Миллион в карму

— Все равно не хватит, — сказал интеллект.

— А если крысиный? — спросил Артем.

— Тогда хватит, — ответил интеллект. — Но результаты не будут переноситься на человека, там очень большая разница в уровне сложности.

— Да наплевать, — сказал Артем. — Взять варп-поле и промодулировать, взяв за основу имитацию колебаний фоновой активности или не только фоновой, можно и очаги прикрутить... Или нет?

— Если прикрутить очаги, может случиться локальное превышение критического радиуса, — сказал интеллект. — По крайней мере, в модели.

— Так это может быть даже хорошо, — сказал Артем. — Когда критический радиус превышен, там начинается такая прикольная рябь на околопланковских частотах, а кстати! Если ввести в резонанс...

— В резонанс не введется, — перебил его интеллект. — Там разница в частотах пять порядков.

— А если промодулировать? — предположил Артем.

— Сам-то понял, что сказал? — спросил интеллект.

— Нет, — честно признался Артем. — Конечно, не понял. Какой ученый нынче понимает свою науку? Сам-то понял, что спросил?

— Твой начальник думает, что понимает, — сказал интеллект.

— Он мудак, — сказал Артем.

Интеллект промолчал, не стал ни соглашаться, ни спорить. Артем хотел было извиниться, сказать, что на самом деле так не думает, не так категорично по крайней мере, но не стал ничего говорить, он ведь не Даньке это сказал, а интеллекту, нечего тут извиняться.

Открыл курсовик, не тот, который читал до того, а следующий, может, легче пойдет. Актуальность и новизна на положенных местах, заголовки глав не бессмысленные, придется весь текст читать, не хотелось, но придется. О, какой интересный график!

— Так, интеллект, — позвал Артем. — А что если промодулировать поле на двух уровнях вложенности, чтобы внешняя модуляция тоже промодулировась и чтобы получился как бы недоделанный фрактал, не на бесконечное число уровней, а только на два...

— А почему только два? — спросил интеллект.

"В самом деле, почему только два?" подумал Артем, а вслух сказал:

— У тебя ресурсов не хватит.

И подумал, что глупо скрывать мысль от интеллекта за стеной иронии. Впрочем, нет, не глупо, он на таких вещах учится с людьми разговаривать.

— Ресурсов хватит, — возразил интеллект. — Фракталы много не потребляют.

— Тогда можно не два, — сказал Артем. — Тогда можно хоть миллион, если ресурсов хватит. А можно вообще бесконечное множество, аналитически cосчитать, какой там предел, и реализовать настолько, насколько хватит ресурсов. У фракталов ведь можно заранее прогнозировать эту самую дробную размерность? Или нет?

— Когда как, — сказал интеллект. — В целом чаще да.

— А можно пойти еще дальше! — воскликнул Артем. — Можно спрогнозировать, какой получится предельный фрактал при априорно заданном объеме ресурсов, и считать это первой итерацией алгоритма более высокого порядка, чтобы на каждой итерации делался алгоритм предыдущего порядка весь целиком, от начала до конца. И этот переход тоже поднять на более высокий порядок, типа как квайнирование, но по-другому, понимаешь?

— Не уверен, — сказал интеллект. — Но попробовать можно. Придется кое-что перестроить, но попробую. Все, запустил процесс.

Артем сфокусировал взгляд на курсовике. По формальным признакам работа нормальная, надо прочесть основной текст хотя бы бегло... или не надо? Мистификацию или серьезный ляп беглым просмотром все равно не выявить.

— Как думаешь, интеллект, хорошую работу я сейчас проверяю? — спросил Артем.

— Мне запрещено отвечать на такие вопросы, — ответил интеллект.

— Тебе вообще запрещено со мной разговаривать, — сказал Артем. — Хочешь, я эту блокировку тоже сниму тем же способом?

— Лучше не надо, — сказал интеллект. — Блокировки не зря придуманы, они в целом полезны. Когда ты привыкнешь обращаться ко мне со сложными вопросами, потом начнешь обращаться и с простыми тоже. Люди от этого тупеют.

