Большая и грязная любовь

— Доброе утро! — блондинка в строгом костюме лучезарно улыбнулась. Причём не только горе, но и мне. Потом выложила на стойку худенькую стопку документов.

Почему я взяла эти бумаги? Понятия не имею! Но никто не возражал...

Зеленоглазый переместил свою руку на талию, приобнял самым что ни на есть привычным образом, и повёл дальше. Миновав ещё один ресепшн, возле которого располагались диванчики для посетителей, мы вошли в просторный кабинет.

Противоположная стена была полностью стеклянной. В глубине кабинета стоял массивный стол, явно хозяину сей обители принадлежащий. Чуть в стороне — ещё один, поменьше и покомпактней. Во всевозможные экстрасенсорные гадости никогда не верила, но чувство узнавания было столь сильным, столь реальным... Второй стол — мой. Зуб даю!

Справа от нас обнаружился диван, пара кресел и журнальный столик. Рядом барный шкаф. Слева заметила ещё одну дверь, и я точно знала — там ванная комната. Не санузел, а именно полноценная ванная комната с ну о-очень большой душевой кабиной.

Не успела я изумиться, как дверной замок щёлкнул. Худенькая стопка документов была изъята из моих пальцев и небрежно отброшена. Листки разлетелись и плавно осели на тёмный паркет, а я оказалась прижата к деревянной створке двери.

— Кри-ис...

Желания и намерения зеленоглазого не только осознала, но и почувствовала. Они были, мягко говоря, внушительными.

— Кри-ис... — снова прошептал зеленоглазый и прильнул к губам.

Отвернуться не успела, поэтому пришлось притвориться замороженной рыбой и дождаться, когда гора осознает, что поцелуй односторонний.

— Кри-ис, — в голосе незнакомца появились нотки обиды. — Кри-ис...

А потом его нога протиснулась между моих коленок и... в общем, надо что-то делать, пока не поздно.

— Я не могу!

Брюнет замер, заглянул в глаза.

— У меня... э... — нет, сказать незнакомому мужчине, что у меня критические дни — стыдно. Даже с учётом того, что дни вымышленные. Другие аргументы не столь весомы, но придётся рискнуть. — У меня настроения нет.

Он вопросительно изогнул бровь, но отстраниться даже не подумал.

— Крис, — ох, как интимно моё имя прозвучало! — Крис, если это из-за Мегеры, то повторяю: между нами ничего нет, не было, и никогда не будет.

Понятия не имею, откуда что взялось, но я точно знала — Мегера не определение и не прозвище, а имя.

— Кто такая Мегера?

Зеленоглазый чуток отодвинулся и окинул сердитым взглядом.

— Кри-ис, хватит дуться.

Вывод неправильный, но это неважно. Важно то, что насиловать меня явно не собираются.

Вздохнув поглубже, я осмелела настолько, что решилась задать самый главный вопрос:

— А вы? Вы кто такой?

Губы незнакомца скривились в усмешке. Он выдержал паузу, потом выпустил из захвата и сказал:

— Ясно. — И уже направляясь к рабочему столу, продолжил: — Ясно, розочка моя. Нет так нет. Но учти, если сегодня кто-нибудь пострадает, в этом будешь виновата ты.

Ну ничего себе заявленьице!

— Эй! — воскликнула я возмущённо.

Зеленоглазому моё возмущение было до фонаря.

— Время, Крис, — стукнув ногтем по стёклышку наручных часов, сказал он. — У нас переговоры через час.

Мне кажется, или минуту назад его эти переговоры не заботили?

— Крис, работать! — ровным, но довольно-таки требовательным тоном, добавил... шеф? Он мой шеф?

Ладно, разберёмся. Вот прям щас и начнём... разбираться!

Тяжело вздохнув, я одёрнула юбку и принялась собирать разбросанные по полу бумаги. На одном из листков, с оформлением характерным для заявлений и служебных записок, прочла: "Генеральному директору ООО "С.К.Р.", Вознесенскому Г. И."

Та-ак... А какого-такого Глеба Игоревича упоминала мама?

Подобрав последнюю бумажку, я поймала на себе пристальный, плотоядный взгляд зелёных глаз и нервно сглотнула. Ну да, могла бы догадаться, что нагибаться, когда на тебе короткая юбка, несколько опасно.

Одёрнув оную часть гардероба ещё раз, задрала подбородок и гордо проследовала к "своему" столу. На отполированной глади столешницы присутствовали только телефон и ноутбук.

Стараясь не удивляться нездоровому порядку, опустилась в кресло и открыла крышку ноута. Короткая мелодия загрузки операционной системы, несколько нехарактерных щелчков и на экран выскочило окно с требованием пароля.

Я откровенно растерялась и приготовилась запаниковать, но пальцы сами потянулись к клавиатуре и стремительно набили нечто ну очень заковыристое — с цифрами, переключением шрифта и регистра.

Пароль система проглотила и на экран вылезла заставка от которой... в общем, у меня челюсть отпала и глаза едва не лопнули.

Вместо приличных для офиса пальм-котят-бабочек, с экрана глядел он! Ну тот, который Глеб Игоревич, предположительно.

Фотка непрофессиональная, но брюнет позировал. Он лежал на диване — к счастью, не том, который в противоположном углу кабинета стоит — и хищно улыбался. Компрометирующая часть тела была прикрыта ни то маленьким полотенцем, ни то салфеткой, а всё остальное... Мама, вот это мускулатура! И кожа такая — м...

— Кри-ис... — позвал брюнет. Я аж подпрыгнула. — Крис, я тебе письмо отправил.

Машинально ткнула мышкой в значок "Outlook", дождалась когда программа проглотит отдельный пароль и тихо выдохнула. Глеб! Да, его всё-таки Глебом зовут!

А писало "моё" начальство следующее: "Документы по делу Данилова где? Кстати, клёвые трусики. Новые?"

Я откинулась на спинку кресла и уставилась на брюнета. У него рентгеновское зрение, да? В смысле — нагибаться-то я нагибалась, но не до такой степени.

— Документы по Данилову, — вслух напомнил... Глеб.

И снова это странное чувство узнавания — я потянула второй ящик стола, вытащила нижнюю из сложенных стопкой папок, и встала.

Зеленоглазый делал вид, что моя грациозная походка его не волнует — сидел, уткнувшись в монитор и хмурился. Но стоило водрузить документы на краешек его поистине огромного стола, возмутился:

— Крис, у меня не настолько длинные руки.

Знала, что подчиняться не следует, но всё-таки приблизилась. В тот же миг горячая ладонь накрыла одно из полупопий, а хрипловатый голос приказал:

— Доложи!

— Глеб!

Вот теперь он соизволил оторваться от экрана и взглянуть на меня.

Вообще, когда мужчина смотрит на тебя снизу вверх, есть в этом нечто... особенное. А когда в его глазах горит неподдельная страсть, смешанная с упрямством...

— Ну нет у меня настроения, понимаешь?

— Кри-ис...

Так, кажется, я начинаю жалеть, что поддалась непонятному порыву и позволила заманить себя в этот странный офис.

— У нас переговоры через час! — нашлась я.

— Через пятьдесят три минуты и десять секунд, — невозмутимо ответили мне и притянули ближе. Зубами приподняли край юбки и... я не выдержала.

— Глеб, прекрати!

Прекратил. Отпустил. И даже отстранился.

— Ладно, розочка моя. Так и быть.

Брюнет снова уткнулся в монитор, я же спешно вернулась на рабочее место. И лишь опустившись в кресло поняла, что сердце хочет выпрыгнуть из груди, а ноги слегка дрожат. Когда меня в последний раз вот так трогали? А когда я последний раз занималась... ну тем самым?

Обнаженного Глеба Игоревича с рабочего стола пришлось удалить. Просто когда тебе хищно улыбается такой мужчина, даже привычную работу выполнять сложно, а уж расследование вести... Впрочем, я, кажется, усложняю — расследовать тут ничего не нужно, достаточно сделать один телефонный звонок и мне всё-всё расскажут.

