Заклёпки и бабочки

Забыв про бумаги, Элизабет поудобнее устроилась у окна и с каким-то ностальгическим томлением в груди предалась воспоминаниям...

Неполных четыре фута неуёмной энергии в обрамлении пышной гривы золотых волос стремглав пронеслись по мощённому серым камнем двору и вдруг нерешительно замерли перед садовой дорожкой. Упс! Крупная щебёнка, которой была посыпана дорожка... она ведь непременно захрустит под туфельками и разбудит задремавшего под ласковым солнышком садовника... А сон у дядюшки Джо чуток как у сторожевой собаки... Крепко подумав, малышка скользнула на стриженый газон, пригнулась и, прячась за кустами, крадучись направилась в сторону старого тиса. Точнее, к лавочке под ним, которую отставной сержант уже давно облюбовал в качестве места полуденного отдыха. Да, это она хорошо придумала: шагов почти не слышно, а шуршание травы под ногами скрывает шелест листвы на лёгком летнем ветерке. Правда, ботиночки в земле немножко замарались, но ведь их потом платочком протереть можно, верно? Главное не забыть, а то толстуха Мэри опять станет ругаться. А то и маменьке пожалуется. Ябеда.

Две детские ручонки вцепились в сладко дремлющего старика, силясь обхватить маленькими пальчиками бычью шею отставного моряка.

— Сдавайся, негодный фран! — "страшным" голосом прочирикала девчушка — Я, принцесса Элизабет, беру тебя в плен!

— Сдаюсь! — поддержал игру садовник — Помилуй меня, прекрасная дева!

Джо не спал, а старательно притворялся, краем глаза заприметив свою любимицу ещё на входе в сад. Почему бы не подыграть маленькой проказнице, верно? Это ведь не грех. А малышка тем временем по-хозяйски взобралась на мужские колени и с жаром принялась заново обсуждать исключительно важное событие, произошедшее в её детской жизни этим утром...

Та история началась ещё два месяца назад. Всё дело было в деревенских мальчишках. Эти оборванцы повадились лазать в сад и, пользуясь хромотой дядюшки Джо, нещадно обирали ягодные кусты и грядки. Бетти очень любила клубнику, и делиться лакомством с каким-то нищим сбродом желанием не горела. И ладно, если бы вся проблема была только в дележе! Хулиганьё не столько воровало ягоды, сколько портило. А за поломанные кусты и затоптанные грядки мать строго выговаривала дядюшке Джо, и однажды даже удержала из его жалованья целый непс. Лизбет было возмутилась такой несправедливости, но мать была в своём праве: в конце концов, сержанту платили за ухоженный сад, а не пособие за перебитую когда-то на флоте ногу. И если он не справляется сам, то пусть нанимает охранника. Естественно, за свой счёт. Обида за украденное лакомство и жалость к старику придали девочке решимости. Крепко подумав и взвесив свои силы, Элиз решила помочь садовнику — стать если не охранником, то второй парой зорких глаз на резвых ножках. Заметив наглое вторжение, малышка собиралась поднять крик. Тем самым если не отпугнуть сразу хулиганьё, то, по крайней мере, звонким голосом оповестить о нём всю округу. От центра сада до любой стороны ограды дядюшка ковылял не более пяти минут, а за это время деревенские оборванцы не успели бы сильно напакостить.

Но в жизни произошло всё иначе. Однажды обходя сад, Бетти за кустами не сразу заметила притаившихся там мальчишек, которые нагло обирали с веток последнюю, самую спелую вишню. Поэтому появление прямо перед ней фигуры, на полголовы выше и обряженной в жалкие лохмотья, стало для девочки полной неожиданностью.

— Парни, вы посмотрите, кто к нам пришёл? — ощерился мальчишка издевательски кривой усмешкой и подступил вплотную к Лиз, наступив ей на ногу.

— Ух, какая чистенькая! — в лицо Бетти пахнуло зловонием с рождения нечищеных зубов.

