные для меня действия. У нас ведь разные цели. Цель организации — поклоняться и служить ее кумиру, а моя цель — отправить Вилли восвояси. Мы с тетей попрощались очень тепло, я обещал звонить как можно чаще.

Рита только утром смогла разглядеть мою экипировку во всем ее великолепии. Я нисколько не наврал, когда сказал, что бросился в погоню за Вилли прямо с банкета. Мы пировали в замке одного графа, когда мне доложили, что дядюшка появился поблизости. Я вскочил на коня в чем был: в куртке с рубиновыми пуговицами, вышитыми узорами штанах, сафьяновых сапожках и в двух орденах, франкском и испанском. Именно эти ордена в совокупности с кинжалом и кольчугой произвели на Риту неизгладимое впечатление.

— Это все сделано из чистого золота и драгоценных камней? — с восторгом спросила девушка.

— Так меня уверял мой ювелир, — подтвердил я.

Рита пропустила мимо ушей слово 'мой', эта девушка не отличалась внимательностью. А ведь ювелир и в самом деле был только мой и ничей больше. Эмилия, например, давным давно бы уже многое просекла и заметила бы все мельчайшие несоответствия в моих рассказах и поведении.

Чтобы оценить стоимость монет, бывших в моем распоряжении, мы зашли в нумизматический центр. Стив, пожилой оценщик в дорогом сером костюме, был немало озадачен появлением незнакомых ему денег, тем более, что я отказался отвечать на любые вопросы относительно их происхождения. Он попросил меня оставить штук пять монет на несколько дней для изучения. У меня не было причин не доверять ему, и пять полновесных золотых перекочевали в морщинистые бледные руки.

Затем мы с Ритой купили одежду в ближайшем супермаркете и вернулись домой. К тому времени уже вышли местные новости, описывающие ночные происшествия, и я смог вполне насладиться последствиями нашего с дядюшкой Вилли появления в этом мире.

Мы склонились над розовым ноутом. Рита очень быстро выхватила в новостях броский заголовок: 'Двое заколоты насмерть рядом со станцией метро'. В заметке говорилось, что утром были найдены два трупа, вооруженных пистолетами. Но оружием эти люди не успели воспользоваться, потому что кто-то нанес им множественные глубокие раны длинным обоюдоострым прочным ножом или даже кинжалом.

— Та-ак, — протянула Рита, посматривая то на меня, то на потертую полку, на которую я сложил свой кинжал. — Это ты поработал? Место совпадает с местом нашей встречи.

— А что такого? — невинно спросил я. — На меня напали, я защищался, как мог.

— Ничего себе — как мог! — воскликнула девушка, отодвигаясь от меня. — И ты говоришь об этом так спокойно!

— А чего беспокоиться-то? — я пожал плечами. — Бандиты мертвы, значит, все в порядке. Дела идут как надо. Жаль только, что не до всех сумел добраться. Что там в новостях еще пишут?

Рита смотрела на меня так, будто видела в первый раз.

— Ты что, убийца? — с нескрываемым опасением спросила она. — Киллер?

Взмахом руки я резко отверг это предположение. Судя по накаливающей ситуации, девушку следовало успокоить как можно быстрее.

— Солдат. Я — солдат. Военный. Мне приходилось видеть столько смертей, что я уже не обращаю на это внимания.

Рита задумчиво и напряженно покусывала нижнюю губу.

— И где ты служил? В каких войсках?

— Всякое бывало, — рассудительно ответил я самым спокойным голосом. — В том числе командовал отрядом, который ликвидировал убийц, бандитов, насильников и этих... ну, тех, которые обкрадывают мертвых.

— Мародеров, — подсказала Рита.

— Да. Их.

— Много наликвидировал?

Я подошел к окну и посмотрел на многочисленные деревья, растущие вокруг. Пожалуй, на них не хватило бы крупных веток, чтобы разместить всех бандитов, повешенных с моей подачи.

— Нет, не очень много. Так что там еще в новостях?

Рита помедлила и нехотя вернулась к чтению заметок.

— Грузовик врезался в автобус. Мужчина упал с моста. Женщина родила трех близнецов, — прочитала Рита.

— Не подходит, — я оперся на спинку синего кресла, на котором сидела девушка, чтобы самому получше видеть заголовки новостей. — Не то.

— Кошку засунули в микроволновку. Журналист, находящийся в коме, взял интервью у умершего политика....

— Это как? — удивился я.

— Подходит? — тут же обернулась Рита.

— Нет. А что, сейчас это популярное занятие? Брать интервью у мертвых, находясь в коме? Сейчас все этим занимаются?

— В первый раз о таком слышу, — ответила Рита, прокручивая страницу. — Вот еще. Человек внезапно потерял память.

— Стоп! Это подходит, — я ткнул пальцем в монитор. — Что там пишут?

— Да нашли какого-то чувака, который не помнит, кто он такой, — произнесла Рита, с легким прищуром вглядываясь в текст. — Документов при нем нет, он даже язык позабыл! Говорить не может. Следов удара нет. Загадочный случай. Вот его фото, просят опознать.

На нас смотрело небритое лицо чернокожего мужчины лет тридцати.

— Он, значит, решил задержаться именно в том районе, — задумчиво произнес я.

— Кто? Вот этот афроамериканец? Так он и есть твой родственник? — удивилась Рита.

Я хмыкнул и отошел от монитора к окну, за которым ветер тормошил листву.

— Этот товарищ — жертва дядюшки Вилли. Примерно в одном случае из двадцати люди, с которыми дядюшка... общается, надолго теряют память. Получается, что он успел обработать многих в Виндзорском парке. Это вообще большой район?

— Приличный, — во взгляде голубых глаз напряжение исчезло, уступив место любопытству. — Расскажи мне о своем родственнике. Кто он? Чем занимается?

Вот и прозвучали вопросы, на которые мне не хотелось отвечать. Но промолчать я уже не мог, чтобы не насторожить Риту.

— Я же говорил, что дядюшка — изобретатель. Но недавно с ним что-то случилось, и он ударился в бега, — я тщательно подбирал слова, пытаясь не сболтнуть лишнего на непривычном языке. — Что им движет, не знаю, но он обычно приходит в какой-нибудь город, выбирает место по душе и останавливается там. Если город большой, то дядюшка может в нем жить несколько недель.

— И чем он занимается? — с нескрываемым интересом спросила Рита, не сводя с меня взгляд.

Я вздохнул и отвернулся от розового ноута.

— Он встречается с людьми. Сначала с обычными, а потом добирается и до знати..., в смысле, до руководства города. После того, как дядюшка побеседует со всеми важными шишками, он уходит в другое место.

— О чем он с ними беседует? — сразу отреагировала Рита.

Я подумал, что любопытство, конечно, положительная черта, но не во всех же случаях.

— О жизни..., впрочем, скажу прямо. Дядюшка испытывает на них изобретенный им прибор, который умеет читать мысли. Точнее, дядюшка думает, что прибор умеет читать мысли. Но у прибора есть побочный эффект: после знакомства с ним люди теряют память. Чаще всего ненадолго, но изредка — на сутки или даже дольше.

— Ого! А машина действительно работает? — Рита изумленно уставилась на меня.

— Не знаю, — я старался сочинить историю поправдопободней. — Если да, то ей может пользоваться лишь дядюшка. Она на него настроена.

Девушка скептически покачала головой и принялась теребить прядь своих светлых волос. Затем Рита встала, подошла к окну, но тут же вернулась обратно к компьютерному столику.

— Слабо верится, что машина может читать мысли, — спустя минуту сказала блонди. — Я ведь студентка-биолог. Как-то разбираюсь в таких вещах. Даже если твой дядюшка — величайший из изобретателей, он все равно не способен прыгнуть на несколько ступеней вверх. Наша наука пока даже близко не подошла к такому. А насчет потери памяти верю, это может быть. Память теряется при ударах, например, или поражениях током....

Мое настроение сразу ухудшилось. Почему мне не встретилась студентка-художник, например? Или социолог? На худой случай — химик. Как я буду впаривать биологу свои выдумки про дядюшку Вилли?

— Скорее всего, дело обстоит так, — продолжила рассуждать Рита. — Твоему дядюшке действительно только кажется, что его машина умеет читать мысли. Самообман, самовнушение. Он принимает свои мысли за мысли других людей. А причинять вред машина может.

Я подавил вздох облегчения. Такая версия меня полностью устраивала. В разговорах с некоторыми женщинами достаточно просто помолчать, они сами все скажут за тебя.

— Почему ты не обратишься в полицию? — Рита продолжила свои расспросы. — Они его быстро поймают.

Я подумал, что еще неизвестно, кто кого поймает, но ответил уклончиво:

— Только в крайнем случае. Полицию не хотелось бы сюда впутывать.

— Тогда почему ты думаешь, что твой дядюшка послушает тебя и прекратит свои эксперименты? — резонно спросила девушка.

— Да потому, что у меня с ним договор, — почти честно ответил я. — А дядюшка всегда держит свое слово. По договору он обязан выполнять некоторые мои просьбы. Но проблема в том, что дядюшка не хочет эти просьбы слышать. Он убегает от меня. Мне просто нужно с ним встретиться, вот и все.

Наш договор с дядюшкой подразумевал борьбу с общим врагом. Противник был ослаблен, но не полностью повержен. Я действительно собирался спросить у Вилли, почему вместо того, чтобы добивать врагов, он занимается посторонними вещами. И тем бы спас многих людей, ведь эти самые враги явно продержатся еще долгое время.

Вилли вовсе не собирался дать мне возможность задать вопрос. Он сбежал из нашего 'штаба', не уведомив меня, главного союзника, а потом занялся своими делами. Я хотел снять с души тяжелый груз вины за то, что способствовал появлению дядюшки в большом мире.

Вдруг раздался щелчок дверного замка. Рита изумленно обернулась и в смятении зажала рот рукой.

— Ты кого-то ждешь? — спросил я.

— Это мой жених. Бывший! Он так и не отдал ключи, — быстрым шепотом выпалила Рита.

И действительно, в коридоре возник мутный бритый тип в синей майке без рукавов с и широким приплюснутым носом.

— Фью, — присвистнул он. — Кто это, Рит?

Девушка, не сдерживая раздражения, ответила, что это не его дело, и что он должен отдать ключи и больше никогда здесь не показываться.

Я с интересом наблюдал за развитием ситуации. 'Жених' явно пытался поначалу уладить дело миром. Он рассказывал, что сожалеет о своих нехороших поступках, все осознал и готов исправиться. Рита же твердила, что она давно выбросила его из головы и даже успела начать встречаться и расстаться с еще одним типом. 'Жених' постепенно закипал и бросал на меня все более гневные взгляды.

Когда обстановка раскалилась как новенький утюг, а визитер перешел к угрозам, Рита проявила неожиданную инициативу. Она извлекла из-под диванной подушки огромный серебристый револьвер и сунула его мне в руку.

— Он застрелит тебя, если ты не отдашь ключи, — заявила Рита без тени сомнения в голосе, показывая на меня. — Вчера ночью он зарезал двух черных. Арт, пристрелишь его? Это не проблема для тебя?

Все-таки Рита подтвердила мои подозрения. Она способна на многое. К таким девицам я относился с интересом. Они встречались на моем пути редко и неизменно напоминали мне Виолетту.

— Пристрелить его не проблема, — я взвесил в руке непривычное оружие. — Проблема в том, куда тело девать.

И в ответ на изумленные взгляды я пояснил:

— На улице ходит народ, просто так труп не вынести и в багажник не сложить. Это можно сделать только по частям. У тебя пила есть, Рита?

Но до пилы дело не дошло. Наверное, мое лицо сильно изменилось за последние годы. Перипетия и войны наложили на меня свой отпечаток. Ни Рита ни ее приятель даже не усомнились в серьезности моих слов. Им даже в голову не пришло, что я валял дурака. К чему мне в кого-то стрелять, если я и так одержу верх в потасовке?

'Жених' вообще швырнул ключи на пол и слинял, не произнеся больше ни слова.

Когда дверь захлопнулась, Рита обернулась ко мне.

— Прости, — сказала она, как всякая воспитанная американская девушка. — Он говорил, что потерял ключи от моей квартиры.

— Это твой пистолет? — спросил я, покручивая барабан.

— Да как сказать... можешь себе оставить, если он тебе нравится. У меня еще есть. Мне подарили. Только по улице с ним не ходи. В городе нужно специальное разрешение на ношение оружия.

Я снова пересмотрел свое мнение о Рите. Сначала она мне показалась обычной американской девушкой, но на самом деле она была недавно разбогатевший вооруженной американской девушкой, по каким-то причинам живущей рядом со скверным районом.

Однако я решил оставить выяснения насчет делишек Риты на потом. Сейчас существовал более важный вопрос.

— Мне бы хотелось узнать, кто еще из пострадавших от дядюшки Вилли обратился в больницы, — я положил револьвер на место, под диванную подушку. — У нас есть такая возможность?

Рита пожала плечами.

— Это только полицейские могут. Но ты ведь не хочешь идти в полицию. Хотя... у меня есть одна знакомая, которая работает в госпитале. Она отвечает за страховки. Думаю, что все больные проходят через нее. Однако это всего один госпиталь, да и то небольшой. Крупных больниц штуки четыре, наверное. К ним доступа нет.

— Пусть будет небольшая больница, — я наблюдал через окно, как 'жених' Риты садился на красный мотоцикл и отчаливал, оставляя за собой клубистый дым. — Хотя какая-то зацепка. Знаешь, я всегда использовал то, что само идет в руки. Если найдем, в каких местах и на каких улицах Вилли 'беседовал' с людьми, то потом сможем порасспрашивать жителей и узнать, где он поселился.

Глава 4

Станция метро продувалась всеми ветрами, но Вилли это даже нравилось. Еще каких-то полчаса назад он понятия не имел, что вообще бывает такая вещь, как метро. Но благодаря незадачливому преступнику, Вилли теперь знал многое о мире, куда попал. Фактически он знал все, что было известно тому убийце. И вот уже несколько минут Вилли занимался тем, что систематизировал новые знания.

Несмотря на ночное время, на станции находился еще один человек: мужчина в очках и белом легком пальто. На вид ему было лет сорок. Вилли посматривал на беспокойное лицо соседа по станции и не мог отделаться от чувства, что существенными преступлениями здесь даже не пахнет.

Возможно, незнакомец без происшествий уехал бы на метро в нужную ему сторону, но, на его беду, вдруг раздался отдаленный звук выстрела.

— Опять! — незнакомец вздрогнул и зашарил глазами по сторонам. — Почти каждую ночь стреляют. А иногда даже днем.

— Вы здесь живете? — осведомился Вилли.

— Да. Я унаследовал тут дом, который невозможно продать за нормальную цену, — мужчина словно извинялся за свое место жительства. — Работаю я в центре, так что, решил здесь пожить....

— Вы бы подумали о семье, если здесь небезопасно, — сочувственно заметил Вилли, постукивая пальцем по набалдашнику трости. — Каково им-то?

— Я один живу, — буркнул незнакомец.

Он только сейчас заметил искусно вырезанную собачью голову, украшающую черную трость.

— Один, значит..., — задумчиво произнес Вилли. — А почему бы вам не сдать дом в аренду?

— Да кому? Кто возьмет? — незнакомец только рукой махнул. — На этот район нет желающих. Разве что из дома притон сделать. Но тогда я вообще ничего не получу, кроме неприятностей.

— Да, — согласился Вилли. — Неприятности часто случаются.... А вы не думали о том, чтобы дом сдать в аренду, но не за деньги?

— За что же, если не за деньги? — незнакомец приподнял коричневые брови.

— Да мало ли, — Вилли переложил трость в левую руку, а правой поправил воротник безупречно сидящего сюртука. — Рассмотрим гипотетический случай. Допустим, вас вызывает к себе следователь и говорит, что готов закрыть глаза на некоторые ваши мелкие проступки... не на большие, а на мелкие!

Вилли поднял вверх палец, словно подчеркивая сказанное, и продолжил:

— И, в обмен на это, вы отдаете ему дом. Скажем, на пару недель.

— Хм, — озадаченно ответил незнакомец, почесывая лоб. — Интересное предложение. Но для того, чтобы его принять, я должен находиться под следствием. Да и со стороны следователя это некрасиво. Выглядит как взятка.

— Нет, не как взятка, — Вилли покачал головой. — Допустим, он хочет с помощью вашего дома поймать рыбу покрупнее. И для этого способен простить вам некоторые незначительные промахи. Так что, вы согласились бы?

— Даже не знаю..., — незнакомец снова посмотрел на собачью голову. — Если бы у него были доказательства против меня, то наверное я бы пошел на сделку со следствием. Лучше отдать дом на время, чем нанимать адвокатов и болтаться по тюрьмам.

— Адвокаты тут вообще не помогут, — буднично произнес Вилли. — Ну что ж, посмотрим, что вы успели понаделать за свою жизнь.

И он устремил на незнакомца пристальный взгляд....

Вилли считал, что скидку следует давать только тем, чьи преступления малы или сомнительны, например, допускают двоякое толкование. Закоренелым злодеям Вилли никаких скидок не давал, даже если это было ему очень выгодно. Он никогда не шел на сделку с совестью.

Глава 5

Я проснулся рано утром и приготовил кофе, от которого совсем отвык. Черная жидкость запустила в воздух свои щупальца и крепкий запах разнесся по всей квартире. Рита тоже встала засветло и успела принять душ перед тем, как в дверь позвонили.

— Кто это? — поинтересовался я у блонди.

Рита посмотрела на домофон, пожала плечами и громко спросила:

— Я могу чем-то вам помочь?

— Мне нужен Арт, — раздался искаженный помехами голос. — Он здесь живет?

Рита удивленно обернулась ко мне:

— Ты кого-то ждешь?

Теперь настала моя очередь пожимать плечами. Почти никто на целом свете не знал, что я здесь. Знали только Вилли и моя тетя, с которой я поговорил вчера по телефону. Но голос был не похож ни на один из знакомых мне дядюшкиных голосов....

— Кто там? — громко сказал я.

— Это ты, Арт?! — взволнованно воскликнул голос по-русски. — Открой скорее. Это я, Виктор Витальевич! Помнишь меня?

Вот уж случаются в жизни невероятные вещи. Конечно, я помнил Виктора Витальевича. Именно он несколько лет назад столкнул меня в портал, после чего я оказался на альтернативной Земле во владениях Вилли. Именно он заправлял тайным обществом, которое поклонялось дядюшке! И как, интересно, Виктор Витальевич оказался здесь, в Чикаго?

— Открой, — сказал я Рите. — Это мой знакомый. Хотел бы я знать, откуда он тут взялся....

Блонди нажала на белую кнопку и вскоре я услышал шаги по лестнице.

Мы отворили дверь и предо мной предстал один из приятелей моей тети, 'профессорскобородый' Виктор Витальевич. Он немного постарел. Борода стала совсем седой, но ясные темно-зеленые глаза по-прежнему смотрели цепко.

Я пригласил его в гостиную. Виктор Витальевич бегло заговорил по-английски с Ритой, демонстрируя вежливость и хорошее воспитание. Блонди, как мне показалось, осталась довольна и даже предложила ему кофе.

Я прервал Виктора Витальевича в тот момент, когда он нахваливал квартиру Риты, и прямо поинтересовался, чего, черт возьми, ему надо и откуда он тут взялся.

Блонди бросила на меня укоризненный взгляд, будто сожалея о моей грубости, но Виктор Витальевич лишь печально улыбнулся и ответил, что ему о моем прибытии сообщила тетя, и он бросил все дела, чтобы встретиться со мной.

— Ты на истребителе прилетел, что ли? — хмуро поинтересовался я. — Между Москвой и Чикаго немаленькое расстояние.

Виктор Витальевич разгладил невидимую складку на синем свитере.

— У меня много знакомых, готовых прийти на выручку, Арт. С их помощью я могу делать даже невозможные вещи.

— Знакомые из Общества, что ли? — я смотрел и говорил не очень-то дружелюбно.

— Из Общества, — согласился Виктор Витальевич. — У Общества много членов. А ты все еще обижаешься на нас, Арт?

Я помедлил с ответом. Обижаюсь ли я на этих мерзавцев, которые воспользовались моей молодостью и доверчивостью, чтобы забросить неведомо куда на явную погибель? Обижаюсь ли я на этих подонков и пожирателей детей? Нет слов, чтобы выразить степень моей злости!

— Нет, не обижаюсь, — ответил я.

Никер наверняка остался бы довольным моей способностью вести светскую беседу, вместо того, чтобы сразу же врезать кое-кому по морде.

— Это правильно, — Виктор Витальевич кивнул и обернулся к Рите. — Вы не против, если мы с моим другом немного поговорим не по-английски?

— Пожалуйста, — блонди поджала красные губки и вышла из комнаты.

— Ты здесь один, Арт? Без Вилли? — сразу же спросил Виктор Витальевич по-русски.

Я неопределенно пожал плечами, ведь с самого начала ожидал этот вопрос и уже знал, как на него отвечу. Я не мог сказать правду, но не мог и врать, потому что Виктор Витальевич тоже вскоре прочитает новости о людях, потерявших память, и сложит два и два. Вместо этого я ответил вопросом на вопрос:

— А зачем тебе Вилли? Неужели Общество не могло найти другой объект для поклонения? Все-таки поклоняться Вилли — это... нехорошо как-то.

Виктор Витальевич откинул голову назад и засмеялся. Его бородка затряслась.

— Ты думаешь, что мы — сатанисты, Арт? Ты правда так думаешь?

Я тоже усмехнулся. Желание ударить собеседника по физиономии усилилось.

— А кто же вы, если не сатанисты? Общались с Вилли? Помогали ему? Угождали его желаниям? Посылали ему жертв? Самые настоящие сатанисты и есть.

Виктор Витальевич вдруг стал серьезным.

— Похоже, нам надо хорошенько поговорить, Арт. Прояснить, кто есть кто.

— Валяй, — я всегда был непрочь услышать точку зрения потенциального противника.

Бородка снова задвигалась. Она напоминала белую причесанную мочалку. Виктор Витальевич прочистил горло и веско произнес:

— Твоя тетя рассказала мне в общих чертах о твоей жизни там. Я задам вопросы, но потом. Сейчас же хочу спросить, ты вообще знаешь, как называется наше Общество?

Я равнодушно пожал плечами:

— Общество Черного Козла? Дохлого Кота? Заплесневевшего Зомби? Не знаю.

Виктор Витальевич не оценил мой сарказм, а просто ответил:

— Эквитас. Что означает 'справедливость'. Наша цель — новый порядок, при котором не будет преступлений. Они станут фактически невозможными, что приведет к обновлению человечества.

Когда я слышал слова 'новый порядок', то неизменно думал о реках крови. Такая ассоциация первой приходила в мою голову.

— Наше общество очень старое. Оно появилось задолго до того, как мы познакомились с Вилли, — как ни в чем не бывало продолжал Виктор Витальевич. — У нас разветвленная организация, есть отделы во многих странах. Мы разрабатываем одновременно несколько проектов, но Вилли — самый перспективный из них, потому что способен принести результаты в кратчайшие сроки. Понимаешь, Арт?

— Нет, — честно ответил я. — Ни фига не понимаю.

Виктор Витальевич поерзал на старом Ритином диване.

— Ладно, я зайду с другой стороны, — сказал он. — Вилли — уникальное, почти совершенное существо. Но у него есть один недостаток. Он работает индивидуально, только с тем, кто встретится на его пути. А нужно, чтобы он охватил сразу всех. И мы знаем, как это сделать.

— Кого охватил? — недоуменно переспросил я.

— Людей! — с энтузиазмом откликнулся Виктор Витальевич. — Всех людей! Мы долго думали над способом передать Вилли знания о каждом человеке и наконец нашли его!

Я потрогал рукой лоб. Догадка об истинной деятельности организации только начала оформляться в моей голове.

— Э-э, я может быть что-то не улавливаю, но ведь те люди, личности которых считывает Вилли, после смерти окажутся в аду. В том аду, который Вилли для них приготовит. Это ведь его функция, цель его жизни — помещать людей в ад. Сначала Вилли считывает личность человека, его воспоминания, способ мышления, то, что он называет душой. А потом использует эту информацию для того, чтобы после смерти человека воссоздать его 'душу'.

— Именно! — глаза Виктора Витальевича заблестели. — Но, к сожалению, он не может охватить всех людей. Пока не может. Но мы придумали способ....

— Подожди, — я прервал собеседника резким движением руки. — Я просто хочу понять правильно. Вилли помещает людей в ад. Но лишь некоторых людей, тех, кто встретится ему на пути, кому не повезет. Ваше Общество долго думало над каким-то способом, который позволит Вилли поместить туда всех людей. Я верно говорю?

— В принципе, да, — кивнул бородкой Виктор Витальевич.— Почти всех, за исключением тех, кто не совершил никаких преступлений.

Я в задумчивости встал и прошелся по комнате, едва не задев серое кресло.

— Ну... и зачем вы это придумали? Такую глобальную гадость!

— Ты до сих пор не понимаешь, Арт? Цель нашей организации — дать людям счастье. Мы считаем, что единственный способ сделать это — искоренить преступления. Чтобы никто не крал, не убивал, не насиловал.... Тогда люди заживут как положено. Ведь что останавливает преступников сейчас? Страх наказания. Но он не всегда работает. Многие думают, что договорятся с законом, а в ад, который обещают им религии, уже вообще мало кто верит. Мы же способны создать ад настоящий, гарантированный, общий для всех. Как только все осознают, что Вилли — не выдумка, он действительно есть и в его силах осуществить высшую справедливость после смерти, то все начнут вести себя иначе. Воры перестанут красть, убийцы — убивать, воцарятся мир и спокойствие. Ведь кому захочется оказаться в руках Вилли после своей смерти?

Я продолжал мерить шагами комнату. В моей голове проносилось множество мыслей. И все они были плохими. Сначала я подумал о том, что будет, если немедленно убью Виктора Витальевича. Потом — о том, удастся ли мне разгромить такую большую организацию, как 'Эквитас'. Но затем я взял себя в руки, поостыл и решил продолжить диалог, чтобы разузнать побольше.

— Это получается, что вы собираетесь сдать всех людей Вилли? — спросил я.

— Конечно, придется сдать... ну, а что делать? — успокоительным тоном сказал Виктор Витальевич, заметив раздражение в моем голосе. — Мы их сдадим, чтобы показать другим, что Вилли беспощаден и ни для кого не будет делать исключений. Правители, президенты, диктаторы, бизнесмены все пойдут под одну гребенку, если они замешаны хоть в чем-то. Их судьба послужит уроком. Мы на пороге огромных преобразований человечества. Нас ждут радикальнейшие изменения к лучшему.

Я остановился. Утреннее солнце светило в окно и мой собеседник отбрасывал длинную тень, переходящую с пола на белую крашеную стену.

— У меня есть меч, — сказал я. — Он спрятан тут, неподалеку. На нем надпись: 'Орудие Светоносного'. Этот меч сделан по моему заказу, но затем я отдал его дядюшке. Вилли владел им некоторое время и торжественно вручил его снова мне. Получилось, что я принял этот меч прямо из рук Вилли.

