В тени клинка

— Я бы не хотел, чтобы чужеземцы выползали из своих кварталов. Разве не затем мы принимали законы против эмиграции?

— Законы против эмигрантов приняли вовсе не потому, что кто-то наверху озаботился твоими хотелками. Большие шишки стараются превратить планету во что-то вроде загородного домика господина директора, а нас там сделать прислугой.

— И при чем тут эмигранты?

— Чужаки могут занести разные ненужные идеи. Например, насчет того, что не все у нас тут так шоколадно, как нам рассказывают.

— Такие идеи и без чужаков...

Вместе с толпой Далиат влился на станцию надземки. Скоро подошел поезд, Далиат проскользнул между выставленных локтей и ухитрился занять сиденье возле окна. Напротив устроились две девчонки. Черные как угольки, они тут же начали шептаться и хихикать. Белоснежные зубки мелькали между пухлыми губами. Самая смелая бросала кокетливые взгляды на сидящего перед ней рыжего.

Любительницы экзотики. Далиат сделал вид что задремал. Вагончик мягко раскачивался, от стенок пахло деревом и летом. Он прижался щекой к прохладной обшивке. Если бы действительно можно было очутиться в лете...

— Станция Четвертая Узловая, — сообщил с потолка приятный женский голос.

Он протолкался к выходу из вагона. Оказавшись на станции, Далиат, недолго думая, направился к туалету и скрылся за синей дверцей. Там он провел время достаточное для того чтобы прочитать спортивную колонку 'Столичного Вестника'. Вновь показавшись в зале, рыжий человек в красной куртке спокойно подошел к платформе и сел на поезд, ведущий к кварталам Перигринов. Еще через пару минут синяя дверца снова отворилась и выпустила другого постояльца этого общественно-полезного заведения.

Невысокий, худощавый молодой человек с приятным, но беспокойным лицом, на котором господствовали необычно большие голубые глаза. Они отвлекали внимание от бледных, по меркам перлианцев, щек, подбородка с намеком на ямочку и мягкой копны чуть вьющихся каштановых волос. Он по привычке погладил родинку у левого глаза и огляделся.

Кажется порядок. Далиат вздохнул чуть свободней. Хоть это прошло, как задумано. Парик и остатки грима сейчас на полпути к отстойнику канализации, Рыжий Пайк на полпути к своему дом, что примерно одно и то же... Жаль очень жаль, что 'Медуза' вышла из графика, тогда все было бы идеально... Но хоть какая-то маскировка лучше, чем совсем никакой. Даже если кто-то выследит Пайка, что он узнает? По большому счету ничего полезного... Но все равно жаль.

До нужного поезда оставалось еще сорок минут. Далиат не спеша подошел к складному столику у стены. Опрятная женщина торговала жареными орешками, их называли, чертовы ушки.

— Пять чешуек, — сказала она, протягивая бумажный пакетик.

— Еще вчера было три, — Далиат нащупал в кармане монетки.

— Ох, я знаю, господин, но из-за этих штормов все дорожает.

— А то ли еще будет.

Далиат повернул голову, за спиной стоял мужчина в куртке монтажника. Должно быть, едет на ночную смену. Монтажник поскреб щетину на подбородке и выразительно фыркнул.

— То ли еще будет, — громко повторил он. — Двух моих племянников уже отправили в бессрочные отпуска. Меня тоже хотели — спасибо тесть помог.

— Не всем так везет с тестем, — проворчал рабочий в заляпанной жиром куртке.

Он подошел к лотку и тоже встал в очередь.

— Мой старый пень только мозги может выносить. Я сам на переработке краба атланта работаю. Консервы из гада верчу. Так все склады уже забиты под самую крышу, а вывоза нет. Скоро придется цех останавливать. Вот ты, парень, я вижу, тоже зимуешь — что в порту говорят?

Далиат выпустил из пальцев пакетик с орешками и наклонился к прилавку, чтобы спрятать досадливую гримасу; вокруг уже собралась кучка скучающих пассажиров, он оказался в центре внимания.

