| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Я водкой не занимаюсь.
— Андрюша, не надо темнить, я ведь догадался обо всем. Такое, что я тебе надиктовал, я и детям никогда не рассказывал. Даже жена не все слышала. А тут меня понесло.
— А я причем, загорелось поделиться.
— Андрей, я не обвинять тебя приехал. И даже не сдавать в соответствующие органы, хотя следовало бы. И я догадываюсь, что хоть ты и знаменитость даже в масштабах узкого круга людей всей страны, но к лабораториям, где могут сделать такие добавки, отношения не имеешь. Никакого. А вот то, что ты еще и юный химик, причем очень высокого уровня, знаю. Так что мог вполне сам изобрести что-то.
— А почему же не сообщили куда следует? Или все-таки сообщили? — смотрю в глаза Сергеевичу, потом добавляю — нет, похоже не сообщили.
Играю на грани фола, впрочем, собеседник тоже.
— Хоть и говорят, что "бывших не бывает", но бывает, Андрюша, бывает. Да и скажу честно, скорее всего мне не поверят, если и поверят, то у тебя слишком высокие покровители найдутся. Да и самое главное — мне то водочка нужна, а в этом случае я не получу ни ее ни денег за машину.
— Логично. Хотя вы все-таки ошибаетесь, много чего надумали себе.
— Андрей — укоризненно тянет Бойкий.
— Хорошо. Предположим, просто предположим, что вы правы. Но в таком случае я имею все резоны знать — для чего это все вам нужно?
— Зачем оно тебе? Не напишешь же. Я тебе скажу, что, скорее всего, я не первый, кого ты угощаешь. И ты сам знаешь, что услышанное и даже записанное тобой никогда и нигде не издадут. Ты это и сам понимаешь, хоть молод еще. И ты даже не понесешь такое в редакцию. И если не глуп, то те записи уничтожишь. А если глуп будешь хранить у кого-нибудь, например, у подруги, дома.
Под внимательным взглядом мне несколько зябко.
— Не бойся, я не забрал из ее тайника ничего, кроме своей кассеты.
Мне уже плохеет.
— Владимир Сергеевич, скажите, а зачем вы били людей, подозреваемых? Вы же ... и без всего этого... слишком много можете узнать и узнаете.
Бойкий усмехается.
— Тогда я был еще молод. Опыт и умение приходят с возрастом. Он задумчиво смотрит вдаль. Но отношения к врагам с возрастом не изменились. Не могу я на них спокойно смотреть и слушать.
— Хорошо, хоть я не враг. Да?
— Да. Иначе, мы бы не разговаривали так.
— И все-таки я настаиваю — для чего, точнее для кого?
Внимательный взгляд на меня, потом куда-то вдаль. Молчал минуты две. Я уже было подумал, что это значит нет, но слово такое не прозвучало.
— Ладно. Сейчас немало людей живет неправильно, несправедливо это. И я знаю таких людей, и они всегда первые со мной здороваются, и я вынужден им отвечать приветствием, но меня это достало. Хочется, чтобы они со мной откровенно поговорили, под запись. А потом уже передам эти записи куда надо.
— Владимир Сергеевич, в вас одновременно уживается такие способности к аналитике, такой опыт расследования и тут же такая наивность. Кого хоть вы имеете ввиду?
— Обижаешь старика. Наивным называешь.
— Директора магазина?
— Почти угадал, да о нем я уже говорил с тобой в последний раз. Есть еще несколько руководящих работников торговли и промышленности. Живут явно не по средствам, точнее не по уровню зарплаты, но они на хорошем счету, почти, как и ты.
— Ясно.
— Что тебе ясно?
— Расскажу на примере. Вы же служили, всю войну прошли. Вот скажите — у противника завелся хороший снайпер, застрелил уже нескольких человек, а его никак накрыть не могут.
— Бывало.
— Какие средства применят против него, в случае обнаружения?
— Все!
— И артиллерию главного калибра?
— Нет, ну это не серьезно. Но и пулеметы и минометный огонь ему достанется.
