Повседневность

— Как же меня бесит, что это невозможно. — Девушка сфокусировала на мне взгляд, от чего стало вовсе жутко. Словно это я был виноват в этой странной фантастической ситуации, и почему Инаба адресовала эти слова именно мне — неясно.

— Знаешь, сегодня все ведут себя как-то странно. — Ну, не говорить же в лоб, что твоя одноклассница несёт бред? Какая-то загадочная катастрофа, о которой ничего неизвестно, может, просто случился сбой в технике, вот и скрывают. — Вон, Юи с Аоки с самого начала как-то того, как сговорились.

— Подобное известие выбьет из колеи кого угодно... — Наклонила голову на бок, словно пытаясь рассмотреть во мне что-то странное, — но не тебя. Ведёшь себя, как всегда, будто тебе плевать, но это в пределах нормы. Хотя, одна странность всё же есть — ты, словно забыл своё имя. Вот, только что и на уроках пару раз, объяснишь? И свою идиотскую реплику тоже, я жду.

— Тут такое дело, Инаба-сан. — Губы собеседницы недовольно скривились, я даже улыбнулся: сказать правду, даже если в неё никто не поверит, показалось наилучшим выходом из ситуации — не признаваться же человеку, который тебе нравится, в своей глупости? — Я не совсем Яэгаси Таити, с сегодняшнего утра, если быть точным. Один вредный демон поместил мою душу в это тело и теперь "мы" и есть "он". Я хотел сказать...

Запоздало откидываюсь на спинку стула и замечаю ребро ладони Химеко, застывшее передо мной. Ошарашено смотрю на богиню возмездия и не могу удержаться:

— Это ты сейчас пытаешься проявить себя с лучшей стороны? Э... прости, — девушка безвольно села обратно, сгорбившись и сдувшись, словно душа покинула тело, — это, и не расстраивайся так. Я оказывается сегодня тоже странный.

Может Таити, поэтому всегда отмалчивался и не лез с комментариями, чтобы не рушить того приятного хрупкого равновесия в отношениях с друзьями? С другой стороны, Рюдзен-сан подвернулся сегодня очень кстати, даже не знаю, как бы я без него выкручивался?

— Наверное, мне тоже пора домой. И чтобы закончить наш вечер откровений, добавлю: когда мама передавала мне компьютер, то просила не прикасаться к нему, если меня объявят участницей "Отбора". — Ласково коснувшись крышки, закрыла ноутбук. — Теперь я понимаю почему.

Взяв сумку и остановившись в дверях, прямо как наш куратор, добавила:

— Если я ещё раз услышу, что ты "попаданец", тресну так, что думать начнёшь яичками в мошонке. У тебя реальный шанс пройти "Отбор", не испогань себе и своим родным жизнь идиотскими шутками. Я ушла.

На моём лице помимо воли расползлась довольная улыбка. Всё было плохо: новые друзья были озадачены нежданно свалившимся счастьем; возможно, меня скоро начнут считать сумасшедшим, если Инаба-сан не воплотит свою угрозу в реальность, но почему-то я счастлив. Просто идиотски счастлив!

Глава вторая.

Яэгаси Таити в своей жизни ни о чём особо не жалел и я, в общем, тоже. Поэтому не могу сказать, что постепенно замещаемое мной эго подростка совсем уж ничем не примечательно и ничем не выделяется, хотя бы в сравнении с его друзьями, насколько получилось их узнать. Я это понял, когда, как на крыльях, вернулся домой, и, поднявшись в свою комнату, захотел позвонить родителям.

Ещё в прихожей голос Томаки напомнил, что сегодня очередная серия "Искателей сокровищ" и если я хочу посмотреть своих "попрыгунчиков", то нужно "забить" время записи. Посчитав свою миссию по встрече брата законченной, сестрёнка затихла перед вопящим, пищащим и мельтешащим экраном. Впрочем, Тома прекрасно справлялась с домашними делами и приготовлением пищи уже более трёх лет, так что увлечение пятнадцатилетней девочки всякой детской ерундой было простительно и даже мило.