— Ничего в порту не говорят. Тут не угадаешь. На некоторых кораблях готовятся НЗ распечатать, — Далиат выпрямился и бросил на столик монетку. — Сдачи не надо.

— Нет, нет, господин, как можно. В наши времена нужно считать каждую чешуйку, — торговка забренчала мелочью.

— Каждый год одно и то же — зимние шторма отрезают планету от внешних миров, — прогудел монтажник, — и каждый год к концу штормового сезона планету лихорадит. Сейчас шторма длятся только на три недели дольше обычного, а Перла уже готова в яму ухнуть. Что будет, если шторма затянутся на весь год?!

— Вот только каркать не надо. Тоже мне, пятничный пророк, — пассажирка, одетая с претензией на роскошь нервно поправила изящную шляпку. — В крайнем случае, корабли пойдут сквозь шторма.

Монтажник расхохотался.

— Люди, гляньте на эту курицу. Корабли пойдут сквозь шторма... Ох, не могу... Да ты вообще представляешь, что такое шторм в нереальности? Мой кузен ходил сквозь такой один раз, и запомнил на всю жизнь. Пробиться могут только самые мощные корабли. И ни какой капитан не станет рисковать меньше чем за триста процентов прибыли.

— И за триста вряд ли станет, — махнул рукой солидный мужчина, на манжете мелькнула золотая запонка с эмблемой банковской гильдии. — Кораблю обязательно потребуется ремонт. Очень может быть капитальный. Триста процентов прибыли от груза такие расходы не окупят.

— Ну вот, а я о чем говорю, — монтажник, будто даже обрадовался, — Кто оплатит расходы? Наше правительство? Не смешите.

— А что тебе должно правительство? — буркнул мужчина с обветренным лицом рыбака. — Шторма руками развести?!

— Они знают, что каждый Большой Год планету накрывают шторма, они знают, что каждые тридцать лет шторма особенно сильные, они знают, что раз в сто лет будет великий шторм... И все равно ждут, пока их жареный лакон за задницу укусит.

— Ты поосторожней языком-то маши, — сказала невидимая за мужскими спинами женщина.

— А чего мне бояться?! У нас пока, слава богу, еще не диктатура Езекии Салафа. Нами правит Верховный Арбитр Хрисанф.

— В том то и дело, что 'пока'.

Лоток облепила небольшая толпа. Далиат скользнул взглядом по лицам. Интересно, кто из этих говорунов доносит в секретную службу?

ОН отмахнулся от копошащейся с мелочью торговки, ввинтился в толпу и с большим трудом выбрался на свободное от людей пространство. 'Похоже, удача сегодня бежит за мной по пятам. Возиться с прикрытием, чтобы потом засветиться в одном кадре с антиправительственной сходкой... Или эту сходку нельзя назвать антиправительственной? Все же в основном достается не Арбитру а Езекии. Хотя сам Езекия Салаф, как главарь тайной полиции, простите, начальник оперативного отдела службы обеспечения общественного спокойствия, наверняка привык думать, что он и правительство это одно и то же'.

Далиат направился к выходу из зала. Поезд можно подождать и на свежем воздухе. Он захлопнул за собой тяжелую дверь и остановился на верхней ступеньке стекающей к мостовой лестницы.

Ветер холодными пальцами перебирал мягкие волосы. Далиат запрокинул голову. Солнце садилось за зданием вокзала, небо уже начало переливаться как створка перламутровой раковины. Далеко на горизонте к небу рвались копья Небесной Башни. Закат стекал по острым шпилям, башенкам и стрельчатым аркам. Гигантские витражи — с такого расстояния тонкие полоски — сияли как драгоценные камни. Роскошь! А ведь отсюда еще не видно тысячи статуй, которые смотрят на город с высоты могучих стен.

Перед садящимся солнцем пробежало облачко, стеклянная 'роза' над главным порталом сверкнула багровым лучом прямо в глаз бойцу.

