Жрон наносит ответный удар

- Мальчики, — тоном на пару градусов холоднее окружающей атмосферы произнесла Гринграсс, с силой наступая мне на туфлю, — отношения выяснять будете потом.

Скорчив извинительную гримасу, я примирительно поднял руку:

- Умолкаю, моя королева.

Теперь уже хмыкнул Драко, но развивать тему после ледяного взгляда, брошенного уже на него, не стал. Помолчав немного, беловолосый спросил, стараясь выдерживать нейтральный тон:

- Рон, — в этот раз ему удалось почти даже без напряжения выговорить моё имя, — ты читал официальное заключение по взрыву Кубка?

- Нет, — в очередной раз — теперь уже Малфою — ответил я. Да что же все за это официальное заключение-то ухватились? Видя наполняющийся возмущением взгляд, я остановил его, как намедни Грюма, резко бросив: — Да знаю и так, что там написано, мой отец — один из тех, кто его готовил.

Успокоившись, Драко после ещё одной паузы задал новый вопрос:

- Ты веришь?

- В то, что взрыв был несчастным случаем? - уточнил я.

Малфой кивнул.

- Сложно сказать, — уклончиво произнёс я. - Он мог, — я выделил последнее слово, — произойти из-за ошибки накладывающего телепортационные чары...

- А о том, что у этого человека брали воспоминания о том моменте, ты в курсе?

Нахмурившись, я покачал головой. О таком Грюм не говорил, хотя это было вполне резонно: рассмотреть всё досконально через омут памяти и уже затем делать чёткие выводы...

- Тогда знай, что, исходя из его воспоминаний, никакой ошибки он не совершил.

- И почему тогда он до сих пор в Азкабане? - скептически заметил на это я.

- А потому, что Фаджу нужен виновник, на которого можно перевести часть недовольства британских магов. Опять же, инструкцию по работе с древними артефактами он не знал, а это как минимум халатность.

Покачав головой, я ответил:

- Да эту инструкцию только после взрыва и нашли, её никто сроду уже не помнил.

- А вот это, — Малфой растянул губы в тонкой саркастической ухмылке, — уже никого не волнует. Но есть ещё кое-что, — продолжил парень. - Один хороший знакомый моего отца, легилимент, "пообщавшись" с подозреваемым — неофициально, естественно — обнаружил, что воспоминания искусно изменены, и нашёл следы Империуса. Концы настолько хорошо подчищены, что даже сам бедняга, сидящий в Азкабане, ни о чём не догадывается.

Вот это номер... Я даже замер, напрягшись, на мгновение. Почувствовавшая это Дафна украдкой погладила меня по груди, успокаивая. "Хороший знакомый", да ещё и легилимент — это Снейп, тут к гадалке ходить не надо. Но тогда что получается, якорь или крючок в виде Дамболдора исчез, и господин Ужас Подземелий Хогвартса уже не за "Красную Армию"?

Своих выводов про Империо и изменённые воспоминания он Грюму точно не передавал, я бы знал. Что же... с прискорбием можно констатировать вполне определённый факт: в возрождающемся Ордене Феникса и ноги Снейпа не будет, особенно с учётом сильной взаимной антипатии его и некоторых лиц в составе Ордена. Обидно. Волдеморт зельевара явно призовёт к себе, рано или поздно. А значит, мы теряем шпиона в стане врага.

Хотя что это я? Если кто-то, даже гипотетически выживший Седрик, помогший Волде тихо и незаметно возродиться, обладает полным послезнанием, то Снейп первой же встречи со своим прошлым патроном не переживёт. А даже если и переживёт, то будет служить лишь источником дезинформации — это если неизвестный Волдин помощник окажется чуть умнее табуретки.

- И что ты хочешь? - наконец спросил я беловолосого, молча ожидающего, пока я переварю полученную информацию.

- Я?.. - он, прищурившись, посмотрел куда-то вдаль. - Немного. Всего лишь найти того, кто это устроил, и убить.

- Месть?

- Да. За сестру Дафны, мою невесту. Ты со мной?

