Обитель волшебства и не только, часть 1

ОБИТЕЛЬ ВОЛШЕБСТВА И НЕ ТОЛЬКО.

Часть 1. Жизнь студенческая.

Глава 1. Скучен день до вечера, если делать нечего.

Дир.

День сегодня начинался на редкость спокойно. В алхимическом павильоне прогремело всего лишь пять взрывов — на удивление мало, к тому же, ни один из них не сопровождался ядовитыми миазмами и не произвел разрушений за стенами лабораторий. Сущие мелочи. Что же касается самих алхимиков, то их умение уцелеть даже во время самых разрушительных взрывов давно уже изумляло всех и каждого.

Происшествие в конюшне также не стоило особого внимания. Уж не знаю, кому пришло в голову поместить огненного адского аргамака в обычный загон вместе с другими лошадьми, но, кроме всего прочего, там же оказалась и пара аттарийских тяжеловозов — лошадей, специально выведенных гномами для работы в тяжелых и опасных условиях. Низкорослые, но необычайно сильные, очень спокойные, практически неуязвимые для огня, способные подолгу обходиться без еды, а некоторое время — даже и без воздуха. Как гномам удалось создать подобное — было секретом даже для них самих. Скорее всего, это была простая случайность — все попытки повторно достичь подобного результата проваливались напрочь. А сами аттарийские тяжеловозы продолжали безмятежно жить, работать и размножаться, даже не подозревая, что являются рукотворным чудом. Стоили эти лошади бешеных денег, к тому же гномы вообще крайне неохотно соглашались продавать их. Эта пара попала к нам случайно — вместе со своим хозяином-гномом, приехавшим учиться живописи у одного из наших мастеров.

Оказавшись в загоне, аргамак решил проявить норов, и полыхнул огнем гривы. Среди лошадей началась паника, но аттарийцы отреагировали незамедлительно. Они просто вжали "горячего парня" в стену, не давая ему даже шелохнуться. От огня сухая древесина загорелась, начался пожар. Тогда тяжеловозы подняли головы и... запели (никаким другим словом это не назовешь). Ровными, чистыми голосами, немного похожими на кошачьи, они пели до тех пор, пока не прибежали встревоженный конюх и удивленные охотники. Огонь погасили, не дав ему набрать силы, успокоили перепуганных, но ничуть не пострадавших лошадей. Потрепанного аргамака отвели в зачарованное стойло, а аттарийская пара получила в качестве награды по ведру любимого лакомства — моркови.

Ближе к полудню произошло еще одно занятное происшествие. После того, как студенты (не хочется никого голословно обвинять, но это почти наверняка были алхимики) растащили на ингредиенты очередное чучело василиска из музея, смотритель оного оказался в крайне затруднительном положении. Чучело то и дело использовалось в качестве наглядного пособия на лекциях, но предъявить его в нынешнем состоянии — означало расписаться в собственном бессилии перед ордой студиозов. Выход, надо признать, смотритель нашел крайне нестандартный. Поэтому на следующую лекцию прибыло не чучело, а живой василиск (тайно позаимствованный в загонах охотников) под воздействием парализующего заклинания. Студенты оценили новинку и следующей же ночью предприняли попытку добыть еще немного ингредиентов, но были крайне удивлены, обнаружив в запасниках музея только хорошо им знакомое облезлое чучело. После того, как "чучело" продемонстрировало себя еще на двух — трех лекциях, все так же бесследно исчезая после них, сегодня днем кто-то из студентов решился прямо на лекции прикрепить на него магический маячок. Однако это заклинание почему-то разрушило предыдущее и василиск, наконец-то, смог размять кости и окинуть аудиторию задумчивым взглядом...

Стоявший у доски преподаватель не сразу понял, почему вдруг в аудитории установилась буквально-таки мертвая тишина. К счастью, он увидел "ожившее пособие" раньше, чем василиск успел повернуться к нему и пополнить новоявленную коллекцию статуй еще одной. Поэтому преподаватель успел оглушить "скульптора" заклинанием, после чего, убедившись, что окаменение не полное и студенты отлично его слышат, дочитал лекцию до конца и только тогда расколдовал их.

Конечно, со стороны может показаться, что день был как раз неспокойный, а прямо-таки переполненный проблемами. Ответить на это я могу только одно — все познается в сравнении. Кроме шуток — сегодняшний день вполне мог оказаться одним из самых тихих и спокойных. Однако вскоре после полудня в замке прогремел взрыв.

Это было более чем странно. Еще семь лет назад, когда Обители не было еще даже и в проекте, я, отлично зная, что могут сотворить с фамильным замком неудачные (да и некоторые удачные) задумки алхимиков, наложил строжайший запрет на любые эксперименты в этих стенах. Конечно, заставить два десятка увлеченных исследователей и не одну сотню студентов неукоснительно соблюдать это правило было невозможно, но я сделал все, что бы каждый нарушитель надолго запомнил свой проступок и не вздумал повторить его. Это помогло, и теперь мне от силы один-два раза в год приходилось придумывать наказания для провинившихся. Судя по всему, мне предстояло заняться этим и сегодня...

Спустя несколько минут после взрыва в моем кабинете раздался голос:

— Дир, вы у себя? Я уже разобрался в произошедшем, и скоро прибуду к вам с отчетом.

Хозяином этого звучного, глубокого голоса был Криней Ральский — маг Королевской Школы, присланный к нам несколько лет назад оной Школой в качестве поддержки. Конечно, магу с восьмидесятилетним стажем и степенью магистра было не по душе оказаться в подчинении у человека, в три раза моложе его, и первые несколько лет наши отношения были просто катастрофичны, особенно учитывая, что будучи магом старой школы, магистр Ральский имел собственные взгляды на методы преподавания и управления, которые по странному стечению кардинально не совпадали с используемыми мною, но со временем мы вполне удачно сработались.

Если Криней сказал, что уже установил виновника происшедшего, значит, вполне вероятно ожидать, что он доставит его в мой кабинет. Я не самый большой консерватор и пуританин королевства, но все же считаю, что вовремя подобных встреч надо хорошо выглядеть, поэтому со вздохом подошел к зеркалу. Оттуда на меня не менее иронично уставился широкоплечий парень ростом под два метра. Аристократический профиль, бледноватая кожа, иссиня-черные волосы, собранные на затылке в хвост, спускающийся до середины спины и пронзительно-зеленые глаза. Все то, что я и привык видеть в зеркале.

В дверь постучали, и не успел я сказать "Войдите" как магистр Криней появился в кабинете.

— Господин директор, прошу прощения, но, к сожалению, у меня нет времени для долгих разговоров — я только что получил письмо от Архимага Королевской Школы и вынужден срочно отбыть на встречу с ним. Однако я позаботился о том, что бы нарушитель прибыл к вам через несколько минут.

— И кто это? — поинтересовался я, кажется, уже догадываясь о ком идет речь.

— А вы как думаете? Конечно, Алира Лиходольская.

Алира.

Я, чертыхаясь, с трудом выползла из-под перевернутой взрывом обугленной парты, и критически оглядела произведенный погром. Н-да, давненько я не производила таких разрушений. По крайней мере, в ученическом кабинете в самом замке. И какой леший дернул меня за язык сказать "да" на предложение поучаствовать в очередном сомнительном эксперименте, когда ко мне с утра ввалился мой лучший друг, с которым мы познакомились в первый же год моего пребывания в Обители?! Мы с ним, хоть и разнились в возрасте — ему тогда было семнадцать с чем-то, а мне только-только сровнялось четырнадцать, сдружились довольно быстро.

Дело в том, что в Обитель меня сдал мой первый наставник, когда понял, что ни коим образом не справится с таким трудным подростком, каким я являлась в тринадцать лет. Я — сирота, родилась в местности под названием Лихой Дол (отсюда и моя фамилия, которой меня окрестили уже в Обители по принятии на обучение), но родители рано умерли от какой-то болезни в голодный год, а я каким-то образом выжила и попала в ученицы к местному знахарю. Все бы ничего, только вот лет в одиннадцать у меня не пойми откуда прорезался дар Стихийного Огня, в принципе, не такая уж редкость в наши дни, но уж какой-то на диво мощный и своенравный. То есть, если я злилась или обижалась, то вокруг меня полыхало и взрывалось все, в том числе и то, что на такие действия было в принципе не способно. Знахарь промаялся со мной годика три, после чего, изловив меня после очередного подрыва в лесу, наложил на меня парализующее заклятие, запихнул в большой мешок и в таком виде доставил в только-только отстроившуюся Обитель.

Когда знахарь спихнул мешок со мной на землю у ворот Обители, несколько прибалдевшие от таких действий стражники у ворот ненавязчиво поинтересовались, что к ним приволокли. На что наставник ответил, что в мешке бомба, после чего развернул коня и ускакал в неизвестном направлении. К счастью, парализующее заклятие к тому моменту уже ослабло, и я смогла пошевелиться. Голоса надо мной моментально стихли, после чего кто-то наконец-то додумался развязать веревку и первое, что я увидела, выбравшись на волю — пронзительные зеленые глаза черноволосого парня, который и рискнул выпустить на свет джинна из бутылки, вернее, меня из мешка.

Вот так я и познакомилась с Диром, нынешним директором и владельцем замка, где располагалась школа магов, охотников на нежить и прочих не менее оригинальных профессий, так или иначе связанных с магией или оружием.

После чего кончились спокойные дни у Обители...

На второй же день я подралась на заднем дворе с семнадцатилетним парнем, который с месяц назад пришел в Обитель с желанием примкнуть к охотникам на нежить. Не помню, что послужило поводом для драки, но первый взрыв в замке прогремел именно тогда. Я все еще не могла контролировать силу Огня, спавшую внутри меня, и результатом стало то, что на мощеном булыжниками заднем дворе замка появилась небольшая дымящаяся воронка в полметра глубиной и метра полтора в поперечнике. После чего между мной и будущим охотником по имени Равиль зародилась дружба, которая только укрепилась после совместного нагоняя в кабинете Дира, а за мной раз и навсегда закрепилось прозвище Бомба...

— Бомба, ты как, живая? — Заботливый голос Равиля раздался над самым моим ухом, и тотчас крепкая рука охотника выудила меня из-под парты и поставила на ноги. Я помотала головой и сморщилась от не проходящего звона в ушах.

— Пока не знаю, — буркнула я, оглядывая когда-то аккуратный кабинет неестествознания, который превратился в иллюстрированное пособие на тему "несанкционированные эксперименты и их последствия".

М-да-а-а... Если меня после этого не выпрут, то будем считать, что мне крупно повезло. Хотя, нет, не выгонят меня. Во-первых, я уже на выпускном курсе, а во-вторых, не позволят маги-стихийники, алхимики и охотники, которые от моих экспериментов и их результатов зачастую пребывают в радостной эйфории. Половина взрывоопасных смесей, большая часть из которых уже вовсю используется в военных целях в нашем королевстве, изобретены при моем участии. Естественно, только с меня в Обители станется засыпать в одну колбу реактивы, которые категорически запрещается не то что смешивать — держать на одной полке, и посмотреть, что из этого выйдет. Результаты обычно впечатляющие...

Вот и сейчас — кабинет был полностью разрушен. Большая часть парт обуглилась или рассыпалась от взрыва на разнокалиберные обломки, стены закоптились, стекла вынесло напрочь (вот кому-то не повезло, если таковой находился под окнами кабинета в момент взрыва), и из рам сиротливо торчали острые осколки, а в полу кабинета, на том месте, где кипела колба со смесью из вулканической пыли, перьев грифона и прочего, в полу была живописная сквозная дыра с метр в диаметре. Мы с Равилем страдальчески переглянулись и поняли, что на этот раз от наказания уйти не удастся, тем более, что наши перемазанные сажей физиономии прекрасно наблюдались студентами с этажа ниже через ту самую дыру.

Минуты через полторы после взрыва дыру заинтересованно лицезрели еще и преподаватели алхимии, шумно обсуждавшие результат и уже прикидывающие, стоит ли запатентовать новую начинку для катапультных шаров, или же стоит подождать, пока формула будет окончательно закреплена методом проб и ошибок (я содрогнулась — второй раз мне могло так не повезти), а покосившаяся дверь кабинета распахнулась, и на пороге появился замдиректора магистр Криней.

Окинув пристальным взглядом разрушенный кабинет и нас с Равилем во все еще дымящихся мантиях, сменивших темно-синий цвет на черный с подпалинами, он многозначительно произнес:

— Студентка Лиходольская, к директору! Немедленно!

— А... — я открыла рот для того, чтобы ненавязчиво намекнуть, что мой внешний вид наверняка оставляет желать лучшего, но магистр Криней был непреклонен.

— Немедленно, я сказал. Вы хотите, чтобы я вас туда телепортировал, или все-таки сами дойдете?

Я передернулась от одного только слова "телепортация" — после применения этого заклинания я ощущала себя пропущенной через мясорубку, а потом наспех склеенной. Странно, но на телепорт так реагировала только я, остальные студенты переносили это заклинание нормально, безо всяких негативных ощущений. Равиль сделал шаг вперед, стремясь меня защитить, но я только покачала головой — если мне за взрыв будет просто нагоняй с наказанием, то моего друга запросто вышибут с факультета без права восстановления. Равиль мое благородство оценил, значит, будет помогать справиться с очередной общественной работой как можно быстрее. Я тяжело вздохнула и, попытавшись пригладить волосы, нарочито жалобным и покаянным тоном произнесла.

— Я сейчас буду.

Магистр Криней только кивнул и тотчас скрылся за покосившейся дверью, а я еще раз заглянула в дыру в полу, на которую все еще глазели студенты с нижнего этажа вместе с алхимиками. Я весело улыбнулась, кое-как отряхнула мантию и сделала ручкой собравшимся.

— Все, ушла на заклание, если завтра не увидите, то могилку не ищите, все равно вернусь школьным призраком! — со стороны студентов посыпалась куча колкостей и пожеланий, а преподаватель алхимии, бодрый такой старичок лет ста пятидесяти, оторвавшись от обсуждения результатов нашего с Равилем эксперимента, задрал голову к потолку и резюмировал:

— Иди, Бомба, не задерживайся. Только к концу недели непременно представь отчет об эксперименте и формулу смеси.

Я тихо хихикнула и кивнула. В Обители меня все, даже преподаватели называли Бомбой и на "ты", исключение составлял только директор. Даже магистр Криней, забывшись, называл меня именно так, и вспоминал мою фамилию только во время очередного вызова "на ковер" к Диру после каждой каверзы. Да, мне уже скоро будет двадцать один, я одна из перспективнейших учениц на факультете стихийной магии, специализация Огонь и Свет. Мне часто говорили, что если бы мой характер был хотя бы чуточку поспокойней, то из меня получилась бы гордость Обители, а так я пока являюсь ее не проходящей головной болью.

Равиль ободряюще похлопал меня по плечу, словно отправляя в последний путь, я же ответила дружеским подзатыльником и ехидной усмешкой. Ничего, Диру со мной разбираться не впервой, по-моему, его это даже забавляет — не каждая студентка является живым воплощением конца света в локальном масштабе. Вторая причина, по которой Дира не убивает мое общество — это то, что я не смотрю на него с немым обожанием, как делают это все студентки Обители, начиная лет с пятнадцати.

И дело вовсе не в моей исключительной стойкости к обаянию и внешности зеленоглазого молодого директора, а в реальном взгляде на жизнь вообще и на собственный облик в частности. Я притормозила у небольшого овального зеркала в коридоре, ведущего к кабинету Дира и критически оглядела себя. Да-а, сегодня я предстану перед Диром просто бесподобной девушкой. Бесподобной — потому, что ни одна уважающая себя студентка не позволит себе уподобиться такому облику, как у меня, пуще того — беззастенчиво ввалиться в таком виде к Диру. Рыжие, с легким каштановым оттенком, кудрявые волосы, с утра заплетенные в две толстые косы до середины спины, растрепались, и несколько выбившихся локонов, потускневших от налета сажи, "веселыми пружинками" свисали на лицо, измазанное копотью, на котором блестели большие ярко-синие глаза, обрамленные темно-русыми ресницами. Вообще, глаза — единственное, что ни разу не вызывало у меня критических нареканий, но для общего впечатления этого было все равно маловато — на загорелом лице с золотистыми веснушками и несколько длинноватым носом огромные сапфировые глаза смотрелись, по меньшей мере, как-то неуместно. Да еще и длинная ссадина от взрыва на левой щеке — при падении под парту проехалась по полу. Короче, ноль шансов по сравнению с другими, более красивыми девушками, так что нечего и переживать.

Я тяжело вздохнула и попыталась стереть копоть с лица. Бесполезно — тут только вода с мылом поможет, но никак не изгвазданный, кое-где прожженный во время взрыва рукав когда-то почти новой студенческой мантии, которую теперь придется выбросить, поскольку восстановлению она явно не подлежала. Вообще-то Равиль только удивляется, откуда в такой маленькой и хрупкой внешне девушке как я, берется такое немереное количество энергии, достаточной для создания вечного двигателя как минимум. На это я обычно отвечала, что в маленькую бутылочку можно насыпать просто порох, а можно гремучую "драконью желчь", которой хватит для того, чтобы стереть всю Обитель с лица земли, оставив только дымящуюся воронку в полкилометра глубиной. Так вот, я — это второй вариант.

В голове у меня прозвенел тревожный звоночек, и невозмутимый голос магистра Кринея сообщил, что если я ровно через минуту не появлюсь на пороге кабинета директора, то он меня телепортирует. Угроза сработала безукоризненно и я, подорвавшись с места, побежала по длинному коридору в нужном направлении, распространяя вокруг себя легкий запах гари и химикатов. Всевышний, если Дира не хватит удар от моего сегодняшнего внешнего вида, то ему уже ничто в этой жизни не будет страшно!

У тяжелой дубовой двери с золоченой надписью "Директор Обители" я притормозила и, с трудом удержавшись от того, чтобы не перекреститься, громко постучалась кулаком — по-другому у меня не получается, поскольку ладони у меня маленькие, пальцы донельзя тонкие и хрупкие, буду деликатно скрестись — меня попросту не услышат. И вообще, по принятии меня в Обитель у всех, и Дира в том числе, возникло вполне обоснованное подозрение, что в роду у меня были эльфы, поскольку телосложение у меня было абсолютно не рабоче-крестьянское — ростом чуть больше метра шестидесяти, худенькая и тонкая в кости, я производила впечатление кого угодно, но только не девушки из богом забытого Лихого Дола.

Но только до первой моей фразы.

Потому что аристократизмом и изяществом ни мое поведение, ни манера речи даже и не отдавали.

С той стороны двери раздалось приглушенное "Войдите!" и я, с трудом открыв тяжелую створку, проскользнула в кабинет директора, остановившись на пороге. Дир отвернулся от единственного окна в кабинете и критически оглядел меня с ног до головы, иронично вздернув правую бровь. Я в долгу не осталась, и, изобразив обугленным подолом мантии нечто вроде реверанса, отрапортовала голосом, в котором все-таки проскользнули нотки ехидства:

— Студентка Алира Лиходольская по вашему приказу прибыла!

Дир, как мне показалось, проглотил сдавленный смешок и пристально уставился на меня пронзительным взглядом зеленых глаз. Я неосознанно потерла кончик носа, испачканный сажей, и попыталась нацепить на лицо максимально раскаявшееся выражение, по ходу дела соображая, что если бы я положила в колбу не перо грифона, а коготь василиска, то результат был бы еще эффектнее. Только вот где его взять-то? Последнее чучело мы с группой студентов-алхимиков "ощипали" еще на прошлой неделе, а новое к нам еще не завезли. А, так ведь у нас живой василиск в загоне у охотников топчется!!

На мое лицо само собой наползло донельзя довольное выражение. Точно, подговорю Равиля, и ночью сделаем василиску внеплановый маникюр — мне же нужен только кончик когтя, так что здоровье "объекта" не пострадает, разве что моральное...

Ироничное покашливание над самым ухом заставило меня вынырнуть из процесса составления коварного плана по обстригу василиска, и перевести озадаченный взгляд на Дира, который как-то незаметно для меня переместился от окна на расстояние вытянутой руки и теперь невозмутимо взирал на меня с высоты своего двухметрового роста. Я привычно задрала голову — директору я доходила в лучшем случае до плеча — и честно попыталась сделать раскаявшееся лицо. Судя по ехидной улыбке Дира, получилось это у меня из рук вон плохо.

— Простите, Алира, а вы слышали то, что я вам сказал?

Чего??! Он мне еще что-то говорил? От неожиданности вопроса я ответила абсолютно честно:

— Нет, — и, спохватившись, моментально добавила. — У меня после взрыва в ушах звенит, слышу плохо.

Похоже, он мне благоразумно не поверил. И правильно, не первый год он меня знает. Я глубоко вздохнула, и приготовилась выслушивать очередную пространную лекцию по поводу моего поведения...

Дир.

Я задумчиво ходил по своему кабинету вперед-назад. Ну, не могу я вести разговор, удобно устроившись в кресле, когда собеседник стоит. А предлагать Алире присесть, на мой взгляд, было уже перебором. В конце концов, она сюда для наказания прибыла, а не на дружеское чаепитие с пирожными. Пусть постоит — может, и правда хоть немного стыдно станет.

Виноватому выражению на лице девушки я ни одно мгновение не верил. Во-первых, виноватых лиц, как искренних, так и притворных, я вижу по три дюжины в неделю, а во-вторых — я отлично помню, как лет десять назад сам стоял в кабинете наставника и изображал на лице что то подобное, в сотый раз выслушивая его гневную речь. Вот и Алира сейчас наверняка ждет от меня чего-то подобного. А зря, я все-таки директор, а не птица-пересмешник — по десять раз одно и тоже повторять. Особенно учитывая, что любой мой монолог она уже наизусть знает.

— Я не буду зря тратить и ваше и мое время, спрашивая, знаете ли вы, сколько правил Обители вы сегодня нарушили, — решил я, останавливаясь и присаживаясь на краешек собственного стола. Сидеть так было довольно неудобно, и потому моя совесть благополучно спала. — Не буду и патетично взмахивать руками, восклицая "Что же из вас получится?". И вообще не буду делать ничего входящего в стандартный набор "Как надо отчитывать провинившегося студента". Виноватой вы себя, по видимому, не чувствуете, следовательно, мне незачем тратить силы. Лучше сразу поговорим о вашем наказании. Будут предложения?

— Неделю в одиночку чистить стойла? — с затаенной надеждой спросила девушка.

— Конечно, нет. Этим займется ваш приятель-охотник, Равиль. Думаю, двух недель штрафных работ ему вполне хватит. А вы получите такое наказание, которое придется выполнять самостоятельно, не рассчитывая ни на чью помощь.

Я вновь замолчал, размышляя. Алира продолжала изображать из себя воплощение виноватой покорности, хотя мои слова ей заметно не понравились. Не повезло вам, девушка, еще и десяти лет не прошло с тех пор, как ваш директор сам оказывался в подобной ситуации. А потому большинство студенческих трюков мне не просто прекрасно известны, но и лично опробованы. Причем неоднократно...

Однако надо все-таки придумать какое то наказание, достаточно трудное и занимающее немало времени. Правда, большинство таких занятий требуют немалой аккуратности и осторожности — как раз того, что вряд ли можно ожидать от студентки, хмуро и с явной неохотой отбывающей свое наказание. Особенно, если эта студентка — Алира, с ее, во всех смыслах этого определения, "взрывным" характером. Как только наказание ей вконец опротивеет, так и жди катастрофы. Хмм... А ведь это можно очень даже интересно использовать...

— Я принял решение, — при этих моих словах девушка заметно оживилась — похоже, ей уже вконец надоело стоять столбом и ждать неизвестно чего. — Поскольку на устранение всего того ущерба, что вы нанесли двум кабинетам, уйдут немалые средства, нам придется урезать некоторые графы бюджета. В частности — я буду вынужден отказаться от идеи пригласить мэтра Далларио для реставрации портретов из моей фамильной галереи. Но, поскольку некоторые из этих картин находятся в ужасающем состоянии, то забота о придании им надлежащего вида возлагается на вас, Алира.

Вот такого она точно не ожидала. Девушка выглядела более чем ошарашенной, а ведь я еще не закончил.

— Разумеется, я не жду, что вы, не имея соответствующих навыков, сможете провести полную реставрацию — этому надо учиться не один год. Поэтому, вам предстоит всего лишь очистить картины и упаковать их в специальные заклинания. Так они смогут в целости дождаться тех времен, когда я разыщу деньги для настоящей реставрации. Думаю, это занятие займет у вас чуть больше трех недель.

— И еще кое-что, — я поднялся со стола и отошел к окну, — Разумеется, отбывать свое наказание вы будете после занятий, в свое свободное время. Поэтому, если вы планируете пропускать занятия, под предлогом полученного от меня задания — советую сразу распрощаться с этой идеей... — договорить я не успел.

— Что-о-о?!! — из горла Алиры вырвался непроизвольный вопль.

Трудно сказать, кто из нас удивился больше: я или сама девушка. В любом случае выяснить это мы так и не успели.

Освещение в кабинете изменилось. И немудрено — окно горело. Причем горела не столько деревянная рама, сколько стекло — жарким, яростным пламенем необычного алого цвета. И что странно — дерево не сгорало. Казалось, весь жар забирали стекла — пламя так и стремилось к ним, ластилось и становилось все меньше, как будто впитываясь внутрь. Прошло всего несколько минут, и об огне уже ничего не напоминало, вот только стекла стали чуть мутноватыми и в них появились тонкие красные прожилки.

— Что это было? — изумленно поинтересовался я, переводя взгляд на девушку.

— Не зна... — девушка не договорила, ее глаза вновь удивленно распахнулись. Я поспешил вновь обернуться к окну.

Все что я успел разглядеть — это нечто чешуйчатое и крылатое, скорее всего сбежавшее из клетки охотников. Тварь не справилась с поворотом и на невероятной скорости ударилась в многострадальное окно. Веером разлетелась вокруг каменная крошка, выбитая из стен, но стекло уцелело — на нем даже не появилось ни одной царапины. Несчастное существо в занимательной позе пришпиленного булавкой мотылька распласталось по стеклу, а потом медленно сползло вниз, причем сползание это сопровождалось омерзительным скрежетом и скрипом. Нокаут, причем долговременный. Не удивлюсь, если существо придется о-очень долго лечить от сотрясения мозга. Я поспешил отвести взгляд и тут же услышал чуть дрогнувший голос Алиры.

— А за изобретение сверхпрочного стекла мне амнистия не полагается?

Чтобы ответить, мне понадобилось несколько мучительно долгих мгновений.

— Я обдумаю такой вариант...

Девушка помолчала, задумчиво переводя взгляд с меня на окно и обратно и, машинальным жестом потерев кончик испачканного сажей носа, осведомилась:

— Я могу идти?

Я, все еще разглядывая непробиваемое стекло, которое невесть как приобрело крепость алмаза — судя по произошедшему, в Обители скорее обрушатся стены, чем по стеклу в моем кабинете пробежит хоть одна трещина — машинально кивнул головой. Алира тяжко вздохнула, видимо, все-таки надеясь пробудить во мне остатки сочувствия, и вышла, хлопнув массивной дверью.

Глава 2. Не будите лихо, пока оно тихо...

Алира.

Я с тоской оглядела десятки картин из фамильной галереи Дира, которые мне предстояло привести в порядок, и страдальчески вздохнула. Окно в несколько мрачноватом зале было распахнуто настежь, и в него задувал теплый майский ветерок, приносивший с собой запах распустившихся на клумбах в саду цветов и радостный смех студентов, отмечающих очередную сдачу зачета. Да, у нас скоро сессия, вернее, у младших курсов она уже шла вовсю, но нам, как выпускникам, приходилось ждать до июня. Я подошла к окну и выглянула во двор.

Увиденное повергло меня в глубочайшее уныние — опять студенты-алхимики с пятого и шестого курсов собрались на прогулку в город, а мне весь вечер придется ковыряться с реставрацией! Взрыв в кабинете прогремел три дня назад, и с тех пор я до позднего вечера пропадаю в галерее, очищая портреты предков нашего директора от пыли и запаковывая их в специальные заклинания, охраняющие холст от воздействия окружающей среды.

Студенты, шумной толпой двинувшиеся к главным воротом замка, уже почти пересекли двор, когда кто-то из них заметил мои рыжие кудри в окне на третьем этаже. Кое-кто остановился, и тут же началась перекличка с помощью усиленных особым заклинанием голосов, от которых немедленно задребезжали стекла.

— Бомба, айда с нами!! Мы сегодня на ярмарку собрались! Хватит корпеть в Обители, на дворе весна!

Я страдальчески скривилась и бросила ненавидящий взгляд на картины, ровными рядами стоявшие у стены. Как они от такого взгляда не вспыхнули — понятия не имею. Наверное, все-таки меня удержало банальное чувство самосохранения — испорти я хоть одну картину, и от Дира мне влетит так, что месяц буду переписывать старинные фолианты в библиотеке. Поэтому пришлось состроить максимально занятую и недовольную рожу, и гаркнуть в ответ так, что по двору пошло эхо.

— Сегодня не могу! Занята!

— Ну и ладно! — махнуло рукой будущее светило алхимической науки, чем-то похожее на высушенного кузнечика — тощий, высокий парень в очках и с вечно встрепанными русыми вихрами. — Тогда до завтра!

С этими словами студенты отвалили по своим разгульным делам, а я отлипла от окна и задумчиво уставилась на портреты. Интересно, в кого наш директор такой красивый пошел, а? Насколько я могла судить по портретам, красотой его предки явно не блистали — все, как на подбор, с суровыми глазами и волевыми подбородками, как будто вечно обдумывающие какую-то проблему мирового значения. Хотя, здесь портреты предков только со стороны отца Дира, может, он в мать пошел? Я задумчиво подошла к ряду картин и привычным жестом коснулась кончика носа указательным пальцем.

Что-то со всем этим делать определенно надо, иначе я тут и впрямь недели две просижу, не меньше!

Идея, стукнувшая аккурат в темечко, была настолько лихой, что я поначалу попыталась отмахнуться от нее, но она все возвращалась, причем с каждым разом добавлялись новые и новые подробности. Я ехидно улыбнулась, представив лицо Дира, когда он увидит, ЧТО я сотворила с его галереей. Думаю, это зрелище будет стоить того, чтобы отправиться за нее даже в карцер, который присутствовал в замке, но не использовался по назначению еще ни разу. Что ж, похоже, в скором времени там появится первый квартирант.

Я улыбнулась еще шире, и, откинув с лица кудрявые пряди, выбившиеся из кос, засучила рукава и приступила к делу.

