Глава 4

Основательно раскочегаренная голландка наполняла комнату блаженным теплом. На кровати, укутанный в одеяла, лежал кореш Мишка. Горячий бульон, чай с шиповником и горсть таблеток из спешно отысканной на складе аптечки сделали свое дело. На лбу его обильно выступил пот, его уже не колотило, как безусловного врага народа, хотя до нормы было еще далеко. Рядом с ним на уродливом, но основательном стуле сидел кореш Николай с тряпкой, смоченной в уксусе. Женщины засели в соседней комнате, которую Черемисины выбрали себе под жилье, Эдик, по обыкновению, нашел себе развлечение с железками — нарыл том инструкции к буровому станку и усердно штудировал его, бормоча себе под нос различные технические термины, весьма смахивающие на непристойные выражения. Здесь же за столом при неярком свете керосиновой лампы сидели Андрей и Егор.

— Вот что, ребята, — начал Андрей. — Разговор у нас с вами будет долгий. Прошу не юлить и не врать. Вы наверняка знаете, кто я. Скорее всего, и досье мое читали. Я, в свою очередь, достаточно знаю про вас. Знаю, из какой вы конторы, кто вас послал и зачем. Даже знаю, под какой елкой у вас был наблюдательный пост. Мы ушли с точки, вы двинулись за нами и шли следом больше недели. Потом мы от вас оторвались, а вот сейчас встретились снова. Так что давайте все с самого начала, подробно и начистоту.

Такая осведомленность была для парней неожиданной. Они посмотрели друг на друга, потом Николай тряхнул головой, решаясь.

— Что тут теперь кривляться, мы, в конце концов, вам жизнью обязаны. Да, действительно нас послали наблюдать за окончанием работ и, по возможности, получить пакет документов с результатами изысканий. Всего было отправлено пять человек. Два звена наблюдателей и старший группы, который должен был непосредственно заниматься добычей документов. Мы при этом должны были обеспечивать прикрытие. Наблюдатели менялись через четыре часа. В ту ночь, когда вся хрень случилась, я как раз заступил в дозор, примерно в четыре часа утра, а Мишка меня должен был сменить. Моя вахта уже кончалась, вдруг голова закружилась, и я вырубился. Очухался — башка трещит, а винтовки рядом нет. Через какое-то время Мишка вернулся. Его тоже шибануло, и тоже винтовка пропала. Решили пойти в лагерь доложить. Шарились по лесу несколько часов, да все без толку, так ничего и не нашли. Остались мы с ним вдвоем, без лагеря, без продуктов, без снаряжения. Один спальник на двоих, два суточных рациона и все. Оружие — по пистолету у каждого и по запасной обойме, тридцать патронов на ствол. Поначалу мы таились, рядом с вами ни стрелять нельзя было, ни костер палить, а то ваш куратор быстро бы нашинковал нас на фарш. Он, судя по всему, шибко крутой перец. Ну так вот, разговоры мы все слышали, поняли, что нас каким-то образом вместе с вами к черту на куличики занесло. Решили потихоньку за вашей группой идти. Вы к людям выйдете, ну и мы следом. Сперва ничего так, нормально было. Погода сухая стояла. Где-то ягоды находили, где-то грибы. Идти легко было, следов за вами хватало. Пару раз удалось зайца подстрелить, так что с голоду не пухли. Километрах в двух-трех позади тянулись, иногда поближе подбирались, чтобы послушать последние новости. Потом дожди пошли. И тоже, вроде, сперва терпимо было. А когда потом ливень начался, вот тут-то совсем хреново было. Палатки нет, все до трусов промокло, ни обсушиться, ни обогреться толком, ни еды найти. Лес насквозь промок, даже под большими елями с веток лило. Да и какие там ели на болоте! Ваш холм, похоже, единственный в округе был, который не затопило. Сидели мы на какой-то кочке, зубами клацали, смотрели издалека на ваш костер и боялись, что вы уйдете, а мы не увидим. Потом, дождь поослаб, полегче стало, но ненамного. Один плюс — воды вокруг было в избытке, жажда не мучала. Близко подойти не могли — местность больно открытая, человека издалека можно было увидеть. Потом глянули — вы, вроде засобирались, видимо, дорогу разведали. А мы к тому времени уже доходили — четыре дня дождевой водой кишки полоскали. Как вы ушли, мы тут же следом подскочили. Увидели место, где вы ушли с острова, а куда ушли — никаких следов. Полдня по болоту шарашились, так и не нашли. Вернулись на остров, костер нормальный запалили, обсушились, согрелись — и то уже хорошо. Думали, гадали, решили наугад идти. Ткнули пальцем и потопали.

— А в какую сторону вы пошли? — уточнил Андрей.

— Направо, на юго-запад. Сколько-то по пояс в воде брели, потом на сухое вышли. Осмотрелись, определились — мы на берегу озера. Тут удалось косулю добыть. Мы сутки просидели на месте, отдыхали, отъедались, все думали — что дальше делать. Потом решили: раз вы сами не знали дороги, сидели на холме, разведку засылали, значит, мы в равном положении. И нет никакого смысла еще сутки по болоту шляться. Один раз пронесло, а другой раз в окно ухнешь, и "мама" сказать не успеешь. Вот и пошли мы по правому берегу. Он, зараза, тоже болотистый оказался. Мошки много, гнуса разного. Вот на другой день Мишка и провалился. Я его вытащил, но он после того кашлять начал. Видать, наджабил организм, не хватило прочности. Еще день мы ту косулю доедали, пока от нее вонять не начало, потом прикопали. Вот тогда и началась самая хрень. Из пистолета какая нафиг охота! Обойму потратишь — в лучшем случае одного зайца подстрелишь. Вот мы все патроны и порасстреляли. Последнюю неделю мы только ягоды и грибы ели, если найти удавалось. Осень же, сезон ушел. Что есть — все порченное, гнилое стоит. А тут еще спички кончились. У нас у каждого была коробка охотничьих. Но в ней же их немного совсем, что-то около полутора десятков. Мы ведь изначально шли максимум на неделю, а тут уже третья пошла. Теперь даже и воды согреть не могли. Так и шли, хрен знает на что надеялись. А сегодня Мишка и вовсе подняться не смог. С голодухи, да больной — вот силы и кончились. Мы накануне стрельбу слышали сильную, как будто война началась. Пошел я туда, откуда стреляли. Поближе подошел — вы стоите, разговариваете. Я и решил — будь что будет. Пристрелят, так хоть не маяться больше.

— А что, стреляли в вас?

— Было дело. Два дня тому увидели какой-то дом, попробовали подойти, а оттуда без разговоров стрелять начали. Благо, рефлексы сохранились. Упали за елочки и ползком-ползком убрались подальше.

— Далеко это было от того места, где мы встретились?

— Не слишком. Мы последние дни совсем медленно шли. Километров десять-пятнадцать, не более.

