Глава 19. Игры разума

— Только не очень "светите" его. Здесь такие редкость — могут запросто присвоить, — припугнул его на всякий случай.

— Что вы. Что вы... Мне, пожалуй, пора. Увы, дела! — моему гостю так не терпелось попасть домой и вдоволь наиграться с новой игрушкой, что он мигом забыл, зачем приходил.

Безуарий, явившийся в ответ на мой звонок, почему-то выглядел еще более вздрюченным. Странно, его конфликтер все это время был здесь, почему же он до сих пор не пришел в себя?

— Проводи нашего гостя! — коротко приказал я и кивнул Таксу.

Мы не успели дойти даже до кабинета, когда с улицы донеслись вопли: слуга снова кричал на "супер-архимага".

"Слышишь?"

— Пусть сами разбираются! — снова видеть Швендзибека было выше моих сил.

В покое нам удалось побыть не больше десяти минут. Дворецкий явился по собственной инициативе, без моего звонка.

"Интересно, где граница, до которой его можно взвинтить?" — ехидно поинтересовался Такс.

"Сам гадаю. По моим подсчетам, максимально допустимый порог он перевалил еще до нашего прихода".

Пятна на лице слуги из розовых превратились в красные, на виске отчетливо пульсировала синяя жилка, глаза горели праведным огнем. Волосы, за исключением островка в центре, стояли дыбом.

Он молча прошагал к столу и швырнул на него какой-то сверток:

— Ходят тут всякие! А потом: кто виноват? Безуарий! Кому перед госпожой Пампукой о пропаже отчитываться? Безуарию!

— Что это? — я озадаченно смотрел на смутно знакомый кусок ткани.

— Друг ваш сердечный постарался! Весь из себя правильный и культурный, а салфеточку не постеснялся присвоить!

Я похолодел:

— Откуда это?

— У него из кармана выпало.

— Почему же ты ему не отдал?

— Да он уже далеко отошел. Я его звал-звал... А он рванул так, будто за ним гонятся.

Если бы меня звали таким тоном, я бы тоже прибавил шагу.

— Я это оставлю у вас? — заискивающе спросил дворецкий. — Сами потом разберетесь...

Последняя фраза донеслась уже из коридора. Никакого понятия об этикете!

Такс подошел к столу, поднялся на задние лапы и пошевелил носом сверток. Тот развернулся, блеснуло лезвие ножа — будто бы подмигнуло нам.

* * *

Во дворце охранный амулет ни разу не забеспокоился — системы безопасности были сплетены на совесть, а в комнате для совещаний была поставлена надежная защита от прослушивания. Но архимаг Стэнниоль предварил встречу установкой весьма основательного дополнительного контура. Вытащив из портфеля мощный накопитель, он развернул силовой купол, способный выдержать выстрел из пушки или атаку ударной метлы средней дальности.

Завершив приготовления, дознаватель с комфортом устроился на председательском месте. Перед собой он поставил портфель. Огромный, с живописными потертостями и трещинами, немного ободранным массивным замком-защелкой и разными уголками, аксессуар буквально притягивал к себе взгляды.

"Хороший щит от любопытных взглядов! Причем в профиль его еще интереснее рассматривать, чем в анфас, — улыбнулся про себя Лабутински. — Все-таки, магию шеф использует очень сильную".

Они собрались за вытянутым овальным столом. Получилось, что маги расположились по правую руку от Стэнниоля: возле него сел Лабутински, дальше — Марсенчик и понурый секретарь покойного императора Двигин. По левую — представители власти: немного подрастерявший свой лоск тайный советник Гельминтай, массивный чернобородый Раббель и похожий на беспечного светского хлыща начальник вольтанутенского отделения имперской контрразведки барон Литуссе.

— Итак, господа, — тяжелый взгляд архимага остановился на Марсенчике. — Начнем с обстоятельств дела.

