Обитель волшебства и не только, часть 1

Равиль ободряюще похлопал меня по плечу, словно отправляя в последний путь, я же ответила дружеским подзатыльником и ехидной усмешкой. Ничего, Диру со мной разбираться не впервой, по-моему, его это даже забавляет — не каждая студентка является живым воплощением конца света в локальном масштабе. Вторая причина, по которой Дира не убивает мое общество — это то, что я не смотрю на него с немым обожанием, как делают это все студентки Обители, начиная лет с пятнадцати.

И дело вовсе не в моей исключительной стойкости к обаянию и внешности зеленоглазого молодого директора, а в реальном взгляде на жизнь вообще и на собственный облик в частности. Я притормозила у небольшого овального зеркала в коридоре, ведущего к кабинету Дира и критически оглядела себя. Да-а, сегодня я предстану перед Диром просто бесподобной девушкой. Бесподобной — потому, что ни одна уважающая себя студентка не позволит себе уподобиться такому облику, как у меня, пуще того — беззастенчиво ввалиться в таком виде к Диру. Рыжие, с легким каштановым оттенком, кудрявые волосы, с утра заплетенные в две толстые косы до середины спины, растрепались, и несколько выбившихся локонов, потускневших от налета сажи, "веселыми пружинками" свисали на лицо, измазанное копотью, на котором блестели большие ярко-синие глаза, обрамленные темно-русыми ресницами. Вообще, глаза — единственное, что ни разу не вызывало у меня критических нареканий, но для общего впечатления этого было все равно маловато — на загорелом лице с золотистыми веснушками и несколько длинноватым носом огромные сапфировые глаза смотрелись, по меньшей мере, как-то неуместно. Да еще и длинная ссадина от взрыва на левой щеке — при падении под парту проехалась по полу. Короче, ноль шансов по сравнению с другими, более красивыми девушками, так что нечего и переживать.

Я тяжело вздохнула и попыталась стереть копоть с лица. Бесполезно — тут только вода с мылом поможет, но никак не изгвазданный, кое-где прожженный во время взрыва рукав когда-то почти новой студенческой мантии, которую теперь придется выбросить, поскольку восстановлению она явно не подлежала. Вообще-то Равиль только удивляется, откуда в такой маленькой и хрупкой внешне девушке как я, берется такое немереное количество энергии, достаточной для создания вечного двигателя как минимум. На это я обычно отвечала, что в маленькую бутылочку можно насыпать просто порох, а можно гремучую "драконью желчь", которой хватит для того, чтобы стереть всю Обитель с лица земли, оставив только дымящуюся воронку в полкилометра глубиной. Так вот, я — это второй вариант.

В голове у меня прозвенел тревожный звоночек, и невозмутимый голос магистра Кринея сообщил, что если я ровно через минуту не появлюсь на пороге кабинета директора, то он меня телепортирует. Угроза сработала безукоризненно и я, подорвавшись с места, побежала по длинному коридору в нужном направлении, распространяя вокруг себя легкий запах гари и химикатов. Всевышний, если Дира не хватит удар от моего сегодняшнего внешнего вида, то ему уже ничто в этой жизни не будет страшно!

У тяжелой дубовой двери с золоченой надписью "Директор Обители" я притормозила и, с трудом удержавшись от того, чтобы не перекреститься, громко постучалась кулаком — по-другому у меня не получается, поскольку ладони у меня маленькие, пальцы донельзя тонкие и хрупкие, буду деликатно скрестись — меня попросту не услышат. И вообще, по принятии меня в Обитель у всех, и Дира в том числе, возникло вполне обоснованное подозрение, что в роду у меня были эльфы, поскольку телосложение у меня было абсолютно не рабоче-крестьянское — ростом чуть больше метра шестидесяти, худенькая и тонкая в кости, я производила впечатление кого угодно, но только не девушки из богом забытого Лихого Дола.

Но только до первой моей фразы.

