Старший инспектор восточного отделения Магистрата сидел напротив леди Мартины и взирал на нее скучающим взглядом. Еще бы, он прекрасно знаком с этой семейкой. Джозеф — частый гость Магистрата. То пьянки, то драки, то дебоши... Впрочем, сегодняшнее происшествие внесло некоторое разнообразие.

Чтобы отвлечься от мрачных мыслей о расправе с Мартиной, принялась разглядывать мужчину. Короткие темно-русые волосы, серые глаза, полные, четко-очерченные губы. Отросшая челка спадает на глаза, поэтому ему время от времени приходится откидывать ее. Довольно молодой для такой должности, наверное, не больше тридцати лет. Темные круги под глазами придают усталый вид симпатичному лицу. Одет, как и все служащие Магистрата в темно-бордовую форму: кафтан с золотистой вязью по воротнику и прямые брюки, заправленные в кожаные сапоги. Довольно приятный мужчина... Если бы только встретиться с ним при других обстоятельствах.

Моя уже бывшая хозяйка размашистым движением поставила подпись в конце листа и протянула его инспектору. Как же его фамилия? Стайс, кажется... Мужчина пробежался глазами по писанине, бросил хмурый взгляд на леди Клаус, сочувствующий — на меня.

— Леди Клаус, а не могли бы вы написать коротко и ясно, без лишних отступлений? Вы обвиняете Сильвию Элери в краже драгоценностей. То, что она плохо делает уборку и недостаточно почтительна с вами, тут совершенно не причем, — произнес инспектор Стайс, возвращая лист.

На лице леди Мартины отразилось недовольство, плавно переходящее в бешенство.

— Да как вы смеете! Я поймала воровку в собственном доме, а вы заставляете меня бесполезной писаниной заниматься? И вообще, почему я должна разговаривать с простым инспектором? Требую, чтобы меня принял начальник!

Началось... Я вздохнула и откинулась на спинку скрипучей и жутко неудобной лавки. Вообще-то арестованным положено сидеть в темной каморке под охраной, но для меня сделали исключение. Кажется, инспектор Стайс даже пожалел меня.

Выслушав пламенную речь, мужчина закатил глаза, потом встал и жестом показал леди Клаус следовать за ним. Я осталась одна в кабинете. Да уж, до чего дошла. Сижу арестованная в Магистрате. Что же мне делать дальше? Если Мартине поверят, что наиболее вероятно, меня отправят в городскую тюрьму до суда. А если не поверят, тогда я окажусь на улице. Даже не знаю, какая участь хуже. Я с грустью посмотрела на два листка бумаги, лежащие на столе. Один исписанный сверху донизу моими ужасными прегрешениями, а другой — мой, где в нескольких строчках объяснялось, что я не брала никаких драгоценностей. Кому поверят? Знатной даме или безродной служанке? Ответ очевиден...

Я прикрыла глаза и представила на секунду, что все это всего лишь страшный сон... А когда открыла, обнаружила, что в кабинете уже не одна. Передо мной стояла девочка лет шести-семи в голубом платьице в горошек. В руках она держала кудрявую куклу с фарфоровым личиком, одетую в пышное бальное платье. Темно-русые волосы девочки, убранные в хвост, совсем растрепались, а бант развязался. Ее появление здесь показалось мне настолько странным, что я даже подумала, что мне привиделось.

Девочка смотрела на меня молча, а потом вдруг улыбнулась. Я невольно улыбнулась в ответ.

— Здравствуй, тебя как зовут? — спросила я.

Вместо ответа девочка залезла на скамейку и протянула мне свою куклу.

— Какая красивая у тебя кукла. А у нее есть имя?

В ответ снова молчание. Ребенок продолжал разглядывать меня и улыбаться. Она вдруг протянула ручку и попыталась стащить мой палантин.

— Не трогай, милая, не надо, — мягко попросила я. — Давай я лучше тебе косичку заплету?

Девочка кивнула, отложила куклу и умостилась на моих коленях, все также не произнося ни слова. Я аккуратно заплела ей волосы в длину. Косу, вплела голубую шелковую ленточку. Девочка спрыгнула с моих колен и подбежала к зеркалу, весящему на стене. Покрутилась так и эдак.

