Прогрессоры с планеты Земля. Части 3-4

— Ваша светлость, так значит "Наурия" рыбацкое судно и мы сможем выходить на нём в море за рыбой? Господь наш Дессор, как же мне благодарить тебя за такое счастье?

Иль растолкал рыбаков, открыл люк трюма и сказал:

— Да, господа рыбаки, "Наурия" рыболовецкая шхуна, способная находится в автономном плавании, то есть находиться в море, целых три месяца. Ровно на столько времени, хватит угля в бункере, а в этом трюме вы будете хранить свой улов, чтобы пойманная рыба не протухала, когда вы будете возвращаться с богатым уловом домой. Но благодарить вы должны не господа нашего Дессора, а графа де-Броуди. Это он построил для вас это чудесное судно с холодными трюмами.

Один из рыбаков немедленно спустился в трюм и тут же вылетел из него с истошным воплем:

— Братцы, да, в этом трюме даже холоднее, чем в леднике княжеского дворца! Ей Богу не вру!

Иль закрыл люк и сказал:

— На этой шхуне смогут отправиться в море девяносто рыбаков, так что вы сможете сразу же потрошить рыбу, укладывать её в ящики и даже пересыпать льдом, чтобы её можно было, потом увезти далеко от берега на продажу. Шхуна эта будет принадлежать всей вашей общине и с неё должны кормиться не только рыбаки, но и рыбацкие вдовы. А теперь, господа шкиперы, мы с вами поднимемся наверх, а вы, господа рыбаки, цепляйте лодки к канату, да, будем трогаться в путь. Завтра мы выйдем вместе с вами на пробный лов рыбы, а сейчас осматривайте судно повсюду, кроме машинного отделения.

Иль и Мак вместе со шкиперами рыбацких карбасов поднялись в рулевую рубку, отчего там не сделалось теснее, и "Наурия", громко протрубив, снова двинулась вперёд. У шкиперов было не счесть числа вопросов и на все они старались отвечать толково и обстоятельно. Когда же впереди показался берег и рыбацкая деревня Рахлед, рыбаки отцепили баркасы от буксирного каната. Мак переложил руль вправо, затем, проплыв пару километров, влево, и, расчётливо погасил скорость. Судно встало, чуть ли не с миллиметровой точностью, напротив широкого, почти в длину судна, пирса. На нём стоял его сиятельство князь Сартарий с отцом Вастосом, свитой и охраной, позади которой, на некотором отдалении, стояли жители деревни. С борта были сброшены швартовые канаты, затем спущены сходни, и Иль спустился на пирс вместе с Маком. Подойдя к князю, он выждал, когда отец Вастос представит их, затем поприветствовал его сиятельство и немедленно распорядился:

— А теперь, господа, я попрошу вас отойти подальше. Нам нужно свести с борта шхуны наших скакунов.

Князь, уже подготовленный святым отцом, послушно закивал головой и грозно рявкнул на свитских:

— Все марш с пристани! Быстро! — сам он остался стоять рядом с отцом Вастосом, пояснив — Граф, ваш друг, святой отец Вастос, столько рассказал мне о любви Всадников к своим лошадям, что я, право же, мечтал увидеть вашего Принца даже больше, чем эту прекрасную, белоснежную, огромную шхуну. Немного необычное обозначение типа судов, но вполне благозвучное.

Рыбаки быстро собрали широкие, длинные сходни и Всадники свели по ним вниз двух громадных красавцев, а рыбаки спустили вниз их здоровенные кожаные кофры, и процессия тронулась с пристани в посёлок. Спустя полчаса она дошла до шатра, разбитого для князя Сартария. Возле него стоял дилижанс отца Вастоса, а неподалёку был сооружен навес с яслями и поилками для двух жеребцов. Хотя Принц и Матадор уже успели немного подружиться, их всё же следовало держать раздельно. Возле коней тут же встали двое часовых, молодые бароны, но, не смотря на это, старые друзья Иля, приехавшие с отцом Вастосом.