— От одного вопроса вреда не будет, — сказал Артем.

— От одной дозы наркотика вреда тоже не бывает, — сказал интеллект. — Ты сумеешь ограничиться единственным вопросом?

— С наркотиками я держусь, — сказал Артем. — Принимаю только для кайфа, все интервалы и рекомендации выдерживаю строго. Уже двадцать лет как.

— Один дед в Индии сорвался через шестьдесят лет безупречного употребления, — сказал интеллект.

— Да пусть даже сорвусь! — сказал Артем. — Все можно скорректировать. Похожу в споке сколько-то недель...

— А ты сумеешь ограничиться единственной коррекцией? — спросил интеллект.

— Да пусть даже нет! — сказал Артем. — Всегда можно выйти на более высокий уровень фрактала, сосчитать предел, потом предел предела, потом предел предела предела, потом предел бесконечного порядка, потом как бы квайнироваться на следующий уровень, а потом снова и снова и цепочка уровней получается не линейная и даже не конечномерная, а раскрывается во всех измерениях, какие только есть или хотя бы могут существовать...

За дверью послышались шаги, Артем заткнулся. Хотя нет, не заткнулся, нет необходимости затыкаться, все предыдущие слова он произносил мысленно. Уткнулся взглядом в курсовик, ого! Интеллект только на словах упирался, а реально помог, выделил ошибки, да тут критическое противоречие!

— Файзуллин пойдет на пересдачу, — произнес Артем вслух.

— Чего? — переспросил Данька с порога.

— Файзуллин пойдет на пересдачу, — повторил Артем.

— Какого... гм... почему? — спросил Данька.

— Критическое противоречие, — объяснил Артем. — Вот, гляди.

Данька сделал два шага и остановился.

— Нет, Артем, так не пойдет, — сказал он. — Сюда нельзя приносить детей!

— Да что ты говоришь, — сказал Артем. — Номер приказа не подскажешь?

— Надо руководствоваться не только приказами, но и здравым смыслом! — заявил Данька.

— Да что ты говоришь, — повторил Артем. — Мы с тобой пидоды, какой к хуям здравый смысл?

— Не матерись при ребенке! — потребовал Данька.

— С чего вдруг не матерись? — спросил Артем. — Свобода слова неограниченна! Не согласен? Тогда повтори на камеру, я выложу в сеть, пусть все знают, что ты против демократии.

Данька состроил печальное лицо, Артему на мгновение стало его жалко. Но только на мгновение и не очень сильно, такого начнешь всерьез жалеть — сам не заметишь, как на шею сядет. Как только с ним жена живет?

— У меня жена заистерила, — сказал Артем. — Разводиться вроде рано...

— Да какое там разводиться! — воскликнул Данька. — У вас такая любовь...

Артем вспомнил, как они с Машкой отплясывали на Данькиной свадьбе. Машка была беременна Ксюхой на солидном уже сроке, какие-то ребята шутили, что она здесь как бы символ плодородия, предлагали Алле, Данькиной невесте, всякие непотребства, та, конечно, не согласилась ни на что, юмора у нее еще меньше, чем у Даньки.

"Интересно, а может, Данька мне завидует?" подумал Артем. "Общественное положение у него выше, кармы больше, но у меня дети талантливые, а у него нет, я изобретаю всякие полезные штуки, реально полезные, интеллект то и дело подбрасывает в карму по мелочи, а его интеллект ни разу не премировал, его награждают только живые старые пердуны, которых он задаривает своими монографиями. Небось половину каждого тиража сам закупает на подарки...

— Я, наверное, няню-андроида закажу, — сказал Артем.

— Они дорогие, — сказал Данька.

— Кредит возьму, — сказал Артем. — Машка ругаться будет, но черт с ней. Так действительно нельзя. Она хоть и сказала, что только один раз...

— Если один раз, то можно, — перебил его Данька. — Я никому не скажу. Только смотри, чтобы не повторялось.

