— Что-то рассказал Николай, что-то Зоя, и, кроме того, я умею думать. Не забывайте: контрразведка — это не профессия, это образ мышления. Я наблюдаю, размышляю и делаю выводы.

— И к каким же выводам вы пришли? Не поделитесь?

— Охотно. Каждый найденный ресурс делает сильней ту группу, которая его найдет и застолбит. Вы, Андрей Владимирович, хозяйственник. Хороший хозяйственник, я в этом убедился. Но сейчас этого становится недостаточно. Первоначальная задача — обеспечение выживания — практически выполнена. Необходимо начинать строить долгосрочную стратегию, планировать действия хотя бы на год-два вперед.

— Пока что первоочередной целью было банальное выживание.

— Я это прекрасно понимаю, и поэтому не начинал этого разговора. Но сейчас положение меняется, и на первое место выходят другие приоритеты.

— Какие же?

— Обеспечение устойчивости власти. Подумайте сами: вы сюда попали с группой безусловно лояльных вам людей, с которыми вас помимо административных отношений связывали еще и личные факторы. Кроме того, ваша власть над ними была вам делегирована вышестоящими инстанциями, и когда вы отдавали приказ, за вашей спиной незримо стояло все ваше начальство вплоть до министра и президента. Теперь ситуация принципиально другая. Здесь новый пустой мир, и за вами нет никого. Вы один на вершине. Сейчас никто, или почти никто, еще не осознал вполне факт отсутствия прежней государственной власти. На самом же деле, государство сжалось до размеров этого поселка. И вы, по сути своей, являетесь владетельным князем, вождем, монархом, если хотите. Сейчас государство — это вы, и под вашим верховенством стихийно собрались несколько достаточно автономных групп людей. И они сейчас подчиняются вам вполне добровольно, поскольку их устраивают результаты вашей деятельности как лидера. Если же Акелла промахнется, никто не помешает любому человеку выйти и провозгласить себя новым вождем. Если, конечно, он сумеет доказать, что он лучше вас или у него окажется сформирован готовый аппарат подавления.

— И как вы это себе представляете?

— Все очень просто. Неподалеку есть группа агрессивно настроенных людей, у нее есть оружие, в том числе и автоматическое. Эти люди могут просто прийти, застать всех врасплох, убить вас и силовую тройку, и встать наверху.

— И вы оцениваете этот вариант как реальный?

— Вполне. Так что нужно бы провести разведку, выяснить, что за группа, сколько в ней человек, как вооружены и какие у них планы. И, возможно, принять превентивные меры.

— Станислав Наумович, если вы так хорошо разбираетесь во всех этих вопросах, почему вы не возглавите нашу группу?

— Андрей Владимирович, власть, помимо приятных моментов ощущения своего могущества, еще и каждодневный монотонный и утомительный труд, и это вы, я вижу, вполне познали на собственном примере. У роз тоже есть шипы, поэтому я предпочитаю не стоять на самом верху, и, лучше всего, оставаться в тени. Так что я предпочту остаться вашим заместителем по безопасности. Только вы, пожалуйста, объявите об этом силовому блоку во избежание недоразумений.

— Конечно, завтра же с утра я это сделаю. Все равно вам было бы неплохо взаимодействовать с ними хотя бы в проведении разведки. Кстати, я договорился со стариком Уржумовым, он со своими сыновьями до холодов успеет поставить еще несколько домов. В одном из них у вас будет своя комната.

— Вот за это вам большое человеческое спасибо. И еще: вы, я слышал, нашли в развалинах крепости два загадочных шара. Дайте, пожалуйста, мне для изучения один из них. Я предвижу в этом интереснейшую задачу для себя и огромную пользу для вас.

— Хорошо.

— Тогда спокойной ночи, Андрей Владимирович. И подумайте, как следует, что вы будете делать дальше.

