У "тёмных" не у "светлых" — они никогда ни с чем не считались, и уж тем более с потерями. Станция по надзору за узниками давно не подлежала ревизионному осмотру, а про диагностику и устранения сбоев в системе жизнеобеспечения и вовсе никто не позаботился. Даже если бы чёрная дыра пожрала бы одну из космических тюрем ренегации. Сколько таких было разбросано по всей Галактике, а в звёздных системах подобно этой — уйма.
У одной только чёрной дыры их количество не поддавалось подсчёту, и было сокрыто от тех, кто жаждал освободить томившихся собратьев по оружию или несчастью.
Без пространственного искривления измерения не обойтись. А с ним умели обращаться ренегаты — и только. Да не всегда "светлые", чаще "тёмные", и устанавливали ловушки.
Но тому, к кому обратился электронный голос стандартной записи, было плевать, поскольку плевком он называл харков — и отвечал им тем же. А уж ренегатам-тёмным...
— Заключённый 3-7-8... — отбился в подсознании на корке красных телец электронный голос говоруна-ренегата. Им он обозначил его статью, а также иные правонарушения. — Вам изменены условия заключения! Приговор смягчён по непонятным для меня причинам! Так что воспользуйтесь благосклонностью Харты! Отныне ваша судьба всецело в ваших руках!..
"Ага, вот значит как... — подкинуло сознание заключённому в "цинке". Он силился ощутить свои конечности. Нервные окончания по-прежнему ничего не ощущали. Ощущения остались на прежнем уровне аморфного существа. Даже холод пока не пробирал обледеневшее до костей тело узника чёрной дыры. — Выходит: я жив — не сдох тогда!.."
А когда и про что пытался вспомнить — не понимал до конца. Одно чётко: его побеспокоили непросто так. Значит, ожидает любимая до чёртиков работа.
Испытал новый шок. И озноб, ввиду ощущения долгой заморозки пришедшими в пригодное состояние рецепторами нервных окончаний ни в счёт.
По глазам резанул свет — точнее одному оку, иное у него оказалось искусственным имплантом. Не примат-примитив, а этакий терминатор — терранец, но не ренегат. Хотя те и регенерировали его ни раз. Поэтому-то у него ничего живого на теле не осталось — рана на ране.
Осознание реальности было таково, что его за долгие галактические годы выпустили на свет электронного излучателя, боровшегося с притяжением тёмного пятна за бортом "колонии". Всё-таки странным образом устроена тюрьма — живыми здесь являлись исключительно узники в состоянии вечного покоя, как мертвецы, так на кой здесь иллюминация с окнами? Для устрашения тех, кто неожиданным образом выберется из "цинка"?
Сюрприз на сюрпризе. А оказался он здесь впервые, и когда доставили его сюда на одну из платформ колониального типа, уже пребывал в состоянии закоченелой ледышки.
— Заключённый 3-7-8... — снова побеспокоил его всё тот же противно-назойливый механический голос по сути единственного живого существа в лице надсмотрщика за узниками в тюрьме космического образца.
— Это ты мне, выкидыш "плевка"? — пахнул паром изо рта узник, пытаясь пошевелить конечностями. На них оказались кандалы. Ими он и загремел, уловив на слух: не пожалели железа. Сплав сверхпрочный иначе бы он разорвал его своим манипулятором, а таковых у него хватало, как и иного ломья в теле, которое удружили ему ренегаты-медики, заменяя органы. — Лучше бы предложил пройти диагностику! Мне требуется залить полный бак под завязку! И желательно с друзьями...
Узник умудрялся ещё шутить, проявляя свою незаурядную натуру. Чем и отличался от всех иных своих соратников по несчастью.
Никто не встревал в разговор с надзирателем-экзекутором. Ренегат мог в два счёта превратить груз в балласт и... поминай как звали. А по именам здесь никого не называли и не именовали. Грузу не положено иметь иную маркировку, как номерным знаком.
Грубиян договорился. Его ударили энергетическим разрядом. Встряска пошла ему на пользу.
— Банька-А-А... — оскалился он. — Хорошо-о-о...
Шок прошёл, а он не унимался.
— И это всё, чем ты пытался удивить меня?!
Удар зарядом повторился в полной мере, но чуть затянулся по времени.
— С пылу, с жару... — показалось иным узникам: их словоохотливый собеседник перенёс данный вид экзекуции, как обычную парилку.
От него сейчас струился дымок. Потянуло палёной плотью. Импланты не только выдержали энергетический удар, но и зарядились.
— Поиграли — и будет... — заявил в продолжение узник. — Надо меру знать...
— Наказания! — выдал на-гора ренегат-надзиратель. — Вы обвиняетесь во всех смертных грехах "Террариума". Вас признали виновным в гибели сотен ни в чём неповинных приматов-примитивов того же вида, к которому принадлежите сами! На вашем счету тысячи трупов...
— Работа у меня такая... была, пока не загремел к вам сюда на "курорт"! А всю жизнь мечтал прохлаждаться возле чёрной дыры... — огрызнулся узник.
— Вам предлагается заткнуться и выслушать предписание. Моя цель проинструктировать вас! Вам предоставляется полная свобода действий без каких-либо ограничений! Ваш прежний статус восстановлен в должной мере...
— Постой-ка! Не тарахти! Короче и по существу! Это я к те обращаюсь, трындючий ты ящик! Слышь меня, говорился ляхтронная? — забрызгал слюной узник 3-7-8.
— Ваш статус — терран. Вы — ветеран!..
— Дальше можешь не продолжать! В курсе: кого убивать! Вопрос в другом — где и когда! А то у меня уже руки чешутся прибить харка!
Последовал плевок презрения и пренебрежения напускной чистотой в колонии строгого режима. Узнику было плевать на здешние правила устава, иначе бы остался навечно в "цинке" — до тех пор, пока из классификации "груз" не превратился в "балласт" и тогда дорога в дыру была заказана.
— Удиви меня!..
— Ваше предписание — лагерь "юнитов". Платформа звёздного образца планетарного предназначения. Там вас дожидаются...
— Что? Кто? Юниты?!..
Дёрнуться узник не успел. Подле него появились манипулирующие механизмы, проделывая с ним нечто такое, к чему он был уже привычен. В лицо ударили с шипением теплый пар. Началась настоящая разморозка отморозка. С него окончательно снимали стружку обледенения. А то он в прямом смысле слова обледенел в конец. Заулыбался, когда и туда добралась система обогрева.
— Ага, да-да... Так... Хорошо... Продолжай... Ай...
Ренегат отомстил узнику, резко увеличив давление и температуру системы окончательной разморозки, за которыми последовал ряд ненормативной и нецензурной лексики в исполнении того, кто больше не являлся ни "грузом", ни "балластом", а "пассажиром" контейнера класса "звездобот".
Его, как и иных узников, запечатали в скафандры больше подобные на доспехи — этакие ходячие тюрьмы, в которые они также были запаяны и заварены навечно. Поэтому понятие — свобода — относительно. Они все заложники проникновения заразы в этот странный мир. И им не привыкать бороться с её проявлениями, как и к подобному суровому обращению.
Мозг ветерана разрывался от полученной информации. Чтобы он — воин — стал нянькой для "фарша" — это не укладывалось у него в голове. Ему было проще расстрелять их и...
Возвращаться в "цинк" не хотелось. Но и наступить на горло себе не мог, впрочем, и укусить за локоть.
Не он один оказался раздосадован данным событием. Помимо него к подобному роду занятия муштры новобранцев были привлечены сотни, если не тысячи, а то и миллионы иных бойцов. Но всё-таки бойцов, а не воинов и...
Он — ветеран. С ним не считались. Особенно после провала. Но какого? Что же он натворил? А когда успел, хотя всегда с завидным постоянством?
Мозг не выдавал подобной информации. Она попросту отсутствовала. Её стёрли — часть жизни. Причина очевидна — провал. Это на него непохоже, и тех, кто орудовал с ним в последнее время. А он ничего не помнил о том. Никаких воспоминаний. Всё обрывалось при высадке десанта в логово харков на...
И снова не мог вспомнить, где и куда их послали, а то, что дальше некуда — убедился, когда очнулся уже в камере узника в космической тюрьме строгого режима содержания, где содержались сепаратисты. А он себя никогда не причислял к ним — скорее вольный стрелок.
Рукам не доставало прикосновения к подружке, которой он обычно доставал противника. Обычно хватало одного укуса из "Осы" и жмурик готов. От него и мокрого места не оставалось. Рвало на части, сгораемые до того, как долетят до твёрдой поверхности.
Так что же всё-таки сталось с ним? Вопросов тьма и просвета невидно!
— Лады, разберёмся...
На его призыв никто не откликнулся.
— Эй, парни! Чё такие хмурые? Не молчите, промычите чего ни того!..
В ответ предательская гробовая тишина. Звук за пределы ячейки контейнера не проходил.
— Как в могиле! — отметил он: чуть лучше, чем в "цинке".
Они по-прежнему "груз". Грузился не по делу. А иначе не мог — бездельничать. Ему всегда требовался сбор любой информации, в какой бы ситуации не оказался и не пребывал. Самоконтроль частенько спасал его от сумасшествия, хотя со стороны казалось: давно свихнулся на нервной почве. А у него комок нервов и даже не живот. Брюхо отсутствовало по известной причине — там рана на ране — харки потрудились.
Проклятые плевки...
Бывший узник, а ныне вновь ветеран звёздного десанта уподобился им, залив слюной защитный экран шлема. Продолжал оставаться в неведении.
Не он один...
Ещё один такой же точно неспокойный разум во Вселенной в пределах Галактики "Террариум" стремился разобраться в себе и в том, что нынче творилось с ним, а такое...
Оно не стоило предпринимаемых им усилий.
"Сбой в программе жизнеобеспечения вербария!" — поступило сообщение ренегату "Кванта".
Вербовщик мгновенно вывел необходимую информацию на окно сбоку экрана, где отобразился номер капсулы с неспокойным грузом. Ему хватило одного движения конечностью, чтобы устранить неисправность. Активности во время транспортировки и уж тем более при сбросе груза быть недолжно. Это нарушение. Сбой обычный — не пробой. Иначе бы неспокойный "пассажир" превратился в космического странника — вечного, как утилизированный балласт. А так...
Дальнейший его путь остался сокрыт от него и всё то, что происходило с ним во время него.
Добравшись до конечного маршрута пути, вербовщик вербария произвёл доставку груза на платформу близ звёздной системы "Террана" в пределах одного из спутников планеты "Терра", развернулся и...только его видели сенсорные определители. По ним сейчас следовали многочисленные контейнеры, двигающиеся в тёмном космическом пространстве цепочкой огоньков, заходя на посадочную полосу с иной цветовой гаммой излучения.
Последовал привычный для таких случаев сбой. Не сказать: ситуация вышла из-под контроля. Просто определённый процент потерь в виду неисправности выработавших ресурс контейнеров доставки — обычная практика.
В чём лишний раз — безалаберности "тёмных" ренегатов — и убедился на собственной шкуре воин-ветеран. С ними по-прежнему не считались.
На посадочной площадке никто не удосужился убрать груду дымящихся останков, из которых продолжали доноситься вопли тех, кто после ледяного плена оказался в огненном аду.
Ощутив, что ничто не держит и не сковывает движения, а соответственно и не контролирует воина, он ринулся к тому месту, от которого все старались держаться подальше, не обращая внимания на привычное для них зрелище. У каждого из них за плечами немало столкновений и к крушению при высадке десанта на планету подконтрольную агрессору не привыкать. Обычная практика суровых реалий жизни.
Скрежет металла при взрыве и огненные всполохи не остановили ветерана на полпути. Во-первых, он не привык отступать перед лицом опасности, а во-вторых — сворачивать тем паче — шёл всегда напролом.
Вот и теперь он в своих новеньких доспехах "терминатора" вклинился в нагромождение обломков контейнера с живым грузом, нынче больше выглядевшим настоящим балластом.
— Живые есть? — последовал призыв обращением к тем, кто мог уцелеть в "геройской" могиле из временного, а не вечного огня.
Вместо ответа последовало едва различимое движение. На глаза ветерану попалась капсула с разбитым защитным иллюминатором. Он рванул к ней, а затем и того из неё, кто также оказался заключён в походную камеру-одиночку.
— Сдохни, но умри-ри-и... — прорычал ветеран.
Это было в его духе — он никого не бросал в одиночку, даже подыхать. Вместе всё веселей.
Итогом борьбы за жизнь стало спасение инструктора второго ранга.
— Как звать, боец? — обрушился на него своим басистым голосом ветеран.
— Бу...бу... — забубнил тот невнятно.
— Не понял! Повтори...
— Бу... — сподобился на прежний бубнёж боец, а под конец рыкнул, — ...р-р...
— Бур — говоришь, — ухмыльнулся язвительно ветеран. — А я — Лом. Надеюсь, ты не будешь против, если я сделаю тебя своим помощником? Будем с тобой на пару дрючить "юнитов"! Только представь: столь жоп с ушами и все наши! Помниться мне что-то около сотни обещали, а к ним десяток, таких как ты, уголовников!.. Сепаратист?
Бур не ответил, не сочтя должным отблагодарить подобающим образом спасителя.
— Нахрена ты вытащил меня из огня?
— А... так ты парился... — съязвил в ответ Лом. — Не проблема! Получим боеприпасы — устрою огненную баньку? Так как — ты со мной или как?
— Прикажете заняться комплектацией отряда бойцов, ветеран?
— Группы, Бур! Группы... — напомнил Лом: они в лагере "юнитов", а не на десантном корабле. И это из них предстоит создать отряд. Хотя какое там. Даже тысяча юнитов не стоит группы, которую намеревался собрать Бур под началом Лома. Они вдвоём могли столько дел натворить при должном вооружении, а тут эти юниты — даже не груз, а балласт в готовом виде.
— И чему их учить? — призадумался Лом, неожиданно для себя столкнувшись с инженером. На боевого офицера тот не тянул, но солдатом, как бойцы или воины не являлся. — Командир?!
Шок и только, а в очередной раз пришлось испытать ветерану. Ему на какой-то миг показалось: ренегаты издеваются над ним. Инженеру кем и командовать — колонистами-смертниками, но никак не солдатами, к которым себя относил Лом, и Бура в том числе. Стать бойцом не просто, а уж воином — подавно. А тут им вменялось в задачу сделать в сжатые сроки на практике из юнитов именно десантников.
Это и выслушал всё со всеми такими же точно соратниками по несчастью, нежели оружию Лом от инженера. Речь толкать тот умел, да только ветеран не "юнит" — обработке не подлежит. Как воин повидал такое, а побывал в таких замесах, о коих никто ни слухом ни духом среди тех, кого оказался. А не сомневался.
— Ты всё сказала, консерва харка? — выдал по обыкновению Лом.
— Я — Куб! И ваш непосредственный начальник! Что прикажу, то и станете делать!
— Так, а я о чём — бездельничать не по мне! Дайте задание и заведомо невыполнимое! Так вам будет проще избавиться от меня и моего общества! Ха-ха...
— Не извольте беспокоиться — удовлетворю!
— Нет, вы это слышали, парни! Хи-хи...
Лом намеренно нарывался на неприятности. Сидеть на космической платформе и глазеть на планеты со спутниками данной звёздной системы — это не для него. Ему требовалось оружие — вновь ощутить его в руках.
