Любим и подписываемся

Дело было запланировано в Гесперидском саду, есть там одна приметная постройка, похожая одновременно на заброшенную гробницу и заброшенное овощехранилище. Зимними ночами там собираются бродяги, летними — пьяницы и развратники. А днем там не собирается никто, потому что те, кто могли бы собраться днем, боятся тех, кто мог бы собраться вечером. А Эйс никого не боится, особенно когда меч можно больше не прятать, а носить открыто на поясе. Строго говоря, оружие в городе разрешено носить только гражданам, но какой разумный человек начнет спрашивать случайного прохожего, законно ли тот носит меч? Стража, конечно, может докопаться до любого, но в приличном районе днем — практически исключено.

Дело назначили на полдень, это время удобно тем, что легко понять, когда оно наступает, но неудобно тем, что жарко. Пока Эйс добрался до места, семь потов сошло, а еще дорога в гору, ужасно! На обратном пути легче будет.

Подошел Эйс к странной постройке, отворил дверь, вошел внутрь, а там хорошо, прохладно! Пованивает нечистотами, но не сильно, терпимо, по-любому лучше, чем на жаре. В углу навалена куча соломы, рядом большой камень, сел Эйс на него, вытер пот со лба, развязал бурдюк с водой, приложился — хорошо!

А вот и тот, с кем Эйс назначил встречу. Пришел без униформы и почти без оружия, с одним коротким мечом. Выглядит почти как человек и если бы не бритая морда по ихнему оккупационному обычаю, можно было бы принять за человека на полном серьезе, а так нельзя.

— Здравствуй, брат! — поприветствовал его Эйс.

— Пенджабский шакал тебе брат, — скривился тот, кто пришел.

— Мой брат говорит, что все люди братья, — сказал Эйс.

— Будь так, у всех было бы одно родовое имя, — сказал тот, кто пришел.

— Когда мой брат станет царьком, он, наверное, так и сделает, — сказал Эйс. — А что, превосходная идея! Чтобы у всех мужчин была в имени одна общая часть, символизирующая, что они все братья. Единое общечеловеческое имя.

— И каким же будет это общечеловеческое имя? — спросил тот, кто пришел.

— Да каким угодно, — ответил Эйс. — Лев, например. Шоддом Лев, Эйс Лев, Хулуд Лев, Балазарий Лев!

— Но-но, — нахмурился тот, кто пришел, его как раз звали Балазарием. — Не надо впутывать мой народ в ваши местечковые заморочки. Как у тебя, все подготовлено?

— Все в лучшем виде, — кивнул Эйс.

— Предатель проинструктирован? — спросил Балазарий.

— Да, — кивнул Эйс.

— И как он? — заинтересовался Балазарий. — Согласился?

— А чего ему не согласиться? — пожал плечами Эйс. — Если все пойдет по плану, он станет героем.

— Но если не по плану — предателем, — сказал Балазарий.

— Это не должно стать большой проблемой, — сказал Эйс. — Если что-то серьезно сорвется, мы все будем висеть на столбах, и ты в том числе. Так что лучше чтобы не сорвалось. Бабло принес?

— Да, конечно, — кивнул Балазарий.

Сунул руку под плащ, вынул увесистый мешочек.

— Ровно тридцать пять, — сказал он. — Месячное жалование пехотинца-ветерана, между прочим.

Эйс принял мешочек, привязал к поясу. Открывать и пересчитывать не стал, Балазарий не в том положении, чтобы обманывать.

— Давай еще раз все проговорим, чтобы не перепутать, — сказал Балазарий. — Вы всей шоблой размещаетесь на ночлег здесь...

— Уточнение, — перебил его Эйс. — Мы разместились у Мусы из Турана, у него отличный богатый дом с вином и шлюхами, надо быть полным идиотом, чтобы разместиться на ночлег здесь, а не там. Мы придем сюда помолиться.

— На кой тут молиться? — удивился Балазарий. — Как залегендируешь?

