Старые новые Боги

— А ну-ка, опустил. Живо!

И голос его подействовал на людей отрезвляюще. Их главный что-то резко буркнул и люди за его спиной нехотя попятились назад, а затем неслышно скрылись в зарослях. Развернулся и старший. И тут Вольгов сделал неожиданное. Свистнул ему, привлекая внимание и кинул в руки нож в чехле.

— Подарок, — сказал он и пигмей каким-то образом понял. Заграбастал вещицу, ценности которой еще не знал и молча ушел.

Михайлов не слишком довольно резюмировал:

— Зря. Ты видел рожи их недовольные? Прирежут еще тебя по старой памяти.

Майор на эти слова лишь отмахнулся.

Жизнь на базе устаканилась. Ученые запустили свою установку и приступили к наблюдениям. Регистрировали возмущение полей, встречали путешественников и переправляли в другие точки. Иногда ловили "шпиёнов", что пытались проскочить мимо. С этими не церемонились — заковывали в наручники и отправляли на Большую Землю. Там с ними уже разбирались по-своему. Кто-то оправлялся в тюрьму, а кого-то обменивали уже на наших "шпиёнов", что попадались в лапы конкурентов. В общем, жизнь на базе текла своим чередом и скука, не смотря на все старания Большой Земли, донимала всех здесь находившихся. Лишь охота и рыбалка приносили какое-то удовлетворение.

Хвост того крокодила база трескала три дня. Михайлин много хвастался своим подвигом, показывая фотки гиганта и в подробностях рассказывая про рыбалку. Много дней он надоедал людям, заставляя их оценивать трофей, восхваляться его ловкости и удаче.

Спустя неделю после рыбалки к базе подошли аборигены. Те же самые семь человек и среди них высокий, достающий лишь до подмышки любого из мужиков на базе, вожак. Они встали напротив ворот и стали чего-то ждать. Поначалу их игнорировали, но спустя какое-то время к ним вышли. Попытались переговорить, но не получилось. Вожак лишь мотал головой и что-то непонятное лепетал. Большая Земля помогла, и Нина приблизительно перевела примитивный язык. Михайлин, оказывается, действительно убил того, кого они почитали. Племя боялось монстра и изредка подкармливало его, кидая на берег шкуры и кости убитых животных, в робкой надежде на то, что крокодил не сожрет кого-нибудь из соплеменников. И монстр жил и кормился многие десятки лет. Его помнили даже деды, в песнях и вечерних рассказах перед жарким костром передавая ужас тех людей, на глазах у которых чудовище утаскивало под воду друзей и родных. И действительно, порою ему приносили жертвы. Ходили войной на соседнее племя, захватывали людей и самых бесполезных скармливали твари. И хоть народу на базе эта новость не понравилась, но ничего аборигенам объяснять не стали. Что поделать — времена такие.

Пигмеи стояли под высоким забором и просили встречи с человеком с гремящей палкой. Думать долго не пришлось, и Михайлин спустя какое-то время без особой охоты вышел за забор. Вольгов последовал за ним — так было безопаснее.

— Здорово, аборигены, — без особого пиетета кивнул победитель крокодилов. И приняв непринужденную позу, поставив ногу на ближайший валун, спросил: — Чего пришли? Случилось что или надо чего?

Вольгов встал рядом, сложив руки на автомат. Пигмеи, увидев его, одобрительно загудели.

— Чего они, Нин? — голосом поинтересовался Михайлин.

— Говорят, что помнят, как ты убивал громом.

— А то! — явно красуясь ответил он и попросил Вольгина: — Может стрельнешь в воздух?

— Сдурел что ли?

— На, а что? Мы здесь все равно без учета, а нужное количество патронов нужно за месяц отстрелять. Разочек бахнешь, пускай порадуются детишки. Нам не сложно, а им впечатление.

Собственно говоря, база эта считалась объектом на переднем краю фронта, и законы здесь царили военные. Обязательные учения, тренировки и стрельбы. Так что, выстрелить разок на потеху публики здесь, в этом времени преступлением не являлось. И Вольгин, сняв автомат с предохранителя, пальцем указал на ближайший ствол дерева:

— Во-он туда смотрите. Поняли?

