| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Ваше Императорское Высочество, вы встревожены! Его Императорское Высочество снова допустил грубость? — голос у тезки оказался приятным. Девушка подошла мелкими шажками и взяла ледяные руки Екатерины, участливо делясь теплом и стремясь заглянуть ей в глаза. Говорила тезка на французском.
— Он бросил в меня яблоком, обозвал дурой и сумасшедшей, — тихо и медленно, выговаривая слова, прошептала Екатерина, внутренне дрожа от ужаса — скандалист, называемый ее мужем, оказался не просто богатым мужиком, а каким-то высочеством с приставкой 'императорский', к тому же пришлось перейти на язык, выбранный собеседницей, — Он объявил, что скоро разведется со мною.
— Какой ужас! — вскрикнула Романовна, всплеснув красивыми руками, и испуганно прикрыла пальчиками рот, — При принцах и послах?
Вопрос смутил Екатерину, и она лишь кивнула, понимая, что после такого происшествия явно обречена на что-то весьма нехорошее. Но она же не виновата! Она только... Что собственно произошло? Она только появилась в чьей-то чужой жизни и будет нести наказание, потому что вовремя не отреагировала, как должна, как следовало.
— Он еще при всех страстно поцеловал руку какой-то толстухе в бордовом платье...
— Ну, Лизка-дрянь! Косы бы ей повыдергать! — вырвалось у новой подружки совсем как-то по-современному, очень привычно. Екатерина прыснула по-русски:
— Парик не забудь стянуть!
— Ваше Императорское Высочество, — тезка продолжила разговор на французском. Предварительно убедившись, что никого кроме них в комнате нет: выглянула в смежную, и зашептала: — Нельзя более медлить! Пора решиться! Все готово!
Екатерина от неожиданности попыталась примоститься хотя бы на край диванчика, но ей мешал каркас платья, что уже начинало раздражать. Тезка подскочила и ловко устроила подругу, подняв обручи сзади.
— Что Вы хотите сказать? — выдержав паузу, Екатерина, не притворяясь, продемонстрировала полное непонимание, очень рассчитывая получить информацию о происходящем.
Тезка поерзала на диване, распихивая подушки, еще разок оглянулась и ответила:
— Переворот! Все готово: знать вас любит, Сенат, Синод, канцлер — ждут только сигнала! Лучшего случая не будет: государь отправляется воевать с Данией за свою, никому не нужную Голштинию! И это после заключения позорного мира с Пруссией! Он совершает ошибку за ошибкой, настраивая всех против себя! Ваши подданные полны возмущения! Решайтесь! После слов Его Императорского Высочества Вам грозит реальное заточение в камере Шлиссельбургской крепости, в соседней камере с Иоанном Антоновичем или монастырь! Я не удивлюсь, если завтра же поутру у дверей поставят стражу!
'Муженек кого-то уже посадил? Круто! Как у них тут все жестко. Кто этот несчастный Иван Антонович?! Хотя, какое мне дело до него: я кто? Какой переворот? Бунт? Пруссия, Гол-Голштиния, а это где? Отправляется в непонятную страну? Да пусть отправляется! Не очень-то и страдать буду — мерзкий тип!'
— Ах... — новость оглушила Екатерину, в истории она была слаба, в географии тоже, но, где находится крепость, знала — Санкт-Петербург!/1 Вот куда ее занесло из родной Москвы... Теперь бы вспомнить судьбу-злодейку кем она стала! Но белое пятно знаний не спешило снимать покрывало тайны, а ехидненько так посмеивалось.
— До утра время еще есть, но, может, я и не права? Друг мой, Екатерина Алексеевна, молю: вспомните, как мы мечтали об этом! Сколько великих и славных дел сможем совершить! Не сидите, сложив белы рученьки, не позволяйте деспоту лишить Россию единственной надежды — Вас! — горячо зашептала тезка, сползая с дивана на колени перед Екатериной, напугав ту еще больше. Но Катя Веточкина наконец-то услышала свое новое имя! С одной стороны это было таким счастьем, но с другой весьма пугало.
