Эпизоды, не вошедшие в окончательную редакцию "Изгнанника"

Друзья торопливо покидали неприветливую пещеру. Ормона по-прежнему держалась за руку мужа, но с каждым шагом к "трезубцу" все больше выпрямлялась и расправляла плечи. Страх оставлял ее.

— Знаете что, — вдруг сказала женщина, едва впереди забрезжил свет. — Когда мы стояли... там... мне показалось, что вы с Алом вот-вот наброситесь друг на друга. Я почти увидела это. В твоих руках был меч, а он был безоружен...

— Оу! Ха-ха-ха! Веселящий газ там выходит, что ли? — с иронией спросил Сетен.

Все они рассмеялись было и смолкли, когда под землей начались новые толчки.

— Опять начинается... — пробормотал Ал. — Частит...

Все посмотрели на волка, но Нат был спокоен. Да и зачем ему беспокоиться, если он знает, что эти землетрясения — только самое начало нескорого, но бесповоротного конца этой страны. Сейчас дрожь земли, а через много витков планеты вокруг солнца — последний катаклизм, который изменит лик планеты. Оритана не станет. Но сейчас беспокоиться еще рано. Нат знал наверняка. Чуял.

Однако на выходе из пещеры пес уловил странный запах. В затылке потяжелело и слегка кольнуло острой болью, как всегда, если воздух быстро насыщался влагой и нагревался перед началом грозы. Пахло однако ж не дождем, а пылью и пеплом. Древняя память, питаемая вдобавок мощными звериными инстинктами, подсказала, что это может быть запахом вулканических испарений. Но из какой страны мира принесло такую весть?

— Глядите! — Сетен указал в сторону далеких гор.

Огромное темное пятно, быстро меняя очертания и прыгая из стороны в сторону, надвигалось на острова.

— Туча? — пригляделся Ал.

— Дым? — предположила Ормона.

Острый слух Ната уже различил крики птиц. Это была несметная стая взбесившихся чаек и еще каких-то водоплавающих пернатых. Будто потеряв чувство направления, птицы метались над озером. Они дважды пролетели над островами, забирая то вправо, то влево, снова ушли в сторону гор, почти исчезнув из виду, потом вернулись, взмыли высоко-высоко, опустились до самой воды, и все это в сопровождении непрекращающегося истерического крика.

— Никогда не слышал, чтобы чайки так орали...

Тессетен покачал головой.

Ал снова взглянул на волка, но тот стоял, озадаченный, и не знал, с чем может быть связан подобный кавардак. Но ему казалось, что остров сейчас — самое безопасное место из всех возможных.

Набежавшие облака прямо на глазах начали темнеть и закручиваться в гигантскую спираль над горами. Птицы исчезли, убравшись подальше, а люди стояли, не зная, что предпринять.

— К деревне? — Ал махнул рукой за спину. — Думаю, успеем до начала шторма...

— Подожди... — прищурился Сетен, вглядываясь в воронку туч над озером. — Это не похоже на шторм.

Нат согласно толкнул его носом в ладонь. Нельзя им сейчас оказаться без твердой почвы под ногами.

В один миг наступила зловещая тишина. Казалось, все они вдруг оглохли. Прекратился ветер, даже воздух замер, и дышать стало трудно. А за горами трехкратно полыхнуло зарницей.

Это было что-то вроде знака для зверя. Нат потеснил спутников обратно к "трезубцу". Он еще точно не знал, что такое надвигается с гор, но чувствовал: землетрясение нынче безопаснее этой неведомой стихии.

В таинственном безмолвии от закручивающихся спиралью туч вниз, до поверхности озера, протянулась отливающая сталью нить. Озаряемая молниями, она слегка покачивалась, пританцовывая и набирая силу. Путь ее лежал к островам.

— Зимы и вьюги! — почти восхищенно выразился Сетен. — Это же самый настоящий смерч! Я знаю, такие бывают в экваториальных зонах...

— Смерч у нас? — Ал откровенно жалел, что у них нет под рукой ничего, что могло бы зафиксировать диковинное явление.

