Право собственности

— Надо же, и не отощал! — наконец, остался доволен осмотром пират и усмехнулся. Коди с трудом подавил паническое желание забиться куда-нибудь, желательно подальше и понадежнее. Эти внушительные клыки, как у дикого зверя, вкупе с продирающим буквально до мяса взглядом, до сих пор исправно ввергают бедного парня в необоримый ужас.

— Признавайся, Ирия таскала гостинцы?

— Не...

— Можешь не продолжать, она сама все рассказала — еще вчера.

— Ой... — землянин против воли принялся тихонько, буквально по миллиметру, отползать назад.

— Не писай понапрасну — никто тебя не обижает, — снисходительно заметил "хозяин". — Давай, собирайся — мы уходим.

— Н-но... — казалось, из-за захлестнувшей его паники от внезапно вернувшегося кошмара, парень потерял способность не только связно говорить, но и мыслить тоже.

— А впрочем, — Коди почувствовал, что теряет опору под ногами, и инстинктивно вцепился в мощную шею, путаясь в длинных волосах. — С доктором попрощаешься позже. Я слишком соскучился.

Среди мыслей землянина красной нитью змеилось слово "Нет", обрамляясь виньетками вроде всей той шелухи, про "не хочу, не могу и не буду", ни к кому не обращенными молитвами и грустной обреченности. Но кому до этого было дело. Никому?

— Признаюсь, здесь часто подбрасывают пациентов в мое отсутствие, но чтобы и забирали в него же — это впервые.

Коди понял, что они пока никуда не идут и открыл глаза, немедленно отдавшиеся болью — так сильно он зажмурился. Но лицезреть ему довелось только строгую стену, пират уже повернулся, чтобы поприветствовать лично:

— Герр доктор! — усмешка легко читается и в голосе тоже. — А мы решили не отвлекать вас от, несомненно, чрезвычайно важных дел.

— В свою очередь, рад видеть вас здесь. Как раз думал нанести визит, но вижу, что в этом нет необходимости, — казалось, камарг в присутствии пиратов специально начинал упражняться в красноречии со страшной силою, по каким-то ему одному известным причинам.

— И о чем хотел поговорить герр доктор? — Коди наконец-то поставили обратно, но он побоялся сдвинуться с места, хоть и очень хотелось.

— Дело в том, что я только что навещал капитана, да не посетит его никакая хворь годами, дабы попросить его о маленькой услуге, — камарг остро пожалел, что после лазерной коррекции глаз он не может снять и задумчиво протереть очки о полу халата. Такой жест сейчас был бы как нельзя кстати и позволил бы безболезненно отвести взгляд. — Я попросил его наделить меня помощником для мелких поручений. Так уж сложилось, что ваш раб обладает для этого всеми необходимыми качествами. И капитан ответил положительно.

Сердце Коди беспомощно трепыхнулось на тоненькой веревочке, что соединяла его с телом весь сегодняшний день, а потом оборвалось и со свистом ухнуло вниз. Он — остается?! Неужели... Вряд ли его отпустят с миром. Желание забиться под стол проявилось остро, как никогда.

Но все опасения парня оказались напрасными — пират не стал унижаться даже до выяснения подробностей. Он просто смерил доктора долгим взглядом, будто проверяя на прочность. И потянул своего бывшего раба за рукав, чтобы шепнуть на прощание:

— Для мелких поручений, да? Ну конечно, у него ведь целых четыре щупальца, — землянин невольно залился краской и промолчал, скромно глядя в пол. Он остается. Он остается здесь. Он остается!!!

Коди избегал смотреть прямо, нервно крутя браслет на руке, пока они не остались в медблоке с камаргом вдвоем. После этого голову поднять почему-то тоже оказалось непросто.

— Я... Ну, то есть... Я теперь — ваш? — почему-то слова выходили натужно, словно со скрипом.

— Мой, мой, — устало проворчал Лан и поманил парня щупальцем. — Прямо таки весь, без остатка.

