Вселенная шай-ти: часть 3

— А, не волнуйся, ничего с ним не будет, просто выделывается и капризничает перед чужими, — махнул рукой Фенх, словно ничего не произошло. — Самое главное, что тебе следует знать: твое здоровье находится в более-менее удовлетворительном состоянии. Ничем страшным и непоправимым ты не больна, а что есть — то лечится довольно быстро. Я тебе пару настоек пропишу, попьешь их с месяц, и все в норму придет...

— Просто... пить? — не поверила Соня.

— А ты думала, что я тебя тут резать буду? Не дождешься! Большинство проблем давно лечится травами и силовыми волнами разной направленности.

— Но это же... какая-то народная медицина получается! Больше вреда может быть, чем пользы!

— С чего ты взяла?

— Ну... просто... травы это, конечно, хорошо, как дополнительная помощь, но замена лекарствам! Мама дома всегда говорила: подобное лечение, что мертвому припарки ставить... Не помогает, в смысле, — потеряно попыталась объяснить Соня.

— Интересные дела! А из чего у вас тогда лекарства? Химические, что ли? Еще небось и массового производства и с кучей противопоказаний?

— Да. А у вас разве иначе?

— Совершенно, — покачал головой лекарь. После чего встал и начал шарить в тумбочке, стоявшей рядом с его рабочим креслом. Перед Соней постепенно появились сначала пакеты с разнообразными травами, а потом — после некоторой паузы — еще три пластинки с таблетками. — Каждое лекарство подбирается и создается индивидуально с учетом не одного десятка факторов.

— Но это же очень долго получается. И дорого...

— На тебя сейчас мы потратили чуть более часа, и обследование у тебя первое. Разве — долго? — поинтересовался Фенх, записывая на тонкую пластинку-блокнот какие-то данные, попеременно глядя то на лекарства, то в свой рабочий планшет.

— Но только что вы достали готовое...

— А твоих лекарств тут нет, — пояснил шай-ти, оторвавшись от записей. — Это все для нашего глубокоуважаемого Тай-до-рю. Твои я вечером занесу — мне еще дозы рассчитать нужно будет, исходя из полученных данных.

— Но... разве Ашай чем-то болен? — забеспокоилась Соня, тревожно оглядев гору лекарств.

— Да нет, здесь все для профилактики и поддержки предназначено, — поспешил успокоить девочку Фенх. — Плюс их не одновременно надо пить, а последовательно. И курс на два месяца рассчитан, так что не волнуйся.

— Точно-точно все хорошо?

— Стал бы я тебе лгать?

— Стали бы, — заспорила Соня, взглянув исподлобья на лекаря. — Если бы он попросил.

Фенх тяжело вздохнул и как-то совершенно по-новому посмотрел на свет Тай-до-рю. Соня выдержала взгляд, решив обязательно добиться ответа на свой вопрос.

— А ты упрямая.

Соня улыбнулась так, что у нее на щеках заиграли ямочки.

— Ашай не болен. Просто у него работа нервная, а сейчас особенно, вот я и перестраховываюсь. Может зря, но предпочитаю перебдеть. Такой ответ тебя устроит?

— Это... из-за меня ему тяжелее, да? — почувствовала очередной укол совести Соня.

Фенх устало провел верхней парой рук по лицу — и врать не хотелось, но и правду Соне он сказать пока не мог. Испугается еще, закроется — что ему потом прикажете делать? Выдержка Ашая, конечно, была достойна всяческого уважения, но ей же единой держаться!

— Не совсем... — ответил Фенх. — Хотя доля истины здесь есть. Ашай — Тай-до-рю. У него всегда было много обязанностей, а в этом полете их стало больше. Не только из-за вас, Соня. Вернее, не столько из-за вас, сколько из-за его высоких родственных отношений с некоторыми представителями нашей расы.

— Вы о его отце говорите?

— Да. Старший Ли, а в его лице и вся кровная семья Ашая, осуждают сделанный им выбор и всячески пытаются доказать, что вы не достойны моего друга.

— Потому что я не слышу ничего? — уточнила Соня, вспомнив, как еще в Зверинце все пренебрежительно отзывались о ней, как о глухом звере. — Не обладаю вашим умением слышать.

