1 - Безымянный раб (главы 1 - 20)

Виталий Зыков

ДОРОГА ДОМОЙ

Безымянный раб

Пророчества

"...И когда воссияет Красная Звезда на небосклоне, вестница бедствий и несчастий, надежда обречённых и погибель проклятых, придёт Враг общий, принеся на многострадальные земли Торна смерть, голод и тьму. Так готовьтесь же вартаги, встретим Врага во всеоружии..."

Фрагмент Фиорского пророчества (так называемые Списки Ужасов), частично расшифрованный по заказу Академии Общей Магии.

Часть первая

Прибытие

"...Первопричину произошедших в этот период событий часто уподобляют комку снега, вызвавшем сметающую всё на своем пути лавину, но этот подход в корне неверен. Нельзя сравнивать судьбу со слепой стихией... Нельзя. В данном случае, говоря о хаосе произошедших катаклизмов, уместно применять сравнение с мальчишкой с тонким прутиком, который интереса ради подошёл к муравейнику и пошуровал там, разрушая устоявшийся порядок. В роли муравейника выступает весь Торн, а в роли хулигана мальчишки — любящая такие шутки стерва Судьба..."

Надпись на обгорелом листе, найденном на пепелище Сардуорской библиотеки.

"Качества настоящего вождя обширны и разнообразны. Но наряду с такими важными вещами как воинское мастерство, мудрость, дальновидность, смекалка и множеством иных, столь же необходимых умений и способностей, существует кое-что такое, что иногда не просто дополняет, но и перевешивает всё остальное. Этим, чаще всего определяемым по косвенным признакам, фактором является удача".

Из наставлений Храбра Загорского, полководца Империи Сардуор.

Зачин

Тихо журчала вода в мраморном бассейне посреди площадки для медитаций. Золотые рыбки лениво разевали рты, безуспешно пытаясь что-то сказать. Плавники у них еле шевелились, будто опахало в руках старого раба. Даже бронзовые дракончики с бьющими из раскрытых пастей серебряными струями воды выглядели какими-то расслабленными. Яркое солнце и лёгкий бриз из бухты смешались в тягучем и навевающем дремоту коктейле. Нега туманила разум. Нет, спать не хотелось совершенно, но вот полежать в блаженной неподвижности в тихом уголочке — это да. На маленькой площадке для медитаций никого не было кроме молодого красивого мужчины лет тридцати двух. Он полулежал на переносном деревянном заваленном подушками ложе в тени ограждающей площадку каменной стены и предавался праздному безделью.

Молодого мужчину звали Айрунгом. Одетый в просторную серую хламиду члена Ложи Магов при Академии Общей Магии он был подобен множеству таких же молодых людей. Отличала его разве что рубиновая серьга в левом ухе, да серебряная печатка на мизинце правой руки. Но именно эти детали одежды и позволяли ему нежиться в тишине и покое в этом уединенном уголке. Да и кто посмеет потревожить человека с серьгой Истинного мага, пусть и низшего ранга, на что недвусмысленно указывала руническая четвёрка на перстне. Но и это не было самым важным. По коридорам Академии уже давно ходили слухи о подающем большие надежды любимчике самого Архимага Виттора. Так что льер Айрунг мог многое себе позволить. Вот и теперь он ушёл с собрания старых зануд, как именовал собравшихся на диспут простых магов, пусть и первого уровня.

— Только крохоборы, и ни одного Истинного. Как будто они могут хоть что-то путное сообщить. Сидят, бородами трясут, посохами стучат, — молодой Истинный раздраженно сплюнул. — Капля силы и немного знаний, а всё туда же — о нуждах мира судачат! Ворюги!

Эти мысли смыли блаженное состояние расслабленности и умиротворения, возвратив в суровые будни капитана-мага.

"Махнуть бы сейчас в море, к Змеиному архипелагу. Поближе к Голове, да пара абордажей... Красота!" — Эта мысль заставила блаженно зажмуриться.

— Всё мечтаешь? Как был мальчишкой, так и остался. — Скрежещущий стальной иглой по стеклу раздался над ухом неприятный властный голос. Айрунг вздрогнул и резво вскочил, вытягиваясь во фрунт:

"Опять проморгал! Как же он так незаметно подбирается-то?!"

— Потому и незаметно, что я Магистр Наказующих, а не мечтающий о глупых сражениях сопляк! — Легко раскусил мысли молодого мага пришелец. Последние слова были произнесены с затаённой яростью, хотя со стороны это выглядело комично. Незаметно подошедший человек выглядел не старше двадцати, а это очень и очень сложно в его триста пятьдесят один. Не всякому такое дано, но на то он, опять же, и Магистр Наказующих.

— Льер Бримс, — Айрунг почтительно склонил голову. Несмотря на всю свою безбашенность и уверенность в себе, Бримса он боялся, как боялись его абсолютно все. Даже Архимаг. Да и как не боятся, если это лучший боевой маг Торна за последние три столетия, одарённый не только чудовищным по своей мощи Даром, но и острейшим умом и способностью этот ум умело применять. Стать в какие-то сто пять лет Магистром Наказующих, возглавив самую засекреченную службу во всём Нолде и превратив её в идеальный инструмент, держащий в страхе весь Торн от Суура до Сардуора, заставляющий просыпаться в холодном поту не одного правителя. Это был страшный человек, который легко мог бы принять Скипетр Власти Архимага, но считающий своим долгом занимать своё текущее положение. И никто не знал зачем ему это нужно. Себе на уме человек, если можно так называть прожившего уже больше трёх столетий мага.

— Да давно я уже льер Бримс, давно. — Похоже сегодня Бримс решил поиграть в старого брюзгу. — А вот ты у нас ещё молодой, горячий. О походах вот мечтаешь, когда о карьере надо думать! Рано Виттор тебе командовать позволил, ой рано! Ко мне бы тебя, уж я охладил бы твой пыл! Быстро!

Айрунг боязливо поёжился. Стоящий перед ним белобрысый двадцатилетний, вечно прячущий взгляд парень, одетый в ослепительно белые брюки и рубаху, в мягких полусапожках того же цвета, подпоясанный неизменной белой перевязью с мечом, производил обманчиво мягкое впечатление, но слава свирепого диктатора бежала далеко впереди него. А уж называть самого Архимага только по имени могли себе позволить немногие.

— Что заёрзал?! Тебе что было сказано? Потрись среди обычных магов, послушай их, поговори. Учись располагать к себе людей! Иначе не видать тебе членства в Совете Мастеров как своих ушей. И отец не поможет! — Говоря всё это для полноты впечатлений Бримс упер свой взгляд в Айрунга, и сразу стало понятно почему он избегает смотреть собеседникам в глаза. Словно мешок с песком лёг молодому магу на плечи, сердце учащённо забилось. С Магистром были шутки плохи. — Что молчишь?

— Мне нечего сказать, льер. Я действительно виноват. Сегодня отличная погода, а эти старики были столь занудны, что я не смог устоять перед искушением... Я сожалею и готов искупить свой проступок! — Айрунг подчёркнуто поедал начальство глазами. Бримс вздохнул.

— Мальчишка! Ладно, я пришел не за этим. Совет Мастеров решил поручить именно тебе важное дело... В твоём вкусе, — тонкая улыбка невесомо скользнула по лицу в ответ на радостный блеск в глазах Айрунга. — Речь идёт об экспедиции в Запретные земли!

— Когда?! — коротким выдохом выскочил вопрос.

— Через три дня. Возьмёшь свой корабль и двинешь через Темный океан к Саурдуору. Там пройдёшь вдоль берега делая замеры. Список необходимого реквизита и карту маршрута возьмёшь у моего секретаря... Что, хочешь спросить, а за каким собственно мархузом об этом тебе пришел сообщать Магистр Наказующих? То, с чем мог справиться обычный мальчишка?

— Ну, не знаю... Вообще-то, да!

— А затем, что это будет не обычное патрулирование на предмет Запретной магии.

Айрунг подался вперед, словно гончая перед броском. Тайна сейчас касалась его своим мягким покрывалом. Бримс видел это всё и понимающе усмехался.

— Какой молодой и любопытный... Мда, о чём это я? Ах, да, над Запретными землями ощущается непонятное напряжение... Недалеко от Гуур'о'деми...

— Что?! Заар'х'дор просыпается!? — с напряжением в голосе воскликнул Айрунг.

— Тихо, тихо. Конечно нет. Высоко в небе чувствуется напряжение ткани реальности..., — Бримс помолчал и следующими словами словно припечатал. — Грядёт Прорыв. Как во времена Птоломея.

— Не может быть. Построить портал за пределы мира не сможет никто...

— Ты что, идиот?! Я разве сказал, что их отворяют с нашей стороны? Ткань реальности просто подрагивает, медленно расслаиваясь. Это очень похожее на одно природное явление, описанное в старых хрониках.

— Я ни о чём похожем и не слышал, — протянул Айрунг.

Бримс насмешливо глянул на мага:

— Конечно, кто сейчас интересуется древними сказками о вартагах, кроме стариков вроде меня. Обрывками легенд об их обрядах и праздниках, мифами о старой как мир Гуур'о'деми и творимых там раз в тысячелетие обрядах.

— Что?! Вартаги не сказка? — Айрунг удивился настолько сильно, что забыл с кем разговаривает, но его собеседник не стал заострять внимание на непочтительном тоне. Бримс стоял и смотрел куда-то в бескрайнюю синеву неба. Посмотревший туда же Айрунг ничего не увидел. Молодой маг растерянно дёрнул плечом, но тут снова заговорил Магистр Наказующих, подводя своими словами какую-то незримую черту:

— А вот это тебе и предстоит выяснить!

* * *

В это же время за сотни лиг от Нолда в Пустоши, что в Запретных землях, шаман ургов Пуас лежал у яростно пышущего жаром костра дрожа всем телом. Сегодняшнее общение с духами предков прошло очень бурно. Даже более чем бурно. Зархр, брат воинственного Юрги, был сегодня необычайно многословен. Даже будучи одним из сильнейших шаманов ургов Пуас с трудом провёл обряд призывания. Не всякий это смог бы.

"Да какой там не всякий — никто другой не смог бы такого!" — не смотря на усталость и сильнейшее потрясение, гордость распирала грудь. Но предаваться радости было некогда. Великий Отец подарил Пуасу шанс, который нельзя было упустить. Шанс возвыситься над остальными.

Обычно Отец говорил неясными образами, которые с трудом поддавались расшифровке. Чаще всего удавалось понять смысл послания только после произошедшего события, но сегодня всё было иначе. Отец был понятен как никогда. Перед внутренним взором Пуаса опять встал двуликий образ могучей силы Разрушителя и Уничтожителя. Этой кошмарной сущности, что была воспета ещё на заре эпохи пророками и провидцами древности. И только сплотившиеся урги могли выжить в наступающем хаосе, а ему, Пуасу, предстояло послужить вождём грядущего союза! Осталось только убедить в этом остальных ургов, а особенно, шаманов.

С такими мыслями Пуас решительно вскочил на ноги и оперевшись на копьё с листовидным наконечником или, иначе говоря, пальму, уверенным голосом начал созывать подчинённых ему воинов. Предстояло много дел...

* * *

Мрачной громадой высится белоснежная, как насмешка судьбы, трёхступенчатая пирамида старого дворца. Сложенный из белого мрамора он на добрую полусотню саженей возвышается над окружающим зеленым великолепием знаменитого парка Талака. Ничто не уродует суровую красоту камня. Никаких каменных фигур и затейливой резьбы, только естественный замысловатый рисунок мрамора и всё. Здесь не слышался шум, свойственный столицам прочих государств. Неестественная тишина, тенью скользящие люди, зелень деревьев и белый камень. В обычном случае, такой набор подарил бы ощущение умиротворённости и спокойствия, но этот случай не был обычным. Величественная красота этого места не могла оттенить гнетущее чувство страха и ощущения загубленных жизней. Талак, столица непознанного Тлантоса был построен на месте Некронда — другой столицы, но уже древнего королевства магов. Чёрных магов. И здешние места не смотря на прошедшие века всё еще помнили времена их кровавого правления.

Но теперешние правители не спешили менять своё местопребывание. Фердинанд, облачённый в зелёную королевскую мантию, стоял у окна и смотрел в даль, туда, где лежал сокрытый туманом Сардуор. Правая рука лениво теребила висящий на шее костяной медальон. За спиной раздались мягкие шаги. Вошедший в зал приблизился к правителю и остановился в некотором отдалении. По тёмным углам вновь расползлась тишина. Фердинанд выдержал приличествующую его положению паузу и властно приказал:

— Говори!

— Слушаюсь, мой повелитель! — строго покроя кожаная одежда, спокойное открытое лицо, русые волосы, курносый нос, добрые глаза и медальон Допущенного ко Двору составляли привычный образ начальника разведки Маркуса. — Получены доклады от лазутчиков с Нолда и Гарташа.

Фердинанд не спеша обернулся к вошедшему:

— И что?! — при этих словах правая бровь приподнялась, выгибаясь хищной дугой.

— С Нолда в сторону Сардуора вышел морской охотник под известным Вашему Величеству названием "Поцелуй Великого Змея", — голос говорившего был спокоен и уверен.

— Это не тот ли, где капитанствует этот, — король щёлкнул пальцами.

— Айрунг, льер Айрунг, — подсказал Маркус.

— Который считается сыном Архимага Виттора? — усмешка стала более явной.

— Совершенно верно, мой король. Совершенно верно. Кроме того, зашевелились разведки Гарташа и Зелода.

— Там всё как обычно? Следят друг за другом и за Нолдом, но ничего не понимают?

— Да, мой король. Эльфы и орки молчат, остальным же нет ни до чего дела... — Маркус на секунду прервался и откашлялся. — Наши агенты отправились в Гурр, Сарму и Землю Наместника. Им отданы приказы из согласованного ранее списка первоочередных мероприятий.

— Отлично, просто отлично, — король Фердинанд снова повернулся к окну и потёр руки, а затем с торжеством в голосе продолжил: — Кажется, началось, Маркус. Ведь началось же, а?!

— Да, Ваше Величество, началось! — глаза начальника разведки светились тем же мрачным торжеством, что и у его короля.

* * *

Неподвижные ранее силы пришли в движение. То тут, то там проявляли себя давно забытые ордена и клики магов. Лихорадочно работали спецслужбы. Засиявшая на небосклоне красная звезда пророчества разбудила многих, очень многих. Но не всех. И слава Творцу, что не всех. Не зря говорили Древние: не буди лихо, пока спит тихо.

Забытые всеми расами, пережившие своих победителей, бесформенные сущности былого ужаса незримо довлели над миром. Тёмные тени павшего Величия продолжали видеть свои кошмарные сны, не просыпаясь уже которое тысячелетие под гнётом величайших заклятий своих врагов. Тёмные глубины бездны Нижнего мира оставались неподвижными... Пока.

Глава 1

Человек это существо, которое ленится делать абсолютно всё: учиться, готовить, выбрасывать мусор, работать, собираться на работу... особенно собираться на работу. Ярослав ненавидел именно эти предрассветные часы, когда приходится с трудом открыв глаза искать орущий будильник, ориентируясь исключительно на звук, с тоскливой злобой вспоминая то, за каким, собственно, чёртом дёрнуло тебя настроить это воплощение кошмарного человеческого гения на шесть часов утра. Вообще, в теле Ярослава уживались как будто два разных человека. Ярослав вечерний был образцом целеустремлённости в области планирования будущего дня и именно он всегда ставил будильник на самую высокую книжную полку, на которую Ярослав утренний ни за какие коврижки не поставил бы столь надоедливую вещь. Высокая полка гарантировала то, что по пути между постелью и будильником Ярослав если и не проснётся, то, по крайней мере, найдёт в себе силы дойти до душа. Как уже повторялось с завидным постоянством вот уже целый год, уловка сработала — приняв душ, Ярослав был вполне готов к грядущему рабочему дню.

Поставив кипятиться чайник, Ярослав или, как его очень часто звали многочисленные знакомые, Ярик полез в бар в поисках упаковки цитрамона. Уже вторую неделю никак не удавалось выспаться. И это было очень странно, более того, это было жутко неприятно, так как если он не спал свои законные восемь часов, то потом целый день болела голова и жутко резало глаза. Привычный к ночным бдениям за компьютером, он вполне досыпал свои часы днем, но сегодня было необходимо с утра переться в университет, где он преподавал на полставки уже целый год. Странное же то, что он уже довольно давно не работал по ночам, и обычно крепко спал, но вот уже которую ночь подряд он по полночи не смыкал глаз. Конечно, не то чтобы совсем не спал, а спал какими-то урывками по десять-пятнадцать минут, после чего просыпался в луже липкого холодного пота и подолгу неподвижно лежал, глядя в потолок, пытаясь привести в порядок бурлящую нервную систему. Да и как тут не просыпаться в поту, когда тебе снится всяческая дичь, от которой начинаешь сомневаться в своём психическом здоровье и хочется пойти к психиатру.

А как ещё прикажете реагировать на сон, в котором ты ощущаешь себя мелкой букашкой, которую лихим ветром занесло на руку бога или какого-то иного всемогущего существа, и это существо, словно забавляясь поднимает тебя высоко-высоко на протянутой ладони и начинает звать. Звать протяжным, заставляющим вибрировать всё твое существо зовом. Зовом, от которого хочется скрыться, зарыться куда-нибудь глубоко под пласты железобетона, чтобы тебя не достали те, кого зовут. Но ты не можешь ничего сделать, ты не можешь даже пошевелиться... Но самое страшное в этом понимание того, что так и должно быть. Ибо ты — дичь, дичь для охотника, который летит на зов, который отвечает на него своим криком. В этом крике сливаются в единый сплав ненависть, гордыня, торжество, ярость и мощь. Мощь, которую ты чувствуешь всеми фибрами своей души и просто обязан покориться.

И вот, появляются охотники. Они рассекают пространство широко раскрыв свои крылья, их стальные мускулы перекатываются под кожей, которую невозможно пробить оружием смертных, кошмарные когти готовы кромсать осмелившегося встать на пути, а глаза полыхают, словно капли первозданного огня и испепелят всякого ослушника, непокорного их воле. Это знание появляется в твоей голове откуда-то издалека, словно нашёптываемое тебе на ухо мерзким змеиным шёпотом, в котором таится высокомерное презрение высшего существа к тебе и твоим жалким силам...

На этом месте Ярослав всегда просыпался. Такая чушь сниться каждому человеку хотя бы раз в жизни, но ни один сон не повторяется со столь завидной регулярностью. Причем с каждым разом он становится все отчетливей и отчетливей. Позавчера этот сон приснился шесть раз, вчера — три, сегодня — всего один и за это большое спасибо, знал бы кого поблагодарить уж не поскупился бы!

Наконец цитрамон нашелся. Проглотив не запивая одну таблетку и сунув упаковку в сумку, Ярик пошёл готовить свой скудный завтрак — яичница с колбасой и чашка зеленого чая, вот и всё.

Разбив два яйца в глубокую тарелку и накрошив туда мелко порезанной колбасы, он начал всё это тщательно перемешивать, изредка поглядывая на часы.

— Не хватало ещё опоздать. — Странно, после того как он остался жить один, Ярослав стал часто разговаривать вслух. Какая-то пустота поселилась в стенах квартиры после отъезда родителей с сестрёнкой и братом в Америку, и эта пустота ощутимо давила на плечи, заставляя томиться от одиночества.

"Нет, не буду вспоминать. И так весь день испорчен, нечего портить его дальше", — сказал Ярослав для разнообразия проговорив это про себя. — "Они сделали свой выбор, а я свой и ничего тут не изменишь".

Быстро обжарив колбасно-яичную смесь на сковороде, и столь же быстро проглотив получившуюся яичницу, он в три глотка осушил чашку зеленого чая, похвалил себя за удачно выбранный вчера в магазине сорт и побежал одеваться.

"Хорошо хоть вчера не поленился брюки погладить", — с непонятным раздражением подумалось ему. По-быстрому одевшись и бегло проглядев ещё вчера заготовленную сумку — не забыл ли чего — вышел из квартиры, закрыл дверь и подошёл к лифту. Кнопку вызова опять какие-то уроды закоптили спичками, хорошо, что хоть ЖЭК недавно заменил все кнопки на металлические, и они пока держались. Лифта опять не было довольно долго, кто-то на верхних этажах их двадцатиэтажки зажал двери, ожидая непонятно чего или кого.

"Как забодала эта страна с её вечным бардаком", — тоскливо заныло в душе Ярослава. — "Неужели нельзя навести хоть где-то, хоть в такой малости порядок. Семья, небось, в Америке себя отлично чувствует".

"Остынь. Ты любишь эту страну, ты в ней родился, а бегут только трусы и предатели, которые отказываются от гражданства своей Родины", — внутренний голос как всегда вступил в спор в защиту идеалов и убеждений, которые составляли моральную основу жизни Ярослава, — "тебе просто тошно оттого, что этими предателями оказались члены твоей семьи, которых ты любишь и уважаешь. Несмотря на дикий скандал перед расставанием, ты их по-прежнему любишь".

Отец Ярослава — Клыков Владимир Федорович, профессор, доктор химических наук, год назад получил приглашение от одного крупного американского химического концерна. В руководстве концерна были столь сильно заинтересованы заполучить специалиста такого уровня, что выхлопотали гражданство для Владимира Федоровича и членов его семьи. Не долго думая, профессор принял решение и сделал ручкой кафедре родного университета, где получал целых пять тысяч рублей. Все члены семьи были в восторге, за исключением старшего сына, который считал что контракт в фирме это просто здорово, но смена гражданства недопустима и сопоставима с предательством. После нескольких довольно неприятных сцен с криками и хлопаньем дверьми, родители решили уехать без Ярослава — взрослый, двадцать четыре уже, скоро аспирантуру закончит, как программист уже неплохие деньги зарабатывает. Так что годик — другой побесится, посмотрит на этот бардак, одумается и приедет к своим.

Но Ярослав одумываться и не собирался, с детства увлекаясь историей, он болезненно переживал вся беды России, и самой возможности покинуть ее навсегда просто не представлял. Особенно тяжело было слушать разглагольствования своих ровесников, которые, дескать, не были бы такими идиотами и им просто жутко становиться от того, как они смогли бы зажигать в Америке, и вообще, Россию надо любить издалека, дабы она, не дай Бог, не ответила тебе взаимностью. Что тут скажешь, поколение Ярослава было поколением тех кто выбирает Пепси, и оздоровительные процессы, которые стали намечаться в России до их такого провинциального Сосновска, пусть даже и областного центра, пока ещё не докатились.

Вот с такими невесёлыми мыслями Ярослав и дождался наконец лифта. В этот момент хлопнула соседская дверь. Тридцатидвухлетний сосед Серёга как обычно напоминал вихрь: не успело затихнуть эхо от захлопнувшейся двери, как он уже стоял у дверей лифта.

— Здорово, Серёга, — поручкался с ним Ярик. Несмотря на разницу в возрасте, отношения у них были приятельские. — Как спалось сегодня?

— Чего риторические вопросы задаешь?! — сумничал тот. — Знаешь же ведь, что весь город эти хреновы сны видит. Вон, говорят целая комиссия сегодня из Москвы приезжает. Проверять нас будут.

— Надо же, черте какая уже по счету... На небо сегодня смотрел?

— Такое же, разве что чуть потемнее стало...

Вопрос про небо оставался актуален вот уже три месяца. Изменения, произошедшие с родным голубым небом и привычно белыми или серыми, если на заводе был выброс, облаками, породили множество слухов, домыслов и страхов. Чего только не говорилось за эти три месяца — за день не расскажешь. Рассматривались версии от экологической катастрофы до прилёта инопланетян, не был забыт и конец света. В Сосновск слетелись пророки, ясновидцы, экстрасенсы, контактёры и прочие маньяки со всей страны, говорят даже из зарубежья прибывать начали. А поводом для подобного ажиотажа послужило изменение цвета неба с нейтрального голубого на багровый, причем, что самое странное, не произошло никаких изменений с самим светом — то есть, если можно так сказать, спектральный состав света совершенно не изменился. Просто стало немного темней, словно красная туча закрыла солнце.

Изменения неба произошли одномоментно — просто заснули под одни, а проснулись под другим. Говорят, из космоса над городом видно красное пятно как над Юпитером, только размером поменьше — аккурат в пол Сосновской области. Всего таких пятен на планете было два: ещё одно возникло где-то в США.

Месяц назад стало появляться больше туч, участились грозы без дождя, появились проблемы с радиосвязью. В средствах массовой информации начали муссироваться слухи о возможной эвакуации всего города, но пока ни наши власти, ни американские у себя, предпринимать столько кардинальные шаги не спешили. Попробуй переселить пятисоттысячный город — это решение не из простых, тут никаких денег не хватит. Даже для американцев это накладно, не говоря уж про Россию. Но возможно, что двухнедельные кошмары у всего города заставят власти пошевелиться. Пока же было много слов, бесконечные делегации самых разных институтов и академий, но очень мало дел. Да и какие тут могут быть дела, если ни черта не понятно, что это за природное явление (да и природное ли?) и как на него стоит реагировать. А люди, а что люди — они живут как жили: ходят на работу, спят (когда удаётся!), бродят по магазинам по делу и без него, развлекаются — ничего не изменилось. Вот только в храмы чаще ходят, да самоубийств в последнюю неделю стало больше — кошмары начали сказываться.

Спустившись на первый этаж и открыв дверь подъезда, с, наверное, в тысячный раз сломанным домофоном Ярик вышел во двор, лениво перебрасываясь фразами с Сергеем. У выхода из подъезда они наскоро попрощались и разошлись в разные стороны — Серёге надо в компьютерную фирму, где он работает менеджером, а Ярославу на остановку.

Пятиминутная прогулка от дома до остановки немного подняла настроение Ярослава. Особенное постаралось на ниве жизненного тонуса небо над головой. Оно было сегодня багрово-красным с фиолетовыми вкраплениями. Перистые облака, расчертившие весь небосвод, словно подсвечивались прожекторами с пульсирующими фиолетовыми лучами. Где-то в вышине сверкали пучки молний. Безумные тени метались по небосклону, играя в свои непонятные игры. Именно так должно выглядеть небо ада: сочные багровые тона, свирепые схватки вечно голодных стихий и ощущение колоссального молота занесенного над твоей головой, как апофеоза нечеловеческого могущества. Но это взгляд только с одной стороны, с другой же, это демоническая завораживающая красота, заставляющая тебя смотреть и смотреть, упиваясь хищной магией адских красок. Только так, двояко и непередаваемо можно воспринимать это небесное явление.

— Сегодня что-то новенькое, — сообщил подошедшему Ярославу мужик, стоящий на остановке и с увлечением рассматривающий небо. Над левым нагрудным карманом у него была надпись "Слава тракторостроителям!".

Разговору начаться не дало подъехавшее маршрутное такси, в качестве которого служил один из недавно закупленных сосновской администрацией ПАЗиков. На него с облегчением сел не настроенный ни на какие абстрактные разговоры Ярослав, неизвестный же тракторостроитель остался на остановке.

Оплатив проезд, Ярослав проследовал в конец автобуса и сел у левого окна на заднем сиденье. Автобус был на удивление пуст, словно и нет семи тридцати утра, и люди не спешат на работу. Даже не все сидячие места были заняты. Куда-то подевались толпы пенсионеров, спешащих в сады. Обычно, в это время сложно не то что сесть, залезть в автобус проблематично. Середина мая, особенно когда стояла такая необычайно теплая погода, всегда характеризовалась бурным оживлением дачников, использовавших данный маршрут для поездок в дачный посёлок, который располагался практически за городом сразу же за техническим университетом, где учился и работал Клыков, а год назад работал его отец.

Все сидевшие люди ассоциировались со студентами или молодыми преподавателями, едущими на первую пару в университет. К этой же категории относились практически все немногие пассажиры заходящие в автобус на последующих остановках. Подавляющему большинству надо было ехать до конечной, где, собственно, и располагался университет.

Итак, тихо радуясь пустому автобусу, Ярослав с любопытством поглядывал в окно. Разговоры окружающих вертелись вокруг двух вещей: чертовщины в небе и не меньшей чертовщины во снах окружающих. "Замечательные" сны с охотниками беспокоили не одного Ярослава. Каждый второй жаловался на кошмары и пересказывал один и тот же сон. Общественное мнение дивилось подобной загадке природы, но уже довольно вяло. За три месяца она успела как-то приесться, надоесть. Уже не было жарких словесных баталий, которыми так славится молодежная аудитория, вне зависимости студенты ли это или молодые преподаватели. В автобусе царила спокойная убаюкивающая обстановка. Быть может, езжай автобус чуточку быстрей для Ярослава и остальных пассажиров эта поездка имела несколько иные последствия, но что было, то было. История, к сожалению, не терпит сослагательного наклонения.

* * *

Автобус не спеша подъезжал к университету, и люди начали готовиться к выходу. Было восемь часов утра. Ярик подхватил сумку и направился к дверям, как вдруг его внимание привлек матерный возглас водителя, и последующее за ним довольно резкое торможение. Сдержав очень нехорошие слова, характеризующие уровень умственной деятельности водителя, Ярослав бросил взгляд по курсу движения автобуса. Посмотрел и не смог оторвать взгляд.

— Это еще что такое? — раздался рядом возглас рослого парня, с рельефной мускулатурой, заметной даже под тонким свитером, в который он был одет. Парень принадлежал к тому типу, который очень нравиться девушкам: крепкий, подтянутый, буквально окруженный ореолом мужественности. Дорогой он во всю болтал с двумя девушками. Сейчас весь его вид выражал крайнее изумление, как впрочем и у всех остальных пассажиров.

Вид за окном стоил того оцепенения, что охватило людей. В небе над дорогой клубилась багровая тьма, иначе и не скажешь. Мрачные недобрые тучи прямо на глазах образовывали гигантский водоворот. Разряды молний проскакивали по краям воронки, ненавязчиво показывая поистине гигантскую энергию, затраченную на ее образование. Стремительно темнело. Через какие-то секунды в небе открылся провал, ведущий в неведомые бездны и заглядывающий в душу каждого, словно черный глаз демона из царства мрачного Аида. Ужас и смятение поселились в душах наблюдающих людей.

"Началось!" — сковала сердце и заставила дрожать колени паническая мысль. — "Началось!"

Хотя, что именно началось и как может закончиться вряд ли кто мог сказать. На мгновение, всё вокруг охватила звенящая тишина: все машины, люди, всё вокруг застыло в напряжении, некоторые водители выскочили на дорогу, вглядываясь во тьму. Складывалось ощущение, что кто-то нажал стоп-кадр на видеомагнитофоне и плёнка на какое-то мгновение застыла. Но вот в этом водовороте, в этом клубке тьмы, появились точки. Поразительно, но Ярик даже помыслить не мог, что у чёрного цвета может быть столько оттенков. Эти точки были словно квинтэссенция самого мрака. Сгустившись из первозданной тьмы, они замерли на мгновение, на один удар сердца, а потом понеслись к застывшим людям и машинам, быстро увеличиваясь в размерах и приобретая узнаваемые очертания.

Волна первобытного ужаса тёмной волной окатила Ярослава, все его члены охватила дичайшая слабость, и чтобы не упасть он оперся о поручень. Но вслед за волной ужаса пришло узнавание, и от этого стало еще страшней. Хотя казалось, что бояться больше уже невозможно! Окинув окружающих взглядом, Ярослав осознал родство с окружающими, родство вызванное переживаемым кошмаром. Люди напоминали сбившееся в кучу стадо овец, увидевших кровожадного волка. Это касалось не только пассажиров автобуса, но и людей на улице, в других автомобилях — все застыв покорно ждали своей участи. Ибо точки превратились в тварей из кошмаров, которые терзали людей на протяжении долгих ночей. На них летели Охотники, Те, кто снятся по ночам.

Распространяя вокруг себя волны ужаса, кошмарные, одетые в броню твари, летящие на могучих крыльях, атаковали скопления людей и крупные автомобили. Но даже непосредственная опасность не смогла заставить людей бежать и спасать свои жизни. В оцепенении, охватившем людей было нечто неестественное. Бежать прочь от опасности — это один из базовых инстинктов человека, но сейчас он почему-то не сработал.

Каждая тварь словно заранее выбрала себе цель и целеустремленно летела именно к ней. Атакующие действовали чётко и слаженно, всё это фиксировал мозг Ярослава, тщетно пытающегося разорвать оковы неподвижности. Но тут их автобус накрыла тень атакующей твари, раздалось яростное хлопанье крыльев, и машину сотряс страшный удар. Крышу словно копья пронзили чёрные когти, снова раздалось хлопанье крыльев, рывок и Ярослав упал в проход автобуса, сильно ударившись головой. Последнее, что промелькнуло перед его взором была убегающая земля за окном автобуса.

Глава 2

Пробуждение было тяжелым. Все конечности затекли до невозможности. Для того, чтобы пошевелить хотя бы пальцем, приходилось собирать в кулак всю волю. Ярослав слабо застонал. Вернее, подумал, что застонал — он не слышал ни звука. Так бывает, когда в пустой квартире в полной темноте работает телевизор с выключенным звуком. Мерцает экран, движутся картинки, но ухо не в состоянии уловить ни малейшего шороха.

"Оглох?!!" — пронзила мозг паническая мысль. — "Но почему?! Что произошло?!"

И тут память услужливо преподнесла картинки ожившего кошмара — воронка в небе, атака чудовищ, полёт автобуса.

"Вот так и сходят с ума", — торжествующе произнёс внутренний голос.

Вместе с памятью начал возвращаться и слух. Первым проявился скрежет чего-то очень твёрдого и острого по металлу. Этот звук заставил на время забыть про онемение охватившее тело. На лице Ярика появилась гримаса раздражения.

— Кому там неймётся? — со злостью прошептал он. Слова, подобно путнику идущему сквозь заросли, сухо проталкивались через пересохшие губы. С огромным трудом разлепив глаза он тут же их закрыл. Изображение было нечетким. Глаза словно затянуты мутной пеленой, голова сильно кружится.

Подождав пока головокружение уймется, Ярик снова попытался осмотреться. Во второй раз это оказалось гораздо легче и результативней — прямо перед собой Ярослав разглядел помятое ведро неопределенного цвета, к тому же заляпанное маслом. Сам же он лежал на животе на полу автобуса головой под сиденьем.

Посчитав такое положение недостойным высокого звания человека, Ярослав попытался встать на четвереньки. Как ни странно, это ему удалось — конечности слушались уже гораздо лучше.

— Ничего, мы еще повоюем, — для собственного успокоения пробормотал Ярослав.

В процессе осмысления своего положения в пространстве, он как-то упустил происходящее вокруг. А обстановка явно изменилась. Прекратился изматывающий душу скрежет по металлу. Теперь раздавались шуршащие звуки — словно кто-то большой и очень тяжёлый лениво переступал по дороге, засыпанной мелкой щебёнкой. Где-то недалеко раздавались тихие подвывания, прерывающиеся не менее тихим поскуливанием и плачем. Казалось, что звуки издаются не одним существом, а несколькими.

"А почему так светло?" — в голове Ярика возник неожиданный вопрос. Медленно подняв голову вверх, он так и застыл с разинутым ртом — крыша автобуса отсутствовала напрочь. О том, что она вообще когда-то была напоминали только рваные края. Автобус был вскрыт словно консервная банка. Ярослав уже совершенно по-другому осмотрел то, что раньше являлось транспортным средством. От ещё вполне нового салона мало что осталось. Вся обивка была разломана, несколько кресел вырвано с мясом, из-за чего салон автобуса казался неестественно большим. В некоторых местах пол и сиденья залиты чем-то красным, очень сильно напоминающим кровь. На заднем сиденье лежали в неестественных позах, словно отброшенные страшной силой, два парня. Как смутно помнилось Ярику, они стояли за ним у выхода из автобуса и обсуждали какую-то "сволочь, которая никак не хочет допускать к экзамену".

Медленно повернувшись всем телом в сторону выхода, Ярослав столь же медленно пополз наружу. Осторожности ради он так и не стал вставать с четверенек... и не зря. Его взору предстала жуткая, завораживающая своей жестокостью картина. За дверью автобуса располагался огромный каменистый пустырь, поросший чахлыми кустиками неизвестной травы. А посередине пустыря располагалось НЕЧТО, словно сошедшее со страниц Некрономикона — вымышленного учебника несуществующей науки. Лавкрафт был гениальным писателем и вызвал целую волну подражателей и последователей, но ему даже не снилось то, что было изображено на площадке перед автобусом.

Чёткими, рублеными линиями на каменистой земле была изображена сложная геометрическая фигура. Справа от центра в ней был оставлен проход — иначе никак нельзя назвать этот ни чем не перечеркнутый коридор, границы которого строго выделены невообразимыми иероглифами. Они, а так же те знаки, которые украшали все углы, точки пересечения, наиболее крутые дуги по всей фигуре, просто завораживали воображение. Все они дышали такой древностью и невообразимой мощью, что не было никакой возможности смотреть на них без рези в глазах. Над особенно густо испещрённых знаками участках земли дрожал воздух.

Вокруг фигуры всё было просто усыпано костями. На пересечениях некоторых линий, рядом со знаками лежали черепа. На некоторых из них еще виднелись остатки плоти. Резкий порыв ветра принес тяжелый запах крови, и Ярослава снова замутило.

Чуть-чуть отдышавшись, Ярослав обратил внимание на тёмно красный цвет линий, которые огораживали пустое пространство довольно внушительных размеров в центре фигуры на земле. Этот цвет сильно напоминал пятна, которыми была заляпана обшивка салона. Похоже, что это кровь. За этой линией нет ни одной кости, пространство внутри идеально чистое.

Вдруг, словно щупальце спрута протянулось по коридору к центру фигуры на земле. Кроваво красного цвета, оно будто что-то искало на земле, осторожно обходя встречающиеся знаки и не пересекая ни одной черты. Вот, нащупав красную ограждающую линию, щупальце вытянулось в струну, раздался хлюпающий звук, и оно втянулось в центр этого сложного геометрического построения, растворившись в нём без следа. Кровавый рисунок пришел в движение. Он начал стремительно усложняться, а на концах линий, близких к границам коридора словно набухли почки. Они почему-то заставляли думать о ядовитых змеях, приготовившихся к прыжку. У Ярослава ощутимо затряслись руки. Сдавленный писк раздался из его сжавшегося в спазме горла, язык присох к гортани. Словно кролик, он перевел взгляд в ту сторону откуда протянулось щупальце.

На земле лежали три девушки и два парня. Девушек сотрясала мелкая дрожь и именно они были источником тех всхлипываний, на которые обратил внимание Ярослав раньше. Парни не издавали ни звука. Но это не было проявлением отчаянной храбрости. Что-то неестественное было в их молчаливой неподвижности. Глаза всех пятерых были устремлены в одну сторону. А там, там находился оживший кошмар.

Их взоры приковывала жуткая тварь. Тёмно бордового цвета, с мрачноватым отливом, всё это существо покрывали мелкие чешуйки от носа до кончика хвоста. Оно имело четыре лапы, два крыла, длинную шею, которая заканчивалась устрашающего вида головой. За каждым ухом и на носу находилось по рогу мутновато белого цвета. От затылка до хвоста шёл шипастый гребень. Каждую лапу украшали по шесть длиннющих, устрашающего вида, когтей. Ярославу сразу же вспомнилось как эти чёрные когти пробили крышу их автобуса непосредственно перед тем, как он потерял сознание. Да чёрные ли?! По когтям побежал голубоватые разряды и прямо на глазах они начали менять свой цвет на цвет рогов. Контраст между кроваво бордовым телом и мутновато белыми орудиями разрушения ощутимо давил на психику.

Всё это отмечалось сознанием Ярика помимо его воли. Он вообще не мог сейчас что-либо сознательно предпринять. Все его мысли были об одном — ну зачем он встал?! Ведь хорошо так лежал и вот, на тебе!!

Только оглядев все чудовище с ног до головы Ярослав обратил внимание на то, чем оно занималось. У ног монстра лежала кровавая тряпка, которую чудовище самозабвенно полосовало когтями. Вот закончив свою работу, тварь опустила до этого высоко задранную голову, захватила пастью получившийся ворох и коротким броском швырнула его через коридор в фигуре на земле в самый центр. Не долетев каких-то метров до центра, этот ворох словно размазался в воздухе. Ощутимо тряхнуло. В воздухе появилось облако красного цвета, на мгновение замерло в неподвижности и кровавым дождём выпало на землю. Раздавшееся шипение впитываемой сухой землёй жидкости перекрыл стук. На землю упал какой-то предмет. Он докатился до центра фигуры и встал на месте. Только тут Ярик разглядел, что это человеческий череп. Пустые глазницы были устремлены прямо на Ярика. В них что-то блеснуло. Это оказалось последней каплей для Ярослава, который даже живую рыбу не мог выпотрошить из-за жалости. Желудок резко рванул к горлу, рвотные спазмы сотрясли всё тело. До конца не оправившись от удара он не смог удержаться в прежнем положении и вывалился из дверей автобуса. Упал опять не удачно, удар спиной о землю выбил воздух из легких. В судорожной попытке вдохнуть глоток воздуха Ярослав разевал рот. Руки хаотично шарили в пыли. Боль от удара прошла почти мгновенно, но тут левая рука накрыла всей плоскостью ладони какой-то каменный обломок, который впился в ладонь всеми острыми гранями. Кисть рефлекторно сжалась в кулак. Но тут у Ярослава опять перехватило дыхание: над ним нависла мрачная тень.

— А-ааа-а-хххх-ммм!! — единственный звук, который смогло исторгнуть его горло. Над Ярославом нависло существо, и его взгляд пригвоздил человека к земле получше всяких оков. Судорога скрутила все его члены. Мерзкая тварь смотрела так довольно долго. Ярослав чувствовал, как его мозг словно ощупывают грубые лапы чудовища. Череп будто распирала изнутри могучая сила. Волны боли покатились по всему телу. С каждым ударом сердца боль всё усиливалась и усиливалась. И вот уже не волны, а целый океан боли затопил все члены человека. Из этого океана нельзя было выплыть, в нём было можно только утонуть. Но Ярослав боролся, он прилагал все свои жалкие силы чтобы не сойти с ума от боли и ужаса. Он уже не понимал где он и кто он. Единственное, что перекрывало боль это раскаты хохота, прокатывающегося по закоулкам его мозга. Монстр был доволен, он был просто чертовски доволен.

Боль исчезла так же неожиданно. Только она была и вот уже не стало. Ярослав хрипло застонал. Левая рука всё также сжимала камень. Он цеплялся за него, как за последний якорь, что не даёт кораблю его сознания унестись в кипящее море безумия.

А тварь не теряла времени зря, ловкими, можно даже сказать — отработанными движениями когтей, она избавляла Ярика от одежды. Он не сопротивлялся. Очень часто когти пробивали кожу, и от этих резких вспышек боли он хрипло вскрикивал. Когда вся одежда оказалась сорвана, то буквально всё тело Ярослава было покрыто кровоточащими ранами. Оглядев лежащее перед собой тело, монстр удовлетворенно заворчал. После этого Ярослав был подхвачен левой передней лапой и чудовище неторопливо поковыляло в сторону фигуры на земле. Ярик висел безжизненной тряпкой. Осторожно пройдя по коридору из линий, причем тело человека пронесли так, чтобы не пересечь никакую линию или знак, и оказавшись за линиями из крови, чудовище уронило Ярослава на землю справа от черепа в центре. Короткими взмахами передних лап тварь расположила тело Ярослава как требовалось и пятясь задом, осторожно вышла за пределы линий на земле. Незримая тяжесть, прижимающая тело к земле не отпускала.

Через некоторое время до Ярика донеслись крики полные боли. Он из собственного опыта приблизительно понимал что в этот момент там творилось. Спустя ещё некоторое время раздались тяжелые шаги и скосив глаза он снова увидел чудовище, осторожно несущее уже в правой лапе ещё одного несчастного. В нём Ярослав опознал того парня, который так не понравился ему в автобусе. Его положили слева от черепа на расстоянии вытянутой руки от Ярика. Судя по всему их тела лежали параллельно друг другу. Повторилась процедура с выходом наружу и монстр направился в сторону автобуса. Ярик как-то машинально отметил, что автобус находится по отношению к лежащим людям на некотором возвышении. Казалось, прямо над автобусом зависло солнце, почему-то зеленоватого оттенка. Чудовище подошло к автобусу, встало на задние лапы и опираясь о края, через то место, где раньше была крыша, просунуло голову внутрь. Когда она показалась вновь, то оказалось, что каким-то хитрым образом тварь ухитрилась подцепить два тела, что лежали на заднем сиденье автобуса. Лениво переваливаясь, монстр направился назад.

Зайдя за линии, ограждающие фигуру, существо с той же тщательностью разместило трупы на лежащих людях. Оно положило одно тело прямо на Ярика, а второе на другого парня, причём головы погибших лежали на животах живых лицами вверх. Теперь Ярику куда-то в район солнечного сплетения упирался затылок мертвеца.

Видимо закончив приготовления чудовище выпрямилось и замерло. В эти мгновения Ярик понял, что их собираются принести в жертву в каком-то жутком обряде. Он попытался пошевелиться, но безуспешно. Даже звука не смог издать, только глаза безумно вращались в своих орбитах, а кровеносные сосуды готовились лопнуть от напряжения.

Наконец, чудовище пошевелилось. Подобрало хвост и село на задние лапы. Оно стало выше, но теперь полностью умещалось в центре рисунка свободном от линий. Резкими четкими движениями оно по очереди изобразило какие-то знаки прямо на плоти мертвецов. Совершив это снова замерло. Потянулись минуты ожидания. Вдруг тело, лежащее на Ярике задрожало. Посмотрев обезумившим от страха взглядом на размещённый на нём кровавый груз, человек увидел как от мертвеца словно мыльные пузыри отрываются шарообразные сгустки плоти и собираются в облако над черепом в центре. Тоже самое происходило и справа от Ярика. Тела медленно истаивали. Наконец, от них остались только черепа. Сгустившееся облако забурлило. Неожиданно, оно выбросило четыре щупальца: пара протянулась к черепам на животах людей, одно к центру фигуры и одно прошло над монстром в сторону коридора. Раздались чмокающие звуки, и щупальца исчезли. Ярик увидел, как три из них втянулись в черепа, заставив светиться багровым их глазницы, четвёртое же, судя по всему закрыло проход, замкнув фигуру, по крайней мере, у Ярослава возникло именно такое ощущение. Сразу же испарилось и облако.

Чудовищная мощь начала стремительно скапливаться в окружающем в пространстве. Даже жуть, так и веющая от монстра как-то поблекла по сравнению с этим. Неожиданно, словно подстраиваясь друг под друга, в унисон запульсировали черепа. В мозге Ярика зазвенела какая-то струна. Она брала все более и более высокую ноту, пока Ярослав не перестал ничего различать за ее звоном. Окружающая реальность словно отодвинулась на второй план. Поблекло зрение, а за ним и все остальные чувства. И тут незримый толчок, или скорее пинок, вышвырнул Ярика из его тела.

Он взлетел, причем взлетел в буквальном смысле этого слова. Взлетел и смог оглядеться вокруг. Он находился на высоте примерно одно метра над своим телом и мог рассмотреть его во всех подробностях. Рядом он увидел того парня, который также разинув рот смотрел на себя, лежащего на земле. Теперешнее тело практически ничем не отличалось от лежащего на земле, присутствовал только некий налет нереальности. Фигуры выглядели, словно призраки на ветру. Несмотря на всю материальность, казалось, что вот налетит порыв ветра и развеет тебя словно дым. Ярослава передернуло, чтобы отвлечься от гнетущего ощущения он более внимательно посмотрел вниз.

Тела на земле образовывали странноватую фигуру или знак. Две параллельные линии из тел, пульсирующая точка черепа между ними. Между параллельными линиями, но не доходя до них сидел монстр. Его туша изображала третью линию. Это знание буквально ворвалось в сознание Ярослава. Это знак. Нет, не так. Это ЗНАК. Знак Силы и Могущества, Власти и Владычества. Это знак Древних. Правда, что это за Древние и почему их надо писать с большой буквы Ярик не знал. Страх неожиданно исчез. На его место пришла ярость. Хотелось рвать и метать всё вокруг. Повернувшись к чудовищу Ярослав неожиданно встретился с ним взглядом и весь его яростный порыв угас, как огонёк свечи. Монстр сидел приподняв голову и смотрел прямо на людей. От всей его фигуры просто веяло сосредоточенностью и готовностью к любому развитию ситуации.

— Он нас видит, — неожиданно сказал Ярик, и удивился тому, что снова может говорить. Неизвестный парень промолчал. За него ответил монстр.

— Да, червь! — пророкотало в сознании Ярослава. — И ты скоро умрёшь, дабы преумножить мои силы! Скоро обряд будет завершен, и силы Мёртвой скалы, знака Древних и крови иномирян сольются в едином потоке, который вольётся в мои жилы! Гордитесь, смертные! Этот обряд поставит меня, Рошаг-хаарг-Лога, в один ряд с сильнейшими из народа ХааргЗоамов.

Сказав это, он запел. Песня переливалась, обволакивала, опутывала незримыми тенетами Ярика и его соратника по несчастью. Она врывалась ядовитыми щупальцами в самые потаенные глубины души. Ярик понял, что это существо, этот Рошаг, изменяет его. Эта наглая бесцеремонность, унижение, ненависть, снова всколыхнули все чувства Ярослава. Он начал бороться. Прилагая все силы своей души он сопротивлялся этому бесцеремонному вторжению. От чудовищного напряжения, Ярику казалось, что он слышит, как трещат барьеры воли, поставленные на пути незримых щупалец. Весь мир перестал существовать, остались только воля человека и колдовская песнь чудовища...

Казалось, что прошла вечность. Но вот зазвучали заключительные аккорды песни. Они заставили черепа на неподвижных телах взорваться кровяной пылью, после чего словно удар молотом вбил души людей в их тела.

Разом вернулись все ощущения, и Ярослав понял что может пошевелиться. Повернув голову он увидел, что парень лежит неподвижно и мёртвым взглядом смотрит в небо. Тварь или Рошаг, как он назвался, застыла мраморным изваянием, только мелко подрагивали разбухшие мышцы. Сложенные на спине крылья буквально светились изнутри безжизненным светом. Неожиданно, серая пыль и мелкие камни лежащие вокруг тел парней рванулись ввысь, где их разогнал сильный порыв ветра. Обнажилось тело скалы. Она едва ощутимо вибрировала.

Вдруг, словно удар тока пронзил Ярика. Он застонал. Нечто, некая сила шла от скалы и пронзала его тело. Рядом скрутило соседа. Эта сила использовала их в качестве проводников. Ярик чувствовал как потоки силы не задерживаются в нем, а преобразовываются и идут к сохранившемуся черепу в центре фигуры. Тот сыто заблестел. От сильной боли Ярослав зажмурился и с закрытыми глазами увидел переплетение разноцветных пульсирующих линий, которые тянулись от них с парнем к черепу, а уже от него к Рошагу. Причем характер линий идущих от черепа был несколько иным. От них веяло чем-то недобрым, враждебным человеку. Рошаг, наливался силой. Он теперь виделся Ярославу как сгусток дикой, необузданной энергии, которая пульсировала в такт злобному мерцанию черепа.

Поток энергии превратился в ревущий ураган. Казалось, что это продолжается уже целую вечность. Высоко над головой образовался мерцающий вихрь, водоворот, подобный тому, что исторг бесконечно давно, вечность назад, мерзких тварей на беспомощный город. Золотистые змеи молний снова оплетали края водоворота, но размеры и сам вид воронки постоянно менялись. Метаморфозы шли непрерывным потоком. Наконец это явление природы зафиксировало свою форму и приняло облик короны, в которой воронка образовывала обруч, а зубцами служили постоянно извивающиеся языки молний, беспрестанно порождаемые водоворотом. Размеры короны поражали и ужасали. Она нависала непосредственно над местом обряда, грозя погрести дерзких под лавиной энергии.

Неожиданно, из центра короны начал опускаться хобот яростного вихря. Он спускался в их сторону, но не прямо, а как-то сбоку. Вихрь кипел первобытной яростью разбушевавшихся стихий. Вот его хобот приблизился к фигуре на земле, Ярослав несмотря на чудовищную боль мешающую думать, понял, что это убьет их всех. Что это ответ могущественных сил, на попытку забрать часть их мощи. Он ждал этого с нетерпением, надеясь, что смерть избавит его от этой нечеловеческой пытки. Монстр же сидел не обращал внимания на грядущую опасность, только постанывал, словно от наслаждения.

Неожиданно ожили знаки начертанные на земле. Они налились багровым свечением и в последний момент перед ударом соткали защитную сферу по границам фигуры, но это не на долго задержало разбушевавшуюся стихию. Защита со страшным треском лопнула, хобот вихря на мгновение замер. Этого мгновения хватило для того, чтобы активизировались знаки на последней фигуре из крови, которая огораживала внутреннее пространство рисунка на земле, то место, где лежали люди и Рошаг. Эта защита так же не выдержала, но лопнув водопадом мутно-красных искр, она развеяла и чудовищный хобот. Пошла цепная реакция. Вслед за хоботом начали разрушаться те жуткие стяжки, что связали Силы образующие вихрь. Раздался громоподобный звук удара, из черепа ударил луч зеленоватого света прямо в центр вихря, и сильный порыв ветра очистил небо.

Рошаг открыл глаза и торжествующе взревел. Ярослав понял каким-то нутряным чутьем — пришло время умирать. И от этой мрачной безысходности, этой суровой неотвратимости карающего удара, стало неожиданно так горько, что он, превозмогая боль, ради желания хоть как-то навредить своему врагу, ударил камнем, который всё продолжал держать в левой руке, по оставшемуся черепу.

На то, чтобы повернуться на правый бок, ушли все силы, и удар получился очень слабый. Наверное, таким ударом даже муху не убьешь, но всё же этого хватило. Череп оказался неожиданно хрупким. Он был словно соткан из воздуха, и от такого слабого удара, почти касания, просто рассыпался. Рассыпался в пыль.

На мгновение всё вокруг замерло. Обряд оказался прерван. Рошаг, неверящим остановившимся взглядом, смотрел на горстку пыли на месте черепа. Исчезли все звуки. Остановился ток энергии от скалы. Боль, окутывающая Ярослава свинцовым покрывалом, исчезла. Удары сердца, казалось, разрывали барабанные перепонки Ярика. Но так продолжалось лишь мгновение... Говорят, что в старину, мореплаватели возили с собой бочки с жиром. Если корабль попадал в шторм, то этот жир выливался за борт. Масляная плёнка смиряла разбушевавшуюся водную стихию на какие-то мгновения, но эти мгновения давали кораблю необходимую передышку. Шансы на выживание существенно повышались. Но не дай Бог, задержаться в этом окне покоя в середине шторма. Буря ударяла с гораздо большими силами и злобой. Задержавшемуся кораблю или следующему за ним была гарантирована смерть. Что-то подобное происходило и вокруг Ярослава. Затишье было затишьем перед бурей.

И вот гром грянул. Слабая во время обряда вибрация скалы неожиданно начала нарастать. Вой, способный поднять даже мёртвого, разорвал тишину. Вслед за воем пришел удар энергии из скалы. Будучи невольными проводниками люди начали корчиться на земле. Конечности, казалось, выворачивались из суставов. Трещали сухожилия. Кожа стала невесомой, прозрачной, похожей на древний пергамент. Стиснутые челюсти крошили зубы в песок. Жуткий, нечеловеческий крик огласил окрестности.

Пропускаемая телами энергия ударила в Рошага. Он боролся до конца. Всего его окутала мерцающая сетка серебристых молний. Поток, бьющий из распростертых на земле тел, рассыпался по поверхности сетки. Но вот и эта необычная защита исчезла, сметённая под напором токов Силы.

Рошаг умирал молча. Энергия вливалась в него потоком. Гордый перелив усваиваемой силы в начале обряда сменился хаотичным мельтешением разрозненных сгустков. Казалось, что этому не будет конца... Самым слабым звеном оказалась скала. Она не выдержала вибрации и ревущего потока силы. Раздался страшный треск. Сеть мельчайших трещинок покрыла девственную чистоту камня скалы. Ток энергии, проходящей сквозь людей, прекратился. И опять затишье. Скрюченные люди и застывший монстр. Но вот, шкура Рошага словно осветилась изнутри. Сначала это был ровный мягкий свет, но с каждым ударом сердца его интенсивность нарастала. Наконец, став нестерпимо ярким, словно осколок солнца, упавший на землю, свет исчез. Будто некто неизвестный повернул выключатель.

Лёжа с закрытыми глазами, Ярослав видел всю фантасмагорию взбесившихся энергий от начала и до конца. Даже терзаемый болью он фиксировал всё в памяти. Это происходило без его участия, он не прилагал для этого никаких усилий. Видения словно возникали сразу в его разуме, несмотря на зажмуренные глаза.

Когда исчезла пульсация цветных линий и жутковатое свечение на месте Рошага, Ярик поднял окаменевшие веки. Сил удивляться не было. Всё тело охватила апатия. Рошаг стоял на прежнем месте. Стоял не шевелясь. Казалось, он ничуть не изменился, но это только казалось. Вот влажно заблестела его шкура. С каждым мгновением блеск усиливался. Побежали первые струйки.

— Да это же кровь!? — вырвался у Ярослава хриплый возглас.

Внешних ран на теле монстра не было, но он истекал кровью. Каждая пора просто сочилась тёмно-красной жидкостью. Неожиданно, передние лапы монстра подломились, и он медленно завалился вперёд. Слабая попытка Ярика увернуться ни к чему не привела. Его придавила упавшая туша. Хотя туша — это громко сказано, только верхняя часть туловища крылатого ящера повалилась на то место, где лежали ноги Ярослава. Их он всё же успел поджать, лишь голова на длинной шее упала прямо на него. От удара, уже в который раз за сегодняшний безумный день, перехватило дыхание. Но не это оказалось самым страшным. Тело мёртвого, теперь уже понятно, что мёртвого, монстра продолжало сочиться кровью. Красная жидкость вытекала, словно выдавливаемая прессом. Жёстко зафиксированный длинной шеей Ярик оказался буквально залит дымящейся субстанцией. Всё его тело было покрыто неглубокими кровоточащими ранками, оставленными когтями монстра, и в эти открытые ранки попала кровь Рошага. Ярику показалось, что на него плеснули кислоты. Каждая рана начала пульсировать и жечь. Человек взвыл, но сразу же пожалел об этом. Чужая кровь тёмным потоком хлынула в открытый рот. Кровь, словно живое существо, вгрызалась в тело жертвы. Волны боли прокатывались по организму, и захлебывающийся кашель разрывал легкие. Человеку никак не удавалось отвернуть голову от заливающего его потока. Сознание мутнело. Окружающий мир завертелся вокруг своей оси, все чувства потеряли свою яркость. Сознание забилось и рвануло прочь испуганной чайкой...

* * *

Сознание плыло во тьме. Стены голодного, жаждущего мрака, пытающегося растворить в себе саму основу твоей души, засасывали личность Ярика. В этой темнице души не было времени. Само это понятие отсутствовало, как отсутствовало тело. Вяло текли тени мыслей. Неожиданно окружающий мрак прорезал тонкий лучик света. Он начал крепчать. Неожиданно, стены темницы начали вытягиваться в трубу. И вот сознание человека уже несётся по тоннелю с ярким светом в его дальнем конце. Скорость нарастала, и конец тоннеля приближался. Прошли какие-то мгновения, и яркий свет затопил всё вокруг...

Сухой кашель сотрясал грудь. Что-то твердое упиралось в грудину, чьи-то руки ритмично давили на спину. Подбородок оказался измазан чем-то липким. Во рту невообразимо гадко. Общее состояние организма характеризовалось одним словом — мерзкое. Глаза застилала мутная пелена, прерываемая мелкими золотистыми чёрточками. Слух уловил чужую речь.

— Сильней дави! Резче, резче! Кашляет — значит жив. Второму не так повезло.

Голос был явно женский. Рядом раздавался истеричный плач, и чей-то успокаивающий бубнёж. Неожиданно, давление на спину прекратилось. Чьи-то сильные и, похоже, мужские руки помогли сесть. Ярослав открыл глаза. Перед ним на коленях стояла симпатичная черноволосая девушка с красиво вздымающей тонкий свитерок грудью (это Ярик заметил находясь даже в столь плачевном состоянии!), и участливо смотрела на него. Повернув голову он увидел державшего его парня.

— Оклемался? — голос был сухой, немного напряжённый. — Встать сможешь?

— Да. Наверно. Не знаю...

— Ничего. Просто попытайся. Мы тебе поможем. — Парень схватил его за одну руку, черноволосая — за другую. Резкий рывок, и он на ногах. Ощутимо покачивало, но Ярик устоял. Добровольные помощники осторожно отпустили руки.

— Ничего. Спасибо. Я сам... — Ярослав сделал осторожный шажок. Подташнивало и немного кружилась голова, но жить можно. Поискал взглядом источник шума — невдалеке горько плакала девчонка лет восемнадцати. Лицо закрыто обесцвеченными волосами. Плечи мелко вздрагивают. Рядом, приобняв ее стояла другая девушка, именно её голос успокаивающе бубнил. Хотя было заметно, что успокоение требовалось и ей самой. Та, что успокаивала, была, видимо для разнообразия, окрашена в рыжий цвет. Она подняла глаза на Ярослава и тут же их опустила. Кончики ушей покраснели.

Всё это происходило на фоне покорёженного автобуса. Рядом с передним колесом лежал второй невольный участник обряда. Он был весь буквально залит кровью. Глаза закрыты. Похоже он не дышал, а рядом лежал Рошаг. Только в этой мертвой груде уже нельзя было узнать гордого и жестокого мучителя. Поджав под себя лапы он вытянулся стрункой, словно тянулся к чему-то, только шея была сдвинута в сторону. Ранее казавшаяся непробиваемой, шкура мешком висела на скелете. Тут и там, сквозь прорехи, сверкали белизной кости. Вокруг тела расплывалось тёмное пятно.

Монстр лежал на очищенной от пыли и камней площадке. Тёмно серая скала когда-то была идеально ровной, но сейчас её покрывала сетка мелких трещин. Большинство из них было напитано кровью. От покрывавших землю линий, остались несколько знаков, словно вплавленных в скалу. Но оставалось стойкое ощущение незавершенности системы. Это будило в душе смутное беспокойство... Что-то толкнуло его в плечо.

— На, утрись, — парень протягивал ему тряпку, бывшую когда-то белой рубашкой.

Ярик перевел взгляд на себя. Засохшая кровь, словно броня покрывала его с ног до головы. Ощупал лицо. Мда, с лицом то же самое. Неожиданно, от всего пережитого задрожали колени, через мгновение колотило уже всё тело. Стараясь взять себя в руки, он молча схватил протянутую тряпку и принялся оттирать стягивающую лицо грязь.

— Да ты не лицо оттирай-то! — мрачно хмыкнул парень.

Недоумевающий Ярослав снова оглядел себя. Понимание пришло очень быстро. Если бы не корка грязи, то легко было бы заметить как он налился мучительной краснотой. Ярик был абсолютно гол. Руки рефлекторно прикрыли самое святое... Девчонки нервно захихикали. Даже плакса прекратила свои всхлипывания и неуверенно заулыбалась. Ярик готов был провалиться сквозь землю, но опять выручил парень.

— Отойди за автобус и попробуй хоть чуть оттереть кожу. Только осторожно, ты весь в ранах. Они подсохли, но кровь может пойти снова. Потом сооруди себе из этих тряпок какой-нибудь наряд. — Он протягивал ворох какого-то тряпья.

Приглядевшись, Ярик узнал в некоторых из обрывков детали своей одежды. Память подсунула воспоминание о когтях твари, срывающих с него костюм и остальное. Благодарно кивнув, он зашел за автобус. Работы было не початый край.

Глава 3

Ярослав оттёр грязь и кровь относительно не плохо и поразительно быстро. Соорудил себе из обрывков одежды нечто с множеством узелков, но худо-бедно тело прикрывающее. Немного постоял, пытаясь оглядеться. Оказалось, что они все находились на вершине горы, и сейчас он смотрел в сторону подножия. Внизу виднелось море колышущейся зелени с серыми проплешинами. Чуть дальше и левее виднелось нечто голубое, похожее на реку или море. Правее, море зелени упиралось в горы очень не хилой высоты. Вдали так же виднелись горы. Повертев головой, Ярик понял, что их гора всё же самая высокая. Она просто исполин. Площадка, на которой проходил обряд была далеко не на самой вершине, как показалось в начале. Истинная вершина подпирала само небо. Она имела запоминающийся вид, вид сжатого кулака.

"Сжатый кулак, грозящий небу", — Ярослав поежился.

Наконец он вышел к народу. Его уже ждали. Было решено перенести обсуждение за автобус, туда, где переодевался Ярик. Соседство места массовой гибели общих попутчиков, останки монстра, начавший чудовищно быстро разлагаться труп парня, не выдержавшего обряда, всё это тяжким гнётом давило на психику. Товарищи по несчастью не чинясь кружком уселись прямо на землю, Ярик, как самый пострадавший, тяжело привалился к колесу.

Начали со знакомства. Парня звали Олегом. Был он поджарый, энергичный, а кроме того, белобрысый, голубоглазый, весь подтянутый — настоящая голубоглазая бестия, истинный ариец. Рукопожатие у него было короткое, но крепкое, даже очень. Не жаловавшийся раньше на слабость кистей Ярослав слабо поморщился. Олег сдержанно сообщил, что ему двадцать шесть лет, частный предприниматель. Провожал девушку в университет. Сегодня, как на зло, сломалась машина и поехали на маршрутке. Подумав, добавил, что в армии служил в погранвойсках. Его девушка, это та черноволосая, что помогала приводить Ярика в чувство. Звать Анастасией, но можно Настей.

Плаксу с крашеными волосами звали Олесей, а рыжую подругу — Наташей. Ярик вспомнил, что именно к ним в автобусе клеился паренек, которому так не повезло во время обряда. Девчонки ехали в университет на пары. Учились они на четвёртом курсе (как обычно, Ярик ошибся в первоначальной оценке возраста девушки).

О себе Ярик коротко сказал, что зовут его Ярославом, и что он преподаёт в университете информатику. В автобусе ехал на работу.

— Ну что ж, познакомились и ладушки! — преувеличенно бодро заговорил Олег. — Теперь думу думать будем: где же мы горемыки оказались и что же нам делать...

— А что тут думать — в другом мире мы! — зло сказал Ярик. — Вспомните только какие дела происходили дома целых три месяца. Видимо это были сопутствующие явления для образования прохода сюда, к этим тварям!