— Правильно, а почему не крупный калибр?
— Расскажи, а я послушаю. — Улыбается.
— Расскажу. Как я понимаю, эта арта, артиллерия, она для более серьезных задач, и каждое ее применение — это обнаружение противником. То есть либо быстро надо менять расположение, либо жди ответный удар. Снайпер — это горе, беда, но он не делает погоды в масштабах даже дивизии, не говоря уж о фронте и войне в целом. Да и можно сказать, хоть это и жестоко, при нормальной организации службы, обороны, снайпер не нанесет большого ущерба.
— Грубо, но можно и так сказать. Но неужели ты свою водку считаешь оружием главного калибра?
— Нет, конечно, не водку, Вас.
Опять долгое разглядывание друг друга.
— Значит, что производишь водочку, признался.
— Нет, конечно, не признался, но вам же не признание мое требуется?
Тяжело вздыхает, смотрит долго в сторону.
— И что, оставить все как есть? Не обращать внимания на этих расхитителей? Так и сидеть а засаде, пока главный калибр не покроется ржавчиной? — с раздражением говорит Бойкий.
— Можно и не сидеть. Но вы должны понимать, что перед вами пешки в этой игре, против нас. Лучше бы выяснить, что за ними. Поговорить по душам с вашими расхитителями неплохо бы. Но нести эти сведения в органы, даже не знаю, как сказать. На мой взгляд, там и так знают поименно всех этих директоров магазинов и примерно сколько они "зарабатывают" неофициально.
— Почему же не делают ничего?
— Это не самое странное. Но боюсь, с наскока не достать вершину этого странного. А вот, предположим, переговорить с друзьями, надежными, проверенными этой самой водочкой. Найти тех, кто хочет того же что и Вы. Кто мог бы спину прикрыть в разведке, к примеру. А "расхитители"... Согласен с тем, что стоит их разговорить, узнать подробнее схемы. Я думаю, что уже подняла голову гидра уголовная, которая имеет процент с этих разных барыг. Вот что опасно по-настоящему, и самое странное, что органы, скорее всего знают о ней. Да не скорее всего, а точно знают, слишком все организовано и происходит все это по всей нашей стране.
Блин, ну не умею говорить я речи, путанно объясняю, но собеседник все понимает.
— Все равно, стоит идти в милицию! Как еще справиться с такой бедой?
— Ладно, расскажу на примере. Вы же помните, кто такой был Берия Лаврентий Павлович?
— Конечно. Лично не встречался, а вот Мишке приходилось.
— Так вот после войны он был в правительстве, не главным, но многое решал, почти как Тухачевский в армии до тридцать седьмого.
Молчание в ответ, но слушают меня внимательно.
— После войны Берия курировал многие научные разработки. И атомный проект и ракетный. Так вот в это время началось нечто странное. Нашим конструкторам практически запрещали что-то разрабатывать самостоятельное, все копировали с зарубежных аналогов. Наша первая атомная бомба — это американский "толстяк", первые ракеты — копии ФАУ. Туполев в это время копирует Б-29, а автомобилисты — "студебекер".
— Разве это плохо, надо учиться у противника!
— Это не учеба, это следование сзади. И при этом мы сразу записываемся в отстающие, а далее все будет только нарастать.
— По-моему ты слишком драматизируешь.
— Хорошо, далее больше — после смерти Сталина, Берия на несколько месяцев стал вторым человеком в стране, фактически при этом решая многие вопросы, как первый. Он начинает вводить следующее — в республиках стараются унижать русских. До этого сильного национализма не было, а тут вдруг — первым обязан быть представитель коренной национальности, русский только замом. Усиление национальных языков, их обязательность. Стал готовить объединение Германии, причем под западной частью.
— Откуда ты все это взял? А ну да, подпоил кого-то из верхов...
Как объяснение это пойдет намного лучше, чем, если расскажу о знании будущего.
— Но чем закончил Берия, ты же знаешь? — Сергеевич смотрит на меня вопросительно.
