Печенье с предсказаниями

— Да, сэр! — почтительно отозвался тот, разомкнул мои наручники и аккуратно притворил за собой дверь.

А мужчина поднял голову и посмотрел на меня, как... Наверное, я примерно так смотрю на блинчик, когда прикидываю, уже переворачивать или пусть еще немного поджарится?

— Значит, мисс Синтия Вирд... — проговорил он задумчиво. — Что ж, садитесь.

Голос у него был приятный, глубокий, но в остальном впечатление он производил не слишком располагающее. Он напоминал непропеченную оладью — пухлый, рыхлый, болезненно бледный. Несвежая рубашка, полуразвязанный галстук и мятый пиджак дополняли картину.

Я послушно опустилась на стул и сцепила на коленях дрожащие пальцы.

— Мистер... Простите, не знаю, как вас зовут.

— Лейтенант Рейн, — представился он почему-то с усмешкой. Только умные темные глаза не смеялись — смотрели пристально и недобро.

— Лейтенант, — кивнула я. "Очень приятно!" говорить не стала. Зачем лицемерить? — Произошла какая-то ошибка. У меня даже нет магических способностей!

— Значит, вы распространяли чужие заклятья? — уточнил он, крутя в пальцах карандаш.

— Да нет же! — мой голос сорвался, и я заставила себя дышать глубоко и размеренно. — Какие еще заклятия? Честное слово, я не делала ничего плохого!

Он хмыкнул.

— Ничего плохого, говорите? — бросил на стол карандаш и принялся листать бумаги. — Значит, по-вашему приворот — это пустяк, да?

— К-какой еще приворот?! — я чуть не плакала. Да что происходит, в конце концов?!

Лейтенант вдруг хлопнул ладонью по столу.

— Такой! Потерпевшему теперь полгода реабилитацию проходить. И не факт, что полностью оклемается. А вам и дела нет, так? Получили денежки — и хоть трава не расти?

Я сидела ни жива, ни мертва. Всегда теряюсь, когда на меня орут, а уж когда орет мужчина, к тому же полицейский... Поджилки трясутся!

Впилась ногтями в ладони и сказала, как могла, спокойно:

— Никаких денег я не получала и приворотов не накладывала. Вы не можете обвинять меня в том, чего я не делала!

Лейтенант усмехнулся неприятно.

— Не волнуйтесь, мы все это докажем. — И поморщился так, словно очень хотел сплюнуть. — Сидите тут вся такая возмущенная, а у парня, между прочим, через неделю свадьба! Должна была быть.

Он уже явно все для себя решил. Я для него была преступницей и вряд ли имела шанс его переубедить.

— Какой парень, какая свадьба? — от обиды и непонимания я чуть не плакала. — Я вообще ничего не понимаю!

— Не понимаете, значит? — он подался вперед, выдернул из стопки несколько бумажек и швырнул на стол передо мной. — Читайте!

Перед глазами все плыло, смысл казенных сухих фраз доходил до меня с трудом.

"Постановление о возбуждении уголовного дела... 13 мая 19__ года, примерно в 11-12 часов, находясь в помещении кондитерской "Си-Бемоль"... мисс Синтия Вирд, действуя умышленно, по предварительному сговору, передала мисс Николь Фиш незаконное магическое изделие (приворот без привязки к конкретному лицу), за что получила соответствующее вознаграждение..."

Пришлось перечитать дважды, хотя бы чтоб убедиться, что эта нелепость мне не мерещится. Лейтенанту надоело таращиться на меня. Он поднялся, подошел к окну и, немного повозившись с заедающими шпингалетами, распахнул его настежь. Сказал, не оборачиваясь:

— Воздуха захотелось. Проветривать после... такого надо.

До зуда в ладонях захотелось швырнуть в него чем-нибудь тяжелым, вот хотя бы хрустальной пепельницей или толстенной книжкой с золотым обрезом, но я сдержалась. Положила бумажки на стол, достала носовой платок и тщательно вытерла руки.

— Я ничего такого не делала! — повторила упрямо. — Послушайте, лейтенант, я не знаю никакой Николь Фиш, я ничего ей не передавала и уж тем более, — я фыркнула, — не получала от нее никакого... вознаграждения!