- Я-то да, — долго думать с ответом мне не было нужды, и наиболее веская причина моего согласия сейчас обнимала меня, положив голову на плечо, — вот только зачем я тебе? Денег и влияния хватает и у твоего отца, как и ПОЛЕЗНЫХ знакомых, — озвучил я некоторые сомнения.

- Это так, — не стал отрицать Драко, — но у тебя есть такие знакомые, каких нет у меня, не менее ПОЛЕЗНЫЕ. И ещё, как показал прошлый год, ты удачливейший сукин сын. Когда оказалось, что главным призом турнира будет не выиграть Кубок, а остаться в живых, ты и тут умудрился победить.

- Это всё?

- Нет, — подумав, ответил Малфой. - Ещё пару слов за тебя сказал тот, кому я полностью доверяю.

- Дай угадаю, — прищурился я, прижимая Дафну покрепче — больно приятными были ощущения двух упругих холмиков её грудей, уткнувшихся в меня. — Снейп?

Беловолосый ничего не ответил, но по многозначительному молчанию я понял, что прав.

- Увидимся, — бросил он, отлипая от перил и одёргивая глухо застёгнутый китель. Понял я наконец, что напоминал мне его костюм — парадную форму офицеров ВМС Великобритании. Только что цвет иной, да отсутствуют знаки различия.

- Увидимся...

Комментарий к Сцена 1

По поводу возможных вопросов о том, что взрослый ГГ крутит шуры-муры с малолеткой. Как вижу я — у ГГ происходит постепенная, прямо скажем, деградация — но не в плане уменьшения умственных способностей, а деградация в психологическом плане, и если поначалу ГГ был взрослым человеком в теле подростка, то теперь это скорее подросток с памятью взрослого человека.

Так я вижу психологическую подстройку внутреннего содержания к внешнему виду героя. Только благодаря этому ГГ спасается от возможной шизофрении тем, что в эмоциональном плане деградировал до подросткового уровня.

По крайней мере, я так считаю.

========== Сцена 2 ==========

Полученная от Малфоя информация отмела последние сомнения. Волдеморт, больше некому. И чуялось мне, идею, как всё провернуть, ему кто-то подсказал.

И это мог быть даже вовсе и не восставший из мёртвых Седрик. Магия даёт возможность изъять память человека... по крайней мере, часть её. Вполне возможно, что Седрик перед своей смертью попал в чьи-то недобрые руки, которые, покопавшись в его памяти, выудили знание будущих событий, явки, пароли и прочее. Дальше недотёпу Диггори пустили в расход, а труп подкинули, дабы успокоить жаждущих крови Седрика гоблинов и бандитов из Лютного.

И что из этого вытекает? А то, что я как не знал истинного лица своего противника, так и не знаю до сих пор.

Под такие мысли я и вернулся в Нору, сойдя с "Ночного Рыцаря". Лицо кондуктора было молодым и незнакомым. Беднягу Стэнли — хотя он-то как раз сам виноват, ибо нефиг проникаться нацистской идеологией — я самолично в прошлом году уконтрапупил. Так что кондуктор у магического автобуса был теперь новый и отзывался, как и мой старший брат, на имя Билл.

Темнялось. Услышав шушуканье за углом, я заглянул туда и увидел Джинни, сидящую на коленях у Поттера и самозабвенно с нашей надеждой всея Британии целующуюся. Не став им мешать, я тихонько скрылся и, стараясь не шуметь, проскользнул в дверь летней кухни.

Во всей этой кутерьме, случившейся после взрыва, все как-то подзабыли, что погибший директор Хогвартса был в том числе и магическим опекуном Гарри. Не до того было власть предержащим и прочим заинтересованным, каждый старался половить рыбку в мутной воде, поучаствовать в переделе власти, благо мест в том же Министерстве Магии сразу освободилось десятка два, и как бы не столько же ещё должно будет освободиться после показательной чистки рядов. Возмущённое магическое сообщество за проливом требовало крови, всё-таки половину делегации иностранных коллег как корова языком...

Так вот, скорбь скорбью, но, утерев слёзы, маман собралась и, заручившись поддержкой Макгонагалл и ещё кое-кого в Министерстве, переоформила опекунство над Поттером на себя. Тот, хоть его мнение особо никого и не волновало, был в целом не против. Ну ещё бы, сразу двух зайцев ведь убивал: во-первых, вырывался из дома ненавистных дяди и тёти, ибо Молли переселения потребовала категорически, наплевав на все ссылки на мифическую родовую защиту магловского дома, а во-вторых, получил возможность каждый день видеться с Джинни. Сестра, к слову, тоже расстроенной не выглядела.

Поселили его в моей бывшей комнате, а сам я переехал в комнату братьев. Мне было легче в ней поселиться, всё же не был я с ними близок, да и знал-то едва ли с год. Но нет-нет да касалась какая-то щемящая тоска по двум неунывающим весельчакам, застывая комком в груди. В комнате я пока старался всё оставить так, как было при них, даже вторую, сейчас не используемую кровать оставил. Пусть будет.

Мать потерю близнецов тоже перенесла тяжело — осунулась, сильно похудела, даже волосы, раньше свободно вьющиеся, теперь забирала в короткий хвост, став совершенно непохожей на саму себя. А ещё начались сильные, до ругани и битья посуды, ссоры с отцом.

Вот и сейчас, зайдя на кухню, я услышал высокий голос Молли, что-то зло выговаривающей отцу. Не стоило лезть под горячую руку, и, отпустив ручку двери, я не торопясь налил себе чаю, после чего, усевшись на табурет, принялся слушать, прихлёбывая горячий напиток.

- Это всё ты! Ты им потакал во всём, всё разрешал! Где было твоё отцовское слово, когда надо было запретить им крутить дела с этим пройдохой Бэгменом?! А теперь моих мальчиков нет, потому что их в тот момент не оказалось рядом с нами... - я думал, мать сейчас заплачет, как было всегда, стоило лишь ей вспомнить события того чёрного дня, но в этот раз в голосе её слышалась лишь злость. - И никто не смог их прикрыть...

- Молли... - проблеял отец, но та, тяжело вздохнув, устало и как-то отчуждённо произнесла:

- Заткнись, Артур. Хватит, наслушалась твоих оправданий. Не хочу тебя больше видеть. Собирай вещи и уматывай...

Поперхнувшись, я чуть было не пролил чай на пол. Это что-то новенькое, особенно если учесть, что маман совсем не шутила, когда говорила это — уж что-что, а интонации в её голосе я распознавать научился.

- Молли, ну куда я пойду... - в голосе Артура униженность сменилась растерянностью — такого он точно не ожидал.

- Куда угодно, — буркнула маман. А затем вдруг разъярённой коброй зашипела: — Да хоть к этим своим шлюхам, к которым ты захаживаешь в Лондоне после т-я-ж-ё-л-о-г-о, — она тягуче протянула это слово, — трудового дня.

- Э... Мнэ... Ну... Это... - нечленораздельно выдавил из себя папахен.

- Ещё и сына к ним потащил, кобель недоделанный! Сволочь, не вздумай мне Рона испортить!

Я поперхнулся повторно. Вспомнил, как Артур разок, когда я сваливал по делам к Скитер, решив, что я на блядки рвусь, бабок подкинул и адресок в Лондоне.

Вот же ж... Это ж было всего один раз, и батя мой нонешний не при свидетелях это делал, да и не ходил я к ним... Но маман, однако, даёт, тот ещё контрразведчик в юбке, не ожидал. И ведь ни словом, ни звуком... Образцовая домохозяйка. И на тебе.

- Но как... ты?.. - справился Артур наконец с голосом.

- Как я это узнала? - язвительно переспросила Молли. - А ты забыл, кем я была, когда мы с тобой познакомились? Забыл? Так я напомню: самый молодой на тот момент аврор. Боевой аврор, смею сказать, и в боевых операциях участвовала с Грюмом. Он меня тогда неплохо оперработе обучил...

- Грюм, да? - вдруг язвительно откликнулся Артур. - Помню я, как ты на него всё время смотрела...