Кажется, никогда еще я не отбывала наказание с таким энтузиазмом и увлеченностью...

Утро началось с восторженного вопля Равиля в коридоре, после чего дверь, ведущая в комнату, затряслась под градом ударов.

— Бомба, колись, это ты такой цирк с галереей директора устроила?! Бомба-а-а, вставай, это надо видеть!!

— Да встаю я, встаю!

Я с трудом поднялась с кровати и, на ходу приглаживая растрепанные волосы, в распущенном состоянии ниспадавшие мне почти до талии, пошла открывать дверь. Равиль тотчас ввалился в комнату, хохоча во весь голос и абсолютно не обращая внимания на мою персону в одной длинной ночнушке. Я, улыбаясь, выждала, пока Равиль сможет членораздельно говорить, и поинтересовалась, едва сдерживая победную улыбку — видать, хохма с портретами все-таки сработала:

— И что же случилось с галереей благородных предков нашего глубокоуважаемого директора?

— А то ты не знаешь! — хохотнул Равиль, падая в захламленное вещами кресло, и вытягивая длинные ноги в потертых высоких сапогах.

Равиль, которого я полжизни воспринимала как старшего брата и лучшего друга, пользовался большим успехом у студенток Обители, поскольку не был обделен ни внешностью, ни чувством юмора, а общался с девушками гораздо охотнее Дира. Темно-каштановые, коротко остриженные волосы вечно спадали ему на лоб, отчего прямой взгляд карих глаз приобретал непонятную загадочность, а постоянная улыбка на симпатичном лице и веселый нрав делали его весьма приятным собеседником. Поначалу Равиля ревновали ко мне половина девушек женского крыла общежития, но, присмотревшись, понимали, что с будущим охотником нас связывает крепкая дружба, но никак не что-то большее, и благополучно успокаивались.

Я улыбнулась и, выдернув из-под седалища друга свою светлую рубашку и черные широкие штаны, удалилась за небольшую ширму, стоявшую в углу комнаты и, переодеваясь, продолжила вещать уже оттуда.

— И все-таки, какая была реакция?

— Так ты признаешься, что это твоя работа? — Равиль усмехнулся и продолжил. — Да, Бомба, навела ты там шороху! Первым зрителем, конечно, был смотритель галереи, который развешивал картины по стенам. Бедный старичок вначале решил, что в портреты вселились призраки, и он убежал за одним из наших экзорцистов. Тот пришел, оценил, понял, что это банальная шуточка одного из студентов, и попытался расколдовать картины.

— И что же, у него получилось? — ехидно поинтересовалась я, выходя из-за ширмы уже полностью одетой, и присаживаясь на разобранную кровать, чтобы надеть мягкие полусапожки на плоской подошве, в которых я обычно шастала по Обители. Равиль довольно ухмыльнулся и ответил:

— Нет, конечно! Бомба, что ты за заклинание на эти несчастные портреты наложила, что оно не снялось даже усилиями четверых экзорцистов и двух магов-стихийников? Сейчас там наставники на спор пытаются снять заклятие хотя бы с одного портрета, а ты заколдовала десятка четыре, как минимум! Как ты это хоть сделала-то?

— Элементарно, охотник! — с пафосом продекламировала я, берясь за расческу и заплетая рыжие кудри в толстую косу, спускающуюся до середины спины. — Я просто наложила на них иллюзию и закрепила ее с помощью стихийного Огня. Честно говоря, я их все едва не спалила на фиг, но в итоге все получилось.

— Значит, не расколдуют наставники? — с интересом осведомился Равиль, вяло наблюдая за тем, как я закрепляю косу тонким кожаным шнурком. Я пожала плечами и, привычным жестом убрав за ухо вечно выбивающуюся прядку, честно ответила:

— Вообще-то, картины сами расколдуются... лет через триста... Возможно...

— Через сколько??? — Равиль довольно расхохотался и хлопнул в ладоши. — Ну, Бомба, на этот раз ты превзошла саму себя! Наставникам-то скажешь?

— Не-а, — отозвалась я, подходя к двери. — Пусть на необратимых сглазах свое мастерство тренируют, авось стимул появится. — Равиль улыбнулся и, поднявшись с кресла одним плавным движением, последовал за мной к месту событий.

Дружный хохот я заслышала еще на подходе к галерее. Равиль подмигнул мне, а я, подойдя к двери, дернул ее на себя, и тотчас оказалась в зале, в котором, как мне показалось, собралась вся Обитель, включая преподавателей, причем настроение у них было весьма хорошее — то и дело слышались дружные взрывы хохота, не умолкавшие долгое время. Я усмехнулась, и подошла к ближайшему портрету, обработанному мною накануне.

Стоило мне только приблизиться к картине на расстояние пяти шагов, как она ожила. Суровый предок Дира, изображенный на картине, с хрустом размял кисти рук и сделал мне уморительную "козу" растопыренными пальцами.

Равиль у меня за спиной тихо хихикнул, а улыбка на моем лице стала еще шире.

Но предок на этом не остановился...

После того, как изображенная на картине личность продемонстрировала мне театр мимики и жеста, изображая то нетопыря, то барана, то не пойми кого, меня пробрал хохот. Я смеялась звонко и от души, поскольку за результатами своего злободневного настроя понаблюдать мне так и не удалось — я зачаровала одновременно целый стеллаж, при этом был сделан упор на непохожесть — то есть каждая картина демонстрировала что-то свое. Вообще-то, благодаря моим усилиям, почти полсотни грозных предков Дира, изображения которых находились вчера в поле действия моего мощного "сглаза", теперь выделывали всякие непотребства, стоило только хоть кому-то приблизиться к ним на расстояние пяти шагов — корчили рожи, изображали все известные и неизвестные виды существ, крутили пальцем у виска... Короче, вывешивать эти картины в галерее теперь нельзя было лет триста — пока не иссякнет заклятие.

А жаль, сколько веселья они принесли бы...

Наконец-то меня заметил кто-то из преподавателей с кафедры экзорцизмов, и на всех парах понесся ко мне. Я инстинктивно отступила назад, но наставник вместо того, чтобы возмутиться, радостно возопил:

— Бомба, что ты сделала с этими картинами?! Поделись формулой — это же потрясающе! Такую картину в комнате повесить — никогда депрессии не будет! Я уже предложил использовать это заклятие для лечения нервных расстройств и повышения настроения и, соответственно, работоспособности на местах, требующей повышенного внимания. Это же прекрасное средство для снятия напряжения!! Так что за заклинание?

— Э-э-э... — я отступила на полшага от переполненного энтузиазмом после сеанса смехотерапии преподавателя. — Вообще-то, это получилось практически случайно, заклятие еще толком не разработано.

— А долго оно хоть держится? — поинтересовался еще один преподаватель, оторвавшийся от попыток расколдовать одну из картин, которая в данный момент показывала собравшимся язык. Теперь заинтересовались уже все собравшиеся учителя — похоже, на этот счет уже заключились пари.

— Лет триста продержится... — Честно ответила я, наблюдая за удивленно поползшими вверх бровями преподавателя-экзорциста. — Наверное... Может, чуточку меньше...

Он, вероятно, хотел сказать что-то еще, но его слова были успешно перекрыты взрывами смеха со стороны основной массы заколдованных картин. Кажется, студенты обнаружили картину, которая показывала неприличные символы, и теперь пришли в бурный восторг. Эх, зуб даю и стипендию за месяц, что картину припрячут, а потом будут периодически гастролировать через дырку в заборе в город, и там подрабатывать шутами, показывая портрет всем желающим...

Та-а-ак, надо будет хоть посмотреть, что у меня получилось, пока не появился Дир и не влепил мне еще полгода исправительных работ за подобное издевательство над его фамильным древом. Хотя нет, полгода не получится — через месяц у меня выпускные экзамены, а потом... Либо на практику в город, либо остаться и продолжить обучение. Между прочим, к последнему варианту я склонялась все чаще. А что — останусь еще лет на пять в целях повышения квалификации, авось, на пару степеней поднимусь...

Но тогда Диру точно не повезет. Наверняка он уже спит и видит, как бы выпихнуть меня из Обители побыстрее, потому что с моим уходом тут станет на порядок спокойнее. Ну-ну, пусть мечтает дальше — мне тут слишком уж нравится, обязательно останусь и поступлю в аспирантуру на кафедре стихийников по специализациям Огонь и Свет.

С подобными мыслями я протолкалась в толпу студентов, обступивших особо упертых наставников, которые до сих пор пытались расколдовать портрет какой-то женщины с бархатном платье, которая только беззвучно смеялась над попытками магов и подмигивала им обоими глазами сразу. Я звонко расхохоталась, наблюдая за бесплодными попытками наставников, когда уловила, что смех за моей спиной стихает. Машинально сделав шаг назад, я уперлась в чью-то грудь, и, развернувшись, столкнулась взглядом с ярко-зелеными глазами Дира, в упор смотревшего на меня.

Ну, все, конец веселью. Сейчас меня отправят в карцер за осквернение фамильной галереи...

Хотя, по правде говоря, за такое я была готова даже пойти в каземат, но с одним условием — что мне там повесят одну из зачарованных картин. Представляю, какие лица будут у тюремщиков, когда они услышат звонкий радостный смех, раздающийся в камере. Наверное, сочтут, что там томиться либо привидение, либо сумасшедшая...

Либо Алира Лиходольская, которой при определенных обстоятельствах и море по колено, и горы по плечо!

Я широко улыбнулась и, глядя абсолютно счастливыми глазами на Дира, радостно сообщила:

— Да, это сделала я и мне совершенно не стыдно! Только огромная просьба — будешь сажать в карцер, дай одну из картин с собой!

К моему огромному удивлению, Дир широко улыбнулся, покосившись на кривляющегося предка, и ответил:

— Не могу сказать, что я сильно удивлен происходящим. По правде говоря, я даже рассчитывал на что-то подобное. Мне до смерти надоели эти портреты, а теперь, по крайней мере, есть повод убрать их подальше в кладовые.

У меня самопроизвольно отвисла челюсть. Он что, всерьез рассчитывал на то, что я всласть поиздеваюсь над его галереей?!

Дир

Весна в этом году выдалась удивительно теплая. Начало мая вполне можно было принять за середину лета, разве что зелень вокруг была свежей, еще не покрытой тонким налетом пыли. А вот солнце грело вполне по-летнему.

В такой день просто невозможно безвылазно сидеть в кабинете. Я и не стал. Правда, желания отправляться в какое-нибудь отдаленное место тоже не было и потому, после недолгих раздумий, я поднялся на восточную сторожевую башню. Здесь никого не было — стражи, как таковой, в Обители насчитывалось от силы пара дюжин человек. И не мудрено, ведь учитывая количество проходящих здесь обучение воинов и охотников на нечисть, содержать еще и регулярные воинские силы особого смысла не было. Да и те стражники, что у нас были, в основном занимались не защитой от угрозы извне, а в меру своих сил поддерживали внутренний порядок — разнимали драки, встречали прибывших и помогали охотникам справляться с особо буйными представителями их зверинца.

Вид с наблюдательной площадки башни открывался просто изумительный. Несколько минут я так и простоял, подставляя лицо ветру и любуясь окрестностями, затем сбросил плащ на дощатый пол, уселся, привалившись спиной к нагретой солнцем стене, и прикрыл глаза. Здесь царила та странная тишина, которая на самом деле и не тишина вовсе — она складывается из десятков или даже сотен приглушенных звуков, так изумительно переплетающихся один с другим, что ни один из них слух не воспринимает отдельно от остальных, создавая в результате ту самую, странную тишину из звуков.

Однако не успело пройти и нескольких минут, как мои уши уловили еще кое-что. Знакомые голоса. Очень хорошо знакомые. Алира и Равиль. Интересно, что им здесь понадобилось?

— Ничего себе. Здесь же уйма работы, — это Алира.

— Управимся... как-нибудь, — особой радости в голосе молодого охотника, однако, не слышно.

Понятно. Как раз в этой части внутреннего двора замка сгружен (хотя точнее было бы сказать "свален") мусор, еще несколько дней назад бывший обстановкой учебного кабинета. Того самого, в котором три дня назад прогремел взрыв. Сегодня, после тщательного изучения шедевров, появившихся в моей фамильной галерее, я заменил Алире наказание и велел заняться этим хламом — проверить, не попало ли в общую кучу что-нибудь ценное или опасное, а затем — сжечь оставшееся. Вообще то, мое распоряжение звучало как "убрать", но сильно сомневаюсь, что студентам захочется загружать телегу и везти мусор к свалке, когда можно просто "случайно" поджечь его, тем более, что они отлично знают — сам замок заговорен от огня, следовательно, ничего важного все равно не пострадает.

Судя по звукам, парочка принялась за работу. Тяжкие вздохи и дружеские шуточки то и дело прерывались вскриками вроде "Смотри, какая вещица!" и "А вот это еще вполне может пригодиться!". Некоторое время я с интересом прислушивался, но потом бросил это занятие и снова начал медленно, лениво думать ни о чем...

Заскрипели петли. Я приоткрыл один глаз, чтобы полюбопытствовать, кому же это так повезло — застать директора Обители в такой явно не официальной обстановке.

Крышка откинулась, и на меня посмотрели проницательные золотистые глаза. Затем их обладатель одним могучим прыжком выскочил из люка, явив моему взору впечатляющую фигуру волкодава. Высокий, не менее метра в холке, зверь, с густой бурой шерстью, лапами толщиной в мою руку и полным комплектом острейших зубов.

Зверь посмотрел на меня, приветливо махнул хвостом, подошел поближе, лизнул меня в щеку горячим языком и улегся, удобно пристроив свою тяжелую голову на моих коленях. Я почесал его за ухом. Золотистые глаза довольно сузились, затем собака дернулась всем телом, одним движением переворачиваясь на спину. В какой то из моментов этого движения тело волкодава подернулось тут же исчезнувшей пеленой. Теперь мои пальцы гладили уже не собачью шерсть, а чуть вьющиеся пепельные волосы. Немного поерзав, чтобы устроиться поудобнее, на полу рядом со мной лежала молодая женщина. Золотисто-карие глаза, ироничная улыбка, атлетическая фигура, прикрытая всего лишь двумя повязками — набедренной и еще одной, на груди. Оборотень. Наставница охотников на нечисть. Моя старая подруга. Моя бывшая возлюбленная. Джай-Льенн.

— Прячешься?

— Отдыхаю. Здесь свежий воздух, тихо и тепло. А теперь еще и твоя компания, — мои пальцы легко скользнули по ее щеке. — Идиллия.

Снизу раздался сдвоенный крик восторга. Похоже, в мусоре обнаружилось что-то крайне интересное.

— Тихо? — усмехнулась оборотень.

— Большую часть времени, — уточнил я. — А зачем ты сюда пришла?

— Не "зачем", а "почему". Если точнее, то по твоим следам. Или ты надеялся укрыться от моего чуткого обоняния?

— Даже и не помышлял — все равно такая затея изначально обречена на провал, — я легонько потянул собеседницу за нос. Джай-Льенн улыбнулась, но все равно демонстративно фыркнула. — Так ты меня искала. Зачем?

Женщина подняла руку, и ее пальцы начали ласково порхать по моей щеке.

— Как ты думаешь, что сказал бы случайный свидетель нашего разговора?

— Скорее всего, ничего нового. По Обители и так ходят слухи, что мы любовники.

— А еще есть слух, что я интриганка, пытающаяся стать твоей женой, чтобы добраться как до твоих денег, так и до управления Обителью. А еще те же слухи ходят и о твоей сестре.

— О Вертане? Но ведь это просто глупо. Мы же родственники. Это если забыть о том, что у нее подобных идей и близко нет.

— Родство у вас дальнее, хотя конечно вы так похожи, что верится в это с трудом, — оборотень пожала плечами. — Но главное — не это. Ты догадываешься, откуда берутся такие слухи?

— Понятия не имею, — сухо отрезал я.

— Уж мне то мог бы и не врать, — Джай-Льенн ничуть не обиделась. — Отлично знаешь — это из-за того, что ты все еще холост. И не просто холост, но и не собираешься этого менять.

— Не собираюсь, — согласился я. — Мне вполне нравится такое положение дел.

— Вот и пытаюсь понять — почему, — женщина заглянула мне в глаза. — Неужели тебе так нравится возвращаться каждый вечер в пустую комнату? Смотреть в пылающий или подернутый пеплом камин и вспоминать о ней?

— В том, как ты это описываешь, есть что-то очень притягательное, — грустно улыбнулся я. — Это действительно были самые удивительные месяцы моей жизни. Но дело вовсе не в ней. Не в Анне.

— Тогда в чем? — леди-оборотень потянулась всем телом. — Жаль, что я не была с ней знакома. Может, тогда я сумела бы понять — что тебе нужно... — Она не успела закончить фразу...

— Равиль, положи это на место!!! — вознесся в воздух сердитый крик Алиры. — Это нужно убирать, а не использовать в качестве мишени. Положи, я сказала!

— Вау! — негромко изумилась Джай-Льен. — Вот это голос! — она навострила уши...

А внизу продолжали бушевать страсти:

— Что я тебе говорила? Я тебя предупреждала? Теперь не жалуйся!!! — Внизу что-то затрещало...

— Уберите от меня эту ненормальную! — тут же возопил Равиль — Я еще жить хочу!!!

Глухой удар и топот ног по устилающим двор каменным плитам.

— Алира, успокойся, мне ЭТИМ еще детей рожать!!

— ЭТИМ? Это каким же образом???

— Извини... ой, не дерись!!! Неправильно выразился ...Эй, палку прочь от самого ценного, что есть у охотника!!!

— Это от чего же? — голос девушки был само ехидство.

— От головы, конечно, а ты о чем подумала? — голоса удалялись.

— Ушли? — предположил я. Джай-Льенн отрицательно покачала головой.

— Завернули за угол. Сейчас вернутся, — продолжая прислушиваться, она вскочила на ноги. — Хочу это увидеть...

Я присоединился к ней и мы, стараясь остаться незамеченными, посмотрели вниз. Как раз вовремя для того, чтобы лицезреть возвращение этой парочки. Девушка бежала шагов на пять позади Равиля, гневно размахивая над головой куском дерева, больше всего напоминающим ножку от стола. Отчаявшись настичь парня, Алира что было сил метнула свое оружие в затылок охотника, сопроводив эти действия боевым кличем:

— На кого Бог пошлет!

— Эх, промазала, — искренне огорчилась моя подруга. Я немедленно зажал ей рот рукой и, обхватив за талию, оттащил от края площадки, не желая, что бы студенты нас заметили. Им, впрочем, было не до того. Побесившись еще немного, Равиль и Алира успокоились, и принялись собирать весь мусор в одну кучу, явно собираясь сжечь его на месте.

— Возвращаясь к нашему разговору, — Джай-Льенн без труда убрала мою руку от своего лица, и переместила ее на бедро, тесно прижавшись ко мне спиной. — Хорошо, я не буду настаивать на том, что бы ты искал себе именно жену. Но почему тебе хотя бы не начать снова встречаться с девушками? Может быть, ты найдешь среди них ту, которую полюбишь. У тебя ведь нет недостатка в поклонницах? — чуть ехидно поинтересовалась она.

Я непроизвольно содрогнулся.

— Вот среди них как раз хватает и честолюбивых интриганок, и крайне расчетливых... эээ... дам, и просто наивных девочек. С последними мне труднее всего общаться, потому как, хотя они меня совершенно не интересуют, обижать их не хочется...

— И что, — оборотень чуть игриво потерлась спиной о мою грудь, — нет никого, кто не смотрит на тебя как на мешок с деньгами или на смазливую мордашку?

Внизу раздалось деловитое "Зажигай!". Поднялся столб дыма.

— Ну вот, — едко прокомментировал я, — а потом Алира с честнейшим выражением на лице скажет, что все загорелось совершенно случайно...

— Я вот думаю, а она тебе не подойдет? — кажется, Джай-Льенн говорила это вполне серьезно.

— Послушай, милая, — я уткнулся лицом в волосы дамы-оборотня, ощущая их необычный аромат. — Я тебя просто обожаю. Но — никогда больше так не шути!!!

Алира.

Я удалялась с заднего двора с переполнявшим меня чувством выполненного долга в компании Равиля, а за нашими спинами полыхал трехметровый столб пламени, пожиравший оставшийся после взрыва хлам из кабинета. Оставаться рядом с этим "небольшим костерком в качестве средства уборки", ожидая, пока он прогорит, я не считала нужным — все равно замок зачарован от огня намертво, так что ничего лишнего там не загорится. Тогда, спрашивается, зачем тратить время, когда его можно использовать куда как более продуктивно.

С этой мыслью я дернула Равиля за рукав, привлекая его внимание.

— Слушай, как ты думаешь, стоит нам продолжить эксперимент? — Равиль непроизвольно вздрогнул и покосился на меня, но глаза у меня, по-видимому, уже зажглись научно-исследовательским огоньком, так что спорить было бесполезно. Охотник страдальчески вздохнул и поинтересовался:

— Бомба, что на этот раз-то?!

Обреченное выражение на лице друга подсказало мне, что он уже заранее согласен на все, что я предложу — все равно это проще, чем пытаться меня отговорить. Я все равно сделаю так, как мне надо, но присутствие Равиля гарантировало то, что последствия моего неуемного энтузиазма будут хоть как-то смягчены.

— Давай ту смесь улучшим! Ну, чтобы она более стабильной получилась! — Широко улыбаясь, предложила я, сворачивая в боковой коридор, ведущий в крыло общежития.

— ТУ смесь? — В голосе Равиля проскользнули панические нотки. — Ты что, с ума сошла? Да мы после первого-то варианта еле выжили! Ты что, смерти моей хочешь?

Я ехидно улыбнулась и столь многозначительно смерила друга с головы до ног, словно уже снимала мерку для гроба.

— Бомба-а-а-а... — страдальчески протянул Равиль, жалобно глядя мне в глаза.

Улыбка на моем лице стала еще шире — теперь я на глаз прикидывала, сколько метров ткани пойдет на пошив савана.

— Может, не надо? — совсем уж обречено простонал охотник, закатывая глаза к высокому сводчатому потолку.

— Надо, Равиль, надо... — сладким голосом протянула я, цепко ухватывая приятеля за рукав и спешно утаскивая его на третий этаж, туда, где находилась выделенная мне комната — все-таки, детали предстоящей авантюры лучше было обсуждать с глазу на глаз.

Равиль больше не дергался — по опыту знал, что спорить со мной бесполезно. Куда как проще сделать так, как просят, а потом делать вид, что "моя хата с краю, ничего не знаю". Вообще-то, поначалу Равилю влетало от Дира по полной программе, пока до директора Обители не дошло, что идейным вдохновителем и массовиком-затейником очередной масштабной проказы является не высокий и худощавый ученик охотников, а шустрая девчонка с копной рыжих кудрей и озорными синими глазами.

Я, то есть.

После чего капитально влетать стало уже мне, а Равилю — только за то, что в очередной раз не сумел отвертеться от моей больной на голову и, чаще всего, взрывоопасной идеи. Пару раз, если я хорошо помню, Дир вызывал Равиля "на ковер" к себе в кабинет, где интересовался, как получается так, что его, двадцатилетнего, относительно спокойного и совсем не глупого парня, шестнадцатилетняя девчонка с завидным постоянством втягивает в свои далеко не безопасные и запрещенные Уставом Обители похождения. На что Равиль обычно тяжело вздыхал и туманно отвечал, что "попробовали бы вы ей отказать", после чего в кабинет вызывали уже меня, и "допрос" происходил уже с удвоенным числом подозреваемых...

Все равно бесполезно.

Я флегматично выслушивала реплики Дира, глубокомысленно кивала головой и честно пыталась делать вид, что хотя бы слушаю. После чего с чистой совестью отправлялась ставить сомнительные эксперименты с новой силой. К моменту, когда я перешла на пятый курс, Дир махнул на душеспасительные беседы рукой, и теперь просто вызывал меня в кабинет, объявлял очередное наказание и отправлял на исправительные работы.

Как выяснилось, такие взаимоотношения устраивали нас больше всего. Я не давала скучать Обители, преподаватели-алхимики души во мне не чаяли, равно как стихийники и охотники, некроманты и мэтры изящных искусств тихо ненавидели, но поделать со мной ничего было нельзя — выпихни они меня раньше срока из Обители — и королевство бы содрогнулось! Ведь я и сейчас не всегда могла контролировать дар стихийного Огня, который как-то причудливо переплетался со стихией Света, а его спонтанные проявления вызывали беспокойство даже у меня. Если меня с таким Даром и буйным характером выпустить из стен Обители недоучкой, то последствия могу быть воистину катастрофическими.

Дело в том, что лет в пятнадцать я едва не спалила Зал Некромантии вместе с учениками и преподавателем, который с тех пор просто спит и видит, как бы тихо прикопать меня на заднем дворе Обители, а потом поднять из мертвых и убить еще раз -надцать. Шла тема по вызову духов мертвых, и магистр Ларион, сам того не зная, совершенно случайно вызвал дух моей матери, после чего эффектно показал, как этот дух можно развеять, чтобы он больше никогда не мог вернуться на эту землю. Жестокий урок, но нужный — маги иногда сталкиваются с разными проявлениями человеческой сущности, а магистр Ларион, развеивая безопасный дух, хотел еще и научить нас некой безжалостности, которая, как ни прискорбно, иногда попросту необходима.

Только вот не знал он, кого вызвал...

Кажется, он даже не понял, почему я тогда вскочила из-за парты, с грохотом опрокинув стул. Даже когда мои глаза налились ослепительным золотом разгорающегося пламени, до него все еще не доходило. Но, когда по моих рукам пробежал рыже-золотистый неконтролируемый стихийный огонь, он побледнел. Ученики бросились врассыпную, а от меня концентрическими кругами медленно расползалось пламя, наливающееся яростным алым цветом, и обращающее ученические столы и обстановку в пепел... Я потеряла контроль над Даром, и если бы не директор Обители, вовремя появившийся в Зале, неизвестно, чем это все кончилось бы.

Он как-то сумел меня успокоить, и я обрела контроль над злым красным пламенем, втянув его обратно в себя...

Потом были долгие разговоры, магистра Лариона едва не выгнали из Обители, но все-таки высокая квалификация некроманта и то обстоятельство, что вызов не был направлен на конкретного духа, сыграли преподавателю на руку. Просто ему был занесен серьезный выговор в послужной список, и Дир предупредил, что еще один подобный случай — и последствия будут намного серьезнее. Меня же было решено оставить в Обители и непременно научить железному контролю над моим Даром, потому что недоучкой я была бы банально опасна для общества...

Наконец мы с Равилем добрались до моей комнаты, и я, открыв дверь, привычно отпихнула от порога разбросанные вещи — две книги по алхимии и конспект по магии стихий. Равиль, уже привычный к моему вечному "творческому бардаку", спокойно отреагировал на то, что я, прежде чем сесть в кресло, сняла с него охапку одежды и отрепетированным жестом затолкнула ее в шкаф — потом разберу... когда-нибудь.

— Бомба, и как же ты собралась улучшить ту смесь, а? — Охотник вальяжно развалился в освобожденном из-под залежей барахла кресле и испытующе уставился на меня. Я пожала плечами, продолжая собирать разбросанные по небольшому письменному столу в углу комнаты конспекты и записи, складывая свитки в относительном порядке.

— Знаешь, мне нужен кончик когтя василиска. Если заменить им грифонье перо, то состав будет более стабильным и взрываться будет, только если его поджечь.

Охотник на несколько секунд задумался.

— И где ты этот коготь возьмешь? Ты же последний у чучела отодрала, еще недели полторы назад... — Равиль осекся и посмотрел на меня. — Бомба, это то, о чем я подумал?

Я очаровательно улыбнулась и, продолжая разгребать бардак на захламленном столе, пожала плечами:

— Ну, я же не пифия и не телепатка... Откуда я знаю, что ты подумал?

— Не издевайся!! — Равиль даже привстал. — Ты ведь наверняка хочешь спилить коготь у живого василиска, который у нас в загоне!!!

— Равиль, да ты еще и предсказатель!! — нарочито восхищенным тоном произнесла я, усаживаясь на краешек стула. — На самом деле, так оно и есть. Хочу.

— Ненормальная... — обречено прошептал охотник. После чего возвысил голос, и ехидно поинтересовался. — А я-то тебе зачем? На стреме стоять? Или звать на помощь, если ты в мраморную статую превратишься? Вынужден буду тебя разочаровать — тебе вряд ли расколдуют в ближайший месяц, преподаватели себе отпуск незапланированный гарантированно устроят!

— Равиль, ты же охотник! Вот и ткни мне пальцем, в каком загоне василиск обитает! Или ты думаешь, что я ночью буду весь Сектор обыскивать?!

— Только проводить? — Равиль не верил своему счастью.

— Да! — величественно кивнула я.

— Заметано! — широко улыбнулся Равиль. Правильно, в кои-то веки его просят просто показать нужный загон, а не лезть внутрь самому. А моя способность выпутываться даже из самых безнадежных ситуаций уже никого в Обители не удивляла...

Дальнейшие полчаса ушли на то, чтобы обговорить детали ночного "покушения" на многострадального василиска, после чего Равиль в рекордные сроки вымелся из моей комнаты, оставив меня наедине с бардаком и на прощание сказав, что будет меня ждать в два часа пополуночи у входа в Охотничий сектор. Я махнула ему рукой и принялась наводить относительный порядок в комнате.

Эх, ночью что-то будет, или я не Алира Лиходольская!

Глава 3. Ночные вылазки и их последствия.

Алира.

Будильник звонким колокольчиком отозвался у меня в голове, заставив пробормотать что-то весьма неприличное, и сделать попытку попасть по ненавистному предмету побудки ладонью.

А вот и перебьетесь, девушка! Будильника на обычном месте у кровати не оказалось, а звон все нарастал — еще секунд тридцать, и его можно будет услышать в коридоре. С трудом разлепив глаза, я встала и, вырубив зверское изобретение, тупо уставилась на луну, которая безрадостно освещала мою комнату тусклым светом. Я перевела взгляд на стрелки — без четверти два. И чего я, спрашивается, на такое время будильник поставила?

Тьфу ты, мне же сегодня маникюр василиску делать!

Сонное состояние как рукой сняло хлынувшим в кровь адреналином. Ведь попадусь — Дир меня не просто отчитает, а как минимум выговор влепит. Дело в том, что ночью в Охотничий сектор студентам забредать категорически воспрещалось, и все потому, что по ночам в загонах просыпались весьма опасные твари. Конечно, в Обитель они вырваться никак не могли — на загонах охранных и сигнальных заклинаний было понавешано столько, что ни одному из животных выбраться было просто нереально. Но если кому-то из студентов приспичит влезть в загон, то можно было ждать беды с большой долей вероятности.

А ведь Равиль меня наверняка уже ждет!

Я быстренько натянула на себя свободную темно-синюю рубашку и черные штаны, и, заплетя волосы в косу, подхватила собранную накануне сумку, свои сапоги, стоявшие у порога комнаты и выскользнула за дверь. В Обители было тихо, очень тихо. Лишь только в крыле, где селились студенты с факультета некромантии, горел свет — что поделать, некромантией лучше всего заниматься по ночам, вот поэтому у темных магов такое нестандартное расписание, особенно на старших курсах. Я стрелой пролетела мимо кабинетов на третьем этаже, и, только оказавшись у узкой лестницы в восточном крыле Обители, обулась и бегом рванулась вниз.

Этот маршрут был уже отработан мною и Равилем не единожды, и, как ни странно, я еще ни разу не попадалась, когда выходила по ночам из Обители именно этим путем — то ли Дир и впрямь не знал, как я выбираюсь из замка (что вряд ли), то ли ему было просто лень вешать предупреждающие заклинания на эту лестницу (что скорее всего). Все равно, если мне надо будет, то я выберусь, а вот обвешивать все входы и выходы Обители заклинаниями только ради того, чтобы некая студентка перестала шляться по ночам — не резонно. Диру намного проще выловить меня с утра и, иронично улыбаясь, объявить мне об очередном нарушении правил и отослать на общественно-полезную деятельность...

Я пробежала сквозь сад по направлению к Охотничьему сектору, и притормозила только тогда, когда передо мною замаячила толстая кованая решетка, которой Сектор был обнесен по периметру. Так, решетка есть, запертая калитка тоже присутствует, а вот где Равиль? Он уже должен был тут стоять...

Ответ пришел с ближайшего дерева — охотник бесшумно соскочил с раскидистой липы и мягко приземлился передо мной. Белые зубы блеснули в лунном свете, когда он приветственно улыбнулся и тихо спросил:

— Ну что, готова, ходячее несчастье? Кусачки и какую-нибудь коробку для когтя захватила?

— А то! — шепотом возмутилась я, демонстрируя сумку, висевшую через плечо. — Ты выяснил, где василиск?

— Обижаешь, Бомба! Давай за мной, я тебя через калитку для сторожа проведу.

С этими словами Равиль бесшумно нырнул в густой кустарник, который в изобилии рос вдоль кованой ограды Сектора. Я чертыхнулась, но в кустарник покорно полезла, правда, шума от меня было не меньше, чем от медведя средних размеров. Что поделать — ну, не научили меня бесшумной ходьбе по лесу, хоть и пытались, поэтому в разведку меня было лучше не брать — всю конспирацию загублю на корню. С другой стороны, если бы я еще и передвигаться, как охотник умела...

Тогда Дир ни в жизнь не выловил бы меня ни на одном месте "преступления", и все проказы списывали бы на таинственного замкового призрака, который шалит в Обители в свое удовольствие! А так приходиться исправно вкалывать на благо Обители во время очередного отбывания срока наказания. Ну, хоть какая никакая, а польза...

Кусты кончились до неприличия быстро, и я на полном ходу едва вписалась в незаметную низенькую калитку, у которой меня уже поджидал Равиль, нервно оглядывающийся по сторонам.

— Бомба, ты уверена, что хочешь обкорнать василиска? Ведь если нас поймают — проблем буде-е-ет! Запросто ведь выгнать могут.

— Не выгонят! — шепотом ответила я, убирая непослушный локон за ухо. — Нам же меньше месяца до выпуска осталось, им проще нас выпустить, чем затевать канитель с отчислением в конце учебного года, да еще и с выпускного курса. А вот рекомендации могут дать не самые лучшие.

— Ладно, черт с тобой, Бомба, пошли. — Равиль страдальчески вздохнул и, открыв калитку с помощью какой-то причудливо изогнутой проволоки (замок поддался подозрительно быстро, и я справедливо заподозрила, что охотнику не впервой проникать в Сектор именно таким образом), скользнул в проем. Я украдкой перекрестилась, по распространенной студенческой привычке надеясь, что "пронесет", и последовала за ним.

Равиль вел меня между крытых загонов, в которых что-то периодически порыкивало, шипело и завывало, да так, что у меня по спине мурашки устроили военный парад, маршируя туда-сюда от затылка до копчика, а в голову впервые закралась благоразумная мысль о том, что идея срезать коготь с живого василиска была, по меньшей мере, дурацкой. Но отступать было поздно, тем более что Равиль уже остановился у небольшого крытого загона в южной части Сектора — по крайней мере, именно так гласила табличка, прибитая на столбе шагах в пятидесяти от нас.

— Это что, здесь? — С сомнением поинтересовалась я, разглядывая зачарованный сарай относительно небольших размеров. — Как-то он маловат для василиска, не находишь?

— Не нравиться — можем пойти обратно! — ехидным шепотом отозвался охотник, оглядываясь по сторонам. — Короче, Бомба, ты либо лезь, либо пошли в Обитель, пока нас не хватились!

— Да кому мы там нужны, — буркнула я, выуживая из сумки кусачки и небольшую деревянную коробочку, в которую я намеревалась положить отрезанный коготь. — Равиль, а куда лезть-то? Я тут только запертый вход вижу...

— Понятно, что в окно! — отозвался раздраженный моей недогадливостью и поздним часом охотник, выхватывая из моих рук сумку и набрасывая ее себе на плечо. — Там небольшое оконце прорублено, ты как раз пролезешь. Его никто не закрывает, так что проблем не будет. Короче, влезла в окно, набросила на василиска парализующее заклинание, отстригла коготь — и сразу же назад! Поняла? Не дай Всевышний, в статую превратишься, тебя искусствоведы на долгие годы в каком-нибудь цветнике водрузят, и будут слагать вирши под твоим постаментом!

Я представила себе эту душераздирающую картину и нервно хихикнула. Да уж, радости магистрам искусствоведения будет просто немерено — они недельную пьянку по такому поводу закатят, и что-то мне подсказывает, что Дир будет совсем не против отдохнуть от меня недельку-другую...

— Только не говори, что ты передумала! — с плохо скрываемой надеждой в голосе воскликнул Равиль, и сразу же осекся, оглядываясь по сторонам.

— Не надейся! — шепотом парировала я, подходя к указанному небольшому окошку, которое находилось аккурат над моей головой. — Равиль, подсади.

Охотник пробормотал что-то маловразумительное, но покорно помог мне взобраться на не струганный подоконник, на котором нацеплять заноз было — раз плюнуть, и тихо сказал:

— Я тебя здесь подожду. Если что случиться — кричи, не стесняйся. Сама понимаешь, лучше выслушивать отповедь директора, чем быть разорванной на кусочки.

Я кивнула и, свесив ноги вовнутрь крытого загона, почти бесшумно соскользнула в темноту.

Зачарованное стойло встретило меня непроглядной мглой, тишиной и запахом свежего сена. Странно, и почему же здесь нет характерного для василиска приторного змеиного запаха? Я все еще оглядывалась по сторонам, пытаясь сообразить, в какую сторону накладывать парализующее заклинание, когда вдруг совсем рядом со мной вспыхнули два огненных глаза, осветивших черную лошадиную морду с ярко-алой гривой, а в тишине раздалось злобное, нетерпеливое ржание.

Адский аргамак!! Я попала в зачарованный загон адского аргамака!!

Всевышний, если все обойдется, обещаю больше никогда не лазить в Охотничий сектор по ночам!

— Рави-и-иль!! — воскликнула я, медленно отступая от злобно фыркающего аргамака, который может обратить меня в горстку пепла за несколько мгновений, причем особо не напрягаясь.

Дело в том, что адские аргамаки — это порождения огненной стихии, нечто вроде саламандр — духов Огня, которые могут с легкостью как превращаться в человека, так и становиться чистой стихией без малейшего вреда для себя. Люди же на такой фокус не способны — если человека поглотит магия, и он позволить своему Дару завладеть собою полностью, то он погибает. Не сразу, но, если маг становится чистой стихией, то пути назад уже нет — Дар выжжет и себя, и своего носителя изнутри, и человек превращается в силу, энергию, которая просто бесследно рассеивается в окружающем мире.

— Бомба, что такое? — встревоженный голос Равиля раздался под окном, и тотчас над подоконником показалась его голова. — Что... — Он осекся, потому что аргамак, едва заслышав его голос, полыхнул огнем алой гривы так, что ее отблески осветили все стойло. Я взвизгнула и шарахнулась в сторону от окна, оказавшись в ловушке — аргамак закрывал мне путь на свободу, а стойло было зачаровано так, что магическим путем выбраться из него было попросту невозможно. Я отбросила в сторону кусачки и коробочку, и выставила перед собой руки, плетя защитное заклинание:

— Равиль, беги за кем-нибудь из преподавателей! Да поскорее, пока меня тут не изжарили!!

Аргамак злобно заржал, встав на дыбы, и хлестнул длинной гривой, превратившейся в живой огонь, по наспех выставленному мною щиту словно хлыстом. Брызнули рыжие колючие искры, а я взвыла:

— Равиль, скорее!!!! — охотник моментально исчез из оконного проема, а я, отступив на шаг назад, почти прижалась к стене, лихорадочно плетя заклинание светового щита, который мог бы защитить меня от взбешенного столь дерзким вторжением аргамака до тех пор, пока не прибудет подмога.

И в этот момент аргамак пошел на таран.

Он ударил мощной грудью в недоделанный щит, и тот раскололся вдребезги, полыхнув белой вспышкой, и погас, оставив меня беззащитной. Аргамак шагнул вперед, и в этот момент Дар, спящий во мне, рванулся наружу, пробежав живым золотисто-рыжим пламенем по моим рукам, в мгновение ока охватившим меня с головы до ног пылающим коконом, который, тем не менее, ощущался мною просто как теплый воздух.

Адский аргамак замер и уставился на меня пылающим янтарным глазом.

А я внезапно поняла, что на этот раз погасить Дар самостоятельно у меня не получится...

Не отдавая отчет в собственных действиях, я протянула охваченную золотистым пламенем ладонь к огненному коню и погладила его по морде. Живое пламя его гривы ласково коснулось моей руки, оплетая ее красноватыми искорками, не обжигающими, а всего лишь приятно покалывающими кожу. Дар хлестнул сквозь меня, и волосы запылали ослепительным живым огнем, где каждая прядь — это танцующий язык пламени, бело-желтый у корней и ярко-рыжий на кончике, как огонь в камине, только во много крат ярче. Тонкий кожаный шнур, закрепляющий кончик косы, вспыхнул и осыпался пеплом, и волосы освобожденным костром заполыхали в воздухе. Аргамак доверчиво ткнулся черной с красноватым отливом мордой в мою ладонь, а я счастливо улыбнулась, ощущая, как меня заполняет чистая стихия...

Зачарованный загон осветился изнутри яростным золотисто-рыжим светом, который позволял рассмотреть каждый уголок, а я стояла в огненном коконе, чувствуя, как сквозь меня льется поток пламени, растворяя меня в себе... Адский аргамак по-прежнему терся мордой о мою полыхающую ладонь, когда дверь внезапно распахнулась, и в проеме показались двое.

Один — совсем еще молодой парень, смотрел на меня с каким-то благоговейным ужасом, а вот в пронзительно-зеленых глазах второго отразилось настолько непонятное чувство, что я чуть склонила голову набок, словно присматриваясь. Что-то в закоулках моей памяти подсказывало мне, что я их знаю, но я не обратила на непрошеную мысль никакого внимания.

Танцующий язычок живого пламени, который когда-то был прядью волос, упал мне на лицо, и зазмеился в нагретом воздухе ручейком расплавленного золота. Я равнодушно посмотрела на вошедших, все еще продолжая поглаживать пылающей рукой покорно склоненную голову адского аргамака.

Стихия Огня почти поглотила меня.

Но мне было все равно...

Дир.

Один из моих худших недостатков — чуткий сон. Может быть, кому-то кажется, что это, наоборот, достоинство, однако сомневаюсь, что ему приходится просыпаться по десять-пятнадцать раз за ночь от малейшего шума. А с ночными шумами в Обители все в порядке, точнее говоря, их здесь много. Даже слишком.

Однако в этот раз я проснулся только в тот момент, когда мне на плечо мягко, но настойчиво легла холодная, узкая ладонь. Я открыл глаза и сразу же столкнулся с точно таким же, как и у меня, изумрудно-зеленым взглядом. Хотя мы с Вертаной и происходим из дальних ветвей семьи, тем не менее, внешне и я, и она пошли в наших дальних предков, и удивительно похожи: те же зеленые глаза, бледная кожа и темные волосы. И в лицевых очертаниях много общего, хотя у Вертаны они более изящные, как и она сама. Сестра у меня — настоящая красавица. А еще она — талантливая Пифия и ясновидящая. И, похоже, именно этим и объясняется столь поздний визит в мою спальню. К тому же, после спонтанных видений тело сестры становится неестественно холодным, а именно такие пальцы сейчас вцепились в мое плечо.

— Дир, вставай!

— Что случилось? — я резким движением выбрался из постели и начал одеваться.

— Я и сама точно не знаю, — в голосе Вертаны слышалась еле сдерживаемая досада, — Это не было видением. Просто ощущение, но очень сильное. Чего-то очень плохого и очень скоро.

— Но ты точно уверена, что это произойдет? Или есть варианты? — уточнил я, застегивая куртку.

Девушка задумалась, прислушиваясь к своим ощущениям. Этого времени мне хватило, что бы натянуть сапоги.

— Есть, — в голосе сестры появилась уверенность. — Это можно если не предотвратить полностью, то хотя бы... — она замешкалась, подбирая слово, — ослабить...

— Тогда — попробуем так и сделать. Я сейчас проверю кафедру Некромантии, затем павильон алхимиков и загоны охотников. Ты — поднимай стражу, пусть будут готовы к любым неожиданности, а потом отправляйся в общежитие.

— Хорошо, — не теряя зря времени, Вертана развернулась и выбежала из комнаты — только каблучки застучали. Я с удовольствием отметил, что идущая от нее ледяная аура исчезла. Нелегко все-таки видеть будущее. Хотя иногда это и бывает очень полезно...

У алхимиков все было в полном порядке: в павильоне не нашлось ни одного полуночника, увлеченного очередной блестящей идеей, что было даже странно — обычно, более-менее разумная деятельность здесь завершалась незадолго до рассвета. Ночной дежурный доложил, что никаких неизученных или опасных реакций в лабораториях не протекает — только самые будничные, и он все тщательно контролирует. Я еще раз напомнил, чтобы он был максимально осторожен и внимателен и отправился дальше.

Ни у некромантов, ни у алхимиков я не обнаружил ничего, что могло бы подсказать, какие именно неприятности почувствовала Вертана. Легче от этого если и становилось, то совсем ненамного. Право слово — ожидание беды ничуть не приятнее ее самой.

Я преодолел уже более половины пути до охотничьих загонов, когда услышал быстро, очень быстро, приближающиеся шаги. Скорее даже — это был бег. Сердце взволнованно екнуло — неужели, началось?

— Кого там носит по ночам? — нетерпеливо рявкнул я.

— Господин директор! — понадобилось от силы несколько мгновений, что бы узнать голос Равиля. Значит — и Алира недалеко. Так, похоже, я пришел куда и надо было — представить катастрофу без участия этой парочки я могу, но если честно — с трудом. Однако стоило мне увидеть лицо подбежавшего парня, как стало понятно — творится что-то нешуточное.

— Что случилось? — я уже точно знал, что ответ мне не понравится.

— Там... в загоне.... у аргамака... — парень слишком волновался, что бы говорить связно. Но главное я уже понял, и побежал к стойлам, уже более-менее представляя, что там происходит.

По крайней мере, так мне казалось...

Загон был охвачен пламенем. По крайней мере, так мне показалось вначале — из небольшого окошка под крышей вырывалось яркое, золотисто-рыжеватое сияние, какое бывает при пожаре. Понадобилось всего несколько секунд, чтобы откинуть засов с двери, распахнуть ее и заглянуть внутрь. Я никак не ожидал увидеть то, что предстало моим глазам — сотканную из огня фигуру девушки и ластящегося к ней аргамака. Дыхание перехватило от дикого, невероятного предположения...

"Анна!"

И почти сразу я понял, что ошибся — мне понадобилось мгновение, чтобы разглядеть в огненном силуэте черты лица Алиры с плещущимся в зрачках расплавленным золотом стихийного огня, и еще столько же — что бы понять, что Дар девушки невероятно силен, гораздо сильнее, чем предполагали мы с магистром Кринеем. Однако сил для его контроля не хватало, сила Дара захватывала девушку, еще немного — и ее сознание окончательно уступит зову Огня. И тогда Алира исчезнет навсегда.

Нет уж. Не будет этого. Достаточно того, что однажды я уже видел подобное.

Резким, почти болезненным усилием я коснулся Туманной Ауры. Она окутала меня ледяным облаком, принося с собой необыкновенную ясность мыслей и холодное спокойствие. Сотни тончайших струек тумана ринулись к пламени и впились в него, отсекая язычки огня и поглощая их. Они не способны были укротить Дар, но не позволяли ему и дальше свободно набирать силу, выигрывая для меня время. Две сотканные из тумана руки потянулись к огненной фигуре и легли на ее плечи. Я сосредоточился на их ощущениях, пытаясь одновременно ослабить источник пламени и оградить от него разум Алиры. Дело продвигалось очень медленно — боясь навредить девушке, я действовал очень осторожно, к тому же пришлось еще и отвлечься на аргамака. Колдовской конь явно неадекватно разобрался в происходящем и попытался напасть на меня. Пришлось потратить часть драгоценного времени, чтобы усыпить его...

Не знаю, сколько времени длилось это балансирование на острейшей грани между переплетением Дара и пропастью небытия. Скорее всего, немного, хотя мне оно показалось чуть ли не вечностью. А впереди было самое трудное — для того, чтобы Алира снова стала собой, нужно было вновь высвободить силы еле-еле укрощенного Дара. Всего на мгновение, в одной вспышке на пределе его могущества. И я совершенно не был уверен, что смогу сделать все правильно.

"Хватит сомневаться!" — мысленно рявкнул я, и на том же яростном порыве освободил Дар Алиры, аура которого на миг стала столь плотной, что казалась почти материальной.

"Возвращайся..." — полетел к ней мой мысленный зов. И пришедший через невероятно долгое мгновение ожидания ответ.

"Я иду! Дир?...."

Туман моей ауры окутал девушку густым облаком. И растаял, оставив после себя уже не полупрозрачную огненную фигуру, а тело из плоти и крови. Алира открыла глаза и, недоуменно озираясь, сползла по стене. Я прислонился к воротам, с трудом переводя дыхание, и чуть заметно морщась от головной боли.

— Дир, что ты здесь делаешь? — и в глазах Алиры, к которым вернулся их глубокий синий цвет, и в ее голосе сквозило неподдельное изумление. Похоже, она ничего не помнила. Повезло.

— Я? — мой голос был неестественно спокоен, — Что я делаю ночью в стойле адского аргамака?

— Так, — девушка поднялась на ноги. Одной рукой она держалась за стену, другой потирала лоб. — Я не помню, как ты здесь очутился. Помню только, как меня окутало пламенем, а дальше — провал...

— Еще бы, — мои интонации становились все холоднее с каждым словом, — Вы были максимально близки к тому, что бы просто раствориться в Духе Огня. Даже удивительно, что вас все-таки удалось вытащить. Воистину, Всевышний хранит дураков.

Не знаю, как это у меня вырвалась такая фраза. Так же, как и не представляю, откуда взялась та, еле сдерживаемая, волна гнева, что захлестнула меня. Похоже, то мгновение, на которое я принял Алиру за Анну, не прошло бесследно.

— Или таких умных, как ты, — вполголоса буркнула девушка, тщетно пытаясь пригладить рыжие кудри, среди которых то и дело нет-нет, да и проскальзывали золотистые искорки. Да, не только меня произошедшее выбило из колеи. Никогда раньше она со мной так не разговаривала.

— Так это, значит, я в очередной раз наплевал на все правила? — ледяной щит спокойствия не выдержал, и ярость прорвалась наружу. — Я чуть было не уничтожил неконтролируемым выбросом силы Обитель и всех ее жителей? Я раз за разом веду себя как глупое и безответственное существо?

— Нет, ты только сидишь у себя в кабинете и раздариваешь направо и налево бесплатные направления на общественные работы! — Алира вспыхнула как зажженный факел, хорошо хоть в этот раз — в переносном смысле этого определения, — А ведешь ты себя не менее глупо! Зачем сюда-то приперся?! Ничего твоей драгоценной Обители не было бы — в крайнем случае, коллапс снес бы только этот чертов сарай!!! Я рисковала только собой, а ты — будущим всей Обители и существованием своего рода!! Так кто из нас двоих безответственный?

— Одна рыжая, наглая, бестолковая дура! — искренне рявкнул я. — Первым делом в этот коллапс попал бы аргамак. С таким силовым и эмоциональным подъемом он бы в момент вырвался из остатков стойла и устроил вокруг пылающий ад, попутно сокрушив все клетки. Часть существ погибла бы в огне, а другие, спасая свои жизни, начали бы убивать направо и налево. Охотники попали бы под удар первыми, а без них найти управу на монстров было бы втройне сложнее, особенно в окружении бушующего пламени. А уж что было бы, если бы огонь добрался до павильона алхимиков...— мне не хватило дыхания закончить фразу, но общая мысль и без того была ясна...

Алира дернулась, как от пощечины.

— Я... виновата.... — ее глаза заполнялись ужасом, по мере того, как она постепенно понимала, что действительно едва не стерла Обитель с лица земли и поставила под удар сотни жизней. Все еще пошатываясь, она, тем не менее, отвесила мне глубокий поклон. — Я покину Обитель завтрашним утром.

— Нет уж, ты останешься, — в ярости я впервые обратился к Алире на "ты", — и с этих пор будешь заниматься только обретением контроля над своими способностями. Я не могу выпустить в мир такое... Может быть, эти интенсивные занятия научат тебя хоть минимальной ответственности.

На лице девушки отразилось замешательство, а затем оно превратилось чуть ли не в маску — бледную, неживую и совершенно без эмоций.

— Как вам будет угодно, господин директор, — и еще один глубокий поклон.

Вместо ответа я отвернулся. Мы были уже не одни — не знаю, в какой момент к загону сбежалась целая толпа. Здесь были охотники, воины, некроманты, алхимики... Да почти половина Обители. Буквально в нескольких шагах от меня стояли Равиль и Вертана — с крайне встревоженными лицами, что у одного, что у другой.

— Равиль, помоги ей добраться до комнаты, — охотник вздрогнул, и молча склонил голову в знак послушания. — И надо найти кого-нибудь, чтобы посидели с ней до утра...

— Я присмотрю за ней, — Вертана шагнула вперед, и, дождавшись моего молчаливого согласия, направилась в загон, увлекая парня за собой. Я посторонился, давая им дорогу.

— Остальные могут идти спать. От ночи уже не так много осталось, а утром у всех есть, чем заняться.

Не ожидая их реакции я прошел через толпу (она тихо и послушно расступилась передо мной ) и направился в сторону озера — у не было совершенно никакого желания возвращаться замок. Не успел я пройти и двух сотен шагов, как волкодав догнала меня, и пристроилась рядом. Будь Джай-Льенн в человеческом облике, я немедленно прогнал бы ее. Но против компании молчаливого зверя я совершенно не возражал...

Глава 4. Все мы носим маски...

Алира.

Я сидела на застеленной цветастым покрывалом кровати и флегматично наблюдала за тем, как Вертана роется в моем шкафу в поисках чистой, мало-мальски походящей для сна одежды, попутно бормоча что-то про то, что у меня в вещах обретается неповторимое по своей простоте явление, имя которому — Первозданный Хаос. Подруге говорила еще что-то, но я не разбирала ее слов, уставившись невидящим взглядом в пол комнаты, на узорчатый небольшой коврик, и в ушах у меня все еще звенели гневные слова Дира.

"Я не могу выпустить в мир такое!"

Чудовище, ходячая бомба замедленного действия с огромным разрушительным потенциалом — вот кто я! Раз уж даже Дир не рискует выпустить меня в окружающий мир из стен Обители, то все намного хуже, чем я предполагала. Я раньше считала, что Дар у меня довольно сильный, но не настолько же, чтобы за здорово живешь снести ко всем чертям родовой замок директора! А ведь я действительно могла сделать это! Если бы я контролировала свои эмоции...

Я обхватила кудрявую голову руками и тихо застонала, окончательно осознав, что Дир прав. Целиком и полностью. Мой Дар опасен для окружающих, а ведь кто знает, что высвободиться во время очередной эмоциональной вспышки?! А ведь директор Обители не всегда будет рядом. Кажется, кроме него никто в Обители не сможет пригасить мой Дар в экстренном случае до контролируемого состояния, поскольку Дар Туманной ауры есть только у владельца замка...

— Алира... Не вини себя. — Узкая ладонь Вертаны мягко коснулась моих волос, и я, всхлипнув, уткнулась носом в плечо подруги.

Нашей с Вертаной дружбе удивлялась вся Обитель — от преподавателей до студентов-первокурсников. Мы с ней были, как две полные противоположности — аристократически утонченная, аккуратная красавица-пифия и вечно встрепанная и бесшабашная я, студентка факультета стихийного Огня с уклоном в Свет.

Воплощенные лед и пламень. Общим у нас было только одно — невероятное упорство в достижении поставленной цели. Только вот я шла напролом, а Вертана — со спокойной улыбкой и тонкой дипломатией.

С самого начала было понятно, что мы с Вертаной будем либо закадычными подругами, либо заклятыми врагами, но, к нашему обоюдному удовольствию, мы избрали первый вариант. После чего нередко Вертану можно было увидеть вместе со мной на заднем дворе Обители, где мы воодушевлено наводили бардак при отработке заклинаний, или же в Башне Предсказаний, где подруга пока что тщетно пыталась пробудить во мне таланты пророчицы. С чего она взяла, что они у меня вообще есть — непонятно, ну да кто разберет этих предсказателей? Они постоянно находятся в каком-то своем мире, выныривая из которого, они зачастую и выдают свои пророчества...

И вот сейчас я тихо плакала, уткнувшись лицом в шелковое темно-синее платье подруги, единственной девушки в Обители, которая, несмотря ни на что, понимала меня лучше, чем кто-либо еще, а она успокаивающе гладила меня по встрепанным волосам, бормоча какую-то чепуху о том, что в конце концов все будет хорошо. Только вот где оно — это "хорошо"?... Я ощущала себя, как что-то опасное, чему не место ни в Обители, ни где-то еще.

"Разве что на том свете — там от твоего Дара гарантированно никто не пострадает". — А вот внутреннему голосу было бы самое время заткнуться, и без него тошно. Я отстранилась и заглянула в глубокие зеленые глаза Вертаны... совсем как у Дира...

"Одна рыжая, наглая, бестолковая дура!"

— Не казни себя, — Вертана мягко улыбнулась и протянула мне найденную в моем бардаке ночную сорочку. — Ты не виновата в том, что твой Дар оказался сильнее тебя. Такое случается даже с гораздо более опытными магами, чем ты.

— Ты не понимаешь, Вер, — я покачала головой и машинально провела ладонью по волосам, которые все еще были чуть теплее, чем обычно. — Дир ясно дал мне понять, что я опасна. Не мой Дар, а именно я, как его носитель. Если бы я была более сдержанной, то ничего подобного и не случилось бы. Проблема во мне, а не в Даре. Магия — это всего инструмент, что-то, что дается при рождении. А вот управление этой магией — и есть сила...

— Не читай мне лекции по теоретической магии, я ее слышала еще на первом курсе, — фыркнула подруга, доставая из-за корсажа аккуратно сложенный кружевной платок и вытирая слезы с моего лица. После чего впихнула платок мне в руки, давая мне негласное разрешение угробить его окончательно. Я машинально вытерла нос, и уставилась на Вертану уже более осмысленным взглядом. Та улыбнулась уже более тепло и ободряюще, открывая ряд белоснежных ровных зубов.

— Алира, как понимаю, у тебя есть какие-то предложения?

Я только кивнула, все еще продолжая комкать тонкий батистовый платочек в руках.

— Вер, мне будет нужна твоя помощь.

— Ты знаешь, что я не откажу. Так что ты придумала?

Я глубоко вздохнула, и честно ответила:

— Самую бредовую идею во всей моей жизни.

— Да-а? — протянула подруга, поудобнее усаживаясь на моей кровати и переплетая тонкие пальцы. — Выкладывай. Если уж ты называешь это самой бредовой идеей, значит, Обитель в очередной раз вздрогнет!

— Непременно вздрогнет, — кивнула я. — Только вот не в том смысле, в каком это обычно происходит...

На следующий день по Обители лесным пожаром прокатилась новость о том, что после того, как Алира Лиходольская устроила в Охотничьем секторе столпотворение, ее зомбировали, основательно перекроив ее личность. Поначалу слух привычно пропустили мимо ушей, но когда я заявилась на лекцию по стихиям ровно за пятнадцать минут до ее начала, хотя обычно я влетала на последней минуте, количество скептиков уменьшилось ровно на число студентов потока плюс ошеломленно застывший с раскрытым ртом на кафедре преподаватель.

Да уж, тут было, чему поразиться до глубины души.

Дело в том, что благодаря усилиям Вертаны, я всего лишь за несколько часов превратилась из сорвиголовы в мужской одежде в элегантную леди в длинном атласном платье лавандового цвета с вышивкой по рукавам и подолу, идеальной прической и легким дневным макияжем. Тонкие, невысокие каблучки белых туфелек в абсолютной тишине в такт моим неторопливым шагам простучали в направлении первой парты аудитории, находившейся перед самой кафедрой, с которой на меня изумленно взирал преподаватель-стихийник. Спустя минуту он все-таки пришел в себя настолько, чтобы неуверенно поинтересоваться:

— Бом... Алира, что с тобой случилось?

Я мило улыбнулась, складывая принесенные с собой свитки и книгу по теории магии в аккуратную стопку на углу парты, и ответила:

— Ничего особенного. А что-то не так?

— Нет, разумеется, — преподавателю хватило воспитания, чтобы прилюдно не высказать свои предположения. — Просто выглядишь ты сегодня как-то... — он замялся, подбирая нужное определение, но, в конце концов, нужное слово было найдено. — Необычно.

