Божественная любовь

— Прекрасный день, дорогой! — улыбка отразилась в глазах богини и еще что-то близкое к нежности и одобрительному любованию сильным мужчиной. Своим мужчиной.

— Прекрасный, — искренне согласился Нрэн.

И воистину он стал совершенно прекрасен, когда Элия подошла, когда ее руки развязали пояс на халате и легли на грудь любовника, а губы соприкоснулись в поцелуе, поначалу легком, как крылья бабочки, потом глубоком, как вечность и жарком, словно пламя неистового пожара, пожирающего душу, сердце и плоть бога...

Белый ковер оказался не слишком практичен, впрочем, чистящие заклятья прекрасно справлялись с любой разновидностью грязи, не испытывая при этом ни малейшего смущения.

Пару часов спустя звездный набор позаботился о восстановлении одежды принцессы, заодно оказался одетым в свое привычно-темно-коричневое Нрэн. Маникюра не было. Богиня не стала дразнить любовника, лишая его душевного комфорта перед серьезным разговором.

Облокотившись на грудь принца, Элия спросила:

— Как ты думаешь, дорогой, этой осенью не пора ли вывести Бэль в свет?

— Гхм, ты считаешь? — озадачился Нрэн странной темой для разговора. Раньше кузина настаивала на отсрочке начала светской жизни младшей сестры.

— Полагаю, иного способа мягко подтолкнуть ее к взрослению у нас нет. Девочка проказлива и беззаботна, но прежде, чем выйти замуж, ей стоит по крайней мере быть представленной лоулендскому обществу, — рассудительно продолжила богиня и, оживившись, прибавила, приставив к груди кузена указательный пальчик, словно миниатюрный мизерикорд. — Кстати, предупреждаю, не вздумай выдать ее за кого-нибудь из собственных дружков-дуболомов! Они всю жизнь Бэль изломают. Я сама подыщу ей мужа!

Недоверчивая подозрительность нарисовалась на лице бога, только что сиявшем истинной страстью.

— Не беспокойся, милый, клянусь, он будет знатен, богат, красив и, самое главное, он будет лоулендцем, поэтому малышке не придется разлучаться с семьей. Кроме того, избранник понравится самой Бэль! — торжественно пообещала принцесса, выложив веер весомых козырей-обещаний. — Это успокоит твое опекунское чувство ответственности?

Нечленораздельное мычание, словно бог опять растерял все слова от волнения, стало ответом воителя. Острый ноготок вдавил ткань рубашки в кожу, и богиня, умевшая быть куда упрямее упрямого кузена, требовательно повторила:

— Какие аспекты моего предложения тебя не устраивают?

— Не знаю, — нахмурившись, честно ответил Нрэн, — все слишком хорошо, а значит, ты чего-то не договариваешь, того, что мне не понравится.

— Возможно, — даже не стала отпираться Элия. — Но ведь замуж-то не тебе выходить, а Бэль все понравится наверняка. Для нас же самое главное — ее счастье. Поэтому перестань со мной спорить и немедленно соглашайся!

Желтый взгляд встретился с посуровевшим серым, сулившим грозу. 'В самом деле, условия хорошие, Элия не навредит Бэль', — попытался убедить сам себя великий воитель, понимая, что бой с любимой неизбежно окончится его проигрышем.

— Хорошо, — сдал позицию Бог Войны, выбирая наилучшую стратегию. И был вознагражден за свой выбор еще одним поцелуем и еще одним. А потом заклятье опять чистило ковер и звездный набор восстанавливал одежды. Нрэн был почти счастлив, если б не смутное подозрение, что где-то Богиня Логики нае... его со своими безупречными выводами.

Перед началом осеннего сезона членов королевской семьи в замке было немного. Конечно, на первый бал должно было явиться большинство родственников, из тех, кто чтил обычаи или желал поразвлечься, но пока еще боги работали или искали удовольствий в мирах.

На семейную трапезу явилось только пятеро. Его величество Лимбер — раз, который просто не имел права бросить к демонам государственные заботы. Два — Мирабэль, по младости лет лишенная возможности бродить по Уровню как заблагорассудится и искать приключений на свою шейку. Три — Энтиор, стосковавшийся по обществу Элии. Четыре — Кэлер, отъедавшийся после очередных странствий барда. И Джей — пять. Белобрысый ворюга заскочил домой по кое-каким личным делам, посвящать в которые родных, разумеется, не собирался.