— Ну ладно. Дошли, сдались с потрохами. Пройдет время, подлечитесь, отъедитесь. А дальше что делать будете? Тут другой мир, может даже, другая планета. Я лично координаты определял, мы сейчас на том месте, где Ангара течь должна. Так что вашей конторы здесь нет, работать вам больше не на кого. Вы прежде где служили, кем работали?

— В армии служили по контракту. Оба — старшие сержанты ВДВ, в одной роте. Все было, вроде, неплохо, да подкатился к нам старый знакомец, переманил. Денег там и вправду намного больше было. А где-то через полгода нас послали за вами смотреть.

— ВДВ — это, конечно, круто. Но все-таки, чем дальше жить думаете?

— Вообще-то мы еще не думали, — признался Николай.

— Тогда слушайте, что я вам скажу, ребята. Вы покаялись, будем считать, искренне. Я вам, можно сказать, поверил. Но у меня под началом три десятка человек, которые должны как-то пережить эту зиму. Все они ради этого выкладываются по полной, пашут, как проклятые. Вот недавно совсем разведка нашла этот поселок, сейчас начнем сюда переезжать. Лишние руки лишними не будут. Но и кормить дармоедов позволить себе не могу. Если остаетесь — будете вкалывать. Не хотите — дам небольшой припас, палатку дам, спальники и помашу ручкой вослед. Утром я отправляюсь к нашей базе готовить переезд. Перед тем, как я уеду, вы должны дать мне ответ. Так что ночь вам на размышления. Думайте, решайте.

С этими словами Бородулин поднялся и вышел, оставив корешей размышлять о дальнейших перспективах. Егор вышел следом за ним.

— Андрей, а не может быть так, что они сейчас вроде как согласятся, а потом, втеревшись в доверие, потырят что им захочется и сбегут? — спросил он.

— Нет, не может. Эти ребята простые, как три рубля. Начнут работать вместе со всеми, и наши парни для них корешами станут. Да и идти им некуда, это они прекрасно понимают. Мы ведь сейчас здесь самые крутые, с нами держаться выгодно. Так что до весны они никуда не денутся. Я, конечно, немножко понагнетал, чтобы они поскорее определились. Но посмотришь, завтра встанут в ряды.

Утром Николай подошел к Бородулину. Тот уже умылся, побрился и заканчивал завтрак.

— Андрей Владимирович, мы с Мишкой потерли и решили с вами остаться. Работы мы не боимся. Вот еще оклемаемся, сила вернется, так и вовсе справно будет.

— Добро. Считай, договорились. Меня неделю не будет, а то и две — как переезд пойдет. Дружок твой как подниматься сможет, пусть помалу помогать начинает. Я послезавтра доктора пришлю, да травницу. Они посмотрят вас, если нужно — таблетки какие, или отвары пропишут. А скажи мне, мил-друг, вот что: Ты говорил, стреляли в вас. А из чего, сказать можешь?

Десантник задумался.

— Несколько стволов было, — сказал он наконец. — Из гладкого палили, но редко. Одностволка, скорее всего. Еще карабин был нарезной. И еще автомат был, но не знакомый. И не "калаш", и не натовский. Но стрелок паршивый, лупит длинными очередями наугад, а то бы не ушли мы.

— Автомат, говоришь?

Андрей, в свою очередь, тоже задумался.

— Это плохо. Не нравится мне это соседство. Ничего, позже и с ними разберемся. А к тебе у меня еще вопрос есть. Ты в армии служил. Нравилась служба?

— Нормально было.

— А если я вам с Михаилом предложу здесь тем же заняться? Оружия, правда, пока нет. Тут склад небольшой был, я надеялся там неплохо разжиться, но вот не вышло. Разве что... могу вам дать "сайгу-410". Кроме вас да Егора — он, кстати, старлей, мой главнокомандующий — других военных у меня нет. Студенты, ученые, да десяток женщин. Если та компашка, что по вам палила, решит на нас наехать, может нехорошо выйти, а я людей терять не могу себе позволить. Но при этом от прочих обязанностей я вас не освобожу. Кто не на посту, тот на хозяйстве.

— А, давай — махнул рукой рекрут. Все равно мы теперь с вами. И какая разница, чем заниматься, каждый делает то, что лучше умеет.

— Ты меня правильно понял. Конечно, если будет заварушка, все мужики поднимутся, но их должен кто-то повести. И это будете вы. Да, еще последний вопрос: ты про моего куратора вчера упомянул. Его досье, случаем, не листал?

— Нет, это мне не по уровню было. Но он очень серьезный кадр. Мы двое ему не конкуренты.

Уже на мостках к Андрею подошел Егор.

— Какие будут распоряжения, товарищ главнокомандующий? — спросил он шуткой.

— Какие тебе нужны распоряжения? — не принял тона Бородулин. До послезавтра вас тут четверо будет. Десантники под тебя пойдут, ядро войска, так сказать. Я с ними договорился. Мишка пусть отлеживается, а Николая запрягай. Конечно, со скидкой на состояние. Ему еще пару-тройку дней нужно будет отъедаться. В первую очередь, заготавливай дрова. То, что у нас там нарублено, попробуем привезти, но тут как получится. Да и не сразу это будет. А вообще, смотри по обстоятельствам. И что-то мне та компания не нравится, которая по нашим десантникам шмаляла. Поглядывай за озером. Я тебе моторку оставлю, если нужно — пользуй, но бензин без нужды не жги. Сколько есть, столько и есть, взять неоткуда. Раз рыба ловится — лови, ешьте свежее. Консервы и прочее оставляй на крайний случай. Послезавтра к полудню придет первый груз, я вернусь с последним катером. Будет время — склад посмотри повнимательней, может, что особо полезное насмотришь. Вот, собственно, и все. Да, вот еще: народ будет приезжать разный, ну да ты сам увидишь, так старичков без нужды не дергай — у них у каждого будет своя задача. А свободных студентов нагружай без жалости. Девчонки, кроме твоей супружницы, это рыбацкая артель. Девки тертые, суровые. Главная над ними — Зоя. Если понадобится их к чему приставить — с ней договаривайся. Ну, бывай. И Андрей шагнул через борт катера.

Две недели прошли в жуткой суматохе. Бородулин часто вспоминал поговорку — мол, два переезда равны одному пожару. Выяснилось, что груза мотобот берет не так уж много, а барахла, которого которого 'на глазок' было не лишку, оказалось просто чудовищное количество. Пришлось еще разок скататься в поселок, чтобы раздать ЦУ, посмотреть на текущее состояние дел и познакомиться с приведенной Юрами семьей Уржумовых.

Семейство было немалое: двенадцать человек мужиков и женщин, три поколения сибиряков-таежников. Во главе стоял Борис Тимофеевич, могучий дед лет шестидесяти пяти, обладатель густой окладистой бороды, кустистых бровей и шаляпинского баса. С ним была жена, трое сыновей с женами и четверо внуков. Вернее, внук и три внучки. Уржумов-старший наотрез отказывался обсуждать любые вопросы и вести дела иначе как с "набольшим" человеком, вот и пришлось ехать на одну ночь ради важного разговора. Беседа с ним "за рюмкой чая" длилась часа два, и этого самого чая было выпито никак не меньше ведра. По итогам столь серьезного чаепития, договаривающиеся стороны остались друг другом вполне довольны. Мужская половина семейства Уржумовых оказалась весьма искусна в деревянном зодчестве, и уже через час после разговора, получив необходимый инструмент и студентов в качестве черновой рабсилы, принялась рубить дом для своего многочисленного семейства, обещая впоследствии поставить дома всем нуждающимся.

