1 - Безымянный раб (главы 1 - 20)

Поставив кипятиться чайник, Ярослав или, как его очень часто звали многочисленные знакомые, Ярик полез в бар в поисках упаковки цитрамона. Уже вторую неделю никак не удавалось выспаться. И это было очень странно, более того, это было жутко неприятно, так как если он не спал свои законные восемь часов, то потом целый день болела голова и жутко резало глаза. Привычный к ночным бдениям за компьютером, он вполне досыпал свои часы днем, но сегодня было необходимо с утра переться в университет, где он преподавал на полставки уже целый год. Странное же то, что он уже довольно давно не работал по ночам, и обычно крепко спал, но вот уже которую ночь подряд он по полночи не смыкал глаз. Конечно, не то чтобы совсем не спал, а спал какими-то урывками по десять-пятнадцать минут, после чего просыпался в луже липкого холодного пота и подолгу неподвижно лежал, глядя в потолок, пытаясь привести в порядок бурлящую нервную систему. Да и как тут не просыпаться в поту, когда тебе снится всяческая дичь, от которой начинаешь сомневаться в своём психическом здоровье и хочется пойти к психиатру.

А как ещё прикажете реагировать на сон, в котором ты ощущаешь себя мелкой букашкой, которую лихим ветром занесло на руку бога или какого-то иного всемогущего существа, и это существо, словно забавляясь поднимает тебя высоко-высоко на протянутой ладони и начинает звать. Звать протяжным, заставляющим вибрировать всё твое существо зовом. Зовом, от которого хочется скрыться, зарыться куда-нибудь глубоко под пласты железобетона, чтобы тебя не достали те, кого зовут. Но ты не можешь ничего сделать, ты не можешь даже пошевелиться... Но самое страшное в этом понимание того, что так и должно быть. Ибо ты — дичь, дичь для охотника, который летит на зов, который отвечает на него своим криком. В этом крике сливаются в единый сплав ненависть, гордыня, торжество, ярость и мощь. Мощь, которую ты чувствуешь всеми фибрами своей души и просто обязан покориться.

И вот, появляются охотники. Они рассекают пространство широко раскрыв свои крылья, их стальные мускулы перекатываются под кожей, которую невозможно пробить оружием смертных, кошмарные когти готовы кромсать осмелившегося встать на пути, а глаза полыхают, словно капли первозданного огня и испепелят всякого ослушника, непокорного их воле. Это знание появляется в твоей голове откуда-то издалека, словно нашёптываемое тебе на ухо мерзким змеиным шёпотом, в котором таится высокомерное презрение высшего существа к тебе и твоим жалким силам...

На этом месте Ярослав всегда просыпался. Такая чушь сниться каждому человеку хотя бы раз в жизни, но ни один сон не повторяется со столь завидной регулярностью. Причем с каждым разом он становится все отчетливей и отчетливей. Позавчера этот сон приснился шесть раз, вчера — три, сегодня — всего один и за это большое спасибо, знал бы кого поблагодарить уж не поскупился бы!

Наконец цитрамон нашелся. Проглотив не запивая одну таблетку и сунув упаковку в сумку, Ярик пошёл готовить свой скудный завтрак — яичница с колбасой и чашка зеленого чая, вот и всё.

Разбив два яйца в глубокую тарелку и накрошив туда мелко порезанной колбасы, он начал всё это тщательно перемешивать, изредка поглядывая на часы.

— Не хватало ещё опоздать. — Странно, после того как он остался жить один, Ярослав стал часто разговаривать вслух. Какая-то пустота поселилась в стенах квартиры после отъезда родителей с сестрёнкой и братом в Америку, и эта пустота ощутимо давила на плечи, заставляя томиться от одиночества.

"Нет, не буду вспоминать. И так весь день испорчен, нечего портить его дальше", — сказал Ярослав для разнообразия проговорив это про себя. — "Они сделали свой выбор, а я свой и ничего тут не изменишь".

