Глава 100, 101, 102

— Участвовать во всяких дознаниях не собираюсь, — хмуро и твердо сообщила я.

Он хмыкнул и только. Дальше как-то разговор не клеился, да и не хотелось продолжать, чтобы все же не поругаться или не услышать что-то вроде требовательного пожелания присутствовать при добыче информации из чьей-то головы. Я в воспоминаниях Беллатрисы давно уже такого насмотрелась, что сейчас даже передернуло.

Мы шли еще с минуту молча, потом он снова скосил глаза, замедлив шаг:

— Что это у тебя возле уха?

Я провела у правого уха, нащупав какую-то неровность кожи. Раньше ее не было.

— Высыпало от мандаринов что ли? — хохотнул Долохов у которого явно было чересчур приподнятое настроение. — Сколько сьела?

— Половину, — хмуро призналась, вызвав у него новый приступ веселья.

Привел он меня на второй этаж. Здесь я еще не ходила и не знала, что тут есть такой огромный зал. Сейчас он был заполнен множеством магов и волшебниц.

Долохов остановился в дверях и я тоже получила возможность быстро осмотреться. Но куда бы в толпу не падал мой взгляд, я встречалась с примелькавшимися уже лицами Пожирателей Смерти. Многие, видимо, специально следили за входами, так как кроме как стоять и болтать никто ничего не делал.

Внимание привлек махнувший рослый и крупный беловолосый Пожиратель, кажется, Роули — знакомый и, как выяснилось, подопечный Долохова. Испытывая сильное желание где-нибудь спрятаться и не желая и дальше ходить хвостиком, я сказала:

— Я подожду Барти там, — и не дожидаясь ответа, быстрым шагом направилась к запримеченному укромному месту.

Укромное место было за высокой елкой, украшенной ровными рядами лент и бантов, вывешенными, как по лекалу. Несколько таких же стояли рядком вдоль стен. Среди магов в мантиях преимущественно мягких, темных или матовых цветов, с дорогими, но не бросающимися в глаза украшениями, даже такая елка выглядела ярко и нарядно, но никто возле них не ошивался. Поэтому я очень удивилась обнаружив за елкой, которую я выбрала, Драко Малфоя. Он тоже явно не ожидал такой встречи. Мы замерли друг напротив друга на какое-то время.

— Я тут стою, — недовольно, но негромко заметил Малфой.

— Ну и стой, — пожала я плечами, осторожно раздвинув ветки рукой и выглянув наружу.

Долохов стоял, о чем-то беседуя с Роули и другими Пожирателями. Еще я заметила привлекавшую к себе внимание Беллатрису, она выделялась среди волшебниц свободным поведением и громким голосом. Когда остальные волшебницы стояли рядом с мужьями, взяв их например под руку, Лестрейндж бурно жестикулировала, кому-то что-то доказывая. По своему опыту уже знаю, что мне в ее область видимости лучше не попадать, иначе сцепимся.

Сколько не всматривалась, Крауча я никак не могла заметить, отчего сильнее занервничала. Ну и какого черта Долохов вообще меня сюда притащил?

— Может, ты подберешь себе другое место? — поинтересовался Малфой, явно пытаясь выглядеть уверенней, но не получалось.

— Вот и поищи себе место, если хочешь.

Мне хватило одного взгляда на Малфоя, чтобы даже без легилименции понять, что это сборище ему тоже, мягко говоря, не комфортно. Кстати, на нем тоже была та же самая черная мантия со Святочного бала. Без Панси рядом в жуткой розовой мантии в бантах даже выглядело неплохо.

— Я думала у Малфоев хватает денег на новую мантию, — заметила я.

— Не было времени сходить в Косой переулок за покупками, — поспешно ответил он, нервничая.

'Или возможности' — мысленно добавила я.

Похоже, не у меня одной запрет куда-то выходить пока идут тренировки.

— Почему ты здесь? — полюбопытствовала я. — Твои родители же где-то там?

Драко явственно скривился:

— Матушка с тетушкой, а отец все еще у камина?

