Новатерра-2. Часть 1. Целитель

Универсалов мало, но они есть. То ли к нашему счастью, то ли совсем наоборот... Дело в том, что, случись на планете катастрофа, сопоставимая по масштабам с описанной в саге 'Новатерра', звонить уже не придётся — разве что в колокол, — деньги потеряют привычную ценность, а у молдаван достанет собственных проблем. Люди вынуждены будут как-то выживать самостоятельно.

Так вот, рукастые и головастые универсалы с этим справятся. Те из них, кто тяготится обществом, убеждённые изоляционисты, каковых сегодня хватает, будут даже рады Катаклизму. Они уйдут в леса и пустоши, выстроят халупы из обломков небоскрёбов, распашут сдобренную прахом почву, заживут тяжким трудом, однако — в ладу с миром, сытости и относительном достатке. Ну, да ладно, Бог им в помощь! Речь у нас с Вами не об одиночках.

Вторая категория универсалов — люди способные, с руками и головой, но извечно подневольные, безропотные наёмные рабочие, а то и рабы. Не будь таковых, человечеству в новом мире лучше вообще не сохраниться. Однако речь, опять же, не о них.

И, наконец, универсалы третьей категории — энергичные, не чуждые коллективизма, волевые, властные. Эти станут лидерами изолированных общин. Обязательно станут, потому что на смрадном пепелище цивилизации лишь они будут знать, как именно возможно выжить, и сумеют это сделать. К ним тотчас потянутся собратья по несчастью. И объективно попадут под жесточайший гнёт. Почему, спросите, гнёт? Да потому, что чьи-либо ошибка, лень, своеволие, недосмотр или, того хуже, саботаж в условиях всеобщей и полной разрухи не просто опасны — губительны для всей коммуны. Порядок окажется возведён в абсолют, наводиться будет железной рукой, а проводником в жизнь и гарантом этого порядка станет как раз лидер-универсал. Вокруг него очень скоро сорганизуется ядро приспешников, если угодно, новых менеджеров среднего звена, эдаких швондеров, — может быть, менее умелых и волевых, но при этом хитрых, расчётливых, коварных, опытных в деле управления себе подобными. Умные люди эти не полезут на престол. Уж они-то понимают, что на фоне разрухи Власть — не столько сласть, сколько безмерный труд и колоссальная ответственность. Специалисты, без которых не обойтись при любом режиме, к примеру, врачи (наподобие профессора Преображенского и доктора Борменталя), выделятся в особую касту неприкасаемых — тех, кого не касаются законы, обязательные для других коммунаров. Остальные же, вне зависимости от прежнего социального статуса, достатка и рода занятий, превратятся в бессловесное, жестоко эксплуатируемое быдло.

Жутко представить себе новый коммунистический миропорядок! Будут, разумеется, счастливые исключения, но в усреднённом варианте безраздельную власть над коммунами обретут люди, напрочь лишённые культуры управления массами, шагнувшие, как небезызвестный Шариков, из грязи прямо в князи. Князи, которых невозможно урезонить за неимением Закона и правоохранительной системы. Князи, наделившие себя правами, — в пику чёрной кости, знающей только обязанности. Князи с располосованной Катаклизмом психикой. Князи, окружённые льстецами. Князи, каждый из которых очень скоро возомнит себя не столько спасателем, сколько Спасителем, не защитником, но Заступником, не дельным мастером, а Господом-Творцом, не прежним созидателем — Создателем!..