Великое произведение искусства... образец большого имперского стиля... Как вы возможно слышали, башня Арната отличается более изысканным орнаментом, а башня Гильдара поражает архитектурным решением, но только башня Тальга...

Далиат отвернулся от высокомерного каменного титана и принялся хрустеть орешками. Сладкие ядрышки покрывала тонкая пленка, он счищал ее привычным движением, и она крутилась на ветру, как сброшенные крылышки мотыльков. Он скоро опустошил пакетик, поднес к губам ладонь, чтобы сдуть налипшую шелуху и замер. Пальцы дрожали. Чуть заметно, но дрожали.

'Браво, Далли, браво! И как же ты дошел до жизни такой?!'

Далиат стиснул кулак и швырнул скомканный пакетик в ближайшую урну.

'Нервы разболтались! Когда это было, что бы у меня после боя руки дрожали?! А все этот проклятый мир!'

Поднимающиеся по лестнице пассажиры с любопытством смотрели на застывшего у дверей молодого чужеземца. Перехватив пару таких взглядов, Далиат решил пройтись. Двигающийся человек привлекает меньше внимания.

Едва он ступил на мостовую, из внутреннего кармана куртки раздался мелодичный перезвон. Далиат огляделся, запустил руку за пазуху и вытащил приборчик похожий на серебряную пудреницу. Индикатор высветил знакомое имя.

Карион. 'Вот только разговора с ним мне сейчас не хватает для полного счастья'. Далиат заблокировал вызов и проворно вернул миникомм на место. На Перле такие приборчики в основном собственность государства, частная лицензия слишком дорогая для разумного обывателя, и потому человек с такой машинкой в руках автоматически зачислялся либо в полицейские ищейки, либо в подпольные дельцы.

Он заложил руки за спину и с независимым видом направился вверх по улице. Навстречу из-за поворота показался отряд полиции. Не думая, Далиат развернулся и перешел на другую сторону улицы. Уже сделав четыре шага, он понял, как сглупил.

'Да что же я сегодня творю?! Невероятно, будто в детство впал! Ведь теперь хорьки наверняка увяжутся'.

Оказавшись в тени рыбохозяйственного училища, он обшарил мостовую взглядом.

'Нужно притвориться, будто увидел знакомого. А потом сказать что обознался'.

Далиат уже приготовился окликнуть учителя, курящего наск у крыльца цитадели юных рыбаков, когда за спиной раздался громкий стук тяжелых ботинок. Боец медленно повернулся и еще медленней вытащил из кармана карточку с зеленой иммиграционной печатью.

— Офицер я...

Не обращая внимания на протянутый документ, старший отряда подступил вплотную. Далиат поморщился, от пластика брони исходил едкий химический запах. В черном стекле глухого шлема он видел свое отражение.

— Офицер...

— Далиат Зират? — прогудел вокс шлема. — Именем закона вы арестованы по подозрению в убийстве.

Глава 2

— Итак, вы Далиат Зират, работаете на арматора господина Тимона ла Дорна. Все верно?

— Вы смогли осилить мои документы? На полицейских экзаменах теперь требуется вслух прочитать устав?

— На полицейских экзаменах требуется куча разных вещей. Прибыли на нашу планету перед началом штормов, как торговый агент Гизарского баронства?

— Почему вы задаете одни и те же вопросы? Что полицейским это доставляет эротическое удовольствие? Извращение какое-то.

— А вы попробуйте нормально ответить хотя бы на один. Вдруг понравится.

— Жуткая перспектива. Слушайте, время уже позднее, я хочу спать.

— Правда скверно, работать ненормированный день?!

— Ночь.

— И ночь тоже. У вас еще будет время в этом убедиться.

Далиат несколько раз крепко зажмурился. В глаза, будто песку насыпали. Он в сотый раз обвел взглядом комнату, в которой оказался. На вид обычный кабинет чиновника средней руки. Дешевенькая мебель, блеклые цвета, на стене посеревший портрет Верховного Арбитра — беднягу едва не сгибает под весом орденов. Единственная яркая деталь — большой плоскостной экран. В рядах аккуратных квадратов отображались комнаты и коридоры четвертого полицейского участка — сейчас по большей части пустые — а еще кусок мостовой перед главным входом; сейчас там стоял грузовой фургон с открытым капотом, над двигателем корпел водитель. Немного полюбовавшись на эту жизнеутверждающую картинку, Далиат неохотно посмотрел на хозяина кабинета.