Глава магического правопорядка обреченно вздохнул и наклонился вниз. Кожаный мешок, водруженный им на колени, был плотно набит какими-то бумагами. Через пять минут старательного ковыряния в "архиве" стол перед магом оказался заложенным папками и сшивками всех цветов и размеров. Мешок вернулся назад, на пол, и Марсенчик многозначительно прокашлялся.

— На момент совершения преступления ситуация в городе была следующая... — его монотонное бормотание навевало сон с первых же слов.

— Давайте ближе к делу, — перебил докладчика Стэнниоль. — Город пока отложите. Во дворце что происходило?

Листики аккуратно вернулись на место, несколько секунд ушло на завязывание тесемочек. Так же неторопливо на стол легла другая папка. В руках у главы отделения Департамента магического правопорядка на этот раз оказалась целая стопка сшивок и отдельных листов:

— Свидетельства очевидцев, — забормотал он. — Выводы экспертизы...

По мере того, как пачка в его руках худела, бумаги на столе покрывались еще одним, верхним, слоем документов.

— Хватит! — пенсне архимага сердито блеснуло, клинышек бородки дернулся вверх, — Мне не нужно цитирование отчетов. Я позже с ними поработаю. Вы сами были на том приеме?!

— М-м-м... Нет... не был...

— Очень жаль! Хороший оперативник должен очутиться на месте преступления еще до того, как оно совершилось.

Смутившийся Марсенчик весь сжался и склонил голову еще ниже. Бормотание стало неразборчивей, до слушателей доносились лишь обрывки фраз.

— ...Не мог оставить пост... карнавал... ночь непростая... город для работы сложный... людей мало... стараемся, но за всеми не уследишь...

— Да какой там сложный?! — с легкой насмешкой прокомментировал Стэнниоль. — Сколько здесь за последний год произошло убийств, совершенных с помощью магии?!

Вспышка гнева прошла, и он с явным удовольствием наблюдал, как Марсенчик складывает назад свои бумажки: листик к листику, папочке к папочке. В конце собрания их, очевидно, ждал процесс размещения отчетов в мешке в должном порядке.

— Три... — зашуршали очередные бумаги.

— А разве не четыре? — иронично приподнял бровь барон Литуссе.

— Три... — нос в отчет, глаза напряженно забегали по странице. — Вот! Нашел! — палец торжествующе ткнулся в нужную строку. — Четвертое признано несчастным случаем. Погибший — некий пришлый мошенник. Смерть произошла в результате попытки получить деньги преступным путем. Пострадавший — старший магистр Гоберман из ордена Бездонной Чаши. Попытка жульничества оказалась удачной, а бегства с деньгами — нет.

— Действительно, несчастный случай, — хохотнул барон.

— Довольно! — Стэнниоль постучал по ручке портфеля. — Вернемся к делу. Переходите сразу к выводам, коллега!

— Можно и к выводам, — поблекший Марсенчик протяжно вздохнул и потянулся к очередной папочке. Но, перехватив свирепый взгляд архимага, отдернул руку. — На приеме присутствовали два десятка квалифицированных магов. Теоретически, каждый из них мог совершить преступление с использованием высокоуровневых заклинаний и конструктов. При этом они постоянно создавали и развеивали фантомов. А также покидали зал, возвращались в него и вообще делали все, чтобы запутать окружающих!

— То есть, подозреваются все?! — резко спросил Стэнниоль.

— Почти... На основании отчетов моих подчиненных, присутствовавших на приеме... прочих источников... мы составили примерный график по каждому из магистров.

Стопочка соответствующих бумаг качнулась в сторону архимага, но в последний момент замерла.

— Он еще, вероятно, будет уточняться!

Листики шлепнулись обратно на стол.

