— Эрр? Что случилось? — зевнула она, пытаясь привыкнуть к свету.
— Я тебя разбудил? Прости. Я просто решил зайти в гости... Шел мимо...
— Может, потом зайдешь? — Женевьева закуталась в одеяло, намекая на несвоевременность визита.
— Ты не разрешишь мне остаться? — акватик состроил красивые синие глазки и присел на краешек кровати. — Я бы мог тебя... развлечь.
Его рука многозначительно скользнула по краешку одеяла, тонкие голубые пальцы погладили уголок подушки...
— Ты что, с дуба рухнул? — возмутилась девушка. Потом вспомнила, что акватик вряд ли знаком с понятием "дуб" и перевела: — Тебя актиния переехала?!
— Сама ты актиния, — обиделся тот. — Я к ней по-дружески, а она...
— Брысь отсюда, приятель, — нисколько не смутилась Женевьева. — А то тебя не только актиния переедет.
— Да что же вы, люди, такие агрессивные-то? — схватился за голову навигатор, вскакивая с кровати.
А вот это было уже любопытнее. Девушка начала понимать, что дело чуть серьезнее, чем очередная попытка Рыбки наладить межрасовый контакт.
— "Мы, люди"? — повторила она. — Так, садись и рассказывай, что у тебя случилось и кому ты опять наступил на хвост.
Надо сказать, что Женевьева была девушкой чуткой и сердобольной. Поэтому, выслушав объяснения неудачного купальщика о том, как он всего лишь хотел хотя бы в день рождения принять нормальную ванну, "потому что то, что вы считаете душевой кабинкой, даже для медузы маловато", а теперь за ним охотится "излишне агрессивный" Дэн с разводным ключом, и вдоволь полюбовавшись на ультрамариновый оттенок щёк акватика (так они краснеют), Женевьева всё-таки решила не отдавать друга на растерзание. Она даже поделилась с ним шоколадным батончиком (в качестве подарка) и позволила ему переночевать у неё в каюте. На полу. Под стенкой. И только пусть попробует протянуть свои руки куда не звали — мигом все плавники пообрывает!
Конечно, на самом деле корабельная биолог не могла не знать, что никаких плавников у акватиков и в помине нет, разве что зачаточные перепонки между пальцами, но угроза неизменно работала, а это главное.
Неизвестно, чем бы закончилась вся эта печальная история и что именно, за неимением плавников, выдернул бы акватику на утро взбешенный и простуженный Дэн, но через неполных двенадцать часов капитан Оркана объявил на всех частотах, что первый кандидат на терраформирование у них есть, так что корабль выходит на планетарную орбиту четвертого спутника Дельты Стаггера, кодовый номер "М-12JK-D4". Просьба всем членам экипажа занять свои места.
Глава первая — Б
Всё случилось слишком быстро. Это успеха приходится добиваться долго: трудиться в поте лица, подгадывать наилучший момент для действий или выжидать, когда спешка губительна. А вот беда приходит сама. Обрушивается на голову, как горная лавина, становясь непреодолимым барьером между прошлым и настоящим. Что же касается будущего... Турмалин сомневался, что у него теперь вообще есть хоть какое-то будущее.
Кстати, о лавине: это не было художественным преувеличением. Виной всех нынешних злоключений беглеца стал именно обвал, отрезавший путь с Изнанки домой, в Гору. Причём сход не удалось предугадать заранее. В это время и в этом месте камнепад казался настолько маловероятным, что никто не придал значения тихим, почти на грани слышимости, потрескиваниям породы — такие звуки вполне могли производить звери или птицы. Ни гула, ни дрожания земли, ни других обычных предвестников — всё произошло внезапно. Один из камней оглушил Турмалина, и сознание покинуло его. А когда бедняга очнулся, всё было уже кончено.