Тоже мало приятного. Здоровенный тип в едва сходящемся на груди бутылочно-зеленом сюртуке, серебряные значки на воротнике говорили о том, что Далиат удостоился внимания капитана. Кожа слишком бледная для коренного перлианца, над губой черные стрелки усиков, нижнюю челюсть делит пополам полоска бородки. Кажется, будто ее нарисовали тушью. Так в скверных спектаклях гримируют актеров, которые играют мошенников выдающих себя за аристократов.

Офицер стоял в трех шагах перед Далиатом. Бедро капитана опиралось на край казенного стола. Рядом с филейной частью полицейского желтела бронзовая табличка с витиеватой надписью — 'заместитель начальника отдела Квинт Казар'.

— Вы слышите, что я говорю?

— Простите, задремал. А почему мы беседуем здесь? Неужели все пыточные заняты?

— Неудобно напоминать, но вопросы здесь задаю я.

— Я уже боялся, что не услышу этой фразы. Без нее наш разговор потерял бы половину очарования.

Полицейский чуть подвинулся, так чтобы Далиат мог видеть свои лежащие на столе пожитки. Крепкий палец нацелился на пузатые кошельки.

— Ваши личные сбережения? Можете объяснить их происхождение?

— На улице Лилий ко мне подошел неизвестный мужчина. Спросил — не нужны ли мне деньги? Ну, а кому деньги не нужны.

— Это последняя версия? Больше ничего сказать не хотите?

— Это не версия, я просто отрицаю право полиции совать нос в мой карман. Нечего подменять собой налоговую службу.

— А право полиции упрятать вас в тюрьму на девяносто суток без предъявления обвинения, вы тоже отрицаете?

— Если под тюрьмой имеется в виду замок Лорш, то я не против. Говорят там сейчас весь бомонд.

— Замок Лорш еще нужно заслужить. Но могу за вас похлопотать.

Далиат прикусил щеку. 'Ну, кто меня за язык постоянно тянет? Трудно мне что ли ему подыграть?! Корона с головы упадет?!'

Далиат хорошо знал особенность своего характера — однажды выбрав линию поведения, ему очень тяжело было ее изменить. Даже если старая начинала грозить неприятности... Или скорее даже ему было особенно трудно свернуть, если на горизонте появлялась угроза.

'Странно, мне уже раза два должны были по физиономии съездить. Минимум. Не похож этот лось на поборника прав подозреваемых. Совсем не похож. Чего же он от меня хочет?'

Полицейский еще порылся в вещах Далиата и вытащил кольцо с красным камнем. Глаза арестованного сузились.

— А вы уверенны, что без этой вещички ваше общение с зарешеточной элитой будет таким уж приятным?

— В замке Лорш любят дешевые украшения?

Квинт неприятно улыбнулся.

— Не уточнял. В любом случае я говорил о другом. Когда мои сотрудники осматривали ваши вещи, эта безделушка привлекла их внимание.

— Плохой вкус.

— Возможно. Потрудитесь пока не перебивать. Так вот мои люди изучили кольцо и обнаружили под этим камушком полость заполненную белым порошком. Они сделали анализ, и знаете что нашли?

— Вероятно, нечто потрясающе?

— Хм, можно и так сказать. Анализ показал, что в тайнике хранится так называемая солнечная пыльца. Редкий препарат. И очень полезный. Ускоряет реакцию, увеличивает концентрацию, повышает выносливость... Правда при длительном употреблении вызывает очень серьезное привыкание. Что-то мне подсказывает, что провести пару вечеров без этого снадобья — даже в такой приятной компании, какая собирается в замке Лорш — вам было бы весьма нелегко.