Последние слова он просто выкрикнул. Накипело в душе не мало. Вроде обряд не долго шел, а вот гляди ж... Ярик невесело усмехнулся.

— Почему сразу другой мир!? — возмутилась Настя. — Может Африка или Австралия, вон как тепло. Да и вообще, мало ли где?!

— Я конечно не знаток астрономии, но у нас зелёного солнца нет!

— А у нас и багровых небес раньше не было!!!

— А ну хватит! — сказал, словно припечатал Олег. — Будем надеяться, что мир наш. Но всё может быть, и будем готовиться к худшему. Это предположение оставим на потом. Займёмся насущными проблемами. Предлагаю объединить воспоминания о нашем похищении этим драконом.

— Драконом?! — воскликнул Ярослав.

— Да, драконом. А ты не заметил, что он один в один похож на картинки в справочнике мифических существ.

— А ведь верно..., — Ярик почесал в затылке. — Я и не заметил. Он сказал — Рошаг, я о нем как о Рошаге и думал.

— Кто сказал?! Какой Рошаг?! — загалдели все разом. Олег предостерегающе поднял руку. — Так, ты сейчас подробно нам всё расскажешь.

Ярик и рассказал, начиная от своего пробуждения и кончая разрушением черепа. Не забыл и про разговор с Рошагом.

— А дракон-то разговаривал, оказывается..., — теперь чесал в затылке Олег.

— Если ему это не пригрезилось от боли! — вставила свое слово Олеся. По отношению к ней у Ярослава начала формироваться стойкая неприязнь.

— А что вы знаете?

Рассказывать вызвался Олег. В тот момент, когда колёса автобуса оторвались от земли многие попадали на пол. Самое неудачное падение было судя по всему у Ярика. Правда, остальные потеряли сознание лишь немногим позже. Какая-то дымка заволокла сознание и всё, дальше никто ничего не помнит. Когда дракон или Рошаг, начал отдирать крышу, то все начали просыпаться, но заторможенность осталась. Никто ничего не понимал. Потом крыши не стало... Вместо неё появилась страшная морда и начала каждого внимательно рассматривать. Тех ребят, что сидели на заднем сиденье дракон убил сразу же. Просто появилась лапа, один удар и всё — "финита ля комедиа". Таких убитых было человек семь, считая водителя. Затем всех пришедших в себя живых людей, дракон вынес из автобуса и посадил невдалеке.

Создавалось смутное ощущение, что дракон был чем-то недоволен. Олега и погибшего парня он отложил чуть в стороне от девчонок. Все могли шевелиться, но о бегстве не возникало даже мысли. Потом дракон начал когтями чертить фигуры на земле, и, оказалось, что это и не земля вовсе, а камень. Из-под когтей во всю летели искры. Затем Рошаг начал выносить тела и вырезать на них какие-то знаки, после чего с ними стали происходить метаморфозы подобные тем, что видел Ярик. Черепа и немногочисленные кости дракон выкладывал на начерченные знаки и линии. Закончив свое адское черчение, дракон начал подвывать, клацать челюстями и выделывать лапами, крыльями, хвостом и шеей замысловатые коленца. Это продолжалось недолго, но тварь сильно устала. Об этом можно было судить по ставшему прерывистым, дыханию. По завершению пантомимы, с рисунком на камнях произошло что-то неуловимое.

Доселе молчавшая Наташа сказала, что он стал более живым. Все с ней согласились, правда что это значит не смог объяснить никто.

— Остальное ты видел..., — Закончил Олег и помолчав добавил: — Или участвовал.

— Ну а смерчи и молнии вы все видели?

Это видели все. Но только буря бушевала в непосредственной близости от фигур на скале, а вот буквально в десяти метрах ощущался только небольшой ветерок. Загадка природы, однако... По окончании рассказа Олег высказался предельно ясно:

— Короче, дракон проводил магический обряд. Искал какую-то Силу. Нам от этого ни горячо, ни холодно. Давайте думать, что делать дальше. Еды у нас нет, а спасатели не приедут. Поэтому задача минимум — найти пищу, задача максимум — выйти к людям...

— Если они тут есть..., — себе под нос пробормотал Ярослав, за что схлопотал яростный взгляд от Олега, который слышал всё просто прекрасно.

Начальственные функции как-то само собой перешли к Олегу. Уверенный вид, убеждённость в голосе, строгий взгляд, героический ореол пограничника, который бывал и не в таких передрягах — всё это сделало его авторитет непререкаемым не только в глазах его подруги, но и остальных девчонок. Ярик не возражал.

Начались сборы. Часы было решено перевести на двенадцать часов — солнце явно стояло в зените. У водителя в автобусе взяли инструменты — набор из нескольких ключей и небольшой молоток. Это забрал себе Олег. Остальные просто подхватили свои вещи. Выстроились перед Олегом.

— Народ, слушай задачу! Я тут нашел тропку, навроде козьей, только пошире. Идёт под гору, так что по ней и пойдем.

— Ну спустились мы, а дальше что? — подал голос Ярик.

— К воде пойдём! Где вода, там морские пути. А там, глядишь, людей встретим, — лицо Олега было непроницаемо.

Ярик понимающе усмехнулся: "Успокаивает. Мы-то понимаем, что если другой мир, то и людей может не быть. Хорошо, хоть воздух подходит, да, будем надеяться, что солнечное излучение подобно излучению на Земле".

Выстроившись цепочкой с Олегом во главе люди начали спуск. Идти было легко. Тропка ровная, из стены слева очень удобно выступали камни. Цепляясь за них все легко перебарывали страх высоты. Обрыв справа не был подобен вертикальной стене, однако крутизна впечатляла. Упадёшь — до подножия не остановишься. Удобства спуска зародили у Ярика смутные подозрения — уж больно удобная тропика, с частыми затёсами на камнях, на которые так удобно ставится нога. Да и торчащие камни были слишком уж к месту, рука самостоятельно находила их, на ощупь. Идя замыкающим, Ярик позволил себе несколько раз останавливаться и внимательно разглядывать эти камни. Рисунок трещинок слишком уж повторялся и больше походил на рукотворный знак из двух вертикальных чёрточек перечеркнутых горизонтальной волной. Но долго останавливаться он не мог, Олег подгонял, заставлял идти дальше. Ярослав вынужден был всё бросать и бежать дальше.

Удивительно, но после всего пережитого, Ярослав чувствовал себя довольно сносно. Он не чувствовал головокружения, его не шатало, не тошнило, исчезли боли, прекратились приступы внезапной слабости. Это всё просто радовало. Раны по всему телу не болели и не кровоточили. Настроение поднималось, казалось, что у них всё получится, что они не на другой планете, а на Земле и выйдут к людям. Есть не хотелось. Через несколько часов после начала спуска всё его тело оказалось охвачено какой-то эйфорией. Хотелось петь. Ярик замечал брошеные на него недоумевающие взгляды девчонок и задумчивый — Олега, но ему было все равно. Немного удивил вопрос Олега. Один раз он остановил спуск, осторожно прошёл почти по самому краю к Ярославу и спросил, не под кайфом ли он. На что Ярик чуть не расхохотался ему в лицо, но сдержался и просто помотал головой. Олег пожал плечами и вернулся на своё место во главе маленького отряда. Спуск продолжался.

Прошло пять часов. Тропа вилась и вилась, казалось, ей не будет конца. Земля была уже близко. Начало темнеть. Неожиданно, группа вышла на широкую площадку. Она была словно предназначена для лагеря.

— Привал, — скомандовал Олег и сам подал пример, повалившись на землю. — Заночуем здесь. Завтра с утра продолжим спуск. Скоро подножие.

Никто не возражал. Девчонки повалились на землю, ближе к скале. Загомонили, жалуясь на усталость и голод. Ярик молча прошёл к скале и сел на какой-то слишком ровный участок. Эйфория куда-то прошла, теперь сильно болела голова. Олег переглянулся с Настей, и они вместе подошли к сидящему Ярику.

— Ты не скажешь, что с тобой? — начала разговор Настя. — А то идёшь какой-то странный, то песни поёшь, то сам с собой разговариваешь?

— Не знаю, когда мы шли, мне стало неожиданно так легко, что не мог удержаться...

— А тебе не кажется, что в сложившейся ситуации это несколько ненормально? — спросил Олег — Для человека, который чудом выжил, ты ведешь себя не адекватно. Я даже решил, что ты какой транквилизатор принял, да зрачки и координация нормальные. Не пойму я что-то... Хотя есть мысль одна...

Вдруг Ярослава озарило, и от этой догадки его прошиб холодный пот. В его сознании выстроилась цепочка: раны на теле, кровь дракона, яд. Да еще в лёгкие, наверняка, что-то попало, да в желудок. Его в раз похолодевшие губы прошептали одно только словосочетание: "Кровь дракона".

— Ты тоже понял, — удовлетворённо отметил бывший пограничник — Но ты расслабься, если ты всё еще жив, то скорее всего это не мгновенный яд для человека. Он постепенно выйдет из организма.

— Есть такая штука, как осадочные яды. Или как их там. Яды которые накапливаются в крови и для их нейтрализации нужен антидот, — губы Ярика предательски дрожали.

— Да ладно, живы будем не помрем! — парень дружески хлопнул его по плечу, а его подруга обняла Ярика за шею и поцеловала в щеку. От этой дружеской поддержки стало неожиданно спокойно на душе. Тут Ярослав вспомнил проблему, которая занимала его во время перехода, и он рассказал про свои наблюдения, касаемые признаков рукотворности тропы.

— Ты тоже заметил? — обрадовано воскликнула Настя — Мы с Олежкой всю дорогу обсуждали.

— А вы понимаете, что здесь может и не быть людей, подобных нам? Тропу могли сделать разумные существа, но не люди...

Тут разговор прервали Наташа и Олеся, ревниво спросившие о причинах возникновения секретов в их маленьком отряде. Разговор прервался. По молчаливому уговору, было решено не нервировать этих девушек подобными разговорами. Вечер прошёл в спокойной обстановке. Утренний кошмар как-то легко забылся. Острота впечатлений была словно скрыта туманом.

Спать укладывались на пустой желудок. Перспектива спать на камнях не вызвала ни у кого энтузиазма, но делать нечего — все легли на облюбованных местах. Ярик остался на приглянувшейся ему неестественно ровной площадке. Стемнело. Всё погрузилось во тьму. Приятная, обволакивающая тишина затопила всё вокруг. Постепенно выровнялось дыхание спутников Ярослава, но ему что-то не спалось. Всё тело покалывало, словно мелкие иголочки прокалывали внутренние органы. Ощущения не из приятных.

"Видимо в крови дракона были токсины, гормоны или какая-то ещё биологическая ерунда", — мысли текли тёмным безрадостным потоком. — "Что там ещё выйдет? Только не должна на людей всякая инопланетная органика действовать-то...". Ярик когда-то читал о том, что всякие там инопланетные вирусы на землянина не подействуют, так как рассчитаны на иные живые формы, поэтому собственное состояние его удивляло.

Чтобы как-то успокоить нервы человек гладил ладонью камень, на котором лежал. Пальцы постоянно находили какие-то выемки. Странно, но перед мысленным взором Ярика стала выстраиваться какая-то слишком уж правильная картина расположения углублений. Да и знакомая до жути. Две параллельные черточки, точка между ними, чуть ниже — совсем короткая черточка. Ярика пробил жар, на лбу выступил холодный пот.

"Да ведь во время обряда мы лежали именно в виде этого знака...", — течение мыслей стало неожиданно чётким и ясным. В тон им пальцы повторяли изображенные линии — сверху вниз, слева направо, сначала — линии, в заключение — точка. С каждой повторённой линией становилось всё трудней двигать пальцами, но рука, словно заколдованная, всё повторяла и повторяла знак. Плита под Яриком начала ощутимо нагреваться. С каждым повторённым знаком нагрев всё усиливался. Начался ощущаться слабый восходящий ток силы шедший от камня к Ярославу. Покалывание усилилось. На двенадцатом повторе словно молния ударила в глазные яблоки человека изнутри черепа. Сознание отключилось.

* * *

Утро началось в семь часов. Как только лучи солнца осветили странников, они начали дружно просыпаться. Как и следовало ожидать, первым вскочил Олег, словно и не спал на голых камнях — бодрый, жизнерадостный. Вслед за ним проснулись остальные. Последним встал Ярослав за что заслужил осуждающий взгляд Олега и пренебрежительные — девчонок. Ярику было на всё наплевать. Адски болели глаза, в висках, словно, пьяный кузнец кувалдой работал, во рту — премерзкий вкус. Проснувшись, Ярослав первым делом осмотрел камень, на котором лежал. Он оказался правильной прямоугольной формы, в правом верхнем углу был словно выплавлен проклятый знак. Повторять ночные эксперименты что-то не хотелось. Ярослав зло плюнул и оглянулся на спутников. Все уже собрались, ждали его. Построившись как и вчера, продолжили спуск.

Через полчаса вышли на ещё одну ровную площадку, от которой вниз спускались рукотворные ступени. От основания ступеней далеко внизу шла мощёная дорога. Девчонки радостно завизжали, их поддержал гиканьем Олег. Загремело эхо. Мрачно молчал один Ярослав, но на него никто не обращал внимания. Наконец, угомонившись, люди продолжили спуск. Радостное настроение заставило забыть даже о сосущей боли в желудках. Подножия достигли за какие-то пять минут. Короткий совет и дружно решено идти по дороге, надеясь, что она выведет к людям.

К обсуждению не присоединился один Ярик. Мрачное его настроение только усиливалось. К так и не прекратившемуся покалыванию всего тела, добавился сильный жар. Перед глазами стоял туман. Масла в огонь подлило и воспоминание о щупальцах, которые запускал ему в душу дракон. Вроде бы, жуткими волевыми усилиями, в отчаянной борьбе, Ярик остановил агрессора, но... что-то произошло с ним, как-то изменила его эта борьба. От этого становилось хуже. Временами его начинало колотить. Радовало то, что никто не обращал на него внимание...

Пеший переход продолжался. Отойдя от лестницы метров на пятьсот их группка как-то неожиданно попала в джунгли. Тёмной стеной невиданной зелени они прилегали к мощёной дороге, не преступая некоей границы. Какофония неслыханных звуков оглушала людей. Треск, гомон, звуки ударов заставляли вздрагивать каждого. Люди сбились в кучу, шаги автоматически ускорились. Было страшно — а ну кто как выскочит, да как куснёт! Ярик машинально отметил, что девчонки старались быть поближе к Олегу. От этого было горько и обидно неизвестно на что. Зависти не было, только в душе оставался неприятный осадок.

Изредка, общий шум прерывался довольно жутковатым рёвом. Тогда все замирали, припадали к дороге. Ярослав хоть и трясся вместе со всеми, но больше был занят мыслями о собственной участи. Вдруг, Олег скомандовал привал. Он подошел к Ярославу и отвел его в сторонку от остальных.

— Необходимо найти еду и воду, — со значением сказал он. — Нам с тобой надо сделать вылазку в джунгли. Ты знаешь хоть что-нибудь о съедобных растениях?

— Почему только растения!? А звери и птицы?

— И как же ты собрался подбить зверя или птицу? Гаечным ключом? Или быть может молотком? — Олег презрительно усмехнулся. — Я, конечно, понимаю, что тебе нелегко пришлось, но остальным не намного легче.

На это Ярик не смог ничего ответить, только виновато пожал плечами. Ему было стыдно. Он вроде как мужик, а распустил нюни. Девчонки, и те идут без жалоб, а он только и знает, что умничать, да изображать вселенскую скорбь. Пусть ему плохо, но надо держаться и не показывать этого остальным. Выживание всех зависит от каждого. Эта нехитрая истина пришла в его голову и заставила собраться. Решительно тряхнув головой, Ярик сказал:

— Командуй! Что от меня требуется!

Внимательно посмотрев в глаза, Олег скептически хмыкнул. Хлопнул Ярика по плечу и сказал, обращаясь ко всем:

— Ну вот, кажется, теперь можно обсудить перспективы на сытный обед. Повторю вопрос о знании растений в джунглях — кто, что знает?

Ответом ему было молчание и неуверенные улыбки. Ярик решил подать голос:

— Яркие плоды есть нельзя — скорее всего ядовитые. Другие плоды можно есть только проведя проверку...

— Какую?! — девчонки оживились.

— Разломить, выдавить сок на руку, подождать..., — Ярик наморщил лоб, книгу о выживании читал давно, вспоминалось довольно сложно. Только он чувствовал, что надо сделать один мысленный шажок и всё вспомнится... В голове словно что-то щёлкнуло, и воспоминания полились потоком. — Если кожу защиплет или появится раздражение, то есть нельзя. Если испытание будет пройдено, то надо капнуть в рот одну капельку сока. Если защиплет, или будет неприятный вкус, то надо выплюнуть — ядовито. Затем откусить кусочек, покатать его во рту, прислушаться к ощущениям. Если всё нормально, то проглотить. Подождать часов шесть, если не будет никаких неприятных последствий, то съесть один плод. Подождать ещё... Потом можно есть.

— Ну ты и рассказал... Есть захотелось, просто мочи нет, — Анастасия даже показала как сильно хочется ей есть. Она закатила глаза и начала страстно облизывать губы. В животах у всех призывно заурчало.

— Добавлю, что каждый выбирает себе по одному плоду и проделывает все эти процедуры только с ним. Так мы узнаем максимальное число съедобных плодов в минимальное время..., — Олег был как всегда максимально лаконичен. Поставленная им задача была по военному кратка и понятна. — Ищем съедобные на вид плоды.

Поиски оказались долгими. Было решено девушкам двигаться по дороге и искать по краям зарослей, а парням углубиться в джунгли и пошуровать там. Олег вооружился по такому случаю молотком, а Ярику дал большой гаечный ключ. К сожалению их затея не увенчалась успехом — продираться по джунглям без мачете оказалось дьявольски трудно. А если учесть, что постоянно ожидаешь, что кто-нибудь может захотеть тобой пообедать, то задача становилась попросту невыполнимой.

Девчонки ушли далеко вперёд, обогнав застрявших ребят. Через полчаса злые, голодные и уставшие Ярослав с Олегом выбрались назад на дорогу. Гибкие ветви цеплялись за одежду, лианы старались задушить. Результатом вылазки можно считать то, что одежда парней оказалась окрашена в буро-зелёные полосы, а на лицах появились свежие царапины. Раздражённые и злые, они потрусили вслед за девушками. Как вдруг, всю звериную разноголосицу прорезал женский крик. Олег переглянулся с Яриком — судя по всему, дотоле так и не проявившее себя зверье, напало на девушек. Олег рванул вперёд, Ярик за ним. Оказалось, что бегун из него так себе. Олег легко оторвался от Ярика и скрылся за поворотом, только глухой стук туфлей по плитам дороги отдавался вдали. Ярик попытался поднажать, но сейчас он был не в самой лучшей форме. Да и раньше, не обременял себя излишними физическими упражнениями, плюс сидячая работа... Надсаживаясь, весь взмокший, постоянно спотыкающийся, он вылетел на стоящих девчонок и Олега. Вроде все были целы. Тут он увидел то, что привлекло их внимание. Дорога здесь расширялась и образовывала уютную площадку. В левой её части располагался небольшой каменный бассейн, наполненный водой. Вода в него попадала из бьющего рядом источника, но не застаивалась там, а вытекала по неглубокому руслу куда-то в джунгли. Здесь же, за маленьким каменным заборчиком, росли какие-то кусты, буквально усыпанные мелкими плодами. Кусты резко отличались от джунглей вокруг. Слишком уж они походили на окультуренные растения, так что можно было надеяться на их съедобность.

В это время Олеська возбужденно тараторила Олегу:

— Олежек, я не удержалась и съела парочку вон тех зелёненьких. Вроде ничего. И водички попила. Ты не сердись, а?! — Олег обреченно махнул рукой.

Было решено сделать привал. Отдохнуть, поесть, искупаться, набрать плодов в дорогу. Настроение у всех поднялось на недосягаемую высоту.

Первыми купались девчонки, за ними Олег, и последним, как самый грязный, Ярик. Тот не возражал — кровь Рошага так до конца и не оттёрлась. Сначала парни посидели часок отвернувшись в противоположную от бассейна сторону, прислушиваясь к девичьему взвизгиванию, жалобам на холодную воду и отсутствие полотенец. Затем пошёл Олег. Тот купался молча. В это время девчонки во всю рвали плоды в пакеты, которые у многих нашлись в сумочках.

Когда дошла очередь до Ярослава, то он уже порядком заждался. Не спеша раздевшись, осторожно сняв и так расползающийся по всем швам ворох тряпья, он по небольшим ступенькам спустился в воду. Она была в меру теплой, в меру прохладной и приятно ласкала измученное тело.

"Почему девчонки сказали, что она холодная? Да и Олег что-то подобное говорил...", — сонной мухой проползла одинокая мысль.

Смыв грязь и кровь, Ярик смущенно оглядел замутневшую воду. Но, к счастью, муть продержалась не долго, пусть и слабое течение, но оно всё же довольно быстро смыло всё лишнее, и вода снова стала кристально чистой. Тут Ярик заинтересовался. Если рядом родник, то вода должна быть обжигающе холодной? Он подошел к канавке, по которой текла вода из родника, опустил туда палец. Действительно, вода там была более холодной, причем продвигая палец в сторону источника, холод чувствовался всё сильнее. Ярик хмыкнул. И затем почувствовал непреодолимое желание полежать в этой приятной ласковой воде, что он с радостью выполнил. Течение нежно ласкало тело. Все мышцы охватила приятная истома. Куда-то ушел жар, исчезло покалывание, развеялся туман в голове. Он не заметил как прошло полчаса. Пора было вылезать. Оглядев себя он обратил на тонкие ниточки белых шрамов, покрывающих всё тело. Вчерашних ран не было. С ним явно происходило что-то не то... Ещё раз хмыкнув, Ярик стал одеваться.

— Ну и горазд ты мокнуть. Прям красна девица, — схохмил Олег. Девушки поддержали его дружным хихиканьем. — За плодами сходишь сам. Отдыхаем ещё час. В три выходим.

Ярик молча направился к маленькому садику, не заметив долгого изучающего взгляда Олега. Тот не очень понял как такой не закалённый человек как Ярик смог столько времени сидеть в этой ледяной воде? Все окунулись пару раз и всё, а этот как в тёплой ванне там залег... Над этим стоило подумать.

А Ярик блаженствовал. Ощущение чистого отдохнувшего тела дало такой заряд бодрости, что на оскорбительное отношение не хотелось обращать внимание. Проходя мимо источника, он наклонился и припал к воде. Как он и подозревал от холода стыли зубы, но жажда заставляла терпеть. Он пил долгими жадными глотками и никак не мог напиться. Вода была поразительно вкусной. Наконец он оторвался от родника и пошел дальше. Только теперь его голова была занята другими мыслями — источник, как и бассейн оказался выложен мелкими каменными плитками, только у источника на них был выбит иероглиф. Этот иероглиф в точности повторял виденный Ярославом в горах знак на камнях, торчащих из скал. Это были две параллельные линии перечеркнутые волной.

Раздумывая обо всём этом он начал механически обрывать плоды с ближайшего куста. Оказалось, что неизвестные фрукты сильно походили на обыкновенные земные яблоки, только с кожурой как у апельсина и похожим ароматом. Вкусно было умопомрачительно. Яблоки с таким вкусом Ярик ел только в детстве. Когда он ещё маленький жил с семьей в частном доме, у них в саду росли яблони. И было одно дерево, на котором росли столь же вкусные плоды. Ярослав на всю жизнь запомнил этот вкус и название сорта — "Сахарный аркат". Уехав оттуда, он больше никогда не ел ничего подобного, и почувствовать вкус детства сейчас оказалось невообразимо приятно.

Вот так, расслабленно набивая желудок, Ярик выбросил из головы все загадки, тайны и ужасы их теперешней жизни. Забылась неопределённость положения, возможность никогда не увидеть людей, забылась даже появившаяся стойкая уверенность, что магия это реальность. Исчезла готовность к опасности, даже джунгли не казались уже такими страшными. В такие благостные моменты в жизни всегда что-то происходит. Бывает, кажется, что жизнь наладилась, всё получается, ты спокойно строишь планы, и вдруг... госпожа фортуна поворачивается к тебе своей второй ипостасью. Некоторые люди даже считают, что эта вторая ипостась и является истинным ликом чертовки удачи.

Так произошло и сейчас. Казалось, вот только что Ярослав смотрел на этот участок джунглей, всё спокойно, ни листик не шелохнётся. Отвернулся, "яблочко" сорвать, повернулся назад, а там... зверюга. Да куда там зверюга, там стояла ЗВЕРЮГА. Чем-то она напоминала пантеру, но только напоминала. Во-первых, размеры животного были раза в два больше чёрной пантеры. Во-вторых, шерсть была длиной сантиметров пятнадцать, серо-стального цвета, с голубым таким отливом. В-третьих и четвёртых это когти. Они сильно походили на когти Рошага, отличаясь только меньшей длиной, по-кошачьи загибались к земле, становясь похожими на маленькие ятаганы. Цвета вороненой стали, такие коготки служили идеальным орудием убийства и не слабым довеском к зубам. Зубы же были отчётливо видны в открытой пасти. Молочно белые, устрашающие, глядя на них возникал вопрос о том, как они только там помещаются.

Но самым страшным были глаза. Жёлтые, не имеющие ни радужки ни зрачков — просто шары из золота. Не бывает у животных таких глаз, просто не бывает! Единственное, что оказалось у зверя самым обычным, так это уши,... и они прижимались к голове, выдавая крайнюю степень ярости.

Увидев всё это Ярик оцепенел. Крик застрял в горле. А зверь шёл не спешной походкой, с ленивой грацией хозяина мира. Его движения завораживали глаз. Зверь просто перетекал из одной позиции в другую. Ярик и сообразить не успел, как зверюга приблизилась к нему на расстояние нескольких метров. Только она стояла у кромки джунглей, как вот уже здесь. Поняв это, у Ярика разом прошло оцепенение. Дикий рёв первобытного дозорного огласил округу. Краем глаза Ярослав успел увидеть, как девушки с Олегом разом вскочили на ноги и увидев животное рванули дальше по дороге. Так же он отметил как зверь от неожиданности дёрнул головой, сделал передней лапой скребущее движение. Когда во все стороны брызнул сноп искр, Ярик уже не стоял на месте. Он сделал с места такой прыжок в сторону джунглей, что ему позавидовал бы олимпийский чемпион. Из головы вылетело всё, билась одна только мысль: "Только бы не упасть!!!" Ярик даже не понял как он грудью прорвал мешающие ему ветви и ворвался в заросли. После своего дикого крика он не издал ни звука, только пёр вперед, делая иногда резкие повороты. Судя по всему только неожиданный рывок и эти самые повороты объясняли то, что он ещё жив. Яростное рычание, в котором смешались гнев и разочарование, говорило, что зверь буквально дышит ему в затылок. Жить Ярику осталось считанные секунды...

Но капризная удача опять повернулась к нему лицом. Он споткнулся о какой-то барьерчик и кубарем полетел вперёд. Сильно расшиб выставленные перед собой руки, содрал кожу на лице, но не обратил никакого внимания на такие мелочи. Он в страхе сжался в комок и прикрыл голову рукам, бессильно ожидая смерти в клыках зверя. И ничего не произошло, только яростный рёв разочарования в пустую сотрясал воздух. Ярик убрал руки... За невысоким каменным барьером, о который и он споткнулся, бесновалась зверюга. Тварь в ярости крушила стволы окружающих деревьев, но не смела пересечь границу. Глаза светили жутким огнем. Сейчас, когда за кронами деревьев не было видно неба, когда лишь редкие лучики света достигали земли, зверь производил воистину кошмарное впечатление. Даже в компании с Рошагом не было так жутко. Что-то первобытное будило это животное в крови человека. Мишура цивилизации сползала и обнажалось древнее нутро. Почувствовав себя в сравнительной безопасности, Ярик встал на ноги, но память крови заставила припасть к земле и обнажить зубы. Хотелось рычать, бесноваться, рвать зубами врага.

Но зверь не нападал. Сорвав злость на ни в чём неповинных деревьях, он спокойно подошёл к барьеру и не пересекая его лёг на землю. Пушистый кошачий хвост судорожно подёргивался, выдавая нетерпение царившее в душе зверя. Киска явно настроилась на долгое ожидание.

Чувствуя себя в относительной безопасности, Ярик постепенно успокоился и пришёл в себя. Он огляделся, пытаясь понять куда занесла его нелегкая. Он стоял в центре каменного круга диаметром около трёх метров, огражденного барьером. Барьер был сложен из грубых каменных блоков. На расстоянии где-то тридцати сантиметров друг от друга вершину барьера украшали каменные головы каких-то зверей. Ярик обежал глазами защитный периметр по всей его длине. Для этого ему пришлось поворачиваться всем телом вокруг своей оси. Зверюга за оградой не шевелилась, провожая внимательным взглядом каждое движение Ярика.

Все служащие украшениями головы не превышали размером мужской кулак. Кого тут только не было — головы с клыками и рогами, клювами и длинными ушами, с двумя пастями по обе стороны головы... Неожиданно, взгляд зацепился за одну фигурку. Эта каменная голова одна в одно повторяла голову зверюги за барьером. Ярик дотронулся дрожащей рукой до этой головы и с шипением отдёрнул её назад, каким-то детским движением сунул пальцы в рот. Фигурка обжигала кожу.

Не вынимая пальцев изо рта он перевёл взгляд на круг под своими ногами. Всю его поверхность покрывала вязь непонятных символов, очень похожая на арабское письмо. Символы словно перетекали один в другой, их вязь завораживала, хотелось смотреть на неё не отрывая глаз. В центре круга был вырезан некий абстрактный рисунок. Мастерство резчика поражало. Вырезанное изображение казалось ажурными кружевами, наброшенными на каменную столешницу. Поражала и фантазия неведомого резчика. Изображённое невозможно было описать словами. Казалось, что линии рисунка постоянно менялись местами, сплетаясь в немыслимых сочетаниях. Каменная картинка жила своей собственной жизнью. С каждым мгновением, изображение казалось все более и более материальным. Ярик с трудом оторвал взгляд. Ему показалось или действительно стало светлей?

Неожиданно зверь вскочил на ноги и отбежал от барьера. Из его пасти доносился протестующий скулёж. Ярослав бросил взгляд себе под ноги. По вязи символов, так похожих на арабские бежали голубоватые огоньки. Они походили на маленькие искрящиеся шарики. Ярик отступил на шаг и встал на символ в центре круга. Мелькающие огоньки слились в единый поток. Кольцо света завертелось вокруг ног человека. Каменное кольцо ощутимо задрожало. Эта дрожь передалась всему телу. Каждая клеточка начала вибрировать. До ушей Ярослава, на самой грани слышимости, донёсся визг.

А зверюга внимательно наблюдала за происходящим с безопасного отдаления. Только она могла видеть, как тело человека распалось на мельчайшие составляющие, и образовался двухметровый столб быстро вращающихся частиц. Вращение постоянно убыстрялось и вот, наконец, центр каменной плиты прочертили тоненькие линии, образующие лепестки каменного цветка. Невиданный бутон начал постепенно раскрываться. Встав почти вертикально, каменные лепестки раскрыли отверстие, в которое с радостным воем втянулся маленький смерч. Зверь злобно тряхнул головой. Добыча всё-таки смогла убежать. Древнее устройство спавшее уже многие тысячелетия проснулось и выполнило свое предназначение. Зверь развернулся и длинными прыжками понёсся туда, где, как он помнил, оставалось еще много дичи, так похожей на только что ускользнувшую. Как древний механизм принимал прежний вид не видел уже никто.

* * *

Олег с девчонками быстро бежал по дороге. Немногочисленные вещи, пакеты с собранными плодами — всё осталось на месте стоянки. Девчонки жалобно всхлипывали на бегу. Олег, как мог, подбадривал их, но старался не останавливаться. Бег и ещё раз бег. Когда он чувствовал, что его подопечные выбиваются из сил, когда они начинали дышать с хрипами, жадно хватая ртом воздух, он позволял идти быстрым шагом. Дав небольшую передышку, он опять пускал всех бегом. Сам же он бежал ровно, без надрыва. Армия и спорт закалили как тело, так и дух.

Но если физически он был в отличной форме, то морально... было мучительно стыдно, что пришлось бросить члена группы. Да, Ярослав не нравился Олегу, но он свой... А своих бросать нельзя... Но что-то не давало ему остановиться и попытаться помочь Ярику. Нутряное чутье, выработавшееся в горах Таджикистана не давало покоя. "Беги, беги, беги...", — стучало в ушах. А он привык доверять своему звериному чутью. Не обычное животное вышло к их привалу, такое не прогонишь криками и палками. Это был зверь не менее опасный, чем погибший дракон. Да еще не давала покоя мысль о причинах заброшенности этой прекрасной, построенной на века, дороги...

Вылетев из-за поворота они оказались у того места, к которому стремились. Они оказались на берегу моря. Дорога плавно вынесла их на каменный пирс. Он тянулся на сотни метров, когда-то здесь причаливали десятки кораблей. Причальные тумбы, к которым привязывались корабли, сиротливо стояли на девственно чистом каменном покрытии пирса. Его мысли прервал крик:

— Корабль!!!

Это кричала верная подруга Настя. Олег приобнял её и посмотрел куда она указывала. Вдали виднелись мачты корабля.

— Чёрт!!! Они нас не увидят! — воскликнул Олег — Всем кричать и размахивать тряпками!

Последней фразой, он обратился к Олесе с Наташей, которые обнимались от счастья. И сам подал пример, скинув джинсовую куртку и начав ею размахивать, выкрикивая: "Эге-гей!!! Мы здесь!!!". Девушки поспешили к нему присоединиться.

Увиденный ими корабль сделал резкий поворот, и направился к каменной пристани. Скорость у него была не маленькая, и он словно тень альбатроса невесомо скользил по воде. Олег прекратил кричать и размахивать курткой. Девчонки же самозабвенно продолжали радостно встречать спасителей. Кое-что насторожило парня. Где гул двигателей? Где такие привычные формы земных кораблей? Приближавшийся корабль имел совсем уж непривычный облик... Чёрный, с хищными обводами, напоминающий летящую стрелу, он молчаливо приближался к людям. Невозможно было ничего сказать о материале, из которого сделан корабль — явно не железо, но и не дерево. Три, чуть наклонённых к корме мачты, надстройка в середине палубы, два непонятных агрегата на носу и корме — всё это заставляло задуматься. По палубе деловито суетились одетые в тёмно-синие мундиры люди. Часть из них готовилась к швартовке, но другие... они явно собирались отражать атаку. Сооружения на носу деловито расчехлялись, на палубе выстраивались вооруженные похожими на арбалеты устройствами люди. Неожиданно строй распался, и на палубу вышел человек одетый в длинное, словно монашеское одеяние с низко надвинутым капюшоном. Это была явно очень важная персона. Такой вывод легко читался в почтении, с которым относились к нему матросы.

— Ну хоть люди..., — облегченно выдохнул Олег.

Наконец, корабль подошел на расстояние нескольких метров, с него бросили веревку, которую подхватил Олег и намотал на каменную тумбу. С корабля спрыгнули несколько человек и закрепили трос более основательно. На пристань перекинули трап. По нему сбежала охрана, которая профессионально взяла под контроль каменную пристань. Часть направила свое оружие на сгрудившихся испуганной стайкой людей. Наконец, лёгкой быстрой походкой на берег сошёл человек с надвинутым капюшоном. Он остановился перед людьми и долго смотрел на них. Повисло тягостное молчание. Олег не решался его прервать, девчонки же, напуганные молчанием, встали так, чтобы Олег отгораживал их от этих опасных людей.

Молчаливую сцену прервал мощный рык осатаневшего зверя. Охранники подобрались. В сторону донёсшегося звука с носа корабля направили неизвестное оружие. Из-за поворота, где ещё совсем недавно шли Олег с девушками, длинными прыжками выскочила зверюга, напавшая на Ярика. Девушки дружно вскрикнули. Неизвестный в капюшоне резко сорвал этот самый капюшон, его пронзительные глаза впились в зверя. Хриплый голос отдал команду на неизвестном языке. Охранники припали на одно колено и сделали залп из арбалетов. Но зверь немыслимым образом извернулся и рванул к людям.

"Живо на корабль!" — в голове у путешественников раздался голос неизвестного командира. Перед лицом опасности все подчинились без вопросов. В этот момент ударил залп из установки с корабля. Две огненных стрелы стремительно пронеслись в сторону зверя. Казалось, пламя поглотило животное. Раздался вопль ярости, и пламя угасло. Животное было невредимо. Увидев это, люди начали передвигаться бегом. Как только Олег с девушками оказались на борту, охранники начали быстро отступать, осыпая зверя стрелами, которые разрисовали пространство стремительными росчерками. Зверь отступил, выходя из-под огня. В это время, оставшиеся на берегу бегом возвращались на корабль. Остались только три человека. Одним из них был человек с капюшоном. Двое других — рослые люди с обнажёнными мечами, прикрывали его по бокам. По лезвиям прямых мечей змеились ядовито-жёлтые символы. Зверь замер. Хвост яростно хлестал его по бокам. С корабля стрелять больше не пытались. Зрители с корабля затаили дыхание, каждый судорожно сжимал оружие, чувствуя, что погибнут эти трое — придёт очередь остальных.

Вдруг, человек выбросил вперёд руку. С неё сорвался сгусток жёлтой энергии и понёсся к твари. Чувствовалось его родство с символами на мечах. Формой он напоминал комок ваты, но комок живой, трепещущий, так и пышущий мощью. В ответ, глаза монстра засветились внутренним светом и из них ударили две молнии. И эти два заряда неведомых энергий столкнулись. Ударил беззвучный гром. Снаряд, брошенный человеком, замедлил свой полёт и замерцал поглощая неожиданное препятствие. А из глаз зверя ломаными ручейками текла энергия, норовя прорваться к намеченным и уже в уме разорванным жертвам. Началось противостояние сил. Протянув вперёд руки будто упираясь в стену стоял человек. Вытянулся в струнку зверь. Но силы были явно не на стороне человека. Брошенный им заряд медленно поплыл назад. И тогда человек повелительно выкрикнул какую-то фразу и начертил в воздухе перед собой сложный знак. И произошло странное. Выросший и принявший форму жёлтого шара заряд распался роем мерцающих искр, которые соткали мелкоячеистую сеть, рывком накрывшую животное. Потки энергии, льющиеся из глаз прекратились. И монстр забился с протестующим мявом. Зверь был пленён, но никто даже не попытался убить обездвиженную тварь. Похоже плен считался временным явлением. Воспользовавшись передышкой оставшиеся буквально запрыгнули на корабль. Одежда человека в монашеском одеянии дымилась. В момент, когда его заряд превратился в рой светлячков, две молнии зверя достигли человека.

Четверо мужчин втянули трап на палубу. Ударил топор, и канат держащий корабль оказался перерублен. Корабль молчаливо отчалил от негостеприимного берега, и что за сила двигала его Олег не понял. С берега донесся жуткий в своем разочаровании рык — тварь смогла освободиться и теперь бесновалась на берегу, но в воду не прыгала. Вздох облегчения пронёсся по кораблю. Кто-то тронул Олега за плечо, он повернулся. Сзади стоял человек в форме и знаками предлагал парню и девушкам проследовать за ним. Олег коротко вздохнул, бросил прощальный взгляд на негостеприимную землю на которой так много погибло знакомых и незнакомых людей, окликнул примолкших девчонок и последовал за провожатым.

Глава 4

Айрунг стоял около иллюминатора и смотрел на суматошный бег зеленоватых волн, рассекаемых носом корабля. Руки вертели кубок из чёрного дерева, какие-то мгновения назад полный отличного красного вина. Но любящий и ценящий хорошее вино (а это было ралайятское столетней выдержки!), сейчас он не заметил даже его вкуса. Мысли молодого мага были там, на берегу. Ну кто мог знать, что сразу же после высадки появится мархуз. Ужас из древнего кошмара, монстр времён войн Падения. Чудовищное создание сотворённое в лабораториях Закатной империи и успешно применённое их последователями в войнах Падения. Разумные, стремительные и смертоносные, владеющие собственной магией, практически бессмертные существа безжалостно уничтожали тогда армии союзников, несмотря на всё их сопротивление. Только применение Великих артефактов спасло свободные народы от уничтожения и порабощения. Эти скудные знания ещё из школьного курса казались чем-то невообразимо далёким и воспринимались как героическая сказка. Айрунг раньше даже думал, что мархузы являются выдумкой и это название сохранилось только в качестве ругательства.

Ан нет! Вот он живой мархуз. Только молодой очень, двухсот-трёхсот летний. Только этим можно объяснить то, что он сам и его команда до сих пор живы. Нет, ну подумать только, Айрунг с трудом сохранял контроль над своими собственными заклятиями! Проклятая зверюга ударила такой мощью, что скрепы заклятий расползались прямо на глазах. Самое смертоносное заклинание, Сеть гномов, способное испепелить любого мага (кроме Мастеров) сработало как обычная обездвиживающая сетка. Столько трудов стоило её наложить и на тебе! И ладно бы, спеленала бы зверюгу и всё, но нет же, тварь легко, словно играючи, освободилась. Айрунг бы так не смог! А он пусть и четвёртого ранга, но на деле равен второму. А это многое значит для понимающего человека. Только вот мархузу на это плевать. Он легко пережил удар скорпиона, сопротивлялся атакующим заклинаниям и до обидного легко перенёс самое смертоносное заклинание. И вообще, здесь было так сложно колдовать даже ему — Истинному магу, а мархузу плевать и на это. Он ударил с такой силой, что мага спасла только одетая под камзол заговоренная кольчуга. Плащ же и камзол теперь со спокойной душой можно вышвыривать на помойку. А он отвалил за них джугскому купцу аж пять полновесных фарлонгов. От всего такого хотелось заорать что-то грозное и чрезвычайно грубое. Айрунг не привык терпеть унижения.

Радовало только одно — удалось спасти четырёх человек. Парня и трёх девушек, наряженных в донельзя смешные одеяния, и разговаривающих на непонятном языке. Айрунг боялся признаться даже самому себе в том, что ему несказанно повезло и эти люди могли оказаться пришельцами из иного мира. И именно он, Айрунг, нашёл их и доставил в Семь Башен... Но предаваться мечтам не было времени. Решительно поставив кубок на стол Айрунг послал мысленный импульс первому помощнику:

"Пригласи ко мне в кают-компанию наших спасённых... И ещё, курс на юг Горха мыс Ауров. Мы возвращаемся домой".

Импульс ответа был по обыкновению краток. А молодой капитан, скинув пробитый и ещё дымящийся камзол, раскрыл дверцы шкафа и замер, выбирая себе новый мундир. И как-то незаметно снова окунулся в воспоминания. Только на этот раз его мысли витали вокруг пути к Старой гавани.

Из Семи Башен "Поцелуй" вышел месяц назад. Магический движитель уверенно нёс корабль по волнам. За каких-то три дня достигли вод Тёмного океана. Ход был на удивление хорош, да и погода способствовала. Ни одной бури или шторма — для Тёмного океана это показатель. Без помех прошли мимо берегов этого царства скрытого зла — королевства Тлантос. Даже пограничные корабли куда-то подевались. Чистый, свободный, незамутнённый препятствиями путь. Казалось бы, плыви и радуйся, но что-то не давало Айрунгу покоя. Этим чем-то было ощущение чужого взгляда. Будто кто-то незримый с наглым прищуром уставился тебе в спину и издевательски сопит в две дырки. И появилось это ощущение у берегов Тлантоса. А это настораживает. Своим ощущениям молодой маг привык доверять.

Правда потом это как-то забылось, не до того стало. Корабль забрался уже далеко в воды Тёмного океана, а тут зевать нельзя. "Поцелуй Великого Змея" был боевым кораблем, морским охотником, рассчитанным на бой с самыми сильными и защищёнными противниками (пускай и очень короткий!), но и ему приходилось не сладко. Восемь раз (восемь!) на них нападали самые разные морские твари. От гигантских каменных черепах до гривастых акул. От последних пришлось спасаться бегством. Не выдержав пятидневной гонки эти исчадия ада отстали. Если бы не высокая маневренность и скорость корабля даже заговорённое черное дерево не выдержало бы слитной атаки этих монстров...

В этот момент ход мыслей Айрунга прервал стук в дверь. Быстро накинув любимый мундир с золотым шитьем и знаками мечника на воротнике, он закрыл шкаф и прошёл к своему персональному стулу во главе стола в кают-кампании. Здесь он встал около высокой спинки и громким голосом разрешил войти. Дверь открылась и вошёл спасенный парень, вслед за ним гуськом прошли девушки. Первый помощник притворил за ними дверь, оставив своего капитана наедине со спасёнными.

Вперив в вошедших самый важный и высокомерный взгляд из своей коллекции Айрунг сделал рукой жест хозяина, приглашающего гостей за стол, и сам показал им пример, отодвинув в сторону коротким магическим импульсом неподъёмный стул. Похоже это впечатлило. Вон как глаза расширились и челюсти попадали! Мелочь, а приятно! Хотя странно, что такое невинное магическое действо они восприняли как нечто невообразимое.

"Они что — магии никогда не видели?!" — Эта мысль просто потрясла воображение. — "Ну и дикари!"

Рассаживались они бесконечно долго. То переглядывались через стол, то начинали бормотать себе под нос, бросая при этом любопытные взгляды на окружающую обстановку. Наконец, эта мышиная возня прекратилась. Две девушки — рыженькая и обладательница волос странного неестественного цвета — сели по левую руку от Айрунга, а парень и другая девушка — по правую. Айрунг, наблюдавший за всеми этими перемещениями и презрительным поджатием губ выражавший своё отношение к подобной несобранности, поднял руку, призывая к тишине. Удостоверившись, что внимание спасённых целиком обращено к нему, он указательным пальцем начертил на столешнице руну активации и выдохнул заклинание. Артефакт-переводчик, которым и являлся стол, заработал, лёгкой волной тепла давая знать капитану о своей готовности. И тогда Айрунг заговорил...

* * *

Олегу казалось, что он попал в какой-то исторический приключенческий роман, где есть море, пираты или корсары, корабли и сражения, прекрасные дамы и блистательные кавалеры. Ветер, который дул в лицо доблестному капитану Бладу и яростному Бернардито Луис Эль Горра, заиграл его волосами. Даже полная неопределенность их положения — пленники ли они или гости — отошла на второй план. Корабль и море, вот две вещи, что занимали его ум, пока он спускался по крутым ступенькам трапа вслед за подтянутым человеком в богато украшенной тёмно-синей форме. Но тихий вскрик споткнувшейся Насти быстро вернул к реальности. Выматерив самого себя вполголоса он подскочил к девушке и поддержал её под локоть. Она благодарно ему улыбнулась, правда получилась у неё эта улыбка довольно вымученной, если не сказать несчастной. Олеся и Наташа шли держась друг за дружку, находя утешение в обоюдной поддержке. Олег успокаивающе подморгнул и им. Мол, всё нормально. Правильным путем движемся! Особого эффекта это не принесло.

Но вот они подошли к богато изукрашенной резьбой деревянной двери. Их проводник посторонился, пропуская внутрь. Резко выдохнув Олег прошёл в дверь, словно бросился в омут — не рассуждая и головой вперёд. И вновь оказался в сказке. Мягкий, приятный для глаз свет освещал богатое убранство этой каюты. Да даже не каюты, уж больно велико помещение, так должны были выглядеть кают-компании из романов детства. Наборные панели из разных пород дерева украшали стены. Золото и белая кость служили материалом для создания изображений самых различных существ, чаще всего невообразимо прекрасных, как, например, неземной красоты девушка, чьё изображение освещалось светом из иллюминатора напротив. Ноги вошедших тонули в мягком ворсистом ковре, изображавшем бушующее море и украшенном по краям сцепившимися в смертельных схватках морскими чудищами. Посреди кают-компании стоял длинный стол на двенадцать персон. Об этом можно было судить по числу стоящих стульев, каждый из которых так же являлся произведением искусства. Крышка стола была идеально ровной, без каких-либо рисунков или узоров. Только деревянная поверхность с естественной фактурой дерева и всё. Поразивший по началу мягкий приятный свет лился откуда-то сверху, но никаких ламп заметно не было.

У стула во главе стола стоял давешний человек, метавший такие грозные заряды, человек, так похожий на мага. Сейчас он стоял одетый в традиционный на этом корабле тёмно-синий мундир, сшитый из очень дорогой даже на вид ткани. Хотя что здесь дорого, а что нет, не известно. И этот человек стоял вперив властный и чрезвычайно надменный взгляд на вошедших. Неприятный взгляд. Нельзя так смотреть на таких же людей как и ты! Или всё же не таких? Этот взгляд просто призывал, заставлял подчиняться его обладателю. Перед молодыми людьми стоял лидер, командир, отец и бог в одном лице. Тот кто правит на этом корабле.

Люди сгрудились у входа, не зная что делать дальше. Наконец, здешний хозяин сделал приглашающий жест рукой и сам показал пример, сев за стол. Правда сделал он это каким-то странным способом. И только на пути к столу Олег понял в чём заключалась странность. Этот человек отодвинул стул без помощи рук. Он просто сделал движение пальцем, и стул плавно отъехал в сторону. Только через какие-то секунды Олег ощутил тяжесть отпавшей челюсти на своей груди.

"Мда, похоже действительно маг!" — Пришедшая мысль была отнюдь не успокаивающей.

Бросив взгляд на девчонок Олег также понял, что они заметили сверхъестественные способности спасшего их человека. Если таинственные молнии на берегу ещё можно было объяснить каким-нибудь замаскированным оружием, хотя и с трудом, то в наличие приспособления для отодвигания стульев не верилось совсем. И хозяин похоже также заметил их замешательство. Об этом свидетельствовала презрительно подобранная нижняя губа. Людям ничего не оставалось делать, как сеть за стол.

Олеся и Наташа направились в обход всего стола на ту сторону, Олег же с Настей уселись на этой, причём по негласному уговору Олег сел поближе к магу. Наконец, когда они расселись, хозяин поднял руку, призывая к тишине, а затем начертил какой-то странный хитрый знак на столешнице и выкрикнул гортанную фразу. И сразу же тысяча иголок заколола в затылке. Казалось, что под черепушкой завёлся копошащийся зверёк, который никак не мог удобно лечь. Ощущения не болезненные, но и не слишком приятные.

И тут неизвестный заговорил спокойным, хорошо поставленным голосом. Но удивительным оказалось не то, что он заговорил (ведь разумен же он в конце-то концов!), а то, что его речь стала совершенно ясна сидящим за столом людям. Это было уже совершенно не понятно.

— Меня зовут льер Айрунг, и я рад приветствовать вас на борту "Поцелуя Великого Змея", капитаном-магом коего и являюсь. Чтобы сразу пресечь ненужные вопросы скажу, что понимать меня вы можете в силу воздействия специального артефакта, коим является стоящий перед вами стол. Уладив, таким образом, мелкие формальности, я вынужден настоятельно порекомендовать вам ответить на ряд моих вопросов. Возражения есть? — Ответом ему послужил нестройный хор голосов. — Тогда, пожалуй, приступим. Только прежде отмечу, что этот же артефакт позволит мне легко отличить правду от лжи, так что жду правдивых ответов.

После такого вступления посыпался град вопросов. От имён молодых людей до того как они сюда попали. Сначала за всех отвечал Олег. Говорил он чётко и лаконично, облекая произошедшую с ними историю в обтекаемую форму коротких фраз. Начинать пришлось с похищения из собственного мира. Льеру Айрунгу требовалась масса подробностей. Кто как сидел, о чём думал, куда смотрел. Дальше, шаг за шагом, они прошли через все этапы их злоключений. Особенно заинтересовал Айрунга пропавший Ярик. О нём была масса вопросов и было похоже, что капитан очень недоволен отсутствием парня. На замечание Олега о том, что Ярослав скорее всего погиб, тот недовольно дернул щекой и перешёл к следующим вопросам. Иногда, он уточнял некоторые детали у сидящих девушек. Но те сильно волновались и перескакивали с события на событие, что похоже очень сильно его раздражало. Но маг терпел. Олега же порадовал тот факт, что Настя отвечала лучше всех. Она держала себя в руках и вспоминала некоторые моменты пропущенные самим Олегом.

Дважды в течение этого импровизированного допроса входил матрос (стюард?!) и приносил кувшинчик с освежающей и приятной на вкус жидкостью, которую пили из красивых резных кубков. Наконец, вопросы у мага иссякли и протянув руку он взял с середины стола незамеченный ранее плоский кругляш, напоминающий монету. Он подбросил его в руке и спрятал за поясом.

"Небось записывающее устройство какое", — Почему-то подумалось Олегу. Но тут хозяин подал голос:

— Ну что ж, мне все понятно. Можете чувствовать себя почетными гостями на моем корабле. Вам будут выделены две каюты, в которых вы будете жить. Обедать будете в этой кают-компании, куда вас будет приглашать матрос. Ходить по кораблю можете куда угодно, но если вам что-то запретят, то вы должны неукоснительно выполнять все требования. Сейчас вас проводят в каюты.

— Капитан! Можно вопрос? — Олег решил подать голос.

— Да, конечно. Что вы хотите знать?

— Куда вы нас повезете? И что с нами будет? — Девчонки поддержали Олега нестройным гулом. Айрунг поморщился:

— Корабль направляется в Семь Башен, столицу благословенной республики Нолд. Там наши ученые разберутся с тем, что с вами произошло. И помогут либо вернуться, либо устроиться в этой жизни. Нолд умеет награждать за сотрудничество. На этом я попрошу простить меня, дела! Наш корабль идёт в очень опасных водах, поэтому на верхней палубе попрошу без нужды не появляться.

После этих слов открылась дверь и в кают-компанию вошёл их недавний проводник.

— Бернар проводит вас к вашим каютам, — После этого Айрунг обратился к этому Бернару на незнакомом языке. Тот внимательно выслушал и уважительно поклонился, после чего повёл вставших Олега и девчонок прочь из каюты.

* * *

Оставшись один Айрунг расслабленно откинулся на спинку стула. Допрос выжал все силы, но зато теперь у него имелась запись всего нелёгкого разговора. Он достал из кармашка маленький диск и подкинул его в руке. Всё-таки классная штука эти кристаллы памяти. Вставил их в считывающее устройство и, пожалуйста, смотри. Теперь, даже если что-то случится со спасёнными, Архимаг получит о них исчерпывающую информацию, включая параметры ауры и прочая, и прочая. Ещё раз подкинув этот плоский кристалл Айрунг спрятал его в медальон на шее. Здесь будет понадёжней!

Наконец, молодой маг мог спокойно осмыслить все услышанное, по привычке разговаривая вслух.

— Значит так, неизвестное существо названное драконом по имени Рошаг, но не похожее по описанию ни на одного из известных науке видов драконов Торна, но зато одно в одно совпадающее с сохранившимися изображениями драконов междумирья, похищает из иного мира повозку с людьми. Переносит их в наш мир на Гуур'о'деми и пытается провести неизвестный обряд, по сведениям от спасенных — для повышения Силы. Причем всё это он сообщает неизвестному человеку, который на борту не находится и считается погибшим от когтей мархуза. Затем, этот же самый человек прерывает обряд, что, естественно, приводит к смерти Рошага. Наверняка неправильной смерти! В полученном локальном искажении Сил не происходит никаких катаклизмов, и, что вдвойне подозрительно, выживает один из участников обряда. А если представить уровни задействованных энергий, то... А ну ка... — Айрунг сотворил листок бумаги и начал уверенно заполнять его формулами. Наконец через некоторое время он пробежал глазами результат и озабоченно почесал в затылке. — Так кем же ты тогда стал, неизвестный Ярослав?!

Неожиданно, он замолчал и прислушался. Маг понял, что его подслушивают. Неизвестный шпион так увлёкся, что Айрунг смог не только обнаружить сам факт шпионажа, но и локализовать его местоположение. Вражеский (а чей же ещё?!) лазутчик находился за иллюминатором, что напрочь отметало его принадлежность к роду людскому. Человек там находиться никак не мог! Метнув тренированное тело к круглому окну и держа наготове ловчие заклятья, Айрунг высунулся наружу, но ответом ему был только шум крыльев. Лазутчик ускользнул, унося с собой секретную информацию. На то, что ничего важного враг не узнал, Айрунг и не надеялся.

— Бримс будет не доволен! — потерянно вздохнул маг.

Глава 5

Ярик шёл навстречу слепящим лучам ещё более зелёного солнца. Подъём в гору давался с огромным трудом. Мышцы, казалось, отслаивались от костей. Сердце, словно загнанный зверёк, билось о клетку груди. Беспрестанно оглядываясь, Ярик упрямо шёл вперед. Мысли возвращались снова и снова к загадочному происшествию в каменном круге. Оглушительный визг, туман перед глазами, секундное помрачнение сознания и... смена декораций. То он был в лесу, в первобытных джунглях, а вот уже вокруг каменистая пустыня с чахлыми кустиками жутковатых на вид растеньиц. Колючие, похожие на смеющиеся черепа с иголками, они слепо таращились пустыми провалами глазниц на Ярика. Какие-то мерцающие искорки голубыми бликами висели на кончиках иголок. В голову упорно лезли легенды о мандрагоре, корень которой похож на фигурку человека,... и участи нечестивца, осмелившегося вырвать его из земли. Дотрагиваться до растений под ногами не хотелось, и Ярослав осторожно обходил эту жутковатую поросль. Да ещё это мерцание! Ведь не видно же обычным зрением, а только краем глаза, зато раздражает до невозможности.

Место прибытия Ярика сильно отличалось от отправной точки — никаких тебе каменных кругов и оград, только два стоящих грубых камня. Чистая поверхность, отсутствие каких бы то ни было знаков. Ни-че-го! Ровная каменистая пустыня, на несколько километров вокруг ни одного возвышения, только вдалеке виднеются горы с неизменным грозящим небу кулаком. И вот стоят в этой пустыне два камня. Стоят себе, стоят и вдруг — хоп, трах-бабах и между ними Ярик.

Возвращаться к зверюге на обед как-то не очень и хотелось, хотя оставаться одному тоже не улыбалось. Для самоуспокоения он повертелся вокруг стоящих камней, но ничего не изменилось. Поэтому Ярослав выбрал направление на темнеющую точку впереди и двинул вперёд. Грозящий небу кулак горы остался за спиной.

Через несколько часов изматывающего перехода, темнеющая точка постепенно увеличилась. Близоруко всматриваясь в чудом не разбившиеся во время всех жизненных пертурбаций последних дней очки, Ярик смог увидеть, что впереди вырастает какое-то строение. Странно, но сегодня Ярик видел гораздо лучше, чем обычно. Раньше он номер автобуса видел с трудом, очки хотел менять, а тут даже некоторые детали строения смог разглядеть. Машинально отметив эту странность, он убрал очки в футляр и ускорил шаги. Скоро должно начать темнеть, и ему хотелось засветло осмотреть место своей будущей ночёвки на предмет хищных животных сюрпризов. Неожиданной атаки гигантской кошки оказалось достаточно, чтобы научить осторожности.

Ещё полчаса, и он встал напротив широкого входа в невзрачное каменное здание. Печать седой древности лежала на его облике. Потрескавшиеся стены, изломанные ступени, провалившийся купол крыши — всё говорило о том, что данная постройка переживала далеко не лучшие времена. Не было даже тропки ведущей к дверям строения. Уныние и запустение царили вокруг. Осторожно глядя под ноги, стараясь снова не вляпаться во что-то не слишком приятное, человек вошёл разрушенное здание.

Внутри не оказалось никаких перегородок. Стены здания образовывали прямоугольный зал. Крышей служил полуразрушенный купол, его остатки в виде мелких камней тихо хрустели под ногами. Окна отсутствовали. Источниками света служили пролом в крыше и широкий вход. В дальнем конце зала, прямо напротив входа темнела статуя. Стараясь успеть до темноты Ярик поспешил к творению неизвестного скульптора. Сделав первые несколько шагов Ярослав услышал тихий стон. Ноги словно примёрзли к полу. Человек обратился в слух. Звенящая тишина давила на барабанные перепонки. Стараясь развеять собственные страхи Ярик пробормотал:

— Голодные глюки рвутся в бой!... Боже, какая бредятина. Тут и крышу в два счёта сорвёт.

Голос человека разогнал страхи по тёмным углам, и бодрым шагом Ярослав прошёл оставшееся до статуи расстояние.

Статуя изображала некоего человекообразного ящера: человека с головой ящера. Две мускулистые руки, украшенные впечатляющими когтями, были скрещены на груди. Широкая грудь бугрилась мышцами. Плоский с квадратиками мышц живот имел совершенную форму. Две вполне человеческие, за исключением неизменных когтей, ноги гордо попирали постамент. Всю кожу покрывали мельчайшие, идеально подогнанные чешуйки. Из одежды на статуе оказались только брюки. Всё это было в совершенстве передано с помощью зеленоватого, казалось даже, что прозрачного словно мутное стекло, камня, который послужил материалом для статуи.

Отдельного рассмотрения заслуживала голова. Покрытая всё той же чешуёй, зеленоватая шея плавно переходила в вытянутую морду ящера. Чуть приоткрытая пасть с мелкими игольчатыми зубами. Презрительно раздувшиеся ноздри. И глаза, пронзительные глаза великого воина. Неведомый скульптор передал целую гамму чувств этими змеиными глазами. Через вертикальные зрачки сквозь пыль веков смотрели ярость схватки, дымящаяся кровь, огни пожаров. Ярик почувствовал себя беспомощным кроликом под взглядом удава. Неведомое существо было ниже Ярика на целую голову, но каменный постамент уравнивал их в росте. Глаза человека и статуи оказались на одном уровне. Внезапно, Ярику почудилась презрительная усмешка, промелькнувшая в глазах каменного существа. Вздрогнув, Ярик отвел взгляд. И похолодел, еще несколько минут назад было вполне светло, но сейчас темнота обступила человека. Он задрал голову и посмотрел сквозь пролом на небо. Там клубились тёмные тучи. Казалось, все только и ждали этого взгляда человека. Сверкнула молния, и тяжелый грохот огласил окрестности.

— Дождя еще не хватало, — зло рявкнул Ярослав, сплёвывая на пол и поворачиваясь к статуе спиной. Тихий, какой-то шипящий смешок, заставил его стремительно обернуться и посмотреть в глаза каменного ящерочеловека. Волосы на голове человека зашевелились. Статуя безмолвно смотрела своими мерзкими глазёнками на Ярика, и не менее мерзко ухмылялась своей зубастой пастью.

Ярослав не долго пробыл в этом чертовом мире — всего два дня, но у него уже начали вырабатываться некоторые рефлексы. Так, ещё не до конца осознав произошедшее, его мозг дал единственно верный приказ онемевшему телу. Резкий выброс адреналина, и тело рванулось к выходу... Вернее попыталось рвануть. Неизвестно зачем ожившая статуя ящерочеловека стремительно выбросила вперёд правую руку, и каменные пальцы сомкнулись на шее отчаянно забившегося человека. Торжествующий вой огласил окрестности.

Легко, словно Ярик ничего не весил, ожившая статуя приблизила голову человека к своей. Всё тем же жестоким хватом за шею, существо немного приподняло человека, в результате чего Ярик касался пола только пальцами ног. Всё его не такое уж и лёгкое тело оказалось словно подвешенным за шею. Он уцепился обеими руками в державшую его каменную руку, но сопротивление было тщетным. Судорожно напрягающиеся мышцы шеи пытались спасти человека от удушения. Изо рта раздались хрипы. Легкие разрывало от недостатка кислорода. Вдобавок ко всему, лишь мгновения отделяли шею от перелома. Смерть выглянула из-за плеча ухмыляющегося ящерочеловека. Стремительно мутнеющее сознание ощутило чью-то чужую волю, проникающую через все барьеры человеческого мозга. Параллельно этому, мизинец на держащей Ярика руке начал медленно нащупывать сонную артерию. Вот пульсирующая жилка оказалась прижата каменным пальцем. Медленно, словно наслаждаясь самим процессом, коготь начал прокалывать кожу. Струйки крови из проколотой артерии фонтанчиками забили из-под когтя. Пульсирующие токи энергий, подобные тем, что видел Ярик во время обряда, проводимого Рошагом, потянулись со всех сторон к торжествующей статуе, а от неё по руке к Ярику. Это последнее, что увидел Ярослав, перед тем, как его сознание погрузилось в мутный водоворот приближающейся смерти...

Ощущения были довольно странные. Потеряв ощущение тела, погрузившись во мрак, окружённое клубящейся тьмой сознание человека начало постепенно растворяться, распадаться под воздействием потоков хаоса. Но всё это Ярик уже проходил, эти ощущения были уже ему знакомы. После смерти Рошага душа человека уже стояла на краю пропасти по имени смерть, но он смог тогда выкарабкаться, пускай с внешней помощью, но смог. И Ярослав начал бороться. Запредельными усилиями воли он крепил каркас своей личности, оберегая ее от распада. Еле тлеющая искорка умирающей души, начала медленно разгораться. Волны тьмы накрывали мерцающий огонёк вновь и вновь, но чуть разгоревшаяся искра снова гасла. И вновь, злость и упрямство заставляли Ярика начинать всё снова и снова. С каждым разом навыки всё улучшались. Наконец, Ярик смог отгородиться от окружающей тьмы незримыми стенами своей воли. Ни единый ручеёк мрака не проникал внутрь. Но крепость воли мала для пленённой души. И Ярик попробовал напрячь все свои чувства и оглядеться.

Оказалось, что окружающая тьма пронизана искорками света. Человек потянулся к ближайшей искорке. Она не шелохнулась. Напрягаясь так, что воздвигнутые против тьмы барьеры зашатались, Ярик словно ухватился за этот огонёк. Он не смог бы объяснить, как это сделал. Но это было и не важно..., главное, что смог. Ухватившись за эту искру, человек подтянул её к своей тюрьме. Приблизившись к стенам нерукотворной крепости искра втянулась внутрь, и влилась в огонь души человека. Ему показалось или действительно стало легче держаться?! А если втянуть следующую?

Так, одна за другой, Ярик подтягивал к себе близлежащие искры. Пламя души своим светом отвоёвывало пространство у тьмы. Но появилась иная проблема... Множество поглощенных искорок никак не хотело сливаться в единый поток. Приток сил прекратился. Нужно было что-то делать. По какому-то наитию, Ярик попытался свернуть своё сознание в шар. Это оказалось не просто. Совершив, кажется, миллион попыток, он получил маленькую шаровую молнию с шлейфом мерцающих искр. Затем он попытался вить из этих искр нити и наматывать их на сознание, как на клубок. Дело сдвинулось с мёртвой точки. Размеры шара света росли, пока поглотив окружающие искры он не превратился в маленькое солнце.

Дотянуться до других искр не получалось. Тогда, Ярик попробовал сдвинуться с места. И ему это удалось! Ещё одна победа наполнила всё существо Ярослава искрящейся радостью. Процесс поглощения несказанно ускорился. Силы крепли.

Окончательно окрепнув, Ярик стал искать выход. Яркие лучи маленькой звезды легко пронзали тьму. После бесконечно долгих блужданий, когда отчаяние подколодной змеёй начало прокрадываться в закоулки души, человек нашёл незримую тропку, ведущую неизвестно куда. Надежда всколыхнула потерянную душу. Следуя изгибам вьющейся тропы, мимо скоплений мрака, видных даже в окружающей тьме, мимо скоплений ярких искр, маленькая звезда мчалась к цели. Вот уже знакомо окружающая тьма слилась в мелькающие стенки туннеля. Через вечность, а может и мгновение впереди забрезжил свет. Он приближался, рос и, наконец, поглотил стремящееся к нему маленькое солнце.

* * *

Ярослав болезненно поморщился. Переход из шарообразного состояния к человеческому телу был довольно болезнен. Руки разминали болезненно ноющую шею. Глаза искали проклятую статую. Но обстановка вокруг оказалась совершенно иной. Полуразрушенный храм сменился глухим закрытым склепом. Непонятным образом Ярик прекрасно видел в окружающей темноте. Постамент с каменным уродом отсутствовал. Пол, стены и потолок были абсолютно гладкими без каких бы то ни было отверстий. Только в центре пола были два углубления, повторяющие своей формой ступни ног человека. Выход отсутствовал.

— Замуровали, демоны, — известная цитата не принесла никакого успокоения. Ярик отстраненно обратил внимание на отсутствие на нём одежды, но мысли были заняты паническим поиском выхода. Даже во тьме, когда отсутствовало привычное тело, казалось не так страшно. Там была только борьба.

Глаза отметили какое-то движение на грани видимости. Резко повернул туда голову — ничего. Но загадочная дрожь была по-прежнему видна самым краем глаза. Появилось ощущение, что это дрожит сам мир вокруг. Словно некто натянул маску мира, но она так и норовила соскочить.

— А ну выпусти, сволочь!!! — заорал Ярослав, кажется он знал чьи это были проделки. Он подскочил к ближайшей стене и со всей дури стукнул кулаком в стену. Стена оказалась настоящей. По крайней мере, ощущения от удара были настоящие. Ярик свалился на пол, свернулся в позу зародыша и спрятал разламывающуюся от боли руку между ног.

Боль неожиданно быстро прошла. Немного полежав уже только для успокоения кипящих нервов, Ярик встал. Вспомнились следы для ног в центре пола. Подошёл к этому месту. Неведомо чьи следы едва ощутимо светились. Грязно выругавшись, Ярик по очереди поставил свои ноги в светящиеся отпечатки, постоял немного. Ничего не произошло. Даже несколько разочарованно человек сделал попытку сдвинуться с места, но не смог. Ноги словно примерзли к полу. Ярик рванулся сильней, но без результата. Подошвы начало покалывать, словно маленькие разряды били в незащищенные ступни. Вдруг, сильный удар пронзил ноги и ударил в голову. От боли в глазах запрыгали маленькие чёртики. Ярослав начал судорожно протирать словно засыпанные песком глаза. Внутреннюю сторону век сильно щипало.

Немного проморгавшись, Ярик увидел, что фрагмент стены прямо перед ним осветился неярким светом. На нём стали прорисовываться короткими мазками невидимой кисти линии неведомого иероглифа. Он сильно напоминал глаз с тремя зрачками. Но что-то не давало назвать его простым рисунком, некий неуловимый налёт, сдвиг, лёгкое дрожание реальности говорили о необычности нарисованного символа.

— Знак Ир'рг. Знак памяти и концентрации, — неожиданно произнёс шипящий голос. — Повтори!

Последнее слово заметалось по каменной темнице.

— Ирр'г, — не особо напрягаясь, ошеломлённо повторил Ярослав. Не успел он закончить, как его пронзила ещё одна молния боли, ещё более сильная, заставившая заскрежетать зубами.

— Неправильно, — удовлетворенно заметил неведомый собеседник — Ир'рг! Повтори!

Так началось учение у невидимки. Ярик был вынужден повторять непонятные слова, добиваясь идеального произношения. За малейшую ошибку следовало неотвратимое наказание. Обучение всячески стимулировалось. Кнутом служила адская боль, а пряником... пряников не было.

Всего таких символов набралось сорок девять. Были среди них и известный уже Ярику знак силы Р'раг, и уже дважды встречавшийся знак внутренней чистоты Ка'тол. Один знак сменял другой, вопросы сыпались друг за другом. Голова Ярика раскалывалась от невыносимой боли. Наконец, невидимый мучитель удовлетворился результатом. Ярику позволили отдохнуть. Сила, державшая ноги, исчезла, и человек обессилено лёг, а точнее, рухнул на пол и забылся тревожным сном.

Его разбудил всё тот же шипящий монотонный голос, повторяющий слова:

— Вставай! Вставай! Вставай!

Ярик проснулся после первого слова, но страх перед продолжением кошмарной учебы заставил его оттягивать подъем до последнего. Но после третьей команды его ударила в хм... место пониже спины такая молния, что он подскочил на метр и дико заорал.

— Доброе утро! — радостно поприветствовал его шипящий невидимка

Ярик молча встал и посмотрел на пол. Отпечатки ног неизвестного исчезли. Фрагмент стены снова осветился. На нём начал медленно прорисовываться знак Ир'рг. Но на этот раз задача изменилась, от Ярика требовалось мысленно повторить весь процесс рисования данного символа. Ярослав должен был рисовать этот символ на внутренней стороне лба и со всем тщанием произносить название этой руны.

Измученный предыдущим уроком, Ярик решил схалтурить. Он постоял некоторое время с закрытыми глазами, и сказал:

— Готов!

Ответ не заставил себя ждать. Его голову пронзила молния такой силы, что из носа брызнула кровь, а во рту появился солоноватый привкус.

— Повторить?! — глумливо спросил мучитель.

— Не надо! Я всё понял, — сплёвывая кровь с ненавистью выдохнул Ярик.

Больше он подобных попыток не повторял, все задания выполнялись с максимальным прилежанием. Ну а тогда он постарался до мельчайших подробностей представить, как рисует руну на внутренней стороне лба. Это удалось довольно легко. Последовал приказ повторить это сорок раз. Потом еще сорок, потом ещё, ещё и ещё...

Это продолжалось очень долго, пока Ярик не смог представить символ настолько четко, что он налился силой и приобрел объём. Свежий ветер пронесся по сознанию человека, унося с собой шлаки, мусор, всё то, что мешало работать мозгу чётко и ясно. Необычайная ясность мышления поразила Ярика, но он не успел насладиться своей радостью.

— Следующий знак, — менторским тоном произнёс невидимка.

Следующим шёл знак Сс'ка — знак выносливости. С ним пошло всё намного легче. Ясное мышление, ровное течение мыслей несказанно облегчили выполнение задачи. Наконец, и этот символ засверкал своим могуществом в сознании Ярослава. И тёплая волна омыла все его члены. Прошла невыносимая усталость, повысился тонус, появилось готовность к дальнейшим свершениям.

А потом был следующий знак, а за ним ещё один, и ещё... Так продолжалось, пока человек не смог воспроизвести в своём сознании все знаки до единого. В процессе обучения выяснилось, что только двадцать один знак оказывали воздействие на внутреннее состояние Ярослава, остальные — не вызывали никакой реакции. Шепчущий, а именно так решил его называть Ярик, правда про себя, назовешь такого вслух, а он как врежет..., так вот, Шепчущий, сказал что эти двадцать восемь знаков работают с некими энергиями. Что это за энергии Ярик не понял.

После прохода по всем символам следовал перерыв на сон, а после отдыха всё началось с начала. С каждым разом, Ярику становилось все легче и легче "рисовать" руны в памяти. После неизвестно какого перебора символов в памяти, он понял, что нет теперь никакой нужды представлять процесс прорисовки символа в мельчайших деталях. Ему было достаточно подумать об этом символе, как он представал в его сознании во всём своем великолепии. Невидимый Шепчущий был доволен.

И сразу новое задание. Теперь Ярик должен был по несколько раз пробегать по всем символам, после чего следовала лекция о составлении сложных символов из сорока девяти имеющихся. Как понял Ярик, эти символы образовывали как бы алфавит в некоем языке. Тут правда оказалась своя специфика — это был язык заклинаний.

Магия Слова, Жеста, Мысли и Знака описывалась короткими ёмкими фразами. Ярику очень редко разрешалось задавать вопросы, поэтому оставалось только слушать.

Но однажды произошло знаменательное событие. Вот уже долгое время быстро перебирая в своем сознании алфавит неведомого языка Ярик замечал в своём сознании некий барьер, который сковывал его сознание. Казалось, что это барьер, словно стальные оковы не давал развиваться дальше. С каждым повтором барьер истончался. Азарт охватил Ярика. Хотелось рывком сломать эту стену и заглянуть за грань, что там дальше? И однажды, он почувствовал в себе силы для прорыва. Собрав всю волю в один мощный кулак, он ударил по неизвестной мембране. Руны были забыты, но бдительный Шипящий никак на это не прореагировал.

Барьер устоял, но Ярослав чувствовал, как его покрыли трещины. Воодушевленный, он ударил ещё раз, и еще. Удары сыпались один за другим, наконец барьер рухнул, и человек замер перед ним. И из пролома на него хлынул тёмный поток, огромная Вселенная погребла под собой сознание человека. Мгновения замешательства едва не стоили Ярику жизни. Он чуть не потерял себя в этом потоке, но натренированное в последнее время сознание обуздало стихию.

Новое знание вошло в Ярослава. У него открылось внутреннее зрение. Целый мир предстал перед его внутренним взором, его внутренний мир. Память стала открытой книгой, он мог теперь оживить любое воспоминание в своей жизни, помнил каждое слово из лекций Шепчущего. Ярослав познал, что такое абсолютная память. Кроме того он мог осмотреть каждый свой внутренний орган, увеличить или убавить ток крови. Он мог...

В этот момент неведомая, неодолимая сила выдернула его наружу. Он осознал себя сидящим на полу, тяжело дышащим и ошарашено трясущим головой. А по замкнутому пространству каменного мешка перекатывались, словно громадные валуны, яростные слова Шипящего:

— Даже у круглого идиота хватит ума, прежде чем что-то ломать, это что-то хорошенько изучить! Ясно, щенок?!... Не слышу ответа!

— Да!

— Что "да"?!

— Я больше не буду ничего делать не разобравшись как следует!

— Ну что ж, специально для сопливых щенков поясню, во что они чуть не вляпались, — голос Шипящего зазвучал более умиротворенно, однако, не теряя всей своей язвительности. — Одному очень тупому сопляку посчастливилось, наконец-то, напрячь все его убогие силёнки и войти в состояние Сат'тор. Для болванов поясняю, что так называется на Великом языке состояние внутреннего озарения. Теперь ты должен будешь регулярно входить в это состояние и наблюдать за функционированием своего человеческого организма, пытаясь понять его внутреннее устройство. Так же, ты будешь улучшать свое внутреннее зрение, углублять так сказать... Ясно?!

Последний выкрик заставил Ярика вздрогнуть и отвлёк от мыслей о том, почему это, когда Шипящий говорил слова "человеческий организм" он глумливо так хихикал?

* * *

Тренировки Ярослава продолжались. Он теперь часами сидел погружённым в состояние Сат'тор. Сознание лёгкой кистью скользило внутри тела. Ярик многое узнал о своем теле, но Шипящий заставлял стремиться к большему. Занятия с внутренним зрением сменялись долгими лекциями о внутренних и внешних тонких энергиях, о законах, управляющих их течением. Но, к огромному сожалению Ярика, это были чисто теоретические знания. Практика отсутствовала. А руки просто чесались, дико хотелось начать экспериментировать. Но Шипящий запретил эксперименты с внешними энергиями, да и Ярик не знал с чего начать... А внутренние не были пока доступны. Ярослав их просто-напросто не ощущал.

Ярик потерял счет времени. Он не знал день сейчас или ночь, не знал сколько времени пробыл в этом каменном склепе. Казалось, что прошли годы. Человек стал подобен мухе, увязшей в паутине вечности. Наконец, после бесчисленных тренировок с внутренним зрением и состоянием Сат'тор, всё изменилось.

Не было никаких прорывов, озарений и резких скачков. Для Ярика, внутренние тонкие энергии или Сат'ирр уже давно стали надоевшей обыденностью. Он легко погружался в самые глубины своей психики, странствовал по рекам Сат'ирр, разобрался в хитросплетениях мельчайших токов силы, знал где, что и как надо приложить для улучшения тех или иных свойств организма. Но он не имел возможности применить свои знания на практике. Любая попытка провести даже самый простенький эксперимент жестоко каралась. Удары молнией были чудовищны по своей силе. Раньше для его убийства хватило бы одного такого удара, но воля росла наравне с мастерством. Ярик научился терпению. И нашел новую область для изучения. Это были сами молнии. Механизм их работы поражал. Волна энергии неизвестного источника неудержимым торнадо проносилась по естественным каналам тока Сат'ирр, коверкая и скручивая их. Единый поток враждебной энергии дробился на более мелкие, те, в свою очередь, на ещё более мелкие и так далее, растекаясь невесомыми ручейками по всему организму и замещая собой его энергию. Но энергетика человека выдерживала, а чуждая — усваивалась, и нормальное течение жизни восстанавливалось.

Ярику становилось страшно от одной мысли о том, что произошло бы, если этот поток энергии сделать чуточку более мощным или узко направленным. Перед ним оказалось универсальное оружие. Азарт исследователя сотрясал всё естество Ярослава. И ответ был найден, ну по крайней мере Ярик так думал. Он предположил, что если расширить внутренние резервы Сат'ирр и заполнить их за счет отбора энергии из окружающего пространства, то к изученному оружию будет подключена не слабая батарейка. С помощью той же самой энергии можно будет и защищаться от подобных энергетических ударов. Осталось провести совсем маленький эксперимент: просто поискать внутренним оком токи внешней энергии...

— Кто бы знал, насколько кривые дорожки приведут тебя к правильной цели, — саркастический голос Шипящего появился как всегда в самый ответственный момент. — На этом, твое обучение можно закончить. Ты очень скоро будешь свободен и твоё дальнейшее развитие будет зависеть только от тебя. Мне, как Наставнику, осталось открыть тебе только твоё Истинное имя... Чуть позже.

Последняя фраза почему-то чрезвычайно развеселила Шипящего, он буквально захлебнулся хохотом.

— Я не понимаю..., — проблеял потерянным голосом Ярик, испугавшийся неизвестности, стоящей за словами Шипящего.

— Так в этом-то и вся прелесть, — опять зашёлся в хохоте Шипящий. Складывалось впечатление, что он сдерживал себя на протяжении всего обучения Ярослава. — В этом-то вся прелесть...

Неожиданно, окружающая Ярика реальность была словно смята гигантской рукой. Знакомая картина из непроглядного хаоса и мерцающих искр предстала перед человеком. Да и человеком ли?! Исчезло тело, и Ярик, опять, ощутил себя маленьким солнцем, неподвижно зависшим в пространстве.

— Помни плеть Нергала... Пригодится..., — донёсся голос из невообразимого далёка, безликим эхом затухая вдали.

Резкий рывок для успевшего впасть в отчаяние Ярика стал полнейшей неожиданностью. Это было похоже на то, словно кто-то дернул за конец веревки, а Ярослав оказался привязан к другому концу. Рывки начали учащаться. Ярик передвигался длинными заячьими скачками. Наконец, движение выровнялось и начало плавно убыстряться. Появилось знакомое ощущение передвижения по тёмному тоннелю к стремительно приближающемуся светящемуся пятну выхода. Не успела надежда всколыхнуть естество человека, как ярчайший свет затопил всё вокруг, и измученное сознание утонуло в его мягких волнах...

* * *

Теплые струйки бегут по лицу. На губах — вкус свежести. Мягкий шелест дождя. Сознание воспринимает всё это отрешенно, как бы со стороны. "Где я?!" — мысли тяжело перекатываются в голове. — "Где я на этот раз?!"

Затёкшее тело жутко ломит. Очень сильно болит шея. Словно клеевая маска стягивает кожу шеи с левой стороны. Страшно открыть глаза. Та вечность, что была потрачена на обучение, теперь кажется мороком, миражом, болезнью воспалённого сознания... А если усомнился в себе раз, то где уверенность, что твое теперешнее бытие реально?! И реален ли ты?!

— Мыслю, значит существую! — древняя истина была почему-то изречена без подобающей уверенности. Ярик резко, словно бросаясь в омут, открыл глаза...

Будто специально дожидаясь этого прямо в глаз попала не слабая струйка воды. Хорошо, что хоть чистой. Забыв про все душевные переживания он сел и начал ожесточенно тереть поражённое место. Тихий и такой знакомый ехидный смешок прошелестел на грани слышимости. Ярик повернулся в ту сторону, и раскрыл глаза.

Мягкий свет освещал внутреннее убранство знакомых, но уже благополучно забытых, старых развалин. Через пролом в крыше моросил слепой дождь. Понятно, что Ярослав лежал прямо под проломом. Статуя ящерочеловека одиноко стояла на своем постаменте. Страхи прошли. Радостно захохотав человек подошёл к каменной фигуре.

— Так это от свидания с тобой мне такие глюки приснились?! Ничего не скажешь, силён, силён..., — в речи Ярика отсутствовало всякое почтение. Страшный и тяжелый сон надо переживать со смехом, глумясь над своими страхами. На волне этого радостного энтузиазма Ярик отвесил ящеру щелбан. Реакция не заставила себя ждать. Стремительное движение ещё мгновение назад неподвижной каменной руки и правая конечность Ярика зажата, как раньше шея, в неодолимый захват.

— Я тебе кажется имя обещал, щенок? Сайгал!! — такое знакомое шипение прозвучало в голове Ярика. Враз ставшие ледяными губы тщетно силились издать хоть какой-то звук. — Налагаю на тебя твое Истинное имя. Будь его достоин, сайгал!

По окончании речи, вторая рука статуи перехватила правую руку Ярика повыше запястья. Сомкнулись пальцы. До ноздрей человека донёсся запах палёного. За запахом пришла боль. Уже напрягшиеся для крика мышцы лица холодной струей охладили новые слова статуи:

— Закричишь — умрёшь!!

И Ярик молчал, поверив безоговорочно. Адская боль от обугливающейся в месте захвата руки разрывала натянутые канаты нервов. Но он молчал. Кровь текла из прокушенной губы. А статуя с безмолвной усмешкой скалилась в лицо.

В поисках выхода мысль разрывала тенета боли и перебирала сотни вариантов. Выход должен был быть, и он нашёлся.

"Если это всё явь, то явью был и сон!!" — сознание ухватилось за эту мысль, как за последнюю надежду. Внутренний взор заучено скользнул в глубь сознания и опять навстречу ему хлынула Вселенная. Но это всё уже было привычно. Уснувшая было память услужливо подавала готовые варианты действий. Внутренний взор рванул к пораженному месту и чувство отрешённости, традиционно охватывающее адептов Сат'тори, чуть не дало трещину. В руке творилось нечто невообразимое. Естественные потоки энергий оказались оплетены необычайно агрессивной субстанцией. В некоторых местах основные внутренние каналы были разорваны и совершенно непонятно с какого конца следует браться за дело. И уже бесполезно было обрывать алчущие ростки чуждых энергетических потоков. Ярик явно мечтал не о такой практике.

Внутренний взор начал рассеянно блуждать по агонизирующему от боли организму. Вот что-то зацепило взор. В районе солнечного сплетения находилась некая область, к которой сходились все энергетические каналы тела. Складывалось ощущение, что это и есть тот самый источник энергии, о котором ранее думал Ярослав. Сейчас, эта искра еле тлела. На взгляд Ярослава, следовало добавить огня. Но вот откуда его взять? Мысли вернулись к пораженной руке. Чуждые потоки уже поглотили некоторые каналы тела, но хаотичный клубок не распутывался. Теперь появилась недобрая пульсация... Ярик почуял, что у него уже почти нет времени. Решение пришло неожиданно. А если напитать энергией из чужих потоков собственный источник?! Ну и что, что никогда не делал ничего подобного?! Учиться никогда не поздно!

Времени на раздумья не было, пришлось рисковать. А риск, как это ни банально, дело благородное. Тонкий щуп сознания подхватил самый тонкий рыщущий отросток. Прикосновение обжигало. Боль, которая находилась где-то за гранью сознания, начала просачиваться внутрь. Стоически, собрав волю в кулак, Ярик потянул чуждую энергию в район солнечного сплетения. Получив питание, тлеющий огонёк начал разгораться. Дрожь пробежала по всему телу. Ободренный успехом, Ярик начал энергично тянуть оставшуюся энергию в разгорающийся огонь собственного источника. Клубок в правой руке начал быстро мельчать. Наконец осталась одна мелкая точка, которую никак не удавалось убрать. Чем-то она была подобна источнику в солнечном сплетении...

Сила кипела в крови. Пламя билось о поспешно воздвигнутые барьеры воли, силясь вырваться наружу. Организм оказался не готов к столь сильно разгоревшемуся роднику Силы. Излишки следовало куда-то девать. Спешно восстановив поврежденные каналы в руке, и невольно соединив их с мерцающей искоркой источника чужой, но уже становящейся родной, энергии, Ярик убрал барьеры. И жидкий огонь хлынул во все стороны. Кипящая, бурлящая, ищущая выхода сила.

Ярослав открыл глаза. Оказалось, что он уже давно свободен. Неведомое существо стояло недвижимой статуей. Светило зеленоватое солнце. Прекратился дождь. Всё было точно таким же, как и раньше. Всё, кроме Ярика. Огонь полыхал в его крови. Жар поднимался волной, пока она, наконец, не захлестнула Ярослава с головой. Те крохи знаний о Силе, которыми поделилось неведомое существо, самостоятельно всплывали в памяти. Непонятные раньше законы становились понятны, не использовавшиеся ранее двадцать восемь иероглифов внешних энергий начали зажигаться в памяти, формируя пышущий энергией круг. Вот все знаки встали на свои места, круг замкнулся. Всё замерло. Чего-то не хватало. Сосредоточенно нахмурившись, Ярослав начал вызывать в памяти знаки внутренней энергии. Каждый вызванный знак вставал на свое место в новом круге. Наконец, замкнулся и он. Поток ревущей энергии хлынул в кольцо из двадцати одного знака, опустошая все резервы организма. Белым обжигающим светом засияло оно перед внутренним взором Ярика. Продолжая действовать, словно по какому-то наитию, он поместил белое, более маленькое кольцо в большое. Кольца соединились. Получившаяся конструкция задрожала, заколыхалась, словно под порывами ветра, и смялась в неведомый комок, который невесомым сгустком повис в глубинах сознания.

Сильная тошнота подкатила к горлу. Человек упал на колени. Рвотные спазмы сотрясали тело. Казалось, что желудок начал медленное восхождение в гору пищевода. Параллельно этому опять заболела рука, словно какое-то мелкое насекомое попискивая движется к мозгу по руке-дороге. Опаленное догадкой сознание внутренним взором скользнуло к болезненным местам. Пламя из солнечного сплетения и искра чуждого вмешательства в руке медленно продвигались в сторону слившихся колец из символов. Ярославу осталось только ждать результата.

А результат был, да еще какой!! Источники двух различных энергий встретились как два кольца до этого, и пожрали друг друга. А из их гибели, словно феникс из пепла, вырос новый, невиданный до этого огонек. Он угнездился где-то там, на задворках сознания, наполняя всё тело силой и уверенностью в будущем. Ярик откуда-то знал, что эта искра Силы будет с ним теперь всегда.

Тёплая пульсация, где-то там, за глазами, была несказанно приятна. Человек окинул себя внутренним взором. Ровное течение Силы, все внутренние органы в порядке, исчезли только со своих мест искорки огня. Обычным взглядом не было зафиксировано никаких изменений, разве что, на правой руке, чуть выше запястья, появился шрам, в виде какого-то невообразимого символа, а может быть просто орнамента. Ярик попробовал углубиться в него внутренним взором, но не увидел никаких нарушений. Казалось, что этот шрам является естественной частью кожи.

— Так вот ты какое, Истинное имя, — поглаживая запястье левой рукой произнёс Ярослав.

Человек молча огляделся, потом повернулся лицом к статуе и уважительно поклонился. Он поклонился как ученик отдающий дань уважения своему учителю, смертельно опасному, но всё же учителю. После чего повернулся и вышел наружу. Мир новых чувств и возможностей был открыт перед ним. Впервые за время, как он оказался в этом мире, Ярик оказался так радостно спокоен. Правда, встал вопрос по направлению движения. Ярик огляделся, используя свои новые способности. Грозящая небу сжатым кулаком гора казалась теперь наполненной Силой.

— Пожалуй, экспериментов с магией для меня достаточно, — решительно произнёс Ярослав и двинулся на юг, по крайней мере, внутренне он был уверен, что там юг, но не сомневаясь, что он удаляется от любых источников магии...

Глава 6

Ярик шёл уже второй день по каменистой пустыне, строго придерживаясь выбранного у храма направления. Как раз столько дней Ярослав не ел. А что есть, если вокруг только кустики всё той же черепообразной травы?! К ней и подходить-то боязно! Новые умения говорили, да нет, кричали, что не всё с этой травой в порядке. Поставленный в жёсткие условия выживания, организм жил только за счёт внутренних резервов. Но инспекция запасов организма показала, что этого на долго не хватит. Искра в глубине сознания едва тлела. Единственную надежду оставляло только то, что трава стала расти гораздо гуще, чем раньше. Это говорило о большей питательности почвы и близости воды. Ярик уже мечтал о попробованных раньше у источника плодах со вкусом яблока и шкурой апельсина. А глоток чистейшей воды стал бы отличным завершением трапезы. В том, невообразимо далёком, почти сказочном мире, реклама учила, что жажда всё, имидж ничто, ну и как там дальше. Жажда была действительно всем, а имидж — ничем. Да и какой там у Ярика сейчас имидж. Обнажённое туловище, драные обрывки штанов, и не менее драные туфли с отваливающимися подмётками. Обрывки одежды как-то очень легко слезли с плеч и их пришлось выбросить. Это и объясняло голое туловище. Правда, принято говорить торс, но Ярик и торс — это несовместимые вещи. Торс — это тело Геракла до пояса, а у Ярика было то же самое, только в слишком уж усохшем варианте.

Если бы его увидели сейчас люди, то приняли бы за бомжа, разбойника, варнака или иного представителя низшего слоя общества с наклонностями, не отягощенными моралью... Если здесь, конечно, живут люди, хотя бы отдаленно похожие на Ярика. Надежда на это стремительно уменьшалась. Вид статуи из развалин, или не статуи, а Наставника и живого существа, в общем, чёрт его знает кого, но ясно, что не человека, настраивал на пессимистический лад. А уж про обращение с собой любимым, Ярик и вспоминать не хотел. Результат, конечно, есть, но вот методы его достижения... Такого издевательства над своим рассудком, сознанием и телом Ярик не мог себе и представить раньше!

Вот за такими нехитрыми раздумьями Ярик и продвигался по намеченному пути. Наконец, решил сделать привал. Он заключался в блаженной неподвижности лежащего на камнях тела. В эти моменты Ярик применял все свои умения для снятия усталости с гудящих мышц, чтобы донести до них стремительно убывающие крохи энергии. А затем, шли минуты ничего не делания. Вспоминались привалы с Олегом и девчонками. В этот раз Ярику вспомнилось то переплетение разноцветных линий, которые опутывали его тело во время обряда. Заинтересовавшись, он погрузился в Сат'тор и начал более подробно перебирать это воспоминание. Озарённый внезапной догадкой Ярослав попробовал вызвать у себя похожее состояние и увидеть эти линии вокруг себя уже теперь. Мгла окутывала его с ног до головы, ничего не получалось. Ярик напрягал внутренне зрение до предела, но результат оставался неизменно нулевым. Но знакомый азарт исследователя снова охватил человека. И вот, что-то начало получаться. Зашевелилась окружающая мгла. Начали проявляться невесомые паутинки неуловимо знакомых нитей внешних энергий. Но Ярик не останавливался на достигнутом. Он продолжал напрягаться, выкладываться до последнего, почуяв дополнительный шанс на выживание. И, наконец, невидимые обычным зрением токи Силы предстали перед Яриком во всей красе, только протяни руку и бери. Что Ярослав и сделал. Он потянулся всеми своими чувствами к окружающему его миру силы и начал черпать так необходимые ему токи жизни, заполняя опустошённые резервы организма. Было ощущение, как в жаркий день у ледяного источника — пьёшь и не можешь остановиться.

Но вот радостно застучал серо-стальной мячик собственной Силы Ярослава. Именно мячик, потому что искра разгорелась до огонька, а потом и до маленького мячика. Человек открыл глаза и встал. Хотелось петь и танцевать, жизнь продолжалась. Телу по прежнему требовались и микроэлементы, и витамины, и клетчатка, но оно могло теперь обходиться без всего этого гораздо дольше. Усталость прошла. Ярослав упруго вскочил на ноги и быстрым шагом продолжил свой путь.

Заночевал Ярик где-то часа через четыре. Воздух стал гораздо более свежим, изменилась и каменистая почва. Стали редки каменистые участки, появилась настоящая земля с настоящей травой. Её, правда, было еще совсем мало, но, как говорится, тенденция... Так что Ярик лег спать в предвкушении нового дня.

Следующим утром, Ярик продолжил движение как никогда рано. Островки растительности как-то очень быстро и незаметно слились в единый покров, стали попадаться даже редкие деревья. Правда, ни одно растение не было знакомо, но это не важно, главное, что каменистая пустыня позади. Также быстро Ярика обступили всё более высокие деревья, и вот он уже идет по лесу. Теперь не было давящей на психику тишины. Лес жил своей жизнью. Мелкие зверьки перепрыгивали с ветки на ветку, какая-то мелочь шуровала между корней. Необъяснимая радость распирала сердце. Человек даже начал горланить, одно из своих самых любимых, стихотворение путешественника, странника, поэта и солдата Николая Гумилева:

Я попугай с Антильских островов,

Но я живу в квадратной келье мага,

Вокруг, — реторты, глобусы, бумага,

И кашель старика, и бой часов....

На этих словах он радостно провалился по пояс в землю. Как-то незаметно, земля превратилась в болото полное холодной воды, жидкой грязи и мелкой (и не очень) живности. Эти мысли вихрем пронеслись в голове человека, после чего болото и окружающий лес огласил гневный крик, плавно перешедший в не менее гневную тираду. В ней содержалась масса информации о болоте, лесе, погоде, планете, драконе Рошаге и самом Ярике, которого угораздило не только родится, но и попасть в этот мир к этим драконам, к этой погоде и так далее по списку.

Продолжая материться человек вылез на сухое, а главное — твёрдое, место. Это удалось сделать сравнительно легко. Только у Ярика теперь больше не было обуви, да и остатки брюк представляли собой довольно жалкое зрелище. Вот так, с потерей портков и теряется уверенность в завтрашнем дне.

Замёрзший, трясущийся от холода человек предавался унынию у подножия дерева, похожего на баобаб. Правда, Ярослав никогда баобаба не видел, но по его представлениям он должен выглядеть именно так.

Ещё раз вздохнув по безвозвратно пропавшим деталям одежды, он вошел в состояние Сат'тор и увеличил приток крови к мышцам. Стало значительно теплее, исчезла дрожь.

— О, так гораздо лучше! — мысли вслух стали уже привычным явлением. — Ещё бы съесть чего.

Человек подобрал с земли довольно увесистый сук. На первое время сойдет, а там надо будет поискать что посущественней. Уши выискивали ближайший источник шума, явно животного происхождения. Наконец, определившись с направлением, человек начал красться на звук. Крался он так тихо, что от треска веток под ногами закладывало уши. Как ни странно, но звуки не утихали, а даже усилились, обогатившись целой гаммой взвизгов, ударов и пощелкиваний. Ярик подошел к кустам и раздвинул ветки. Перед его взором открылась небольшая полянка, на которой ожесточенно дрались ящероподобные звери размером с пуделя. Ярик застыл раскрыв рот. Зрелище того стоило. Битва явно приближалась к финалу, один из соперников одолевал другого. Капли крови разлетались на метр вокруг. Более крупный зверёк схватив соперника зубами за горло ожесточённо драл его открытый живот задними лапами. Передние лапы крепко прижимали поверженное существо к земле, не давая тому подняться. Хвосты животных, словно диковинные змеи сплетались в смертельном танце. Наконец, движения прижатого к земле животного стали всё более паническими, хаотическими и вот, они сменились смертными судорогами. Из разорванного горла раздался последний то ли вскрик, то ли вздох, и всё смолкло. Только победитель отошёл от своего врага и торжествующе завыл. Мороз прошёл по коже человека, под его ногами оглушительно стрельнула ветка. Зверь повернулся к человеку. Смертная ярость застилала его глаза.

— Какой зверь непуганый пошёл, — забормотал Ярик, выходя из кустов и занося свою дубину в богатырском замахе. — А ну пошёл вон, сволочь!!!

Но резкий окрик на зверя не произвел никакого впечатления. Он только еще громче зарычал, и бросился на человека. Тварь явно намеревалась прыгнуть на грудь и вцепиться в горло, но Ярик ударил дубиной, метя в голову. Но произошло невозможное, зверь извернулся в прыжке и вцепился зубами в оружие. Дубину вырвало из рук Ярослава. Он в страхе отступил на шаг. А зверь, глядя прямо в глаза человека сжал челюсти. Посыпалась труха. Дубинки не стало...

Ярик не на шутку испугался и начал пятиться к кустам, надеясь, что деревья его защитят, но зверь не дал ему уйти. Прыжок... и Ярослав защищаясь сотворил что-то неожиданное. Резким движением, словно пытаясь оттолкнуть от себя атакующего, он выбросил вперед правую руку. И рука исторгла невидимую плеть, которая и ударила животное. Ярик неосознанно, на одних рефлексах, повторил тот удар, коим его наказывал Шипящий, и который он однажды смог изучить. Но отсутствие опыта, дикий страх замешанный на ярости сотворил странную штуку. Ярик напитал эту плеть Нергала такой Силой, что у зверя просто закипела кровь. Ярослав только и успел заметить, как зеленый жгут пронзил лоб животного, как взорвались иссиня-чёрные глаза, и фонтанчики тёмной крови выстрелили на траву, после чего он был вынужден делать кувырок в сторону, иначе тело, теперь уже тело зверя ударило бы человека в грудь.

Ярик поднялся на ощутимо подрагивающие ноги. Вытер вспотевший лоб и осторожно пошёл к упавшему зверю. Животное лежало на животе, вытянувшись в струнку. Оно и в смерти продолжало тянуться вперёд, словно в надежде порвать горло врага. Ярик покачал головой, удивляясь этой первозданной ярости. Присел на корточки и оглядел зверя. Размеры у него были действительно с пуделя, но вот боевые качества совсем иные. Жуткая пасть с сильно выпирающей вперед челюстью и двумя выдающимися наружу клыками, острый десятисантиметровый рог на носу, удлиненный череп с костяным гребнем, который плавно переходил на шею, спину и перерастал в хвост. Самое странное в хвосте была даже не его скрытая мощь, а голова с маленькой, но жутковатой пастью. Ярославу сразу вспомнилась борьба между этими животными и смертельный танец хвостов. Всё это дополнялось двумя мощными, но короткими как у зайца передними лапами, и длинными задними. Причём и на тех, и на других были очень симпатичные такие когтищи. И конечно же, всё тело было покрыто чем-то вроде костяных щитков с зубцами.

— Мда, а мне, оказывается, сегодня везёт, — Ярик представил себе, что с ним было, если бы он не применил плеть Нергала.

Времени на долгие раздумья не было. Скоро должно стемнеть, а лес этот не такой уж и мирный, если даже такие мелкие зверьки настолько опасны.

— Будете ящеропуделями, — нарёк поверженных зверей Ярослав, и схватив своего врага за хвост поволок его к уже ставшему родным баобабу. Теперь никто и ничто не заставит Ярослава ночевать не на высоком дереве.

Транспортировка тушек животных не заняла много времени. Теперь Ярослав стоял перед массивным деревом, наречённым им баобабом, и чесал в затылке. Забраться на него было бы просто отлично, и уже там, в относительной безопасности, проводить потрошение и свежевание тушек. Поплевав на ладони он полез по узловатому стволу. Метров через шесть ствол разветвлялся, и там обнаружилась достаточно ровная площадка. А одна из веток, ответвляющихся от основного ствола в месте развилки была настолько широка и с так удобно расположенными мелкими веточками, что хоть сейчас ложись на спину, цепляйся руками, и постель готова.

Ярослав спустился вниз и занялся подъёмом тушек наверх. Это было не так уж и просто. Пришлось привязывать к поясу лоскутком от штанов каждую тушку за хвост, и только так подниматься. Это заняло довольно много времени и к окончанию подъёма стало гораздо темней, и Ярику пришла идея набрать немного глины или земли и выстелить площадку наверху. Тогда там можно будет разжечь костер. Сказано — сделано. Скинув штаны, всё равно от них никакого толку, и оставшись в превратившихся в набедренную повязку трусах, он соорудил нечто вроде небольшого мешка и горстями накидал туда куски сырой глины, которую он нашел на берегу болота. Взяв в зубы ворот импровизированного мешка человек уже в который раз полез на дерево. Хватило трёх ходок. Теперь в развилке была ровная площадка из влажной глины. Осталось набрать тонких сухих веток, и ночлег готов. Это оказалось неожиданной проблемой. Ветки на дереве были слишком крепкими, и маловероятно, что их удалось бы зажечь. Пришлось рыскать по округе, благо, что на земле валялось порядочно упавших сучьев. Увязав всё в большую вязанку, используя для веревки всё те же самые многострадальные штаны, он кряхтя и постанывая от усталости поднялся наверх.

Сидя на дереве Ярику пришлось опять подпитываться от внешних источников, чтобы восстановить упавшие силы. Наконец, смыв волной тепла накопившуюся усталость, Ярослав начал ломать сучья, сооружая шалашик для костра. В качестве растопки он решил использовать клочок сухой ткани...

— Готово! — выдохнул Ярик усаживаясь поудобней.

Теперь необходимо выполнить самую сложную часть плана. Он сел и попробовал сконцентрироваться. Взгляд неподвижно упёрся в сложенный костерок. Уняв колотившееся сердце, Ярик сосредоточился и начал постепенно напитывать хворост каплями Силы. Ничего не происходило.

— Что-то я делаю не так, — Ярик начал энергично чесать затылок, прямо над тем местом, где, как уверял Задорнов, располагалась смекалка. И это помогло. Оказалось, что надо накапливать не просто Силу, а нагнетать жар, то есть преобразовывать таинственную, неизвестной природы, Силу в тепловую энергию. Деревяшки еле-еле затлели.

— Мало! — решил Ярик и поддал жару. Теперь результат был. Полыхнуло так, что резко отшатнувшийся Ярослав чуть не слетел с дерева, да и потом у него ещё долго летали перед глазами мушки. На месте костерка лежала горстка пепла.

— Много! — глубокомысленно заметил экспериментатор, и начал собирать новый костерок. В этот раз, он более жёстко контролировал выброс, и вот весёлые язычки заплясали на ветках.

— Такую хорошую тряпочку испортил, — весело забормотал Ярик. Растопка оказалась не нужна.

Теперь настало время серьёзной работы. Человек пододвинул к себе парочку крепких колышков и небольшую дубинку. Всё это он нашел накануне, пока собирал хворост. Необходимо было обжечь на костре кончики новых орудий для достижения большей крепости. Всё это Ярик прочитал когда-то в книге. Теперь осталось претворить прочитанное в жизнь.

Оказалось, что кончики надо обжигать не слишком долго, иначе дерево начинало обугливаться. Вся операция не заняла и пятнадцати минут. За время проведения всех этих экспериментов сумерки обступили дерево, только костерок разгонял наступающую темноту. Всё это напоминало пикничок в земном одомашненном лесу.

Подготовив орудия, Ярик решил заняться тушками. Пододвинув тело поближе к костру, Ярослав ещё раз обежал взглядом мертвого зверя. Необходимо было выбрать с чего начать. Ярику приглянулись выступающие ножи клыков. Используя колышки как зубила, а дубинку как молоток, Ярослав довольно быстро выломал их из челюстей каждой зверюги. Получилось четыре длинных, необычайно крепких, клыка. Аккуратно завернув их в тряпочку и крепко-накрепко завязав, Ярослав повесил получившийся свёрток на шею — пригодится! Затем, он занялся задними лапами одной из тушек. Костяные щитки на теле животного очень мешали работе, но Ярик ничего не мог тут поделать. Наконец, обе лапы были с грехом по полам оторваны от тела, кожа местами сорвана, но в большинстве своём осталась. И человек пристроив распорки над костром расположил на них ноги ящеропуделя. Кровь закапала в огонь. Запах горелого разнёсся далеко вокруг.

Ярик уныло сидел перед изуродованной тушкой. Работа мясника его явно разочаровала. Разозлившись, он схватил остатки этой тушки и нетронутую вторую и забросил их далеко в кусты. Оглядел себя. Руки по локоть в крови, кровавые разводы на остальном теле. Спать в таком виде нельзя. Не смотря на темноту, он решил спуститься и обмыться в мутной воде болота. Долго не раздумывая, боясь, что страх заставит передумать, человек быстро спустился вниз. Бесшабашно подошел к воде и начал смывать кровь. Через некоторое время, посчитав себя достаточно чистым, он встал и огляделся. Неожиданное шевеление у ног заставило вздрогнуть. Там, где он только что мыл ноги кишели мелкие зубастые существа. Они рвали друг друга и ищуще разевали мерзкие пасти. Судя по всему их привлекла кровь.

Далеко над болотом разнесся гулкий звук. Как будто кто-то нажал на клаксон в автомобиле размером с гору. Громко плеснуло. Затем тишина, и новый плеск. Теперь уже гораздо ближе. Кто-то решил заглянуть на огонёк. Не став дожидаться любопытствующего, Ярик рванул к дереву. В кустах, в которые он кинул тушки зверей раздавалось рычание и звуки борьбы. Ночная жизнь началась. Плеск воды раздавался всё ближе. Ярослав холодея от ужаса, медленно лез на дерево, понимая, что если он поспешит, то может свалиться и уже тогда ничего его не спасёт!

Наконец, он на верху. Сердце выскакивало из груди, а колени предательски дрожали. Дыхание с хрипом вырывалось из лёгких. Ярослав напряженно вглядывался во тьму. Вот что-то тёмное мелькнуло на краю болота... Снова плеснуло, и тишина опустилась на лес. Прекратился звук драки в кустах. Сильно пахнуло сыростью и раздался звук гигантского клаксона:

— УУУэээк!!! — не дожидаясь, пока затихнет звук эха, из кустов споро чесанули мелкие твари.

Какое-то крупное животное тёмной глыбой громоздилось в воде болота. И тут, словно в замедленной съемке, Ярик увидел, как темное пятно начало расти, расти, приближаться и заполнять всё поле зрения. Ярик панически схватился за ветки. Какое-то гигантское существо совершило не менее гигантский прыжок, но немого не дотянуло до цели. Глыба мрака сокрушающим ударом врезалась в дерево где-то на высоте четырёх — пяти метров. Дерево содрогнулось, затрещало, но устояло, только Ярика чуть не снесло вниз. Обжариваемые ноги свалились в костёр, взметнув сноп искр и разметав горящие ветки. Стало ощутимо темнее. Судорожно цепляясь за ветки и дрожа всем телом, Ярик напряженно вглядывался во тьму. У корней дерева слышалось утробное сопение и пыхтение. Неизвестный, похоже, приходил в себя после чудовищного удара.

Ярослав попытался применить внутреннее зрение, чтобы разглядеть тварь внизу. И это ему легко удалось. То ли в этом виновато его растущее мастерство, то ли стресс, но факт остается фактом, Ярослав видел во тьме. Правда довольно плохо и недалеко, но видел. Наверное, именно так видят кошки.

Посмотрев кошачьим взглядом вниз, Ярик разглядел чудовищных размеров лягушку, с костяными наростами на спине. В этот момент тварь прекратила возню и подняла голову. Взгляды человека и земноводного встретились. У Ярослава зашевелились волосы на голове. У монстра в глазах светился чудовищный, немыслимо извращенный, но разум. Чужая воля попыталась проникнуть в разум человека. Ярик начал спешно возводить в своём сознании защитные бастионы, подобные тем, что он использовал в мире хаоса и искр света, защищая свое Я от распада. Огородившись таким образом, Ярику оставалось только напрягая все свои силы сдерживать таранные удары иной воли. Барьеры держались. Чудовищу никак не удавалось проникнуть в мозг человека. Наконец, давление исчезло, и монстр издал разочарованный крик. Уши заложило. Тварь совершила прыжок с места, но опять не достала до развилки какого-то метра. Дерево затрещало от нового удара, вслед за этим от падения здоровенной туши задрожала земля. Ярик облегченно вздохнул.

"А ведь если бы к этакой мощи, да чуточку хитрости, то ведь он бы прорвался через все мои барьеры", — эти страшноватые мысли текли как-то вяло и отрешённо. Сказывалось жуткое напряжение. Мысль о возможности оголения разума перед подобным монстром не хотелось даже додумывать до конца.

В это время тварь продолжила свою возню у корней дерева.

— Ты, урод!! Пшёл вон от дерева!! — крик, призванный укрепить пошатнувшийся боевой дух, вышел чрезвычайно тонким и жалким.

В ответ на крик обнаглевшей жертвы жаба-переросток присела на корточки и задрала голову вверх. Мешок под нижней челюстью заходил ходуном.

— Ну что ты мне сможешь сделать, урод?! Иди сюда, гадина! Я тебе..., — осмелевший до крайности Ярик продолжил изгаляться над гигантской жабой. И та не стерпела обиды — раскрылась пасть, и из нее стрелой вылетел гигантский язык. Обострившаяся в последнее время скорость реакции Ярослава заставила его откинуться назад, но это принесло только частичный результат. Язык попал не в лицо, как планировала жаба, а в грудь. Сильный удар ошеломил человека. Он был бы отброшен в сторону, если бы не вцепившийся сотней присосок в его кожу язык. Человек зашарил руками в поисках опоры, мгновение радости, но найденная толстая ветка оказалась всего лишь дубинкой. Не успела кисть руки сомкнуться на этой бесполезной против такой громадины игрушке, как по языку твари прошла волна, и человек оказался сдернут с дерева. От сильного рывка присоски сорвали часть кожи и отпустили Ярослава. Только этим можно объяснить то, что он не влетел в распахнувшуюся пасть вслед за языком, а извернувшись в воздухе налетел на нижнюю губу монстра. От удара упавшего тела жаба негодующе вскрикнула и выпятила губу — не пострадала ли.

Человек не издал ни звука — от удара у него перехватило дыхание. Монстр смягчил падение с такой высоты, но приятного всё равно мало. Протестующе затрещали кости, сердце ухнуло куда-то далеко в живот. Смерть снова задышала в затылок. Уже на чистых рефлексах, почти не прибегая к внутреннему зрению, Ярик направил теплую волну силы к пострадавшим органам. Боль отступила, начала возвращаться подвижность.

В это время монстр убедившись в сохранности нижней губы отправился мстить обидчику. Рявкнув что-то невыносимо грозное, он скакнул к Ярику, видимо намереваясь сначала раздавить, а потом пообедать оставшейся кашей. Ярик откатился в сторону, и вскочил на ноги. Тут монстр доказал, что он всё-таки не жаба. Его передние лапы оказались гораздо длинней, подвижней и мощней, чем жабьи, пусть и увеличенные до гигантских размеров. Тварь нанесла Ярику страшный удар правой. Тот припал к земле, можно даже сказать распластался на ней. Но и то, волосы ощутили поток воздуха, создаваемый пронёсшимися над головой когтями. Гигантское земноводное даже развернуло от этого богатырского удара. И Ярослав, который сознательно дрался в своей жизни только в детстве, вскочил на ноги и нанес жабе удар дубинкой по правой стороне черепа. В удар он вложил весь свой страх, все свои неудачи, всю свою ярость и жажду жизни. Ярким пламенем зажглась искра где-то в глубине сознания, от неё пронеслась волна Силы и напитала дубинку. Неказистое примитивное оружие разгорелось ярким зеленоватым свечением. Этот свет не был заметен обычным зрением, но внутреннее магическое око Ярика прекрасно это разглядело. Словно метеор пронеслось напитанное Силой оружие и соприкоснулось с головой монстра. Полыхнула зеленая вспышка, раздался треск костей, и завоняло палёным. Тварь дико завизжала. Поворачиваясь всем корпусом в сторону Ярика она ударила его в плечо так, что он отлетел на пару метров. Тварь затряслась всем телом, и снова завизжала. Неожиданно, напрягшись она сделала гигантский прыжок в сторону болота, а затем ещё один, и ещё пока не скрылась с глаз. Каждый прыжок оповещал окружающих о терзающей существо дикой боли.

Не успели крики стихнуть вдали, как Ярик сам завывая от боли, размазывая по лицу кровь и слезы, заковылял к дереву. Влезть было не простой задачей, но он справился. Обдирая кожу на пальцах, ломая ногти, он не залез, а заполз на дерево, где смог наконец заняться своими ранами.

Настроить организм на залечивание повреждений оказалось плёвым делом, но тело требовало не только энергии, но и пищи. Ярик поискал глазами зажаренные ноги. Оказалось, что они валялись на краю облюбованной человеком площадки. Он потянулся правой рукой к так необходимой пище и понял, что ему что-то мешает. Оказалось, что он так и не выпустил из руки дубинку. Хотя от дубинки осталось теперь одно только название. Она просто-напросто испарилась, осталась только сжатая побелевшими пальцами рукоять. Ярик отбросил бесполезную деревяшку в сторону и занялся пищей.

Беглый осмотр показал, что мясо хоть и частично обуглилось, но, в принципе, было съедобно. Ощущения, которым Ярик теперь доверял абсолютно, об опасности отравления ничего не говорили. И он принялся за еду. Отхватив зубами приличный кусок, он начал жевать. Это оказалось невообразимо трудно, не только потому, что мясо оказалось на вкус подобно жёсткой подмётке, но и потому, что это была вонючая подмётка. Совершая над собой насилие, Ярик проглотил с такими муками разжёванный кусок, и прислушался к ощущениям. Если бы не тошнота, то ощущения можно было бы назвать приятными. Изголодавшийся по нормальной пище желудок набросился на неё с рёвом голодного болотного чудища. С отвращением поглядев на мясо, Ярослав откусил новый кусок. Есть придётся долго. Стараясь отвлечься от вновь набирающей мощь какофонии лесных звуков и мерзкого мяса, он задумался о бое с жабой.

"Что же я тогда сделал-то?! Ведь полыхнуло-то будь здоров! Мне такой удар с роду не нанести!", — решив разобраться с проблемой немедленно, он отложил ненавистную ногу в сторону и скользнул в Сат'тор. Мельком глянув на процесс излечения ушибов и поврежденной кожи, он занялся исследованием своей памяти. Момент перед ударом вспомнился очень легко. Разгорание огонька магии, тёплый поток идущий по руке и от нее — в дубинку.

— Так, всё ясно. Теперь попробуем повторить, — мысли вслух опять помогали сосредоточиться.

Ярик взял в правую руку оставшийся у него деревянный колышек. Зачерпнул в магическом пламени толику Силы и направил её в деревяшку. Та снова засветилась в магическом диапазоне зеленоватым свечением, хотя и более слабым, чем дубинка. Коротко размахнувшись, Ярик попытался вогнать колышек в дерево под ногами. И произошло чудо — слабо заточенная палка вошла в твёрдую кору дерева, словно горячий нож в масло. Ярик убрал руку. Зеленоватое свечение магии постепенно угасало.

— Здорово, — одними губами прошептал Ярик — А если, то же самое сделать с одной рукой?!

Для чистоты эксперимента Ярослав ухватился рукой за точащую из коры палку и потянул. Как и следовало ожидать, у него ничего не вышло. Тогда, он обхватил эту деревяшку рукой, прикрыл глаза и послал в кисть и мышцы руки короткий импульс Силы. Резкий рывок, и палка буквально вылетает наружу.

— Здорово! — новые знания о собственных возможностях успокоили нервы и подняли настроение. Его даже не смог испортить вкус мяса, которое Ярик всё же доел. Наконец, в кромешной тьме, используя только свою обретённую способность к ночному зрению, Ярик добрался к присмотренным ранее в качестве постели веткам. Сон мгновенно смежил веки.

* * *

Утро приветствовало его болью в затекших мышцах, и зудом на груди и рёбрах. За ночь заросли все раны, не осталось даже шрамов. Только очень сильно зудела молодая кожа. Не спеша, осторожно переставляя руки и ноги, Ярик спустился на землю. С хрустом потянулся.

— Как, оказывается, чертовски приятно чувствовать себя живым! — ночные страхи отступили перед светом нового дня, и Ярик почувствовал, как он постепенно втягивается в полные опасностей будни простого путешественника.

Ярик прикрыл глаза и открыл миру все свои чувства. Снова пульсация цветных нитей перед глазами, и в тело Ярослава хлынула свежая Сила мира.

— А я расту, оказывается. В прошлый раз поглотил Силы гораздо меньше, — законная гордость распирала грудь. — Судя по всему, чем больше я экспериментирую с Силой, тем больше я могу её поглощать или впитывать. Хо-ро-шо!!!

С этими словами Ярик стал собираться в дорогу. Ещё вчера вечером он решил обойти болото стороной. Если в нём водятся такие твари, то ему с ними явно не по пути. Единственное, что ему необходимо, так это, копьё-посох. Это было бы и подспорьем в пешем переходе, и хоть каким-то оружием. А напитать его Силой Ярик сможет. В качестве материала для посоха он решил использовать ветки баобаба, который послужил для него пристанищем на ночь. Пришлось лезть назад. На месте ночлега подходящей ветки не нашлось, поэтому Ярик залез ещё выше. Тут пришла идея залезть на верхушку дерева и осмотреть дорогу впереди. Ярик стиснув зубы загнал свой страх перед высотой глубоко внутрь и снова полез вверх. Ветки были удобны до чрезвычайности, словно предназначены для лазанья. На высоте где-то тридцати метров пошли очень тонкие веточки, и Ярослав решил выше не лезть, благо он и так возвышался над остальными деревьями.

Далеко на севере чернела вершина уже давно знакомой горы. На юге, привольно раскинулось болото. На запад, Ярику идти не хотелось, поэтому он повнимательней стал рассматривать восток, но только вершины незнакомых деревьев качались на ветру, словно зелёные волны пробегали по морю леса. И тогда Ярослав посмотрел на всё снова, но уже магическим взглядом. Почти ничего не изменилось, только гора теперь виделась столбом зелёного пламени, над болотом вилась черно-серая дымка. Даже на вид она вызывала премерзкое ощущение. Ярик непроизвольно поёжился, что чуть не скинуло его с ветки. Уняв колотящееся сердце, и подождав пока прекратит раскачиваться ветка, он продолжил свои исследования. На западе не было ничего интересного, только деревья окутывала таинственно мерцающая зелёно-голубая дымка. Осталось восточное направление. На фоне всё той же зелёно-голубой дымки выделялся гигантский язык голубоватого пламени.

— Вот туда и пойдем, — решил сидящий словно воробей Ярик, в душе которого вновь разгорелся огонек исследователя-мага, и начал спускаться к примеченным пока лез сюда подходящим ему веткам.

Это была ветвь, чрезвычайно удобно сидящая в ладони, отходившая от основного ствола и на расстоянии метра с лишним раздваивающаяся. Дело оставалось за малым — отломить ветку. Но это оказалось не так-то просто. Крепкая древесина была не по силам Ярославу, а если учесть что дело происходило на высоте пятиэтажного дома... И тогда Ярик, не долго думая, обратился к своим новым способностям.

Для плети Нергала совершенно не хватало места. Она представляла собой на самом деле Силу, свернутую в энергетический жгут, настроенный либо на нанесение внутренних повреждений для объекта атаки (так его наказывал Шипящий), либо, нанося внешние повреждения, как в случае с ящеропуделем. Но для плети нужен взмах рукой, иначе, как показали эксперименты, ничего не получится. Кроме того, на создание плети тратится очень много сил, что было связано с сильным сопротивлением воздушной среды, в которой существовала плеть. Поэтому Ярик выбрал недавно освоенные способ, где проводником Силы служили собственные руки.

Ярослав приблизил два пальца к основанию ветки. И попытался сконцентрировать в кончиках пальцев пучок зеленоватой магической энергии. Пальцы начали наливаться зеленью. Достигнув необходимой концентрации магических Сил, человек прижал пальцы к ветке и выпустил накопленную энергию в дерево. Убрал руку и стал с интересом наблюдать за происходящими процессами. Место, к которому были прижаты пальцы, засветилось изумрудным светом. Затем это светящееся пятно исторгло две маленькие змейки, которые извиваясь побежали по ветке навстречу друг другу, кольцом охватывая её основание. Наконец, встретившись они набухли, напитались силой и образовали симпатичное зелёное колечко. Ещё через мгновение, оно словно сжалось, отрезая ветвь от дерева. Раздался тихий треск, запахло озоном, и быстро набирая скорость к земле понеслась отрезанная ветвь. Радостно сопя Ярик полез вниз.

Найдя на земле будущий посох, Ярик тем же самым способом обрезал две веточки чудь выше развилки, и посох готов. Он представлял собой очень удобную, не шершавую палку с чуть скошенным концом на одной стороне и развилкой — на другой.

Закончив посох, Ярослав сразу же направился по выбранному направлению. Его ничто здесь не задерживало, и он не оглядываясь зашагал вперёд.

Глава 7

Олег сидел на носу корабля, прислонившись к зачехленному орудию, именуемому скорпионом. Как ему показалось, здешний мир либо не знал пороха, либо он не получил широкого распространения, так как этот скорпион работал по иному принципу. Внешне он сильно напоминал скорпионы с иллюстраций римских орудий в школьном учебнике истории, но были и отличия. Во всяком случае Олег сомневался, что метательные орудия древних римлян могли метать те сгустки огня, которыми был обстрелян атаковавший мархуз, да и вряд ли римляне использовали сложнейшие механизмы (наверняка магические!), которые позволяли держать захваченную прицелом цель несмотря на качку. Последнее ему доходчиво объяснил один разговорчивый матрос по кличке Бык. Надо сказать своей кличке он вполне соответствовал не только внешне, но и, так сказать, внутренне. По крайней мере умственно это точно. Как он гордился своими знаниями, когда рассказывал о корабельных орудиях невежественному дикарю (дикарем естественно считался Олег!).

Вот так, прислонившись к мощному орудию и подставив лицо свежему ветру, предаваясь праздным размышлениям Олег проводил по несколько часов в день. В каютах было душно, да и Настя его выгоняла. Её мучили жесточайшие приступы морской болезни, и она не желала, чтобы Олег видел её в таком состоянии. Никаких возражений она слушать не желала. К Олесе и Наташе зачастил первый помощник капитана. Пару раз Олег сунулся к ним, но по бросаемым на него взглядам понял, что он там лишний. Так он остался не у дел и предавался вынужденному безделью. Только три раза в день его приглашали в кают-компанию, где проходили совместные обеды. После того первого допроса капитан Айрунг ими больше не интересовался. По крайней мере так казалось внешне!

Облазив в первые дни весь корабль, Олег был вежливо выдворен из большинства отсеков, и в результате единственным доступным ему местом оказалась палуба. Но он не жаловался. Что может быть лучше стремительно несущегося корабля, плеска волн о борта, блеска зелёных брызг и криков различных представителей семейства пернатых, занимающихся рыболовством. Его правда удивляло, что здешние птицы ловят рыбу так далеко от суши, но помощник капитана сказал ему, что здешние морские птицы не совсем нормальны. На вопрос в чём именно это выражается, тот туманно ответил, обведя всё вокруг широким взмахом руки, что они в Тёмном океане, пристанище разнообразных монстров и здесь всё не так как должно быть. На этом объяснения закончились.

О том, что здешние воды дарят просто замечательные сюрпризы Олег убедился сам. Вчера утром он как обычно вышел на палубу и застал всех в необычайном волнении. По кораблю носилось взад вперёд огромное количество человек. Олег даже представить не мог, что с ним на одном судне плывет столько людей. Судя по страшному ажиотажу вокруг всех орудий на корабле (двух носовых и двух кормовых!) команда готовилась к боевым действиям. На площадку над палубной надстройкой вышел льер Айрунг. Он был страшно сосредоточен, по красивому волевому лицу то и дело пробегала тень. Первый помощник Бернар что-то втолковывал своему капитану. Лицо его было несколько бледноватым. Олег попытался выяснить о том, что, чёрт возьми, происходит у первого остановленного матроса, но тот отшвырнул его прочь и понёсся по своим делам. Олег был тогда здорово взбешён. Чтобы его, пограничника и просто крепкого мужика швыряли как котёнка?! Но быстро взял себя в руки. Сам виноват, не мешай людям делать своё дело. Но вот что это за дело?!

Это выяснилось довольно быстро. Глухо тренькнули мощные луки корабельных скорпионов, и два гигантских столба воды поднялись в каких-то трёхстах метрах от корабля. И сразу же в воздух взметнулась туша какого-то зверя. Если судить по расплывающимся по воде тёмным пятнам, то ранен он был изрядно, но вот прыти не убавил. Издав утробный рёв он за какую-то пару секунд сократил разрыв метров на сорок. Но тут к фальшборту выскочили десять арбалетчиков и быстро прицелившись выпустили свои стрелы. Их было в два раза больше, чем стрелков. Как уже знал Олег эти ручные орудия были двухзарядными.

Выпущенные стрелы только внешне походили на обычные арбалетные болты. В полёте некоторые из них начинали светиться, другие оставались прежними, но если судить по тому, что за них брались только в специальных перчатках, то смертельные сюрпризы были и там. Большинство стрел попали в цель. Раздалось несколько взрывов, полыхнула пара световых вспышек, и низкий замогильный стон пронёсся над водой. Смертельно раненое существо скрылось под водой.

— Готов! — За спиной у Олега торжествующе воскликнул какой-то человек. Молодой человек оглянулся и увидел ещё одного матроса. Тот заметил взгляд и весело подмигнул. — Костяной червяк, чтоб ему пусто было! Сдох, болт ему в задницу! Первый залп повредил панцирь, а стрелы добили!

В заключение он хлопнул Олега по плечу и сказал:

— Теперь, парень, молись всем богам, чтобы это не был вожак стада.

— А если это всё же вожак? — спросил Олег потирая ушибленное ручищей моряка плечо.

Матрос посерьёзнел:

— Тогда мы все увидим другое лицо Двуликого, мархуза тебе в жёны! Всё стадо придёт мстить!

Неожиданно по всему кораблю прокатилась волна криков. Матрос задрал голову, прислушался и радостно выругался:

— Кажись, пронесло! Наш сказал, что всё путём! А он ещё никогда не ошибался!

Так Олег познакомился с Аргом. Это был простой, весёлый парень, любивший хорошую выпивку, солёную шутку и добрый абордаж. Отдельно стояли женщины, но это касалось только суши. Весь тот вечер он травил Олегу байки про здешних монстров и то, как их бил (так и сказал — бил!) бывалый матрос Арг. Некоторые истории оказались довольно жутенькие и спать после них было боязно. А ну как Пасть-Покрывало корабль накроет?! Или водные шакалы в кольцо возьмут! Правда сейчас, при свете дня все эти байки казались выдумкой и враками.

Олег отвлёкся от мыслей и оглянулся на крик вперёдсмотрящего из гнезда. Глянув туда, куда тот показывал, он увидел пару кораблей, из-за дальности ещё очень маленьких, но явно направляющихся им навстречу. Заинтересовавшись Олег встал. Что-то ударило его в грудь. Он уже привычным жестом поправил тяжёлый медальон, и мысленно поблагодарил создателя этой замечательной штуковины — персонального переводчика. Их им выдал первый помощник ещё в самый первый день, что существенно облегчило жизнь спасённых. Кроме того, Бернар сказал, что при долгом ношении они автоматически обучают заложенному в них языку, и можно было надеяться, что через недельку они все будут говорить на торне (едином языке Торна) даже без акцента!

По палубе опять забегали матросы, вышел из своей каюты и капитан. Подняв к глазам подзорную трубу он посмотрел в сторону неизвестных судов и выдохнул одно слово: "Пираты!", а затем зычным, уверенным голосом начал отдавать малопонятные непосвящённым приказы. И снова по кораблю пронеслась волна предбоевой суеты. Снова расчехлялись скорпионы, выбежали арбалетчики. Но были и отличия. На палубу подняли несколько тяжёлых ящиков. В одном из них лежали одинаковые сабли и столь же одинаковые длинные прямые ножи. Сразу вспомнились абордажные сабли из земных романов.

В другом ящике лежали доспехи. Нет, там не было сразу же встающих перед глазами рыцарских доспехов, железных кольчуг или панцирей. Там не было вообще ничего железного, только кожа и кость, кость и кожа, а если точнее, то плотные кожаные комбинезоны с капюшонами. Как узнал Олег позднее такой комбинезон мог выдержать скользящий удар саблей, стрелу на излете, успешно сопротивлялся некоторым видам боевых заклинаний, защищал тело от огня и кипятка. Нельзя в нём было и утонуть, если ты упал в воду. Этот замечательный костюмчик был выполнен из кожи и панциря костяного червя и заговорен магами. Эти костюмы считались визитной карточкой моряков с Нолда. Нигде больше шить такие защитные одежды не умели.

Неожиданно Олег услышал своё имя. Он оглянулся и увидел, что ему с капитанского мостика машет Бернар. Парень дисциплинированно подбежал, и тот вручил ему длинный нож.

— Спускайся к девушкам и на палубе не появляйся. Драться в таких условиях ты не сможешь. С тобой будет сидеть Арг. Запомни, он отвечает за тебя головой.