И еще был у него разговор. Да такой, что он переваривал и обдумывал его всю последующую неделю. Поздно вечером, окончательно умотавшись, он вышел к озеру проветриться. Уже почти стемнело, лишь на закате над лесом еще видна была багровая полоса. Он направился к озеру, спустился к мосткам. В темноте на фоне воды смутно виднелась чья-то фигура. Он подошел.

— Здравствуйте, Андрей Владимирович.

— Здравствуйте, Станислав Наумович. Не спится?

— Как, впрочем, и вам. Решили прогуляться перед сном?

— Да, знаете, захотелось освежиться.

— А у меня к вам есть разговор, если вы не против. Как раз удобное время и место.

Андрей вздохнул.

— Ну что ж, давайте побеседуем.

Михайленко опустил голову и сделал несколько шагов по пристани, словно собираясь с мыслями, затем резко обернулся и спросил:

— Андрей Владимирович, через неделю закончится переезд. Что вы будете делать дальше?

— Как что? Готовиться к зиме, потом зимовать, — недоумевающее ответил Бородулин.

— Это понятно, — настаивал Михайленко. — А потом?

— Ну-у-у...

Андрей завис. О столь отдаленном времени он даже не задумывался.

— Почему вы об этом спрашиваете?

— Потому что волею случая я оказался здесь вместе с вами, и весьма заинтересован в перспективах нашей группы. Раз уж нам предстоит обживать новый мир, нужно сделать это максимально основательно.

— По-моему, мы так и делаем.

— А, по-моему, мы делаем недостаточно. Вы ведь заметили, что здесь некими силами, скорее всего, теми же, которые нас сюда доставили, расставлены различные ресурсы. И размещены они не просто так, а по определенной системе, в ключевых точках. И, еще, заметьте, здесь есть соперничество. На одном берегу озера появились мы, а на другом — еще одна неизвестная группа. Причем вооруженная и агрессивная. Старый Юра не забрал оружие, и его тут же забрали конкуренты.

— Откуда вы...

Андрей был в шоке.

— Что-то рассказал Николай, что-то Зоя, и, кроме того, я умею думать. Не забывайте: контрразведка — это не профессия, это образ мышления. Я наблюдаю, размышляю и делаю выводы.

— И к каким же выводам вы пришли? Не поделитесь?

— Охотно. Каждый найденный ресурс делает сильней ту группу, которая его найдет и застолбит. Вы, Андрей Владимирович, хозяйственник. Хороший хозяйственник, я в этом убедился. Но сейчас этого становится недостаточно. Первоначальная задача — обеспечение выживания — практически выполнена. Необходимо начинать строить долгосрочную стратегию, планировать действия хотя бы на год-два вперед.

— Пока что первоочередной целью было банальное выживание.

— Я это прекрасно понимаю, и поэтому не начинал этого разговора. Но сейчас положение меняется, и на первое место выходят другие приоритеты.

— Какие же?

— Обеспечение устойчивости власти. Подумайте сами: вы сюда попали с группой безусловно лояльных вам людей, с которыми вас помимо административных отношений связывали еще и личные факторы. Кроме того, ваша власть над ними была вам делегирована вышестоящими инстанциями, и когда вы отдавали приказ, за вашей спиной незримо стояло все ваше начальство вплоть до министра и президента. Теперь ситуация принципиально другая. Здесь новый пустой мир, и за вами нет никого. Вы один на вершине. Сейчас никто, или почти никто, еще не осознал вполне факт отсутствия прежней государственной власти. На самом же деле, государство сжалось до размеров этого поселка. И вы, по сути своей, являетесь владетельным князем, вождем, монархом, если хотите. Сейчас государство — это вы, и под вашим верховенством стихийно собрались несколько достаточно автономных групп людей. И они сейчас подчиняются вам вполне добровольно, поскольку их устраивают результаты вашей деятельности как лидера. Если же Акелла промахнется, никто не помешает любому человеку выйти и провозгласить себя новым вождем. Если, конечно, он сумеет доказать, что он лучше вас или у него окажется сформирован готовый аппарат подавления.

— И как вы это себе представляете?

— Все очень просто. Неподалеку есть группа агрессивно настроенных людей, у нее есть оружие, в том числе и автоматическое. Эти люди могут просто прийти, застать всех врасплох, убить вас и силовую тройку, и встать наверху.

— И вы оцениваете этот вариант как реальный?

— Вполне. Так что нужно бы провести разведку, выяснить, что за группа, сколько в ней человек, как вооружены и какие у них планы. И, возможно, принять превентивные меры.

— Станислав Наумович, если вы так хорошо разбираетесь во всех этих вопросах, почему вы не возглавите нашу группу?

— Андрей Владимирович, власть, помимо приятных моментов ощущения своего могущества, еще и каждодневный монотонный и утомительный труд, и это вы, я вижу, вполне познали на собственном примере. У роз тоже есть шипы, поэтому я предпочитаю не стоять на самом верху, и, лучше всего, оставаться в тени. Так что я предпочту остаться вашим заместителем по безопасности. Только вы, пожалуйста, объявите об этом силовому блоку во избежание недоразумений.

— Конечно, завтра же с утра я это сделаю. Все равно вам было бы неплохо взаимодействовать с ними хотя бы в проведении разведки. Кстати, я договорился со стариком Уржумовым, он со своими сыновьями до холодов успеет поставить еще несколько домов. В одном из них у вас будет своя комната.

— Вот за это вам большое человеческое спасибо. И еще: вы, я слышал, нашли в развалинах крепости два загадочных шара. Дайте, пожалуйста, мне для изучения один из них. Я предвижу в этом интереснейшую задачу для себя и огромную пользу для вас.

— Хорошо.

— Тогда спокойной ночи, Андрей Владимирович. И подумайте, как следует, что вы будете делать дальше.

С этими словами Михайленко повернулся и исчез в темноте, а Бородулин какое-то время стоял, переваривая услышанное, пытаясь уместить это в голове. В конце концов, он плюнул и пошел спать. Он честно улегся в кровать и честно попытался заснуть, да какое там! Это ж надо — он, начальник экспедиции, пусть и вынужденно расширенного состава, и вдруг царь! Хотя заместитель прав, до сих пор его целью было вывести группу к крупному населенному пункту и сложить полномочия. А на изменение условий задачи он не отреагировал, продолжая действовать по инерции. Да еще эта, по словам зама, "агрессивная группа"... Как ни крути, а Михайленко прав: условия другие и, значит, думать надо иначе. Но чтобы принимать правильные решения, нужно видеть конечную цель, а цель эту еще предстоит определить. Ну да ничего, у него есть еще время подумать, по крайней мере, до конца переезда.

Всему приходит конец. Пришло время последнего рейса. Сруб будущей бани разобрали, связали в плот и зацепили за мотобот. Сверху навалили, сколько вошло, дров из огромной поленницы у стены склада. Еще дрова, сколько позволила Зоя, загрузили в кокпит кораблика. Теперь склад стоял пустым. Из него вывезли все, что только могли, даже стеллажи — из них могли бы выйти вполне неплохие нары. Остались только мотоцикл и снегоход с достаточным для перегона запасом бензина. Их Андрей запланировал забрать после, когда на озере встанет крепкий лед. Здание склада решили не разбирать. Оставили внутри небольшой запас продуктов, охапку дров и записку. Два дня они ждали погоды — ветер был слишком силен, поднимал большую волну, и капитанша Зоя не решалась выйти из бухты. Но сегодня с утра погода наладилась, волна уменьшилась до приемлемого уровня, и сейчас Бородулин стоял у борта и смотрел, как октябрьский ветер гонит по озеру тяжелые серые волны. Низкое небо нависало над головой. Солнце было не в силах пробить эту серую хмарь и виднелось на небе лишь мутным пятном. Временами принимался накрапывать мелкий дождик, но тут же прекращался. Суденышко на волне безжалостно мотало и раскачивало, брызги порою залетали в кокпит, но Андрей не хотел уходить в каюту. У соседнего борта стоял совершенно позеленевший Меленьтьев. Беднягу начало укачивать в тот момент, когда мотобот вышел из бухточки, и теперь его мучили жестокие спазмы, выворачивающие наизнанку уже давно опустевший желудок. Маяться ему предстояло еще пару часов, и это при том, что Зоя давно уже перестала тянуться вдоль берега и вела свой кораблик напрямую через озеро по кратчайшему расстоянию: буксировка тяжелого плота на такой волне — дело неспешное. Четверо бывших (теперь это уже можно было сказать наверняка) студентов, тоже переезжающих последним рейсом, спрятались от ветра и брызг в каюте, и ничто не мешало Бородулину просто стоять, смотреть и ни о чем не думать. Два дня он дергался и злился от вынужденного безделья, а вот стоило тронуться в путь, ощутить щекой разлетевшийся над озером ветер, как все тревоги как по мановению волшебной палочки бесследно исчезли. Конечно, через несколько часов он снова окунется в бесконечные проблемы, заботы, опять будет ломать голову над бытовыми мелочами и стратегическими построениями, а сейчас он просто отдыхал. Ему было абсолютно пофиг и на волны, и на небо, и на дождь, ему было хорошо. Не часто, совсем не часто ему удавалось так внутренне расслабиться.

Посторонний звук возник где-то вдали, выдергивая Андрея из блаженного покоя. Вынырнув из безмятежного созерцания, он закрутил головой в поисках раздражающего жужжания. Звук, между тем, приближался. Уже можно было уверенно определить направление — примерно 45 градусов к курсу по правому борту. Студенты в каюте тоже услышали звук и гурьбой полезли наружу — посмотреть. Несмотря на то, что все смотрели в ту сторону, откуда доносился все усиливающийся звук, катер выскочил из серой мути неожиданно. Настоящий катер, с мощным стационарным мотором и обтекаемым корпусом, прямо как на картинках. Он летел, подскакивая над волнами, поднявшись на редан, прямо на их мотобот. Они же, с их скоростью, да с плотом на буксире, почти не имели возможности маневрировать. Катер стремительно приближался. По спине Бородулина пробежал холодок. Если на такой скорости они врубятся в их кораблик, оба очень быстро пойдут ко дну. Он прогнал студентов и Меленьтьева на корму — там у них будет больше шансов выплыть, по крайней мере, за плот уцепятся. Сам же остался стоять рядом с Зоей, одной рукой вцепившись в планшир, другой сжимая ствол прислоненной к борту "сайги", с которой он в последнее время практически не расставался.

— Что делают, засранцы! — пробормотал он.

На самом деле, на язык просилось совсем другое слово, но присутствие рядом женщины сильно ограничивало лексикон. Зоя, плавно доворачивая мотобот на встречный курс, была не столь сдержанной. В ее пространной тираде экипаж катера был обласкан множеством эпитетов, некоторые из которых Андрей слышал впервые.

Когда между судами оставалось меньше трех десятков метров и столкновение казалось неизбежным, катер круто отвернул влево, обдав Андрея тучей брызг. И тут он увидел: у борта катера стояло четыре человека, все с оружием, и все они целились в их мотобот.

— Ложись! — Крикнул он и сам пригнулся, прячась за борт. Хоть и тонкое железо, но, все же, хоть какая-то защита.

С катера раздался нестройный залп и длинная, патронов пятнадцать, автоматная очередь. Что-то несколько раз глухо ударило в борт, над головой свистнуло. Поднимая карабин, Андрей успел подумать — хорошо, что не услышал вскриков — значит, в людей не попали. Быстро, навскидку, он отстрелял половину обоймы по удаляющемуся силуэту. Попал ли он, и куда — видно не было. Вообще-то стрелял он, без ложной скромности, хорошо, птицу бил влет без промаха, но сейчас прицеливание осложняло то, что оба судна непрерывно раскачивала довольно крупная волна. Катер в несколько секунд удалился настолько, что дальше переводить патроны смысла не было. Кстати, о патронах: у него с собой было лишь два магазина — десятки, пять штук он уже высадил. Надо было поберечь оставшиеся, бить наверняка. Кто знает, сколько запасено у тех. Может, там пара цинков стоит. Катер плавно поворачивал, явно собираясь на новый заход. Дрова! Это же защита! Ну и что, что накренит катер, зато шансы выжить увеличатся.

По его команде все кинулись укладывать поленницу вдоль правого борта. Переложили, и снова залегли. До следующей стычки оставалось еще несколько минут, было время подумать.

Итак, четыре стрелка, пятый за штурвалом. Откуда они взялись? Скорее всего, это та самая агрессивная группа. Видать, подъели запасы и пошли пиратствовать. Судя по всему, вышли в первый раз, опыта не имеют, иначе в четыре ствола уже разделали бы их на фарш. Тот, у кого автомат, похоже, стрелял только в компьютерных играх. Это хорошо. Остальные сделали по два выстрела, судя по звуку — из нарезного. Значит, у них автоматические винтовки. Это хуже. Но у них есть по крайней мере один хороший стрелок. Не пригнись Андрей — словил бы пулю. И это совсем плохо. Сейчас победит тот, кто лучше сможет прицелиться.

Катер вновь приближался. Бородулин присел за бортом, приготовившись стрелять. Только Зоя осталась стоять у штурвала своего суденышка.

— Пригнись хотя бы! — крикнул он ей, но та только сильнее сжала губы.

На этот раз налетчики подошли значительно ближе. Видимо, для того, чтобы стрелять наверняка. Андрей, выцелил край борта, чтобы успеть сделать лишний выстрел, а при удаче и не один, и, как только из-за края рубки показался первый силуэт, дважды нажал на спуск. Промахнуться было невозможно. Он отчетливо видел, как стрелок выронил оружие и осел. Он выстрелил еще раз, но попал или нет, увидеть уже не успел. Снова прогремела очередь, на этот раз короче — видимо, автоматчик чему-то научился. Снова простучали удары по корпусу, брызнуло стекло иллюминатора. Зоя рядом с присвистом втянула воздух сквозь зубы. Позади кто-то сдавленно охнул. Оборачиваться было некогда. Бородулин только крикнул:

— Аптечка в каюте!

На него накатила бешеная злоба. "Ну, держитесь, суки!" — подумал он, прицельно добивая магазин по центру транца. В этот раз ему повезло больше — катер потерял ход и беспомощно закачался на волнах. Теперь можно было осмотреться. Одному из студентов пуля, пробив борт, попала в бедро. Видимо, застряла в мякоти. С него оперативно, пока не прошел шок, сдернули штаны и Мелентьев, начисто забывший о своей морской болезни, умело и сноровисто бинтовал рану. У Зои рукав телогрейки был разорван пулей.

— Остальные все целы?

— Все, — ответил топограф.

— Зоя, ты как?

— Живая, вроде. Кораблик вот мой весь продырявили, гады. Так бы и удавила собственноручно.

— А с рукой что?

— Да ожгло малость, скользом прошло. Ты не переживай, рулить я могу.

— Тогда давай-ка к ним поближе. Попробуем побеседовать.

Мотобот неторопливо повернул и потащился к прыгающему на волнах катеру. Андрей перезарядил карабин и принялся через прицел наблюдать за судном налетчиков. Мелентьев закончил бинтовать студента, раненого утащили в каюту. У Зои действительно была только царапина — пуля лишь слегка сдернула кожу на плече. Над бортом поднялась голова, выдвинулся ствол винтовки. Андрей тут же дважды выстрелил в борт чуть ниже головы. Та сразу исчезла. Больше попыток высунуться не было. Через несколько минут они остановились рядом с катером. Дизель негромко постукивал на холостом ходу. И катер, и мотобот изрядно валяло волной, так что подходить ближе было опасно — запросто можно было раздавить борт. Но это было и не важно — побеседовать можно было и так. Не опуская карабина, Бородулин крикнул:

— Кто остался живой — встать, руки за голову!

В ответ — тишина.

— Считаю до трех и кидаю гранату. Раз... Два...

В катере зашевелились и над бортом поднялись две фигуры. Теперь их можно было хорошо рассмотреть. Это были сопливые юнцы, вряд ли больше двадцати лет от роду.

— Больше никого живого?

— Еще Борька, но он ранен, встать не может.

— Аптечка есть? Сможете кореша своего перевязать?

Пацаны испуганно помотали головами. Было непонятно — то ли аптечки нет, то ли перевязывать не умеют. Вот свезло, так свезло!

— Отойдите подальше, к другому борту. Рук не опускать.

Приказ был выполнен молниеносно.

— Зоя, с "сайгой" управишься?

— А то как же, не впервой ить.

— Тогда держи. Дернутся — вали на глушняк.

Андрей передал карабин женщине, забрал у Мелентьева аптечку и вынул из рундука бухту тонкого репшнура. Аптечку сложил в карман анорака и тщательно его застегнул. Отмотал из бухты метров двадцать линя, прочно закрепил на утку с внутренней стороны правого борта, другой конец завязал на поясе беседочным узлом. Теперь предстояло самое сложное. Он поднялся на планшир правого борта, держась рукой за поручень на крыше каюты, и принялся выжидать подходящий момент. Оба кораблика плясали на волнах, то сходясь, то расходясь в разные стороны. Наконец, ему показалось, что они начали движение навстречу друг другу. Бородулин отпустил поручень и изо всех сил толкнулся ногами. Грохнулся всем телом о борт катера и начал сползать вниз, но успел обеими руками зацепиться за планшир. На очередной волне его макнуло в воду выше колена, но это были уже мелочи. Он подтянулся, перекинул ногу через борт и, наконец, перевалился в кокпит. Отдышался, поднялся, отвязал от пояса линь и осмотрелся. Повсюду была кровь. На палубе лежали два остывающих тела. Интересно, когда он успел вальнуть второго? Еще один, судя по всему, не жилец, хрипел простреленной грудью у ближнего борта, перевязывать его смысла уже не было. Он обыскал оставшуюся в живых парочку. У одного в карманах было практически пусто, у другого — два винтовочных магазина.

— Так, вы двое — брысь в каюту и не отсвечивать!

Юнцы мгновенно исчезли.

На палубе валялось оружие: три карабина СВТ и раритетная машинка — ППШ. Карабины Андрей убрал в рундук, автомат подтянул поближе и открыл крышку моторного отсека. Одного взгляда на двигатель хватило, чтобы понять, что на месте починить его не удастся: пуля разбила модуль зажигания. Для ремонта нужно было либо приложить очумелые ручки местного кулибина, либо где-то достать новый.

Он подошел к борту, глянул на мотобот. На нем было не меньше двух десятков пробоин. Студенты выстрагивали из поленьев чопики и забивали отверстия. Да, если бы не дрова, кровавая каша была бы сейчас на их судне, а эти мальцы ходили бы по мотоботу, обшаривая тела и скидывая их за борт.

— Зоя, — крикнул он. — Эту посудину твой зверь утащит?

— Утащит, но тогда совсем тихо пойдем. Мелентьев твой не загнется?

— Спроси его сама, тебе проще.

Было видно, как Григорий Петрович отрицательно мотает головой.

— Говорит, дотерпит, — крикнула Зоя.

— Тогда лови конец!

С этими словами Андрей метнул тонкий линь, привязанный к более толстому канату носового швартова катера. Линь в мотоботе поймали, швартов выбрали и закрепили, но он оказался коротковат — катер на нем неизбежно бился бы о плот. Пришлось карабкаться на нос и, держась за леера, вытравливать канат до нужной длины. Наконец, все было готово. Зоя включила ход, прибавила газу и, осторожно работая рулем, плавно вернулась на прежний курс. Андрей подивился — крошечный кораблик тащит за собой целый состав изрядного веса!

Пока он возился, затих и третий стрелок. Везти трупы в поселок, чтобы потом хоронить Андрей совершенно не хотел. Удивляясь своему невесть откуда взявшемуся равнодушию и хладнокровию, он тщательно и методично обыскал трупы, затем, подумав, раздел и по одному перевалил через борт. В карманах грабителей-неудачников обнаружился изрядный запас винтовочных патронов, всего около сотни, полный диск к ППШ, зажигалки, сигареты, ножи, один — даже очень неплохой, и пистолеты. У каждого из троих на поясе была кобура с ТТ. Понятно, кто оружейку пограбил. Непонятно только, зачем остальное спалили. У одного на шее висел бинокль. Не бог весть что, но на безрыбье, как говорили в армии, и лифчик — портупея. Будет Зое компенсация за все ее страдания.