Он обернулся, скрестил руки на груди.

— Тогда как вы объясните, что у нее изъяли бумагу, написанную вашей рукой, со словами: "Любовь взаимную ты обретешь, когда ее совсем не ждешь"?

— Но... — я застыла с открытым ртом. А потом расхохоталась — да так, что из глаз потекли слезы.

Лейтенант смотрел на меня хмуро, явно не разделяя моего веселья.

— Вам смешно? — процедил он и вдруг саданул кулаком по подоконнику. — Слушайте сюда, мисс Вирд. К сожалению, от невербальной части заклятия девчонка успела избавиться, но это вас не спасет. Не стоило вам связываться с семьей Донованов, не стоило. Они ведь все маги, причем сильные. Когда младший сын ни с того, ни с сего заявил, что безумно влюбился в безродную студенточку, да так что жизнь ему без нее не мила, это вызывает вопросы, согласитесь? А потом у студенточки изымают эту писульку и сверяют сроки. По всему выходит, что "безумная любовь" настигла младшего Донована аккурат в тот момент, когда мисс Фиш получила от вас бумажку.

— Но это просто дурацкий стишок! — выкрикнула я, комкая платок. — Глупое предсказание из печенья с сюрпризом!

Он лишь головой покачал и сказал почти с жалостью:

— Советую придумать что-нибудь получше. Дурацкие стишки, мисс, не могут заставить кого-то влюбиться без памяти, для этого нужен ритуал.

Я закатила глаза. Опять двадцать пять! Ну что за упертый осел?!

— Не проводила я никаких ритуалов! Нет у меня магических способностей, можете вы наконец это уяснить?!

Он приблизился ко мне в два шага и замер, глядя на меня сверху вниз.

— Способности ваши мы проверим, — пообещал он, зло блестя глазами. — Это определит экспертиза.

Я только плечами пожала.

— Да пожалуйста.

У мамы была искра дара, что позволило ей подняться до технолога хлебопечения. Мама все надеялась передать талант по наследству, но увы — в этом смысле я ни на что не годилась. Не могла ни поддержать нужную для расстойки температуру, ни заставить шоколад в кексах оставаться жидким, ни удержать изюм от оседания на дно. Обходилась мелкими хитростями — кутала миску с дрожжевым тестом, обваливала изюм в муке и тому подобное. Я — хороший повар, но до волшебницы противня и кондитерского шприца мне далеко. Что уж говорить о настоящей магии!

— Но если вы действительно так бездарны, — продолжил лейтенант, гипнотизируя меня взглядом, — то вам же хуже.

— Почему?

Он усмехнулся неприятно.

— Потому что тогда вот тут, — он похлопал ладонью по бумагам, — добавится фраза "по предварительному сговору группой лиц". Если вы не сами это проделали, а помогали кому-то сбывать заклятия, вам светит уже не два года тюрьмы, а от пяти до восьми. Кумекаете?

Я смотрела на него, теребя совсем измочаленный носовой платок. Так, хватит! Иначе еще немного, и я сознаюсь в чем угодно.

— Докажите! — распрямив плечи, предложила я с вызовом. — Презумпция невиновности, помните?

Он зло прищурился, и бледное лицо на глазах порозовело.

— Докажем. Я уже направил младшего Донована на экспертизу. Если подтвердится, что он был под заклятием, то ваша песенка спета.

— Удачи, — пожелала я едко. — Повторяю, лейтенант, я ничего не знаю ни о каких приворотах. В конце концов, что странного, если парень влюбился в девушку?

Лейтенант стремительно наклонился вперед — так, что я невольно вжалась в спинку стула.

— Уверены? — поинтересовался он очень тихо. — А если найдется свидетель? Вы же там не одна были, так?

Я с трудом сглотнула.

Клалия! Что, если она решится меня очернить? Такая возможность избавиться от меня раз и навсегда!

— Во-о-о-т, — довольно протянул он, не отрывая от меня взгляда. Его близость ужасно нервировала, хотя он даже пальцем меня не коснулся. — Правильно вы испугались. Признаю, идея передать заклятие на глазах у всех была почти гениальной. Невинное печенье с сюрпризом, м-да.

