Разбивая сердца (Современный Лр)

Дело, кажется, начинает принимать весьма неожиданный, но интересный поворот? Светская львица. Милая маленькая искусительница. Маленькая распутная дрянь.

— Тогда всё становится еще интереснее, правда? — Он повернулся к Артёму, подмигнул другу. На губах мелькает плутовская улыбка. Что означает лишь одно — игра подошла к атакующему старту. Снова.

Артём ответил ему, многозначительно ухмыльнувшись.

— Хочешь попытать удачу? — Он и не отрицал, что его провоцирует.

— Всё это время она была на моей стороне. — Усмехнулся. Брови приподнялись.

Артём промолчал, а Денис тихо добавил:

— И на этот раз тоже от меня не отвернется.

Мужчина вновь устремил взгляд к девушке, будто своими пронизывающими глазами, вынуждая ее гореть в пламени костра, призывая малышку ответить ему тем же.

И она ответила. В единое мгновение напряглась, повернув голову в его сторону, вздрогнула. Поймала жадный взгляд глазами... и сама попала в плен. Соблазнительная маленькая искусительница оказалась в плену чужого соблазна. Будто зачарованная, она уставилась на него, замерла, приоткрыв ротик с влажной от выпитого коктейля верхней губой, и, кажется, будто не дышала. Забыла, как это делается.

Денис вскинул подбородок, наблюдая за девушкой из-под едва прикрытых век. Раздевая взглядом, обещая исполнение самых грешных её фантазий.

Он точно знал, что её сердечко ускорило стук и теперь барабанит в ушах. Пульс участился, нервно дрожа в венах неугомонной секундной стрелкой. И жар... он уже охватил её тело. Несомненно. Он проник в неё горячей огнедышащей волной наркотического воздействия, забрался в самые укромные уголки тела и теперь медленно и неотвратимо разъедает каждую клеточку взбудораженного молчаливой лаской женского существа.

Она его хочет. Уже. Одного взгляда было достаточно. Он точно это знал. И это не могло его не забавлять.

Губы растянулись в призывную голодную улыбку.

Он прекрасно знал, какую реакцию вызывает у противоположного пола. И дело тут даже не в красоте, хотя он и был по-своему красив, пусть и не той красотой, какую принято было называть классической. А в том, что в нём сочеталось несочетаемое. Ледяной холод и животрепещущий жар. Пламенная нежность и грубая жесткость. Порабощающее угнетение и блаженное падение ниц. Горящий огонь глаз сменялся циничным равнодушием так же быстро, как лёгко поднялась, чтобы через мгновение опуститься, руки. Живая улыбка мгновенно становилась звериным оскалом. Нежность уступала место бесконтрольной, беспричинной грубости. А страстные слова любви превращались в острые кинжалы презрительного хохота. Зверь, а не человек. Хищник, а не мужчина. Загадка, которую стремились разгадать очень многие, доверяя демону и вверяя ему свою чувственность.

А он откровенно смеялся над теми, кто верил ему. Кто наивно принимал искусно сплетённую им паутину лжи за правду, заключённую в хрустальный кувшин. Кто наивно полагал, что в силах изменить его. Сделать лучше и правильнее. Честнее и благороднее. Сердечнее и нежнее.

Глупые наивные девочки! Лицемерные маленькие обольстительницы, жаждавшие лишь одного! И он давал им это. Он был рождён для этого когда-то. Когда родился заново... по чужому соизволению.

Осколки того, что было разбито давным-давно, никто не в силах склеить, превратив в целостный, не знавший шрамов сосуд. Сосуд, всё равно зарубцованный навечно. И ему не склеиться вновь. Никогда уже не стать целым и цельным. Никогда не насытиться и не пресытиться. Никогда не устать от обольщения. Никогда... Потому что единственная его цель — новая жертва. И пусть путь, которым он идёт, — ведёт в адскую воронку. Ему всё равно.