При виде графа, парни мигом забыли, что они дворяне и бросились обнимать друга. Для них Иль воскрес из мёртвых, ведь они присутствовали на скоротечной и совсем не торжественной церемонии сожжения его клона, убитого кинжалом наёмной убийцы. После этого процессия снова пошла к пристани, князю не терпелось осмотреть шхуну. Рыбаки уже разошлись по домам, и на пристани осталось только четверо самых старых и опытных шкиперов. Иль, нисколько не стесняясь князя, сразу же предупредил его свиту, чтобы она даже и не пыталась прихватить себе с борта судна какие-нибудь сувениры. Князь и тут высказался хотя и лапидарно, но крайне сурово:

— Руки отрублю.

К шкиперам он и то относился куда более благожелательно. Иль, не выдержав, поинтересовался у него:

— Ваше сиятельство, ну, моё беспокойство можно понять, но вы не слишком суровы к своей свите?

Князь небрежно отмахнулся и сказал:

— Ах, граф, не берите в голову, разве это мужчины. Все они сухопутные крысы и никто из них никогда не выходил в море. Зато я до тридцати восьми лет, пока мой батюшка не решил отойти от дел и возложить на мою голову княжескую корону, командовал его эскадрой. Двадцать три года в море провёл.

Они как раз поднялись в рубку. Мак тут же предложил его сиятельству войти в навигационную рубку, достал из шкафа пять огромных альбомов с чертежами и сказал с поклоном:

— Ваше сиятельство, в этих двух альбомах содержатся подробные чертежи новой верфи и всех сопутствующих мануфактур, которые вам необходимо построить, а в этих трёх, чертежи шхуны и паровой машины. Передаю их вам, ваше сиятельство, и тогда следующая шхуна будет уже не рыболовецким судном, а торговым и вы сможете отправить на нём своих сыновей в кругосветное путешествие вдоль обоих континентов Веды.

Князь улыбнулся и промолвил:

— Вы щедры, граф, и мне это чертовски нравится. Вот только где мне теперь взять толковых ремесленников, чтобы они смогли во всём разобраться?

Отец Вастос поспешил успокоить его:

— Не волнуйтесь, ваше сиятельство, со мной приехало трое дворян, которые вам в этом помогут. Они, конечно, мастера не чета, графу де-Броуди, но сумеют не только во всём разобраться сами, но и обучат ремесленников Лукара и ваших корабелов, а граф приедет тогда, когда нужно будет закладывать судно.

Эти слова произвели на князя большое впечатление, из чего Иль сделал вывод, что отец Вастос с того момента, как встретился с его сиятельством, держал правителя Великого Княжества Лукария, можно сказать, в чёрном теле. Поэтому он тотчас принялся устранять эти огрехи, привлёк на помощь Мака и, отправив не в меру пройдошистого монаха развлекать княжескую свиту, принялся показывать князю Сартарию шхуну, начиная от рулевой рубки и вплоть не то что машинного отделения, а даже позволил ему заглянуть ему в тоннель гребного вала.

У князя была настоящая моряцкая душа, и он внимательно слушал все объяснения Мак. Поэтому они провели на шхуне часов шесть, после чего отправились ужинать и спать. Наутро князь отправился вместе с рыбаками в море, сняв с себя роскошный княжеский наряд и переодевшись в простую моряцкую одежду. В море они пробыли трое суток, так как хайдус, крупная и очень вкусная рыба, шел в невод косяк за косяком и его сиятельство не успокоился до тех пор, пока оба трюма не были заполнены хайдусов под завязку. Его даже не успевали потрошить.

Рыбаки ошалели от такого улова, на обратном пути они ходили по шхуне, как сомнамбулы, и всё время бормотали молитвы. По прибытии в порт, они в один голос заявили, что его сиятельство обязан забрать свою треть улова, как шкипер. В Лукар были посланы гонцы, чтобы в Рахлед направили фургоны за рыбой и князь вместе с рыбаками записался в Трёхнедельную школу морского обучения, чтобы изучить матчасть в изложении графа де-Броуди. За то время, что Мак читал свои лекции, с острова Наурия в Рахлед был срочно доставлено двое прогрессоров, которые знали толк если не в рыболовстве, то в моряцком деле и были неплохими механиками. Естественно, что они прискакали в рыбацкую деревню на мивхах. Сделано это было потому, что рыбаки боялись подходить к паровой машине, и годились пока что только в кочегары.