Виктор Витальевич так и не понял, почему я рассказал о мече. А ведь это оружие было особенным. Оно фигурировало в обновленной версии договора между мной и Вилли.

Мы еще долго беседовали с Виктором Витальевичем. Он поведал мне о древности Общества, о первых поисках методов восстановления справедливости и об использовании технических разработок в современных проектах. Получалось, что Общество насчитывало несколько тысяч членов, разбросанных по всему миру. Я бы никогда не подумал, что такое количество людей издавна мечтает отправить своих правителей и бизнесменов прямиком в ад.

Наконец Виктор Витальевич снова спросил о Вилли, о том, здесь ли он. Я уже размышлял о том, что стоит рассказать, а о чем умолчать, как вдруг раздались выстрелы.

Судя по дребезжанию стекол, выстрелы доносились из двора, откуда-то со стороны соседнего подъезда.

— Что здесь происходит? — встревоженно спросил Виктор Витальевич.

Я осторожно выглянул в окно. Наш дом был расположен буквой П. В большом дворе, заставленном машинами, взад и вперед бегали чернокожие в белых майках. Человек пять или шесть. Они стреляли из пистолетов в кого-то, кто прятался в подъезде.

— Задница происходит, — искренне ответил я. — Тут райончик такой. Но Рита говорила, что днем обычно не палят.

Внезапно один из нападавших упал рядом с черным мерсом из-за которого стреляли остальные. Другой, наверное, товарищ раненого или убитого, попытался оттащить тело. На моих глазах развернулась целая кратковременная драма.

Упавший не шевелился, товарищ тащил его за руки, как вдруг вскрикнул и схватился за ногу. Вероятно, пуля поразила его туда. Я подумал, что он сбежит, но не тут-то было. Он не перестал тащить упавшего и снова получил пулю, на этот раз в грудь — я заметил увеличивающееся красное пятно на белой футболке. К моему удивлению, дважды раненый все-таки не бросил друга, а продолжал волочь его за машину. Выстрелы не прекращались. Видимо, еще одна пуля попала в отважного бойца, спасавшего товарища. Он вдруг опять вскрикнул, замер и больше не шевелился.

Впрочем, вскоре все стихло. Державшиеся на ногах быстро погрузились в машины и отбыли под аккомпанемент выстрелов из подъезда. Во дворе остались два неподвижных тела около небольшой черной лужи.

Почти сразу приехала полиция. Эти прикатили во всеоружии: на пяти машинах, в броне, вооруженные до зубов. Только тогда я услышал, как Рита истерически рыдает в соседней комнате.

— Тони! Тони! — кричала блонди. — Они убили Тони!

Мы с ошарашенным Виктором Витальевичем отвлеклись от увлекательного зрелища за окном и пошли в комнату Риты. Девушка сидела на разобранной кровати, на ярко-желтой простыне и плакала в телефон.

— Что случилось? — спросил я. — Кто такой Тони?

Блонди молчала, только всхлипывала. Крупные слезы катились по ее щекам.

— Кто такой Тони? — повторил я.

Рита принялась размазывать слезы по лицу, но все-таки ответила:

— Тони — мой коллега. Мы с ним вместе работали.... Мой начальник. Он жил вон там...., — рука девушки вытянулась в сторону подъезда, из которого еще пять минут назад вели огонь.

Мои брови собрались было взлететь вверх, но я усилием воли удержал их. С каких это пор начальники и коллеги обитают в соседних подъездах, да еще и гибнут в перестрелках неизвестно с кем? Вот какой вопрос заинтересовал меня, и я немедленно его высказал.

— А что делал твой начальник в соседнем подъезде, Рита?

Блонди нашарила за спиной ярко-желтую подушку и принялась ей вытирать слезы. Если бы на Рите был макияж, то он растекся бы вольной синей рекой.

— Он жил там, — всхлипнула девушка. — Это было удобно для бизнеса.... А эти... пришли... спросили о машине.... Они из какой-то банды. А Тони — он вспыльчивый.... Жуть как вспыльчивый....

— О какой машине они спросили? — я не оставил намерения разобраться в происшедшем.

— О моей. На которой я езжу, — ответила Рита, пряча лицо в подушке.

Я в который раз за сегодняшний день почувствовал, что захожу в тупик. Это утро просто полно загадок.

— И почему они спросили у Тони насчет твоей машины? — снова поинтересовался я.

— Потому что она на него зарегистрирована, — проревела Рита. — А я на ней езжу по делам. Эти же пришли зачем-то и стали выяснять, кто водил машину вчера ночью. А это я, я всегда ее вожу! Тони вспылил. Он ведь ко мне хорошо относился! Теперь остался Джордж вместо него. Он не такой, как Тони, но стреляет гораздо лучше. Это ведь он убил вон тех.... А я к Тони даже пойти на могу.... Там ведь полиция!

Я больше не стал продолжать расспросы. Вчера ночью Рита действительно была за рулем, когда невольно спасла меня от стрелка. Если бандиты запомнили номер.... Я еще подумал, что блонди все-таки не совсем похожа на Виолетту. Виолетта бы не плакала, если бы узнала, что ее друг погиб. Она пожала бы плечами, словно сожалея о его нерасторопности и неловкости, и сказала бы, что от него была хоть какая-то польза.... Впрочем нет, Виолетта ничего бы не сказала, она бы просто пожала плечами.

Я вернулся в гостиную, обдумывая сразу две проблемы: стоит ли поделиться с Ритой моей гипотезой о причинах перестрелки и нужно ли прямо спросить о ее бизнесе или подождать. Виктор Витальевич последовал за мной. Ему наверняка не терпелось возобновить разговор о Вилли.

Однако я задал вопрос первым.

— Скажи-ка, а ты не боишься, что Вилли возьмется и за членов твоего общества, если у вас все выгорит, как вы задумывали? Вы ведь отнюдь не праведники. Наверняка за душой есть грешки. И тогда после смерти каждый из вас попадет под каток. Вместе со всеми остальными неудачниками. Вилли ведь никого не пощадит.

Виктор Витальевич ответил мне уверенным взглядом бледных глаз и поднял палец, показывая на потолок:

— Мы ищем покой и справедливость, Арт. Для всех людей. И если нам придется пострадать за это, пусть будет так. Мы готовы заплатить любую цену. Но больше всего достанется не нам. А тем, кто наверху. Тем, кто считает, что они могут делать все, что угодно, и остаться безнаказанными.

Я подумал, что эти товарищи еще похуже революционеров-утопистов. Тоже ведут к светлому будущему, но не отдельную страну, а сразу все человечество.

Глава 6

Дядюшка Вилли поселился в двухэтажном доме из красного кирпича. В саду, огороженном деревянным заборчиком, рос дикий виноград, оплетающий и гараж и даже южную стену дома.

Соседи попались беспокойные, постоянно шумели, включали дурацкую музыку, но Вилли не спешил навещать их. Ему понравился телевизор. Дядюшка смотрел его часами, казалось, что он каждый раз попадает в другой мир, когда переключает каналы.

Однако дольше всего Вилли останавливался на передачах, в которых выступали какие-нибудь важные шишки из правительства или представители властей других стран. Дядюшка любовался их лицами. На них был написан такой спектр преступлений, что дух захватывало. Вилли даже улыбался, когда думал о том, что этот вот господин из правительства всю свою жизнь упрямо полз наверх, расталкивая всех на карьерной лестнице и ежедневно преступая человеческий закон, и все ради чего? Ради того, чтобы достичь вершины, кратковременно задержаться на ней, а потом встретиться с ним, с дядюшкой....

Глава 7

Я все-таки заключил с Виктором Витальевичем договор, ведь помощь мне была нужна и не хотелось отпускать организацию в свободное плавание. Мне обещали предоставить всяческую поддержку в поиске Вилли и согласились на самый главный пункт: что я поговорю с дядюшкой прежде, чем организация займется своей подрывной деятельностью. Если бы Виктор Витальевич понимал всю важность этого пункта, то никаких договоров бы не заключал, а действовал своими силами. Но я не спешил рассказывать о нюансах моего плана. Для меня основным было напомнить дядюшке о его обещании и выманить обратно, прочь с моей родной Земли. Если это получится, тогда все человеконенавистнические прожекты организации превратятся в пшик.

После заключения договора мы все за чашкой ароматного кофе побеседовали о наших планах. Рита вытащила из шкафа печенье с мармеладом и я, отвыкший от современной кухни, нашел его удивительно вкусным. Виктор Витальевич весьма галантно обращался с дамой и красотка благосклонно кивала, как настоящая леди. Она даже временно забыла о Тони.

— Чем вы занимаетесь? — спросила она.

— О, я работаю в университете, — важно ответил Виктор Витальевич.

— Так вы профессор? — с восхищением поинтересовалась девушка.

— Разумеется!

— Очень интересно! Вам нравится читать лекции?

— Конечно! Приятно передавать знания молодым.

Трудно сказать, сколько еще длилась бы светская беседа, если бы Рита вдруг не вспомнила об обещанной ей оплате.

— Арт сказал, что будет платить мне пару тысяч в неделю. Надеюсь, договор остается в силе? — с напряженной улыбкой спросила блонди. — Или вы собираетесь сами помогать Арту, без моего участия?

Виктор Витальевич устремил на меня взгляд, который должен был означать: 'А что этой особе известно о Вилли?'. Я ответил неопределенным движением брови, и оказался понят правильно.

— Без вашего участия мы никак не сможем обойтись, — радушно улыбнулся Виктор Витальевич. — Вы будет получать, как договаривались. Если мы найдем Вилли быстро, то вам выплатят премию в размере, скажем, заработка за две недели.

— Лучше за три, — девушка скромно потупила взор.

Последовавшую за этим беседу между Ритой и гостем я слушал рассеянно, ведь она касалась всякой ерунды, вроде расспросов о жизни, здоровье и родственниках, причем блонди удивительно ловко уклонялась от ответов на вопросы о ее бизнесе. Зато мне удалось вкратце обрисовать ситуацию и намеками пояснить, что девушка считает, что мы охотимся за моим родственником. Вскоре Виктор Витальевич все-таки сосредоточился на главном и перешел к делу.

— Нам нужно выработать порядок совместных действий, — сказал он, разминая плечи, от чего синий свитер поочередно сморщивался и разглаживался. — Наша общая цель — найти Вилли как можно быстрее.

— Мы с Ритой собирались почитать новости, установить его примерное местонахождение, а потом расспросить местных, — ответил я.

— Это хороший план, — согласился Виктор Витальевич. — Самый лучший в условиях ограниченных ресурсов. Но теперь — другое дело. Я предлагаю, чтобы вы с Ритой проверили ваши наработки, а я, со своей стороны, найму профессионалов.

— Это каких? — заинтересовался я.

— Сыщика. Очень хорошего. Возможно, самого лучшего из местных. С большими связями в полиции и железной хваткой.

Я удивленно забарабанил пальцами по ручке кресла.

— Так ведь ему придется объяснить... многое. Иначе хороший сыщик поймет все сам. И что тогда? Как он поступит?

— Не придется ничего объяснять, — самодовольно усмехнулся Виктор Витальевич.

Глядя на его торжественную физиономию с торчащей седой бородкой, любой бы догадался, что в их организации уже состоит нужный сыщик, который живет в Чикаго или поблизости.

Виктор Витальевич вскоре отбыл. Он сказал, что его сегодня ожидает много деловых встреч.

Я не очень-то доверял ему, но рассуждал так: Виктор Витальевич считает мою просьбу о встрече с Вилли пустяком, а значит, скорее всего, исполнит ее. Я знал много бесчестных мошенников, но все они старались держать свое слово, если это им ничего не стоило. Серьезные договоры нарушаются только из-за явной выгоды, здесь же Виктор Витальевич своей выгоды в обмане меня не видел и никаких подвохов не подозревал.

Знакомая Риты, работающая в страховой компании, подкинула нам три адреса людей, которые могли повстречаться с Вилли. Они все поступили в больницу в бессознательном состоянии, а потом жаловались на потерю памяти. Ни у кого из них не было следов удара по голове и случаи выглядели загадочными.

Пока Виктор Витальевич собирался встретиться со своим сыщиком, я рассчитывал опередить его и отыскать Вилли сегодня же, чтобы покончить со всеми проблемами одним решительным натиском.

Первым делом мы с Ритой отправились в настоящие трущобы, где обитали потомственные наркоманы, живущие на кражи и пособия. Нас встретили бесчисленные граффити и сломанные ржавые заборы. Я думал, что девушка испугается и откажется ездить по такому району, но Рита поразила меня своей храбростью. Или, может, она просто привыкла посещать подобные места? Я никак не мог определиться, что думать о блонди. Она состояла из сложной мешанины характеров. Жадность уживалась в ней с отвагой, а чувствительность с решительностью.

— Ты не боишься этого места? — с интересом спросил я, когда машина остановилась у обшарпанного коричневого таунхауза.

— Нет, — ответила Рита, захлопывая дверцу, — я с детства смелая.

В небольшом дворе таунхауза то там то здесь валялись обрывки бумаги и пустые бутылки. Посередине стоял зеленый раскладной стул, на котором методично покачивался чернокожий. Потрепанный бурый мангал и треснутое окно довершали картину разгрома.

— Где мы можем найти Лайонелла Брауна? — жизнерадостно осведомилась Рита через забор, будто не обращая внимания на окружающий хаос.

Чернокожий поднял голову и я узнал его. Мне досталась куртка именно этого человека. Он был первой жертвой Вилли.

— Это я, — бесцветным голосом ответил Лайонелл. — Чего надо?

Он давно не брился и щетина придавала ему сходство с детенышем дикобраза.

Я подал Рите знак, что отсюда можно уходить. Ведь если Лайонелл — первая жертва, то что он может сообщить нам? О его невзгодах я и сам мог рассказать.

Однако Рита то ли не поняла смысл движения моей руки, то ли из любопытства решила продолжить разговор.

— Вы недавно из больницы?

— А тебе-то что? — хмуро ответил Лайонелл, почесывая грудь под черной пыльной рубахой. — Вы кто вообще? На копов не похожи. Репортеры, что ли?

— Репортеры, — энергично откликнулась Рита.

— Проваливайте, — Лайонелл отвернулся. — Мне не до вас.

Однако Рита не сдалась.

— А правда, что вы теряли память? — спросила она.

— Я сказал отвали, — пробурчал Лайонелл.

Но блонди продолжала забрасывать бедолагу все новыми вопросами, и я понял, что дело все-таки в любопытстве. Рите было ужас как интересно разузнать побольше о деяниях дядюшки Вилли, ведь я отделывался скупыми ответами, а от Виктора Витальевича ей вообще ничего не удалось добиться.

В конце концов Рита спросила у Лайонелла, о чем он думает сейчас, и после этого мужчина взвился.

— О чем я думаю?! — заорал он, выпучивая глаза. — Тебе нужно знать, о чем я думаю?! Так я тебе скажу! Я думаю о том, зачем вообще родился! Зачем появился на этот свет! Лучше бы я этого не делал вообще! Лучше бы я сдох сразу после родов! Идите вы оба в задницу со своим расспросами! Я видел такое, что никому не пожелаешь!

Рита выпала в осадок от такого напора, да и я призадумался. Обычно жертвы дядюшки только временно теряли память, но недавно начались странные вещи. Недели две назад, в другом мире, когда я беседовал с одним неудачником, он тоже пожаловался на то, что увидел нечто, ужаснувшее его. Получалось, что дядюшкины способности не стоят на месте, а развиваются. Мне очень хотелось узнать направление этого развития.

Одним прыжком я перепрыгнул через хлипкий забор и оказался совсем рядом с Лайонеллом. Я приблизился к нему на случай, если тот выхватит пистолет, но мужчина истолковал мой поступок как-то иначе.

— Ты чего?! — он отпрянул назад, чуть не упав со стула.

— Заткнись, — произнес я. — И отвечай только на мои вопросы.

— Да ты... да ты знаешь, с кем связался? Тут вокруг полно моей братвы!

— В доме? — деловито спросил я.

— Нет, но стоит мне только позвонить....

— Пока ты будешь звонить, я из тебя отбивную приготовлю, — я взял его за шею. — Отвечай, что ты видел? Что ты помнишь?

— Проклятье! Ты не репортер!

— Отвечай на вопросы!

— Ты не репортер, — захрипел Лайонелл. — Нацепи темные очки, бро, тебя физиономия выдает!

Я еще сильнее сжал горло.

— Заткнись и отвечай только на вопросы. Ты помнишь старика с тростью?

— А, черт! Пусти! Ты знаешь о старике..., — лицо Лайонелла перекосилось. — Я скажу. Он подошел ко мне в переулке. Я подумал, что делает там белый, да еще ночью....

Я ослабил хватку.

— Он что-то сказал?

— Нет. Лишь посмотрел на меня. Потом я помню все как в тумане. Он будто спрашивал... сразу обо всей моей жизни, и я отвечал честно. Очень честно, ничего не утаивал. Не мог не ответить.

— Дальше!

Лайонелл закашлялся, но сумел произнести:

— Он обещал мне... не на словах, а просто обещал..., что я теперь буду жить всегда... и показал мне, как я буду жить... у меня руки трясутся с тех пор. Вот, смотри.

Лайонелл показал свои худые не очень чистые руки. Они действительно дрожали.

Я отпустил его горло. Обещания будущей участи — это что-то новое, такого еще не было. Вилли не терял времени даром и, похоже, дядюшка быстро развивался. Непонятно только, в каком направлении. Но, в любом случае, надо его забирать отсюда как можно скорее.

— Пошли, — сказал я Рите и перепрыгнул обратно через забор. — С этим мы закончили.

Девушка повернулась было к машине, но вдруг передумала и вновь посмотрела на незадачливую жертву дядюшки.

— Скажи, а что ты думаешь о старике? — вдруг спросила она.

Я был готов выругаться. Ох уж это женское любопытство. Куда оно нас заведет? Оно тут совсем ни к чему.

Небритые щеки Лайонелла сначала растянулись будто в усмешке, а потом скривились словно от боли.

— Не спрашивай, детка. Я не знаю, кто он. Но если ты увидишь его на улице, перейди на другую сторону... а лучше вообще не встречайся ему на пути.

— Идем, нам пора! — я вежливо, но настойчиво принялся оттеснять Риту к машине.

Девушка села за руль, повернула ключ зажигания и поинтересовалась:

— А чего это он говорил? Почему у него руки трясутся от воспоминаний? Ты же рассказывал, что люди теряют память от встречи с дядюшкой?

— Не знаю, — задумчиво ответил я. — Дядюшка что-то наверное переделал... в своей машинке. Я бы сам хотел понять, что именно.

Мы сразу же направились по второму адресу, но там нас ждала неудача. Женщина, некая Сильвия Меноуз, так толком и не пришла в себя. Она плохо соображала и почти ничего не говорила. Трудно сказать, что было тому виной: потеря памяти или новые свойства Вилли. Я удивился, что женщину выписали из больницы в таком состоянии. Однако нам удалось расспросить ее сестру и узнать место, где все произошло.

Зато третий клиент оказался гораздо лучше первых двух. Его звали Тодд Мэрфи, и он был заядлым охотником. Тодд встретил нас радушно, ведь Рита, наученная предыдущим опытом, представилась как репортер. На стенах его довольно большого дома висели ружья и охотничьи трофеи. Меня сильно поразила голова гигантского лося, занимающая собой половину коридора.

— На какую газету вы работаете? — поинтересовался Тодд, когда мы вошли в дом.

Окладистая короткая рыжая борода хозяина могла бы принадлежать пирату. Но голубые глаза наводили на мысль о викинге.

— Чикаго Трибьюн, — ответила Рита. — Но мы не постоянные корреспонденты. Фрилансеры.

— Да, — подтвердил я без тени улыбки. — Мы пишем лишь от случая к случаю.

— Не стойте на пороге, проходите в зал, — Тодд добродушно махнул рукой. — Я рад, что мной наконец-то заинтересовались репортеры. Если бы вы знали, сколько раз я пытался привлечь внимание прессы своими охотничьими подвигами! Все впустую. А тут просто попал в больницу и на тебе... целых два корреспондента. Наверное, мне в молодости следовало получить какую-нибудь травму от удара копытом. Тогда бы сразу прославился!

— Получить травму никогда не поздно, — обнадежил его я. — Вы помните, что с вами случилось?

Тодд уселся в широкое кожаное кресло и важно произнес:

— Вы, конечно, не поверите в мою историю. Никто не верил из тех, кому я ее рассказал. Но бывалому охотнику не привыкать страдать за правду. Я расскажу все и вам тоже. Со мной случилась неприятная встреча. С марсианином.

— С кем?! — Рита не успела сесть на диван и подпрыгнула на месте.

Да и я, пожалуй, приподнял бровь.

— С марсианином, — спокойно повторил Тодд. — Может быть, конечно, это был не марсианин, в смысле не человек с Марса, но что инопланетянин — это изумительно точно. Я узнал его по взгляду.

Я нахмурился. Хотя Тодд понял происходящее неправильно, но все-таки почти догадался. Ведь можно сказать, что Вилли прибыл с другой планеты.

— По какому взгляду вы его узнали? — Рита все-таки смогла сесть на коричневый замшевый диван.

— По его взгляду, — Тодд говорил медленно и обстоятельно. — Понимаете, я ведь во взглядах разбираюсь. На меня медведи смотрели много раз, горные львы, тигры даже. Бывало, свернешь с тропы, обернешься, а он на тебя смотрит. Их глаза я хорошо запомнил, с человеческими они не имеют ничего общего. Так и марсианин. Смотрел на меня, и я понимал, что он не человек. Но и не животное конечно. Он другой. Из другого мира.

— А этот... марсианин... еще что-нибудь делал? Или только смотрел? — поинтересовался я.

Тодд задумчиво пожевал губами.

— Делал. Он испытывал на мне какие-то марсианские штучки. Телепатию, что ли? Читал мои мысли. Причем, знаете что? Так странно читал.... его интересовало, не сделал ли я на протяжении своей жизни что-либо ужасного.

— И что вы? Сделали? — Рита даже наклонилась вперед из-за очередного приступа любопытства.

Тодд просто пожал плечами.

— Вот уж не знаю. Людей я не убивал, не грабил... ничего такого. Животных, правда, стрелял. Марсианин этим очень интересовался. Спрашивал, стрелял ли я для развлечения. Конечно! Кто же сейчас охотится пропитания ради? Все охотники — любители развлечься. Но...

— Что 'но'? — теперь уже спросил я.

Разговор казался мне интригующим. Меня всегда интересовала логика поведения Вилли, которую он использует для того, чтобы решить, кто виновен, а кто нет.

— Но я всегда забирал мясо, если оно съедобное, конечно. Или снимал шкуру, — охотно ответил Тодд. — Никогда такого не было, чтобы я кого-то убил, а шкуру или мясо оставил. Если шкура мне не нужна была, то я ее продавал или дарил. Мне показалось, что именно это поставило марсианина в тупик. Он никак не мог решить, что со мной делать. Даже сам мне это сказал. Мысленно, конечно. Дескать, не знаю, не могу пока прийти к какому-то мнению насчет тебя. И сказал это так важно, словно это имело главное значение для всей моей жизни! Вот чудак.

Я подумал, что дядюшка еще не определился окончательно со своими собственными правилами, кого наказывать, а кого нет. Это было хорошо. Получалось, что Вилли пока не готов действовать, если зловещий план Виктора Витальевича сработает. Но все равно затягивать поиски дядюшки не стоило, слишком большая ставка на кону.

— А где произошла встреча с марсианином? — спросил я, разглядывая чучело оскалившейся лисы, стоящее на шкафе.

— На семьдесят восьмой, — сразу же откликнулся охотник. — Рядом со старым трехэтажным особняком. Краснокирпичным.

Рита принялась рьяно расспрашивать Тодда, но тот мало что мог добавить. Понятно, что у Вилли не было причин угрожать охотнику, в отличие от закоренелого мерзавца Лайонелла.

В конце концов Тодд отвлекся от главной темы и рассказал нам несколько охотничьих историй, случившихся с ним. Одна мне особенно запомнилась, потому что я уже слышал ее во многих вариациях.

— Однажды я подстрелил кабана, — с блеском в глазах рассказывал Тодд. — Неплохого такого кабанчика, фунтов под сто весом. Разрядил в него ружье, чтобы уж наверняка, а тут вдруг из кустов выходит медведь. Огромный гризли! И прет прямо на меня. Я в панике. Что делать? Ружье-то разряжено!

Я слышал эту байку про кабана и медведя не только с участием ружья, но и разряженного арбалета. Ее конец отличался и зависел наверное от личных пристрастий рассказчика. Некоторые утверждали, что спаслись с помощью длинной палки, которой атаковали медведя. Другие использовали приклад ружья, третьи — рюкзак.

— И что вы думаете, как я спасся? Как я убил медведя? — спросил Тодд, внимательно изучая нас с Ритой. — Там ведь дело было такое: или я или он!

Блонди развела руками, но я ответил:

— Рядом с вами случайно обнаружилась длинная прочная палка. Вы, не обращая внимания на бегущего к вам гризли, подняли ее и основательно приделали к ней нож с помощью бечевы. Получилась рогатина. Вот ей вы медведя и убили. Нанизали его прямо в момент прыжка.

Тодд посмотрел на меня с изумлением и наверное уважением.

— Хех... любопытная мысль! Но все было иначе.

Я с готовностью поделился следующей версией:

— Вы стали бить медведя прикладом ружья по голове и так удачно, что выбили ему оба глаза, несмотря на его сопротивление. Медведь ослеп и вы прикончили его ржавым солдатским штыком, который случайно валялся поблизости со времен гражданской войны.

— Ха! — воскликнул Тодд. — Это еще лучше! Но со мной было иначе.

Я развел руками точь в точь как Рита.

— Тогда теряюсь в догадках. Хотя нет, вот еще одна. Вы могли использовать рюкзак, чтобы бросить его в медведя, а самому отойти в сторону и смотреть, как медведь пожирает его содержимое. А там, внутри, случайно оказался яд, который вы приготовили для крыс, одолевших ваше большое поместье. Медведь отведал яду и преспокойно умер прямо у вас на глазах. Вы еще наверное наигрывали на гитаре, чтобы скоротать время, глядя на его агонию.

— Вы что, тоже охотник? — живо спросил Тодд.

— Нет. Но я был знаком с некоторыми из них. Так что, последняя версия в точку?

— Не совсем, — Тодд наклонился и поправил рыжую шкуру, лежащую на полу. — Когда медведь бросился на меня, то я на секунду замер от ужаса. Этакая махина прет! Хотя потом спохватился, жить-то хочется! Ружье бесполезно, нож короткий... но я всегда был находчив. Поэтому схватил тушу кабана и принялся ей бить по голове медведя. Так и убил его.

Рита закрыла лицо руками. Я же поощрительно улыбнулся и мысленно занес эту версию в длинный список услышанных прежде баек.

Тодд пронзительно посмотрел на нас и сказал:

— Так все и было. Хотя я понимаю, в это трудно поверить.

— Почему трудно? — произнес я. — Ничуть не трудно. Когда я вас впервые увидел, то сразу подумал, что вот человек, который может убить медведя с помощью ударов кабаном.