— Пока уверенно исключить можно двоих... — быстрый шелест страниц, — Великий магистр Снуфелинг совершенно точно и достоверно покинул дворец, когда его величество был еще жив, — нужный документ приземлился точно перед Стэнниолем. — И так называемый супер-архимаг Швендзибек за весь вечер ни разу не вышел из зала, — второй лист аккуратно накрыл первый. — Кроме как в... нужное место. Это тоже точно установлено.

— Каким образом?! — архимаг даже не глянул в сторону документов.

— Швендзибек считается магом 12-го уровня, но как специалист весьма своеобразен... Любопытный антиталант ко всем заклинаниям сферы воздуха.

— И не только — воздуха, — не удержался от ехидного комментария барон Литуссе.

— Он не умеет создавать фантомы... Кроме того, во время приема он находился под особым наблюдением.

— Почему?!

— М-м-м... — Марсенчик слегка замялся. — Швендзибек — один из немногих высокоуровневых магов, не относящихся к орденам... Специализируется на оказании магических услуг богатым клиентам, бывает везде... Одним словом, редкостный пройдоха и проныра! Что бы где ни произошло — он там был!

— Вам бы толику его таланта, — выпустил шпильку Стэнниоль.

— Да вы сами его только что видели! В Оружейном кабинете, — замечание столичного специалиста еще сильнее раздосадовало чиновника.

— Подозрительная личность, — примирительно отметил Стэнниоль. — Но как ни странно, вне подозрений. Хорошо. Идем дальше. С кем встречался император вне зала?

Присутствующие повернули головы к секретарю Двигину. Лишь Марсенчик, обиженно сопя, приводил в порядок свои бумаги.

Секретарь Двигин, обычно подтянутый и энергичный, сидел с отсутствующим выражением лица. Даже фигура его изменилась: как-то обмякла, плечи опустились, спина ссутулилась. Казалось, из него вытащили стержень.

— У императора были запланированы беседы с Великими магистрами Квантофельбаумом, Дурбанкулом и Голембиозисом, — секретарь Двигин говорил четко, но голос был непривычно тусклым. — Также в графике его величества значились встречи с главами гильдий, крупными негоциантами и некоторыми другими высокопоставленными лицами. Наконец, его просили об аудиенции инициативники. Премьер-магистр ордена Бездонной Чаши Пропан и негоциант Гайр.

— Известно, по какой причине?

— Да. Магистр Пропан пытался заручиться поддержкой его величества в продвижении своей разработки. Неудачно. А у негоцианта Гайра задержали партию товара, предназначенного, в том числе, для Империума, на таможне в одном из технологических миров. Его величество пообещал разобраться.

— С кем император должен был встретиться в последнюю очередь?

— Леди Бури, глава совета попечителей центральной городской больницы. После разговора покинула Оружейный кабинет, а его величество остался. В зал он уже не вернулся.

— Все встречи происходили в кабинете?

— Нет. Беседы с Великими магистрами и главами гильдий его величество проводил здесь, в этой комнате. Оружейный кабинет он использовал для менее формального общения. Там же и отдыхал между переговорами.

— То есть, надо понимать, кто-то нарушил его отдых?!

— Очевидно, так... — Двигин запнулся и быстро опустил взгляд.

Над столом повисла пауза. Прервал ее Марсенчик, который наконец-то управился со своей документацией. Возня с бумагами успокоила его, речь стала уверенной, гладкой.

— Леди Бури вышла из кабинета в полночь, — доложил он. — Во всяком случае, когда она возвращалась в зал, слышала где-то поблизости бой часов. Тело обнаружили без четверти три. Значит, у злоумышленника или злоумышленников было больше двух с половиной часов, чтобы совершить преступление.

— Меньше, — пробасил со своего места Раббель. — Когда прибыл я с моими парнями, император был мертв, как минимум, полтора часа. Это можно было определить по...

— Не надо, — остановил его Стэнниоль.

— В кабинете стоят часы. Они остановились без четверти час, — заметил Лабутински. — Это может говорить о времени совершения преступления!

