(#4) Как Лео в гостиницу заселялся [осколок]

И все было хорошо, Карасуба потакала капризам Лео, учила, играла с ним, и так далее, пока он не научился использовать эту способность сам. Вот тогда и начались веселые дни для одной конкретной секирей. Бывало, Лео просто так оставлял ее в том состоянии на несколько часов. Неприятная перспективка, не так ли? Но юноша уже давно считал Карасубу своей законной и естественной собственностью, с которой мог творить все, что вздумается. Никого не интересуют чувства лего-человечка в момент отрывания его желтой головы. Он лишь игрушка в руках ребенка, конструктор, который можно собрать так, как тебе хочется. А Карасуба была игрушкой Лео все его детство. Да и не только детства. Издержки воспитания-с... И знаний пробудившихся. Как бы то ни было, один раз Лео оставил четвертую с деформированным тама где-то так на сутки... Период любознательности, исследования окружающего мира, все дела. В масштабах того, что у ребенка есть полностью послушная и покорная "няня". Ну а если серьезно, то тогда мальчик активно изучал в свете появившейся информации свои возможности и возможности тама секирей. Искал границы и законы, по которым функционирует вся эта система. Именно тогда Карасуба чуть не лишилась разума. Почти сутки в непрекращающейся агонии. Именно тогда Лео в первый и последний раз извинился. Ему было даже немного стыдно. И грустно. Чуть игрушку дорогую не сломал.

Обычно, после всего двух часов такого времяпрепровождения, девушка отходила пару дней, в первые часы которых, даже твердо стоять на ногах не могла, а уж после суток непрерывных мучений... В тот раз Карасуба полностью восстановилась только месяц спустя, и это при возможностях Лео в исцелении секирей, благо ему к тому моменту было тринадцать лет, и он спокойно мог выхаживать ее. Повреждения тама, как и любой другой нематериальной структуры, были очень серьезной проблемой. А учитывая, что тама — есть суть секирей... В абсолютно недееспособном состоянии она пролежала почти неделю, а ощущение полной беспомощности Карасуба запомнила на всю жизнь. Именно тогда она и попросила Лео не удерживать то состояние так долго. Первая личная просьба за пять лет... Тогда у Лео чуть общепринятая совесть не проснулась, на пару с общепринятой моралью... Но он стоически их задавил. Веселые, все же, были времена, наполненные еще не выветрившимся юношеским задором и желанием постичь. Да и сейчас, если подумать, есть много вариантов...

В любом случае, дабы никто чего лишнего не подумал, следует пояснить одну важную деталь. Да, Лео была дорога Карасуба, но только как очень ценный и многофункциональный инструмент; оружие, что способно помочь ему в достижении своих целей; советник, мнение которого имеет вес, но решающий ответ всегда за ним. Микогами же был слегка в другой весовой категории. Лео так же ценил его. Лео было приятно общаться и развлекаться с ним. Лео нравилось обучать и направлять его. Он видел в нем маленького себя. Но при этом, если того будет требовать ситуация, он без сожаления пожертвует им. Хаято был приятном, но не более чем дополнением в его жизни. Так же очень ценным, но лишь дополнением. Ведь, что ни говори, но жизнь, подчиненная одной лишь сухой логике и здравому смыслу — поистине скучна. Гораздо легче и эффективнее конечно, но... Скука — это одна из наиболее ненавистных Лео эмоций.

Счастливые воспоминания и меланхоличный настрой блондина неожиданно прервали. Произошло сразу два события: на дороге наконец-то показалась машина, и Карасуба, так же наконец-то, вышла из джакузи. Любит все-таки она поотмокать, а Лео и не препятствовал, все же, маленькие прихоти достойны потакания, не так ли? А журчащие и лопающиеся пузырьки — были мелкой слабостью четвертой. Широкая улыбка озарила лицо юноши, а предвкушающие мысли полностью поглотили его. Ментально связаться с девушкой и отдать приказ. Что может быть проще?

— "Кара-тян, доставка. Забери и накрой на стол..." — С улыбкой наблюдая за останавливающейся машиной, Лео снисходительно цикнул. — "А, и да, потом проследи, чтобы курьер умер в стра-а-ашных-страшных мучениях..." — Покивав сам себе, юноша почувствовал, как до этого шедшая к нему девушка развернулась на сто восемьдесят градусов, и отправилась к лестнице, что вела вниз. Открыть дверь все же надо, показать гостеприимство там... Или что еще там делают образцовые японские домохозяйки?

Оторвавшись от перил, юноша потянулся, взлохматил свои белые и уже порядком мокрые волосы, зевнул, половил капли дождя ртом, мимоходом проиграл в воображении сцену расправы, и довольный, неспешным шагом направился в столовую. Вальяжно проходя по коридорам и рассматривая уже выученные наизусть картины, Лео скучал. Барельефы... Лепнина... Паркет, роспись стен, пушистые ковры, на которых отчетливо проступали мокрые следы босых ног юноши. Любой средний японец бы удавился от такого обращения с столь дорогим предметом комфорта и оформления. Цена с шестью нулями как бы намекала на состоятельность жильцов. Но Лео было плевать. Хотя, года два назад он сам настоял на столь огромных тратах ради мнимой дороговизны и элитарности. Как говорится, если мог себе позволить, то почему бы и нет. Да и привык он уже ко всему самому лучшему. Но это не отменяла его нынешнего отношения. Вся эта вычурность и показная дороговизна — утомляла. Раньше она казалась... крутой. А сейчас... Лео обвел взглядом коридор, оценил позолоту... Да, безвкусно и неуютно. Ну да Лео привык. И как покажет будущее, все же слишком он привык к свободной планировке, куче свободного места, а так же удобной мебели.

Скуку не разгоняло даже предвкушение новой игры. Даже извинения курьера, что сейчас стоял и распинался перед Карасубой, не веселили его. Хотя то, как тот отводил взгляд от полураспахнутого банного халата, а затем снова возвращал, не в силах преодолеть собственные животные позывы — было забавно. Все же Карасуба для японцев выглядит экзотично. Полуевропейское лицо, довольно острый разрез глаз, фигура и рост, а так же халат, который не так-то много закрывал... Бедный, бедный воспитанный японец. Карасуба же, со своей постоянной, фальшиво-доброй и понимающей улыбкой, отвечала, что все в порядке. Ну, опоздал больше чем на полчаса, бывает. И еще покивала в знак понимания. Чего не сделаешь ради трупа? Четвертой было можно сказать весело. Ее забавляли попытки курьера казаться приличным и порядочным японцем. Она специально совершала микро-смещения в пространстве, дабы подставляться под потоки ветра. Зачем? Ну, что бы ее свободно висящий халат развивался в правильных для нее направлениях. Низ из-за порыва ветра резко взлетел в воздух, открывая несчастному курьеру вид на длинные ноги четвертой. И не только на ноги. Спереди халат практически ничего не прикрывал, так что большая часть груди и промежности оказалась так же в поле зрения и прямой видимости курьера. Парнишка сглотнул. Новый порыв ветра в противоположную сторону и халат вернулся на свое законное место, при этом оставляя открытым все тело Карасубы. Снова посыпались извинения. Девушка лишь улыбалась, кивала, да приговаривала, что сама виновата, при этом, совершенно не делая попыток закрепить халат. Наконец, извинения закончились, или парень просто уже не знал что сказать, потому он просто всучил четвертой бланк доставки. Быстрая роспись, оплата карточкой, передача пакета и дверь мгновенно захлопнулась. Карасуба, поудобнее перехватив бумажный пакет, тут же отправилась в столовую, причем намного быстрее Лео. Ей явно хотелось быстрее закончить с сервировкой... и отправиться выполнять куда более интересное поручение. "Маньячка..." — С теплотой подумал Лео, по пути заходя в одну из многих ванных комнат. Он быстро вымыл руки и отправился к массивной, деревянной лестнице из фиолетового амаранта (когда они выбирали материалы для ремонта, то Лео, особо не заморачивался, и просто выбирал наиболее дорогие наименования... Сейчас он об этом жалел, но заниматься ремонтом ему было лень, а четвертой вообще было плевать где жить, лишь бы с Лео), спустился вниз, и в коридоре столкнулся с Карасубой, что уже переоделась в свою униформу первого дисциплинарного отряда.

— А ты быстро... — Усмехнулся Лео, рассматривая ее одежду, словно в первый раз. Она ходила в ней не потому, что она ей нравилась, хотя это и так, а потому что она нравилась Лео. Особенно Лео нравились шпильки неадекватно высоких сапог, но и плотно сидящий верх, что предельно четко очерчивал ее фигуру — ему импонировал.

— Ну, мне же отдал приказ мой обожаемый ашикаби! — Цокнула девушка языком, насмешливо рассматривая своего мокрого хозяина. — Как я могу не стараться?

Лео усмехнулся и, не останавливаясь, одобряюще махнул рукой, после чего бросил:

— Только по эффектнее там, не стоит слишком быстро все заканчивать. — Ответом ему стал кровожадный оскал, что сменил легкую улыбку, но и он очень мило смотрелся на лице Карасубы. Мило для Лео, на лице которого расцвело прямо-таки отеческое умиление от такой картины, остальных, включая всех секирей, за исключением Мии, эта улыбка приводила в дрожь, а едва заметная, бордовая дымка, что исходила от нее, не оставляла сомнений в том, что кто-то скоро умрет... Если Лео ее не остановит, но сейчас ему это было делать незачем, потому, тот прошел дальше в столовую, а Карасуба, не мешкая, выпрыгнула в открытое окно, двери же — для слабаков, не так ли?

Столовая впечатляла неподготовленного зрителя. Вычурная отделка стен и потолка, витражные окна и люстры, пол покрыт лайсвудом, потому он и напоминал змеиную кожу по своей фактуре, а стол из цельного массива вишни был отделан вручную. В особняке вообще большинство мебели было ручной работы и на заказ. Лео не любил экономить на роскоши, как и на удобстве. Все же, если ты можешь себе такое позволить, то почему бы и нет? Хотя, такого мнения он был лишь лет в четырнадцать. Вместо привычных стульев, были округлые кресла бордовой расцветки с дополнительными подушками. Пушистые ковры покрывали большую часть пола. В общем, все, как и во всем особняке. Броско, дорого, вычурно, безвкусно и не рационально. Лео вздохнул. Это начинало постепенно надоедать.

Парочка кресел и небольшой, резной столик между ними, стояли напротив камина, что так же находился в этой комнате. Открытый огонь Лео любил. Как и любые другие прямые проявления стихий. На том столике и был накрыт Карасубой завтрак. Удобно устроившись на кресле, и с минуту понаблюдав за огнем в камине, Лео открыл коробочку с завтраком. Сидение сразу стало пропитываться водой, благо ее осталось на юноше совсем немного, да и близость камина начала делать свое дело. Лео поежился. Неприятное все же чувство: и не мокрый, и не сухой. Этакая противная влажность. Взяв одноразовую вилку и включив настенные экраны, на которых были изображения с камер внешнего наблюдения, он принялся за еду, наблюдая за разворачивающимся шоу. Разрезанная напополам машина была только началом, а вот и кровь из ручных артерий полилась. "У Карасубы странный фетиш..." — Задумался Лео, наблюдая за тем, как она отрубает курьеру вторую руку. — "Любит она конечности отрезать. Ну точно — маньячка!" — И последняя мысленная фраза была полна неподдельной гордости. Закинув в рот очередную порцию лапши с кусочками мяса, юноша с интересом смотрел на перекошенное ужасом и болью лицо несчастного курьера. Привычная картина... Слишком обыденная. Лео не впечатлился. С другой стороны завтрак только начался, а вот уж кто-кто, но Карасуба умела преподносить сюрпризы и действовать нестандартно, в порыве доставить Лео удовольствие. Будь то в физическом плане или моральном. Так что ашикаби четвертой не сомневался, будет весело... или хотя бы необычно, ведь день — только начинался.

— Здравствуй, Чихо-тян! — Поприветствовал лежащую на кровати девушку Лео, что сейчас вошел в ее палату. На часах вычурно застыли зеленые электронные цифры "13:07", и завтракать Лео закончил примерно час назад, насладившись кровавым зрелищем. Карасуба постаралась на славу, не смотря на раны, курьер прожил долго, а залитая кровью улица — показывала недюжинный профессионализм. Хотя, как позже сказал ашикаби, упрекая свою секирей довольно сильным аргументом "Без огонька как-то!". Так что после завтрак, который поднял меланхоличное настроение блондина, тот бодро отправился в город. А точнее направился прямиком в больницу, к своей уже довольно старой игрушке, но которую все еще так весело вводить в заблуждение. А может, и нет... Может Чихо действительно что-то да значила для Лео... Если бы кто-то такое и предположил, то юноша рассмеялся тому в лицо. Чихо была лишь игрушкой. Куда менее ценной, чем Карасуба. Зато по-своему милей и неимоверно наивнее. Ну да это было одной из черт, составляющих тот самый пресловутый шарм, который Чихо прямо-таки излучала, стоило с ней хоть немного пообщаться. Шарм беспомощного и больного котенка. С другой стороны подобные чувства будет вызывать любое дитя со столь сильной болезнью. Вот и Лео не смог удержаться. А может и специально поддался. Поди, разбери!