После разговора с отцом возникло ощущение недосказанности. Я не собирался упоминать о своём участии в "Отборе", но и выразить причину своего душевного подъёма не смог, словно её не было. Мама чутко отреагировала на моё настроение и, по-видимому, её не смущал мой восторг достаточно обыденными вещами. Мы словно "хил" и "фэйс" разделили общую победу на одном кетч ринге, и было совершенно не важно: в чём причина зрелищного финала или почему сын позвонил сам и так счастлив.

Далёкое чувство тоски, поселившееся более пяти лет назад в моём сердце, и мамин простуженный голос полный одобрения и тепла заставил пообещать себе, что я справлюсь: и с каждым новым днём, и со всем, что он принесёт. Чем бы оно ни было — я должен:

— Ну, ты как вообще? — Уроки физкультуры в наших классах были спарены, поэтому после долгого забега мы с Аоки отошли к дальней стене спортзала и старались восстановить дыхание. — А то наши девочки меня вчера немного эм, удивили.

— Ху-ух, бывало и хуже. — Сглотнув сухость во рту, потрепал меня по плечу. — Спасибо, что спросил. Эх, были бы мы знакомы года четыре назад...

— Ты это о чём? — Насколько помню, наша дружба началась совсем недавно, где-то в середине прошлого года.

На очередном заседании нашего кружка Кирияма предложила идею статьи о "необузданности мужского нрава": Химеко сразу забраковала, не сдерживаясь в выражениях; Аоки неуверенно поддержал; а я счёл своим долгом напомнить, что мужская агрессия в некоторой степени связана с борьбой за выживание в природной стихии и бывает полезна. Тогда я с Юи здорово разругался, мне не хотелось уступать, пусть в её словах и была доля правды. В итоге нас помирил Ёсифуми, когда попросил меня уделить минутку после школы:

— "Таити, вы оба правы, но, пожалуйста, больше не поднимай эту тему. Надеюсь, когда-нибудь я смогу помочь Юи забыть всё плохое связанное со всем этим".

Его терпение и самоотверженность в отношении любимой девушки вызвали у меня уважение и даже пристыдили. Со временем, поглядывая на их бесконечное противостояние, Аоки стал для меня в чём-то примером того, как нужно вести себя в непростых ситуациях и стремиться к цели несмотря ни на что:

— Тебе вообще удалось поговорить с Кириямой?

— Не-а, хотя я люблю Юи больше жизни. И хочу, чтобы мы не только всегда были вместе и жили, душа в душу, но и чтобы у нас были дети, такие же ангелы, как их мама в начале средних классов. Когда я понял, что моя жизнь началась вот только, а не одиннадцать лет назад.

— Дети, ангелы — а как же трусики, лифчики и их содержимое, об этих линиях обороны больше нет и слова? Хотя у ангелов с этим должно быть проще, наверное.

— Таити, и когда ты успел стать таким похабным? — Аоки явно не сердился, хотя после минутной паузы стал серьёзным, что случалось довольно редко. — Спасибо тебе, и знаешь что? Постарайся не лезть к Кирияме: она сейчас замкнулась в себе, как тогда, но теперь я другой и справлюсь. Сейчас мой приз это будущая свадьба с любовью всей жизни, а награда, как ни странно, дети. Кстати, чего и тебе желаю: участвующих в "Отборе" объединяют в группы неспроста, так что не теряйся — случается, что шанс пройти испытание в паре выше.

На этом разговор как-то сам собой иссяк, и не потому, что мой друг озвучил то, что, я уверен, не осознавал до конца и сам — просто моё беспокойство укрепило уверенность Ёсифуми в собственных силах. Учитывая настоятельную просьбу не лезть в их личное пространство, я сделал всё, что мог. Теперь можно с чувством хорошо выполненного долга оставить готовый разогретый ринг для этих двоих.

Испытав некоторое облегчение в положительной развязке разговора со своим лучшим другом, я чувствовал себя человеком, восходящим к вершине богов, когда прибрав в классе и сдав журнал в учительскую, как дежурный, поднимался на четвёртый этаж в корпусе клубных комнат. Но решил остановиться на последнем пролёте лестничного марша, заслышав приближающиеся шлепки.