Девушка задышала чаще. Мужчина уловил тот момент, когда бокал с коктейлем задрожал в тонких пальцах. И Денис улыбнулся ей, приподнимая свой бокал, приветствуя незнакомку. А затем, не отрывая от девушки горячего взгляда, сделал небольшой глоток — за неё. Отдавая ей честь и выказывая свою благосклонность.

Соблазнительница кивнула, уголки её губ предательски дрогнули, Денис отметил и это. Она опустила глаза и, помедлив, отвернулась от него, предоставив ненасытному взору скользить по изящной спине, не скрытой за красной шёлковой материей платья.

Ника Сафронова.

Денис повторил это имя про себя, словно пробуя его на вкус, смакуя удовольствие от его произнесения...

— Она, между прочим, очень разборчивая особа, — неожиданно раздался рядом с ним голос Артёма. — Просто так никому ничего не даст. — Кажется, в его голосе звучала насмешка?..

Денис оторвал взгляд от Ники и посмотрел на друга. Губы его саркастически дёрнулись.

— Никому и ничего? — переспросил он, всё так же насмешливо, неспешно растягивая слова. — Так это зависит оттого, что просить, и как это делать, Артём.

Синие глаза сощурились. Это, определенно становится очень интересно. И он вдруг предложил:

— Хочешь пари?

— Пари? — Артём уставился на него с непониманием.

— Да, — кивнул он, делая глоток из бокала. — На неё. — Денис кивком головы указал в сторону, где сидела девушка. — Я уложу её в постель сегодня ночью.

— Мне как-то не по себе, ты говоришь это, как само собой разумеющееся! — передёрнув плечами, воскликнул Артём, прекрасно понимая, что в этом и есть весь Денис Романовский. Он всё воспринимает, как само собой разумеющийся факт. — И не быстро ли? — проговорил он, заметив колкий взгляд друга. — Коротковат срок для такой особы, как мадмуазель Сафронова, тебе не кажется?

Денису было не до смеха. Он смотрел на друга пристально, серьезно. Уверенный в себе и решительный.

— Боишься? — с провоцирующей улыбкой осведомился он минуту спустя.

Артём уставился на него, не веря, что друг говорит серьёзно. Он, конечно, знал, что для Дениса Романовского нет ничего невозможного, но чтобы вот так... да еще и Нику Сафронову, которая дала от ворот поворот всем, кто крутился около неё толпами, одарив порцией сарказма и оплеух?! Но и Денис был тем еще негодяем!..

Артём прекрасно знал, как знали и все, кто имел удовольствие или несчастье быть знакомым с Денисом, что тот был упрямым, упёртым сукиным сыном — как в бизнесе, так и в отношении женщин. Он не отмерял семь раз, прежде чем отрезать. Он сразу отрезал — резко и решительно, доставляя боль, унижая, втаптывая в грязь, оставляя после себя только пустоту. И никогда не жалел о содеянном. Потому что был абсолютно уверен, что всё делает правильно. Он не давал обещаний. И для второго шанса в его жизни тоже не было места.

Женщины не задерживались у него надолго, а те, кто работал с ним или на него, очень скоро теряли то мнимое доверие, которое, думали, им было оказано. Наверное, в глубине души он ненавидел женщин. А еще он всегда получал, что хотел. Любыми способами. Средства не важны, важна цель и её достижение. Пусть даже придётся пройтись по головам и чувствам. Он был бесчувственным негодяем, и на чувства других ему было плевать.

Артём смотрел на Дениса, тот внимательным взглядом изучал плескавшуюся в бокале желтоватую жидкость, словно это было главным делом его жизни и ничто другое его не волновало, и не обращал на друга внимания.

— Сегодня? — уточнил Артем, сощурившись. — Этой ночью! И ты затащишь Нику Сафронову в постель?

— Ну, да. Сегодня, — согласился Денис равнодушно, не отрываясь от бокала. — А что, что-то не так?

Артём передернул плечами и покачал головой.

— Нет, ничего. А на что спорить будем?

Уголки губ Дениса приподнялись. Кажется, он знал все мысли и тайные помыслы каждого, с кем общался, таким насмешливым становился его взгляд, будто знающий все секреты оппонента или собеседника.