Я снова выглянула сквозь ветки. Действительно, Нарцисса Малфой стояла рядом с Беллатриссой, да так, что я ее не сразу заметила, несмотря на светлые волосы. И только после слов Драко я заметила, что возле стены у камина, где падает сильная тень и не достает свет зажженного огня, стоит, ссутулившись у стены, Люциус Малфой, как будто он не хозяин особняка. Наверное, так и есть. Его обходили стороной, как прокаженного.

— Что это с твоим отцом? — не поняла я.

— Дела пошли не очень, — уклончиво ответил Малфой.

— Понятно, — коротко ответила, не став расспрашивать.

На самом деле, выгонять Драко отсюда не было большого желания, как и уходить самой. Малфой хоть и вредный, но боязливый, мешать не будет, да и вдвоем стоять не так страшно. Видимо, он подумал в том же ключе. Даром, что ему уже по идее семнадцать или скоро будет. По-крайней мере, если все же не повезет и меня заметит Беллатриса, можно отвлечь ее с помощью Драко.

Я продолжила осматривать зал, заметив, что Малфой тоже осторожно выглядывает из-за пышных густых веток. Места до стены было немного, но хватало, чтобы ветки не цепляли мантию.

Я напрягла слух, но с негромких переговариваний, сливавшихся в один сплошной шум, не могла выхватить толком ничего, только обрывки: 'а слышали о?...', 'новый закон', 'мой дядюшка'.

Домовики ловко сновали между людей, держа подносы с бокалами и перекусом прямо над головой. Столы, которые я вскоре заметила между мелькающими мантиями тоже были полны разнообразных угощений в маленьких порциях. На одном стояли пирамидкой бокалы, самостоятельно наполнявшиеся, начиная с верхнего, а на другом причудливой скульптурой высились фрукты. Я резко вспомнила, что пора бы и поужинать, но выбираться из укрытия ни за что не стану.

— Где ты научилась оклюменции? — вдруг прервал молчание Драко.

Я скосила на него глаза, отчего он переступил с ноги на ногу и добавил:

— Тетя Беллатрисса сильный оклюмент, она учила меня.

Очевидно, уроки были не из приятных и он хотел узнать о том, что произошло тогда на тренировке, выдав правду и желая правды услышать.

— Я не оклюмент, а легилимент, — решила я не придумывать, так как скорей всего Беллатриса сама ему или уже сказала или скажет об этом. — Я не защищаюсь, а атакую.

— Это как?

Я смотрела на него, пытаясь понять, как это обьяснить еще.

— Ну, вот так. Вместо того, чтобы ставить щиты, ты атакуешь нападавшего в ответ, — подумав, добавила: — Но щиты я тоже умею ставить.

Снова переключившись на наблюдение за залом, я обратила внимание на украшения из еловых веток под потолком и по углам с омелой. Выглядело так, будто кто-то скрупулезно сложил из них симметричный узор. И чем дольше я всматривалась во все украшения и волшебников, тем больше возникало ощущение пира во время чумы. Не уверена, что все здесь присутствующие Пожиратели, но по крайней мере точно поддерживающие и сочувствующие. Легко могу представить их в черных одинаковых мантиях Пожирателей и в масках.

Наконец, я заметила появившегося Крауча из противоположного входа у лестницы. Он зашел, держа под руку Камиллу Вульф. Худосочная волшебница с выдающими скулами накрутила сегодня на голове целую башню из волос. Она держала плечи ровно, подняв подбородок, держала глаза полуприкрытыми и слегка улыбалась, проявляя дежурное дружелюбие. У меня сложилось впечатление, что она очень хочет себя правильно подать. Разукрасилась она так, что Барти рядом с ней выглядел сущим подростком рядом с дамой. Она исполняла реверанс, когда Барти с кем-то здоровался и неловко раскланивался.