Карасуба вон тоже со скепсисом смотрела вслед своему ашикаби, что встретился ей по пути, когда она возвращалась в особняк. Остановившись на мгновение, Лео сообщил ей о своих планах и со спокойной совестью отправился дальше. Потому, четвертая, недолго думая, отправилась в МБИ на свою официальную работу. Ну а что ей делать в пустом особняке? Да и повод есть, она же еще и глава нынешнего дисциплинарного отряда, а деньги на всю ту роскошь, которой Лео обставил особняк, уходили со счетов Карасубы. Личных. Лео принципиально не использовал безлимитную карту МБИ, которую ему дали как участнику Плана. Потому и приходилось Карасубе батрачить по полной, попутно исполняя приказы, а чаще всего просто капризы своего ашикаби. Иногда доходило до того, что она валилась с ног от усталости — в буквальном смысле. И это — с выносливостью и силой секирей, и не просто секирей, а из первой десятки. И Лео — чертов садист, не исцелял ее в те моменты, а даже наоборот, нагружал домашними обязанностями, или давал глупые и абсурдные приказы. Обычно это были шаблонные приказы по типу: перенести диван сначала на второй этаж, потом в другой конец этого этажа, а затем снова вниз. Они были призваны лишь еще больше измотать Карасубу, попутно давая юному дарованию повод повеселиться. Умела Карасуба с постным выражением лица таскать тяжести. Очень красноречивым постным вырождением лица. Ну а после таких процедур, Карасубе хотелось лишь спать, но, как апофеоз, был еще секс, который в такие дни Лео никогда не пропускал... Обычно все заканчивалось тем, что Лео добивался своего, и Карасуба, где-то на середине акта теряла сознание от истощения, и только потом Лео исцелял ее ровно настолько, чтобы она смогла через силу продолжать. После чего он постоянно держал ее на грани. И только когда он был удовлетворен, а обычно до этого прекрасного момента проходили часы, Карасубе позволялось провалиться в сон... Как же вообще можно было измотать так быстро кого-то уровня Карасубы? Да легко. Просто перекрыть доступ к силе ашикаби, а имеющиеся личные силы планомерно вытягивать. И Карасуба знала об этом, и все равно работала на износ. Если так посмотреть, ее упорство всегда поражало юношу, и он каждый раз проверял границу. Границу ее упорства. Что характерно, Карасуба всегда, абсолютно всегда работала на износ. Порой, держась последние часы на одной лишь силе воли, девушка старательно выполняла приказ, пропуская тот момент, когда тело уже было неспособно выдержать потуги разума и проваливалось в беспамятство. И, что Лео считал личной заслугой, Карасуба, в последний год, начала получать удовольствие от всего этого... От мучений нахождения на грани, в шаге от обморока... Да и вообще от садистских игр своего ашикаби, главной игрушкой которого в этих играх была собственно она сама. Лео, когда понял это, даже поздравил себя с успешной воспитательской деятельностью, и мысленно вручил себе медальку. После чего на радостях устроил марафон в два раза дольше предыдущих. После которого он мог уверенно заявить, что плавающая в бреду на грани сознания Карасуба — на диво мила. Четвертая после того марафончика кстати провалялась в обмороке ровно тридцать четыре часа... Причем, после пробуждения, еще долго приходила в себя, но Лео был столь щедр, что дал ей спокойно отдохнуть. Дело как раз происходило на равнинах Сибири, так что пару дней они хорошенько отдохнули в классическом таком домике лесника. Провалялись на кровати все дни, наблюдая за небом: облаками днем и звездами ночью. Ну да это сейчас не важно. Все же, юноша сейчас с прекрасно отыгрываемой улыбкой рассматривал свой официальную девушку.