Все боги собрались на обед в розовой столовой. Нет, никакого жеманно-нежно-розового или свинячьего цвета в помещении не наблюдалось. Оттенки преобладали белые, красные и серебристые. А розовой зала называлась исключительно потому, что основной символикой ее декора была роза. Даже сама комната имела форму распустившегося цветка, розанами были окна-витражи и ажурный переплет, паркет на полу, и стол, и... Стоп! Наверное, проще было сказать, что именно в комнате не имело отношения к розам, чем перечислять все причастное. Короче, дизайнер славно повеселился с пространством и оформлением, творя розовый беспредел. Он не был убит на месте при сдаче работы только в силу вопиющей непатриотичности такого поступка и наличия свидетелей. Впрочем, Рик ухитрился изрядно порезать смету и выкатить гению с диагнозом 'моральный урод' такую неустойку по срокам, что королевская семья осталась отомщена. Залу стали использовать для психического давления на особо ценных гостей государства. Впрочем, изредка участь стать местом семейной трапезы выпадала любому годному для этого помещению замка. Вот сегодня повезло розовой гостиной, или не повезло семейству короля Лимбера, это уж с какой стороны смотреть и какой меркой мерить.

Элия в сопровождении Нрэна прибыла к столу почти сразу за Энтиором, являвшимся в последнюю минуту для создания пущего эффекта. Как ни любил свою стради вампир, а все равно подосадовал на то, что не поспешил, дабы явить себя неповторимого в индивидуальном порядке. Теперь принцесса перетянула все внимание, и некому было любоваться вышивкой на черно-бирюзовом жилете принца, застежками из серебряной путаницы цепочек с крупными камнями-висюльками, черными лосинами, облегающими стройные ноги, водопадом кружев воротника и манжет рубашки. Гримаса неудовольствия не появилась на лице бога только потому, что сие выражение несколько портило безупречный идеал красоты. Вампир лишь укоризненно вздохнул и на мгновение прикрыл пальцами бирюзовый лед очей. Однако, никто из душевно-черствых родичей не дал себе труда заметить эти элегантные, набившие оскомину маневры.

Джей пронзил входящую сестру укоризненным взглядом и запальчиво выдал, ткнув пустой вилкой в сторону богини:

— Драгоценная, ты нарушаешь обычай!

— Какой? — весело заинтересовалась та.

— Приглашения к трапезе! — важно надул щеки бог. — Если тебя нет в покоях и ты не отвечаешь на вызов, то лишаешь нас традиционного развлечения: маленького соревнования за место спутника.

— О, прости дорогой, я не думала, что для тебя это настолько принципиально, — безмятежно покаялась Элия. — Обычно ты ценишь лишь те развлечения, в которых одерживаешь победу!

— Ты считаешь, я бы опоздал? — прищурился принц, оскорбленно раздувая ноздри.

— Хм, учитывая, что Нрэн первый день из похода, приди ты вовремя, мог бы сейчас и не сидеть с нами, — хохотнул Лимбер, намекая на степень одержимости великого воителя своей кузиной и силой его ревности, обыкновенно обостряющейся после долгой разлуки.

— Не-е, я ж не Энтиор. Я больше сам вставлять, чем подставляться... — демонстративно не понял тонкого намека на толстые обстоятельства белобрысый зубоскал и обратился к сестре, как ни в чем не бывало, игнорируя пронзительный желтый взгляд воителя. (Вот уж кто с удовольствием пришпилил бы язык шутника к столешнице его же собственной вилкой). — Тогда хоть садись рядом, драгоценнейшая, восстанови пошатнувшееся от несправедливости равновесие.

— Стало быть, все, что не устраивает Джея дель Лиос Варг, есть нарушение равновесия, — догадалась принцесса, опускаясь на соседний стул, куда, впрочем, все равно собиралась садиться. Нрэн сел по левую руку от любовницы. Он бы, конечно, предложил Элии другое место подальше от вора, но что толку, если его ревнивому совету никто следовать не собирался?

— А то! — нахально задрал нос остряк.