Последние минуты утекли, как песок сквозь пальцы, и время вышло. Он должен был вернуться к началу второй четверти — до того момента, как алая луна покажется из-за Медвежьего пика — но не смог. Не успел бы, даже если бы у кристаллий вдруг отросли крылья. Наверное, их с учителем теперь сочтут погибшими на задании. Отчасти это было верно — старший инструктор Обсидиан остался погребённым где-то в завале, а его ученик лишь чудом уцелел. Пара пустяковых царапин и шишка на голове — не в счёт. Пожалуй, впервые в жизни Турмалин был не рад своему везению.
Они выбирались на Изнанку уже не в первый раз. Да и задание было обыденным. По сути, не задание вовсе, а стандартные учения. Выйти на поверхность, не привлекая внимания, прогуляться под опаляющим кожу вечерним солнцем (конечно, не просто так — кристаллии издавна пользовались специальным составом от ожогов), проверить свои теоретические знания на практике, отвечая на вопросы инструктора, да ещё немного приучить глаза к яркому закатному свету, а после наступления темноты ещё несколько часов полюбоваться красотами внешнего мира и вернуться в Гору.
Турмалин рассчитывал со временем стать одним из специалистов, работающих на Изнанке под прикрытием. Учитель говорил, что у него неплохие шансы пройти все нужные испытания. Первая часть тестов предпоследнего года обучения не составила труда, и Обсидиан с радостью вручил ученику каменную табличку с тремя отверстиями и руной "хе" — высший балл из возможных.
Самым молодым наблюдателем в истории, конечно, стать уже не вышло бы. Весной Турмалину исполнилось сорок. Не возраст для долгоживущих кристаллий, и всё же... Самому юному — а, говорят, и самому талантливому — офицеру было всего тридцать шесть, когда его взяли в отдел Внешнего Наблюдения. В те годы Турмалин ещё в цветные камушки играл, и об Изнанке слышал только страшные сказки. Много песка утекло с тех пор, а инструктор Чароит до сих пор считался непревзойденным мастером своего дела. Теперь, видимо, таковым и останется. Потому что не видать больше Турмалину отдела Внешнего Наблюдения, как своих заостренных ушей без зеркального камня.
Лунный лик с багровыми трещинами клонился к закату. Обычно Турмалину нравилось смотреть на изменчивые зигзаги, дающие неровный красноватый свет. Но сейчас ему было не до небесных красот. Рассвет не за горами. Скоро край дневного светила покажется над горизонтом, и придется прятаться от обжигающих лучей и посторонних глаз. Жители Изнанки кристаллий, мягко говоря, недолюбливали — со времен последней войны, в которой победа досталась не тем, кто её по праву заслуживал. Турмалин с запоздалым отчаянием вспомнил, что дорожной таблички для путешествий по Изнанке у него нет. Откуда бы ей взяться, если они с учителем собирались вернуться домой задолго до зари?
Это значило, что любой представитель власти, увидевший здесь кристаллию, может схватить его или доложить начальству. Тогда нарушителя немедленно арестуют, водворят в Гору, а там... Турмалин предпочитал не думать, что его ждёт дома, после всего, что сегодня произошло. Ошибок наблюдателям не прощают, даже если они всего лишь ученики. Лучше ему было сразу сдохнуть там, под обвалом, вместе с инструктором.
— Где бы добыть это проклятое разрешение? — беглец накрутил на палец платиновую прядь волос и задумчиво закусил кончик. Дурная привычка, от которой так и не удалось избавиться.
На вопрос, заданный в пространство, ответа не последовало. Даже звук собственного голоса казался Турмалину непривычным — на Изнанке не было эха.
Можно было, конечно, сразу пойти и сдаться. Или показаться на глаза стражникам, потом оказать сопротивление и надеяться, что смерть будет быстрой. Всё лучше, чем приговор Совета Матерей.
Турмалин поёжился, кутаясь в шерстяной плащ. Наверное, это трусость, но... ему очень хотелось жить. Несмотря ни на что.
Провал учебного задания и расставание с детской мечтой, перспектива жалкого — и, возможно, недолгого — существования на Изнанке без разрешения и таблички, постоянный страх быть пойманным своими или чужими, чувство вины перед учителем, отсутствие всякой надежды благополучно вернуться домой... Ничто не могло лишить его жажды жизни.