— Нравится? — спросила я.

Она улыбнулась мне и кивнула. В этот момент в кабинет вернулся инспектор Стайс. Девочка тут же подбежала к нему. Мужчина подхватил ребенка на руки, поцеловал в щечку.

— Ты что здесь делаешь, Лиззи? — укоризненно спросил он. — Я же просил тебя тихонько поиграть в соседней комнате.

Лиззи ничего не ответила, а только обняла мужчину. Он погладил ее косичку и с благодарностью кивнул мне.

— Нужно поработать, возвращайся к себе.

Лиззи кивнула, и мужчина опустил ее на пол. Она тут же подбежала ко мне и крепко обняла. Я очень удивилась такому детскому порыву, да и инспектор взирал на эту картину потрясенно. Отстранившись, Лиззи помахала мне ручкой и скрылась за дверью. А я почувствовала, что пока рядом находился этот милый ребенок, все мои мрачные мысли куда-то исчезли, уступив место чему-то светлому и приятному. Наверное, это его дочь. Как же хорошо, когда есть семью. Счастливый человек...

— Мисс Элери, сожалею, но вам придется отправиться в городскую тюрьму, — произнес инспектор, пристально глядя на меня.

Я вздохнула, стала и подошла к нему.

— Вы ведь знаете, что я не виновна? — тихо спросила.

— Знаю, но у вашей хозяйки большие связи.

— Бывшей хозяйки, — машинально поправила я.

Мужчина вдруг прикоснулся к моей руке и тихо сказал:

— Я что-нибудь придумаю, Сильвия... Обещаю, вам подберут приличных соседей.

Хорошо бы... Находиться в одной камере с убийцами и разбойниками не очень-то хотелось. Попробуем найти плюсы в этой ситуации. По крайней мере, хотя бы в ближайшее время мне не придется ночевать на улице. Уверена, леди Клаус непременно позаботится о том, чтобы меня больше не приняли служанкой ни в один дом Морфолка. Да и кому нужна бездушная?

Инспектор Стайс провожал меня до самого экипажа. В карете уже находился сопровождающий из Магистрата. В последний раз взглянув на сероглазого мужчину, потуже запахнула плащ и села в карету. Инспектор Стайс смотрел с сожалением. Мне даже почудилось на секунду, что он чувствует вину за произошедшее со мной.

Ладно, тюрьма так тюрьма. Я как никто другой умела смиряться с плохим. А плохого в моей жизни было очень много. А еще сколько будет... Морфолская тюрьма выделялась в элитном городском квартале серым неопрятным пятном. Каменные обшарпанные стены и окна с частыми решетками навевали исключительно мысли о тщетности бытия. Внутри все выглядело еще плачевнее, чем снаружи. Хмурые лица охранников в черной форме, снующих между камерами, добавляли мрачности атмосфере. Видимо, делалась ставка на то, что люди перестанут совершать преступления, чтобы не оказаться в этом жутком месте. По городу даже ходили слухи, что коридоры тюрьмы наполнены призраками арестантов, приговоренных к смертной казни. Они вечно заперты здесь, обречены вечно скитаться по серым холодным камерам в поисках выхода.

Хмурый здоровенный охранник что-то долго писал, а потом повел меня по совершенно одинаковым серым коридорам. Как они запоминают здесь дорогу, даже представить не могу. Сплошные коридоры с цепочкой одинаковых ржавых железных дверей с окошком для принятия пищи. Наконец мы остановились около одной из них. Охранник зазвенел ключами, и дверь вскоре отворилась с громким лязгом.

Камера оказалась холодной и сырой. Около стены прямо на полу на грязном матрасе лежала женщина, закутанная в старое дырявое покрывало. Я в растерянности встала посреди камеры, размышляя, как же смогу жить в таком ужасном месте.

— Наконец-то компания, — произнесла соседка хриплым голосом и громко прокашлялась.

— Здравствуйте, — тихо сказала я, разглядывая женщину.

На вид лет сорок, невысокая, полноватая, смуглая. Черные спутанные волосы подвязаны шелковым платком, украшенным блестящими монетками. Длинная цветастая юбка и светлая блузка наверняка когда-то были красивым нарядом. Но сейчас одежда была мятая и грязная.

— Здравствуй, здравствуй. Садись, не стесняйся.

Я с сомнением покосилась на матрас у противоположной стены. Застеленный таким же дырявым покрывалом. Вздохнув, опустилась на него, укрывшись. Стало потеплее, но я все еще продолжала дрожать. Но это, видимо, от стресса.

— Меня Кайза зовут, — доброжелательно произнесла женщина.

— А я — Сильвия, очень приятно, — вежливо ответила я.

— Очень интересно, — протянула Кайза. — Глаза какие... А волосы что прячешь? Понятно все...

Я отвернулась.

— Из дома выгнали, да? — сочувственно спросила она.

Я рассказала свою печальную историю, а Кайза внимательно слушала, время от времени цокая и всплескивая руками.

— Не удивительно, — заключила она. — К таким, как ты всегда плохо относились. Хотя если разобраться, ни в чем ты не виновата.

— Конечно! — воскликнула я. — Разве виновата, что я такая? За что меня все ненавидят?

Кайза встала и приблизилась ко мне. Пристально посмотрела в глаза.

— Света в тебе нет, девочка. Все высосал, змей...

Я вздрогнула от ее слов. Казалось, будто женщина в подробностях знает, что случилось со мной в детстве.

— А говорят, души нет... — прошептала я.

Кайза вздохнула и села рядом со мной.

— Чушь это. Нельзя у человека душу забрать, невозможно. Знаю я змеевиков этих, сама видела их, амулеты покупала... За то и сижу здесь. Лицензии нет, видите ли... Чертовы законники! Я так тебе скажу. Думаешь, чего змеевики до нас охочи?

— И чего же?

— Людской сущности им не хватает, вот, — заявила Кайза с таким видом, будто сообщила невероятно умную вещь. — Не хотят они быть змеями, вот и тянут из нас свет, чтобы настоящими людьми стать. Завидуют...

— Чему же завидовать? — усмехнулась я.

— А кто ж их знает, нелюдей, — отмахнулась Кайза. — А амулеты у них отличные. Я знаешь ли и раньше даром обделена не была, и лечить могла, и пророчить. А с амулетом так вообще пошло дело! Если б не законники...

— А что, вы и мое будущее видите? — заинтересовалась я.

— А чем ты хуже других? Не слушай, что говорят, нет на тебе никакого проклятья. Но одно скажу: остерегайся ребенка!

— Так это вы прошлое увидели, а не будущее, — возразила я, чувствуя, как снова начинаю дрожать.

Перед глазами вновь встало страшное лицо того мальчика с желтыми глазами и клыками...

— Я знаю, что говорю, девочка, — загадочно проговорила Кайза.

А я почему-то вспомнила миленькую дочурку инспектора Стайса.

Кайза еще что-то рассказывала, а меня сморил сон. Я опустилась на жесткий сырой матрас, не обращая внимания на холод, обиды и страх перед будущим. Мне хотелось отключиться от всего, забыться. И желательно больше не просыпаться...

Снилось мне что-то теплое, приятное, будто весеннее солнышко... Меня разбудила соседка и сказала, что за дверью ждет охранник. Меня почему-то выпускают. Я даже не знала, радоваться мне или огорчаться. Куда же я пойду теперь? Что буду делать?

— Еще увидимся, девочка, — сказала Кайза на прощанье и подмигнула.

Наверное, одиночество — это то, что преследует бесконечно, омрачая любые события в жизни. Казалось бы, нужно радоваться, что не придется больше сидеть в холодной камере, лелея обиды и горечи. Тем более зная, что абсолютно ни в чем не виновата. Но что мне делать сейчас? Единственный родной человек для меня в этом мире — брат Луис. Я могла бы поехать в его город, тем более от Морфолка каких-то полдня езды в экипаже. Даже могла бы найти брата там, благо городок не большой. Но где взять денег на поездку? Придется походить по тавернам, по игорным домам, попробовать наняться хоть прачкой, хоть посудомойкой, чтобы заработать хотя бы немного денег.

Процедура моего освобождения не заняла много времени. Личных вещей при мне не было, лишней одежды тоже. Все на мне. Охранник сунул мне прошение Магистрата о моем освобождении, потом попросил поставить роспись в его документах. И я наконец-то оказалась на свежем воздухе. Сегодня похолодало, и все вокруг покрылось белым инеем. Серое обшарпанное здание тюрьмы, покрытое инеем, даже казалось красивым. И не верилось, что там заперты худшие люди города.

Я стояла в растерянности, не могла определиться, куда же мне пойти. Неподалеку остановился экипаж. Если бы было хоть немного денег... Не знаю, долго ли я протяну в ветхой одежде на морозе, обходя город пешком в поисках работы. Из кареты тем временем вышел инспектор Стайс. На нем был теплый черный плащ с богатой меховой отделкой и широкополая шляпа. Мне вдруг стало неловко за свой несчастный вид, поэтому я отвернулась и не спеша пошла по улице, надеясь, что мужчина меня не заметит. Но надежды мои не оправдались.

— Сильвия!

Нет, это мне кажется...

— Сильвия, подождите!

Я остановилась и несмело оглянулась, чуть приподнимая край палантина, чтобы было лучше видно. Кожу на лице тут же защипало от мороза.

Инспектор Стайс быстрым шагом направлялся ко мне. Его решительный вид настораживал. Даже мысль возникла, что с моим освобождением произошла какая-то ошибка, и сейчас меня вновь вернут в камеру. Признаться, я бы не расстроилась. Хоть там и мерзко, но все же теплее, чем на улице.

— Хорошо, что успел, — сказал мужчина, поравнявшись со мной. — Здравствуйте, Сильвия.

Он тяжело дышал, и вокруг его лица витали облачка пара.

— Здравствуйте, — чуть слышно ответила я.

Губы совсем замерзли и плохо двигались.

— Думал, вдруг уйдете, и я потом вас не отыщу. Сильвия, мне нужно поговорить с вами, это очень важно... Да вы замерзли совсем! Идемте.

Он вдруг обнял меня за плечи и повел к карете. Мне сейчас хотелось только согреться, поэтому я бы пошла с ним куда угодно. Я сжалась в уголке, растирая озябшие руки. Инспектор Стайс расположился рядом и сделал знак вознице трогаться.

Мужчина смотрел на меня обеспокоенно. Я же старательно прятала глаза. Сказывалась выработанная годами привычка. Однако он не шарахался от меня, как большинство людей, не смотрел с презрением или нездоровым интересом. Он обращался со мной, будто с обычным человеком.

Инспектор вдруг взял мои руки в свои и согрел своим дыханием. Я замерла, совершенно не понимая, что происходит. Верно, я замерзла насмерть прямо у тюрьмы и попала в странный мир. Рукам сразу стало горячо. Мужчина потер их ладонями, потом отпустил, все также продолжая внимательно смотреть на меня.

— Куда мы едем? — нарушила я молчание.

Окно кареты покрывали белые морозные узоры, поэтому проследить путь я не могла.

— В Магистрат, — ответил инспектор. — Сильвия, скажите, у вас ведь нет родственников в городе?

— Нет, — согласилась я, не понимая, к чему он клонит.

— И наверняка вам некуда идти.

Я отвернулась, ничего не ответив. Сейчас, когда он был так близко, я еще больше осознавала свою ущербность, жалкий вид, одиночество... Почему он такой внимательный ко мне?

— Ясно, — протянул мужчина. — Так и думал. Пожалуй, я могу решить вашу проблему.

Неужели не ослышалась? Я даже приподняла палантин, чтобы получше разглядеть его лицо, чтобы понять, о чем он думает.

— Вы серьезно? — спросила я.

— Абсолютно. Лиззи нужна няня, и я хочу предложить вам поселиться в моем доме.

— Почему именно я? — спросила удивленно.