— Йо, Таити! — Ко мне вприпрыжку, помогая себе взмахами рук, добиралась Нагасэ. При этом, совершенно не обращая внимания на тот шум, что создавала на весь корпус.

— Чего стоим, кого ждём? — Поравнялась со мной, едва не наскочив на ногу.

— Да вот, решил полюбопытствовать: что за существо распространяет странные звуки среди бела дня?

— И как оно тебе, не слишком страшное?

— Не, даже милое. Особенно твой хвостик, наверное, совсем умаялся за три этажа?

— Эх, Таити, тюфяк ты — фиг комплимента выпросишь. — Поправив чёлку, схватила за руку и потянула вверх по лестнице.

— Тадам-м, а вот и мы! Объявляю заседание "КРиК" открытым. — Дав мне свободу и сбросив сумку на шкафчик, прошла к своему любимому дивану и плюхнулась на живот, издав стон облегчения.

Кроме нас в комнате находилась Химеко. На наше появление никак не отреагировала, продолжая смотреть перед собой, на собственноручно закрытый вчера ноутбук. Я оставил свою сумку там же где Нагасэ, взял из неё письменные принадлежности и задание по математике — кто как, а я частенько использовал время в клубе для работы над домашним заданием. И хотя меня переполняла буря чувств, я, как опытный "хил поддавала", собирался дождаться нужного момента и поговорить с Инабой — как-то было неприятно видеть её в таком состоянии.

— Слушай, Таити, а чего интересного в этом твоём мордобое, ну, которым ты увлекаешься? — Восстановившись после такой трудной миссии, как "явление себя участникам клуба", Нагасэ, развернувшись к нам и привалившись к спинке дивана, решила снова удивить очередной темой своих интересов.

— Во-первых, это не мордобой, а скорее борьба...

— Ага-ага, таки, что в ней такого?

Поправка собеседника не вызвала хоть сколько-нибудь удивления, судя по ритмично мельтешащим ногам. Что раздражало ещё больше, так это немного задравшееся платье, скорее всего при падении на диван, но мне от этого не легче. Учитывая, что накануне я пообещал себе — больше не попадусь на эту провокацию, хотя бы в присутствии Химеко.

— Реслинг — не только борьба, но и своеобразное представление: где есть хорошие и плохие; и не всегда популярны хорошие или плохие нападают первыми, бывает, что обе стороны могут ошибаться и, как бы, хм. Мне сложно объяснить, но реслинг, как жизнь, сложная штука. Если так посмотреть, то жизнь — вечная борьба, прямо как в реслинге.

— От оно как, Инабан, ты слышала? Оказывается, Таити неравнодушен к бесконечно бессмысленному процессу — вот, и что с такими делать?

— Я не об этом говорил, вообще-то.

Не знаю, что меня раздражало больше всего: мелькающие лодыжки на фоне медленно задирающихся темных оборок платья или полный игнор происходящего со стороны Химеко, но было стойкое ощущение, что спортивных шорт на Иори точно нет, хотя урок физической подготовки у нас сегодня был.

— Ладно, не дуйся, а во-вторых? И знаешь, неприятно, когда твой собеседник всё время косит взглядом в сторону.

— Хм, во-вторых, — я решил пытаться быть стойким, ну, лишь в том, что привлекало излишнее внимание. Всё-таки Инабе всегда было плевать на мои увлечения, а так у меня появился шанс быть услышанным, если получится:

— В этом виде спорта мне нравится выдержка и терпение, которые проявляют некоторые эм, актёры. В жизни часто бывают ситуации, когда человек оказывается перед несущейся на него лавиной событий, как, например, перед атакой "фэйса" в реслинге. И вот "хилу" нужно среагировать так, чтобы его действия не причинили никому вред с одной стороны, а с другой, помогли создать красивое зрелище, где "фэйс" может, как проиграть, так и выиграть, к-хм. — Химеко коротко глянула в мою сторону, и я запнулся. — Борьба заканчивается травмами, если "хил" слабый или неопытный. Хотя ушибов и растяжений там, конечно, хватает.

