Арка 11

Вот и сейчас его толкнули на арену, а сопровождающий остался в тени. Парень упал на колени, но успел подставить руки, чтобы не распластаться на полу. Тело, из одежды прикрытое только тряпичной повязкой, покрывали мелкие ссадины и ушибы. На глазах плотная повязка. Волосы сбриты. Он грязный, пахнет потом, тяжело дышит, и в этом дыхании прослушивается болезненное сипение. Он прокашлялся, но все же поднялся на ноги.

— Ты знаешь правила. Победишь меня — получишь пищу и сможешь нормально отдохнуть, — произнес тот, что ждал своего противника.

Ему не нравился этот парень. Спесивый, эмоциональный, резкий. Не таким должен быть синоби, по мнению бледного. Второму на мнение первого было плевать. Явно моложе, но не намного, крепкий, несмотря на изнеможение, он сплюнул на пол, немного размяв мышцы.

— Давай, начинай, — процедил лысый.

Бледный скосил взгляд куда-то в сторону и, получив разрешение, начал. Выхватив свиток, он резко раскатал его прямо в воздухе.

— Техника: Нарисованные звери!

На противника ринулись три нарисованные кошки размером с тигра, а сам синоби отпрыгнул на стену. Но противник лишь презрительно фыркнул, резко присев и приложив руки к земле. Стоило кошкам коснуться пола, как их тела пронзили тонкие каменные шипы, расплескивая во все стороны чернила. Синоби перепрыгнул на другое место, вскидывая другой свиток. Но противник повернул следил за ним взглядом, скрытым повязкой, и синоби так же пронзили тонкие шипы, так же рассеивая чернильную куклу.

Лысый поднялся в полный рост, презрительно сплюнув на пол:

— Проще простого.

Из тени прохода вышел синоби, сопровождавший пленника.

— Идем. Тебя накормят и дадут отдохнуть.

— Удзаттэ Кэцу! — рыкнул лысый, сорвав с себя повязку. — Я не голоден и не устал. Вы сказали, я буду служить Конохе! А что я делаю?

— Что ты делаешь? — вопрос прозвучал будто отовсюду, но лысый точно знал, в каком направлении смотреть.

— Я раз в неделю имею этого бледного гандона, отсыпаюсь, и начинаю тренировку по новому кругу. Я знаю план вашего подземелья, даже тех мест, куда меня никогда не водили. Я знаю, сколько здесь людей. И даже знаю, на какой мы глубине. Чему еще меня могут научить эти кусотаре?! — выдал спич лысый.

Несколько секунд ответа не было, но голос все же снизошел до него:

— Помнишь, что я тебе сказал?

— Да, помню. Что вы поможете мне победить его!

— Если поклянешься служить, — напомнил голос.

— Я готов выполнять приказы, любые. Но мне надоело в этом подземелье!

Снова наступила тишина, и спустя некоторое время голос ответил:

— Хорошо. Сейчас поменяем правила.

Лысый лишь хмыкнул.

В комнате, которой не должно было быть видно с полигона, но из которой было хорошо видно полигон, стояли четверо. Мужчина с тростью, тот парень, чей клон был уничтожен на арене, девушка с посохом и еще один синоби с замотанной головой.

— Гьеруи. Иди, можешь драться в полную силу, но не дай себя поранить.

— Да, господин, — кивнула девушка, перед тем как уйти.

— Он не контролирует себя, — вставил слово бледный.

— Зато очень хорошо контролирует чакру. Куда лучше, чем синоби его возраста с такой стихией, — добавил синоби.

— Посмотрим, как он себя покажет.

На арену вышла девушка, сразу выхватив посох.

— Если победишь ее, будем считать, что твое обучение закончено.

Лысый тут же сплюнул на пол:

— Тчи, да в легкую!

Но не успел и шевельнуться, как получил струей воды в грудь, отлетев к стене. Топнув ногой, он вырастил перед собой преграду, в которую ударил еще один поток. Прислушался к земле, но противница не ощущалась. Это был первый раз, когда имплантированная ему способность дала сбой.

