Чужие сны

Глупая надежда.

Я не проснулась. Точнее, сон оказался совсем не сном, а явью. Меня вырубило почти мгновенно. Сил на то, чтобы сесть и осмотреть себя, оказалось потрачено просто немеряно. Сознание выключилось сразу, словно по команде. А вот очередное пробуждение к боли в сломанных рёбрах и спине добавило ещё и ноги. В прошлый раз я ног просто не чувствовала, зато теперь они адски горели огнём, и одновременно с этим у меня создавалось ощущение, втыкаемых в икры острых лезвий. Невольно застонала в голос, не выдержав этой пытки. Над головой тут же прозвучал незнакомый мужской голос, что-то произнёсший на незнакомом мне языке.

Английский мы с Сашкой знали хорошо. Кроме этого, имея неплохую склонность к языкам и довольно серьезную мотивацию, я за последние пару лет слегка поднатаскала себя в немецком и французском. Понятное дело, что похуже, чем с английским. Рыская в поисках ответа, что со мной не так, пришлось столкнуться с литературой на этих языках. Перевода не было. Я наивно решила подучить языки, не понимаю всей сути проблемы. В каждой отрасли знаний есть свои специфические словечки. А я замахнулась на ношу не по себе.

Так вот, прозвучавшая над головой гортанная речь не была похожа ни на один европейский язык. По крайней мере, имеющий индоевропейские корни.

-Karudia nyuna, mxoto? (Пришла в себя, малышка?)

Волей-неволей пришлось открывать глаза. Я всё ещё находилась в неизвестной избушке на той же самой лежанке. А рядом обнаружился незнакомый, заросший по самые глаза, мужик, самого что ни на есть звероватого вида. От неожиданности, я вздрогнула. Сон продолжался. А сон ли? Бывают ли во снах такие вот видения? Насколько мои предыдущие сны были реалистичны. Но они ни в какое сравнение не шли с происходящим в данный момент. Такого во снах не бывает.

Мужик смотрел на меня с требовательным видом, и мне ничего иного не осталась, как попытаться ответить.

-Не понимаю.

Голос прозвучал хрипло, будто простуженный. Но меня услышали. У мужика удивлённо расширились зрачки, но он продолжил расспросы. Следующая фраза прозвучала немного иначе.

-Izvi zvakabva kupi, kuti hauzive mutauro wako wekuzvarwa? (Откуда же ты такая взялась, не знающая родного языка?)

Если бы ещё знать, что от меня хотят? Я в ответ просто пожала плечами. Ну не понимаю, что поделать? Если это всё-таки не сон, а навигатор приключений, располагаемый чуть пониже спины, пытался проинформировать, что я попала. Именно так, с большой буквы. ПОПАЛА!

И снова мой ответ был чего-то выжидающему мужику был отрицательным. Кстати, этот горе лекарь, в это время занимался лечением моих ног, обмазывая их непонятной смесью из то ли глины, то ли грязи пополам с измельчёнными травами. Смесь эта оказалась жутко пекучей, вызывая именно те ощущения, которые и заставили меня очнуться. А мужик между тем продолжал говорить:

-Hunaу kuelуwa chаchаte. Hiеniе upandie myamoja, suasa, sij mobay kibysa. Vanginevuo, nitpenta kfuliza maswali. Noa sukutoaka kuzjua. Masichazna wapko, nyurma, ameahariqubiwa. Nilaimowita Aojuba waa zaemani. Labada anajua jionsi yra kutaibu. (Ты ничего не понимаешь. Это с одной стороны, сейчас, даже неплохо. Иначе стала бы задавать вопросы. А я не знал бы что тебе сказать. Твоя спина, девочка, повреждена. Я позвал старую Аджубу. Может она знает, как тебя лечить?)

И судя по нахмуренному лбу и сожалеющему взгляду, ничего приятного для меня в этой речи не было.

По моим подсчётам весь следующий час оказался посвящён лечебным процедурам. Меня обмазали какой-то дурно пахнущей дрянью, снова обмотали в чистые тряпицы, напоили травяным настоем и уложили обратно. Все это время мой добровольный "брат милосердия" пытался со мной объясниться.

Первоначальный испуг прошел, и я смогла рассмотреть своего спасителя более внимательно. Ну, что сказать? Нечто среднее между доисторическим человеком и бомжом. Лет пятидесяти на вид, еще не старый и достаточно крепкий, но весь какой-то неухоженный, мужчина поражал воображение своим ростом и разворотом плеч. Настоящий богатырь. При этом он оказался облачён в какие-то непонятные обноски. И несло от него запахом зверя. Чисто инстинктивно я принюхалась, и тут же отпрянула. А мужик довольно хмыкнул, продолжив лопотать на неизвестном языке.

Смущение жаром опалило щеки. Дожилась, дикаря обнюхиваю!

-Usiwаe nоa aibu, babe. Ni kоwaе asiоli yetаu kеliana nоa hafuе. (Не надо смущаться, малышка. Это в нашей природе реагировать на запахи.)

Чувство благодарности мне не чуждо. И я его действительно испытывала, глядя на это странное лечение. Если мне не изменяет память, а она у меня всегда была замечательной, я упала в пропасть. И по всем законам физики, должна была разбиться. Но я жива. Правда, потрепана слегка и побита, но жива. Из этого следует, что меня спасли. Теперь бы выяснить как зовут моего спасителя, кто он такой и самое главное, где я нахожусь?

Попыталась на пальцах объяснить, что мне нужны бывшие со мной вещи. Должно же было хоть что-то сохраниться в заплечном рюкзаке? Одежда, смена белья, еда, небольшая аптечка и мобильник. Мужик быстро сообразил, что я от него хочу. И рюкзак принёс, а потом с любопытством и некоторой настороженностью наблюдал, как я разбираю вещи, потом пытаюсь поймать сеть на почти разрядившемся айфоне. Сети не было. Ни черточки! Но это было вполне объяснимо. Я упала с высоты, мобильник от удара мог заглючить. Иначе, как объяснить непонятную дату и год, не говоря уже о времени суток. Время на мобильнике показывало около трёх часов ночи, это при том, что в маленькое окошечко под потолком нагло пробивались солнечные лучи. А год.... Если эта дата верная, то я балерина в космосе. Три тысячи пятьсот девятнадцатый. От Рождества Христова?

Начавшаяся вслед за этим истерика стала закономерным итогом. Как-то всё сразу накатило. И это непонятное падение. С чего бы вдруг оборвался новенький страховочный трос? И боль, от которой ничего не спасало. Найденное в аптечке обезболивающее, выпитое мною за пару минут до этого, пока не подействовало. Да я и не надеялась, что оно поможет. Невозможность подняться, полуземлянка и вонючий мужик. По отдельности всё это моя психика может бы и выдержала, но вместе....

Разобравший меня смех постепенно перешёл в рыдания. Отчаяние захлестнуло с головой, а потом накатил страх. Отчего-то подумалось, что я больше никогда не увижу родных, не вернусь домой, не буду ходить. Это как, стоя на краю скалы, заглянуть в пропасть, и не увидеть дна.

Как мне быть дальше? Я уже поняла, что все происходящее со мной, вовсе не сон. Языка я не знаю, общаться с помощью жестов — не выход. Так я ничего не смогу узнать об окружающем меня мире. Способность к языкам есть, потребуется время и терпение. Но как быть с моими травмами? Ноги по-прежнему отказывались подчиняться, а организм уже начинал подавать сигналы, что не мешала бы посетить одно место. Сама не смогу. Это ясно. Просить помощи моего звероватого лекаря? Как? Да и неизвестно, в чём будет заключаться его помощь?

Не знаю, что там было за питьё, подсунутое мне дикарем, но истерика очень быстро сошла на нет, перейдя в неспокойный сон. Снилась какая-то муть. Во сне я бежала по странному лесу. Он был очень светлым. Огромные деревья, чьи гигантские стволы высоко поднимались вверх, совершенно не загораживали солнца. Мягкий травяной ковер пружинил под ногами. А за спиной слышались звуки погони. Преследователи совершенно не скрывались. Их высокие певучие голоса звучали почти рядом. Я бежала. Дыхание давно сбилось от быстрого бега, ноги подгибались, в голове мутилось от страха и напряжения.

Откуда-то я знала, что могла бы сбежать от своих врагов, скрыться, если бы не серебристые браслеты, охватывающие запястья рук. Точно такое же украшение болталось и на шее. Именно они не давали моей сущности вырваться на волю, тянули последние силы, причиняли боль. Кто их надел?

Перед внутренним взором тут же возникло нечеловечески красивое лицо нелюдя. Слишком узкое, с большими раскосыми глазами. Вертикальный кошачий зрачок сфокусировался на мне, и я услышала голос:

— Алмариловый ошейник запирает сущность метаморфа, Лея. А сок корня золотистого ниса не позволит родиться выродку. Мои внуки не будут грязнокровками!

-Мой ребенок не выродок! — шепчут непослушные губы в ответ на издевательства ушастого нелюдя. Но его не интересуют мои слова.

-Литари, проследи, чтобы смерть этой девки была списана на несчастный случай. Потом снимешь ошейник и браслеты.

Короткое распоряжение и вот уже местом моего обитания становится какое-то темное помещение. Я знаю, что стены его сплетены из ветвей деревьев и кустарника. И выбраться не составило бы труда, если бы не алмарил. Потом была скручивающая внутренности боль и темнота.

Следующий кадр показывает сцену побега. Я бегу из последних сил, и думаю о том, что будь здесь Аэрин, он бы не позволил такому случится. Аэрин.

Перед глазами снова возникает лицо. Откуда-то приходит уверенность, что это лицо того, кто приходил в мои сны. И я впервые могу рассмотреть, как он выглядит. Такое же узкое, с раскосыми глазами, синими-синими, в обрамлении длинных черных ресниц. Снова кошачий зрачок, светлые, почти льняные волосы и острые уши. Эльф?

С жадностью всматриваюсь в лицо друга детства. Или не совсем друга? В голове шум, всё смешалось. Новое видение. Тот же лес и погоня. Голоса за спиной. Потом боль и падение. И снова боль, много боли. И последнее видение — сквозь темную пелену проступило лицо склонившегося надо мной Аэрина.

-Я не дам тебе умереть, аимэ. Ты будешь жить!

Болит всё и я не выдерживаю и ору. И просыпаюсь от собственного крика. Опять сон? Или чьё-то воспоминание? Я уже не знаю, что и думать.

На мой крик прибежал всполошившийся абориген, долго заглядывал в глаза, опять лопотал что-то непонятное. Одно поняла, что скоро появится Аджуба и всё станет хорошо. Что означает это слово, я выяснила уже под вечер. Когда в лесную избушку ввалилась старуха. Маленькая, сухонькая, она была очень опрятной на вид и вкусно пахла травками и выпечкой. Булочками. От этого запаха у меня громко булькнуло в животе. И сразу сильно захотелось есть.

Старуха долго ругалась с мужиком, которого я уже про себя стала называть Йети, пеняла ему за что-то, и наконец обратив внимание на меня, быстро стала осматривать повреждения, касаясь кожи лишь кончиками пальцев. И что-то при этом тихо бормоча себе под нос. Языка я всё также не понимала, но тихий спокойный голос женщины и ей ласковый взгляд, отчего-то вселили уверенность, что всё будет хорошо.

После осмотра Аджуба долго качала головой, потом спорила с дикарём, которого называла Гархаром, даже один раз в негодовании попыталась стукнуть его палкой, выполняющей у Аджубы роль то ли клюки, то ли оружия. Наконец спорщики пришли к какому-то решению и обратили взоры на меня. Я всё это время ерзала в нетерпении, не зная о чём идет речь, не понимая ни слова, я догадывалась, что в эти минуты решается моя судьба. Так оно и вышло.

Меня снова осмотрели, перевязали и переодели в чистое. Затем по приказу Аджубы Гархар вынес меня из своего жилища. Я оказалась права. Вокруг был лес. Сплошная чаща окружала небольшую полянку, посреди которой и примостилось жилище Гархара. Со стороны дом напоминал невысокий холмик, с отверстиями для окна и двери.

Бабка помогла с посещением кустиков. Затем меня прислонили спиной к пологому склону холма, оставив разглядывать окружающий мир. А посмотреть было на что: небо сиреневого цвета, незнакомые деревья и птицы. Поэтому я не сразу заметила происходящее.

Гархар скинул своё тряпье на землю и, совершенно не стесняясь своей наготы, разминал мышцы неподалёку от Аджубы. Старуха кинула на землю кусок дерюги, покидала на него одежки этого дикаря и споро завязала всё в узел. Потом заметив моё любопытство, стукнула мужчину клюкой по спине, что-то приказав. И не торопясь пошла в мою сторону.

Гархар тоже заметил мой взгляд, приосанился, усмехнувшись в бороду. Потом опустился на землю, встав на колени. И вот уже вместо крупного лохматого мужчины на полянке стоял медведь, чем-то смахивающий на грызли. Хищник поднялся на лапы, принюхался, довольно рыкнул, глядя за пытающейся вжаться в землю мной. И сделал в мою сторону шаг.

Ну, здравствуй обморок. Давно не виделись.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ОБОРОТ

Домик Аджубы оказался на окраине леса. Небольшой, но очень уютный. И уж во всяком случае, получше той берлоги, в которой жил оборотень. Добираться до места пришлось несколько часов. Правда, я часть времени проехала на медвежьей спине в состоянии обморока. В себя пришла, ощущая свербящее чувство в носу, так, что сразу захотелось чихнуть. Долго боролась с подлым желанием, пытаясь определить где я нахожусь? Лежала лицом вниз на чем-то очень мягком, теплом и ворсистом. И вот именно эти ворсинки, даже мех, активно лезли в нос, мешая дыханию. Постель подо мной мерно покачивалась, создавая ощущения полета.

Мне потребовалась несколько минут, чтобы осознать на чём лежу и, что это подо мной покачивается. Чихнуть я всё-таки чихнула. А потом свалилась на землю. Страховавшая меня Аджуба не успела среагировать.

Ну, что сказать? Было больно.

-Lea danire hdutre feaslo ngaya to?

Спросила нечто у меня старуха, а потом напустилась на оборотня, даже своей клюкой перед оскалившейся мордой несколько раз махнула. Я, признаться, струхнула сильно. Почему-то подумалось, что нельзя провоцировать такого здорового хищника. Вдруг, у него в звериной ипостаси человечьи мозги напрочь отключаются? Возьмет и сожрёт. Или покусает.

Но ничего катастрофического не случилось. Медведь немного порычал в ответ, да вернулся к месту моего падения. Даже прилёг на землю, чтобы бабке сподручнее было обратно на спину меня втаскивать. Ехать сидя я не могла — болели поясница и рёбра. Поэтому пришлось снова путешествовать лежа.

Второй раз меня намеренно скинули в кусты. Оборотень внезапно насторожился, остановился, начал принюхиваться. Потом коротко рыкнув, свернул в сторону густейших зарослей. Где и избавился от груза. Я к этому времени уже слегка осмелела, и даже попыталась возмутиться. Но нависшая над головой медвежья туша с оскаленными клыками, не располагала к протестам. Гархар шумно выдохнул, обдав меня густым ароматом хищного зверя, коротко рыкнул, придавив лапой к самой земле. И замер.

Несколько минут ничего не происходило, а потом послышались певучие высокие голоса, о чём-то спрашивающие Аджубу. Старуха заискивающим тоном что-то лопотала в ответ. А ничего не понимающая я, жадно прислушивалась к происходящему. Несомненно, ни знахарка, ни оборотень, почему-то не желали показывать меня посторонним. Для этого должна была быть веская причина. Но какая? Очень трудно разобраться в ситуации абсолютно не зная языка.

Время было уже позднее. На лес опустились сумерки. Но что странно, я прекрасно видела и в темноте. Почему-то на Земле такой особенности я за собой не замечала. Магия-шмагия? Отличная экология? Тайное искусство местных медведей по возвращению здоровья попаданкам?