Глава 8

Темнело. Солнце пряталось за домами и, похоже, собиралось уйти под землю. День пролетел очень быстро. Для Вилли почти все дни были такими, похожими один на другой. Он жил слишком долго, и новых, незнакомых, вещей для него оставалось все меньше. Встреча с техническим миром поначалу казалась свежим ветром в пустыне, но Вилли быстро учился и не мог растягивать удовольствие от новинок.

Тем вечером он познакомился с полицейским. Страж порядка сидел в машине, припаркованной на обочине около толстого дерева.

— Неплохой сегодня день, — Вилли подошел к полицейской машине и положил руку на черный капот. — Выглядит спокойным.

— Разве что выглядит, — откликнулся коп.

Он был без фуражки. Его нос казался совсем кривым, видимо, из-за какой-то травмы, полученной много лет назад.

— Много происшествий сегодня? — осведомился Вилли.

— Их всегда много.

Полицейский был не расположен болтать, но Вилли мог разговорить почти любого.

— Вчера стреляли, — сказал он. — Молодежь. Друг в друга. Я удивляюсь, почему бы не навести порядок решительной рукой. Взять всех этих стрелков и отправить куда подальше.

Коп хмыкнул и отложил в сторону белый планшет, который держал на коленях.

— Легко сказать. Это ведь доказательства нужны. Даже если повяжем всех, кого знаем, никакой судья приговор не вынесет. Скажет: где доказательства?

Вилли наклонился к окну машины и почти шепотом произнес:

— Зачем нужны доказательства, если все сами признаются?

Полицейский улыбнулся левой половиной лица.

— Мистер, кто признается? Да никто не признается! Некоторые пытаются выкручиваться, даже несмотря на доказательства! Врут напропалую, думают, что все вокруг тупые. Нет, бывает, конечно, что одного-двух совесть мучает. Тогда они сами приходят. Но это единицы. А у остальных нет совести.

— Каждый признается, — спокойно сказал Вилли. — Вы просто спрашивать не умеете.

— Как же надо спрашивать? — коп почесал бровь и воззрился на собеседника удивленными глазами.

— Напрямую память, а не личность, — произнес Вилли. — Память хранит все, даже если сам человек не может до нее достучаться, даже если голова цела лишь наполовину. А личность лишь мешает. Врет, выдумывает всякое, подсовывает ерунду вместо важных вещей.... Спрашивайте память, а личность пусть наблюдает. Знаете, что забавно? Когда общаешься с воспоминаниями, личности все равно кажется, что говоришь с ней. Не может смириться, что утратила контроль над собственной памятью. Вот такие люди существа.

Коп еще раз потер бровь, более интенсивно.

— Что-то я не пойму.... Вы о чем говорите? О каких-то экспериментах?

Вилли слегка повернул голову, длинные седые волосы прикоснулись к воротнику черного старомодного пиджака.

— Да. Можно и так сказать. Об экспериментах. О будущих. Думаю, что люди рано или поздно доберутся до таких экспериментов и смогут опрашивать подозреваемых как положено. Но я вел разговор не к этому. А хотел поинтересоваться, вот вы, ловец преступников, не хотите вступить в мою армию?

Полицейский остолбенело уставился на собеседника. На его лбу прорезались морщины.

— В какую армию, сэр?

— В небольшую, — Вилли прямолинейно ответил на вопрос. — Пока еще небольшую. Я только сегодня начал ее собирать.

Глава 9

Мы попрощались с Тоддом. Он проводил нас до порога и подарил два маленьких копыта, покрытых лаком.

— Эту антилопу я сам подстрелил. Берите, не стесняйтесь. У меня от нее еще осталось штук двенадцать копыт.

Я не стал уточнять, каким образом у него получилось столько копыт от одной антилопы, чтобы не услышать очередную впечатляющую историю.

День пролетел очень быстро из-за непрекращающихся хлопот. Мы с Ритой мчались в сторону заката, будто пытаясь догнать солнце. Я хотел отыскать место встречи Вилли и Тодда. Вдруг оно находится неподалеку от логова дядюшки, и местные жители смогут помочь нам в поисках?

На углу, около светофора, стояла группа людей. Они, наверное, направлялись к станции метро. Какая-то неведомая сила, может даже мое проницательное подсознание, натренированное невзгодами, заставила меня вглядеться в этих людей. Я увидел двух бодрых старушек с яркими сумками, молодчика в желтом шарфе и девушку в красных модных сапожках. Девушка обернулась, посмотрела на пролетевшего голубя, и мое сердце пронзил невидимый острый шип. Она была блондинкой с серыми глазами. Ее длинные волосы развевались на небольшом ветру и, казалось, сверкали в вечерних солнечных лучах. Легкая голубая куртка сочеталась с красными сапожками так, как сочетаются цвета на картинах авангардистов. Я знал эту девушку. Ее звали Эмилия.

— Стой! — заорал я. — Стой, Рита!

Рита в панике от моего крика ударила по тормозам.

— Что случилось, Арт?

Но я уже выпрыгивал из машины.

Никогда я не бежал так быстро, как сейчас. Ветер на самом деле свистел у меня в ушах. Однако мои мысли, поначалу смешавшиеся, выравнивались с каждым вздохом. Я думал о том, откуда здесь взялась Эмилия, и о том, как может умерший человек появиться вновь. До девушки оставалось метров двадцать, и за время бега меня вдруг осенило. Я ведь не видел мертвого тела Эмилии. О ее смерти сообщил мне брат, который принес письмо. Почерк был Эмилии, это точно, но тела-то я не видел! Его вообще сожгли, а пепел похоронили в замке ее родителей. Причем, я на похоронах не присутствовал из-за неотложных дел. И, похоже, в этом была моя ошибка.

Я снова и снова задавался вопросом, что все это значит, почему она тут, но ответить на него пока не мог. Мое сердце не обращало никакого внимания на теперь уже ровный ход мыслей, а выпрыгивало из груди. От волнения.

— Эмилия, — я начал говорить, когда девушка еще стояла ко мне спиной. — С вашей стороны было нехорошо умереть, не посоветовавшись со мной. Да и зачем вы умерли? В чем потаенный смысл этого поступка?

Эмилия обернулась. В ее глазах светились привычная мне сосредоточенность и, вероятно, удивление.

— Я не понимаю, — сказала она. — Вы не говорите по-английски?

Я на секунду замешкался. Эмилия не понимает свой родной язык? Как такое может быть?

— Эмилия, это вы? — спросил я по-английски. — Вы помните меня?

Девушка подняла светлые брови.

— Мое имя Эмили. Эмилией меня называет лишь бабушка. Кто вы? Я вас совсем не знаю.

Я посмотрел на собеседницу очень внимательно. Волосы были распущены, на губах будто притаилась улыбка, готовая расцвести в любой момент, а на мизинце левой руки блестело золотое колечко — все точь в точь как у Эмилии. Никакой ошибки быть не могло. Но, с другой стороны, девушка говорила на английском бегло и без акцента.... Когда Эмилия успела бы так хорошо выучить язык?

— Вы где родились? Здесь? В Чикаго? — произнес я.

Серые глаза открылись еще шире.

— Почему вы спрашиваете? Мы разве знакомы?

— Знакомы, — ответил я. — Кто ваши родители? Они здесь живут?

— Да кто вы?! — щеки девушки покраснели от возмущения. — Вежливый человек сначала представляется, потом объясняет цель своих расспросов и лишь затем спрашивает!

И в этом тоже была Эмилия — кто бы еще решился призывать к вежливости незнакомого мужчину бывалого вида?

— Меня зовут Арт. Просто Арт для друзей. Мы с вами давние друзья, можете называть меня так.

Эмилия прищурилась:

— Что-то я вас совсем не помню.

Вокруг мелькали разноцветные машины, будто стеклышки в калейдоскопе. Рита с интересом наблюдала за мной издалека через окно заднего вида. Я оказался в двойственном положении. С одной стороны, передо мной явно была Эмилия. С другой, она ни черта не помнила. Я не мог говорить с ней, как с прежней Эмилией, но и не хотел упустить.

— Мы с вами были знакомы в прошлой жизни, — ответил я. — Вы верите в переселение душ?

Девушка задумчиво потрогала рукав своей голубой куртки.

— Смотря чьих душ, — сказала она.

— Наших. Вы в прошлой жизни были баронессой. Очень ловко управлялись с замками. Очень! И еще любили решать всякие задачки. Логические.

— Баронессой? — удивилась девушка. — Гм... а почему тогда уж сразу не принцессой?

— Вы не успели стать принцессой, точнее, герцогиней, потому что рано умерли, — без тени улыбки ответил я. — Вас от герцогской короны отделяло каких-то полгода.

Эмилия улыбнулась знакомой мне теплой улыбкой.

— И как бы я стала герцогиней, интересно? Я ведь была всего-навсего баронессой.

— Вы собирались выйти замуж за герцога. Точнее, за графа, но потом он стал герцогом.

Девушка с иронией и недоверием покачала головой.

— Надо же, я пропустила такую карьеру. Баронесса, графиня, герцогиня... а все из-за какой-то глупой смерти. Вы не находите, что люди не должны умирать, когда карьера несется ввысь?

— Если люди перестанут умирать, то это будет не очень хорошо. Для самих же людей, — ответил я.

— Почему? — серые глаза пронзили меня.

— Да тут есть кое-кто, впрочем, не будем пока об этом.

Внезапно перед нами притормозил черный лексус. Дверь открылась и над крышей машины появилась голова водителя — молодого белобрысого парня.

— Эмили! — воскликнул он. — Поехали скорее! Мне еще к одному другу заскочить надо!

Что ж, я ошибся в том, что Эмилия шла к метро. Она просто ждала тут своего приятеля.

Девушка помахала водителю рукой и повернулась ко мне.

— С вами интересно было поболтать, но мне пора. Пока и до встречи!

Я не собирался отпускать эту девушку и задумался о дальнейших действиях. Моя темная необузданная сторона тут же подсказала выход: схватить водителя за шкирку, вытащить его из машины и потрясти вверх тормашками, как кот Базилио тряс Буратино. И поделом — будет знать, как увозить мою девушку. Но я, конечно, взял себя в руки. Время Буратино еще не пришло.

Эмилия взялась рукой за дверцу машины, и я, подавив очередное желание схватить девушку, перебросить через плечо и скрыться с ней в каменных каньонах Чикаго, скромно откашлялся.

— Эмилия, я давно хотел вам сказать, что когда вы играете черными, то почти всегда выбираете сицилианскую защиту. Это не совсем правильно. Нужно разнообразить игру. Иначе вы будете всегда проигрывать, играя против одного и того же соперника.

Девушка вновь повернулась ко мне.

— А... откуда вы знаете, что я играю в шахматы? Об этом почти никто не знает! Я играю только с компьютером! А о защите откуда узнали?

Я бил почти вслепую, но у меня был резон так поступить. Моя Эмилия обожала шахматы. Она любила их самоотверженно, всей душой. И я подумал, что если эта Эмилия позабыла все на свете, то шахматы она никак не могла выбросить из головы. А где шахматы, там и остальные вещи.

— Я все знаю о вас, Эмилия. Говорю же, мы были знакомы. Вы любите фиалки, именно фиалки, а не розы. Розы вы любите рисовать в издевательском, искаженном виде. Еще любите рисовать корабли так, чтобы никто не догадался, что это корабли. Вы часто используете синие цвета, а желтые недолюбливаете. Вы обожаете петь по утрам. Тихонько так напеваете. Вы стараетесь не ссориться с родителями и вообще считаете, что в семье важно сохранять хорошие отношение во что бы то ни стало. Вам нравятся хрустальные бокалы, но вы не пьете из них, потому что жидкость меняет их блеск. Вас восхищают бабочки, но вы никогда не рисуете их....

— Хватит! — лицо девушки побледнело.

Эмилия сделала шаг навстречу мне и вытянула вперед руку, словно стараясь одновременно оттолкнуть меня.

— Кто вы? Я вас не встречала раньше! Подождите... дайте немного подумать.

— Эмили! Ты идешь?! — воскликнул белобрысый, но девушка только отмахнулась и с прищуром посмотрела на меня.

— Вы выглядите необычно... ваша одежда... новая, вся новая. Вы ее недавно купили. Даже обувь. У вас над бровью шрам. Весьма заметный, хоть и короткий. Вам плохо зашили рану, ведь так? Грубыми швами. Или... швов вообще не было? Пожалуйста, покажите мне ваши руки.

Я улыбнулся и раскрыл ладони. Что ж, Эмилия в своем репертуаре. Она не утратила хватку.

— Мозоли... в два ряда... ладонь будто покрыта мозолями целиком. Вы работали на ферме и не пользовались перчатками?

— Это от меча, — сказал я. — Я предпочитаю фехтовать без перчаток. Так лучше чувствуется оружие.

— От меча..., — эхом откликнулась девушка. — Вы фехтуете. Сейчас мало кто занимается фехтованием на мечах.... Я ничего не понимаю. Но мне хочется разобраться.

— Эмили! — снова воскликнул белобрысый.

Мне захотелось стукнуть его по голове машинной дверью.

— Дайте мне ваш телефон, а я запишу вам мой. Позвоню вам завтра...или сегодня позже вечером, — быстро сказала Эмилия.

Мне пришлось сообщить номер телефона Риты, но я все-таки добился ответ на главный вопрос.

— Вы здесь родились, Эмилия? Ваши родители тут? Другие люди видели, как вы взрослели?

Девушка озадаченно покачала головой, но ответила:

— Если вы знаете обо мне так много, то почему не знаете это? Ну хорошо. Да, я родилась и выросла в Чикаго, мои родители живы и живут неподалеку.

После этого Эмилия укатила, скрывшись за бетонным горизонтом.

— Кто это был? — спросила Рита, когда я вернулся к машине.

— Мой друг, — ответил я. — Она почему-то потеряла память.

— Из-за дядюшки? — тут же отреагировала Рита. — Они встречались?

Я задумался. У меня в голове пока что сложилась лишь одна рабочая гипотеза. Эмилия, очевидно, не умерла. Дядюшка отыскал ее, перенес сюда и каким-то образом подменил память.

Эта версия обладала большими недостатками. Во-первых, не очень ясно, зачем такой поступок нужен дядюшке. Во-вторых, следовало проверить утверждения Эмилии о том, что она родилась и выросла в Чикаго. Если это на самом деле так, то моя гипотеза никуда не годилась и требовалось другое объяснение.

— Скорее всего из-за дядюшки, — согласился я с Ритой.

Место встречи Вилли и Тодда мы нашли быстро. Трехэтажный особняк, который упомянул охотник, действительно не мог похвастаться новизной. На многих красных кирпичах давным давно образовались трещины и выбоины.

Мы походили вокруг, даже поспрашивали прохожих и заглянули в трехэтажный дом, но это ни к чему не привело. О дядюшке никто не знал. Что ж, моя идея искать его тут оказалась не очень эффективной, но, с другой стороны, прошло не так уж много времени. Может, если наведаться сюда через пару дней, вести о новом соседе уже разлетятся по округе.

Мы вернулись домой и поужинали жареными бананами, которые я вообще никогда не ел в таком виде. За едой я размышлял над происходящим и мне не хватало Никера и даже Туссеана, с которыми можно было посоветоваться. Окна были открыты и из них доносился запах барбекю, который кто-то готовил во дворе на гриле.

Затем, ближе к одиннадцати, заявился Виктор Витальевич.

Он пришел сияющий и с порога сообщил, что наши проблемы практически решены, что лучший сыщик уже взялся за дело и вот-вот найдет Вилли.

— Кто он, этот сыщик? — спросила Рита, когда Виктор Витальевич вальяжно уселся на диван. — Бывший полицейский? Я слышала, что в сыщики идут полицейские.

Виктор Витальевич взял с журнального столика уже остывший кусок жареного банана.

— Не знаю. О прошлом этого человека никто ничего не знает. Говорят, что он был связан со спецслужбами. Но с нашей организацией уже давно сотрудничает. Решительный и надежный кадр. Искренне верит в наше дело.

Я в общих чертах рассказал ему об Эмилии, надеясь, что он предложит еще какую-то версию, объясняющую происходящее. Но Виктор Витальевич лишь удивленно покачал головой. Зато Эмилия сама позвонила около полуночи и назначила встречу на завтра. Я изнывал от желания узнать, почему девушка организовала собственную 'смерть' и, вообще, что с ней произошло после этого. Как ее занесло сюда, почему она думает, что здесь родилась? Эти вопросы не давали мне покоя.

Глава 10

Вилли делил своих помощников на две очевидные категории: добровольных и не очень. С последними часто приходилось договариваться с помощью угроз или посулов, тогда как первые были рады сотрудничать за просто так. Полицейский Пол Мейер оказался добровольным помощником. Поначалу его было трудно убедить в серьезности намерений необычного старика, однако Вилли заранее заготовил доказательства. Он не хотел считывать память у потенциальных союзников, чтобы не портить их уверенность в себе, а вместо этого изобрел Окно. Так дядюшка называл отнюдь не отверстие в стене, а возможность заглянуть в будущее. Именно в то будущее, которое готовил и о котором мечтал Вилли.

Он проникал в разум человека и показывал город, заполненный многоэтажными домами. Рядом с городом простирались поля и леса. Они упирались в горы и океаны. С некоторых гор стекали потоки лавы. Под всем этим местом находились многоярусные подземелья, но это было не главное. А главное заключалось в том, что и домов и полей и океанов было достаточно для того, чтобы без стеснения вместить всех умерших, признанных достойными внимания дядюшки. Чтобы не забыть ни о ком.

Когда Вилли мысленно позволял собеседнику заглянуть в Окно, то это производило большое впечатление. И, как правило, люди испытывали лишь ужас. Но дело как раз заключалось в том, что собеседник не видел свою личную судьбу, а все воспринимал в целом, как бы абстрактно и отрешенно. И тогда дядюшка спрашивал, как же так, отчего ты пугаешься? Разве не будет справедливым такой исход? Посмотри по сторонам, мир полон мерзавцев. Они просочились везде: не только в верхние сферы, но и кишат на твоей работе, даже есть среди твоих соседей. Почему бы не отдать их всех мне? Зачем тебе их защищать? Делай наоборот — сотрудничай со мной. Приблизь момент прекрасной истины, когда всем этим негодяям придется платить по счетам.

Вилли хорошо знал людей и заранее угадывал тех, кто согласится на его предложение. В некоторых бурлило обостренное чувство справедливости, другими управляли зависть или мстительность, но причины согласия на сотрудничество были не очень важны для Вилли.

Полом Мейером двигало как раз желание справедливости. Он не так давно работал в полиции и юношеский идеализм еще не окончательно выветрился из его головы. Вилли распознал это сразу же. Как и многих молодых полицейских Пола мучила мысль, что некоторые, на которых клейма ставить негде, нагло уходят от ответственности.

Вилли впервые прокатился на авто и так уж получилось, что это была полицейская машина. Пол сумел довольно быстро оклематься от лицезрения Окна и как раз расспрашивал дядюшку о ближайших планах, когда поступил вызов.

— Что там? — переспросил Вилли, когда металлический голос, доносящийся из черной рации, замолчал.

— Авария, — откликнулся Пол и почесал макушку, щедро усыпанную темными кучерявыми волосами. — Хотите прокатиться?

Вилли никогда не видел аварий и не мог отказаться. Его манило все новое. Такова цена тысячелетней жизни — незнакомых вещей остается все меньше и любая неизведанная мелочь вызывает неподдельный интерес.

Дядюшка лихо прокатился на переднем сидении в сопровождении сирены. Другие машины расступались в стороны, освобождая дорогу. Даже светофоры, интересные штуки, регулирующие движение, не могли остановить стремительного Пола.

Авария была нешуточная. Это дядюшка понял сразу, когда увидел три покореженные машины. Догадаться, что произошло, не составляло никакого труда. Одно авто, синий шевролет, пыталось избежать столкновение с мальчиком, выскочившим на дорогу. Водитель резко вильнул и врезался в две другие машины. Однако ребенку все равно досталось и очень крепко. Он лежал на проезжей части в окружении небольшой толпы. Кто-то пытался раздвинуть людей, кто-то возмущенно кричал, проклиная медлительность скорой.

Вилли вышел из машины и приблизился к мальчику. Не нужно быть специалистом, чтобы понять, что ситуация выглядела скверно. Но дядюшка как раз специалистом был и отвел мальчику секунд сорок для дальнейшей жизни.

Вокруг суетились люди, какой-то старичок пытался изменить положение мальчика, чтобы облегчить страдания, друг старичка говорил, что лучше не трогать, потому что может быть сломан позвоночник, а Вилли просто смотрел. Дядюшка очень сильно не любил детей. Он не любил их не потому, что они часто шумели и совершали разные глупые поступки, а потому, что дети, как правило, ни в чем не повинны. Ведь, действительно, в чем их вина? В небольшом вранье, которое происходит, скорее, из-за бурной фантазии, чем из-за корыстных стремлений? В желании стащить сладости? Это все не считалось. Дети были бесполезны для дядюшки!

И сейчас, глядя на умирающего мальчика, Вилли чувствовал, что вот, еще один ускользает от него. Ребенок не вырастет и не получит возможность сделать что-то из того, что заинтересует дядюшку. Хотя Вилли понимал, что пока не способен охватить всех людей своим пристальным вниманием, однако не мог смириться даже с небольшой потерей. Тем более, что дядюшка своими глазами наблюдал, как эта потеря становится неотвратимее.

Шли последние секунды. Мальчик уже перестал дышать, агония закончилась. Его лицо расслабилось и приняло спокойно-отрешенное выражение. Вилли подумал, что если бы мир был устроен справедливо, то дети вообще никогда бы не умирали. Они бы доживали до зрелых лет и показывали бы, на какие неприглядные дела способны. Вилли совершенно не мог смириться с такой несправедливостью, разворачивающейся прямо перед ним. Он быстро оглядел стоящих рядом людей и... решил дать мальчику шанс.

Глава 11

Утром следующего дня мы с Ритой заглянули к оценщику. К тому самому, которому я оставил пять золотых монет. Хотя Виктор Витальевич пообещал снабжать меня деньгами, я не желал принимать его помощь. Еще не хватало брать деньги от этой компании. Я бы скорее от Вилли взял, ведь он пока что мой формальный союзник.

Оценщик Стив выглядел довольно озадаченным, когда выложил на стеклянный стол мои монетки.

— Где вы их взяли? — блеклые серые глаза перескакивали то на меня, то на Риту.

— Это неважно, — ответил я. — Сколько они стоят?

Стив замялся. Его морщинистые руки почти постоянно двигались.

— Я затрудняюсь с оценкой, — сказал он. — Тут очень запутанное дело.

— В чем оно запутано? — тут же встряла любопытная Рита.

Стив пожевал губами.

— Понимаете, никто не знает об этих деньгах. Фактически их не существует. Страны, которая их отчеканила, нет. Но монеты были в обращении долгое время. Прошли через многие руки!

— Это как? — удивилась блонди. — Может, они искусственно состарены?

— Если бы..., — тяжело вздохнул Стив. — Вы точно не хотите рассказать мне, откуда они взялись?

Я молча покачал головой.

— Так почему вы думаете, что они не состарены? — не унималась Рита.

Я, признаться, уже позабыл, когда встречал в последний раз такую любопытную девушку.

— Потому что они выпущены в разное время. Это совершенно точно. Вот эта и эта с интервалом лет в сто. Посмотрите на профили. Монета с бородатым лицом была отчеканена раньше.

— Как вы определили?

— Девушка, я в этом бизнесе всю свою сознательную жизнь, — покровительственно улыбнулся Стив, — и уж знаю, о чем говорю. В этих монетах странно все. Надписи неизвестно на каком языке, профили, которые очень похожи друг на друга длинными носами.... Можно подумать, что все эти люди — родственники принца Конде. Монеты отчеканены в одном и том же месте, но в разное время и прошли через много рук.... Я не понимаю. Ничего не понимаю!

— Так монеты мало чего стоят? — Рита наконец задала полезный вопрос.

Стив поморщился, видно было, что признание выходило у него с трудом.

— Ну почему мало.... Я поговорил с людьми. Некоторые коллекционеры желают иметь такие странные монеты. К тому же, деньги-то золотые.... хотите две тысячи за каждую?

— Пять! — тут же без всякой паузы откликнулась Рита. — Пять тысяч и мы договоримся!

Теперь блонди мне уже нравилась. Когда дело доходило до денег, то она не стеснялась торговаться.

— Ну, пять — это много, — встряхнул седой головой Стив. — Три.

— Четыре с половиной! — гордо произнесла Рита. — Вы же наверняка перепродадите их еще дороже.

— Я не все перепродам. Некоторые оставлю себе, — честно ответил Стив. — Три с половиной и по рукам. Больше дать не могу.

Но мы в конце концов поладили на четырех.

Я продал ему десяток монет и превратился в человека, у которого теперь были деньги на карманные расходы.

Затем мы с Ритой заехали за припрятанным мечом. Блонди болтала всю дорогу, пытаясь выведать у меня секрет происхождения монеток. Но я отделывался ничего не значащими фразами и думал о том, как поведет себя Рита, если узнает всю правду о происходящем. Она слишком любопытна, таким нельзя доверять тайны. Каждая тайна будет только подстегивать любопытство и никогда его не насытит.

Когда я вытащил меч из-за столба, девушка лишилась дара речи. Но, впрочем, быстро обрела его вновь.

— Откуда это, Арт?! — брови блонди стали похожи на треугольную крышу домика. — И как ты это сюда притащил?!

— Рита, это неважно, — ответил я, пряча меч в багажник. — Мы сейчас должны встретиться с девушкой, которая утверждает, что родилась здесь, а я уверен, что она появилась на свет и выросла совсем в другом месте. Вот что важно!

— Для мужчин девушки всегда важнее всего, — пробурчала блонди.

Я специально договорился с Эмилией встретиться около ее дома. Мне хотелось изучить обстановку.

Она жила с родителями в многоквартирном трехэтажном доме старинной постройки. Около подъездов стояли каменные львы, окруженные высокими чашами для цветов. Эмилия ждала меня, прислонившись к морде одного из этих столетних львов. Яркая фиолетовая куртка девушки притягивала внимание издалека.

Мы поздоровались и я сразу же спросил, нельзя ли подняться к ней в квартиру, чтобы попить воды. Мне хотелось встретиться с ее родителями и убедиться, что они существуют.

Эмилия посмотрела на меня проницательным взглядом серых глаз, явно что-то заподозрила, но согласилась. Мы поднялись на второй этаж, открыли черную массивную дверь и оказались в просторнейших апартаментах. Я сразу понял, почему Эмилия пока что живет с родителями: места там было навалом.

Мама и папа Эмилии оказались приятными людьми. Отец работал инженером, а мать заправляла сетью детских садиков. Они не вызвали никаких подозрений, когда косвенно подтвердили, что Эмилия действительно родилась и выросла в Чикаго.

Я спускался по лестнице, одолеваемый бурлящими мыслями и сомнениями. Мне хотелось еще наведаться к соседям, но Эмилия бросала на меня такие взгляды, что это показалось лишним.