Потому что аристократизмом и изяществом ни мое поведение, ни манера речи даже и не отдавали.

С той стороны двери раздалось приглушенное "Войдите!" и я, с трудом открыв тяжелую створку, проскользнула в кабинет директора, остановившись на пороге. Дир отвернулся от единственного окна в кабинете и критически оглядел меня с ног до головы, иронично вздернув правую бровь. Я в долгу не осталась, и, изобразив обугленным подолом мантии нечто вроде реверанса, отрапортовала голосом, в котором все-таки проскользнули нотки ехидства:

— Студентка Алира Лиходольская по вашему приказу прибыла!

Дир, как мне показалось, проглотил сдавленный смешок и пристально уставился на меня пронзительным взглядом зеленых глаз. Я неосознанно потерла кончик носа, испачканный сажей, и попыталась нацепить на лицо максимально раскаявшееся выражение, по ходу дела соображая, что если бы я положила в колбу не перо грифона, а коготь василиска, то результат был бы еще эффектнее. Только вот где его взять-то? Последнее чучело мы с группой студентов-алхимиков "ощипали" еще на прошлой неделе, а новое к нам еще не завезли. А, так ведь у нас живой василиск в загоне у охотников топчется!!

На мое лицо само собой наползло донельзя довольное выражение. Точно, подговорю Равиля, и ночью сделаем василиску внеплановый маникюр — мне же нужен только кончик когтя, так что здоровье "объекта" не пострадает, разве что моральное...

Ироничное покашливание над самым ухом заставило меня вынырнуть из процесса составления коварного плана по обстригу василиска, и перевести озадаченный взгляд на Дира, который как-то незаметно для меня переместился от окна на расстояние вытянутой руки и теперь невозмутимо взирал на меня с высоты своего двухметрового роста. Я привычно задрала голову — директору я доходила в лучшем случае до плеча — и честно попыталась сделать раскаявшееся лицо. Судя по ехидной улыбке Дира, получилось это у меня из рук вон плохо.

— Простите, Алира, а вы слышали то, что я вам сказал?

Чего??! Он мне еще что-то говорил? От неожиданности вопроса я ответила абсолютно честно:

— Нет, — и, спохватившись, моментально добавила. — У меня после взрыва в ушах звенит, слышу плохо.

Похоже, он мне благоразумно не поверил. И правильно, не первый год он меня знает. Я глубоко вздохнула, и приготовилась выслушивать очередную пространную лекцию по поводу моего поведения...

Дир.

Я задумчиво ходил по своему кабинету вперед-назад. Ну, не могу я вести разговор, удобно устроившись в кресле, когда собеседник стоит. А предлагать Алире присесть, на мой взгляд, было уже перебором. В конце концов, она сюда для наказания прибыла, а не на дружеское чаепитие с пирожными. Пусть постоит — может, и правда хоть немного стыдно станет.

Виноватому выражению на лице девушки я ни одно мгновение не верил. Во-первых, виноватых лиц, как искренних, так и притворных, я вижу по три дюжины в неделю, а во-вторых — я отлично помню, как лет десять назад сам стоял в кабинете наставника и изображал на лице что то подобное, в сотый раз выслушивая его гневную речь. Вот и Алира сейчас наверняка ждет от меня чего-то подобного. А зря, я все-таки директор, а не птица-пересмешник — по десять раз одно и тоже повторять. Особенно учитывая, что любой мой монолог она уже наизусть знает.

— Я не буду зря тратить и ваше и мое время, спрашивая, знаете ли вы, сколько правил Обители вы сегодня нарушили, — решил я, останавливаясь и присаживаясь на краешек собственного стола. Сидеть так было довольно неудобно, и потому моя совесть благополучно спала. — Не буду и патетично взмахивать руками, восклицая "Что же из вас получится?". И вообще не буду делать ничего входящего в стандартный набор "Как надо отчитывать провинившегося студента". Виноватой вы себя, по видимому, не чувствуете, следовательно, мне незачем тратить силы. Лучше сразу поговорим о вашем наказании. Будут предложения?