— У Шоддома будет видение, — сказал Эйс. — Если не уговорю — будет у меня, но лучше у него. Придем, помолимся, разведем костер, начнем бухать, это в таких случаях всегда происходит само собой. Шоддом начнет либо проповедовать, либо пророчить, а тут как раз стража. Главный стражник спросит: "Кто здесь Шоддом?", а Хулуд скажет: "Вот он" и поцелует в щеку. Слушай, бред ведь получается! Кто в такую херню поверит? Шоддома каждая собака знает в лицо, зачем его опознавать?

— Кому надо, те поверят, — сказал Балазарий. — Это как представление в театре для детей. Когда ангел спрашивает со сцены: "Дети, куда побежал Сатана?", это не значит, что ангелу не хватает сведений. Это просто деталь представления. В нашем случае отчет о восстании будет неполным без этой детали.

— Не понимаю, — сказал Эйс. — Нет, не надо еще раз объяснять, я уже понял, что это ваши национальные заморочки, при наличии предательства все равно с какой стороны юридический состав дела меняется, ты это уже говорил, неважно. Но с точки зрения здравого смысла это безумие.

— Не надо путать два мира, — сказал Балазарий. — Есть мир людей, а есть мир законов. Есть мир здравого смысла, а есть мир безумия. Если посмотреть на обыденную жизнь глазами законника, она тоже безумна. Я как-то читал ваши законы, там написано, что нельзя смешивать нити разного вида в одной ткани, правда ведь?

— Ах, — вздохнул Эйс. — Зачем вы травите... Короче, Хулуд опознает Шоддома, стража его арестует...

В центре помещения сам собой завихрился вихрь, какой-то мусор взлетел и заклубился. Стало отчетливо видно, что в одном месте насрано.

Едкая пыль стеганула по глазам, Эйс зажмурился, отвернулся, а когда повернулся обратно, увидел, что посреди помещения стоит большой лысый мужик, на вид пожилой, но в силе, а одет не то чтобы как воин, но близко к тому. А лицо у него недоуменное.

— А где Шоддом? — спросил мужчина. — Все ученики тоже должны быть здесь...

Поглядел в сторону приоткрытой входной двери и вдруг хлопнул себя по лбу и воскликнул:

— Срань господня, поясное время!

— Это кто? — спросил Балазарий Эйса.

— Понятия не имею, — ответил Эйс. — Впервые вижу.

Незнакомец строго поглядел на Эйса и сказал:

— А я знаю, кто ты такой! Ты предатель Хулуд, ты предал спасителя человечества за тридцать монет!

— Мы договаривались на тридцать пять, — сказал Эйс и строго поглядел на Балазария.

Балазарий сделал смущенное лицо и развел руками.

— Ах ты плут, — сказал Эйс. — Не тот народ называют... сам знаешь как.

Развязал на мешке тесемки, вывалил монеты на камень, пересчитал. Все верно, тридцать, не тридцать пять. Попробовал одну монету на зуб, вроде нормальная. Хоть в этом не обманул.

— Давай остальные, — потребовал Эйс.

Балазарий порылся под плащом, вытащил еще пять монет. Эйс положил их в мешочек, завязал, убрал.

— Благодарю, — обратился он к лысому мужику. — А ты кто, демон справедливости, надо полагать?

— Кто я такой, пусть тебя не волнует, — ответил тот. — А ты, предатель Хулуд, готовься предстать перед создателем!

— Я не предатель Хулуд, — заявил Эйс. — Я Эйс, младший брат пророка Шоддома. А ты, я гляжу, совсем не разбираешься в том, о чем судишь. Ты, должно быть, глупец.

— Точно глупец, — согласился Балазарий. — Стоит такой безоружный и выпендривается на двух вооруженных мужей. Или ты типа ангел?

С этими словами Балазарий извлек из ножен меч и принял стойку готовности. Лысый демон сделал колдовской жест, в меч Балазария ударила молния, в мгновение ока меч раскалился докрасна, Балазарий вскрикнул, выпустил рукоять и затряс обожженной ладонью. Эйс понял, что к ним действительно явился демон. Либо ангел, но это сути не меняет, это тот же демон, только как бы добрый.

Эйс незаметно опустил руку в особый тайный карман, пришитый к штанам и отчасти к поясу, чтобы не болтался при ходьбе. Нащупал свинчатку, вот сейчас демон отвернется, метнуть в голову и бежать, пока ошеломлен. Однако что получается, высшие силы против?

— Так это что получается? — подал голос Эйс. — Высшие силы не желают видеть моего брата Шоддома на царьковом троне?

Лысый демон недоуменно уставился на Эйса и сказал:

— Ты же его предать собрался руками Хулуда.

— Комедия положений, — заметил Балазарий. — Он откуда-то узнал о нашем плане, но только внешнюю сторону, всю эту затею с предательством он принимает за чистую монету.

— А что, там есть потайной замысел? — удивился демон. — Тогда рассказывайте.

Эйс и Балазарий переглянулись, Балазарий начал говорить.

— Замысел очень простой, — сказал он. — Нынешний царек — неуправляемый дурак, только одно дело умеет делать хорошо — стрелять по воронам из лука. Но для управления царством этого мало, даже если царство такое мелкое и задрипанное, как здесь.

— Но-но! — нахмурился демон. — Престол Сулеймана славится в веках!

— Давай обойдемся без пропаганды, у нас серьезный разговор, — сказал Балазарий. — Ты престол Навуходоносора видел? А престол Тиглатпаласара? Престол Сулеймана сосет! А царство у него мелкое и задрипанное, хромая ворона от рассвета до заката пешком пересечет из конца в конец.

— Ну, не знаю, — сказал демон. — В священном писании написано иначе.

— Священное писание на то и священное, чтобы преувеличивать родину и умалять прочие страны, — сказал Балазарий. — Но у нас серьезный разговор, не мракобесие. Так вот, нынешний царек убог и ничтожен даже для своего задрипанного престола. Не менее пяти политических партий планируют против него взбунтоваться, как только представится подходящий случай. И стоит начать бунтовать одним, сразу присоединятся другие, начнется гражданская война всех против всех, кровавая баня, беженцы на всех дорогах, а усмирять кому? Легионерам! А нам это надо? Короче, мы решили посадить на престол пророка Шоддома. Одобряешь?

— Ну да, конечно, одобряю, — кивнул демон. — А зачем Хулуду его предавать?

— Царька и правительство недостаточно просто свергнуть, — стал объяснять Балазарий. — Их надо скомпрометировать так, чтобы самый последний погонщик ослов понимал, что этих дураков надо свергать немедленно, пока не накликали несчастья, как на Гоморру.

— А что, та катастрофа в Гоморре реально произошла? — удивился демон. — Это разве не миф?

Эйс и Балазарий снова переглянулись. Раньше они оба предполагали, что высшие силы, решающие судьбы ныне живущих, в целом компетентны. Но почему они так предполагали? Разве действующие цари и царьки компетентны? А если боги в целом такие же, как цари, а божки — как царьки...

— Это миф, — сказал Эйс. — Это как про кентавров и сатиров, все знают, что таких существ в природе нет, но о них сложено столько прекрасных мифов, что люди предпочитают закрывать глаза на правду и представлять себе, что в мифах тоже есть доля правды. Ровно такая, чтобы можно было сделать вид, что поверил, не больше.

— Ты рассуждаешь, как просвещенный цивилизованный человек, — сказал Балазарий. — Удивительно слышать такие слова от дикого варвара.

— Однако я все еще не понял, зачем Хулуду предавать Шоддома? — сказал демон.

— Это часть сложного замысла, — стал объяснять Балазарий. — Нам нужно устроить так, чтобы царькова стража преследовала пророка, во-первых, заведомо беззаконно, а во-вторых, совершенно бестолково, чтобы народным массам легко было возмутиться и свергнуть царька. Тут главная фишка не в том, что Хулуд укажет на Шоддома, это как раз смысла не имеет, его в городе каждая собака знает, смысл в том, чтобы он его поцеловал. Эти варвары такие гомофобы!

— Не понял, — сказал демон. — Стало быть, пророка Шоддома арестуют не за проповеди и ниспровергание устоев? Просто какому-то дураку померещится, что он гомосексуалист?

— Вот именно, — улыбнулся Балазарий. — Царьковы стражники примут пророка с учениками за сборище дерзких гомосеков, кого-то изобьют, кого-то арестуют. Случайные зеваки засвидетельствуют...

— Откуда возьмутся случайные зеваки ночью? — перебил его демон.

— А это уже моя забота, — сказал Балазарий. — Зеваки найдутся и засвидетельствуют, что царькова стража напала на всенародно любимого проповедника и нанесла серьезное оскорбление. А еще засвидетельствуют, что в рукопашной схватке стражники проявили себя позорной немощью, что как бы намекает на успех вооруженного восстания, если его возглавит кто-нибудь толковый.

Листья в центре комнаты снова завихрились, по глазам опять резануло, а когда отпустило, вихрь опал, а на его месте стояла давешняя бесноватая девица с крашеными ногтями и волшебным зеркальцем на палке.

— Ласковая мяукалка снова с вами в потоке времени! — провозгласила девица. — Не забываем любить и подписываться! Глядите, это Эйс, младший брат так называемого божьего сына! А кто это с ним? Похож на Ромула Ромуальда, но другой, того мы видели вчера, представьтесь, пожалуйста, почтенный сотник или кто вы там такой, пожалуйста?

— Ебена мать! — сказал демон. — Да ты же Баффи Шпанова! Как ты сюда пробралась? Запрещено же!

— На себя посмотри, козел! — отозвалась Баффи Шпанова. — Бесноватый упорыш! Историю собрался менять, урод недоношенный! Пророчества должны сбываться, драножопый ты верблюд! Я тебя узнала, ты Сява Энтерит! Твой канал сосет!

— Мой канал несет добро и благодать! — рявкнул демон по имени Сява. — А ты безобразная шлюха, морда у тебя как у лошади и жопа как у лошади!

Эйс и Балазарий переглянулись и расхохотались. Этот демон или ангел или кто он там такой верно подметил: и морда как у лошади, и жопа как у лошади, ха-ха-ха!

— За те слова ты ответишь по всей строгости закона! — выкрикнула Баффи и навела на Сяву зеркальце.

Сява сделал колдовской жест, в Баффи ударила молния, но не поразила, а прошла насквозь, Баффи при этом стала то ли прозрачная, то ли типа того, не поймешь, в реальности или в иллюзии. Но что-то колдовское с ней точно случилось.

— Сдвиг по фазе! — торжествующе провозгласила она. — Пульсирующий генератор с аппаратно непредсказуемой гаммой! Накося выкуси!

Сява метнул еще одну молнию, она тоже прошла насквозь. Сява непонятно выругался.

— А интересно, — сказал Эйс. — Почему они между собой говорят по-человечески, а не по-своему?

— Такая магия на нас наложена, — сказала Баффи. — Понимание чужих языков загружается целиком, по частям нельзя, не знаю почему. Наверное, дорого.

— Ты им зубы не заговаривай! — воскликнул Сява Энтерит. — И мне тоже! Покайся, шлюха внимания!

Он еще дважды метнул молнии, но добился лишь того, что в комнате стало дымно и противно. Не настолько, чтобы стало тяжело дышать, а ровно настолько, чтобы стало противно. Будто в каменоломне рабы готовят на костре что-то условно съедобное.

— Итак, любимые мои зрители! — громко провозгласила Баффи. — Глупый фанатик обессилел от неудач, давайте продолжим. Итак, вы Эйс, младший брат божьего сына, правильно?

— Неправильно, — помотал головой Эйс. — Наш с Шоддомом отец никакой не бог и даже не божок, нормальный мужик, знатного рода, обедневшего, но не до нищеты. Я гляжу, ты совсем не понимаешь, о чем говоришь!

— А я, кажется, понимаю, о чем она говорит, — сказал Балазарий. — По-моему, она пророчит, что Шоддому суждено прослыть божьим сыном, как Геркулес.

Баффи и Сява переглянулись и рассмеялись. Балазарий понял, что сказал нелепость. А Эйс понял, что это хороший повод узнать грядущее.

— А расскажите мне, что будет дальше, — потребовал он. — Сядет Шоддом на престол?