Когда мы оказались на улице, девушка заговорила со мной знакомым тоном Шерлока Холмса:

— И зачем было нужно устраивать это представление? Вас ведь не мучила жажда. Вы просто собирались поболтать с моими родителями! Обо мне! С самого начала все запланировали, когда предложили встретиться около моего дома!

Я точно знал, что главное в общении с Эмилией — искренность. Потому ответил так откровенно, как только мог:

— В мире много загадок, Эмилия, и вы — одна из них. Я готов поклясться, что знал вас раньше. Но это невозможно! Факты указывают на то, что вы действительно провели в Чикаго всю юность. Я хотел удостовериться, нет ли тут какой-то ошибки.

Эмилия смотрела хмуро и разглаживала воротник куртки, что являлось тоже знакомым мне признаком раздражения.

— Арт, понятно же, что это была не я. Вы знали какую-то другую девушку, похожую на меня. В мире, помимо загадок, существуют и двойники.

Рита не участвовала в разговоре. Она молчала и только переводила взгляд то на меня, то на Эмилию.

Я пожал плечами. Эх, как мне не хватало моих советников! Я ведь завел привычку устраивать советы по любым сложным и запутанным поводам. А сейчас приходилось искать ответы в гордом одиночестве. Но загадка Эмилии, пожалуй, заинтересовала бы и дядюшку. Я бы с ним тоже посоветовался, если бы он не пытался избежать встречи со мной.

— Понимаете, Эмилия, в мире есть, конечно, двойники. Некоторые очень сильно похожи друг на друга. Это большая редкость. Но скажите, пожалуйста, каковы шансы встретить не просто двойника, а двойника во всем? В привычках, в жестах, в мимике, в этих ваших дурацких шахматах и в тяге к абстрактной живописи?

Эмилия отпустила воротник куртки и устремила взгляд куда-то поверх крыш. Она задумалась.

Я ждал ее ответа и любовался волнистой прядью светлых волос, которая слегка поблескивала на солнце.

— Конечно, таких двойников трудно представить, — наконец произнесла Эмилия, возвращая взгляд на землю. — Но все бывает. Среди моих подружек есть те, кто любит живопись и немного играют в шахматы. Они не очень на меня похожи внешне, разумеется.

Я улыбнулся. Эмилия сама слабо верила в то, что только что сказала.

— Ваших подружек вы отбирали сами. Руководствуясь вашими же интересами и привычками. Конечно, они любят живопись! Вы ведь наверняка познакомились с ними в какой-нибудь художественной школе. И скажу больше. Ваше имя! Имя ведь то же самое! И это невероятно само по себе. Почему вас зовут не Алисия, не Энн, не Мишель, а именно Эмилия?

Теперь даже Рита хмыкнула.

— Да, почему? — удивленно спросила она. — Так не бывает!

— Я не знаю..., — Эмилия тяжело вздохнула. — Не знаю. Вы наверное должны рассказать мне все по порядку. Как вы встретились с той Эмилий, где, что потом произошло.... У вас есть ее фото?

Я расстегнул воротник куртки и достал небольшой золотой медальон на цепочке. Там, внутри, был портрет Эмилии, который Никер написал по памяти после ее смерти.

— Вот, взгляните, — я раскрыл медальон и показал моей собеседнице ее же изображение.

На портрете волосы были распущены и украшены жемчужными бусинами. Серые глаза смотрели, как и положено, очень внимательно, на шее красовалось бриллиантовое ожерелье, а широкий разрез голубого платья позволял увидеть белую кожу плеч.

Эмилия не издала ни звука, зато Рита, заглянувшая через мое плечо, воскликнула:

— Ого! Это все настоящее? Драгоценности?

— Настоящее, — подтвердил я.

— А девушка на портрете очень похожа. Одно лицо, — Рита спохватилась и вспомнила, что разговор велся вовсе не о драгоценностях.

— И как вы это сами объясняете? — Эмилия мучительно сдвинула брови. Она всегда так делала, когда оказывалась в трудной ситуации.

Я убрал медальон и тоже посмотрел поверх крыш. Если бы у меня было хоть одно подходящее объяснение, то я бы чувствовал себя счастливее.

— Не знаю. Совсем не знаю. Такое ощущение, будто кто-то, непонятно кто, решил, что моя Эмилия не должна была умереть. И каким-то образом познакомил меня с вами, ее копией. И этот кто-то, к тому же, еще очень любит все делать наверняка. Ему было мало добиться идеального сходства, он еще и назвал вас Эмилией, чтобы уж точно не было никакой ошибки.

— Смешная версия, — Эмилия наконец улыбнулась. — Какие у вас планы на сегодняшний день? Я, например, полностью свободна и готова составить вам компанию.

Глава 12

Вилли давно собирался ознакомиться с современным огнестрельным оружием, еще с тех пор, как услышал о нем от 'переселенцев' с технологической Земли. Теперь же случай представился: дядюшка сходил с Полом в полицейский тир. Нельзя сказать, что Вилли пришел в восторг от прогресса военного дела. Он просто наблюдал. У него имелся практический интерес: перед ним стояла задача создать пуле— и взрыво-устойчивых помощников-големов.

Сам же Вилли давно уже позаботился о себе. За тысячелетия вынужденного заточения он продумал все возможные варианты защиты. Рассказы пришельцев из технологического мира тоже внесли некоторые коррективы в систему самообороны дядюшки. Его было трудно даже временно нейтрализовать, а еще труднее — убить бесповоротно и окончательно. Вилли довольно преуспел в технологии самовозрождения.

Глава 13

Я собирался провести весь день исключительно с Эмилией, но Рита, как назло, не отставала. Блонди была не только любопытной, но и прилипчивой. Эмилия почему-то симпатизировала ей и в результате, когда мы зашли в кафе, я рассказал Эмилии лишь то, что знала Рита. Что, дескать, мы охотимся за моим родственником, который стал вести себя необычно на почве выдающегося интеллекта.

Эмилия может быть не поверила бы мне, но Рита с готовностью подтвердила все сказанное и даже перечислила пострадавших, которых мы навестили.

— Из всех них отделался легким испугом лишь охотник, который убивает медведей ударами зайца по голове, — подытожила Рита.

— Ударами кабана, — уточнил я. — Кабан все-таки тяжелее будет. А убить медведя с помощью зайца может только гораздо более опытный рассказчик.

Эмилия не совсем поняла, о каких медведях и зайцах мы говорили. А объяснить ей я не успел — помешал звонок от Виктора Витальевича.

— Арт, наш знаменитый сыщик хочет встретиться с тобой, — сказал он мне. — Полагаю, он сообщит всем нам, где скрывается Вилли.

— Со мной девушки, — ответил я, посматривая на лучистые глаза Эмилии. — Их брать?

— Обязательно! — пророкотал голос в трубке. — Мистер Дюпон очень хочет их видеть. Особенно твою Эмилию.

— Почему? — тут же отреагировал я, теперь уже наблюдая, как Рита сражается с куском толстой пиццы.

— Не знаю. Может, его заинтересовало появление двойника Эмилии. Это очень любопытная ситуация. Необъяснимая. Пока необъяснимая. Я надеюсь, что мистер Дюпон прольет свет на это дело. Записывай адрес....

Пока мы ехали, я наблюдал за темно-синим озером справа за окном и думал о том, что мне удалось опять оказаться в эпицентре загадочных событий. Появление двойника Эмилии выбило меня из колеи. Я посматривал на тонкий профиль девушки и всей душой желал, чтобы Эмилия оказалась настоящей. В том смысле, чтобы не была големом или еще кем-то вроде этого. Обычная живая девушка меня вполне устраивала.

Сыщик обитал в фешенебельном здании в самом центре Чикаго напротив парка 'Миллениум'. Аренда офиса наверное стоила целое состояние, учитывая, что этот самый офис занимал целый этаж. Я бы никогда не подумал, что частные сыщики могут жить на широкую ногу.

Мы поднялись на массивном старинном лифте на третий этаж, прошли по темно-коричневому паркету мимо строя резных дубовых дверей, миновали секретаршу-красотку и оказались в огромном кабинете.

Мистер Дюпон встал из-за рабочего стола и направился к нам, радушно раскрыв руки. Он выглядел как итальянец, несмотря на французскую фамилию. Его бледное лицо обрамляли иссиня-черные волосы. Фигура казалась, скорее, хрупкой, чем мускулистой, но я моментально насторожился. Все дело было в походке. Так ходят атлеты или профессиональные гимнасты: слегка вразвалочку, будто пингвины. Еще так двигаются борцы: отрывают ноги от земли с видимым нежеланием, словно опасаясь упасть и проиграть схватку.

— Арт, очень рад! Я много наслышан о вас! — четкое произношение Дюпона было бы к лицу выходцу из Йеля или Гарварда, это стало понятно даже мне. — Леди! Бесконечно счастлив видеть вас! Рита! Эмилия! К вашим услугам!

Рита тут же расплылась в медовой улыбке. Южная красота Дюпона произвела на нее впечатление. Эмилия, впрочем, слегка нахмурила брови, что означало лишь одно: девушка затрудняется классифицировать возникшую перед ней персону.

Виктор Витальевич стоял у окна и тоже улыбался. Картина показалась мне пасторально-идиллической. Не хватало только бодрой веселой музыки. Я снова подумал о том, что хорошо было бы собрать все это тайное общество в каком-нибудь помещении и покончить с ними одним ударом. Взорвать их к чертовой матери, например.

— Я тоже наслышан о вас, — ответил я Дюпону. — Что вы — отличный сыщик и все такое. Мне казалось, что время частных детективов давным-давно прошло. Сейчас все следят друг за другом с помощью компьютеров, видеокамер и жучков. Кому нужны сыщики?

Дюпон рассмеялся, откинув голову назад. Его зубы были даже белее, чем у Риты.

— Да, вы правы, наша профессия вот-вот канет в Лету. Остались лишь самые настырные. А вы-то тоже представитель вымирающей профессии. Мне сказали, что вы — мастер клинка.

Эмилия и Рита устремили на меня удивленные взгляды.

— Я отошел от спорта, — мне пришлось отвернуться, чтобы проницательная Эмилия не прочитала ничего лишнего на моего лице. — Вот уже несколько лет занимаюсь фехтованием только... в прикладном смысле.

Радужная улыбка не сходила с лица Дюпона.

— Мне рассказали и о ваших прикладных способностях. Не желаете померяться силами? Я ведь когда-то был незаурядным фехтовальщиком. Но уже давно не тренировался. У вас будет явное преимущество.

Я пожал плечами. Дюпону на вид было лет тридцать. Теоретически он мог успеть побывать незаурядным фехтовальщиком, а потом забросить спорт.

— Может, потом как-нибудь....

— Зачем же потом? Давайте сейчас! — огорошил меня Дюпон. — У меня все есть. Вот смотрите.

Он подошел к ярко-красному деревянному шкафу, открыл створки и передо мной заблестела коллекция холодного оружия.

— Все здесь! Все на месте! — продолжал радоваться Дюпон. — Вот то, что нам нужно. Тренировочные клинки.

Он достал две шпаги, острие которых заканчивалось небольшим металлическим шаром, и протянул мне одну.

— Держите! Ну-ка, посмотрим, насколько я растерял свои навыки.

Я недоуменно взвесил шпагу в руке. Оружие было тяжелым и громоздким. Пожалуй, такие клинки для тренировок изготавливали в начале двадцатого века или даже раньше.

— Не думаю, что сейчас подходящее время для фехтования... да и где?

— Здесь! — тут же энергично откликнулся Дюпон, обводя шпагой свой офис. — Посмотрите, сколько места! Тут можно соревнования по бегу устраивать!

Я покачал головой. Мне эта затея просто не нравилась.

— Не отказывайтесь, прошу! — Физиономия Дюпона стала горестной. — Когда мне еще доведется скрестить оружие с настоящим практикующим мастером? Вы наверное последний, кто сейчас здесь... гм... Вот и леди хотят. Посмотрите! Рита, я по вашему лицу вижу, что вы изо всех сил желаете увидеть, как фехтует Арт. Правда же?

— Да. Очень хочу! — блонди широко раскрыла свои глазища. — Арт, пожалуйста!

— Эмилия? — Дюпон обернулся к другой девушке. — Вы тоже не прочь взглянуть?

Эмилия на секунду задумалась, а потом вдруг согласилась.

— Да. Это поможет пролить некоторый свет на происходящее. Я буду рада, если Арт не откажется.

Виктор Витальевич был единственным, кто не проронил ни слова.

Я снова взвесил шпагу в руке. Если не считать громоздкости, оружие казалось добротно сделанным.

— Почему именно сейчас? — спросил я. — Неужели нельзя дождаться более подходящего времени?

Дюпон скорчил серьезную мину. Его лицо стало напоминать бледную физиономию Пьеро.

— Мы ведем опасное расследование, Арт. Вдруг с вами что-нибудь случится? Тогда мое желание останется неисполненным. А ведь я так мечтал скрестить мечи с настоящим дуэлянтом.

— С дуэлянтом? — Эмилия приподняла бровь.

— С дуэлянтом?! — подпрыгнула Рита.

— Это такой термин в спортивном фехтовании, — тут же встрял Виктор Витальевич. — Он означает... э-э-э... человека, который фехтует без защитных доспехов.

Рита, похоже, поверила, но Эмилия-то нет. Она чуть прищурила глаза, и я понял, что эта девушка скоро докопается до истины.

— Хорошо, — ответил я. — Сейчас так сейчас. Приступим.

Дюпон явно обрадовался. Он даже не стал снимать модный светло-желтый пиджак. Вместо этого взмахнул правой рукой со шпагой, словно разминаясь, и... переложил оружие в левую руку. Я почувствовал, что бой может оказаться любопытным.

— Начнем же, Арт? — поторопил меня Дюпон. — Вы сами сказали, что время поджимает.

Ничего подобного я не говорил, но не стал спорить, а отошел подальше от большого стеклянного стола и вытянул шпагу вперед.

Дюпон не стал ждать, а атаковал сразу же. Удары посыпались на меня как из рога изобилия. Я ограничивался тем, что тщательно парировал каждый, но в наступление не переходил, присматривался.

Поначалу атаки Дюпона не представляли собой ничего особенного. Так фехтовал бы любой начинающий энтузиаст: руки работают на полную мощность, а ноги отстают. Но потом натиск усилился, в основном, за счет скорости. Дюпон постепенно наращивал скорость, и я быстро почувствовал дискомфорт.

Чтобы остановить поток ударов, я внезапно контратаковал. Дюпон крякнул и отступил, схватившись за грудь.

— Ого! Вот это номер! Я не думал, что мою серию можно так прервать, — сыщик посмотрел на меня с удивлением. — Неожиданно! Но продолжим....

Я ожидал, что Дюпон предпримет что-то новенькое, но нет. Он стал развивать ту же серию, только на еще более высокой скорости.

Мне пришлось остановить эту атаку почти сразу, чтобы не пропустить удар.

Дюпон снова отступил.

— Арт! Вы изумляете меня! Я давно не фехтовал, конечно, но мне кажется, что у меня неплохо получается. Однако ваши выпады.... Но продолжим.

Дюпон опять принялся за свое, только в более ускоренном режиме! Я контратаковал после двух первых ударов. Хотя Дюпон пропустил еще один укол, тень сомнения коснулась моих мыслей. Я не мог развивать такую скорость и никто не мог. Даже големы деймолитов.

— Арт! Вы действительно выдающий фехтовальщик. Виктор прав.

— Конечно, — ухмыльнулся в бородку Виктор Витальевич. — Он же у нас тренировался с раннего детства. Плюс годы опыта. Практики, так сказать. Думаю, что на сегодняшний день он один из лучших, если не самый лучший.

— Попробуем еще раз! — энтузиазм Дюпона нисколько не убавился. — Только теперь я буду действовать хитрее.

Я сначала не понял, что он имеет в виду, но когда на меня обрушился целый каскад грязных дуэльных трюков, выполняемых, к тому же, на огромной скорости, мне пришлось очень туго. Я перестал удерживать позицию и отступал, пятясь по периметру комнаты. Дюпон же не унимался. Он наседал на меня так, будто от этого действительно зависела его жизнь. Я же пытался не только уходить от ударов, но и решить в уме нерешаемую задачку: откуда сыщик знал все эти трюки, если даже я ознакомился со многими из них методом проб и ошибок во время настоящих дуэлей?

В конце концов, улучив момент, я ответил Дюпону таким же бесчестным выпадом, нацеленным в ногу. Удар был так силен, что сыщик бросил шпагу и схватился обеими руками за голень.

— Ну знаете, Арт, — прокряхтел Дюпон, медленно разгибаясь, — не ожидал. Вот что угодно ожидал, а такого нет. Я продул с разгромным счетом. Испил чашу позора до дна! Откуда вы знаете все эти приемы?

— Откуда я их знаю, это понятно. Оттуда, — мрачно ответил я. — А вы откуда их знаете? Такому в спортивных школах не учат.

Лицо Дюпона разглаживалось по мере того, как проходила боль.

— У меня был учитель, большой специалист по дуэлям, — ответил он. — К сожалению, старик давно умер. Но приступим наконец к нашим делам. Время — деньги, как говорится. Я пока предложу дамам отправиться в путешествие по озеру. У меня тут неподалеку припаркован скоростной катер. Капитан вас с удовольствием покатает. Моя секретарша вас проводит. А мы тем временем обсудим...

Он не договорил, потому что я выразительно поднял вверх указательный палец.

— Мистер Дюпон, может быть что-то ускользает от меня, но зачем вы изначально пригласили сюда девушек, если сейчас собираетесь от них избавиться? Неужели только для того, чтобы продемонстрировать ваши фехтовальные навыки?

Я понимал, что с этим обществом нужно быть осторожным. Каждое их действие находилось под моим пристальным вниманием.

— Ха-ха! — Дюпон снова рассмеялся своим противным тенором. — С вами, Арт, нужно обращаться с оглядкой не только в поединке. Вы наблюдательны. Но я скажу прямо: девушек пригласил лишь для того, чтобы полюбоваться на них. Особенно на Эмилию. Не каждый день удается увидеть чьего-то двойника. К тому же, я сентиментален. Ваша с Эмилией встреча показалась мне очень романтичной.

— Пусть они остаются, — предложил я не без задней мысли. Эмилия ведь оценит эту фразу весьма положительно, что улучшит наши с ней отношения.

— Сомневаюсь, что им будет интересно, — произнес Дюпон, поглаживая верхнюю губу так, будто там росли усы. — Это рутина..., работа сыщика, так сказать.

— Им будет очень интересно, — ответил я. — Рите, например. Она ведь любопытна. Или Эмилии. Кстати, о наблюдательности. Моя наблюдательность и в подметки не годится наблюдательности Эмилии. Хотите узнать, что она о вас думает?

Я знал верное средство выбить собеседника из колеи. Для этого нужно просто обратиться к помощи Эмилии. Конечно, той, прежней Эмилии. Но если двойник действительно сходен с ней во всем, тогда нет никакой разницы.

— Что вы думаете обо мне, Эмилия? — поинтересовался Дюпон слегка снисходительным тоном.

И в этом была его ошибка, ведь в глазах девушки зажглись гневные искры.

— Говорите, — подбодрил я ее. — Говорите все, ничего не скрывайте.

Эмилия повела плечами, по ее куртке побежали фиолетовые блики.

— Ну что же, я для того и пришла сюда, чтобы понять, что происходит. Арт мне ничего толком не рассказал. Или не хотел или не мог. И вы, мистер Дюпон, явно не собираетесь мне помогать. Но я и так сделала некоторые выводы. Возьмем, например, ваш урок фехтования. Вы вообще знаете, что мало кто увлекается этим спортом? Разве я поверю, что два едва знакомых человека, находящихся в одной комнате, вдруг окажутся фехтовальщиками? Я думаю, что вас и Арта что-то связывает. Возможно, вы принадлежите к какому-то международному клубу, который ценит фехтовальное мастерство.

Брови Дюпона скакнули вверх, а Виктор Витальевич нахмурился.

— Кроме того, — Эмилия подошла к стеклянному столу, — сам поединок мне сказал многое. Арт — практик и большой профессионал. Вы же, мистер Дюпон, никакой не профессионал и даже не любитель. Вы непонятно кто.

— Поясните, — улыбка сошла с лица Дюпона как снег сходит с весенних тротуаров.

— Ваши движения были не очень точны и Арт останавливал вас одним-единственным ударом. Но при этом вы его напрягли. Ему пришлось туго из-за вашего напора. Он и бил-то вас с одной целью — прекратить вашу атаку. Вы, мистер Дюпон, просто бездарный феномен, который может быстро двигаться. И ничего кроме этого вы не умеете, несмотря на механически разученные приемы.

— Однако! — крякнул Дюпон.

— Кроме того, — безжалостно продолжала Эмилия, — вы хорошо образованы, начитаны, ведь иногда употребляете характерные обороты, но небрежны в своих словах и не очень внимательны, что непростительно для сыщика. Ваша оговорка про дуэлянта заставила этого господина вмешаться и придумать на ходу объяснение. И я хочу знать, в каких дуэлях принимает участие Арт? Это что, традиция вашего клуба? Устраивать дуэли между членами? Надеюсь, до смертельных исходов не доходит? Или все-таки доходит?

Виктор Витальевич наконец отделился от окна и тоже подошел к столу.

— Гм..., Эмилия, все, что происходит в нашей организации, абсолютно законно. Несчастные случаи, конечно, бывают, как и в почти любом виде спорта. Может быть потом Арт вам расскажет все, что захочет. А сейчас я предлагаю принять предложение Дюпона и покататься на катере.

Эмилия вопросительно посмотрела на меня и я многозначительно кивнул. Что да, дескать, потом действительно все расскажу.

— Пойдем! — Эмилия решительно взяла Риту за руку и девушка последовала за ней. — Познакомимся с капитаном. Может, он даст порулить.

Когда за гостьями закрылись двери, Дюпон сокрушенно произнес:

— Надо же, я, оказывается, быстрый, но бездарный феномен. Вы тоже так думаете, Арт?

— Вы удивительно быстры, — я был не в настроении никого утешать. — Вам просто нужно больше тренироваться.

— Я тренировался, — вздохнул Дюпон. — Сильно тренировался. Принимал участие во многих схватках. Но, видимо, это все не пошло впрок. Я — ничто против настоящего чемпиона. Ваша проницательная Эмилия права. Эх, вы такая замечательная пара. Представьте только, вы утратили одну девушку, а обрели такую же! Это ведь чудо! Хотя не знаю, как вы будете с ней жить. Эмилия все видит насквозь!

— Она еще не согласилась со мной жить, — я подошел к окну и увидел, как Эмилия и Рита вышли из здания в сопровождении секретарши Дюпона. — Что там с Вилли? У вас есть новости?

Дюпон еще раз горестно вздохнул, пригладил невидимые усы и произнес:

— Да, конечно. Я для того вас и позвал. Мне удалось отследить путь Вилли. Он появлялся во многих местах. В последний раз — в сопровождении полицейского. С этим полицейским я скоро встречусь, как только закончим беседу, то сразу к нему. Думаю, что сегодня мы узнаем, где Вилли обитает. Но мне хотелось бы обсудить с вами вот что. Зачем Вилли словно нарочно привлекает к себе внимание? Нет ли тут какой-то ловушки? Может, он специально заманивает нас?

— Вы это о чем? — Виктор Витальевич наклонился вперед так энергично, что его синий свитер собрался складками на животе.

— Я о возможной ловушке, ведь те, кто хочет остаться в тени, так себя не ведут, — пояснил Дюпон. — Вот зачем Вилли оживил ребенка?

— А он оживил ребенка?! — Виктор Витальевич даже раскрыл рот от изумления.

— Да, у всех на глазах после того, как мальчика сбила машина. Но в суматохе мало кто понял, что ребенок ожил. Многие подумали, что ему вдруг стало лучше. Я опросил свидетелей, сопоставил показания... короче говоря, догадался только один человек, да и то он сомневается. Но речь не об этом, а о том, зачем Вилли это сделал?

Рот Виктора Витальевича искривился, что наверное отражало глубокие раздумья.

— Не знаю. Может, Вилли пожалел мальчика? Вы-то что думаете?

— И я не знаю, — искренне произнес Дюпон. — Лучше спросим у Арта. Он ведь хорошо знает Вилли. Арт, как вы считаете, Вилли стало жалко мальчика?

Я сделал глубокий вдох и опять посмотрел в окно, чтобы сдержаться и не выложить этим двум ослам все, что я о них думаю.

На небе висели небольшие белые тучи, ветра почти не было, и любому стало бы ясно, что прогулка на катере увенчается успехом из-за отсутствия волн.

— Понимаете, — медленно сказал я, — слова 'жалость' и 'Вилли' несовместимы. Вы с вашей организацией даже не представляете, с кем или с чем связались. Я не знаю, как выглядели другие творения деймолитов, но дядюшка — это шедевр. Может, он вышел таким случайно, ведь даже средний, но плодотворный художник способен ненароком написать великое полотно. Вилли совершенен, он именно таков, каким должен быть. Жалость, сострадание, благородные порывы, сопереживание — подобные вещи ему чужды. Он даже не понимает до конца, что это такое. Цель его существования — оценивать поступки, карать и охватить своим вниманием как можно больше людей. Я не уверен в том, что там произошло с мальчиком, но могу предположить, что дядюшка просто не захотел отпускать его. Мальчик-то еще ничего не успел совершить. Вилли просто дал ему возможность 'исправиться', чтобы потом, когда придет время, разобраться с ним. И ваша организация стремится помочь дядюшке. Зачем? Он ведь не просил вас о помощи, не санкционировал ваши авантюры, которых, я полагаю, набралось уже очень много. Если вы достигнете успеха, то Вилли придет за вами. Он не пощадит никого, даже непрошенных союзников. Вы получите свое по полной программе.

Виктор Витальевич поморщился и усмехнулся. Дюпон же просто хлопал своими выразительными карими глазами.

— Арт, мы уже обсуждали этот вопрос, — сказал Виктор Витальевич. — Мы готовы принести себя в жертву ради общего блага.

Глава 14

Вилли приобрел компьютер с помощью Пола Мейера. Дядюшке сразу понравился этот черный ноут с клавишами с красной подсветкой. Чувство прекрасного было не чуждо Вилли, но, конечно, в перечне его приоритетов на первом месте стояло дело. Он смотрел на искусственый красный свет и размышлял, как могут компьютеры пригодиться в его трудах. Вилли уже слышал о 'Матрице', успел оценить концепцию, однако понимал, что до технической реализации этой идеи еще далеко. Компьютеры могут, конечно, подарить людям еще одну жизнь, после смерти, но это будет потом. Вилли же торопился и не стал бы полагаться исключительно на достижения местной науки.

Дядюшка сидел вместе со своим ноутом напротив окна и поэтому увидел темноволосого незнакомца издалека. Рядом с домом не было ни забора, ни густых кустов, только несколько акаций стояли вдоль дороги. Незнакомец, одетый в изящный светло-коричневый костюм, приближался бодрым и решительным шагом.