— Неделю в одиночку чистить стойла? — с затаенной надеждой спросила девушка.

— Конечно, нет. Этим займется ваш приятель-охотник, Равиль. Думаю, двух недель штрафных работ ему вполне хватит. А вы получите такое наказание, которое придется выполнять самостоятельно, не рассчитывая ни на чью помощь.

Я вновь замолчал, размышляя. Алира продолжала изображать из себя воплощение виноватой покорности, хотя мои слова ей заметно не понравились. Не повезло вам, девушка, еще и десяти лет не прошло с тех пор, как ваш директор сам оказывался в подобной ситуации. А потому большинство студенческих трюков мне не просто прекрасно известны, но и лично опробованы. Причем неоднократно...

Однако надо все-таки придумать какое то наказание, достаточно трудное и занимающее немало времени. Правда, большинство таких занятий требуют немалой аккуратности и осторожности — как раз того, что вряд ли можно ожидать от студентки, хмуро и с явной неохотой отбывающей свое наказание. Особенно, если эта студентка — Алира, с ее, во всех смыслах этого определения, "взрывным" характером. Как только наказание ей вконец опротивеет, так и жди катастрофы. Хмм... А ведь это можно очень даже интересно использовать...

— Я принял решение, — при этих моих словах девушка заметно оживилась — похоже, ей уже вконец надоело стоять столбом и ждать неизвестно чего. — Поскольку на устранение всего того ущерба, что вы нанесли двум кабинетам, уйдут немалые средства, нам придется урезать некоторые графы бюджета. В частности — я буду вынужден отказаться от идеи пригласить мэтра Далларио для реставрации портретов из моей фамильной галереи. Но, поскольку некоторые из этих картин находятся в ужасающем состоянии, то забота о придании им надлежащего вида возлагается на вас, Алира.

Вот такого она точно не ожидала. Девушка выглядела более чем ошарашенной, а ведь я еще не закончил.

— Разумеется, я не жду, что вы, не имея соответствующих навыков, сможете провести полную реставрацию — этому надо учиться не один год. Поэтому, вам предстоит всего лишь очистить картины и упаковать их в специальные заклинания. Так они смогут в целости дождаться тех времен, когда я разыщу деньги для настоящей реставрации. Думаю, это занятие займет у вас чуть больше трех недель.

— И еще кое-что, — я поднялся со стола и отошел к окну, — Разумеется, отбывать свое наказание вы будете после занятий, в свое свободное время. Поэтому, если вы планируете пропускать занятия, под предлогом полученного от меня задания — советую сразу распрощаться с этой идеей... — договорить я не успел.

— Что-о-о?!! — из горла Алиры вырвался непроизвольный вопль.

Трудно сказать, кто из нас удивился больше: я или сама девушка. В любом случае выяснить это мы так и не успели.

Освещение в кабинете изменилось. И немудрено — окно горело. Причем горела не столько деревянная рама, сколько стекло — жарким, яростным пламенем необычного алого цвета. И что странно — дерево не сгорало. Казалось, весь жар забирали стекла — пламя так и стремилось к ним, ластилось и становилось все меньше, как будто впитываясь внутрь. Прошло всего несколько минут, и об огне уже ничего не напоминало, вот только стекла стали чуть мутноватыми и в них появились тонкие красные прожилки.

— Что это было? — изумленно поинтересовался я, переводя взгляд на девушку.

— Не зна... — девушка не договорила, ее глаза вновь удивленно распахнулись. Я поспешил вновь обернуться к окну.

Все что я успел разглядеть — это нечто чешуйчатое и крылатое, скорее всего сбежавшее из клетки охотников. Тварь не справилась с поворотом и на невероятной скорости ударилась в многострадальное окно. Веером разлетелась вокруг каменная крошка, выбитая из стен, но стекло уцелело — на нем даже не появилось ни одной царапины. Несчастное существо в занимательной позе пришпиленного булавкой мотылька распласталось по стеклу, а потом медленно сползло вниз, причем сползание это сопровождалось омерзительным скрежетом и скрипом. Нокаут, причем долговременный. Не удивлюсь, если существо придется о-очень долго лечить от сотрясения мозга. Я поспешил отвести взгляд и тут же услышал чуть дрогнувший голос Алиры.