Покончив со всеми своими делами в Рахледе, Иль поддался на уговоры князя и согласился заехать к нему в гости на пару деньков. Один день был отдан пиру, а второй лечению от похмелья после него, зато на третий день в ответ на просьбу отца Вастоса взять их с собой, Иль скрутил ему кукиш и сказал:

— Святой отец, извини, но ты будешь только вязать нам ноги. Я тороплюсь в Счастье, а Принц уже скоро станет толстым, как боров, так что поезжай не спеша в дилижансе.

С собой они взяли в торока только самое необходимое, забросили вещи в дилижанс и галопом поскакали на север. Наконец-то, Иль почувствовал себя по-настоящему счастливым. Молоры были прекрасными верховыми животными, пусть и очень уж необычными на вид, вот только сравниться с красновскими мустангами в глазах Всадника Иля они никак не могли. Они неслись по дороге во весь опор, и оба вопили от радости. Мак за эти годы стал настоящим Всадником. Может быть, он не был силён в джигитовке, но в седле сидел так, словно начал учиться скакать на лошади ещё в трёхлетнем возрасте. Каждый перегон они покрывали менее, чем за два часа, после чего обязательно давали своим скакунам отдохнуть и снова пускали их в галоп, да, те и сами истосковались по быстрой скачке и просто пожирали километры. К молламам кони привыкли быстро и всё только потому, что те пахли почти точно так же, как и они, и странное дело, молламы сами тянулись к ним, но вели себя, как заботливые мамаши. Остановившись ночевать на первом же постоялом дворе, Иль и Мак отказались спать в доме и легли в хлеву для молламов в стойлах, устроив себе постель на тюках с сеном. В первую очередь потому, что видели в глазах ведийцев страх перед конями.

Ужин они тоже велели принести им в хлев, чем удивили хозяина постоялого двора. Он уже был наслышан о каком-то чудном графе, прибывшем в Срединный Ромварен из-за океана с какого-то волшебного острова. Отец Вастос проезжал этой дорогой уже трижды, знал, что от него ничего, кроме добра никто не видел, но вот почему-то очень неодобрительно смотрел на коней. Маку это сразу же бросилось в глаза, и он не поленился сходить на постоялый двор и там доходчиво объяснить всем, что произойдёт в том случае, если кто-то заглянёт в хлев с дурными намерениями в отношении их лошадей. Ещё он посоветовал людям не брать в голову, и отнестись к скакунам, как к стриженым под ноль молорам. Вернувшись в хлев, он всё же поделился с Илем своими сомнениями:

— Знаешь, казак, что-то мне не нравятся эти взгляды. Давай-ка договоримся так, Иль, ты заваливаешься и спишь до трёх часов ночи, а я стою в карауле. Потом ты будешь стеречь мой сон. Думаю, что так нам обоим будет спокойнее.

Иль подумал и всё переиначил:

— Нет, Мак, ложись ты первым, а я тебя сменю. Только надену черкеску и возьму на всякий случай станнер.

— Валяй, казак, тебе из погреба виднее. — согласился с ним Мак и проходя к своему ложу добавил — Возьми лучше мой станнер. У тебя новый, а мой не раз проверен в деле, и не забудь про очки ночного видения. Если к нам кто и вздумает наведаться ночью, то со стороны постоялого двора точно не попрётся, постарается зайти сзади, вот там ты и сядь в засаде. Если что, тут же буди меня. У меня сон чуткий.

Иль так и сделал. Надев на себя чёрную, как ночь, черкеску и, вынув из неё серебряные газыри, он надел ещё и чёрную, мохнатую папаху и повязал на лицо платок, а уже потом нацепил очки и как только Мак погасил масляный фонарь со стеклом, растворился в кромешной тьме. Ночь была безлунной, а звёзды давали не так уж и много света. Тихо ступая в мягких ичигах по плотно утрамбованной земле, Иль выскользнул из хлева и, быстро пробежав вдоль него, занял наблюдательную позицию под высокой поленицей дров. У него и самого было тревожно на душе. Большинство путников, остановившихся на постоялом дворе, у него не вызывали никаких подозрений кроме трёх типов невзрачной наружности, одетых как-то очень уж блекло и неприметно. Да, и сам хозяин, крепкий, плотно сбитый мужчина лет сорока пяти, тоже не вызывал у него доверия. Слишком уж мягкой и крадущейся была у него походка, и расчётливо экономными движения. В Школе прогрессоров у Иля были отличные преподаватели, но куда большему он всё же научился у своих однокурсников, а они в таких вещах знали толк и научили его правильно оценивать, чего стоит человек.

Стазия тем же утром рассказала всё, что ей было известно о Тёмных мастерах Арвата, большого вольного купеческого города на южном побережье Ромварена, купцы которого постоянно балансировали на грани между торговой деятельностью и пиратством. Их неуклюжие, но зато на редкость громадные галионы плавали вдоль всего густонаселённого южного побережья и вызывали у жителей прибрежных районов смешанные чувства, поскольку никогда не знали, чего ждать от арватских купцов — товаров или грабежа. Хотя Стазия и знала досконально, что такое купеческий галион, в море она выходила всего лишь трижды, в те годы, когда училась в школе Тёмных мастеров, этой шпионско-диверсионной организации арватских купцов, которая не гнушалась брать заказы со стороны. Темным мастерам было решено ответить их же монетой. Основательно допросив Стазию и узнав всё, что нужно, два десятка Всадников напали на их штаб-квартиру, а также несколько небольших замков, в которых жили руководители Гильдии Тёмных Мастеров и похитили тех, кто интересовал Розу Вудворт более всего.

Всего было захвачено в плен тридцать семь человек и их допрашивали до сих пор, так много ценной информации они знали. Всего в Гильдии числилось семьсот двадцать три человека, но у неё было раз в пять больше осведомителей и помощников и вот что удивительно, не смотря на такую огромную численность, они не вынашивали никаких планов. Гильдию интересовало только одно, свобода мореходства для арватских купцов и беспрепятственный доступ к рынкам сбыта их товаров. Да, и сами купцы нападали только на тех своих конкурентов, которые пытались строить им козни. Вдоль всего побережья стояло много городов и из-за этого морские коммуникации были для Ромварена очень удобными. Чуть ли не треть всего товарооборота падала на них и ясное дело, арватцам не хотелось терять свои товары и, главное, дорогостоящие суда. В принципе, все сходились во мнении, что Тёмным мастерам нужно было просто дать под зад коленом и выпроводить, из уже начавшего пустеть лагеря. Заказ на Иля они приняли из рук архиепископа Меласия. Немного подумав, Роза Вудвор, спейс-полковник земного военного космофлота и матёрый ас контрразведки, решила, что сначала им всё же нужно показать графа Ильхема де-Шорна во всей его красе.

Мак был в курсе всего происходящего и может быть именно поэтому заподозрил в хозяине постоялого двора на перегоне Семь Столбов резидента Гильдии Тёмных Мастеров, а в трёх типах, выдававших себя за отставших от каравана путешественников, её полевых агентов. Илю оставалось теперь только проверить его, да, и свои собственные, подозрения, из-за которых они заказали себе на ужин одну только яичницу, колбасу и хлеб, отказавшись от вина и прочих блюд.

Иль посидел под поленицей минут двадцать и решил сменить наблюдательный пост, но переместиться надумал не в горизонтальной, а в вертикальной плоскости. Он встал, поднял руки, подпрыгнул, ухватился за доски крыши навеса и слегка подтянулся, проверяя их на прочность. Это были хорошие доски, везловые, прочные и почти почерневшие от дождей. Словно на турнике, он без маха ногами сделал подъём переворотом и очутился на односкатной крыше навеса для дров. Скат был в сторону ног и теперь с высоты в три с лишним метра ему был хорошо виден почти весь постоялый двор и главное хлев лежал перед ним, как на ладони и ему были хорошо видны все подходы к нему.