Пахло от него какой-то микстурой и почему-то корицей. Рот сам собой наполнился слюной — с утра в моем желудке и маковой росинки не было, не считая того бракованного блинчика. И этот вкусный запах вдруг запустил цепочку памяти.

Я встрепенулась.

— Послушайте, я подала на стол целое блюдо этих проклятых печений! Блюдо, понимаете? Посетители сами выбирали, кому какое. Так как я могла подсунуть конкретное этой мисс Фиш?

— Хороший вопрос, — признал он. — Скорее всего, вы как-то пометили нужное.

— Скорее всего? Как-то? — передразнила я. Да сколько можно?! И отчеканила зло: — У вас ничего нет, кроме дурацких версий! Вы притащили меня сюда, потому что надеетесь запугать и выбить ложное признание, только бы отрапортовать своим Донованам, что дело закрыто. Так вот, я требую адвоката!

Это его урезонило. Вон как перекосило.

Он наконец отстранился, обошел стол и уселся в свое кресло. Сложил руки на столе перед собой и сказал вкрадчиво:

— Мисс Вирд, я не желаю вам зла.

Я только фыркнула в ответ.

— Но вы должны понимать, — продолжил он, как ни в чем не бывало, — что положение ваше сложное. Донованы пользуются немалым влиянием, и при желании они без труда вас утопят. Пусть даже уголовное дело рассыплется, работы вы все равно лишитесь, ведь так?

Я прикусила губу и опустила глаза, то скручивая, то расправляя носовой платок. Не только работы, но и перспектив когда-нибудь ее найти. Что-что, а скандальную славу мне обеспечить сумеют.

— Вот именно, — так и не дождавшись ответа, он заговорил сладким-пресладким голосом: — У вас один выход, мисс Вирд. Сдайте сообщника, и я обещаю вам снисхождение суда. В конце концов, можно даже представить вас тоже несчастной обманутой жертвой, а? Скажем, вы думали, что участвуете в розыгрыше или что-то вроде того...

И вперил в меня внимательный взгляд. Да толку-то?

— Я бы рада, — я посмотрела ему прямо в глаза. — Только мне нечего вам рассказывать.

Он с разочарованным видом откинулся в кресле и придвинул к себе чистый лист бумаги и ручку.

— Тогда начнем допрос. Ваше полное имя, возраст, адрес, образование, семейное положение, место работы.

Какой смысл упрямиться по мелочам? И я ответила по пунктам, аккуратно складывая платок вдвое, потом еще и еще.

— Мисс Синтия Вирд, двадцать четыре года. Тридцать седьмая Восточная улица, пятый дом, вторая квартира. Пять лет назад окончила колледж по специальности повар-кондитер. Работаю, — голос мой чуть дрогнул при мысли, что по-видимому уместнее уже "работала", но я все же договорила: — в кафе-кондитерской "Си-бемоль".

— Ранее судимы? — продолжил он, стремительно черкая вопросы и ответы. — К административной ответственности привлекались?

— Нет! — глубоко вздохнула и потребовала: — Я хочу встретиться с адвокатом. До тех пор я все равно ничего не подпишу!

Он поднял голову. От притворной доброжелательности ничего не осталось.

— Вот вы как? — процедил лейтенант, недобро щуря глаза. — А на какие средства вы собираетесь его нанимать, позвольте спросить?

— Вообще-то это не ваше дело, — ответила я ему в тон, — но я, например, вполне могу заложить квартиру.

И прикусила губу. Квартиру — мою единственную собственность — было жалко до слез, но вряд ли она мне пригодится, если я окажусь в тюрьме.

— Что ж, — он с силой хлопнул ладонью по столу. — Видят небеса, я пытался сделать для вас все, что мог. Думаю, ночь в камере сделает вас посговорчивее. Плюшками вас там точно кормить не будут!

Он поднял трубку и пролаял в нее несколько фраз...

* * *

Следующие часов двенадцать я не могу вспоминать без содрогания. Нет, меня не обижали, даже расщедрились на одиночку, но от этого было ненамного легче.