'Хоть имя осталось, и отчество! Фу-у-ух! Я — Екатерина'
— Екатерина Романовна, — совершенно забыв титул тезки, да собственно и не зная, как к ней еще можно обратиться, Екатерина решила рискнуть, — Я должна подумать. Это нелегкое решение! Ввергнуть страну в революцию...
— Какая революция?! Вспомните — Елизавете Петровне удалось в одну ночь взойти на трон, и вы сможете!
'Еще одно имя! Какой трон?!'
Екатерина не отвечала жарким призывам тезки. Она смотрела на горящую свечу в золотом подсвечнике. Прозвучавшее отчество 'Петровна' разбудило память и позволило предположить, что это всем известный Петр I. Кажется, в его времена брили бороды, а вот женщин заковали в эти дикие корсеты и заставили всех носить смешные огромные прически — целые скворечники. Расстраивала собственная дремучесть, но ведь она — Екатерина Веточкина и представить не могла, что столкнется с загадочной ситуацией! Что случай занесет ее в непонятное время.
'Елизавета Петровна, если предположить по отчеству, что она — дочь Петра I, то я не его жена, потому что взрослая девочка трон уже заняла, получается данное время позже. Остается... Нет, не может быть!'
Очень хотелось остаться одной.
— Я должна подумать! — твердо произнесла Екатерина и встала.
Тезка поднялась следом, сделала глубокий реверанс, изящно и красиво, почти распластавшись на юбках:
— Разумеется, Ваше Императорское Высочество! Я приду утром, как всегда! — Екатерина Романовна направилась к выходу, а Екатерина готова была радостно вздохнуть, но проклятый корсет в очередной раз не позволил.
* * *
1/ автору известно, что Шлиссельбургская крепость находится не в Петербурге, который ошибочно назвала героиня, а в городе Шлиссельбург.
Из приятного в новой жизни были: услужливое высвобождение из ненавистного корсета и неудобного колокола-каркаса для юбок. Екатерина даже удостоила последний внимательному осмотру, потрогала, покрутила, попыталась согнуть — не получилось. Словом, познакомилась.
Служанка удалилась, оставив Катю сидеть на большой кровати.
'Что же делать? Невообразимым путем я очутилась где-то. Здесь русские, говорят на французском, носят старинные платья. Страшно что-то сказать, что-то сделать неправильно. Я практически ничего не знаю об этом времени. Меня принимают за Екатерину. Почему? Похожа? А что я знаю о ней? Стала императрицей. Имела мужа-урода, тот самый, который кричал за столом. А я-то здесь зачем? Как же страшно!' — Екатерина оглядела комнату: стены выступали из мрака, в углу пробивался слабый огонек. Катя поднялась и прошла туда. Огонек оказался лампадой, что освещала строгие лики икон. В сердце, полном страха, зародилось тепло. Оно постепенно окутывало Катю, разглядывающую образа.
— Господи! Мне не к кому обратиться, я не понимаю, куда попала и зачем! Ты — высший разум, помоги, не дай погибнуть в чужом краю, направь меня, Господи! — непроизвольно зашептала Катя, обращаясь к каждой иконе, утирая слезы. Так она простояла некоторое время, пока ноги не стали подмерзать — пол был холодным. Подавив тяжкий вздох, Катя подошла и присела на краешек кровати. Смятение и страх немного поутихли. Волшебных потусторонних голосов она не слышала. Нужно было выкручиваться самой.
Ей захотелось посмотреть на себя новую, она пошла на поиски. Зеркало обнаружила в другой комнате.
— Та-ак. Волосы короче, чем были мои, ветром что ли отстригли. Талия? Всегда мечтала такую! Грудь — моя ж ты красавица! — настроение немного улучшилось, — Попа? Ну нет, фу-у-у, — Екатерина крутилась, обтягивая рубашкой поочередно части тела, — Я столько сил потратила, сгоняя ненужные жиры! Ножки? М-м, никому не признаюсь, но стали стройнее. Спасибо! А вот лицо. Нос вроде бы мой, только...нет мой. Не могли греческий подарить? Как бонус за неудобства? Глаза синие, ярче, или свет так падает, однозначно — ярче, лоб высокий. О-ох! Ума б еще добавили, раскрутилась! Нужно документы, газеты искать, чтобы понять куда попала и что ждет меня!