— Благодарю вас, магистр, — я склонила голову и присела в легком реверансе, которому меня полгода назад научила Вертана, когда она все еще надеялась сделать из меня очаровательную леди. Что ж, приятно сознавать, что ее уроки не пропали для меня втуне...

На это раз магистр справился с удивлением намного быстрее, и принялся объяснять материал, впрочем, постоянно запинаясь и косясь в мою сторону с невысказанным удивлением и любопытством. Кажется, впервые лекция прошла почти в полной тишине...

Зато после нее Обитель словно взбурлила!

Студентки шептались у меня за спиной, когда я под ручку с Вертаной шла по коридору, направляясь от лекционного зала в жилое крыло, а знакомые охотники, с которыми я не раз сбегала по ночам в город, таращились на меня с донельзя удивленными выражениями на лицах. И понеслось...

Никогда не думала, что смена внешнего облика так может повлиять на отношение людей! Уже к концу первого дня моего пребывания в новом образе под моей дверью скопилась стопка писем от знакомых студентов Обители, текст которых был примерно одним — "Алира, как жаль, что я раньше не разглядел в тебе такое чудо" и так далее, после чего следовало предложение полюбоваться на луну в различных живописных местечках родового замка Дира. И это люди, с которыми я проучилась почти семь лет!

Я озадаченно просматривала очередное письмо с предложением о встрече, когда в дверь деликатно постучали, и в комнате появилась улыбающаяся Вертана.

— Ага, вот ты где! Алира, ты не представляешь, тут половина жилого крыла гудит, как улей! Может, тебе стоит почаще так одеваться? — Она подняла одно из распечатанных писем, валявшихся на письменном столе и, вчитавшись в текст, усмехнулась. — Ого, да тебе свидание назначают!

Вертана обвела взглядом стол и улыбнулась еще шире.

— Алира, может, все не так уж и пл... — и осеклась, глядя в мое подавленное лицо, по которому медленно стекала одинокая слеза. Я же горько усмехнулась, отбрасывая очередное письмо в корзину для бумаг.

— Вер, все намного хуже... Намного...

Подруга понимающе кивнула и уселась на соседнее кресло, вытаскивая из небольшого кожаного футляра на поясе узорчатую костяную флейту.

— Тебе сыграть, Алира?

Я только кивнула, откидываясь на спинку стула и задумчиво глядя в распахнутое настежь окно.

Чистые, нежные звуки заполнили собой небольшую комнату в жилом крыле Обители, а теплый майский ветерок колыхал тонкие светлые занавески, принося с собой запах только-только распустившихся в саду цветов. Я сбросила туфли и вытянула гудящие после непривычной ходьбы на каблуках ноги, вслушиваясь в старинный мотив и ощущая, как музыка Вертаны каким-то воистину волшебным образом изгоняет из головы все тревожные мысли...

Следующая пара дней выдалась непривычно тихой. Даже алхимики, подрывающие непонятно что в своем павильоне по пять раз на дню, поумерили свои исследовательский азарт, причем до такой степени, что с сегодняшнего утра я не слышала вообще ни одного взрыва с их стороны. Хотя, день только начался, вполне возможно, что после обеда студенты разойдутся по полной программе, и тогда опять в Обители будут звенеть все стекла. Конечно, звукоизоляция на замке отменнейшая — ведь обычно в алхимическом павильоне грохочет и далеко за полночь, и мы узнавали об этом только по дребезжанию оконных стекол, или же с утра пораньше, когда мимо проносились испачканные сажей студенты вместе с преподавателями, жонглируя пухлыми папками с отчетами и результатами проведенных накануне экспериментов.

Но сегодня с утра Обитель словно вымерла. Только подозрительно довольные преподаватели прогуливались по несколько опустевшим коридорам, по которым больше не проносились толпы буйных охотников на пару со стихийниками, вылавливая по всей Обители очередную сбежавшую из кабинета подопытную "зверюшку". В последний раз мы упустили маленького, только-только вылупившегося из яйца скального дракончика, который, несмотря на юный возраст — от силы минут пятнадцать, пребольно кусался и плевался маленькими сгустками пламени, которые не могли прожечь даже обычные перчатки из толстой кожи.

Яйцо обнаружил месяц назад в горах какой-то селянин и, не зная, что с ним делать, переслал в обычном деревянном ящике к нам, в Обитель. Охотники, которые загорелись идеей вырастить настоящего дракона в неволе (исследователям было глубоко начхать на тот факт, что дракон войдет в мало-мальски соображающий и боеспособный возраст лет через триста, не раньше — главное, была ЦЕЛЬ!), перетащили яйцо в одну из лабораторий, где вместе с огневиками, в число которых входила и я, принялись терпеливо ожидать вылупления. День рождения дракончик отпраздновал неделю назад, глубокой ночью, когда большая часть исследователей и студентов уже спала. В ту ночь нам с Равилем выпала очередь дежурить у импровизированного инкубатора, и именно нам повезло увидеть рождение дракона, который, к сожалению, не оценил нашей бурной радости по этому событию и немедленно начал обстрел маленькими, но больно обжигающими язычками пламени. Пока мы с Равилем сбегали за огнеупорной клеткой, пока уворачивались от огненных плевков новорожденного дракончика, тот сбежал.

Сбежавшую "живность" ловили всем общежитием, в которое дракончик имел несчастье завернуть. До сих пор помню озадаченное лицо Дира, когда тот, вбежав в общежитие, которое оглашалось, как ему показалось, воплями голодных гарпий (на самом деле, это наши студентки с факультета изящных искусство проводили психологическую атаку на дракончика, пользуясь исключительно собственными силами, то бишь от природы данными голосами), узрел предмет переполоха, который мы с Равилем в четыре руки запихивали в клетку. Дракончика вернули осчастливленным охотникам, которые моментально утащили "добычу" в свой сектор, а нам с Равилем внесли благодарность за проявленную смекалку в поимке "подопытного животного". О переполохе на радостях все как-то позабыли...

И вот сейчас я задумчиво брела по коридору, рассеянно отвечая уже приклеившейся к лицу вежливой улыбкой на каждое приветствие, когда меня задержал один из преподавателей, который сообщил, что меня вызывает директор Обители. Сердце подскочило, и я, с трудом сохранив на лице спокойное выражение, отправилась по печально знакомому коридору, остановившись на минуту у овального зеркала на стене.

С утра Вертана обрядила меня в атласное платье нежно-персикового цвета, утверждая, что оно мне очень идет, да и цвет лица кажется весьма свежим. Я пожала плечами и напомнила подруге, что она может обряжать меня во все, что ей будет угодно. Та только фыркнула, застегивая полтора десятка мелких пуговичек у меня на спине (вечером придется расстегиваться с помощью телекинеза, или звать Вертану — сама я с ними ни за что не справлюсь) и одергивая длинный струящийся подол, после чего настала очередь прически и макияжа, результат которого я сейчас наблюдала в зеркале.

Не знаю, как, но Вер умудрилась выпрямить мои кудрявые волосы и помощью десятка шпилек уложила их красивым пучком на затылке, оставив прядь у левого уха свободно ниспадать на открытую шею, а косметика подчеркнула мои глаза, сделав их огромными...

Черт, раскрашенная кукла, да и только!!

Я с трудом удержалась от того, чтобы не ударить в ненавистное зеркало кулаком, но потом вспомнила, что эмоции мне надо контролировать, иначе Всевышний знает, чем это может обернуться! Пришлось нацепить на лицо уже порядком опостылевшую вежливую маску и, деликатно постучавшись в тяжелую дубовую дверь, дождаться разрешения войти, после чего я, оказавшись внутри кабинета, вежливо поинтересовалась у сидевшего за столом Дира.

— Господин директор, вы меня вызывали?

Дир с легким недоумением во взгляде изучил меня с головы до ног и кивнул.

— Да. Проходите и садитесь.

— Благодарю вас. — Я прошлась по ковру, который значительно приглушал стук каблучков, и уселась на стул напротив стола Дира, чинно сложив руки на коленях и переплетя тонкие пальцы, на одном из которых поблескивал серебряный ободок. — О чем вы хотели со мной побеседовать?

— Прежде всего, мне хотелось бы узнать, как продвигаются ваши занятия?

Я поморщилась при упоминании об этих "занятиях", как дипломатично обозвал директор Обители тот жесткий психологический тренинг, которому меня подвергали по его распоряжению. Суть этих занятий состояла в том, что преподаватели вначале пытались довести меня до белого каления всеми известными им способами, чтобы вызвать вспышку Дара, после чего мне было необходимо укротить его самостоятельно. Все бы ничего, но проблемы была в том, что все попытки преподавателей разозлить меня оканчивались с нулевым результатом — я просто не реагировала, Дар, соответственно, тоже, а сознательно причинять мне хоть малейший вред Дир запретил. Поэтому я честно ответила:

— К сожалению, у наставников не получается пробудить во мне Дар в большей степени, чем он у меня существует в обычном и полностью контролируемом состоянии. Так что, можно сказать — никак не продвигаются.

— Ага. — Дир поднялся с кресла и, обойдя стол, уселся на него, оказавшись в метре от меня. — Еще один вопрос. Как вам кажется, что случилось с нашими алхимиками? С ними явно что-то не так...

— А, по-моему, с ними как раз все в порядке. — Я пожала плечами и безучастно уставилась в окно, стекло в котором пестрело красноватыми прожилками. Моя работа... — Вы же постоянно отчитывали их за несанкционированные эксперименты. Скорее всего, они просто решили наконец-то прислушаться к вашим словам. — Откинувшись на спинку стула, я упрямо смотрела куда-то в сторону, не рискуя поднимать глаза на директора Обители, сидевшего передо мной на крышке стола.

— Нет, так разговор у нас не получится, — Дир вздохнул и вдруг неожиданно перешел на "ты". — Спрошу прямо. Алира, что с тобой происходит?

— Ничего не происходит. Просто я осознала свое недостойное для выпускницы Обители поведение, вот и все. И как мне кажется, вовремя... — Я вздрогнула, вспомнив ту ночь, и машинально провела ладонью по волосам, словно убирая локон, но рука натолкнулась на ненавистные шпильки.

— И решила, что если внешне превратишься в куклу, в кого-то, не похожего на тебя, измениться внутренне будет легче?

— Прошу прощения, господин директор, но мне кажется, что мой внутренний мир не входит в рамки вашего ведомства. Я не нарушаю правил Обители, и для вас этого должно быть достаточно! — Я умудрилась произнести это с абсолютно спокойным лицом, но пальцы, лежащие на коленях, едва заметно сжались. Какое дело директору Обители до моего состояния?! Ничего не нарушаю, не взрываю — и хватит с него!

Дир как-то неопределенно пожал плечами и уточнил.

— Почему же? Вполне входит. Ведь подобные резкие изменения, затрагивающие саму основу личности, зачастую ведут к серьезным нарушениям психики...

— Нет, пока это не затрагивает Обитель, вас или кого-то из живших здесь, вас это не касается. Да, и прошу не беспокоиться за мое душевное состояние — уверяю вас, оно в полном порядке. Господин директор, если это все, о чем вы хотели меня спросить, то позвольте мне откланяться. Мне еще необходимо зайти на курсы дворцового этикета, а лекция начнется в ближайшие пятнадцать минут. — Я поднялась со стула, все еще избегая смотреть в глаза Дира и желая только одного — поскорее покинуть его кабинет.

— Это примерно все, — согласил Дир. — Но вот только никуда ты не пойдешь, пока мы во всем не разберемся... — Он улыбнулся и добавил громким шепотом, словно раскрывая мне страшную тайну. — Ты просто не представляешь, каким упря... упорным я могу быть...

— Хорошо, я внимательно вас слушаю. В конце концов, задержка в кабинете директора — достаточно веская причина для опоздания. — Я чуть склонила голову, и опостылевшая уже вежливая прохладная улыбка появилась на моем лице.

— Вот и замечательно, — Дир поудобнее устроился на столе. — Значит, мы посидим и подождем, пока ты не решишь все мне рассказать... Спешить нам некуда...

На миг я потеряла контроль над собой, уставившись в зеленые глаза директора Обители и честно пытаясь понять, шутит он, или просто-напросто иронизирует. Впрочем, насколько я его знаю, в данной ситуации имеет право на жизнь только второй вариант. Поэтому я попросту склонилась в легком поклоне, и ответила чистую правду.

— Мне нечего вам сказать, господин директор. — Дир задумчиво посмотрел на меня, склонив голову к плечу и невзначай касаясь кончиками пальцев кристалла колдографии, стоящего на столе. — Так я пойду?

— Что ж... Идите. — Директор Обитель вздохнул и встал. — Но мы еще вернемся к этому разговору.

— Как вам будет угодно.

Я развернулась и вышла за дверь, аккуратно прикрыв ее за собой, хотя, честно говоря, больше всего мне хотелось с грохотом шарахнуть ею по косяку. Кажется, никогда я не испытывала подобного облегчения, покидая кабинет Дира...

Дир.

— А теперь — два круга по периметру Обители! Пошли!

Я посторонился, уступая дорогу. Мда-а... Когда-нибудь я обязательно выясню, кому пришло в голову ввести в курс тренировок наших воинов бег в полной выкладке. В этих доспехах ведь и ходить-то толком трудно. С другой стороны — тренироваться с утяжелением полезно, да и кто знает, вполне возможно, что однажды нашим ребятам это действительно пригодится. Так что пусть бегают...

В павильоне алхимиков прогремел взрыв. Не очень громкий, но уже третий за сегодняшний день. Это было хорошим знаком — Обитель понемногу приходила в свое обычное состояние. Первые дни после визита Алиры в загон адского аргамака и последовавшего после этого преображения девушки, практически все ученики, да и некоторые преподаватели тоже, пребывали в шоке и, наверное, поэтому количество происшествий упало практически до нуля. Однако, людям (как, впрочем, и многим другим расам) свойственно быстро приспосабливаться к обстоятельствам.

Занятно, но первый на этой неделе взрыв, как будто специально, совпал с моментом возвращения магистра Кринея — затянувшийся визит в Королевскую Школу Магии наконец-то подошел к завершению. И, судя по всему, был не очень-то радостным — невооруженным глазом было видно, что волшебник вернулся в дурном настроении и ходил по замку мрачнее тучи. Меня то и дело подмывало вызвать магистра на откровенный разговор, но сразу по возвращении он взялся разгребать накопившиеся за время отсутствия дела кафедры магов, и побеспокоить его не представлялось никакой возможности. Хотя поводов для этого хватало. И первым из них была Алира.

Она все еще продолжала ходить в платьях и носить на лице вежливо-бесстрастную улыбку куклы. Все еще подавляла на корню любую вспышку эмоций, не давая своему Дару ни малейшего шанса проявиться. И с каждым днем это беспокоило меня все сильнее...

Я вошел в здание общежития и направился к женскому крылу. По словам Вертаны, Алира сейчас была категорически не настроена видеться с кем-нибудь, кроме как во время занятий. А значит, я почти наверняка застану ее в комнате. Признаться честно — визит в женское крыло для меня каждый раз сродни маленькому личному подвигу. Концентрация пылких девичьих взглядов здесь максимальна, а атмосфера с каждым моим появлением накаляется до предела. Милые дамы пристально следят за каждым моим шагом, бросая ревнивые взгляды одна на другую. Одним словом — это просто кошмар какой-то...

Вот и сегодня, по пути к комнате Алиры, я получил обычную порцию страстных взглядов и вздохов. Но ничего — добрался и деликатно постучал в дверь. Немного подождал. Постучал еще раз.

— Равиль, катись отсюда!!! Я же сказала, что не хочу никого видеть!!! — приглушенный крик сопровождался коротким и резким ударом в дверь.

Поскольку я ни в коей мере не был Равилем, то и не подумал никуда "катиться", а открыл дверь и вошел в комнату. И очень вовремя — в коридоре с каждым мгновением становилось все больше и больше заинтригованных девушек.

Первым, что попало мне на глаза, была изящная женская туфелька на высоком каблуке, сиротливо лежащая у двери. Кое-что стало ясно. Я перевел взгляд на хозяйку комнаты. Алира стояла у зеркала все в том же персиковом платье, босая и с распущенными волосами. А когда она обернулась, я увидел, что на ее лице нет ни следа косметики.

— Равиль, я тебя сей... Дир? — увидев меня, девушка прервала речь на полуслове. Взгляд стал растерянным, но уже через мгновение она отвернулась, и начала лихорадочно собирать с туалетного столика разбросанные на нем мелочи.

— Что вас привело в мою комнату? — спросила она, все так же, не поднимая глаз.

— Боюсь — ничего нового, — вздохнул я. — А если быть точнее, то происходящее с вами.

— Мы ведь об этом уже говорили, — Алира опустилась на стул около столика с зеркалом и принялась внимательно, и в то же время печально рассматривать свое отражение. — Но я могу и еще раз повторить — со мной все в порядке...

— А вот мне так не кажется... — я не успел договорить, ибо здесь в дело вмешалась судьба.

А началось все со стопки распечатанных писем. Она с шелестом соскользнула с письменного стола и рассыпалась по полу. Странно, откуда это Алира получила столько писем? Хотя, как я припоминаю, Вертана что-то упоминала о появлении десятков поклонников. И, похоже, не очень-то желанных...

— Да чтоб вас! — с кончиков пальцев девушки сорвался комок золотистого огня, моментально обративший письма в пепел. Алира тут же побледнела. — Опять... Только не снова...

— Надо же, — задумчиво отметил я, — а ведь наставники говорят, что не могут добиться от вас даже малейшего проявления Дара. Так в чем же дело?

— Ни в чем, — девушка с видимым усилием взяла себя в руки, отвернулась и вновь обратила взгляд в зеркало, — а что касается наставников, то они от меня в полном восторге. Только и слышится: "Алира, как вы изменились! Теперь вы с полным правом можете считаться гордостью Обители..." И люди, с которыми я проучилась почти семь лет... они тоже в восторге... Все просто счастливы. — Ладонь Алиры сжалась в кулак с такой силой, что костяшки пальцев побелели.

— Все? — переспросил я. — Думаю, вы заблуждаетесь.

Плохо дело. Похоже, пытаясь сдерживать свои эмоции, она добилась прямо противоположного эффекта, и всего-то за неделю довела себя до грани нервного срыва. Сейчас Алиру переполняют целая буря эмоций, и ни одной хорошей среди них нет: страх, гнев, отчаяние. Воистину взрывоопасная смесь.

— А вам-то какое дело? — впервые за все время разговора Алира посмотрела мне глаза в глаза. — Вам сейчас должно быть лучше всех — в Обители тихо, спокойно... никто ничего не взрывает... — оконные стекла звякнули, — ... почти никто ничего. Особенно — в стенах замка.

Девушка вновь посмотрела на свое отражение. Горечи в ее глазах становилось все больше.

— Всего лишь раскрашенная кукла, — повторила она со странной смесью грусти и отвращения. — И этого им достаточно для восхищения .... Но это не я... НЕ Я!!!

Зеркало вспыхнуло злым ярко-алым пламенем, выгнулось, как будто пытаясь выскочить из рамы, и по нему побежали искрящиеся желтые трещины. Мне понадобилось одно мгновение, чтобы подскочить к девушке, сдернуть ее со стула, обхватить и прикрыть собой. И еще одно — чтобы бросить в зеркало нити Теневой Ауры.

— Я это вижу... И очень за вас беспокоюсь... — то, что мой голос не дрожал, приятно удивляло.

— Не стою я этого! Не стою!!! — Зеркало все-таки взорвалось, но осколки сгорели в воздухе, не долетев до нас. — Я нечто... я чудовище... меня нельзя выпускать из Обители... — тонкие пальцы Алиры намертво вцепились в мою куртку, по ее щекам текли слезы. — Я и саму Обитель едва не уничтожила... вместе с моими друзьями... Ты сам это сказал!!! — в ее зрачках появились золотые искры, но почти сразу же исчезли. Девушка вздохнула и опустила голову, стараясь украдкой вытереть лицо.

— Этого не случилось, — я еще крепче обнял ее, пытаясь успокоить, и мысленно проклял собственные слова. — Не случилось и это главное.

— Но еще может случиться, — Алира уткнулась лицом в мою рубашку, пытаясь спрятать не желающие остановиться слезы. — Может... пока есть я....

— Не случится, — моя рука успокаивающе гладила рыжие волосы, — потому что ты справишься, научишься управлять Даром. Хочешь, я буду с тобой заниматься?

Девушка подняла голову, изумленно вглядываясь мне прямо в глаза.

— Думаешь, получится? И ты все еще хочешь со мной возиться? После всего, что я натворила? — она покосилась на оставшуюся от зеркала обугленную раму, печально вздохнула, затем внезапно покраснела.

— Я.. это... А зеркало менять придется...

Каюсь, мне понадобилось не меньше минуты, чтобы понять причину ее смущения. После чего почувствовал, что и моим щекам стало жарко. Я разжал руки и отпустил девушку.

— Знаете, зеркало — не единственная ваша проблема.

— Это уж точно. Далеко не единственная, — Алира смущенно уселась на дальний краешек кровати. — Самая большая проблема — это я сама... На ее фоне даже невесть как приручившийся аргамак кажется мелочью.

— Надо же, — мой голос был наигранно беспечен, — угадали. А ведь я как раз о нем и говорил. Вы в курсе, что он теперь больше никого к себе не подпускает и отказывается от любой пищи?

— В курсе, — буркнула Алира, стремительно поднимаясь с места и начиная шарить по комнате, бесцеремонно огибая меня, как какую-нибудь тумбочку. — Вот только охотники во главе с твоей драгоценной леди-оборотнем меня теперь к загонам и на пушечный выстрел не подпускают. Боятся, что я опять чудить начну. — Выудив из глиняной вазы темно-синюю студенческую мантию, девушка в очередной раз наткнулась на меня.

— Слушай, сядь куда-нибудь, а?

— Я уж лучше пойду, — усмехнулся я, мысленно отмечая, что Алира вновь стала прежней, и что этот факт меня несказанно радует. — А что касается охотников, не волнуйтесь, я уже обо всем с ними договорился. Позаботьтесь об аргамаке, а ближе к вечеру приходите в мой кабинет, договоримся о времени и месте занятий, — я направился к двери.

— Да, конечно... Только вот... Дир... — я обернулся. Девушка насторожено заглянула мне в глаза. — Ты действительно считаешь, что с моим Даром можно справиться?

— Можно, — уверенно кивнул я, — а можно и с еще более сильным. Вы уж поверьте мне.

— Чувствуется, ты это на собственном опыте испробовал. — Алира застыла посреди комнаты с мантией в руках, и задумчиво прищурилась. Что и говорить, к сожалению, моя биография (особенно — ее малоизвестные периоды) — одна из самых животрепещущих тем Обители. — Ладно, пойду, попытаюсь успокоить аргамака... а там видно будет...

— Примерно так и было, — я со вздохом переступил через порог, под прицельные взгляды. — Увидимся вечером.

Глава 5. Серьезность — это способ сделать простые вещи сложными.

Алира.

Я вылетела из Обители и бегом припустила по заднему двору замка, путаясь в подоле новой, поэтому еще не укороченной до привычной для меня длины, студенческой мантии и бормоча себе под нос незамысловатые ругательства. Студенты, попадавшиеся мне на пути, старались убраться в сторону как можно скорее, потому что оставаться на месте было себе дороже — я запросто могла сбить с ног, не успев свернуть в сторону, и вот тогда излишне медлительный студент рисковал познакомиться со всеми неровностями горизонтальной поверхности.

— Бомба, ты вернулась!

Я, не оборачиваясь, дабы выяснить, кому принадлежала реплика, прокричала на ходу что-то вроде "Да, поэтому начинайте носить траур!!" и свернула на дорожку, ведущую к Охотничьему сектору. Вот только на этот раз я намеревалась проникнуть туда официальным путем и через центральные ворота. Дир сказал, что обо всем договорился, значит, меня пропустят без проблем, иначе опять пришлось бы сигать через забор...

А вот ворота встретили меня донельзя хмурыми охотниками во главе с Джай-Льенн и Равилем, скромно топтавшегося в сторонке и активно делавшего вид, что он тут, собственно, не при чем, и вообще, его тут нет и не было. Ну-ну конечно. Наверняка Дир дал ему неофициальный приказ не спускать с меня глаз, дабы я опять куда-нибудь не влезла.. Ох уж этот наш директор, везде поспевает. И как только умудряется следить за всем в замке, за исключением меня? Почему-то Дир мог предугадать практически все, происходящее в Обители и принять соответствующие меры, но вот просчитать мои действия у него не получалось практически ни разу за все семь лет нашего знакомства. Ну и ладно, должен же быть у Дира в замке хоть один непредсказуемый фактор, иначе жить скучно будет.

С этой мыслью я подошла поближе к группе охотников у входа и негромко кашлянула, привлекая к себе внимание. Впрочем, это было уже не нужно, поскольку наставница охотников уже заметила меня и, смерив пристальным, оценивающим взглядом, кивнула.

— Ты к аргамаку пришла? Дир предупредил, чтобы мы тебя пропустили к нему, хотя, признаться, я не считаю это хорошей идеей, особенно после того, что ты натворила. Но Дир уверен в том, что все будет в порядке, а его мнению я доверяю. — Она обернулась и окликнула Равиля, ошивающегося неподалеку. Тот очутился у ворот почти моментально.

— Да, наставница?

— Равиль, не делай такие наивные глаза, я знаю, что ты только и ждал, чтобы я перепоручила тебе Алиру. И не старайся показать, что ты смутился, я тебя знаю достаточно хорошо. — Джай-Льенн сдержанно улыбнулась и кивнула в мою сторону. — Забирай ее, и идите к аргамаку в стойло. Пока покормите его, а мы подготовим загон — на тот случай, если подопечная зверюшка Алиры захочет поразмять кости на свежем воздухе. Ну, что встали? Ноги в руки — и вперед!

— Слушаюсь, наставница. — Равиль ухватил меня за руку и потащил в сторону загонов. Я старалась приноровиться к скорому скользящему шагу охотника, когда почувствовала на себе цепкий оценивающий взгляд. Не удержавшись, я все-таки обернулась, и столкнулась с взглядом наставницы Джай-Льенн.

Оборотень смотрела на меня как-то пристально, словно подмечая каждый мой жест, каждое движение, а глаза ее на миг стали ярко-желтыми, совершенно не человеческими. Мой Дар заворочался внутри меня, словно отвечая на этот молчаливый вызов, порождая в волосах отблески пламени и наполняя зрачки расплавленным золотом. И на удивление, Джай-Льенн очень серьезно кивнула мне, словно подтверждая свои умозаключения, так и оставшиеся для меня загадкой. Быть может, если бы я сосредоточилась, то сумела бы уловить мысли леди-оборотня, но тут Равиль довольно бесцеремонно тряхнул меня за плечо.

— Бомба, хорош спать на ходу! Я-то думал, что ты очнулась уже, а ты еще заторможенная какая-то.

— От заторможенного слышу, — вяло огрызнулась я, тем не менее, следуя за Равилем в стойло адского аргамака, в то самое, в которое я забиралась на днях.

По правде говоря, мне было несколько неуютно. Все-таки, хоть я и была в курсе, что аргамак вроде как признал меня своей хозяйкой и не подпускал к себе никого из конюхов, охотников или магов, но пока я воочию не сумею убедиться, что колдовской конь не опасен для меня, я буду чувствовать себя не в своей тарелке. Равиль подвел меня к стойлу и, с некоторым усилием откинув засов, распахнул едва слышно скрипнувшую створку.

— Заходи. И не бойся, если что, мы рядом, так что вытащим без проблем. Главное — не бояться.

— А я и не боюсь.. почти.

— Ну-ну. Считай — поверил, — хмыкнул охотник, впихивая мне в руки широкое деревянное ведро на веревочной ручке, доверху заполненное отборным ячменем, которое оказалось довольно тяжелым — я едва не выронила его на дощатый пол зачарованного стойла. Впрочем, удержала, и на подгибающихся от волнения и тяжести ведра ногах направилась к дальнему углу стойла, где в солнечных лучах, падающих из небольшого окошка под самой крышей, тускло блестела алая грива.

Аргамак лежал на боку на груде зачарованной от пожара соломы и, как мне показалось, никак не реагировал на происходящее, но, стоило мне только появиться в поле его зрения, как он моментально вскочил на ноги и раздраженно заржал. По алой гриве побежали золотые искорки, и до меня дошло, что еще чуть-чуть — и грива обратиться в яростное пламя, поэтому я сделала глубокий вдох и сделала шаг вперед, под скупые солнечные лучи, осветившие мои рыжие волосы, рассыпавшиеся по плечам. Адский аргамак моментально успокоился и, недоверчиво фыркнув, приблизился ко мне. Несколько секунд колдовской конь словно принюхивался ко мне, а потом вдруг положил тяжелую голову мне на плечо.

Я с несказанным облегчением выдохнула и, поставив ведро на пол, погладила алую гриву аргамака, тихо приговаривая, словно маленькому ребенку:

— Хороший мой, хороший. Да уж, заставил ты тут всех поволноваться... Чего ж ты всех от себя гонишь? И не ешь ничего? — Я пододвинула ведро с кормом поближе к коню, и тот, фыркнув, опустил-таки голову и довольно захрупал ячменем. Мне же оставалось только поглаживать аргамака по длинной шелковистой гриве, бормоча что-то тихим голосом. Что ни говори, а конь этот, несмотря ни на что, с каждой минутой нравился мне все больше и больше.

Равиль, маячивший у приоткрытых ворот загона, издал какой-то нечленораздельный звук и я, обернувшись, узрела, как челюсть охотника медленно, но верно отвисает все ниже. Да уж, тут было, чему удивиться — адский аргамак, живое воплощение огненной стихии, неукротимое и яростное существо, доверчиво ластился ко мне, словно обычный смирный конь. Правда, у этого "обычного" коня в гриве то и дело пробегали яркие золотые огоньки, а в янтарных глазах поблескивало расплавленное золото. Хм, похоже, я придумала имя для аргамака. Только вот, когда Равиль его услышит, то будет хохотать, как ненормальный. Еще бы, колдовскому коню пристало носить какое-нибудь вычурное и горделивое прозвище, а вовсе не то, что пришло ко мне в голову, но кому какое дело-то? Окликать аргамака по большей части придется именно мне, а ломать каждый раз язык я не намерена.

— Слушай, ты не против, если я буду называть тебя Огоньком? — поинтересовалась я у аргамака. Равиль, все еще находясь в поле моего зрения, демонстративно покрутил пальцем у виска, но вслух высказываться не рискнул — кажется, до него уже дошло, что аргамак весьма чутко улавливает негативные реплики и действия, направленные против меня. А уж в том, что колдовской конь примется меня защищать, не сомневался, как мне кажется, уже никто.

Аргамак на несколько секунд оторвался от ячменя и, задумчиво посмотрев на меня, согласно фыркнул, после чего опять углубился в процесс насыщения. А я озадаченно поглаживала Огонька по красной гриве и размышляла, как же я все-таки поняла, что аргамак выразил именно согласие? М-да, кажется, не зря адских аргамаков классифицируют как колдовскую породу лошадей — судя по всему, тут имеет место нечто вроде интуитивной телепатии между конем и тем, кого он выбрал своим хозяином. Выходит, в дальнейшем мне может быть достаточно просто направлять свою мысль к Огоньку, и он будет мне откликаться. А что, очень удобно. Ведь в таком случае я сумею позвать аргамака с очень далекого расстояния — направленная мысль при должной концентрации может преодолеть несколько верст...

Наконец ведро с кормом опустело и Огонек, сыто вздохнув, вновь положил голову мне на плечо, словно прося, чтобы я его погладила. К этому моменту я уже окончательно уверилась, что адский аргамак не только не причинит мне вреда, но и никому не позволит меня обидеть. Похоже, что стихийный всплеск, едва не убивший меня, наградил крайне преданным и верным другом, который пойдет за мной в огонь и в воду, и будет защищать до самой смерти — как известно, колдовские животные избирают себе только одного хозяина и идут с ним до самого конца. Что ж, получается, что мне несказанно повезло — обрести в двадцать с чем-то лет такого друга. Вот магистр Криней будет скрежетать зубами от зависти — пожилой колдун никак не желал расставаться с мечтой стать хозяином колдовского животного, а тут мне так несказанно повезло... Вот и будет он на пару с магистром Ларионом мечтать о моей скорейшей кончине.

Ну, мечтать, как говориться, не вредно — я тоже раньше много о чем мечтала, сейчас подросла, поумнела (как мне мниться) и перестала растрачивать себя на совсем уж бесплодные мечтания. В частности, я не горела желанием пополнить собой ряды вздыхающих по директору Обители девиц хотя бы по той причине, что шансов на хоть какую-нибудь взаимность у меня не просто мало, а нет совсем. Когда до меня дошла эта нехитрая истина, жить стало намного легче и проще, причем не только мне, но и Диру. Мне потому, что я была избавлена от еженощных стенаний в подушку из-за неразделенной любви, а Диру — потому что на одну воздыхательницу у него стало меньше. Ага, а проблем — на одну больше, потому что я не комплексовала по тому поводу, в каком свете я предстану перед директором Обители, поэтому экспериментировала на полную катушку, раз за разом игнорируя все писаные и неписаные правила.

Огонек вдруг всхрапнул и несильно толкнул меня мордой в плечо. Я вынырнула из размышлений и вопросительно посмотрела на аргамака. Тот тихо заржал и, простучав неподкованными, чуть заостренными копытами по дощатому полу стойла, подошел поближе к дверям. Вот теперь до меня, кажется, дошло. Я подбежала к аргамаку и, с первой попытки ухитрившись забраться ему на спину (сказался опыт перемахивания через заборы в человеческий рост высотой на полном ходу), выпрямилась и крикнула охотнику, который все еще не отходил от ворот.

— Равиль, открой ворота!! Да пошире!

К счастью, охотник не стал задавать лишних вопросов, а просто распахнул ворота стойла, впуская в полумрак помещения яркий солнечный свет и запах весенней листвы. Аргамак довольно заржал, а я, чуть сжав коленями его бока, покрепче ухватилась за алую гриву обеими руками.

Команды "Вперед" даже не понадобилось — едва я подумала об этом, как Огонек легкой рысью двинулся с места, выбегая из стойла на огороженный луг. И каково же было мое удивление, когда за специально построенным крепким ограждением, высотой примерно в человеческий рост, обнаружилась добрая половина Обители! По крайней мере, тут были почти все охотники, за исключением тех, которые были заняты неотложными делами, кое-где мелькали студенческие мантии алхимиков — синие с ярко-зеленой полосой на левом рукаве, а вдалеке я заметила даже стихийников с моего факультета.

Ого, да там, похоже, даже ставки делают!

Эх, а ведь спорят-то наверняка на тему "сбросит аргамак Бомбу или нет". Ну-ну, я-то знаю ответ на подобный вопрос, но ни за что не сообщу об этом во всеуслышанье — в следующий раз знать будут!

Я широко улыбнулась и, сделав ручкой собравшимся, наклонилась и шепнула аргамаку:

— Огонек, давай им покажем, а?

Колдовской конь в ответ только согласно фыркнул и, сделав эффектную свечку, сопровождаемую звонким яростным ржанием, галопом понесся по широкому огороженному лугу. Я, едва не сверзившаяся с Огонька во время его "приветственного выступления", когда аргамак вставал на дыбы, сейчас только дивилась тому, какая же у него плавная иноходь. Без седла, как выяснилось, ехать намного комфортнее — нигде не трясет, не подкидывает, да и конская спина намного мягче, чем жесткое седло. К тому же, как я уже успела осознать, аргамак не стерпит ни седла, ни узды...

Но и хозяйку свою он ни за что не сбросит, так что я могла совершенно не волноваться.

Последняя мысль меня значительно успокоила и я, откинув с лица полощущиеся на ветру рыжие волосы, радостно улыбнулась, ощущая, как колдовской конь постепенно приходит в норму, когда вдруг увидела у ограждения высокую статную фигуру директора Обители.

Дир? А его-то за каким сюда принесло?

Огонек всхрапнул и пригасил галоп, переходя на плавную рысь, а затем и на шаг. Я чуть сжала коленями бока аргамака, подводя его к ограждению напротив Дира и, отбросив с лица растрепавшиеся на ветру кудрявые волосы, широко улыбнулась, кивком приветствуя владельца замка. Тот спокойно оглядел меня, восседавшую на колдовском коне без седла, с головы до ног и в зеленых глазах мелькнула какая-то чуточку озорная искорка. Охотники же косились на меня с каким-то недоверием, словно в их головах не укладывалось, что адский аргамак, которого приручить нельзя было в принципе, принял меня в качестве своей хозяйки.

А в мою голову закралась очередная шальная мысль, которую я озвучила, не успев толком обдумать.

— Дир, а не хочешь прокатиться на аргамаке? Уверяю тебя, Огонек будет не против.

— Вот теперь я уверен, что с вами все в порядке, — усмехнулся директор Обители в ответ на это предложение с моей стороны. — Затея абсолютно в вашем стиле...

Не то слово. Особенно, когда заинтересовались уже все присутствующие, и пойти на попятный я не могла уже ни коим образом. "Поздняк метаться", как сказал бы Равиль. Я глубоко вздохнула и, широко улыбнувшись, подвела аргамака почти вплотную к ограждению, чтобы можно было прямо с него перемахнуть на круп коня.

— Ну и? Так ты хочешь прокатиться или как?

И вот тут серьезный Дир поразил меня до глубины души. Он сложил руки на груди, наклонил голову к плечу, словно приглядываясь, и, чуть прищурившись, ответил:

— Хочу.

Честно говоря, я думала, что он откажется. Но слово не воробей, поэтому я залихватски улыбнулась и, тряхнув волосами, передвинулась поближе к шее аргамака, приглашающе похлопав по отливающему краснотой черному крупу Огонька позади себя.

— Забирайся! Только ехать придется вдвоем — без меня он, боюсь, пока никого возить не станет.

— Об этом я уже догадался. — Дир легко взобрался на ограждение и перемахнул на аргамака. Огонек чуточку недовольно фыркнул, почувствовав дополнительную ношу, но, оглянувшись, увидел меня, и моментально успокоился. Честно говоря, я тоже вздохнула посвободнее — в глубине души я боялась, что Огонек попытается сбросить Дира, но все как-то обошлось.

— Готов? — Я обернулась и посмотрела на Дира через плечо. — Тогда держись. И лучше за меня!

С этими словами я чуть наклонилась вперед, держась за алую гриву колдовского коня, и Огонек плавно зарысил вдоль ограждения, но в его беге словно чего-то не хватало... Ладони Дира деликатно лежали у меня на талии, а я силилась понять, чего же не хватает адскому аргамаку.

И вдруг до меня дошло — чего именно...

— Дир, держись крепче!! Сейчас будет очередное нарушение правил Обители!!!

Огонек словно ждал беззвучной команды, внезапно перейдя с рыси на стремительный галоп и несясь на ограждение столь целеустремленно, словно собираясь его протаранить. Охотники с криками разбежались в разные стороны, костеря меня такими словами, что фраза "Бомба, совсем чокнулась?!!" оказалась самой доброй и ласковой, но аргамак, подбежав к ограде, вдруг взвился в воздух, играючи перескочив через препятствие. Я счастливо рассмеялась, а Огонек отозвался звонким, пронзительным ржанием, всколыхнувшем весенний день.

Вперед, только вперед.

Прочь от загонов Охотничьего сектора, от стен Обители, от замковых зубцов и кованых решеток.

Туда, где только яркий солнечный свет, пьянящий ветер, бьющий в лицо и пряный запах цветущих луговых трав, оставляющий на губах сладковатый привкус весны и воли.

Адский аргамак несся так, что, казалось, он обгоняет ветер, оставляя далеко позади каменные стены — вперед, к открытым лугам на границе замковых земель. Я запрокинула лицо к солнцу, и в небо взвился торжествующий клич, ответом которому стало звонкое ржание колдовского коня.

— Свобода!!! Дир, вот что ему было нужно! Всего лишь свобода!

Огонек выбежал на широкий, заросший высокой, по колено, травой луг, и тут по гриве его побежали золотистые искры, отплетающие мои ладони. Дар всколыхнулся во мне теплой волной и пробился наружу, но не злым красным пламенем, а мягким золотым светом, как лучи утреннего солнца. Согревающий, но не обжигающий. Яркий, но не режущий глаза.

В моих прядях плеснуло теплое золотистое пламя, и ощущение невероятной, безграничной свободы и пьянящей радости переполнило меня. Шлейф золотистых искорок рассыпался в воздухе, оставляя сверкающий след, как от метеора. Я коснулась светящейся рукой ладони Дира, который ощущался мною как сгусток прохладной и невозмутимой силы, и мой мысленный зов коснулся его туманной ауры как робкий лучик утреннего солнца.

"Дир... ты должен это почувствовать..."

Он не ответил, но я почувствовала, как его аура изменилась. Она стала более теплой и спокойной, не режущей острыми гранями туманных нитей. Просто ощущение чего-то мягкого и дружелюбного, что всегда было где-то рядом...

Свечение с моей ладони переползло на руку Дира, заливая ее теплым солнечным сиянием, когда аргамак вдруг всхрапнул и сбавил скорость, переходя на шаг, направляясь к небольшому ручейку, тихо журчащему у корней раскидистого старого дерева. Я тряхнула волосами, отгоняя наваждение... словно я на миг сама стала колдовским конем... воплощением абсолютной свободы...

Золотое сияние медленно погасло, словно успокаиваясь, а до меня дошло, что я все еще касаюсь ладони Дира. Я смущенно кашлянула и, убрав руку, чуть свесилась с Огонька, задумчиво наблюдая за тем, как аргамак "переводит дыхание", припав к ручейку.

— Н-да... Не думала, что колдовские кони могут так уставать... Хотя, учитывая то, как он несся...

Дир у меня за спиной только неопределенно хмыкнул, а потом играючи соскочил на землю. Я же с сомнением прикинула на глаз высоту аргамака и внезапно поняла, что так красиво у меня спрыгнуть не получится. Вообще непонятно, как я умудрилась залезть на высоченного колдовского коня, чья спина приходилась примерно на уровне моего плеча — наверное, потому, что не задумывалась. Точно так же, как я перемахивала через двухметровый забор с разбегу — пока не прикидываешь высоту и собственные силы, вполне реально перескочить, поскольку тело само как-то реагирует на означенное препятствие.

Тем временем, пока я прикидывала, как бы мне поаккуратнее сползти с Огонька, Дир протянул руки и бережно снял меня с его спины, да так легко, что мне показалось, что директор даже и не заметил моего веса — словно взял книгу с полки. Я смущенно кашлянула и поспешила заняться Огоньком, поглаживая того по алой гриве. Дир за моей спиной тихо сказал:

— Это была удивительная поездка. Только вот назад придется идти пешком...

Я вздохнула и посмотрела на небо, которое, к счастью, не предвещало дождя.

— Да уж... Причем довольно далеко. — Обернувшись, я прикинула расстояние до видневшихся на фоне ослепительно-голубого майского неба стен Обители. Н-да, версты три, не меньше. Ну и ладно, не впервой. Только вот непонятно, почему Огонек устал так быстро — по идее, адские аргамаки могут преодолевать в день довольно приличное расстояние, раза в полтора больше, чем обычный скакун, а тут он выдохся после трех верст. Хотя, он скакал невероятно быстро — чтобы добраться сюда, нам понадобилось всего несколько минут... — Дир, знаешь, когда мы ехали через луг, я почувствовала аргамака. Ему необходима такая свобода, хотя бы иногда. Кажется, он сейчас несколько не в форме, поэтому и устал так быстро — его необходимо периодически вот так выезжать, тогда он придет в норму... Просто для него постоянное пребывание в загоне несколько чревато...

Огонек, словно поняв, что говорят о нем, оторвался от ручейка и, тихо заржав, доверчиво положил тяжелую голову мне на плечо, прикрыв янтарные глаза. Я тепло улыбнулась, наблюдая за тем, как ветер играет алыми прядями конской гривы, переплетая их с моими рыжими волосами, свободно ниспадавших на плечи, и посмотрела на Дира.

— И все-таки он — изумительное существо... Пусть про аргамаков говорят, что угодно — просто их не понимают. — Ветер подхватил мои волосы, и они затрепетали рыжим пламенем в лучах солнца. — Ладно уж, пойдем к замку...

— Изумительное, — согласился Дир. — И не только он...

— Да? — Удивленно приподняла брови я, глядя на Дира. Интересно, что за день-то сегодня такой? То наставница Джай-Льенн смотрит на меня так, словно впервые видит, то теперь Дир разговаривает загадками... Такое ощущение, что все вокруг что-то знают, но посвящать меня в это "что-то" явно не собираются. Ну и леший с их загадками, не то у меня сейчас настроение, чтобы головоломки разгадывать.

— Вы уж мне поверьте еще раз, — директор Обители широко улыбнулся, а я внезапно поняла, что впервые вижу, как он улыбается. Не иронично и вежливо, а открыто и дружелюбно. Нет, сегодня определенно где-то что-то произошло...

— Поверю... но непременно проверю! — Я улыбнулась в ответ и, взявшись за гриву аргамака, потянула его за собой, в сторону Обители. Огонек повиновался беспрекословно — то ли и впрямь устал, то ли действительно настолько доверял мне. Или же, что более вероятно, ему на данный момент было просто глубоко все равно, куда его ведут. Я скептически хмыкнула в ответ на последнюю мысль, и озвучила вслух вопрос, который мучил меня уже последние минут пять:

— Н-да... Интересно, какова будет реакция охотников на наш побег? Судя по тому, что я успела выслушать в свой адрес, они не очень-то и обрадовались.

— Если бы вы ускакали сама, они бы уже выслали погоню. А поскольку я тоже здесь, то они отложат эту мысль... Ненадолго.

— Ага, минут на десять, — я неторопливо зашагала по направлению к замку, придерживая Огонька за гриву и ведя его за собой, как на поводу. — Пока они подумают, стоит ли наказывать меня за самоуправство, или же оставить эту прерогативу тебе, пока то, пока се... Короче, думаю, что до замка мы как раз успеем дойти.

Дир на это заявление глубокомысленно промолчал, да я и не ждала ответа. Одернув на ходу студенческую мантию с золотисто-оранжевой полосой на левом рукаве — указание на мой факультет со специализацией — я наклонилась и, сорвав колосящуюся травинку, прикусила ее зубами, задумчиво глядя куда-то перед собой. Дир шагал чуть поодаль, по другую сторону от Огонька и, судя по всему, тоже думал о чем-то своем. Ну и Всевышний с ним.

Я довольно-таки беспечно шагала по заросшему высоченной, аж до колена, травой лугу, подходя к небольшой протоптанной тропинке, ведущей прямиком в сторону Обители, как Огонек вдруг заупрямился и остановился, не реагируя ни на какие команды и настороженно косясь на кусты, растущие у края луга. Честно говоря, мне сразу не понравилось то, что в гриве аргамака забегали алые искры — похоже, колдовской конь чуял что-то нехорошее или же опасное, и теперь готовился защищать меня, как свою хозяйку. Дир тоже остановился, и я ощутила, как вокруг него свиваются острые ледяные нити Туманной ауры.

— Алира, не двигайтесь.

Ответить я не успела, поскольку из кустов совершенно бесшумно выскочили два странных, словно полупрозрачных существа, метнувшихся к нам с тихим завыванием, похожего на свист ветра зимней ночью между деревьев. Адский аргамак злобно заржал, встав на дыбы, и хлестнул гривой, превратившейся в полыхающий огонь, по странным существам. Те отскочили со злобным свистом, а до меня наконец-то дошло, кто это такие.

Вьюжные волки, воплощения воздушной стихии. Колдовские звери из того же разряда, что и адские аргамаки, и с похожими способностями. Да и, судя по всему, уже избравшие себе одного хозяина на двоих, иначе они не действовали бы столь слаженно. Дело в том, что колдовские звери — одиночки, и объединяются только в том случае, если избирают себе одного хозяина. Вот влипли, так влипли — судя по всему, кто-то решил радикально решить проблему наследования земель Дира, убрав последнего как непосредственного владельца...

Только вот что это за колдун, который умудрился подчинить себе сразу пару вьюжных волков?!

А тем временем волки уже шли в атаку, пока что успешно ускользая от полупрозрачных нитей Туманной ауры Дира и огненной гривы аргамака, кружа вокруг и медленно приближаясь, двигаясь по сужающейся спирали вокруг нас настолько быстро, что движения их смазывались. Огонек вновь встал на дыбы, прикрывая меня собой, когда я наконец-то вспомнила, что я, вроде как, уже на выпускном курсе Обители, а значит, практически полноценная колдунья...

Тогда какого черта я стою столбом-то?!!

Я чуть пригнулась, и кончики пальцев у меня засверкали алыми отблесками зарождающегося пламени, способного уничтожить практически все вокруг, если его не контролировать должным образом. А, плевать, не до сантиментов сейчас — аргамаку ничего не будет, а Дир успеет накрыть себя защитой в случае чего...

Эх, кто не рискует...

Алое пламя охватило мои ладони и колдовские волки, перестав кружить вокруг Дира, метнулись ко мне в одном-единственном порыве — смять, уничтожить, потому что огненная стихия была ненавистна существами, сотканными из энергии ветра... Ну-ну, разбежались! За миг до того, как волки должны были врезаться в меня, я выставила перед собой полыхающие красным огнем ладони, и волки ударились о мощный пылающий щит, отбросивший их на несколько шагов.

— Ну, что, не нравиться?! — Мой голос как-то странно изменился — в нем появились нотки, похожие на гудение пламени в очаге, но сейчас мне было не до подобных мелочей. Дар опять рвался наружу, обращая меня в полыхающий факел, от которого не шарахнулся только аргамак.

Волосы, ставшие золотисто-рыжим пламенем, трепетали в воздухе, распространяя вокруг себя волны жара, а трава под моими ногами чернела и обугливалась. Но на этот раз Дар уже не мог захватить меня полностью — я готовилась сбросить его на колдовских волков, припавших напротив меня к земле. Я знала, что колдовских животных вообще, а вьюжных волков в частности, весьма сложно уничтожить, но вот мощной вспышкой Дара — вполне...

И тут волки пошли в атаку. Один из них метнулся ко мне, а второй прыгнул на Дира в облаке бешено вращающихся ледяных осколков.

— Дир!!! — С моих губ сорвался непроизвольный крик, когда до меня внезапно дошло, что директор Обители не успеет одновременно и отразить нападение вьюжного волка, и отбить осколки. Либо то, либо другое — ему просто не хватит времени... А промах может оказаться смертельным.

С моей ладони сорвался огненный поток, прошедший так близко к Диру, что его черные волосы, выбившиеся из аккуратного хвоста, заколыхались в нагретом воздухе, а ледяные осколки с шипением обратились в пар, не долетев до директора. А потом меня что-то с силой ударило в левое плечо, да так, что оно онемело от боли, а я ощутила могильный холод вьюжного волка у своего лица. Мелькнула разверзнутая пасть, усеянная длинными зубами, потом послышалось звонкое ржание аргамака и волка снесло от мощного удара копытом, а я отлетела в сторону, крепко приложившись затылком обо что-то твердое на земле — то ли о камень, то ли о корень дерева...

От удара у меня потемнело в глазах, а когда худо-бедно прояснилось, то я с удивлением поняла, что все, кажется, кончилось. По крайне мере, никто больше не нападал, а мой Дар благополучно отступил вглубь, и ко мне можно было подступиться, не боясь быть обожженным полыхающим пламенем. Левое плечо простреливало резкой непрекращающейся болью, а когда я сумела-таки сфокусировать зрение, то первым делом увидела обеспокоенное лицо Дира, склонившееся надо мной.

— Дир... у меня, кажется, плечо вывихнуто... — простонала я, борясь с подступающей дурнотой, вызванной чересчур мощной вспышкой Дара.

Дир что-то мне говорил, но слова доносились, словно сквозь вату, потом все как-то резко потемнело, и я мягко погрузилась в беспросветный мрак беспамятства...

Дир.

— Так каковы результаты поисков?

— К сожалению — неутешительны, — магистр Криней недовольно поморщился. — Мы так и не нашли ни единого следа хозяина этих тварей. Думаю, их там не было изначально, вряд ли он лично присутствовал поблизости от места нападения, скорее уж направлял волков телепатически.

— Скорее всего, так и было, — согласился я, задумчиво постукивая пальцами по столу.

— Могу я поинтересоваться, каково состояние студентки Лиходольской? — лицо старого мага было совершенно бесстрастным. — Не нужна ли моя помощь?

— Нет. Сейчас она без сознания, но Магистр Травник говорит, что скоро все будет в порядке. Сейчас с ней сидит Вертана.

— Значит, можно сказать, что все обошлось вполне благополучно?

— Можно. В ЭТОТ раз все действительно обошлось...

— Дир, поправьте меня, если я ошибаюсь, но вы излишне эмоционально реагируете на сегодняшнее происшествие, — Криней не отрывал от меня пристального взгляда. — По крайней мере, явно более эмоционально, чем обычно. Сколько странных событий, которые вполне можно было бы квалифицировать как покушение на вас, произошло в этом году? Кажется, шесть?

— Считая это — пять, — я ответил ему не менее твердым взглядом. — Что вы хотите сказать?

— Только то, что каждый раз вы выходили из ситуации с неизменным хладнокровием. Однако сейчас это не так и мне хотелось бы знать — почему? Можно высказать предположение?

— Выскажите, — особого воодушевления это предложение у меня не вызвало. В первую очередь потому, что я знал ответ. И не был уверен, что хочу услышать его от кого-нибудь еще.

— Думаю, вы считаете себя виновным в том, что случилось с Алирой. И, надо сказать, совершенно безосновательно. Девушка пострадала в первую очередь потому, что в который уже раз нарушила правила, самовольно покинув пределы Обители. Причем самой ранней предпосылкой к сегодняшнему происшествию можно считать тот несанкционированный эксперимент, что был проведен в день, когда я получил послание от Архимага.

— Может быть, — мне понадобилась примерно минута, что бы проследить связь между этими событиями.

— Может быть? — магистр не понял, что я имел в виду. Пришлось объяснить.

— Уверен, если бы я отклонил приглашение Алиры и она поехала одна, этого нападения не случилось бы. Ведь целью зверей был я.

— А может быть, и нет, — в голосе Кринея появились жесткие нотки. — Шансы волков незамеченными пробраться в замок, и разыскать там вас, были ничтожны. Более разумно предположить, что им приказали убивать каждого человека, встреченного в окрестностях Обители. Очевидно, наш враг рассчитывал, что вы, как владелец земель, сами займетесь расследованием этих случаев и подставитесь под удар. В таком случае ваше присутствие, возможно, спасло жизнь не только Алире, но и многим другим...

— Какой смысл гадать? — я пожал плечами. — Возможно, это было так, возможно нет. И у нас вновь нет ни одной зацепки, способной вывести на организатора.

— Возможно — есть.

— Что именно? — я резко вскинул голову, требовательно глядя на мага.

— Можно попробовать обнаружить хозяина вьюжных волков по существующей между ним и зверями связи.

— Интересный вариант, но ведь для этого нужно... — я осекся. — Магистр, вы хотите сказать, что звери сейчас находятся в нашем распоряжении?

— Один из них, — Криней довольно улыбнулся. — Его нашли шагах в ста от места вашей встречи.

— Надеюсь, он никого больше не ранил?

— Он был не в том состоянии. Похоже, желая добиться от зверей максимальной исполнительности, хозяин чересчур усилил связь на телепатическом уровне, и получил сильнейший шок, когда один из волков был убит. Скорее всего, он потерял сознание, то же самое чуть позже случилось и со вторым зверем. По крайней мере, пока я могу предложить только такое объяснение происходящего.

— И где сейчас вьюжный волк?

— В клетке, в загонах Охотников. Джай-Льенн вместе со своими лучшими учениками обещали неотступно следить за ним.

— Хорошо, — я одним быстрым поднялся из кресла. — Когда вы сможете приступить? Вам нужно что-нибудь особенное?

— Ничего, — магистр не смог, да и не особо старался скрыть улыбку — похоже мой энтузиазм его позабавил. — Это не так сложно, как может показаться на первый взгляд. Думаю, вы тоже могли бы вполне успешно справиться. Возможно...

Все-таки он не упустил возможности вновь напомнить мне об этом. Правда, сейчас это было сказано сугубо объективно — не то, что семь лет назад, когда Магистр Криней не упускал ни единой возможности напомнить мне о том, что маг-то я в лучшем случае средних сил, да и то — не особо хорошо обученный. Что поделать — большую часть времени я учился совсем другому. Контролю над своим необыкновенным и довольно опасным даром — Туманной аурой. Классической же магии внимания уделялось куда меньше.

— А вот затягивать все же не стоит, — лицо магистра вновь стало серьезным. — Сейчас найти хозяина зверей легче легкого, но стоит ему прийти в себя и ослабить связь, как задача станет многократно труднее. А когда он узнает, что выживший волк оказался у нас, то наверняка позаботится о том, чтобы как можно более надежно обезопасить себя.

— В таком случае не будем терять времени, — согласился я, набрасывая плащ. Не то, чтобы я не мог без него обойтись, но в данном случае мой плащ — это одновременно и символ моего статуса, как главы Обители. Напомнить окружающим (а иногда и самому себе) о том, кто есть кто в этих стенах иной раз бывает далеко не лишним. Право слово, иногда я начинаю ощущать себя гостем в стенах собственного замка.

Покинув, кабинет мы направились к ведущей на первый этаж лестнице, но почти сразу же были вынуждены задержаться, когда наперерез нам из бокового коридора выскочило что-то круглое, бодрого розового цвета и длинными прыжками понеслось прочь. Следом из коридора с криками "Ловите, пока его Дир не увидел!!!" выскочили пол дюжины студентов и застыли на месте, огорченно понимая, что свой шанс избежать выволочки и последующего за ней наказания они уже упустили.

— Если кратко: что это и как оно здесь оказалось? — сухо поинтересовался я.

Из раздавшегося в ответ невнятного бормотания удалось выяснить, что кто-то из студентов, "совершенно случайно — мы вовсе этого не хотели", уронил в сумку другого активированный кристалл — конденсатор магии, а тот, падая, разбил колбу с результатами очередного алхимического эксперимента. Все это, вступив в бурное взаимодействие с лежащим рядом бутербродом с ветчиной, и породило розовое прыгучее нечто, "шустрое, но вроде бы не опасное..."

— Значит так. Выловить это, надежно запереть и ждать меня около кабинета, — коротко распорядился я и тут же поспешил уточнить. — Женская душевая НЕ подходит под определение "надежно запереть"...

— Дир, надо спешить! — неожиданно вмешался магистр Криней. — Волк приходит в себя...

— Хорошо, — я жестом отпустил поспешивших убраться подальше студентов. — Может быть нам стоит телепортироваться?

— Наилучший вариант, — кивнул маг, — Приготовьтесь. Переносимся.

Все тело на мгновение обдает жгучим холодом, в глаза бьет лиловая вспышка света. Что интересно — каждый человек при телепортации испытывает свои собственные ощущения. Мне достались вот такие.

В изолированном загоне, одном из тех, что использовались для содержания самых опасных животных, нас встретила не только леди-оборотень, но и еще примерно с десяток опытных охотников, все с оружием наготове и лица у них всех были обеспокоенными.

— Он начал вести себя беспокойно, — Джай-Льенн не отрывала напряженного взгляда от лежащего на полу вьюжного волка. — Думаю, он пришел в себя и сейчас просто спит.

— Он может проснуться?

— В любой момент.

— Тогда следует поторопиться, — магистр Криней присел на корточки рядом со зверем и коснулся кончиками пальцев шерсти на его голове. Охотники подобрались, хотя в этом не было никакой необходимости — количество сдерживающих заклинаний, наложенных на волка, казалось мне даже несколько излишним. Впрочем, охотники не умели пользоваться магий, а потому не очень-то ей доверяли.

— Начинаю, — я почувствовал легкое возмущение магического фона, когда маг осторожно проник в сознание зверя и начал осторожные поиски. Уши Джай-Льенн чуть заметно дернулись — хотя маги среди оборотней встречаются очень редко, их чувствительность к магии ни в чем не уступала таковой у эльфов, а в чем-то и превосходила ее. Хмм... надо бы с все-таки выкроить немного времени и уговорить мою подругу провести ряд любопытнейших экспериментов в этой области...

— Проклятье! — возглас магистра моментально оторвал меня от так не вовремя возникших размышлений. Криней отшатнулся от зверя, а то время как тело вьюжного волка бешено извивалось, насколько позволяли ему путы заклинаний, — Я опоздал на считанные минуты, хозяин разбудил зверя и поняв, что тот попал к нам, разорвал связь...

— Разорвал? — я не мог поверить услышанному, — Вы уверены, что он сделал это намеренно?

— Намеренно и никак иначе, — маг поморщился, явно от приступа сильнейшей головной боли. — У них была очень надежная связь — в шаге от полного Единения.