— Да.

— И это... плохо? Для Ашая?

— Нет. Но некоторые вещи усложняет, отрицать не стану.

Соня кивнула: услышала и приняла к сведению. Но про себя решила, что при возможности обсудит этот вопрос еще и с Ашаем. Если хочешь что-то узнать, спроси — сбои давно усвоенная истина давала редко.

— Вы огромное счастье для него, — после долгой паузы добавил Фенх. — Никогда в этом не сомневайтесь, — неожиданно медик хлопнул в ладоши и возвестил бодрым тоном, разом сменив тему и настроение разговора: — А теперь мы будем пить чай!

* * *

Прошло еще две недели, и Соня увидела самую первую планету шай-ти: сине-зеленую и опоясанную дымчатыми золотыми кольцами. И лун здесь было три, а не одна: жемчужно-бело-фиолетовых, изукрашенных, как паутиной, огнями дорог и городов, а вот солнц — два. И это казалось самым удивительным. Соня никогда не могла даже представить такое: первое солнце — большое и бледно-голубое, а рядом с ним — маленькое и желтое, на порхающего вокруг лампы светлячка похожее.

— Красиво...

— Надеюсь, на самой планете вам понравится не меньше.

Соня упорно старалась не загадывать — пока из всего увиденного за пределами Земли ей понравилось не так уж и много. Да и планета, увиденная в иллюминаторе, вызывала скорее опасливое ожидание, нежели радость. Ашай там родился, был своим, а она лишь своеобразным приложением к нему.

— Я тоже... — вздохнула Соня. — Эм... Ашай, я давно уже хотела вас попросить...

Девочка замялась: а вдруг у шай-ти так не принято и она его сейчас оскорбит?!

— Все, что угодно, Соня.

— Может мы уже... на "ты" перейдем? А то, вроде как, и живем в одной каюте, и сейчас я еду к вам домой, и выкать как-то... не очень удобно.

— Хорошо, — ответил Ашай серьезно-серьезно, словно он был на приеме у королевы и еготолько что посвятили в рыцари. — Ты меня сейчас очень обрадовала, мой свет.

— Почему?

— Так ведь я даже почти надеяться перестал, что ты начнешь меня начнешь близким считать. Решил: будешь сторониться, как с чужим разговаривать.

— Да разве же я!..

К горлу подступили возмущение и злость: вот нет, чтобы сказать раньше, не ждать, пока она смелости наберется с наглостью напополам! Если добавит, что услышать должна была, вообще на "вы" еще год разговаривать станут!

Соня даже не предполагала, что ее так заденет.

— Не сердись, — попросил Ашай, глядя на девочку потеплевшими глазами. — У нас предложить подобный переход может исключительно свет. Еще одна местная... заморочка, как ты любишь говорить.

— От ваших правил и условностей голову сломать можно, — тон у Сони был сердитый, но шай-ти уже знал, что основная обида растаяла.

— Я думаю, у вас их не меньше, но для тебя они нечто само собой разумеющееся. Мы же живем в них с самого рождения...

— ... и это как дышать, да.

Соня понимала умом, что Ашай рассказывал ей все, что мог, ничего не скрывал, пусть какие-то вещи просто не помнил в силу привычки и пропускал, но не обижаться иногда не получалось. Особенно, когда она натыкалась на очередную стеклянную стенку из "прописных истин", больно стукаясь об нее лбом. О них даже не прочитаешь — неоткуда. Да и читала Соня пока еще на уровне "чуть выше букваря, немного не дотягивая до "Колобка".

Но Ашай почему-то ее успехами восхищался и всячески хвалил. Соня же неизменно оставалась собой недовольна. Она, по собственной оценке, ползла со скоростью активной улитки и ошибалась в одном слове десять раз подряд. Шай-ти разводил руками и говорил, что она слишком много хочет и нельзя быть к себе такой строгой. Мол, все начинается с малого, горы — с песчинок, а океаны — с капель воды. Девочка называла его философом и снова утыкалась в книжку и прописи.

— Мы сразу поедем к тебе домой после того, как приземлимся? Или нам надо куда-то еще?

— Если твои вещи собраны, — Соня фыркнула — сколько у нее тех вещей! Два платья да сорочка с туфлями, причем большая часть надета на ней прямо сейчас, — то выдвигаться мы будем сразу, как я сдам свои обязанности второму капитану и распущу команду на отдых. А на счет планов, то сначала нам придется заехать к моей махаре. Можно было бы и потом, но... нежелательно.

Соня прищурилась: настолько холодно и отстранено Ашай до этого говорил только о Тай-до-ко. Да может быть с собственным отцом разговаривал. Теперь к списку добавилась еще и неизвестная махара.

— Кто такая ма-ха-ра?

— Та, кто подарила жизнь.

— А, мама! — соотнесла значение и слово Соня. — Мы поедем в гости к твоей маме?

— Можно сказать и так.

— У вас... не очень хорошие отношения? — Соня напомнила себе, что лезть, куда не просят, плохо.

— Меня вырастил дед со своим светом, и лучшей семьи я не мог и желать.

Соне не нужно было быть эмпатом, чтобы понять — ее тьме больно. Старой, застарелой, обостряющейся к дождю болью, от которой не помогали лекарства.

— Тогда... может, не поедем к твоей махаре? — мягко предложила Соня. — Если поход в гости, конечно, отменяем.

Ашай покачал головой:

— Я бы рад пронести эту чашу мимо тебя, мой свет, но иначе не получается.

— Опять ваши местные законы?

— Да. Я не хочу оставлять даже призрачной возможности передать под чужую опеку.

— И я ей крайне не нравлюсь, — вспомнила разговор с Фенхом Соня. — Потому что я человек, а не шей-ти?

— Да, — Ашай не стал врать: его мать никогда не примет Соню. — Моя махара очень консервативна и амбициозна, а ты... не вписываешься в ее представление о свете Тай-до-рю.

— И... что теперь?

— Ничего. Я тебя ей представлю и мы уедем.

— Но разве у тебя не будет проблем потом? — спросила Соня, не решаясь поверить, что между семьей и ней, Ашай выберет ее. — Да и стою ли я того, чтобы ругаться с родителями?

— Я всегда выберу тебя, мой свет. Из любых вариантов, — мягко ответил Тай-дор-ю. — Правда, у меня к тебе есть одна просьба...

— Какая?

— Когда мы приедем в дом моей махары — не бойся ничего, хорошо? Она не сможет причинить тебе вреда.

— А тебе?

— Пока ты со мной — нет.

Соня подозревала, что допускает огромную ошибку, но все-таки кивнула, соглашаясь с просьбой.

— Я постараюсь.

— Спасибо.

— А, вот вы где, а я вас уже обыскался! — радостный голос Фенха вспорол воздух внезапным фейерверком. Соня захихикала, заметив, с каким обреченным видом Тай-до-рю закатил глаза к потолку.

— С чем ты пришел ко мне на этот раз? — смиренно поинтересовался — не меньше десятого раза за сутки — у ближайшего друга Ашай.

Сама Соня уже недели полторы считала Фенха чем-то средним между ураганом и цунами: ни остановить, ни избежать, но переждать в укрытии. А если никак избежать, то расслабиться и получить удовольствие.

Фенх к концу полета нравился Соне совершенно искренне, целиком и полностью.

— С отпускным бланком и результатами обследования Сони-ти, подкрепленными моими седыми волосами и истраченными нервами! — Фенх бодро помахал перед носом Ашая тонким — в два пальца шириной — тубусом. — У меня от вас, неблагодарной работы и ненормированного графика даже крылья поблекли, видишь? — в качестве подтверждения сказанных слов указал на свое левое крыло лекарь, продемонстрировав его глубокий лавандовый цвет.

— Так и скажи, что к Машехре рвешься на всех парусах и сидеть на корабле вместе со всеми тебе уже невмоготу, — забрал свернутый планшет Тай-до-рю, развернул его и поставил поверх данных свою личную подпись.