С этими словами Михайленко повернулся и исчез в темноте, а Бородулин какое-то время стоял, переваривая услышанное, пытаясь уместить это в голове. В конце концов, он плюнул и пошел спать. Он честно улегся в кровать и честно попытался заснуть, да какое там! Это ж надо — он, начальник экспедиции, пусть и вынужденно расширенного состава, и вдруг царь! Хотя заместитель прав, до сих пор его целью было вывести группу к крупному населенному пункту и сложить полномочия. А на изменение условий задачи он не отреагировал, продолжая действовать по инерции. Да еще эта, по словам зама, "агрессивная группа"... Как ни крути, а Михайленко прав: условия другие и, значит, думать надо иначе. Но чтобы принимать правильные решения, нужно видеть конечную цель, а цель эту еще предстоит определить. Ну да ничего, у него есть еще время подумать, по крайней мере, до конца переезда.

Всему приходит конец. Пришло время последнего рейса. Сруб будущей бани разобрали, связали в плот и зацепили за мотобот. Сверху навалили, сколько вошло, дров из огромной поленницы у стены склада. Еще дрова, сколько позволила Зоя, загрузили в кокпит кораблика. Теперь склад стоял пустым. Из него вывезли все, что только могли, даже стеллажи — из них могли бы выйти вполне неплохие нары. Остались только мотоцикл и снегоход с достаточным для перегона запасом бензина. Их Андрей запланировал забрать после, когда на озере встанет крепкий лед. Здание склада решили не разбирать. Оставили внутри небольшой запас продуктов, охапку дров и записку. Два дня они ждали погоды — ветер был слишком силен, поднимал большую волну, и капитанша Зоя не решалась выйти из бухты. Но сегодня с утра погода наладилась, волна уменьшилась до приемлемого уровня, и сейчас Бородулин стоял у борта и смотрел, как октябрьский ветер гонит по озеру тяжелые серые волны. Низкое небо нависало над головой. Солнце было не в силах пробить эту серую хмарь и виднелось на небе лишь мутным пятном. Временами принимался накрапывать мелкий дождик, но тут же прекращался. Суденышко на волне безжалостно мотало и раскачивало, брызги порою залетали в кокпит, но Андрей не хотел уходить в каюту. У соседнего борта стоял совершенно позеленевший Меленьтьев. Беднягу начало укачивать в тот момент, когда мотобот вышел из бухточки, и теперь его мучили жестокие спазмы, выворачивающие наизнанку уже давно опустевший желудок. Маяться ему предстояло еще пару часов, и это при том, что Зоя давно уже перестала тянуться вдоль берега и вела свой кораблик напрямую через озеро по кратчайшему расстоянию: буксировка тяжелого плота на такой волне — дело неспешное. Четверо бывших (теперь это уже можно было сказать наверняка) студентов, тоже переезжающих последним рейсом, спрятались от ветра и брызг в каюте, и ничто не мешало Бородулину просто стоять, смотреть и ни о чем не думать. Два дня он дергался и злился от вынужденного безделья, а вот стоило тронуться в путь, ощутить щекой разлетевшийся над озером ветер, как все тревоги как по мановению волшебной палочки бесследно исчезли. Конечно, через несколько часов он снова окунется в бесконечные проблемы, заботы, опять будет ломать голову над бытовыми мелочами и стратегическими построениями, а сейчас он просто отдыхал. Ему было абсолютно пофиг и на волны, и на небо, и на дождь, ему было хорошо. Не часто, совсем не часто ему удавалось так внутренне расслабиться.

Посторонний звук возник где-то вдали, выдергивая Андрея из блаженного покоя. Вынырнув из безмятежного созерцания, он закрутил головой в поисках раздражающего жужжания. Звук, между тем, приближался. Уже можно было уверенно определить направление — примерно 45 градусов к курсу по правому борту. Студенты в каюте тоже услышали звук и гурьбой полезли наружу — посмотреть. Несмотря на то, что все смотрели в ту сторону, откуда доносился все усиливающийся звук, катер выскочил из серой мути неожиданно. Настоящий катер, с мощным стационарным мотором и обтекаемым корпусом, прямо как на картинках. Он летел, подскакивая над волнами, поднявшись на редан, прямо на их мотобот. Они же, с их скоростью, да с плотом на буксире, почти не имели возможности маневрировать. Катер стремительно приближался. По спине Бородулина пробежал холодок. Если на такой скорости они врубятся в их кораблик, оба очень быстро пойдут ко дну. Он прогнал студентов и Меленьтьева на корму — там у них будет больше шансов выплыть, по крайней мере, за плот уцепятся. Сам же остался стоять рядом с Зоей, одной рукой вцепившись в планшир, другой сжимая ствол прислоненной к борту "сайги", с которой он в последнее время практически не расставался.