Унизительный обыск. Запах хлорки и чего-то кислого. Колючее одеяло. Одинокая лампочка под потолком. И серые бетонные стены. Через пару часов мне начало казаться, что они смыкаются вокруг... Стоило только вспомнить, что я могу лет десять просидеть вот так — в четырех стенах — и хотелось завыть.

Ночью я не спала, сжалась в комочек поверх колкого одеяла. Голова была тяжелой и пустой от бессонницы, тяжелых мыслей и голода. Впихнуть в себя безвкусную кашу с капустой я так и не смогла, от одного взгляда на это варево к горлу подступала тошнота.

Так что я просто сидела, обхватив колени руками, и тоскливо смотрела на зарешеченный прямоугольник оконца под самым потолком. И даже не дернулась, когда загремела, открываясь, дверь и равнодушный голос потребовал:

— Мисс Вирд, на выход! Вас ждут.

Я встрепенулась. Сил на пикировки с лейтенантом Рейном у меня не оставалось, но хоть какое-то разнообразие.

Кое-как пригладила волосы — личные вещи вплоть до расчески у меня отобрали и сползла с кровати. Чувствовала я себя совсем разбитой, а ведь это еще только начало! Лейтенант вцепился в меня, как собака в мозговую косточку, и просто так не отстанет.

Я прошаркала за конвоиром в комнатку, выложенную от пола до потолка светлым кафелем. Стоящий у стола мужчина в элегантном костюме оттенка кофе с молоком казался гостем из какого-то другого мира.

И это уж точно был не лейтенант Рейн!

От одной мысли о кофе — сладком, со сливками! — в животе предательски заурчало.

Мужчина обернулся и махнул конвоиру. Тот почтительно склонил голову и ретировался. Мой, хм, гость стащил шляпу и улыбнулся мне.

Я заморгала, протерла глаза и, должно быть, покачнулась, потому что он вдруг оказался рядом и подхватил меня за локоть.

— Бедное дитя. Вы, должно быть, голодны. Пойдемте! Ваши вещи у меня.

— Вы?.. — выдавила я с трудом. Убейте, не вспомню его имя. Или он не представлялся?

Он понял мои затруднения.

— Оллсоп, Фредерик Оллсоп к вашим услугам.

Я схватилась за голову. Такое чувство, что мозги разбухли, как желатин.

— Ничего не понимаю, — призналась я жалобно. — Кто вы такой? Что здесь делаете? Только не говорите, что случайно проходили мимо!

И нервно хихикнула, представив такой... моцион. Мистер Оллсоп тонко улыбнулся и предложил:

— Быть может, лучше объяснить все в каком-нибудь более подобающем леди месте?

Я широко распахнула глаза. Неужели?!

— Да-да, вы совершенно свободны, мисс Вирд, — заверил он, отвечая на молчаливый вопрос. — Подозрения с вас сняты. Пойдемте?

Сил хватило только судорожно кивнуть.

Я поверила в реальность происходящего только когда вместо спертого воздуха коридоров вдохнула нежный аромат пионов. Здесь, на клумбе возле тюрьмы, их были десятки — от похожих на взбитые белки до бордовых, как гранатовый сок. От контраста с серыми унылыми стенами у меня перехватило дыхание. Дверь захлопнулась за спиной, лязгнул засов.

— Все позади, — мистер Оллсоп успокаивающе похлопал меня по плечу. — Хотите кофе?

Я хотела срочно принять ванну и почистить зубы, а потом проспать добрых часов двенадцать, но пока сгодится и кофе.

— Да, спасибо. Только... — я нерешительно оглядела свое помятое платье.

— Здесь есть тихое местечко, где никто не станет глазеть, — мистер Оллсоп словно читал мои мысли. — А потом я отвезу вас домой.

Домой. Как же восхитительно это звучало!

Я глубоко-глубоко вздохнула и спросила:

— Вы — добрый волшебник, мистер Оллсоп?

Он негромко рассмеялся и качнул головой.

— Вовсе нет, мисс Вирд. Скорее это вы — добрая волшебница. А я — всего лишь полицейский.