Кэлер довольно осклабился: наконец-то все в сборе и пора вносить первую перемену блюд. В ожидании обеда он уже успел уплести пару булок, макая их в соусы.

Прислуга внесла первую перемену блюд: горячие закуски и салаты. Трапеза пошла своим чередом, сопровождаемая легкой болтовней, смешками и улыбками родичей. Хихикала за компанию со всеми даже Бэль, не всегда постигающая соль двусмысленных пикировок, но чутко улавливающая благодушный настрой. Юная принцесса, облопавшаяся вместо обеда слив, вяло возила вилкой или ложечкой по тарелке, отправляя в рот махонькие кусочки, или вообще только делала вид, что ест, чтобы не огорчать Кэлера. Бог Пиров воспринимал недостаток аппетита кузины, как личную трагедию.

Но вот речь зашла о первом осеннем Бале Представления. Эльфиечка навострила ушки. Ах, как давно она мечтала стать взрослой и красивой, вместе с Элией танцевать с братьями на балу! Как не хотелось ей ложиться спать, когда все отправляются веселиться! Сколько раз тихонько плакала Бэль в подушку от обиды на несправедливые правила. И тут случилось великое чудо! Нрэн разомкнул уста и изрек:

— Бэль, это будет твой первый бал.

Вилочка выпала из тонких пальчиков. Девушка в изумлении уставилась на брата-опекуна, думая, не ослышалась ли.

— А я-то уж думал, она поседеет, пока ты сподобишься с дозволением, — хмыкнул Лимбер и подмигнул племяннице.

Маленькая шкодница пусть и доставала его частенько своими проказами, но была куда больше по сердцу темпераментному монарху, чем чрезвычайно полезный государству зануда Нрэн.

— Завтра я вызову Мариан, чтобы снять мерки для платья, — Элия ободряюще улыбнулась радостной и неожиданно заробевшей кузине. — Мы подумаем над фасоном и тканью.

Энтиор пренебрежительно фыркнул, демонстрируя свое отношение к 'радостной' вести. Только надоедливой тощей малявки не хватало на королевском балу! Это будет великий позор! — говорил весь вид надменного принца, но ему опять никто не внял. Родственники весело загомонили, поздравляя Бэль, Джей так вообще ликующе заорал прямо в чуткое ухо вампира:

— Чур первый танец мой!

Разумеется, вор обращался к сестренке, а не имел в виду намерение шокировать публику, пляской в обществе Энтиора. Просто ухо клыкастого братца подвернулось слишком удачно. Кэлер тут же громогласно принялся требовать записать его в бальную карту вторым. Мирабэль сидела, буквально онемев от радости, она даже не улыбалась, только карие глаза восторженно сияли. А потом девушка не выдержала, сорвалась с места, подбежала к Нрэну, повисла у него на шее и затараторила:

— Спасибо, спасибо, брат!

Едва не задушив опекуна, эльфийка кинулась на шею кузине с еще одним радостным воплем. Джей едва успел убрать из-под ее локтя соусницу, а Нрэн остался сидеть почти сконфуженный. Он и подумать не мог, что кому-то, в частности Бэль, так хочется оказаться на балу, бывшем для Бога Войны чем-то вроде неприятной трудовой повинности.

Какие все-таки странные создания женщины! А самые загадочные из них Элия и Мирабэль, ухитрились оказаться еще и самыми дорогими для него, — подумал воитель. — Или они потому и дорогие, что загадочные? Хотя, с Бэль проще. Когда что-то непонятно, всегда можно обратиться с Элии, а вот коль что неладно с возлюбленной, то и спросить совета не у кого. Не к Лейму же идти. Младший брат и соперник не прогонит, скорее всего, даже подскажет и не отпустит шпильки, но видеть сочувствие и искреннее изумление: 'как ты не можешь понять таких простых вещей?' настолько унизительно, что легче содрать с себя кожу живьем, нежели пойти!'