— А на что ты хочешь поспорить? — протянул он с улыбкой.

— На Элю! — без промедления ответил Артём.

Светлые брови взлетели, губы ехидно скривились. Пронизывающий взгляд приковал Артёма к месту.

— На Элю? — насмешливо переспросил мужчина. — Ничего себе. И как ты себе это представляешь? На Элю!

— Отдай её мне, — тут же заявил друг.

Денис молчал с минуту, глядя на Артёма так, что дрожь пробегала по телу. Секунды текли с ужасающей медлительностью, неторопливо перетекая одна в другую. Наконец, Денис сказал:

— Она мне не принадлежит.

— Скажи, что она тебе не нужна, — проговорил Артём, запинаясь.

— Она мне не нужна, — усмехнувшись, повторил Денис.

— Скажи об этом ей! — настойчиво сказал Артём. — Она же бегает за тобой почти год, на что-то надеется!

Денис изучающе смотрел на друга, и тот, не выдержав напора, отвёл глаза в сторону.

— Что, зацепила тебя?

Зацепила. Но Артём упрямо сжал губы, на скулах заходили желваки. Отвечать он не желал и взглядом упёрся в пространство, словно игнорируя вопрос. Зацепила!..

Секретарь Дениса, довольно симпатичная, но ничем не выделяющаяся, даже непримечательная. С тёмными локонами и синими глазами на миловидном личике, хрупкая и ранимая, как всегда казалось Артёму, влюбилась в Дениса по уши, едва пришла работать на него. Бегая за ним по пятам и исполняя любую прихоть просто потому, что любимому так захотелось, она превратилась в жалкую тень, подобие себя. Он всегда вспоминал, как увидел её впервые, год назад, когда Эля пришла на собеседование. И это была почти любовь с первого взгляда. Вот так... сразу, наповал, и прямо в сердце!.. Только вот самой девушке любовь эта была не нужна. Она жаждала, как воздуха, симпатии совсем другого человека. Того, который никогда не смог бы ответить на её чувства. Который, наверное, и не знал значения этого слова — чувства...

Денис был её сильнейшей слабостью, а сама она являлась слабостью Артёма. Он не понимал своего к ней влечения, пытаясь оправдать всё банальным желанием, весьма продолжительным воздержанием, симпатичной внешностью Эли, но потом осознал, что его чувство гораздо глубже, нежели плотское влечение. И тогда ситуация усугубилась.

Долгое время он не желал признавать эту банальную горькую правду. Единственная женщина, которую он посмел полюбить, была предана такому негодяю как Романовский, будто собачонка. Поистине, судьба умеет шутить! И Артём, вопреки всему, ждал. Преданно ждал, когда Эля увидит Дениса таким, каким он был с другими женщинами, и когда, наконец, розовые очки спадут с её великолепных глаз. И единственный шанс ускорить этот процесс, вывести девушку из коматозного состояния одержимой влюбленности, больше похожей на психическое отклонение, Артём видел лишь в том, чтоб вынудить Дениса лично указать Эле на то место, которое она истинно занимает в его жизни. Место секретаря, не более того. Сказать, как отрезать. Так, как Денис всегда это делал. Чтобы девушка уяснила, поняла и приняла это, рано или поздно. Артём был уверен, что, как только одержимость Романовским у Эли пройдет, она сможет разглядеть Артёма, его серьёзные намерения и поверить в его чувства. Главное, сорвать с грешника маску ангела, которую видит Эля, глядя на своего кумира!

Денис рассмеялся грудным смехом, будто в подтверждение мыслей друга о своей демонской натуре, и покачал головой.

— Если ты хочешь, я скажу ей это в любом случае, Артём, — протянул он. — Выиграю я, проиграю ли...

Самойлов мысленно выругался. Вот как! Оказывается, ему всё это время стоило лишь попросить!..

— Тогда на что? — выговорил Артём, вцепившись влажными пальцами в бокал. Что Романовский придумает!?