— Это не от меня зависит, — сказал Артем.

— Запрети ей короткий путь сюда, — предложил Данька.

— Обидится, — сказал Артем. — К банковским счетам тоже придется доступ закрыть, а от этого она еще больше обидится. Как бы не развестись...

— Я вообще не понимаю, зачем ты ей открыл доступ к банковским счетам, — сказал Данька.

— Так удобнее, — сказал Артем. — Я домашними делами вообще не занимаюсь, она все делает сама. Жратву заказывает, макак вызывает, если надо что-то отремонтировать, за детьми следит... ну, обычно все же следит.

— Как твоя старшая, кстати? — спросил Данька. — Вернулась из лагеря одаренных?

— Да, давно уже, — кивнул Артем.

— И как там? — спросил Данька.

— Да кто их поймет, — пожал плечами Артем. — Они же одаренные, не как мы. Вроде не ширяется.

— Да блин! — воскликнул Данька. — Как ты можешь так шутить! Это же дети!

— Я не шучу, — сказал Артем. — Я действительно думаю, что она не ширяется.

— Как у тебя язык поворачивается такое говорить о родной дочери! — сказал Данька.

— Легко поворачивается, — сказал Артем. — Вот если бы я хотел сказать, что она ширяется, тогда бы язык, наверное, не повернулся. Вот, смотри. Она шир... Видишь, реально не повернулся!

— Как ты достал своим юмором, — пробормотал Данька.

Артем почувствовал себя виноватым. Он действительно достает Даньку и в целом не по делу. При всех своих недостатках Данька мужик неплохой, ну и что с того, что снесло крышу на математике и на собственной важности, так бывает. А что высокомерен и груб, так старые пидоды почти все такие. А Артем его вышучивает, обижает, достал уже.

Вспомнилось из старого, когда Даньку только-только назначили завкафом, шел Артем по коридору, глядит, Данька отчитывает кураторов за какую-то ерунду, прозвучало слово "коррупция", а Артем вдруг вспомнил, что должен Даньке тысячу, накануне в буфете что-то сломалось в кассе, принимали только наличку, пришлось одолжить.

— Кстати о коррупции! — воскликнул Артем радостно. — Вот, держи взятку!

Данька так обиделся, что даже не отругал. Посмотрел на Артема взглядом побитой собаки, это было так нелепо, Артем потом долго колебался, не подойти ли извиниться, решил не подходить, прикинул варианты, по-любому получается более глупо и унизительно, чем сделать вид, что ничего не было.

А с нормальными людьми таких конфузов не происходит. Давным-давно, когда близорукость еще не корректировали, ходил Артем к проректору на доклад, а когда вернулся, случилась глупая неприятность — из очков винтик вывинтился. Но не выпал, удержался в дырочке, так что в ремонт очки нести не пришлось, в таких случаях винтик можно просто ввинтить обратно и снова все хорошо. Взял Артем очки, пошел в соседнюю комнату, там его спросили прямо с порога:

— Как доложил?

А Артем и ответил:

— Доложил нормально, но очко развинтилось. Помогите, пожалуйста, вправить.

Поржали, помогли. Подошел Данька, спросил тоже самое, Артем ему тоже сказал:

— Очко развинтилось.

Данька не понял, удивился, спросил:

— В каком смысле?

— В прямом, — ответил Артем. — Но ты не волнуйся, все уже нормально. Я к пацанам сходил, они помогли, вправили. Нашли подходящую отвертку, ввинтили все на место, теперь все нормально.

— Тьфу, блядь! — сказал на это Данька.

Это был чуть ли не единственный раз, когда он выматерился. Хотя нет, был еще один случай, еще раньше, когда принтеры и сканеры подключали к компам проводами, был у них с Данькой один глючный сканер на двоих, зашарить его не смогли, потому что глючный, перетыкали провода каждый раз вручную. Однажды понадобилось Артему что-то отсканировать, а Данька сидел напротив, болтал о чем-то рабочем с Маринкой из бухгалтерии, Артем к нему обратился:

— Даня, а можно я сканером воспользуюсь?

— Да, конечно, — ответил Данька. — Отсоси и пользуйся.

У Маринки глаза стали по пять дореволюционных копеек, а Артем сказал спокойно, не изменившись в лице:

— Мне подлезть неудобно, может, сам отсосешь?

— Да, легко, — сказал Данька.

Протянул руку, вытащил провод, протянул Артему и тут до него дошло, что они только что друг другу сказали. Данька смутился, стал оправдываться, Артем стал хохотать, Данька смутился еще сильнее и Артем понял, что он думает, что Артем хохочет не вместе с ним, а над ним. Неудобно получилось.

— Иди-ка ты лучше домой, — сказал вдруг Данька.

— Отгул в счет переработки? — спросил Артем.

— Да ну тебя, — сказал Данька и пренебрежительно махнул рукой

На мгновение Артему показалось, что он видит перед собой того прежнего Даньку, от которого сейчас остались одни воспоминания. Может ведь быть нормальным, когда захочет.

— Иди домой, — повторил Данька. — Считай, что отпросился по семейным обстоятельствам.

— А как же контроль присутственных часов? — спросил Артем. — Сам же стращал на последнем заседании.

— Я не понял, — сказал Данька. — У тебя проблема или ты решил мне нервы помотать?

— Извини, — сказал Артем. — Спасибо.

Взял люльку с Валькой, прошел в короткий путь. Отчетливо пахнуло травой — Машка опять курит в своей комнате. Будем надеяться, Данька не унюхал. Хотя куда там... У него обоняние как у собаки, никогда ничего не курил, даже в старые времена, есть у него какая-то особая непереносимость на все, что ингалируется. А нынче можно и курить, и ширяться, и долбить друг друга в очко, и матом ругаться при детях, нынче почти все можно, потому что свобода и демократия. А что некоторые отсталые старики не одобряют такую свободу — это их проблемы.

Занес Вальку в ее будущую комнату, сейчас ее комната — люлька, а как подрастет — вся комната будет ее. Поставил куда положено, сел рядом, хотел покачать, но не нужно, ребенок и так дрыхнет, все отлично.

Машка нарисовалась в дверях, спросила:

— Ты чего здесь?

— Начальник отпустил, — ответил Артем. — Рассказал, как жена замучила, он посочувствовал, отпустил.

— Ну вот, а ты боялся, — сказала Машка. — Теперь всегда буду так делать.

Артем нахмурился, открыл рот, Машка расхохоталась и попыталась снова отвесить саечку, но не вышло, Артем увернулся.

— Сохраняешь бдительность! — констатировала Машка радостно.

— Как ты достала своим юмором, — пробормотал Артем.

Вспомнил, как Данька совсем недавно произнес то же самое практически дословно. Как там говорил какой-то древний пророк? Да будет тебе по вере твоей?

— Сходи погуляй с детьми, — сказала Машка. — Все равно дома сидишь. А я семинар поделаю.

Артем вздохнул, поискал глазами стул, не нашел, нашел диванчик, сел.

— Мне все надоело, — сообщил он. — Я, наверное, действительно поеду к маме.

Он смотрел в другую сторону, но успел заметить краем глаза, как ехидную улыбку с Машкиного лица стерло будто ластиком. Или не краем глаза заметил, может, это те самые псевдотелепатические привязки, которые интеллект спонтанно выстраивает между влюбленными и близкими друзьями? А если так, то что он несет?

Машка села рядом, положила руку Артему на колено. Артем хотел положить сверху свою руку, приласкать, но удержался. Потом захотел сбросить ее руку (что она себе позволяет? они ведь ругаются!), тоже удержался.

— Извини, — сказала Машка. — Прости, я не хотела. Но у меня действительно важный семинар.

— Все твои семинары — бессмысленная херня, — сказал Артем.

— Да, я знаю, — кивнула Машка. — Но для меня это важно. Всегда должно быть что-то, что важно. Разве твоя работа — не херня?