— А за изобретение сверхпрочного стекла мне амнистия не полагается?

Чтобы ответить, мне понадобилось несколько мучительно долгих мгновений.

— Я обдумаю такой вариант...

Девушка помолчала, задумчиво переводя взгляд с меня на окно и обратно и, машинальным жестом потерев кончик испачканного сажей носа, осведомилась:

— Я могу идти?

Я, все еще разглядывая непробиваемое стекло, которое невесть как приобрело крепость алмаза — судя по произошедшему, в Обители скорее обрушатся стены, чем по стеклу в моем кабинете пробежит хоть одна трещина — машинально кивнул головой. Алира тяжко вздохнула, видимо, все-таки надеясь пробудить во мне остатки сочувствия, и вышла, хлопнув массивной дверью.

Глава 2. Не будите лихо, пока оно тихо...

Алира.

Я с тоской оглядела десятки картин из фамильной галереи Дира, которые мне предстояло привести в порядок, и страдальчески вздохнула. Окно в несколько мрачноватом зале было распахнуто настежь, и в него задувал теплый майский ветерок, приносивший с собой запах распустившихся на клумбах в саду цветов и радостный смех студентов, отмечающих очередную сдачу зачета. Да, у нас скоро сессия, вернее, у младших курсов она уже шла вовсю, но нам, как выпускникам, приходилось ждать до июня. Я подошла к окну и выглянула во двор.

Увиденное повергло меня в глубочайшее уныние — опять студенты-алхимики с пятого и шестого курсов собрались на прогулку в город, а мне весь вечер придется ковыряться с реставрацией! Взрыв в кабинете прогремел три дня назад, и с тех пор я до позднего вечера пропадаю в галерее, очищая портреты предков нашего директора от пыли и запаковывая их в специальные заклинания, охраняющие холст от воздействия окружающей среды.

Студенты, шумной толпой двинувшиеся к главным воротом замка, уже почти пересекли двор, когда кто-то из них заметил мои рыжие кудри в окне на третьем этаже. Кое-кто остановился, и тут же началась перекличка с помощью усиленных особым заклинанием голосов, от которых немедленно задребезжали стекла.

— Бомба, айда с нами!! Мы сегодня на ярмарку собрались! Хватит корпеть в Обители, на дворе весна!

Я страдальчески скривилась и бросила ненавидящий взгляд на картины, ровными рядами стоявшие у стены. Как они от такого взгляда не вспыхнули — понятия не имею. Наверное, все-таки меня удержало банальное чувство самосохранения — испорти я хоть одну картину, и от Дира мне влетит так, что месяц буду переписывать старинные фолианты в библиотеке. Поэтому пришлось состроить максимально занятую и недовольную рожу, и гаркнуть в ответ так, что по двору пошло эхо.

— Сегодня не могу! Занята!

— Ну и ладно! — махнуло рукой будущее светило алхимической науки, чем-то похожее на высушенного кузнечика — тощий, высокий парень в очках и с вечно встрепанными русыми вихрами. — Тогда до завтра!

С этими словами студенты отвалили по своим разгульным делам, а я отлипла от окна и задумчиво уставилась на портреты. Интересно, в кого наш директор такой красивый пошел, а? Насколько я могла судить по портретам, красотой его предки явно не блистали — все, как на подбор, с суровыми глазами и волевыми подбородками, как будто вечно обдумывающие какую-то проблему мирового значения. Хотя, здесь портреты предков только со стороны отца Дира, может, он в мать пошел? Я задумчиво подошла к ряду картин и привычным жестом коснулась кончика носа указательным пальцем.