Все первоочередное было сделано. Теперь можно было вылить воду из сапог, выжать портянки и приступить к беседе с тинейджерами. Картину портили только лужи крови. Бородулин с автоматом в руках заглянул в каюту.

— Эй, малолетние пираты, наверх. Ведро на судне есть? Тащите, будете делать уборку.

Через полчаса, когда в кокпите стало относительно чисто, он приступил к расспросам. Юнцы были, что называется, в кондиции и рассказывали чуть ли не наперебой.

Веселая компания золотой молодежи решила попраздновать чей-то день рождения, для чего, взяв с собой изрядное количество выпивку и закуску, таблетки и дурь, полтора десятка мальчиков и девочек от шестнадцати до двадцати пяти отправились на природу. Так назывался выезд на крутую дачу одного из них, расположенную на берегу пруда. Было их девять пацанов и шестеро девчонок. Взяли с собой и одноствольный дробовик — пострелять по пустым бутылкам. Приехали, основательно выпили, накурились-закинулись и пошли всей толпой на улицу — жарить шашлык и запускать фейерверки. Подожгли ящик с салютом, жахнули, выпили-закусили, потом еще жахнули, а потом повернулись — и не увидели родной дачи. Пьяному, как известно, море по колено. Они пошли шарашиться по берегу и почти сразу наткнулись на дом. Даже на два дома. Один — вполне жилой, а второй был забит продуктами и алкоголем. Еще в нем стоял катер. Вот этот самый. Раз нашлись еда и выпивка, пикник продолжился с новой силой. Спустили на воду катер, покатались. Потом, когда пришло время трезветь, они начали соображать, что, все-таки, что-то не так. Но оставалась еще железная уверенность в том, что родители уже подняли на ноги всех вплоть до министра ЧС и через неделю, максимум — через две, их найдут, вернут обратно, а что до подъеденных продуктов — так деньги решают все. Но время шло, водка и травка кончились, продукты таяли, а никто их не находил. Попытались охотиться, немногие патроны спалили быстро, а еды так и не добыли. Пятеро, те, кто постарше и помозговитей, взяли командование на себя, построили жесткую иерархию, сами, понятно, встали наверху, с ними — одна из девчонок, которая сообразила стать женщиной вождя. И принялись обшаривать окрестности. Однажды вернулись обвешанные оружием. Одни — с карабинами, другие — с автоматами, у каждого на поясе болталась кобура с пистолетом. Сказали, что нашли склад. Тут как раз мимо проходили двое, просили поесть. По ним без разговоров открыли стрельбу — потренироваться. На другой день собрались на катере за остальным оружием. Утащили часть, решили отдохнуть, перекусить и погреться, начали разводить костер. Но дрова были сырые, гореть не хотели. Послали одного кадра за бензином — взбодрить огонек. Тот прибежал с канистрой, да из канистры и плеснул. Как полыхнуло, еле успели отскочить. Все остальное, что вытащить не успели, сгорело напрочь. Бабахало несколько часов, даже из их дома слышно было. Того рукожопа отпинали всей толпой, чуть вообще не пристрелили. Еще какое-то время ходили с винтовками по окрестностям, даже притаскивали несколько раз какую-то дичь. А три дня назад начальники пришли, сказали — есть тема, будет большая добыча. После полудня, вооружившись, погрузились на катер и отправились на дело. Какое-то время ходили зигзагами, искали что-то, но ничего не нашли, вернулись злые. Еще раз выходили искать и снова безрезультатно. Сегодня пошли в третий раз, и нашли их мотобот. На свою голову.

Рассказ был вполне правдоподобным. Андрей поразмыслил: из толпы мажоров осталось десять человек, из них шестеро — девчонки. Серьезное сопротивление могут оказать только двое. Можно просто прийти туда и навести порядок. А если оставить их там? Рано или поздно они доберутся до поселка. Могут сдуру попытаться пострелять. Нет, надо их строить сейчас. Только вот тогда придется брать на довольствие десять человек, которые за всю жизнь тяжелей ложки в руках ничего не держали. Может он это себе позволить?

Решить этот вопрос Бородулин не успел — впереди показался, поселок, мостки и толпа встречающих.

— Что с нами теперь будет? — пискнул один из юных стрелков.

— Еще не знаю. Ситуация у нас экстремальная, за пиратство полагается смертная казнь. Как говорят британские судьи, вы будете повешены, и непременно за шею. И будете так висеть, пока не сдохнете.

Тинейджеры побледнели.

— Мы не...

— Что, скажете, что больше не будете? Это я и сам знаю. Все, что я могу для вас сделать — это отдать на суд людям. Вот тем, которых вы сегодня пытались убить. Что они приговорят — тому и быть. Может, на лесоповал пошлют, может, в сортире утопят, а, может, выгонят в тайгу к чертовой матери. И идите назад к своим начальникам. А сейчас — марш в каюту!

Встречать последний рейс собрались все обитатели поселка. Тем более, что помимо плота за кормой мотобота болтался такой примечательный трофей. Еще на подходе, когда стал виден изрешеченный борт мотобота, по толпе прошел возмущенный гул. Когда же на мостки сгрузили раненого студента, послышались яркие и образные адресные послания. Артельщицы набежали, заобнимали свою начальницу, потащили расспрашивать. Катер перетянули вручную на другую сторону мостков, ошвартовали. Андрей, едва сойдя на берег, попал в плотную толпу людей. С удовлетворением он отметил несколько новых лиц. Все задавали один и тот же вопрос:

— Что случилось?

Пришлось остановиться и напрячь голос.

— На нас было совершено нападение, нам удалось отбиться и захватить пиратское судно. С нашей стороны убитых нет. Сегодня перед ужином я обо всем подробно расскажу. А сейчас извините — нужно разобраться с текущими делами.

Собственно, времени до ужина оставалось не так и много, а дел — выше крыши.

— Егор!

Лейтенант подскочил, на автомате козырнул.

— Слушаю, командир!

Андрей отметил себе это обращение — "командир".

— На катере в каюте два тинэйджера, они участвовали в нападение на мотобот. Их нужно куда-то под замок. Если замка нет — связать и куда-то определить. Чтобы сбежать не могли, и чтобы чувствовали себя под арестом.

Один головняк минус.

— Николай!

Десантник вырос рядом словно бы из ниоткуда. Бородулин снял с плеча ППШ.

— Вот тебе оружие. На катере в рундуке найдешь карабины и патроны. Возьми, разберись, обиходь, определи место для оружейки. Один ствол выбери себе. Пистолеты — тоже вам, как раз три штуки на троих. Через полчаса с лейтенантом и Михайленко ко мне на военный совет.

— Эдик! Тропинин! Погляди мотор на катере. Я его немного поломал. Определись, можно ли быстро починить. Например, до завтрашнего обеда.

Раздав всем поручения, Бородулин уединился с Мелингом и Корневым.

— Рассказывайте новости, мужики.