Глава 2. Душевные терзания по-лиенски

Прошло трое суток. Сон не шел. Впрочем, необходимость отправляться на боковую ночью строго по расписанию никогда не заботила его буйную светлость, готовую бодрствовать сутками, если намечалось что-то интересное. Да и соблюдать какие-либо правила, даже правила режима дня, Элегор тоже не привык. Но сейчас в мятежной душе Бога Авантюристов поселилось какое-то странное беспокойство. Странное, потому что ничуть не походило на его обычное состояние 'чего бы такого вытворить'. Герцог пока не мог четко идентифицировать загадочное чувство, а потому, раз уж спать не хотелось, а все дела оказались сделаны, решил последовать примеру друга Лейма и заняться самоанализом. Радовало только то, что этому постыдному делу Элегор собирался предаться в полном одиночестве, поэтому обвинений в идиотизме ни от кого, кроме собственной персоны, ждать не приходилось.

Вот сейчас пациент сидел на подоконнике в кабинете, смотрел на сад за распахнутым настежь в летнюю ночь окном и пытался понять, что именно его тревожит. И почему при взгляде на сад сердце начинает биться быстрее. Неужто все дело в том, что он до сих пор злится на ту мелкую фитюльку, оставившую его в дураках? Вот уж, правда, идиот, парня от девки на первый взгляд отличить не смог, а как отличил, крепче держать надо было или не пугать так... Идиот, где ее теперь искать. Так, стоп! А почему собственно ему нужна эта рыжая нахальная девчушка-воровка? Неужели?

Герцог настолько резко выпрямился, осененный, или уж вернее окаченный, как ледяным душем, догадкой, что потерял равновесие и вывалился со второго этажа замка в сад, прямо в кусты роз, благоухающие на клумбе под окнами. Выдираясь из зарослей, шипы, сволочи, вонзались сквозь тонкую рубашку, как пыточные иглы садиста-Энтиора, бог угодил босой ногой в муравейник. Что эта мягкая кучка именно муравейник Элегор понял быстро, после первого же десятка укусов. Матерясь вслух и отряхивая штаны от кусачих буро-зеленых гадов, герцог выскочил на тропинку, терзаемый уже не иглами и насекомыми, а страшной догадкой. Почесывая укусы и заживающие царапины, авантюрист отправился бродить по саду. Стоит ли говорить, что в итоге он оказался перед той самой сливой?

— А что если я ее не смогу найти? — вторая, еще более ужасная и шокирующая, чем первая, мысль бешено застучала в висках, холодным ознобом пробежала по телу, едва герцог коснулся ствола дерева. Но тут же на выручку огорченному богу пришла спасительница-идея. — Леди Ведьма! Она должна помочь! Это, в конце концов, ее профессия!!!!

Недолго думая, или, признаться честно, не думая вовсе, лимит раздумий герцог исчерпал нынче на год, если не десятилетие вперед, Элегор телепортировался в королевский замок, вернее, в гостиную принцессы и заорал, распугивая ночные тени:

— Элия!!!!!

Звукоизолирующее заклятье препятствовало проникновению шума из спальни богини в иную часть покоев, однако, звуки, поступающие внутрь, не блокировало. Как-то особой нужды в таком двойном слое чар не было. До этой ночи. Крик Лиенского разнесся по комнатам, вылетел в окно, полоша сонных птиц в Садах Всех Миров, загулял по коридору второго этажа, насмерть напугав юную служанку с пустым подносом, возвращающуюся на кухню от апартаментов вечно-голодного принца Кэлера, и, разумеется, проник через плотно притворенные двери в спальню Элии.

Принц Нрэн в очередной раз от всей души пожалел, что не убил ненормального герцога тогда, когда представилась такая возможность. Скажем, в тот злополучный день, когда юный нахал свалился в пруд перед носом медитирующего бога. Сейчас же, воитель понимал ясно, разрешения 'на отстрел', как ни зла была принцесса, ему даровано не будет. Богиня поднялась с ложа, накинула легкий халатик и вышла. Дверь она за собой закрыла, ясно указывая на конфиденциальность разговора и нежелательность вмешательства. Принц был волен телепортироваться к себе или дожидаться любовницу в спальне. Скрипнув зубами, мужчина выбрал второй вариант. Болтливостью Клайда и словесным недержанием Рика герцог при всей массе недостатков не обладал, а значит, шанс на скорое возвращение Элии оставался. Нрэн сдвинул в сторону отвратительно мягкие подушки и опустился на кровать, вдыхая аромат любимой, смешанный с его собственным запахом. Это почти притушило огонь гнева.