"Ого, — присвистнул я мысленно, — а папаша-то могёт, вон как желчью в голосе просквозило".

- Смотрела, — коротко обрубила Молли. И с металлом в голосе закончила: — Только тебя это уже не должно волновать. Убирайся!

Немного потоптавшись, Артур — я буквально видел это — душераздирающе вздохнул и, отворив дверь, понуро вышел на кухню, где сидел я.

- Пап? - окликнул я его.

Он обернул ко мне бледное лицо, вымученно улыбнулся. Подойдя, потрепал по волосам, стараясь не смотреть в глаза. Понял, что я слышал как минимум часть разговора. Сказал, словно извиняясь:

- Всё нормально, сын. Я тебе потом всё объясню.

- Вещи свои завтра заберёшь, — послышался резкий голос маман из-за двери, и Артур, ещё раз взлохматив мои волосы, понурил плечи и молча вышел во двор.

Я услышал, как голос Джинни удивлённо спросил:

- Пап, ты куда?

Что ей ответил старший Уизли — я не слышал, но, наверное, что-то придумал, по работе там срочный вызов или ещё что-то подобное. Сообщить, что мать его выгнала, единственной дочери ему просто не хватило бы духу.

Мне его было искренне, по-человечески жаль. Хороший ведь, в сущности, мужик. Подкаблучник, конечно, но с такой женой иной бы не выжил. Да и вины его в смерти близнецов лично я не видел — случайность. Трагическая случайность, только и всего. Но женщины... Они порой иррациональны, особенно когда вопрос касается собственного потомства.

Помедлив, я вошёл в небольшой холл и кивнул Молли:

- Привет, мам.

Смахнув с лица несуществующую прядь, та, сморгнув несколько слезинок, постаралась ласково улыбнуться.

- Здравствуй, Рон, как день прошёл?

- Нормально, мам. Пойду к себе, книжки почитаю, — похлопал я по сумке, что висела на ремне через плечо.

Я и в самом деле собирался кое-чего почитать, естественно, благоразумно не упоминая, что это "кое-что" из библиотеки Блэков на Гриммо.

- Поесть не хочешь?

- Да не, там поел.

- Ну ладно, — мать отвернулась и принялась греметь посудой, то ли что-то убирая, то ли наоборот доставая из шкафов.

Ничего говорить по поводу их размолвки с отцом я не собирался. Хотя, судя по напряжённой спине, Молли вопросов от меня опасалась. Но нет. Взрослые люди, пусть разбираются сами.

Ступени лестницы заскрипели под моими ногами. Этот день дал много пищи для размышлений. Стоило перед сном ещё раз тщательно всё обдумать.

Взгляд мой ненароком зацепился за календарь на стене. До нового учебного года и моего пятого курса оставалось почти ровно две недели...

========== Сцена 3 ==========

Следующий день я встречал уже совсем в другом месте. Карма у меня теперь такая. То встречи с орденским кружком ветеранов первой волдемортовской, то прогулки в обществе Дафны, то посиделки с однокурсниками — и это лишь из регулярных, а сколько ещё было эпизодических... Помимо этого, недавно объявилась Рита, так сказать, во плоти. Малость вылезла из подполья и даже возобновила контакт с "Пророком", но по прежнему месту жительства появляться пока опасалась, обитая в небольшом магловском городке в Уэльсе. К ней, собственно, я и направлялся.

Акула пера встретила меня в коротком халатике на голое тело, без извечного кричащего макияжа и заметно — реально заметно — помолодевшей. Вот так, навскидку, ей можно было дать лет двадцать пять, не больше. Фигурка у неё и ранее была всем на зависть, а теперь и вовсе приобрела лёгкий флёр молодости, заставляя меня зацокать языком в восхищении.

"А ведь верно, — поймал я себя на мысли, — я же Ритку с её поспешного отъезда так и не видел, всё через зеркальца да почту общались".

Обведя её, продефилировавшую к большому креслу в гостиной и с томным вздохом упавшую в его набитые поролоном объятья, прищуренным взглядом, я с задорным удивлением произнёс: