Темнело. За окном шел снег. Только снег и никого более. Казалось, что все вокруг превратилось в белую замерзшую пустыню. Хозяин кабинета инстинктивно вздрогнул, словно от озноба и отошел от окна, бесшумно ступая по ковру. Скрипнула негромко дверь и на входе молча появился, словно возникнув из воздуха, бритый наголо, невысокого роста человек.

— Прибыли? — негромко спросил Сталин с характерным грузинским акцентом. — Тогда приглашай.

Поскребышев, не говоря ни слова, столь же бесшумно вышел, словно испарился. Через пару минут в кабинет вошли нарком госбезопасности Меркулов, члены ЦК ВКП (б) Берия, Молотов и наркомы обороны и флота Тимошенко и Кузнецов. Поздоровавшись, они расселись у стола.

— Есть мнение, товарищи, — пройдясь вдоль стола, начал Сталин, — выслушать вначале товарища Меркулова. Нет возражений?

Все дружно согласились.

Меркулов открыл папку и начал доклад, иногда заглядывая в бумаги.

— По полученным от наших источников сведениям, возможным началом военных действия будет май следующего года. Планируется устроить провокацию на нашей границе с использованием артиллерии и танков. Ожидается, что мы обязательно объявим войну.

— А если нет? — спросил Сталин, присаживаясь.

— В качестве запасного варианта — нападение без объявления войны, по типу Халкин-Гола. С последующим объявлением наших ответных действий агрессией с соответствующим решением Лиги Наций и получением 'законного предлога' для ввода англо-немецких экспедиционных войск.

— Французы поддержат такое решение? — удивился Сталин.

— К сожалению, такой вариант возможен, — ответил Меркулов. — Но даже если и не поддержат англо-германскую резолюцию, то своре всего не примут участия в войне.

— Вячеслав, а такой вариант возможен? — обратился Сталин к Молотову.

— Вполне. Договор, как мы все помним, предусматривает, что помощь будет оказана только сообразуясь с рекомендациями Совета Лиги наций. Эти обязательства не могут иметь такого применения, которое, будучи несовместимым с договорными обязательствами, принятыми одной из договаривающихся сторон, подвергло помогающую сторону санкциям международного характера, — процитировал практически наизусть нарком иностранных дел часть текста франко-советского пакта 1935 года.

— Есть мнение, что Потемкину надо провести встречи с французскими официальными лицами, от которых зависит решение этих вопросов. И дипломатично напомнить, что следующими после нас могут стать они, — заметил Сталин. — Продолжайте, товарищ Меркулов.

— Кроме этих сведений, нами получены данные о возможных провокациях на границе Германии с Польшей. Немцы жаждут реванша за поражение в Семинедельной войне.

— А сил-то у них хватит? — иронично заметил Берия. — Широко замахнулись. Да и Франция в таком случае может вмешаться...

— По поводу имеющихся сил, есть мнение выслушать несколько позднее товарищей Тимошенко и Кузнецова, — прервал его Сталин. — Продолжайте, товарищ Меркулов.

— Насколько нам удалось выяснить, англичане резко против новой германо-польской войны. Она рассматривается ими как несвоевременная и способная не только отвлечь силы немецкой армии от войны с нами, но и окончательно похоронить англо-французскую дружбу. Но имеющиеся у нас польские источники утверждают, что по данным польской разведки, германские провокации уже подготовлены и будут выполнены при подходящих условиях. По непроверенным сведениям, это произойдет одновременно с началом англо-германо-финской интервенции против нас.

— Вы уверены, товарищ Меркулов? — остановившись за спиной докладчика спросил Сталин.

— Насколько это возможно в разведке, да, товарищ Сталин. Сведения получены из нескольких достоверных источников, — продолжая смотреть на стол, ответил нарком госбезопасности.

— А какую позицию займет в этом случае Чехо-Словакия?

— Очень сложно ответить, товарищ Сталин. Сам Годжа и командование армии продолжают делать ставку на союз с нами, Францией и Польшей. Однако в обществе и в армейских офицерских кругах все больше распространяются капитулянтские настроения.

— Причину выяснили? — удивленно спросил Молотов.

— Так точно. Дело в том, что обе очень мощные и влиятельные группы чехо-словацкого общества — офицерский корпус и промышленники сошлись во взглядах на нынешнюю политику. Первые в основном придерживаются правых взглядов и недолюбливают Советский Союз, даже несмотря на нашу помощь в войне. Которая, как они полагают, слишком усилила позиции коммунистов в стране. К тому же они не доверяют польским политикам и считают, что поляки готовы их предать в любой момент, стоит англичанам сделать выгодные предложения. Вторые преследуют свою финансовую выгоду. Продолжающийся экономический кризис бьет по их прибылям. Они теряют свои деньги из-за отсутствия заказов. В то время как вхождение в состав Рейха принесет им стабильный и крупный государственный заказ, который в полной мере загрузит их предприятия и выход на весьма емкие рынки Империи. Им очень выгодно, по их мнению, присоединение к Рейху и Британской Империи, а потому они к этому стремятся всеми возможными способами. И в этом убеждении их поддерживают и германские, и британские деловые и политические круги...

— А Япония?

— К сожалению, точных сведений по японским планам нам добыть не удается. Во многом это связано с продолжающейся борьбой между различными группировками в военно-политическом руководстве Японии. Армейцы и связанные с ними политики готовятся, в полном соответствии с англо-германскими планами, воевать против СССР. Точнее, к этому готовятся круги, связанные с Квантунской армией. Но есть и другие группы, которые учитывают уроки Хасана, Халкин-Гола и Даманского. Их позиция совпадает с позицией флотских кругов, которые предпочитают начать экспансию в южном направлении...

Доклад Меркулова, несмотря на краткое изложение событий, занял более часа. После чего Сталин предложил перейти к рассмотрению следующих вопросов.

— А что нам скажет товарищ Тимошенко?

— Вынужден сообщить, товарищ Сталин, что закончить реформу армии к предполагаемому началу войны мы не успеваем, — решительно начал Тимошенко.

— Да, начудил товарищ Ворошилов, начудил, — заметил нейтральным тоном, словно рассуждая о погоде, Берия.

— Товарищ Ворошилов проверенный и надежный товарищ, настоящий коммунист. Есть мнение, что ошибки товарища Ворошилова сейчас мы обсуждать не будем, — перебил Лаврентия Сталин. — Продолжайте, товарищ Тимошенко. Что конкретно заставляет вас сделать такой вывод? Что не хватает вашему ведомству для завершения реформы?

Пока Тимошенко описывал трудности, стоящие на пути реорганизации армии, сетовал на недостаточную подготовку поступающего пополнения, на трудности в перестройке мышления командного состава, на плохую подготовку младших офицеров, Берия сидел как изваяние, не шевелясь и как бы даже не дыша, словно замечание, брошенное Сталиным, заморозило его на месте.

— Боевой техники как раз достаточно, товарищ Сталин, но мы продолжаем испытывать нужду в автомобилях и тягачах, запасных частях к ним и танкам. Промышленность так же не успевает поставлять средства связи в достаточном количестве, а имеющиеся не всегда соответствуют новым требованиям. Но самое главное, мы не успеваем закончить сколачивание мехкорпусов нового штата и провести необходимые дивизионные учения в пехоте и коннице, — печально вздохнул нарком обороны, — я уже не вспоминаю о больших маневрах. Которые раньше проводились только как показные, — не удержался он, чтобы не уколоть отсутствующего на совещании бывшего наркома. — Настоящие потемкинские деревни...

— И что вы предлагаете для устранения существующих недостатков?

— С механизированными частями мы уже ничего не успеем сделать — доучиваться придется в бою. А в пехоте и артиллерии... — новый нарком продолжил доклад, описывая предлагаемые решения встающих перед армией проблем.

— Есть мнение, что эти меры следует утвердить. А для проверки ситуации с механизированными частями провести зимние маневры в Одесском округе. Не насторожим наших 'друзей' и сможем проверить все наработки.

— Зимой? — удивился Тимошенко, потом ненадолго задумался, что-то подсчитывая в уме и согласился. — Пожалуй, получится. В лимит моторесурса и запчастей должны уложиться, горючего подбросим с Западного округа.

— Эти подорбности вы решите у себя в наркомате, — грубовато прервал Сталин наркома. — Есть мнение, что мы должны успеть выслушать и товарища Кузнецова.

Тимошенко послушно замолчал, а Кузнецов встал, одернул китель и спросив разрешения, подошел к висящей на стене карте мира.

— Положение на море для нас, товарищи, скажу прямо складывается неблагоприятно. Флоты вероятных противников имеют преимущество над нашим на всех морских театрах военных действий. Флот англо-немецкой коалиции насчитывает двадцать два линейных корабля и крейсера, двенадцать авианосцев, не менее восьмидесяти крейсеров и до трехсот эскадренных миноносцев. На Тихом океане японский флот имеет тринадцать линкоров и тринадцать авианосцев, без учета легких сил. Располагая развитой системой базирования в открытом океане, наши противники способны сосредоточить большую часть этих сил на любом выбранном им направлении. Наш флот, рассредоточенный на нескольких изолированных морях, по мнению наших противников, неспособен ничего противопоставить этой стратегии...

— А мы способны? — перебил сделавшего паузу докладчика Молотов.

— Да, товарищ Молотов. Во-первых, необходимо учитывать, что при любом раскладе часть сил будет связана возможной угрозой американского флота, а возможно, и французского. А это двадцать линкоров и двенадцать авианосцев САСШ, плюс девять линкоров и два авианосца у французов. Извините, но я, конечно, даю лишь грубую оценку соотношения сил, — извиняясь, Кузнецов повернулся к проходящему мимо стола Сталину. Тот лишь небрежно махнул рукой, как бы принимая и понимая затруднения наркома.