Барти дернулся вдруг и оживился. Когда он целенаправленно куда-то направился сквозь толпу, прихватив Камиллу, я заметила двух братьев Лестрейнджей. С удивлением я обнаружила рядом со старшим Лестрейнджем Ричарда. Они-таки притащили его сюда. По виду, с Ричи все в порядке. Синяков и ссадин не видно, стоит ровно, переминается только с ноги на ногу, выглядит даже как-то скучающие и нетерпеливо осматривает толпу. Хотелось бы мне сейчас подойти и хотя бы парой слов обмолвиться с ним, но не хочу иметь дело с Лестрейнджами. Даже без Беллатриссы, от которой я немало натерпелась на тренировках, они — неприятная мне компания. Как и все присутствующие, в принципе. Но с Барти надо по-любому переговорить. Надо выловить его как-то одного и пояснить, что мне надо наведаться в больницу. Хоть Лорд запретил мне покидать особняк, возможно, Крауч сможет его убедить или как-то повлиять. На совсем крайний случай, о запрете можно ему не говорить вовсе.

Неожиданно разговоры все разом смолкли, а все присутствующие обернулись в одну сторону. Волдеморт в темно-зеленой, почти черной, мантии зашел в зал неспешным шагом, не обращая ни на кого особого внимания. А все остальные тем временем кланялись и расступались перед ним. Из-за этого я смогла рассмотреть небольшую, но протяженную, возвышенность из черного камня на котором стоял серебряный трон, иначе не скажешь, оббитый мягкой зеленой тканью. Именно к этому постаменту, возвышавшемуся сантиметров на пятьдесят над полом, который я не сразу и разглядела, Лорд подошел, поднялся по короткой лестнице, остановившись почти у трона и развернулся к толпе перед возвышением:

— Приветствую моих верных последователей и их семьи. Мое имя — лорд Волдеморт. В этот вечер вы имеете возможность рассмотреть меня и позже подойти представиться. Сейчас же мы не будем затягивать и начнем с самого важного события. Сегодня, в эту ночь, вы все станете свидетелями величайшей награды от лорда Волдеморта за верную службу. Начнем же!

Он плавно двинул палочкой и по краям постамента зажглись черные свечи в серых витых подставках, которые я ранее не заметила бы за толпой. Сразу же за этим верхний свет погас. Только постамент и Лорда было отчетливо видно, да медленно движущиеся темные силуэты возле него.

— Рудольфус!

От его оклика старший Лестрейндж торопливо прошел сквозь толпу и поднялся на возвышение, став на колени прямо перед Лордом и опустив голову. В воцарившейся тишине отчетливо было слышно произнесенное им в готовности:

— Милорд.

— Ты будешь первым. Ты один из тех, кто остался верен мне и продолжил искать меня, когда остальные сдались. Ты пожертвовал многим ради меня, я знаю, что ты готов отдать все и даже больше. Лорд Волдеморт этого не забудет.

— Да, милорд, — повторил Лестрейндж глухим голосом.

— Ты готов?

— Да, милорд, — снова повторил он.

Лорд протянул ладонь над коленопреклоненным Лестрейнджем. Вокруг белой ладони, ярко выделявшейся на фоне темной мантии, появилось какое-то шевеление. Я прищурилась, пытаясь рассмотреть получше и удивленно распахнула глаза. Движение воздуха очень похожее на движение магии, когда я передавала давившую на меня прессом магию. Только здесь, несмотря на расстояние, я могла рассмотреть все, хорошо сумев представить мелкие порывы магии, которые шевелили не только огни свечей, но и мантии ближе всех стоящих.

Вдобавок во внутреннем кармане что-то почти незаметно шевельнулось. Прощупав мантию, я вспомнила, что там я держала воскрешающий камень. Он на ощупь будто стал ледяной, но больше странного поведения не показывал.