— Знаю. И знаю, что многое из того, что он проводил, было свернуто. В конструкторской части вы и без меня знаете, какой рывок сделала страна именно на своих разработках.
— И к чему это все?
— К тому, что сейчас все повторяется, все опять идет к плану Берии. Многие наши производства — это копии западных аналогов. Национализм опять развивается по тому плану.
— Ты еще скажи, что ГДР сдадут и Германию объединят.
— Запросто.
— Да нет, не может быть. Но ведь это значит...
Сергеевич надолго замолкает. Потом отмирает.
— Водку дашь?
— При одном условии.
— Каком?
— Не пойдете ни в милицию, ни в комитет, с тем, что нароете с ее помощью. Мне не хочется, чтобы вас похоронили после несчастного случая. Или откровенного убийства.
— Что же такое услышал, по своей, корреспондентской работе?
Внимательно смотрю в глаза Владимиру Сергеевичу, никто из нас не отводит взгляд. А вот мои откровения... Нет, я планировал раскрывать это. Но не знал к кому подступиться. Наверно вот и вывалил наболевшее, против своей воли. И Берия тут конечно не причем, но как пример подойдет. Сегодня он не эффективный менеджер времен Сталина, а враг народа. Хотя для НКВДшника не факт.
— А вы и правда, умеете работать с людьми.
Опять молча перевариваем разговор. Бойкий нарушает тишину первым.
— Обещаю.
— Хорошо. Мне понадобится несколько дней. Сейчас я пойду в гараж, вон тот, рядом с тем домом — показываю рукой. Дверь будет открыта, приходите туда, приносите водку. Берите не завинчивающуюся пробку, а отрывную, можно "бескозырку".
— Меня же угощал "Столичной"!
— Сейчас пробок нет, для завинчивающейся, если посидите, поразгибаете сами низ, сделаю. Но возни много.
— Справлюсь. Сколько бутылок нести?
— Сколько хотите. Но больше ящика не надо, спрятать особо негде. Дня через три или четыре позвоню, скажу, когда подъехать за ними. Заодно рассчитаемся за авто. Кстати, возможно я его перевезу сюда, попробую прозондировать наших мужиков.
— А как же гараж?
Тяжело вздыхаю.
— Гараж нужен, пока остается все в силе.
Итогом похода Сергеевича по магазинам, оказалось двадцать одна бутылка водки. На такую странную цифру, он ответил, что ошибся. Покупал за три раза, в трех магазинах и сбился со счета. Скорее всего, не сказал всей правды. Водки купил двух сортов, десяток бутылок с завинчивающейся пробкой и одиннадцать "Русской".
На мое удивление, обычным ножом, раскрыл пробки, не ломая "конрольки" минут за десять. Выдал еще один из своих секретов, что брал уроки у "медвежатников". "По работе надо было". То, что может, я понял еще по его рассказу, что он спокойно вскрыл квартиру Большаковых и нашел мой тайник у Оли. Откуда и забрал кассету со своими рассказами.
Жаль. Такой материал...
— Ну бывай. Дня через три?
— Угу, позвоню.
— Если что надо — обращайся.
— Вы тоже. Берегите себя.
НКВДшник ушел первым, пожав мне на прощание руку. Я же еще долго размышлял о произошедшем. Неожиданно все развернулось. И отступать некуда. Вот же-ж, блин, "работник с людьми". Думаешь, готовишься, и вываливаешь наболевшее. Но может быть и к лучшему. То, что одному не справится — понятно. Надо же с кого-нибудь начинать. И этот — пока наилучший вариант из возможных. Но если получится... Ух!
Глава 2
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
**
Каждый попаданец в книгах любит рассказывать о еде. Неважно куда он попадает — или, как и я в застой, или в сорок первый, да хоть к мамонтам. Везде очень вкусно готовят, а сам герой — еще лучше. Я как-то упустил этот момент. К еде отношусь достаточно равнодушно, родителям всегда было проблемой накормить меня, но не потому, что ем много, а наоборот — ем плохо. Многие "крутые" блюда для меня чуть ли не рвотное. Вот такая особенность организма, и не такая уж редкая.
И да, конечно, как и все я пробовал готовить. В этом году на восьмое марта решил приготовить что-то вроде пирожных. В виде розочек. Не буду рассказывать о компонентах, предварительном разогреве сковороды и духовки и о рецепте. Рецепт наилучший. Вот только пирожные получились какие-то не такие. Слишком твердые. Кроме мамы их никто есть не стал, хотя народу было много, а люди взрослые, в этой жизни прошли и войну, и голод. Но мама, есть мама. Ей все равно было приятно. Она размачивала по кусочку в чае и ела. Сказала вкусно.
Но вспомнилось мне это по другому поводу. Входя на территорию Красного бора, поддел носком ноги консервную банку, продырявленную выстрелами. С улыбкой вспоминаю, что это я ее оставил здесь в прошлом году. И улыбаюсь не по поводу моей удачной стрельбы, а попытке съесть ее целиком. Да, несмотря на умение готовить, в моей семье частенько покупаются консервы. Как рыбные, так и мясные. При этом мама, умудряется разделить одну банку рыбы на всех, четверых. А к рыбе в томате и даже в масле я неравнодушен. Поэтому в один из своих первых походов, имея деньги, мечтал не только о находках оружия, но и о том, как я сам, съем целиком всю банку. И вот эту скумбрию в масле не осилил. Всего двести пятьдесят грамм. И вкусно. Но не доел. Расстреливал тогда ее с остатками рыбы. Сейчас она, конечно пустая. Кто-то рыбу добил. Лес живет своей жизнью.
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
*
У председателя колхоза удалось выбить сто пятьдесят седьмой зилок. Машина хорошая, в доработке которой принимал участие, и я лично. Из неё сделали то, что в будущем назовут "воровайка". То есть грузовик с небольшим подъемным краном, способный сам себя загружать и разгружать. Такие и сейчас выпускаются, но в очень небольшом объеме, достать его для колхоза проблема. Зато потребность в нем высокая. Ну пусть кран у нас не настоящий, всего лишь швеллер, закрепленный на поворотной станине. Если чуть подробнее, то два швеллера. Один сквозь дно кузова прикреплен к раме, через небольшое поворотное устройство. За основу которого взято крепление колеса узкоколейной вагонетки. Ко второму швеллеру приварен пятидесятый уголок, так, что внизу образовалось подобие "двутавра", или грубо говоря направляющая, по которой может легко кататься маленький подъемный кран — "тельфер". Сам тельфер самолетный, на постоянный ток двадцать четыре вольта. Именно столько вольт дает аккумулятор автомобиля и это напряжение его бортовой сети. Да, поворачивать систему вокруг оси и двигать тельфер по направляющей надо руками. Но катается все легко. Главное заранее выставить автомобиль более-менее горизонтально и все операции может проводить один человек. Ну и один еще "стропальщик" нужен. Тот, кто будет груз придерживать, устанавливать. Более того, всю систему можно разобрать и снять. И опять — все это может сделать один человек — снять или установить этот импровизированный подъемный кран. Вдвоем легче, но справится и один взрослый. Ведь самая тяжелая часть — горизонтальная балка весит около пятидесяти килограмм. Этот автомобиль активно используется в колхозе. Удобная вещь. Но председатель не дурак и завгар тоже, поэтому к нему подпускают не каждого. Ведь в случае ЧП, мало не покажется. Никаких документов на такой "подъемный кран" не имеется, как и допусков у колхозников, так что используют на свой страх и риск. Это, кстати, тоже одна из примет времени, рискованное использование техники и персонала, частенько с нарушениями техники безопасности, мол "надо". Кому надо? Родине! Но в случае травм, если не удастся замять, получат "по шапке" многие, поэтому подпускают к такой технике тех, кому доверяют. Я вхожу в их число. Вот и доверили.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
