Генерал-Адмирал.Продолжение. Часть 3

А началось всё это больше года назад. Несмотря на то, что уральские города издавна имели мощную промышленную базу, заводы эти уже порядком устарели. Кроме, разве что магнитогорских. Шутка-ли многие из них ютились в маленьких, плохо приспособленных зданиях 19 века, а некоторые даже 18-го! Станки тоже давным-давно забыли о своей молодости, и встречались экземпляры аж петровских времен. Маленькие предприятия, с низкой эффективностью, уже не могли отвечать требованиям современного производства. И денег на перевооружение у них не было, а если б и появились, то оборотов не хватило бы окупить вложения. Тогда как последние исследования показали, что только крупные заводы могли выпустить приемлемое количество техники по божеской цене. Бронеходы, тягачи, артиллерия, автомобили, снаряды, радиостанции — все это потребуется в огромных количествах. А стоило просто до изжоги дорого. И вот, чтобы хоть как-то снизить ценник и обеспечить себя запасом мощностей, было решено возвести в уральском регионе множество Больших Промышленных Площадок. Ядро каждой — завод-гигант, способный производить широкую номенклатуру конвейерным методом. Вокруг него предприятия поменьше, для помощи, взаимодействия и синергетического эффекта. Государство обеспечивает инфраструктуру, кредиты, специалистов. А вновь созданные АО из бывших мелких производств осуществляет стройку и дальнейший выпуск продукции. У малышей встал выбор — остаться самостоятельным или влиться капиталом в новые акционерные общества. Неволить никого не стали, вот только со своей прежней эффективностью и высокой себестоимостью вряд ли останешься на рынке. Тем более старые корпуса выкупало правительство по более-менее сходной цене, чтобы потом перепродать держателям доходных домов и торговцам. Старые станки также частично ушли с помощью госагентства в страны третьего мира. За копейки конечно, но всё ж дороже металлолома. Целый год тянулись эти согласования, споры и ожесточенный торг. Кто-то, впрочем, так и остался сам-собой. Остальные посматривали на развернувшееся строительство и прикидывали будущие барыши в виде дивидендов. А они обещали быть очень интересными. Конечно, никто не декларировал, что вот этот вот завод будет выпускать, например, бронеходы. Нет, что Вы, кто же их купит? Ну, разве что, так, по мелочи. А в основном — вагоны, паровозы, трактора. Причем себестоимость при таком типе производства, по расчетам получалась втрое ниже, чем обычно. А значит, можно было серьезно обойти конкурентов по цене, при этом зарабатывая больше. К тому же новые БПП поддержал сам император, они также есть в двадцатилетнем плане, крупные доли принадлежат государству, а значит беспокоиться за свои вложения акционерам не стоит.

Сразу наращивать военное производство не планировалось, многие заводы вообще позиционировались как сугубо мирные. И тому было две причины. Во-первых, не стоит заранее беспокоить наших зарубежных друзей. Во-вторых — ну зачем нам десять тысяч тех же бронеходов образца 1933 года? Они устареют раньше, чем ржавчина покроет их борта и уж заведомо раньше войны. Ибо анализ обстановки до сих пор показывал минимальный срок — пять лет. А значит есть еще время заниматься совершенствованием как самой техники, так и методов её производства. Конечно, что-то будет выпускаться для плановой замены в войсках, что-то в рамках опытного производства, но по настоящему массовое будет запущено в последний момент. Настолько последний, чтобы новинки успели попасть в войска первой линии и быть освоенными ими. Но не раньше. Только тогда у военных будут максимально современные машины, обладающие благодаря этому некоторым преимуществом перед противником. Если он конечно не сделает того же.

Да, над совершенствованием в поте лица трудились многочисленные КБ. И в первую голову — именно над производственной составляющей. Автоматизированная сварка, крупноразмерные отливки, отработка каждого шага на конвейере. Эту деталь можно сделать вырубкой? Да, но потребуется десятитонный пресс. Стройте, окупится! Что? Нужно внести изменение в проект машины? Давайте посмотрим насколько это критично. А вот эта — почему из дорогой стали? Всё равно же редко используется, а заменить нетрудно. Делайте дешевле! Еще дешевле! Не снижать качество! Проще, быстрее, надежнее — вылизывайте техпроцесс до идеального состояния!

