| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Нам споешь? — спрашивает пахан.
Держу паузу, разглядывая его и размышляю: "Я сейчас в положении более опасном, чем на минном поле. У таких зубров, на их поле однозначно не выиграть, но надо и себя не уронить".
— Я не знаю ваших понятий. Живу, как все и опасаюсь сейчас сказать или сделать что-то вразрез с вашими законами, — объясняю свое молчание.
— Какие наши законы? Тебе нечего бояться. Сидишь с нами за одним столом. Сейчас вместе шашлык кушать будем, — Главный немного подумал и продолжил:
— Я думаю, ты хороший человек и не из наших. Мы просто хотели посмотреть на тебя и послушать песни. Нас заинтересовало, как парнишка, не чалившийся в зоне, пишет душевные песни. Так об этом говорят, — объяснив, мотнул подбородком в Рыгину сторону.
"Представляю, как Рыга превозносил мои песни, рассчитывая подняться среди своих. А если провал? Его, конечно, не опустят, но он долго не отмоется от репутации балабола. Сейчас, наверное, молится про себя", — размышляю злорадно.
Оборачиваюсь на виновника сегодняшней встречи.
Похоже, тот сейчас в обморок упадет.
— Хорошо. Спою, только..., — соглашаюсь и демонстративно осматриваюсь.
Главный кивнул хозяину. Тот встал и вынес из дома две гитары — семиструнную и шестиструнную. Обе выглядели шикарно. Я взял шестиструнную и пробежался по струнам. Звук обалденный. Подстроил. Начал с Владимирского централа. Проигрыш, а вместо флейты у Круга засвистел, потом запел:
Весна опять пришла, и солнца лучики
Доверчиво глядят в моё окно.
Опять защемит грудь
И в душу лезет грусть,
По памяти пойдёт со мной.
Мне память ворошит, как вместе согрешил
С той девочкой, что так давно любил
Та девочка была, та девочка ушла
Забыть ее не хватит сил
Владимирский централ, ветер северный,
Этапом из Твери, зла немерено,
Лежит на сердце тяжкий груз.
Владимирский централ, ветер северный,
Когда я банковал, жизнь разменивал,
Но не "очко" обычно губит,
А к одиннадцати туз.
Главный сидел без эмоций. Только сосредоточенно слушал, опустив глаза. Пожилой в ходе песни стал покачивать в такт головой.
— Дальше, — Главный поднял глаза на меня.
Ритмично, изображая стук железнодорожных колес, стучу по деке. Начинаю боем, подражая Жарову:
Бегут, стучат...
Бегут колесики гуськом.
Спешат, хотят
Пугнуть мальчишечку Сибирским холодком.
А я ушаночку поглубже натяну
И в свое прошлое с тоскою загляну.
Слезу смахну,
Тайком тихонечко вздохну.
Тайком тихонечко вздохну.
Бегу один,
Бегу к зеленым городам,
И вдруг, гляжу —
Собаки мчатся по запутанным следам.
А я ушаночку поглубже натяну
И в свое прошлое с тоскою загляну.
Слезу смахну,
Тайком тихонечко вздохну.
Тайком тихонечко вздохну...
Вторая песня, судя по реакции, тоже большинству понравилась.
Главный глядя поверх моей куда-то, кивнул. Оказывается за моей спиной стоял Здоровый с дымящимися шампурами в руках. Хозяин, откуда-то достал блюдо, раздвинув посуду с бутылками, водрузил его на стол и ушел. На блюдо были сгружены шампуры. Главный махнул рукой:
— Угощайтесь, а сам задумчиво почесал висок.
Потянулись руки за шампурами. Сижу с гитарой, рот полный слюны. Старший заметил:
— Ты чего сидишь? Ешь.
Взяв с тарелки пару кусков хлеба, вооружился шампуром. Такого шашлыка я в этой жизни никогда не ел. Да и в будущем всего несколько раз. Мясо просто таяло во рту, наверное, его можно было не жевать. Проглотив несколько кусков, оглянулся. Рыга тоже с шампуром возле мангала торопливо жует стоя без хлеба. Вернувшись, хозяин поставил на стол вазочку с чем-то красным (соус вероятно) и на пустой стул кинул стопку полотенец. Главный тоже взял шампур, но ел как-то без охоты, все размышляя или вспоминая о чем-то.
— А еще песни есть? — взглянул на меня.
Я, продолжая жевать, кивнул. Все сосредоточенно ели. Главный повернувшись к старику что-то тихонько спросил. Они начали чего-то тихо обсуждать, сдвинувшись головами. Местные заинтересованно поглядывали на беседующих.
Я, добив один шампур, потянул к себе второй. Главный, отложив свой шампур, сказал:
— Мы спешим, исполни еще чего, потом поешь.
Вернул с сожалением шампур на блюдо. Вытер руки полотенцем. Выбрал на столе бутылку сухого вина и посмотрел на Главного. Тот кивнул. Налил себе половину фужера, отпил и потянулся за гитарой.
Начинаю перебором там, где у Круга играет скрипка:
Кольщик. Наколи мне купола,
Рядом чудотворный крест с иконами,
Чтоб играли там колокола
С переливами и перезвонами.
Наколи мне домик у ручья,
Пусть течет по воле струйкой тонкою.
Чтобы от него портной судья
Не отгородил меня решеткою.
Нарисуй алеющий закат.
Розу за колючей ржавой проволокой.
Строчку — Мама, я не виноват!
Напиши, и пусть стереть попробуют.
Если места хватит — нарисуй
Лодку, с парусами ветром полными.
Уплыву, волки, и вот вам...
Чтобы навсегда меня запомнили.
И легло на душу, как покой.
Встретить мать — одно мое желание.
Крест коли, чтоб я забрал с собой
Избавление, но не покаяние.
Закончил — все молчат. Задумались. Я решил рискнуть и исполнить недавно разученную "Вези меня извозчик" Новикова:
Эй, налей-ка милый, чтобы сняло блажь,
Чтобы дух схватило, да скрутило аж.
Да налей вторую, чтоб валило с ног,
Нынче я пирую — отзвенел звонок.
Нынче я гуляю, мне не нужен счет.
Мне вчера хозяин выписал расчет.
Я у этой стойки не был столько лет,
Не к больничной койке был прикован, нет!
Вези меня, извозчик, по гулкой мостовой,
А если я усну, шмонать меня не надо!
Я сам тебе отдам, ты парень в доску свой
И тоже пьешь когда — то до упада.
Парень я не хилый и ко мне не лезь.
Слава Богу, силы и деньжата есть.
От лихой удачи я не уходил —
Был бы друг, а значит, он бы подтвердил.
Выплеснуть бы в харю этому жиду,
Что в коньяк мешает разную бурду.
Был бы друг Серега — он бы точно смог,
Да нынче бляха — муха, он мотает срок.
Ах, что это за сервис, если нету баб?
Мне с утра хотелось, да нынче вот ослаб.
Но чтоб с какой — то лярвой я время проводил —
Был бы кореш старый, он бы подтвердил.
Дам тебе я трешку, или четвертак.
Все равно, матрешка, будет все не так.
Так пусть тебя мочалит жалкий фраерок —
Нынче я в печали — друг мотает срок.
Вези меня, извозчик, по гулкой мостовой,
А если я усну, шмонать меня не надо!
Я сам тебе отдам, ты парень в доску свой
И тоже пьешь когда — то до упаду.
"Фу, все иссяк", — отмечаю, откладывая гитару, откидываюсь на спинку стула. Все молчат, поглядывая на Главного.
— Ты все сам написал? — он испытующе смотрит на меня.
В ответ неопределенно пожимаю плечами:
— Практически.
— Поясни, — тянется за сигаретами.
— Порой в голове вертятся мелодии, иногда со словами. Чаще приходится сидеть над текстом. Может где и слышал? — опять пожимаю плечами.
— У тебя точно из близких никто не сидел? — спросил, наконец, пожилой.
— Нет, если не считать близкими соседей, друзей детства, отвечаю. "Черт! Что-то подозревают? Надо туману навести", — решаю. — Вот вы многое слышали, много где побывали. Не слышали похожих мелодий или песен? — интересуюсь.
Все отрицательно мотают головами, заинтересованно глядя на меня.
— Я слышал историю про популярную песню "Шизгара". Знаете? — спрашиваю.
Все кивают.