Конечно же они не поняли. Но все равно кинули взгляд в том направлении. И майор почти не целясь выстрелил. Вырвавшийся гром заставил присесть аборигенов. Кто-то из них схватился за голову, запричитал. Кто-то дал деру и не оглядываясь скрылся в зарослях. Лишь вожак, следуя своему статусу, остался непоколебим — лишь прищурился на краткий миг и снова принял величественный вид.

— Ну, иди смотри, — усмехнулся Вольгин и махнул рукой на мишень.

Абориген не понял. Тогда он подошел сам, взял мужика за руку и словно неразумного подвел к цели. Сунул его палец в ровное отверстие:

— Видишь?

Он догадался. Одобрительно ухнул и крикнул что-то своим. Те подошли и оценили попадание. Загалдели дружно. А вождь распрямился и опять что-то затараторил.

— Он говорит вам спасибо, — приблизительно перевела Нина. — Они боялись того крокодила. Дух воды жил в нем, а вы его убили. Теперь они поняли, что дух воды слаб.

— Что, прямо так и говорит? — переспросил Вольгин.

— Точность перевода шестьдесят процентов, — сообщила Нина. — Он говорит еще, что теперь дух воды будет искать другого крокодила и они надеются, что он найдет такого где-нибудь подальше от их жилищ.

— Нинка, а подобных гигантов в округе больше нет?

— Нет, товарищ майор. В разведанной области ста квадратных километров подобных экземпляров не замечено.

— Отлично. Как им это сказать?

Нина подсказала короткую фразу. Михайлин постарался ее как можно более точнее воспроизвести. И аборигены его поняли, радостно загудели и заулыбались. Вожак воскликнул и вдруг полез куда-то под набедренную повязку. И поковырявшись там, вытащил на свет божий какой-то шарик, свернутый из древесных листьев. И расплывшись в широкой улыбке, протянул его Михайлину.

— Он говорит, что это благодарность.

Он хмыкнул:

— Надо же. А в прошлый раз ругался на нас. Что это?

— Не знаю, товарищ майор. Земля не имеет перевода этому. Он называет это "фории".

— А что с этим делать?

— Говорит, что надо жевать, а потом выплевывать.

— Наркотик? — догадался Михайлин.

— С очень высокой вероятностью, — подтвердила догадку Нина. — Я должна предупредить, что употребление наркотических средство на базе категорически запрещено.

— Да знаю я, — легкомысленно отмахнулся он. — Но и отказывать нельзя. Они же от чистого сердца.

— Товарищ майор!

— Да успокойся Нина. Я только возьму, а уж употреблять не буду. Нам эту штуку на анализы.

И он взял подарок. Сунул в карман брюк и улыбнулся. И аборигены посчитали свою работу выполненной. Развернулись и цепочкой скрылись в лесу.

Средство, что передали пигмеи, действительно представляло собою легкий наркотик. Лаборатория провела тщательные анализы и выделили действующее вещество. Результаты отправили на Большую Землю и оттуда пришел ответ, что подобное растение в наше время уже не произрастает и им очень бы хотелось получить живой экземпляр. Хотелось настолько, что пришел прямой приказ — любыми способами установить с местными добрососедские отношения и выведать об этом растении все. А выведав, получить живой образец и переправить его на Землю.

Выяснить где находится поселение никакого труда не составило. Полковник Мирзоев с легкостью решил, что отправиться на встречу должны будут оба майора, полагая, что их ранние встречи сыграют только на руку. И вот, спустя какое-то время, И Вольгин и Михайлин, трясясь в кабине тяжелого автомобиля, продирались по джунглям. Не доезжая метров триста до места, они отключили питание и, перекинув через шею ремни автоматов, пошли.

Их услышали задолго. Едва пройдя по джунглям метров сто, как к ним вышло два человека. Появились словно из-под земли и встали, выставив наконечники смешных копий. Этих личностей оба майора видели впервые.

— Здорово, чумазые, зовите вашего старшего, — прикрикнул Михайлин. — Разговор к нему есть!