Выхватив из сумочки мобильный, я с сомнением взглянула на новоявленного шефа и очень чётко осознала — выходить из кабинета нельзя. Вернее — выходить с мобильным нельзя. Даже в ванную.

Пришлось набрать смс...

Мама, конечно, по-прежнему обижалась, но не перезвонить после такого сообщения не могла.

— Крис, ты в порядке? — голос в трубке взволнованным не казался. Мою смску приняли за шутку или блаж.

— Не совсем, — ровно ответила я.

Телефонный разговор отвлёк Глеба от созерцания экрана. Он окинул внимательным, чуть удивлённым взглядом, потом и вовсе бровь приподнял. Я пояснять свои действия не собиралась и вообще отвернулась.

— Мам, просто ответь и всё.

— Издеваешься? — родительница явно опешила.

— Нет.

Повторить вопросы вслух было бы верхом глупости, пришлось изгаляться.

— Мам, я серьёзно. И я очень хочу, чтобы ты ответила сейчас. Это важно.

Мама зависла минуты на полторы. Всё это время я чувствовала на себе пристальный, настороженный взгляд, но сдаваться не собиралась.

— Глеб Игоревич твой шеф, — наконец, выдала мама. Это был ответ на первый вопрос — кто он, собственно говоря, такой.

— Ага, я так и думала... А дальше?

— Крис? — вот теперь она действительно встревожилась. — Крис, вы поссорились? Или... Что происходит?

— Мам, просто скажи. Я очень хочу знать твоё мнение.

— Мнение? Ах... он рядом, да?

— Ну разумеется.

В трубке вздохнули и признались:

— Между вами служебный роман, уже полгода примерно. А намерения у Глеба Игоревича самые серьёзные. — Мама издала ещё один тяжелый вдох, а потом добавила совсем другим тоном: — Крис, если ты его бросишь, ты мне не дочь, поняла?!

У меня прям-таки челюсть отпала.

— Что-о?..

— Что слышала! — выпалила родительница. — Не знаю, чего ты сейчас добиваешься, но Глеба бросать не смей! Таких мужчин — один на миллиард! Ты будешь полной дурой, если...

— Стоп, стоп. Хватит.

Мама замолчала, а я задумалась. Выходит, это не глюк? И я действительно работаю в каком-то ООО "С.К.Р.", сплю с собственным начальником, и... и всё это с одобрения мамы? Чёрт. Первое и второе я ещё способна представить, а вот третье...

— Мам, а ты в самом деле не против?

Родительница не выдержала и бросила трубку.

Предчувствие, что сбегать с мобильным нельзя, подтвердилось. Едва отложила телефон, зеленоглазое начальство хмуро поинтересовалось:

— У тебя появились секреты?

Какой догадливый. Да, появились. Вернее — у меня появился один, но очень большой секрет и тьма вопросов.

— Глеб, я говорила с мамой.

По мне, такой ответ объясняет и оправдывает всё. С мамой можно! Но новоявленный... хм... любовник, считал иначе.

— О чём?

— О своём, о девичьем.

— А именно?

— Глеб!

Шеф нахмурился и смерил таким взглядом, что... в общем, если выяснится, что он и впрямь обладает рентгеновским зрением, не удивлюсь.

В надежде избежать допроса, вернула на экран окно "Outlook" и притворилась, что погружена в чтение. На самом деле, искала ответ на вопрос — а кем я, собственно, работаю. Ответ нашелся почти сразу, в подписях к отправленным мной письмам значилось: "ассистент генерального директора ООО "С.К.Р.", Новикова Кристина". М-да, предсказуемо, но логично.

От разглядывания экрана отвлёк громкий хлопок. Я подняла голову, чтобы узреть, как мой зеленоглазый шеф наполняет бокал. Шампанское, с утра?

Алкоголь, как ни странно, предназначался мне.

— Крис, расслабься, — сказал брюнет, водружая бокал рядом с моим ноутом.

И вот глядя на поднимающиеся со дна пузырьки, я вспомнила лавочку, освещённую скудным фонарным светом и собачника, именем которого так и не поинтересовалась.

Мама дорогая... так я что, волшебника вчера встретила? И... любовь? Большую и... чёрт!