— Во вторых, — продолжил Николай Герасимович, — наш флот не так уж и слаб, как кажется. Шесть линкоров, из которых два новейшего типа 'Советский Союз', один куплен в САСШ, остальные три пусть устаревшие, но модернизированные, два линейных крейсера, два авианосца и легкие силы позволяют создать эскадры, способные нанести противнику весьма тяжелые потери и даже атаковать его коммуникации. Которые, должен констатировать, весьма уязвимы, так как метрополии основных наших вероятных противников расположены на островах. Что делает их весьма зависимыми от поставок продовольствия и сырья морем. А мы этой уязвимостью воспользуемся и в случае нападения нанесем ответные удары именно по коммуникациям. На Северном море подготовлена Особая эскадра в составе линкора 'Советский Союз', линейного крейсера 'Кронштадт' и авианосца 'Чкалов'. На Тихом Океане — линкор 'Советская Белоруссия', линейный крейсер 'Петропавловск' и авианосец 'Нестеров'. Начато развертывание подводных сил и судов снабжения для них в отдаленных районах Атлантики и Тихого Океана. — одновременно Кузнецов очертил на карте предполагаемые районы действий указанных сил — Кроме того, к автономным действиям на ближних коммуникациях подготовлены три легких крейсера...

Совещание продолжалось до трех часов ночи, после чего наркомы разъехались по своим рабочим кабинетам. Страна усиленно готовилась к Большой Войне, приближение которой не видел только слепой.

США. Форт — Нокс

После ангаров, пропитанных запахами металла, масла и бензина, свежий воздух казался сладким и пьянящим. Янек глубоко вздохнул и тут же, услышав за спиной шаги, повернулся всем телом.

— Добрый день, майор, — первым поприветствовал его подошедший. Среднего роста, подтянутый, широкоплечий, с с морщинистым обветренным лицом, клочковатыми усами он казался чуть старше своих лет, особенно в мешковато сидевшем на нем гражданском костюме. Сразу было видно, что этот человек больше привык к форме.

— Здравия желаю, пан генерал, — вытянулся Кос.

— Оставьте церемонии, майор. Какйо я теперь генерал, — усмехнулся собеседник. — Всего лишь беглец и консультант. Так что называйте меня просто — Гейнц. Давно хотел вас спросить, — сменил он тему, — вы были во время войны в группе 'Смиглы'?

— Точно так,... Гейнц, — несколько удивившись, ответил Янек. — Командовал ротой танков 25ТП.

— О, тогда разрешите вас поздравить. Ваши танки произвели на меня и моих... бывших моих подчиненных неизгладимое впечатление. Огонь, броня, маневр — все в наилучшем сочетании. Тогда еще один нескромный вопрос — почему вы покупаете эти танки, а не развиваете столь удачную конструкцию. Не хватает мощностей заводов?

— И это тоже,. ..., Гейнц, — признался Янек. — К тому же... хозяева дают кредиты с условием закупать их технику, сами понимаете, — при америкаснком отношении к секретности об условиях кредиования знал, как полагал майор, весь мир.

— О да. Это весьма в их духе. Прагматично, — согласился собеседник.

— А вы... — не зная, как поделикатнее сформулировать предположение, замялся Кос.

— Не волнуйтесь, пан майор, — усмехнулся Гудериан. — Моя служба в качестве консультанта заканчивается послезавтра. А потом... меня ждет Аргентина. — еще раз улыбнувшись и внимательно разглядывая удивленное лицо поляка, он добавил. — Генерал Фаррель пригласил меня на службу. Американцы не против, — добавил он. -. О, кстати. А как вам предложенные машины?

Янек не успел ни обдумать услышанное, ни задать дополнительные вопросы. Грохот моторов, раздавшийся неподалеку, заставил обоих собесесдников поеврнуться к ангарам, из которых один за другим выползали танки.

— Вы уже видели эту модель?! — прокричал Гейнц.

Кос только отрицательно покачал головой. Действительно, новый танк мало напоминал своего предшественника, предлагаемого к продаже. Средний М3А2, который предлагали американцы, был в общем-то неплохой машиной. Толстая броня, вооружение из довольно мощной 75-мм пушки, размещенной в поворотной башне (в отличие от первой модели, М3, в которой это орудие поместили в спонсоне корпуса), классическая немецкая компоновка с размещением мотора сзади, а трансмиссионного отделения спереди. Похоже, консультация герра Гейнца оказалась весьма востребованной. Правда, из-за особенностей конструкции корпус получился высоким, да и практически вертикальная броня бортов и лобовой части считалась в польских бронечастях устаревшей, как и врезка в лобовой броне лючков наблюдения. Но в целом танк получился неплохой особенно после того, как по настоянию Коса разаработали специальный вариант с дизельным двигателем фирмы 'Катерпиллер'.

Но новые машины даже внешне понравились Янеку больше, чем 'тройки'. Новая ходовая с большими катками типа 'Кристи', новый корпус, ниже, чем у М3А1. Пушка явно длиннее, чем установленная на 'тройке' М2. Наклонный лобовой лист, без ослабляющих его защиту лючков. На третьем и последнем танках башня резко отличалась формой от других своими зализанными очертаниями, с заманом в передней части и развитой кормовой нишей. Десяток новых машин, грохоча моторами и лязгая гусеницами, прошла мимо собеседников, оставив в воздухе стойкий запах сгоревшего топлива и масла.

1234567

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