— К сожалению, нет, — покачал головой Двигин. — Часы уже старые, большая утечка. Поэтому стандартного накопителя хватает всего на сутки. Обычно их меняли как раз в полночь, но в этот раз, очевидно, забыли. Все слуги были заняты на приеме...

— Теперь понятно, для чего в кабинете хранились накопители, — пробормотал Лабутински.

— Совершенно верно, — подтвердил Марсенчик. — Они находились в ларце-сборнике, использующем утечки магии из защитных контуров для подзарядки. Ларец был опрокинут, все накопители из него высыпались. На полу нашли шесть штук, а потом отыскался и седьмой. Все пустые. Из них пять — стандартные, на пять анкор, и два большой мощности, на пятьдесят. На одном гравировка, показывающая его принадлежность к рекламному отделу ордена Бездонной Чаши.

— Вот мы и подошли к картине преступления, — Стэнниоль подался вперед и обвел взглядом присутствующих. — Что вы можете рассказать по этому поводу?!

— Император был убит ударом ножа прямо в сердце! — уверенно и не по-протокольному заявил Раббель. — Смерть наступила мгновенно.

— Могло ли быть так, что клинок воткнули в уже мертвое тело? — сухо поинтересовался Стэнниоль.

— Вряд ли. Разве что сразу же после смерти. Если вы санкционируете отправить тело для вскрытия в центральную криминалистическую лабораторию мира Бета, мы получим точный ответ.

— Санкционирую, — деловито кивнул Стэнниоль.

— Кроме того, мы отправили на анализ в мир Бета воду из чайника на поиск следов посторонних веществ в воде. Образцы крови и тканей мы послали в столицу — на предмет выявления магического воздействия и в мир дроу — для определения наличия дурманов и ядов.

— Да, это правильно, — одобрил архимаг. — Результаты?!

— Пока нет. Но ожидаем уже сегодня вечером или завтра утром.

— Хорошо. Теперь следующий вопрос. Удар был нанесен человеком или магией... скажем, с помощью заклинания летающего ножа?

Раббель и Марсенчик переглянулись.

— Больше похоже на магию, — наконец сказал начальник стражи. — Сидящего в кресле человека не так просто поразить таким сильным, точным и, главное, внезапным ударом. Хотя знавал я одного умельца, который мог перерезать жертве горло с помощью одного телекинеза...

— На ноже мы не обнаружили никаких остаточных следов магии, — добавил Марсенчик. — Равно как отпечатков пальцев и ауры. Ручку могли протереть, а заклинание обезмагичивания стерло все следы...

— Интересно, это заклинание применили до или после убийства? — неожиданно задал вопрос Гельминтай.

— Вот это и неизвестно, — тяжело вздохнул Марсенчик. — Я вообще не могу понять, как это могло случиться! Император был практически неуязвимым! На нем стояла мощная магическая защита, которая шутя отклонила или отразила бы тот же летающий нож!...

— Можете не продолжать, — остановил его Стэнниоль. — Мне хорошо известны все характеристики этой защиты. Я сам ее ставил. Продолжайте. Комплект амулетов был полный?

— Абсолютно, — развел руками Марсенчик. — Император был огражден от любой возможной опасности! Его нельзя было ни отравить, ни одурманить, даже с помощью газа или аэрозоля! Невозможно было застрелить, поразить метательным снарядом, ударить в спину!... Впрочем, его-то убили ударом в грудь...

— От этого защита не спасала? — уточнил Гельминтай.

— Э-э-э... Боюсь, что нет. Но его величество был в прекрасной физической форме и... м-м-м... не страдал излишней доверчивостью. Не могу представить, чтобы он спокойно подпустил бы к себе кого бы то ни было с ножом в руке и дал бы нанести удар!

— Я тоже себе это слабо представляю, — сухо заметил Стэнниоль. — Не будем полностью отвергать эту версию, но пока примем, что перед убийством защиту сняли или взломали. Кстати, от нее что-то осталось?!