— Что делают, засранцы! — пробормотал он.

На самом деле, на язык просилось совсем другое слово, но присутствие рядом женщины сильно ограничивало лексикон. Зоя, плавно доворачивая мотобот на встречный курс, была не столь сдержанной. В ее пространной тираде экипаж катера был обласкан множеством эпитетов, некоторые из которых Андрей слышал впервые.

Когда между судами оставалось меньше трех десятков метров и столкновение казалось неизбежным, катер круто отвернул влево, обдав Андрея тучей брызг. И тут он увидел: у борта катера стояло четыре человека, все с оружием, и все они целились в их мотобот.

— Ложись! — Крикнул он и сам пригнулся, прячась за борт. Хоть и тонкое железо, но, все же, хоть какая-то защита.

С катера раздался нестройный залп и длинная, патронов пятнадцать, автоматная очередь. Что-то несколько раз глухо ударило в борт, над головой свистнуло. Поднимая карабин, Андрей успел подумать — хорошо, что не услышал вскриков — значит, в людей не попали. Быстро, навскидку, он отстрелял половину обоймы по удаляющемуся силуэту. Попал ли он, и куда — видно не было. Вообще-то стрелял он, без ложной скромности, хорошо, птицу бил влет без промаха, но сейчас прицеливание осложняло то, что оба судна непрерывно раскачивала довольно крупная волна. Катер в несколько секунд удалился настолько, что дальше переводить патроны смысла не было. Кстати, о патронах: у него с собой было лишь два магазина — десятки, пять штук он уже высадил. Надо было поберечь оставшиеся, бить наверняка. Кто знает, сколько запасено у тех. Может, там пара цинков стоит. Катер плавно поворачивал, явно собираясь на новый заход. Дрова! Это же защита! Ну и что, что накренит катер, зато шансы выжить увеличатся.

По его команде все кинулись укладывать поленницу вдоль правого борта. Переложили, и снова залегли. До следующей стычки оставалось еще несколько минут, было время подумать.

Итак, четыре стрелка, пятый за штурвалом. Откуда они взялись? Скорее всего, это та самая агрессивная группа. Видать, подъели запасы и пошли пиратствовать. Судя по всему, вышли в первый раз, опыта не имеют, иначе в четыре ствола уже разделали бы их на фарш. Тот, у кого автомат, похоже, стрелял только в компьютерных играх. Это хорошо. Остальные сделали по два выстрела, судя по звуку — из нарезного. Значит, у них автоматические винтовки. Это хуже. Но у них есть по крайней мере один хороший стрелок. Не пригнись Андрей — словил бы пулю. И это совсем плохо. Сейчас победит тот, кто лучше сможет прицелиться.

Катер вновь приближался. Бородулин присел за бортом, приготовившись стрелять. Только Зоя осталась стоять у штурвала своего суденышка.

— Пригнись хотя бы! — крикнул он ей, но та только сильнее сжала губы.

На этот раз налетчики подошли значительно ближе. Видимо, для того, чтобы стрелять наверняка. Андрей, выцелил край борта, чтобы успеть сделать лишний выстрел, а при удаче и не один, и, как только из-за края рубки показался первый силуэт, дважды нажал на спуск. Промахнуться было невозможно. Он отчетливо видел, как стрелок выронил оружие и осел. Он выстрелил еще раз, но попал или нет, увидеть уже не успел. Снова прогремела очередь, на этот раз короче — видимо, автоматчик чему-то научился. Снова простучали удары по корпусу, брызнуло стекло иллюминатора. Зоя рядом с присвистом втянула воздух сквозь зубы. Позади кто-то сдавленно охнул. Оборачиваться было некогда. Бородулин только крикнул:

— Аптечка в каюте!