Полное Единение. Связь, объединяющая несколько разумов в один. Целиком, полностью, до последней капли. Когда уже нет "они", но есть только "мы" переходящее в "я"...Вот только эта связь была чуть иной, неполной. Неизвестному магу не нужно было единение, ему нужны были слуги: верные, сильные, исполнительные, а потому его воля и разум были доминирующими. И сейчас, когда он так резко разорвал связь, подчиненный разум волка, внезапно оставшийся без того, что составляло его смысл, его цель, большую часть его самого, умирал, захлебываясь в дикой агонии. У зверя даже не было сил выть, он лишь пронзительно скулил, мечась из стороны в сторону и елозя по полу.

— Какой ужас, — сдавленный голос Джай-Льенн доносился как будто издалека. — Надо поскорее добить его, чтобы не мучился...

И в этот момент мои глаза встретились с безумным, полным боли и дикой пустоты глазами. Стоявший неподалеку охотник замахнулся, но сдержал удар, увидев, как я опускаюсь на колени рядом со зверем.

— Дир, не вздумайте! — гневный окрик магистра был последним, что услышал, касаясь ладонями жесткой шерсти...

БОЛЬ!!! Яростная, безумная, выкручивающая тело и разум. Боль, беспорядочно мечущаяся, влекомая за собой безграничным, безнадежным одиночеством, тщетно пытающимся найти потерянное — самое нужное, самое важное. И где-то посреди всего этого — угасающие искры разума, из последних сил цепляющиеся за существование. Превозмогая боль, мой собственный разум коснулся их, открывая, каким было это существо, посланное убивать. Сильным. Гордым. Яростным. Безжалостным. Преданным. И именно эта его часть, судорожно содрогаясь умирала первой, однако, почувствовав мое прикосновение, впилась в самую глубину моих мыслей, затмевая все остальное еще одной, самой яростной и безумной вспышкой боли...

Боль отступила так внезапно, что это оказалось чуть ли не еще более невыносимо, чем ее присутствие. Теперь вокруг была лишь пустота — глубокая и внимательная, изучающая. В какой то момент мне даже показалось, что вижу себя со стороны, и я попытался удержать это ощущение — уж очень необычное зрелище оно являло...

— Дир!!! — жгучая пощечина обожгла сначала одну, потом и другую щеку.

— В чем дело? — я с недоумением посмотрел на Джай-Льенн, а она тем временем вновь ударила меня по щеке — так сильно, что ее острые коготки в кровь расцарапали кожу.

— Никогда больше меня так не пугай, придурок!

— В самом деле, Дир, вы поступили крайне неразумно. Проникнуть в умирающий разум и попытаться создать связь, используя частично разрушенную, — Криней с недоумение покачал головой. — Как вам это удалось?

— А мне удалось? — я перевел взгляд на волка, попутно удивленно отмечая, что я сижу на полу, а ноги кого-то из охотников служат опорой для моей спины.

Зверь спокойно лежал на полу в двух шагах от меня. Словно что-то почувствовав, он приоткрыл один глаз и скользнул по мне невозмутимым, чуть ироничным взглядом...

Глава 6. Желание избежать одной ошибки, вовлекает в другую.

Алира.

...Огонек доверчиво ткнулся плюшевым храпом мне в плечо, осторожно, но я все равно чуть покачнулась — все-таки аргамак будет посильнее обычной лошади, хотя я была уверена, что он никогда не причинит мне вреда, и никому не позволит обидеть. Так случилось, что я обрела друга, о котором не смела и мечтать, который никогда не предаст, не бросит и последует за тобой в огонь и воду. Который будет защищать до последнего вздоха, не прося ничего взамен... Он не просил, но ожидал. Аргамак ждал от меня только одного — чтобы я не бросала его. А я и не собиралась...

По алой гриве аргамака пробежало теплое золотистое пламя, и мой Дар охотно откликнулся на зов адского аргамака, проливаясь расплавленным золотом в мои зрачки, рассыпаясь солнечной пыльцой по рыжим волосам, пробегая тоненькими паутинками огня по тонким пальцам. Огонек тихонечко, мелодично заржал, и повернулся ко мне боком, словно приглашая прокатиться. Не раздумывая, я птицей взлетела на его спину, и, стоило мне только взяться полыхающими ладонями за пламенную гриву, как аргамак понесся вперед.

Не так, как он бежал под солнечными лучами по лугам. Этот бег отличался от того так же сильно, как несущийся к земле метеор отличается от светлячка в траве. Аргамак превратился в живое, пышущее жаром, яростное пламя, которое обтекало меня, как вода, не обжигая, а лишь принося удивительное чувство тепла и защищенности. В душе стремительно поднялось что-то, о чем я раньше и не догадывалось — нечто ослепительно-яркое, чему до сих пор не хватало дружеского прикосновения гудящего пламени, чтобы пробудиться...

Аргамак звонко, торжествующе заржал, унося за собой в поднебесье огненную всадницу, свою хозяйку, своего друга, живое пламя, нашедшее отражение себя...Сидящая на аргамаке девушка с полыхающими длинными волосами, словно сотканная из отблесков пламени, повернулась ко мне, пронизывая взглядом глаз цвета расплавленного золота...

Всевышний, у нее мое лицо!...

— Алира, проснись, проснись же, тебе говорят!! — в лицо выплеснулась холодная вода, и я с воплем подскочила на кровати, ошалело глядя на Вертану. На побледневшем лице подруги написалось обеспокоенное, почти испуганное выражение, а тонкие пальцы сжимали небольшую вазу. Так вот, откуда вода.

Я перевела взгляд на пол, на котором сиротливо валялись безжалостно выдернутые из вазы цветы, и снова посмотрела на Вертану.

— Слушай, что на тебя нашло, а? Зачем надо было водой обливать-то? — наконец высказала я, спуская ноги на пол. Вывихнутую накануне руку вправили, и теперь на левом плече красовалась эластичная повязка — спасибо, хоть кто-то позаботился, а то я уж думала, что про меня совсем уж позабудут. Шучу, про меня попробуй, забудь...

— А ты обернись, — мрачно посоветовала Вертана, ставя вазу на прикроватную тумбочку и наклоняясь за цветами, поднимая их с пола.

На несколько секунд я лишилась дара речи — на белой наволочке подушки чернела извилистая выжженная полоса. Так вот почему в комнате стоял запах жженых перьев — я-то на алхимиков подумала, мало ли что они опять подпаливают во дворе. Но каким образом моя подушка оказалась в таком состоянии?!

— Вер? — протянула я, непонимающе глядя на подругу. Та уже более-менее пришла в себя и теперь рылась в моем шкафу в поисках студенческой мантии. После повторного воззвания Вертана все-таки соизволила оторваться от моего бардака и посмотрела на меня каким-то странным взглядом, в котором явственно проступало сочувствие.

— Алира, когда я вошла, ты спала, но твои волосы... Понимаешь, у тебя одна из прядей обратилась в огонь! Причем этот огонь не трогал тебя, а вот подушка уже дымилась. Не знаю, что тебе снилось, но с этим надо что-то делать — я не смогу каждую ночь караулить тебя с ведром воды под рукой. Можно, конечно, зачаровать твою комнату от огня, как стойло аргамака, но это не выход, а временная мера...

Подруга присела рядом со мной на краешек кровати и мягко провела ладонью по моим волосам, почти сразу же отдернув руку.

— Ты не поверишь, но у тебя волосы все еще теплые!

— Да? — я машинально коснулась пальцами своих спутанных прядей. Действительно, теплые. Даже почти горячие, как будто я как минимум полчаса просидела на солнце. — Интересно...

— А уж мне-то как интересно, — улыбнулась Вертана, протягивая мне одежду, найденную в шкафу. — Одевайся, у нас сегодня обзорная лекция по общей стихийной магии. Не забывай, через две недели у нас выпускные экзамены, так что придется как следует поднапрячься.

— Шутишь, Вер? — невесело улыбнулась я, забирая мантию и нижнюю рубашку и удаляясь с ними за ширму переодеваться. — Куда уж дальше напрягаться. И так свободного времени нет.

— У тебя-то и нет? — фыркнула Вертана. — Да ты как-то ухитряешься ставить всю Обитель вверх дном без отрыва от учебы. И как тебе это удается — ума не приложу...

— Уметь надо, — улыбнулась я, выходя из-за ширмы и поправляя на себе летнюю темно-синюю мантию из тонкого льняного полотна с золотисто-оранжевой нашивкой на левом рукаве. Сегодня я сделала исключение в пользу себя, любимой, решив ограничиться только мантией поверх нижней рубашки — все-таки, в этом году май выдался неприлично жарким, и мучаться в плотных штанах и сапогах мне не хотелось.

Усевшись у недавно замененного зеркала взамен разбившегося, я попыталась убрать свои волосы в обычную косу, но только-только вправленная рука меня подвела — она категорически отказывалась подниматься, реагируя на попытку поднести гребень к волосам резкой стреляющей болью. Вертана, наблюдавшая эту попытку состроить из себя героическую пострадавшую за Обитель и отчество, причем именно в таком порядке, вздохнула и, встав у меня за спиной, принялась расчесывать мои буйные кудри.

— Эх, Алира, что ж ты такая упрямая... Хотя, может, это и к лучшему — когда-нибудь это тебе пригодиться.

— Это предсказание? — улыбнулась я своему отражению в зеркале.

— Нет, просто наблюдение. — Зеленые глаза Вертаны озорно блеснули, когда подруга наклонилась ко мне так, чтобы блестящая поверхность отразила нас обеих.

Черноволосая зеленоглазая красавица-аристократка с утонченными чертами лица, и я — нечто рыжее и кудрявое, с огромными синими глазами и мельчайшей россыпью золотистых веснушек на переносице. Нас сложно было сравнивать, но вместе мы смотрелись удивительно гармонично — словно солнечный летний день и морозная звездная ночь...

Я все еще смотрела на наше отражение, когда зеркальная поверхность чуть помутнела, пошла легкой рябью, словно волнами, а когда успокоилась, то изображение изменилось. Вместо Вертаны, склонившись к моему плечу, в зеркале отражался Дир...

— Всевышний! — ахнула я, отшатнувшись и едва не сбив с ног подругу. Та едва успела подхватить меня за плечи, не дав завалиться назад с сидения без спинки, и теперь обеспокоено заглядывала в мое лицо.

— Алира, ты чего?!

Кажется, я так и не ответила, лишь беззвучно шевельнула губами, неотрывно глядя в зеркало, которое перестало вытворять фокусы и вновь стало обычным стеклом. Вертана помрачнела, а потом медленно провела ладонью перед моим лицом, словно улавливая что-то.

— Ты ведь увидела что-то в зеркале? Так?

Я только кивнула, машинально приглаживая волосы, заплетенные в аккуратную косу.

— Я же всегда говорила, что в тебе спит крепким сном пророчица! — торжествующе заключила подруга, беря меня за руку и потянув к двери. — Только вот, боюсь, дальше спонтанных видений ты все равно не продвинешься.

— Спасибо, не горю желанием, — фыркнула я, бросая взгляд на часы и с ужасом осознавая, что до начала обзорной лекции остались жалкие минуты. — Ве-е-е-ер, мы опаздываем!!!!

Из комнаты я вылетала со скоростью метеора, таща за собой слабо упирающуюся Вертану, которой статус аристократки пополам с соответствующим воспитанием не позволял нестись сломя голову по коридорам.

— Алира, может, телепортация? — нарочито жалобным тоном попросила подруга, устав тащиться за мной на буксире и переходя почти на бег, подобрав подол платья.

— Ни за что!!!! Аудитория за следующим поворотом!

В перерыве между лекциями в коридоре меня выловил Равиль. Молодой охотник, светясь, как начищенный котелок, поведал мне, что Дир ждет меня сегодня после окончания занятий, чтобы провести со мной индивидуальное занятие с целью улучшения контроля за Даром. Я машинально кивнула, все еще мысленно пребывая на лекции и страдальчески прикидывая, сколько билетов будет и какое дикое количество шпаргалок придется написать, когда я наконец-то обратила внимание на состояние приятеля. Что-то уж он подозрительно доволен, как будто ему заранее диплом выдали.

— Равиль, а чего это ты сегодня такой счастливый, а? — вкрадчиво поинтересовалась я, заранее вцепляясь в рукав рубашки охотника, дабы тот не подумал уклониться от ответа. Но, к моему удивлению, на этот раз Равиль и не помышлял смыться. Напротив, он принялся воодушевлено делиться своим "счастьем", от которого у меня волосы дыбом едва не стали.

Оказывается, один из вьюжных волков, тот самый, который вывихнул мне плечо и едва не перервал горло, выжил после того, как Огонек от души наподдал ему копытом. Более того, он относительно здоров — сейчас с ним возятся охотники во главе с Джай-Льенн, а уж они никому не дадут пропасть. Но поразило меня не это.

Дир привязал этого волка к себе, став хозяином колдовского зверя, который едва не отправил меня на тот свет!

Не знаю, как это у него получилось. Равиль рассказал, что предыдущий хозяин волка оборвал с ним связь, и это едва не убило зверя. Дир, добрая, блин, душа, пожалел брошенное животное и попытался спасти его, наладив заново узы мага и зверя, но только с собой в роли Хозяина. Это директору Обители благополучно удалось, и теперь в загонах охотников появился вьюжный волк, у Дира — колдовской зверь, а у меня — дополнительные проблемы.

— Равиль, а вы, вообще-то, в курсе, что этого волка надо держать подальше от Огонька? Они и при первой встрече не поладили, а аргамак его теперь вообще внесет в список смертельных врагов.

Молодой охотник ответил мне таким взором, словно перед ним стояла не без двух недель дипломированная стихийница, а пятилетняя девочка, которая вздумала учить его азбуке. Так, похоже, я слишком долго была примерной студенткой...

Возмущенный вопль Равиля разнесся по полупустым коридорам учебного крыла Обители со скоростью почтового голубя. Я же эдак небрежно тряхнула кончиками пальцев, с удовольствием глядя на свою работу — вставшие дыбом и намертво зафиксированные в таком занимательном положении волосы молодого охотника. А нечего было меня заводить и относиться ко мне с таким феноменальным пренебрежением, я ему не выпускница факультета изящных искусств, а Алира Лиходольская!

Но все-таки, настроение он мне успел испортить. Мало того, что мой Дар откликался на любой, даже малейший призыв, подозрительно легко, игнорируя даже отсутствие произнесенных к месту и времени заклинаний, что, похоже, я приближаюсь к Единению с адским аргамаком, так теперь еще и Дир обзавелся моим несостоявшимся убийцей в качестве колдовского зверя... Честно говоря, я с трудом досидела до конца лекции, все время поглядывая на большие настенные часы и буквально считая минуты до окончания занятий. Наконец, преподаватель дочитал материал, который мы добросовестно записывали в свитки, чтобы впоследствии накатать максимально качественные шпаргалки, и отпустил нас восвояси.

Наверное, я еще ни разу не пересекала коридорные переплетения Обители с такой скоростью. Во мне лесным пожаром разгоралась обида пополам со злостью — как Дир мог привязать к себе этого волка после того, как он едва не убил нас?! Захотелось завести себе колдовского зверя, просто так, чтобы было? Увлеченная своими мыслями, я едва не пробежала мимо нужной мне аудитории, затормозив уже в самый последний момент, только краем глаза увидев золотистую табличку с номером на добротной двери.

Директор Обители собственной персоной уже сидел в излюбленной позе на краешке одной из парт. Увидев меня, он как бы невзначай покосился на большие настенные часы, но ни слова не сказал. Я же молча вошла, все-таки не сдержавшись и от души хлопнув дверью так, что эхо пошло по пустому коридору.

— Рад, что вы все-таки решили приступить к занятиям, не откладывая. Как вы себя чувствуете? — Феноменальное спокойствие Дира разозлило меня еще больше. Я шагнула к директору, ощущая, как во мне медленно поднимает голову Дар, привычно наполняя глаза расплавленным золотом стихийного огня.

— Замеча-а-а-ательно, — язвительно протянула я, подходя ближе к невозмутимому Диру и чувствуя, как злость вот-вот выплеснется наружу. — Только вот могу я поинтересоваться, зачем ты привязал к себе вьюжного волка?

— Приятно это слышать. — Выражение лица Дира не изменилось ни на йоту, но в голове проскользнуло еле заметное напряжение. — А что касается волка... Это нужно было сделать.

— Нужно?! После того, как он едва не убил тебя? Извини, но я не для того подставила себя под удар, чтобы ты привязал к себе собственного несостоявшегося убийцу!

— Я ценю ваш порыв спасти меня. Однако вам стоило в первую очередь позаботиться о собственной безопасности

— А ни черта ты не ценишь!! — Кажется, меня все-таки прорвало. Кончики пальцев закололо, как всегда бывает, если я пользуюсь своим Даром. И сейчас я заметила, что по длинной пряди, выбившейся из косы, пробежали золотистые искры, и тотчас рыжие волоски обратились в пламя, огненной лентой зазмеившись в нагретом воздухе. — Ты подобные "порывы" принимаешь как должное! Если бы я позаботилась о себе, то сейчас ты не сидел бы здесь, а лежал бы с пробитой грудью или разодранным горлом, а уж в гробу или лазарете — зависело от везения. Ты привык, что твою спину прикрывают, вот и не беспокоишься о себе!

Зеленые глаза Дира чуть заметно потемнели, а голос, все еще ровный, стал ощутимо холоднее. На миг мне почудилось, что от директора веет ледяным январским ветром, больно кусающим, пробирающим до костей и обжигающим легкие морозным огнем...

— Да, мою спину прикрывают. Это делает мой Дар. И, даже когда я не прилагаю специальных усилий, мне очень трудно навредить, используя магию. Моя аура разрушает любые проявления магии, с которыми соприкасается. Понадобился не один год тренировок, чтобы снизить ее опасность для окружающих... И вам они тоже не помешали бы.

Дар всколыхнулся во мне кипящей смолой, рванулся вверх, наружу, расплавленным золотом пролился на руки, обвивая узкие ладони еле слышно шелестящим пламенем... Тугие спирали нагретого воздуха закружились вокруг меня, а где-то далеко я почувствовала, как адский аргамак напрягся, ощутив мой неслышный зов. Сидящий передо мной человек виделся сквозь золотистую пламенную завесу, словно окутанный льдистым серебристо-серым облаком, от которого веяло холодом.

Враг...

Эта пришедшая из ниоткуда мысль отрезвила меня. Дар утих, загнанный глубоко внутрь страхом. Всевышний, я же и в самом деле на миг посмотрела на Дира, как на врага, которого нужно уничтожить раньше, чем он уничтожит меня! Стихийное пламя исчезло, а поднявшийся теплый ветер утих, словно заснув у моих ног.

— Вот, значит, как... Что ж, в следующий раз не буду пытаться помочь тебе, раз уж ты в состоянии справиться сам. — Я неопределенно взмахнула левой рукой, и тут же поплатилась за свою забывчивость — вывихнутое плечо напомнило о себе резкой стреляющей болью. Тихо охнув, я все-таки уселась на парту напротив Дира, решив, что правды в ногах нет, а значит, нечего стоять, чай, не соляной столп.

— Думаю, вам все еще необходимы услуги лекарей. Кстати, я должен отметить, что вы только что вполне успешно сумели удержать свой Дар.

— Спасибо, но я без лекарей обойдусь, — я поерзала на парте, устраиваясь поудобней, и чуть печально улыбнулась. — Да уж, умеешь ты нужно настроить, чтобы Дар прорезался...

Даже слишком. Никогда бы не подумала, что я могу посмотреть на Дира, как на врага...

— Кстати, твой вьюжный волк все еще может попытаться напасть на меня, пока ты не сможешь наладить с ним более тесную связь. Так что учись искать с ним общий язык. Хотя, как мне кажется, ты это и без меня прекрасно знаешь... — Я задумчиво перевела взгляд на свою правую ладонь, и она тотчас окуталась тончайшей паутинкой огненных нитей. — Странно, когда я обрела Огонька, у меня стало получаться окутывать себя огнем с какой-то неправильной легкостью...

— Это как раз неудивительно — ведь и у вас, и у аргамака есть дар огня. Появившаяся между вами связь кроме всего прочего служит своеобразным мостом, поэтому сейчас кроме вашего Дара вы располагаете еще и его силой... В вашем случае — при совпадении элементов Дара эта связь становится гораздо более тесной.

М-да, час от часу не легче. Я резко сжала ладонь в кулак, впитав пламя, и взглянула на Дира сквозь выбившиеся из косы кудрявые пряди волос.

— Я слышала про Единение... Дир, что мне с этим делать? Я не знаю, что мне делать с аргамаком. То есть, я понимаю, что он станет мне самым преданным другом, но... Дир, я боюсь Единения... А ведь все к этому идет. Я просто не знаю, что мне делать с этим. Из-за аргамака моя сила растет, и, честно говоря, меня это пугает. Я и сама по себе-то не подарок, а с дополнительным резервом в качестве колдовского животного...

— Боюсь, здесь вам не сможет помочь никто. Связь возникла и это свершившийся факт. Теперь у вас есть только два выхода — либо вы попробуете принять это, либо... — В голове директора прорезалось явное сочувствие, но, честно говоря, мне от этого легче не стало. Если уж Дир начинает меня жалеть, значит, второй вариант намного хуже, чем первый. Проверим...

— Либо что? — я начала машинально покачивать носком туфельки на плоской подошве в воздухе, уже, в принципе, догадываясь, что мне ответят.

— Связь ведь не обязательно именно обрывать... — Дир пожал плечами и отвел взгляд. — Можно лишь внести в нее легкую неустойчивость, и вскоре она исчезнет сама по себе. Если не принимать мер к ее восстановлению... это бывает не так уж и редко...

— Нет, не пойдет. Огонек уже доверяет мне, я не могу предать его доверие после того, как он спас мне жизнь... Он же и так был один, а теперь у него есть я... Нельзя бросать колдовское животное, привязавшееся к тебе по своей воле, это все равно, что оставить ребенка... Я не могу.

— Именно так... — Дир грустно улыбнулся. — А уж разрывать резко связь...

Директор замолчал, не договорив до конца, но я все равно поняла. Если оборвать связь одним махом, то колдовское животное неминуемо погибает. Потому что у него вырывают половину души, а это причиняет куда более страшные мучения, чем любое ранение. Нет уж, на такое я никогда не пойду. Но делать с этим что-то надо, и, если нельзя мне освободиться от Огонька так, чтобы не причинить вреда нам обоим, то есть другой выход, который мне очень не нравится...

— Дир, я, кажется, приняла решение...

— Какое?

Ответила я не сразу. Легкий майский ветерок влетел в раскрытое окно, принеся с собой аромат цветов и звонкие голоса младшекурсников. Я слезла с парты и, подойдя к окну, выглянула во двор. Так я и думала — студенты с четвертого курса самозабвенно отгуливают успешно сданную сессию, тогда как нам это еще только предстоит. Хотя, по правде говоря, лучше сдать две сессии подряд, чем один раз промучаться на выпускных экзаменах...

— У меня скоро выпускные экзамены... И после них я покину Обитель. Вместе с Огоньком. Думаю, пока мы не научимся, как существовать в нашем нынешнем положении, нам не стоит жить там, где много людей. Дир, я сегодня проснулась из-за того, что у меня прядь волос обратилась в язык пламени. Я не колдовала, но мне приснился странный сон, и этого было достаточно, чтобы... — Я запнулась и непроизвольно вздрогнула, представив, что было бы, если бы в комнату не зашла Вертана. Спалила бы всю комнату, как минимум...

— Если вы действительно этого хотите — то я не могу вас удерживать. Но все же я советую вам очень хорошо подумать, прежде чем принимать окончательное решение.

— Дир, ты не понимаешь. Я не хочу этого, ведь Обитель стала для меня домом, который мне не хотелось бы покидать. Но... Я уже раз чуть было не уничтожила всех своих друзей, а сейчас, когда мой Дар из-за Единения ведет себя как-то своевольно, мне просто опасно находиться здесь. Не для себя — для них.

Честно говоря, самой тошно было от этой напыщенной правильности, но по-другому я не могла выразить свои эмоции. Как не могла сказать директору Обители, что несколько минут назад всерьез была готова напасть на него только потому, что моя магия взбесилась, и ей не понравилась прохладная аура, исходившая от Дира. Нет, вру. На тот момент она была ледяной.

Похоже, недаром у него получилось привязать к себе вьюжного волка — вероятно, колдовской зверь почуял в директоре сходную магию, и теперь, когда связь будет укрепляться, Дир сможет пользоваться силой январской метели...

— Кажется, о чем-то подобном мы уже говорили, и не так давно. Я не думаю, что с тех пор ситуация настолько радикально изменилась. А если говорить об опасности, — Дир невесело усмехнулся. — Поверьте — вы далеко не единственная, у кого есть все шансы уничтожить Обитель. Но мы все сейчас здесь несмотря ни на что...

— Но тогда я еще не поджигала подушку во сне только потому, что у меня прядь волос в огонь превратилась, — возразила я, отклеиваясь от окна и возвращаясь к уже однажды облюбованной парте напротив Дира. — Ладно, Вертана говорит, что нужно просто подождать. Значит, подождем... Ну что, мне попытаться еще раз вызвать Дар?

— Разумеется. Ведь мы именно для этого здесь и встретились...

Я страдальчески вздохнула, и прикрыла глаза, стремительно погружаясь в отливающую всеми оттенками пламени золотистую бездну своего Дара...

Дир.

-... А потому, в следующем учебном году вам стоит серьезно об этом задуматься. А теперь вы свободны и можете приступать к назначенным вам наказаниям. Если, конечно, хотите успеть управиться с ними до каникул, — я в последний раз окинул внимательным взглядом неровную шеренгу провинившихся. Сегодня у меня не было ни времени, ни желания разбираться с каждым из них лично, к тому же появилось стойкое ощущение, что, повторив нотацию с полдюжины раз, я имею все шансы сойти с ума примерно к концу третьего повтора.

Ученики исчезли из кабинета быстро и бесшумно, как хорошо воспитанные привидения. Я коротко усмехнулся внезапно появившейся ассоциации и приступил к дальнейшей работе. Точнее — попытался приступить, однако внезапно понял, что не помню ни слова из написанного в только что прочитанном свитке. Похоже, пришло время немного отдохнуть.

На удивление, сегодня в коридорах оказалось пустынно и тихо. Хотелось верить, что сегодняшний лимит происшествий был уже исчерпан, а пока приходилось наслаждаться редкими минутами покоя. Конец спокойствию пришел в тот монет, когда я вошел в свою комнату и направился к шкафу, намереваясь переодеться. Позади раздались чуть слышные, быстрые шаги и через мгновение чьи-то руки обхватили мои плечи, а гибкие, но очень сильные ноги оплели мою талию.

— Я ведь, кажется, советовала тебе завести подружку, а не очередного пушистого приятеля, — тихое, дружелюбное рычание за спиной смолкло ровно на те мгновения, которые понадобились, дабы легко укусить меня за ухо. — Учти, я ведь очень ревнива...

— Даже так? — улыбнулся я, чувствуя на щеке горячее дыхание Джай-Льенн. — И кого именно ты приревновала?

— Угадай, — оборотень спрыгнула с моей спины, но не отстранилась, а, наоборот, прижалась еще плотнее.

— Не буду, — усмехнулся я, накрывая ладонями ее пальцы, которые уже шаловливо пробрались под шнуровку рубашки. — Думаю, ты и сама признаешься.

— Вредина ты! — расхохоталась моя подруга, изящным прыжком через половину комнаты перемахнув на кровать. — Такой же, как и раньше!

— Думаю, только это во мне и осталось прежним, — грустно улыбнулся я.

— Почему же, — лицо и голос Джай стали серьезными. — Ты не так уж изменился. Повзрослел — это да. Но это-то и не удивительно. Было бы куда более странно, если бы в тебе ничего не изменилось за эти десть лет. Скажешь, я не права, а, Тейрран?

— Возможно — права, — коротко согласился я.

Надо же. Никогда не думал, что могу растеряться только потому, что кто-то назовет меня по моему второму имени, тому, которое было первым большую часть моей жизни.

— Что случилось? — охотница уже не сидела на кровати, она вновь стояла рядом, так близко, что я кожей чувствовал жар ее тела, и, не отрываясь, смотрела глаза в глаза. — Что с тобой?

— Ничего, — я внезапно почувствовал, что смутился. — Кажется, я отвык от этого имени...

— Похоже на то, — Джай-Льенн еще несколько мгновений всматривалась в мое лицо, а затем улыбнулась. — А почему, кстати, ты его поменял? Я ведь так этого и не знаю — сначала была слишком занята, пытаясь освоиться в Обители, а потом это стало как-то не очень важно. Мало ли у кого какое прозвище.

— Прозвище? — я чуть удивленно приподнял бровь.

— Вот только не надо мне говорить, что ты не заметил как хорошо это "Дир" сочетается со словом "директор", — рассмеялась оборотень, уже вновь успевшая вновь вольготно расположиться на кровати. — Признайся — это сокращение?

— Ай-яй-яй! — преувеличено трагично огорчился я. — Джай, скажи, ты бывала в моей фамильной галерее?

— Два раза! — гордо улыбнулась эта нахалка. — Года три назад, когда чинили лестницу и это был единственный короткий путь. И не так давно...

— Я так думаю, это было, когда Алира заколдовала картины?

— Именно так! — ослепительная улыбка.

— Так вот, если бы ты потрудилась ознакомиться с подписями, то узнала бы что "Дир" — обязательное родовое имя, передававшееся во всех ветвях нашей семьи с момента ее возникновения. Оно считается вторым именем и, как правило, его не используют, кроме как во время официальных церемоний. За одним исключением — Главы Семьи. В его случае "Дир" становится первым именем, а первое, соответственно, вторым. А поскольку на данный момент Глава Семьи я, то и "Тейрран Дир Расте" превратилось в "Дир Тейрран Расте". Теперь понятно? — я начал распускать шнуровку у ворота.

— Теперь я понимаю, почему студенты так любят твои лекции, — вновь усмехнулась Джай-Льенн. — Ты отличный рассказчик. Емко и лаконично. А "директор" как я понимаю, просто забавное совпадение?

— Именно так, — подтвердил я, стягивая рубашку через голову. — Довольно забавное совпадение...

Следующие события, однако, не замедлили лишний раз доказать, что совпадения бывают не только забавными, хотя возможно, это зависит от точки зрения.

— Дир, — дверь открылась, и в комнату вошла Вертана. Сперва она увидела раскинувшуюся в живописной позе на постели леди-оборотня, затем — меня без рубашки. — Извини, я, кажется, не вовремя. Зайду позже, — и быстро вышла.