Олег разочарованно кивнул головой. Мол, понял всё, понял! Бернар внимательно посмотрел ему в глаза и вздохнув отпустил его кивком головы. Олег же, вертя головой во все стороны побежал вниз. Конечно, чертовски интересно посмотреть на морское сражение, но девушек и правда бросать не стоит. Не успел он скрыться в люке, как рядом с кораблем вырос фонтан воды. Донесся далёкий звук выстрела.

"Стоп! Какого выстрела?! Здесь что, пороховые орудия есть?! Да мы же тогда покойники!" — Паническая мысль заметалась в голове. — "Если они с первого выстрела да с такого расстояния чуть не попали, то нас просто потопят, расстреляв издалека, а мы и сделать ничего не успеем! Вот чёрт!"

Отвлекшись на эти невесёлые размышления он перестал смотреть под ноги, а корабль такого не любит. Нога промахнулась мимо ступеньки трапа, и Олег торжественно сверзился почти с самой палубы вниз. Только приземлившись (или прикораблившись?) Олег прочувствовал весь смак слова "сверзиться". Умом понять такое невозможно, только прочувствовать. В полном смысле этого слова, и именно тем местом, которое по слухам является очень мягким, но в нужный момент всю мягкость теряющим. Когда прошло ошеломление от удара, то коридоры корабля огласила богатая речевыми оборотами фраза, показавшая, что Олег совсем даже не джентльмен, ибо, как говорит народная мудрость, джентльмен называет кошку кошкой, а трап трапом всегда, даже если они являются причинами его падения.

Неожиданно рядом с кораблем раздался ещё один взрыв. В последний раз выругавшись и с кряхтением поднявшись на ноги, Олег побежал в сторону выделенных им кают. Девушек необходимо было успокоить.

* * *

Айрунг тихо клял себя последними словами: "Абордажи, морские сражения, романтика моря... Идиот! Легко быть лучшим, хотя и самым молодым капитаном-магом морских охотников флота Нолда. Пока не встретишь действительно сильного противника!"

Он ещё раз посмотрел в подзорную трубу за корму своего корабля, туда, где воды Тёмного океана рассекали хищные носы вражеских кораблей. А как всё легко начиналось! Подумаешь — два обшитых железом корыта вооруженные апофеозом человеческой глупости — пороховыми орудиями. Простенький магический ритуал ещё из школьного курса ритуальной магии и орудие в надстройке на палубе каждого корабля разносит вдребезги. Остаётся только завершить дело, подойдя на выстрел скорпиона подавить огнём остатки сопротивления и выслать призовую команду, которая должна собрать уцелевшие трофеи, пока корабли не затонули.

Эта схема, первое что пришло Айрунгу в голову. Ну а что тут думать-то, если от использования огнестрельного (в смысле, порохового) оружия отказались ещё в эпоху войн Падения, когда оказалось, что для уничтожения чужих запасов взрывчатых веществ достаточно простейших заклинаний.

А эти паровые, нещадно дымящие двигатели?! Да кто вообще осмелился их использовать-то? Магический движитель гораздо надёжнее и быстрее. Правда, поставлялись они только по разрешению Ложи магов Нолда, которые и владели секретом его изготовления. Видно, кто-то не смирился с чужой монополией на мощные движители. Кто именно, показал бы абордаж. Неизвестные суда не имели названий. Носы были украшены странными рунами, а на флагштоках развивались кроваво-красные стяги — символ Братства Крови со Змеиного архипелага. Тут была ещё одна загадка, никто не посмел бы выйти под этим зловещим флагом, не являясь членом зловещего братства. А то, что это не Братья было просто очевидно. Несмотря на всю абсурдность подобного корабля, для его создания нужны технологии и ресурсы. Ни того ни другого на островах архипелага никогда не было.

Но всё пошло наперекосяк. Скомандовав полный вперёд, Айрунг отдал приказ об активации малой сферы Птоломея, которая обволокла "Поцелуй" плёнкой защитной магии, и сам набросал на ритуальном столике семилучевую звезду и зажёг ароматные свечи по одной на луче. Вражескими орудиями он решил заняться лично, хотя с этим справились бы и старшие ученики из обслуги магического движителя. Знакомой дрожью откликнулся астрал, и волны эфира заклубились вокруг астрального двойника Айрунга. Не скупясь Силы Айрунг формировал потоки уничтожающего заклинания. Наконец, плетение заклятия было завершено, и две незримые стрелы легли на тетиву эфирного лука. Осталось произнести ключевое слово, которое запустило бы всю систему в действие. Айрунг секунду полюбовался убийственной красотой смертоносного заклятья и сказал: "Огонь!". С таким тщанием сотворённые стрелы с неприятным, не слышимым простым смертным, звуком понеслись к намеченным целям. Айрунг проводил их Внутренним Оком, и только благодаря этому смог увидеть невозможное. Стрелы ударили точно в цель и... со звоном бьющегося бокала разлетелись невесомыми и совершенно безопасными брызгами. Орудия и порох были защищены. Некто решил проблему, которую посчитали неразрешимой лучшие маги и учёные Нолда. Айрунг от такого просто онемел. Он стоял и, словно рыба брошенная на берег, бестолково разевал рот. Только что, на его глазах, был развенчан один из самых основополагающих законов магии: магия и сложные смеси, типа пороха, несовместимы.

А враги воспользовались его секундным замешательством. Корабль продолжал двигаться вперед, команда выполняла прежние приказы. Слитный залп двух великолепно нацеленных, мощнейших орудий должен был просто расколоть корабль на две части, но этого не произошло. Активная защита, созданная архимагом Птоломеем и стоящая на воружении только флота Нолда, не подвела. Корабль не пострадал, выпущенные заряды словно в стену ударили и разорвались не достигнув цели. Но всякая стена имеет предел прочности. Паническое сообщение от Свана, одного из учеников, отвечающих за обслуживание магического инструментария "Поцелуя Великого Змея", привело Айрунга в чувство:

"Капитан! Сфера потемнела!! Защита долго не продержится!"

И тогда Айрунг отдал необходимую, совершенно оправданную в данном случае, но такую постыдную команду об отступлении. Рулевой получил приказ: "Лево руля!!" в тот момент когда скорпионы дали ответный залп. Огненные росчерки магических зарядов понеслись в сторону этих невозможных кораблей. Айрунг в надежде затаил дыхание. Обычно этого хватало, чтобы нанести чудовищные повреждения для любого противника, но у молодого капитана был сегодня явно неудачный день. Метко нацеленные метательные орудия послали заряды точно в цель. Искрящиеся сгустки огня попали абсолютно точно, но не принесли никаких результатов. Как и в случае с мархузом, повреждений от применения оружия считающегося довольно мощным не наблюдалось. Заряды растеклись по чужим палубам огненными ручейками и быстро погасли.

А "Поцелуй" уже стремительно разворачивался в другую сторону. Морской охотник показал преследователям на какие-то мгновения свой левый борт, и канониры врага воспользовались так удачно подставившимся противником. Снова прогремели два выстрела и мощный удар сотряс корабль. Но Айрунгу показалось, что корабль содрогнулся из-за взрыва внутри корабля, и сразу после этого разом завопили все чувства: защита корабля исчезла!

— Сфера взорвалась! — Прошептали похолодевшие губы, и сразу же тренированный ум задвинул в дальние уголки сознания растущее потрясение. Мысленное сообщение в двигательный отсек было подобно яростному удару рапирой.

— Полный вперёд, русалочьи дети! Самый полный вперед!

Ещё никогда Айрунг не терпел поражения, и сегодня он как никогда был близок к этому. Из открытого люка трюма потянуло дымком.

— Живо пожарную команду вниз! — Бледный, но не сломленный, капитан отдал приказ помощнику Бернару. Тот уже и сам собравшийся заняться этим, лишь торопливо козырнул и унёсся прочь из рубки. Айрунг даже услышал как тот резким голосом раздает приказы.

— Ничего, мы еще повоюем! — произнес капитан впервые в его жизни отступающий с поля боя (да куда там отступающий?! драпающий!). Как он подметил, корабли противника разворачивались гораздо медленнее, чем его морской охотник, да к тому же они могли стрелять только строго по курсу. Возможностей для круговой стрельбы из единственного, но такого мощного, орудия на каждом корабле предусмотрено не было. Шансы на спасение у убегающего корабля стремительно росли.

* * *

Три корабля на море играли в свои непонятные игры. Два жутко чадящих кораблика неслись за третьим, то и дело посылая ему вдогон взрывающиеся снаряды. Но беглец держался. Его капитан догадался использовать высокую маневренность своего корабля, и теперь он то и дело резко менял курс, что сбивало прицелы преследователей. Иногда, орудия с кормы беглеца метали огненные шары, которые метко попадали в преследователей. Но видимых результатов заметно не было. Иногда, содрогался астрал от сложных заклятий, творимых на корабле-беглеце. Всё тщетно, магические удары по противнику не приносили никакого результата, а робкая попытка вызвать бурю сорвалась — видно у тамошнего мага нехватило либо силы, либо квалификации, либо и того и другого вместе взятых.

— Красиво, правда?! — Спросил мягкий бархатистый мужской голос. — Настоящий морской бой, как ты и хотела.

— Да, дорогой, — Колокольчиком ответил ему красивый девичий голос. — Давай поможем вон тому...

— Какому?

— Конечно же тому, что убегает! — возмутилась девушка. — Неужели ты подумал, что я буду переживать за корабли Некронда!?

— Нуу, — Стушевался её собеседник. — Пути женского сердца неисповедимы...

— Так ты поможешь или нет!? — притопнула ножкой обладательница красивого голоска.

Её собеседник не ответил, только вежливо наклонил голову и вышел из каюты. Девушка осталась перед широким обзорным окном совершенно одна.

А её собеседник поднялся на верхнюю палубу и подошёл к капитану:

— Как море?

— Всё спокойно, варрек Минош! Мы отогнали монстров.

— Это хорошо. Я хочу, чтобы вон тех двух кораблей не стало.

— Как прикажет варрек! — капитан приложил руку к сердцу. — Варрек Минош желает это сделать собственноручно или необходимо использовать вооружение корабля?

Тот, кого называли варрек Минош оглянулся туда, где осталась его прекрасная собеседница и подумав сказал:

— Пожалуй ты прав. Сделаю-ка я это сам!

— Как будет угодно, — произнёс капитан, но его собеседник этого уже не слышал. Он быстрым шагом направлялся на нос судна. Ему сейчас предстоял интереснейший эксперимент.

— Интересно, а получится ли разом уничтожить сразу два корабля? Интереснейшая задача! — он на мгновение задумался. — Пожалуй, стоит попробовать это...

Приняв решение варрек Минош уже не тратил время на раздумья, направив все силы на достижение цели. Мускулистые руки заплясали в завораживающем танце, плетя кружева заклинаний. Гибкие когтистые пальцы словно перебирали нити паутины, а тонкие губы едва шевелились, произнося звуки языка, который никогда не осквернял человеческие уста. Десятки, даже сотни маленьких астральных гонцов зароились вокруг мага, созданные его мрачным колдовством. Наконец, посчитав достаточной проведенную подготовку, Минош развёл руки в стороны, словно стараясь обнять весь мир, и застыл, нащупывая нужные волны в меняющемся море эфира.

Так продолжалось несколько минут. Наконец, искомое было найдено, и тогда сотворенные гонцы понеслись во все стороны, влекомые могучими эфирными течениями. Снова пауза. Маг ждал ответа. Силы, к которым он обратился были чрезвычайно могучи и горды, но совершенно безмозглы. Этим было грех не воспользоваться.

Где-то в груди заныла одна точка. Боль нарастала всё сильней и сильней, пока не достигла предела, когда ещё чуть-чуть и выйдет из-под контроля. Но маг держался. За сотни лет магической практики ему приходилось терпеть и не такое. Тем более всё шло в рамках обряда. На грани слышимости появился странный, вырастающий из одной низкой ноты звук. Он всё нарастал и нарастал, пока не достиг высоты ураганного свиста. Существа откликнулись на зов. Теперь для мага существовали лишь два пути — либо заплатить за услуги кровью, большой кровью, либо обуздать Силой и Искусством. Минош, как и следовало ожидать, выбрал второе. Что может быть лучше смертельного вызова, когда или ты, или тебя? И он начал борьбу. На пассы и вербальную форму заклятий не было времени, голой мощи голодных духов он противопоставил только мощь своего разума.

По лбу течёт пот, заливая прикрытые веками глаза. Глубокие морщины прорезали лоб, когти впились в ладони. Но Минош ничего этого не замечал. Он был весь там, в борьбе в астрале. Он десятками сменял формы заклинаний, стараясь не просто защитить себя и свою душу, но и построить подчиняющее плетение. Духи понимали это и не давали ему спуску. Но Минош боролся, он исхитрялся строить заклинание аж с тремя вложенными смыслами. Один, верхний, отвечал за защиту. Второй, на который были брошены основные силы, должен был спеленать эфирных духов и подчинить воле мага. Третий же контролировался только самым краешком тренированного разума. Выстраиваемое там плетение то и дело рвалось и распускалось, но маг начинал все снова и снова.

Духи почувствовали слабину в магической защите ненавистного мага. Жадные до сладкой плоти и магической мощи облечённых телами существ, бестелесные духи ударили всей совокупной мощью, прорывая оборону. И им это удалось. Почти. Тонкий щуп хищной чужой магии наткнулся на второй слой и духи сосредоточили все силы на уничтожении этого выстраиваемого заклинания. И тут Минош закончил третье плетение. Словно свободная птица оно устремилось на волю, и голодные духи застыли. Что такое? Оказывается они накинулись на своего собрата, а маг перенёсся в сторону на пару сотен саженей по меркам реального мира. Этого нельзя стерпеть! Нет, не уйдешь! И воя от ярости весь сонм вызванных духов стихий устремился к новой точке. Мгновение и там завертелась смертельная карусель. Эфирные духи вовлекали в свой круговорот всё больше и больше элементалей воды и воздуха, создавая на пустом месте гигантскую водяную воронку. Со стороны это выглядело поистине ужасно: гладкая равнина моря, стремительно несущиеся корабли, и возникшая прямо под днищами двух кораблей за какие-то секунды гигантская воронка, метров пятидесяти в диаметре. Ничто тут не могло выжить. Мощных ещё какие-то мгновения назад кораблей не стало, а с ними сразу же исчезла и воронка, оставив после себя лишь расходящиеся кругами волны. Только одинокий кораблик стремительно убегал прочь, да корабль варрека Миноша продолжал свой неторопливый ход.

Минош встряхнулся и подошел к фальшборту корабля. Магический обряд закончился, а духи получили свою пищу, так и не поняв, что оскорбивший их вызовом маг не пострадал. Он усмехнулся и облизнул губы. Когтистые руки цеплялись за доску. Наверное странно он смотрелся со стороны: совершенно лысый, с отливающей матовым кожей, звериные уши, кошачьи глаза и крепкие зубы с явно нечеловеческими клыками. Минош весело засмеялся — дальние сородичи его племени очень удивились бы, узнав о том пути, по которому пошли их родственники. Отсмеявшись он дёрнул головой и пошёл в каюту к высокородной прелестнице.

Глава 8

Ярик на пути к гигантскому языку голубого пламени уже потерял счёт времени. Дни сменялись днями, изматывая сознание мучительной неопределённостью. Периодически, он забирался на деревья по выше и обозревал оттуда окрестности. Цель путешествия приближалась очень медленно.

Ночевал человек на деревьях, пускай и не таких удобных как баобаб, но столь же успешно защищающих от ночных посетителей. Ночь, когда он был атакован гигантской жабой, научила его главному: если хочешь жить — не высовывайся. И Ярик, в меру своих способностей старался не высовываться, он таился, старался идти как можно незаметней. Теперь человек старался подготовить ночлег задолго до наступления темноты.

Иногда он охотился на зверей, ну а чаще всего — они на него. Добычей Ярослава становились либо ящеропудели, либо крысоморды. Крысомордами, Ярик назвал тварей, похожими на крыс-переростков, достигающих размеров кавказских овчарок с Земли. Как и большинство здешних животных они были покрыты костяной шипастой броней, с когтистыми лапами и огромными зубищами. Магия у них тоже была, мерзкая такая магия — магия невидимости. Нет, Ярик понимал, что невидимость это конечно круто, он, например, от такой не отказался бы, но вот враг-невидимка, это совсем не то, что нужно его изнеженному организму. Его спасало только обострившееся до предела чувство опасности и сверхъестественное чутье. Ярослав не мог видеть невидимок, но он был в состоянии их чувствовать, предугадывать их удары, определять местоположение. Это нельзя было описать словами, просто знал и всё. Когда же крысоморду удавалось убить, то невидимость сползала с её тела словно плащ.

Всех животных этих мест объединяла одна довольно неприятная черта: это были совершенно непуганые звери. Судя по всему, первозданная природа наложила свой отпечаток, и эти твари не знали что это за зверь такой — человек. Поэтому, только увидев Ярика, глупые твари сразу же решали им пообедать. Понятное дело, Ярослава это очень нервировало. Особенно неприятно было, когда выяснилось, что плеть Нергала идеальная для борьбы с ящеропуделями, совершенно не действует на крысоморды. Это открытие стоило Ярику жуткого на вид, но совершенно не опасного для жизни, шрама и потерянных нервов. Спас его тогда чрезвычайно удачный удар накаченного Силой посоха. Получив от невидимки сильно кровоточащую рану и усилием воли остановив кровь, он только и успел, что резко двинуть напоенный страхом посох в место, которое показалось Ярославу местом будущей атаки. И он вогнал своё нехитрое оружие прямо в раскрытую пасть зверя, буквально разворотив тому башку.

После каждой такой стычки, Ярик сразу старался потрошить добычу, пытаясь понять, в меру своего разумения, конечно, внутреннее строение этих существ, выискивая наиболее уязвимые места, понимая, что это существенно увеличивает шансы на его выживание. Пропала куда-то брезгливость. Чаша весов, на которой лежала жизнь Ярика, перевесила всё остальное.

Узнавал он и приятные вещи. Так, оказалось, что органы определенные им как печень и сердце, после употребления в пищу давали мощнейшую энергетическую подпитку организму. Это было особенно важно в свете другого открытия Ярика, заключающегося в том, что он может обессилеть и не суметь открыть себя Силам мира, тем пульсирующим токам энергии, к которым он уже привык обращаться.

Жизнь дикаря налаживалась. Ярик обрастал даже новыми вещами. Загубив два клыка, ему всё же удалось создать что-то вроде костяного кастета с двумя шипами. Шипами служили клыки первых встреченных Яриком ящеропуделей. Больше ему столь здоровенных экземпляров не встречалось. Было особенно обидно за ту пару, что он всё же загубил: Ярослав обрабатывал клыки Силой, стараясь проделать нужные канавки и бороздки у основания, но первый блин всегда бывает комом...

В качестве рукояти или основы служила костяная лопатка, правая лопатка крысоморды. Та, что над сердцем. Она существенно отличалась по энергоструктуре от левой, и Ярик интуитивно принял верное решение, выбрав именно её. Обработав и получив нужную форму, Ярослав объединил клыки и лопатку. Получилась довольно удобная конструкция. Рукоять как влитая лежала в руке, а два клыка, словно два ножа, выглядывали из сжатого кулака. Первый клык был между указательным и средним пальцами, а второй — между безымянным и мизинцем. Нанося удары своим оружием у Ярика очень естественно получалось напитывать его Силой, что превращало его в смертельное оружие ближнего боя. Вот только в ближнем бою можно было и не успеть этот кастет применить...

Меню Ярослава составляли и плоды с деревьев и кустарников. Чувство опасности исправно сообщало об угрозе отравления тем или иным плодом. Сок некоторых плодов заменил и воду, которая встречалась только в виде мерзко пахнущих луж. Так что Ярослав питался довольно неплохо. Он даже сначала пережаривал мясо на костре и пек некоторые плоды в золе, пока наладившаяся было жизнь не подкинула новые сюрпризы.

Человек уже начал было считать, что представляющих для него реальную неотвратимую угрозу хищников в лесу почти нет. Ящеропудели и крысоморды ходили по одиночке, и очень редко стаями. В случае встречи со стаей, Ярик всегда успевал залезть на дерево. Эта идиллия, этот первозданный Эдем, продолжался в течении месяца пути, пока....

Началось всё с атаки на Ярика двух осатаневших крысоморд. Деревья были вроде и близко, но залезть на них не было никакой возможности. Сжав в правой руке кастет Ярослав повернулся туда, где скрывались под пологом невидимости твари.

— Идите ко мне, крысы!!! Ну!!! — голос дрожал от ярости, скулы сводило от еле сдерживаемой ненависти.

Дикий образ жизни награждал человека не только новыми навыками и способностями, но и будил первобытные инстинкты. Вот и сейчас, скалясь и рыча, словно дикий зверь, припадая к земле, защищая живот, Ярик застыл в неподвижности с занесённой для удара рукой. Клыки кастета звенели от Силы. Кровь стучала в висках. Мир знакомо поплыл. В последнее время в моменты крайнего напряжения у него стала не просто повышаться реакция, а повышалась скорость движения всего тела. Всё замерло. Исчезли все звуки. Были только Ярик и две твари. Ему не надо было их видеть, он и так знал что они здесь. Он ощущал, просто физически ощущал, как перекатываются напрягшиеся для прыжка мышцы, как в вожделении капает слюна из полуоткрытых пастей.

Словно стряхнув оцепенение, разорвав вязкую тишину места сражения твари рванули вперед. Одна явно метила прыгнуть и сбить человека с ног ударом в голову. Вторая приценивалась к ногам. Действия были слаженными, чуть ли не отрепетированными, словно неведомый дрессировщик натаскал животных на работу в паре. Но это не смутило Ярослава. Буквально в последний миг перед ударом, практически распластавшись на земле он плавно перетёк влево. Когти перепрыгнувшей через него твари едва не чиркнули по спине, вторая же явно ожидавшая, что Ярик уйдет от удара вправо повернулась туда мордой, широко раззявив пасть. Резким маховым ударом, Ярик вспорол её правый бок, и кувыркнулся вперёд. Издав негодующий вопль зверюга повернулась в сторону Ярика и попыталась пастью схватить обидчика, но того уже не было на своем месте. Выйдя из кувырка он повернулся к твари и напал сам. В этот момент перепрыгнувший его поначалу зверь вернулся назад и налетел на уже пораненного. Обе твари оказались сбиты с ног. Ярик воспользовался моментом и полоснул когтями кастета по открывшемуся на мгновение горлу подранка. Кровь забила фонтаном, лапы в судорогах заскребли землю. Ещё даже не участвующая как следует в бою зверюга отскочила в сторону. Издыхающий зверь лежал как раз между Яриком и оставшейся крысомордой. Человек буквально кожей ощущал как взгляд зверя ощупывает его тело. Ярослав понимал, что гибель собрата не остановит монстра, тот просто не знает что такое страх. Хищник сейчас выискивал слабые места и готовился к молниеносной атаке.

И тут ещё сильней взвыло чувство опасности. Как ни странно, она исходила не от замершей крысоморды, а из-за спины Ярика. Причём эта опасность стремительно к нему приближалась, как-то стелясь по земле. Ведомый инстинктом Ярослав совершил заячий прыжок вправо и понёсся к деревьям. Что-то говорило, что справиться с новой угрозой ему не под силу. Топот за спиной говорил о том, что крысоморда бросилась в погоню. Надежды убежать от четвероного зверя не было, и человек приготовился совершить резкий поворот в сторону от траектории прыжка догоняющего. Как вдруг, панический, предсмертный вопль огласил окрестности.

"Фиг вам, не оглянусь!", — мысль пронеслась в голове словно метеор, и осталась далеко за спиной. Ярик ещё поднажал, и запрыгнул на ветку, которая была на высоте где-то трех метров. Не останавливаясь на достигнутом, он залез повыше и уже оттуда оглядел место сражения. А посмотреть было на что. То, что раньше было бесстрашным охотником, хищником леса и противником Ярика, мёртвой грудой лежало на земле, а по нему ползало существо. Именно существо, ибо животным оно не было. Его можно было описать как жёлтый скелет удава, но только двигающийся, чрезвычайно быстрый и убивающий. Скелет змеи, словно цепь опутывал крысоморду и сжимал её, сжимал изо всех своих явно не маленьких сил.

Наконец, тварь сползла с тела и свернулась кольцами в стороне, только череп, чернея провалами глазниц, зло смотрел в сторону добычи. Вот немного опустилась нижняя челюсть, и из пасти потекли языки сероватого тумана. Тут Ярик догадался посмотреть магическим оком, и вздрогнул от омерзения. На месте ожившего скелета виднелся мерзкий мутно-белый червяк, из пасти которого вытекала ещё более мерзкая субстанция, покрывающая теперь мёртвое тело. Переключившись на обычное зрение, Ярик увидел, что туман покрыл труп плотным одеялом и теперь с беззвучным чавканьем начал его пожирать. Это продолжалось какие-то минуты, а затем, с шипящим свистом, туман втянулся назад в пасть костяного змея. На месте погибшей крысоморды остался белеть дочиста обглоданный костяк.

"А ты пищу неплохо усваиваешь!" — желание познакомиться поближе с этой змеюкой пропало окончательно. Ярик ещё раз глянул на монстра магическим взглядом и вздрогнул — сероватая мерзость, составляющая сущность чудовища постепенно бледнела, пока окончательно не исчезла. Под магическим взором на месте костяка было пустое место. "Вот ничего себе, так ничего себе!!!" — Ярику было теперь понятно, почему он не почувствовал приближения гадины.

В этот момент, словно в ответ на мысли Ярослава, череп повернулся в его сторону и слепо уставился пустыми глазницами. И появилось, как и во время благополучно забытого нападения жабы, ощущение вторжения чужака в твои мысли. Скользящие черви чужой воли начали вгрызаться в ментальные барьеры Ярика, которые не были серьезной преградой для врага. Паника начала подниматься тёмной волной, подтачивая и без того легко преодолимые барьеры. И тогда Ярослав пошел ва-банк. Он поймал своим взором пустые глазницы черепа и буквально швырнул туда клинок своей воли. Он черпал силы в своем страхе и ярости, в ненависти и презрении к своей слабости перед какой-то грудой костей, в пережитых опасностях и своих победах. Ярик выкладывался весь до остатка, опустошая душу. И теперь уже змей начал защищаться. Его барьеры кардинально отличались от используемых человеком. Змеиная гибкость, обволакивающая вязкость тумана, иссушающая сила летнего зноя, всё это переплеталось в чужой защите. Но ничто не могло остановить Ярика. Он уворачивался, скользил, а где и проламывался, но неумолимо продвигался к глубинам разума змеи. И тварь запаниковала. Все преграды словно схлопнулись, сложились как карточный домик, и путь оказался свободен. Неопытный в подобных сражениях Ярик замер на мгновение, и в этот момент разум существа окутался серебристым вихрем. Человек оказался вышвырнут из чужого разума.

Ярик обессилено вжался в кору приютившего его дерева. Сил на сопротивление не было. Его можно было сейчас брать голыми руками. Безумная атака, отбросившая противника и чуть не подарившая победу Ярославу, довела того до состояния выжатого лимона. Но костяной змей не спешил атаковать. Судя по тёмным трещинам, покрывающим всё его тело и которых не было буквально секунды назад, ему тоже неплохо досталось. Клацнув несколько раз пастью на прощание, тварь заскользила прочь. А Ярика снова поразило то, что он видел существо, слышал скрип костяшек по земле, но не ощущал его своим внутренним чутьем. Так, словно поляна была пуста. Сделав себе зарубку в памяти, Ярик на подрагивающих ногах спустился на землю и осторожно ступая, вглядываясь в каждую травинку и прислушиваясь к малейшему шороху, продолжил свой путь. Благо, что тварюга уползла в другую сторону.

* * *

Высоченный язык магического пламени теперь приближался гораздо медленней. Уже не так полагаясь на свое чутье, до предела напрягая все чувства Ярик продвигался к намеченной цели. Часть пути пришлось совершить по деревьям. Костяные уроды попадались всё чаще, и человек предпочитал скрываться. Одного единственного ментального поединка ему хватило за глаза. Разгадал он и фокус с невидимостью змей перед его внутренним чутьем. Видеть чудищ не научился, но вот скрываться самому — это он теперь умел. Более того, он находился в таком состоянии практически постоянно. Для этого и надо-то было — собрать свое Я в огненный шар, а затем разбить его на более мелкие шарики и запрятать их в разные уголки мозга. В результате чего, бывшие ранее единым целым фрагменты разума, сохраняли свою связь и будучи разнесёнными в разные стороны. Это в точности подходило под описание закона единения, о котором рассказал Ярику когда-то Шепчущий. Ну а манипулировать со своим разумом Ярослав давно уже научился.

Так что от магических взоров Ярик успешно спрятался, осталось только не попадаться на глаза различным тварям и смотреть в оба самому. Тем более, что чем ближе был загадочный источник Силы, тем разнообразней монстры, и тем чаще они встречались. Всё происходило в духе пословицы "чем дальше в лес, тем толще партизаны". Кто только не попадался на пути: четырёх— и двукрылые зубастые твари, летающие медузы, швыряющиеся молниями направо и налево, двухголовые черепахи подавляющие волю и стремящиеся высосать разум. И окружающая среда изменила саму сущность Ярослава. Неплохой парень, чуточку скрытный, в меру склонный к одиночеству, романтик в душе и циник на людях, этот совершенно обычный человек исчез. Его место занял хищник, который нападал на более слабых, уступал дорогу более сильным. Наверное только так и можно было выжить в том кошмаре. В какой-то момент, сетка ищущей человеческий разум Силы была настолько плотна, что Ярик был вынужден просто впадать в транс, загоняя своё сознание куда-то далеко-далеко, в невообразимые бездны стараясь слиться с окружающими деревьями, травой, камнями, становясь просто деталью пейзажа. Его тело укрывалось тенями, словно одеялом. Иногда, он был вынужден находиться в таком состоянии по несколько дней, пока угроза жизни не понижалась до обычного для этого лесного ада уровня.

Вскоре, стали попадаться вообще уж запредельные монстры. К таким чудовищам Ярик отнёс колючих колобков и подземных норунов. Те были буквально напитаны магией и применяли её постоянно. Так колючие колобки представляли собой невзрачные серые шары, покрытые мелким пухом. Эти твари постоянно катались по земле выискивая добычу. Встречая противника, из шкуры чудовища вылезали многочисленные шипы, делая колобка похожим на плод каштана. Затем, на кончике каждого шипа начинала светиться искра магического света. Такие искры наливались мощью, начинали испускать маленькие молнии, и вот уже они образуют потрескивающий покров Силы на всей поверхности шара. И тогда колобок делал рывок в сторону своего противника, превращаясь в кошмарное оружие уничтожения, и разрывал того в клочья, не смотря ни на какую бы то ни было броню. Пробить мерцающий покров монстра не удавалось никакой из виденных Яриком тварей. В добавок ко всему, колобок буквально высасывал из окружающего пространства магическую энергию. Поэтому, твари, чрезвычайно опасные своими магическими ударами, ничего не могли сделать шипастому уроду.

Вторым не менее смертоносным существом, встреченным на своем пути Ярославом, был подземный норун. Эту тварь невозможно было найти никаким способом. Она совершенно бесшумно передвигалась под землёй и была не доступна магическому зрению. Выжил Ярик при встрече с этим чудовищем совершенно случайно. Он как раз удирал от ветвей зубастого дерева, к которому он неосмотрительно подошел, и вдруг почувствовал страшную опасность прямо под ногами. Инстинкты заставили его подпрыгнуть вверх на метр, в прыжке он дико извернулся и смог уцепиться за ветку вполне мирного дерева. Дальше всё было делом техники, он за считанные секунды залез как можно выше и только потом позволил себе посмотреть вниз. А там из земли вылезало какое-то конусообразное существо. Вот оно освободилось от земляного плена. Твердо встало на ноги, и нелепо дернув задом, развернуло длинные иглы, которые и образовывали конус его тела. Получился гигантский дикобраз со стального цвета иглами покрытыми потрескивающими молниями. Посмотрев на Ярика одним глазом, необычное существо завозилось, молнии пошли гуще и оно врезало по человеку целой связкой энергетических разрядов. Но тот уже был предупрежден чутьем на опасность. Он загородился рукой, в которую перебросил значительную часть своего не такого уж и большого запаса Силы. И весь сгусток молний, который выбросил подземный житель окутал разъедающим кожу облаком. Рука буквально исчезла под потрескивающим голубоватым покровом. Яростно рыкнув Ярик тряхнул рукой и сбросил полученный заряд в существо под деревом. Тварь зашипела и скакнула в сторону. Энергетический сгусток ударил в землю. Громыхнуло. Яркая вспышка резанула глаза. Отвернувшийся было Ярик снова глянул вниз. На месте удара клубилась не маленькая воронка. Запах озоновой свежести наполнял воздух. А невредимая тварь злобно смотрела снизу. Наконец, поняв что до добычи не добраться она сложила иглы и словно в воду нырнула под землю.

Так, наиболее безопасной для жизни дорогой оказались деревья. Нет, конечно там тоже встречались опасности, те же крылатые твари, маленькие ядовитые змейки, да мало ли кто, но это сильно отличалось от ситуации на земле. Поэтому Ярик старался как можно реже спускаться на землю. Шаг за шагом, переход за переходом, цель путешествия приближалась, пока дорогу человеку не преградила река.

* * *

Это произошло рано утром. Свежесть близкой воды уже давно ощущалась кожей. Этот факт довольно сильно нервировал Ярослава. Особенно, в свете того, что уже пару дней он ни разу не спустился с дерева из-за сопровождающей его парочки подземных норунов. Мерзкие уроды словно ждали, что человек скоро спуститься с деревьев, и они смогут полакомиться его нежным мяском. А он, словно безволосая обезьяна, прыгал с ветки на ветку, пока деревья не расступились перед ним и не открылась широкая река. На самом деле, её ширина не превышала в этом месте и сотни метров, но для Ярика и этого было много.

Ярослав сидел на не слишком высоком дереве, стоящем на некотором отдалении от остальных. Попал на него человек с единственного доступного от сюда дерева, напоминающего кедр. Как только он залез сюда и задумался о своем дальнейшем продвижении, как уже полузабытые им норуны радостно завыли и нырнули под землю.

— Чего же это вы веселитесь, твари!? — спросил Ярик задумчиво. И через несколько минут, он услышал ответ. То дерево, что ранее послужило ему мостом, зашаталось и рухнуло. Яриком теперь было отрезано от остального леса. Из земли вынырнули морды норунов, и внимательные глаза ощупали человека — не убежал ли. После чего, головы опять исчезли. Дерево под Ярославом задрожало.

— Вот сволочи!!! — чуть ли не восхищённо произнесли похолодевшие губы Ярика. — Чётко сработали!

У него не оставалось никакого выбора. Судьба уже в который раз решила всё за него. Вскочив на ноги он словно заправский канатоходец пробежал по ветке, направленной в сторону воды, напряг мышцы почти на самом её конце и метнул своё тело далеко вперёд. Пятки сухо ударили о землю. До воды осталось около десяти метров. Нужен был один быстрый рывок, И человек сделал его. Ярик нёсся с ветром в ушах. Уже давным-давно немытые пятки так и сверкали, а за ним по земле стелились, настигая, два буруна. Но Ярослав успел. Какие-то доли секунды он выиграл у смерти, и вот он уже короткими гребками плывёт от берега, а монстры беснуются на берегу. Воду они явно не любили. Но Ярик не давал волю чувствам. Перед ним стояла задача: достичь другого берега, по возможности — живым, а ещё лучше — целым. И он отдался решению именно этой проблемы. Сознание привычно растеклось по водной глади, легкие набрали побольше воздуха, и Ярик скрылся под водой. Зная этот лес, Ярик понимал, что в воде может обитать столько всего неприятного для жизнедеятельности человека, что пересечь эту реку следовало как можно скорее и никем незамеченным.

Чистейшая, прозрачная до самого дна река, приятно холодила разгорячённую кожу. Всё тело работало в едином ритме. Человек нырял, плыл под водой насколько хватало дыхания, всплывал, вдох, и всё повторяется сначала. Берег приближался, заставляя сердце радостно биться. "Ну! Ещё чуть-чуть!" — мысль подгоняла тело. На каком-то нырке, Ярик обратил внимание, что ему стало не хватать воздуха. Словно обруч сдавил грудь и не давал дышать в полную силу. Вынырнул на поверхность и подышал, но удушье не проходило и тут. В голове зазвенел тревожный колокольчик. Сосредоточившись, Ярик почувствовал, что его буквально окутывает энергетическая сетка цвета грязной воды. Этот кокон понемногу откачивал силы из человека. Если так пойдёт и дальше, то Ярик обессилит и утонет.

— Гады! — заорав от страха и злости, Ярик ударил клинком своей воли по кокону-вампиру. — Получай! На!!! На!

Ярость клокотала внутри, и кровь застилала глаза. В таком состоянии он не мог не освободиться. Такая тонкая сетка была бессильна против столь чудовищного по силе напора, и, разорванная на мелкие клочки, она сползла с Ярика. Освободившись, тот тяжело задышал. Адреналин кипел в крови. Ярослав окинул окружающую воду магическим взглядом, и волосы зашевелились у него на голове. Со всех сторон к нему спешили невидимые обычным взором обладатели насыщенной энергоструктуры тела — хищные спрутообразные существа. Ранее он был невидим для них, полностью скрывая свою мыслительную активность. Но, освобождаясь от кокона, он словно сигнальный огонь зажёг для всех хищников этой реки. И Ярик хрипло вскрикнув от страха рывками поплыл в сторону всё еще не близкого берега. До него было ещё метров тридцать, а в положении Ярика это ой как не мало.

Все чувства, все устремления там, на берегу. Сердце затравленно стучит в груди, ужас холодит кровь. "Быстрей, быстрей!!" — бьётся в мозгу. Рывок и ещё один. Уже ощущается мелководье, ноги уже достают до дна, но опасность захлёстывает, нависает над человеком. Какая-то особо быстрая бестия в непосредственной близости от пловца. И Ярик решил рискнуть. Мощным рывком он чуточку, совсем немного, оторвался от преследователя, перевернулся и очутился лицом к речному охотнику. Сразу же, не пытаясь оглядеться или сделать какую-то подобную глупость, он крест на крест хлестнул силовым жгутом плети Нергала. И не рассматривая, что там стало с врагом, снова повернулся к берегу и понёсся вперед. Оставшиеся метры он преодолел на одном дыхании. Пулей вылетев на берег, Ярик вгляделся туда, где он ударил по монстру. А там кипела вода. Хищники самых разных мастей бились друг с другом за обладание лучшими кусками поверженной твари.

— Знай наших! — подкинув в правой самодельный кастет Ярик, насвистывая что-то очень торжественное и невыносимо гордое, углубился в близко подступивший к реке лес. Впечатление немного портил только дрожащий голос, но зрителей здесь не было, а значит нечего и стыдиться.

Некое незнакомое ощущение заставило тревожно забиться сердце. Чувство опасности молчало. Ярик огляделся. Столб голубого магического огня был уже совсем близок. Испускаемые им флюиды Силы уже пощипывали кожу. Он звал, тянул, манил к себе. Хотелось плюнуть на всё и сломя голову понестись к неведомому Источнику. Мучительно заныло всё естество Ярослава. Источник Силы, запрятанный глубоко в сознании, начал испускать волны дурмана, застилающего разум. Канаты воли, защищавшие разум Ярика от вторжений извне и от осознания мучительной безысходности вечного одиночества, распались. Словно тёмный омут, затягивал человека, поглощая разум, замещая его первобытными инстинктами. И вот уже двуногий хищник осторожно ступает по древней земле.

Глава 9

Айрунг зло кусал губы. Это действие было вовсе не к лицу взрослому мужчине, Истинному магу и капитану боевого судна, которому поручили ответственейшее задание, но он ничего не мог поделать. Детское ощущение беспомощности перед слепой стихией вернулось из глубин сознания. Точно также, двадцать семь лет назад он стоял в нескольких метрах от горящей хижины своего отца, загоревшейся от удара молнией. Не помогла тогда и близость моря. Отец Айрунга, а тогда просто Айри, был рыбаком, простым нищим рыбаком, и как всякий рыбак он поставил свою хижину на берегу моря. В тот день он был вдрызг пьян и наверняка даже не почувствовал прихода смерти. Что стало с матерью маленький Айри так и не узнал. Вполне может быть, что ее сразу же убила залетевшая в окно шаровая молния. Он стоял тогда и смотрел на огонь, который вместе с его родителями и домом пожирал детство. После этого был приют для детей нищих, детские шалости, которые честнее было назвать забавами палачей, бесконечные драки и, как луч во тьме, приход Учителя Марола, который и распознал в затравленном звереныше искры Истинного таланта.

Айрунг резко мотнул головой. Что-то он расчувствовался, а сейчас было не время для воспоминаний. Обычно он был не склонен к таким проявлениям чувств, но уж больно много всего на него навалилось. Неизвестные, невозможные корабли, безнадежное бегство и чудесное, как в сказке, спасение. А если углубиться чуть дальше, то и необычное задание, выданное самим льером Бримсом (вот уж кому не пришлось бы бегать от врага!), и такие странные спасённые люди, слежка за кораблем и существо-шпион... Слишком много слишком. Этот в принципе рядовой, ну разве что чуть более опасный и ответственный, поход выливался в нечто сложное, запутанное и непонятное, будто скальпель хирурга вскрыл нарыв из которого потек скопившийся гной. Айрунг передернул плечами:

— Брр, холодно ведь! — произнес он, обращаясь к своему помощнику. Тот согласно кивнул головой.

Теплая доселе погода резко сменилась пронизывающим холодом, что для здешних широт было невиданной редкостью. А с чего всё началось? Правильно, с возникшей под преследователями пасти водоворота. Айрунг с содроганием вспомнил тот невообразимый хаос разбушевавшихся Духов Стихий. Их испепеляющую ярость и ненависть, которые притягивали к себе слабых, но гораздо более многочисленных элементалей воды и воздуха. И как те заражались неистовством своих старших собратьев, как закрутилась смертельная круговерть, собственно и уничтожившая неизвестного противника. Раньше Айрунг считал, что для подобного действа необходимы океаны Силы, но теперь он осознал свою неправоту. Его чувства тренированного мага сообщили за мгновения до гибели противника вспышку магии в считанных милях к западу. Вспышку, чьей мощи не хватило бы на такой водоворот, но аккурат хватало на вызов не подчиняющихся никому и ничему свободолюбивых Духов Стихий.

— Ловко, очень ловко. Такое вряд ли кто смог бы выполнить. Искусен неизвестный маг, ой как искусен, — Из известных Айрунгу Истинных магов с таким справился бы пожалуй только маг уровня Подмастерья.

Стоящий рядом помощник, слабый смертный маг, но отличный командир, прислушивался к словам капитана и согласно кивал головой. Он тоже кое-что почувствовал, и о чём речь понимал.

Только одного господин неизвестный спаситель не учёл. Того, что его заклинание на мгновение сорвёт плащ совершеннейшей невидимости и покажет его корабль. И на том месте, где доселе была только ровная гладь моря, на секунды обрисуется силуэт чудного корабля. Айрунгу, моряку с восьмилетним стажем, такой корабль виделся впервые. Ничего подобного не видел и помощник. Он не походил ни на что. Ни на пузатые торговые корабли Джуги, ни на остроносые галеры Гарташа, ни на чудные изукрашенные корабли Ханьской империи, про корабли Нолда или Тлантоса и вспоминать было нечего. Не то, всё не то. Но не был он и совсем чуждым, что-то неуловимо знакомое, но в то же время донельзя нечеловечески чуждое скользило в его промелькнувшем облике. Как у светлых эльфов.

— Уж не тёмные ли Перворожденные почтили нашу свару своим присутствием? — Первым нарушил задумчивое молчание Бернар. — Неужто они решили выйти из своего тысячелетнего добровольного затворничества? Дела-аа...

Айрунг задумчиво кивнул, но потом, словно вспомнив что-то решительно рубанул рукой:

— Так, отставить разговоры! У нас есть цель и приказ. Вот этим и займёмся, а то до Нолда еще трое суток идти. А думают пускай те, кому по субординации положено. — Сказав это капитан внимательно посмотрел в глаза своему помощнику и ровеснику Бернару. — А тебе я бы посоветовал заняться своими непосредственными обязанностями и поговорить с матросами о сохранении в тайне всего увиденного.

Ничего не проскочило в глазах помощника, он только молча козырнул и покинул мостик. Айрунг поглядел ему в спину и усмехнулся:

"А ты думал я не догадаюсь, кто на моем корабле наблюдатель от Наказующих?! Зря, зря! "

А на счёт слов о том, что думать должны те, кому это положено он почти не кривил душой. Сейчас для этого было ещё не время и не место. Айрунг представил как встретит эту гору новостей Бримс. Послал корабль с научными целями, а получил кучу непознанных проблем. И пускай у него уши в трубочку заворачиваются от полного непонимания ситуации. Тут молодого капитана пронзила странная мысль. А может Бримс был в курсе всего с самого начала?

* * *

Олег сидел в своей каюте прямо напротив иллюминатора. Солнечные лучи ласкали его лицо.

— Странно... Солнце стало желтым, а я и не заметил! Настён, давно, не знаешь?

Лежавшая рядом на кровати сонная Настя повернулась к нему всем телом, бабочкой выползая из кокона одеял.

— Что?

— Спрашиваю, заметила ли ты, что солнце снова стало желтым? Как на Земле!

— Какие же вы мужики чудные, это произошло как только удалились от того проклятого берега, а ты только заметил, — она потянулась всем телом и взъерошила волосы у Олега.

Тот наморщил лоб и смущенно хмыкнул. Столько времени торчал на палубе, а на такую вещь не обратил внимания. Настя в это время сладко зевнув откинула одеяло и вскочила на ноги. Олег в который раз залюбовался её ладной фигуркой. Пусть не девяносто-шестьдесят-девяносто, но всё равно красивая и желанная. Стройная как тростинка, умная, энергичная, любящая пошутить она неустанно восхищала его вот уже три года. Он протянул руку и шлепнул её по мягкому месту.

— Дурак! — Запрыгала на одной ноге одевающаяся подруга. — Я же сейчас упаду!

— Ну и падай! В кровать, — многозначительно заметил Олег и подвигал бровями. — Зачем встала?

— А затем! Капитан нас приглашает к себе пораньше.

— Да ты что? Он же запретил нам выходить из своих кают после нападения пиратов! И вообще, когда он мог сообщить тебе об этом, мы же всё время вместе были?

Настя лукаво засмеялась:

— А когда вы изволили почивать! Какой-то матрос постучал в дверь, я открыла, получила приглашение и снова легла, а вы, сэр лежебока, даже не проснулись.

— Мда! Ты что же, хочешь сказать, что мне надо вставать и одеваться?

— Угу. Минут через десять пробьет этот ужасный корабельный колокол, и мы должны быть на месте, — И тут же непоследовательно заметила, почти пропев слова. — Как же замечательно, когда не укачивает. Ты просто не представляешь.

— Тут ты права. Меня не укачивало ни разу в жизни. — Последние слова прозвучали несколько глуховато. Олег согнулся, зашнуровывая кроссовки

Наконец, они собрались и направились в кают-кампанию. В проходе они встретили Олеську и Наташу, которых сопровождал неизменный Бернар. Судя по всему он не слабо увлекся этими девушками. Только было не понятно какой именно.

"А может обеими сразу?!" — Проскочила удивлённая мысль. — "Чёрт их знает какие здесь порядки. Может многожёнство в ходу". Олег посмотрел на свою подругу, судя по её озадаченному взгляду, думала она о том же самом.

В кают-кампании их уже ожидал капитан Айрунг. Он стоял в своей любимой позе у открытого иллюминатора. Вошедшие расселись за столом. Помощник Бернар остался снаружи. Повисла настороженная тишина. Льер Айрунг словно забыл о присутствующих, думая о каких-то своих проблемах. Наконец, он повернулся и бодро прошествовал во главу стола. В это время в каюту вошли два стюарда, которые начали споро накрывать на стол. Судя по богатству сервировки, сегодня праздновалось какое-то значительное событие. Выводы Олега подтвердил заговоривший капитан:

— Сегодня у нас замечательный день. Через шесть часов плавание завершится, мы прибудем в порт Семи Башен, и все вместе предстанем перед Магистром Наказующих, льером Бримсом.

Судя по голосу капитана этот Бримс был очень влиятельной фигурой. Но сейчас Олега волновали более важные вещи. Легко, словно заправский житель этой планеты, он заговорил с капитаном на торне:

— Капитан, я конечно же понимаю, что нам необходимо встретиться с вашими правителями, но что с нами будет после? Как я понимаю, по вашим меркам мы никто: не дворяне, не имеет денег, связей и влияния. Мы совершенно бесправные существа. С нами можно делать всё, что душе заблагорассудится. Хоть в рабство продавай!

При последних словах льера Айрунга аж передёрнуло.

— На Нолде нет рабства! Даже крестьяне у нас являются арендаторами! А на счёт вас, запомните: Нолд никогда не предаёт и не бросает преданных ему людей! Никогда!

Но Олег, которого насторожило, что Айрунг сказал об отсутствии рабства на Нолде, но ничего не сказал про Трон, продолжал гнуть свою линию:

— Я вам, безусловно, доверяю, льер Айрунг, — Олег был уже знаком с некоторыми правилами здешнего этикета и старался по возможности не забывать про уважительное обращение к Истинному магу. Что это такое он, правда, пока ещё не выяснил. Все спрашиваемые им матросы в ответ только закатывали глаза и восхищённо цокали языком. — Но мы не можем предоставить вам никакой помощи. У нас ничего нет, и в вашем мире мы просто бесполезны.

Губы мага тронула тонкая улыбка. Для его сдержанного и скрытного характера это было необычно. Судя по всему слова Олега его немало позабавили.

— Говоря о своей бесполезности вы сильно лукавите. Вы люди из другого мира и этим всё сказано. Вы сами и ваши знания представляют гигантский научный интерес, и сотрудничество с нашими исследователями подарит вам возможность устроиться в этом мире.

— Мы не позволим ставить над собой никаких опытов! — Слова об исследованиях не понравились Олегу ещё больше, чем слова о рабстве. — Мы люди, а не подопытные животные!

Капитан раздраженно нахмурился:

— Я кажется не говорил об опытах! Нам нет нужды проводить над вами эксперименты. Вы просто пройдете довольно долгое обследование, у вас возьмут образцы крови и волос, исследуют вашу ауру, на чём исследования и завершатся. Мы всё же не какие-то там варвары. Республика Нолд цивилизованнное государство и ценит человеческую жизнь. Кроме того, вам предложат рассказать всё, что вы знаете о вашем мире. На какое-то время это станет вашей работой. Замечу, неплохо оплачиваемой работой.

Всё еще не удовлетворенный Олег продолжил наседать:

— Я вам верю, льер Айрунг, но при всём моем уважении к вам, вы не правитель и вы не можете гарантировать нашу безопасность. А правитель может и изменить описанное вами наше будущее в худшую сторону.

Айрунг зло блеснул глазами и открыл рот для ответа, но тут заговорила Олеся:

— Олежек, ну чего ты пристал. Прямо как Ярик. Тот тоже всё ныл и ныл. То плохо, это плохо. Льер Айрунг тебе всё замечательно объяснил, а ты недоволен.

Сидящая рядом с Олегом Настя аж вся задрожала от обиды за Олега. Тот даже был вынужден под столом накрыть её коленку и успокаивающе сжать. Та дернулась было, но подчинилась. Нападки Олеси остались без ответа. Снова заговорил Айрунг:

— Вы конечно же правы, беспокоясь о своей безопасности, но поверьте мне, вы зря волнуетесь. Всё будет именно так как я сказал. — Его голос звучал спокойно и так снисходительно, что Олег аж покраснел. — А теперь предлагаю вам насладиться этим прекрасным обедом. В следующий раз это произойдет на суше.

Вот так, погрязнув в сомнениях, гости, а фактически — пленники, провели этот праздничный обед. Невеселые думы омрачали лица всех, даже не особо глубоких Олеси и Наташи. Видимо Олегу удалось зародить сомнения даже у них. Но что самое странное, мрачен был и Айрунг.

"Ой не ладится что-то у тебя, дорогой ты наш капитан. Проблемы у тебя, и очень большие проблемы. Почти как у нас", — странное злорадство наполнило Олега. Его аж затрясло всего. Теперь уже Настя обеспокоено накрыла его руку своей и легонько сжала. Как ни странно, это помогло. Словно пелена с глаз спала, и Олег уже спокойно закончил обед. Будь, что будет. Изменить они не могут ничего, а нотка здорового фатализма всегда помогает сберечь силы. Через какие-то считанные часы всё решится и ломать голову незачем.

* * *

Корабль подходил к входу в гавань. Взметнулись сигнальные флажки, а капитан Айрунг послал короткий опознавательный импульс на сторожевые башни на берегах залива. В качестве ответа зашуршала опускаясь перегораживающая вход с гавань толстая, скреплённая сложнейшими заклятиями, цепь. Вот вход свободен, и корабль величаво вошёл в гавань, вернувшись домой. Вечерело. Именно это и объясняло поднятую цепь. К шести вечера вход в гавань был запрещен любым кораблям, исключая конечно корабли Нолда. Семь башен никогда не был взят врагом, и его жители желали сохранять подобное положение и впредь.

Тихо разрезая водную гладь "Поцелуй Великого Змея" подошёл к причалу магов. Как и следовало из названия, здесь швартовались корабли Ложи Магов. На каменном пирсе уже стояла закрытая карета, сопровождаемая аж двумя Серыми плащами. "Видно моё послание дошло!" — как-то весело подумал Айрунг. Сразу после спасения от атаки двух вражеских кораблей, он решился послать вестника с кратким сообщением о пассажирах своего корабля и странностях похода. Первым ответом на его послание стало ненавязчивое наблюдение со стороны за три дня пути до Нолда. "Поцелуй" словно колпаком накрыли. Наблюдателя не было видно, но чутьё подсказывало Айрунгу, что это свои. Видимо надеялись засечь тех, кто всю дорогу навязчиво интересовался кораблем. Вот и теперь поставили в охрану Серых плащей. Опаснейшие противники, они были в состоянии справиться практически с любым врагом. Лишь лучшие из лучших принимались в эту закрытую касту личных телохранителей Архимага. Видно результаты плавания оценили очень высоко.

В карету сели Айрунг, Бернар и их нежданные пассажиры. Олег как всегда был очень насторожен, чем вызывал у Айрунга устойчивую симпатию.

"Если всё для него сложится нормально, то далеко пойдет парень. Подтянут, собран, с головой дружит, а если не ошибаюсь, то и с задатками Истинного мага. Жаль в девушках ничего подобного нет. Только эта Анастасия ещё ничего, а остальные — так себе, пустышки. Да и магии в них ни на грош". — За такими размышлениями, дорога к летней резиденции льера Витора проходила гораздо быстрей. О том, что они едут именно к Архимагу, молодому магу вполголоса сообщил один из Серых плащей. Айрунг тогда согласно кивнул, но внутри весь аж сжался. Он и на приеме у Архимага? Пусть в Академии и говорили, что Айрунг как-то связан с Архимагом, но сам он удостаивался лишь парочки коротких, ничего не значащих встреч, так что волновался изрядно.

Волновались и спасённые. Олег настороженно хмурил брови, Анастасия что-то у него спрашивала. Лишь Олеся и Наташа были веселы. Они что-то щебетали Бернару, ну а тот увлечённо отвечал. Айрунг внутренне усмехнулся:

"Вот и попался наш холостяк Бернар. Да не в одни сети, а аж в две! А что, под закон о трёх женах он попадает! А если учесть, что девушки из другого мира, то и вообще... "

Тут они подъехали к воротам шикарного особняка. Резиденция верховного мага и правителя Нолда предстала перед ними во всей красе и величии. В своё время лучшие архитекторы Нолда строили этот дворец (если говорить, как принято на Грольде), и он был сегодня одним из лучших домов на всем Нолде. Но Айрунгу было не до этого — он клял себя всеми словами. Он, боевой Истинный маг расслабился настолько, что не заметил, как у него под носом применили заклятие прямого пути! Только этим можно было объяснить столь высокую скорость их движения.

Ворота бесшумно открылись и их экипаж бесшумно вкатился во двор. Люди вышли из кареты, и слуги повели их в дом. Через чёрный вход, так как до Айрунга дошло, что прибыли они не через парадные ворота. Шагая за слугой в небесно голубой ливрее, но возглавляя процессию из прибывших с "Поцелуя Великого Змея", он потрясённо думал о том, что не будь этого задания, то так бы и не узнал, что окружающий его мир наполнен такими сложностями.

А они уже шли по узким переходам громадного дома, петляя словно путающий след заяц. Наконец в какой-то комнате их разделили. Пассажиров с Бернаром увели в комнаты, сообщив, что льер Витор примет их завтра, а Айрунга желает видеть прямо сейчас. Тот только выругался про себя — докладывать о задании самому Архимагу, а затем получать разгон (куда уж без этого?!) у него не было сейчас никакого желания. Но его, как всегда, никто не спрашивал. Подчинённый, так его ети!

Скромная дверь распахнулась перед ним словно сама собой, и он оказался в комнате с весело потрескивающим камином и книжными шкафами вдоль всех стен. Библиотека, личная библиотека Архимага, святая святых! Ошеломление было столь сильным, что три кресла, в двух из которых сидели люди с бокалами вина в руках, он заметил в последнюю очередь. А ведь там сидели люди, что определяли политику на всём Торне. Льер Виттор и льер Бримс — Архимаг и его верный Магистр Наказующих. Мурашки забегали по спине молодого мага: ему предстоял ой какой не простой разговор!

— Ну что ты встал мой мальчик! Садись в кресло. В ногах правды нет, а нам хочется многое услышать, — Двухсотлетний Архимаг в отличие от своей правой руки — Бримса, выглядел лет на семьдесят. Окладистая седая борода, орлиный пронизывающий взор, шёлковый халат мага и внушительный посох около подлокотника кресла сразу же настраивали на почтительное отношение. Виттор всегда серьёзно подходил к ведению любых переговоров и свой внешний облик он использовал с максимальной для себя выгодой.

Бримс лишь приветственно поднял бокал и ободряюще подмигнул — мол, парень, не робей! Снисходительное к себе отношение всегда выводило Айрунга из себя. Вот и сейчас он сконцентрировался как перед поединком, согнал в кучу разбежавшиеся мысли и прошёл твёрдым шагом к свободному креслу. Бримс сделал лёгкое движение пальцем и стоящий на столике полный бокал поплыл к Айрунгу. Тот благодарно кивнул и начал рассказ. Он говорил короткими лаконичными фразами, по военному обрисовывая ситуацию. Он не забыл ни о чём: ни о своих ощущениях "взгляда в спину" на пути к Заар'х'дору, ни о бежавшем соглядатае, ни о морском бое, своём бегстве и чудесном спасении. Он говорил бесконечно долго, изредка отпивая вино из бокала. Он ещё не встречал таких слушателей. Могущественные маги слушали его предельно внимательно, не перебивая, лишь изредка, короткими репликами направляя ход его повествования. Речь Айрунга, так похожая на исповедь, закончилась через пару часов. Он обессилено замолчал и затих в своём кресле. Повисла тишина, прерываемая сухим треском горящего дерева из камина, отгороженного от комнаты экраном из цветного стекла. Из-за этого свет от огня бросал на стены комнаты причудливые блики, что придавало странное очарование этим посиделкам.

Молчание первым нарушил Виттор. Он обратился к Бримсу, словно забыв о присутствии молодого капитана:

— Вон как оно завертелось. А, Бримс? Все из своих щелей повылазили, все!

Бримс в ответ зашевелился и поправил свой белоснежный жилет:

— Ну зачем так категорично, далеко не все! Светлые эльфы и орки здесь точно не участвовали. Соглядатай явно от какого-то недобитого чёрного ковена, они всегда любили таких тварей из Нижнего мира. Паровые корабли — похожи на работу гномов...

Тут не выдержал Айрунг, при последних словах он словно подскочил на своем месте и непочтительно прервал Магистра Наказующих:

— Но гном и вода несовместимые вещи. Гном выходит в море только при очень веских причинах, очень веских! Именно по этому у них нет своих кораблей, даже речных!

Бримс поднял руку, останавливая словесный поток молодого мага:

— Ты опять спешишь. Я не говорил, что это гномы, я сказал, что это "похоже на работу гномов". Согласись, это разные вещи. Они могли выполнить чей-то заказ.

— Но ходовые испытания, спуски на воду. Да чтобы построить такой корабль нужно столько всего..., — Не успокаивался Айрунг.

— Правильно, это значит, что за ними стоит какое-то государство. Богатое и сильное государство, которое могло скрыть эту деятельность от нас.

— Ну ладно, а зачем вообще надо было нападать на мой корабль, да еще под флагом Кровавого Братства? Хотя последнее понятно: надо же было поднять хоть какой-то флаг, странно что ещё наш не подняли!

Неожиданно в разговор вступил льер Виттор:

— А вот тут ты зря смеешься. Им было всё равно чей флаг поднять, но они подняли именно змеиный флаг. Это не случайно. Что-то этим пытались показать эти неизвестные недоброжелатели, — Архимаг помолчал и добавил. — Вот только кому?

— Игра тут завертелась серьёзная. Даже как-то странно быть вне её. Впервые за два тысячелетия мы стали всего лишь фишкой в чужой партии, разменной фишкой. На корабль явно напали не только из-за собранной информации и пассажиров, но и чтобы кому-то показать свою позицию. А тут вмешалась третья сила...

— Тёмные эльфы, безо всяких сомнений тёмные эльфы. Они всегда тяготели к таким эффектным ударам, а насчет принадлежности преследователей — я думаю, что это Тлантос.

Тут Айрунг выпучил глаза:

— Тлантос? Да они же никто, пустое место. У них и всех заслуг-то, что расположены они на месте древнего Некронда.

— Который был противником вартагов незнамо сколько лет назад и был уничтожен только в ходе трёхсотлетней войны, — поблескивая глазами сказал Бримс.

— Но вартагов не суще..., — Горячо начал Айрунг и осекся, глядя на серьёзные лица своих собеседников. — Не может быть. Когда Магистр Бримс сказал мне перед плаванием о вартагах, я так и не поверил.

— А зря. Они были и правили этим миром. Они уничтожили всех своих врагов. Некронд был последним очагом сопротивления, пусть и слыл сосредоточением нечисти и зла. Некроманты Некронда были сильны, но вартаги сильнее. Но даже вартаги не смогли противостоять внутренним врагам. Все сведения, которые сохранились о них содержатся в Списках Ужаса, — Голос Архимага был холоден как лед. — Эти Списки доступны немногим магам, сегодня ты их получишь. Так, почитаешь на досуге, проникнешься. Это собрание страшных сказок, описывающих череду событий, что могут уничтожить жизнь на Торне.

— И вы руководствуетесь сказками? — Не удержался от сарказма Айрунг.

— Да. Ибо события описанные в них начали сбываться. Ладно это потом, а пока, меня очень волнует этот твой Ярик. Ты прав, не верю я в его гибель. Ну ни на грош не верю, — повернувшись к Бримсу, Архимаг продолжил. — Направишь крыло Агатовых когтей в Сардуор. Пусть пошарят там, заодно и укажут кое-кому его место.

Бримс понимающе кивнул головой:

— Особое внимание землям Наместника и Гурру?

— Само собой.

Глава 10

Человек шёл по смертельно опасному лесу. Шел не то слово, он стелился, скользил над землей, перетекал словно ртуть из одной точки пространства в другую. Его напрягшиеся чувства ощупывали каждый сантиметр окружающего пространства на десяток метров вокруг. Переправа через реку, пережитый страх и смертельная опасность подготовили почву для преображения, а неизвестная магия докончила дело. Маска хищника, успешно помогавшая выживать на протяжении всего бесконечно длинного пути через смертельный лес расширилась и подменила собой личность человека. В бегущем к цели убийце никто не узнал бы теперь Ярослава Клыкова, добродушного парня, которым он был раньше.

Скорость движения существенно выросла. Теперь не надо было тратить силы и время на ненужные сомнения присущие человеку. И источник магии приближался. Окружающий лес изменился. Его облик стал каким-то более облагороженным. Словно идёшь по старому, давно заброшенному, но тем не менее всё-таки саду. Деревья постепенно расступались, образуя в ровной стене леса широкий проход. Вскоре под ногами стали появляться валуны некогда правильной формы Наконец, они слились в серую ленту мощёной дороги. Наверное, стороннему наблюдателю, открывшаяся картина показалась бы довольно странной. Древняя каменная дорога с таинственно мерцающими знаками, выбитыми на камнях. Старые как сами камни деревья, помнящие тех кто ходил по этим камням, наступал ногами, лапами, царапал когтями, а может и останавливался посидеть в тени. Неестественная тишина, разлившаяся вокруг. Все звуки, присущие любому нормальному лесу, даже такому как этот исчезли. Лишь шлепки босых пяток разрывали безмолвие этого леса. Голый, полностью обнажённый человек, ничуть не стесняющийся своей наготы, целеустремлённо нёсся к своей цели.

Деревья стали сменяться крупными каменными обломками. По обеим сторонам дороги стали угадываться развалины домов. Судя по всему, древний тракт завёл человека в развалины какого-то города. И с каждым шагом, тот, кто раньше был Ярославом, приближался к его центру. Постепенно, стены домов становились всё более разукрашенными резьбой. Кое-где лежали разбитые статуи невиданных зверей и птиц. Двуногий хищник шёл по бывшим некогда богатыми районам города. Наконец, дома расступились, как ранее расступались деревья, и обнажённый двуногий выбежал на городскую площадь. Бег прервался. Лёгкие ходили ходуном. Хриплое дыхание заставило отступить могильную тишину этого места. Согнувшись, опираясь руками о колени, он обегал глазами окрестности, выискивая опасности.

Площадь была довольно примечательна. Она была вымощена каменными плитами не маленького размера — три на три метра. Покрывавшая их вязь символов мёртвого языка была уникальна для каждой плиты. Если бы Ярик мог внятно воспринимать реальность, то он всё равно не узнал бы ни одного символа. Вязь оказалась настолько густой, что не было ни одного чистого участка плиты. Ноги человека попирали послания неведомой расы...

А может быть не попирали, а сами влезли в ловушку?! Под плитами площади начали проявляться нити Силы. Вот они задрожали, начали извиваться, сплетаясь в немыслимых комбинациях. Площадь стала представлять собой большой лист пергамента, на котором начали самостоятельно формироваться узоры магических Сил. Все потоки энергий, которыми оказались наполнена эта древняя площадь, концентрировались, фокусировались в её центре. А там стояла грандиозная своей неповторимостью скульптурная группа. Блуждающий взгляд человека натолкнулся на эту группу и к Ярославу вернулась способность мыслить. Теперь он снова стал человеком не только по облику, но и по разуму.