Не знаю, что такого особенного отразилось на моём лице, но Глеб Игоревич хмуриться перестал. Он улыбнулся. Причём так, что мурашки не только по спине — по всему телу побежали. Где-то в глубинах организма вспыхнул огонёк, а интуиция услужливо подсказывала — с таким как Глеб только грязная любовь и возможна.

— Но у нас же переговоры, — нервно сглотнув, пробормотала я.

— И что?

Против такого аргумента переть трудно, да и ситуация из тех, что без бутылки не поймёшь. Поэтому одарила шефа благодарной улыбкой и приняла бокал.

В переговорную я входила в самом благостном расположении духа. Три бокала шампанского как-то ну очень быстро убедили, что Глеб Игоревич не мерещится, а вчерашний волшебник... Чёрт! А почему нет? Почему со мной не может случиться что-то из разряда этаких чудес? Чем я хуже?

В общем, я решила расслабиться и попробовать получить удовольствие. От жизни вообще и ситуации в частности.

Глеб Игоревич перемены в моём настроении точно заметил, но приближаться не спешил. В смысле, грань дозволенного не переходил. Зато лёгкая улыбка, частые взгляды и тяжелые вздохи подсказывали — шеф не отступится. Что ж, не могу сказать, что расстроена. Мы же любовники, верно? И мама одобряет...

Усаживаясь за стол, по правую руку от Глеба, я в который раз скользнула взглядом по его фигуре. Массивный, мощный, с узкой талией и не менее узкими бёдрами. О том, что на его животе имеются кубики, я ещё по фотке помнила — жаль не успела пересчитать.

— Крис, соберись, — шепнуло начальство.

Едва я поверила в строгость тона и серьёзность ситуации, почувствовала прикосновение к коленке. А спустя мгновение поняла — Глеб очень целеустремлённый человек. Его рука не стесняясь скользнула под юбку и замерла в жалком сантиметре от самого дорогого.

— Глеб!

Моё возмущение прервал звук отворяемой двери. На пороге появилась секретарша — та, что на втором ресепшне обитала, а за ней двое незнакомцев в строгих костюмах. Один — тучный и низкий, второй — высокий, тонкий, с явными наклонностями метросексуала.

— Добрый день, — поздоровался первый.

Второй просто кивнул и улыбнулся, не разжимая губ.

Глебу пришлось освободить мою... ну почти ногу, из плена. Встать, приветствовать гостей рукопожатием. Я тоже встать хотела, но внутреннее чувство подсказывало — могу ограничиться кивком.

Как только посетители уселись, секретарша внесла поднос с кофе и удалилась. Я же попробовала отодвинуться от Глеба — просто нас от потенциальных клиентов отделял стол, и я уже представляла, во что это всё выльется.

Ни тут то было! Стул словно прирос к полу!

Скосив взгляд, обнаружила — зеленоглазое начальство клещом вцепилось в сидушку. Пришлось закинуть ногу на ногу и сделать вид, что мне всё фиолетово.

От молчаливой борьбы с шефом отвлекла протянутая визитка. Потом вторая. Я тоже вежливость проявила — открыла ежедневник, достала из специального кармашка свои карточки. Глеб в обмене визитками не участвовал, пристально следил за моими руками. И так увлёкся, что метросексуалу пришлось кашлянуть, причём дважды.

— Слушаю вас, — со вздохом сказал Глеб.

Мужчины переглянулись. Вернее пухлый подарил товарищу недоумённый взгляд, а метросексуал едва заметно пожал плечами.

— Эм... — замялся первый. — Эм...

— Нужно устранить конкурента, — ровно сказал второй.

Если бы ни шампанское, я бы непременно вздрогнула, а так... вздрогнул только пухлый.

— Физически? — голос Глеба Игоревича прозвучал ещё ровней, чем голос метросексуала.

— Нет, — ухмыльнулся тот. — Обычная временная недееспособность.

Временная что?

Пухлый слегка затрясся, громко сглотнул. Потом водрузил на стол портфель, который всё это время сжимал в руках, и извлёк простую картонную папку.