В голову вкрался нежный голос Нины:

— Товарищ майор, вы же понимаете, что они вас не понимают?

— Я, конечно, понимаю, — безмолвно ответил он, — а ты сможешь перевести?

— С большой долей вероятности. Повторяйте за мной.

Михайлин слово в слово сказал сообщил аборигенам свое требование. Они поняли и, коротко посовещавшись, скрылись в чаще. А вскоре снова появились в сопровождении вождя.

— О-о, какие люди! — воскликнул Михайлин, широко улыбнувшись. Он подошел к самому высокому пигмею, и сграбастав щуплую ладонь, затряс. — Как ваше ничего? Как здоровье, как детишки?

Вождь недоуменно болтал ладонью, даже не пытаясь вырваться. Лишь криво улыбался, показывая свою неловкость.

— Нинка, как будет по-ихнему "мы пришли в гости"? — Нина ответила, Михайлин озвучил. — А как будет "у нас есть еще один подарок"?

На слове "подарок" у вождя пропала вся неловкость. Он сверкнул глазами, залепетал что-то радостно и ткнув пальцем в Вольгина, показал притороченный к набедренной повязке нож.

— Он говорит, что ему очень понравился прошлый подарок, — перевела Нина.

— Что ж, тогда вот ему еще один, — ответил Михайлин и протянул вождю еще одно лезвие. Тот его благоговейно взял, осторожно вынул из чехла и воздев клинок над головой, засмеявшись, закрутился. А вместе с ним возликовали и его люди. И вмиг исчезла вся неловкость.

— Честное слово, прямо как дети, — покачав головой сказал Вольгин.

Дорогих гостей встретили со всем радушием. Провели в лагерь, разожгли большой костер и усадили на самые почетные места — на камни по обе руки гордого вождя. Тут же подтащилась вся еда, что имелась в запасах, плеснулась в рога антилопы какое-то вонючее пойло, отдающее запахом дешевой браги. Выбежали бабы с отвисшими грудями, пузатые дети. Их не боялись, считали друзьями. Гостей кормили, поили, устраивали перед ними дикие танцы, выпрыгивая перед жарким костром. Затянули односложные, заунывные песни. Брага ударила по голове и офицеры расслабились. Запели вместе с людьми нечто однообразное и совсем примитивное. Закачались под простой ритм, отбиваемому по выжженному стволу и с удовольствием влились во всеобщую вакханалию. Но, как и полагается настоящим офицерам, напиваясь, они не теряли бдительности и оружие из рук не выпускали.

Утро их встретило жестким похмельем. Коварная брага, принеся веселье, сильно отравила организм и Вольгин и Михайлин выползали из убогих домишек на карачках, держась руками за головы.

— А-а, боже, как же плохо... — жаловался Михайлин, прищуриваясь, ища что бы попить. Все что было с собою во фляге, он уже и так выпил. — Никогда мне так плохо не было, даже после выпуска.

Рядом с ним, сев прямо на влажную землю, стонал Вольгин:

— Что у них за бодяга? Ею пытать можно....

— У тебя ничего от похмелья нет? — попытал счастья Михайлин.

— Сожрал уже — не помогает.

— И мне не помогло.... Господи, что за пытка?! Нинка, спасай! Что нам делать?

На их голоса подошли аборигены. Вожак склонился и участливо спросил:

— Плохо?

— Да, плохо. Умираю, чумазенький ты мой, спасай нас, — застонал Михайлин, дыша на "злодея" драконовским дыханием, способным свалить с ног любого человека. Но вожак не упал, покивал понятливо и полез себе под набедренную повязку. Вытащил уже знакомый растительный шарик и сунул его страдальцу:

— Бери.

— Ты издеваешься?

— Бери, — настаивал вожак, а затем, видя, что майор, не соглашается, улучил вдруг момент, когда тот разинул рот и сунул в него шарик, едва не поплатившись пальцами.

Михайлин захлопнул пасть, раскусил случайно фории, а потом с брезгливостью выплюнул. И заругался:

— Ты что, скотина чумазая, делаешь? В мудях у себя эту хрень держал, а теперь мне рот суешь?