— Ах ты...

Но струя воды, обогнувшая преграду отправила его в повторный полет до ближайшей стены. Однако парень успел применить способности и укрепить тело, и этот удар вышел куда слабее предыдущего.

— Жри!

Положив руки на пол, выкрикнул он. Хаотично, но по всей арене из пола начали вырываться длинные острые шипы, но ни одного из них не появилось под противницей. Лысый успел понять, что она применяет какую-то блокирующую технику, но не успел понять, какую, уклоняясь от ее атаки. На этот раз в него летели плотные сгустки воды, разбивающие шипы и врезающиеся в стены, оставляя после себя заметные вмятины.

— Каменный сад!

Он применил очередную технику, и из шипов начали расти другие шипы, а из них — свои, поменьше. Постепенно арена заполняясь острыми каменными кустами. Но девушка взмахнула посохом, и вокруг нее сформировалась сфера, срезающая все шипы. Еще насколько взмахов, и сфера уплотнилась. Лысый начал формировать новую технику. С новыми способностями он больше мог не складывать печати, но каждая техника требовала концентрации чакры. Однако он не успел — девушка ударила основанием посоха по полу, и во все стороны разошлась сфера воды, разбивающая его каменный сад, а затем приложившая и его самого.

Отлипнув от стены, лысый попытался снова встать на ноги, но получил посохом по голове и отключился.

— Он не готов, — заключила девушка.

В комнате бледный и замотанный синоби посмотрели на хозяина, но лицо того осталось непроницаемым.

— Увеличить нагрузки. Провал недопустим.

Глава 147.

Впервые за все время пребывания здесь я проснулся позже Ино. Девушка расчесывала волосы и, ну, приводила себя в порядок, так сказать. Она сидела ко мне спиной, но могла видеть через зеркало. Н-да, в другой ситуации я бы польстился на ее тело, прикрытое легким халатом, но что-то опасаюсь, что Яманака-старший таких действий не оценит. Сев на кровати, я потянулся.

— Почему не убираешь шрамы?

— Ты не первая, кто спрашивает.

— Хорошо. Но все равно ответь, — голос был спокоен — на меня не обижаются, хотя вчера были такие опасения.

Встал, начав одеваться, попутно ответив:

— Чтобы не забывать ошибки, которые я совершал, — если не вдаваться в подробности.

— Это так много ошибок было, или тебе за каждую сразу несколько шрамов оставляли? — в голосе появилась ирония.

— Первое. У меня было много проколов.

Ино отложила расческу и неожиданно потупилась.

— Като. Я хотела извиниться.

Я даже запнулся от такого заявления.

— Что-то я не помню ничего, за что ты бы могла извиняться.

— Ну, за тот наш разговор позавчера. Я тебе кучу гадостей наговорила...

Хмыкнул:

— Ино, ты произвела такое хорошее впечатление, не надо его ломать.

— М? — не поняла куноити.

Выдохнул, не люблю объяснять простые истины:

— Если ты не заметила, я предпочитаю говорить правду.

Девушка изогнула бровь, давая понять, что, по ее мнению, я сморозил невероятную глупость.

— Ну, если это необходимо для миссии, я, естественно, буду лгать. Но не в общении. А позавчера... Ты сказала, что думаешь, я сказал, что думаю. И я же признал, что считаю твои слова правдой. А на правду не обижаются. И уже тем более не стоит обижаться на то, что кто-то думает иначе, чем ты сам. Это глупо, — я подмигнул Ино, — Расслабься, напарница.

— Значит, мир? — все же решила подтвердить Ино.

— Мир.

Девушка поднялась и обернулась ко мне, хитро улыбнувшись.

— Значит, в знак примирения ты ведешь меня гулять.

И как я, дурак, повелся? Развели, как мальчишку, честное слово. Женщины.

— Оденься, в таком виде я тебя никуда не поведу.

Если она и смутилась, то выражалось это только слегка покрасневшими щечками, в остальном она лишь довольно улыбалась. А, пока она готовится, к слову...