Нат усмехнулся про себя над хозяином. Набрать с собой кучу приборов для измерения чего угодно, от давления внутри головы у мухи до температуры на Селенио — это вполне в порядке вещей у ученых. И еще более в порядке вещей — забыть при этом захватить простейшую камеру для съемки.

Смерч неотвратимо надвигался на них, вбирая в себя все больше воды и разрастаясь вширь, словно корова на водопое. То, что на суше выглядело бы огромной колонной пыли и гравия, здесь состояло из грязной жидкости, отданной взбаламученым до самого дна озером. Резко, с воем, дунул ураганный ветер.

— О, Природа! — прошептал Сетен, услышанный только Натом.

Волк понял, что друг хозяина не хочет говорить вслух того, о чем подумал при виде чудовищной воронки. Если смерчу вздумается распасться прямо над островами — а это вполне вероятно, если он зацепит изъеденные пещерами скалы — то с них сметет все живое, пещеры будут затоплены и спастись не сумеет никто.

Тессетен первым сообразил, что нужно спасать лодку. Он кинулся к берегу, отвязал якорную цепочку от вбитого между камнями колышка и что было мочи потянул суденышко на себя. Скрип днища о камни был столь громок, что пересилил даже яростное завывание ветра. Длинные светлые волосы Сетена трепало, швыряя в лицо и мешая видеть дорогу, и он ругался сквозь зубы, но лодку не отпускал. Ал и Ормона бросились ему на подмогу. Втроем им удалось оттащить лодку в небольшую яму, где, перевернув кверху дном, зажали со всех сторон камнями, чтобы не смыло течением. Люди даже не переговаривались, волк попросту слышал их мысли, и они, будто единый организм, были солидарны в своих умозаключениях.

Танцующая смерть приближалась с изумительной потусторонней грацией. Впереди нее неслись волны, и предвестники шторма уже набрасывались на берега островов.

Друзья снова отступили к пещерам.

— Может быть, надо привязать себя к чему-нибудь? — крикнул Ал, вертя на плече скрученную в несколько витков веревку.

— И захлебнуться под водой! — охотно согласился Тессетен, до сих пор при случае припоминающий другу его безрассудную выходку восьмилетней давности.

И тут они увидели, как заскочившая на громадный валун Ормона распахивает руки, обнимая сбивающий с ног ветер. Волк хребтом ощутил, что энергии неба и земли стекаются сейчас к ней потоком прорвавшейся плотины, а она ярит их внутри себя и разгоняет в ладони рук, едва не повисая на почти что зримой струне между камнями и тучей. А потом...

Смерч дрогнул, словно внезапно налетел на препятствие. Помедлив пару мгновений, он двинулся дальше. От порывов ветра Ормону качало взад и вперед, однако что-то удерживало ее фигурку на земле, не давая упасть. Она зажмурилась и пронзительно закричала. Нату было страшно смотреть на то, во что превратилась она на самом деле и что людям никогда не увидеть своим зрением. Он мотнул головой и прыгнул к ней, а следом взобрался Тессетен, оставив позади изумленного Ала.

Камень треснул от тех сил, которые, противоборствуя, накрыли стоящих на нем существ из плоти и крови.

Рыча раскатами грома, небо замерцало от горизонта до горизонта. Ормона визжала уже так пронзительно, что человеческое ухо не могло бы уловить звука, способного убить случайную птицу, окажись та на его пути. И, будто слушаясь ее призыва, к ней стали стекаться электрические разряды. Но они не впивались в нее смертельными жалами, а собирались громадными шарами вокруг кистей рук. Призывая все возможности, доставшиеся в наследство от прежних воплощений, Нат одним глазом видел, как светятся голубоватой ртутью безумно расширенные зрачки женщины. Возможностей у него было совсем чуть: волк был нужен совсем для других целей. И тогда он тоже завыл, истошно завыл, задрав морду к небесам.