Быстро обжарив колбасно-яичную смесь на сковороде, и столь же быстро проглотив получившуюся яичницу, он в три глотка осушил чашку зеленого чая, похвалил себя за удачно выбранный вчера в магазине сорт и побежал одеваться.

"Хорошо хоть вчера не поленился брюки погладить", — с непонятным раздражением подумалось ему. По-быстрому одевшись и бегло проглядев ещё вчера заготовленную сумку — не забыл ли чего — вышел из квартиры, закрыл дверь и подошёл к лифту. Кнопку вызова опять какие-то уроды закоптили спичками, хорошо, что хоть ЖЭК недавно заменил все кнопки на металлические, и они пока держались. Лифта опять не было довольно долго, кто-то на верхних этажах их двадцатиэтажки зажал двери, ожидая непонятно чего или кого.

"Как забодала эта страна с её вечным бардаком", — тоскливо заныло в душе Ярослава. — "Неужели нельзя навести хоть где-то, хоть в такой малости порядок. Семья, небось, в Америке себя отлично чувствует".

"Остынь. Ты любишь эту страну, ты в ней родился, а бегут только трусы и предатели, которые отказываются от гражданства своей Родины", — внутренний голос как всегда вступил в спор в защиту идеалов и убеждений, которые составляли моральную основу жизни Ярослава, — "тебе просто тошно оттого, что этими предателями оказались члены твоей семьи, которых ты любишь и уважаешь. Несмотря на дикий скандал перед расставанием, ты их по-прежнему любишь".

Отец Ярослава — Клыков Владимир Федорович, профессор, доктор химических наук, год назад получил приглашение от одного крупного американского химического концерна. В руководстве концерна были столь сильно заинтересованы заполучить специалиста такого уровня, что выхлопотали гражданство для Владимира Федоровича и членов его семьи. Не долго думая, профессор принял решение и сделал ручкой кафедре родного университета, где получал целых пять тысяч рублей. Все члены семьи были в восторге, за исключением старшего сына, который считал что контракт в фирме это просто здорово, но смена гражданства недопустима и сопоставима с предательством. После нескольких довольно неприятных сцен с криками и хлопаньем дверьми, родители решили уехать без Ярослава — взрослый, двадцать четыре уже, скоро аспирантуру закончит, как программист уже неплохие деньги зарабатывает. Так что годик — другой побесится, посмотрит на этот бардак, одумается и приедет к своим.

Но Ярослав одумываться и не собирался, с детства увлекаясь историей, он болезненно переживал вся беды России, и самой возможности покинуть ее навсегда просто не представлял. Особенно тяжело было слушать разглагольствования своих ровесников, которые, дескать, не были бы такими идиотами и им просто жутко становиться от того, как они смогли бы зажигать в Америке, и вообще, Россию надо любить издалека, дабы она, не дай Бог, не ответила тебе взаимностью. Что тут скажешь, поколение Ярослава было поколением тех кто выбирает Пепси, и оздоровительные процессы, которые стали намечаться в России до их такого провинциального Сосновска, пусть даже и областного центра, пока ещё не докатились.

Вот с такими невесёлыми мыслями Ярослав и дождался наконец лифта. В этот момент хлопнула соседская дверь. Тридцатидвухлетний сосед Серёга как обычно напоминал вихрь: не успело затихнуть эхо от захлопнувшейся двери, как он уже стоял у дверей лифта.

— Здорово, Серёга, — поручкался с ним Ярик. Несмотря на разницу в возрасте, отношения у них были приятельские. — Как спалось сегодня?

— Чего риторические вопросы задаешь?! — сумничал тот. — Знаешь же ведь, что весь город эти хреновы сны видит. Вон, говорят целая комиссия сегодня из Москвы приезжает. Проверять нас будут.

— Надо же, черте какая уже по счету... На небо сегодня смотрел?

— Такое же, разве что чуть потемнее стало...

Вопрос про небо оставался актуален вот уже три месяца. Изменения, произошедшие с родным голубым небом и привычно белыми или серыми, если на заводе был выброс, облаками, породили множество слухов, домыслов и страхов. Чего только не говорилось за эти три месяца — за день не расскажешь. Рассматривались версии от экологической катастрофы до прилёта инопланетян, не был забыт и конец света. В Сосновск слетелись пророки, ясновидцы, экстрасенсы, контактёры и прочие маньяки со всей страны, говорят даже из зарубежья прибывать начали. А поводом для подобного ажиотажа послужило изменение цвета неба с нейтрального голубого на багровый, причем, что самое странное, не произошло никаких изменений с самим светом — то есть, если можно так сказать, спектральный состав света совершенно не изменился. Просто стало немного темней, словно красная туча закрыла солнце.

Изменения неба произошли одномоментно — просто заснули под одни, а проснулись под другим. Говорят, из космоса над городом видно красное пятно как над Юпитером, только размером поменьше — аккурат в пол Сосновской области. Всего таких пятен на планете было два: ещё одно возникло где-то в США.

Месяц назад стало появляться больше туч, участились грозы без дождя, появились проблемы с радиосвязью. В средствах массовой информации начали муссироваться слухи о возможной эвакуации всего города, но пока ни наши власти, ни американские у себя, предпринимать столько кардинальные шаги не спешили. Попробуй переселить пятисоттысячный город — это решение не из простых, тут никаких денег не хватит. Даже для американцев это накладно, не говоря уж про Россию. Но возможно, что двухнедельные кошмары у всего города заставят власти пошевелиться. Пока же было много слов, бесконечные делегации самых разных институтов и академий, но очень мало дел. Да и какие тут могут быть дела, если ни черта не понятно, что это за природное явление (да и природное ли?) и как на него стоит реагировать. А люди, а что люди — они живут как жили: ходят на работу, спят (когда удаётся!), бродят по магазинам по делу и без него, развлекаются — ничего не изменилось. Вот только в храмы чаще ходят, да самоубийств в последнюю неделю стало больше — кошмары начали сказываться.

Спустившись на первый этаж и открыв дверь подъезда, с, наверное, в тысячный раз сломанным домофоном Ярик вышел во двор, лениво перебрасываясь фразами с Сергеем. У выхода из подъезда они наскоро попрощались и разошлись в разные стороны — Серёге надо в компьютерную фирму, где он работает менеджером, а Ярославу на остановку.

Пятиминутная прогулка от дома до остановки немного подняла настроение Ярослава. Особенное постаралось на ниве жизненного тонуса небо над головой. Оно было сегодня багрово-красным с фиолетовыми вкраплениями. Перистые облака, расчертившие весь небосвод, словно подсвечивались прожекторами с пульсирующими фиолетовыми лучами. Где-то в вышине сверкали пучки молний. Безумные тени метались по небосклону, играя в свои непонятные игры. Именно так должно выглядеть небо ада: сочные багровые тона, свирепые схватки вечно голодных стихий и ощущение колоссального молота занесенного над твоей головой, как апофеоза нечеловеческого могущества. Но это взгляд только с одной стороны, с другой же, это демоническая завораживающая красота, заставляющая тебя смотреть и смотреть, упиваясь хищной магией адских красок. Только так, двояко и непередаваемо можно воспринимать это небесное явление.

— Сегодня что-то новенькое, — сообщил подошедшему Ярославу мужик, стоящий на остановке и с увлечением рассматривающий небо. Над левым нагрудным карманом у него была надпись "Слава тракторостроителям!".

Разговору начаться не дало подъехавшее маршрутное такси, в качестве которого служил один из недавно закупленных сосновской администрацией ПАЗиков. На него с облегчением сел не настроенный ни на какие абстрактные разговоры Ярослав, неизвестный же тракторостроитель остался на остановке.

Оплатив проезд, Ярослав проследовал в конец автобуса и сел у левого окна на заднем сиденье. Автобус был на удивление пуст, словно и нет семи тридцати утра, и люди не спешат на работу. Даже не все сидячие места были заняты. Куда-то подевались толпы пенсионеров, спешащих в сады. Обычно, в это время сложно не то что сесть, залезть в автобус проблематично. Середина мая, особенно когда стояла такая необычайно теплая погода, всегда характеризовалась бурным оживлением дачников, использовавших данный маршрут для поездок в дачный посёлок, который располагался практически за городом сразу же за техническим университетом, где учился и работал Клыков, а год назад работал его отец.

Все сидевшие люди ассоциировались со студентами или молодыми преподавателями, едущими на первую пару в университет. К этой же категории относились практически все немногие пассажиры заходящие в автобус на последующих остановках. Подавляющему большинству надо было ехать до конечной, где, собственно, и располагался университет.

Итак, тихо радуясь пустому автобусу, Ярослав с любопытством поглядывал в окно. Разговоры окружающих вертелись вокруг двух вещей: чертовщины в небе и не меньшей чертовщины во снах окружающих. "Замечательные" сны с охотниками беспокоили не одного Ярослава. Каждый второй жаловался на кошмары и пересказывал один и тот же сон. Общественное мнение дивилось подобной загадке природы, но уже довольно вяло. За три месяца она успела как-то приесться, надоесть. Уже не было жарких словесных баталий, которыми так славится молодежная аудитория, вне зависимости студенты ли это или молодые преподаватели. В автобусе царила спокойная убаюкивающая обстановка. Быть может, езжай автобус чуточку быстрей для Ярослава и остальных пассажиров эта поездка имела несколько иные последствия, но что было, то было. История, к сожалению, не терпит сослагательного наклонения.

* * *

Автобус не спеша подъезжал к университету, и люди начали готовиться к выходу. Было восемь часов утра. Ярик подхватил сумку и направился к дверям, как вдруг его внимание привлек матерный возглас водителя, и последующее за ним довольно резкое торможение. Сдержав очень нехорошие слова, характеризующие уровень умственной деятельности водителя, Ярослав бросил взгляд по курсу движения автобуса. Посмотрел и не смог оторвать взгляд.

— Это еще что такое? — раздался рядом возглас рослого парня, с рельефной мускулатурой, заметной даже под тонким свитером, в который он был одет. Парень принадлежал к тому типу, который очень нравиться девушкам: крепкий, подтянутый, буквально окруженный ореолом мужественности. Дорогой он во всю болтал с двумя девушками. Сейчас весь его вид выражал крайнее изумление, как впрочем и у всех остальных пассажиров.

Вид за окном стоил того оцепенения, что охватило людей. В небе над дорогой клубилась багровая тьма, иначе и не скажешь. Мрачные недобрые тучи прямо на глазах образовывали гигантский водоворот. Разряды молний проскакивали по краям воронки, ненавязчиво показывая поистине гигантскую энергию, затраченную на ее образование. Стремительно темнело. Через какие-то секунды в небе открылся провал, ведущий в неведомые бездны и заглядывающий в душу каждого, словно черный глаз демона из царства мрачного Аида. Ужас и смятение поселились в душах наблюдающих людей.

"Началось!" — сковала сердце и заставила дрожать колени паническая мысль. — "Началось!"

Хотя, что именно началось и как может закончиться вряд ли кто мог сказать. На мгновение, всё вокруг охватила звенящая тишина: все машины, люди, всё вокруг застыло в напряжении, некоторые водители выскочили на дорогу, вглядываясь во тьму. Складывалось ощущение, что кто-то нажал стоп-кадр на видеомагнитофоне и плёнка на какое-то мгновение застыла. Но вот в этом водовороте, в этом клубке тьмы, появились точки. Поразительно, но Ярик даже помыслить не мог, что у чёрного цвета может быть столько оттенков. Эти точки были словно квинтэссенция самого мрака. Сгустившись из первозданной тьмы, они замерли на мгновение, на один удар сердца, а потом понеслись к застывшим людям и машинам, быстро увеличиваясь в размерах и приобретая узнаваемые очертания.