У Ярика не было никаких провалов в памяти, он прекрасно помнил всё, что с ним произошло с момента начала бега. Просто он мог теперь мыслить и полностью контролировать своё тело.

— Дурдом, — выдохнул Ярослав, пытаясь унять внутреннюю дрожь. Это почему-то никак не удавалось, — А зверем-то оказывается...

Начатую мысль он так и не закончил. Блуждающий по скульптурной композиции взгляд зацепился за нечто знакомое, а потом и вообще раскрыл её смысл. От открывшейся истины противно застучали зубы.

Словосочетание "скульптурная группа" не совсем точно описывало реальное положение вещей. Было всего две статуи. Одна из них изображала вставшего на дыбы кентавра. Но это был не всем известный герой древнегреческих мифов. Это была воплощенная мощь, ярость стихии, квинтэссенция ненависти. То, что мифы описывали как тело лошади, им не являлось. Мощное звериное тело, с увенчанными когтями лапами и огромным шипастым хвостом. Густая, жёсткая как проволока даже на вид, шерсть покрывала это звериное тело. А надо всем этим возвышался увитый мышцами торс, с головой ящера, низко посаженной на плечах. Это существо, этот ящерокентавр, стояло на мощных задних лапах. Страшный хвост застыл в воздухе, помогая сохранять равновесие. Передние лапы угрожающе полосовали воздух. Мышцы на вполне человеческом торсе были сведены судорогой чудовищного напряжения. Руки застыли в странном жесте, словно собирая Силы для добивающего удара. Из раскрытой пасти вот-вот раздастся торжествующий рев...

Ярик моргнул, сгоняя наваждение. Статуя ящерокентавра была настолько реальна, что казалось, ещё один удар сердца и она оживет, и ударят из её рук молнии, и раздастся торжествующий хохот. Ярослав перевел взгляд на противника этого воина древней расы. А им был... Шипящий. Ну или кто-то его расы. Только не было больше яростной гордости Великого Мага, Повелителя Стихий. Это была поза покорности судьбе, исполненная горечи поражения. Невыразительная морда ящера выражала ненависть и обреченность, страх и затухающую ярость. Но самым главным чувством была смертная тоска, тоска по погибшей расе. Ярику никто не внушал никаких мыслей, не было магических воздействий, просто талант скульптора был столь велик, что для осознания горечи поверженного величия и торжества победителей достаточно было одного разума.

Но это было не все, главное, что увидел Ярик, это то, что источником гигантского языка магического пламени и была пара этих статуй. Плетение силовых потоков было умопомрачительным по своей сложности. Постоянное движение, пульсация высочайших энергий и биение невидимого сердца, притягивающее и манящее. Смутная догадка забрезжила в мозгу. Неужели он прошел весь путь притянутый этим местом?! А когда он подошёл достаточно близко, то его просто взяли под контроль?! Теперь уже совершенно другими глазами Ярослав смотрел на окружающие его предметы. Это была ловушка. Причём ловушка направленная на ящерочеловека или на его ученика. А где ловушка, там и охотник.

Ярик бросился за пределы площади, но безжизненные ранее символы на плитах засветились мертвенным светом, и воздух вокруг пленника сгустился, стал вязким. Все движения человека стали замедляться, и вот он уже застыл, словно муха в паутине. Магическая паутина опутывала не его самого, тогда он бы смог вырваться, опыт уже был, нет, паутина как-то связывала сам воздух, превращая его в нечто новое, неизведанное. Ярослав растерялся. Чувство полной беспомощности охватило его. Мало знаний, недостаточно умений, всё это вызывало самое чёрное отчаяние.

Словно чьё-то эхо в голове блуждала гаденькая мыслишка: "Червь! Червь! Ты, червь! Покорись!".

"Действительно, червь!" — эта мысль начала разрастаться, вытесняя собой остальные. И тут, память услужливо вернула ещё одно воспоминание. Дракон, Ярик и презрение могущественной твари к человеку. Рошаг тоже кричал, что люди — черви, а чем кончил? Это воспоминание отбросило начавшееся зарождаться самоуничижение. Да и почему именно червь?! И тут Ярик осознал, что это были чужие мысли. Опять кто-то настойчиво лез в его разум. Но теперь это происходило гораздо тоньше и искусней, чувствовался стиль мастера. И Ярик привычно начал отгораживать свой разум от внешних вторжений. Снова засияло маленькое солнце человеческого разума. Не имея возможности пошевелиться, Ярик пошёл на этот раз гораздо дальше чем обычно. Он прятал всё, отказываясь даже от малейшей возможности контроля тела. Исчезли все чувства, тьма окружила сознание Ярослава.

Но вот темнота начала приобретать какой-то синеватый оттенок. Свет враждебной магии разгонял тьму. Его интенсивность повышалась с каждым мгновением. Если бы не предусмотрительность Ярика, этот свет смыл бы неудержимой волной его сознание, растворив в себе и тем самым уничтожив саму личность человека. Но даже подготовившийся к чему-то подобному, он держался с огромным трудом. Напор всё нарастал. И в какой-то момент Ярик с кристальной ясностью понял, что ему не устоять. И тогда он сделал нечто странное, совершенно невозможное для него. Он потянулся куда-то вверх, подальше от враждебной Силы, захлестывающей его с головой и как-то необъяснимо легко покинул свою бренную оболочку.

Это уже было однажды, во время чудовищного в своей жестокости обряда. Но тогда всё произошло против его воли, Ярика просто вышвырнули из тела, а сейчас он сделал всё сам. Взгляд со стороны показал, что его тело стояло нелепо раскинув руки, окружённое голубым сиянием. Враждебная магия ядовитыми щупальцами шарила по его самым потаенным закоулкам и ничего не находила. Магическое сердце Источника работало в странном, завораживающем ритме, пытаясь промыть океанами энергии всё существо человека. И тогда, будто какой-то инстинкт подсказал Ярославу что необходимо сделать. Он метнулся назад в своё тело и попытался подстроиться к этому ритму. Мощный поток, попытался его унести, смыть, но что он мог сделать с сознанием работающим с ним в унисон, ставшее с ним одним целым. Ярослав бесконечно долго был этим потоком. Он влил в него собственную магию, до предела раскрыв своё сознание. Он слился с потоком, он породнился с ним. И постоянно учился, перенимал и запоминал, пока в какой-то момент не перехватил контроль над этой магией. И в этот момент дикий восторг охватил всё его существо. Казалось, что в нём слились Инь и Янь, что его душа обрела недостающую половину. Чувство необычайной целостности, завершённости просто поражало. Сейчас Ярослав не понимал, как он мог жить раньше без такого ощущения. Магия, разбуженная ящерочеловеком, и враждебная ей магия ящерокентавра соединились, переплетаясь и проникая друг в друга. И из их союза выросло нечто новое, завершённое и совершенное.

Ярик открыл глаза. Восторг распирал грудь. Хотелось смеяться. Наркотическая эйфория могучей магии свившей своё гнездо в глубинах разума застилала глаза. Ярославу казалось, что подпрыгни он и можно будет лететь высоко-высоко, взмахни рукой и земля пойдёт трещинами... И в этом состоянии Ярик не сплоховал. Испытания закалили его разум, и он смог обнаружить смертельно опасные признаки. Ещё чуть-чуть, и он мог бы погибнуть от избытка магии, попросту сгореть. Лёгкое усилие воли, и вот он уже отрезан от всё еще текущей рекой голубоватой магии статуи. Как забились языки чужой магии. Птичка из клетки была готова вот-вот ускользнуть. Обычные меры воздействия не работали, и древний механизм приготовился бросить в бой со строптивцем последние резервы.

А Ярик шаг за шагом приближался к краю площади, всё дальше и дальше удаляясь от каменного гимна чужому могуществу. И, как это обычно бывает, когда до долгожданной свободы остался один шаг, магический механизм Древних наконец сработал. Плита, которую должен был вот-вот покинуть человек, загудела от напитываемой её мощи. Сердце голубой магии отдавало себя до остатка. Камень плиты крошился под ногами. Символы, ранее покрывавшие всю поверхность плиты, всплыли в воздух, превращая его в смертельно опасную для жизни среду. Жуткая по своей мощи ловушка захлопнулась.

Но Ярик продолжал идти вперед, невзирая ни на что. Источник собственной магии горел нестерпимо ярко, насыщая тело энергией. Сила, подвластная Ярику, и Сила, направляемая магическим устройством древней расы, столкнулись, уничтожая друг друга. Волны боли сотрясали Ярослава, но он продолжал идти. Его шаги были коротки, получались муравьиные такие шажки, но он всё же шёл. И край плиты приближался. Всё более мощные Силы бросались в бой против человека, но тот не сдавался. Стиснув зубы, претерпевая жуткие муки боли, воля Ярослава направляла его путь. Уже закончились полученные с таким трудом силы, а он всё шел и шел, сжигая уже самого себя. Эта безрассудная атака медленно убивала человека, иссушая его душевные и телесные силы. И когда был достигнут тот предел, за которым следовало то Ничто, о сути которого не знал ни один человек (догадки не в счёт), Ярик вывалился за пределы проклятой плиты, да и площади заодно. И обессилено рухнул на простые булыжники мостовой.

* * *

Тихий шорох осыпающегося песка раздается за спиной. По телу пробегает дрожь. Пальцы начинают судорожно скрести по камням. Разум понимает, что надо немедленно встать и убираться подальше из этого Богом проклятого города, но вот сил нет. Каким-то чудом он встал на колени, помотал головой. Вставший было вверх тормашками мир медленно вернулся на свое привычное место. Столь же медленно, прислушиваясь к ощущениям в теле, каждый момент ожидая жуткой вспышки боли или, как минимум, потери сознания, Ярик встал на ноги. Постоял. Состояние, конечно, хуже некуда, но терпеть можно. Неторопливо, словно у него была впереди вся вечность мира, он повернулся в сторону шороха.

Перед человеком открылась довольно радостная для его души картина. Скульптурная группа постепенно разрушалась. В данный момент статуя ящерокентавра осыпалась песком. Словно масло на солнце растаяла уже вся верхняя часть фигуры, осталась только четвероногая звериная часть, да и ей осталось существовать не долго. Ярослав попытался посмотреть магическим взором, но это нехитрое действие отозвалось такой яростной головной болью, что он только чудом не потерял сознание.

— Шут с тобой, — пересохшие, разбитые в кровь о камень губы шевелились с трудом. И человек пошел. По дороге в сторону выхода из безжизненного города.

Каждый шаг отдавался болью во всех клеточках тела. В ушах стоял шум, заглушающий все окружающие звуки. Иногда Ярику казалось, что он идёт в тумане, так сильно у него плыло перед глазами. Порой его сознание куда-то уплывало, но сразу же возвращалось вновь резким рывком. Каким-то чудом он до сих пор не упал. И даже вышел за пределы города. Может город был маленький, а может человек шёл очень долго, это всё Ярик как-то упустил, просто, вот он идёт по городу, а вот он уже с огромным трудом переставляет ноги по древней мостовой, петляющей между деревьями. Ярослав не знал сколько он так шёл. Но точно то, что выйдя из города он несколько раз терял сознание и падал. Лежал так иногда по несколько минут, а может и часов, а потом снова вставал и брёл, тяжело переставляя ноги.

Этот отмеченный болью и потом путь продолжался бесконечно долго, пока в какой-то момент Ярик не очнулся от страшного холода и воды, плещущейся у самых его губ. Дикая жажда, иссушающая всё его естество заставила не задумываясь о последствиях погрузить лицо в воду и пить её, пить, захлебываясь от жадности и неземного восторга. Влага холодным комками попадала внутрь и тушила полыхающие там пожары. Это могло продолжаться бесконечно долго, но проснувшееся чувство самосохранения заставило пятясь назад вылезти на землю и обессилено рухнуть. Глаза закрылись, и Ярик впервые за довольно долгий период времени заснул. Его сон нельзя было назвать спокойным, но всё же это был сон. Не обморок, а блаженный исцеляющий сон.

Пробуждение оказалось довольно тяжёлым. А как иначе? Спать на голых камнях, в скрюченной позе, да вдобавок ко всему ещё и совершенно разбитым и обессиленным, это вам не фунт изюма в мягком кресле трескать. Ярик кряхтя сел и огляделся. Он находился на точно такой же небольшой площадке с миниатюрным садиком и родником, что и в самом начале своего нелегкого пути. Похожая площадка около дороги, каменный бассейн с проточной водой, бьющей из родника рядом, и почти такой же как и раньше садик за оградкой. Благодать.

Злобно заворчавший живот напомнил о себе. Неспеша встав на ноги, Ярик пошёл к садику. Слюна заполняла рот. Есть хотелось немилосердно. Почти отсутствующие силы, могла восполнить только добрая еда. Обрывая такие знакомые плоды с кожурой апельсина и вкусом яблока, он словно вернулся назад на незнамо сколько месяцев. Вспоминались девчонки и Олег, бегство от страшной кошки. У Ярика словно шоры спали с памяти. Он снова мог связно мыслить. Весь путь от злополучного болота до развалин города он прошёл все сильней и сильней попадая под магический контроль. Эта ловушка была создана то ли для уничтожения представителей одной конкретной расы ящеролюдей и наследников их магии, то ли для уничтожения вообще всех разумных. А может она была рассчитана сначала на первое, а со временем набрало силу второе. Всё может быть. И поэтому Ярик отбросил ненужные сейчас мысли и занялся едой. С каждым проглоченным фруктом силы возвращались в тело, но возвращалась и полнота ощущений. Заломило все мышцы, мельчайшие царапины защипали, заныли ушибы. Поэтому закончив трапезу Ярослав полез в бассейн с водой, надеясь что целебная вода смоет всю боль и исцелит тело.

Вода в этой каменной ванне была как и тогда тёплой, ласкающей измученное тело. Боль отступила, мышцы снова начали наливаться силой. Вспомнив кое-что, Ярик начал проводить инспекцию своих внутренних резервов. В состояние Сат'тор удалось войти очень легко. Увеличил ток крови кое-где, почистил в нескольких местах шлак — эти действия были легки и совершенно естественны, но вот остальное... От магического взора опять заныла голова, пусть и не так как раньше, но довольно болезненно. Магические резервы были попросту опустошены. Серые токи Силы Земли и белоснежные нити Воздуха никак не давались в руки. Этот привычный способ пополнения запасов Силы был не доступен. Фактически, Ярик оказался беззащитен перед любым нападением. Ему было необходимо срочно восстановить силы и продолжить своё путешествие. Правда вставал вопрос — куда именно? Но тут Ярик решил положиться на известное русское авось. Авось кривая куда да выведет. Надежда найти хоть одного человека исчезла практически полностью. Конечно, тяжело, больно, но видно такова судьба.

После недолгого военного совета с внутренним голосом, было решено отдохнуть пару дней, набираясь сил, а потом с максимальной скоростью рвануть отсюда подальше. Близость этого мерзопакостного города очень нервировала. На этой мысли Ярослав заснул прямо в бассейне.

* * *

Отдыхать пришлось не два дня, а целых пять. Силы возвращались очень медленно, несмотря на постоянную работу в Сат'тор. Ярик докапывался до самых глубин своего организма, уничтожая последствия чудовищного истощения. Целебная родниковая вода и семиразовое питание делали своё дело, но без Сат'тор восстановление затянулось бы на месяцы. Через пять дней Ярик чувствовал себя физически абсолютно здоровым, но вот магическая составляющая его Я восстановилась не полностью. Он уже мог выполнять элементарные действия со своей Силой, даже пополнять её запас из внешних источников, но магические резервы всё же пополнялись очень и очень медленно. Казалось, что вся Сила с огромным трудом и болью добытая Яриком уходит как через сито, оставляя только какие-то крохи. Но он не унывал. По крохам и каплям, но запас рос, а с ним росли и магические возможности человека.

С таким приподнятым настроением он и направился в путь. Направление выбрал простое — по дороге на восток. Маска хищника, которая чуть не поглотила личность человека, теперь была легко доступна. Но были и отличия, Ярик теперь никогда не терял контроль над своим телом и постоянно поддерживал защиту своего разума. Вскоре это стало для него совершенно естественным действием, которое он совершал уже не задумываясь, как, например, дышал или смотрел. При этом он не забывал маскировать своё присутствие, скрывая мыслительную активность под естественным фоном. Так он и шёл: сознание, сливающееся с энергией окружающих деревьев, и мощные ментальные щиты, стоящие на страже целостности личности.

Магические возможности вскоре восстановились. Пару раз их даже пришлось применять на практике. Плеть Нергала останавливала врага на дальних подступах, а чудом сохранившийся кастет оставался оружием ближнего боя. Основное отличие от того что было раньше, заключалось в том, что магия Ярослава приняла теперь тёмно-изумрудный цвет. Та светлая весенняя зелень, что разливалась при каждом ударе силового жгута, сменилась цветом изумруда. Аура такого же цвета окутывала Ярика постоянно, светя словно маяк в темноте, пока он не смог ее спрятать. Это оказалось на удивление легко, надо только скрутить всю собственную магию в клубок и закрыть щитами разума. В случае же необходимости, доступ к источнику Силы осуществлялся по заранее выстроенным каналам. Так, не заметно для себя, Ярослав начал экспериментировать с собственным разумом и своими магическими возможностями. Так что слова Шипящего о самообразовании стали претворяться в жизнь.

Дорога петляла среди леса. Тех жутких хищников, что встречались Ярославу на том берегу реки, он не видел ни разу, но встречались иные звери. Как отметил для себя Ярик, в этой части леса встречались более близкие к земным аналогам звери. Ну, правда, только чисто внешне. Встречались звери похожие на лосей, косуль, рогатых зайцев, слонов, размером со свинью, и свиней, размером со слона... Встречались и хищники. Несколько раз, издали правда, Ярик видел тех желтоглазых больших кошек, одна из которых охотилась на него однажды. Это был поистине страшный зверь. Быстрый, выносливый, очень умный и владеющий собственной магией, да вдобавок ко всему ещё и с шерстью, которая защищала получше брони, он был сильнейшим хищником здешнего леса. Несколько раз Ярик видел, как этот зверь метал молнии, которые убивали его добычу. И никакая магическая защита здешних зверей не выдерживала этих ударов. А, однажды, он видел как дрались эти кошки друг с другом. Движения, за которыми сложно уследить взглядом (и это при том, что скорость движений самого Ярика могла быть теперь довольно высока), треск сталкивающихся магических молний и страшные удары, явно усиленных магией лап. Шансов в бою против таких зверей у Ярика не было никаких, поэтому он опять скрывался, передвигался по деревьям...

Но не смотря на все опасности, что встречались ему здесь, у него не было гнетущего ощущения замаранности злом, которое довлело над его душой на том берегу реки. Гнилостные испарения болота незаметно отравляли его жизнь как физическим образом, так и в магическом плане. Так, что его теперешнее положение было несравнимо лучше!

И снова осторожное передвижение, каждый шаг взвешен и оценен, постоянная настороженность, сон в полглаза. Осторожность и бдительность! Эти слова стали девизом Ярослава. Правда, однажды, он поддался чувствам, отвел душу и сделал доброе дело одновременно. Совершая редкий переход по земле, а не по деревьям, он услышал яростные крики не слишком большого зверя над головой. Существо, очень похожее на горностая, только со стальным цветом покрывавшего его меха, и ярко жёлтыми глазами кричало, стремительно перепрыгивая с ветки на ветку, стремясь к небольшому дуплу в дереве. А там, по соседней ветке, полз костяной удав, явно наметивший себе в качестве цели именно это дупло.

"Гнездо там, что ли?!" — подумал Ярик, и в этот момент башка порождения злой магии сунулась в гнездо. Зверёк спешащий сюда закричал, словно раненная птица, и тогда, совершенно не раздумывая, помня свой страх перед этим существом, Ярик хлестнул изумрудным жгутом плети Нергала по суку, который обвивал кошмарный змей. Как и следовало ожидать, ветка была мгновенно перерублена, змеюка понеслась к земле. Высота была не большая, метра три, и тварь быстро достигла земли. Ярик уже стоял наготове. В тот момент, как существо ударилось о землю, его рука звенящая от накопленной Силы ударила тварь по голове, от чего её череп рассыпался сгнившей трухой. Костяное тело застыло мертвой грудой. Не было агонии, судорожных извивов не принявшего смерть тела, не было ничего, словно у куклы, у которой разом отрезали все веревочки.

Неожиданное чувство заставило поднять голову. Из сильно расширенного башкой костяной твари дупла вывалился серый комочек и устремился к земле. Не задумываясь, Ярослав вытянул руку и подхватил падающий предмет. Что-то хрустнуло. Поднеся руку к лицу, он увидел, что это яйцо, которое треснуло то ли от падения, то ли срок пришел, и из него выкарабкивался попискивая от усилий маленький сморщенный зверёк с затянутой бесцветной плёнкой глазами.

— Ну ты, малыш, и везунчик, — произнёс Ярик и потрогал детеныша пальцем. Словно в ответ на звуки речи детёныш поднял головку на немощной еще шеё и издал какие-то чмокающие звуки. А потом у него раскрылись глаза, столь же бесцветные, но уже вбирающие в себя окружающий мир. Взгляды человека и зверёныша встретились, и последний издал радостный писк, после чего с ещё большей радостью вцепился мелкими, но острыми зубками в палец человека.

— Ах ты, сопляк! Ты чего это творишь?! — звуки человеческой речи ничуть не пугали зверька. Он с каменным спокойствием слизывал сочащуюся из места укуса кровь и довольно урчал.

Рядом с Яриком, практически под боком, раздался мелодичный свист. Расслабившийся человек вздрогнул и бросил настороженный взгляд в ту сторону. Там стоял давешний, похожий на горностая, зверёк и просительно посвистывал.

— Ты мать или отец? — с любопытством спросил Ярик, и не дожидаясь ответа протянул только что вылупившийся комочек к зверю. Тот осторожно подошёл и заглянув в глаза человека, схватил детёныша пастью за шиворот, легонько встряхнул, а затем стрелой унёсся в гнездо.

— Вот, Ярослав, тебя уже и звери перестают бояться. Скоро совсем одичаешь и будешь как Тарзан летать от дерева к дереву, да орать дурным голосом, — от этих слов было как-то очень грустно и обидно на судьбу. Тяжело вздохнув человек отправился дальше.

Дорога, сильно облегчающая путь Ярослава закончилась как-то очень резко. То она была, вся в идеальном состоянии, а то вдруг раз и как ножом отрезали. Словно она и была создана просто так, ради шутки. Идёт путник по дороге, идёт и упирается носом в ровную стену леса. Зачем была нужна такая дорога? Кто ее такой сотворил, а если её не доделали, то почему? Вопросов было много, а ответов — ни одного.

Как только дорога резко оборвалась, Ярик продолжил путь в том же направлении, но только чуть-чуть забирая на север. Через какое-то время, может два дня, а может неделю, Ярик заметил, что его путь начинается как бы в гору. Ну не совсем конечно в гору, но подъем был ощутим. Деревья стали реже, и даже как-то помельче. А через некоторое время, он, продираясь через довольно колючий кустарник, который расписал его тело царапинами во всех возможных направлениях, вышел на открытое пространство. И понял, что лес закончился. Открывшаяся картина была совершенно обыденна, безо всяких магических изысков. Так что его новый путь лежал теперь вне надоевшего уже леса. Ярослав был не на Земле, поэтому ему было всё равно куда идти. Уход из леса обещал смену обстановки и новые впечатления.

— Что-то заканчивается, а что-то начинается! — неведомо откуда всплывшая фраза сорвалась с языка, и Ярик затрусил вперед.

Часть вторая

Первые шаги

"Гоблины — это представители тупиковой ветви эволюции разумных существ, наряду с троллями и хаффами, хотя и более разумны. Дикари, поклоняются духам природы и предкам. Облика премерзкого, особенно их гигантские уши. Обладают зачатками магии, собственным примитивным языком. Патологически глупы. Живут охотой и собирательством. Очень скрытны. Повсеместное уничтожение этих мерзких дикарей есть прямой долг представителя всякой цивилизованной расы..."

Из книги Высокочтимого Зельда Джугского "Народы Торна от зари веков до наших дней".

...И раскроется стена, что на западе,

И выйдет Рырга — существо, что без плоти.

Имя ему ужас, пепел и кровь.

Жажда будет его поводырем,

А месть — пищей.

А как раскроется пасть Ырхи,

Так начнутся великие страдания народа ургов...

Фрагмент гоблинского устного предания, известного как "Пророчества Безумного Шамана", переведённый благородным Тельмом из Рода Барса ветви Рыси специально для Джугского Университета Всех Наук.

Глава 11

Ярик затаившись застыл в тени стоячего камня. Глаз часового скользил по всем углам, цепко выхватывая малейшую тень и при малейшем подозрении посылая туда отравленные стрелы, но человека он не замечал. Тот сливался, растекался по поверхности, сам становился тенью. Вечность назад, Ярик читал про мифических японских воинов-невидимок, которые были мастерами маскировки и точно так же могли спрятаться в мельчайшей тени. Раньше это казалось художественным вымыслом... Теперь же сам Ярик словно капля ртути перетекал из одной позы в другую, пользуясь каждой тенью и по миллиметрам приближаясь к вражьему стану. Голова была пуста от мыслей, даже так выручавшая его в смертельном лесу маска хищника была запрятана глубоко-глубоко. Малейшая мысль, нарушающая сосредоточенность пустоты разума, разрывалась в мельчайшие клочки, которые рассеивались по тёмным углам сознания. Любой маг, обративший своё внимание на эти сгустившиеся тени, обнаружил бы только камни и щебень, щебень и камни. Даже в наполненном ожившими кошмарами лесу было не так сложно. С живой силой лесов слиться гораздо проще, чем с нерушимой пустотой голого камня.

Но Ярик справлялся. Вот он приблизился к часовому на несколько метров. Теперь человек вжимался в землю. Ни один камешек не хрустнул под ним, не стрельнул ни один сучок. Часовой чуял опасность и настороженно высматривал врага. Ярик не спешил. Казалось бы, что проще: подбежал, оглушил, взвалил на плечи и дёру, но нельзя. Зеленокожие урги в прошлый раз так быстро всполошились, что Ярик еле-еле унес ноги. Да и часовые ему больше не нужны. Вот молодой помощник шамана был бы в самый раз. В этот момент уже окончательно озверевший от ожидания одинокий ург начал усиленно принюхиваться.

"Нюхай, клыкастый, нюхай", — волна весёлого торжества пронеслась по телу и затихла. Чуточку изменим молекулярный состав пота, и от Ярика пахнет скальной крысой, которые здесь водились в великом множестве.

Минутное торжество чуть всё не погубило: щупальца чужого внимания зашарили вокруг Ярика. Судя по всему, старый шаман не выходил из транса и искал Ярика. Как и подозревал Ярослав, это довольно сильное племя устроило на него засаду. Ну а что ещё можно подумать? Стоянка ургов из двадцати чумов, вигвамов или как уж их там, охраняется всего одним воином, шаман, настороженно шарящий по окрестностям, явные волны опасности тянущиеся от ближайших к шамановой палаток — небось воинами битком набиты. Насолил им Ярик, ой как насолил!

Костерок за спиной вздрагивающего часового ядовито зашипел. Неестественно так зашипел, опасно! Ург скосил глаза: мало ли что! Ещё бы, зря что ли Ярослав забросил туда метким щелчком ядовитого моллюска, завернутого в кусок кожи пещерного шакала. Окаменев за десять дней, эта смесь издавала при горении такое мерзкое шипение, словно наскипидаренный дракон с обострённым чувством собственного достоинства.

Той доли секунды, что ург уделил подозрительному звуку, хватило Ярику на то, чтобы атакующим прыжком скакнуть к бедолаге и легонько коснуться его лба. Правда на такой скорости Яриково касание вылилось в припечатывающий удар. Несчастный зеленокожий закатил глаза и упал в банальный обморок, человек еле успел его подхватить и бережно опустить на землю. Такая заботливость была обусловлена не любовью к ближнему, а банальнейшей боязнью шума.

Теперь прислушаться всеми чувствами. Опасности нет! Никто ничего не заметил! Скользящим шагом, выработанным ещё в лесу, Ярик подошёл к палатке шамана. За полотняным порогом угадывались две тени. По предположениям Ярика, шаман должен сидеть в трансе, а молодой — ждать от него сигнала, дабы огласить его простым воинам. Поэтому человек выбрал тень, сидящую поближе к выходу. Послать короткий магический импульс через полотняную ткань было плевым делом, благо сидел молодой ург практически впритык. Коротко сверкнула в магическом диапазоне изумрудная вспышка, и настороженное тело обмякло. Правда, сначала было слабенькое такое сопротивление, но оно сразу же оказалось сломлено силой магии человека. Теперь надо изъять паренька из палатки. Выход из неё располагался с противоположной от Ярика стороны. Осторожно, ожидая подвоха, Ярик переместился на ту сторону и нос к носу столкнулся с матерым ургом. Тот замер на какое-то мгновение, но опыт есть опыт, и его рот уже начал раскрываться в предупреждающем вопле, а рука с копьём заскользила в замахе. Но Ярик, выживший в лесном хороводе смерти, где всё решала скорость реакции, оказался быстрее. Правая рука метнулась вперёд и уверенно впечаталась в лоб зеленокожего, а левая — ухватила его за какие-то украшения на шее. Урги были на удивление низкорослы: голова самого высокого — на уровне пупка Ярослава. Сомлевший вояка повалился на Ярика. Копье выпало из его руки и зашуршало в траве. Быстро опустив урга на траву, Ярик рванул вперёд и почти не глядя нанес два магических удара. Насторожившиеся было от шороха ещё двое почётных сторожей повалились друг на друга. Пока никто не был убит.

Покончив с охраной Ярик скользнул в палатку. Молодой шаман тихо посапывал у порога, а старый уже начал оживать. Он конечно же почуял магию и попробовал дозваться до помощника. Когда тот не ответил, дедуля стал экстренно выводить себя из транса. По мнению Ярика на это у него должно было уйти ещё минуты три. Гигантский срок, если пастью не хлопать. Молча взвалив его молодого помощника на плечи, он понёсся бесшумными прыжками прочь из лагеря. Надо было добежать до ближайшего скопления стоячих камней и начать путать следы. Ярику предстояла беспокойная ночь.

* * *

Тихо похрустывают мелкие камешки под ногами. Ночь привольно раскинула свои крылья, но тьма не сдавливает тебя в удушающих объятиях, а ласково укрывает. Ночь как любовница, если знать к ней подход, то она нежна и игрива, а если нет, то это уже не любовница, а чужая женщина. Ярик всегда любил ночь. Что может быть лучше ночной пробежки, заставляющей разгораться уснувшую было под пластами цивилизации кровь. Дома он часто любил бегать в полночь по потаённым, забытым аллеям городского парка. Острые ощущения были неплохой приправой перед сном.

Теперь же ночь вообще стала его ближайшей подругой. Она укрывала от врагов и застилала глаза добыче. Правда в лесу всё было по другому, но сейчас-то он не в лесу?! Да, этот край тоже суров и неприхотлив. Каменистая степь не дом для слабаков, но Ярик уже не был тем беспомощным пареньком, что оказался заброшен в этот мир. У него отсутствовала впечатляющая мускулатуры, его живот царапал позвоночник, а пергаментная загорелая до черноты кожа, покрытая неисцеляемыми шрамами, страшно обтягивала жилистое тело. Чёрные некогда волосы выгорели на солнце. Изменилось и лицо. Куда делась округлая мягкость интеллигента? Жёсткие линии носа и губ, глубоко запавшие глаза, морщины, рано прорезавшие лоб. Но наибольшие изменения коснулись глаз. Черные выразительные глаза приобрели нечеловеческую глубину, налились темнотой. И от этого не слишком внушительного облика веяло опасностью, смертельной опасностью.

Тяжело бежать с ношей на плечах. Да не просто бежать, а убегать от погони. Из-за спины, из оставшегося там лагеря ургов доносились крики. Зеленокожие коротышки яростно кричали, собираясь в погоню.

"Лошадей-то у вас нет!" — злая ухмылка кривила лицо. — "А так, догоните-ка на своих коротких ножках!"

Лёгкие работали ровно и размеренно. Усталости не было, и придёт она ой как не скоро. Для Ярослава это похищение стало уже пятым, правда, такой серьёзной добычи у него ещё не было. Что ты, аж целый помощник (читай — ученик!), шамана! Это тебе не тупой воин!

Крики за спиной стали более упорядоченными, даже какими-то ритмичными. Видимо урги начали погоню и теперь подбадривали друг друга. Всё как обычно! Мягкая стелющаяся рысь позволяла свободно думать, и мысли человека унеслись туда, откуда всё и началось в этом краю камней и серой земли.

* * *

Выйдя из леса Ярик всё так же двигался на восток. Периодически охотился на скальных крыс — крысоподобных зверьков с клыками, как у кабана и размером с зайца. Ими буквально кишела эта земля. Они вечно рылись в земле, выискивая жучков-червячков и прочую гадость. При виде человека они всегда пытались спастись бегством, но метко брошенные камни обеспечивали Ярика неплохим обедом. Следов пребывания каких-то иных существ ему не встречались, но так продолжалось не долго.

Однажды, Ярик напрягая свои способности обшаривал окрестности в поисках источника питьевой воды. Наконец, он почуял свёрнутую в клубок ауру водного источника совсем недалеко. Аура казалась такой же холодной и утекающей из рук, как и сама вода.

Через каких-то пять минут Ярослав был на месте. Между двух валунов бил маленький родничок, который питал теряющийся между мелких камней ручей. Водяная жила здесь была близка к поверхности, но как-то неправильно, неестественно. Словно это было делом рук не матушки природы, а разумного существа.

— Ну-ка, ну-ка..., — Ярик пригляделся повнимательней. Так и есть! Идущую под зёмлей водяную жилу магически притянули к поверхности и стянули незримыми скрепами.

— Однако! А я тут оказывается не один. Сильно сомневаюсь, что ты тут просуществовал тысячелетия! — мысли понеслись как взбешённые зайцы. — А если вокруг поискать?!

И он начал всё вокруг обшаривать, что и принесло свои плоды. Где-то в десяти метрах от источника, Ярослав нашёл под валуном остатки старого кострища. Иных следов не было. Тот, кто здесь останавливается не любил афишировать своё присутствие.

— Как говаривала Алиса: чем дальше, тем страньше и страньше..., — каменистая степь, оказывается, была не таким уж и безжизненным местом. Во-первых, есть кто-то, кто жжёт костры и прячет золу под валунами. А во-вторых, есть кто-то, от кого эти костры прячут. — Дела-аа!

Дальше Ярослав двигался с удвоенной осторожностью, что и позволило ему первым заметить стоянку ургов и спрятаться от них. Это произошло около реки, к которой он вышел через пару дней. Тогда он ещё не знал, что это урги.

Ужом извиваясь между валунов, Ярослав подполз почти к самому лагерю неизвестных зеленокожих существ. Любопытство распирало человека. Чуждый гортанный говор, странная внешность, всё это вызывало самый пристальный интерес. Одиночество уже так опостылело, что хоть ящеропуделем вой. Но усвоенные уроки выживания призывали к осторожности. Разведка всегда и везде была спутницей дипломатии. Сначала всё разведай, а потом договаривайся. А то ведь может и договариваться не стоит!

И Ярик добросовестно пытался вникнуть в бытовые подробности чужой жизни. Хотя прежде всего он рассмотрел во все глаза облик этих существ. А он оказался донельзя забавным. Хотя нет, не верно. Он представлял собой гремучую смесь забавного и угрожающего. Угрожающим было почти всё: зелёная кожа, маленькие глубоко посаженные глазки, тлеющими углями светящиеся в темноте, широкие, как у земной гориллы, ноздри, и когтистые мускулистые руки, и жутковатого вида то ли амулеты, а то ли просто украшения. Но весь облик суровых воинов портили уши. Они были просто гигантские, каждое размером в пол головы. Вдобавок ко всему они были оттопырены и словно смотрели в направлении взгляда этих существ. Да и рост — метр с кепкой в прыжке с табуретки. Существа вряд ли были выше пупка Ярика.

Это всё и определило дальнейшие отношения между Ярославом и ургами. Ну как можно всерьёз воевать с такими смешными, хотя и очень воинственными, коротышками? Пусть эти зелёные существа и оказались настроены против человека очень агрессивно, в чём Ярик тогда почти сразу же убедился. Увлекшись наблюдением за житейской суетой коротышек, Ярослав чуть не проморгал свою жизнь. В этот момент урги ставили свои палатки. Раздавались команды, что-то стучало, шуршало. И тут Ярик почуял угрозу своей драгоценной жизни. Времени на раздумья не было. Человек метнулся влево, выходя из-под удара. В каких-то сантиметрах от тела прошипел воздух. Что-то тихо тренькнуло о камень, на котором только что лежал Ярослав. Ярик бросил туда мимолетный взгляд: оказалось, что это была стрела, расколовшаяся о камень.

Снова, не раздумывая, Ярик прыгнул на прежнее место. И опять он обманул стрелка: тот выстрелил туда, где Ярика уже не было. Но теперь человек стоял лицом к нападающему, и это был маленький зеленокожий коротышка. И он опять, с мерзкой такой ухмылочкой, оголив клыки до самых дёсен, накладывал на тетиву новую стрелу. Ярик не раздумывая молниеносно метнул в лучника камешек. Тот пригнулся, но вслед за камнем прыгнул Ярослав. Кулак человека со всей дури влетел в подбородок уродца. Брызнула зеленая кровь из разбитой губы, и коротышка покатился по камням. Лагерь за спиной забурлил как кипящий котел.

Ярик не раздумывая, словно совершал это уже не один раз взвалил обеспамятевшего коротышку на плечи и побежал. Погоня тогда была долгой, но длинные ноги всё-таки оказались существенным плюсом в их споре о скорости бега. Оторвавшись от преследователей и сделав гигантский крюк в сторону от общего направления своего движения, Ярик бросил пленника на землю и рухнул вслед за ним. Бока человека ходили ходуном. Вытянувшись на земле Ярик хватал ртом воздух. Наконец, отдышавшись, он глубокомысленно произнёс:

— Мда. Оказывается я не в такой уж и хорошей форме как думал раньше!

Словно в ответ на его слова глухо застонал зеленокожий пленник.

— Ах-да, голубь ты мой зеленокрылый, что мне с тобой-то делать?! На черта я тебя-то украл?!

Коротышка открыл глаза, ошеломлённо поморгал, посмотрел на Ярослава и совершил попытку побега, которая была успешно пресечена слабеньки ударом кулака по затылку. В глазах у уродца заблестели злые слезы бессилия. Он что-то яростно забормотал.

— Нет, так не пойдет. Я ж тебя не понимаю! Я, конечно, намолчался в лесу, но и с всякими иностранцами разговаривать не обучен. Так что вот тебе и применение: будешь учить меня своему бормотанию... Ферштейн?

Ничего не понявший пленник в ответ лишь яростно сопел, сжимая и разжимая кулаки. Разбитая ещё в самом начале губа уже не кровоточила, но внушительно опухла. Вид у зеленокожего был жалкий.

— Значит так. Это палец, — произнес Ярослав показывая пленнику свой палец, — Па-лец! Палец... Ну! Повтори!

Все это сопровождалось бурной жестикуляцией. Но пленник ничего не понял. Или делал вид, что ничего не понял. Он лишь с гордым видом пленного вождя всей планеты хранил молчание.

— Что ты будешь делать! Палец! Па-лец! — с этими словами Ярик крутил рукой перед носом зеленокожего. — Это кулак! Ку-лак! Кулак! И он сейчас врежет по чьей-то морде! Чьей-то наглой зелёной морде!

В ответ на это коротышка издевательски оскалился и сплюнул Ярику под ноги. Волна злости окатила Ярослава с ног до головы, но бить, а тем более убивать ему не хотелось. Концентрация магии в кончиках пальцев и тычок в лоб зеленокожей сволочи. Потерявший сознание пленник мягко повалился в пыль. Ярик сел поудобней и скользнул в Сат'тор. Предстояла творческая работа. Необходимо было внутренним взором обследовать течения Силы в организме зеленокожего.

Это оказалось на редкость просто. Общая картина энергоструктуры организма коротышки отличалась от человеческой. Совершенно иные каналы течения жизненной силы, другие места расположения точек концентрации энергии. Отличалось и строение внутренних органов. Наконец, Ярик представил себе в общих чертах внутреннее строение этих ушастых карликов. Не удалось только проникнуть в спящее сознание ушастого. Словно незримые барьеры ограждали спящий разум. Взламывать их — себе дороже. Пойдём тогда другим путём. Ярослав привёл пленника в чувство увесистой оплеухой, голова того мотнулась от удара. Сдавленный голос что-то произнёс. Явно ругательство. Во всяком случае Ярик произнёс бы на его месте именно ругательство, причём самое грязное.

— Ну что ж, начнём работу! Пациент, смотрите сюда...

Ярик схватил голову пленника за уши и заставил посмотреть себе в глаза. Как только их взгляды скрестились, он метнул свое сознание в атаку. Его разум, закалившийся в схватках с могучими существами, словно таран сокрушил ворота воли коротышки. Воля Ярослава перехватывала контроль над органами чувств пленника, властно отшвыривая его в сторону. Наконец, разум несчастного был в его полной власти. Паникующее сознание пленника металось в темноте. Лишь ужас был соседом пленённого сознания. Ярик вплотную приблизился к чужому разуму.

— Имя?! — вопрос-мысль поплыл к разуму коротышки.

— Где я?! Что со мной?! Я не отдам тебе свою душу, демон Рырга!!! — паника волнами выплескивалась из пленника.

Ярик разговаривал с существом не на каком-то языке, а образами, мыслями-образами. Так можно было поговорить о многом, но это очень изматывало. Если Ярослав мог находиться в таком состоянии очень долго, то зеленокожий, отрезанный от источников жизненной силы своего тела, должен был скоро ослабеть, и его сознание потухло бы как свеча на ветру.

— Слушай меня внимательно! Если ты не начнёшь учить меня вашему языку, то ты навечно останешься в этих чертогах мрака, — маленькое вранье будет на пользу. — А Пожиратели Душ поживятся тобой!

Теперь пошлём ему коротенькую мысль-воспоминание о колючих колобках. Ну, само собой чуточку подредактированное воспоминание и разумеется в сторону устрашения. Вот тут будут рога (колобок с рогами!), а тут — зубастая пасть. И конечно, конечно же, как последний штрих, языки тёмного пламени! Мда, зверюга получилась ещё та! Искра сознания ушастого аж замерцала, словно под порывом ветра.

— Неет!!! Не надо! — в этом вопле была такая боль, что Ярику стало стыдно. Но что делать, что делать...

— Ты будешь учить языку?!

— Да, да! Буду! Пощади, о Великий Рырга!!!

Вопросов было ещё много, но искра чужого сознания стремительно слабела. Пора было выводить зеленокожего из транса. Ярик убрал щуп своего разума и вышел из транса. Уже обычным зрением он окинул своего пленника. Тот хрипло дышал, зелёная ранее кожа приобрела серый оттенок, ошеломлённые глаза слепо шарили вокруг.

-Ты же воин! — Ярик успокаивающе похлопал пленника по щеке, — Надо держаться. Я тебе пока еще ничего плохого не сделал, а вот ты меня убить хотел.

Голос человека был спокоен и даже ласков. Но несчастный понял, что за кажущейся мягкостью кроется жестокая сила, которую Ярик не замедлит применить. Он тяжело вздохнул, смахнул выступивший пот со лба и приступил к обучению. Зеленокожий пленник показывал гримасами или жестами определённые действия или предметы и называл их на своём языке. Он не понимал смысла этого. Выучить язык за короткое время практически не возможно. Но Рырга справлялся. Он впитывал знания словно губка. Урок продолжался и ночью, в свете зажжённого его взглядом костра. Древние пророчества, рассказываемые воинами у костра обрастали плотью.

* * *

Ярик вспомнил своего первого пленника с ухмылкой. Тот его так боялся. Даже каким-то Рыргой обозвал. Сначала Ярик подумывал о том, чтобы обидеться, но передумал. Что возьмёшь с зеленокожего? Дикарь! А как он сам тогда восхищался своими успехами?! Шипящий из древнего храма его здорово натаскал. Память была абсолютна, и ему оставалось тогда только заполнять её страницы незнакомыми словами, словно словарь иностранного языка: произношение слова и перевод, произношение слова и перевод. Сейчас его словарный запас составлял около трёх тысяч слов. Первый пленник не успел ему сообщить много. Он быстро выбился из сил, и Ярик позволил ему тогда отдохнуть. Всего лишь после какой-то тысячи слов! Хотя даже у Ярика от перенапряжения адски болела голова, и он никак не мог снять усталость. Возобновить свое обучение с этим учителем он тогда не смог. Неожиданно нагрянула вроде бы потерявшая их след погоня. Маленький в начале погони отряд сильно разросся. С обычными воинами шли шаманы. Ярик почуял тогда исходящую от них угрозу, и спасся бегством. Пленника он так и оставил тогда спящим на земле. Убивать его было не за что.

Потом было ещё несколько таких похищений. Ярик расширил свой словарный запас, попрактиковался в разговорной речи, узнал много полезного. Так, оказалось, что это народ ургов, Великих Воинов Каменных Равнин. Все слова с большой буквы! Что по этим равнинам кочует бесчисленное множество их могучих племен, и, что он, Рырга, будет схвачен, выпотрошен, высушен и разорван на сорок сороков маленьких Рыргов, каждый из которых будет раздавлен пяткой Великого Шамана! Кары каждый раз разнились в деталях, но конец был один — Рырга побежден, а народ ургов идёт стройными колоннами к процветанию. На вопрос, кто такой Рырга и за что его так не любят, Ярик слышал туманные намеки, перемежающиеся стуком зубов пленников.

Из всех допросов Ярик уяснил себе, что урги — это кочевой народ. Только у них отсутствовали бесчисленные стада разнообразных животных, как было с кочевниками на Земле. Они кочевали маленькими группками по степи, охотясь на шушей (так назывались скальные крысы) и быхдурков (что за звери выяснить не удалось). Правда последние были деликатесом и попадались не часто. При воспоминании об этих быхдурках у каждого урга начинало урчать в животе и капать слюна. Существовали и стойбища, в которых жили женщины, старики и дети, а также охранявшие их воины. Но всё это располагалось далеко на севере, в потаённых местах. Там жизнь была богаче. Рядом большая вода (скорее всего море или океан), в которой полно живности.

На вопрос о реке, текущей по степи, все урги начинали дрожать и делать отгоняющие зло жесты. Плохая река! Злая! Много-много злых тварей там живёт. Духи умерших сторожат её покой. Речное дно устелено костьми погибших недоброй смертью. Река так и называется — Костяная. Впадает же она в ту самую большую воду, где становится вполне безопасной. На вопрос, за каким чёртом урги-мужчины шляются так далеко от дома, сразу же начинался бред про Рыргу, приход которого они ждут и на которого очень скоро навалятся всей толпой, и пускай их погибнет неисчислимое множество, но мерзкий белокожий урод (Ярик то есть) будет повержен.

Всех допрошенных, Ярик отпускал с миром. Ему уже начала нравиться эта смертоносная игра: воровство ургов из-под носа всего племени. Очень скоро, весть о нём разнеслась по всем кочевьям ургов. И на него началась охота. Как же приятно оказалось дергать смерть за усы. Риск так будоражил кровь, что тоскливое одиночество на время отступало.

Урги теперь устраивали на него неисчислимые засады-подставы, усиленные могучими шаманами. Но кончалось всё одним и тем же — захват пленника и увлекательнейшая погоня. Красота!

Наконец, у Ярика родился план. Все захваченные им урги были простыми воинами. А что можно ждать от простого вояки? Не генерал и не полковник, он знает только то, что ему позволено знать, не больше! А вот шаманы это очень информированные существа. Особенно если учесть, как грамотно они обшаривали своими магическим щупами всю степь. Вот и надо украсть шамана. Причём начать лучше всего с кого послабей, мало ли что! Так и был выбран этот несчастный помощник шамана. Вот его Ярик и тащил на себе в сторону давно облюбованного им обширного скального скопления. Там много мест, где можно спрятаться!

Глава 12

На запутывание следов ушла вся ночь. Ярик петлял по степи не хуже зайца, уходящего от охотника. Он истоптал своими ногами несколько изрытых маленькими пещерами холмов, прежде чем направился в заранее облюбованное убежище.

Это была группа скал, занимающая внушительное пространство, и, словно червоточинами, изъеденная пещерками. Невдалеке, метрах эдак в трёхстах, текла река Костяная. Учитывая страхи ургов, тылы у Ярика были прикрыты. С остальных же сторон скрытно подобраться было невозможно из-за чрезвычайной сложности рельефа. На вершину скалы, которую из всего скопления выбрал Ярик можно было забраться только двумя путями, причем по одному из них могло передвигаться только существо Яриковского роста и с его физическими возможностями. Урги просто не смогут залезть на эту отвесную скалу, в которой так удобно расположены ступеньки-выемки. Причём удобно, в смысле сложности подъема. Приходилось постоянно рисковать жизнью, чтобы переставить руки или ноги. Очень сильно не хватало хвоста. Складывалось впечатление, что эту так называемую лестницу создали разумные существа, но с числом конечностей никак не меньшим пяти.

Таким образом для более менее нормального подъема на эту тридцатиметровую скалу существовала одна единственная тропка. Именно по ней и поднялся Ярик со ставшим за ночь чрезвычайно тяжелым пленником. Ведь каким лёгким был поначалу! Носи сколько влезет! Ан нет, покружил Ярик с ним, побегал, по холмам полазил, и вот сюда еле-еле забрался.

Места наверху было порядочно: где-то десять на десять метров. Площадка совершенно ровная, с единственным углублением в центре. В нём у Ярика хранился запас пищи и кожаный бурдюк с водой. Все это было благополучно выкрадено у ургов. Правда Ярик называл это несколько иначе, более благородно — военные трофеи.

И вот, забравшись на эту площадку, Ярослав положил связанного пленника и сам повалился рядом. Прийти в себя было сложно, слишком уж велика нагрузка. Радовало хоть то, что Ярослав догадался однажды остановиться и связать своего пленника ещё одним трофеем. Им была замечательная крепкая кожаная веревка. Теперь надо только прикрутить пленника к тяжеленному валуну и можно спокойно поспать пару часиков. Ярославу предстояло много работы, так что отдых не помешает. Для того, чтобы яростно сопящий молодой ург не подал сигнал своим, Ярик ещё раз успокоил его порцией своей магии. А затем завалился спать, мелочи вроде холодных камней, яркого солнца и холодного ветра его уже давно не беспокоили.

Проснулся он именно тогда, когда нужно. Борьба за жизнь отучила от ротозейства, лени и долгого сна. Кто долго спит и много ест, кончает свои дни в желудке какой-то твари или на кончике копья зелёного урга! Подобный конец Ярика не устраивал. Как только его сознание стряхнуло с себя покрывало сонного дурмана, он не открывая глаз обшарил окружающее пространство своими чувствами. Никакой опасности или чужого присутствия не было, только рядом ощущались отголоски борьбы молодого шамана с магией Ярика. Как ни странно, но тот уже почти освободил своё сознание.

— Да ты, брат, силен! Вот, что значит образование! — уважительно протянул Ярик, посмотрев на урга, — А я вот как-то не сподобился! Только подготовительные курсы прослушал.

Закончив фразу, Ярик запустил щупальца своего сознания в разум пленника. Непонятная стена опять защищала чужой разум. Только на этот раз всё было гораздо сложнее. Чужая защита просто обжигала, заставляла отдергивать щупальца разума. Чувство лёгкой зависти пробило брешь спокойной сосредоточенности Ярослава. Ему бы так! Зависть сменилась раздражением на себя: ведь похожая защита, только более слабенькая, была и у самого первого воина, а Ярик поленился в ней разобраться, вломился в разум напрямую и всё. А с остальными своими пленниками он уже общался на их языке даже не влезая в чужой разум, благо знание слабых мест их организма и обнаружившаяся способность отличать ложь по изменениям в ауре очень помогали в допросах. Нет, Ярик их не пытал зверски, так, пару точек нажал и всё. Да еще его авторитет как Рырги из пророчества. Вот и получалось, что придется разбираться в гораздо более сложной защите сейчас, так как что-то подсказывало Ярику, что просто вломиться в чужой разум ему не удастся. Когда Сила сталкивается с Искусством последнее выигрывает гораздо чаще.

Внутренне вздохнув Ярик начал внимательно обследовать чужую защиту. Собственная защита Ярослава представляла собой мощные щиты воли, поддерживаемые сознанием постоянно, даже во время сна. Здесь же все было гораздо сложнее и красивее. Сложнейшее переплетение магических потоков, причем имеющих различную окраску. Складывалось впечатление, что здесь использовались сразу три типа магии, причем ни один из них не походил на собственную изумрудную магию Ярослава.

Внезапно появилось новое ощущение. Судя по всему ург переборол чужую для себя магию и теперь внимательно наблюдал за действиями Ярослава из-за защитных бастионов своего сознания. Причем его защита стала крепче. Напрягая все свои чувства Ярик углубился в её изучение. Прошло некоторое время, прежде чем человек смог идентифицировать некоторые плетения. Они базировались на собственной магии урга, каком-то чужом заклятии и странной тонкой связи с какой-то магической субстанцией.

Ярик решил повторить часть плетения для собственной защиты. Не убирая барьеры воли, он начал скреплять их изумрудным плетением. Сначала узор постоянно распадался, но экспериментируя, сменяя различные подходы, сочиняя и изобретая по ходу дела новые приемы (а они для него по сути все были новые), Ярик, наконец, получил некую конструкцию. Окинув ее взором Ярик хмыкнул: получившееся ни капли не походило на подсмотренную защиту. Сплав из волевых барьеров и магии породил нечто странное, дрожащее и эфемерное, но несущее любому агрессору массу неприятного. Это всё подсказывала Ярославу его интуиция, которой он привык доверять. Но она же говорила и о некоторой незавершенности плетения. В нём не хватало какой-то детали, завершающего штриха. Неожиданно в памяти всплыл иероглиф Истинного имени, тот самый, что украшал его правую руку. Его образ был невообразимо четок, он плавал во тьме сознания, так и просясь в дело. Ярослав попытался напитать его силой. Тонкий ручеек изумрудного огня заставил непонятный знак налиться силой, задрожать. Тёплые волны пошли по телу. Контроль над магией стало очень сложно удерживать, но Ярик терпел. Дрожь нарастала. Напоенный силой знак Истинного имени рвался на волю, словно схваченная птица. Да какая там птица, Ярику начало казаться, что он попытался посадить на цепь торнадо. И тогда он попробовал наложить этот знак на защитное плетение. Сияющий изумрудом знак разросся заполняя собой всё, вытесняя мысли и чувства. Остался только знак и выстраиваемая защита. И вот все грани обретшего объем знака и магическое плетение встретились. По защитным барьерам пошли волны. Чего стоило Ярославу удержать свою магию в повиновении не узнает никто. Только этим можно объяснить то, что ни один фрагмент плетения не порвался, ни один барьер не был разрушен.

Наконец, буря в сознании утихла. Ярик окинул внутренним взором получившееся плетение. Мда, понять что именно получилось, а главное как, теперь не сможет никто. Повторить эти хаотичные, бессистемные переплетения магических потоков вряд ли кому ещё дано. Разум был теперь окружен такой защитой, что сложно было представить существо, которое смогло бы проникнуть в его глубины. Печать Истинного имени оказалась сильной штукой.

Тут Ярик вспомнил про урга. Его чувства обратились на пленника, но тот был совершенно недвижим. Ярик вслушался и почуял глубочайшее потрясение урга. Потрясение, перерастающее в смертный ужас и... преклонение.

— Ты чего это притих? — насмешливо спросил Ярослав.

Ург что-то забормотал себе под нос. Ярик нахмурился:

— Не слышу! Ну?!

— Так нельзя... Это неправильно, это запрещено! Магия Истинных имен не доступна разумным. Она убивает! Её невозможно контролировать. Одна ошибка и призываемые силы выходят из-под контроля...

— Ишь ты... А и я не знал. Знаешь, один великий сказал, что гениальное открытия совершаются только невеждами: все знают, что это невозможно, но находится недоучка, которые этого не знает и претворяет это невозможное в жизнь.

Но молодой ург его не слушал. Его взгляд был устремлен куда-то вдаль, а губы шептали:

— Сила шамана даёт корни, ствол это магия его крови, разбуженная его учителем, а крона — магия духов предков. Своей властью они скрепляют плетение, делая его необоримым и скрывая сущность магии и разума.

Тут он перевел взгляд на Ярика:

— Ты истинный Рырга. Ты Зло!

Выкрикнув эту довольно патетичную фразу, он потерял сознание.

— Дался вам этот Рырга, — озадаченно протянул Ярик. Молодой ург его разочаровал. Простые вояки были посмелее, вон как грозились. А этот — ты, говорит, Рырга и хлоп в обморок.

— Ну нет, — Ярик начал хлопать пленника по щекам. — Так не пойдет. Живо приходи в себя.

Пленник застонал. В его открывшихся глазах заблестели слезы.

— Отпусти меня, о великий Рырга!

— Фиг тебе! Я тебя вообще-то по делу выкрал. Вот ответишь на некоторые вопросы, тогда отпущу... Но не раньше! Так как, будешь помогать!?

Ург обречённо закивал головой. Наблюдавшееся им наложение Истинной печати подавило всякую способность к сопротивлению.

* * *

Всё-таки идея выкрасть молодого шамана была очень удачной. Разговоры с ним дали массу полезной информации. Так, оказалось, что мелкие отряды ургов рыскали по этим местам по двум причинам. Одна из них это поиски Рырги. Духи сказали шаману Пуасу, что он скоро должен был прийти из Леса Смерти, что на западе. Как раз оттуда вышел Ярослав, а так как он был первым разумным, что вышел оттуда, то его смело зачислили во враги всего народа ургов.

Другая же причина заключалась в том, что старейшины ожидали в этом году нашествия Отродий. Они нападали на селения ургов каждые сто лет, и скоро должен был наступить период нового нападения. На вопрос Ярика, что это за Отродья такие, Гхол (так он назвался Ярику) оживился. Даже забыл про страх перед Яриком, и тот пожалел, что развязал пленника. Гхол вскочил на ноги, начал размахивать руками, брызгать слюной, рычать и вопить. Его поведение никак нельзя было назвать спокойным, даже с натяжкой. В его словах сквозила такая ненависть к неведомым тварям, что Ярика даже передёрнуло.

Эти Отродья были порождениями Дикой магии, оставшейся в месте великой битвы величайших магов древности (в этом месте рассказа Ярик усмехнулся: столько величия в одной фразе!). Их было мало, но раз в сто лет они направлялись на север, уничтожая на своем пути всё и вся. По некоторым предположениям, эти твари каким-то образом узнавали планы защитников, несмотря на магическую защиту шаманов. Поэтому простым воинам практически ничего и не сообщалось — их защита слишком слаба. На последней фразе Гхол гордо выпятил грудь. Отродья переходили степь маленькими группами по двоё-трое особей. Отряд из двадцати воинов с луками и копьями мог с ними справиться, при некотором везении даже сохранив почти всех воинов целыми и невредимыми.

На вопрос о том, а почему бы не подождать Отродий в защищённых селениях, Гхол посмотрел на Ярик как на идиота.

— Они же собираются там в стаи до нескольких сотен штук и тогда волны ужаса захлестывают ургов, заставляя их выпускать из рук оружие и покорно ожидать своей участи! — эти слова были произнесены таким осуждающим тоном, что Ярику даже стало как-то неудобно. Мол, Ужасному Рырге, приход которого предсказал Великий Безумный Шаман и подтвердил сам Пуас, стыдно не знать таких простых вещей!

На этом Ярик свернул обсуждение. Для него было опасно разубеждать Гхола в своем всемогуществе. Кроме того, по отдельным репликам своего пленника Ярослав понял, что все урги, побывавшие в его плену такого нарассказывали. И что он бил их всех смертным боем, и что превращался в огромного монстра с алчущими живой плоти пастями, острейшими клыками и извивающимися щупальцами. Как он пил их кровь и забрасывал в Бездну, как самые страшные демоны из глубин тьмы подчинялись ему, признавая своим повелителем... От таких рассказов было даже приятно: вон он Ярик какой! Причем ни один из ургов и словом не обмолвился о том, что могучий Рырга учил язык. Да, он помнил их удивление, когда за несколько часов выучивал огромное количество слов, но судя по всему это не было посчитано слишком уж впечатляющей способностью, достойной упоминания в рассказах вырвавшихся из лап чудовища великих героев ургского племени. Ну что ж, и мы не будем никого в этом разубеждать! Такая репутация даже полезна. Единственное неудобство в том, что молодой ург поверивший в эти россказни после демонстрации магии Ярика, теперь свято верил, что тот может и знает всё. А Ярославу надо было многому научиться от урга. Например, вызнать про письменность ургов, упомянутую одним из пленников. Ярик тяжело вздохнул — работа предстояла трудная.

— Гхол, а давно ли умер ваш Безумный Шаман?

— Давно! Уже двенадцать Великих Шаманов отправилось на встречу с духами предков.

— Ага. А почему моего прихода тогда ждали? Пусть ваш Пуас там чего-то сказал, но его слова это просто искра. Искра, которая разожгла сухой трут вашей ненависти! А ведь все уже забыть должны какое-то там предсказание!

После этих слов Гхол обиделся за свой народ в целом, и этого проклятого шамана в частности. В разговоре он даже забыл, что Ярик — это пугало его народа. И считал, что если тот захочет его убить, то убьёт, а поспрашивает и, глядишь, отпустит. Тем более, что ничего тайного Рырга не спрашивал.

— Все пророчества сохранены в струлях.

— В чём?!

И Ярик прослушал небольшую лекцию об этих струлях. Оказалось, что это обыкновенная веревка с узлами, завязанными определенным образом, где узлы и расстояния между ними описывали слова. На, что Ярик усомнился в компетентности своего пленника, сказав, что невозможно таким образом ничего записать. Пленник горячился и уже кричал, что его народ гордится своими записями и в селениях на севере существуют целые собрания этих узелковых писем. На что Ярик ехидно заметил, дескать другие воины не владели этими знаниями, а значит ничего такого и нет. Ориентируясь по колебаниям ауры молодого Гхола Ярослав подбрасывал вопросы и ехидные замечания, играя на состоянии пленника, как пианист-виртуоз на своём инструменте. Доведенный чуть ли не до слез пятнадцатилетний Гхол (пацан как по меркам Ярика, так и по меркам ургов) схватил обрезок веревки и начал быстро вязать узлы, произнося скороговоркой название каждого знака и правила его применения. Ярик сохранял на лице скептическую ухмылку, но стараясь отложить в памяти мельчайшую подробность открываемого ему знания. Судя по всему, то что там бормотал паренек было здешним аналогом азбуки. После этого осталось только подначить паренька, чтобы отметил на веревке пару фраз, и вот общий принцип стал понятен. На этом Ярик остановил увлекшегося зеленокожего пацана. Как помнил Ярослав, нечто подобное было то ли у майя, то ли у ацтеков. Осталось выяснить здешнюю систему счета, которая, как оказалось, базировалась на числе ургских зубов. Их было двадцать три, то есть если люди считали от одного до десяти, то эти дикари — от одного до двадцати трех. Для каждого числа у них существовал соответствующий тип узелка. Один раз по двадцать три называлось клыком. Клык клыков — пасть, пасть пастей — бесконечность. "Прямо как на Руси: сорок сороков — это очень-очень много".

— На этом, пожалуй, хватит, — сказал Ярик и касанием погрузил пленника в сон, — Теперь займемся-ка твоими цацками.

Гхол был увешан всевозможными украшениями, и Ярик очень сильно подозревал, что это амулеты. Всё-таки ранее ему не встречались обыкновенные мёртвые вещи с магической аурой. Он тягостно закряхтел: наученный горьким опытом предыдущих похищений, Ярик знал, что его вскоре найдут, и он может не успеть допросить пленника. Потому была дорога каждая минута.

Начал он осмотр с черепа скальной крысы, висящей на шнуре на шее. Зажав амулет в руке и скользнув в Сат'тор, Ярик занялся его изучением. А посмотреть было на что. Магическое плетение радовало глаз своей простотой и элегантностью. Черепок служил средством связи с какой-то магической сущностью, которая питала плетение энергией. Само же плетение отвечало за небольшое изменение ауры носителя амулета, словно замораживая верхние энергетические слои. Судя по всему, оно должно было защищать от проявлений энергетического вампиризма, то есть делая энергетику хозяина недоступной к посягательствам извне. Сразу же вспомнилась отсасывающая энергию паутина, напавшая на Ярика при переправе через реку. Правда эта защита была довольно слабенькая.

Ярик отложил черепушку и перешёл к следующему амулету. Это была связка всевозможных ракушек. Здесь всё оказалось несколько сложнее. Каждая ракушка отвечала за какое-то действие. Одна имела плетение, отвечающее за накопление энергии. Другая создавала в ауре носителя каналы, третья — преобразовывала накопленную энергию к какому-то другому виду, а четвёртая пускала эту энергию по созданным каналам и так далее. Фактически таким образом создавалась индивидуальная защита носителя амулета от физических контактов. Спусковым же крючком для этого хитроумного агрегата служила кодовая фраза. Узнавать её у Ярика не было никакого желания, так как принципы работы и построения были ясны.

Бесчисленные браслеты отвечали за повышение выносливости и увеличения силы. Но это всё Ярик умел и безо всяких там плетений. Особенный же интерес вызвал у него симпатичный такой браслет, очень искусно сделанный из тёмной бронзы (а все остальное было сделано из кости, ракушек и кожи!). Явно что он был не местного производства и довольно дорогой штукой. Но ещё больший интерес вызывало плетение таящееся в этом симпатичном украшении. Плетение было гораздо более сложным, и на его изучение Ярик потратил несколько часов. Оно, судя по всему, самостоятельно подпитывало себя энергией из окружающего пространства не пользуясь посредничеством никаких магических сущностей, накапливало её и, по желанию владельца, строило с её помощью необычное плетение. Ярик надел браслет и мысленно активировал его. Порция энергии напитала ладонь. Ярик вытянул перед собой руку, указывая на валун у подножия скалы, и раскрыл сжатую ранее в кулак руку. Зашипело и из руки вырвался маленький шарик огня, который стремительно понесся вниз. Вот он достиг валуна. Полыхнуло. От грохота взрыва немного заложило уши. По валуну пошли трещины, и отвалился не маленький кусок.