— Вертана, стой! — я, как был, выскочил в коридор вслед за нею. — Вертана!

— Дир, — сестра не успела отойти далеко и послушно вернулась на мой окрик. — Я в самом деле очень сожалею, что помешала вам...

— Мне казалось, что уж кто-кто, а уж ты-то знаешь, что мы с Джай не любовники, — вздохнул я.

— Знаю. И не могу понять — почему? Вы ведь любили друг друга, да и сейчас у тебя нет никого ближе. Мне кажется, вы были бы отличной парой и...

— Верти, это невозможно, — мягко оборвал я ее.

— Пусть даже и так. Но Дир, тебе уже почти тридцать, а от нашей Семьи почти никого не осталось. В ветви Расте — только ты. Даже если ты не хочешь жениться — пора подумать о наследнике...

— И ты туда же? — я с трудом удержал стон. — Иди, поговорим об этом в другой раз. Хотя нет, стой! Зачем ты пришла?

— Я только что виделась с Равилем, и он просил передать, что новый загон для вьюжного волка готов. Кстати, расскажи об этом Джай-Льенн — Равиль ее, собственно, и искал. И, все-таки....

Зная, какой упорной бывает моя сестра, понять, к чему возвращается разговор, трудности не представляло. Пришлось принять меры:

— Вертана Дир Арьеуз! Обсуждение данной темы я считаю несвоевременным. Вы все поняли?

— Как вам будет угодно, Дир Тейрран Расте, — несмотря на официальность тона, в глазах Верти играли улыбчивые огоньки. — Со своей стороны, как преданный член семьи, я должна напомнить вам о необходимости привести в порядок ваш внешний вид. Иными словами, — теперь она улыбнулась, уже не скрываясь, — оденься, Дир. Еще несколько минут, и наши дамы сойдут с ума от вида твоего обнаженного торса.

— Об этом уж я никак не забуду, — вздохнул я, возвращаясь в комнату, подальше от пылких девичьих взоров.

Джай-Льенн сидела на краю кровати, подобрав под себя ноги, и расчесывала волосы.

— Знаешь, а она права, — задумчиво протянула леди-оборотень и заливисто расхохоталась, увидев подозрительное выражение моего лица. — Я имею в виду — одевайся! А я пойду, проверю, все ли там сделали правильно.

Одним плавным движением вскочив на ноги, моя подруга направилась к двери, и остановилась на пороге.

— Дир. Знаешь... Если уж проблема наследника станет для тебя совсем уж насущней.... Я буду рада помочь решить ее.

— Что? — изумился я, но Джай уже исчезла из комнаты, оставив меня в удивленном недоумении.

Для того, что бы переодеться, обычно необходимо всего несколько минут. Хотя и этот нехитрый процесс невероятно затягивается, если к вам, непрерывным потоком, одна за другой, являются посетительницы, причем каждая — с жизненно важным вопросом или проблемой. Вертана не зря была талантливой пифией — похоже, мое появление без рубашки действительно заметно подстегнуло и без того пламенные чувства студенток Обители. А "конкурентка" в лице Джай-Льенн оказалась критической каплей, спровоцировавшей столь бурную реакцию. В конце концов, эта ситуация меня окончательно утомила, я запечатал дверь заклинанием изнутри и покинул комнату через потайной ход.

Система потайных ходов в замке была не очень обширной, и состояла всего из четырех-пяти взаимосвязанных коридоров. Кроме того, были еще два изолированных от общей сети перехода и несколько потайных дверей. Хотя пользовались всем этим не очень часто, уход за столь важными стратегическими объектами был необходим, и возлагался на дворцовую стражу, надо сказать, справлявшуюся с обязанностями отменно. Вот и сейчас, я, не замедляя шага, добрался в расположенную на первом этаже кладовую, откуда было рукой подать до выхода из замка.

Разумеется, первым, кто попался мне на глаза около звериных загонов, оказалась наша вездесущая леди-оборотень. Она стояла в окружении жестикулирующих молодых охотников, впрочем, почти сразу все они разбежались в разные стороны.

— Дир, извини, — сразу заговорила Джай, не давая мне вставить ни слова, — у нас здесь небольшое происшествие. Рыс опять сбежал из клетки. Ты же знаешь, что он может натворить. Так что я отправлюсь его искать, а ты можешь перевести своего питомца в новое жилище, я проверила — там все в порядке, — и она метнулась куда-то вбок, на ходу меняя ипостась.

Коротко фыркнув, я продолжил путь. Новый побег Рыса — уже не первый год живущего у охотников серого крысолака, обещал немало неприятностей. Этот проворный зверек как-то ухитрялся выбираться из своей клетки каждые два-три месяца, и за то время, что его ловили, умудрялся окончательно поставить всю Обитель с ног на голову. При этом — никакого серьезного вреда проделки Рыса не приносили. Похоже, зверек всегда ставил своей целью именно как следует повеселиться. Он и вообще производил впечатление необычайно умного существа, к тому же и внешне был не очень-то похож на обычного крысолака, из за своей более короткой мордочки и необыкновенно густой шерсти. Наши маги уже давно спали и видели, как бы им поближе изучить необыкновенного зверька, но охотники эту идею категорически осуждали. Поэтому, как только маги узнают об очередном побеге Рыса, то и сами немедленно включатся в охоту, надеясь опередить соперников. Интересно, сколько времени это у них займет — в прошлый раз крысолак успешно скрывался неделю. С этими размышлениями я и добрался до временного обиталища вьюжного волка

Зверь спокойно лежал на полу, однако, заслышав шаги, поднял голову и посмотрел мне прямо в глаза. Взгляд у него был умный и несколько ироничный. А еще — очень сильный. Настолько, что мне немалых усилий стоило не отвести взгляд. Это беззвучное единоборство продолжалось всего несколько мгновений, а затем волк встал, чуть хромая подошел и сел слева от меня, так близко, что его шерсть касалась моей одежды. Только сейчас я смог определить его рост — зверь был как минимум на ладонь выше Джай-Льенн в ее звериной ипостаси, и к тому же более поджарым. Мне даже и не хотелось думать, каким был бы результат хватки этих двоих.

Вьюжные волки — воплощение стихии ветра, они невероятно проворны и стремительны, однако этот сидел настолько неподвижно, что я не смог удержаться и коснулся призрачной шерсти. Она оказалась вполне реальной, густой, немного жесткой и чуть прохладной, как будто зверь вошел в жаркий майский день из морозной зимней ночи. Мои пальцы зарылись глубже в шерсть и начали почесывать загривок волка. Его уши чуть заметно дернулись, мышцы под шкурой напряглись. Я буквально ощущал исходящие от зверя настороженность и недоумение, однако продолжил, и через несколько минут почувствовал, что напряжение исчезло. Опасливое недоумение не исчезло полностью, однако, заметно ослабло, и теперь волк с удовольствием принимал мою ласку.

— Похоже, раньше тебя такими вещами не баловали, — вполголоса заметил я. — Не знаю, кем был твой хозяин, но испытываю сильное желание кое о чем с ним побеседовать.... И, говоря о беседах, — тебе ведь нужно какое то имя. Предложения будут?

Вряд ли я наделся на ответ, но все же не очень удивился, когда меня окружили пронзающие струи ледяного ветра, увлекающие за собой хлопья снега. Это видение окружало меня всего несколько мгновений, однако было достаточным ответом.

— Так значит, — задумался я. — Однако в нашей семье есть одна занятная традиция — нам всем дают имена на древнем языке. Так что думаю, имя "Таррос" тебе вполне подойдет. Есть возражения? Нет? Вот и отлично. А теперь, Таррос, я думаю нам уже пора. Для тебя пришло время сменить место жительства, — я направился к выходу из загона и волк шел со мною рядом.

Мы успели пройти не менее половины пути, как хлопья летящего снега вновь окружили меня. Но в этот раз было и кое-что иное — обжигающая злость, неукротимая ярость, ни с чем не сравнимая ненависть. Я осмотрелся, пытаясь найти их причину.

В сотне шагов от меня невысокая рыжеволосая девушка вела аргамака...

Глава 7. Нелегко обрести друга. Еще труднее потерять врага.

Алира.

Солнце так палило с яркого безоблачного неба, что я уже всерьез начала беспокоиться, как бы мои мозги не сварились вкрутую, ибо я уже минут двадцать торчала у Охотничьего сектора, ожидая, когда сторож соизволит оторваться от своих дел и отпереть мне калитку. Наконец узкая дверца скрипнула, но вместо сторожа в проеме нарисовалась ухмыляющаяся физиономия Равиля. Молодой охотник смерил недовольную стоянием на самом солнцепеке меня подозрительно счастливым взглядом и поинтересовался:

— Бомба, ты давно тут стоишь?

— С утра, — буркнула я, протискиваясь мимо друга внутрь Сектора и пинком захлопывая калитку, да так шустро, что Равиль едва успел убрать руки.

— Эй, ты чего злющая, как бешеная гарпия?

— Хочешь поработать моим исповедником? — Уже более дружелюбно отозвалась я, проводя ладонью по нагревшимся на солнце волосам. Ох, еще минут десять подпирания калитки — и я гарантированно заработала бы себе головную боль.

— Нет уж, предоставлю это величайшую из миссий нашему директору, — пафосно выдал Равиль, и мне захотелось его придушить.

— Эх, убить бы тебя, да некому! — с чувством высказала я охотнику все, что о нем думаю, и свернула в сторону загона, в котором поселили Огонька.

Полумрак встретил меня радостным ржанием, потом раздался дробный перестук копыт — и вот, Огонек уже доверчиво тыкается мордой в мое плечо, едва не сбивая с ног и подставляясь под мою руку, зарывшуюся в его шикарную алую гриву. Честное слово, я тоже была рада его видеть, причем ощущение это было таким, словно я вновь встретилась с другом своего детства после долгой разлуки. Аргамак тихонечко заржал и уже привычно положил голову мне на плечо, прикрывая янтарные глаза, а я порылась в кармане, выуживая оттуда припасенный кусок сахара.

— Держи, это для тебя.

Огонек осторожно принюхался к белоснежному куску сахара, который я втихую своровала сегодня утром на кухне, и недоверчиво покосился на меня.

— Грызи, грызи, это съедобно, — подбодрила я аргамака, все еще держа сахар на раскрытой ладони. Огонек еще раз принюхался, посмотрел на меня "А, была, не была!", аккуратно подцепил осколок зубами, и тотчас довольно им захрустел.

— Ну вот, я же говорила!

Аргамак согласно кивнул головой и вновь подставил морду под мою руку.

— Ишь ты, опять подлизываешь! — усмехнулась я, пропуская алую гриву сквозь пальцы, наслаждаясь ее мягкостью. — Ладно, пойдем, прогуляемся. Ты не против, нет?

Огонек, разумеется, был не против.

Так мы с ним и вышли из загона — я держала ладонь на загривке аргамака, и это прикосновение удерживало его на месте надежней ременной узды. Да что там узды — его бы только зачарованная цепь удержала. А сейчас мне даже не верилось, что неистовое огненное существо вот так доверчиво идет рядом со мной, угадывая мое малейшее движение и следуя рядом со мной так, словно мы были единым целым. Ну, ладно — пока не единым, но уже близко к тому. Ласковые волны умиротворения и какого-то почти детского счастья изливались от Огонька, передаваясь мне. И почему-то сейчас мне казалось, что адский аргамак действительно стал мне лучшим другом, близким существом, без которого жизнь потеряет большую часть своих ярких красок.

Мы вышли из-за загонов, и тотчас меня словно хлестнуло охвостьем ледяной плети. Жесткие, скребущие льдинки царапнули по спине, пока что предупреждающе, но уже всерьез. Как будто снежный зверь ощетинился и припал к земле, показывая клыки.

Снежный зверь?

Я обернулась и увидела Дира в коконе из снежинок и припавшего к земле вьюжного волка, того самого, который едва не перервал мне горло. Аргамак пронзительно заржал и, встав на дыбы, мотнул гривой, обращающейся в жгучие языки пламени. Всего несколько секунд — и огненный конь уже несся вперед, оставляя за собой яростный алый шлейф колючих искр.

А меня трясло от эмоций Огонька, изливающихся от него, как жар от костра, но напугало то, что эмоции эти становились моими. И что уже я с ненавистью смотрела на белоснежного зверя, припавшего к утоптанной земле, и от низкого рыка его по телу пробегает противная дрожь, как от лихорадки. Да что же это такое, а?!

Я не заметила, как директор Обители оказался на расстоянии вытянутой руки, посему голос его раздался совершенно неожиданно для меня.

— Надо с этим что то делать, пока они не изувечили один другого, — в следующий миг Дир прикоснулся ко мне, и я ощутила, будто бы до моей ладони дотронулись холодные, почти ледяные пальцы, ударившие несильным морозным разрядом, словно к коже приложили металл, принесенный со двора зимней ночью. Я дернулась, и моя ладонь сама по себе окуталась жгучим алым пламенем, которое прогнало ощущение приложенного к руке стылого железа. Рядом со мной кто-то еле слышно зашипел, видимо, от боли, и я, чуть повернув голову, столкнулась с взглядом ярко-зеленых глаз... Лицо, все еще наполовину скрытое в мельтешении снежинок... Я отшатнулась, и почувствовала, что глаза мои заливает расплавленным золотом стихийного Огня.

— Не подходи!

Кажется, он понял, о чем я говорю. Потому что взгляд его резко посерьезнел и он, убрав руку, шагнул назад. Так, чтобы даже наши ауры не могли соприкоснуться. И отчего-то мне именно от этой отчужденности впервые захотелось взвыть, как от боли.

— Полагаю, что это будет правильным решением. — Дир смотрел на меня твердо и изучающе. Так смотрят на неизвестного науке животного, встреченного на воле, без оков и решеток. И чего ждать от этого зверя — неизвестно, но быть готовым надо и к самому худшему. — Но все-таки, попробуйте повлиять на вашего зверя.

Я чуть склонила голову и перевела взгляд на аргамака, вставшего на дыбы и хлещущего в воздухе огненной гривой.. На вьюжного волка, припавшего к земле...

Перед глазами мелькнуло воспоминание.. не мое, а увиденное Огоньком... Я, выбрасывающая раскрытую ладонь в сторону Дира, с которой срывается комок огня, уносящийся к сосулькам, летевшим прямо в директора.. и призрачная тень, сбившая меня с ног так, что левое плечо с хрустом вышло из сустава, повиснув безжизненной плетью... Волк, вставший передними лапами мне на грудь, когда я, еще не оправившись от удара о землю, беспомощно хлопаю глазами, уставившись на склонившуюся над моим горлом острозубую пасть... еще чуть-чуть — и смертельный удар....

И словно со стороны я услышала свой безжизненный голос:

— А зачем останавливать? Он вновь захочет меня убить...

Действительно — зачем?

Мой колдовской зверь, мой товарищ, мое дитя... Огонек... Он уже навис над моим несостоявшимся убийцей, и грива его, обратившаяся в яростное пламя, хлестало острыми плетями в опасной близости от скалящейся морды вьюжного волка. Еще немного — и колдовской конь одержит верх...

— По-моему, не настолько вы уж ему и интересны. Скорее, Тарроса интересует ваш аргамак...

Дир оборвал речь на полуслове, потому что в воздухе полыхнула яркая вспышка, странная какая-то, бело-золотая, словно две силы сошлись в поединке, и тотчас часть наружной стены замка, проходившая всего в десятке метров от места драки, треснула. Так, что один из зубцов с грохотом упал вниз, по ту сторону стены. Я вздрогнула, словно очнувшись от тяжелого сна, и, дернув Дира за рукав куртки, потащила его за собой к колдовским зверям, разошедшимся не на шутку.

На полдороги я отпустила Дира и, на бегу окутываясь золотым сиянием, понеслась к аргамаку...

Мой беззвучный вопль, подкрепленный огненной стихией, добавил стене еще пару трещин, зато аргамак пронзительно заржал и, напоследок хлестнув вхолостую прямо перед мордой вьюжного волка, отошел в сторону, ко мне, так, чтобы я могла ухватиться пламенеющей ладонью за его гриву.

— Дир! Помоги своему зверю! Я знаю, ты можешь пригасить его эмоции! Ну, не стой же, а то они еще чего-нибудь разнесут!

Не говоря ни слова, Дир приблизился к своему волку, и в ауре его появились нити тумана, опутывающие зверя тонким, но прочным коконом, усмирявшим гнев и ярость, желание убивать. Я же стояла, поглаживая аргамака по огненной гриве, которая прямо под моими пальцами превращалась в обычную, ярко алую, словно огонь уходил куда-то глубоко внутрь. Мой Дар тоже успокаивался, затихал где-то глубоко внутри, как спящее существо, живое и полное эмоций. Я посмотрела на директора Обители, склонившегося над волком, и мне почему-то стало невыразимо грустно.. Словно что-то уходило куда-то далеко, так далеко, что уже и не вернуть..

— Как он? — честное слово, я не узнала свой голос. Какой-то слишком взрослый.. слишком... мой?

— Я не специалист, но, кажется, не так уж и плохо. Хотя... конечно бывает и лучше... Впрочем, это очень выносливые звери. Думаю ему придётся восстанавливать силы и залечивать раны не менее недели... А как дела у вашего аргамака?

Я прикрыла глаза, вслушиваясь с ощущения Огонька, который чувствовался как рыжевато-золотистое облачко. Все еще неспокойное, но вроде бы не пострадавшее — края ауры не походили на опаленную ткань, значит, ран нет никаких.

— Лучше, чем я думала... Он учуял опасность, исходящую от волка, и захотел меня защитить.. Но сам он, как ни странно, не пострадал — только устал очень. Мне нужно отвести его обратно в загон, — тихо пробормотала я. Да уж, хорошая прогулочка получилась, ничего не скажешь.

— Это хорошо. Впредь надо постараться сделать так, что бы эти двое больше не встречались. Особенно — когда нас нет рядом.

— Честно говоря, то, что мы находимся рядом, им тоже не сильно мешает, — вздохнула я, скользнув по Диру серьезным, чуточку печальным взглядом, остановив его на обожженной ладони директора. — Прости, что обожгла тебя. Я сама не понимаю, почему вдруг мой огонь причинил тебе вред. Я как-то странно ощутила тебя — как будто меня коснулся пролежавший на морозе целую ночь обнаженный клинок.. — То, что я в тот момент испугалась и была готова защищаться до последнего, я умолчала. Впрочем, мне уже не привыкать. Дир на несколько секунд задумался, машинально поглаживая успокаивающегося вьюжного волка по шерсти, а потом все-таки посмотрел на меня, и в глазах его промелькнуло нечто вроде сожаления.

— Такое вполне возможно, если в это момент и вы и я были в контакте с нашими питомцами. Особенно в такой момент.

— Что же теперь делать? — Я беспомощно опустила голову, глядя куда-то себе под ноги. — Неужели, теперь так будет каждый раз?

— Не знаю, Алира... Просто не знаю.

Я не нашла слов — просто потянула понуро ступающего Огонька за алую гриву за собой, в стойло, а в голове глумливо ухмылялся внутренний голос. Да уж, если раньше у меня не было никаких шансов, то сейчас, когда мой Дар вступил в противоречие с даром директора Обители, мне и подавно рассчитывать не на что. Единственный аргумент, который у меня находился на тот момент — можно было бы подумать, что у меня хоть когда-нибудь был шанс понравится Диру. Ага, как же, сто раз да.

От размышлений меня оторвал печально знакомый вкрадчивый голос:

— Алира, детка, тебе опять в очередной раз наказание назначили?

Я подняла глаза и столкнулась с ироничным взглядом темно-карих, почти черных глаз на бледном аристократическом лице.

— Сто лет тебя не видела, Нергал, и еще столько же видеть не хочу.

Аспирант кафедры некромантии только ухмыльнулся, демонстрируя белоснежные зубы и, не говоря ни слова, зашагал рядом со мной к зачарованному стойлу Огонька. Видимо, в Охотничьем секторе действительно сдохло что-то на редкость крупное, поскольку сейчас я не возражала даже против компании Нергала, впервые за все время нашего знакомства не послав его лесом.

В столовую Обители мы с Нергалом зашли вместе, чем вызвали волну недоумения среди студентов. Поясняю, почему. Дело в том, что его, блин, сиятельство Нергал Авери Э'Тир, аристократ и аспирант кафедры некромантии по специализации Заклятие и Призыв Сущностей, домогался моей скромной персоны аж с прошлого года. Началось все с того, как Нергал, еще будучи студентом-выпускником, поспорил с кем-то из своих, что в состоянии соблазнить любую девушку, на которую его друг укажет. На свою беду, мимо пробегала я, жонглируя свитками с лекциями и покрытая сажей после очередной удачи алхимического опыта. Ну, и что с того, что две первые попытки закончились воистину взрывным провалом — главное результат! "Счастливый" жребий пал на меня, и первоначально ни я, ни Нергал от этого ни малейшего удовольствия не испытывали.

Тогда молодой аристократ буквально метнулся ко мне наперерез, да так шустро, что я, не успев толком затормозить, столкнулась с ним, рассыпав законспектированные результаты эксперимента по всему коридору, да еще сбив с ног самого Нергала, довольно чувствительно приложив того спиной о пол. На мои скомканные извинения Нергал ответил предложением о свидании, на что я, покрутив пальцем у виска, собрала свитки с пола и умотала в нужном мне направлении столь шустро, что некромант не успел даже толком отреагировать. Такого удара по своему мужскому самолюбию Нергал не выдержал, да и фамильная гордость не позволяла отступать так легко, посему он твердо решил меня добиваться.

Подозреваю, что моя довольно прохладная реакция на внешность и обаяние "аристократичного мерзавца" задела его сильнее, чем я предполагала, поскольку некромант не оставлял попыток завоевать мое расположение. По правде говоря, на аристократичное лицо и сочетание каштановых волос до плеч со странным красноватым отливом с бледной кожей и почти черными глазами велось немереное количество студенток, которым подобный тип мужчин нравился до дрожи, но меня это как-то не прельщало.

Что я и высказала некроманту, когда его попытки закрутить роман достали меня окончательно.

Разговор вышел тяжелым, с применением Даров обоих, после которого замковую стену пришлось отмывать от копоти, а кое-где подновлять кладку, но Нергал почему-то меня зауважал. Действительно, не каждая девушка рискнет приложить отпрыска благородной и влиятельной семьи о зубец стены, да еще и опалить волосы и одежду. По правде, мне тоже тогда досталось — мантию пришлось выбрасывать раньше времени, но мне-то не привыкать, а вот Нергала преждевременная утеря товарного вида дорогущей одежды явно не порадовала. Тем не менее, отказываться от своей бесперспективной идеи он не стал.

После инцидента некромант на несколько месяцев "ушел в тень", не появляясь у меня на глазах, но при этом количество студентов Обители, одно время высмеивающих меня и подстраивающих разного рода каверзы, резко сократилось. И дело, в общем-то, не в том, что они куда-то подевались — просто перестали со мной связываться. Каюсь, изначально я приписывала подобную смену настроения во вражеском лагере на свой счет, но потом как-то случайно узнала, что это дело рук Нергала, решавшего мои проблемы не слишком-то и гуманными методами. Какими — никто не признавался.

Грянул очередной скандал, после которого некромант, выпустившийся-таки к тому времени из Обители, уехал собирать материал для диссертационного исследования и студенты, в том числе и я, вздохнули с искренним облегчением. И вот теперь Нергал вернулся. И за каким, спрашивается?

— Нергал, а зачем ты вернулся-то? — небрежно поинтересовалась я, отбрасывая рыжую косу за спину и усаживаясь за ближайший стол в студенческой столовой.

— А если я скажу, что только ради тебя — поверишь? — вкрадчиво поинтересовался некромант, щелкая пальцами и телепортируя к себе тарелку с обедом.

— Нет, конечно. — Я столь виртуозным владением телепортацией похвастаться не могла, посему я добралась до раздаточной стойки по старинке, то есть пробираясь между студентами, оккупировавшими столики. К Нергалу я вернулась минут через пять, балансируя подносом, уставленным тарелками.

— Могла бы и меня попросить телепортировать, — заметил некромант, глядя на меня снизу вверх. — Если уж сама не можешь.

— Не моя специализация, — с достоинством ответила я, берясь за вилку.

— А что есть твоя специализация? — ехидно поинтересовался Нергал. — С аргамаком возиться? Кстати, какими заклинаниями его Джай-Льенн с компанией напичкали, если он за тобой тащился, как собачонка на веревочке?

— А он сам шел, — пожала плечами я, принимаясь было за еду, но так и не донеся вилку до рта, узрев ошарашенное лицо некроманта. Так-так, такое не каждый день видишь.

— То есть как — сам?!

— Ну, Огонек — мой колдовской зверь. — Мило улыбнулась я, отпивая из стакана с компотом.

Нергал все-таки справился с изумлением, и принял более подобающую позу. Посмотрел на меня долгим, изучающим взглядом и вдруг ни с того ни с сего предложил:

— Слушай, Алира. А ты за меня замуж выйти не хочешь?

Теперь уже я смотрела на некроманта, как баран на новые дубовые ворота взамен вышибленных. Первой мыслью было — издевается. Вторая напугала — а вдруг серьезно? Но, присмотревшись к темным глазам, в которых с трудом сдерживалась ехидная ухмылка, я с облегчением выдохнула. Значит, очередная оригинальная шуточка.

— Ну, как рак на горе свистнет — так сразу. А если серьезно — то нафиг надо. Мне еще в аспирантуру поступать, а ты — замуж зовешь. А там и до детей недолго, а мне рано еще. Короче, ищи невесту голубых кровей с тугим кошельком, а не бедную студентку без рода и племени.

Секунду Нергал молчал, а потом все-таки расхохотался. У меня отлегло от сердца — заиметь себе врага в лице аристократичного некроманта мне не хотелось. Просто сейчас уже имеющихся проблем с головой хватало. Вот только Нергал, отсмеявшись, надолго замолчал. Я же, наскоро проглотив то, что было на тарелке, скомкано попрощалась, удостоившись величественного кивка в ответ, и ушла в свою комнату — после инцидента у замковой стены у меня мантия была вся в пятнах, да и от волос все чудился запах гари...

Дир.

Неважно, как поздно я ложусь — просыпаться приходится рано. Очень рано. Просто потом что, как я уже неоднократно убеждался, личного времени у директора нет в принципе — разве что выпадет редкий случай. А Джай на пару с Верти ещё уговаривают меня жениться. Интересно, а где я для жены (невесты, любовницы, в крайнем случае) свободное время найду? Хорошо хоть сумел выкроить эти два утренних часа. Для тренировок.

Небо на востоке ещё даже не начинало светлеть. До восхода оставалось ещё не меньше получаса, а сейчас Обитель укутывала тихая и уютная полутьма. В это время спят даже те, кто упорно продержался всю ночь напролёт в плену озарившей его гениальной идеи. И встретить кого-либо бодрствующим — редкость.

Первый такой "уникум" я увидел в собственном шкафу. Бессовестный Рыс, вчера вновь втравивший охотников и магов в ожесточённое соперничество, сидел прямо на стопке старых бумаг, которые я всё забывал выбросить и увлечённо крутил в передних лапках что-то сверкающее. Приглядевшись, в вещице удалось узнать магический светильник — кристаллическую сферу размером чуть крупнее сливы. Подобных светильников в Обители множество, однако именно этот был фамильной реликвией, передававшейся в роду несколько поколений.

— Ну ты, и нахал, — задумчиво констатировал я, поднимая крысолака за шкирку. Тот, однако, и не подумал оторваться от своего занятия, всё его внимание было уделено светящемуся шарику. Я ехидно усмехнулся, вновь устроил довольно попискивающего зверька в шкафу, достал с полки кожаные браслеты, за которыми, собственно, явился и прикрыл дверцу, а выходя — запечатал комнату заклинанием. Интересно, как быстро смогут найти Рыса, если он всё это время будет скрываться у меня?

Коридоры без толп студентов и десятков "случайных" происшествий навевали воспоминания о том беззаботном прошлом, когда у меня ещё не обнаружили магических способностей, и самой большой опасностью для меня было попасться в руки родителей или воспитателей после очередной проделки. Мдаа... Как всё меняется-то. Краем уха я уловил чуть слышный звук шагов в соседнем коридоре, затем почувствовал на себе взгляд "магического ока" — простенького заклинания, позволяющего незаметно разведать обстановку вокруг. Не очень-то надёжного, но — вполне результативного. Шаги мгновенно смолкли. Прежде чем исчезло и "Око", я аккуратно вклинился в заклинание и кое-что в нём изменил, а затем продолжил свой путь, не отвлекаясь на раздавшиеся изумлённые возгласы. Уж не знаю, у кого именно из студентов теперь появилось на лице светящееся приглашение незамедлительно посетить мой кабинет, но пока он (или она) там не окажется, надпись не исчезнет.

Улица встретила меня прохладой, лёгким свежим ветром и росой, так что к тому времени, как я добрался до небольшой площадки, поросшей невысокой травой, то был уже по колено мокрым. Вообще то, к другим местам для тренировок, которых вокруг Обители хватает, добраться было проще, но так уж сложилось, что именно эта считалась "моей". Сюда никто не приходит без меня, разве что среди новичков есть обыкновение тайно забираться сюда, якобы чтобы узнать некие "директорские тайны".

Но никаких тайн здесь нет. Это просто площадка, на которой я тренируюсь по утрам. Один день занимаюсь магией, другой — фехтованием. Просто потому, что и маг, и воин я довольно посредственный, и если не буду заниматься собой, то уже через полгода стану просто никаким.

Сегодня очередь магии. Привычными движениями застёгиваю на запястьях браслеты, основная цель которых сдерживать мои силы. Не только воины тренируются с утяжелением — магам это тоже бывает полезно. Особенно — таким как я. Ведь "обычной" магии меня обучали далеко не в первую очередь — приоритет всегда шёл на контроль Туманной ауры. И временами это сказывается, причём — преимущественно неприятным образом. Пожалуй — сегодня нужно поработать с огнём — что-то часто мне приходится сталкиваться с этим элементом в последнее время. А огненной магии я в последние годы уделял не так уж много внимания. Скорее всего — из за не особо приятных воспоминаний. Но сейчас я просто не могу себе такого позволить. В ночном воздухе расцвёл первый "огненный цветок. Вскоре за ним последовали и другие.