Вилли слишком долго жил в заточении, постоянно ожидая штурм или иную неприятность. Он был опытный 'выживальщик' и не сумел проигнорировать появление этого особенного гостя. А потому дядюшка быстро захлопнул ноут, сунул его подмышку и вышел через заднюю дверь.

Вилли проследовал во двор, миновал большое персиковое дерево с печально повисшими узкими листьями и ступил на лужайку соседей. Если бы он мог сейчас обратиться к своему верному союзнику, то непременно спросил бы его: 'Кого ты послал за мной, Арт?'.

Глава 15

Мне так и не удалось избавиться от Риты и остаться с Эмилией наедине. Сначала мы подождали девушек с прогулки на катере. Потом Дюпон церемонно попрощался и пожал мне руку весьма многозначительно. Виктор Витальевич просто кивнул, и мы с девушками отбыли восвояси.

— Пока вы там совещались, мне сообщили отличные новости, — сообщила нам Рита, открывая дверь машины. — Меня повышают. По работе. Теперь я займу место Тони.

— Это очень интересно, — тут же откликнулся я, но в машину садиться не спешил. — Однако может быть Эмилия согласится прогуляться по центру со мной. Мы осмотрим вон то блестящее яйцо, к примеру.

Я показал рукой на гигантский металлический боб, возвыщающийся перед парком неподалеку. Вот уж не знаю, кому в голову пришла светлая мысль сварганить такую загадочную скульптуру.

— А я думала, что мы взглянем на мое новое рабочее помещение, — с досадой сказала Рита. — Эмилия, ты как?

Судя по интонации Риты, девушки уже успели подружиться.

— Арт, можно мы сначала к Рите, а потом к яйцу? — спросила Эмилия с улыбкой. — Я понимаю, что яйцо сейчас близко от нас, но вы-то не хотите ограничиться поверхностным осмотром, как я догадываюсь.

— Да, пожалуйста, Арт! — Рита выглянула из окна машины. — Поехали все вместе! Только заедем в ресторан по дороге. Я проголодались после этого катера.

Что ж, мы вновь пронеслись по улицам Чикаго, чтобы сначала заскочить в мексиканский ресторан, а потом оказаться в ритином дворе. Однако потом блонди повела нас в подъезд, где жил Тони. Мы вошли в помещение на втором этаже, которое было настолько большим, что могло бы оказаться одновременно квартирой и офисом. В зале располагались комп и три деловых черных стола. Вторая, смежная, комната тоже выглядела как кабинет, но из нее вели две двери в спальни.

— Теперь ты будешь тут работать и жить? — спросил я Риту, оглядывая начищенный до блеска светло-коричневый паркет.

— Ну да, — блонди принялась протирать один из столов салфеткой. — Ты пока можешь пожить в моей старой квартире. Я тоже буду туда заглядывать, на случай, если тебе что понадобится. Ты — хороший сосед, не приставучий. Ха-ха!

Рита засмеялась таким неискренним смехом, что стало ясно — она совсем не против того, чтобы я к ней приставал.

— Ну, а чем ты тут будешь заниматься? Я знаю, что ты учишься, но что это за побочная работа?

Блонди бросила салфетку в белую сетчатую корзину.

— Я занимаюсь усыновлениями.

И в ответ на наши с Эмилией изумленные взгляды пояснила:

— Помогаю людям. Тем, кому нужны дети. Наша фирма этим занимается.

Мне до этого казалось, что деятельность Риты связана с чем-то не совсем законным, но уточнить этот вопрос я не успел. Кое-что отвлекло мое внимание.

— Девушки, — сказал я, — у меня для вас плохие новости. Только что в наш двор приехала машина. В ней — вооруженные чернокожие. Похоже, те самые, которые уже были здесь. Они идут сюда.

— Откуда вы узнали об этом? — тут же спросила Эмилия. — Вы, что, видите сквозь стены?

Сквозь стены я не видел, но объяснять, как я узнал о вновь прибывших, не было времени.

— Отправляйтесь в ту комнату, — я махнул рукой, показывая на дальнюю спальню. — Если что пойдет не так, выпрыгивайте в окно. Хоть второй этаж и высок тут, но, надеюсь, ничего себе не сломаете.

— А вы? — в глазах Эмилии прыгали встревоженные искры.

— Не волнуйтесь, если они вышибут дверь, я встречу их в узком месте, в коридоре. Мне нужно будет лишь несколько секунд, чтобы.... Впрочем, неважно. Идите в спальню.

Я приблизился к входной двери и вытащил кинжал. Его сталь равнодушно поблескивала, но мне казалось, что он притворяется. Этот кинжал, выкованный лучшим оружейником, всегда был рад искупаться в крови. Мне было безумно интересно, чего эти гости зачастили сюда? Неужели действительно из-за того, что запомнили номер машины Риты и хотели отомстить? Вроде бы тут не средневековая Корсика. Банды вряд ли будут проводить расследование и разыскивать ловкого незнакомца, потрепавшего их в уличной драке. Хотя кто знает местные порядки....

По лестнице уже раздавались шаги. Их звук нарастал и достиг кульминации в каком-то метре от меня. Между мной и незванными гостями располагалась только непрочная дверь. Я перехватил кинжал половчее и приготовился, надеясь, что все рассчитал правильно, что мне удастся не только удержать девушек от прыжка с пятиметровой высоты, но и поживиться информацией. Об опасности для себя лично я не думал. Это чувство давно оставило меня. Дуэлянт, как и самурай, не должен размышлять о своей смерти, ведь иначе потеряет ту искру, которая и делает его дуэлянтом.

Звонок прозвенел неожиданно. Я даже удивился такой вежливости. Бандиты, вместо того, чтобы ломать дверь, вдруг решили позвонить!

Я, понятное дело, не ответил, а просто стоял, поигрывая кинжалом. Куда мне спешить? Пусть они сами придут сюда, в этот узкий коридор, который сделает их пистолеты бесполезными.

— Никого нет, что ли? — раздался глухой голос.

— Похоже на то, — ответил второй.

— Ломать будем или как? — спросил кто-то третий.

— Зачем ломать? — отозвался первый. — Я открою отмычкой. Это займет время, но не наследим.

— Как долго? — поинтересовался второй.

— Минут двадцать, не больше.

— Окей. Кликни нас тогда, — после паузы произнес третий.

И на лестнице снова раздались шаги, на этот раз удаляющиеся. Что ж, я остался один на один с незадачливым взломщиком. Почему незадачливым? Да потому, что когда он откроет дверь, я поприветствую его. Скажу: 'Здравствуй, друг. Я тебе долго ждал тут, в коридоре. Заходи же!'

Наверное взломщик мне попался качественный, ведь с замком он справился минут за пять.

Дверь живо отворилась и передо мной предстала радостная и одинокая чернокожая физиономия, которая вмиг стала испуганной, когда увидела мою широкую улыбку.

— Здравствуй, друг, — сказал я. — Заходи же!

Чтобы избавить незнакомца от ненужных сомнений и колебаний, я схватил его за белую майку и втащил в коридор, не забыв попутно захлопнуть дверь.

Пистолет, который болтался у гостя за поясом, оказался в моей левой руке. Так как правая рука была занята кинжалом, то пришлось направлять незнакомца в сторону зала товарищескими пинками.

Эмилия и Рита отошли от открытого окна в спальне и заглянули в зал, привлеченные звуками моего голоса.

— Леди, — сказал я, — у нас мало времени. Минут двадцать. Мы должны успеть побеседовать с этим типом и свалить отсюда.

Наш гость был явно не рад случившемуся. Он беспокойно таращил глаза и периодически поправлял коричневые штаны, висящие прямо на бедрах.

— Чего им от нас надо? — спросила Рита, но я только отмахнулся.

— Сядь, — сказал я ему, показывая на кресло за столом. — Ты кто? Имя как?

Незнакомец почему-то не обращал внимания на свой собственный пистолет, а от моего кинжала просто не отводил глаз. Наверное, успел услышать историю о ночном бое.

Мне сначала показалось, что пленник не ответит, будет упорствовать, но нет, он слегка вздрогнул и произнес:

— Бьюик.

— Как-как? — переспросил я. — Это марка машины.

— Бьюик, — подтвердил свое имя гость.

— Ну, хорошо..., Бьюик, — я положил пистолет на стол. — Ты зачем здесь?

Я собирался его слегка попугать, а потом отправить девушек снова в спальню и попугать посильнее, но гость почему-то не стал упорствовать и разыгрывать из себя железного партизана.

— Альф послал, — кратко сказал он.

— А кто такой Альф? — с интересом спросил я.

— Босс мой, — ответ раздался без промедления. — Он сказал, что если не получилось выследить старика, то тебя нужно найти во что бы то ни стало.

Я даже закашлялся от неожиданности. Нет, конечно, у меня было подозрение, что банда охотится за мной, чтобы отомстить за двух своих придурков, но откуда они знали о дядюшке?! И зачем он им?

— О каком старике речь? — на всякий случай уточнил я.

— О том, который всегда ходит с тростью, — взгляд Бьюика наконец оторвался от кинжала, и я сразу почуял что-то нехорошее.

Ярко-белые белки глаз обрамляли черные зрачки, в которых светилось какое-то дикое безумие. Возможно, так смотрят конченые наркоманы, но еще пару минут назад этого выражения и в помине не было.

— Зачем вам этот старик? Откуда вам известно о нем? — я на всякий случай переложил пистолет на кресло рядом с собой.

— Не знаю, — глухо произнес Бьюик. — Но Альф будет рад, если я доставлю тебя.

Такой внезапный переход от отчаяния к нелепым обещаниям показался мне даже смешным. Может, передо мной действительно нарик?

— Как ты доставишь меня, доходяга? — поинтересовался я.

— Я смогу, — черные зрачки смотрели прямо на меня. — Вот этими руками.

Гость пошевелил дряблыми конечностями, лежащими на столе.

Я усмехнулся.

— Ты что, замаскированный спортсмен? По твоим движениям этого не скажешь. Ты просто дитя каменных лабиринтов с вывихнутыми мозгами. Где обитает твой Альф?

— Я не дитя. Я — новый человек, — гость согнул пальцы так, что ногти уперлись в стол.

Я снова хотел пошутить, но в моей памяти блеснула молния. Я ведь слышал раньше подобные речи!

Эта мысль так меня озадачила, что я чуть не пропустил главное. Оно заключалось в том, что плечи собеседника начали утолщаться или даже покрываться какими-то буграми. Мне не удалось толком осмыслить происходящее, ведь ситуация развивалась стремительно. Бугры быстро увеличивались, удлинялись и уже через несколько секунд передо мной двигались самые настоящие щупальца! Багровые отростки, начинающиеся прямо из плеч и спины гостя, повисли в воздухе. Белая майка лопнула в нескольких местах. Оттуда прорывались к потолку щупальца. Их было десять или даже двенадцать. Они не только удлинялись, но и утолщались у основания. Их цвет на концах изменялся, превращаясь из багрового в ярко-красный.

Рядом кто-то вскрикнул, то ли Рита, то ли Эмилия, я не смотрел. Мои мысли работали с утроенной энергией, как это всегда бывает в критических ситуациях.

Мне еще не приходилось видеть ничего подобного и в первые секунды я слегка растерялся, не знал, что предпринять. Понятно, что просто ждать развития событий не следовало, а нужно разить и как можно быстрее! Вопрос лишь в том, куда и как.

Одно из щупалец двигалось уже рядом со мной, напротив лица. Оно выглядело так отвратительно, будто принадлежало заживо сваренному гигантскому осьминогу. Это подстегнуло мои мысли еще больше.

Из всех видов тварей я прежде встречался лишь с големами и деймолитами, которые тоже, по сути, были самовоспроизводящимися големами. Мне ничего не оставалось, как двинуться по самому простому пути и предположить, что передо мной тоже голем. А раз так, у него должно быть самое уязвимое место — энцеф. У человекоподобных големов энцеф обычно располагался в голове....

Я прыгнул на стол, увернулся от щупальца и ударил кинжалом. В глаз. Потом ударил еще и еще, стараясь нанести как можно больше повреждений.

Щупальца сначала устремились ко мне, даже схватили за ноги, но после второго или третьего удара обмякли. Лицо гостя, тоже покрытое буграми, только более мелкими, как-то сплющилось и разрыхлилось. Возможно, льющаяся кровь была тому виной.

Не знаю, сколько ударов я нанес, прежде чем остановился. Щупальца уже не двигались, ничто не двигалось в том кровавом месиве, что сейчас распласталось передо мной в кресле. Отростки бессильно валялись на полу, а голова свесилась на бок.

Я быстро обернулся, чтобы проверить, все ли в порядке с девушками. Эмилия смотрела на побоище широко раскрытыми глазами, а Рита истерически, но тихо рыдала.

Я притронулся к шее гостя, чтобы проверить пульс. Големы сделаны по типу животных, они дышат, их сердце бьется. У существа передо мной пульса уже не было.

Моя покрытая кровью рука потянулась к телефону. Я сейчас не заботился о чистоте, а просто набрал номер сыщика. Тот ответил почти сразу.

— Дюпон, — сказал я. — Приезжай сейчас же. Возьми молодцов и приезжай. Тут только что сдох человекоподобный голем. Новая модель, я таких прежде не видел. Может быть еще двое ждут во дворе. Постарайся взять хоть одного живьем, эти твари обычно болтливые. Если не выйдет — целься в голову.

Я не стал втягиваться в долгую беседу и быстро дал отбой, чтобы привести в чувство девушек.

Они находились в том же положении, что и до телефонного разговора. Эмилия казалась оцепеневшей, а из глаз Риты текли слезы.

— Вы как? — спросил я. — Эмилия? Рита?

— Он... мертв? — спросила Эмилия прерывающимся голосом.

Ее взгляд прилип к луже крови под креслом, в которой плавали лишенные энергии щупальца.

— Мне плохо. Тошнит, — Рита зажала рукой рот и побежала в ванную.

— Что это? Что это было, Арт? — слабым голосом произнесла бледная как снег Эмилия.

— Пока не совсем понимаю, — я сказал почти правду.

У меня не было времени хорошенько поразмыслить обо всем. Первое, что приходило в голову, это то, что где-то поблизости окопались деймолиты. А если так, то мне срочно нужен дядюшка. Пусть он бросает свои второстепенные дела и спешит выполнять наш нерушимый договор. Деймолиты же тут, на технологической Земле! Тогда получается, что все возвращается на круги своя. Вилли — генштаб по борьбе с ними, а я — снова главнокомандующий. Так выходит по договору. Нужно только найти дядюшку, уведомить и воззвать к чувству долга, которое у него имеется в избытке.

— Но все-таки, Арт? — продолжала допытываться Эмилия. — Вы ловко расправились с этим существом. Так ловко, что я даже подумала, что это не в первый раз. Неужели вы даже не догадываетесь ни о чем?

— Догадываюсь, — согласился я, внимательно осматривая тело.

Мне показалось, что оно снова начало двигаться, но, к счастью, похоже, это была лишь иллюзия. Возможно просто дернулся один из отростков. Их цвет, кстати, изменился, теперь они стали розовыми.

— И что? Что же?! — Эмилия подошла ко мне, стараясь не наступать на пятна крови, и принялась дергать за рукав.

— Это голем, — пояснил я. — Искусственное творение. В том смысле, что оно создано другим существом, а не мамой и папой.

— И вы встречали их раньше? Убивали их? — рука Эмилии крепко сжала мое плечо.

— Приходилось, — ответил я, внимательно наблюдая за мертвым телом. — Но не таких, как этот. Эмилия....

— Что, Арт?

— Вам не кажется, что труп как-то сжимается?

Девушка нахмурилась и слегка наклонилась, согнув гибкую талию.

— Не знаю.... Я не обращала внимания. Но сейчас... когда вы спросили. Да, вроде бы сжимается!

Передо нами разворачивалась вторая часть Марлезонского балета. Нет, голем и не думал оживать, наоборот, он испарялся, точнее, превращался в какую-то коричневую жижу. Его щупальца, руки, шея и даже голова на моих глазах расправлялись. Они растекались и темнели будто сахар над огнем. На моих глазах при нормальной комнатной температуре голем переставал быть твердым! Я вообще никогда не думал, что увижу что-либо подобное. Зрелище головы, распадающейся под собственным весом, потрясало.

— Что это, Арт?! — снова прошептала Эмилия, усиливая дружеское пожатие моего плеча. — О Боже!

— Не знаю. Вот такое мне еще тоже не встречалось. Сегодня день сюрпризов.

Процесс разложения, или даже не знаю, как это назвать, продолжался около минуты. За это время весь голем стал темной и наверное вязкой бурой жидкостью. Половина паркетного пола в зале была покрыта этой гадостью. Хорошо еще, что хоть запаха не было. Одежда голема бугрилась на поверхности центральной лужи. Некогда белая майка окончательно перестала быть белой.

— Повезло, что Рита этого не видит, — прошептала Эмилия. — У нее слабый желудок.

И тут, как назло, объявилась блонди.

Она приблизилась к нам энергичным быстрым шагом.

— Уходим! — закричала она. — Я сыта всем этим по горло! Уходим сейчас же! .... А... что это? Куда подевался уродец?

— Уродец превратился в жижу, — вежливо пояснила Эмилия. — Ты только не волнуйся.

— Я не волнуюсь! — заорала Рита, выпучив глаза. — В какую жижу?! Как превратился?! Хотя неважно! Пошел он....

И блонди выдала краткую, но емкую тираду.

— Не хочу о нем думать! Не хочу на него смотреть! Уходим!

— Куда мы пойдем, Рита? — спросил я. — Если выйдем через дверь, то встретимся с двумя другими. Вероятно, такими же.

— Через окно! На другую сторону дома! — отрезала блонди. — Подальше отсюда!

— Так высоко же, — возразил я.

— Я сделала веревку, — снова вмешалась Эмилия. — Из простыней. Пока ты ждал за дверью, я....

— Уходим! — заорала Рита и бросилась в спальню.

Мы с Эмилия последовали за ней. Я никогда бы не подумал, что человек, молодая девушка, может так быстро привязать неудобный канат из простыней к оконной раме и сразу же начать спускаться по нему.

— Нормально! — на середине пути крикнула нам Рита. — Держит! Следуйте за мной! Не оставайтесь там!

— У нее нервный срыв, — сказала Эмилия. — У меня наверное тоже. Я вся дрожу.

Ее тонкие белые пальцы действительно подрагивали, когда она прикасалась ко мне.

— Спускайтесь за ней, — произнес я. — Вам сегодня досталось.... Не повезло. Это я ко всему привычный, а вы нет.

Эмилия посмотрела вниз, на улицу, убедилась, что Рита благополучно приземлилась, и тоже взялась за шелковый канат. Девушка уже занесла ногу, чтобы перелезть через окно, как вдруг остановилась и внимательно посмотрела на меня.

— Арт... мне хочется вам кое-что сказать, но вы наверное сочтете меня совсем странной. Что я в такую минуту думаю о такой ерунде. Но понимаете, я не могу не думать, даже когда переживаю. Не могу. Мысли сами приходят в голову. Такой уж я человек.

— Я не сочту вас странной, — твердо сказал я. — Говорите. Только побыстрее, не задерживайтесь в таком положении.

Эмилия покрепче ухватилась за свернутые простыни.

— Знаете, Арт, мне нужно это сказать. Прямо сейчас. Не знаю почему, но эта мысль требует выхода. Я думаю, что если монстр превратился в жидкость, то это очень плохо.

— Почему плохо? — удивился я.

— Потому что их может быть много среди нас и никто об этом не знает! Понимаете?

— Не совсем.

— Ну как же.... Если кто-то сделал этого так называемого голема, то, получается, предусмотрел и тот случай, если голем превратится в монстра и умрет. Представляете, что было бы, если бы такие тела находили? Все газеты и каналы раструбили бы об этом. А так ведь ничего нет. Просто гадкая водица. И это очень скверно.... Их создатель все предусмотрел. Он умный, Арт, и наверное давно живет среди нас.

В моей жизни было много разных ситуаций: грустных, смешных и просто нелепых. Но ни одна из них не могла сравниться с событиями, которые разворачивались сейчас. Хрупкая девушка, висящая на высоте четырех-пяти метров на простыне, излагала мне свои соображения по поводу безопасности человечества. И эти соображения били в самую точку!

— Вы — прирожденный Шерлок Холмс, — сказал я. — Вы просто бесценны. Но спускайтесь поскорее. Если все закончится благополучно, то я потом вам выдам бриллиантовый орден.

Следом за Эмилией и я спрыгнул на мягкую зеленую траву и едва не раздавил какого-то синего жука. Впрочем, разобраться с жуком мне не позволила Рита, которая вцепилась в нас с Эмилией мертвой хваткой и потащила прочь.

Мы буквально пробежали пару кварталов, затем свернули в какой-то переулок, пересекли большую дорогу и оказались в парке. Там Рита нашла скамейку, притаившуюся за высокими деревьями, и тяжело опустилась на нее. Блонди устала и запыхалась.

— Не знаю... не знаю, что делать, — задыхаясь, произнесла Рита. — Может, уехать из города? У меня дядя живет в Нью-Йорке.

— Ты же говорила, что ничего не боишься, — без тени улыбки сказал я.

Рита вытерла рукой со лба капельки пота и поморщилась.

— Сейчас очень боюсь. Но это пройдет наверное. Обычно всегда быстро проходит. Я может быть даже смогу поговорить потом об этом уродце. Мы вызвали копов?

— Вызвали Дюпона и его людей, — ответила Эмилия. — Они скоро будут на месте.

— Дюпон — красавчик, — Рита сделала неожиданный вывод и замолчала.

Эмилия молчала тоже.

Мимо нас пробежали несколько детей. Они суетились на площадке неподалеку и, видимо, решили поиграть в догонялки. Небольшой ветер шевелил ветвями и листья дуба иногда гладили мою макушку.

Я почувствовал, что нужно немедленно утешить девушек, иначе неизвестно до чего это все может дойти. Вот Рита уже собирается бежать в Нью-Йорк. Но что им сказать? Я не чувствовал себя спецом по утешениям.

Погладить их по голове? Обнять? Что-то мне подсказывало, что им сейчас не понравится прикосновение моих окровавленных рук. Может, девушек нужно просто отвлечь? Вопрос лишь в том, чем. Сделать что-нибудь неожиданное? Но что? Я даже крепко задумался, и тут, к счастью, ко мне пришла удачная мысль. Исходя из моего опыта, я решил, что девушки в любом состоянии готовы послушать истории о любви, и если поведать им что-нибудь эдакое, это их точно слегка отвлечет.

— Я сейчас расскажу вам об одном приятеле, который очень хорошо разбирался в любви, — произнес я. — Это отличная и волнующая история о любви.

— Чего?! — Рита вперила в меня изумленный взгляд.

Эмилия нахмурила лоб и посмотрела на меня оценивающе, явно размышляя о том, что явилось причиной такого неожиданного сообщения.

Мне не хотелось, чтобы девушки гадали, почему я вдруг стал рассказывать эту историю, и я выложил карты на стол:

— Я просто собираюсь вас немного развлечь.

— А, — сразу догадалась Эмилия. — Это он так нас отвлекает от неприятных мыслей. Ему кажется, что когда женщины слышат разговоры о любви, то забывают обо всем на свете.

— Хм... ну-ну, — пробурчала блонди.

— И отвлекаю и утешаю, — уточнил я, любуясь проницательными серыми глазами Эмилии. — Так вот, его звали Серж и он пользовался большим успехом у женщин. Как раз потому, что много рассуждал о любви. И один из его рассказов запомнился мне лучше других. Дело происходило за обедом. Серж ел вареники, размахивал вилкой и говорил: 'Любовь — самое прекрасное из чувств. Когда я думаю о своей возлюбленной, то готов взлететь и петь от счастья. Любовь дает мне крылья, превращает в соловья, дарит вдохновение! Когда любишь, все прощаешь и ни на что не...'.

Я остановился и снова посмотрел на бегающих детей и на резные листья дуба.

— Ну? — сказала Рита.

— А дальше? — произнесла Эмилия.

— Дальше? — удивился я.

— Да, что он дальше сказал.

— А, — я наклонился и поднял с земли старый желтый желудь. — Ничего не сказал.

— Как ничего?! — поразилась Рита.

— Вот так. Дальше он захрипел и умер. Подавился вишневой косточкой.

Воцарилась тишина. Мне показалось, что даже дети остановились, но, конечно, это была иллюзия, они находились слишком далеко.

Девушки переглянулись, словно пытаясь убедиться, что только что услышали действительно историю о любви.

— Знаешь, Арт, — сказала Эмилия. — Пожалуй, нас не надо утешать. Мы сильные, сами справимся.

Глава 16

Чикаго заполнен подземными тоннелями. Об этом Вилли узнал сразу от нескольких людей, но самым осведомленными были наркоделец Лайонелл, который провел немало времени под землей, и один странный охотник, интересующийся историями.

Когда-то Чикаго постоянно заливался грязью и дождями и было принято смелое решение поднять город, поместить его целиком на фундамент. Получилось, что под многими зданиями находятся пустоты, большие и маленькие. Несколько действующих и заброшенных лабиринтов пронзают грунт под пустотами. Охотник был наслышан о древнем транспортном тоннеле для маленьких грузовых поездов и забытых коридорах канатной дороги.

Вилли знал несколько входов в подземный город и торопился к одному из них. Удивительно, но испорченная наркотой память Лайонелла имела расплывчатые представления почти обо всем, кроме карты подземелий. Эта карта являлась последней надеждой — неуживчивый Лайонелл собирался ускользнуть вниз в то непростое время, когда даже товарищи обратятся против него.

Впрочем, проблемы Лайонелла не беспокоили дядюшку. Но появление человека, которого Вилли не мог распознать или классифировать, очень насторожило. Лучшим выходом было скрыться и оценить обстановку издалека.

Вилли легко нашел ржавую дверь в переулке, испорченном безобразными граффити. Проход располагался прямо под кривой белой стрелой, символизирующей непонятно что. Дядюшка потянул на себя дверь и очутился перед темным провалом, ведущим вниз. Там, внутри, была еще одна дверь, за которой скрывался вход в тоннель.

Дядюшке не нужен был свет, он отлично видел в темноте. Каменная крошка скрипела под подошвами новых блестящих ботинок. Их Вилли купил вчера в фешенебельном мужском отделе, воспользовавшись щедростью нового союзника.

Вторая ржавая дверь тоже легко открылась. Дядюшка прошел немного под невысокой каменной аркой тоннеля, свернул налево и вскоре оказался в большом просторном помещении. Там тускло горел свет, а за раздвижным столом, заваленном какими-то бумагами и пакетами, сидели трое.

Они синхронно повернули головы и уставились на вновь прибывшего. Белки их глаз ярко блестели на фоне подземного сумрака.

— Смотри, кто пожаловал, — медленно произнес сидящий справа мужчина, одетый в длинный черный плащ. — Ты, дед, как сюда попал?

— Плевать, как он сюда попал, — отозвался его сосед, чья физиономия была украшена кучерявой бородой и бакенбардами. — Занятно, как он отсюда уберется. Ты как отсюда собрался убираться, дед? С этим твоим ноутом.

Вилли вошел в комнату и, подняв голову, принялся тщательно осмотривать кирпичный потолок.