На него накатила бешеная злоба. "Ну, держитесь, суки!" — подумал он, прицельно добивая магазин по центру транца. В этот раз ему повезло больше — катер потерял ход и беспомощно закачался на волнах. Теперь можно было осмотреться. Одному из студентов пуля, пробив борт, попала в бедро. Видимо, застряла в мякоти. С него оперативно, пока не прошел шок, сдернули штаны и Мелентьев, начисто забывший о своей морской болезни, умело и сноровисто бинтовал рану. У Зои рукав телогрейки был разорван пулей.

— Остальные все целы?

— Все, — ответил топограф.

— Зоя, ты как?

— Живая, вроде. Кораблик вот мой весь продырявили, гады. Так бы и удавила собственноручно.

— А с рукой что?

— Да ожгло малость, скользом прошло. Ты не переживай, рулить я могу.

— Тогда давай-ка к ним поближе. Попробуем побеседовать.

Мотобот неторопливо повернул и потащился к прыгающему на волнах катеру. Андрей перезарядил карабин и принялся через прицел наблюдать за судном налетчиков. Мелентьев закончил бинтовать студента, раненого утащили в каюту. У Зои действительно была только царапина — пуля лишь слегка сдернула кожу на плече. Над бортом поднялась голова, выдвинулся ствол винтовки. Андрей тут же дважды выстрелил в борт чуть ниже головы. Та сразу исчезла. Больше попыток высунуться не было. Через несколько минут они остановились рядом с катером. Дизель негромко постукивал на холостом ходу. И катер, и мотобот изрядно валяло волной, так что подходить ближе было опасно — запросто можно было раздавить борт. Но это было и не важно — побеседовать можно было и так. Не опуская карабина, Бородулин крикнул:

— Кто остался живой — встать, руки за голову!

В ответ — тишина.

— Считаю до трех и кидаю гранату. Раз... Два...

В катере зашевелились и над бортом поднялись две фигуры. Теперь их можно было хорошо рассмотреть. Это были сопливые юнцы, вряд ли больше двадцати лет от роду.

— Больше никого живого?

— Еще Борька, но он ранен, встать не может.

— Аптечка есть? Сможете кореша своего перевязать?

Пацаны испуганно помотали головами. Было непонятно — то ли аптечки нет, то ли перевязывать не умеют. Вот свезло, так свезло!

— Отойдите подальше, к другому борту. Рук не опускать.

Приказ был выполнен молниеносно.

— Зоя, с "сайгой" управишься?

— А то как же, не впервой ить.

— Тогда держи. Дернутся — вали на глушняк.

Андрей передал карабин женщине, забрал у Мелентьева аптечку и вынул из рундука бухту тонкого репшнура. Аптечку сложил в карман анорака и тщательно его застегнул. Отмотал из бухты метров двадцать линя, прочно закрепил на утку с внутренней стороны правого борта, другой конец завязал на поясе беседочным узлом. Теперь предстояло самое сложное. Он поднялся на планшир правого борта, держась рукой за поручень на крыше каюты, и принялся выжидать подходящий момент. Оба кораблика плясали на волнах, то сходясь, то расходясь в разные стороны. Наконец, ему показалось, что они начали движение навстречу друг другу. Бородулин отпустил поручень и изо всех сил толкнулся ногами. Грохнулся всем телом о борт катера и начал сползать вниз, но успел обеими руками зацепиться за планшир. На очередной волне его макнуло в воду выше колена, но это были уже мелочи. Он подтянулся, перекинул ногу через борт и, наконец, перевалился в кокпит. Отдышался, поднялся, отвязал от пояса линь и осмотрелся. Повсюду была кровь. На палубе лежали два остывающих тела. Интересно, когда он успел вальнуть второго? Еще один, судя по всему, не жилец, хрипел простреленной грудью у ближнего борта, перевязывать его смысла уже не было. Он обыскал оставшуюся в живых парочку. У одного в карманах было практически пусто, у другого — два винтовочных магазина.

1234

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