И Екатерина кинулась к ближайшему невысокому шкафу с многочисленными ящиками, не любопытства ради, а познания себя новой. Лихорадочно открывала и закрывала отделения, но ничего кроме драгоценностей, бантов, шпилек, булавок не нашла...
'Но где-то же должны быть какие-нибудь бумаги! Господи, не оставь, помоги мне, пожалуйста!' — взмолилась Екатерина, — 'Дай мне хоть что-то, чтобы понять все это!'
Не найдя ничего путного, она направилась в соседнюю комнату, потом вернулась, прихватила с собой свечи, которые непривычно было таскать с собою.
'Только бы не сделать пожар!'
Помещение одновременно напоминало библиотеку и кабинет огромным столом с аккуратно сложенными стопками бумаг, длинными стеллажами книг вдоль двух стен. В кресле, стоящем в углу, лежало вязание, в высоких вазах — стояли букеты роз.
'Какой же ты была, 'Ваше Императорское Высочество'? И не выговорить сразу, с непривычки! Чего ты хотела на самом деле? За что тебя решил бросить муж? Хотя, с таким козлом я б жить не стала!' — Екатерина старательно рассматривала и читала каждый листок на столе своей предшественницы, порою с трудом разбирая витиеватые росчерки пера и французский язык, который смущал незнакомыми формами и оборотами. В бумагах мелькали фамилии, которые она прокручивала в памяти, но та услужливо, немного с насмешкой, отвечала: 'Не знаю! Не помню!'.
Золоченые корешки книг напугали многочисленностью — вытащив несколько томов, Катя убедилась — предшественница читала их, а значит, была весьма образованной интеллектуалкой, не чета ей Катя Веточкина.
Ой, не чета!
Прочесть не проблема, но незнакомый шрифт в неровном освещении сливался в арабскую вязь. А при ближайшем рассмотрении, старательном и настойчивом переводе с французского языка загрузил непривычными оборотами и выражениями по самую макушку. Екатерина осязаемо ощутила, как волосы у самых корней встали дыбом и зашевелились.
'Засада... три раза читать одно предложение, чтобы понять смысл'
За плечами-то всего медучилище и школа, немного прочитанных романов (нет бы исторических, так экзотики хотелось — эльфики и гномики интересовали), дамские журналы, сайты интернета. Ведь как водится: мужчины умных не любят — аксиома, так было во все времена. По мнению Алены, нужно быть красивой, или уметь ею быть, хитро-мудрой, активной. Тогда все будет 'ок'. Катя конечно не следовала утверждениям подруги: это Аленино кредо. Но некоторые жизненные ситуации, иногда подтверждали ее мысль.
'Какое из меня высочество?!. Что же делать?! Не хочу в крепость!' — расстроилась в конец Катя, — 'Из всех достоинств — средненькое знание французского языка! А они вон как чешут на нем, я едва успеваю дотумкать, как отвечать пора. Торможу!'
Бросив пачку бумаг на стол, Катя Веточкина совсем опечалилась, к тому ж в памяти возникла наглая морда любимого кота, и так захотелось домой, что слезы закапали.
— Ваше Императорское Высочество, что-то ищите, помочь? — в дверях стояла ее помощница в смешном кружевном чепчике, рубашке до пят и платком на плечах.
— Мне нужны газеты. Свежие газеты!
— Так я ж на прошлой неделе убрала все! Не печальтесь, сейчас принесу! — служанка растаяла в темном проеме двери. Вернулась она с пачкой, которую Екатерина, на первый взгляд, никак не могла бы назвать газетами.
— Спасибо, ступайте спать!
А сама склонилась, в одной руке свечу держа, а другой пальцем водя — в поиске даты.
— Не фига-се! — не скрыла эмоции Екатерина, когда обнаружила ее, — Тысяча семьсот шестьдесят второй год! Ну, нашла, определила, неделя-две ничего не меняют, и что мне с этой инфой теперь делать? Я ничего не знаю об этом времени! Будить служанку не буду. Завтра попрошу принести старые газеты, нужно же как-то понять, что в мире происходит. Пойду я спать, а вдруг дома проснусь!'