А вожак улыбался. Неодобрительно качал головой и улыбался.

А майор вдруг замолчал. Раскушенный шарик, прежде чем был выплюнут, дал сок и какие-то крохи его успели впитаться через подъязычные вены. И этого хватило, чтобы наркотик чуть-чуть смягчил похмельный синдром. Смягчил настолько, что Михайлин заметил. Он встал и с удивлением расправил плечи.

— Действует! — вскинув брови, сообщил он другу. — А ведь действительно легче стало! А ну-ка, вон и ему тоже дай.

Вожак его понял. Достал еще один шарик и сунул в руки Вольгину. Но тот и не подумал отправлять его в рот, брезгуя.

— Пошел ты.... Сам жри.

— Да ты попробуй, — стал уговаривать Михайлин. — Действительно же помогает.

— Да что бы я его вшей жрал?

— А-а, ладно, — махнул рукой майор. — Мне давай.

И, заграбастав лекарство, смахнул с него подозрительный мусор, сморщившись от брезгливости, отправил в рот. И замолотил челюстями. И сразу же, буквально в ту же секунду, стал преображаться. Вытянулся во весь рост, развернул "крылья" и стрельнул блестящими глазами в ближайшую красотку. Подмигнул ей залихвацки:

— Ну что, красивая, поехали кататься?

Конечно, она его не поняла. Но все равно звонко засмеялась.

Вождь выудил еще один шарик фории и протянул офицеру. Пальцем показал на Вольгина и сказал:

— Дай.

Язык аборигенов был примитивен. Односложен, с малым количеством слов и безо всяких склонений. Но с трудным произношением. Михайлин за проведенный вечер успел выучить кое-какие фразы, сумел немного изучить понятия. И потому понял вождя даже без перевода Нинки. Взял у него лекарство и, подсев к другу, принялся его уговаривать.

Это было непросто. Вольгин ни в какую не желал кидать в рот то, что когда-то находилось возле чьих-то причиндал. Он предпочитал честно выстрадать свое похмелье. И тогда Михайлин пошел на хитрость. Ушел в сторону, прихватил кривую деревянную чашу, плеснул в нее воду и уже в саму воду, кинул шарик. Дал время настояться, а затем сунул в руки другу:

— Пей. Сушняк же мучает.

И Вольгин поддался на хитрость. Выпил все до капли и утер рот рукавом. И только спустя минуту, когда почувствовал, как из головы исчезает звенящая боль, а из конечностей уходит тремор, понял, что произошло. Но ни капли не обиделся — ему уже было хорошо и до крайней степени изумительно. И он вскоре поднялся на ноги и сверкнул задорными глазами:

— Благодать-то какая. Матерь Божия!!!

— Царица Небесная! — поддакнул Михайлин и приобнял друга. — Ну вот, а ты морду свою кривил.

Действие наркотика длилось недолго. Уже через полчаса обоих отпустило, и они вернулись в свое обычное состояние. Голова звенеть перестала, а похмелье полностью ушло, оставив после себя лишь неутолимую жажду и вонь изо рта. Впрочем, аборигенов запах перегара не пугал.

Ну а после пошел тот разговор, ради которого оба майора сюда и выбрались. Вождь и не скрывал ничего. Рассказал, что мог и показал. Сводил на место где росло это растение и позволил его выкопать. Легкая работа. За это Вольгин сделал еще один подарок — вручил вождю целый топор. Тот, конечно, обрадовался изделию из бесценного материала, но не особо разобрался как надо было им пользоваться. Вольгин показал и ценность предмета взлетела до небес. И тут же сам вождь побежал валить ближайшее дерево, с восхитительным восторгом ударами выбивая крупную щепу.

База приняла груз и первым же сеансом перехода отправила его на Большую Землю, то есть вперед на несколько тысяч лет. Там растение изучат, клонируют и возможно используют в своих целях. Найдут выделенному наркотику медицинское или не очень применение. И если он покажет свою ценность, то сможет принести немалую прибыль и государству, что их сюда послало, и институту, что на условии подряда взялось за его изучение.