— Прочь отсюда, это не ваш сад! — справившись с первым замешательством от неожиданности встречи, девочка была полна желания выставить прочь обнаглевшую деревенщину. — Вон! Вон отсюда! А не то вас поймают и высекут! Высекут!

— Это кто нас высечет? Ты, что ли?!

Мальчишка что есть сил толкнул Элизабет в грудь. Сделай шаг-другой назад, и она бы смогла устоять на ногах, но башмак оборванца всё ещё крепко придавливал ботиночек к земле! Упав навзничь, девчонка тут же перевернулась лицом вниз и попыталась встать, отталкиваясь руками от газона. Но голодранец не дал подняться, припечатав её спину своим грязным, грубым башмаком.

— Жри землю, чистенькая тварь! — распаляясь собственным криком, мальчишка ухватил Бетти за волосы и принялся тыкать её лицом в траву. — Это же твоя земля? Вот и жри её досыта! Жри!

— Садовник! Бежим! — раздался возглас из кустов. Навалившаяся на плечи девочки тяжесть разом пропала, и только треск ломаемых веток поведал об энергичном отступлении налётчиков.

Отревев и отплакав, Элизабет попросила дядюшку Джо научить её драться.

"Не пристало юной леди кулаками махать!" — попытался откреститься старик от подобной просьбы. Уж слишком та не соответствовала принятым в обществе нормам.

"Так что мне теперь, безропотно терпеть, когда надо мной издеваются, когда меня бьют, да?" — вопросила Лиз и тут же пустила в ход своё главное оружие. Расплакалась. Против последнего аргумента возражений у отставного сержанта не нашлось, и он вынужден был согласиться. Конечно, мастером боя свою любимицу он сделать даже не пытался, но правильные кросс, джеб и хук показал.

Показал, чтобы просто отвлечь малышку от недавнего события, а не в надежде сделать из неё записную драчунью. Думал, помашет кроха руками день-два, а потом благополучно забудет, найдя себе какое-нибудь новое увлечение. Но бывший моряк не учел характера своей маленькой подружки: слишком сильным для неё оказалось потрясение, а пережитый страх и мерзкое чувство собственной беспомощности под грязным мальчишеским башмаком заставляло Элизабет вновь и вновь избивать войлочный валик от дивана. Однажды её за этим занятием застала толстая Мэри и, конечно же, нажаловалась маме. Получив выволочку за неподобающее поведение, Бетти сделала правильный вывод, что некоторые вещи следует хранить в тайне даже от самых близких людей, и... продолжила свои занятия, но уже тщательно скрываясь от посторонних глаз.

Следующее столкновение с деревенской шайкой случилось в конце лета, когда в саду начали зреть яблоки. Девчушка тогда помогала дядюшке Джо собирать урожай, с ловкостью мартышки перебираясь с ветки на ветку. И вот оттуда, с вышины самой рослой яблони, она увидела, как в сад просочилась мальчишеская ватага. Услыхав о новом набеге, Джо сверкнул глазами, поудобнее перехватил узловатую палку, которую обычно использовал в качестве трости, и похромал навстречу воришкам. Понятное дело, Бетти тоже не смогла усидеть на месте и метнулась за стариком. Шустро перебирая ногами, она быстро обогнала сержанта и, прячась за кустами, вплотную приблизилась к месту грабежа.

— Тебе в прошлый раз мало было? Ещё хочешь? — давешний обидчик стоял возле яблони с приятелем, предоставив лазать по веткам мелюзге. Но сейчас ситуация складывалась совершенно иная, не то что в прошлый раз. Нынче у голодранца отсутствовал элемент неожиданности, зато Лизбет была готова к стычке и ждала её. Сделав три быстрых шага навстречу, девчонка сходу влепила отменный кросс прямо в усеянный конопушками нос, а сделав следующий шаг, прибавила к первому удару хук с левой. Впрочем, мальчике вполне хватило бы и кросса: увидав хлынувшую из разбитого носа кровь, тот взвыл и ошалело уставился на маленькую фурию, которая уже набросилась на опешившего приятеля. А тут и тяжелая артиллерия подоспела. Увидав высокую фигуру садовника, оборванцы как горох посыпались с яблони. Кто-то сиганул удачно, кто-то не очень, но ватагу из сада как волной смыло. Даже прихрамывающие после неудачных прыжков перебирали ногами со скоростью призового рысака на ипподроме...