Значит, сидеть на одном месте нельзя. Внешность кристаллий слишком заметна. Турмалин смеялся, когда читал, что существа с Изнанки часто принимают его сородичей за живых мертвецов. Во время войны этот страх был и полезен, и вреден — зависело от того, с какой стороны посмотреть. Любые недостатки можно превратить в преимущества, так любил говорить старший инструктор Обсидиан. Ради справедливости, стоило отметить, что с мертвяками у кристаллий было немного общего. Людей, разумеется, смущала лишенная всякого пигмента бледная кожа с легкими зеленоватыми прожилками, острые уши и аккуратные, но вполне заметные при улыбке клыки. Ярко-зеленые или желтые глаза тоже не добавляли популярности, но, вопреки всеобщим заблуждениям, кровь кристаллии не пили и загрызть никого не могли. Но чего хорошего можно ждать от существ с Изнанки, если живут они крот знает где и держат в подчинении своих женщин? Последний пункт не укладывался у Турмалина в голове — настолько он привык, что у кристаллий всё иначе.
Теперь предстояло играть по чужим правилам. Найти надежное укрытие на день, передвигаться только ночью... Мази от ожогов оставалось на донышке склянки, но, по счастью, будущих наблюдателей учили готовить это снадобье, столь необходимое в работе.
Турмалин вздохнул и поморщился от боли, сдавившей виски. Предрассветные сумерки не тревожили взгляд, привыкший к подземной тьме, но отсюда надо было убираться.
Он спустился к ручью, промыл царапины, уже успевшие затянуться зеленоватой кровяной коркой, и наполнил флягу. Их учили обходиться без еды по нескольку дней, но вода понадобится. Подтянув завязки на плаще, он коснулся шеи — и обомлел. Медальона с Камнем Имени не было. Наверное, остался где-то в завале. И последняя ниточка, связывающая его с домом, оборвалась. Впервые после всего случившегося, Турмалин тихо и обреченно взвыл, упёршись лбом в твёрдую кору дерева.
В чаще леса нашлось укрытие между корнями. Пещера или расселина была бы лучше, но за неимением таковых, пришлось довольствоваться малым. Турмалин кусал губы, чтобы не заснуть, но голова упрямо клонилась на грудь. В конце концов, он устал бороться, и свернулся калачиком на влажной земле. Сон был спасением, пускай и недолгим. Пробуждение вновь принесло отчаяние, головную боль и незваных гостей.
Турмалин проснулся от шороха травы и возблагодарил богов за врожденную чуткость кристаллий. Потому что перед ним стоял зверь. И скалился. Некрупный, рыжий с подпалинами, взъерошенный. Кажется, он видел это животное на картинке, но не мог припомнить названия. Вроде, хищник. Но не их тех, что могут загрызть. Или из тех?
Беглец потянулся за кинжалом, надеясь, что его не постигла участь медальона. Облегченно нащупал рукоять и замер.
Зверь настороженно прищурился, и Турмалин отвел глаза в сторону. Говорили, лучше не смотреть прямо. Иначе это будет воспринято, как желание атаковать. Видать, правду говорили. Животное постояло какое-то время, принюхиваясь, а потом улепетнуло в чашу, махнув пушистым хвостом.
Сон как рукой сняло. Сердце перестало биться, как сумасшедшее, мысли прояснились, и Турмалин, наконец, вспомнил имя зверя — лисица. Уф...
Однако не стоило быть таким беспечным. В лесу водятся и другие животные, которым сожрать заблудившегося путника — одно удовольствие. И никакой кинжал не спасёт.
Солнце уже клонилось к закату, и Турмалин рискнул забраться на дерево. Ожогов уже можно было не бояться, а от хищников лучше спасаться в густой листве. Оказалось, что лазить по ветвям даже легче, чем по каменной кладке. Только качаются они так, что поначалу голова кружится. Турмалин быстро смекнул, что лучше держаться ближе к стволу, устроился в развилке и, поборов тошноту, хлебнул воды из фляги.