— Чего молчишь, дед? — обладатель бакенбардов не унимался. — Дай сюда ноут.

— Если тебе нужно это устройство, то купи его, — спокойно ответил дядюшка, продолжая изучать потолок. — Заработай деньги и купи.

Незнакомцы все как один усмехнулись.

— Я ничего не буду покупать, дед, — поучительно пошевелил бакенбардами незнакомец.

— Скорее всего, уже не будешь, — согласился дядюшка. — Но не по той причине, о которой ты думаешь.

Вилли наконец повернул голову и в упор посмотрел на собеседников. Они озадаченно поерзали, а тот, который сидел слева и молчал, даже привстал. Вот на нем Вилли и сосредоточился на несколько секунд.

Молчун как привстал, так и сел. Его глаза закатились, а голова свесилась на бок, прямо на высокий и жесткий воротник черной куртки.

— Вик, что с тобой? — человек в плаще потрепал за плечо своего соседа. — Ты в порядке?

— Развейте мои сомнения, — как ни в чем не бывало продолжил говорить дядюшка, — вы ведь не собираетесь предпринимать ничего нового? Никакого необычного оружия, например, не будете использовать в дальнейшем?

— Вик! — оба мужчины вскочили и принялись тормошить приятеля. — Да что с тобой?!

— Вы давно топчетесь на месте, как я посмотрю. Развития нет, — произнес Вилли.

— Может, приступ какой? — предположил одетый в плащ незнакомец.

— Полагаю, ничего нового уже не будет, — спокойно подытожил дядюшка. — Хотя можете убедить меня в обратном, и я дам вам возможность исправиться.

— Дед, что ты несешь?! — обладатель бакенбардов раздраженно взглянул на Вилли.

Тот приблизился к столу и положил на него ноут.

— Сдается мне, что вы всегда занимаетесь одним и тем же. Грабежи... одинаковые. Кражи... то же самое. Даже убийства похожи одно на другое. Пистолеты, только пистолеты, ничего больше. Никакого разнообразия точно не ожидается? Например, топор или что-то поэкзотичней?

Теперь уже оба незнакомца уставились на дядюшку, позабыв о своем потерявшем сознание приятеле.

— Дед, ты тронутый, что ли? — в голосе собеседника с бакенбардами наконец-то мелькнули тревожные нотки.

— Нет, — ответил Вилли. — Если новинок не предвидится, то вы для меня бесполезны. Вы уже сделали все, что могли. В вашей жизни больше нет смысла.

Дядюшке не очень нравилось вмешиваться в дела живых. Побудить его к этому могла только необходимость. Сейчас он видел перед собой трех глупых неудачников. Вилли мог и не заглядывать в их память, чтобы понять, что отмеренного им ума не хватало даже на то, чтобы разнообразить свою деятельность. Дядюшка не был заинтересовал в одинаковых кражах, грабежах и убийствах. Раз-два и хватит, ведь однообразные преступления требовали однообразных наказаний, а этого творческая часть личности Вилли не любила. Конечно, неудачники могли бы еще пожить и тогда сохранялся небольшой шанс, что что-то изменится, но проблема заключалась в том, что Вилли прямо сейчас нуждался в человеческих телах для одного проекта.

Глава 17

Рита все-таки быстро сбежала, но, к счастью, не в Нью-Йорк к дяде, а в соседний район Чикаго к подружке. Блонди сказала, что я могу жить в ее квартире, пока нормальная жизнь не наладится. Не знаю, что девушка имела в виду и сколько собиралась ждать. Деймолиты ведь так просто не сдадутся, предстоит длительное противостояние. Мы с Вилли и Дюпоном вряд ли справимся с ними своими силами, придется информировать правительства, СМИ... со всеми вытекающими.

Наконец я остался с Эмилией наедине. Признаться, момент не выглядел удачным для объяснений. Эмилия тоже волновалась, хотя пыталась не показать виду. Ее губы покраснели от непрерывных покусываний. Она даже не обращала внимания на пятна белой пыли на своих джинсах.

— Что вы делаете сегодня вечером? — поинтересовался я. — Нельзя ли показать мне какой-нибудь приличный ресторанчик? Я плохо знаком с местными достопримечательностями.

Эмилия тяжело вздохнула. Серые глаза смотрели задумчиво и тревожно.

— Простите, Арт, но, пожалуй, я пас. Вы с самого начала показались мне интересным мужчиной. Когда я соглашалась пойти с вами, то ожидала чего-то необычного, но... не настолько.

Я наверное нахмурился, а может быть и нет. Ветер играл с листьями куста, росшего неподалеку, и они переговаривались на своем шелестящем языке.

— Простите, — снова повторила Эмилия. — Может быть та, другая, с радостью последовала бы за вами, но я — не она. Эти происшествия меня сильно испугали. Мне ведь не хочется умирать молодой. Я рассчитывала еще пожить. Выйти замуж, рожать детей.... А с этими вашими монстрами я вряд ли доберусь до замужества. Поймите, из меня не получится боевого соратника.

Куст шелестел слишком уж сильно, на мой взгляд. Листья на нем росли крепкие, если могли биться друг о друга с такой энергией.

— Почему не получится? — спросил я. — Когда вы висели в распахнутом окне, то говорили правильные вещи. Об угрозе, о безопасности человечества.... Вы все очень четко вычислили. Как и положено боевому соратнику. Или, скорее, ценному советнику.

— Это да, — печально согласилась Эмилия. — Со мной это бывает. Мысли лезут в голову в самый неподходящий момент. Но потом я беру себя в руки и оцениваю ситуацию с практической стороны. Сейчас разум мне подсказывает, что лучше держаться подальше от всего этого. Целее будешь.

— Вы удивительно логичны, — кивнул я. — Чем дальше от меня, тем крепче здоровье. Так было всегда в последние годы. Правда, некоторые мои друзья выжили, хотя многие нет.

Куст замер на мгновение, воспользовавшись паузой между порывами ветра, но вскоре принялся за свое столь же рьяно.

— Видите, вы согласны со мной, — Эмилия почему-то не обращала на посторонние звуки никакого внимания. — Вы ведь мне нравитесь. Я чувствую приятное тепло в груди, когда смотрю на вас. Понятно, что это значит. Именно поэтому я должна уйти как можно быстрее. Пока не стало поздно.

— Да, — ответил я. — В таком случае надо поторопиться. Не переживайте за меня. Я давно уже не думаю о себе, но не могу этого требовать от других.

— Хм, — девушка пристально посмотрела на меня, пытаясь уловить в моем голосе иронию. — А та, ваша Эмилия, что, сразу согласилась быть с вами, несмотря ни на что?

Я пожал плечами. Между нами пролетела красная бабочка. Мне даже на секунду показалось, что она сядет на плечо Эмилии.

— Не могу сказать, что сразу. Прошло немного времени. Я отправил ее домой в карете с охраной, а она вдруг вернулась. Сказала, что не может так жить. Не может оставаться безучастной, когда есть возможность помочь людям в борьбе со злейшими врагами. Она так и сказала, что хочет освободить Землю. Что если у человека и есть какая-то величественная цель в жизни, то это именно стремление к свободе.

— Понятно, — Эмилия снова принялась покусывать губы. — Очень жаль, что я — не она. Я — современная девушка, а она дворянка. Прощайте, Арт.

— Прощайте, — отозвался я.

Эмилия развернулась и пошла прочь. Ветер дул в спину ее фиолетовой куртки.

Я сел на скамейку. Мне предстояло о многом подумать. О новом виде големов, о деймолитах, о дядюшке.... Эти големы заслуживали самого пристального внимания. Я ведь никогда не видел, чтобы они так быстро изменялись, превращаяясь в какой-то иной организм. Но вместо того, чтобы проанализировать все возможности, найти объяснения, понять, чем местные деймолиты отличаются от тех, других, я почему-то думал лишь о девушке. Об Эмилии, своей Эмилии. Она бы, конечно, не сбежала, осталась бы, несмотря ни на что, пошла бы вечером в ресторан и там бы рассказывала о том, чем местные деймолиты отличаются от тех, других. Она бы додумалась до всех ответов раньше меня! Все-таки местная Эмилия не такая. Что ж, нет идеальных совпадений, хотя мне хотелось верить в обратное. И я ведь почти поверил....

У меня мелькнула мысль окликнуть девушку, которая уже почти скрылась за деревьями парка, но я не стал ничего делать. Разве мужчина имеет право настаивать, чтобы женщина вела рискованный образ жизни, если она сама того не хочет?

Я посидел на скамье еще минут десять, а потом пошел обратно, к тому самому дому, где сдох голем. Несмотря на стремительный бег, мне удалось хорошо запомнить дорогу. Я-то не паниковал, в отличие от Риты. Жаль было только, что мы бежали втроем, а возвращался я один.

Около дома хлопотал Дюпон. Он заявился во главе целой армии. Я насчитал четыре бронированных авто в сопровождении фургона для перевозки денег, в котором, очевидно, прибыл отряд молодцов. Эти молодцы, обернутые в бронежилеты и каски и сосредоточенные по всему периметру двора, чего-то напряженно ждали: то ли приказа наступать, то ли сматывать удочки.

Дюпон сидел на капоте черной машины и задумчиво водил пальцем по планшету.

— Арт! — он встрепенулся и спрыгнул на землю, когда увидел меня. — Куда вы пропали? Я искал вас повсюду. Даже думал, что вы погибли!

— Телефон случайно выключился, — объяснил я. — После того, как залился кровью.

Я показал ему телефон, который был покрыт желтой коркой. Корка образовалась после того, как кровь превратилась в жижу и засохла.

— А где девушки? С ними тоже все в порядке? — Дюпон уставился на меня своими восточно-темными глазами.

— Да, только они испугались и ушли. Не думаю, что вернутся.

— Что?! — лицо Дюпона вытянулось. — Как ушли?! Даже Эмилия?!

Я и сам переживал из-за Эмилии, но мне показалось, что Дюпон это принимает слишком уж близко к сердцу. Он наверное действительно был очень сентиментален.

— Да. Она сказала, что хочет дожить до замужества. Я ее не упрекаю.

— Не может быть.... Вы же такая чудесная пара!

Я пожал плечами.

— Нет, подумать только! — Дюпон продолжил сокрушаться. — Когда я увидел вас с ней в первый раз, то сразу понял, что вы просто созданы друг для друга! Я хорошо ощущаю такие вещи. Как она могла уйти и бросить вас? Опасность ведь сближает!

— Перестаньте! — сказал я. Мне совсем не хотелось говорить об Эмилии. — Давайте вернемся к нашим делам. Что там с двумя оставшимися? Поймали их? Я не вижу их машины.

— Нет, они успели скрыться до того, как мы прибыли. Что здесь вообще произошло? У меня не складывается ясная картина.

Я отошел к тщательно подстриженному тополю, росшему неподалеку. Трава вокруг дерева тоже поражала своей ухоженностью. Я рассказал Дюпону все до мельчайших подробностей. Как Рита получила повышение, как мы поехали смотреть ее офис, как туда прибыли трое незнакомцев, и что случилось потом.....

Сыщик слушал, почти не перебивая, и лишь изредка задавал уточняющие вопросы.

— Когда тело растворилось, мы не стали дожидаться прихода остальных и вылезли через окно, — закончил я рассказ.

— Я нашел вашу лестницу, — улыбнулся Дюпон. — И распорядился втащить ее, чтобы она не привлекала внимания. Мы собрали образцы суспензии, в которую превратился голем, и отправили на экспертизу. Не знаю, что они там обнаружат. Позвольте, я сейчас сделаю звонок по поводу этого Альфа. Что-то имя мне знакомо.

Сыщик достал основательный черный телефон и принялся усердно водить указательным пальцем по экрану. Он выглядел как прилежный ученик, который недавно научился пользоваться смартфонами и немало гордился этим.

— Терри, ты не помнишь, кто такой Альф? — спросил у телефона Дюпон. — Бандит. Босс какой-то банды. Да... имя мне тоже знакомо.... Так ты уточни! Сколько времени уйдет? Минут тридцать?! Окей!

Сышик отключил разговор и посмотрел на меня.

— Здесь все в порядке, Арт. Мы скоро узнаем, кто такой этот Альф, и наведаемся к нему. А пока я хотел бы понять кое-что. Есть пара вещей, которые не сходятся в вашем рассказе.

— Что за вещи? — за моей спиной наметилось брожение: армия сыщика залезала в бронированные машины и фургон.

— Когда вы появились в Чикаго, то убили двоих из той же банды. На улице. Кинжалом, — ответил Дюпон. — Они не растаяли и не превращались в монстров. А этот превратился и растаял. Почему так?

Я как-то не успел подумать об этом и сопоставить события.

— Не знаю. Может, это смешанная банда. Она состоит частично из обычных людей, а частично из этих.

— Может, — согласился Дюпон. — Тогда второй вопрос. Когда вы находились в офисе Риты, то сказали девушкам, что к подъезду приближаются три опасных типа. Вы не могли их заметить, ведь окна выходят на другую сторону дома. И вот сейчас, вы произнесли, что не видите их машины. Откуда вы вообще знаете, как выглядит их машина?!

Я усмехнулся. Это был простой вопрос, но нужно ли Дюпону знать на него ответ? Дело в том, что высоко на дереве сидел мой новый союзник и все отлично видел.

— Неважно, — сказал я. — Пусть это останется моей небольшой тайной. У меня есть вопрос получше. Откуда они узнали о Вилли? Я следовал за ним по пятам и настиг его у небольшой деревни. Там он нырнул в портал. Как кто-то мог догадаться, в каком месте и когда Вилли появится в этом мире? Не просто догадаться, а заранее послать туда команду по поимке. Хотя, надо сказать, команда получилась так себе. Я завалил двоих, а дядюшка бы моментально расправился со всеми, если бы они его нашли.

Дюпон нацепил раскаивающуюся мину на свою подвижную физиономию.

— Это мы спросим у Альфа. Я ведь должен признаться, что упустил Вилли. Он был почти рядом. Я нашел его соратника, узнал, где он обитает, поехал туда, а Вилли что-то заподозрил и сбежал прямо перед моим приходом. Я надеюсь, что Альф откроет нам тайну, как он умудряется предсказывать появление Вилли.

— Скверно, — ответил я, удивляясь, как стремительно действует сыщик. — Видимо, дядюшка очень сильно не хочет встретиться со мной.

— Да. Но не переживайте, Арт. Мы еще нападем на след Вилли, а Альфа точно не упустим!

Я вовсе не переживал. Мне уже начало казаться, что такой энергичный сыщик добъется своего в кратчайшие сроки. Альф был нам нужен не только из-за дядюшки, но и ради деймолитов. Он ведь может указать, где они прячутся и сколько их! Если, конечно, правильно спросить....

Пока Дюпон ждал звонка насчет Альфа, я поднялся в пустую квартиру, где мы жили с Ритой, и переоделся. Везде валялись Ритины вещи, и мне стало любопытно, когда она их заберет. Я предполагал, что нескоро, слишком сильно было потрясение от встречи с големом.

Дюпон ждал меня во дворе в полном одиночестве. Он привалился к стволу дерева и снова шарил указательным пальцем по телефону. Накрапывал небольшой дождь, но сыщик не обращал на мелкие назойливые капли никакого внимания.

— Ну, как дела с Альфом? — поинтересовался я, когда спустился во двор.

— Отлично! — Дюпон сверкнул белизной зубов. — Мне позвонили, да и я тоже вспомнил. Альф — главарь местной банды. Мелкая пташка, занимается исключительно коксом. Я вообще удивлен, что такая личность руководит големами.

— Может, он замаскировался, — предположил я. — Некоторые големы могли прикидываться обычными людьми много лет. Правда, предпочитали быть военными или чиновниками. Мы когда наведаемся к Альфу?

— Сейчас! — Дюпон радостно потряс телефоном. — Чего откладывать? Мой девиз: не теряй ни минуты, если рыба клюет!

— Кого возьмем с собой? — поинтересовался я.

Дюпон расхохотался своим противным высоким смехом.

— Нам никто не нужен, Арт! Вы ведь чемпион, вас просто так не одолеть, а я тоже ничего. Пожалуй, возьмем только мое черное пальто. Ха-ха!

Я удивился тому, как с такими замашками Дюпон дожил до своих тридцати лет. Где это видано: соваться в логово банды без поддержки? Впрочем, я не стал возражать. Вдруг у сыщика есть какой-то план, и вообще он знает, чего ждать от Альфа.

— Еще бы меч не помешал, — вдруг произнес Дюпон. — Арт, не прихватите свой меч?

Я подумал, что сыщик все-таки в курсе того, что нам нужно ожидать. Может, он хочет, чтобы наша встреча с Альфом прошла в секретной обстановке? Я сходил домой за мечом и принес сверток, состоящий из стальной начинки и серого одеяла.

Мы уселись в спортивный серый БМВ и понеслись по дорогам, обгоняя другие машины так, будто они двигались в замедленном фильме. Полагаю, полиция не остановила нас каким-то чудом..., а может быть у сыщика была карта текущих полицейских постов?

Когда мы съехали с большой дороги, то очутились в какой-то клоаке. Со всех сторон нас окружали граффити, мусор и подозрительные личности. Дюпон меня и здесь удивил: он мчался, игнорируя светофоры. Один раз мы чуть было не врезались в длинный и ржавый Форд.

— Здесь нельзя останавливаться на красный, — пояснил сыщик в ответ на мой удивленный взгляд. — Неудачное место. Если остановишься, то можешь потратить слишком много патронов. Они нам потом пригодятся.

Дюпон вел себя так, будто эта дорога была ему отлично знакома. Он маневрировал по небольшим грязным переулкам, сворачивал, казалось бы, в тупики, из которых каким-то чудом находился выход, пока, наконец, не прибыл на место.

Это место представляло собой гараж с ржавыми воротами. Как только мы подъехали туда, ворота открылись и нас впустили внутрь.

— Здесь работает мой должник, — пояснил Дюпон. — Мы оставим машину, а сами пройдемся. Альф обитает всего в паре кварталов.

Два потрепанных механика мелькнули около нас и исчезли в неизвестном направлении. Сыщик открыл багажник машины, вытащил оттуда черное кожаное пальто и с глубокомысленным видом надел на себя. Потом мы с Дюпоном вышли через заднюю дверь гаража и оказались в таком же неприятном переулке, как и те, мимо которых мы проезжали. Однако, несмотря на замусоленные и закопченые стены, мусорные баки стояли ровными и чинными рядами, будто часовые солдаты после бомбежки города.

Ровно через два квартала, как сыщик и обещал, мы приблизились к серому трехэтажному зданию, рядом с котором стоял велосипед, прикрученный цепью к дереву. Колес у велика не наблюдалось.

— Нам сюда, — Дюпон показал на тяжелую коричневую дверь. — Контора Альфа в полуподвале. Он делает вид, что занимается арендой зданий, хотя и зданий-то у него почти нет.

Насчет полуподвала сыщик погорячился. Мы спустились по лестнице, и в первой же комнате под потолком располагалось такое маленькое окно, что тут можно было говорить о самом настоящем подвале.

За железным видавшим виды столом сидел товарищ в белой майке и, видимо, исполнял роль расхлябанного секретаря.

— Вы куда? — товарищ привстал.

— Туда, — Дюпон показал рукой на другую дверь.

— К кому?

— К Альфу.

— А он о вас знает? — чернокожий встал в полный рост и смотрел на нас исподлобья.

— Нет, это сюрприз, — усмехнулся Дюпон.

То ли черное пальто сыщика насторожило 'секретаря', то ли моя физиономия опытного бойца, но товарищ сунул руку за спину, явно намереваясь вытащить ствол. Сыщик оказался быстрее: он прыгнул и одним ударом в грудь сшиб незнакомца с ног. 'Секретарь' крепко приложился о стену за своей спиной. Дюпон подошел к упавшему и изъял небольшой пистолет.

— Ты вообще как, хочешь жить? — поинтересовался сыщик.

Чернокожий неразборчиво выругался.

— Понятно, — кивнул Дюпон. — Арт, вы владеете искусством экспресс-допроса? Полагаю, что там, откуда вы пришли, это необходимый навык для... крупного менеджера.

Я приблизился к упавшему, взял его за шиворот и резко поднял, прислонив к столу.

— Будешь кричать — сломаю гортань, — я положил левую руку на горло незадачливого 'секретаря'. — Отвечай на вопросы тихо. Альф здесь?

— Пошел ты..., — товарищ не договорил, помешало сжатое горло.

Я положил сверток с мечом на стол и правой рукой вытащил из-за пояса кинжал.

— Превращайся, если хочешь, голем. Ты не успеешь. Я разрушу твой энцеф.

— Чего? — прохрипел 'секретарь'. На его лбу отчетливо выступили капли пота.

— Превращайся, — я поднес кинжал к глазу пленника. — Начинай. Я убил бессчетное число големов.

— Ты чего?! — просипел чернокожий.

— Мне кажется, что ты боишься, — сказал я. — Странно. Обычно големов трудно испугать. Они не боятся смерти. Хотя если ты — новая модель, то все может быть.

— Вот гребаная жизнь! — прошептал пленник. — Невезуха! Меня убьет сумасшедший!

Дюпон приблизился и зачем-то оттянул веко чернокожего.

— Арт, сдается мне, что это не голем.

— Лучше прямо скажи, голем ты или нет? — сыщик обратился к пленнику.

— Нет! — тот замотал головой.

— А кинжалом в глаз хочешь? — поинтересовался Дюпон.

— Нет! — пленник замотал головой еще более интенсивно.

— Арт, клиент готов, — сделал вывод сыщик. — Сейчас он нам все расскажет. Ведь расскажешь? Не станешь ничего скрывать? А то мой друг уже убил трех из ваших. Двух не так давно, а одного прямо сегодня. Как вы его убили, Арт?

— Да кинжалом в глаз и убил, — без обиняков произнес я. — Его звали Бьюик.

— Бьюик убит?! — всхлипнул пленник, вытаращив глаза.

Судя по выражению его лица, он повидал много чего, но таких отпетых отморозков, как мы с Дюпоном, ему еще видеть не приходилось.

— Да, — подтвердил я. — Но он был голем, а ты не голем. У тебя есть шанс. Говори.

Даже не знаю, что о нас пленник думал дальше, но он уже не сопротивлялся и не только сообщил, что Альф находится в одной из соседних комнат, но и выложил всю подноготную организации Альфа.

Оказывается, наш пленник ничего о големах не знал, но сия банда возникла пару лет назад. Сначала промышляла торговлей коксом, вроде бы ничего необычного, но потом начались странные вещи. Прежний босс внезапно умер и на его место заступил новичок — Альф. Он не стал расширять сеть сбыта, а вместо этого принялся раздавать поручения, не имеющие отношения к бизнесу. Например, нужно было кого-то встретить или проводить, кого-то убить, а кого-то просто выследить. Эти все люди наркотой вообще не занимались. Рядовые члены банды роптали, но не сильно, ведь приток денег сохранялся на прежнем уровне. Затем в организацию влились Бьюик с братом и странные вещи стали происходить чаще....

Минут через десять, когда невеликие запасы знаний пленника иссякли, Дюпон задал последние вопросы:

— В соседних комнатах сколько человек, кроме Альфа? Есть запасной выход?

— Четверо, — раздался хриплый ответ. — Выход только здесь.

— Благодарю! — Дюпон ударил пленника по голове рукоятью его же пистолета.

Чернокожий обмяк, и я даже слегка придержал его, чтобы он аккуратно приземлился на темно-синий линолеум пола.

После этого сыщик повернулся ко мне со светской улыбкой:

— Арт, если не возражаете, то я пойду туда первым. А потом позову вас.

Я пожал плечами. Ситуация выглядела любопытно. Дюпон определенно придерживался какого-то сценария. Если в следующем акте я был лишним, ладно, тогда подожду.

Сыщик вошел в соседнее помещении и аккуратно прикрыл за собой дверь. Сначала ничего не было слышно, возможно, только приглушенную речь, но не могу гарантировать. Зато потом вдруг раздались выстрелы, причем, за одиночными последовало несколько очередей. Несмотря на отличную звукоизоляцию, грохот от выстрелов проник в комнату, где я находился, и отражался от стен, создавая нечто вроде эха. Мне пришлось не на шутку задуматься. Что делать, если Дюпона убьют? Бежать или вступить в бой, вооружившись пистолетом 'секретаря'? Здраво поразмыслив, я склонился к первому варианту. Поле боя и противник оставались загадкой для меня, в этой ситуации только сумасшедший самоубийца ринется в бой.

Но, похоже, мой лимит забегов на этот день был исчерпан. Прямо за дверью раздался приглушенный голос Дюпона:

— Арт, это я! Заходите!

Я не стал медлить, а взял со стола свой сверток, толкнул дверь и оказался на пороге большой комнаты с серыми стенами. Первое, что бросилось в глаза, — два пистолета в руках у Дюпона. Сначала я принял их за обычное оружие, хоть и крупное, но, присмотревшись, понял, что передо мной — пистолеты-пулеметы, возможно, что-то типа 'Узи'. Сыщик держал их как заправский стрелок Дикого Запада. Мой взгляд скользнул далее и обнаружил четыре трупа, валяющихся у израненных пулями стен.

— Неплохо, — сказал я. — Довольно быстро получилось. Пистолеты, что, были в пальто?

— Ха-ха, — расхохотался Дюпон. — Да! Это мое любимое пальто. Между нами, его и пробить не так-то просто.

— Я догадался, — мой взгляд шарил по комнате в поисках еще одного трупа, но ничего, кроме поваленных стульев, железных столов, ящиков и каких-то бумаг, не находил. — А где еще один? Их ведь было пятеро.

— Альф временно нас покинул, — Дюпон не переставал улыбаться. — Улизнул в соседнюю комнату. Здесь ведь все комнаты проходные.

— Из этих, — я кивнул на трупы, — никто не стал превращаться?

— Нет, — ответил Дюпон. — Может, они не успели. Я целился в голову.

— Двигаем дальше? — поинтересовался я нашими планами, изучая стальную темно-серую дверь в противоположной стене.

— А то! Возьмем Альфа тепленьким и допросим как следует, — жизнерадостно откликнулся Дюпон и спрятал один из пистолетов в боковой карман пальто.

Я подумал, что пока все идет без особенных проблем, а значит, неприятности будут впереди. Так подсказывал опыт.

Дюпон отважно ринулся вперед, прямо к стальной двери. Мне было интересно, зачем нужна эта прочная дверь прямо посередине конторы. Такие двери ставят обычно на входе. Может, там, за ней, тюрьма или склад ценных вещей?

Сыщик подскочил к двери и схватился за массивную изогнутую ручку.

— Не заперто! — сказал он. — Хотя смотрите, Арт, дверь-то запирается с нашей стороны!

Дюпон показал на защелку замка.

Я тоже подошел поближе, чтобы рассмотреть такое чудо. Мысль о тюрьме теперь казалась вполне вероятной. Может, Альф иногда держит за этой дверью своих пленников?

Сющик потянул ручку на себя и дверь беззвучно отворилась. Дюпон без лишних слов вошел в полутемное отверстие, держа наготове пистолеты.

Я не успел отдать должное безудержной смелости сыщика, граничащей с неосмотрительностью, как вдруг какое-то массивное тело мелькнуло в проеме, толкнуло моего коллегу внутрь 'тюрьмы', ввалилось в мою комнату и моментально захлопнуло дверь с помощью щупальца.

На секунду мои мысли оцепенели, ведь то, что предстало передо мной, можно было увидеть только в фильмах ужасов.

Из ярко-красного бесформенного туловища, отдаленно напоминающего человеческое, исходили щупальца, словно протуберанцы безумного солнца. Голову толком не было видно, она скрывалась за подобием воротника, сформированного из багряных щупалец поменьше. На них держались глаза, множество глаз, может, тридцать-сорок. Такие глаза на стебельках бывают, разве что, у улиток. Зато представляю, каким великолепным обзором обладал этот голем. Он наверняка видел все вокруг себя вплоть до мельчайших деталей!

Создавалось ощущение, что его тело парило в воздухе, ведь оно удерживалось щупальцами, цепляющимися за стены. Их длина доходила метров до четырех, пожалуй.

Когда я справился с оцепенением, то сделал очевидный вывод, что передо мной находится голем, полностью завершивший свое превращение. Если бы мне не повезло остановить Бьюика в самом начале метаморфозы, то в офисе Риты оказался бы вот такой монстр.

— Арт, вы в порядке? — раздался глухой голос Дюпона. — Я не могу открыть дверь! Этот мерзавец висел под потолком в засаде!

— В полном порядке, — ответил я, разглядывая алые прожилки на щупальцах. — Тут со мной голем. Он издалека похож на деймолита. Но деймолиты, конечно, лучше выглядели. Этот какой-то бесформенный.

— Я постараюсь выбраться! — произнес сыщик.

Я переложил серый сверток из правой руки в левую. Мои мысли пришли в полный порядок. Несмотря на отвратительный вид, это был просто голем со всеми достоинствами и недостатками. Он умел быстро перемещаться — за это ему плюс, но щупальца выглядели не очень твердыми — за это ему минус.

— Боишься, человек? — раздался вдруг скрипучий голос голема. — И правильно! Ты сам пришел за смертью.

Я даже не ожидал, что эта тварь умеет говорить. Полагал, что превращение изменяет и горло с голосовыми связками. Впрочем, мне это было на руку, ведь наметился разговор, в ходе которого можно многое узнать.

— За какой именно смертью я пришел? — уточнил я.

— За своей! От меня! — щупальца голема зашевелились. Если бы он резко выбросил их вперед, то между ними и мной оставалась бы всего пара метров. — Вы люди — такие слабые. К вам едва прикоснешься и вы сразу умираете. Полагаетесь на пистолеты, а больше ничего не умеете.

— У меня нет пистолета, — ответил я. — Он был, но я оставил его там, на столе. Откуда ты такой взялся? Такой красный... неприятный.... Кто сделал тебя? Деймолиты?

Голем качнулся в своем углу.

— Ты говоришь странно, человек. Без уважения.... Пожалуй, ты не боишься. Почему?

Я взвесил в руке сверток. Время оружия еще не пришло, нужно было больше вовлечь голема в разговор.

— Страх мешает жить. Я это понял несколько лет назад. Он отвлекает на мысли, не относящиеся к делу. Так кто твой хозяин?

Щупальца голема зашевелились быстрее. Создавалось ощущение, будто он висит в центре вибрирующей красной паутины.

— У меня нет хозяина, человек!

Я недоверчиво покачал головой:

— К чему эти тайны? Ты заманил меня в ловушку, поймал, собираешься убить.... Так зачем что-то скрывать? Удовлетвори же мое любопытство напоследок. Кто твой хозяин? Кто создал тебя?

Из-за стальной двери раздался приглушенный смех.

— Ты напрасно злишь меня, человек! — проскрежетал голем. — Твоя смерть теперь не будет легкой. У меня нет хозяина. Я — свободная личность, новое поколение разумных существ! Хозяева есть у вас. Ваши боссы, жены, любовницы.... Мы же равны! Нами никто не управляет. Мы сменим вас, жалких существ, случайно появившихся на Земле.

Мне подумалось, что у всех разумных големов пунктик насчет превосходства над людьми. Неужели их специально делают такими и вкладывают эту шизу в их головы? Или они доходят до подобного бреда своим ходом?

— Но тебя кто-то создал, — ответил я, все еще надеясь извлечь из разговора что-то полезное. — Это мы, люди, появляемся от родителей. Големов делают. Ваши создатели и есть ваши хозяева. К твоему появлению человеческие маги вряд ли приложили руку. Ты слишком хорош для них. Остаются деймолиты. Они создали тебя! Ты подчиняешься им!

Голем поджал несколько красных щупалец, мне показалось, что он готовится к атаке.

— Довольно! Нас никто не создает! Мы возникаем сами. Это вы, люди, вырастаете из беспомощных зародышей, а мы появляемся сразу в полном расцвете сил. Вы — ничтожные существа, и ты — один из них. Приготовься умереть! Но сначала свыкнесь с мыслью, что мы займем ваше место. Вас скоро не будет! Ты готов к этому?!

Такое упрямство взбесило бы и монаха, не говоря уже обо мне — временами очень раздражительном герцоге.

— А ты готов к расчлененке? — спросил я и, одним движением размотав серый сверток, достал меч.

Мой меч солидно переливался желтыми бликами от электрических ламп. Он давно не был в деле и наверняка завидовал кинжалу. Оба оружия были выкованы одним и тем же кузнецом и отлично знали друг друга.

Голем отпрянул, даже слегка вжался в угол между стеной и потолком. Впрочем, его замешательство продолжалось недолго. Он снова вытянул щупальца, будто старался дотянуться до меня.

— У тебя серьезное оружие, человек! Пистолеты мне не страшны, но с мечами я пока не сталкивался, — проскрежетал мой неприятный собеседник. — А умеешь ли ты им пользоваться? Вы, люди, часто хватаетесь за оружие, о котором не имеете никакого представления. Думаю, ты такой же. Схватился за блестящую штуковину и машешь ей. Ты неловко машешь мечом!

Смех за стальной дверью возобновился с удвоенной силой. Голем уже не мог его не замечать.

— Почему твой друг смеется? — насторожился обладатель сорока глаз.

— Он жизнерадостный, — пояснил я. — А мечом, конечно, я машу неловко. Где мне. Только что его раздобыл. Видишь, даже ножн нет. Понятно, что ты сразу меня убьешь. Спустись только пониже, чтобы удобнее было убивать.

Мне показалось, что Дюпон бьется головой о дверь от смеха. Голема это явно беспокоило. Он заворочался и протянул одно щупальце, чтобы зафиксировать ручку двери в дополнение к замку.

— Ты — странный. Я таких еще не видел, — произнес голем. — И твой друг тоже странный.

— Да, одно его пальто чего стоит, — я не сводил с противника глаз, мне казалось, что он вот-вот бросится. — Ходит в черном пальто в такую жару. Вот чудак. И все-таки, где прячутся деймолиты?

Вместо того, чтобы откровенно ответить на мой вопрос, проклятый голем все-таки прыгнул. Два его щупальца первыми оказались рядом со мной. Меч описал серебристый полукруг и начало бою было положено. Я так и не понял, чувствовал ли голем боль от потери конечностей, но он атаковал самоотверженно и яростно. Вслед за первыми щупальцами потянулись другие, такие же быстрые и... мягкие. Может, голем действительно мог противостоять огнестрельному оружию, но против меча он был как мышь на льду против хоккейной клюшки. Пока я наносил свои замечательные удары, две мысли не покидали меня. Во-первых, вопрос о местоположении деймолитов, а во-вторых, соображения о том, откуда Дюпон узнал, что нам понадобится меч. Точнее, никаких соображений на этот счет у меня не было.

Глава 18

Вилли не любил, когда его умоляют о пощаде заранее, до того, как наступит момент истины. Он вообще не понимал, что значит сжалиться или проникнуться сочувствием к просителю. Жалобные вопли Вилли ощущал как отвлекающий фактор, если они исходили от еще живого человека. Но, конечно, потом, после смерти, такие же вопли могли Вилли порадовать, ведь они указывали бы на успешность процедур, которым подвергнется человек.

Однако сейчас все трое новых знакомых были еще живы, хотя в сознании находился лишь один, тот самый обладатель бакенбардов. Он катался по полу и громко рыдал, перемежая вопли со стонами. Его черные кучерявые волосы были покрыты пылью и мелким мусором.

— Не надо так шуметь, — произнес Вилли и удобно расположился на стуле. — Ишь ты, какой впечатлительный. Я тебе показал то, что будет еще нескоро, лишь после твоей смерти. А умрешь ты... не знаю, когда ты умрешь. Точно не сейчас. Тебе еще придется на меня поработать.

Крики стихли. Чернокожий поднял голову и уставился на дядюшку мутными слезящимися глазами. Ему пришлось многое пережить сегодня, а это расстроило и без того слабые мыслительные процессы закоренелого бандита.

— Поработать, — повторил Вилли и поднял матовую крышку ноута. — Ты с моими заданиями справишься. Но не потому, что они легкие, а потому, что я помогу тебе. Буду тобой управлять.

Глава 19

На этот раз после смерти уродца почему-то получилось слишком уж много коричневой жижи. Она разлилась по полу в виде озерца и нам пришлось ходить по всему этому. А ходить было нужно, ведь первым делом мы с Дюпоном наскоро обыскали помещения. Я охотился за какими-нибудь указаниями или намеками насчет деймолитов, а сыщик изучал все подряд.

В той комнате, где ждал взаперти Дюпон, мне удалось обнаружить запертый зеленый сундук весьма старинного и подозрительного вида. Прочные доски крышки удерживались вместе с помощью железных скоб, а внутренний замок не позволял так просто ознакомиться с содержимым.

Пока я возился с сундуком, Дюпон вызвал подмогу, чтобы облегчить нам обыск. Замок оказался хитрым и прочным, и я позвал на помощь сыщика.

— Дюпон, откроете сундук? Мне не хочется ломать об него меч, а топора нет поблизости.

Я ожидал, что сыщик приблизится, пошарит по карманам и извлечет набор отмычек, тщательно уложенных в футляр. А затем быстро откроет замок. Ведь, с моей точки зрения, именно так должно были вести себя детективы-профессионалы.

И действительно, Дюпон подошел ко мне, сунул руку за пазуху, но вместо отмычек достал небольшой ломик. Сопровождаемый моим удивленным взглядом, сыщик вставил его в щель под крышкой сундука и сразу же сломал замок.

Я ничего не сказал, только подумал, что наверное современные детективы работают без изысков и предпочитают быстрое решение проблем.

Когда мы откинули крышку, выяснилось, что в сундуке хранится кипа бумаг и нечто напоминающее медаль или большую серебряную монету. На одной стороне этого изделия красовался котел для приготовления пищи, а на другой была выбита цифра двенадцать. Я недоуменно повертел монету и обратил внимание на пожелтевшие от времени бумаги.

Это были накладные на груз, пришедший в порт Чикаго около пятидесяти лет назад. В них говорилось о каких-то чугунных емкостях непонятного мне предназначения.

Но самое интересное хранилось на дне сундука и представляло собой потертый лист с рукописным шрифтом. 'Манифест' гласил заголовок, предваряющий текст, разбитый на пункты. У меня появилось нехорошее ощущение еще до того, как я начал читать эти дурацкие пункты.

'Мы рождены для одной цели — борьбы', — гласила первая же фраза.

'Пока у нас нет сил для открытого выступления, мы будем сражаться тайно', — второе предложение мало чем отличалось от первого.

'Мы остановимся только тогда, когда победим'. 'Затем будем строить новую жизнь, свободную от дефектных существ, населявших Землю до нас'.

В принципе, дальше можно было и не читать, но я все-таки прочел, чтобы убедиться, что там нет ничего существенного, кроме раздражительных лозунгов. Зато мне удалось узнать, что эти творения называли себя 'лугалы'. Это все выглядело настолько серьезно, что я ни на шутку встревожился.

— Что тут? — поинтересовался Дюпон, заглядывая через мое плечо.

— Манифест о том, как уничтожить род людской и остаться на этой планете в гордом одиночестве, — с вымученной усмешкой пояснил я. — Теперь даже не знаю, кто хуже: деймолиты или их создания. Деймолиты хотят просто поработить людей, а эти — стереть с лица Земли. Интересно еще, что бумага выглядит старой. Получается, что эти существа... лугалы... давно здесь появились.

— Манифест — это скверно. Неожиданно и скверно, — задумчиво сказал Дюпон и сунул ломик обратно под необъятный черный плащ.

Я кивнул, полностью соглашаясь с сыщиком.

— Лугалы..., — после запинки продолжил Дюпон. — Это название напоминает мне шумерское словечко. Кажется, так обозначались представители царского рода.

Это замечание переполнило чашу моего терпения. Только знатока шумерского языка мне и не хватало в довершение ко всем проблемам! Я уже не мог молчать. Разве кто-нибудь сумел отыскать бы сыщика, знающего шумерский язык? А если прибавить к этому другие странности, то картина получалась весьма неприглядной.

— Дюпон, у меня накопились к вам вопросы, — я оторвался от сундука и теперь пристально вглядывался в смуглое лицо. — Не подумайте, что я всегда лезу в чужие дела, но мы сейчас связаны общей целью и хотелось бы точно знать, кто рядом с тобой. Откуда вам известен шумерский язык?

Дюпон с интересом взглянул на меня и рассмеялся. Я подозревал заранее, что он рассмеется. Вот такой смешливый напарник мне попался.

— Я знаю много языков, Арт. Увлекался ими много лет назад. У меня были хорошие учителя, которые очень ценили мои способности к языкам. Можно сказать, что я — полиглот.

— Какие такие учителя могут научить ребенка шумерскому? — с нескрываемым недоверием спросил я. — Уж не те ли, которые учат фехтованию?

Лицо Дюпона сделалось серьезным.

— Нет, это были разные люди, — ответил он.

Судя по интонации сказанного, сыщик не собирался вдаваться в подробности, но я решил зайти с другой стороны.

— Хорошо, тогда ответьте мне, откуда вы заранее узнали, что нам для сражения с этими существами понадобится меч? Не огнестрельное оружие, а именно меч. И только не говорите мне, что вам эта мысль пришла в голову случайно. Я в такие случайности никогда не поверю.

Дюпон подошел к стене, выкрашенной в зеленый цвет, и стал изучать пятна на краске. Он, очевидно, раздумывал над ответом, и это сразу сказало мне, что правду здесь придется вылавливать по крупицам.

— Я знал, чем их лучше всего убивать и как, — вдруг ответил сыщик. — Знал задолго до встречи с вами. Простите, что не сказал этого заранее, но я не ожидал такой развязки. Не думал, что у них есть Манифест и прочее. Полагал, что дело менее серьезно.

Это заявление меня снова озадачило. Дюпон обладал информацией об агрессивных монстрах, которые могут превращаться в людей и наоборот, и считал это несерьезным делом?

— Откуда вы это знали? — холодно поинтересовался я.

Дюпон отошел от стены и подобрал Манифест, брошенный мной на дно ящика.

— Это случилось в Канаде два года назад, — сказал сыщик. — В нашей организации есть маг, настоящий кудесник. Он чувствует хилу за милю. Очень редкий дар. Мы даже хотели отправить его к Вилли вместо вас, но, увы, несмотря на магический талант, он не подходит.

— Почему это? — мне доводилось слышать рассказы, что существуют маги, которые не просто способны превращать големов в глину, но и чувствовать хилу так, будто она часть их самих. Этих супермагов я лично не встречал, да и никто из моих знакомых не встречал. И вот, пожалуйста, Дюпон рассказывает мне, что на технологической Земле живет такой человек!

— Потому что, несмотря на редкий дар, у него нет силы духа, — объяснил сыщик, кисло взирая на желтый Манифест. — Он трусоват и нерешителен. Такого нельзя посылать. Тепличный господин. Настоящий сын своего времени.

Я пока оценил правдивость рассказа на 'удовлетворительно'. Однако интересно, что будет дальше.

— Так что случилось в Канаде два года назад? — спросил я.

Дюпон гладил пальцами края Манифеста, будто стараясь убедиться, что это не подделка.

— В Канаде этот маг неожиданно обнаружил голема. Почувствовал, что перед ним не настоящий человек. Это случилось в автобусе. Маг перепугался ни на шутку и позвонил начальству. Ведь до этого считалось, что на нашей Земле големов нет. Тут присутствуют только жалкие человеческие поделки из-за недостатка в хиле. Магу дали указание выследить голема, но недотепа не справился. Страх помешал. Потом вызвали меня, чтобы я напал на след. Мне пришлось потратить месяц. Как выяснилось, голем обитал где-то в лесу. Вы никогда не выслеживали никого в лесу?

Я отрицательно покачал головой.

— Это трудно, — вздохнул Дюпон. — Гораздо труднее, чем в городе. Ведь в лесу нет толп и случайных прохожих. Можно легко потерять след или же попасться. Я попался. Голем обнаружил нас и атаковал. Я потерял двух своих людей и сам спасся только чудом. Мне повезло прикончить голема после того, как он превратился. Его логово я так и не нашел, но зато получил представление о том, как нужно вести бой с такими, как он.

Мне и самому не было ясно, поверил ли я в эту историю или нет. Она могла произойти. Но чтобы убедиться в ее истинности окончательно, не помешало бы встретиться с этим 'супермагом'.

Манифест произвел на Дюпона такое впечатление, что он решил устроить совещание с руководством в этот же день. Конечно, сыщик был прав в том, что товарищи с Манифестом и товарищи без Манифеста — это совсем разные товарищи. Первые более организованы, идейны и опасны.

— Что вы так встревожились? — спросил я, когда Дюпон закончил говорить по телефону с руководством местного отделения Организации. — Вроде бы вы с этими лугалами никак не пересекаетесь. У вас различные цели.

Сыщик аккуратно сложил телефон во внутренний карман плаща и только тогда ответил:

— Если лугалы добьются своего, то что делать нам? Мы нуждаемся в людях, чтобы сделать их счастливее. Из нашей затеи ничего не выйдет, если людей не останется.

Мне показалось, что Дюпон так мрачно шутит, но его лицо было совершенно серьезно.

Вскоре приехали люди Дюпона и серьезно помогли нам с обыском. Они перерыли все, что можно, простучали стены, полы, потолки, затем привезли ультразвуковой томограф и приступили к более тщательной проверке. Затем сыщик собирался дать делу официальный ход, чтобы зарегистрировать смерти как положено. Я уже и не стал дожидаться конца этого мероприятия, оставил завернутый меч у Дюпона и вышел на улицу проветриться.

Около подъезда стояло несколько машин, принадлежащих армии сыщика. Потихоньку собиралась толпа. Люди группировались в небольшие кучки и оживленно обсуждали причины суматохи и небывалого скопления товарищей, одетых в штатское, но обладающих цепкими глазами полицейских.

Солнце немного покраснело, день двигался к концу. Он получился суматошным и не очень хорошим. Я не переживал насчет двух сегодняшних боев — мне попадались передряги и похуже. А вот уход Эмилии меня сильно огорчил. Зачем она ушла и куда? Это же Эмилия! Она не могла испугаться. Для моей Эмилии не существовало преград. Она жила затем, чтобы решать логические задачки и думать о глобальных вещах. И эта Эмилия казалась такой же. Что побудило ее уйти? Неужели технологический мир настолько портит наш дух, что даже лучшие отступают перед серьезными препятствиями?

Пока я размышлял над вопросами духа, ко мне приблизилась темнокожая девушка, одетая в вызывающую ярко-красную куртку. Ее лицо было вполне красивым, вероятно, за счет больших карих глаз и чувственных губ.

— Что здесь такое? — она почему-то заговорила со мной и кивнула на машины.

— А вы кто? — поинтересовался я, внимательно разглядывая незнакомку.

— Я ищу брата. Он часто бывает здесь. Ты с ними? С копами?

— С ними, но не совсем, — уклончиво ответил я.

— Я так и подумала. Ты не похож на копа. Поможешь мне?

Меня позабавил тот факт, что девушка сразу заподозрила, что к сословию детективов я не принадлежу.

Но я не испытывал никакого энтузиазма от того, что красивая девушка просит меня о помощи. Вдруг ее брат — один из тех, кого пристрелил Дюпон? Тогда я окажусь вестником скверных новостей. Я привык к этому в своих владениях, но тут-то зачем мне взваливать на себя неприятные функции?

— Как зовут брата? — все же спросил я.

— Энди, — улыбнулась девушка. — Я ищу его с самого утра. Он не отвечает на звонки. Да, вот еще. Его приятели дали ему кличку — Бьюик.

Я просто не знал, что сказать. Вот денек-то выдался! Все началось с того, что я этого самого Бьюика прикончил. Потом оказался свидетелем нескольких убийств, а затем расправился с еще одним господином со щупальцами. И вот, пожалуйста, сестра Бьюика передо мной собственной персоной! Точнее, это никакая не сестра. У големов нет братьев или сестер. Это такой же голем, как и Бьюик, только прикидывается сестрой и человеком. Хотя, глядя на ее внешность, кто бы мог подумать! Такая красотка! Раньше деймолиты не были замечены в изготовлении красоток.

У меня было два варианта действий: попытаться схватить красотку на глазах у всей толпы и потащить вниз, к Дюпону, или пойти хитрым окольным путем. Первый вариант был мне по сердцу, но мой друг Никер и здравый смысл вряд ли одобрили бы его.

— У меня для тебя плохие новости, — сказал я самым простодушным тоном, на какой был способен. — Там, внутри, мясорубка. Какой-то псих ворвался туда и поубивал всех. Не знаю, был ли там твой брат. Но если ты дашь мне номер телефона, то я узнаю и сообщу. Сегодня же позвоню.

— Как поубивал? — ошарашенно вытаращила глаза девица.

— Вот так, — я развел руками, прикидывая, что буду делать, если подруга вдруг решит ретироваться. Сбежать так просто она не должна ни в коем случае.

— Не может быть! — губы собеседницы мучительно искривились.

Я отдал должное ее создателям. Реакция красотки ничем не отличалась от обычной человеческой реакции на печальные известия о возможной смерти родственника.

— Так как насчет телефона? — спросил я. — Может, твой брат жив.

— Д-да, конечно, — растерянно ответила девушка и произнесла номер.

— Подожди, я тебе отправлю сообщение, чтобы проверить, правильно ли услышал. Тебя как зовут?

— Джулия, — красотка улыбнулась так печально, что мне захотелось вручить ей Оскара.

— Получила? — я отправил ей тестовое сообщение.

— Да, — девушка едва взглянула на свой белый телефон.

Но я решил не останавливаться на этом успехе.

— А не хочешь ли пойти туда вместе со мной? — невинным голосом поинтересовался я. — Вниз, в подвал. Может, ты опознаешь своего брата.

Ох, как я хотел выудить из этой девицы хоть немного информации о деймолитах!

— Да, пойдем, — встрепенулась незнакомка. — Я опознаю, если надо.

Я мысленно поздравил себя с достигнутым. Сейчас только надо будет по-хитрому провести экспресс-допрос и....

— А как их всех убили? — девица обернулась ко мне уже около подъезда и уставилась пронзительными темными глазами.

— Я же сказал, что убил какой-то псих. Мечом, — ответил я.

— Мечом?! — подруга в буквальном смысле подпрыгнула на месте. — Да это же был...

— Кто был? — я отреагировал с неподдельным интересом. — Кто это был?

— Мне пора... нужно предупредить... родителей, — девица развернулась и стремительно побежала прочь.

— Стой! — крикнул я, не в силах поверить, что добыча все-таки ускользнула. — Стой!

Да куда там. Девушка мчалась на всех парах. Я поколебался секунду, решая, броситься за ней или нет, но скорость незнакомки была слишком велика, а толпа слишком любопытна. Мне пришлось сдержать порыв и довольствоваться лишь номером телефона. Но все равно теперь девицу легко будет выследить традиционным способом. Хотя у меня в рукаве был припрятан крупный козырь в смысле необычных выслеживаний.

— Арт, почему вы кричали? — за моей спиной раздался жизнерадостный голос Дюпона.

Я обернулся. Сыщик улыбался. В его руке находился мой меч, завернутый в серое одеяло.

— Еще один голем сбежал. Точнее, сбежала. Так называемая сестра Бьюика.

Удивление блеснуло в глазах Дюпона:

— Разве бывают големы-женщины?

— Я тоже не думал, что бывают, — я снова посмотрел на толпу. — Вы сможете ее найти по номеру телефона? Я успел его взять.

— Запросто, — усмехнулся Дюпон. — Я буду точно знать, где она находится, если она не выбросил телефон.

Я взял меч из рук сыщика.

— А ведь этим големам что-то известно обо мне. Не знают, как я выгляжу, но знают, что у меня должен быть меч. Я не могу понять, откуда у них такая информация. Они ведь и о Вилли знали еще до того, как он появился здесь. И выслали комитет по встрече.

— И как вы это объясняете, Арт? — с интересом спросил Дюпон.

Ветер дул довольно сильно, но никак не мог повредить прическе сыщика. Похоже, Дюпон пользовался бриолином или чем-то в этом роде.

Нельзя сказать, что у меня не было версий, объясняющих происходящее. Я ведь думал об этом, а значит, кое до чего додумался.

— Во-первых, есть вероятность, что Вилли каким-то образом дал знать заранее кому-то здесь о своем и моем прибытии. Но это означает, что он находится с кем-то в более тесной связи, чем с вашей Организации. Вам-то он ведь ничего не сообщил.

Дюпон на секунду задумался и кивнул.

— Да, так получается. А что 'во-вторых'?

— А во-вторых, это может быть не Вилли. Он тогда совсем ни при чем. Есть кто-то еще, кто играет против него и меня. Этот 'кто-то' очень могущественный и обладает пока непонятными мне способностями. Вот он и уведомил местных деймолитов и их подручных.

Дюпон посмотрел на меня очень внимательно и снова кивнул.

— Да, такое тоже может быть. Король франков недаром сделал вас герцогом. Вы способны на многое.

Если бы сыщик знал, на что я способен, когда со мной мои друзья! Но, к сожалению, сейчас я совсем один. Окружен ситуативными союзниками, как говорится. Даже Вилли, мой надежный советчик, где-то скрывается и, скорее всего, даже не знает, что нам пришла пора вновь объединиться, чтобы дать бой общему врагу.

Когда совсем стемнело, мы с Дюпоном покатили на встречу с местным руководителем Организации. Сыщик вел машину, а я держал манифест. Старые чернила едва отражали свет фонарей. Мне было безумно интересно, кто написал сие творение и сколько големов готовы сейчас следовать этим нелепым лозунгам.

Дюпон привез меня в свой офис. Мы поздоровались с охранником, поднялись по лестнице в кабинет сыщика, и вскоре к нам присоединились Виктор Витальевич и неизвестный мне человек небольшого роста.

— Мистер Смит, это Арт. Арт, познакомьтесь с мистером Смитом. Он тут главное начальство.

Приземистый коротышка совсем не походил на начальство. Он, напоминал, скорее, гардеробщика. Одежда из дешевого супермаркета висела на нем мешком. Он был небрит и улыбался подозрительно благодушно.