И опять, как всегда при воспоминаниях о дядюшке Джо, Лиз не удержалась от вздоха. Только став взрослой, девушка смогла в полной мере оценить всё то, что дал ей дядюшка Джо. Причём умение драться тут стояло далеко не на первом месте. Самыми главными уроками были "никогда не отчаиваться, как бы не складывались обстоятельства", "всегда сохранять твёрдость в достижении цели" и "добиваться цели любыми способами".

"Никогда не останавливайся" — говорил дядя Джо — "достигнув одной цели, всегда стремись к новой".

"К какой?" — спрашивала Лиз.

"А это ты сама должна решить, чего именно тебе хочется от жизни!" — отвечал старик — "Вот ты хотела, чтобы деревенские мальчишки перестали лазать в наш сад? Это была твоя цель, и ты её достигла. Ты хотела научиться постоять за себя? И ты научилась! Вот так и живи дальше: получив желаемое, смотри, чего тебе хочется ещё и всеми силами стремись к этому..."

Сейчас Элизабет нужно было восстановить несколько пошатнувшуюся финансовую стабильность её маленькой деловой империи, а значит, предстояло вернуться к опостылевшим бумагам. Тысяча чертей, как же не вовремя слегла верная Эйла!

Маленькая, некрасивая девушка щёлкала костяшками счёт похлеще отбивающего дробь барабанщика полка королевской гвардии и при этом никогда не ошибалась. А суть деловых бумаг она схватывала с одного взгляда, не тратя время на прочтение всего написанного. И вот что примечательно — как удивительно совпали по времени болезнь помощницы с атакой конкурентов на предприятия Элиз. Конечно, загнать шахты, фабрики, три завода и верфь в долги у них бы не получилось, но немного пощипать счета Элизабет они были в состоянии. А заодно перехватить пару-тройку заказов от военного министерства. Будь Эйла на своём месте, она бы с лёгкость отбила все нападки... Но вот заболела некстати. Доктор сказал "отравление некачественными продуктами". Что-то слабо в это верится. Бетти и Эй делили стол уже три года, и не разу такого не случалось, чтобы одной стало плохо, а другая оставалась полной сил. Да и мать Эйлы, служащая у Бетти кухаркой и домоправительницей, ни за что бы не соблазнилась на рынке дешевизной негодных продуктов. Тут есть о чём подумать на досуге. Подумать, навести справки, а потом отплатить той же монетой. Непременно.

Вот только когда он будет, этот самый досуг?

Лиз честно попыталась вернуться к бумагам, но работа никак не шла. Цифры двоились в глазах, а смысл написанного ускользал от понимания. Помянув конкурентов идущим от сердца словом, Бетти отправилась спать, пообещав себе с утра обязательно закончить со всеми счетами. Пробираясь полутёмным коридором, Элиз поймала себя на том, что идёт на цыпочках, дабы не потревожить сгустившуюся в доме тишину. Точь-в-точь как в пансионе благородных девиц миссис Филвин, когда они по ночам пробирались из спальни в спальню. Мало ли у девочек найдётся тем для тайных разговоров, которые не следует вести днём из опаски быть подслушанными классной дамой или самой директрисой пансиона? А миссис Филвин была ещё та особа! Не даром же воспитанницы придумали ей меткое прозвище, всего лишь добавив три буквы к её фамилии.

(filthiness — грязь, мерзость)

Вспомнив о пяти годах, проведённых в пансионе, Элиз невольно улыбнулась. Пожалуй, это было самое счастливое время в жизни, хотя поначалу и там ей пришлось вспомнить привитое дядюшкой Джо умение постоять за себя. Что поделать, люди порой бывают очень жестоки и маленькие девочки не исключение...