— Вот он ты какой северный олень, — восхищенно прошептал Ярик. Он воочию увидел то, что фантасты всех времен и народов называли на английский манер файерболом, а по сути являлось огненным шаром. И тут же решил попробовать создать это плетение самостоятельно, как только представится возможность.

Он перевел взгляд на пленника. Тот свернулся в клубок и дрожал. Глаза его не отрывались от браслета на руке Ярика. Тот хмыкнул и пододвинул ногой к пленнику сваленные в общую кучу амулеты:

— Забирай!

Того не надо было два раза упрашивать. Тенью он метнулся к куче и начал судорожно одевать всё на себя.

— Ты хоть пользоваться то ими умеешь?

Как вскинулся Гхол, каким оскорблённым достоинством полыхнули его глаза:

— Я умею пользоваться всеми амулетами! Я умею вызывать младших духов, и один из амулетов я сделал сам.

При последних словах он схватился за череп скальной крысы и потряс им:

— Он защищает от гурхов!

— Только недолго..., — с иронией произнес Ярик, услышавший пояснения о том, что так называется обитающий в Костяной энергетический вампир.

Гхол понурил голову:

— Это правда. Я не могу пока говорить со старшими духами, а младшие дают мало Силы.

— Да ладно, ещё научишься, — успокаивающе произнёс Ярослав, видя что парнишка уже начал хлюпать носом. Видно учеба ему давалась не слишком легко.

Неожиданно он сказал, не поднимая головы:

— Я сирота. Отец погиб на Большой Воде. Он рыбачил недалеко от того места, где впадает Костяная, и волна разбила лодку. Отца убили гурхи. Мать не вынесла горя и вскоре ушла вслед за ним. Меня отдали шаману, но он учил только своего сына. Мне же доставались только крохи. Меня и на охоту взяли только потому, что если меня убьют, то никто жалеть не будет.

Тут он посмотрел на браслет, охватывающий чёрной змеёй руку Ярика, и поднял наполненные слезами глаза:

— Этот браслет, единственное, что осталось от моей семьи. Верните мне его, пожалуйста.

— Да возьми, конечно. Он мне без надобности! — Ярик сдернул браслет с руки и протянул Гхолу, — А ты им пользоваться то умеешь?

— Как это?! Это же просто браслет. Шаман, мой наставник, осмотрел его и сказал, что это безделушка и предложил купить его как неплохое украшение. Я не стал и сохранил как память.

— А ты что, сам не можешь определять магическая вещь или нет?

— Только у наших амулетов. А это чужая работа.

— Ну, тогда твой шаман либо бездарь, либо тебя сознательно обманул. Надевай! Сожми руку в кулак, а потом дай браслету команду!

— Как?!

— Магически!

Гхол сосредоточился, аура на его руке осветилась красноватым светом. Паренек завороженно смотрел на происходящее. Прежде чем Ярик предостерег его, он раскрыл ладонь. Сорвавшийся с его ладони шарик стремительно понесся в сторону Ярика. Тот совершенно рефлекторно, как когда-то в лесу, отмахнулся рукой, защитив её своей магией. Огненный шарик был отбит в сторону, словно теннисный мячик ракеткой. Ударившись о скалу, шарик взорвался. Гхол испуганно вскрикнул:

— Я не хотел! Я не хотел! Я же не знал!!!

— Да верю, верю, — успокоил его Ярик. — Не кричи. И запомни: бросай огненный шар только хорошенько прицелившись. И еще, запас энергии ограничен. Её хватит еще где-то на три таких шарика. А потом надо подождать несколько часов, пока запас возобновится...

Тут Ярослав заметил, что Гхол его не слушает, а смотрит ошеломленным взглядом куда-то ему за спину. Вся его поза выражала крайнюю степень ошеломления и испуга, который плавно перерастал в ужас. Ярослав бросил себе за спину косой взгляд и вздрогнул. По степи мчалась стая кошмарных тварей. Голов эдак в сто. Ярик навидался в лесу уже порядочно монстров, но эти... эти были чем-то особенным. По всем магическим чувствам Ярослава буквально била мерзейшая вонь, вонь нечистой, неправильной магии. Эти существа не имели никакого права на существования. Словно порождения чьих-то кошмаров вырвались на волю и обрели плоть и силу.

— И-ии-ии-ии!!! Отро-оо-дья-яя!!! — Гхол наконец обрел дар речи. — Они неправильно идут!

— В смысле?! — Отрывисто бросил Ярик, внимательно вглядывающийся вниз.

— Они идут единой волной! В последнее нашествие именно такая стая уничтожила шесть селений! — Тут паника застилающая глаза Гхола неожиданно отступила куда-то вглубь, а её место заняла надежда. — Рырга! Великий! Помоги!

Эта мольба о помощи вырывалась из глубин души Гхола. Гигантские уши мелко подрагивали, нос просительно шмыгал. Весь вид ушастого коротышки был донельзя уморителен, но ситуация не располагала к смеху. Ярик заметил главное: монстры явно выбрали объектом своей первой атаки скалу с расположившимися на ней двуногими.

— Чёрт!!! — по-русски заорал Ярик. — Чёрт возьми! Ну почему мне так не везёт!!!

Ушастый Гхол успокоился и теперь выжидательно смотрел на беснующийся ужас из пророчества. Дескать, мы предсказали твой приход, значит ты наш собственный монстр! А раз так, вот и защищай свой народ от других тварей!! В глазах зеленокожего пацана даже какое-то любопытство проскальзывало: ну-ка, посмотрим как он их уделает?!

Ярик в сердцах выматерился. Вся стая уже собралась у подножия скалы. Скорость передвижения впечатляла: только они появились на горизонте и вот уже тут. Некоторые особо наглые, а может просто нетерпеливые уже начали карабкаться вверх. Как-то очень быстро они нашли тропу и начали по ней быстро взбираться.

— Надо будет позже плетение попробовать! — передразнил самого себя человек, — Идиот! Ведь чувствовал какое-то беспокойство, чувствовал. Всё на шаманов грешил... Ан нет, не прав был!

И еще раз выматерившись, он закрыл глаза сосредотачиваясь. Страха не было, лишь злость и раздражение будоражили кровь. Но и они, в этом состоянии пустоты и умиротворенности, в Сат'тор быстро прошли. Ровное биение силы где-то далеко в глубинах разума, пульсации токов Силы идущих по земле и пронзающих воздух. Вызвать в памяти образ плетения огненного шара. Так, этот фрагмент явно не получится: что-то чужое в нем, не родное Ярику. Остальное вроде понятно. Ага, ясно. Этот фрагмент отвечает за огненную составляющую. Привязка какой-то магической сущности, да фильтрация Силы... муть какая-то. Не с Яриковским образованием тут копаться! Ладно, заменим его каналами своей собственной магии. Сформируем плетение. Это было просто: чем-то похоже на то, как Ярик работал со знаками Сил. Вырисовывая вновь и вновь линии плетения и наполняя его силой своей магии, Ярик сформировал некую конструкцию. А если сконцентрировать побольше Силы? Так, наложим знак концентрации... Вроде готово. Только, Силы маловато! А если подкачать из внешних источников? Ярик открыл свою душу миру. Хаотичная пульсация магической энергии сбилась со своего ритма, замерла и... хлынула потоком к Ярику.

С напором энергии стало уже сложно справляться. Мозги кипели от бушующих сил. Ярик медленно перенес такое хрупкое, но могучее плетение в чашу своих рук. Стало полегче. Тепло от плетения стало сменяться сильным жжением в руках. Кисти расходились на всё большее расстояние, словно в них был мяч, который медленно раздувался. Ярик уже только чудом удерживал сотворенное им плетение.

И вот, посчитав его законченным, Ярик направил свое создание туда, где он ощущал наибольшее скопление тварей, сделав для этого отталкивающее движение руками. Раздался тихий шипящий свист, быстро затухший вдали. Ярик начал открывать глаза, и в этот момент что-то маленькое, но очень сильное метнулось под ноги и швырнуло его на землю. А у Ярика под ногами был не чернозем между прочим! Голый камень нежно встретил его тело. Новая порция матюгов слетела с языка Ярослава. И в этот момент зелёное зарево осветило небо. Было утро, но солнечный свет отступил на мгновения, уступая новосотворенному буйству Сил. Волна сухого жара ударила вверх. Вслед за ней пришёл страшный грохот. Скальная площадка сотрясалась от сильных толчков. Кое-где побежали трещины. Столб пыли поднялся высоко вверх, пыли, которая лезла в нос, в рот, в глаза, не давала вздохнуть ни одного глотка воздуха.

* * *

Для Гхола всё выглядело очень просто. Сначала он был просто потрясен увиденным. Ну как же, ведь отряды охотников совершенно не подготовлены. Они разобщены и ожидают разрозненные группки Отродий, а тут такая стая. Да за нашествие столько монстров не набегало, а тут сразу вон сколько! Эти мысли буквально раздавили Гхола. Но тут его осенила замечательная идея — а если с Рыргой договориться?! Сказано — сделано! Правда пришлось немного поумолять, но что не сделаешь для своего народа!

Гхол имел полное право гордиться собой. Тем более, что Рырга быстро взялся за дело. Он застыл столбом, будто умер, даже ударов сердца не слышно. Так иногда шаман Вирха лежал, когда перебарщивал со своим отваром грибов. Гхолу об этом его подмастерье рассказывал. Вот и Рырга так же встал. Не дышит, не шевелится, только капли пота по лицу побежали, да изумрудная аура голову его охватила. А потом вообще страшно стало, даже Гхол почувствовал. Весь мир словно с ума сошёл. Колоссальные потоки силы потянулись к Рырге. Тут уж по его телу дрожь пошла, а затем и Гхола пробила. Уши дрожали такой мелкой дрожью, что, казалось, вот-вот отваляться. Гхол обхватил их руками.

А Отродья подбирались всё ближе. До двуногих оставалось всего несколько больших прыжков. И вот в этот момент между рук Рырги появилось свечение цвета его ауры. Потоки изумрудного света изливались из рук Рырги и скапливались в небольшом шарике. Тот постепенно рос. В этот момент над обрывом показалась рогатая башка, увенчанная свиным рылом.

— Получай гад! — выпуливая огненным шариком из браслета, произнес Гхол.

Маленький огненный шарик молнией пронесся разделяющее Гхола и морду расстояние. Приоткрытая слюнявая пасть очень удачно словила посланный ей подарочек. Коротко полыхнуло. Ошметки плоти разлетелись во все стороны. Ключом забила кровь. Внизу сильно взвыли остальные монстры. Но Гхол не обнадеживался раньше времени. Тварь надо было добить. Ее шея уже зарубцовывалась, а через пару часов на ней выросла бы новая голова. Поэтому Гхол подлетел к монстру поближе и в упор выпустил оставшиеся два шарика. Один — в сердце в грудине, а другой — в сердце под крестцом. Тварь в последний раз скребнула лапами и затихла, не надолго заблокировав своими останками проход наверх.

Гхол оглянулся к Рырге. Тот же творил нечто невообразимое. Между его рук бешено вертелся щедро напоенный Силой изумрудный шар, в два локтя диаметром.

"Ну если не удержит...", — додумывать мысль было страшно.

Но вот, наконец, Рырга оттолкнул от своей груди гигантский шар и начал делать короткие вдохи-выдохи. С тихим шипящим звуком шар понёсся вниз. И тогда Гхол совершил, нечто необъяснимое. Он метнулся к Рырге под ноги и сильно того толкнул. Упал монстр из пророчества не слабо: ругательства, срывающиеся с его языка были Гхолу совершенно незнакомы, но явно очень крепкие. И тут наступил конец света. Пасть Ырхи, упомянутая в пророчестве открылась. Гхол приготовился к встрече с предками...

Глава 13

Первым пришёл в себя Ярик. В ушах звенит, глаза, рот и нос забиты мелкой пылью, что-то придавило ноги. По всему телу шли ожоги. Но это всё ерунда, главное, что жизнь продолжается, а болячки... болячки заживут. Не впервой! Честно говоря Ярик никак не ожидал, что его плетение будет иметь такой эффект. Кряхтя, он встал на ноги. Тот груз, что отдавил ноги, оказался ургом Гхолой, но он всё еще не пришел в себя.

— Шут с тобой, — проговорил Ярик, занятый более важной задачей: он искал следы стаи Отродий.

Ничего найти не удалось. Да и что тут найти то можно! Это на вершине скалы пыль да мелкие камни, а внизу... мало что есть внизу. Только спекшийся камень и двадцатиметровая оплавленная воронка. Да еще несколько теней на камнях. Тех самых, что оставались от испепелённых людей после атомной бомбардировки Хиросимы и Нагасаки. Только здесь тени мерзких тварей, которых было ничуть не жалко. В некоторых местах камень в основании скалы расплавился настолько, что превратился в желтоватую стекловидную массу.

— Мда, порезвились!

Теперь можно было заняться ранами урга. Свои собственные уже затягивались плёнкой молоденькой кожицы. Как это ни странно, но некоторые его новые возможности никак не были связаны с магией. Одной из них стала ускоренная регенерация тканей. Для пущего эффекта Ярик увеличил приток крови и внутренней энергии к наиболее поврежденным местам. Через часок всё будет как новенькое! Пора было посмотреть, что там с Гхолом.

У малыша урга раны оказались гораздо серьёзнее, чем показалось на первый взгляд. Ожог всей спины, длиннющая царапина на ноге (как он только кровью не истёк!) и, кажется, сотрясение головного мозга.

— Ничего, и тебя вылечим, — забормотал по старой привычке себе под нос Ярослав. Его руки порхали над местами наиболее сильных повреждений, щедро делясь живительной энергией. Послушно воле Ярослава быстрее забежала кровь маленького урга, увеличился приток питательных веществ. За каких-то полчаса лечения ожог приобрел менее ужасающий вид, делая возможным его самостоятельное заживление. Рана на ноге затянулась, оставив тонкий белый шрам, странно смотрящийся на зелёной коже. Потеря сознания перешла в здоровый, восполняющий силы и исцеляющий, сон.

— А ведь тебя спасли только амулеты! Удар такой силы просто убил бы тебя, — Ярик покачал головой. — Себе что ли амулетов понаделать?

Закончив работу Ярик задумался о своих дальнейших действиях. Убежище теперь было стопроцентно раскрыто. Вспышка и грохот магического взрыва были наверняка заметны любому здоровому существу, ну или, по крайней мере, обладающему слухом и зрением. А уж в магическом диапазоне остался такой след... Кстати о магии, Ярик решил проверить свои магические возможности. Лучше бы он этого не делал. Истощение всех магических сил, крайняя степень истощения. Если с его жизненными силами было всё в полном порядке, вон даже с ургом поделился, то с магией увы нет. О магических хлыстах, ударах и прочей запредельщине на пару дней придётся забыть.

— А не пора ли нам рвать отсюда когти? — вслух спросил у своего внутреннего голоса Ярослав, но этот подлец молчал, затаившись.

Ярик ещё раз посмотрел на то, что раньше было тропой и где поднимались Отродья. Тропы просто не было. У него теперь оставался только "чёрный ход", то что он называл про себя спуском акробатов. Эту дорожку он присмотрел на крайний случай, надеясь, что ею никогда не придется пользоваться. Пришлось. Только вот ведь ещё проблема — ург. Он и в здоровом состоянии не смог бы спуститься, а уж будучи раненым и подавно.

— Ну не бросать же его здесь, — решительно произнёс безжалостный Рырга, служивший пугалом для народа ургов, и начал приводить Гхола в чувство. — Подъём! А ну живо вставай! Разлёгся тут. Вста-аа-ть!!!

Ушастый подскочил словно ужаленный, но сразу же застонал от боли. На ожоге лопнула молодая кожица:

— Да! Что?! Мы победили?!

— Да! Мы победили!... Или ты сомневался?!!

— Нет! Конечно, нет!...

— Тогда быстро лезь мне на спину и цепляйся покрепче!

— ...?!!

— ЖИВО!!!

Открывшего было рот для очередного вопроса Гхола словно ветром сдуло. Ярик чуть присел. Зеленокожий коротышка постанывая от боли обхватил его руками за шею, а ногами — за туловище.

— Держись крепче! Понял?!

— Да, но...

— И заткнись!!!

Ург обиженно засопел. Куда-то пропал страх перед ожившей легендой. Живой характер взял верх над природной осторожностью, а если добавить жуткое любопытство, то поведение ургского паренька было просто невозможным. С точки зрения Великого и Ужасного Рырги, конечно. Особенно когда он чудовищно напрягая мышцы рук спускался вниз по отвесной стене. Нет, конечно выемки были и просто замечательно служили опорой для рук и ног. Но вот находились они на таких различных высотах и в таких местах, что нащупать их было до неприличия сложно.

— Какой идиот сказал, что человек произошел от обезьяны?! Где хвост? Где цепкие лапы? Где это всё я спрашиваю!? — повиснув на одной руке и отчаянно нашаривая хоть какую-то опору яростно шипел Ярик, — А эти Отродья?! Ну какие уроды... Они что, не могли с этой стороны подойти, тогда бы я спокойно спустился по тропиночке... Гхол?!!

— Что, — тихо, боясь лишний раз вздохнуть шепнул перепуганный ург. Висеть на болтающемся на одной руке человеке было страшно до потери сознания: а ну как сорвётся?!

— Ты чего затих?! Высоты что ли боишься?

— Я ничего не боюсь!... Так, только опасаюсь...

— Ааа! А я вот до дрожи высоты боюсь!... С детства, — последняя фраза была произнесена несколько дрожащим голосом. Ярик нащупал ногами две выемки в камнях, но чтобы поставить туда ноги, необходимо было разжать руку, — Ладно, была не была!

Секундное скольжение и...

— Чего-ооо!... Не надо так делать больше! — ург немного подумал и проникновенно добавил: — Пожалуйста!

Даже шокирующее сообщение о том, что оказывается, у великого Рырги было детство и он чего-то там боится, отошло на второй план перед сумасшедшим способом передвижения Рырги.

А Ярик, распластавшийся по скале и опирающийся о выемки в камне только ногами, подавляя страх и пытаясь разогнать усилием воли стада мурашек, сбежавшихся на затылок и топорщивших там волосы, молча кивнул, соглашаясь с репликой.

Спуск продолжался. Иногда Ярик сдвигался в сторону перебирая руками и ногам по расположенным горизонтально выемкам, но чаще всего приходилось извиваться ужом, пытаясь достать расположенную особенно хитро ступеньку неизвестного строителя. В какой-то момент, продвижение Ярика прекратилось. Напрягая все мышцы, стараясь слиться со скалой и хоть так снять напряжение разрывающихся мышц, Ярик шарил ногами и никак не мог найти никакой точки опоры. Его бросало то в жар, то в холод. Сил уже почти не было...

— О великий Рырга! — висящий бесполезным грузом ург зашептал ему на ухо. В голосе чувствовалось истеричное такое веселье, правда спрятанное из уважения перед заслугами Ярика. — О Рырга! Разожми пальцы. Мы спустились!

Ярик скосил вниз глаза и в сердцах сплюнул: оказывается, его ноги болтались где-то на высоте полутора локтей. Разжал онемевшие пальцы, и в сопровождении вороха мелких камней соскользнул вниз.

— Что ж ты, засранец, мне раньше не сказал?!! — в голосе Ярика не было и грамма христианского смирения и любви к ближнему. — Да я ж тебя сейчас вот этими самыми руками...

— Господин! Не надо, господин! — ург отпрыгнул подальше, — Я с закрытыми глазами сидел! Я высоты очень боюсь. Глаза открыл только когда остановились надолго.

Ург немного помолчал:

— Спасибо, господин!

— За что? — произнес Ярик и дёрнул краешком рта.

— За то, что не оставил меня там. На верху, — ург серьезно посмотрел в глаза Ярика, — И спасибо за мой народ! Эти Отродья теперь не убьют ни одного урга.

"Ишь как глаза горят! Ты, Ярик, теперь герой!" — человек грустно смотрел на восторженного урга. — "А зачем нужно восхищение зеленокожего пацана, если он не человек?! Если ты обречён жить в одиночестве? Чего стоит этот восторг в сравнении с одиночеством?..."

Ярик зло засмеялся. Лопоухий коротышка опасливо замолчал.

"Хотя твоим восхищением, малыш, можно воспользоваться! Ты теперь как миленький выложишь всё то, что раньше бы утаил!" — мысли текли ровно, нанизываясь словно бусы на нитку и выстраивая понятную последовательность действий. — "А спросим-ка мы тебя, что находится на том берегу Костяной! И как урги туда попадают!"

— Слушай, Гхол! А не расскажешь ли ты мне, что находится на том берегу реки? На севере — твое племя, на юге — Отродья, на западе — лес, а на востоке? Что находится на востоке?

Вопрос для молодого урга оказался совершенно неожиданен, но после недолгих колебаний, Гхол всё же сообщил:

— Тарки!

В это коротком слове сплелись и снисходительное пренебрежение, и зависть, окрашенная лёгким налетом страха.

— Кто такие тарки?

— Ну, тарки это тарки. Они большие: раза в полтора повыше тебя, Рырга! Очень и очень сильные. Один тарк может в одиночку безо всякой магии убить Отродье. Их шкуру очень трудно пробить чем бы то ни было. Живут в горах за рекой. Очень хорошо прячутся. Они очень хитрые, почти как урги, — тут Гхол немного подумал. — Нет, мы всё же хитрее. А ещё они плохие мастера. У них даже из оружия только дубины. И шаманов у них нет... Но они всё равно никого не боятся.

Тут Гхол обиженно засопел. Похоже, такое состояние дел было постоянным предметом зависти всех ургов.

— Какое интересное племя. И как они к вам относятся?

— Они над нами смеются... Но иногда торгуют.

— Чем же?!

— Ну, мы им вяленую рыбу, моллюсков. Они нам кремний, обсидиан. Иногда приносят разные товары.

— Например, твой браслет?

Гхол вскинул голову, глаза полыхали огнем. Но потом, будто что-то вспомнив, он притих.

— Да, отец выменял его у тарков, когда я был еще маленький, на шкурку лесного кайфата.

— А это еще кто?

Тут Гхол несколько замялся, подбирая слова:

— Это такие зверьки из Леса, которые иногда совершают вылазки на нашу землю... Грабят наши запасы. Убивают зверей, — опять небольшая пауза. — Страшные существа. Быстрые. Глаз за ними просто не может уследить. Если встать у них на пути, то могут в два счёта убить любого урга. Даже шамана. Духи не могут от них защитить.

Тут Ярик заинтересовался. Что же это за зверюга такая, может давние знакомые — желтоглазые представители семейства кошачьих?

— А описать их сможешь?

— Да чего их описывать-то? Туловище — в твой локоть длиной, да хвост столько же. Мех стального отлива. Слабенькие на вид лапки с загнутыми когтями, — короткой палочкой Гхол легко набрасывал очертания зверя. — Тут вот уши, нос. Здесь глаза. Чудные такие глаза, без зрачков и радужки. Жёлтые, как песок на берегу Большой Воды.

Гхол мечтательно вздохнул:

— Вот уже полный клык как не был дома.

— Ничего скоро будешь, — Ярик задумчиво чесал в затылке. Нарисованный зверь очень сильно походил на того зверька, чьего детеныша он спас незадолго до того, как покинул Лес. Похож, очень похож. — И вот это и есть кайфат?

— Да. Он самый.

— И это очень опасный зверь?

— Очень-очень. Отец смог убить его случайно. Ему просто повезло, — горячо начал говорить Гхол, но добавил. — Отец очень хорошо владел пальмой. Он был мастером, почти как шаман. Много путешествовал, но после боя с этим зверем еле оправился от ран.

— А почему ты сказал, что ему повезло?

— У кайфата была ранена лапа. Хотя даже лезвием пальмы трудно пробить его мех.

Ярику вспомнился стальной отлив такой мягкой на вид шкурки животного. Покачал головой:

— Ладно, с этим разобрались. И ты хочешь сказать, что твой отец выменял эту шкурку на твой браслет?

— Да. А ещё на большой кусок обсидиана. Шкурки зверей из Леса очень дорогие. Лесные звери редко покидают свои земли. Чаще всего только калеки. Там им нельзя выжить...

— И эти калеки смертельно опасны?

— Да. Очень!

— Ясно. Вернемся к браслету. Откуда он взялся у тарков? Ты же мне сказал, что они большие, чертовски сильные дикари, которые не владеют никакими ремеслами!?

Тут Гхол бесхитростно посмотрел в глаза Ярика:

— Военный трофей, конечно. Они постоянно воюют с гвонками.

Ярки поднял глаза к небу: "Господи, ну за что мне это. Теперь еще какие-то гвонки. Как они мне все надоели. Ну почему здесь нет людей, а?!"

Сделав это мысленное воззвание к небесам, он повернулся к ушастому ургу. Тот терпеливо ждал. Похоже, он считал, что у Рырги полно причуд, но на то он и Рырга. Тому, кто так уделал Отродий многое позволяется.

— Слушай, кто такие гвонки?

— А это я не знаю, мы с ними не торгуем. Потому я их не видел никогда.

— А кто видел?

— Отец. Мой отец наверняка видел. Он столько путешествовал. Земли за Костяной он прошёл вдоль и поперек...

— Погоди, — перебил урга Ярослав. — А другие урги видели?

— Нет, я же сказал, что мы с ними не торгуем. Они живут за землями тарков выше по течению Костяной.

— И что из этого? Как добираетесь до тарков, так доберётесь и до гвонков. В чём проблема-то?

— Так ведь брод-то только у берега тарков!!

Ярик вздрогнул:

— Это какой такой брод? Вы же Костяной вроде как боитесь? Монстры там всякие плавают и вообще...

— Но раз в полный клык можно... все твари куда-то деваются.

Ярик облизал враз пересохшие губы.

— А показать где это ты мне можешь?

— Да чего показывать. Идти вдоль берега реки, и как встретится скала такая..., то напротив неё и брод. Ургу он по грудь.

От Ярика не укрылась заминка Гхола:

— Это какая такая скала? — переспросил он.

И тут Ярослав увидел, как зеленая кожа Гхола начала приобретать какой-то серо-зелёный оттенок, с каждым мгновением становящийся всё темней и темней. Только спустя некоторое время Ярик понял, что именно так "краснеют" урги.

— На мужское достоинство похожая! Вот!!! — выпалил на едином дыхании Гхол и ещё сильнее потемнел лицом.

— Так, с этим тоже всё ясно. Слушай, а как тарки относятся к мирным путникам?

— Не ургам?

— А какая разница-то?

— Ну, у нас с ними древний договор. Нас они всегда пропускают.

— А вы?

— А мы не ходим. Нечего нам вне дома делать... Нам и дома хорошо!

— А как же твой отец?

Гхол опять гневно засопел. Молчание затянулось. Но Ярик выжидал, наконец, ург не выдержал:

— Некоторые рода уходят на ту сторону, — последнее прозвучало "как на тот свет". — Лучшей доли ищут. Только мало кто возвращается. Отец вернулся, другие — нет. Он никогда не рассказывал где был. Всегда отмалчивался...

— Ясно. Вернёмся к нашим баранам, то есть таркам. Так, что произойдет с не ургом на их землях?

— Да ничего особенного... Если путник слаб, то оглушат дубиной и возьмут в плен. Если силён, то соберутся всем племенем, побьют дубинами, оглушат и возьмут в плен. Что будет дальше, не известно... Может тем же гвонкам продадут.

— Врагам?!

Гхол вытаращил глаза:

— Так ведь торговать-то надо!

— Дурдом! — произнес Ярик и замолчал, ему надо было подумать. Хотя, с другой стороны, чего там думать — в этих землях ему делать совершенно нечего, так что путь его теперь лежал в земли тарков. — Ну что ж, тарки так тарки.

С этими словами он повернулся к Гхолу:

— Думаю, на этом нам следует расстаться. С этого места наши пути расходятся, — для пущей важности Ярик подпустил в свою речь немного холода и стали. А чтобы закрепить яркость впечатлений он выпустил на какое-то мгновение таящегося в глубине души зверя, обретенного им в смертельном противостоянии с кошмарами леса, что на западе. И сразу же увидел, как отлила кровь от лица ургского пацана, как в его глазах всплыло воспоминание о том, кто стоит перед ним! Ярик усмехнулся, но не успевшая спрятаться маска зверя превратила ухмылку в оскал. Гхол вжался в скалу. Ярослав похлопал его по плечу и побежал рысью пожирающей километры пути, словно огонь сухую траву. Туда, на север, где стоит на берегу Костяной скала, способная вогнать в краску маленького ушастого дикаря. Но ещё долго он чувствовал у себя на спине недоуменно задумчивый взгляд Гхола.

Глава 14

"А ведь малыш был прав: скалу такого вида ещё надо поискать", — думал Ярик, прячась среди небольшой группки мелких кустиков с чрезвычайно отвратительным запахом (то ли цветы виноваты, то ли это были почтовые кусты всего окрестного зверья). — "Только вот какого чёрта я не спросил когда наступит день чистой от монстров воды?! Мне что, теперь целый клык тут куковать!!? Фиг вам!!!"

Кому это "вам" Ярик объяснить не смог бы при всем желании. А душа требовала действия, хотелось смены обстановки, новых ощущений и впечатлений. Как там:

...И умру я не на постели,

При нотариусе и враче,

А в какой-нибудь дикой щели,

Утонувшей в густом плюще,

Чтоб войти не во всем открытый

Протестантский прибранный рай,

А туда, где разбойник, мытарь

И блудница крикнут: вставай!

Если уж тебе суждена жизнь одиночки, то провести её надо так, чтобы потом не было мучительно стыдно за бесцельно прожитые годы. Известная фраза теперь понималась Яриком как необходимость увидеть и узнать максимум возможного, истоптать ногами все горы и предгорья, равнины и холмы, поговорить с представителями самых разных рас, которых здесь просто немеряно. Правда, насчёт представителей самых разных рас, наиболее вероятен был сценарий с разбиванием чужих морд (или, что вполне вероятно, совсем даже не чужих). Причём понимание всего этого проходило не на уровне сознания, а на уровне инстинктов. Сущность странника становилась второй натурой Ярика. Будто ветры странствий постоянно дули ему в спину, не давая остановиться на месте ни одной лишней минуты. Вот и сейчас, сама мысль о многодневном ожидании безопасного прохода через брод была просто невыносима.

"Значит, пускай здесь полно всевозможных тварей. Фокус с маскировкой под фон реки скорее всего не пройдёт", — мысли текли ровно, выстраивая стратегию дальнейших действий. — "Прорываться с боем без защиты тоже не пойдет, магически фонить будет будь здоров. Урги теперь рыскают по всей степи. Малыш, наверняка им всё рассказал, так что даже удивительно, что я ещё никого не заметил у самого брода. Хотя, скорей всего, они собираются с силами, чтобы навалиться всем вместе и просто задавить массой. Тем более, небось уверены, что только маньяк со склонностью к суициду полезет к смерти в пасть. Вот и не надо ждать, идти надо сейчас".

Вот так, придя к определённому решению, Ярик занялся деталями предстоящей переправы. Наиболее подходящая стратегия действий — это навешать на себя защитные плетения, подсмотренные на амулетах Гхола, и с наглой мордой двигать через реку, надеясь на русской авось, благо магические резервы восстановились полностью. Оставалась одна сложность: плетение огненного шарика было повторено практически идеально, однако получилось явно не совсем то. Поэтому было опасение о том, что же получится, если навешать на себя плетение защиты от вампиров и от физических контактов. Магия Ярика, сплетенная подобным образом, могла привести к самым непредсказуемым последствиям.

— Ну, была не была, — и Ярик принялся за дело.

Всплыли в памяти чёткие линии чужих плетений, но оживить их не удавалось, что-то всё время мешало, магические линии всё время норовили расползтись.

— Что же делать-то?! — ярость начала закипать в крови Ярослава, — А если...

И он пустил в ход руки. Короткие взмахи кистей, элегантное очерчивание границ, пальцы перебирают нити, словно струны, и след, зелёный след, остающийся от жестов и в точности повторяющий ход движения рук. От Силы звенит воздух. Ярик решил не жалеть магии, считая, что безопасность всё же дороже маскировки. Вот плетения закончены. Магическое зрение фиксировало каждую деталь получившейся структуры. Немного повисев в воздухе, магические знаки начали медленно истаивать, исчезать. С каждой пропавшей линией, вокруг Ярика начинало что-то происходить. Пощипывало кожу, по всему телу бегали мелкие мурашки, наконец, появилось ощущение, подобное тому, которое бывает, если попасть под гигантский колпак: приглушаются звуки, исчезает ветер, нечто необъяснимое давит на мозги. Ярик повертел головой:

— Ладно, будем считать, что что-то получилось.

Ярослав окинул взглядом окрестности (возможно, в последний раз), сделал пару глубоких вдохов и осторожным шагом вступил в воду. Переправа началась.

* * *

Вода была очень холодной, чтобы избежать судорог приходилось постоянно подгонять к мышцам горячую кровь. Ноги плавно переступали, осторожно рассекая воду. С каждым шагом Ярик погружался всё глубже, пока вода не достигла пояса.

"Вот откусят что-нибудь жизненно важное, буду знать", — насмешка была единственным, что мог себе позволить Ярик.

Идти по пояс в воде было довольно трудно. Необычайно сильно усложняли страхи перед атакой из глубины. Пройдя несколько десятков метров Ярик почуял первое касание. Слава богу, что уже знакомая по предыдущей переправе сетка-вампир до тела не достала. Одно из плетений успешно задержало противника. Чуточку приободренный Ярослав продолжил переправу. Ничего не понимающий водяной вампир беспорядочно, можно даже сказать, исступленно, шарил по защите человека, выискивая хоть малюсенькую лазейку. Занимаясь этой противоправной деятельностью он забыл про собственную безопасность, за что и поплатился: на него напал прозрачный спрутообразный монстр, который был похоже просто счастлив такому подарку судьбы. Какие питательные вещества можно найти в тонкой энергетической сетке вампира Ярик не понимал. Или этот монстр питался энергией? Тогда зачем им был нужен в прошлый раз Ярик?! Бред какой-то! Он-то не является энергетическим образованием!

За этими мыслями Ярик прошёл мимо обедающего монстра. Идти становилось всё сложней и опасней. Страх, отгороженный заслонкой воли, бился пленённой птицей где-то вовне Ярика. Маленькие и большие скаты, акулообразные твари и иные звери, аналоги которым было просто трудно подобрать, тупо лезли прямо на него. Напоенное Силой плетение держалось, отражая все физические попытки контакта.

Но вот, стали попадаться и более мощные монстры. Они, к тому же, были и более настырны. Особенно выделялась в этом плане сволочная двухголовая акула, которая так и норовила разогнаться и врезаться обеими своими наглыми мордами в человека, столкнуть его на глубину. Позволять это Ярик не собирался ни в коем случае. Защита его не вечна, а с глубины можно и не выбраться. Во время следующей атаки монстра, он сделал неуловимо быстрое движение кистью. Сверкнул изумрудный луч, и монстр распался на две истекающие вонючей кровью половинки... И снова движение вперед. Иногда, Ярику казалось, что только его способность отдаваться без остатка выполнению поставленной перед собой задачи и сохраняла ему жизнь.

Человек продолжал переправу. После случая с двухголовой акулой продвижение существенно облегчилось, но не стало совершенно безопасным. Берег постепенно приближался. Тут набатом забило чувство опасности. Ничего не понимая Ярик скользнул в сторону. Что-то стремительное пронеслось совсем рядом, упало в воду и выплыло чуть впереди. Течение подхватило прилетевший продолговатый предмет и понесло прочь от Ярика. Но главное он все же успел разглядеть. Это была стрела, и ее наконечник подозрительно сильно магически светился. Ярослав оглянулся:

— Ё-мое, да сколько же вас тут!

Так недавно покинутый им берег был буквально запружен ургами. Все были сосредоточенны и хмуры. Некоторые натягивали луки и пускали стрелы. Та, что чуть не попала в Ярика, была лишь первой ласточкой. За ней дружно следовали её товарки.

"Что делать?! Что делать?!" — стучало в висках. — "Они ж меня сейчас в подушечку для булавок превратят!!"

Не успев даже осознать последнюю мысль Ярик скользнул под воду и поплыл. Стрелы сыпались градом, но вода немного убавляла их убойную силу, а с остальным справлялась защита... Справлялась да не совсем. В какой-то момент особо удачливая стрела попала точнехонько в правую лопатку. Видно не зря магическим свечением светились наконечники, не зря! Какая-то магия, причем неприятная для Ярика, там присутствовала. Шаманы смогли понять главное из рассказа Гхола: Рырга ещё мало, что знает, поэтому он наверняка попробует скопировать магию амулетов, а уж ей то противостоять урги умели.

"Ой как некстати!" — паники не было. Ярик равномерно греб, одновременно прислушиваясь к тупой боли в лопатке и пытаясь если не залечить, то хоть облегчить свое состояние. Дождь из стрел стал менее густ. Расстояние оказалось самым надежным щитом от такого оружия. Ярик сейчас был уже очень близок к земле. Вот, наконец, он спотыкаясь выбрался на берег. Короткое обследование раны показало, что яда там нет и особо злобной магии тоже, что очень радовало. Вступать в борьбу с внутренним и с внешним врагом было залогом неумолимой гибели.

— Что же вы, коротышки неблагодарные, затихли то?! — насторожился Ярик. Урги на берегу прекратили какую бы то ни было деятельность, только пятеро шаманов выплясывали что-то у воды. — Интересно, а что вы-то задумали? Ну ушёл человек, ушёл. Ваш берег чист, никакие монстры из чёртовых пророчеств больше не топчут исконную землю ургов. Что ещё надо то!? Прибить уши Рырги над камином? Фиг вам! У вас каминов нет!

Последние слова Ярик сопровождал земными интернациональными жестами, имеющими неприличный, даже оскорбительный подтекст. Сначала показал жест исконно русского происхождения, потом — американского, а в заключение — совмещённого. Стоявшие на противоположном берегу могучие силы ургских племён молчали ещё более угрюмо. Такие бывалые вояки нутром чуяли, что их только что самым гнусным образом опозорили, но достойно ответить не было никакой возможности — приказ был строг. Вот и мрачнели суровые урги, сатанея от нерастраченной злобы. Всё это Ярик только предполагал, но подозревал, что его догадки были абсолютно верны. Уж больно не соответствовало поведение ургов их скандальному характеру. Вон как они его чистили попадая в плен, а тут молчат, терпят. Значит ими кто-то манипулирует. И этот кто-то скорее всего шаманы.

Словно в ответ на его мысли шаманы завыли что-то совсем уж непристойное для слуха. Не обращая поначалу внимания на их камлание Ярик теперь внимательно прислушался, боясь упустить хотя бы слово. Возможно, это было могущественнейшее заклинание, а может мантра, вводящая в транс, но её сути это всё никак не меняло: такой сложной и хитро завёрнутой, ни разу не повторяющейся цепочки ургских матюгов Ярику слышать ещё не приходилось.

— Красиво! — чувство лёгкой зависти тронуло сердце Ярослава. Он то думал только русские мастера на это дело, не говоря уж о матросах старой закалки. А тут такое, от какого-то дикаря, который и сортира-то тёплого не видел. Длиннющий спич о ближайших родственниках, предках и духах, неизвестного Ярику существа, об отношениях этого почтенного семейства со всем многообразием природы и населяющим её зверьем, которое достойно лишь упоминания в списке мерзостей этого бренного мира, и то, лишь ради того, чтобы материал не выдержал подобных гадостей и рассыпался в пыль. Шаманы говорили долго, непрестанно дёргаясь как на дискотеке, и сменяя друг друга. Ярик даже присел, дабы в полной мере насладиться зрелищем. Но кое-что заставило его насторожиться. Если поначалу он считал, что это часть какого-то диковинного обряда, например, провожание Рырги на чужбину, то теперь он в этом сильно сомневался. Непонятное магическое напряжение появилось вокруг шаманов.

Ярик напряг магическое зрение. Золотистое сияние обволакивало каждую танцующую фигуру. Интенсивность дёрганых движений и гортанных выкриков усилилась. Вот, один за другим шаманы начали падать на землю (как смог понять Ярик, они были живыми, но жутко обессиленными), пока на ногах не остался один. Он был единственным, в руках у которого был короткий жезл, непонятного за дальностью расстояния вида. Вот он начал чертить им в воздухе замысловатые фигуры. Они зависали уже знакомым по собственным экспериментам Ярика способом, а потом таяли прямо на глазах. По рядам стоящих ургов прошёл опасливый шепоток. Они не могли видеть исчезающих магических знаков, но своей тонкой дикарской натурой почуяли некоторое беспокойство. Ярик приготовился ко всему.

Неожиданно главный шаман замолк, застыв в нелепой позе. Прямо перед ним начало разгораться голубоватое свечение идущее прямо от воды. Вот зашумела вздувающаяся горбом вода. Мгновение и перед шаманом стоял трехметровый столб воды. Тот, что-то повелительно квакнул и сделал жезлом текучее движение, подобное тому, как человек вставляет ключ в замок и поворачивает его там, отпирая дверь. Ярик остро пожалел, что задержался на этом берегу. Недоступная Ярославу магия шамана ничего хорошего не сулила.

Резко, с шумом и брызгами, рухнул столб воды. Нет, не весь! Часть воды, которая была "лишней" упала, отпущенная неизвестной силой, но оставшаяся часть сформировала гигантскую человекообразную фигуру.

— Прошёл он многие и многие расстояния, истоптал десятки сапог, обломал о морды невиданных чудовищ десятки посохов... короче, пошлялся человек по свету. И продолжалось это до тех пор, пока не встретил ушастых коротышек, которые премерзко обругали очень важного парня с телом из воды, а потом сказали, что это сделал человек. Так у странника появились проблемы. Нет, у него появились очень большие проблемы..., — на Земле говорили, что шутка поднимает настроение перед боем. Немного снимает мандраж, убирает дрожь в коленках, даже иногда зубы стучать перестают, но с Яриком этот номер не прошёл. Шутка напряжение никак не снимала. — Ох, а жить так хочется!!

В этот момент шаман достиг консенсуса с водяным демоном (или духом?!). Издавая хлюпающие звуки тот направился в сторону Ярика, безмятежно шлёпая прямо по поверхности воды. Довольно показательно было то, как этот демон повернулся в сторону человека. То он обращён к Ярославу затылком, а вот на его месте уже появляется гротескное изображение человеческих черт. В терминаторе два всё было почти так же, только здесь это вызывало страх. Не было громилы Арни, да и чан с расплавленным металлом тоже куда-то подевался.

А вызванное существо неумолимо приближалось. Мозг Ярика панически искал выход. Бегство было отброшено как совершенно бесперспективное, оставался бой, вот только чем биться-то с такой тварью?! На куски её не порубишь, если только на очень маленькие... Из-за отсутствия подходящих решений Ярик попробовал освоенное недавно плетение зеленого шара, который, по идее, должен был быть огненным. Стараясь контролировать Силу, он выпустил шарик небольшого размера. Симпатичное такое зелёное яблочко бодро устремилось в сторону врага. Но тот не зевал, руки из воды чертят короткий знак, невнятный выкрик-приказ, и на встречу магическому снаряду выпрыгнул спрутообразный речной зверь. Полыхнула изумрудная вспышка, и от животного камикадзе не осталось даже пепла. Водный демон забулькал. Он даже приостановился чуть, весело ему, собаке!

— Ну ты у меня сейчас попляшешь! — боевой задор начал вытеснять все остальные чувства, кроме злости и испепеляющей ярости. — Ты у меня сейчас так попляшешь!!!

Ноги на ширине плеч, колени полусогнуты. Глаза закрыты. Руки чуть расставлены в стороны, согнуты в локтях. Открытые ладони смотрят вперед. Эта стойка была принята неосознанно, совершенно рефлекторно, словно она была наиболее естественной в данной ситуации. Разум скользит по реке, выискивая сетки-вампиры. Вот одна, а вон ещё, и ещё... Короткие импульсы пронзают воду. Они походили на плеть Нергала, только малой, очень малой мощности, направленные только на то, чтобы напугать тварей в воде и заставить их двигаться в сторону водного монстра. Параллельно этому разум искал подходы к этим странным животным. Вот оно! Нашёл! Сначала попробуем на одном.

Первый пробный импульс. Сетка аж заурчала от удовольствия, поглощая дармовую энергию. А теперь ещё, и ещё, и проскальзываем в мозг твари или что там у неё вместо мозга. Щедро вливаем Силу, искусственно, в сжатые сроки, ориентируясь на одних ощущениях, увеличиваем мощность атаки этой твари и сопротивляемость её организма к повреждениям. Оставляем открытым канал подпитки... Теперь следующая тварь.

Ярику казалось, что он тратит на всё часы, но проходили доли секунд. Он щедро тратил накопленную собственную мощь, создавая опаснейших монстров из не слишком сильных хищников Костяной. Наконец, усовершенствованные монстры окружили водного демона, тот непонимающе оглядывался. Рокот ревущего водопада раздавался где-то в глубинах его непонятного тела.

"Вперёд!!" — мысленный приказ человека был подобен удару бича. Тела речных вампиров взметнулись над поверхностью воды, выстроив над демоном купол из поглощающей магию сетки. И в этот момент Ярик потянул энергию из самих вампиров, по оставленным им каналам, те же в свою очередь начали высасывать энергию из демона. У того была защита подобная Яриковской, но тот предусмотрел и это. В момент начала выпивающей силы атаки, он метнул вперед сжатые в пику магические жгуты. Стремительный росчерк магического удара, и отвлекшийся на вампиров демон протестующе заревел. Магический удар он проглядел и защита оказалась пробита. Ярость душила повелителя воды. Смертный осмелился сопротивляться! Вампиры забыты. Забыта пробитая защита. Цель одна — разорвать зарвавшегося человечишку. Выкрик магического приказа, и кулак волны, возникшей на ровной поверхности реки, ударил в человека.

Ярик пожалел, что он не отошел от берега подальше. Сильно, очень сильно пожалел. Уцепившись магическими чувствами за скалу, которая ощущалась глубоко под ногами, напитывая всё тело Силой, щедро откачиваемой у демона, он стоически терпел адскую боль дробящихся и мгновенно заживающих костей. Только избыток закачиваемой магии позволил Ярославу выжить в такой критической ситуации.

Наконец, волна схлынула. Ни мгновения не раздумывая, Ярик метнул в демона ещё одно магическое копье. Изумленный вопль был ему ответом. Уверившийся было в гибели человека демон как раз собрался поплотнее заняться обнаглевшими вампирами, которые с жуткой скоростью пожирали его энергию, как новый неожиданный удар, прорывающий защиту.

— Уааа-ууурррр!! — рёв ярости далеко разнесся над водой.

Не успело смолкнуть эхо, как демон хлестнул выросшим из его тела водяным щупальцем. Ярик распластался на земле, пропуская над собой смертельно опасный водный бич. Говорят, что вырывающаяся под гигантским давлением вода способна разрубать стальные листы, и что-то подсказывало Ярику, что хлестнувшее щупальце обладало схожими, если не гораздо более сильными, свойствами. И сразу же пришлось перекатываться в сторону. Обратным движением бич хлестнул по земле, вспоров её поверхность как гнилой мешок. Так долго продолжаться не могло, и следующий удар Ярик встретил плетью Нергала. Ставшее уже привычным оружие легко перерубило отросток демона. Извивающийся, ещё мгновение назад угрожающий жизни Ярослава, этот обрубленный отросток осыпался мелким дождем прямо на голову человека. Отделённый от тела он потерял все свои магическим образом приобретённые свойства.

Занимаясь угрожающей его жизни водяной плетью, Ярик как-то упустил из виду самого демона, а тот готовил вторую атаку. Повернувшись лицом к водяному монстру Ярослав увидел несущееся ему прямо в лицо копье водной магии. Уворачиваться не было времени, и тогда Ярослав швырнул вперёд, прямо перед собой, почти досуха опустошив свои резервы, гигантский сгусток энергии, сотворив таким образом мощнейший щит Силы. Удар двух встретившихся сил был страшен. Удерживающего на пределе возможностей сотворённый щит Ярослава проволокло по берегу пару метров, только чудом не опрокинув. Выдержал! Устоял! Но давление на щит продолжается. Монстр решил посоревноваться в голой мощи. Молот воды трансформировался в чудовищный пресс. От напряжения у Ярика вздулись все жилы. Мышцы трещали от запредельных усилий безуспешно пытаясь помочь разуму. Но энергии не хватало, резервы пусты. И тогда Ярик вспомнил о вампирах. И потянул из них Силу, подпитывая ею свой щит. Стало полегче, появилась даже какая-то надежда.

Противостояние затягивалось. Противники застыли друг напротив друга. Ярику отступать было некуда, а давший слабину водный демон открылся бы для удара. Но вот он дрогнул, давление ослабло. Воодушевленный, Ярик начал с ещё большим упорством выкачивать энергию из демона, продвигая свой щит вперёд с каждым новым глотком Силы. И демон не выдержал, запаниковал. Наверное впервые в своей тихой жизни на этих задворках мира он встретился с таким противником. Пробулькав что-то невнятное он резко убрал свой магический пресс и рванул в противоположную от Ярика сторону. Желание убивать, как и гонор у него явно куда-то пропали. Вампиры не поспевали за столь резвой жертвой, поэтому демон легко вырвался из их объятий, лишь пару раз применив смертоносный водный хлыст.

И тогда Ярик совершил то, что он усвоил накрепко в своих странствиях по этому негостеприимному миру. Никогда не оставляй у себя за спиной поверженного врага. Врага надо добивать, чтобы некому было мстить. И следуя этому закону выживания, Ярик сформировал свой собственный молот из остатков щита. Кисти рук сцеплены и занесены над головой. Давящая тяжесть концентрированной магии вдавливает в мягкую землю. Наконец, посчитав момент подходящим для удара, Ярик делает движение, словно рубит дрова занесённым над головой топором. И гигантский молот находит свою цель. Нечто незримое припечатало улепетывающего монстра сверху, разрывая магические связи его водного тела. Плеснуло как от взрыва авиабомбы, и вот течение сносит вниз странное маслянистое пятно тёмного цвета. Немыслимый ранее для Ярика магический поединок завершился его полной и безоговорочной победой.

Ярослав устало опустился на изрытый беспощадными ударами берег. Смертельно хотелось отдохнуть, но нельзя. Нельзя ни в коем случае. Урги остались на том берегу. И их было ой как немало. А поединок разогнал речных монстров, освободив на некоторое время брод. Так что при достаточно сильном влиянии на своих подчинённых вождь или шаман мог погнать этих угрюмо стоящих воинов в бой против Ярика. Но на том берегу стояла мёртвая тишина. Главный шаман потрясенно стоял, выставив перед собой свой жезл, словно пытаясь отгородиться им от наводящего ужас Рырги. Простые же воины просто стояли недвижными статуями, обескураженные и потерянные, как куклы без кукловода. Смотреть на них почему-то было очень грустно. Не было даже ненависти к врагам, а только печаль по несбывшимся возможностям тяготила сердце. Ведь не будь у ургов этого проклятого пророчества, Ярик мог бы и прижиться у этого племени. Участь странника не казалась на этом берегу такой уж привлекательной. Ярик резко тряхнул головой:

— Только нюней еще не хватало. План действий таков: смываю пока не ощущается от воды никакой опасности эту налипшую грязюку и двигаю отсюда подальше.

Сказано — сделано. Кое-как смыта налипшая грязь и противный липкий пот. Холодная вода охладила жар минувшей схватки. Отпустило напряжение сковывающее мышцы. По собачьи встряхнувшись всем телом, Ярик медленно побрел прочь от реки, туда где виднелись верхушки гор. Лишь раз он оглянулся на остающихся позади ургов, но они всё так же стояли соляными столбами, потрясённо глядя ему в след. И из самых лучших хулиганских побуждений Ярик помахал остающимся рукой. На прощание!

Так закончилась еще одна веха в его жизни. А по стойбищам ургов пошли гулять обрастающие всё новыми и новыми подробностями сказания о пришествии Рырга Великого.

Глава 15

Олег лежал в плетёном гамаке и лениво потягивал пиво. Или эль! Ещё отец так называл свой любимый напиток, эту привычку перенял и Олег. Правда, здешний мажордом популярно объяснил ему, что пиво для простонародья, и уважаемому гостю не стоит опускаться до этого уровня. Мол, для благородных господ и их магических высочеств существует кровь виноградной лозы. Вот истинно достойный напиток! Но Олег только отмахнулся. Здешнее пиво было божественно. Густое, с необычным ароматом, оно невообразимо радовало истосковавшийся по любимому напитку желудок. Любой земной сорт по сравнению с этим "напитком простонародья" выглядел лошадиной мочой.

— Именно так, — в такт своим мыслям, подтверждая любимую аллегорию бравого Швейка, кивнул молодой парень.

А ведь чертовски приятно вот так полежать на солнышке, зная, что тебе ничего не грозит и тебе никуда не надо спешить. А солнце ласкает твою кожу, на слуху тихое ворчание прибоя в далёкой гавани... Сказка! Всё-таки с умом выбрал Архимаг место для своей загородной резиденции.

Олег вернулся мыслями на три недели назад. Как они боялись архимага и Магистра Наказующих! А оказалось всё намного проще и удачней! В день прибытия в загородное имение льера Виттора их разместили по комнатам, где они и отрубились как убитые. Волнение волнением, а усталость от качки на корабле была жуткая.

Следующее утро началось с визита Бримса.

"Льера Бримса", — Мысленно поправил себя Олег. — "Пора привыкать!"

Этот Бримс вошёл в общую залу, где они тогда завтракали. Он как-то незаметно просочился в комнату и присел на стул. Его заметили, наверное, только минут через пять. Олег вспомнил, как сам вздрогнул, когда его взгляд наткнулся на человека на стуле, который ещё какие-то мгновения назад пустовал.

— Да вы ешьте, ешьте! Я подожду, — Заметив всеобщее внимание успокаивающе замахал руками Бримс. Правда они не сразу врубились, что это и есть великий и ужасный Магистр Наказующих. Ну подумаешь, подкрался какой-то молодой парень, завалился в кресло и наблюдает. Хотя выделялся он сильно. Про таких обычно говорят "щёголь". А как иначе? Одет в белоснежный мундир. Белая куртка, брюки, даже сапоги — всё белое. Олег тогда ещё подумал, крашеная ли кожа на сапогах или это натуральный цвет? Вроде как белой кожи не бывает, но здесь, чёрт его знает.

Единственное, что Олег распознал в нём с первого взгляда так это принадлежность к спецслужбам. У них на погранзаставе служил один особист. Точно такой же — с хитрым и цепким всеохватывающим взглядом, вечно что-то вынюхивающий, уверенный в себе и чувствующий у себя за спиной согревающее дыхание могущественной Системы. Правда это не мешало ему быть классным мужиком и товарищем. Все остальное было, что называется, печатью профессии. На молодом парне перед Олегом лежала та же самая печать.

Увидев тогда, что обедающие гости из иного мира прекратили завтрак, вошедший чуть привстал и, кивнув головой, представился:

— Льер Бримс. Магистр Наказующих острова-государства Нолд, — Его внимательные и такие старые глаза на молодом лице обежали лица всех присутствующих. — Ну а с вами всеми я уже знаком... Заочно так сказать. Представляться нет необходимости.

— Тогда чем мы можем быть вам полезны? Ведь мы уже всё рассказывали капитану Айрунгу..., — Решилась на вопрос Настя.

— О да, он уже передал записи ваших бесед. Но видите ли в чём дело, вы всё же иномиряне. А это целая проблема...

— Для вас или нас? — Взял быка за рога Олег.

— Взаимно мой друг, взаимно, — Произнёс глава здешней спецслужбы и подробно объяснил все нюансы их положения. И молодые люди впечатлились, прониклись, так сказать. Расклад был такой — они иномиряне и они опасны. Во-первых, это их организмы. Бримс сказал тогда, что мархуз знает сколько микробов и вирусов из их организмов опасно для мира, и насколько мир опасен для них. Нужны медицинские исследования и меры повышения устойчивости к болезням и излучению солнца. На робкое возражение Насти о том, что они вроде как живы здоровы, Бримс снисходительно сказал, что после первой беседы с Айрунгом, тот наложил на них временное ограждающее заклятье. После чего добавил, что оно должно скоро выдохнуться. Возразить парню с девушками было нечего.

Следующее на что указал Бримс было то, что для науки принципиально важно изучить в магическом плане людей из иных миров. Олега тогда еще словно шилом кольнуло, и перебив льера он воскликнул:

— А может мы от вас вообще очень сильно отличаемся!

Его собеседник понимающе усмехнулся:

— Нет. Это смог проверить Айрунг ещё на корабле. Вы такие же, как и мы. В смысле, здешние люди.

Олег кивнул головой, но оговорку про разделение людей и какого-то "мы" запомнил. А Бримс продолжал:

— Кстати, Олег, например, возможно сможет поступить в нашу Академию Общей Магии. Есть у него некоторые задатки... А это даст ему шанс сделать карьеру в нашем мире. Что же касается остальных, мы поможем вам небольшими деньгами и своим покровительством. Поверьте, это много стоит под этим небом.

— А вернуть нас назад вы не сможете? — Робко спросила Наташа.

— Мы могущественны, но не всемогущи, — Засмеялся этот странный франт. — Это было под силу только вартагам. Тем, что из сказок.

— То есть мы будем вынуждены жить в вашем мире?

— Милая девушка, не в нашем, а теперь уже и в вашем тоже. Поэтому я и говорю, что если вы пойдёте нам навстречу, то мы берем на себя ваше обустройство.

— Ну что ж, это всё понятно. По этому поводу у нас уже был разговор с капитаном, но не понятно другое, — Снова вмешался Олег.

— Что же именно?! — Деланно удивился Бримс.

— То, что вы утаили часть правды. Вам нужно от нас нечто большее, чем медицинские и магические исследования, а так же сведения о технологиях нашего мира.

— Про технологии я не говорил ничего, хотя если вы действительно сможете что-то восстановить по памяти, это будет просто замечательно.

— Значит против остального у вас нет никаких возражений? — Продолжил напирать Олег.

Его собеседник от души рассмеялся:

— Знаете, вы мне начинаете нравиться. Молодой человек, поверьте мне, с таким напором и проницательностью вы далеко пойдёте. Стоит вас чуть-чуть подучить и из вас получится достойный профессионал.

— Вы опять не ответили, — Дугой выгнул бровь Олег.

— Ну хорошо, хорошо. Нас очень сильно интересует пропавший член вашей группы. Малейшие крохи информации о нём, о его состоянии и поведении, всё что вы знаете.

— Ярослав?! Но он погиб! За ним погнался этот мархуз и наверняка сожрал, — Зашумели девушки.

— Тихо, тихо, уважаемые дамы. Поверьте моему опыту, человек который выжил там, где не мог выжить никто другой, не может умереть столь бездарно. Пусть и в лапах смертельно опасного монстра!

В разговор снова вступил Олег:

— Ну ладно, он выжил. Зверь его не убил, но ведь он остался в этих, как их там, Заар'х'дуор. А капитан нам рассказал, что это рассадник зла и земли Смерти. Да не простой какой, а с большой буквы. Он ещё сказал, что на относительно безопасном побережье выжить-то трудно, а уж в глуби земель — верная смерть.

— Заар'х'дор, — перебил его Бримс.

— Что?!

— Правильно говорить — Заар'х'дор, Земли Мёртвых Духов. Место упокоения двух величайших цивилизаций древности: ящеролюдей — рептохов и ящероконей — рептохорсов. Место, откуда не возвращаются.

— То есть?!

— В невообразимой древности, там происходили битвы чудовищной мощи. С применением магии и различных технических приспособлений, что привело к изменению самой реальности. Реальный мир там словно плывет, порождая чудовищные искажения законов нашего мира. Надеюсь вы заметили зеленое солнце? — С каким-то задумчивым видом рассказывал Бримс. — Там иная магия, порождения старых войн, переродившиеся животные и разумные. Всё это образует такой коктейль, что оттуда мало кто возвращается. Вернувшихся единицы и только пятеро — в здравом рассудке.

— Но мы ведь выжили..., — Неуверенно протянула Олеся.

— Вы были на самом краю, и то вас чуть не сожрал мархуз, — Засмеялся льер Бримс. — Вам просто дико повезло. Там ещё стабильны законы реальности, мало монстров. А вот дальше даже лучшие маги не рискуют соваться. Считается, что эти земли прокляты как светлыми, так и тёмными богами Торна.

— Делаа, — Протянул Олег. — А что же с теми пятью?

— С какими?

— Ну, что вернулись в здравом рассудке?

Прежде чем ответить Бримс внимательно посмотрел на любопытствующего, затем ответил:

— Это произошло ещё три тысячи лет назад, практически одновременно. Ну что такое плюс минус столетие? То было время безбашенных авантюристов, которые ради наживы и своей доли удачи были готовы пойти хоть в объятия Кали. И пятеро её нашли...

— Кали? — Уже знакомый со здешним пантеоном по рассказам Арга Олег был настроен скептически и очень иронично.

— Нет, удачу, — Понимающе дёрнул щекой Бримс. — Трое из них обрели артефакты невиданной мощи, а двое получили знания и Силу.

И прикрыв глаза он начал чуть ли не с благоговением перечислять:

— Молот Зелода, Скипетр Власти и Череп Некронда. Спасение и проклятие нашего мира.

— Простите, но почему проклятие? — Не выдержала Олеся.

Бримс повернулся к ней:

— Их обладатель получает под свой контроль большое могущество. Молот Зелода, может раскалывать стены мощнейших крепостей. Скипетр Власти — повелевать стихиями, а Череп Некронда — поднимать армии мертвых и вызывать демонов. Когда-то обладание одним из этих артефактов решило исход войны, великой войны.

— А где они сейчас? — Опять встряла Олеся.

— Утеряны уже полторы тысячи лет. Самый могучий, Скипетр Власти, пропал вместе с хозяйкой и магом, который обрел в Заар'х'доре Силу и знания, в вероятностном шторме. Череп Некронда был уничтожен в начале Войн Падения, а Молот Зелода пропал вместе с самим Зелодом.

— А что произошло с последним из этой пятерки?

— Маг Грасс основал государство Нолд и погиб в начале первых кошмарных лет Войн Падения, ценой своей жизни остановив наступление армии Объединённых Колоний Заката. Это дало нам передышку в год, дав подготовиться к отражению агрессии. Счёт погибшим в той войне шёл на десятки миллионов. Эльфы и гномы до сих пор не смогли оправиться от потерь тех лет, — Бримс постучал трёхзубой вилкой о крышку стола. — Но это всё дела забытых дней. Сейчас нас интересуете вы и ваш товарищ.

— Но вроде как с Яриком уже решили, что у него нет шансов? — Хором удивились собеседники Магистра.

— Этот ваш дракон строил Аркан Силы, невозможность построения которого доказана уже не один раз. А ваш Ярик выжил в катаклизме, в котором гибли более могущественные маги. И если у кого есть шанс выжить в Запретных землях, так это у него. А выжившие в Запретных землях люди, как вы наверное уже поняли, это источник беспокойства для всего мира. В круг моих задач входит предотвращение и контроль за всеми опасными для сложившегося миропорядка процессами. Видите, я предельно с вами откровенен.

— То есть вы хотите найти эту проблему в лице Ярика и устранить её? В нашем мире один человек сказал: нет человека — нет проблемы. У вас так же?

— Ну что вы говорите. Мы что варвары по-вашему, что ли? Это, право, даже оскорбительно! Такими ценными кадрами как ваш Ярик разбрасываться просто невиданная роскошь!

На этом их разговор тогда завершился. Магистр Наказующих быстро откланялся и ушёл, а иномиряне остались одни. Начавшееся было бурное обсуждение завершилось очень быстро, так как выбора у них практически не было: либо они принимают условия Бримса и иже с ним, либо они остаются один на один с неизвестным миром. На следующее утро они сообщили о своём согласии на сотрудничество. И у них начались трудовые будни в этой загородной резиденции архимага.

Первую половину дня над ними проводили какие-то исследования. Ну и что, что ни один прибор не только не знаком, а даже не вызывает никаких ассоциаций? Пускай здесь вместо систем компьютерной диагностики и рентгена сложные конструкции из цветных шариков и головоломные геометрические фигуры на полу, сути-то это не меняет!

Где-то через недельку каждый из них начал получать по стакану какой-то чрезвычайно вонючей жидкости. Это был результат изысканий алхимиков, который должна была сделать организмы иномирян иммунными к здешним болезням. Если судить по тому, что гости с земли всё еще не болели, результат всё же был.

Вторая половина дня была посвящена длительным беседам в состоянии гипноза с невзрачным мужичком — одним из подручных Магистра Ищущих. Воспоминаний о ходе этих бесед не сохранилось ни у кого. На фоне всех этих нагрузок каждый день выделялось по два часа на их обучение. Оно было посвящено письменности и этикету. Активно использовались улучшающие память и концентрацию артефакты. Хотя для землян всё же несколько необычно было через три недели вполне сносно читать и писать на общем языке. Прикреплённый к ним специальный инструктор из младших учеников объяснил тогда, что такая высокая скорость обучения связана с уже имеющимися письменными навыками.

Олег тогда еще спросил о необходимости изучения этики примерно так:

— Уважаемый льер Рауль, не подскажите ли вы..., — завершить фразу он так и не успел. Рауль просто взвился при этих словах подопечного:

— Запомните Олег! Я не льер! Только ваше незнание и инородность не дает мне права заподозрить вас в издёвке, в противном случае я вызвал бы вас на дуэль.

На успокаивающий бубнёж шокированного вспышкой Олега, он не прореагировал и прочитал им всем короткую лекцию о местной иерархии власти. Как уже знали молодые иномиряне, в этом мире есть дворяне и простые люди. Рауль же добавил, что к дворянскому сословию относятся люди, чьи предки были внесены в Списки Крови королём или высшим правителем и имели земельный надел (к ним обращались — грасс), неполные дворяне, которые купили или получили титул, но без земельного надела (обращаясь к ним использовали приставку лин). Отдельно стояли маги. Существовали Истинные маги, которые имели огромный магический потенциал и развивали его до невиданных высот. У таких перед именем стояло слово льер или льерисса. Но существовали и обычные маги, которые имели крохи Силы и развивали их путем долгого изучения. К таким обращались по титулу, соответствующему их иерархии в Гильдии Магов. Младший ученик было самым низшим званием в этой иерархии.