— Так вот, впервые ее исполнили в девятнадцатом веке в Америке во времена "золотой лихорадки". Только текст и мелодия были немного другими. Потом какая-то западная группа ее переделала для банджо и исполнила в шестидесятых годах. В семидесятые годы, уже другая популярная группа снова переделала текст и мелодию. Добавили красивую гитарную партию из рок оперы, и получилась песня, мелодию которую мы знаем. А текст, который у нас исполняют совсем не тот, что звучит на западе. Там и песня под другим названием. "Шизгару" там не знают, — излагаю историю популярной песни.
Все с удивлением смотрят на меня.
— А ты откуда знаешь? — спрашивает.
— Я тоже задумывался, как у меня получаются песни. А про "Шизгару" знакомый профессиональный музыкант рассказывал, — выкручиваюсь.
— Еще спой что нибудь, — взглянув на Главного, попросил пожилой.
— У меня нет ничего ... по этой тематике, — запнувшись, смущенно отвечаю.
— Ну, спой не по теме, — улыбнулся главный.
Снова беру гитару, размышляя: " Не любовные или патриотические песни им петь!"
Играю проигрыш на одной струне "Ты знаешь, так хочется жить!" песни группы "Рождество":
Ты знаешь, так хочется жить
Наслаждаться восходом багряным
Жить, чтобы просто любить
Всех кто живёт с тобой рядом...
— Вот где-то так. Еще сырая, — поясняю невнятный конец песни и откладываю гитару.
— Смотрю на тебя и вижу — пацан, а послушаешь — поживший, испытавший многое мужик. И ведешь себя не как пацан, — испытующе глядя на меня выдал Главный.
— Чтобы сочинить песню о монтажниках-высотниках, не обязательно быть монтажником и высотником, — пытаюсь отвести от себя подозрения.
Немного помолчав, размышляя над моими словами, Главный вдруг протянул мне руку:
— Меня зовут Юрий. Юрий Васильевич, — хмыкнув, добавил.
— Что дальше думаешь делать? На сцену пойдешь или в кабаках лабать? — посыпались вопросы.
— Нет, — отвечаю и задумываюсь. — У меня немного другие планы. Учиться надо. Песни не главное. А на песнях, может, заработаю немного, — сообщаю.
— Как ты хочешь заработать на своих песнях? — оживился Пожилой.
"Вероятно, финансист у блатных", — подумалось. — Попробую предложить профессионалам, — отвечаю
— Кинут тебя, — убежденно заявил он.
— Может, тебе помощь нужна? У нас большие возможности, — пошевелился Юрий Васильевич.
"Ага, начали обрабатывать пацана. Слаженно работают", — мысленно отметил я. А вслух произнес:
— Некоторые песни зарегистрирую в ВААПе и попробую продать популярным певцам. Иные — предложу ансамблям в ресторанах, — я многозначительно замолчал. "Намек поймут?" — гадаю про себя и продолжаю: — Предполагаю, что мои песни станут популярными. Спасибо, но помощи не надо. Я уже продал две песни, — признаюсь.
— Соображает, все продумал, — дернув щекой с каким-то сожалением заключил "финансист". — Ты считаешь, что регистрация песни защитит тебя или твои отчисления? Официально ведь не продать, — демонстрирует он знание предмета.
— Посмотрю. В стране ведь не один популярный певец. Сборниками предлагать не собираюсь. А потери в любом новом деле неизбежны. Я не злопамятный, но память у меня хорошая и зло помню, — философски заключаю.
— Умный, — снова хвалит пожилой и возвращается к финансам:
— За сколько ты хочешь продать песню? К примеру, про Централ?
— Песни подобной тематики официальным исполнителям не предложить, — подтверждаю не высказанное. — Наверняка найдутся исполнители, которые и на таких песнях зарабатывают, — продолжаю защищаться.
— А сам не хочешь быть исполнителем? Самому петь свое и рубить бабло за это? — спросил Юрий Васильевич.
— Может иногда, но постоянно нет. Не много пока у меня песен для моего возраста и голоса. Сами заметили, что не все песни мне соответствуют. Вернее моему возрасту, — поясняю.
— В ансамбле поешь? — снова продолжает допрос Юрий.
— Нет, зачем? Мои песни хорошие, согласитесь? А за хорошие песни можно получить хорошие деньги, — выдаю я. "Мой намек проигнорировали", — мысленно морщусь.
— Если мы тебя снова пригласим спеть? Возможно не сюда. Заплатим, не обидим, — интересуется он.
— Нет, не получится, — мотаю головой. — На днях собираюсь в поход от школы, потом в лагерь. Комсомольский, — глядя на вытянувшиеся лица, поясняю. — Можно ко мне прислать музыканта и я ему все передам — текст, ноты. Объясню, как исполнять, чтобы песня выигрышней прозвучала и понравилась людям, — предлагаю.
— Сколько ты хочешь получить за песню? — снова спрашивает финансист.
— 1000 рублей, — безмятежно заявляю.
Из местных кто-то присвистнул, кто-то удивленно выругался. Рыга охнул за спиной. Только Юра с финансистом не проявили эмоций, а молча оценивающе смотрели на меня. Решаю снять возникшее напряжение:
— Хорошая песня может звучать десятилетиями. Вспомните застольные песни. А исполнитель, сколько сможет заработать, исполняя популярную песню за несколько лет?
— Популярным певцам, за сколько хочешь продавать? Тоже за тысячу? — не унимается финансист.
— У них аудитория шире и сборы выше. Им поначалу можно предложить за 5000 рублей. Если стану популярным песенником цену можно увеличить. Ведь бардам и популярным музыкантам на закрытых мероприятиях, неофициальных концертах и в популярных кабаках платят до 10000 за вечер. Но, вы это знаете, наверное, — поясняю я.
— Ладно. Если возникнут трудности, обращайся, — Юра, достав из бумажника визитку, протягивает мне.
На визитке только телефонный номер из шести цифр областного центра.
— Спросишь Юру. Забавный ты пацан, — заключает он. — В твоем городе все твои проблемы решит Володя, — выделив голосом "твои проблемы", кивнул на хозяина. — Можешь обратиться к нему, — мотнул головой в сторону Рыги.
Довольный Рыга опять, как болванчик закивал.
"Ага, разбежался! У вас рубль вход, выход — три. Один раз помогут — всю жизнь должен будешь", — мысленно отказываюсь.
— У тебя клевые песни, жизненные и поешь душевно. Людям понравится. Продолжай сочинять и петь. Парень ты понимающий и чувствующий. Думаю, пойдешь далеко. Не забывай про братву. За решеткой тоже люди сидят. Бог даст, еще встретимся. Заплати ему за концерт, — повернулся Юрий Васильевич к "финансисту". Тот достал толстый бумажник и протянул мне "четвертак".
— Ну-у? — протянул Юра, укоризненно глядя на того.
Вздохнув, финансист достал еще "четвертак".
— Ладно, давай доедай. Тебя отвезут. Мы здесь загостились. Дел немеряно. Но не зря, — подмигивает мне. — Спасибо, хорошо принял,— обращается к хозяину Главный.
— Спасибо, наелся, — благодарю, глядя на остывший шашлык. "Пора сваливать отсюда и быстрее", — соображаю. Не комфортно себя чувствую в такой компании битых жизнью волков.
Юра понимающе хмыкает.
— Всего доброго! — прощаюсь.
Кивают в ответ. Хозяин дома идет вместе с нами к машине.
— Где были, кого видели, о чем говорили — забыть, — неожиданно густым басом инструктирует нас с Рыгой.
А на меня накатывает отходняк. Даже руки затряслись. Теперь поведение Рыги мне смешным не кажется. У машины Володя пожал нам руки. Рыга, аж воспрянул.
"Фу, вроде выдержал непростой разговор! Хотя, черт их знает, что они решат? Заманчиво уркам заработать на мне. Возраст мне помог и сам слабины не дал. Удачно перевел стрелки на музыканта. Пусть на нем зарабатывают. Если от них кто-то приедет, надо будет еще 1-2 песни по тюремной тематике подготовить. Чтобы не подумали, что я забыл их нормальное отношение ко мне сегодня. Ведь пришлось, наверное, непривычно сдерживать себя в общении на равных с подростком. Со временем надеюсь так подняться, что ворам нужно будет в лучшем случае просить, а не разговаривать на равных и тем более вести не так, как сегодня с Рыгой", — так всю дорогу домой анализировал я, а Рыга в нетерпении ерзал на сидении рядом, но молчал.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