— В корень зришь, о великий и могучий! — шутовски раскланялся Фенх, подметя косами пол. — Позволишь ли приобщиться к твоей мудрости, снизойдешь ли светом своим на презренного раба твоего, и допустимо ли ему будет...

— Вот нажалуюсь Машехре на твое поведение... — якобы угрожая, предупредил Ашай.

— И ввергнешь ее в пучину хохота, а на мою голову потом падут кары небесные за то, что без нее развлекаюсь, — завершил за друга Фенх. — Нет уж, спасибо, премного благодарен, я лучше себя в руках подержу.

— Пять минут, а потом начнешь сначала? — ехидно вставила Соня.

— Соня, ты ранишь меня в самое сердце! — прижимая верхнюю пару рук к середине груди, попытался изобразить обморок неугомонный шай-ти, но, покосившись на предполагаемое место падения, передумал. — У меня больше выдержки.

— Значит, десять.

Фенх попробовал было обиженно поджать губы, но глядя на смеющуюся Соню, вцепившуюся для опоры в рукав Тай-до-рю, бросил это неблагодарное занятие.

— Злые вы! Уйду я от вас! — забрав из рук Ашая планшет и спрятав его в один из внутренних карманов расстегнутой жилетки, пообещал Фенх, чем вызвал еще один приступ веселья у друга и его света.

— Иди-иди, тебе еще свою вотчину сдавать.

— Мудрая мысль! Соня, — подмигнул девочке Фенх, — вам желаю удачной поездки и знакомства с домом.

— Спасибо, — одновременно поблагодарила и согласилась Соня. — Вам тоже... Чтобы все сложилось.

— А с тобой, мой друг, я надеюсь увидеться послезавтра, — обратился лекарь уже к Ашаю.

— Как я подозреваю — у тебя?

— Правильно подозреваешь! Увидимся!

И Фенх направился к выходу, напевая под нос веселую песенку.

— Шут.

— Зато — свой.

Ашай кивнул: да, свой. Чудной и шумный, а еще очень-очень хитрый. Специально пришел с результатами обследований сам, да еще пока на планету не спустились — на корабле хватало подписи да печати Тай-до-рю, чтобы любой документ вступил в силу. На земле пришлось бы заполнить кучу формуляров, пройти десяток инстанций — одной из которых есть и будет Тай-до-ко — и результат бы вышел...

Ощущение, что они успели на последней песчинке часов, преследовало Ашая больше суток.

Тай-до-рю прикрыл глаза: пусть Фенх несется к Машехре, первым с корабля сходит! Они больше месяца не виделись, только по видеосвязи общались, держась за тонкую ниточку между душами. Из-за него ведь поехал, глупец, не пожелал оставить друга наедине с проблемами, решил — без поддержки Ашай дров наломает немерено.

— Хороший он, добрый, — задумчиво вынесла вердикт Соня, все еще глядя на закрывшуюся за Фенхом дверь.

— Ты это его подопечным скажи, посмотрю я, как они смеяться будут, — не согласился Ашай: Фенха добрым и хорошим сложно было назвать даже с натяжкой. Его вполне закономерно опасались в родном отделе, пророча будущее Главы лекарственной гильдии. Он без зазрения совести подписывал документы на перевод или увольнение любого, кто хоть в чем-то не выполнял или нарушал клятву Мастера-по-исцелению-душ-и-тел. И вообще излишней благотворительностью не страдал. Сам Тай-до-рю другое дело — друзей одной мерой с чужими не меряли никогда.

— Я не про них говорю, а про тебя, — объяснила Соня. — Он тебя любит. Заботится, переживает, за мной присматривает. С родными так себя не всегда ведут! А вы... Ты же тоже сделаешь для него все, что угодно.

— Это с чего подобные мысли, мой свет?

— Просто, — пожала плечами Соня. И потом добавила: — Видно. По поступкам, поведению, разговорам. С ним ты другой, и он с тобой — тоже. Вы более... открытые, что ли? А когда с чужими — на статуи похожи ледяные.

— Вот как?

— Да.

— То есть, — решил уточнить Ашай, — ты не против, если Фенх станет нашим общим другом, а не лишь моим? И войдет в твой ближний круг.