А когда тот подошел, без лишних объяснений взял за руку, немного повозился с его браслетом — и снял. Совсем. А потом с видимым облегчением запульнул куда-то в сторону мусоросборника.

Коди уставился на него неверящими глазами в совершенно откровенном ступоре. Слишком много потрясений за сегодняшний день. Еще чуть-чуть — и он просто не выдержит.

— Добро пожаловать в свободную жизнь, коллега, — ободряюще улыбнулся док, а потом меланхолично подумал, что последнюю фразу — это он, наверное, зря. Потому что теперь, похоже, расчувствовавшегося парня не отодрать от себя в ближайшее время никакими силами. Надо же, и не боится кошмарного жаба.

"Что ты не мой лопушок, а я не твой Андрейка,

Что у любви у нашей села батарейка-а-а..."

Жуки

Определенно, теперь жизнь Коди можно было назвать сносной. Конечно, он по-прежнему находился на корабле; его, вместе с остальными землянами, уносили в глубокие дали космоса, даже без малейшей возможности вернуться... Но, в отличие от остальных, ему не нужно обслуживать хозяина, не придется работать на плантациях, не доведется захиреть в борделе. Никто не может им распоряжаться, так как он был подарен доктору в счет его будущей доли, и камарг, хоть пока и формально, дал ему вольную. О том, что они когда-нибудь доберутся до конечной остановки — и в этом враждебном, чуждом мире, без образования, без документов, будет до чудовищного тяжко выжить, Коди старался не думать.

В конце-концов, сейчас он может постараться и приложить все усилия, чтобы максимально подготовиться к самостоятельной жизни за пределами корабля. И хоть как-то отблагодарить доктора Лан-Ми-Вэй-Ниея за доброе дело, которого он совсем не обязан был делать.

К тому же, теперь у парня был собственный угол, он обзавелся белым халатом и нормальной одеждой, а также ворохом несложных обязанностей — и то, старательно выпрошенных у камарга.

А еще эта история с освобождением во мгновение ока стала достоянием общественности. Землянин даже попросил доктора вернуть браслет на место, чтобы не будоражить понапрасну невольных зрителей, но камарг был непреклонен. Лан сообщил, что не собирается потакать всем этим идиотским представлениям о порядке на корабле, которые бытуют у персилиан, и раз уж он получил себе раба в собственность, то волен делать с ним все, что угодно — пусть даже и освободить. А если кому-то это не нравится, то они потерпят. Коди давно уже приметил, что доктор по каким-то причинам недолюбливает здешних пиратов, и не сказать, чтобы сам он не разделял его точку зрения — поэтому не стал спорить. Но терпеть косые взгляды оказалось довольно сложным занятием.

И все же, жизнь стала бы просто сказочной, если бы не одно обстоятельство.

Его прежний хозяин так и не оставил его в покое.

Он заявился чуть ли не на следующий день. И на настороженный взгляд исподлобья, сияя так, что не подступишься, предъявил... порезанный пальчик! А на ошалелое выражение лица примирительно объяснил: "Шина сегодня что-то перестаралась". И на не слишком вежливое: "Аптечка есть у всех", получил подчеркнуто-абсурдное: "А вдруг заразу какую занесла?" И это при том, что их тут всех давно уже по пять раз продезинфицировали!

Новоявленный медик представил, как он будет выгонять этого пациента из медблока, поморщился — и смирился с неизбежным.

И все равно он нервничал. Ему жестоко не нравилось, что приходится прикасаться к этому человеку; ему не нравился этот снисходительно улыбающийся взгляд, который он ощущал кожей, потому что глаз своих поднять не смел. Его раздражала собственная нерешительность; то, что этот Карфаген ничего не предпринимал, хотя явно приперся сюда не просто так.

Но больше всего парня бесило то, что его до сих пор волнует этот... этот...

Пират мирно попрощался и ушел. Для того, чтобы на следующий день заявиться с похожей проблемой.

А потом еще раз.

И еще раз.

Как на работу ходит, чесслово!

Поэтому Коди поднабрался смелости:

— Ну хватит! Попрошу меня извинить, но больше не стоит беспокоить медиков по таким пустякам. Можете прислать кого-нибудь из своих рабынь, и я научу их основам первой помощи. А сейчас... Пресвятая дева Мария! — пока землянин произносил эту пламенную речь, Карфаген вытащил нож и провел четкую полосу поперек ладони, совершенно не меняясь в лице. Совершенно не отдавая себе отчета в том, что у него сейчас глаза покруглели практически до идеальной формы, Коди проследил взглядом, как набухают первые капли оранжевой крови. Понимая, что все куда серьезнее, и этот псих на достигнутом не остановится, парень быстро выпалил. — Х-хорошо-хорошо! Сюда, пожалуйста.

— Зачем? — практически простонал он, старательно бинтуя предложенную кисть, и стараясь не встречаться глазами со своим пациентом. — Ну вот почему ты не оставляешь меня в покое?

— Потому что ты мне нравишься.

— А? — чудо-доктор почувствовал, как его желудок споткнулся — и мгновенно позабыл о желании не смотреть.

— И я не хотел бы тебя терять, — совершенно очаровательно улыбаясь, заявил персилианин.

— О-о-о... — Коди в очередной раз почувствовал приступ острого желания забиться в какую-нибудь норку и запоздало пожалел, что не озаботился раньше ее сооружением.

— Возвращайся.

"Это... это выражение лица, оно ведь не может быть правдой, да?" — парень внезапно понял, что стоит, сроднившись с противоположной от его посетителя стеной, что еще чуть-чуть — и не выдержит либо стена, либо его пальцы — так отчаянно он за нее цепляется. А еще — что его прошиб холодный пот.

— Ни за что! То есть... Никогда! Никогда больше не приближайтесь ко мне с подобными предложениями! Это унизительно! Прошу вас... уйдите!

Во-от... Вот эта усмешка больше похожа прежнего "хозяина".

Тот поднялся, но направился не к двери, а туда, где землянин меньше всего хотел его сейчас видеть. К нему самому. Все. Он разозлился и сейчас...

Коди в отчаянии зажмурился, но ничего так и не произошло. Когда он наконец решился открыть один глаз, то понял, что в комнате просто никого нет.

Парень, наконец, позволил себе выдохнуть и неряшливой кучей сполз на пол.

Жизнь ни черта не налаживалась!

За дверьми медблока Карфагена ждало совершенно очаровательное золотистое существо в голубом платьице. Поправочка — совершенно расстроенное очаровательное золотистое существо.

— Мы совсем тебе надоели, да?

— Ну что ты, малышка! — пират легко подхватил Ирию на руки и почуствовал, как по лицу расползается совершенно дурацкая улыбка — девчонка доверчиво уткнулась носиком ему в шею, крепко обнимая.

— Тогда почему ты все время уходишь сюда? К нему, да?

— Догадливые вы у меня... — вздохнул Карфаген, осторожно шагая, чтобы не потревожить этот живой комок солнечной энергии.

— Но Коди теперь свободный. Он не станет возвращаться... — задумчиво произнесла Ирия, выводя пальчиком циклическую окружность на спине хозяина. Потом завозилась и заговорщически произнесла, горячо выдохнув в самое ухо. — Знаешь что? Его нужно соблазнить! Как делают со свободными в этих любовных романах. Тогда он точно не устоит!

— Ирия, ты опять читала эти глупые книжки? — состроив недовольное выражение лица, спросил персилианин, параллельно мысленно прикидывая, не глаголит ли и сегодня устами младенца истина.

— Ну только немножко! И потом, я вычитала там одну такую полезную штуковину... Ой, и Шина, конечно же, здесь ни при чем — ты не думай!

— Ну конечно, — согласно покивал головой Карфаген, разглядывая потолок. Кто-то как не умел врать, так за все эти годы и не научился.

Запретив себе думать о чем либо постороннем, Коди читал одну из книг, что позаимствовал в обширной библиотеке доктора. Сам камарг, по обыкновению, возился со своими цветами, в которых определенно души не чаял и любил куда больше, чем всех остальных на этом корабле, вместе взятых — поэтому сейчас их разделяла прочная дверь, и никто не мешал парню раз за разом пробегать глазами одну и ту же страницу. Он старательно искал выход из этой ситуации — и не находил. Пусть сейчас он принадлежит сам себе, и никто не может его заставить, но от такого "поклонника" просто так не избавиться. За ту неделю, что землянин провел за дверьми ненавистной каюты, он достаточно успел насмотреться на нравы, там царящие. А также нахвататься всякого знания от рабынь-соседок по жилплощади. Пираты — не те ребята, с которыми можно безнаказанно шутить. И безбоязненно отказывать.

— Значит, все-таки недостаточно образован, чтобы быть помощником камарга? — Коди стоило больших моральных усилий не вздрогнуть, заслышав чересчур знакомый голос.

— Напротив — более чем. Но мне нельзя останавливаться на достигнутом, так как по прилету придется устраиваться самому. И пока у меня есть свободное время — почему бы не потратить его с пользой? — и парень мысленно похвалил себя за то, что сумел вытянуть эту маленькую речь, почти не запинаясь, и только сейчас обернулся. — Что у нас пострадало на этот раз?

— Ничего. Поиграли — и хватит. Но если тебе этого так не хватает, мне несложно...

— Нет-нет! Не нужно... переводить медикаменты зря, — Коди опять занервничал и начал злиться на самого себя. — Зачем ты пришел?

— К тебе, — как самую очевидную вещь на свете произнес персилианин, не спеша, но планомерно сокращая расстояние между ними. Как будто не хотел спугнуть. Коди вспомнил вчерашний инцидент и прикусил губу — еще бы! — Ты мне понравился. И я тебя хочу. Прямо сейчас. Что тут непонятного?

— Э?! — парень только что вспомнил, что теперь не имеет никакого права упоминать священное божье имя, так как сам безвозвратно измазан в пороке и похоти. — А мое мнение здесь хоть кого-нибудь интересует?!

— Конечно, — пират навис над землянином неумолимо, как айсберг — их разделял только стол с компьютерной панелью. — Ведь я предупредил тебя заранее.

— Почему? — с отчаянием протянул Коди, чувствуя себя лабораторной мышью под скальпелем. — Почему я? У тебя две обалденных рабыни! Что во мне такого?

— Эй, — доверительно заметил Карфаген. — Ты вообще в зеркало смотрелся когда-нибудь? И... — он бережно пропустил сквозь пальцы одну порядочно отросшую за время учебы на родной планете прядь волос, — уж причесываешься точно каждый день. Твоя милая мордаха и примерное поведение в ту неделю, что ты провел в моей каюте, совершенно меня очаровали.

— Р-руки! — получилось не очень убедительно. Но персилианин, видимо, посчитал, что хватит с парня на сегодня, и отстранился.

— Ты подумай, — совершенно издевательски подмигнул он и ушел.

Землянину удалось сдержаться и не швырнуть — совсем уж неподобающе — что-нибудь вслед этой скотине. Коди в отчаянии обхватил голову руками, совершенно позабыв про свое интересное чтиво. Он просидел так не меньше нескольки минут, после чего в ярости сжал кулаки.

"Ну ты, гнусная куча мусора! И долго ты так собираешься здесь сидеть, размазня? А ну-ка быстро взял себя в руки! Милый, значит? Волосы, да? Еще посмотрим, кто кого! Пусть эта свобода и досталась мне по счастливой случайности, но уж теперь-то я ни за что не променяю ее на одного похотливого великана! Ни. За. Что!"

И, не предупредив камарга, парень в этот же день улизнул, чтобы вернуться с головой, лысой и гладкой, как коленка.

Теперь он всерьез решил достойно выдержать эту осаду. Какой бы трудной она ни была.