Смерч заколебался. Он был уже так угрожающе близок к острову, точно его наслали отомстить за нарушенный досуг Покровителя ветров. Вторая преграда, брошенная Ормоной вместе с огромным пучком электричества, неведомо как не убившего, но послужившего ей, остановила колонну. Невесть откуда вырвавшийся встречный вихрь дестабилизировал вращение воронки. Что-то мешало ей крутиться в прежнем направлении — помехой были Тессетен и Нат, но хозяин не мог бы увидеть и этого. Она походила теперь на засомневавшегося в своих способностях канатоходца над пропастью.

— Беги к пещере, Ал! — заорал Тессетен, не сводя глаз со смерча, и его высокий сильный голос пронзил ветряную преграду, добравшись до адресата. — К пещере!

Тот понял их замысел и стремглав понесся к "трезубцу"..

Вой урагана смолк, как отрезало. Гора похищенной воды качнулась еще раз и со всего размаха обрушилась в озеро.

Сетен, Ормона и Нат уже сломя голову мчались вслед за Алом.

Исполинская волна с пенистым гребнем распахнула пасть над островом Трех Пещер.

Тессетен сгреб жену в охапку и намертво вцепился в молодое деревце, немыслимым образом пробившее камень, когда всходило из семечка.

Нат прыгнул на хозяина, Ал обхватил один из каменных "зубцов" на входе в пещеру, накрепко зажимая пса внутри объятий.

А потом они перестали понимать, где верх или низ, свет или тьма. Волна сначала опрокинулась на остров, а затем поволокла всё с его поверхности обратно в озеро. Волк и люди захлебывались, почти не ощущая ударов переворачивающихся камней и гальки...

...Отплевываясь, хватая ртом воздух, все они медленно приходили в себя на взъерошенной мокрой земле, грязные, избитые, но живые.

Волны еще три раза куснули берег, пошли на убыль, и над озером снова заиграло солнце, как будто смеясь невинной шутке, подкинутой мимоходом ради развлечения.

— Зима его заморозь! — ругнулся Сетен, не в силах унять дрожь и клацая зубами от пробиравшего до самых костей холода. — Все живы? Ормона, ты жива? Ормона?

Она что-то простонала и смолкла без движения. Он тут же забыл трястись и с проклятием, подскочив, разорвал на жене одежду, чтобы найти раны. Нат уже догадался, что обессилела она вовсе не от телесных повреждений. Древней памятью он еще помнил, как на несколько циклов Селенио опустошают человека такие эксперименты с собственными силами. Ормона выжала себя полностью еще и преобразованием электричества в чистую энергию, ей пришлось защищаться от страшной угрозы и одновременно создавать орудие невидимого нападения. Теперь она долго не будет способна даже навести на себя простой морок. Да и Тессетен тоже — оба они выложились до последней песчинки сил. Впрочем, это и нестрашно: хозяину приходится жить почти совсем без этой роскоши древних ори, и он не горюет, привык обходиться физическими возможностями.

Убедившись, что Ормона просто без сознания, Тессетен привел ее платье в надлежащий вид и утер лоб локтем. Его бровь была рассечена осколком камня, и кровь заливала все лицо, и без того отталкивающее.

Когда к ним доковылял Ал с громадной шишкой на лбу и ссадиной на виске, Ормона уже приходила в себя.

— А лодка как? — спросил юноша.

Друзья посмотрели друг на друга со всеми новоприобретенными украшениями на лицах и начали хохотать.

Лодка нашлась на прежнем месте, в том же виде, в каком они ее оставили — кверху дном, зажатая камнями.

— Не поеду я больше с вами на прогулку, — проворчала закоченевшая в мокрой одежде Ормона. — Пусть меня лучше пупырчатые ящеры на Рэйсатру сожрут, чем я с вами еще куда-нибудь поеду!

Волк лизнул ее обожженную руку.

Глава пятая, рассказывающая о том, как на Оритане начались облавы на жителей страны и об участии в этом Объединенного Ведомства

Нат безотчетно любил ночной стрекот сверчков и кваканье хора лягушек в заросших прудах Эйсетти. Только это и примиряло его с летней жарой, когда хотелось лишь одного: забраться на покрытую снегом вершину горы и закопаться в сугроб, чтобы хоть немного охладить мохнатую шкуру.