Магия шевелилась медленно и неторопливо, вскоре она набрала цвет, став отчетливо серой, а потом черной, как ночь, почему-то напомнив одеяние Морриган, которое отделялось клочьями и не было сплошным. Свет свечей вдоль постамента казалось не достают до этого вихря. Волдеморт опустил руку ему на плечо. Магия расширилась диском и заключила фигуру Лестрейнджа в своеобразный купол, пробегаясь черным дымом вдоль его мантии. Пожиратель выглядел напряженным. Я заметила, что он с усилием упирается руками в постамент под собой, напрягая плечи. Секунд тридцать наверное никто не рискнул даже сделать вздох, заворожено наблюдая за тем, как взвивается вихрь, разметая мантии и волосы стоящих поблизости, и как будто впитывается в темную мантию Лестрейнджа , а затем донесся тихий выдох-стон, разнесшийся по залу. В тот же миг купол непонятной темной материи развеялся. Секунд пять и в оглушительной тишине отчетливо прозвучали слова Пожирателя:

— Благодарю вас, мой Лорд, — осипший вдруг голос звучал слабо и устало. — Я буду и далее верно служить вам.

— Можешь вернуться обратно, мой друг, — растянул безгубый рот в змеиной улыбке Волдеморт.

Лестрейндж с явным трудом отполз с постамента. У края его подхватили под руки и помогли подняться на ноги, не задев свечи. Когда он обернулся прямо возле свечей, раздался дружный 'ох', разнесшийся эхом. Я всмотрелась сильнее, пытаясь разглядеть сквозь толпу, что вызвало такую реакцию и последовавшие за ним шепотки. А когда напрягла глаза изо всех сил и разглядела, не поверила своим глазам. Рудольфус Лестрейндж наверное был где-то того же возраста, что и Долохов, максимум разница в пять-десять лет в сторону Долохова. Пожиратели, особенно те, что после Азкабана вообще выглядели плоховато, даже измучено, и, наверняка, старше своего возраста, а на фотографиях в газетах и того хуже, но на вид Лестрейнджу было не больше сорока с учетом последствий Азкабана. Я помню в газетах писали дату рождения, ему сейчас около сорока пяти или пятидесяти, хотя маги, конечно, часто живут дольше, так что я именно сейчас засомневалась в своем понимании возраста на вид у магов. Я точно помнила, что Беллатрисса пятьдесят первого года рождения, а он был то ли на пару лет старше то ли младше. Когда же я увидела профиль, я удивилась его лицу. Мало того, что цвет стал здоровее, мне показалось, он и выглядеть лет на тридцать-тридцать пять стал, несмотря на усталое лицо. Это что за темная магия такая?!

— Беллатрисса, моя верная последовательница, — от голоса Волдеморта замолчали все, но Лестрейндж практически вылетела, расталкивая толпу, и присела на колени, подняв восторженные глаза на Лорда.

Она тут же громко заговорила, а голос ее звучал переполненным счастья и ожидания:

— Я здесь, милорд! Всегда подле Вас!

— Не сомневаюсь, — благосклонно и снисходительно взглянул на нее Волдеморт. — Трудно сыскать более верного и инициативного Пожирателя даже среди колдунов, а твоя изобретательность и стремление к цели будут мной щедро вознаграждены.

Он выдержал короткую паузу для пущего эффекта, прежде чем спросить:

— Ты готова?

— Да, милорд!

Лорд вновь поднял руку и прикоснулся к ее щеке. Беллатрисса широко и счастливо улыбаясь смотрела прямо на его лицо, не обращая внимание на черный вихрь, покрывший ее. Ее лицо тут же приняло страдальческое выражение, но не менее счастливое. Секунды шли и вот она нахмурилась, ее лицо явственно заблестело от пота, Пожирательница закусила губу и прикрыла глаза, затем выгнулась назад еще сильнее и задрожала вместе с огнями свечей. На секунду у меня возникли не те ассоциации и я почувствовала, как горит лицо, но продолжила смотреть. Глаза Лестрейндж приоткрылись и явно закатились. Черный вихрь исчез. Прямо на глазах ее лицо менялось, темные мешки под глазами исчезали, морщины частично разглаживались, даже густые черные волосы будто стали блестеть на свету и мягче виться по спине. Хотела бы я это видеть ближе, но и того, что я видела в целом было достаточно.

Голова Беллатриссы безвольно упала, она, кажется, потеряла сознание и Волдеморт придержал ее за плечо, отняв руку от лица, но через пару секунд она вновь шевельнулась и сиплым, непривычно для нее слабым голосом заговорила, удивительным образом оставив восторженность: