| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Разумеется, я понимаю, что вся эта дурная кровь идет по линии Клариссы. Это в её родне такое случается периодически, в нашей половине это впервые. Проклятое семя, — он плюет в мою сторону, — если бы я не был тогда так молод...
Ну ладно, все проблемы отцов и детей — от непонимания. Поэтому поможем этому козлу меня вылечить и как в старом фильме: Мы рады Вам, Вы благодарны нам. А пока посмотрим, что мой родитель ещё наговорит в состоянии аффекта. А наговорил он много, причём судя по расширяющимся глазам мага, многое он предпочёл бы не знать, чтобы не огрести "многие печали". Мне тоже было интересно.
Кстати, я не один сын. У меня есть родной брат и неродной брат. И если бы была возможность, то его величество без всякого пиитета, заменил бы урода — претендента на престол, более адекватным представителем своего семейства. Вот тут и заключалось одно но. По нынешней конституции и в соответствии с традициями, за соблюдением которых свято следил дворянский совет, организация, судя по процеженным сквозь зубы словам, очень влиятельная — право наследования имел только первый отпрыск семейства и для нормального наследования, умереть он должен исключительно естественным путём.
Как я понимаю, закон этот писался только для того, чтобы обезопасить себя от неплановых дворцовых переворотах. Но палка оказалась о двух концах. Так вот убрать меня с доски папаша никак не мог, но нисколько не возражал против проводимых лечений преследуя две цели: либо меня вылечат, что хорошо, либо я помру, что тоже очень неплохо. Сами понимаете второй вариант мне даже рассматривать не хотелось. И не спрашивайте меня почему, тот единственный раз это было очень больно. И вряд ли из этого тела меня отпустят просто так, да и следующее перерождение— переселение— попадание может быть гораздо хуже. Может и наоборот, но вот в этом я трус. Бросать жизнь, только из-за тог, что ты не можешь себя заставить её прожить — я не могу. В этом я трус, поскольку считаю, что в жизни есть место жизни, а не только подвигу.
Так вот, теперь этот дворянский совет во все глаза следит за тем, чтобы я жил — король идиот устраивает, как ни странно, большинство, ну кроме меня. Сейчас, пока король относительно силён, все эти пауки выжидают, исподволь занимая при мне ключевые места, а мой папА, подводит ко мне моего братца, вдали держа бастарда. Присвоил ему титул герцога и засунул далеко в провинциальную дыру, ограничив в передвижении, влиянии, но не доходах.
Попавший на королевскую искренность маг, старательно кивает, понимая, что если не докажет своей полезности, то жить ему столько, сколько бабочке капустнице, вся разница только в том, что яйца он отложить стопроцентно не успеет. Наконец выговорившись король замолкает и требовательно смотрит на собеседника. Судя по прищуру, он уже прикидывает последствия неожиданной откровенности и способы её ликвидации. Нехороший прищур, чесслово. Видимо маг решает также:
— Знаете Ваше Величество, я определённо вижу возможность применения своих знаний и умений на практике. Случай интересный, но не безнадёжный, несмотря на некоторую запущенность...
— То есть Вы согласны, — переспрашивает Король, маг покорно наклоняет голову, не в силах противиться столь убедительным доводам. Радостный папа идёт к двери и с размаху бросает в коридор:
— Видишь, любимая, а ты говорила, что мастер Скаш не согласиться.
Вплывает королева в сопровождении своего малого круга и благосклонно кивает немного потерянному магу, понимающему, что его только что развели как ребёнка.
— Мы рады, что Вы проявили благоразумие и согласились, — серебряными колокольчиками звенит её голос.
Маг ошарашено кивает головой, впрочем, не отыгрывать назад ему ума хватает. Звучат приличествующие случаю слова, танцы в валенках на льду, расшаркивания на скользком паркете и тому подобное, пока стороны не приходят к консенсусу, решение которого звучит так: лечить.
Меня, естественно, никто не спрашивает.
2
Может быть покажется странным, но заснул я после столь неординарных посетителей быстро, практические не дожидаясь окончания переговоров, проводимых на высоком уровне. А вот проснулся рано. Сна ни в одном глазу, никого вокруг нет, и мне ничего не остаётся, как ещё разик прикинуть происшедшее со мной.
Договорились лечить, если память не изменяет — знать бы как и чем это грозит, но будет день, будет пища. Что-либо объяснять новоявленным родственникам Я не рискнул, поскольку реакция непредсказуема, и то как они себя поведут — непонятно. Тело... я постарался осмотреть себя. То что видно внушает... скажем так — оптимизм. Кисти рук гладкие, кожа ухоженная и судя по эрекции, сори реакции на молодых красивых дамочек, виденных мной в коридоре, о которых я вспоминал утром — я достаточно молод. Скорей всего безобразно молод, но точную дату рождения или хотя бы возраст — не знаю. Поискав глазами зеркало и не найдя его, я хмыкнул — этого и следовало ожидать. Кто идиоту колюще-режущие предметы доверит. Что ещё? Невозможность полноценного управления собственным телом, постоянные сбои. Как только забудешься, так тело живёт своей жизнью, а я своей. Немного поблажив и пару раз крепко зажмурившись, я постарался выкинуть из головы свои представления об ужасе, который испытывает истинный хозяин тела, когда я перехватываю управление у него. Утешив себя мыслью, что он всё равно идиот, я постарался выкинуть из головы эту мысль. Опять вкралась подленькая мыслишка о том, что же будет, если лечение увенчается успехом и меня выселят с жилплощади, оставив прежнего хозяина, которого я уже в душе определил как бывшего. Насладиться картинами ужаса мне не дали.
Хлопают двери и, уже привычные, лакеи рассасываются по стенам. Появляется обладатель противного голоса:
— Ваше Высочество! — вычурный поклон и если бы не фиксация, то я бы поверил верноподданническим ноткам, звучащим в его голосе. — Разрешите препроводить Вас на ряд процедур, выписанный Вам светилом медицины, магом-лекарем мастером Скашем, с высочайшего одобрения Его Величества.
Ещё и спину согнул в низком поклоне, сссука такая. Ладно, пока высовываться не будем, подождём парочки экзекуций и объявим о своём полном и безоговорочном выздоровлении, а пока — пусть вяжут.
Меня споро одевают перед принесённым зеркалом, всовывая руки в чуть распоротые рукава, которые тут же сшивают двое портных. Суют в ноги в красивые туфли, сильно отличающиеся в лучшую сторону от тех которые были на мне во время вчерашнего приёма. Усаживают на стул и жёстко фиксируют, наложив на морду лица горячий компресс. От неожиданности я чуть дёргаюсь, заставив лакеев усилить давление. После этого меня тщательно скребут опасной бритвой. Чуть скосив глаза, я умудряюсь разглядеть в зеркале парня возрастом около тридцатника, скорее до, чем после, одетого богато и даже помпезно. Да действительно, вчера я выглядел чуть ли не хуже. Или у них мода такая к лекарю при полном параде водить? Наконец меня подымают и придают направление в сторону тёмного проёма служебных коридоров.
* * *
Тишина в замке — понятие относительное. Также как и безлюдье в утренние часы. На самом деле здесь жизнь не утихает ни на секунду: носятся слуги, обслуживающие как коренных обитателей, так и приезжие, которых притащили с собой гости. И если первые тихо и незаметно делают своё дело, то от новичков можно ждать только неприятностей, да ещё пожалуй любопытства и желания залезть в каждую дырку. И ещё они похожи на тараканов. Пока вокруг тишина и отсутствует хозяйский тапок, они смело разгуливают, тащат крошки со стола, ссорятся друг с другом. Но стоит нарушить их покой, как они превращаются в вежливых, незаметных и корректных слуг, готовых по малейшему повелению хозяйской руки, броситься куда угодно и зачем угодно (так думает сам хозяин). К чему это я? Меня вели лечить, стараясь не особенно афишировать это, но что интересно, так это выбор пути. Меня вели именно такими коридорами, предназначенными для слуг. Большего идиотизма представить было нельзя как раз по той причине, которую я описал выше. Дело в том, что чистые коридоры, предназначенные для хозяев, останутся пусты, часов до одиннадцати, поскольку хозяева апартаментов, разбрелись по своим комнатам ближе к шести утра и сейчас во всю давили подушку, начиная просмотр увлекательнейших сериалов в своих снах. Единственные существа, которых можно было встретить в это время, так это личная охрана, у которой язык привязан гораздо лучше, чем у слуги, питающегося сплетнями, подобно вампирам, не могущими обходиться без крови.. Возможны доверенные слуги и шпионы, которые достаточно умны, чтобы оповестить об этом своего сеньора, но не будут трепать об увиденном на каждом углу.
Существовало пара вариантов такого решения и оба они мне не шибко нравились. Поскольку я не считаю своего местного папА идиотом, то моя прогулка по таким местам и в таком виде (чтобы уж никто не ошибся увидя меня и ни с кем не перепутал) трактовалась очень просто — ему требовалось, чтобы все узнали об этом. Но для чего? Из краткого разговора его и приглашённого мага-целителя я уяснил для себя парочку вещей, которые мне не показались привлекательными. Ежу понятно, что сохранить в тайне моё бедственное положение (я имею в виду умственное и физическое состояние рецепиента) не удалось бы однозначно. И несмотря на громко заявленные "занятия" все понимали, что это не более чем эвфемизм, не столько призванный для запутывания дела, сколько для того чтобы просто не называть вещи своими именами и сохранять хотя бы видимость приличий. Следующим пунктом в моих рассуждениях было то, что у меня есть вполне нормальный младший брат, который не имеет права на корону, несмотря на братца имбецила. Максимум, что ему светит, так это нахождение рядом со мной в качестве советника. Да, конечно, фактическим правителем будет он, я же не более чем марионеткой, но даже в этом варианте, может сохраняться вероятность его задвигания и назначения регентского Совета, который будет править от моего лица, а там недалеко и до смены династии. Я это помнил по прошлой жизни, как то это повлияло на что-то, о чём я сейчас не помнил, если считать что меня перенесло в тот же самый мир, в чём я не был пока уверен. Но примем управлением регентским советом за данность. Следовательно, самым лучшим вариантом была бы моя гибель во время проводимых со мной физиотерапевтических процедур, сами понимаете недолгий траур и место кронпринца занимает вполне адекватный человек, к тому же, как я подозреваю всесторонне подготовленный к этому с самого детства. На это же н7амекало присутствие слуг, при которых проводилось внушение и то, что для действительно важного разговора, король-отец выставил их всех за дверь. То есть, пусть не в этот раз и не с этим лекарем, но меня обязательно залечат до смерти, как пить дать. Моя смерть выгодна большинству, кроме регентского совета, которого пока просто не существует, а следовательно заинтересованных в моей жизни остаюсь я сам. Второй вариант — очень хороший для меня. Мои местные биологические родители действительно пробовали вылечить меня всеми известными способами и теперь цепляются за соломинку, стараясь поставить на ноги этого дауна, чтобы предать ему власть и корону. Но я в это почему то не верю.
Всё это мелькало в башке, когда мы шли светлыми но не украшенными переходам для слуг, которые с мышиным писком разбегались при виде столь авантажной процессии, но продолжали следить за происходящим из своих отнорков. Я был уверен, что уже к обеду весь замок будет знать об этом. По крайней мере если бы я видел такое, то обязательно бы поделился с парочкой друзей и знакомых такой сногсшибательной новостью, и даже бы не позлорадствовал, а лишь посочувствовал (пусть даже лицемерно), так чем эти ребята хуже меня? Особенно тот, с тонким лицом, жадно шевелящий тонкими усиками, словно обнюхивающая непонятный предмет крыса?
Так мы пробежались где-то с полкилометра, пока не попали в башню, про которую можно было сказать с уверенностью лишь то, что она не относится к жилым покоям. Ничем не прикрытые стены из грубых блоков, подвывающий ветер вдали, сквозняк, на стенах в держаках факелы, зажженные через два, так что тёмные промежутки случаются гораздо чаще, чем освещённые; массивные двери, основное достоинство которых как раз их массивность. Меня волокли куда-то под самый верх и остановились на небольшой площадке, достаточно освещённой, чтобы можно было бросить на меня быстрый взгляд, поправить съехавший на сторону берет с пером непонятной птицы, вытереть со лба проступивший пот и широко распахнуть двери, объявляя:
— Его Высочество крон принц Мерлин!
— Ну вот, теперь я хоть знаю как меня зовут, — мелькнула совершенно ненужная в данной ситуации мысль и заглохла потерявшись на фоне новых впечатлений.
Нда уж, — внимательно оглядываюсь по сторонам и то, что я вижу мне активно не нравиться. Настолько активно, что я снова начинаю вырываться. Я бы сказал, что это смесь пыточной и... к чёрту — это однозначно пыточная, только почему то не в подвале, а на высоте. Меня просто смутили большие окна и стереотип мышления. Раз палач — значит в подвал. Я попытался вырваться, но мои конвоиры были на чеку и опять таки мне пришлось смириться с грубой действительностью и заломленной за спину рукой. Лекарь сделал приглашающий жест рукой, после чего меня проволокли по полу и начали крепить на столе, предварительно содрав на нитку наживлённый наряд. Здесь о почтительности речь уже не шла и остался твёрдо зафиксированным на пыточном столе. Между лекарем и подлизой меж тем происходил какой то тихий разговор. Подлиза что-то предлагал, а доктор отказывался. Наконец первый раздражённо махнул рукой и покинул помещение, плотно прикрыв за собой двери и бросив в никуда:
— Я всё таки оставлю двоих доверенных людей у выхода, а с остальными буду ждать в нижней караульной.
Второй лишь кивнул головой, решив не спорить.
* * *
Теперь, когда мы остались наедине, он совсем не выглядел таким же, как при первом нашем знакомстве. Сейчас было видно, что он далеко не молод и вполовину не так уверен, как изображал из себя ранее. Бесцельно потрогав ремешки, у меня распятого, он сказал:
— Пожалуй начнём...
Тут его прервали и в комнату без стука вошла королева мать без свиты, то есть в сопровождении всего лишь одной фрейлины. За ней несколько слуг внесли огромное кресло и небольшой стул для фрейлины и скамеечку для пажа, служившего для моей матушки чем-то вроде домашней собачки. Я так уверено говорю, потому что моя память начала выкидывать фортели. В башке всплывали картины, которые явно не были моими воспоминаниями, но тем не менее, я ощущал их как свои собственные. Они был несвязны и бессмысленны, как прошедшие сны, которые забываются через несколько минут после того как проснулся, но оставляют после себя неприятные ощущения и плохое настроение. Это мне не нравилось, но приносило, как оказалось определённую пользу. Мой доктор бледнел, краснел, зеленел, его кидало в пот, но возразить такой гостье он не смел. Королева устроилась поудобнее и взмахнула платочком:
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