Новости были, главным образом, хорошие. В поселок потихоньку приходят люди, поодиночке и небольшими группами. Всего сейчас численность населения поселка перевалило за полста человек. Артельщицы почти ежедневно выходили на плоскодонке на лов, вялили рыбу, начали строить коптильню. У Таисьи, поварихи артельной, три дня назад речь вернулась. Один из детдомовцев, Ванька, еще на старом месте принялся Тасю опекать. Возраст-то у них схожий, вот и началось: нежности всякие, романтика. Мало-помалу девчонка оттаяла. И, внезапно для всех, раз — и заговорила. В пойме реки, с полкилометра вниз по течению, нашли подходящую глину, возобновили кирпичное производство. Из плохого было то, что неподалеку объявился здоровенный медведь. Ему, вроде, пора уже в берлогу на зиму прятаться, а он все бродит. Собрались уже охоту устроить, убрать такую опасность от поселка. В общем, ничего глобального.

Едва вышли геологи, как зашли вояки. Доложились, сели.

— Пацанов посадил в склад, на чердак, люк запер. Они ребята хилые, сами вниз не слезут.

Это Егор.

— Оружие осмотрел, все исправное, практически новое. Требуется чистка, сегодня все сделаю.

Это Николай.

— Что себе возьмете?

— Карабины, конечно.

— А что не автомат?

— Да здесь из автомата палить не в кого, да и патронов он жрет немало. Лучше уж их в ТТ зарядить. А из карабина я с трех сотен любого достану, а при везении и с полукилометра. Еще бы оптику к нему — можно и до километра стрелять.

— Что ж, добро. Тогда давайте про наших соседей. Я с пацанами побеседовал. Они чуть не уссались с испугу, так что считаю, что не врали. — Андрей вкратце передал рассказ пленников.

Едва дослушав, Михайленко подскочил.

— Прошу прощения, я вынужден отлучиться, — скороговоркой выдал он на бегу и скрылся за дверью. Следом ломанулись сержанты, на бегу хватая оставленные у дверей карабины.

Андрей проводил их недоуменным взглядом и ухватил за рукав собравшегося за ними лейтенанта.

— Егор, что случилось? Куда вы все?

— Они же тебя три дня караулили, значит знали, когда должен вернуться, значит у них тут человек есть. А раз операция не удалась, ему когти рвать нужно. У него и так полчаса форы.

Андрей выбежал из дома вслед за остальными, быстро огляделся. Далеко за рекой виднелась человеческая фигурка. Беглец успел перебраться через реку и сейчас бежал к лесу.

— Ушел, сучий сын! — зло сказал Михайленко. — Ладно, перехватим. Нужно сейчас, пока там не узнали, что операция у них провалилась. Егор, ты с Михаилом прыгай в моторку, отрежьте этого козла от их лагеря. Не менжуйтесь, валите сразу. Николай, давай со мной на мотобот. Пойдем начальника с его девкой стрелять. Андрей Владимирович, позвольте ваш карабин. Мой, к сожалению, бесследно исчез.

— Пожалуйста, но у меня последние десять патронов.

— Ничего, мне хватит. Верну трофейными.

Моторка отвалила от мостков и бодро понеслась вдоль берега. Через недолгое время прибежала Зоя с помощницей, и кораблик с торчащими из пулевых пробоин чопиками пошел следом.

— Мы будем ближе к вечеру, — крикнул Андрею Михайленко.

Вся эта суета на удивление мало отразилось на жизни поселка. Лишь несколько человек посмотрели вслед уходящим лодкам и через пару минут вернулись к своим занятиям. Внезапно оставшись не у дел, Андрей какое-то время стоял на берегу, потом развернулся и побрел к себе, внезапно ощутив сильнейшую слабость. Он присел на пороге дома, опершись спиной о дверной косяк, и прикрыл глаза. Какое-то время он просидел неподвижно, может быть, даже, задремал. Из оцепенения его вывели звуки далеких выстрелов. Он заставил себя собраться, поднялся, прошел к себе и принялся обдумывать вечернюю речь.

Примерно через час послышался звук мотора. Вернулись отправившиеся в погоню вояки. Подошли, доложились: беглец перехвачен, пытался оказать сопротивление, ответным огнем был уничтожен. В подтверждение своих слов предъявили кобуру с ТТ и две обоймы. Одна — полная, в другой патрона не хватает.

— Андрей, возьми себе, должно быть у тебя личное оружие, — сказал лейтенант. — Патроны мы тебе сейчас из ППШ вынем.

Бородулин пожал плечами, но пистолет взял, повесил кобуру на ремень.

— Как все прошло, Егор?

— Да просто и без эксцессов. Километра на полтора обогнали, лодку спрятали, пошли наперерез. Он шумел, торопился, его издалека слышно было. Направление засекли, на пути залегли, прострелили ногу. Поспрашивали немножко, да там и прикопали.

— И что он рассказал?

— Да ничего нового. Его сюда заслали шпионить, он успешно сведения собирал и передавал через почтовый ящик — дупло в приметном дереве. Если бы тебя удалось захватить или убить, он должен был бы здесь встретить своих и поучаствовать в зачистке. А так — он увидел пленных пацанов, понял, что ему вскоре кирдык и засобирался с докладом к начальству, но не успел.

— Хорошо, отдыхайте. Хотя... Погоди немного, покажи, как пистолет разбирается.

За всеми заботами вечер наступил стремительно. Перед ужином Бородулин, как и обещал, выступил перед людьми. Он всегда считал, что без серьезных доводов не стоит замалчивать информацию, иначе тут же начинаются домыслы, пересуды и всяческие подозрения. Да и просто нужно было поднять людям настроение и направить "стихийное бессознательное" в креативное русло. Собирать людей пришлось на улице. Сейчас просто не было такого помещения, в которое влезло бы разом полсотни человек.

— Товарищи, — начал он.

— А чего это "товарищи"? — попыталась поддеть его острая на язык артельщица, — Чай, социализм давно уж кончился.

— А кто? Господа, что ли? Именно что товарищи, — отпарировал Андрей. — Если хотите, товарищи по несчастью. Да, то, что мы здесь оказались, для большинства стало личным несчастьем. Ни для кого не секрет, что нас неведомым путем занесло в какой-то другой мир. Что это — прошлое, будущее, параллельная вселенная — придумывайте сами, позже проведем конкурс на лучшую версию. Приз от меня лично — банка сгущенки. Занесло сюда нашу экспедицию, рыбацкую артель, семейную пару на отдыхе, других людей, группами и поодиночке. Я сейчас не вижу никакого способа вернуть все назад, и очень вероятно, что всем нам выписали билет в один конец. По крайней мере, я в своих планах исхожу именно из этого предположения. А раз уж мы здесь, нужно так организовать свою жизнь, чтобы это была именно жизнь, а не выживание. Кое-что у нас уже получается, и вы сами каждый день все это видите. Мы получили новый мир. В этом мире мы с вами первопроходцы. Вся эта планета для нас, пока что, огромное белое пятно. Но уже появился на этом пятне небольшой разведанный кусочек. Наш уважаемый топограф взялся составлять карту известных земель. Наверное, некоторые уже видели результаты его работы. На этой карте не хватает одного — названий. Я предлагаю: давайте их придумывать все вместе. В первую очередь — нашему поселку и этому озеру. Нужны имена и реке, и горе, у которой стоит крепость. В конце концов, наше судно до сих пор не имеет имени. Это непорядок. Так что давайте, придумывайте. Завтра вечером те названия, за которые проголосует больше людей, мы напишем на нашей карте.

Люди оживились. Видимо, эти вещи они уже обсуждали. Оставалось одна тема, самая неприятная.

— Теперь по поводу сегодняшнего инцидента. Вы все уже знаете, что на нас, на наш мотобот было совершено вооруженное нападение...

Андрей коротко пересказал события сегодняшнего дня.

— ... В ближайшее время мы ожидаем возвращения нашей группы с информацией об окончательном решении проблемы. Кроме того, нам предстоит решить, что делать с теми двумя отморозками, которые были сегодня захвачены в плен. Мы их будем судить. Как это было издавна на Руси, всем миром. У нас здесь еще нет писаных законов, их еще предстоит создать. Так что подумайте о том, какого наказания заслуживают эти люди. И помните — возможно, именно один из них прострелил ногу Федору. Но целился он при этом в грудь. Они шли убивать, и не испытывали при этом ни жалости, ни сомнений. А теперь пойдемте ужинать.

Михайленко вернулся уже в сумерках. Андрей, измученный ожиданием, взял мощный фонарь и ракетницу и сам пошел на мостки изображать маяк. Солнце уже почти скрылось за лесом, но линия берега была еще хорошо видна. Подошел Корнев.

— Томишься, Андрей?

— Еще бы! Еще полчаса, минут сорок — и совсем стемнеет.

— Может, там решили заночевать?

— Может. А, может, все пошло не так, как планировали... Знать бы точно — мол, все в порядке, придем утром. Так ведь нет достаточно дальнобойных раций, да и бензина лишнего нет — генератор гонять, аккумуляторы заряжать... У нас сейчас местных возобновимых ресурсов — только лес да рыба. Все остальное рано или поздно придет в негодность. И оружие, и одежда. Да и на кой черт винтовка без патронов? Так же и с бензином. Кончится — и взять неоткуда будет.

— Ладно тебе, не паникуй. Может, еще что найдется.

— Если найдется источник бензина — это одно. А если десяток бочек — это лишь отсрочка.

— Какой ты все-таки пессимист! Вон, кстати, и наши идут.

Бородулин оглянулся. Действительно, из-за изгиба берега показался мотобот.

— А ты переживал! Еще полчаса и будут здесь.

Через полчаса почти совсем стемнело. Андрей принял и закрепил швартов, и на мостки спрыгнули сперва Михайленко, затем Николай.

— Ну что, Станислав Наумович, как все прошло?

— Знаете, Андрей Владимирович, не совсем гладко. Но кое-что все-таки получилось. Вот, поглядите.

Из каюты по одному начали вылезать сперва двое парней, затем девушки. Выбравшись на берег, они сбились в кучку и робко оглядывались по сторонам.

— Давайте я вам чуть позже в подробностях все изложу, а пока надо бы людей, трофеи выгрузить. Ильяс Мансурович, вас не затруднит позвать четверых добровольцев? А вы, Николай, пригласите товарища лейтенанта, пусть примет трофеи в свое хозяйство.

Последней на мостки вышла Зоя.

— Заберешь девчонок к себе? — попросил ее Андрей. — До утра. А там по свету разберемся. Я Мелентьеву скажу, чтобы постели выдал.

Капитанша кивнула, подошла к стайке девушек, что-то негромко сказала и двинулась к своему дому. За ней, как цыплята за наседкой, потянулись новенькие.

Пришел Корнев со студентами и Мелингом. На разгрузку припахали и привезенных пацанов. Все было сделано в четверть часа. Все ящики перенесены на склад, заперты под замок, имущество учтено, а пополнение отправлено на ужин и сон вместе с геологами.

— Вот ваш карабин, Андрей Владимирович.

Михайленко протянул Бородулину "сайгу".

— Только, уж не взыщите, я все патроны расстрелял. Придется вам, пока где-нибудь не найдутся такие же, перейти на СВТ. Благо, и винтовки есть, и патронов хватает.

— Так что же у вас там случилось?

— Форс-мажор у нас случился, — вздохнул заместитель. — Все хорошо началось, мы скрытно подошли, выбрали место, стали выжидать. Вернее, я ждал, а Коля меня охранял. И надо же — медведь на нас вышел. Мы, конечно, в два ствола его положили, но внезапности уже не вышло. Все, так сказать, работники по норам забились, а их лидер, видимо, догадался, что по его душу пришли, и со своей подругой сдернул в лес. Я думаю, у него этот вариант был предусмотрен, и все было заранее приготовлено. Мы, конечно, вокруг базы полазили, но никого не нашли. Поэтому и задержались. Грузить нужно было много, оставлять там оружие я не хотел — мало ли что, но и охрана тоже была нужна, так что я ходил дозором, а Коля с двумя пацанами таскали трофеи.

— А на каких условиях людей привезли?

— Вы не поверите, на самых что ни на есть добровольных. Ребята на своей шкуре почувствовали прелести тоталитаризма, натерпелись от нового фюрера, особенно девушки. Сами понимаете, право сильного в действии. Хочешь жить — расслабься и получай удовольствие. Так что они сами принялись проситься, чтобы их там не оставляли.

— Как вы думаете, Станислав Наумович, что сейчас примется делать этот сбежавший товарищ? Вряд ли он способен долго ходить по лесам.

— Возможно, вернется обратно и попытается перезимовать. Возможно, попытается сжечь там строения, по принципу — чтобы врагу не досталось, может попытаться пешком уйти вниз по реке в надежде найти нетронутый склад.

— А может он попытаться отомстить — начать тупо выбивать наших людей, стреляя из леса?

Михайленко на минуту задумался, потом решительно сказал:

— Нет, не может. Это — жест отчаяния, поведение смертника, потому что после первого же выстрела на него начнется охота и будет продолжаться до тех пор, пока его не пристрелят. Он же до конца будет пытаться обратить ситуацию в свою пользу. Так что я бы предположил попытку опережения.

— Будем надеяться, что это так. Жаль, конечно, что вышло таким образом.

— Андрей Владимирович, я обязательно найду этого человека. Для меня это теперь личное.

— Личное?

— Да. Я знаю, что это не вполне профессионально, но все-таки... Вы можете гарантировать, что это останется между нами?

— Конечно.

— Дело вот в чем: я знаю этого человека.

Видимо, даже в темноте можно было различить удивление на лице Бородулина.

— Да, к сожалению, я его знаю. Или это к лучшему — кто знает. Это сын бывшего моего директора.

— Тот самый?

— Тот самый.

— Как я понимаю, пока он где-то рядом, покоя нам не будет.

— Именно так.

— Я только прошу вас прежде, чем действовать, предупреждать меня.

— Обязательно. И еще: я кое-что выяснил касательно шаров и развалин крепости. Давайте утром прогуляемся туда, я вам покажу кое-что интересное.