Смит протянул мне руку и поморщился от моего крепкого пожатия.

— Арт, я много наслышан о вас. Вы у нас за эти дни стали кем-то вроде легенды. Все вами восхищаются, а я — особенно.

— Так вы — самый главный в Организации? — с недоверием спросил я.

— Главный в Северной Америке, — сразу же уточнил коротышка. — У нас филиалы по всему миру. Важнейшие решения принимает Совет, состоящий из шести человек. Я вхожу в их число.

Я не мог понять, как такой невзрачный тип смог добраться до самой вершины могущественной организации.

— А каким образом вас выбрали? Голосованием, что ли? — я решил не откладывать в долгий ящик выяснение этого вопроса.

— Меня как раз назначил Совет. За заслуги, — с гордостью сообщил Смит. — Это ведь я придумал, как Господин... гм... вы называете его Вилли... может охватить своим вниманием все человечество.

Я подошел к большому столу и уселся в светло-коричневое кожаное кресло.

— О чем вы задумались, Арт? — с интересом спросил Смит, подходя ко мне. — У вас сосредоточенное лицо.

— Я тренируюсь, — я слегка покрутился в кресле. — Только мысленно. Оттачиваю боевое мастерство. Вот сейчас в качестве тренировки вычисляю, как быстро сумел бы убить всех вас. Получается, что быстро. Только насчет Дюпона не уверен. Он выглядит трудноубиваемым.

— Правда?! — Смит с испугом отшатнулся.

— Да. Меня ведь с самого детства учили об этом думать. Заставляли оценивать любую ситуацию как потенциально опасную. Я всегда прикидываю, как именно мог бы убить собеседника.

— Это так?! — коротышка резко обернулся к Виктору Витальевичу.

— Конечно, — сразу ответил тот, стряхивая с зеленого свитера невидимую пылинку. — Мы всему этому учили. Каждый наш ученик заранее составляет план возможного боя. Мы довели этот навык до автоматизма.

— Так, что, мы готовим убийц? — Смит нахмурился.

— Почему убийц? Солдат Господина, — спокойно ответил Виктор Витальевич.

— Может быть мы вернемся к Манифесту? — Дюпон вмешался в разговор.

Казалось, он и внимания не обратил на мои провокационные слова насчет убийств. Сыщик даже начал мне нравиться своей сосредоточенностью на деле.

— Да, хорошо. Манифест требует серьезного анализа, — тут же согласился коротышка, но отошел от меня подальше. — Пока ситуация выглядит так, будто перед нами организованный враг с неизвестной нам численностью.

— Этот враг, скорее всего, называется 'деймолиты', — я снова покрутился в кресле. — Сколько их — мы не знаем, но они могут наклепать любое количество големов. Поэтому я предлагаю обнаружить их логово как можно скорее.

— Да, — Дюпон наконец снял свое тяжелое пальто и повесил его в шкаф. — На деймолитов можно выйти через големов. Арт подробно все описал. Человекоподобные големы устойчивы к пыткам, но сами по себе разговорчивы. Часто болтают лишнее в обычной беседе. Еще их можно выследить. С девицы-голема мы и начнем. Сегодня ночью я установлю, где она находится.

— Нет необходимости, — произнес я. — Мне уже известно, где она живет. Она сейчас дома. Может, спит или скоро будет спать. Интересно, нуждаются ли человекоподобные големы в таком же количестве сна, что и люди.

— Откуда вы знаете, где она живет, Арт? — Дюпон включил свет в комнате на полную катушку, видимо, чтобы получше разглядеть мое лицо.

— Это мой небольшой секрет, которому научил меня дядюшка. Вы лучше скажите, какие у вас планы насчет деймолитов, когда мы их обнаружим.

Дюпон вновь заулыбался.

— Здесь только два пути, Арт: или уничтожить их или захватить и использовать.

— Да, но второй путь дядюшке не понравится. Это я гарантирую.

Затем мы еще часа два обсуждали дальнейшие действия. Мое мнение об Организации нисколько не улучшилось.

Смит и Виктор Витальевич ушли первыми, а Дюпон предложил меня подвезти. Я снова помчался по сверкающим улицам Чикаго, которыми не уставал восхищаться. Длинные фонари любовались своим отражением в черных водах озера, и казалось, что город построен только ради этой ночной иллюминации.

Уже около моего дома Дюпон оторвал взгляд от дороги, обернулся ко мне и произнес:

— Арт, когда вы сказали, что собираетесь убить всех нас, то Смит и Виктор подумали, что вы это не всерьез. А я считаю, что всерьез. Вы действительно убьете всех нас, если сочтете, что это чему-то поможет. И чтобы сэкономить ваше время и заодно сохранить наши жизни, я вам прямо скажу: так вы только навредите себе же. Мы помогаем вам, а без нас вы окажетесь один против могущественных врагов.

Машина заехала во двор и остановилась.

— Напрасно вы принимаете меня за спонтанного убийцу, — я открыл дверь. — Мне, как герцогу, заниматься такими вещами не к лицу. Если речь не идет о самообороне, то сначала я вынесу приговор, подпишу его, и только потом начну убивать.

Дюпон изумленно уставился на меня и рассмеялся.

— Но вы же герцог там, а не здесь! Это не ваши владения!

— Вы не совсем понимаете, как обстоит дело, — сказал я. — Ситуация непростая. Титул герцога для приговора второстепенен. Тут важно другое.

— Что? — поднял брови Дюпон.

Я дружелюбно улыбнулся.

— Оружие мне вручил Князь Мира. Собственноручно. Этим жестом он разрешил мне все. А его владения везде, где есть человеки. Я убиваю исключительно во имя Светоносного.

Глава 20

Вилли нравилось гулять среди людей. Когда он перестал скрываться, то всегда предпочитал останавливаться в больших городах. Он не заглядывал в память прохожих, но чаще всего это и не было нужно. Вилли читал по лицам, как по открытой книге. Каждое действие человека накладывало свою печать на кожу, а если действия повторялись, то печать становилась глубже, отчетливей. Вилли издалека видел сладострасцев и воров, лгунов и мошенников. Они все нравились дядюшке, как столяру нравятся доски, создающие смысл его трудовой жизни.

Вот и сейчас Вилли прогуливался по Миллениум-парку под кронами больших деревьев. Дело двигалось к полудню и некоторые прохожие садились на скамьи, чтобы развернуть свои обеды.

Дядюшка прошел мимо толстяка в сером костюме, который с горестным выражением лица ел салат. Вилли знал, что этим же вечером толстяк не выдержит диеты и нажрется до отвала, запихнет в себя все, что найдет в холодильнике, а потом поедет в бистро и сделает великолепный заказ на три персоны.

Около столба стояла влюбленная парочка. Вилли прошел мимо них тоже. Он догадывался, что мужчина женат на другой и никогда не женится на любовнице, которая ни о чем не подозревает. Да и сама любовница, похоже, подворовывала у фирмы, в которой работала.

Мимо дядюшки туда-сюда бегали двое детей. Вот как раз они ему не нравились. На их лицах ничего не было написано, кроме радости. Их память не содержала интересных вещей.

Внезапно девочка лет восьми в яркой розовой куртке остановилась, развернулась и с любопытством уставилась на Вилли. Взгляд невинных голубых глаз мог бы испортить настроение кому угодно. Дядюшка хотел было проследовать мимо, но вдруг понял, что перед ним — потенциальный маг с большими способностями.

Планы Вилли разом изменились. Теперь он уже хотел узнать, кто такая эта девочка, на случай, если в будущем понадобятся ее услуги.

— Ты с кем тут? — спросил дядюшка. — Я хочу поговорить с твоими родителями.

— Я с мисс Стефани, — девочка приветливо улыбнулась и показала на молодую женщину, которая сидела на скамье, уткнувшись в телефон. — О чем вы хотите поговорить с родителями? Ой! У вас ведь такое лицо интересное! Суровое. Будто на нем маска! Вы не актер случайно? Знаете, мой отец как раз актер! Комический, правда. В театре работает.

— Нет, — ответил Вилли. — Я не актер.

— Странно, — девочка задумчиво покрутила пальцами светлую косичку. — Если вы не актер, то кто же вы по профессии?

Вилли на секунду задумался. Он никогда не врал, но отвечать прямо на этот вопрос было бы нехорошо. Девочка могла испугаться.

— Я — Последнее Слово, — произнес Вилли. — А ты кто? Как тебя зовут?

— Энн. Меня зовут Энн! — девочка почему-то подпрыгнула. — Короткое имя, не правда ли? А я так мечтаю о длинном. Например, Даниэлла! Было бы супер, если бы меня так звали, не находите?

— Не нахожу, — сухо ответил дядюшка.

— А почему вы — Последнее Слово? — спохватилась девочка. — Это, что, работа такая? Вроде диктора или ведущего передач?

— Не совсем. Когда человек рождается, то узнает первое слово от родителей. А когда умирает, то слышит последнее слово от меня. Так где ты живешь? Пойдем, я отведу тебя к твоей мисс Стефани.

Но девочка пропустила последние фразы мимо ушей.

— А вот и нет! — серьезно сказала она. — Мне рассказывала бабушка, что первое слово человек узнает от ангела. Ангел приходит к ребенку, открывает ему тайну, а потом говорит 'Тсс' и прикладывает палец к губам. Поэтому у нас на верхней губе ложбинка. От пальца ангела! От его просьбы сохранить тайну!

Дядюшка подумал, что нужно поскорее добраться до этой мисс Стефани.

— Мне об ангелах, открывающих тайны, мало что известно, — сказал он. — Я, например, обычно узнаю тайны от людей, а открываю их людям редко. Пойдем же, мне не хочется, чтобы ты потерялась. Твоя мисс Стефани совсем не следит за тобой.

— Но я не хочу к ней! — девочка упрямо топнула ногой. — Я хочу разговаривать с вами! Какие тайны вы открываете людям? Каким людям? Вы тоже прикладываете палец к губам?

— Я собираюсь с тобой о многом поговорить, — терпеливо сказал дядюшка. — Только потом. Когда ты вырастешь и состаришься. И если мы не найдем для разговора других тем, более интересных, то обсудим ангелов и их тайны.

Глава 21

На следующий день я, коварный тип, заманил ничего не подозревающую Джулию на свидание. Мне пришлось ей сказать, что информация о ее брате Бьюике получена, но будет доставлена только при личной встрече. Девушка для приличия посомневалась, но согласилась, тронутая обещаниями незабываемого ужина. Вот так мы и оказались в рыбном ресторанчике около театра Гудмана.

Джулия, похоже, надела свое лучшее платье. От серебристых блесток отражалась плямя свечей, стоящих на столиках. Оркестр из трех человек в красных пиджаках играл джаз. Неподалеку сидели пожилая солидная пара, а слева от них — четверо бизнесменов.

— Здесь очень романтично, — Джулия улыбалась мне, принимая за ухажера. — Никогда не была в этом месте. Даже не знала, что он существует!

— Я тоже не был, — отвечал я. — Может, он недавно открылся. Мне его порекомендовали знакомые. Говорили, что здесь можно заказать крокодила. Но я бы не рискнул.

Официант-мексиканец принес меню в зеленой обложке.

— Так что с моим братом? — Джулия на меню даже не взглянула.

— С твоим братом не случилось ничего хорошего, — честно ответил я. — Но предлагаю тебе сделку. Дело в том, что я — очень любопытный человек. Журналист-фрилансер. Мне, как и тебе, нужна информация. Давай совершим обмен. Я буду отвечать на твои вопросы, а ты — на мои. Согласна?

— Так мне не о чем рассказывать! — Джулия красноречиво развела руками. — Я ничего не скрываю. У меня нет тайн!

— Тем более. Меня интересует жизнь местного криминального мира. Ты наверняка что-то знаешь, но не придаешь этому никакого значения. А для меня любая информация будет полезной. Начнем, пожалуй?

Джулия кивнула.

— Что случилось с моим братом? Он жив?

— Полицеские не нашли тела твоего брата, — сказал я. — Теперь моя очередь. Что ты знаешь о человеке с мечом? Почему ты убежала, когда услышала о нем?

Джулия явно включилась в игру.

— Мне рассказывали, что этот человек очень опасен. Мой брат рассказывал. Мне и родителям. Говорил, что если человека с мечом не остановить, то он перебьет всех, до кого сможет дотянуться.

Я даже не ожидал, что у меня сложилась такая репутация. Вопрос лишь в том, откуда Бьюик узнал обо мне.

— Почему ты сказал, что с моим братом не случилось ничего хорошего, если тела не нашли? — Джулия задала встречный вопрос.

Я бросил взгляд на меню. Жаркое из крокодила там действительно присутствовало.

— Потому что все его друзья мертвы или пропали. В лучшем случае твой брат в бегах и вернется не скоро. В худшем... сама понимаешь.

— Если бы он был жив, то позвонил бы, — с нажимом произнесла Джулия. — Он всегда звонил, в любых обстоятельствах. Поэтому я уже почти смирилась с мыслью, что его нет. Я плакала всю ночь. Но теперь мне нужно знать, кто это сделал и почему.

— Наши желания целиком совпадают, — я окончательно решил крокодила не заказывать. — Я знаю, кто это сделал, но не знаю, почему. Итак, что именно сказал твой брат о человеке с мечом?

Джулия провела рукой над белой чашкой со свечой. Огонь горел стабильно, но тускло.

— Он говорил не очень понятно. Сказал, что в городе скоро появится пришелец. Он безжалостен, хочет всех нас убить, но некоторое время будет занят погоней за стариком. Зато когда он со стариком встретится, нам всем придет конец.

В этих нескольких фразах Джулия поведала мне больше, чем собиралась. Я решил развить успех.

— Кого именно хочет убить человек с мечом? Я правильно понял, что он хочет убить всех твоих друзей, включая тебя?

Джулия и сама поняла, что сболтнула что-то не то.

— Мне перестал нравиться наш разговор, — сказала она. — Может, сменим тему?

— Можно, — покладисто согласился я. — Только задам последний вопрос. Кто рассказал твоему брату о человеке с мечом и старике?

Джулия пристально посмотрела на меня.

— Ты и о старике знаешь?

— Кое-что знаю. Могу поделиться сведениями, если ты ответишь на мой предыдущий вопрос. Или хотя бы на вопрос зачем человек с мечом хочет тебя убить? Что ты ему сделала?

Девушка резко встала.

— Я что-то чувствую себя не очень комфортно. Ты знаешь слишком много. Думаю, что больше, чем пытаешься показать. Мне пора.

Что ж, осторожный голем почуял подвох и намеревался ускользнуть раньше времени. Я не собирался этого допустить. Эх, моя судьба — недооценивать разумность этих големов....

— Сядь, — сказал я. — Ты не сможешь дойти до двери.

— Почему?! — Джулия распахнула свои черные глаза.

— Потому что я нахожусь между тобой и дверью, — резонно ответил я.

— И что это значит? — девушка все еще не понимала меня или отказывалась понимать.

— Это значит, что мы продолжим наш разговор. И я помогу тебе. Если ты будешь честна со мной, то я приложу все усилия, чтобы ты и те, на кого ты укажешь, остались живы. В обмен на информацию. Надеюсь, у тебя есть близкие друзья... те, кто тебе дорог.

Губы Джулии превратились в тонкие нити. Я подумал, что эти големы все-таки чертовски ловко подражают человеческим эмоциям. Может, даже на самом деле что-то чувствуют.

— Послушай, ты... не знаю, кто ты на самом деле, но предупреждаю — у тебя не выйдет меня остановить. К тому же, я могу прихватить с собой всех, кто находится в этом ресторане. Если ты знаешь обо мне хоть что-то, то понимаешь, что я не шучу! — Джулия говорила резко и зло. — Ты ведь не хочешь, чтобы пострадали невиннные люди?

Я успокаивающе улыбнулся.

— Я — человек военный и всегда пытался избегать ненужных смертей среди гражданских. Но наш случай не из таких. Видишь ли... кто вообще тебе сказал, что ресторан, в котором мы находимся, — настоящий?

— Ч-что? — Джулия даже приоткрыла рот.

— Обернись, — предложил я.

Девушка быстро посмотрела по сторонам. Музыка еще играла, но музыканты исчезли. Пропали официант-мексиканец, пожилая солидная пара и бизнесмены в чинных костюмах. Мы с Джулией были совершенно одни во всем зале.

— Ты все подстроил заранее, — девушка сделала очевидный вывод. Ее голос звучал устало.

— Сядь, — снова сказал я. — Мы ведь можем договориться по-хорошему.

— Кто убил моего брата? — Джулия осталась на ногах. Мне даже показалось, что она слегка раскачивалась, будто собираясь прорваться к выходной двери.

В ее голосе звучало подозрение. Да-да, сообразительный голем начал подозревать меня в том, что смерть 'брата' не обошлась без моего участия. Но, кроме этого, я отчетливо видел, что Джулия готовится к штурму двери. Чтобы предотвратить немедленное столкновение, я решил раскрыть карты.

— Я убил. Я ведь и есть тот самый человек с мечом, — мое оружие наконец показалось из-под стола и по-хозяйски разглеглось около свечи. — Кстати, у тебя нет никакого брата. У големов нет братьев. И сестер тоже нет.

После секундного замешательства девушка гневно сверкнула глазами. Я, как опытный военный, просто читал ее мысли. Она отказалась от штурма, рассудив, что не одолеет с наскоку такого противника. Вместо этого голем снова вступил в переговоры.

— У меня есть брат. Был! — горячо произнесла Джулия. — Мы с ним родились в соседних кольцах!

О рождениях я, как и многие другие, знал немало. Люди обычно рождались естественным путем, но иногда — с помощью кесарева. Големы появлялись на свет с участием хилы, глины и мага. О кольцах мне не приходилось слышать.

— Ты о чем? — с интересом спросил я. — Вас что, два деймолита создавали одновременно? Да еще в каких-то кольцах?

Я подумал, что было бы неплохо узнать наконец, как деймолиты клепают своих големов. Может быть действительно им нужны подручные средства?

Однако девица не горела желанием просветить меня на этот счет. Она теперь намеревалась тянуть время в надежде, что ей придет в голову какая-нибудь спасительная идея.

— Я не понимаю, что ты говоришь, — нагло заявила она. — Что за деймолиты? Мы с братом родились в священных водах Ауреола. Мы родились как положено, а не так, как вы, люди! Ваши братья и сестры появляются из одной утробы. Бессмысленно! А нас объединяет воля священных вод!

Я невольно улыбнулся, ведь был непонаслышке знаком с принципами создания големов.

— Милочка, если деймолиты захотят, то ты будешь верить, что родилась в священном коровнике. Но то, что ты рассказываешь про какие-то кольца, — очень интересно. Покажи мне, где они находятся.

Мои увещевания объяснялись просто — мне совсем не хотелось загонять ее в тупик. Я ведь помнил, как легко големы сводят счеты с жизнью. Смерть девицы не входила в мои планы. По крайней мере, до тех пор, пока я не получу существенную информацию о происходящем.

Джулия смотрела на меня так, будто мечтала лишь об одном — вцепиться в меня.

Однако вместо этого она взяла с нашего столика стакан воды.

Я подумал, что у нее пересохло горло, но промолчал и просто посматривал на зеленые лампы в виде сов, висящие вдоль стен.

Глаза девушки блеснули, наполненные подозрением, и она поставила стакан на место.

— Ты мог подсыпать сюда какую-нибудь гадость.

Я рассмеялся.

— Зачем мне это? Я не собираюсь тебя травить, ты нужна мне живой. Что до снотворного, то даже не представляю, подействует ли оно на големов!

Тем не менее, Джулия взяла стакан с соседнего столика и сделала несколько глотков.

Бедняжка, она не знала, с кем связалась. Профессия феодала в условиях войны с соседями приучает к обстоятельности. Сильнодействующее снотворное было добавлено в графин, откуда разливалось по всем стаканам в зале. Я просто подумал, а вдруг действительно подействует?

— Повторяю свое щедрое предложение, Джулия. Ты указываешь мне места, где родилась и где обитают твои хозяева, а взамен я оставляю тебя и твоих друзей в живых. Несколько големов не сыграют роли, если деймолиты мертвы. Что скажешь?

Лицо девушки стало злым, а глаза сузились.

— Шел бы ты с твоими предложениями! Кто ты такой, чтобы что-то решать тут?! Ты не работаешь на правительство, иначе тебе никто не позволил бы махать мечом. Я знаю, как все будет, знаю людей. Тебя отодвинут в сторону, а нас разберут на части. Придет вежливый доктор в очках и белом халате, пошлет тебя на хрен, вежливо, конечно. Потом достанет скальпель и... дальше ты можешь представить.

Я усмехнулся. Человекоподобные големы всегда рассуждали разумно, когда этого хотели.

— Не суетись, расслабься. Правительство не придет, пока его не позовут. А я могу отправить вас в такое место, где я — правительство. Вопрос в том, хочешь ли ты жить или нет. Те модели големов, которых я встречал раньше, не очень-то хотели жить. А ты как? Хочешь сильно или умеренно?

Девушка сдвинулась слегка в сторону и волна света пробежала по серебристым блесткам ее платья.

— Я очень сильно хочу избавиться от тебя, — без обиняков сказала она. — Навсегда. Больше, чем жить. За то, что ты сделал с моим братом. Кто ты вообще такой?

На этот вопрос можно было ответить по-разному, но мне захотелось дать не вполне прямолинейный ответ, ведь мне тоже нужно было протянуть время. Я все-таки надеялся на снотворное.

— Знаешь, есть такая книга под названием 'Малый ключ Соломона'. В главе 'Гоетия' содержатся описания высших демонов. У них у всех есть титулы. Например, герцог Гасион или маркиз Ори... Ориакс. Каждый играет свою роль в мироздании. Предполагаю, что с Сатаной у них могут быть сложные отношения, но демоны есть демоны. Мне иногда чудится, что я — один из них. А что? Титул у меня тоже есть, роль в мироздании имеется, и даже сложные отношения присутствуют. Все сходится.

— Не поняла, — брови Джулии сошлись над переносицей. — Я не верю в демонов.

— А я еще лет шесть назад не верил в големов. А теперь что?

Девица качнулась и оперлась одной рукой на стол. Я не сводил с нее глаз: неужели забирает?

— Мне кажется, что ты морочишь мне голову. Только зачем?

— Мы просто ведем светскую беседу, — я наконец встал со стула. Если средство подействовало, то голем может почуять неладное и отчаянно атаковать, не утруждая себя превращением.

Джулия положила на стол и вторую руку. Ее явственно качало. Серебристые блестки бегали по платью вправо и влево.

— Вода! — сказала девица. — Что-то было в воде!

— Конечно, было, — охотно согласился я, пытаясь болтовней отвлечь голема. — Во всех стаканах в зале на случай, если мы бы танцевали или еще что-то делали, а ты захотела бы пить. А за ширмой — человек с дротиками, наполненными транквилизатором. А за входной дверью — один тип с дубинкой, большой специалист по временному выведению из строя. И врач есть. Хороший хирург, как мне сказали, готовый ко всему. Разве я выжил бы в Вигнолийских землях, если бы пускал все на самотек?

— Ненавижу! — девица взвизгнула и бросилась на меня через стол.

Но, похоже, ноги ее слушались не очень хорошо, она немного не долетела и приземлилась на скатерть.

— Осторожнее, — сказал я. — Ты чуть не порезалась о меч. Он ведь острый. Тебя разве не учили, что ножи и прочие режущие предметы требуют бережного отношения?

Джулия выпростала руки, пытаясь вцепиться в меня ногтями.

Я сделал шаг назад и продолжил отвлекающую болтовню. Я ведь уже был научен горьким опытом. Эти мерзавцы кончали с собой и ускользали от допросов.

— Не понимаю, зачем так горячиться. Вот что я тебе сделал, что ты пытаешься меня поцарапать? У тебя же маникюр, наконец! Вдруг ты сломаешь ноготь? Тогда меня наверное возненавидишь окончательно.

Мои речи помогали. Джулия не думала о самоубийстве. Судя по перекошенному лицу, она мечтала лишь об одном — добраться до меня.

— С другой стороны, — безмятежно продолжал я. — Мои друзья помогут подыскать лучшую маникюршу в округе. Это ведь будет плюс для меня, не так ли? Тогда ты изменишь свое мнение обо мне и, как знать, через месяц-другой мы спокойно выпьем чай на террасе с розовыми цветами, а клоун, одетый в костюм черта, споет нам серенаду....

Джулия уронила голову на стол, и я не смог узнать, что она думает о моих последних репликах.

В зал вошли Дюпон, Виктор Витальевич и еще несколько человек. Мы запеленали голема в ткань, по прочности напоминающую брезент, и отнесли к грузовой машине припаркованной у заднего входа. Когда Джулия придет в себя через много часов, то обнаружит, что ей будет очень трудно совершить самоубийство.

После того, как грузовик отчалил, я проследовал через весь ресторан, чтобы пройти через парадную дверь. Задний вход выглядел неприглядно, был заставлен баками и расписан какой-то фигней. Зато фасад ресторана выходил на улицу светящихся магазинчиков. Я так отвык от рекламных огней, что готов был часами рассматривать их. Мне нравились даже дурацкие манекены, одетые в узкие джинсы и рубашки в полоску. Я хотел отвлечься от текущих дел, чтобы вскоре с новыми силами приступить к следующей фазе — допросу голема.

И когда я прогуливался вдоль магазинчиков, мой телефон зазвонил. Меня хотела слышать Эмилия!

— Хэллоу, — сказал я, гадая, что послужило причиной звонка. — Сколько лет, сколько зим!

— Нам нужно поговорить, — мрачно сообщила мне Эмилия. — С глазу на глаз. Как можно быстрее.

— Завтра?

— Сегодня! — голос Эмилии звучал слишком уж решительно.

— К чему такая спешка? — удивился я. — Вы что-то забыли? Потеряли?

— Да. Потеряла покой. Но я не насчет этого звоню. Я не могла так просто выбросить из головы всю эту историю и навела некоторые справки. Так вот, наш общий знакомый, похоже, совсем не тот человек, за которого он себя выдает. Но это не телефонный разговор. Где вы сейчас находитесь?

— В центре. Около театра... как его, Гудвина?

— Гудмана. Оставайтесь там, я приеду через полчаса.

Мне оставалось только недоумевать и ждать прибытия Эмилии. Я вернулся к широким золотистым дверям театра, потом немного прошелся вокруг квартала и оказался около темной реки. По набережной сновали веселые прохожие, еще не подозревающие ни о каких проблемах, которые вот-вот посыпятся на них.

Я перестал гадать насчет того, что откопала Эмилия, она сама скажет. Мои мысли переключились на то, как я вдруг припомнил демонов Гоетии в разговоре с Джулией. Возможно, это непроста. Демонов пока нет, но только до поры до времени.

Вилли наверняка набирает силу и скоро станет неотличим от настоящего. Каким будет его следующий шаг? Вдруг он решит, что нуждается, например, в маркизе Ориаксе или губернаторе Марбасе? Создаст ли их Вилли? Ведь уже есть он, есть мы, люди, но для полноты картины не хватает именно демонов.