На удивление Катя спала спокойно и проснулась там, где и уснула, на кровати огромных размеров, под балдахином. Открыв глаза, она позволила себе полюбоваться вырезанным по дереву и раскрашенным цветами куполом, прислушалась к шорохам и тихим шагам в соседней комнате и начала размышлять, нежась под легким теплым одеялом.
'По всему выходит я — принцесса, королевна. У меня есть муж — полный негодяй и урод, который желает развода. Плохо, но я не знаю, что делают с королевишнами после этого. Явно не отпускают в Париж или Лондон. Имеется, вроде бы, подруга-тезка, которая уговаривает сделать революцию. И нет никого, кто б смог мне объяснить, как ее делать-то?! Да и нужно ли? Если буду сидеть послушной девочкой — лохушка, ведь запрут где-нибудь или убьют, люди ж куда-то пропадают и их никогда не находят. Если послушаюсь тезку, тут пятьдесят на пятьдесят: могу выжить, а могут и башку снести. В свою жизнь я не вернулась, значит, нужно крутиться здесь. Родители будут искать, волноваться начнут. Алена панику устроит, хотя любой ее поход в кино заканчивался новым знакомством, если повезет, месяца два она мне не позвонит и искать не будет... Жалеть о прошлом, а о чем? Нет! Что мне известно о другой Екатерине, не жене Петра I? Каша какая-то, ничего конкретного. Имела мужа-урода, заговор готовила, не дура была, а я что — хуже? Попробуем подвести итоги: я хочу жить! И такой шанс — пережить приключение не упущу! Можно послушать тезку Романовну, довериться ей, но тогда не думать о последствиях, приложить все силы и изворотливость. Второй вариант — муж, все ж готовый, законный супруг, не бедняк, с титулом, обеспеченный, упускать не стоит. Нужно подумать!..'
— Ваше Императорское Высочество, изволите одеваться? — раздался голос из-за полога, Катерина вздрогнула от неожиданности.
'Решение принято! Вперед, Твое Авантюрное Высочество! Тебя ждут великие дела!' — подбодрила себя Екатерина.
— Да, изволю! Екатерина Романовна пришла?
— Ваше Императорское Высочество, еще ночью у Ваших дверей поставлен караул, никого не впускают и не выпускают, — склонилась служанка, — Приказ Его Императорского Высочества.
Екатерина спрыгнула с высокой кровати, осмотрительно подобрав полы длинной ночной рубашки, тряхнула широкими рукавами с необыкновенно красивой отделкой кружевами, полюбовалась — таких витиеватых до этого времени не видела. Днем они смотрелись великолепно. Поморщила нос — рубашке давно пора побывать в стирке.
— Вот как? Весьма ожидаемо! — улыбнулась Катя Веточкина и с удивлением воззрилась на стоящий табурет, на нем таз и кувшин, что держала в руках служанка.
'Н-да... начинаем осваивать блага местной цивилизации'
Лишенная ежедневного удовольствия принимать душ, привычной чистке зубов (здесь ей подали какую-то палочку), она вздохнула, убедив себя, что в туристических походах и не такие неудобства переживала, а приключение долго не продлится, можно и потерпеть. Екатерина занялась одеванием, а потом примеркой украшений, любуясь на себя в зеркало.
'Арест? Замечательно! Если заговор реален, то смелые революционеры узнают, где меня заперли и займутся освобождением. Если нет никаких недовольных, а слова тезки обман и провокация, сыграем роль послушной жены. Уж муж должен явиться и объявить о своем решении, а тут-то мы не будем ломаться, вспомним уроки Кама сутры! Небось, толстуха-Лизка ее не читала, а я покажу такую гимнастику, что муженек сразу выкинет соперницу из головы! А пока, порадуюсь и наслажусь богатством, когда еще время будет! Потом почитаю бумаги... Нужно и книги полистать, мало ли что в них окажется'
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