Он знал, что летом на Изнанке темнеет поздно. Значит, времени ещё в достатке, чтобы проверить поясную сумку и карманы — вдруг найдется что-нибудь полезное, что он не успел растерять в суматохе и панике. Помимо фляги, склянки с мазью и кинжала (настоящая работа гномских мастеров), нашлись ещё кремень и огниво, горстка медяков, пара серебряных монет, несколько драгоценных камешков, найденных по пути наверх, запасная веревочка для подвязывания волос... и всё. Турмалин проверил, не завалилось ли чего полезного за подкладку, но там было пусто. Он не собирался задерживаться на Изнанке, так что не озаботился снаряжением.
Голова продолжала гудеть, мысли путались, тошнота то подкрадывалась, то отступала. Он едва дождался темноты, чтобы слезть с дерева, размять затекшие конечности и поискать нужные травки от боли. Сложно быть большим специалистом в растениях, когда вся твоя жизнь проходит в Горе, но учитель настаивал на изучении полезных стебельков и корешков. Сейчас Турмалин был благодарен ему за эти сведения. Нестерпимая боль ушла, осталась лишь слабая пульсация в том месте, куда пришелся удар. Разум слегка прояснился, но ещё не настолько, чтобы рассуждать здраво. Тем не менее, Турмалин попытался.
Получалось, что горный обвал, как ни крути, случайностью не был. Не бывает их тут в это время. А если и бывают, то кристаллии заранее чувствуют опасность по шорохам, по колебанию воздуха и другим едва заметным признакам. Если ни учитель, ни он сам ничего не заподозрили... Ой, как нехорошо выходит.
Неужели, кто-то с Изнанки пронюхал, что в этом месте кристаллии выходят на поверхность, и решил завалить щель, заодно прикончив парочку незваных гостей? О других вариантах думать не хотелось. Но Турмалин всё-таки учился на наблюдателя, поэтому не мог так легко отметать непроверенные версии.
Но разве кому-то из сородичей могло понадобиться убить юного ничего ещё толком не умеющего ученика и инструктора не первой молодости? Конечно, когда-то учитель был о-го-го, получил звание рыцарь-тень, и даже служил под началом у самой воительницы Агаты, но те времена давно прошли, а ранение, полученное на каком-то старом задании, являлось непреодолимым препятствием к возвращению на службу. Очень часто преподавать тайное искусство новичкам шли те, кто уже не мог причинить иной пользы обществу. И учитель об этом прекрасно знал. Турмалин даже подозревал, что это его безмерно тяготило. Значит, версия о диверсии изнаночников выглядит более правдоподобной.
Он по привычке тряхнул головой, подтверждая собственное умозаключение, и почти не обратил внимания на отозвавшуюся тупую боль в затылке. Снадобье помогало отлично.
Жаль, ни в карманах, ни в сумке не оказалось гребня. Вместо зеркального камня и речная гладь сойдет, а вот причесаться нечем. Турмалин терпеть не мог ходить растрепанным — даже в таких условиях. Не приведи боги, камень ещё и кожу рассадил. Придется потом выдирать запекшуюся кровь из спутанных прядей. Бр-р-р...
Теперь, когда окончательно стемнело, надо было выбираться на опушку и идти дальше. Миновать ближайшие поселения до наступления утра и снова затаиться. Куда именно он идет, Турмалин ещё не решил, но вариантов было не так-то много. Домой ему нельзя — накажут, а путешествия по Изнанке без дорожной таблички чреваты. Зато у горных ворот, где кристаллии получают документы на выход, есть небольшое село Адаре. Маленькое — не на каждой карте найдешь — но хорошо известное каждому наблюдателю кристаллий. Именно там, разумеется за хорошую мзду, можно было купить разрешение для путешествий. Турмалин надеялся, что камешков, пусть и необработанных, будет достаточно. А потом, имея в кармане дорожный пропуск, он решит, куда направиться. Не раньше. Проблемы надо решать постепенно, а не все сразу — об этом учитель тоже говорил не раз.