— Эм-м, значит, тебе не хватает "фэйса", для полного счастья. Таити, а тебе кто-нибудь нравится, ну, из нашей школы или класса? — Девушка завозилась на диване, принимая сидячее положение. — Вот Инабан у нас вообще роковая красотка, парней не замечено.

— Иори, зачем ты... — Химеко осеклась, разглядывая подругу, и почти сразу отвернулась к столу. Потянулась к ноутбуку, но так и не открыла.

— Инаба-сан, ну, хватит изображать плебейскую скорбь всего мира, а то Яэгаси-сан признается тебе в своих чувствах, а ты так и будешь соляным столбом глазами хлопать.

— Это вряд ли. — Криво усмехнувшись, даже не глянула, словно меня здесь нет. — Впрочем, я и сама не знаю, что мне сейчас нужно.

— Во-от, а моя мама говорила: когда тебе плохо или находишься в затруднении, делай то, что должна, или же то, что у тебя получается лучше всего. Таити верно сказал — жизнь это борьба, и даже если ты собираешься сидеть, сложа руки, то можно это делать с пользой для себя.

— Предлагаешь написать статью, которую кроме меня никто не увидит?

— Эм, Таити, и что же ты посоветуешь Химеко-сан? И, кстати, почему тебе нравится именно "хил"? — Девушка слабо покачивалась взад-вперед, обхватив ноги руками, и счастливо улыбалась — вот у кого всё всегда в порядке!

— Я не могу знать, в чём причина твоего состояния или замкнутости Юи. — Стараясь тщательно подбирать слова, чувствовал себя совершенно глупо и беспомощно — хотелось помочь Инабе, но, не зная причины, и даже если она мне о ней расскажет... — Древние говорили: ты не должен ничего желать там, где не можешь ничего сделать. В то же время Нагасэ права — мы все живём тем, что получается у нас лучше всего, и ничего плохого в том, если приходится опереться на свои увлечения и как-то пережить, что ли, если по-другому никак.

Последние слова были явно лишними, но я должен был их произнести, даже шёпотом. Не мне говорить подобные вещи и уж точно не Химеко, поэтому ощущение надвигающейся бури в напряжённо-собранной позе девушки было физически ощутимо. Молчание затягивалось, и внезапно остывшая шалунья поинтересовалась:

— Так, почему "хил"?

— Потому что мир полон не только знакомых привычных "фэйсов", но и глупых дурочек, забывающих о своём месте под солнцем. — Девушка удовлетворительно кивнула своим мыслям и, открыв ноутбук, включила. — Но, всё равно, спасибо и можешь на меня больше не отвлекаться. Я в библиотеку. Вернусь нескоро.

Проделав какие-то манипуляции с компьютером, вышла из кабинета, даже ни на кого не посмотрев.

— Таити, а я тебе нравлюсь?

— Чего?

Забота и участие, с которым Химеко вчера ко мне отнеслась, растаяли как утренняя дымка под набирающими жар лучами восходящего солнца. Ёсифуми дружески посоветовал держаться подальше от своей пары; Химеко, пусть и воспряла духом в мрачной непонятной решимости, повела себя так, словно ей нет до нас никакого дела или будто мы стали вдруг бесконечно далеки — что вообще происходит?

— Тебе вообще девушки нравятся? — Нагасэ неожиданно оказалась рядом и, с силой развернув стул в свою сторону, положила ладони мне на плечи. — Если бы ты вчера не отреагировал на мои кавайные ножки, подумала бы, что ты из этих. Таити, так что с тобой не так?

— Нагасэ-сан, ты чего? — У девушки была странная привычка: иногда во время разговора смотреть прямо в глаза, долго-долго, словно что-то пристально разглядывая в собеседнике, и это почему-то напрягало.

— Тебе небезразлична Инаба, но вместо попытки узнать причину странного поведения девушки ты припомнил древний бред об отказе от желаний. Посмотри на Аоки, — Нагасэ ритмично усиливала нажим на мои плечи так, что передние ножки стула начали отрываться от пола, — вот парень, который идёт к поставленной цели и ему плевать, что подобным поведением он ничего не добьётся. Но когда Кирияма повзрослеет, ему останется только раскрыть объятия и любовь сама кинется ему на шею. Всё живое стремиться к счастью или это не про тебя?