Много еще требовалось сделать — запустить заводы-гиганты, заводы-спутники, создать лучшие в мире образцы техники, подготовить тысячи специалистов. Пружина тотальной подготовки сжималась всё сильнее.

* * *

— Черт знает что! Эти канальи устроили натуральный саботаж! — Анри Сенье, ныне замминистра промышленности, был, мягко говоря, недоволен. — Они думают, что это сойдет им с рук? Тогда как все честные люди борются за счастье народа, эти выродки свиньи и собаки смеют вставлять нам палки в колеса? Что ж, они испытают на себе гнев коммунистической партии! — Анри сам не заметил, как перешел на привычный язык лозунгов.

Референт конечно же был согласен с начальством и даже разделял его негодование.

— Возможно, пора окончательно прижать саботажников? Они заслуживают самого сурового наказания...

Анри промолчал. "Любишь ты, товарищ, простые решения, а такие эффективными редко бывают. Дай тебе волю — в крови утопишь страну, а кто работать будет? Вот потому ты это ты, а я это я."

Последние месяцы оказались невероятно удачными для бывшего переговорщика с итальянцами. На волне отставок и перестановок, замены старых кадров надежными, он взлетел очень быстро. Почти самый верх, и к тому же, его любимая тема — промышленность. Да и хорошо, что не слишком высоко, а то там дуют чересчур холодные ветра. Для здоровья вредно. А тут — можно и дело делать и при голове остаться.

Однако почивать на лаврах было рановато. Выдвинутый Коммунистическим блоком проект закона о национализации крупных предприятий с треском провалился. Его не поддержали даже союзники по Объединенному Левому Фронту. Именно на них и обрушивал Анри свои проклятья. Нет ничего хуже чем неверный союзник. Пекутся только о своих местечковых интересах, всего боятся и ни-че-го не делают!

И как в таких условиях проводить необходимейшие реформы по реорганизации тяжелой промышленности? Мировую революцию никто еще не отменял, и как совершенно точно предсказано, будет она встречена отчаянным сопротивлением прежних режимов. Например, в Германии в этом году она сдулась так и не начавшись. И без того слабые и раздробленные немецкие левые, при попытке хоть как-то повлиять на правительство массовыми демонстрациями были окончательно растоптаны и брошены по тюрьмам. Видимо французский рецепт пришелся не по вкусу кайзеру. Досталось заодно и правым, чтобы не усилились в противовес, ну да тех совсем не жалко. Хотя, возможно, это и на руку. Зачищенное поле может полыхнуть таким неведомым урожаем, что правительство будет просто сметено.

В любом случае дело Революции требовало оружия и много. А его нет. Армия Франции слаба и допотопна. Хорошо хоть пока международная ситуация более-менее спокойная. Немцы слабы, британцы сами на континент не полезут, штатники лелеют своего Монро. Русские увязли проблемах депрессии, да и всё еще считают Францию союзником. Ну и пусть так думают, нам же легче, не будем их пока разочаровывать. Займемся лучше производством. А для него нужны новые заводы, шахты, станки и горы сырья. То есть очень много денег. И хотя бы послушного, не говоря уже о верности, парламента. А тут такое...

И ведь вроде объяснили особо ретивым кто во Фронте хозяин. Чьи деньги — то и командует. Даже постреляли слегка и охладиться на нары отправили многих. Но видимо мало. Придется еще проводить воспитательную работу. Окончательно и быстро, как думает референт, их прижать не получится — уж больно их много, но потихоньку, полегоньку, переманивая, покупая и запугивая, перетянем большинство на свою сторону. И как только большинство сформируется, вот тогда-то и развернемся. И добьемся абсолютной лояльности. А пока — пусть живут.

* * *

Жара. Ровное как стол поле. Одуряюще пахнет разнотравье, стрекочут кузнечики. Изредка прожужжит овод. Вдали тарахтит движком АС-2. В рабочем комке жарко и потно, закатанные рукава помогают слабо. Рота особого назначения укладывает парашюты. Растянуты брезентовые "столы", бойцы передвигаются вдоль них бегом. На укладке все перемещения производятся исключительно по команде "бегом", иначе процесс растянется до вечера. А сегодня по плану еще один прыжок. Вот и торопятся.

Глеб Котельников — подпоручик, ему бегать не пристало. Он и укладывается отдельно. А всё равно жарко. Для прыжков выбирают обычно самое сухое время. На небе — чистая, от горизонта до горизонта синь. От такого пекла она кажется выгоревшей, особенно по краям. Глеб не смотрит на небо, он сосредоточенно, перепроверяя каждое свое движение, укладывает купол. Капельки пота лезут в глаза, приходится смаргивать. Он далеко не трясущийся перворазник, но ему есть от чего проявлять излишнюю внимательность. Сегодня на столе — собственноручно доработанный парашют. И хотя всё сто раз пересчитано, лучше поаккуратнее.

Дело в том, что подпоручик замахнулся сразу на коренное изменение существующей системы — добавление стабилизирующего парашюта. Старая система была уже вылизана, выловлены все детские болезни и это было оплачено самой высокой ценой. Как то купол поведет себя с новым "прицепом"? Не вылезет ли какая-нибудь досадная неучтенная мелочь? Да такая, что Глеб о ней уже не узнает?

Но к черту сомнения — сам рассчитал, сам сделал, сам уложил. Последняя проверка и начинается самое противное — ожидание. Бывает и час и два сидишь, пока очередь дойдет до твоего борта. А на душе маета. Не мандраж, но и не спокойно. Одно хорошо — можно в тень уползти. Солдатикам такой воли не дают, так и сидят рядами — упакованные, перепроверенные. А то мало ли какая фантазия посетит изощрённый военный мозг. Внести, например, какие-нибудь непредусмотренные улучшения себе или товарищу. Глеб — иное дело. Ему можно.

Но вот, наконец, подходит их очередь, подпоручик быстро одевает парашют, проходит еще проверку — так положено и забирается в самолет. Ревет мотор, набирая скорость. В краешек иллюминатора видно как быстро бежит земля и плавно, незаметно начинает удаляться. Самолет набирает заданную высоту. Выпускающий открывает дверь, что то там внизу рассматривает. Ветер треплет его комок. Вот он делает жест рукой и бойцы беременными пингвинами начинают продвигаться к выходу. Раз, раз, раз! Один за другим они исчезают за дверью, как патроны из обоймы — равномерно и быстро. Подталкивать не надо — осназ. Глебу выходить позже — ради него самолет поднимется еще выше, чтобы в случае частичного отказа парашюта, было время попытаться что-то сделать. Хотя ошибок, которые можно исправить прямо в воздухе — совсем немного. Вот и его очередь, сейчас решится его судьба. Руку на кольцо, ботинок на край порога.

Услышав команду "Пошел!" Глеб выталкивает себя в воздушный океан. Сразу всё пошло не как обычно. Он падает, его швыряет ревущим ветром. "Ждать, ждать, ждать". Болтает как в горном потоке, сколько там до земли? Должно быть еще много. Ну, пора! Не подведи! С силой рванул кольцо и провалился еще на несколько метров — вышли стропы. И — тишинаа... Так тихо и спокойно, как у Господа за пазухой. Ветер не свистит, значит, как минимум частично купол раскрылся. Тишина это хорошо. Теперь посмотрим как там купол — есть, раскрытие полное! Стоп, а что там за тень на нем? Откуда грязь?? А нет, это отработавший свое стабилизирующий парашют лежит на своем большом собрате. Непривычно.

Что там внизу? Еще далеко. Там, на земле, его рассматривают в бинокли и снимают сразу два киноаппарата. Именно для этого надо было выждать хотя бы три секунды, чтобы стало видно, как сработала стабилизация. В случае чего, он мог бы гордиться самой задокументированной смертью в истории парашютных прыжков.