Вот уже два года после свадьбы хозяина и отъезда Тессетена с Ормоной на Рэйсатру они жили в доме уехавших друзей. Сетен сам попросил Ала присмотреть за жилищем и за зимним садом, который нуждался в человеческой заботе. И еще ему хотелось, чтобы в их отсутствие жизнь в доме не замерла.

Юная жена хозяина была рада этой возможности. Она с первого взгляда влюбилась в чудесный парк и пруд позади постройки. Повстречаться с Сетеном и Ормоной им так и не довелось — времени было в обрез, да и, как почуял Нат, Тессетен нарочно отдалил знакомство, настороженный странным поведением жены.

Город спал, перемигиваясь огнями улиц, дремал и Нат, очарованный обожаемым лягушечьим концертом. Завтра праздник Теснауто — Черной Ночи, когда Саэто исчезает за горизонтом перед новым своим рождением, а небо полно звезд, словно кто-то швырнул ввысь несколько пригоршней алмазной муки. Это продлится всего ничего — и снова займется рассвет: теперь на Оритане летние ночи очень коротки, и с каждым годом все короче. Два Теснауто назад уехал друг хозяина, и скучающий Нат часто видел его во сне, как будто Сетен вернулся. Тогда пес поскуливал и дергал лапами, воображая, что бежит ему навстречу.

И вот на лужайке послышались громкие уверенные шаги. Волк вскинул голову и поглядел через плечо, кому может принадлежать ночной топот. Снаружи светало — час темноты прошел.

Люди — их было пятеро — все молодые мужчины, направлялись к воротам в зимний сад, где сейчас дремал пес. Подойдя впритык, они стали заглядывать через стекло внутрь и стучать.

Нат лениво, вразвалочку, подошел поближе, становясь видимым. Парни-южане отступили на безопасное расстояние.

— Эй! — крикнул юнец лет шестнадцати, чье лицо матерому, уже много повидавшему зверю понравилось меньше всех: в нем отпечатались следы наглого вызова, а черные глаза все время шныряли. — Кто там дома, хозяева? А ну покажись!

Нат облизнулся и сел, внимательно изучая поведение незваных гостей. Вот, значит, они пришли теперь и сюда...

Одно из окон дома-сфероида вспыхнуло, и по лестнице в сад спустился Ал.

— В чем дело? — твердым жестом хозяин распахнул ворота и смерил пришельцев недовольным взглядом. — Это что еще за ночные визиты, господа гвардейцы?

Наглый юнец ретировался, и вместо него заговорил ори постарше, за чью спину тот спрятался. Этот гвардеец был чем-то похож на самого Ала, только ростом незначительно ниже и в плечах уже.

— Да будет "куарт" твой един, ори Ал. Неужели мы обознались? По нашим сведениям, в этом доме живет аринорская семья...

— Я аринорец, — суровея, сказал хозяин и сложил руки на груди. — Дальше что?

— Вы понимаете, о чем я. Здесь должна жить семья северян...

Тут с лестницы донесся девичий голос. Нат недовольно фыркнул: и ее разбудили, негодяи!

— Ал, а кто там?

В саду вспыхнул яркий свет, заливая аллейки и буйную тропическую зелень. По одной из дорожек шла невысокого роста девушка с длинными распущенными волосами цвета молодой осени.

— Господа уже уходят, Танрэй, — сдержанно откликнулся Ал и веско взглянул на непрошеных визитеров. — Мы поговорим с господином... э-э-э?..

— Я Дрэян, — представился ори, с которым они общались все это время.

— ...с господином Дрэяном завтра, в филиале Объединенного Ведомства. Не так ли?

Нагловатый дружок Дрэяна бросил в сторону северянки взгляд, исполненный презрения, и Нат слегка дернул верхней губой, отчего гвардейцы сделали еще шаг назад, хотя все были вооружены.

— Хорошо, — согласился Дрэян, слегка поклонившись.