Истинные маги презирали обычных магов, пускай последних и было значительно больше. Эпитеты, как-то — "крохоборы", "ворюги" — говорили о многом. Всё это, младший ученик Рауль, говорил с каменным лицом, как давно заученный урок. Только тогда, приглядевшись, Олег понял, что перед ними стоит ещё сопливый мальчишка, который только столкнулся с суровой правдой жизни. Ему, будущему магу, всегда уготована роль второго сорта и всего лишь из-за того, что он меньше одарён природой.

"Не всё так гладко в Датском королевстве, как нам хотят показать. Ой не всё!" — подумалось ещё тогда Олегу.

А потом произошло очень важное в их жизни событие. К ним вышли льеры Бримс и Виттор. Нет, не так, льеры Виттор и Бримс! Архимаг и его правая рука! Всё происходило в том же обеденном зале, который гости уже успели изучить досконально — как никак, каждый день здесь обедали! Широкие окна с видом на далекий лес, стены сложенные из белого камня с искусными гобеленами на стенах. Они еще с девчонками долго смеялись над некоторыми из них (не все изображенное там соответствовало нормам земной морали!). Пол с мозаикой, изображающей сражения магов-людей с представителями иных рас и всевозможными монстрами. По тому, что сражались всё же маги, можно было судить по молниям, смерчам, вызываемым демонам, которые активно использовались в этих боях. Поверх всего этого великолепия стоял длиннющий стол, персон на пятьдесят. Обыкновенное полированное дерево, с словно светящимися изнутри прожилками. Вроде как обычное дерево, но наверняка стоит безумных денег.

Мысли Олега прервал голос Архимага.

— Молодые люди! Я рад сообщить вам, что результаты исследований показали вполне ожидаемый результат. Вы признаны абсолютно безопасными для нашего мира. Что же касается нужных нам знаний, то они уже от вас получены подручными Магистра Ищущих. В свете всего этого вы можете считать себя полноправными жителями нашего Торна, — Виттор по отечески улыбнулся и продолжил. — Кроме этого вам не стоит волноваться о своей дальнейшей судьбе. Как и было обещано Совет Мастеров берёт вас под свое покровительство.

Глава Совета Мастеров ненадолго замолчал, давая своим гостям осмыслить услышанное. У молодых людей дружно вырвался вздох облегчения. Они, конечно же надеялись на подобный исход, но червячок сомнения всё же грыз. Девчонки и парень переглядывались и весело подмигивали. Это конечно же не соответствовало всем канонам светского этикета, но шумных возгласов и споров уже не было. Уроки этикета давали о себе знать!

— Учитывая, что наш несовершенный мир разделен на государства, мы предлагаем вам принять наше гражданство... Со всеми вытекающими правами и обязанностями. Ваше добровольное сотрудничество дало нам ценную пищу для дальнейших исследований сразу в нескольких областях теоретической магии. А это должно быть вознаграждено, — и новая добрая улыбка. — Кроме того, иные государства не придерживаются наших высоких общечеловеческих принципов и сотрудничество с ними, может привести к пагубным для вас последствиям.

Молодые люди притихли. "Правильно. Сначала пряник, а потом кнут. И чем больше пряник, тем внушительней кнут!", — подумалось Олегу, а в слух он сказал:

— В связи с тем, что мы уже знакомы со здешними людьми и у нас налажены столь тёплые взаимоотношения, я, наверное, не покривлю душой, если скажу за всех, — при этих словах он обежал лица своих сотоварищей по несчастью: ободряющее Насти, полупрезрительное Олеси и восторженное Наташи. — Мы с благодарностью примем ваше предложение. Как говаривали у нас дома: от добра добра не ищут!

— Очень хорошее и верное присловье! Только почему вы говорите "у нас дома"? Я думаю вам уже надо привыкать к тому, что теперь ваш дом здесь, — сделал широкий охватывающий жест рукой маг. — А о подробностях мы сейчас поговорим... Итак, как я понимаю, вам девушки, наш холостяк Бернар предложил руку и сердце, на что вы ответили согласием?

При этих словах он смотрел на Олесю и Наташу. Те согласно кивнули, а Олег и Настя воззрились на них в немом изумлении. Нет, они конечно подозревали нечто подобное, даже говорили об этом, но вот чтобы так, для цивилизованных девушек согласиться чуть ли не на жизнь в гареме, это из ряда вон!

— Церемония пройдет по желанию жениха и невест через два месяца, в храме Феникса недалеко отсюда. Вопросами вашего благоустройства займется сам жених, — Виттор залихватски подмигнул и продолжил. — Я вам скажу, что очень завидный жених. Богат, красив, удачлив и умён, из известного рода. Недавно стал капитаном судна, что обеспечивает гарантированным жалованием и хорошим домом. Пускай не Истинный маг, но и не простой смертный. Вы не пожалеете.

Во время этой короткой речи Олег и Настя стояли двумя соляными столбами. Потрясение было слишком велико. Эти смешливые и невообразимо капризные девчонки умели устраиваться в жизни! Ничего не скажешь. Если что-то такое билось в голове у Насти, то Олега занимало нечто другое: если помощник Бернар стал капитаном, то что стало с капитаном Айрунгом?

— Теперь поговорим о вас, — Архимаг, наконец, обратил своё внимание на другую пару. — С вами всё гораздо интересней. Вами, Олег заинтересовался наш Магистр Наказующих, и у него есть для вас некоторое предложение. Но замечу сразу же, что если вы не примете его, то никакого принуждения не будет и вас обеспечат работой с вполне приличной для пусть и небогатой, но безбедной жизни оплатой. Решать только вам.

— Тогда, с позволения нашего уважаемого Архимага, льера Виттора, я начну, — вступил в разговор льер Бримс. — Олег, как я уже говорил вам, у вас есть ростки Дара, Дара магии. И если их взрастить получится очень впечатляющий результат. Это, кстати, показали и наши исследования. Вам просто нужно пройти обучение в Академии Общей магии. Дар как алмаз — его тоже сначала нужно извлечь из глубин, а затем огранить дабы получить сверкающий бриллиант!

— Но как же Анастасия, — как-то растерянно забормотал Олег. Все предыдущие разговоры он воспринимал совершенно несерьезно, но сейчас, как-то мучительно сильно захотелось стать частью чего-то могучего, тайного и невообразимо прекрасного, как всё сверхъестественное. — Я не смогу её оставить!

— Ничего с вашей девушкой не случится. Вы же не в тюрьме будете. Два дня в семидневье вы сможете встречаться. Кроме этого, мы можем предложить уважаемой Анастасии поступить в наш Университет Культур, выпускники которого ценятся по всему цивилизованному Торну. Так, что скучать она не будет! Ваше решение?

Олег посмотрел в глаза Насти и взял её за руку. Мучительное желание стать чем-то большим боролось с невозможностью покинуть свою девушку. Но подруга сама, решительно, как делала только она, поджала губы и прошептала:

— Давай, соглашайся! Неужели ты думаешь, что нас обоих устроит жизнь, как у этих дурочек? В этом мире надо обустраиваться и достигать каких-то вершин. Я тоже соглашусь на этот их университет. Поглядим кто чего достигнет в новом мире!

Последние слова она произнесла с задорной улыбкой, которая так нравилась Олегу. Он же лишь без слов кивнул ей и легонько сжал руку.

— Мы согласны! И я, и Настя согласны на обучение в ваших университетах.

— Ну вот и отлично, — добродушно улыбнулся Архимаг. — Просто отлично, пару месяцев вы поживете прямо тут, пока будет отработана ваша легенда и мы поднатаскаем вас в тех деталях, которые должны знать дети нашего мира.

— Постойте, а причем здесь легенда? — удивился Олег.

— Право, Олег, вы меня разочаровываете, — произнёс льер Бримс и осуждающе покачал головой. — Ну неужели вы думали, что мы позволим открыто шагать по стране такому лакомому кусочку для чужих разведок как вы?

Глава 16

Вот уже несколько часов Ярик шёл в полном обалдении. Чувство реальности происходящего приглушенно вопило, зажатое в дальнем углу сознания. Представления об этом чертовом мире встали с ног на голову. А как ещё реагировать на совершенно безумные пертурбации окружающего мира? Идёшь себе, идёшь. Никого пальцем не трогаешь, а неприятности уже выглядывают у тебя из-за плеча, противно хихикая в кулак.

Изменения начались с земли под ногами. Мёртвая потрескавшаяся земля усеянная мелкими пучками жесткой и противной на вид травы, сменилась радующим глаз разнотравьем. Ноги приятно погружались в это мягкое шевелящееся море, оживающее под каждым дуновением ветра.

Потом пришел черёд птиц. За весь период, что Ярослав находился в этом мире, он ещё ни разу не слышал и не видел ни одной птицы. Нет, мелкое зверье (а то и совсем не мелкое) оживляло сменяющиеся пейзажи своими воплями животной ярости или смертельной агонии, но вот успокаивающего щебета мелких птах раньше не было. А тут, на тебе! Щебет, свист, между высокими степными травами заскользили пичужки с ярким оперением. Высоко в небе стали появляться более крупные представители царства пернатых. Магический ореол почти отсутствует, так, слабенький фон и всё. У Ярика начало появляться стойкое ощущение, что природа тех мест, где он раньше путешествовал, была не совсем нормальна.

А потом произошла совсем странная вещь — изменилось здешнее солнце. Это выглядел совсем уж дико: вот ты делаешь шаг под светящимся живым зеленоватым светом шаром, а следующий — уже под ярко-жёлтым светилом, очень похожим на земное. И мир преображается. Кажется, что у тебя сбросили с плеч десяток килограммов груза. Делаешь шаг назад и снова всё по-прежнему, только ты уже замечаешь незримую давящую тяжесть. Чувства кажутся какими-то притупленными, оглушёнными. Снова шаг и ты уже под новым солнцем и кажется, что у тебя с глаз спали плотные шоры. Мир не кажется прекрасным, но ты осознаешь, что он иной, что он изменился. А ведь прошёл от злополучного брода совсем немного!

Так не переставая удивляться в глубине души, Ярик продолжал свой путь. Животный мир стал разнообразнее степного с того берега реки. Здесь паслись небольшими группками какие-то рогатые животные, старающиеся спастись бегством при приближении человека. Стайки мелких зверьков-падальщиков сопровождали несколько зубастых охотников. Готовящийся к бою при каждой такой встрече Ярик с величественным видом игнорировался. Только однажды, когда он приблизился на слишком близкое по мнению хищника расстояние, тот коротко рыкнул и сделал прыжок в сторону человека. Но был тут же развален на две неровные части. Свита падальщиков восторженно взвыла и набросилась на то, что раньше было их господином и кормильцем.

Горы приближались. Их облик сильно отличался от тех, что уже посетил Ярослав. Они были какими-то более уютными что ли? От них не веяло силой и мощью непокорённого величия. Те горы были суровы и над ними тяготела печать древней ненависти и борьбы, которая отравляла сам воздух. Здешние же горы были просто горами. Красивыми и величавыми, именно такими, какими и надлежит быть горам. Они не были изломанными порождениями безумной магии, они просто были.

Ярик шёл наслаждаясь жизнью, дыша полной грудью, с нетерпением молодого зверя ожидая новых встреч и событий, как свои игрушки. С нетерпением такого молодого и глупого зверя, зверя, который не взял в голову ни малейших крох с таким трудом добытой информации о здешних землях.

Всё началось у подножия симпатичного холма, поросшего густой травой необычного терракотового цвета. Остановившись передохнуть и обдумать дальнейшее свое передвижение Ярик задрал голову к вершине холма. Там что-то подозрительно блестело. Любопытство зашевелилось, словно выглядывающий из норки медвежонок.

— Свои слабости надо холить и лелеять! Ибо они твои, а ни чьи другие, — со значением пробормотал Ярослав, потом помолчал и продолжил. — Ну или по крайней мере, это надо делать хотя бы изредка!

Сказав это он полез наверх. Позже жизнь показала насколько он ошибался.

На вершине холма стоял небольшой металлический столб, увенчанный зеркальным металлическим диском метрового диаметра. Поверхность диска была вся испещрена мелкими трещинками, а по краям его украшали зеленоватые разводы мерзкой слизи, очень напоминающей плесень. Сама поверхность была несколько вогнутой к центру. Это древнее, незнамо зачем установленное здесь металлическое зеркало, могло поворачиваться практически в любую сторону и под любым углом. Ярик наклонился к нижнему краю зеркала, стараясь получше рассмотреть способ крепления. Это ему так и не удалось.

Резко заныло чувство опасности, но человек не успел среагировать. Раздалось звучное "бляммм" и одновременно с этим Ярик огреб по лицу мощный удар повернувшегося зеркала. От неожиданной и сильной боли, отозвавшейся звоном в ушах и "мушками" перед глазами, он потерял ориентацию в пространстве. Но, тем не менее, инстинкты всё же заставили ставшее непослушным тело откатиться за стойку с зеркалом и замереть там.

Тишина. Здешний аналог кузнечика тихо шебуршит передними лапками о щетинистое надбрюшье. Ветер мерно колышит траву. Уши Ярика настороженно ловят все звуки. Его магические резервы ещё не были восстановлены полностью, но некоторое сопротивление он оказать всё же мог. Но вот беда — оказывать сопротивление как раз было некому. Быстро, практически мгновенно оправившись от удара, волевым усилием остановив кровь, Ярик сканировал окрестности и ничего не находил. Ничего! Абсолютно никаких магических объектов, те же самые чувства не находили и никаких живых существ. Вокруг только небо, трава и стрекочущие жучки. Лепота. Вот только крупный обломок камня прилетел неизвестно откуда, ударил в верхний край зеркала и заставил его нижний край по всем законам физики звездануть человека по лицу. Весёлый такой обломок, взял сам по себе и прилетел. Вот только не знал Ярик таких законов, которые позволяли бы простым камням самопроизвольно наносить телесные повреждения человеку. Кроме магии, разумеется, вот только магии то здесь и не наблюдалось.

"Вот и тарки нагрянули. Небось, услыхали трам-тарарам у брода и пришли посмотреть кто тут такой невежливый", — Ярика охватила досада. — "Так хорошо шёл. Мирно, спокойно, и на тебе, камешек прилетел!"

Бесконечно так лежать было нельзя и Ярик пополз к краю холма. Он ужом или, что более близко к здешним реалиям, костяным удавом, извивался среди густо разросшейся травы. Только решил было высунуть голову, как чувство опасности заставило его перекатиться в сторону и уже там высунуться. А там, где мгновение назад была его голова, просвистел родственник первого булыжника. Глаза же Ярика увидели очень неприятное для него зрелище. Легко ступая по земле на холм поднимались могучие чудища, с мерзкими харями. Именно так — чудища с харями, в количестве аж пяти штук. Беззвучно ступают мощные ноги, словно даже и не приминая травы. Как и описывал Гхол, роста высокого, тела покрыты толстой кожей сероватого скального цвета. Перекатываются валуны мышц. Морды премерзкого вида с улыбками, демонстрирующими впечатляющие клыки. Глазки маленькие, но хитрые. Ушей не видно. Нос похож на нос рядового урга, только укрупнённый раза в четыре. На теле только набедренная повязка. Типичные дикари, так и пышущие жаром первозданной природы. Глядя на этих существ сразу же возникали ассоциации со скалами. Древними скалами этого мира, словно сами горы породили этих удивительных существ.

Но времени умиляться новым открытиям у Ярика уже не было: эти замечательные дикари неотвратимо приближались, правда намерения у них были отнюдь не мирные, о чем говорил не только пущенные камни. Трое тарков держали в лапах (руками их назвать язык не поворачивался!) по сучковатой дубинке, отполированной частым использованием. Размер каждого из этих примитивных орудий был подстать росту каждого тарка. Один из них раскручивал над головой нечто, подозрительно напоминающее пращу. Глаза пращника цепко обшаривали всю вершину холма, выискивая малейшее движение. Счастье Ярика, что он сейчас смотрел сквозь густое переплетение трав, скрывшее его от врагов. Пятый же тарк, шедший на шаг впереди своих товарищей, был самый здоровый, почти на голову выше всех остальных. И этот здоровяк возбужденно сопя топал вверх, держа наизготовку гигантский молот. И это была явно не дикарская поделка. Выполненный из тёмного, почти черного металла с отливающей красным деревянной ручкой. Искусные узоры покрывали оружие, ставя это немудреное орудие убийства в разряд произведений искусства.

"Пора делать ноги!" — мысли закружились в привычном предбоевом хороводе. — "Уж больно крепкие вы ребята. Мне с вами пожалуй что и не сладить. Хотя, можно попробовать..."

Пальцы руки складываются в ковшик, пульсация магии, и в нескольких сантиметрах от кожи ладони появляется малюсенький зелёный шарик, искрящийся от разрядов. Интуитивное движение вправо — новый камень в пустую рвет землю.

"Да вы, гады, магию чуете?!" — злость царапнула душу. — "Ведь так и убить могли..."

Рука швыряет рукотворную магическую молнию в ближайшего врага. Рискуя жизнью, Ярослав раздвигает траву, стараясь не упустить ни мгновения своего триумфа. И дикий хохот оглашает округу. Жертва его магического удара, которой полагалось мертвым телом (ну, или, в крайнем случае, вопя от боли в опалённых ранах) катиться вниз к подножию холма, смеялась во всю глотку. Рычащий, захлебывающийся от неземного восторга, смех звучал в ушах. Весёлому здоровяку вторили его товарищи. А смеяться было от чего, магия Ярослава была попросту бессильна. Его магический удар не сделал тарку ничего, просто ничего, даже шкуру не опалил. Так по промасленной коже крупными каплями скатывается вода, не оставляя никаких следов. То же самое произошло и с пускай маленьким, но всё же смертельным магическим шаром. Стремительный полет, удар о прочную шкуру и вот зелёные брызги разлетаются по грубой шкуре, истаивая прямо на глазах. Ярик взмок. Бессилие перед врагом бывало уничтожало целые армии, так что холодный пот и волны страха были простительны.

"А вот теперь пора драпать!!" — отстраненно пронеслось в голове. — "Только ведь пращник налету подобьет, как птицу какую!"

Эти две мысли бились в голове, сменяя одна другую, пока Ярик с максимальной скоростью скользил на противоположную сторону холма. Последний рывок и Ярик кубарем летит по противоположному склону... И нечто, замеченное краем глаза, заставляет вцепиться, ломая ногти, в траву. Внизу, довольно скалясь стояли еще трое тарков. Хищная радость жизни играла в их маленьких глазках. Один даже переложил в левую руку дубинку, да что там дубинку — целый комель какого-то дерева, и сделал манящее движение рукой. Иди сюда мол! Здесь здорово, птички поют! Ребята стоят веселые, а спустишься к нам будет ещё веселее.

— Фиг вам!! — надсаживаясь заорал Ярослав. — Не дождётесь, сволочи! Не дождётесь!

Ярость подстегнула сжавшееся в страхе тело и мир знакомо поплыл. Движения тарков стали тягуче медленными. Ярик мощно оттолкнулся ногами от земли, зайцем метнулся вниз. Вот злость медленно заполняет глаза чудищ, когда до них доходит, что жертва не собирается сдаваться. Столь же тягуче поднимаются для удара дубины, а ноги несут к предполагаемому месту спуска человека. Но Ярик быстрей, гораздо быстрей. С резким выдохом он приземляется у подножия холма, рыхля землю пятками, но вот не удержал равновесие и покатился кубарем, немилосердно сдирая и так уже пострадавшую кожу. Тарки приближаются, и удар кажется неминуемым, но человеку удается затормозить каким-то чудом и встать на ноги. Новый рывок, дубинка проносится над головой, чуточку задевая плечо. Даже не задевая, а легонько чиркая, задень его такая махина, то плечо превратилось бы мешанину мяса и костей. Брызнула кровь, но Ярик уже набрал скорость, оставляя тарков у себя за спиной.

* * *

Ноги мягко несут по пружинящей траве, дыхание ровное, все чувства сканируют окружающую местность. Холм с непонятным зеркалом уже давно остался позади, но преследователи нет. Широким полукольцом охватывая степь и Ярика, уже несколько дней тарки гнали человека. Погоня, или даже скорей травля, продолжалась день и ночь, без передышки на сон и обед. К старым знакомцам с холма присоединились ещё несколько десятков таргов с крупными клыкастыми животными, сильно напоминающими земных гепардов. Как и на земле они использовались здесь в качестве гончих. В первый день погони тарки почти догнали Ярослава и натравили на него своих зверей. Скорость зверюг просто поражала — за какие-то несколько секунд они догнали человека и завертели вокруг него смертельную карусель. Ярика тогда спасли только две вещи, во-первых, это то, что звери оказались уязвимы к магии, и во-вторых, это то, что их было всего трое.

Нанося удары направо и налево, Ярик все же не смог уберечься от ран. Убив одного и легко ранив двух других (всё-таки дьявольски быстрые звери!) человек получил рваную рану левой руки и отличное украшение на лице: четыре полосы от скользящего удара лапой шли теперь от носа через скулу и щеку на шею. То, что не были задеты глаз и артерия на шее объяснялось чистой удачей. Волевым усилием остановив кровотечение, он понесся дальше.

Тарки тогда просто оторопели. Не склонные к тишине, они потрясенно молчали над скулящими от боли израненными любимцами. А Ярик бежал отыгрывая запас расстояния, который позволил бы залечить раны.

Где-то через пять километров он рухнул в траву и завыл от боли. В ранах, словно демоны поселились, и теперь они терзали податливую плоть. Скользящее касание внутренним взором раны на руке заставило вздрогнуть. В кроваво красной плоти словно жуткий паук сплел свои черные сети. Случайное сравнение с демонами оказалось верным, в ранах сыто поблескивая чернели клубки магических нитей. У Ярика была только одна возможность убрать эту мерзость из ран — выжечь всё к такой-то матери.

— Гады!!! — против воли вырвался рёв из судорожно сжавшегося горла. — Какие же вы все гады-ыы-ы!!! Ненавижу!!!

И в рану на руке хлынули потоки зелени, выжигая инородную черноту. Если раньше боль была страшной, то теперь она стала просто кошмарной. Это продолжалось долго, бесконечно долго, несколько десятков секунд, но Ярик выдержал. Рана на левой руке была очищена, и ни капли заразы в ней не осталось. Обволакивающее действие магии, и боль стихает. Теперь осталось стянуть края раны и скоро даже шрама не останется. Подошла пора заняться лицом, но Ярику не дали. Погонщики возобновили погоню и их энергичные выкрики уже раздавались в непосредственной близости. Надо было снова бежать, нестись со всех ног, подстегиваемым близостью преследователей и растущей болью в ране на лице.

В этот раз оторваться было сложнее. Охотники не отставали, так же как и Ярик надсаживая легкие и небывало нагружая мышцы. Но Ярик всё же ушел от них, пускай не надолго, но ушёл. Ничего не видя от боли левым глазом, с раскалывающейся головой, беспрестанно вытирая сочащийся из раны на лице гной, он ушёл. Как только перестал слышать шум погони, почти теряя сознание от боли, Ярик начал путать следы. Словно раненый зверей он рыскал по степи, пока не рухнул на землю, обессиленный физически и душевно. Но расслабления это не давало. Боль все нарастала, и он принялся за лечение.

С этой раной всё оказалось гораздо хуже. То ли больше времени прошло, то ли ещё почему, но чёрный клубок неизвестной магии был гораздо больше и мощней. С трудом сконцентрировавшись, Ярослав направил в рану целительный поток зелёного огня и... чуть не потерял над собственной магией контроль. Боль превысила все мыслимые пределы, даже во время обучения у Шипящего он не познавал такого. Изматывающая, переходящая через все границы она норовила смыть сознание человека в жадные глубины вечно голодного Ничто. Но Ярик держался. Распластавшись на земле, истекая холодным потом, голый и жалкий он боролся за свою жизнь. Скальпель железной воли выжигал скверну из организма.

Наконец, и эта рана очистилась, только глухо ныла растревоженная плоть, но это уже можно было пережить. Знакомая процедура излечения, и рана закрылась, а человек провалился в спасительное небытие.

Очнулся он буквально через час, настороженно вскочив на ноги, с ужасом прощупывая окрестности: а ну как уже окружили?! Но непосредственная опасность пока не ощущалась. Прощупал рану на лице: тут всё в порядке, хотя и в относительном. Судя по всему, Ярик теперь был обречён носить на лице украшение в виде четырёх шрамов. Хотя, пожалуй, в его силах было сделать, чтобы эти шрамы стали менее заметны. Ещё минутная концентрация, и волна ласковой исцеляющей магии проходит через заживающие раны. Перед кем ему, правда, теперь чистым лицом красоваться?

Тут Ярик вспомнил про руку, но там всё было просто отлично. Ещё несколько дней и всё заживёт само.

— Интересно, а что за гадость на когтях этих милых зверушек? Такие раны, обычно заживали даже без магии, а тут чуть коньки не отбросил?!

Так и не дождавшись ответа от привычно безмолвного неба, Ярик трусцой двинулся вперёд, на ходу восстанавливая силы от щедро делившегося ею мира.

Так его бег и продолжался: сила ровно плескалась внутри, питая уставший организм, опасность не ощущалась, как не ощущалась и погоня. Но Ярик не терял бдительности, помня о незаметном приближении тарков к холму. Именно эта бдительность и позволила ему первым обнаружить впереди признаки жизни. Его чувства разом закричали о живых существа, и Ярик как подкошенный рухнул в траву.

"Тарков я не чуял. Урги ощущаются по-другому, значит, это кто-то иной", — примерно так текли мысли человека.

Извиваясь в траве, осторожничая, оберегая лицо и левую руку, Ярик продолжил движение. Новых существ следовало изучить. Может это даже приснопамятные гвонки.

* * *

Кому-то покажется, что нет ничего лучше, чем ползти по травке в погожий солнечный денек... Тот кому так кажется никогда не ползал по этой самой травке. Прежде всего здесь не травка, а самая настоящая трава, можно даже сказать травища, которую приходилось в целях конспирации аккуратно раздвигать руками, а в получившийся просвет ввинчивать тело. Насчёт солнца и погожего денька — это наглая ложь. Яркое, немилосердно пекущее спину солнце вызывало чувства очень далёкие от восхищения. Когда идешь или бежишь, становится как-то легче: то ли кровь играет, то ли ветерок обдувает, а может и жар более равномерно распределяется, но факт остаётся фактом — в лежачем состоянии жарит спину будь здоров. Ну и естественно, скорость передвижения на пузе не сравнимо ниже скорости бегуна. В таком состоянии Ярику было чрезвычайно трудно сохранять состояние отстранённой отчужденности, необходимое для невидимости к магическому наблюдению.

Проклиная всё и вся где-то далеко внутри Ярослав упрямо полз вперед. Шанс узнать нечто новое, а может и обрести новых союзников, у которых можно восполнить силы и отдохнуть, упускать нельзя. Вот и приходилось по черепашьи двигаться вперёд.

Постепенно живые существа приближались. До обоняния донёсся запах дыма, а уши уловили мирные крики на неизвестном языке. Какая-то женщина бранит мужа, а тот лениво огрызается, кто-то визгливым бабьим голосом зовёт детей, которые отзываются смехом и короткими возгласами, такими знакомыми Ярику по его собственному детству. Вообщем, ориентируясь по одним звукам воображение выстраивало мирную картину человеческого селения... Человеческого?! Мысль словно молния пронзила тело от головы до кончиков пальцев на ногах. Человеческого?! Неужели?! Язык облизывает мгновенно пересохшие губы, а по лбу текут крупные капли ледяного пота. Неужели люди?!! Да нет, не может быть, это какое-то племя, с тональностью голосов, похожей на человеческую. Конечно, этого не может быть, но проверить стоит. И Ярик пополз дальше.

Наконец, он оказался метрах в ста от ближайшего живого существа. Осторожно выглянув Ярик принялся того изучать. Явно дозорный, стоит под травяным навесом и внимательно изучает подступы к небольшому селению. Судя по ощущениям Ярика этот пост не был единственным. Вокруг селения (или лагеря) располагалось четыре таких поста. Оружия не видно, но должно быть под рукой. Голова и лицо замотаны зеленоватой тканью, снаружи только настороженно поблёскивают глаза. Тело закрыто чем-то, напоминающим халат, но тут Ярик никогда не был специалистом. На память упорно лезло название "бурнус". Так что может быть это и был этот самый "бурнус". На руках матерчатые перчатки.

"Фигура похожа на человеческую, но кто знает", — с трудом унимая возбуждение подумалось Ярику. — "Придётся лезть поближе".

Прикрыв глаза и замерев на мгновение Ярик полежал на месте, успокаиваясь. Наконец, он продолжил движение. Только теперь ему приходилось двигаться со скоростью не то что черепахи, а амёбы. Никаких рывков, абсолютно никакой спешки, только плавное чётко просчитанное движение. Так, замирая после каждого сантиметра пути, он продвигался вперёд. Были забыты усталость и жара, перед человеком стояли цель и средства к её достижению.

Темнело. К этому времени Ярик миновал дозорного и максимально приблизился к скоплению шатров, которое и было невидимым ранее селением. Вокруг сновали закутанные с ног до головы существа. Звучала незнакомая речь. Один раз его чуть не обнаружили. Особь явно женского пола вооружённая узелком с едой прошествовала в сторону дозорного и как нарочно сделала это в метре от Ярослава, который вспомнил в тот момент все знакомые ему ругательства, сплетая из них причудливую сеть. Но пронесло! Через полчаса она прошла назад, на этот раз достаточно далеко от Ярика.

Один раз дозорного сменили, а Ярик так и не увидел ни одного открытого лица. Ему оставалось только яростно стискивать зубы. Неожиданно, из центрального, самого внушительно на вид шатра вышел осанистый человек, одетый в более красивую на вид одежду, с напоминающим саблю оружием на бедре. Это был отнюдь не рядовой член этого сообщества. Властные манеры, жёсткий взгляд, украшения на груди и руках, тонкие кожаные перчатки. А как вокруг засуетились остальные! Никак вождь? Но почему он так настороженно оглядывает окрестности? Что-то чует?! Это было не слишком хорошо для Ярика. Тут кто-то одетый в поношенный бурнус вынес из шатра некую конструкцию, которая после манипуляций превратилась в складной стульчик. На него и сел самый главный. Тут же из его шатра вынесли металлический кувшин с длинными трубками и поставили рядом. Вокруг захлопотали присевшие на колени более бедно одетые жители селения. Потянуло дымком и сидящий на стульчике взял в руки протянувшуюся от кувшина трубку.

"Да это ж кальян!" — удивлению не было границ. — "Никак это аналог арабов?"

И тут все мысли оказались буквально выметены из головы — человек открыл лицо, теперь уже явно человек. Об этом говорили человеческие черты лица, снятая же перчатка открыла и вполне человеческую руку. Тонкие властные губы обхватили мундштук кальяна, короткий вздох и колечко дыма устремилось к небу. Но Ярик этого уже не видел.

"Люди, это люди! Этого не может быть, но это люди!" — эта мысль заставила забыть обо всём, и Ярик поддался велению души. Плавным текучим движением, он вскочил на ноги.

Какой тут поднялся шум. Крики, возгласы, бряцанье оружием. Из-за большого шатра вылетели трое голых по пояс мускулистых мужиков, вооружённых изогнутыми мечами. Они споро окружили защитным кольцом сидящего человека. За этой суматохой Ярик не видел, как после того, как он встал, губы здешнего начальника тронула тонкая змеиная улыбка. Затем, пресекая шум тот встал и властным голосом что-то сказал, подкрепив сказанное энергичным жестом. И на палаточный лагерь опустилась тишина.

Удивление таким послушанием кольнуло Ярика, но ему было не до этого. Вытянув перед собой руки, показывая что безоружен, он шёл вперед. Видя это начальник этих людей коротко ухмыльнулся и шагнул ему навстречу, что-то говоря вежливым, даже ласковым голосом. Сердце Ярика глухо стучало в груди. Пришло осознание своей наготы, своего дочерна загоревшего тела и ему стало стыдно. Кровь бросила в лицо. Дурак, ты же голый! Как мог забыть?! Но было уже поздно и Ярик сделал последний шаг навстречу этому дружелюбному человеку. Тот добродушно засмеялся и обхватил Ярослава за плечи, что-то успокаивающе говоря. Ярик вежливо закивал. В этот момент человек чуть подтолкнул его в сторону своего шатра, и он смело шагнул в ту сторону. Люди прислуживающие этому добродушному человеку расступились низко кланяясь. Ярик совсем успокоился. И тут в его затылке словно бомба взорвалась. Боль тысячью игл впилась в мозг. До этого такая надёжная и постоянная земля вскинулась и со всей дури вмазала Ярославу по лбу. Из глаз посыпались искры, грозя поджечь траву под ногами. Серая мгла затопила сознание...

Глава 17

Сильная дёргающая боль в затылке и на лбу. Что-то тёплое и невыносимо тягучее течёт по щеке, попадая в рот. Солёный и такой знакомый вкус... Кровь! Откуда?... Правый глаз залеплен какой-то гадостью, крепчайшей коркой она стянула веки. Левый глаз открывать совершенно не хочется. Сильно гудит в ушах. На зубах скрипит то ли песок, то ли собственная зубная эмаль. Мерзко. Рывком, словно по команде, вернулись ощущения остального тела. Парадокс — руки и ноги вроде как есть, а пошевелить ими нельзя. Может умер?! Не похоже... Но что тогда произошло?! Сначала бег, потом... снова бег, а затем... Голоса! Чужие голоса! И тут Ярик взлетел. Чьи-то руки подняли его в воздух и понесли... Куда именно предстояло выяснить! Ярик с трудом разлепил глаза. Правому глазу мешала видеть чудовищно распухшая бровь, но было не до самолюбования. Как только человек собрался, сосредоточился, память услужливо распахнула свои страницы. И Ярик снова застонал, правда теперь уже от стыда.

"Идиотина!!! Так глупо попасться! Людей увидал, обрадовался... Как баран новым воротам — выставился и пасть раскрыл! Болва-аа-ан!!!" — внутренний голос был сама самокритичность.

Быстро просканировать свое состояние. Так, два ушиба, лопнувшая как перезрелая дыня бровь (и размер стал соответствующий!), громадная шишка на затылке. Видать по башке чем-то звезданули, а бровь уже об землю сам разбил. Ярик даже что-то такое смутно помнил. Ничего, всё само, без магии пройдет, а вот с руками и ногами ситуация поинтересней будет. Чрезвычайно крепкие веревки туго стягивали конечности Ярослава. По правде говоря он был спеленат как ребенок, только одна голова свободна. Ярик попробовал напрячь занемевшие мышцы, но жуткий звон в голове заставил поверить во всю напрасность подобных попыток. И тут резкий окрик, обращенный явно к нему, раскрыл глаза на причину этого странного звона — кто-то по дружески звезданул Ярика по уху.

— Ну я тебе, гнида, покажу как пленных в ухо бить, — растягивая слова произнёс Ярик, медленно поворачивая голову к своему обидчику, но замер, встретившись с тем взглядом.

Перед связанным человеком стоял белокожий, с волосатым обнажённым торсом наглый мужик человеческой расы. Заплывшие глазки палача, кустистые брови, широкие как у гориллы ноздри, мясистые губы, обрамляющие пышущий смрадным дыханием рот — вот неполный перечень черт лица (да какого лица!? Морды!), вызвавших антипатию Ярика. Правда, решающим фактором, оказавшим влияние на его отношение к этому человеку, была оплеуха. Которая судя по занесенной для удара руке не была последней!

И Ярик испугался боли. Не той, что он терпел сейчас, это мелочь, а той что могла последовать вслед за ударами. Страшное нервное напряжение, ранее покрытое пластами воли, и начавшее только проглядываться при первой встрече с этим людским племенем, вырвалось наружу.

Он многое вынес в этом мире. Водопады боли проливались на него во всех вынужденных странствиях, но не было этого ощущения. Ощущения опустошения. Он потерял надежду, жил только текущим днем без прошлого и будущего, был человеком, обречённым на одиночество... И этот отчаявшийся в глубине души человек встретил себе подобных и... судьба преподнесла ему новый сюрприз. Эти люди, его надежда и его спасение, взяли его в плен. И Ярик нырнул в глубины своего Я стараясь слиться со своим зверем, обретенным им в жутких лесных дебрях. И маска отгородила его от ужасов реальности. А перед пленившими его встал Зверь. Сама смерть посмотрела сквозь глаза беспомощного ранее человека на любителя бить беззащитных пленников.

Для Ярика это был пик наивысшего слияния с новой гранью его эго. Хриплый полурёв-полукрик, заставляющий болезненно вибрировать барабанные перепонки, и вслед за этим молниеносный удар головой. Лоб двигается вперёд, плавным текучим ударом, вырастающим из слитного движения всего, пусть и связанного, тела. Лоб Ярика встретился с носом бившего его человека. Тихий хруст, и тонкая косточка переносицы плавно, почти нежно, вошла в мозг урода в человеческом обличье. Капли брызнувшей во все стороны чужой крови тёмными точками изукрасили щёки Ярослава. И разом заголосили вокруг взбудораженные голоса. Оказалось, что вокруг были и другие люди, незамеченные сначала впавшим в некое оцепенение, а потом потерявшего рассудок от ярости пленника.

Сторож с обликом палача не успел ещё осесть на пол, как Ярик уже повернулся на голоса. Сознание отстраненно фиксировало окружающую обстановку. Матерчатые стены, шкуры на полу, неяркий свет от костра в центре — Ярослав находился во вместительном шатре. Вместе с ним там были ещё четыре человека и один труп. Трупом стал при участии Ярика один из охранников, но таких как он было ещё двое. Причём похожи они были на первого как братья. Кроме охранников в палатке стояли ещё два человека, с манерами привыкших повелевать людей. Первым и самым главным был обманувший Ярика человек с саблей. Всё те же властные манеры, оскорбительная усмешка и поза подготовившейся к броску саблезубой кошки. Рядом с ним стоял старик. Сморщенное, жутко старое, человеческое лицо, жёлтая пергаментная кожа, безжизненные пуговки мерзко поблескивающих в полумраке белесых глаз и яростная, всё еще молодая и излучающая Силу аура бойца привыкшего повелевать магией и подчинять её себе. Шаманы ургов выглядели рядом с этим стариком беспомощными сопляками.

Ярик разглядел всё это за какие-то доли секунды, но не успел предпринять никаких действий. Он оказался буквально погребён под набросившимися на него двумя охранниками. В падении он ощутимо ударился головой о пол, который оказался судя по звуку деревянным, пусть и покрытым шкурами. Массивные тела привыкших к обильному питанию людей пригвоздили его к полу получше цепей. И сразу же рядом с ним оказались человек с саблей и старик. Сильные, невообразимо цепкие пальцы рук первого сжали голову Ярика, зафиксировав её в одном положении. Второй же, что-то бормоча себе под нос извлек откуда-то маленький сосуд, откупорил его и зажал двумя пальцами нос Ярослава выжидая. Ошеломленный, потерявший над собой контроль пленник в ярости открыл рот и получил гигантскую дозу какой-то отравы из этого сосуда. Вязкая, гадкая на вкус и напоминающая слизь жидкость проскользнула в пищевод. И Ярик почувствовал себя драконом перед плевком огнем. Словно извержение вулкана началось в его желудке. Сильная жгучая боль растекалась по всему телу. Но человек сопротивлялся. Привычное состояние Сат'тор и попытка очистить кровь. И потоки очистительной магии.

Но его мучители не собирались ждать. Сильно смахивающий на шамана старик начал выкрикивать короткие фразы на гортанном языке, так похожем слышанный Яриком язык тарков.

— Гхордымлор! Бардыг суом! — надрывался дед, совершая пассы руками.

Наработанный годами профессионализм и опыт проглядывался за его уверенными движениями. Немного смущал удивленный взгляд высокомерного господина, держащего голову пленника, но это было единственным, что говорило о некоторых проблемах в обряде.

Всего этого Ярослав уже не видел, хитрые плетения чужой магии опутывали его разум, сковывая волю. Но разум подвергшийся воздействию собственного заклинания, наложенного еще в степи ургов, оказался защищен от таких воздействий. Только это и спасло его от полного порабощения, но сохранить ясность сознания всё же не удалось. Чужое Искусство победило голую Силу. А таинственный обряд продолжался...

* * *

— Какой интересный молодой человек! — произнес во время небольшой передышки старый шаман. — Впервые встречаю такой тип защиты. Он без сознания, а до разума не доберёшься!

— Он маг?! — человек с властными манерами, являющийся сыном вождя двадцати племён проявил некоторое беспокойство. — Подчинение может не сработать?

Старик устало вытер пот со лба и коротко вздохнул:

— Не маг он, да и не интуитивист, как говорят эти высокородные ублюдки с Нолда! Похоже он просто зачарованный. Не чувствую я у него Источника. Так что всё сработает, вот только куклу из него сделать не получится, высокочтимый господин Дарг. Ошейник подчинения наденем, от Источника, если он у него просто спрятан (хотя я не знаю как это сделать!), отрежем и всё. На большее рассчитывать не стоит. В открытом поединке воль ещё можно что-то сделать, а так... только испепелить его разум и все...

— А ну стой! Ты чего мелешь, старик?! У нас и так недобор рабов, а отец пообещал наместнику сотню голов! Каждый пленник это просто дар Юрги. А ты о кукле мелешь! Кукла не нужна никому. Так что зубы мне не заговаривай!

Старый шаман метнул яростный взгляд:

— Господин обещал старику одного раба для опытов! Этот вполне подходит!

Названный Даргом презрительно дернул уголком рта:

— Получишь своего в следующий раз. Дороже чем Повязанный это Повязанный с историей. А история этого достойна самого Наместника. Отец может решить преподнести его в качестве отдельного дара. Коллекция диковинок Наместника будет украшена ещё одной жемчужиной!

— Ну хоть на небольшие опыты я могу рассчитывать? — холодный тон подобравшегося старика не содержал и капли почтительности.

— Можешь, — милостиво кивнул Дарг с трудом справившись с желанием положить руку на рукоять сабли. — Конечно можешь! Его всё равно надо обучить языку! Ты же слышал, как он кричал на языке гоблинов?

— Конечно. Наверняка их выкормыш!

— А такое бывало раньше? — любопытство в голосе Дарга было подлинным.

— Лет сто назад. Такой же паренек выбрался от троллей и попал к нам. Учитель рассказывал, что с ним было интересно работать, — шаман угрюмо посопел, но продолжил. — Правда про такую защиту он ничего не говорил.

— А откуда тот взялся? — не обращая внимания на прозрачные намеки продолжал расспросы Дарг.

— Да с проклятых вод Тёмного океана. Истинные часто направляют туда экспедиции... Всё гневят богов и духов, ищут чего-то, а корабли тонут и тонут. Так вот, команда одного не пострадала, спаслись почти все. Прошли через Лес. Выжил только двенадцатилетний сын капитана, которого и подобрали гоблины. Они тогда ещё совались в Лес. Своего Рыргу искали... Так что наш оттуда же.

— А защита его откуда?!

— Много чего в Лесу встречается. А уж если в Заар'х'дор попал, то и подавно, — при последних словах шаман сделал отвращающий злых духов жест. Высокомерный Дарг, немного побледнев его повторил.

— Так он прошел через Земли мертвых духов?! — страх и любопытство прорвали маску отрешённости на лице Дарга. — Это действительно заинтересует Наместника. Настоящая удача!

— Ну, я так думаю. Не нашей он крови. А вот до памяти его добраться не удастся — закрыта она.

— Как это?!

— Да я же сказал — защита у него интересная. Изломан его разум, словно Сила вывернула наизнанку и перекрутила все потоки жизненных Сил. Сам Юрга не сможет у него ничего узнать!

— Ясно, но я думаю, что это всё же заинтересует Наместника! — прежняя холодная высокомерность вернулась к Даргу. — Продолжай обряд.

Человек встал и кивнул навалившимся на пленника охранникам:

— Убрать этого неудачника!

Те встали, подобострастно поклонились, подхватили мертвое тело убитого охранника и громко топая вышли вслед за господином Даргом. Старый шаман остался с пленником один на один. И уже никто не слышал его бормотания.

— Сопляк. Ты забываешь, что ты пятый сын своего отца, а не первый. А для великого Сохога нужен только один наследник, — тут взгляд старика вернулся к недвижимому, парализованному пленнику, — А ты обладаешь столькими тайнами, которые так и хочется вырвать у тебя с мясом!!

И хищный оскал расцвёл смертельным цветком на лице шамана:

— А чтобы ты не рыпался когда очнешься, мы тебе цепочку нацепим!

Последние слова сопровождались неприятным хихиканьем. Отсмеявшись злобный дед достал кисточку из мешочка на поясе и смочив её в баночке с какой-то красной жидкостью начал рисовать на шее пленника странные знаки. Извивы линий заворожили бы любого стороннего наблюдателя, но дед не был сторонним. Он обладал правом не только владеть этими знаками, но и применять. А это не всякому дано!

Наконец, удовлетворённо крякнув, он отложил кисть в сторону. Кровяные знаки образовывали вокруг шеи рисованный ошейник. Сев на пятки и начав монотонно раскачиваться, шаман запел на мёртвом языке заклинание. Знаки замерцали голодным блеском и начали проникать под кожу, вгрызаясь словно клещи. Это продолжалось долго, очень долго. К концу заклинания голос старика дрожал и норовил сорваться, но всё обошлось. Закончив и откашлявшись, старик взялся за старый, даже древний костяной нож. Руки делали ровные надрезы, в точности повторяющие знаки на шее.

Наконец, и эта работа была закончена. Под лежащим пленником натекла уже небольшая лужица крови. Шаман порадовался про себя, что не забыл выдернуть из-под пленника шкуру, оголив пол.

— Отлично. Просто отлично! — Произнёс дед и осторожно извлек из мешочка, где раньше лежала кисть, переливающуюся всеми цветами радуги тонкую цепочку прекрасной работы. — Вот ты и пригодилась, моя прелесть! Этому шустрому молодцу ты будешь в самый раз!

Губы старика раздвинулись в злобной улыбке, обнажив жёлтые зубы:

— Пускай наша прелесть в кровушке полежит, пускай!

Руки аккуратно выложили цепочку в лужу крови. Раздался сосущий звук и размеры лужи начали резко сокращаться.

— Умница, какая умница! Отлично работаешь! — взгляд шамана напоминал взгляд деда, смотрящего на увлеченно работающего внука.

А цепочка меняла свой цвет. Это походило на то, как если бы красный цвет радуги разросся бы и поглотил все остальные. Именно это и произошло с украшением. Обретя насыщенный кровавый цвет и сытый блеск, неподвижно лежащая цепочка тихонько звякнула. Дед осторожно поднял ее с пола и положил себе на ладонь. Концы жутковатого украшения безжизненно свисали по краям сухой старческой ладони. Старик простёр эту руку над пленником и запел новое заклинание. Звуки заклинания были неприятные, клацающие, словно стук зубов черепа. Продолжая петь, старик начал обматывать шею пленника этим жутковатым украшением. Его длины хватило как раз на два оборота. Заклинание оборвалось. Удовлетворённо забормотав себе под нос шаман щёлкнул защёлкой. Одновременно с этим резкая судорога скрутила недвижимое ранее тело.

— Уф, получилось! — дрожащий голос старика показал, что всё было не так уж и легко. — Осталось самое простое.

А цепочка словно хищная змея продолжала обвивать шею Ярика. Из кошеля на поясе старый шаман достал кусок жёсткой кожи и обернул поверх цепочки. Стык двух концов этой кожаной полоски был как раз под подбородком лежащего человека, застежки не было. Сняв с собственной шеи костяную фигурку на старой засаленной верёвке старик начал водить ею над чужой шеей, шепча что-то себе под нос. Неровные концы ошейника дрогнули и дернулись навстречу друг другу. Сдвинулись и затрепетали, грубый шов начал на глазах образовываться на месте разрыва. Готово! Теперь единый кожный ошейник крепко сидит на чужой шее. Но старик недовольно зашевелил губами, и что-то повелительно выкрикнул. Костяная фигурка в руке ощутимо нагрелась, а грубый шов поплыл и растекся. Теперь не было никакой возможности найти место стыка.

Шаман удовлетворенно вздохнул и достал еще одну бутылочку из складок своей одежды. Вытащил ножом глубоко сидящую пробку и капнул четыре раза на ошейник. И волны метаморфоз побежали по его жесткой коже. Скрытая цепочка зашевелилась, силясь освободиться. Это не удалось и тогда струйки красноватого дыма потянулись из-под ошейника, охватывая шею пленника дымовым кольцом. Шаман с гордостью выдохнул и властно хлопнул в ладоши. И сразу же кольцо полыхнуло вспышкой, издав при этом треск разорвавшегося полотна.

Как только к шаману вернулась способность нормально видеть, то он увидел на шее пленника красивый ошейник, выполненный из красной кожи. Края были обрамлены бардовыми тонкозвенными цепочками. Обряд удался. Рабский ошейник прочно обхватывал шею пленника.

— Ты моя лучшая работа! — шаман ласково провел пальцем по кольцу ошейника. Следующей фразой он обратился ко всё еще не пришедшему в себя Ярику: — А ты носи её на здоровье, носи.

И с трудом поднявшись на ноги и разогнув скрюченную спину, он вышел из шатра.

* * *

Ярик пришел в себя не скоро. Ему всё время казалось, что он тонет в мутном омуте. Напрягает все силы, рвет в страшном напряжении жилы, но всё равно его затягивает под воду. Страшный сон! И в тот момент, когда вода должна была залить легкие он проснулся. Открытые глаза смотрели в матерчатый потолок, на котором играли причудливые тени от приоткрытого входа. Ярослав резво вскочил и понял, что свободен. Это было странно, если учесть то, что предшествовало его вынужденному сну. Некоторое беспокойство занозой сидело где-то в глубине души, но он пока отмахнулся — были проблемы и поважней. Он обнаружил у себя на шее новое "украшение".

— Это мы не заказывали! — ощупывая ошейник в поисках застежки проговорил Ярик. — Как же вы её на меня натянули!?

Но застежки не было. Руки только сообщали о мягкой коже и металлических мелких звеньях по краям этого нежданного украшения. Потеряв терпение Ярослав попробовал сорвать ненавистную кожаную полосу, но ничего не получилось. Выматерившись по ургски он шагнул к выходу и заорал от неожиданной боли, пронзившей каждую клеточку его тела. Ноги не выдержали, и он повалился на шкуры.

— Я вижу, ты уже проснулся! — старческий, какой-то скрипящий голос раздался над лежащим человеком. Говорили на ургском.

— Где я?! Кто вы такие и что вам нужно!? — с каждым произнесенным словом боль утихала.

— Ой-ой. Мы не понимаем своего положения, — неприкрытая издевка резала слух. — Мы смеем ещё что-то требовать!... А ну встать, корд!

Голос хлестнул как бичом. Ярик не знал кто такой "корд", но почувствовал, что это оскорбление. Вскочив на ноги он посмотрел на человека, оказавшегося давешним шаманом и прорычал:

— Повежливей, старик! Не то зашибу! — собственное недавнее поражение уже забылось.

— Да тебя надо учить и учить... — Старик этому был явно рад. Сказав эту фразу он лениво дёрнул пальцем и выжидающе замер. И Ярику стало не до оскорбителя — боль навалилась на него с новой силой. Но сцепив зубы и с огромным трудом держась на ногах, он боролся, отказываясь сдаваться.

— Уникальный случай. Просто поразительно, — с видом заправского экспериментатора продолжал рассуждать шаман. — Мало кто мог сопротивляться ошейнику корда, а уж повязанному кровью Тёмному ошейнику... Силён, силён.

Тут Ярик все же не выдержал и упал. Его разум тщетно пытался разорвать оковы боли. Сознание потянулось к спрятанному Источнику и натолкнулось на стену, чужую стену в собственном разуме. Вот что беспокоило человека. Он был пленником вторгшейся чужой магии. У него не было теперь никаких шансов к сопротивлению, а боль не утихала, грозя задушить огонь жизни в теле Ярослава. А шаман продолжал:

— Запомни, корд. Ты теперь никто, пустое место. У тебя нет имени, только кличка. Как у животного. Твоя — Дикарь. На неё ты и будешь откликаться. На шее у тебя Тёмный ошейник, который не позволит тебе пользоваться магией и научит покорности. Ты теперь не посмеешь ослушаться приказа. Малейшее неповиновение будет наказываться болью. То, что ты сейчас чувствуешь это лишь малая толика возможного. Так, что думай сам.

На этом месте старый шаман прервался и сделал повелительный жест рукой. Боль начала затихать, и Ярик глубоко задышал, стараясь унять колотящееся сердце. А дед опять продолжил:

— Не надейся когда-нибудь освободиться — Тёмный ошейник снять нельзя. Ты всё понял?

В ответ на это Ярик метнул свое тело вперед, стараясь схватить старика за горло, но у него ничего не вышло. Он даже не успел подняться с пола, как совсем уж запредельная боль сковала его члены. От такой боли сразу же должен был наступить шок, но его не было. Сознание оставалось ясным, давая полностью насладиться всей гаммой ощущений.

— Я рад, что ты не понял сразу. Эта боль очень полезна для тебя, она просто замечательно иллюстрирует возможности твоего украшения. Привыкай! — сказав это старик вышел из шатра, оставив одного корчащегося, не способного даже кричать раба.

Глава 18

У Ярика начался новый этап его жизни. Такая ожидаемая встреча с представителями его собственной расы произошла. Теперь столь же остро хотелось избавиться от этих самых родственничков по эволюционному древу.

Ярослав жил, а скорее даже влачил существование, в стойбище одного из родов кочевого племени Архов. Это было могущественное, беспрестанно воюющее племя. Вождём, первым после бога, был Сохог. Удачливый военачальник, расчётливый купец и плодовитый отец он поставил целью объединить под своим началом всё Лихоземье — именно так назывались земли, где находился сейчас Ярослав.

Пленившим Ярика воином был Дарг, пятый сын Сохога. Хороший воин и авторитетный вождь, своим положением не-наследника тяготился до чрезвычайности и искал пути выслужиться перед отцом. Именно поэтому он и устроил стойбище около самой границы с землями тарков, надеясь половить рыбку в мутной воде межрасового конфликта, как определил для себя Ярослав. В день, когда Ярослав натолкнулся на этих людей, большая часть воинов ушла в набег на чужое людское стойбище, не принадлежащее к Архам.

Советником (а скорее всего и соглядатаем) у Дарга был старый шаман, которого все звали Боском. Жестокий и могущественный он пользовался доверием у Сохога, что не забывал демонстрировать его сыну.

Старый Сохог потребовал от Дарга набрать рабов для торговли с людьми, живущими за горами. И тот был вынужден выкладываться на всю катушку. Рабы были здешним стратегическим сырьем. Их продавали, а на вырученные деньги покупалось оружие и некоторые другие товары, укрепляя этим самым мощь Архов.

Всё это Ярик узнал от других рабов только через месяц после пленения, а до этого момента у него не было и свободной минутки. Его учили. Чему? Многому. Как встречать свободных людей, как кланяться, куда смотреть, какую позу принимать — очень многому учили. А самому главному — это языку. Языком ургов во всём стойбище владел только шаман, и он приказал научить нового раба гральгу — языку всех нормальных людей. Он так и сказал — всех нормальных людей и плюнул при этом на запад. Смачно так, зло! После позвал какого-то чумазого пацана лет тринадцати и ушёл с ним в шатер, а Ярик остался стоять на коленях у входа. Правда, это продолжалось не долго. Паренек скоро вышел, а его физиономия светилась радостью. Он пронёсся мимо Ярика куда-то в сторону, но почти тут же прибежал назад в сопровождении двух здоровенных мужиков. Судя по ошейникам — рабов. И началась учеба.

Эти мужики таскали его по всему стойбищу, и подводя к тому или иному предмету паренек называл его и требовал от Ярика повтора. Малейшая ошибка фиксировалась зарубкой на палочке. Одна зарубка — один удар по спине плетью. Когда число зарубок достигало десятка Ярика щедро отоваривали эти самые мужики. Никакого чувства классовой солидарности не было. За первый день спина Ярослава оказалась щедро изукрашена рваными полосами. Нет, он не особо и ошибался. Память у него теперь была будь здоров, не то что раньше, но пареньку доставало истинное наслаждение мучить другого человека. Это привносило разнообразие в его серую жизнь и позволяло избавиться от подростковых комплексов слабого человека. Но Ярику от этого было не легче! Боль он, конечно, терпел. Умение заворачиваться в кокон пустоты, оставляя все переживания и чувства снаружи у него никто не отнял, но вот магическое излечение стало недоступно, а тратить жизненные силы на ускоренное излечение не хотелось. Выручала только поразительная регенерация тканей. Рваные шрамы превращались в тонкие ниточки буквально за неделю, несмотря на антисанитарию, недоедание и жару.

После первого дня его осмотрел шаман и задал на гральге простенький вопрос. Ярик что-то прошептал потрескавшимися губами (за день у него не было во рту и маковой росинки), норовя повиснуть на поддерживающих его рабах. Интуиция подсказывала ему, что неплохо бы сейчас подавить на свое плачевное состояние. И это сработало. Шаман пришёл в чудовищную ярость. Он понял, что учение идёт неплохо, но вот внешний вид пленника его разочаровал. Схватив пацана в тиски магии он начал наносить ему незримые удары. Голова несчастного (хотя так ему и надо было!) моталась из стороны в сторону. Наконец, дед посчитал, что с того довольно и отпустил паренька. Тот повалился в пыль, размазывая слезы и кровь по лицу, и что-то просяще скуля. Старый Боск грубым голосом отвечал. Общий смысл уже вполне доходил до Ярика. Речь шла о том, что в таком состоянии шаман не сможет провести над Яриком ни одного опыта, так как после его экспериментов "этот вонючий корд (жест в сторону Ярослава) пойдёт на встречу с Юргой чего не надо ни ему, Боску, ни Даргу (плевок на землю)".

В этот день над Яриком никто не ставил никаких опытов. Его даже покормили, дали кусок тряпки обернуть вокруг бёдер и намазали спину какой-то мазью. Спал он в вонючем загоне без крыши с другими рабами, которых оказалось на удивление много. У всех были ошейники подчинения, но ни одного такого же как у Ярика. Как оказалось в дальнейшем, выделяющихся даже таким вынужденным способом здесь не любят. Но в первую ночь ничего не произошло. Он спал спокойно, не обращая внимания на боль в ранах и кошмарность своего положения. Он просто лёг и заснул.

* * *

Последующие дни оказались насыщенны учебой. За две недели он овладел языком в совершенстве. Не было даже малейшего акцента. Старый Боск был доволен и взялся за него всерьез. Теперь Ярик жил в шатре шамана. В его обязанности входили походы за водой и внутренняя уборка. Пищу старик готовил сам, никому не доверяя столь ответственное действо. Эти обязанности стали не были слишком уж обременительны для закаленного организма Ярослава, только очень сильно мучило понимание того, что ты вещь, чьё-то движимое имущество. Каждый вечер перед сном Ярик вновь и вновь пытался пробиться через барьер, ограждающий его Источник, но всё было тщетно. Магия старого Боска поработала на славу.

Но кроме простых обязанностей по дому на Ярике лежали и другие, гораздо более серьезные задачи. Одной из них стали постоянные рассказы о жизни среди ургов. О быте, жизни, магии и прочем спрашивал дотошный дед. Это выглядело так: сидя где-то в уголке он подзывал Ярослава к себе, сажал на специально расстилаемый коврик с видимой Ярику магической аурой и задавал вопросы. Такие допросы продолжались по несколько часов, пока старику не надоедало. Вопросы часто повторялись. Как понял Ярослав, Боск пытался подловить раба на лжи, клещом вцепляясь в малейшее несоответствие. Но тот держался. Ярик следовал известному принципу: чем больше правды, тем правдивее ложь. И он рассказал почти всё, правда под этим почти скрывалось его происхождение и владение магией. Он рассказал, что не помнит своего детства. Самое раннее воспоминание — это когда он впервые увидел гоблина (так здесь называли ургов), который тряс его за плечо и пытался разбудить. Ничего более раннего он не помнил. Дальше следовал рассказ о нелёгкой судьбе гоблинов, безграничной власти шаманов и кошмарных Отродьях, о жизни Ярика в нечеловеческом племени. Он не жалел красок, любой театр взял бы его не задумываясь на самые сложные роли. Его игра была просто великолепна. Такого вдохновения он не чувствовал никогда в жизни. И шаман верил.

Наиболее опасным моментом была причина по которой Ярик покинул приютившее его племя, но он с простецким видом выдал речь о жажде приключений. При этих словах он старался скрывать взгляд, мяться и всячески уклоняться от прямых ответов. Как-то так отвечает дипломат на вопрос журналиста: многословно, чрезвычайно подробно, говоря только правду, но даже не приблизившись к ответу на заданный вопрос. Боск насторожился и начал выпытывать всяческие подробности, но Ярик продолжал юлить. И тогда шаман довольно сообщил, что "раб нагло брешет". Ярик возразил и получил сильнейший разряд боли. Это подстегнуло его и заставило захлёбываясь словами рассказать о вражде с шаманом своего племени, который убил приютившего и выходившего его гоблина из-за некоторых хранимых тем сбережений.

Это подействовало. Шаман только поинтересовался почему корд пытался это скрыть, на что Ярик дрожащим голосом сообщил о своем страхе перед шаманом, которому может не понравиться что его раб уже когда-то конфликтовал с его собратом по ремеслу. Такая маленькая незначительная деталь, признак мельчайшего сопротивления убедили в правдивости всей истории. Кроме того, Ярик упомянул о бое около брода, на тот случай, если его хозяева узнают что-то от тарков или троллей. Только страшного демона поверг малюсенький артефакт, доставшийся в наследство от гоблина, а не собственная магия Ярослава. Поверг и рассыпался в мелкую пыль. На это шаман важно покивал головой. Дескать, знаем, слыхали. Был у брода бой, был. Сильного Духа воды поверг гоблинский артефакт, сильного. И всё начиналось сначала.

Наконец, все эти разговоры прекратились, Ярик набрался сил, затянулись раны и началось самое неприятное — пресловутые магические опыты. На первый взгляд всё выглядело не так уж и страшно: ну подумаешь, посидел в центре непонятной фигуры вычерченной на земле, пожевал листок какой или корешок, послушал завывания шамана и всё, спектакль окончен, если бы не одно но. Старик своё дело знал. Вовремя каждого такого обряда всё тело раба то кололо незримыми иглами, то словно ножи резали беззащитную плоть. Боль была адская, да ещё свою лепту активированный ошейник вносит! И всё это на фоне шарящих в твоем мозге липких щупалец чужого разума.

Но случайно сотворённое заклятие держалось крепко. Ярика несколько раз выворачивало наизнанку, он терял сознание и буквально исходил кровью, но проникнуть в его мозг врагу не удалось. Через пару недель старик сдался, что ознаменовалось для Ярика чудовищной болью подаренной ему через ошейник. Зловредный дед не собирался прощать своих неудач!

Тот вечер и ночь Ярик запомнил на всю жизнь. Он неподвижно и молча лежал на полу, скованный властью жуткого шейного украшения, но в глубине души он орал, выл, кричал, пытаясь хоть так унять невообразимую боль. Позже он так и не смог понять, почему пелена сумасшествия пронеслась мимо его разума не задев даже самым краешком.

На следующее утро к нему вошёл шаман. Его удивлению не было границ:

— Да ты никак еще жив?! Ну и живучая же ты тварь, корд! Тебе это пригодится в жизни! — свои слова он закончил дребезжащим радостным смехом.

Он ещё смеялся, когда из-за его спины вышли давешние здоровенные рабы и выволокли Ярика наружу. Там его окатили несколькими вёдрами воды, поднимая таким образом его жизненный тонус. Сунули в руку засохший кусок лепешки и деревянный стаканчик с водой.

"Вот тебе и завтрак вместе с ланчем!" — заглатывая пищу подумал Ярик. — "Если не убьют или не замучают, так голодом сморят. Уроды!"

Жевать было тяжело. Сильная слабость и дрожь в мышцах превратили эту простую процедуру в новую пытку. Но тут Ярослав себя пересиливал, заставляя жевать через силу. Жажда жизни привитая в Лесу, заставляла бороться до конца даже без надежды на успех... Пускай от этих чьих-то объедков так и хотелось опорожнить желудок.

Поселили его в общий загон к остальным рабам, туда же, где он ночевал до опытов старика. Но сейчас всё стало совершенно иначе. Раньше остальные рабы к нему даже не подходили, боясь гнева шамана, но теперь всё изменилось. Ярик как и раньше прошёл в свой уголок и повалился на подстилку из гнилой соломы. Безнадёга захлёстывала с головой. Он, мнивший себя могучим магом оказался в рабстве. В вечном рабстве у каких-то уродов! Хотелось выть и рыть землю от боли и ярости, но он держался.

В выделенном для рабов загоне царил грязный полумрак. Вообще, загон представлял собой строение из ветвей колючего кустарника, встречающегося повсеместно. Стены с мелкими дырками, потолок из грязной парусины и утоптанный земляной пол, застеленный гнилыми соломенными циновками. Понятное дело, что света почти не было. А если вспомнить, что в загоне сидело человек тридцать, то становится понятно какая здесь царила духота и вонь от немытых тел. Единственным источником света служила дырка в плотном пологе, который занавешивал вход. И в этот момент некая тень лишила Ярика и этого слабенького освещения. Он поднял глаза. Над ним стоял здоровенный полуголый мужик с рельефной мускулатурой, который с мерзкой ухмылкой, заложив большие пальцы рук за набедренную повязку, смотрел на Ярослава.

— Слышь, Дикарь! Вроде как к тебе обращаются. Или ты у нас принц и на людей тебе плевать? Вон и ошейничек тебе особенный повесили: симпатичный, красненький. Может ты вообще девка? Чего молчишь? — при этом он попинал Ярика грязной ногой.

Ярослав молчал, выжидая. Да и что тут можно было сказать? Уроды они везде уроды, что ты ему не скажешь, всё будет ему только на руку. Весь этот разговор нужен здоровяку для затравки, дабы поглумиться над худосочным пленником и показать свою лихость. Такие люди (или скорей нелюди) всегда обожают театральность. Своими словами они как бы показывают своё благородство: мол, вон оно я к нему как, а он мне... И после всего этого он уже с чувством выполненного долга реализует свои планы в отношении более слабого. Ярик действительно смотрелся жилистым и сухим пареньком с покрытой шрамами кожей, но он не выглядел опасным. Да и о каком опасении можно было говорить, если за спиной громилы стояло еще двоё подельников. В этот момент один из них раскрыл рот:

— Да точно тебе говорю, Турлон, девка это! Глянь как зенками зыркает, прям как на выданье.