Неоднозначная проблема лидерства во весь рост встала перед эволюционировавшей расой Homo Sapiens давным-давно, образно выражаясь, на заре времён. Начну издалека и в этой связи́ открою Вам, уважаемый Читатель мыслей, один личный секрет: Ваш покорный слуга — человек искренне верующий. Что характерно, пришёл к Богу отнюдь не в юношеском возрасте, не по велению моды, не по научению религиозной бабушки. Пришёл рационально, вдумчиво, осознанно, — можно сказать, пришёл к пониманию если не сути Господа, то, по меньшей мере, Его роли как Создателя. Подчеркну: Создателя! Лично мне, отвергающему косность во всех проявлениях, близок деизм — религиозно-философская доктрина, согласно которой Бог, сотворив мир, задал ему некий алгоритм произвольного саморазвития и с тех пор не принимает в нём активного участия, не вмешивается в течение событий. Сегодня отрицать развитие как таковое способен лишь тупоголовый мракобес. В то же время Мир и каждая его частичка, взятая в отдельности, настолько сложны, гармоничны и взаимоувязаны, что поневоле возникает мысль о креативном Разуме вселенского масштаба, об изначальном импульсе Высокого Творца... В своё время деизмом грешили Бенджамин Франклин, Томас Джефферсон, Готхольд Лессинг, Джон Толанд, Дэвид Юм, Джон Локк, Мари Франсуа Аруэ (Вольтер), Готфрид Лейбниц, Жан-Жак Руссо, Михайло Ломоносов. Согласитесь, тёплая компания для профана Булавина! Между прочим, не считаю подобное вольнодумство ересью. Пути Господни, как известно, неисповедимы, промысел Божий нам неведом, а значит, правомочны, в принципе, любые мыслимые допущения. Человеку можно помешать купаться в проруби, считать на калькуляторе баранов перед сном, играть в 'очко', писать героико-эпические саги и похабные слова на стенах туалетов, кушать, пить, совокупляться, запретить же думать — нет, не выгорит!

К чему я говорю об этом? Потерпите несколько минут! Итак, деизм. Он хорош уже тем, что позволяет органично воссоединить науку и религию, Веру и Знание, эволюцию и незыблемость сакрального Первоначала. На известном этапе процесса Творения подуставший от трудов Господь создал животный мир: микробов, инфузорию туфельку, медузу, краба, карася, пчелу, динозавра, ужа, стрижа, ежа, моржа, упоминавшегося уже мамонта и, наконец, обезьяну с человеком. Последние оказались генетически близки до такой степени, что у них возможно общее потомство. Не верите? А зря! Настройте канал MTV, уж там результатов их противоестественной связи с избытком. Кстати, все обезьянолюди поголовно грамотны. Взахлёб читают! Рэп...

Надо полагать, первозданный человек если даже превосходил орангутанга и гориллу разумом, то лишь на уровне его зачатков, зато по части ловкости и силы уступал им однозначно. Единственным весомым его преимуществом и перед сородичами-обезьянами, и перед охочими до человеческого тела хищниками было прямохождение. Трудно сказать, то ли Господь-Создатель изначально сотворил первочеловека вертикально ориентированным, то ли оный потянулся ввысь от безысходности, к примеру, из-за вынужденного передвижения через топи и болота, где на четырёх костях попросту захлебнулся бы. Важно, что отрадный этот факт, на мой взгляд (не обязательно верный), позволил нашему пращуру, во-первых, выжить в опаснейшем окружении, а во-вторых, эволюционировать из прямостоящего олигофрена Homo Erectus в Homo Habilis (человека умелого) и, с течением времени, в более позднюю, поумневшую, хотя до сих пор бестолковую, версию — Homo Sapiens Sapiens. Здесь повторение — не ошибка, но показатель отличия современного человека от тупиковой ветви Homo Sapiens Neanderthalensis, проще говоря, неандертальцев.

В чём же связь прямохождения и триумфального антропогенеза? Прежде всего, в том, что передние лапы у людей оказались верхними конечностями. То бишь руками! Руками, куда менее загруженными, нежели у анатомически близких обезьян. Если ловким шимпанзе они служили, помимо прочих функций, дополнительной опорой при ходьбе и зацепом для лазания по деревьям, то человеком использовались только лишь во благо защиты и пропитания. А значит, оставались на порядок более свободными для творчества — от извлечения гнид из косматых волос до промышленного производства мыла и шампуней, от наскального graffiti до написания 'Сна, навеянного полётом пчелы вокруг граната, за миг до пробуждения', от заточки обсидиана под мясницкие ножи до покорения глубин в подводных лодках с титановыми корпусами. Обо всём этом, ей-богу, стоило задуматься! Что Homo — теперь уже Habilis — и сделал, перебирая умелыми ручками первые немудрящие продукты своего труда. И, размышляя над поделками, додумался до того, что натренировал головной мозг до некоторой степени разумности... Мораль сего абзаца такова: дарованное то ли Богом, то ли Эволюцией, прямохождение позволило человеку стать умелым и даже слегка разумным, на что у согбенной обезьяны не достало ни ума, ни времени, ни сил.

Что же с пращуром случилось далее? Достаточно уже смышлёный, он задумался над собственной безопасностью. И пришёл к справедливому выводу о том, что в условиях тесного, скученного, 'многоэтажного' леса теряется его несомненное превосходство над врагами и добычей в росте, а значит, дальнозоркости. Прожорливый четвероногий хищник запросто подстережёт его, таясь в ветвях, и — прощай, желанная Эволюция! В итоге предок окончательно переселился в лесостепи и саванны, где с высоты своего положения мог узреть неприятеля задолго до того, как тот почует человечинку на ужин. Это самое 'задолго' давало ему значительную временную фору для того, чтобы оценить угрозу и решить, то ли спрятаться, то ли задать дёру, то ли созвать братву с каменными топорами да поставить точку в генезисе какой-нибудь саблезубой твари...

Степь вообще подвигла человека на множество шажков наверх по лестнице прогресса. Так, например, огонь, губительный в лесу, здесь стал верным другом и помощником. Необоримые стихии — солнечный жар, громы, молнии, ветры, дожди, снега, — когда лаская, а когда и убивая, низвергались с высоты, а не сбоку, из-за опушки, что логично подвигло пращура уверовать в суровую, но справедливую Высшую Силу. Мало того, один лишь вид необъятного звёздного неба давал ему изобилие пищи для размышлений, причём уже не столько потребительских, на предмет кого/чего бы съесть и трахнуть, сколько отвлечённых: о безбрежии Мира, о собственном ничтожестве, о грехе, о каре Свыше, о душе, которая дымком улетает в небеса при сожжении тела умершего...

Однако жизнь на открытых пространствах требовала куда более основательной защиты от стихий и супостата, чем худой навес из ветвей или шалаш посреди лесной поляны. Нужен был природный грот или, как минимум, шатёр, укрытый шкурами животных. Да и неплохо бы огородить 'квартиру' немудрящей стенкой... В этой связи человек, стараясь не особо удаляться от плешивых равнин, потянулся в предгорья, где стремительные реки и ручьи служили естественными границами охотничьих угодий, привлекали томимое жаждой зверьё под суковатые дубины и в силки, обеспечивали водой и пищей по рыбным дням, но главное, за долгие века намыли множество пещер — капитальное жильё, склады и крепости в одно и то же время. К тому же близость заоблачных вершин даровала ощущение соседства и союза с могучими кумирами.

Чем шире распахивался перед человеком Мир во всём своём грозном величии, тем явственнее он приходил к убеждению в том, что один в поле — не воин. Наверняка инстинктивная стадность как цепь безусловных рефлексов изначально заложена в нашего предка Творцом, иначе бы он, слабый и никчёмный, сгинул без следа задолго до палеолита. Для сравнения, детёныш льва начинает бегать на пятнадцатый день от рождения, а к исходу одиннадцатого месяца становится налитым силой охотником со стальными когтями и острейшими зубами без малейшего признака кариеса. Беззубый человечек же к этому сроку лишь бестолково ползает на четвереньках где-нибудь близ мамкиной груди. Во времена палеолита тет-а-тет со львом даже опытный взрослый мужчина смело мог подтереться своим творческим потенциалом, и только коллективизм даровал ему шанс выжить, прокормиться, обзавестись потомством, да ещё вдобавок эволюционировать.

Львы, конечно, тоже всегда жили семействами-прайдами, но... Большое НО. ОгромНОе! Благодаря этому НО властителем планеты сделался слегка разумный доходяга человек с тупым обсидиановым ножом, а не всесильный царь зверей, который, при известной гиперсексуальности самцов, плодовитости самок и отсутствии естественных врагов, запросто мог потеснить всё живое на суше Земли. Что же за НО имеется в виду? Это кровавый произвол вожаков, основанный на пресловутой гиперсексуальности. Львиные прайды обычно состоят из доминирующего самца, парочки 'мужиков' второго плана, полутора-двух десятков самок и выводка львят. Лидер, единственно имеющий право на половые акты с львицами, царит в семье от двух до четырёх лет. И всё бы ничего, да каждый новый вожак обязательно убивает всех до единого пасынков-молокососов. Не расходуя молока, самки становятся готовы к случке уже через две недели, в противном же случае лидеру пришлось бы томиться без секса долгие-долгие месяцы. Мерзкий, жестокий, воистину звериный инстинкт, не так ли, уважаемый Читатель мыслей? Однако вдумайтесь, не будь подобной регуляции численности прайдов, кто на кого сегодня пялился бы в зоопарках и устраивал сафари — люди на львов или в точности до наоборот...

Проблема лидеров и доминанты мужчин в человеческих стадах наверняка стояла не менее остро. Самцы биологического вида Homo Sapiens, дикие, необузданные, по-своему сильные, вряд ли так уж отличались нравом от зверья. Как же, они ведь добытчики и защитники! Лишь они владеют тем, что у нас принято ханжески именовать орудиями труда, хотя в действительности — оружием охоты и войны. 'Винтовка порождает власть!' — справедливо заметил некогда Мао Цзэдун. Власть, основанная на безграничном силовом превосходстве, порождает дикий произвол. Между тем, сравнительно со звериными, в людских стадах куда больший процент 'электората' составляли беспомощные особи: младенцы, подростки, женщины, старики. Никто из них, однако, не был бесполезен. Старики — кладезь опыта и мудрости. Женщины — дом и продолжение рода. Дети — само продолжение рода и есть. Чем компактнее селились люди, чем теснее становились между ними отношения, тем острее вставала необходимость урезонить мужчин в целом и вождей-тиранов в частности, причём сделать это не разовым мероприятием — дубиной по башке из-за угла, — но сводом нерушимых правил на века. И вот, когда повсеместно удалось создать в той или иной мере эффективный механизм сдерживания отморозков, стада превратились в общины коммунистического труда, сам же человек — в существо общественное, а не тупо стадное, как прежде.

Но даже сегодня, на крыльце третьего тысячелетия по Рождеству Христову, в эпоху главенства писаного Закона, подобный механизм далёк от абсолюта — лидеры по привычке что хотят, то воротят. Не согласны, дорогой Читатель мыслей? Ой, да будет Вам! Не поминая жёстких тиранических режимов, смею утверждать, что доброй половиной государств, традиционно именуемых столпами демократии, правят всенародно избранные волюнтаристы, многим из которых место за решёткой, будь то сумасшедший дом или тюрьма, без разницы. Взять хотя бы Джорджа Буша-младшего с коэффициентом интеллекта ниже, чем у среднестатистического идиота! Помните его знаменитое изречение: 'Кондолиза Райс — такая же простая техасская девушка, как и я'? Говорят, простота — не грех, но ведь не для президента великой державы, человека, лёгким мановением руки способного устроить хаос в глобальной экономике или, того хуже, развязать войну в любом конце земного шара! Однозначно правы те, кто, перефразируя Жоржа Клемансо, утверждает, что война — слишком серьёзное дело, чтобы доверять её политикам. Мне воочию довелось наблюдать деградацию покойного Александра Ивановича Лебедя из командарма Божьей несказанной милостью в гнуснейшего политикана. Между прочим, из-за его неосторожных популистских высказываний мы весной 1994 года оказались на грани братоубийственного конфликта с Украиной. Сделала же генерала таковым прагматичная свита, в частности, серый кардинал, военный комендант Приднестровья Бергман, спавший и видевший себя в роли Бориса Березовского при окрылённом харизмой и фамилией, но падком на лесть Президенте всея Руси... А сколько откровенных самодуров и маньяков, упивающихся безнаказанностью, властвуют сегодня за чиновными столами, в креслах директоров, из каморок охраны, с жезлами на дорогах?! Сколько завистников алчет занять их тёплые места, уверяя — станет лучше?! Нет, не станет! Жлоб, приподнявшийся из грязи в князи, так и останется жлобом! Причёсанным, ухоженным, отлакированным, распространяющим вокруг себя амбре туалетной воды от Paco Rabanne и коньяка Remy Martin Louis XIII Black Pearl столетней выдержки, в Porsche Cayenne, под охраной ветеранов спецподразделений ФСБ, но всё-таки жлобом.