— Мне позвать слуг?

— Нет, сама справлюсь, это недолго.

Итак, о чем я задумался? Отвернуться от зеркала. Свадебная церемония назначена на послезавтра. В городе вовсю идут приготовления, оформление, гостей приехало. Годжин, как-никак, достаточно близок к правящей элите, даже с некоторыми условностями входит в нее, так что гостей на знаменательном событии будет много. Элитники прочесывают город и всех въезжающих, насколько могут, но при таком соотношении проверяющих и въезжающих уследить за всеми невозможно. Поэтому надо сообщиться о своей прогулке, вдруг нам повезет. Хотя в такой ситуации надо, наверное, говорить — не повезет, раз на нас могут совершить покушение. Но, опять же, мы сами этого ждем. Тьфу, отвернуться от зеркала, а то мысли начинают путаться.

Мне одеться на выход было все же быстрее, намного быстрее, особенно при небольшой помощи чакры, когда даже сложные наряды можно надевать без посторонней помощи. Так что через полчаса мы проходили через ворота замка. В этот раз я намеренно остановился у охранника:

— Стражник. Передай любому Шугонин Джуниши, что мы покинули замок, — и, для надежности, бросил небольшой мешочек — не состояние, но пару-тройку хороших вечеров провести ему хватит.

— Слушаюсь, Годжин-сама, сию секунду, — стражник быстро спрятал мешочек — приятно иногда потратить чужие деньги — и скрылся в воротах, а на его место тут же пришел другой.

— Вам подать карету? — спросил сменщик.

— Нет, мы прогуляемся пешком.

Спустились по лестнице, и, подхватив Ино под локоток, я спросил:

— Ну и куда ты хочешь сходить? Город готовится к нашей свадьбе, так что даже не знаю, что тебе предложить.

Девушка задумалась, но тут же улыбнулась:

— Ты говорил, здесь есть картинные галереи. Я хочу взглянуть на одну из них.

— Как пожелаешь.

Я повел ее по улице. Выглядело это забавно — не мы сами, а то, что творилось вокруг. В связи с приготовлениями на улицах было достаточно людно, и в основном это были разного ранга служащие, от чиновников, назначенных для проведения мероприятия, до мелкой прислуги. Но забавно было то, что нас достаточно многие узнавали, кланялись, поздравляли. А за теми, кто узнавал поздравляли, и те, кто не узнавал сам, но слышал других. Так что на улице разговора не получилось, мы по большей просто слегка кивали на поздравления. Выглядеть высокомерным снобом не хотелось, Годжин совсем не такой, да и люди были искренни. Они смотрели на двух молодых людей, которые завтра сыграют свадьбу, а сегодня идут вместе и выглядят счастливыми. Все же роль с Ино мы отыгрывали, миссия есть миссия. Единственное, что мне не нравилось, так это повышенное внимание. Привыкший постоянно отслеживать наблюдение, сейчас я был под взглядами десятков людей сразу, а это действовало на нервы. Немного приглушив чувства, я почувствовал некоторое облегчение, но лишь на время. И какое-то время все было нормально, пока чувства вновь не забили тревогу. Что-то не так, что-то было не так, но я понятия не имел, что именно. Биджу! При таком количестве раздражителей я не смогу определить, что меня беспокоит.

Тем не менее, сохраняя лицо, двигался вместе с Ино к цели. Частная коллекция одной богатой семьи могла похвастаться многими картинами. Некоторые из них пережили пару мировых воин и лишь чудом не сгорели в их огне. Когда я получил заказ на кражу одной из картин от именно той семьи, был очень удивлен, когда по выполнении увидел всю коллекцию. Мы, конечно, без приглашения, но кто нам откажет в гостеприимстве?

Мы поднялись по лестнице крыльца и встретили дворецкого.

— Годжин-сама, Фуку-сама, Иннес-сама будет рада пригласить вас в гости, прошу, пройдите за мной.

Ино с некоторым удивлением посмотрела на меня, но я лишь ухмыльнулся. В просторной гостиной я указал ей на стены, и девушка начала понимать, куда я ее привел. На стенах висели картины, причем не самые интересные из коллекции — интересное нас ждало впереди.

Поднявшись на второй этаж, мы зашли в комнату, где на кресле сидела пожилая женщина. Иннес, именно ее заказ я выполнял, и история там была интересная. Сейчас женщина была уже стара, некогда роскошные каштановые волосы поседели и поредели, выразительные глаза уже не были столь живыми, кожа покрылась морщинами, ну, о фигуре судить было нельзя. Нет, я не видел ее в молодости. Хотя не так — я не был знаком с не в молодости.

— Простите, что не встаю, — женщина укрывалась пледом, встретив нас улыбкой.

— Что вы, Иннес-сан, — я вежливо поклонился, — вам готов простить все, что угодно.

— Годжин-кун, давно я тебя не видела. Совсем перестал заходить в гости, забыл, наверное. Да не стойте вы, присаживайтесь.

Я провел Ино до кресла и усадил ее, сам оставшись стоять.

— Отнюдь нет. Не хотел возвращаться с пустыми руками. Но, к сожалению, так и не нашел ничего, чем мог бы добавить вашу коллекцию. Так что пришел по другому поводу. Знакомьтесь, Фуку, моя будущая жена.

Иннес с интересом рассмотрела куноити:

— Настоящая красавица, — вынесла хозяйка свой вердикт.

— Благодарю вас, — поклонилась Ино.

— Я привел Фуку показать вашу коллекцию. Если вы, конечно же, не против, Иннес-сан.

Женщина с осуждением посмотрела на меня:

— Что за ужасы ты говоришь, милый мальчик. Конечно же, я не против. Смотрите, сколько пожелаете, я буду только рада. А сейчас простите меня, старость. Чувствуйте себя, как дома.

Вошел дворецкий, намекая, что нам стоит покинуть комнату, и мы не заставили себя ждать. Выйдя в коридор, я повел девушку в интересующие меня залы.

— Личная коллекция Иннес-сан одна из самых впечатляющих не только в Стране Огня, но и во всем мире. Почти все работы здесь — оригиналы. Большая часть написана в стиле Мимикоро Зецу, жившего триста лет назад или около того. Более ранние работы написаны в других стилях, и они, — я придвинулся к Ино, прошептав ей на ушко, — на мой взгляд очень условно называются искусством.

Ино подавила смешок, а мы зашли в первый зал.

— Я хотел начать именно отсюда, потому что знаю историю пяти из представленных здесь картин.

Поздний стиль, который я условно относил к искусству, напоминал художников древней Японии моего мира. Помнил я о них очень смутно, но именно здешние работы навели меня на ассоциации. А указанный мною Зецу рисовал уже, скорее, в европейском стиле. Ну и тут тоже существовали разные школы, возможно, пересекавшиеся с течениями художников того мира, но назывались иначе, да и фактор синоби сыграл свое — рисовали в этом мире намного меньше, чем в том.

В зале, помимо очень старой и дорогой мебели, на деньги от продажи которой можно было прожить в столице семьей лет пять, красовались десять картин. Мы остановились у одной из них. Некая беседка в занесенном снегом парке, и девушка, запечатленная в полный рост на скамье.

— Какай красивая, — восхищенно прошептала Ино.

Да, девушка была очень красивой. Стройная, и зимний наряд особо подчеркивал ее стройность. Роскошные каштановые волосы покрывала прозрачная ткань. Девушка смотрела с картины и улыбалась. Не просто улыбалась, она улыбалась любимому.

— Это Иннес-сан.

— Что?! — едва не выкрикнула Ино, но я успел приложить палец к ее рту.

— Тс-с-с, не кричи так.

— Не может быть!

Ухмыляюсь:

— Отчего же. Она была очень красивой женщиной. А мне, — удостоверившись, что нас не слышат, я продолжил тихо, — было очень сложно достать эту картину. Они встретились с художником очень далеко отсюда, я даже не уверен, где, и у них был бурный роман.