— Ничего, мы сейчас познакомим её с настоящими мужиками! Правда, ребята? — издевательски воскликнул Турлон.

"Этого следовало ожидать! Что загон для рабов, что тюрьма — всё одинаково. Те что сильней, стараются утвердить своё животное превосходство. Как самцы обезьян!" — мысли Ярика текли ровно, без волнения и суматошного мелькания. — "Пусть у меня нет магии, но я уже и не тот мягкотелый землянин, что был раньше!"

В это время "ребята" похохатывая в предвкушении развлечения начали напирать. Но тут произошло непредвиденное! Доселе сидевший неподвижно и как-то потерянно, молодой раб вскочил словно подброшенный пружиной. Его движения приобрели грацию хищного зверя, и стремительно выброшенная им рука ловко уцепилась за предмет мужской гордости Турлона. И на мгновение сжала ее! О результате можно было судить по животному рёву ополоумевшего бандита! Ошалевший от чудовищной боли главарь этих шакалов в человеческом обличье бестолково начал размахивать ручищами, стараясь зацепить своего обидчика. Этим он сильно мешал рванувшим на помощь прихлебателям. А раб метался влево-вправо, нанося удары скрюченными на манер когтей рыкача пальцами, стараясь при этом ухватиться хоть за что-то и рвануть. За какой-то десяток секунд бандиты оказались залиты кровью с ног до головы. Нет, ни у одного не было никаких серьёзных ранений (пожалуй, кроме главаря!), но из мелких и чрезвычайно болезненных ран упругими толчками выбивалась кровь, деморализуя громил. Привыкшие проливать чужую, бандиты очень бережно относились к своей собственной. Так, у одного была надорвана бровь и теперь всё его лицо и глаза были залиты кровью. У второго оказалась порваны губы и сломан нос. Главарь же получил ещё один удар в пах и свалился на землю. Из драки он выбыл, так как все его помыслы теперь были лишь о том, чтобы хоть как-то унять боль.

Молниеносно начавшаяся драка на мгновение замерла. Бандиты откатились назад, размазывая кровь. Их главарь глухо стонал на полу, а молодой раб по кличке Дикарь стоял на полусогнутых ногах угрожающе держа перед собой окровавленные руки. Естественно, драка не прекратилась. Здоровенные мужики, верховодившие здесь ранее не могли позволить пошатнуть собственный авторитет. Но им были нужны секунды для осмысления ситуации и осознанного решительного броска. И Дикарь не дал им ни секунды. Лучшая защита — это нападение! Этот принцип прочно впитался в его кровь в Лесу. Правда, ещё лучше бегство, но если это невозможно, то бить надо первым. Так он поступил и сейчас. Резкий прыжок с места на высоту человеческого роста. Из-за не слишком высоких потолков он чуть не прорвал головой парусиновый полог, но цель была достигнута — Дикарь смог атаковать с неожиданного положения. Он буквально свалился на головы своих противников. Его колени опустились на плечи раба с разорванной бровью, поворот всем телом и только бычья крепость шеи спасла её от перелома.

Для второго всё произошло неожиданно быстро. То этот бешеный парень стоял перед ними, а то — смазанное движение и его товарищ уже валится на землю. Но не зря он был воином, и не плохим воином, до того, как его взяли в плен и обратили в рабство. Сильный, стремительный наклон вперёд и его мощный кулак припечатывается к лицу этого шустрого раба. Это был его лучший, коронный удар. Но парень смог на него прореагировать! Он даже начал отклоняться, поэтому удар, который должен был размозжить ему голову, лишь оглушил и отбросил к стене.

— Получай, щенок! На! — с яростью, мща за пережитые секунды страха и потрясения, здоровяк рванулся к сползшему недвижимой грудой человеку, норовя забить, затоптать ногами. Но его рывок пропал втуне. Жуткая боль скрутила все его члены, заставляя свернуться калачиком, на манер ещё не пришедшего в себя вождя.

Он был такой не один. Все рабы, застывшие вдоль стен во время схватки, с дикими стонами и плачем сползли на землю. Боль, боль и ещё раз боль воцарилась в загоне. Даже потерявший сознание Ярик пришел в себя. В схватку вмешалась третья сила в лице сторожей. Внутрь вошёл один человек и произнёс пару приказов для ошейников. Боль послужила лучшим миротворцем. Мягко ступая, вошедший подошёл к Ярику:

— Ну вот, стоило тебя поместить сюда, как начались беспокойство и шум. Драки какие-то. А драки портят товар, который стоит денег. Ты меня слышишь, корд?

— Да, — превозмогая боль процедил Ярик.

— Что ты сказал?!

— Да, господин!

— Смотри мне! За непочтительность, ты приговариваешься к столбу!

Опасливый шепоток, поползший по рядам, начавших приходить в себя рабов сказал Ярику, что это наказание очень и очень неприятное. Уже подошедший к выходу охранник оглянулся и добавил:

— Этих троих туда же!

Сказав это, он пропал из виду, а внутрь зашли два человека, которые пинками подняли Ярика и его противников. Наказания здесь были быстрыми и неотвратимыми.

* * *

Ярик вместе с остальными рабами укладывал в тюки то, что раньше было матерчатыми стенками шатров. Задачка оказалась не из простых. Свернуть ткань так, чтобы её легко можно было уложить в повозку и она не топорщилась и не занимала много места — тут целая наука!

Солнце пекло просто немилосердно, Ярик, уже давно загоревший дочерна, устало вытирал текущий ручьями пот.

— Юрга задери эту жару! — выругался рядом Фавис.

Это был единственный человек, с которым Ярик сошелся достаточно близко за месяц своего рабства. Познакомились они сразу после памятного наказания за драку. Это было нечто! Не всякая пытка могла сравниться с уготованной им мукой.

Ярика вместе с его противниками вывели тогда, а точнее — выгнали пинками, на площадку за крайними шатрами. Туда собралось чуть ли не всё племя во главе с Даргом и Боском. Ярослав запомнил тогда взгляд Дарга, своего хозяина. Это был пронизывающий тяжёлый взор воина, в котором прорезалась нотка уважения. Он не спеша подошёл к рабам, посмотрел на окровавленных здоровяков и обратился к Ярославу:

— Ты очень ценный корд, Дикарь. Поэтому тебе не будут рубить конечности за порчу имущества твоего господина, но наказать накажут! Хорошо накажут, дабы это послужило тебе уроком.

Ярик тогда ничего не ответил, он даже глаза опустил. Зря лезть на рожон, показывая несгибаемую силу воли он не собирался. Дюжие охранники подхватили кордов и поволокли к только что вкопанным в землю четырем столбам. Привязывали их на совесть. Тела рабов буквально прикручивали к столбам, не давая никакой возможности даже пошевелить хотя бы одним мускулом. Рот затыкали кляпом из вонючей кожи и подвязывали его специальной тесемкой, чтобы наказываемый его не выплюнул. К каждому корду подходил шаман и колдовал, останавливая кровь и залечивая раны. Ярика этим вниманием обошли, так как внешних повреждений у него не было, если не считать наливающегося синевой фингала под глазом. Но как знал Ярослав, скоро этот синяк должен был сойти на нет буквально за несколько часов.

Столбы с привязанными пленниками стояли кучно, на расстоянии трёх-четырёх метров, образуя прямоугольник. Тела привязанных людей были обращены к центру этого прямоугольника. Солнце немилосердно пекло, раскаляя землю и всё, что на ней находилось. Откуда-то принесли небольшой деревянный столик с разложенными на нём кусками мяса и поставили в центр прямоугольника. К этому столику подошёл шаман и достал из складок своей одежды какую-то погремушку, иначе никак не назовешь эту палочку с привязанными к ней связками костей. Легонько потряхивая ею и напевая себе под нос, он начал приплясывать на месте. Ярик заметил формирующиеся нити необычного плетения над кусками мяса. Рядом завыл в кляп главарь громил, наливаясь кровью в безнадежной попытке порвать путы.

А плетение всё сгущалось и сгущалось, покрывая облаком всю поверхность столика, образуя какой-то кисель. Решив, что уже достаточно, Боск, не прекращая пляски и песнопения, начал макать свою погремушку в этот кисель, как макают кисточку в краску, и наносить ею мазки на каждого привязанного человека. Вернее не на человека, а совсем рядом. Кожи костяные связки не касались. Непонятное марево протянуло от столика нити к каждому привязанному телу. Совершив эти деяния, шаман спрятал свой магический инструмент и властным голосом выкрикнул какой-то приказ. После этого он засеменил прочь в сторону собравшейся толпы.

Сначала ничего не происходило. Под магическим взором, оставшимся доступным после обращения Ярика в рабство, магическое марево развеялось, оставив даже не плетение, а намёк на плетение. До носа Ярика донесся неприятный запах. Так пахнет падаль, пролежавшая на солнце не одни сутки. Напрягая свое ночное зрение Ярик рассмотрел, что мясо со столика полностью протухло, и на него уже начали слетаться маленькие мушки.

"Да чего же они задумали?! Вон, аж скалятся в предвкушении! Гады!" — страха не было даже в мыслях. После всех испытаний болью, что он перенёс за последние полгода (ну, ему казалось, что он провел в этом мире никак не меньше полугода!) никакие пытки не были страшны!

А мушек становилось всё больше и больше, они уже покрывали мясо мерзким шевелящимся ковром, один вид которого вызывал рвотные позывы. Мерзость! А мошки всё летели и летели. Некоторые из них начали садиться на тела пленников. Нет, они не кусали и не жалили, не откладывали яйца, они просто ползали по обнажённым телам. Ярик только сейчас заметил, что с него, как и с его врагов, сорвали набедренные повязки, оставив рабов совершенно голыми. А число мошек росло! Они заползали в нос, лезли в глаза и уши. Ярик уже не мог смотреть, он стоял зажмурившись и зажав в кулак всю свою волю. Такой кошмар не мог ему даже присниться. Ты не можешь шевельнуть даже мускулом, а по тебе ступают миллионы маленьких лапок, возбуждая каждый нерв на поверхности твоей кожи. Хотелось рвануться вперед и кататься, кататься в пыли, размазывая в грязь эту мерзость! Это была не боль, это было хуже, гораздо хуже. Эти мерзкие насекомые подводили сознание к той грани, когда еще чуть-чуть и понятия нормальности будут не применимы. Все навыки Ярика по контролю над телом почему-то не помогали.

Но он держался, на одной воле, но держался. Вокруг слышалось мычание на три голоса, и где-то невообразимо далеко — радостный смех.

"Твари! Получили развлечение! Нелюди, как я вас ненавижу!" — где-то за гранью безумия текли яростные мысли. И ненависть стала тем якорем, что смог удержать Ярика, не опуская его за грань безумия. Он так и простоял целые сутки: сохраняя каменную неподвижность и не издавая ни звука.

Ярослав передернул плечами. Вспоминать всё это было противно даже сейчас. Их отвязали вечером следующего дня. Трое громил превратились в испуганных, трясущихся при малейшем упоминании столбов, рабов. Господин Дарг получил ещё трех покорных рабов, Ярик же затаился. Он не дрожал, не трясся, но все приказания теперь выполнял безоговорочно. Желание бежать, поначалу ещё не оформившееся из-за шока после пленения, трансформировалось под воздействием пытки в чёткую цель.

"Бежать, бежать при первой же возможности!" — вот единственная мысль, которая прочно обосновалась в его голове, став смыслом его существования и теперешней жизни. — "Но как? Ведь ошейник просто убьёт?"

На последний вопрос ответа не было. Способа обмануть Темный ошейник корд придумать не мог никак. Ярик вновь и вновь осматривал плетение чужой магии, вырастающее из ошейника и оплетающее все каналы магических энергий в теле. В распоряжении Ярика остались только слабенькие токи жизненных сил организма. Судя по всему их не перекрыли только потому, что это убило бы организм. Но и этого было достаточно, магия стала подобна луне в небе: близко, аж рукой достанешь, но сколько не тянись, она всё время ускользает.

Плетение было просто умопомрачительно по сложности. У Ярика начинала болеть голова от одного только разглядывания структуры чужого артефактного заклинания. Что это не собственная магия шамана, а умело вплетенная в общую схему Сила неизвестного артефакта, Ярик понял сразу. Уж на это-то его знаний и интуиции хватило. По недолгому размышлению он решил, что этим артефактом была цепочка по краям кожаной полосы вокруг шеи. Как он успел заметить, у других рабов такой цепочки не было, хотя у них и кожа для ошейника была более грубой и чёрного цвета.

И теперь, в каждую свободную минутку он скользил внутренним взором по паутине чужого заклятия, старясь хоть чуть-чуть ослабить незримые удавки. Пока получалось плохо. Даже более чем плохо — никак не получалось! Но Ярослав знал, что важно не сдаваться. Никогда и нигде. Если ты можешь бороться, то борись... И если не можешь, то всё равно борись! Глядишь и получится что-то.

— Опять мечтаешь? — напомнил о себе Фавис.

Молодой пленник, захваченный полгода назад во время налета Архов на малочисленное племя, чувствовал себя в рабстве вполне привольно. Никогда неунывающий оптимист, он постоянно работал языком, вызывая всеобщее раздражение. Поэтому Ярик, который нуждался в источнике информации об окружающем мире оказался для него сущей находкой. Фавис подошёл к новому рабу в тот же самый день, как Ярика отвязали от столба. Ярослав тогда сидел в углу жилища рабов и трясся мелкой дрожью — всё время казалось, что ненавистные мошки всё еще перебирают лапками в своих бессмысленных блужданиях по человеческому телу. Другие рабы сторонились Ярика как чумного, но Фавис подошёл, сел рядом и начал говорить. Ярик тогда даже не очень-то понимал о чём, да и сам Фавис, наверное, тоже. Иногда казалось, что молодой раб был просто влюблен в свой голос и был готов слушать его часами.

На следующий день Фавис опять оказался рядом с Яриком и тот его не прогнал, более того, начал задавать вопросы. Так и повелось, что Фавис и Дикарь, как все называли Ярика, стали держаться друг друга.

— Ну? Чего застыл-то? Упаси Юрга, кто из свободных заметит, тогда прощай ужин. Или ты может ужинать не хочешь? Так мне отдай, я съем. Я ужинать очень хочу, — не унимался сотоварищ Ярика по несчастью.

— Да уймись ты! Тебе бы только пожрать, — огрызнулся Ярик и наклонился к веревке, змеёй извивающейся по земле. — Сказал бы лучше куда это мы все собрались?

— Ну не все, а хозяева. Корды же не люди, а вещи. Вещи же никуда собираться не могут, — начал разглагольствовать Фавис.

— Ну так куда? — сматывая веревку рявкнул Ярослав.

— Злой ты. Одно слово — Дикарь! — протянул Фавис. — да и вообще, какая тебе разница?

От возмущения Ярик аж остановился:

— То есть как это какая разница? А тебе что, всё равно?! Вдруг на рынок рабов? Продадут в рудники и всё, считай тебя уже нет.

— Дремучий ты человек, Дикарь, — Фавис похлопал своего собеседника по плечу. — Ну кто продаст нас на рынке? Кто нас туда пустит? Всем известно, что нас везут Наместнику, а уж потом как он решит. Тебе то уж грех этого не знать!

— Это еще почему?

— Ты ж первый среди тех, кого отдадут просто в дар, ради установления хорошей торговли. Это знает любой раб.

— С какой это стати? — оторопело произнес Ярослав.

— Ну как же, человек пришёл от диких гоблинов, убил Водяного Демона, сбежал от троллей. Даже ошейник особенный, — махнул рукой Фавис.

— Дался вам всем этот ошейник, — подергав рукой кожаную полоску на шее произнес Ярик.

— Эй вы, вонючки! — за спинами у отвлекшихся рабов раздался грозный голос главного надсмотрщика. — Значит, от труда отлыниваем? Если бы не дорога, то я бы измыслил вам подходящее наказание, а так, считайте, что легко отделались. Оба остаётесь без ужина!

— Я же говорил..., — себе под нос заскулил товарищ Ярослава. — Я же тебе говорил.

— А ты, — плетью указал на Ярика надсмотрщик, по чьему приказу парня и ставили в своё время к столбу. — Ты будешь личным рабом господина Дарга. Поэтому бегом к его шатру.

Не успевший ещё выработать рефлекс на безоговорочное и немедленное выполнения приказов Ярослав открыл рот и... резко выдохнул от боли. Выискивающий малейшие признаки неповиновения надсмотрщик от души хлестнул его плетью. Семихвостая, с вшитыми в кончики свинцовыми грузиками, она прочертила параллельные полосы лопнувшей кожи через всю грудь Ярика. Не дожидаясь повтора Ярослав рванул в указанном направлении. Бегущие по животу струйки крови он вытирал уже на бегу.

Глава 19.

Ярик тяжело переступал сбившимися в кровь ногами по потрескавшейся земле. Сухая серая пыль покрывала всё тело. В замечание Фависа, с которым Ярик теперь почти не виделся, об избранности Ярослава, верилось с всё большим трудом. Ну не могут особо ценный груз держать в таких условиях, не могут! Его кожа, огрубевшая и потемневшая ещё в Лесу, приобрела темный, почти черный от загара цвет. Волосы выцвели, хотя и были теперь ниже плеч. Грязные, спутанные, хорошо хоть без блох, они превращали Ярика в настоящего дикаря.

Мозоли на подошвах ног стали ещё толще. Ещё бы, ему ведь никто обувь не выдал, а в повозке рабу ехать не положено. Вот он и тащился рядом с головной повозкой вождя, господина Дарга, который и был его хозяином. Проклятый ошейник был теперь заклят на то, чтобы убить Ярика при удалении последнего на расстояние десяти метров от фургона. Вот и приходилось брести не останавливаясь, держась за какую-то выступающую планку фургона. Единственной хорошей новостью было то, что фургон хозяина Ярика находился в голове колонны, что делало столб пыли поднимаемой при движении вполне приемлимым для дыхания. Это было ясно видно на фоне натужного кашля за спиной Ярика. Понятное дело, что это кашляли рабы. Лица возниц фургонов были закутаны, женщины и дети прятались внутри. Воины же гарцевали на своих тиррах по бокам от каравана. Охраняли. Судя по возникающим пару раз крикам и слабым вспышкам магии, на них нападали, но это ни к чему хорошему не приводило. Для нападающих, разумеется. Дарг слыл опытным вождем, и командовал хорошими воинами.

Как только Ярика забрал к себе Дарг жизнь изменилась к лучшему. Другие рабы, конечно, косились и злобно перешёптывались, но больше не приставали. Ночевал Ярослав под хозяйской повозкой (хозяйской — надо же слово-то какое поганое!) на неизменной драной подстилке. Обязанности были прежними — уборка за животными, установка шатра для господина, подготовка и поднесение в нужный момент замеченного ещё в первый раз кальяна и прочие мелочи, после выполнения которых хотелось рухнуть на землю не вставая. У вождя было на удивление мало слуг, а если точнее — один Ярик. Раньше у него было двое рабов во втором поколении (тех, что родились уже от рабов-родителей), но их убили за месяц до появления Ярослава в пограничной стычке с троллями. Примерно тогда своего раба уморил и шаман. Поэтому и молодой вождь, и старый шаман пользовались услугами рабов своих соплеменников. В конце концов, Даргу это надоело и он забрал Ярика себе, пользуясь тем, что тот был рабом на продажу и фактически его личным пленником. К тому же, Дарга очень привлекал облик дикаря, который как нельзя лучше подходил теперешнему Ярику. Иногда, по вечерам, когда караван останавливался на ночлег, хозяин приказывал уже валящемуся с ног Ярику рассказывать истории о своей жизни среди гоблинов. Но если шамана интересовали всяческие неувязки в истории молодого пленника, то Дарг вдыхал тот аромат сопричастности к тайне, запретному и страшному, что присутствовало в рассказах выходца из сердца Заар'х'дора. В эти моменты он становился похожим на мальчишку, что сидел рядом с дедом и просил рассказать про войну. И Ярик рассказывал. Не смотря на то, что сидящий перед ним человек пленил Ярослава, отдал для опытов шаману, а потом сделал своим рабом, иномирянин не чувствовал к нему никакой ненависти.

Вождь не был склонен к бессмысленной жестокости. Все его действия оказывались подчинены понятиям целесообразности и необходимости для блага племени. Конечно же он не был последователем общечеловеческих ценностей, которые пропитали культуру Земли. Он дитя своего мира и культуры: безжалостен к врагам и не раздумывая применяет пытки к пленникам (об этом Ярик узнал из чужих разговоров), но всё же он отличался от шамана. Последний, несмотря на свою большую грамотность, получал настоящее удовольствие от пыток и глумления над беззащитными существами. Представься Ярославу шанс, он убил бы шамана незадумываясь, но Дарга — только в случае необходимости. Ну подумаешь, взял в плен и поработил? Только так и можно выжить в этом мире: уступая сильному и поглощая слабого, — закон джунглей в чистом виде... Хотя сам Ярик так бы никогда не поступил.

Что ещё радовало, так это то, что у Дарга не было никаких домочадцев, если не считать дальнего родственника — то ли пятого сына второй сестры первой жены отца Дарга, то ли двоюродного племянника сестры Сохога, в этом Ярик так и не разобрался, — по имени Дукан. Он являлся возницей повозки со скарбом господина Дарга. Это был любитель дыма травы гарлун, за что постоянно получал нагоняй от хозяина. Дукан клялся бросить, терпел неделю и всё начиналось сначала. Несколько раз Дарг его даже бил, но всё было впустую...

Противный голос этого самого Дукана, затянувший какую-то бесконечную песню, прервал размышления устало бредущего раба. Эту песню Ярик за все дни их бесконечного похода слышал бесконечное число раз. Смысл её сводился к тому, что хорошо быть гордым жителем Лихоземья, пасти шестилапов, воевать с врагами рода человеческого — троллями (так, оказывается, здесь звали тарков!), бить презренных людишек из других племён и охотиться на забредающих в человеческие земли Отродий. А самое главное — это ждать, ждать своего часа, когда проснутся боги-братья и призовут своих детей к оружию. Вот тогда-то они всем и покажут. Эта краткая выжимка даёт слишком уж отдалённое представление об этой песне. Эти простые слова перемежались кошмарным количеством ругательств, описанием различных особенностей быта и уклада жизни всех врагов племени, растягивая песню на двести с лишним куплетов. Судя по всему, когда у безымянного автора не хватало слов для рифмы, он пользовался заимствованиями из чужих языков. Ни одного заимствования-неругательства не было!

Часть слов была из языка гоблинов, но большая, гораздо большая — из тролльского. Вот это был действительно язык, всем языкам язык! Таких жутких, непередаваемых и сложнопереводимых ругательств Ярику ещё не приходилось слышать нигде. Их смысл ему доходчиво объяснил всё тот же Дукан, не слишком обласканный вниманием соплеменников и с огромным удовольствием просвещавший тупого дикаря, коим он считал Ярика.

Песню прервал кашель и злобная брань, правда, уже не в качестве песни. Судя по звукам, в рот певцу залетело какое-то насекомое. Больше Дукан не пел. Не рисковал.

"И слава Богу!" — с облегчением подумалось специально отставшему Ярику.

А впереди вырастали горы Порубежья. Как понял Ярослав, караван двигался к туннелю, пробитому в этих горах. Судя по разговорам, это был единственный путь через горы. Объездных путей не было, не было и потаенных тропинок в самих горах. Правда, в последнее Ярику верилось с трудом: ну не может быть гор без козьих троп и всё тут! Единственное, что смущало, так это разговоры о каких-то Хозяевах Порубежья. Будь дело на Земле, Ярик посчитал бы, что говоря так имеется нечто фигуральное, но здесь все по другому. На своей шкуре он убеждался в этом уже неоднократно.

Протяжно заревел тянущий повозку шестилап. Зверь ещё тот — метра три в высоту, с шестью лапами, здоровенной башкой с большими глупыми глазами, покрытый длиннющей шерстью от кончика хвоста до самых ноздрей. Шестилап был травоядным тягловым животным, навроде земного верблюда. Такой же неприхотливый в еде (шестилапы питались корешками какой-то травы, которые они вечно выкапывали своими лапищами) и жутко упрямый во всём остальном. Заставить работать шестилапа мог только удар палкой-стрекалом, которую погонщики и возницы использовали постоянно. А как они воняли! Это невозможно передать никакими словами. Может для проживших с ними бок о бок людей этот запах и не был таким уж ужасным, но для Ярика это не отличалось от пытки. То ли дело верховые ящеры тирры. Умные, стремительные и смертельно опасные, передвигающиеся на двух ногах, прижав передние лапы к груди и с наездником за спиной, они завораживали взгляд своей смертельной красотой. Но ящеры были табу для рабов. Даже свободные люди — не воины — не могли близко подходить к этим животным. Воины даже убирали за этими красивыми существами сами. Тирр для воина — друг и брат, которого надо холить и лелеять.

В этот момент нога Ярика за что-то зацепилась, и он полетел вперёд, вспахивая носом пыль. Только вовремя подставленные руки спасли его от серьезных увечий.

— Ну и земля здесь! Словно в камень врезался, — потирая ушибы и щупая царапины зашептал раб. — Задери вас всех злые боги!

Последний возглас вырвался, когда он увидел, что повозка его уже обогнала. Вот-вот должна была прийти боль. Пришлось догонять, прихрамывая на ушибленную ногу. Пятки увязали в пыли на пару вершков (Ярик уже начал привык к бытовавшей здесь системе мер), но дальше натыкались на что-то твёрдое словно камень.

"Откуда в степи камни?!" — вопрос возник совершенно неожиданно.

Ярик присел на корточки и разгрёб пыль. Приходилось торопиться. Пускай повозка двигалась не слишком быстро (со скоростью пешехода), но ведь двигалась! Из-под слоя мелкой серой пыли показалась плоская твёрдая поверхность каменной плиты с какой-то каменной резьбой. Ярик поглядел на повозку — та уже приближалась к критическому барьеру. Надо спешить! Ярик яростней заработал руками, очищая рисунок. Мгновение и перед его взором открылись линии странного и неуловимо знакомого знака. Ярослав заскользил по плите глазами, впитывая мельчайшие детали. Его время уже вышло. Как предвестник боли заныла шея под ошейником, усиливаясь с каждым ударом сердца.

Всё, готово! Ярик вскочил и в несколько гигантских прыжков достиг своего места в караване. Для ускорения он получил удар стрекалом от возницы фургона, идущего сзади. Больно, мархуз подери!

Но почему этот знак так знаком? Ярик был уверен, что этот символ встретился ему впервые, но какая-та неуловимая нотка угадывалась — в форме линий, в манере их изображения. Ярик почесал в затылке — не помогло! Что же это за знак? И тут его взгляд упал на запястье правой руки. Там белели линии знака Истинного имени. Сразу же стали понятны все сомнения — казалось, что знак на камне и на руке изобразила одна и та же рука.

— Только не понятно, кому понадобилось выбивать своё собственное Истинное имя на дорожных плитах? — рассеяно прошептал озадаченный Ярослав.

После этого Ярик ещё несколько раз разгребал пыль и натыкался на плиты с выбитыми знаками. Все они различались в некоторых деталях, но общий мотив сохранялся. Правда, Ярик уже сомневался в том, что эти знаки выбиты. Уж больно ровные края линий, словно знак выдавливали в расплавленном камне, который позже застывал, сохраняя заданную форму.

— Эй ты, как там тебя! Дикарь! Живо сюда! — раздался лающий голос откуда-то сбоку.

Ну конечно, Дукану опять стало скучно! Опять будет пыжиться от осознания собственной важности и учить дикаря жизни. Ярик украдкой вздохнул и затрусил на звук.

"Только бы он не начал рассказывать об этих шестилапах, сожри их Юрга!" — надеялся раб.

Ярик подбежал к козлам, где сидел возница.

— Да господин! — эта фраза вроде звучит очень просто, но попробуй произнести её не скрежеща зубами и без ненависти в глазах.

— Давай, садись сюда! А то ты так и будешь носиться по дороге и рисковать сохранностью шкуры, которая тебе уже давно не принадлежит, — ворчливо заметил Дукан.

— Просто я споткнулся и ушиб ногу, вот и смотрел обо что это ударился.

— Угу! Понятно, — протянул последнее слово Дукан. — А я думал тебя тракт Древних Королей заинтересовал.

— Что? Но я не знал, что мы едем по дороге.

Возница скосил на него глаза:

— Да куда тебе! Ты же у нас дикарь!

С последними словами собеседник Ярика захохотал. Молодой раб уже давно заметил, что Дукан любит посмеяться, особо не заботясь — смешно это или нет.

— Ладно, слушай сюда! — отсмеявшись продолжил Дукан. — Караван идёт по тракту, которому боги знают сколько лет. Может тысяча, а может и все пять. Старики сказывают, что в древности здесь была могучее королевство, которым правили короли-маги. Это было даже до Закатной империи, представляешь?

Ярик, который не знал даже что такое Закатная империя, согласно кивнул.

— Да ничего ты не представляешь, бестолочь! Так вот, эти короли строили дороги по всему королевству, чтобы легче было двигаться купцам там или войскам. А на каждую плиту выбивалось имя великого вельможи, воина там или мага, но больше было, конечно, королей!

— А что было потом? — осторожно задал вопрос Ярослав.

— А потом началась война, после которой от некогда могучего королевства остались только Запретные земли, откуда ты пришёл, да Лихоземье, где живем все мы. Да ещё вот эта дорога.

— А куда она ведёт?

— Один конец теряется в землях Отродий, а другой упирается в Порубежные горы, где начинается туннель Хозяев.

— А кто они, Хозяева?

— Да коротышки такие, подземные жители. Наглые и заносчивые не в меру. Пользуются тем, что никто кроме них не может так с камнем работать вот и наглеют. Прорубили туннель и теперь со всех деньги дерут.

— А почему их ещё не прогнали и не отняли туннель?

Дукан аж поперхнулся:

— Да кто ж Хозяина в горах победить сможет? Великие они воины и маги первостатейные, превратили свой туннель в неприступную крепость, изрыли все горы ходами и живут припеваючи. Даже такой дубине как ты это должно быть понятно! И вообще, проваливай с моей повозки. Нечего такому дураку сидеть со мной рядом. Аж противно!

С этими словами он столкнул Ярика на землю, но его задумка извалять бесправного раба в пыли не удалась — тот успел сгруппироваться и приземлился на ноги, ничего себе не ушибив. Вознице осталось только плюнуть раздраженно и ударить ни в чем неповинного шестилапа стрекалом — до Ярика ему было не дотянуться.

— Как же, вы все великие воины, а оказывается, что есть какие-то коротышки, на которых даже мысль напасть вызывает у вас раздражение и страх, — злорадно забормотал себе под нос Ярик.

А движение продолжалось. Всё так же пылили колеса фургонов и уныло стонали шестилапы. Изредка слышались гортанные возгласы возниц и сухой треск стрекал. По бокам каравана гарцевали всадники, красуясь друг перед другом и вождём. Неотвратимо надвигались скальные пики Порубежных гор.

"Интересно, а что же это за Хозяева? Надо же, коротышки! Принцип — оплюй врага и он перестанет быть таким страшным, работает и здесь", — теперь у Ярика единственным развлечением были размышления. — "Коротышки, что работают в горах и легко могут надавать по чужим жадным рукам, достойны, по крайней мере, уважения".

Резкий свист прервал его размышления. Он повернул голову налево. Там что-то возбужденно кричал молодой воин, заставляя своего ящера пританцовывать на одном месте злобно разевая пасть. При этом всадник тряс своей саблей и указывал вверх. Ярик поднял голову и увидел высоко в небе точку. Вернее, не совсем точку, а расплывчатый силуэт высоко летящего зверя с широко распахнутыми крыльями. Что это за зверь, понять не удавалось никак, но удивляла реакция окружающих.

Вдоль всего каравана проскакал давешний молодой воин с криком: "Крылья! Крылья!" Что он имел в виду Ярик не очень-то понял, но зато поняли остальные. Караван встал. Люди высыпали их повозок наружу, в напряжённом ожидании задрав головы к небу. Охранявшие движение воины разбились на группы и распределились вдоль всего каравана. У всех были снаряженные к бою луки и тот же напряженный взгляд в небо. Даже рабы испуганно смотрели вверх. С Яриковского места были видны ополоумевшие от страха глаза и дёргающийся кадык одного раба по имени Бульб. Неведомый силуэт был явно всем знаком и его появление ничего хорошего не сулило.

Через некоторое время точка удалилась и исчезла из поля зрения. И только тут Ярик понял, какая вокруг стояла тишина. Кругом всё словно вымерло, и только с исчезновением таинственных крыльев возродилось движение. Люди зашевелились, хлопая друг друга по плечам и радостно смеясь.

"Да мы словно смерти избежали!" — удивлению Ярика не было предела.

Откуда-то сзади раздался топот когтистых лап: к голове колонны скакали всадники. Ярик оглянулся и увидел скачущего хозяина в сопровождении двоих своих помощников — Намира и Глосса. Около каждой повозки они резко осаживали тирров и что-то яростно говорили. Некоторые пытались возражать, как например, это сделал возница шамана, а потом и сам шаман, высунувшийся из повозки, но коротких рубленных фраз вождя оказывалось достаточно. Обострённый слух Ярослава подсказал ему, что речь идёт о том, чтобы в повозки посадить рабов и двигаться с максимально возможной скоростью к тоннелю. Наконец, три воина подъехали к головной повозке и остановились. Дарг что-то показал своим спутникам странными жестами, те согласно кивнули и ускакали назад. Дарг же повернулся к Дукану и не дав последнему открыть рта для вопроса скомандовал:

— Будешь гнать в два раза быстрей. Остальные, как обычно, будут равняться по нашей повозке.

— Но зверь будет возмущаться..., — растерянно забормотал Дукан. — Шестилапы ведь такие капризные.

— А мне плевать! Не сможешь выдержать темп, зарублю как Кали Альме, — неожиданно разъярился хозяин. — Ясно?!

— Да, господин!

Тут Дарг обратил внимание на Ярика:

— А ты что тут встал, мархузово семя? Живо на козлы!

Ярослав рванулся выполнять приказ. С ошейником на шее с хозяином не поспоришь.

Когда уже началось движение, и Ярик сидел рядом с Дуканом тихо как мышь, а Дарг ехал на своём чёрном тирре чуть впереди, то молодой раб спросил Дукана:

— Господин, а что произошло?

Дукан от такого вопиющего не знания даже подскочил на своём месте и ткнул стрекалом шестилапа. Тот обиженно взревел. Это заставило Дарга повернуться к ним и зло выругать. Когда хозяин отвернулся, Дукан дал Ярику звонкую затрещину. Тот мог уклониться, но не стал: по статусу не положено.

— Ты что, совсем идиот, что ли?

— Но господин, я действительно не понимаю, — подпустив в голос нотку смирения гнул свою линию Ярик.

На его счастье Дукан быстро отходил:

— Ну, значит, тебе повезло! Это был курраз со всадником. Проклятый Нолд опять направил к нам свои Крылья.

— Но ведь он нам ничего не сделал. Почему мы тогда бежим?

— Ну как дитё, честное слово, сущее дитё. Да откуда мы знаем, что там у него на уме. Может сейчас летел по делам, а на обратном пути вернётся и сожжёт весь караван. Им всё можно! Вот господин Дарг и приказал удвоить скорость, чтобы мы уже к утру были в тоннеле. Там они нас не достанут, а на той стороне крылатые всадники уже не имеют той же самой вседозволенности, что и здесь, — на этих словах Дукан немного помолчал, подумал, а затем добавил, — По крайней мере, я на это надеюсь.

На этом все расспросы Ярик прекратил. В этом коротком и очень эмоциональном рассказе было слишком много новой информации, которую следовало обдумать.

* * *

Караван перемещался с как никогда высокой скоростью. Дорога была свободна и никто не нападал: видно от взоров таинственного курраза с его седоком поспешили укрыться все, в том числе и воины враждебных племён. Несмотря на такие благоприятные для движения условия на ночь пришлось остановиться — шестилапы выбились из сил и напрочь отказывались продолжать движение. Дарг сыпля проклятиями сновал вдоль всего каравана, но ничего не мог поделать. А ведь до входа в тоннель остался всего один переход!

Поняв, что сдвинуть заупрямившихся шестилапов не удастся никакими силами, вождь приказал поставить повозки кольцом и удвоить дозоры. Племени предстояла ночь, наполненная страхом и напряжёнными ожиданиями. Воины следили за выполнением приказа вождя, запрещающим разжигать костры, и на ужин были одни холодные лепёшки: вне зависимости от того раб ты или свободный человек. Лагерь словно вымер: не кричали дети, не ругались женщины и не пели подвыпившие воины. Лишь редкое фырканье шестилапов разрывало полог мертвой тишины.

Ярик лежал на своём месте под колёсами повозки. Он был, пожалуй, единственным человеком в лагере, который оставался совершенно спокоен. И это не было связано с непониманием опасности, просто жизнь научила Ярослава здоровому фатализму: если от тебя ничего не зависит, то не суетись и займись другими делами. В этот день он чуть ли не впервые оказался почти не занят. Обычно он ставил шатёр хозяина, убирал, приносил, подносил, снова убирал и так до конца дня. Сегодня же господин Дарг запретил ставить шатры, показывая это своим примером, и все ночевали в загруженных повозках. Сам Дарг спал в повозке, где, обычно, ночевал один Дукан. Этим вечером безхозных рабов, которых гнали на продажу, просто согнали в центр огороженного повозками круга, тогда как обычно их сажали в специальный загончик с охраной, которая не давала рабам передраться. Именно в таком загоне Ярик и ночевал поначалу. Из-под своей повозки хорошо видящий в темноте Ярослав видел как такие же как и он рабы растерянно сидели на голой земле и дрожали от страха. Не приходилось сомневаться, что не будь на них подчиняющих ошейников, то они разбежались бы по степи.

Ярик мотнул головой. Как ни было заманчиво завалиться спать, но теперешняя ситуация показывает, что ему надо срочно избавляться от этого ошейника. Быть рабом и так просто невыносимо, ну а погибнуть почём зря только из-за того, что нет возможности не то что защищаться, а просто убежать — это верх глупости и неудачливости.

Ярик лёг на спину и расслабился. Его сознание привычно скользнуло в состояние Сат'тор, в которое он не заходил уже больше месяца — на это просто не было сил, ведь подпитываться от внешних источников у него не было теперь никакой возможности! Заклинания Тёмного ошейника всё также опутывали разум и отгораживали от источника Силы нерушимой стеной, но даже капля может разрушить камень, если она, конечно, будет точить его постоянно. Ярослав зачерпнул у себя толику жизненной силы и сформировал маленький щуп. Этим щупом он начал нашаривать в наложенных заклятиях мельчайшие зазоры. Вот один найден, вот другой, третий... да их много! Такое ощущение, будто заклятье — это сотни нитей, что завязли в клубке, центр которого источник Силы Ярика. Осталось понять где и что надо ослабить, за какую нить заклятия потянуть, чтобы всё плетение бессильно повисло. Задачка не из лёгких. Томительно потекли мгновения... Да чёрт возьми! Ничего не понятно. Всё так напутано, что становится даже не по себе. Так и слышится ехидный вопрос внутреннего голоса: "А может быть уже пора впадать в отчаяние?!"

"Шиш тебе! Не дождёшься! Должен быть выход", — Ярик продолжал напряжённо искать решение.

Что можно тут сделать, что? Если нельзя распутать этот клубок, то как тогда быть?... А может и не надо ничего распутывать? Ведь всё что нужно Ярославу в данный момент, это доступ к собственной магии. То есть нужен канал к собственному источнику, который сокрыт в середине этого клубка. Отсюда всего-то и нужно, что построить этот канал, потихоньку раздвигая и ослабляя встающие на пути нити магического плетения. А для этого должно хватить жизненных сил. Во всяком случае, Ярик на это надеялся.

Тонкий щуп уткнулся в сплетение двух нитей заклинания. Они не сдвинулись. А если добавить сил и изменить щуп на бур?... Так, где ввинчиваясь, а где проползая, Ярик прошёл через сплетение двух нитей, сформировав мельчайший канал. На большее сил уже не хватало. Продвигаться придётся действительно крохотными шажками, по каплям пробивая путь к вожделенной свободе. Но, как известно, дорогу осилит идущий. Пусть на это уйдут месяцы кропотливой и напряжённой работы, пусть! Но теперь Ярослав знал, что свобода возможна. У него появилась надежда, а это уже многое значит. Теперь его грядущая свобода снова была в его руках и зависела только от него самого. Главное, дожить до своего грядущего освобождения.

Ярослав вышел из состояния Сат'тор и только чудом не застонал. Сначала ему показалось, что на него сел шестилап — такая удушающая тяжесть сковала его тело.

— Ч-чч-чёрт! Мархуз вас вв-в-сех задери. Что за ерунда? — губы отказывались повиноваться.

Складывалось ощущение, что Ярослав проработал в поле без перерывов на обед и сон несколько месяцев — такая иссушающая слабость сковала его члены. И сразу же догадка молнией пронзила Ярика — за всё надо платить. Силы, потраченные на ослабление заклятий подчинения, он забрал у организма, которому неоткуда было их восполнить. Если манипулировать жизненной силой совсем уж без оглядки, то можно было однажды и не встать. Судя по всему путь к свободе окажется ещё более длинным, чем Ярику показалось поначалу.

Дико хотелось спать. Раздосадованный Ярик не имел даже сил на то, чтобы выругаться от души. Эмоции оказались притуплены, накатывала апатия. И Ярик решил ей не сопротивляться. "Будем надеяться, что организм лучше знает, что ему нужно", — подумал человек и словно в омут на реке Костяная провалился в сон.

* * *

Ярик стоял на горе. Внизу раскинулась знакомая картина колышущегося зелёного моря леса, перерастающего в море голубое. Стояла звенящая тишина. По сторонам виднелись горы... Очень знакомая картина! Осенённый внезапной догадкой, Ярик оглянулся и увидел силуэт грозящей небу горы.

"Вот и вернулось всё на круги своя!" — состояние Ярика можно было сравнить с паническим.

Он же совершенно точно помнил, как после своих манипуляций с опутавшим его заклятием, крепко заснул. И вот, на тебе! Тут Ярослав понял, что смотрит он как-то неправильно, необычно. Высота, всё дело в высоте! Он привык смотреть с высоты своего роста в один метр восемьдесят шесть сантиметров, а тут до земли все пять. Да и вообще, где его руки, ноги и прочие части тела? Никак его сознание опять покинуло пределы бренного тела и неведомыми ветрами залетело на эту проклятую гору? Но нет, в прошлый раз ощущения выхода из тела были совершенно иными. Сейчас казалось, что Ярик смотрит в зеркало, которое услужливо поворачивало показываемое им изображение, подстраиваясь под желания хозяина.

— Бред какой-то! — сплюнул Ярослав. Вернее, попытался сплюнуть, но за отсутствием тела не получилось и это.

А в это время Ярик завис чуть в стороне от злополучной площадки, где его так настойчиво пытались принести в жертву неведомым силам. Там всё осталось почти без изменений: всё тот же потрескавшийся чёрный скальный камень, серая пыль кругом и туша мёртвого дракона. Хотя нет, дракон как раз изменился. Туши теперь не было, остался один полуразвалившийся костяк, обтянутый прорвавшейся в нескольких местах шкурой. Казалось, что этому скелету дракона уже несколько столетий.

"Ну, дохлый дракон, и что дальше?" — опять вылез внутренний голос.

Словно в ответ на его реплику по трещинам скалы, на которой проходил обряд и куда, как помнил Ярик, стекала кровь дракона, зазмеились голубоватые молнии. Что-то неправильное происходило на глазах наблюдающего человека. Что-то очень неправильное. Вот молний стало больше, потом ещё и ещё. Вот уже целый потрескивающий ковёр покрывает всю поверхность скалы вокруг останков Рошага. Словно дойдя до какого-то предела из этого ковра начали вырастать энергетические шары. Это выглядело довольно красиво. Вот на потрескивающем и колышущемся поле появилась словно бы капля, вот она чуть подросла, набралась силы, вокруг появились ещё капли. Последние также налились силой и словно крупинки железной пыли к магниту, устремились к первой крупной капле. Мгновение, и они слились в единый шар, размером с добрый орех. А процесс не останавливается, и вот уже появился шар в голову взрослого мужчины. Шипящий, пышущий злой мощью он устремляется в сторону неподвижных костей. А на странном ковре растут новые шары! И вот уже их вереницы летят в кости дракона... и впитываются в эти мёртвые останки. Так губка впитывает воду: капля падает на пористую поверхность и словно всасывается внутрь.

Дрожь побежала по костяку. Слышался треск встающих на свои места костей, шорох рассыпающейся пылью кожи. Прошли какие-то мгновения и перед взором Ярослава открылся сверкающий ослепительной белизной, идеально целый костяк дракона. Шары перестали лететь, исчез и ковёр из молний, но движение продолжалось. Теперь казалось, что кости дракона впитывали в себя саму плоть скалы. Куда исчезли трещины и пыль? Теперь чёрный камень превратился в ещё более чёрную лужу тьмы, которая словно пожарной помпой засасывалась в сами кости того, что раньше было драконом. И сверкающая белизна начала сменяться каким-то неопределённым, грязно-мутным серым цветом. Одновременно с этим более активно зашевелились, даже как-то поплыли и сами кости — теперь казалось, что на месте останков дракона колышется потрескивающая грязевая лужа, выбрасывающая ложноножки и разевающая вырастающие и сразу же исчезающие рты. Мерзкое зрелище!

Но и это продолжалось недолго. Первым успокоился чёрный камень — миг и колышущаяся маслянистая поверхность снова обернулась потрескавшимся камнем. Серый комок на месте тела продолжал бессмысленно колыхаться ещё какое-то время, пока что-то не произошло и движения не приобрели какую-то осмысленность, какой-то скрытый ритм. Вот проявились затянутые плёнкой силуэт головы и плеч, затем спины и... движения прекратились. Словно работа сумасшедшего скульптора застыла на вершине скалы.

Пауза затянулась. Ярик уже не мог смотреть без содрогания на эту, вызывающую необъяснимое чувство гадливости, фигуру. И в этот момент со скрывавшегося под серой плёнкой существа словно сдёрнули полог. Плёнка прорвалась как гнойник и явила на свет своё содержимое. Перед Яриком застыла фигура необъяснимого существа, родившегося из мёртвого остова. Судя по всему, то, что раньше было костями дракона переродилось в ЭТО. Кошмарная шипастая голова с выступающими из верхней челюсти тридцатисантиметровыми клыками, огромные пустые провалы глазниц; короткое, но очень плотное туловище с четырьмя толстыми когтистыми лапами; длинный костяной хвост с навершием в виде маленькой головы и какие-то два словно бы свёртка из мелких костей за плечами.

Ярик поцокал языком. Полная ирреальность происходящего сказывалась на восприятии. Вместо чувства страха, возникло ощущение брезгливости по отношению к столь мерзкому творению, насилующему самим фактом своего существования понятия красоты и изящества. И тут произошло нечто ужасное — в это недвижимую статую, творение извращённого, больного разума словно вдохнули жизнь. Дрогнули плечи, шевельнулся хвост, застучали костяшки в "мешках" за плечами и начала поворачиваться голова. В это время все чувства Ярослава были устремлены к одному месту — к пустым провалам глазниц. Там, в их тёмных глубинах, зарождалась жизнь. Искры тёмного огня раздувались, превращаясь в брызжущие тьмой омуты, готовые затянуть неосторожную душу в самые бездны ада. Недвижимая статуя ожила.

Ярослав отшатнулся. Глаза неведомой твари смотрели прямо на него. Раздалось шипение, мешки за плечами развернулись в пучки полутораметровых щупалец с тёмными когтями-ятаганами на каждом. Хотелось сравнить её с таким любимым образом писателей, как машина смерти. Но почему машина? Любая машина, аппарат, есть плод, акт творения человеческого гения, но как бы ни было продумано людское создание оно всегда будет нести печать незавершённости, содержать в себе возможность доработок и улучшений. Это же было совершенное существо, существо предназначенное для убийства. Да куда там предназначенное, существующее только ради одного — сеять смерть. Сама первородная тьма глядела из-за спины монстра.

Тварь встала на задние лапы и издала чудовищный полурёв-полукрик, бросая вызов всему живому. После этого в голове у Ярика раздался знакомый голос Рошага: "Я найду тебя, червь. Найду, и ты проклянёшь тот день. Жди меня, грязерождённый!"

И после этих слов мир перед глазами Ярика завертелся дикой каруселью, меняя небо и землю местами. Серая пелена накрыла его сознание.

* * *

Зверь открыл глаза: мир был полон красок и необычных запахов. Шелестела трава и шуршали ветки. Хотелось скакать и прыгать, издавая звуки удовольствия и радости. Мир прекрасен. В нём есть добыча с такой тёплой, почти горячей кровью, есть враги и битвы с ними. В нём есть пушистый-с-тёплым-и-влажным-носом, от которого пахнет молоком и парным мясом, с ним тепло и хорошо. Но зверь уже вырос и пора расставаться. Это плохо...

Но есть мир и есть зверь. И мир ждёт его. А ещё есть Большой. Он где-то далеко-далеко. Его трудно ощутить, но есть. И это просто замечательно. До него придётся долго-долго бежать, но зверь его найдёт и тогда всё будет хорошо. Будет много врагов и добычи...

Серо-стальное тело с короткой шерстью змейкой просочилось сквозь узкий вход в дупло и каплей ртути стекло на землю. Изредка задирая клиновидную головку с бусинками глаз вверх, как бы пробуя воздух, зверь помчался на восток. Конечно же он не знал, что там восток, но там находился Большой и этого было достаточно.

Глава 20

Ярик задёргал носом: что-то тёплое и очень щекотное устроилось на его носу. Это место жутко хотелось почесать, крепкими ногтями раздирая кожу. Вокруг приглушённо раздавался шум просыпающегося лагеря. Нудно ворчали шестилапы, зло шипели тирры, раздались первые голоса людей.

"Пора вставать! Негоже рабу валяться больше, чем хозяева. Нужно ещё проклятых шестилапов чистить. Они ведь за ночь небось такое устроили, сволочи...", — внутренний голос опять начал привычный нудёж.

Ярик открыл глаза и тут же их зажмурил: он лежал лицом в сторону Порубежных гор и солнце теперь светило ему прямо в глаза сквозь широкие щели в щите. Ярослав недовольно дёрнулся и вскочил, забыв где он находится. Его голова с размаху впечаталась в днище повозки. Раздался глухой удар. Изнутри раздались проклятия и угрозы. Любящий поспать Дукан лежал как раз над Яриком, и удар прервал его радужные сны. Сегодня, Ярику придётся пошустрить, если он не захочет получить небольшую трёпку. Молодой раб развязал узлы и приподнял щит, висящий между колёсами. Рабы, ночующие под повозкой служили ещё одним рубежом охраны: если бы коварный враг полез ночью через эти щиты, то он гарантированно натолкнулся бы на спящего человека, то есть рабы служили неким аналогом сигнализации. Чем дольше он здесь жил, тем больше Ярик поражался практичности этих дикарей.

Выбравшись из-под повозки человек метнулся к ящику позади повозки и достал оттуда свои орудия труда: совок, скребок и плотный мешок. С помощью первых двух он должен был в кратчайшие сроки собрать все продукты жизнедеятельности хозяйского шестилапа в этот мешок. Потом, на долгих стоянках, содержимое мешка клали под гнёт и высушивали, превращая эту гадость в сухие брикеты, которые отлично горели. А если их ещё полить из специальной бутылочки, то при горении они даже не воняли! Если Ярику не изменяла память, на Земле такие брикеты назывались кизяками (или кизяком?).

Ярослав споро наполнял мешок. Что поделаешь — сноровка. Как бы это ни было неприятно, но если выполнять такую работу месяцами, то можно достичь невиданного профессионализма.

— Профессиональный уборщик навоза с университетским образованием. Каково? — ругаясь сквозь зубы бормотал под нос всё ещё сонный Ярослав.

И в этот момент его сонливость как рукой сняло: он вспомнил вчёрашний вечер и ночные кошмары. Если подумать про возможность снятия Тёмного ошейника, то становится ясно, что это дела не одного месяца. А если вспомнить про почти смертельную усталость... придётся измыслить способ улучшения своего питания. Ярик прислушался к своему организму: есть хотелось очень и очень сильно, но отдых сделал своё дело — мышцы только самую чуточку ныли, как после сильных перегрузок.

Но вот что касается кошмаров, то тут возникает очень странная ситуация. С одной стороны, после столь иссушающей усталости могло присниться и не такое. Вон, на Земле после авральных работ над собственным дипломом какой только ерунды не снилось в течение целого месяца! Но с другой стороны, перед похищением в этот мир, Ярику тоже снились сны, и они тоже предупреждали о грядущих напастях. А уж сегодняшний сон, по реалистичности и убедительности дал бы тому сто очков вперёд. Очень мерзкий и убедительный сон.

"Ну, чего-то подобного и следовало ожидать: если нас бьют, то бьют серьёзно! Рошаг ожил. Ну надо же! Хотя от этой магии можно ожидать всего", — Ярик застыл около терпеливо стоящего в ожидании уборки шестилапа. — "И зуб на меня имеет, гадина! Я, говорит, тебя найду! Да ищи, только долго придётся, не один месяц и не два... А мне к тому времени надо будет освободиться и убраться отсюда подальше".

Где-то, на самом краю разума Ярик подивился своему спокойствию. Какой-то не такой он стал, излишне спокойный и хладнокровный что ли? Раньше было иначе. И нельзя всё это списать на постоянно преодолеваемые препятствия и борьбу за выживание, ой нельзя!

Тут вспомнился самый последний сон. Этот был вообще какой-то странный. Не то чтобы на фоне кошмара с оживлением Рошага, этот сон вообще был на редкость приятен. Добрый такой, красивый. Словно Ярик поселился в теле маленького, но смелого зверька, который только-только покинул родное дупло (гнездо?) и отправился на поиски приключений или какого-то там Большого. Такие сны бывают у детей, когда они ощущают себя персонажами мультиков и странствуют с ними по выдуманным мирам. Да вот беда, Ярик давно уже не ребёнок, да и не было налёта нереальности или выдуманности в этом сне. Слишком чёткие были мельчайшие детали, придающие сну черты реальности и свершённости. Но причём здесь он?...

— Ты, выкидыш рыкача!!! — за спиной раздался разъярённый голос Дарга и Ярика скрутила сильнейшая боль: хозяин активировал ошейник.

— Почему шестилап до сих пор ещё не вычищен, а ты тут стоишь и мечтаешь?! Как только окажемся по ту сторону гор, ты будешь наказан, — сказав последнее ледяным тоном господин Дарг развернулся и направился к своему тирру.

Ярик чертыхнулся про себя: Дарг слов на ветер никогда не бросал. И надо было ему вставать раскрыв рот, забыв о работе?! Надо ли говорить, что шестилап оказался обихожен в течение считанных минут. Никогда ещё Ярик не работал столь быстро.

А весь лагерь пришёл в движение. Люди суетились, спешили. Несколько всадников на молодых быстроногих тиррах направились в сторону гор — Дарг приказал разведать дорогу. Все суетились, спешно готовя повозки к дальнейшему движению. Обедать приходилось на ходу. Помня о своём решении лучше питаться Ярик спрятал выданную ему лепёшку с малюсеньким куском мяса за бортом повозки. Ему хорошо запомнился ещё школьный курс то ли анатомии, то ли биологии, а может и вообще — ботаники, на котором старая, ещё советской закалки учительница, говорила им, молодым оболтусам, о высочайшем уровне усвоения тщательно прожёванной пищи. Пускай это мелочь, но даже ей нельзя было пренебрегать на пути к свободе!

Создав таким образом заначку на время движения, Ярик бросился помогать Дукану впрягать шестилапа. Проклятая скотина опять упрямилась, протестующе мотая головой и притоптывая мохнатыми лапами. Наступит такая — мало не покажется!

Наконец, все подготовительные мероприятия были закончены и повозки начали трогаться с места и занимать свои строго определённые места в караване. В это время вернулись разведчики и подскакали к вождю. Выслушав доклады, Дарг махнул рукой, разрешая движение, и тронул коленями бока своего тирра. Движение началось.

* * *

Повозки шли уже много часов. Горы заполонили собой практически всё небо, что несказанно радовало Дукана. По его немногочисленным репликам, Ярик понял, что тоннель уже близко.

Через какое-то время караван сменил направление движения. Теперь они двигались на юг, вдоль подножия изрезанной трещинами скалы. Воины зорко высматривали врага, причём большинство из них ожидало нападения даже не с неба, а с гор. У Ярика так и чесался язык спросить, часто ли нападают мифические Хозяева на проходящие караваны, но сдержался — не положено!

Так двигались ещё пару часов. У Ярика появилось стойкое ощущение чужого взгляда. Словно иголочки покалывают в затылке, но никого видно не было. Чувство опасности молчало. Судя по всему что-то такое же чувствовал и проклятый шаман. Он высунулся из повозки и жестами подозвал едущего недалеко молодого воина. Тот внимательно выслушал старого шамана и стрелой понёсся куда-то в конец колонны. Вскоре он появился вместе с вождём. Тот поехал рядом с повозкой и внимательно выслушал шамана, кивнул головой. Во время разговора оба то и дело бросали взгляды на горы слева. То же что и Ярик, судя по всему заметили и остальные люди. Над караваном повисло напряжённое молчание. Повозки подтянулись поближе друг к другу. Это всё напоминало стадо овец, сбившееся в кучу при появлении волка. Что-то шло не так.

Но тут Повозка въехала в какое-то ущелье и взору Ярика открылось потрясающей силы зрелище. По бокам ущелья, стояли гигантские статуи таких знакомых Ярику существ: ящерочеловека и ящерокентавра. Гигантские, это значит они действительно были гигантскими: никак не меньше полусотни саженей в высоту, словно каждая из них была высечена из целой скалы. Почти не тронутые временем, они оказывали внушительное зрелище, буквально подавляя суровым величием искусно обработанного камня. Куда там земному сфинксу!

В отличие от уже знакомой Ярику скульптурной композиции, здесь эти существа не были изображены врагами. Более того, они явно делали одно дело — охраняли вход в долину. Величественная осанка, пронзительный взор, проникающий в самую душу, — всё это просто ошеломляло, заставляя восхищаться невиданным мастерством древних резчиков и камнетёсов. Казалось, что взгляды каменных фигур сурово вопрошают у тебя: "Имеешь ли ты право ступать по этой земле? Не замыслил ли зла?"

Ярик тряхнул длинными спутанными волосами, сгоняя наваждение. Древние строители обладали гораздо большим талантом, чем сотня земных церетели!

Пока он любовался, раскрыв рот, зрелищем двух статуй, вперёд выдвинулся небольшой отряд воинов, посланных вождём. Сам караван застыл в ожидании. Дарг остался у головной повозки, и теперь он задумчиво теребил шнур на рукояти своей сабли, пристально всматриваясь вслед ушедшему отряду. Оставшиеся всадники обшаривали окружающие скалы, держа наготове луки. Повисла напряжённая тишина. Чувство чужого взгляда не проходило.

Ярик как и все шарил взглядом вокруг: пускай он и раб, но жить хотелось очень и очень сильно, а если поверить россказням рабов о том, что гибель хозяина корда с Тёмным ошейником ведёт к неумолимой смерти последнего... В данный момент Ярик очень сильно дорожил жизнью господина Дарга.

Тут его взгляд зацепился за дорогу. Да, именно дооргу! Настоящую, мощёную каменными плитами, дорогу. Петляющий по долине с каменными стражами путь содержался в идеальном состоянии. На нём не было ни пылинки, словно его каждый день подметали заботливые руки неведомых хозяев. Вот именно, Хозяев! Уж не их ли здесь начинаются владения!?

Ярослав несколько повнимательней пригляделся к дороге: да, плиты были подобны тем, что он откопал в пыли. Вся же дорога сильно отличалась от той, что вела от горы, на которой Ярик впервые появился в этом мире. Эта была более торжественной что ли? Словно её строители задались целью явить всему свету свою власть и могущество. Ничего не скажешь, им это удалось. Истинная Дорога Королей!

Его раздумья прервал тихий ропот, волной прокатившийся по застывшему каравану. Отряд возвращался назад. Судя по их внешнему виду, они несли добрые вести. Головной всадник, оказвашийся Намиром — помощником Дарга, прокричал вождю:

— Мой вождь! Хозяева требуют повышения платы за проход впятеро!

При этих словах лицо Дарга залила мертвенная бледность. Как уже знал Ярик это было свидетельством крайней степени ярости.

— И как они это пытаются объяснить? — холод в голосе молодого вождя мог заморозить пламя в костре.

Намир, гораздо более старший и повидавший всякое на своём веку воин, судорожно сглотнул. Нет, умом он понимал, что ярость вождя направлена не против него лично, но вот с чувствами ничего не мог поделать. Но страх в нём граничил с восхищением — молодой Дарг был истинным сыном своего отца, великого Сохога. Столь же неукротимый, умеющий повелевать, прирождённый вождь. Именно он был достоен стать наследником, а не этот ублюдочный Теорн.

— Они говорят, что над степью рыщут Крылья....

— Ну и что?! Ведь Хозяева вроде как ненавидят курразов и их всадников? Или за несколько месяцев нашего кочевья что-то изменилось?!— Говорили даже что-то о многовековой кровной вражде. Некоторые даже осмеливались говорить о тысячелетиях вражды, — сарказм в голосе Дарга разил наповал.

— Они сказали, что Каменным Чертогам Порубежья не с руки ссориться с хозяевами Крыльев, поэтому они и пытаются хоть как-то оправдать риск пропуска каравана!

— Не вижу связи между нами и Крыльями!

— Тот, с кем я разговаривал, велел передать, что им не известно кого именно ищут Крылья, а потому риск пропустить объект их поисков слишком велик....

— Всё, ясно, можешь не продолжать. Они просто решили под шумок заработать, как делали это и раньше. Небось, сказали, что если цена слишком высока, то можем подождать недельку другую у входа в долину?

— Да, мой вождь. Карлик ещё посоветовал поискать кружной путь.

— Вот ведь змей ползучий! — Дарг зло дёрнул своего тирра за повод, на что тот яростно зашипел и повернул голову к хозяину, зло скаля зубы... за что и получил по морде затянутым в кожу кулаком. — Ладно, двигаем! Получит он свою прибавку.

Дарг привстал в седле и махнул каравану рукой, чтобы возобновилось движение. Сам же во главе отряда неспешно двинулся впереди. Ярик повернулся к Дукану:

— Господин, а разве нельзя было поторговаться с этими хозяевами? Ведь можно сбить цену...

Протянув последние слова Ярик внутренне напрягся, ожидая затрещины от щедрого на эти подарки Дукана, но, как ни странно, тот воспринял вопрос спокойно. Цыкнув сквозь зубы и ткнув стрекалом многострадального шестилапа (похоже, что Дукан срывал на нём злость постоянно), он ответил:

— Да невозможно с ними спорить! Упрутся, что шестилапы во время гона, и всё тут. Только цену выше поднимут. Ууу, кровососы поганые!

* * *

Караван двигался по дороге в долине, которую правильнее называть ущельем, вот уже около часа. Дорога петляла среди скал и буйной растительности, скрывавших то, что таится за поворотом. Это несколько настораживало Ярика, так как отряд посланный на переговоры обернулся едва ли минут за тридцать. Даже высокой скоростью бега верховых тирров нельзя было объяснить столь короткое время. Так что, либо они не доезжали до входа в тоннель, либо пространство вытворяет здесь странные штуки.

Наконец, завернув за один из бесчисленных поворотов, перед людьми открылся тупик. Да, именно тупик. Дорога упиралась прямо в плоскую, уходящую к небесам скалу. На ней был выбит громадный прямоугольник, заполненный сценами из жизни мелких человечков с длинными бородами. Здесь они сражались, долбили камень, что-то ковали и снова сражались. Прямоугольник был саженей десять в ширину (чуть шире дороги) и десяти в высоту. Но вот входа в тоннель отсутствовал!

"Мда, похоже нас всех сейчас будут резать!" — злорадно захихикал внутренний голос.

Но он ошибся. Люди из каравана воспринимали всё совершенно равнодушно. Караван спокойно продолжал движение, и замер только саженях в пятнадцати перед скалой.

Поначалу ничего не происходило, но вот Ярик ощутил лёгкий ветерок магии, слабая дрожь пробежала по скале и чёткие, прямые линии прорезали изукрашенный рисунками камень. Линии как раз и обозначали ворота. Вот раздался слабый шорох трущихся друг о дружку камней, и каменные врата широко распахнулись, раскрывая тёмный зёв тоннеля. Слабо потянуло холодом. Ярослав, отвлёкшийся на процесс открытия врат, не заметил откуда выступили двое низкорослых Хозяев. Молодой раб невольно сравнил их с изображёнными на камне: похожи, сильно похожи. Такие же бородатые, с грубыми, словно вырубленными в камне чертами лица, мускулистыми руками и хитрющими глазками. И самое главное, вполне человекообразные!

Будучи ростом не выше двух аршинов они не производили впечатления несчастных, обиженных судьбой созданий. Перед Яриком (а точнее, перед Даргом, Ярик, как-никак раб!) стояли сильные воины и пронырливые торговцы, если сопоставить их жадные, ощупывающие глаза и повод, по которому эти карлики облегчили карманы прибывших людей на кругленькую сумму.

Разговоров между прибывшими людьми и Хозяевами не было. Встреча происходила в полном молчании. Дарг передал скалящемуся в наглой усмешке коротышке пять кожаных, позвякивающих мешочков, тот их принял, и всё, высокая встреча окончена. Коротышки прошли внутрь и растворились в тенях, а головной отряд вместе с вождём первым вступил под своды тоннеля. Остальной караван потянулся за ними.

Ярик не удержался и оглянулся назад. Там, за спиной, оставалась ещё одна страница его жизни в этом мире. Лес и степь, наполненные дикостью и первобытными опасностями остались позади. Впереди его ждали города с их цивилизацией, культурой и своими проблемами. А пока, хотелось просто посмотреть назад. Пусть можно было увидеть только поворот и горы...

— А ну хорош башкой вертеть! Не то, глядишь, отвалится..., — голос повеселевшего Дукана, размахивающего стрекалом, развеял торжественность момента. — Пшёл, мохнозадый! Пшёл!