25 июля 1933 года на подмосковном аэродроме был испытан новый парашют системы Котельникова. В последние годы прыжки стали чрезвычайно популярны среди молодежи. И этот тренд аккуратно поддерживался государством, давая ему возможность укорениться. Хотя стране нужны парашютисты для армейских резервов, этот мотив не был определяющим. Потребных для этих целей 200-300 тысяч вполне можно было подготовить и во время срочной службы, не такая уж хитрая эта наука.

Гораздо более важным аргументом было — воспитание сильного человека. Сильного духом и делом. Если таких людей в стране много — она процветает. Никто и никогда не рассчитывал в цифрах, насколько этот эффект работает и окупятся ли когда-нибудь вложенные в него усилия. Но то, что этот "сильный человек" нужен, некоторый круг лиц признавал как аксиому. В этот круг входили многие, как власть предержащие, так и властители дум. А что может быть лучше для воспитания себя, чем преодоление страха? Поэтому по всей стране потихоньку открывались аэроклубы, в парках ставили парашютные вышки, в университетах начинали работать секции. Но не только. В конце концов, вкусы могут быть разными, кто-то прыгнет пару раз и охладеет. А способов укрепить свой характер существует множество. Альпинизм, моржевание, атлетика, прыжки в воду, борьба и другие. Всё это требует не столько средств, сколько внимание. Многое делается на энтузиазме, много помогают сочувствующие спонсоры. От государства требуется только слегка помогать, расшивать узкие места, ну и конечно рекламировать, как только можно. Однако не разово, наскоком, а планомерно и постоянно, десятилетиями. Развитием человеческого потенциала в Российской Империи озаботились всерьез.

* * *

В этот день, 25 июля, Константин Краев также не скучал. Правда, не по своей воле.

— Цвик, цвик, тсииииу. Дамм! Да-даммм! — пули долбят в бронированный кузов, крошат остатки стекла.

— Да-дах! — это экономно стреляет Дима, охранник.

— Та-татаа, тат-тата — захлебываются более далекие автоматы противника. Пока более далекие.

Константин занимается тем, чем и должно заниматься дисциплинированное охраняемое лицо — скорчился на заднем сидении под прикрытием брони и не отсвечивает. В руках старый надежный пистолет-пулемет Мосина, вытащенный из потайного отделения в двери. Но время его пока не пришло. Когда нападающие попытаются приблизиться на бросок гранаты, тогда вступит в бой и он. Либо они вместе отобьются, либо погибнут. Страха Костя не испытывал, адреналин затопил мозг. Только вот руки слегка потряхивает...

Засада была подготовлена мастерски. Двумя направленными взрывами нападающим удалось остановить хорошо защищенный автомобиль и убить шофера. Теперь они осторожно подбирались ближе, прижимая огнем. Время у них было — до города далеко, время позднее. Никто не наткнется, полицию не вызовет. А вызовет — не доедут. Шах и мат. Чертовски досадно.

— Подходят! — на мгновение высунувшись, Дима оценил обстановку. Ну, теперь уже скоро. Жив или нет Константин, нападавшие знать не могли, он не двигался с самого начала. И на этом незнании можно было сыгрыть. Прорыв.

— Начинай сразу после меня!

— Дах! — одиночным пальнул охранник и сразу спрятался — авось подумают, что кончилась обойма и слегка осмелеют. Противник сразу привычно залил его место огнем. В этот момент Константин привел в действие пиропатроны двери — была и такая функция в этом хорошем автомобиле. В облаке дыма дверь вообразила себя ковром-самолетом и решила полетать. Такое зрелище слегка озадачило нападающих. Один из них, как раз меняющий свою позицию, замешкался буквально на полсекунды. Этот момент оказался роковым для налетчика. Отброшенный тяжелыми пистолетными пулями он казалось, не хотел падать. Попятился, запнулся за корень и только тогда завалился навзничь. Он еще успел услышать, как хлопнули гранаты, брошенные оборонявшимися, и весь мир залило светом. В этом солнечном свете чудилась ему комната в родном доме и детский смех...