И вновь равнодушное пожатие плеч, взлетевшие брови, вновь та же насмешливая улыбка на губах. Никаких эмоций, никаких чувств — лишь маска, натянутая на лицо играющего грешника.

— Хм, ни на что. Поспорим, что эта твоя Сафронова будет моей очередной... Как ты там выразился?.. игрушкой? На эту ночь. — Денис на мгновение опустил глаза. — Поспорим просто так, ни на что. Ради интереса, — усмехнулся.

— Ты, правда, веришь, что сможешь сделать это? — прищурился Артём.

— Раньше у тебя подобных вопросов не возникало. — Скривился Денис.

Артём поджал губы и решительно протянул руку вперёд.

— Спорим!

Денис равнодушно посмотрел на руку, затем поднял взгляд на Артёма, испытывающе глядел на него с минуту, а затем скрепил сделку рукопожатием.

— Отлично. Спорим! — Одним глотком осушил бокал и поставил его на стол. Приподнялся со стула и устремил взгляд на Нику. Я иду, дорогая...

— Тигр вышел на тропу войны? — проговорил Артем севшим вдруг голосом.

— Тигр отправился за победой, — возразил Денис.

И неторопливо, с присущей тиграм грацией и неспешностью хищника направился к своей очередной жертве.

2 глава

Ника заметила его сразу, как только вошла. Боже, да кто его мог бы не заметить?!

Сердце предательски дрогнуло, заколотившись в груди, словно вольная птичка, пойманная в сеть. В висках пульсирующей болью отдавался бешеный стук, и кровь молотила ровными тяжелыми ударами.

От него веяло опасностью так же сильно, как искушением и желанием подчинить своей воле.

Он сидел, будто хищник, притаившись в тени, за барной стойкой в другом конце зала, неторопливо потягивая коньяк из бокала с таким безразлично шокирующим видом, словно плевал на всех с высокой колокольни, потому что все должны подчиниться ему и его желаниям, какими бы они не были. И она тоже должна. И, к своему ужасу, едва не сделала этого, сдержавшись оттого, чтобы кинуться не к нему, но хотя бы в его сторону, чтобы оказаться рядом, только невообразимой силой воли.

Всё в нем не просто говорило, но кричало о том, что ему ни до кого нет дела. Всё, от глаз, прикрытых темными ресницами, до скрещенных ног, застывших в расслабленной позе, вызывающе кричало, что он — опасен. Что его нужно бояться, — всем. Что он не тот, с кем стоит соперничать. Потому что все попытки соперничества будут сведены к нулю. Он никогда и никому не отдаст ветку первенства. Он лидер с навечно приклеенной к лицу маской победителя. И это было столь же очевидно, как и то, что скрываться от него не имеет смысла, если он уже наметил вас своей очередной жертвой. Вы уже проиграли.

И Ника, отлично понимая по одному лишь взгляду, что он собой представляет, тоже пала перед ним ниц, потому что устоять, выстоять, не проиграть вечному игроку-победителю, было невозможно. Она тоже пала. Она, Ника Сафронова, флиртующая кокетка и светская львица, отличавшаяся поразительной выдержкой и самообладанием, та, что отвадила от себя уйму кавалеров разных мастей, от ничего не имеющих за душой проходимцев до властных миллионеров, повидавшая столько различных взглядов в свою сторону, что кому-то столько и не снилось!.. Они были порочными, страстными, нежными, вселяющими трепет и дрожь, обещающими поклонение, будоражащими всё внутри, но никогда — такими.

У Ники кровь стыла в жилах от одного осознания, что он вообще на нее смотрит. А оттого, что находит ее привлекательной, оценивая, кажется, всё, что было скрыто под платьем, и вовсе дрожало сердце, а потом рвалось, увлекая девушку в жаркий сладостный плен обжигающей лавы.

Считанные секунды, мгновения, превратившиеся в бесконечный поток раскаленного пламени. Хватило лишь нескольких мгновений, чтобы она утратила силу воли и сдалась!..