...На календаре значилось воскресенье — тот единственный день недели, который заметно отличался от шести остальных, похожих друг на друга как близнецы-братья. После завтрака воспитанниц заставили переодеться в праздничную одежду и отвели в собор на воскресное богослужение. Ну, хоть какое-то разнообразие в череде будней! Правда, новизной все положительные стороны выхода в город ограничились. Служба в соборе Элизабет не понравилась. Она была торжественна, нарядна, с настоящим органом, а не под старенькую фисгармонию, как в их деревенской церкви, но настоящим служением Всевышнему тут не пахло. Хор пел без огонька, словно выполнял опостылевшую работу, а священник отчитал проповедь столь монотонно, что уже к середине монолога погрузил в дремоту весь приход. Неудивительно, что окончание службы все присутствующие восприняли с облегчением. Вернувшихся в пансион воспитанниц ждал воскресный обед с десертом и сладостями, после которого классные дамы раздали девочкам пришедшие за неделю письма и посылки.

Бетти заметила, что к каждой получившей весточку счастливице подходила одна и та же троица, но не придала этому особого значения. Мало ли, может, этим трём девочкам просто неуютно в замкнутом мирке пансиона, вот они и рады любому прилетевшему слову извне?

Весь второй этаж здания занимали маленькие спальни, по четыре кровати в каждой. Лизбет и ещё одну новенькую поселили в угловой комнате, где уже жили две девочки. Разложить по шкафчикам скромные пожитки много времени не отняло, поэтому остаток дня до вечерней молитвы и сна был целиком занят знакомством. Вопреки первоначальным опасениям Бетти соседки ей достались неплохие. Все четверо оказались из семей мелкопоместного дворянства, так что меряться достатком или родовитостью не пришлось. Впрочем, откровенно средний уровень пансиона заранее не предполагал встречи с богатыми наследницами или представительницами высшего света. Но вот нарваться на кого-нибудь из обедневшего древнего аристократического рода было вполне возможно. Финансовых перспектив, как и хорошей протекции в будущем от такого знакомства ждать бессмысленно, зато более чем реально нарваться на неприятности из-за непомерного гонора "пекущейся о чести фамилии" особы.

Осознав, что все её страхи оказались напрасными, Лиз откровенно порадовалась удачно сложившимся обстоятельствам и горячо поблагодарила Создателя.

Заглянувшая в комнату дежурная дама велела гасить огонь, буркнула себе под нос "спокойной ночи" и удалилась инспектировать другие спальни. Стихший при её приходе разговор спустя минуту возобновился, но уже шепотом. Правда, временами довольно громким, а иногда даже с повизгиванием. Ну, вы знаете как обычно шушукаются молодые девицы?! Вот-вот, именно так. Но всё веселье разом сошло на нет, когда в приоткрывшуюся дверь просунулась рука со свечой и вслед за ней в спальню просочились фигуры в ночных рубахах. Приглядевшись, Лизбет узнала давешнюю троицу, которая после обеда подходила к воспитанницам, получившим послание из дома. Не зная толком местных взаимоотношений, новенькие на всякий случай притихли. Но и старожилки пансиона так же не стремились начинать разговор с нежданными гостьями. Более того, Эмили и Реджина смотрели на вошедших с нескрываемой опаской! Вдоволь насладившись произведённым впечатлением, стоящая в центре девица гаркнула, как выстрелила:

— Реджи!

— Что? — испуганно пискнула та, натягивая одеяло до подбородка.

— "Что-что"! — передразнила визитёрша, — Ты почему сама не подошла, когда письмо получила? Особенной себя возомнила? Я что теперь, за тобою бегать должна? Где деньги?!

— Но в конверте кроме письма ничего не было! — голос Реджины снизился до едва различимого шепота.

— Где письмо?

— Но, Мэри...

— Что, Мэри? Сюда давай, я сказала! И моли Бога, чтобы я не нашла в нём приписки: "доченька, посылаю тебе два сорвена"!