Цветок, ещё один, огненная стрела, пылающая птица, вновь стрела — я сплетал заклинания одно за другим, не давая себе ни мгновения отдыха. Было непросто — где-то в глубине своего сознания я слышал насмешливое ворчание Тарроса — вьюжный волк был явно невысокого мнения о том, на что я тратил время. Тем не менее, пока что я был почти доволен результатами. Почти, потому что самое сложное было ещё впереди. Очередное усилие, резкий жест и вокруг меня поднялся "Пламенный лес". Сплошное кольцо огня окружало меня со всех сторон, поднимаясь всё выше, его внешний край неспешно расползался во все стороны. Стало жарко и душно, а Таррос злобно ощерился и негромко зарычал. Несмотря на всё это, мне удалось какое-то время продержать заклинание, прежде чем оно утратило силу. Если быть честным — "лес" мне никогда толком не давался.

Раздавшиеся неподалёку шаги на мгновение застали меня врасплох. Я обернулся и с лёгким неодобрением посмотрел на застывшее напротив моих глаз острие дуэльного меча.

— Я всё ещё не сравнял счёт, — Нергал протягивал мне рукояткой вперёд второй меч.

— Поверю на слово, — согласился я, ибо счёта никогда не вёл.

Наши "дуэли" начались года три назад. Однажды на рассвете, тогда ещё студент кафедры некромантии почти так же неожиданно появился на площадке, (разве что мечом перед моими глазами не размахивал). И сразу же вызвал на дуэль, до первой крови. Которую и залечивал себе, спустя несколько минут. А затем, немало удивив меня, попросил стать его наставником. На все мои попытки отправить его на обучение к кому-либо из наших воинов, Нергал лишь презрительно сощурился и сообщил что "драться я и так умею, а искусству дуэли аристократа должен обучать никак не простолюдин". Не то, что бы я был согласен с этим высказыванием, но одно стоило признать — в дуэлях, сугубо дворянском занятии, наши воины действительно не очень то разбирались. Так начались наши тренировки, почти с первого же занятия превратившиеся в бесконечную череду дуэлей.

Первое время победы были преимущественно за мной. Не потому, что я был таким уж хорошим фехтовальщиком, скорее учителя семейства Дир Расте оказались настойчивее и умелее чем те, что обучали молодого Авери Э'Тир. Однако, со временем, Нергал стал побеждать всё чаще и чаще, вскоре мы сражались вполне на равных, и тренировки вполне можно было прекратить. Однако, моего "ученика", это явно не устраивало, ему хотелось сравнять счёт своих былых поражений и дуэли продолжались и закончились, лишь когда некромант уехал из Обители. Однако сейчас он вернулся и явно не собирался отступать от своего намерения.

В наших дуэлях никогда не было судий, никто не давал нам сигнала к началу. Мы, как делали это всегда разошлись к разным краям поляны, обменялись короткими приветствиями и на несколько мгновений застыли в стойке.

Сегодня Нергал сорвался в атаку первым, я чуть замешкался и едва не пропустил удар. Похоже, в отличие от меня, он не только не прекращал тренировки, но и выучил кое-что новое — некоторые его движения оказались для меня явной неожиданностью. Его стиль боя всегда был очень быстрым, но не безрассудным, с множеством хитрых приёмов и уловок. Моя размеренная и хладнокровная защита, хоть и не всегда могла ему противостоять, но всё же была вполне способна это сделать. Однако сейчас это получалось всё менее успешно, к тому же меня не отпускало ощущение, что соперник просто играет, проверяя на мне свои новые уловки и готовясь нанести решающий удар.

Так оно и случилось. Я буквально увидел этот удар за мгновение до того, как он начался и понял что отразить его не успею...

...лёгкая белоснежная шерсть трепетала на ледяном ветру — гибкое мускулистое тело метнулось в сторону и вперёд — лязгнули клыки...

— Признаю — этого я от вас, господин Директор не ожидал, — Нергал с заметным изумлением смотрел на острие моего меча, проколовшего одежду и на полногтя вошедшее под его кожу напротив сердца. Кончик его меча примерно настолько же погрузился в моё плечо, — Я до последнего момента был уверен, что сегодня одержу победу. Похоже, у вас тоже появились свои маленькие хитрости.

— И не только маленькие, — улыбнулся я, вслушиваясь в удовлетворённое ворчание Тарроса.

— Господин директор...

— Да?

Очевидно, что-то в моём голосе магистру Кринею не понравилось. Я почувствовал лёгкие всполохи ауры — маг явно провёл небольшую диагностику моего состояния и, похоже, нашёл его удовлетворительным, ибо продолжил.

— Будьте добры зайти в ваш кабинет. Я только что отправил туда трёх студентов магического отделения, двух из инженерного и ещё одну группу алхимиков...

— По-нят-но... — коротко ответил я и, развернувшись, зашагал по коридору в обратную сторону, в очередной раз простившись с мыслью хотя бы по быстрому чем-нибудь перекусить. Вокруг мелькали всполохи, слышались неразборчивые вскрики, расползались подозрительные ароматы. Всё как и обычно, вот только в несколько раз интенсивнее.

В Обители началась летняя сессия.

Вообще то, стандартного образования с обязательной "годичной программой" у нас не было — потому ни отчисление, ни перспектива остаться на второй год студентам, не сумевшим сдать экзамены, не грозили. И, тем не менее, во время сессии активная жизнь в стенах моего учебного заведения возрастала в несколько раз. Студенты как с цепи срывались, вытворяя ещё более невероятные трюки, чем обычно, хотя, казалось бы — куда уж дальше. Поток виновных, проходящий через мой кабинет, не давал ни минуты отдыха, и натруженное горло начинало болеть уже к середине дня.

Не щадила сессия и преподавательский состав. Мимо меня по коридору промчалась взмыленная Джай-Льенн, превращаясь прямо на бегу — до начала экзаменов у Охотников оставалось всего ничего. Магистр кафедры некромантии негромко, (но, тем не менее, его шёпот был слышен даже в дальних концах учебного крыла) обещал страшные кары студентам, взломавшим кладовую в лаборатории и "одолжившим на счастье" множество ценнейших реагентов. На улице ему вторила одна из преподавателей воинского дела. Магическими трюками бывшая наёмница не владела, но вполне компенсировала это за счёт громкого голоса и отборных ругательств. Не менее сочные проклятья неслись и из башни факультета изящных искусств — похоже, в нынешней суете кто-то толкнул маэстро Делларио под локоть, тем самым нанеся поправимый урон очередному шедевру мэтра. Это нам ещё повезло — окажись последствия не устраняемыми, то достопочтимый гном разнёс бы всё вокруг в пух и прах.

— Дир! — появившаяся из бокового коридора Вертана чуть не налетела на меня.

— Что-то случилось, Верти? — я схватил сестру за плечи и вместе с ней прижался к стене, уступая дорогу веренице столов, бодрой рысью бежавшей по коридору, — Опять плохие предчувствия? Ты прямо ледяная.

— Вроде бы нет, — пифия прислушалась к своим ощущениям, — По крайней мере, ничего особенного. Сам знаешь, в такие бешеные дни мне то и дело что-то видится.

— Да уж, знаю, — вздохнул я. В настолько богатые разнообразными событиями моменты некоторые пифии действительно непроизвольно видели будущее по несколько дюжин раз на дню. И, надо сказать, на их характере это сказывалось не лучшим образом. Именно поэтому им разрешалось проводить это время в своих комнатах, а экзамены для них переносились на иное время — получить ясное предсказание в ворохе сумбурно-отрывочных становилось проблематично даже для магистров. — Почему ты не у себя?

— Я хотела присутствовать на экзамене Равиля. Ты не против?

— Не то, что бы против, но... зачем тебе это нужно?

— Я и сама толком нет пойму. Вообще то, мы с Алирой договаривались, что я помогу ей подготавливаться к экзаменам, но сейчас я точно знаю, что должна зачем то быть возле охотничьих загонов. Это даже не предвиденье, я просто знаю. Странно, да?

— С вами, предсказателями, никогда не поймёшь что странно, а что — нет, — вздохнул я, — Хорошо иди. И будь повнимательнее, договорились?

— Конечно, — сестра легонько прикоснулась губами к моей щеке, — Дир, а можно тебя попросить?

— О чём именно?

— Если увидишь Алиру, объясни ей, пожалуйста, почему я не смогла прийти к ней.

— Ладно, объясню, — я проводил Вертану взглядом и отвлёкся на студента, озадаченно интересующегося у окружающих, не пробегали ли здесь столы, которое он должен был сопровождать в лабораторию алхимиков, но вот беда "буквально на мгновение отвлёкся, а они сразу же куда то удрали.."

Вертана.

Для того, чтобы бегать на каблучках-шпильках, необходимо родиться либо эльфийкой, либо — акробаткой, либо — потомственной аристократкой в двенадцатом, как минимум, поколении. Хотя бегать аристократкам вообще-то и не полагается. Иногда я искренне завидую Алире — с её любовью к сапожкам на сплошной подошве. Вот уж что бегать совершено не мешает.

Но Алира — это Алира. А я — Вертана Дир Арьеуз, глава рода Арьеуз, семейства Дир Расте, ранее — четвёртого по рангу рода семьи. Теперь — второго. Потому что из второго и третьего рода не выжил никто. А из рода Арьеуз — только я. Как и Дир.

Я ведь никогда и думать не могла, что однажды возглавлю род. Порядок наследования чётко установлен и моё место в нём было сугубо номинальным — родители предполагали, что к двадцати годам я уже давно выйду замуж и покину семью. Однако после того семейного совета, с которого ни один из участников не вернулся живым, моя жизнь резко изменилась.

После похорон я недолго прожила в родовом замке — оставаться там было невыносимо, а мой дар требовал обучения, временами доводя меня почти до истерики. Год обучения в Королевской Школе принесли не так уж много пользы — я просто не смогла там прижиться, да и обучение продвигалось малоуспешно. К счастью, примерно в этот момент Обитель Дира получила покровительство короны и стала сотрудничать со школой. Я была одной из первых учениц, перешедших туда.

Опасения, что жизнь в замке нашей семьи и общение с Диром углубят мою депрессию, оказались напрасными. Обитель стала изумляющее непохожа на себя прежнюю, холодную и чопорную. Теперь она была наполнена восхитительной жизнью, дюжинами интересных людей и сотнями пришествий. Дир менял всё вокруг так решительно и целеустремлённо, словно хотел напрочь изгнать прошлое из этих стен. И я была ему за это безгранично благодарна.

А вот будущее меня беспокоило. Не своё — я решила не строить планов, пока не окончу обучение. Меня волновало будущее нашего семейства. Оно же полностью зависело от Дира. Однако, брат, казалось, не понимал этого — всё его внимание уделялось Обители. А ведь вопрос наследников с каждым годом становился всё актуальнее. Я буквально разрывалась — с одной стороны, как любящая сестра я страстно желала, что бы брат был счастлив в браке, с другой — я ведь теперь была и Хранительницей Рода, а это обязало меня требовать от Главы рода решения этого вопроса. В крайнем случае — подошёл бы и незаконнорожденный ребёнок, достаточно лишь было внести его в список наследования. Но у Дира и бастардов не было. Я вообще не знала, чтобы брат встречался с какой-либо женщиной в последние годы, с тех пор как вернулся из своего путешествия. Хотя, возможно я просто не была в курсе. Единственной известной мне женщиной, с которой Дир поддерживал тёплые отношения последние несколько лет, была Джай-Льенн. И хотя идея сделать наследником рода оборотня-полукровку, несмотря на свою безусловную экзотичность, вполне меня устраивала, брат и здесь проявлял упорство. А вот что касается самой Джай...

О, Астрал! Ну почему, стоит мне задуматься о семейном положении Дира, и я тут же забываю обо всём, что творится вокруг? Хорошо ещё, что так вовремя вспомнилась леди-оборотень, а вслед за ней и экзамен Равиля. Надо спешить. Только бы меня больше ничего не задержало...

— Арри Вертана! Арри Вертана.!

"Сглазила", — мысленно вздохнула я, оборачиваясь на голос и не очень то приветливо глядя на подбегающую Нилле. Впрочем, мою подопечную это ничуть не смутило — в свои восемь лет эта юная пифия была сущим наказанием и я отчётливо понимала, что если не взяться за неё сейчас — года через два-три из девочки вырастет достойная "наследница" Алиры. Хорошо ещё, что именно я оказалась её сестрой — наставницей и могу хоть как-то влиять на этот маленький взъерошенный ураган.

— Арри Вертана! — девочка подпрыгивала на место от нетерпенья и пытливо заглядывала мне в глаза, — К вам ведь усатый дяденька ещё не приезжал? Ведь правда ещё не приезжал, да?

— Нилле, — я строго посмотрела на неё, — Во-первых, успокойся, пожалуйста. Во-вторыхЮ будь добра привести в порядок причёску — на тебя без содрогания смотреть нельзя. И в-третьих, — почему ты не на экзамене?

— А он уже закончился, — радостно сообщила мне девочка, перестав прыгать и безуспешно пытаясь справиться со своими растрёпанными светлыми кудряшками. Я вздохнула, достала из поясной сумочки гребень и принялась расчёсывать свою не умолкающую воспитанницу, — Нам магистр Анарти велел попробовать увидеть внутренним зрением, куда он таблички с нашими именами спрятал. Только я это ещё вчера подсмотрела, когда он их по тайникам раскладывал, так что всё было просто. Я вместо этого пыталась угадать — возьмёте вы меня через неделю в город на ярмарку или нет. И усатого дядю увидела...

— Какого ещё дядю? — уточнила я, деля мысленную засечку вечером обязательно обсудить с Нилле её способ сдавать экзамены, — И почему он тебя так интересует?

— А я хочу посмотреть, как вы будет его по лицу ладонью бить, — честно призналась малышка. — Там потом так смешно будет!

— Что за глупости, — возмутилась я, — Я не собираюсь никого бить по лицу. А уж тем более — в твоём присутствии.

— В самом деле? — девочка явно огорчилась, — Жааааль... А может быть будете, просто пока сами об этом не знаете?

— Об этом мы поговорим вечером, — я выпрямилась и спрятала гребень, — и не только об этом, но и о твоём экзамене тоже. А сейчас ступай, переоденься и не опаздывай на обед.

На экзамен Равиля я не опоздала чудом. И то, только потому, что его начало задержали. Так что, когда я подошла к месту поведения экзамена, там уже собралось немало народа. Не мудрено — "звериные салочки с кувырками" всегда пользовались в Обители популярностью. "Звериные салочки", конечно, не было официальным названием экзамена, но это шутливое прозвище как нельзя больше к нему подходило. Студенты тянули жребий — сначала чтобы разбиться на группы по четверо, а потом каждый достал из экзаменационной сумки фишку с именем одного из существ, обитающих в загонах. Все доставшиеся группе "вопросы" помещались в один загон, и каждому из молодых охотников предстояло поймать своего. Надо ли говорить, что процесс был зрелищным?

На первый взгляд правила экзамена были просты, но в них было несколько немаловажных нюансов. И главным из них был тот, что в загонах нередко обитали действительно опасные животные. А уж если несколько таких тварей оказывались на экзаменационной площадке одновременно, то ситуация зачастую становилась по-настоящему угрожающей. И не только для самих охотников — у зрителей есть великолепный шанс первыми попасть под удар, о чём им каждый раз, причём неоднократно, напоминают наставники. Но совсем не прогоняют, оставляя окончательный выбор на совести самих студентов. Причины этого были просты — наличие возможных жертв делало экзамен более сложным и напряжённым. Дир такую позицию не одобрял и всегда присылал на "звериные салочки" одного-двух магистров магов "на всякий случай", которых охотникам приходилось терпеть.

Первая четвёрка справилась с экзаменом без труда. Второй пришлось повозиться — одним из доставшихся им монстров оказался многострадальный василиск. Участникам пришлось повозиться, но они довольно хитро выкрутились, первым делом загнав под окаменяющий взгляд остальных зверей, а после укрываясь за ними как за щитами. Так что после поимки василиска осталось только расколдовать пострадавших, в том числе и кое-кого из зрителей.

Равиль попал в третью четвёрку. Перед тем, как подойти к жребию он оглянулся на зрителей и каким то чудом посмотрел прямо мне в глаза. Я увидела, как он подмигнул, и улыбнулась ему в ответ, на удачу.

Моя "удача" оказалась дамой с чувством юмора — Равилю досталось ловить тиррскую лису, небольшое, но очень ловкое и хитрое животное с шикарным пепельным мехом. По иронии судьбы именно это животное украшает герб моей ветви семьи. Следом в загон попали асильский пересмешник и один из аттарийских тяжеловозов. Но на этом везение кончилось. Последнему из членов группы, невысокому, но жилистому Тайю, досталась мелкая болотная виверна. С моего места было хорошо видно, как сильно побледнели не только студенты, но и кое-кто из преподавателей, они явно наделись, что сегодня эта тварь никому не достанется.

— Допускается малая задержка, — ледяным тоном объявила Джай-Льенн.

Это был шанс. Точнее — небольшое послабление, дающее молодым охотникам совсем немного времени, перед появлением самого грозного соперника. И они им воспользовались — двое бросились в загон, ловить уже попавших туда животных, а Тайю и Равиль подскочили к лежащим неподалёку охотничьим инструментам, быстро согласуя между собой план охоты и отбирая нужное снаряжение.

"Ловцы" почти успели. Им хватило времени на то, что бы вывести из загона смирного тяжеловоза и поймать истошно верещащего пересмешника. Но охота за глупой птицей заняла слишком много драгоценного времени. Впрочем, шансов поймать голыми руками вёрткую "тирлу", как называли этого зверька в местах её обитания, у них и не было.

Виверна появилась в загоне неожиданно, перемещённая, как и прочие звери до неё, специально подготовленными заклинаниями в фишках жребия. Заросшая великолепно скрывающей в болотах бурой шерстью, из которой торчали острые иглы, четырёхметровая ящерица явно спала и в первые несколько мгновений не разобралась в ситуации, но потом поднялась на лапы и начала нервно подёргивать длинным хвостом с раздвоенным шипом на конце. Этот хвост и умение виверны плеваться жгучим ядом на несколько десятков шагов, были её самыми грозными орудиями. Впрочем, иглы на теле также несли в себе яд, да и просто физической силы твари было не занимать, так что только опытнее охотники и то, очень редко решались ловить их живьём.

К счастью, тварь появилась в дальнем от ловцов конце загона и сейчас они медленно, стараясь не привлекать к себе внимания, выбирались наружу, направляясь к снаряжению. Так и не пойманная ими тирла устроилась на земле буквально в трёх шагах от виверны и с интересом рассматривала её. Обитательница болот её пока что не замечала — больше полагаясь на обоняние, чем на зрение, она водила в воздухе вытянутой мордой из стороны в сторону, пытаясь сориентироваться в десятках внезапно окруживших её запахов.

Не дожидаясь, пока ящерица разберётся в ситуации, Равиль и Тайю начали осторожно приближаться к ней. Я изумилась, увидев, что в руках у них были всего лишь длинные шесты с прикреплёнными к ним верёвочными петлями — на мой взгляд, эти приспособления выглядели крайне ненадёжными.

Однако ребята знали, что делали. Они заходили с разных сторон и явно примерялись накинуть петли на морду виверны. Равиль начал первым, одно резкое движение — и петля плотно обхватила морду ящерицы. Вот теперь уж тварь явно поняла что происходит — она дико мотала головой, пытаясь избавиться от верёвки, и бешено хлестала хвостом, целясь в охотников. Хотя те явно были к этому готовы — Тайю изловчился и поймал раздвоенный шип на конце хвоста своей верёвкой.

Ситуация сложилась непростая — петля на морде не давала виверне возможности плеваться ядом, а петля на хвосте — достать ловцов шипами. Однако сил для того, чтобы удержать тварь ребятам явно не хватало, всё, что они могли делать — это уворачиваться от попыток навязать им ближний бой и не давать ящерице возможности освободиться. Вот только запас сил у их противницы был гораздо больше. Двое других учеников уже спешили на помощь, один к Равилю, другой — к Тайю.

Внезапно мне на глаза вновь попалась тирла. Полностью оправдывая славу любопытнейшего из зверей, она сидела в нескольких шагах от меня (я и сама не заметила, как протиснулась к самой ограде загона) и с интересом наблюдала за происходящим. Как будто почувствовав мой взгляд, зверёк повернул голову и посмотрел прямо на меня.

Реальность раскололась надвое. Я видела, что тирла спокойно сидит на месте, но одновременно она уже резво бежала по направлению к виверне и охотникам. Ловко уворачиваясь шмыгала между ногами и лапами, случайно задевала кого-то из ребят пышным хвостом, и тот, шарахнувшись от неожиданности в сторону, терял равновесие, падал, сбивая напарника, а виверна, почувствовав слабину, делала рывок... И нависала над упавшими смертельной громадой...

Мир снова стал единым. Тирла сидела на прежнем месте, а я пыталась унять дрожь, вызванную холодом предвиденья и кошмарной картиной изувеченного тела Равиля.

Взять себя в руки удалось с трудом. Времени для паники не было — я буквально чувствовала, что до виденных мной событий остаются считанные мгновения. Всего несколько секунд, что бы что-то изменить. Но что и как — этого я не знала. Увиденное вновь и вновь проносилось перед моими глазами. Освободившаяся виверна, падающие охотники, шныряющая под ногами тирла. И я не могла сделать ничего, что бы помешать неконтролируемому зверьку. Неконтролируемому... Или всё же ...

Предсказания хотя и не являются магией по своей сути, традиционно относятся к школе Разума. А одно из течений этой школы — контроль над чужим сознанием. Правда, я в своё время отказалась от изучения этого курса в пользу других, но общими знаниями методики вполне располагаю. Я изменила ритм дыхания, подстраивая его под движения тирлы. Чудовищным волевым усилием заставила замолчать зародившуюся во мне панику, отринула твердивший об абсолютной невозможности задуманного здравый смысл. Сейчас мне было нужно только одно — хоть на одно мгновение проникнуть в сознание зверька, отвлечь его, изменить хоть что-то.

И когда тирла вскочила и побежала к виверне я потянулась за ней всею душой и рассудком...

Большой зверь... двуногие... интересно... ближе... ещё ближе... Не сюда... прыжок в сторону... теперь здесь пробежаться... осторожно... хвост... увернуться... прыжок... по хвосту... по спине... не касаться шипов... по шее... большой зверь задёргался... убегаю... зверь трясёт головой... трудно держаться...высокий двуногий... прыгаю...а здесь уютно...

Кружилась голова, перехватывало дыхание, в глазах темнело. Еле удерживаясь на ногах я смотрела на тирлу, устроившуюся на плечах Равиля наподобие пышного воротника и умудряющуюся не падать при его резких движениях. Получилось. У меня получилось!

— Хорошая работа, Вертана, — вряд ли кто-то ещё услышал это — губы магистра Ксешии, моего куратора, шевелились почти незаметно, и я скорее угадывала слова, чем слышала их. — А теперь выпей, — она протянула мне свой неизменный бокал, без которого я, кажется, не видела её ни разу.

— Только не слишком много, девочка. Глоток, два — не больше. Тебе ещё рано напиваться этой настойкой. Вот когда возьмёшь учеников, я с тобой этим рецептом сама поделюсь. Не пожалеешь.

Какой там два — и одного глотка хватило, чтобы горло охватило жгучим пламенем. Но перед глазами посветлело и голове стало полегче. А магистр продолжала говорить:

— Знаешь, я до последнего мгновения не была уверена, справишься ты или нет. Мои видения были такими неопределёнными. Но, признаю, ты сумела меня удивить. Но знаешь, я бы порекомендовала тебе всё же пройти углублённый курс магии Разума. Впрочем — поговорим об этом позже. А сейчас можешь идти, поздравлять своего красавчика, — куратор забрала свой бокал и направилась в сторону замка.

Я обернулась как раз вовремя, что бы увидеть как Тайю вскочил на спину химеры, там, где шея переходила в туловище, и что-то сделал. Чудовище дёрнулось, как-то сразу обмякло и упало, заваливаясь на бок. Охотник поспешно спрыгнул с него. Тирла, как будто так и было нужно, продолжала сидеть на плечах Равиля. Экзамен был сдан. И похоже — не только охотниками.

Глава 8. Нет ничего бесполезнее универсальных правил.

Алира.

Сессия.

Воистину, одно из самых страшных для студентов слов. Хуже, наверное, только незачет или сообщение об отчислении. Сессия подкрадывается незаметно, как маленькая тирла, сменившая свой летний пепельный мех на густой, пушистый и снежно-белый, но когда до нее остаются считанные дни — вот тогда-то и начинаешь понимать, что жизнь (и лекции) прошли как-то мимо. Я на лекциях присутствовала чаще, чем среднестатистический студент в Обители, но реже, чем могла бы, и вот сейчас я лихорадочно штудировала свои далеко не полные записи, вспоминая о том, что мне преподавали последний год, и нервно косясь в сторону так толком и не дописанного диплома. Нет, для меня, как будущего мага Огня, теоретическая база не была настолько важна, то есть для того, чтобы выйти из Обители со знаком дипломированного мага и соответствующим моей специализации перстнем, мне достаточно было просто написать небольшое теоретическое исследование на пару свитков объемом и предоставить его выпускной комиссии. Но проблема была в том, что в связи с появлением у меня адского аргамака, времени на теоретические исследования по малым огненным саламандрам у меня уже не было. Да и перестали меня интересовать ящерки длиной в две ладони, которые с равным успехом могут жить как в обычных печах, так и в недрах вулканов.

Именно поэтому сейчас я тоскливо смотрела на свиток, исписанный нечитабельными каракулями, с пометками на полях, который никак не мог сойти за мой выпускной диплом. Вертана, которая обещала мне помочь довести это убожество до более-менее приемлемого вида и содержания, куда-то пропала, и я сейчас тосковала у открытого окна своей комнаты, за которым уже отмечали успешную сдачу сессии охотники. Н-да. А у меня неделя до выпуска, диплома нет, толкового контроля за своим Даром тоже нет, и что делать — непонятно.

В дверь негромко постучали. Я вздохнула и щелкнула пальцами, открывая дверь, запертую не только на магию, но и на обычную задвижку. На пороге стоял Нергал, но не с букетом чего-то там, а со здоровенной стопкой каких-то фолиантов, за которым его самого почти не было видно. Кряхтя, как магистр Криней в моменты обострения радикулита, аристократ-некромант, обычно донельзя высокомерный и безупречно выглядящий, а сейчас присыпанный ровным слоем книжной пыли, сгрузил принесенное добро на пол моей комнаты и совершенно не по-аристократичному вытер лицо рукавом.

— Это что? — вместо приветствия спросила я, обозревая "кладези знаний", явно вытащенных Нергалом из загашников библиотеки.

— Это — материал для твоего будущего диплома, — некромант кое-как отряхнулся от пыли, пригладил волосы и широко улыбнулся, глядя на мое вытянувшееся от изумления лицо. — Готов спорить, что у тебя диплом за неделю до сдачи находится в состоянии плохо написанного черновика курсовой работы для младшекурсников.

Так. В Охотничьем Секторе явно сдохло что-то очень крупное.

— И? — осторожно поинтересовалась я, со священным ужасом обозревая стопку книг в половину моего роста, причем названия некоторых из них невозможно было прочитать — корешки совершенно вытерлись от времени.

— Так ты хочешь со всеми этими фолиантами возиться сама, или же предпочтешь принять мою помощь? — Нергал улыбнулся еще шире, начиная перетаскивать книги поближе к моему письменному столу, раскладывая их аккуратными стопками. Я оценила объем работ и время, оставшееся до сдачи, и поняла, что одной мне придется ковыряться с утра до вечера без перерыва на сон и еду, чтобы успеть. Только вот, насколько я знаю Нергала, просто так он ничего не делает. Особенно — не станет помогать студентке написать диплом.

— И во сколько мне обойдется твоя помощь в этом нелегком деле? — поинтересовалась я, выискивая у себя на столе пару почти новых свитков, намереваясь приступить к работе немедленно.

— Ни во сколько. Считай это своего рода благотворительностью, — хмыкнул некромант, пододвигая второй стул поближе к столу и беря первую книгу из стопки. — Пиши название диплома — "Адские аргамаки как колдовские звери".

Я изумленно взглянула в темные глаза Нергала. Тот только пожал плечами.

— Я решил, что для тебя эта тема будет гораздо более интересной и актуальной, потому и залез в раздел библиотеки Обители, в который студентов обычно не допускают. Мне-то, как аспиранту, уже можно. Итак, — он стряхнул с книги пыль, и осторожно приоткрыл оглавление. — Давай сначала составим план работы...

На удивление, писать диплом под руководством Нергала оказалось легко и интересно. Особенно с его комментариями, которые не давали мне заскучать окончательно и превратить теоретическую часть диплома в занудное переписывание сведений из книг. Мы просидели за работой вместе почти весь день, только один раз отвлекаясь от фолиантов и записей, чтобы добраться до студенческой столовой, наскоро перекусить и снова отправится ко мне в комнату — продолжать теоретическое исследование об адских аргамаках. Как смотрели студенты, видя нас обоих в пропыленной одежде, на ходу перелистывающих здоровенный, толщиной с хороший кирпич, труд столетней давности — отдельная песня, а вот когда мы и столовую едва не превратили в библиотеку, разложив вышеописанный фолиант на столе и обедая без отрыва от оного — то по Обители поползли странные слухи. Особенно когда мы с Нергалом, забывшись, начинали по ошибке таскать еду из тарелок друг друга, не обращая на это ни малейшего внимания.

Я же с удивлением поняла, что об этом аристократе в энном поколении не знала почти ничего. Оказалось, что Нергал может вести себя сколь угодно высокомерно и презрительно, но стоило ему только заинтересоваться какой-либо работой настолько, чтобы уйти в нее с головой — все, он превращался в такого же одержимого теоретика, как и многие ребята на факультете алхимиков. Те могли биться над практически неразрешимой задачей сутками, чисто из научного интереса. И ведь получить-таки результат! Пусть даже оный результат радикально отличался от предполагаемого в начале исследования. Главное — сам процесс.

Результат не заставил себя ждать — уже к закату я с помощью аспиранта-некроманта написала теоретическую часть диплома, заняв ей почти весь свиток. Второй предназначался для части практической, то есть мне придется писать об аргамаках, исходя из своего личного опыта, но, похоже, что именно эта часть и интересовала Нергала больше всего. Он даже взял с меня обещание дать сначала ему почитать второй свиток, прежде чем сдавать его на кафедру, заодно он собирался выправить некоторые ошибки, стереть с помощью магии помарки и прочие "пометки на полях". Н-да. Похоже, в том, что касалось прикладной магии, Нергал был истинным альтруистом...

— Так, Алира, на сегодня закругляемся, — объявил наконец-то некромант, откидываясь на спинку стула и прикрывая слезящиеся от напряжения и книжной пыли глаза. — Иначе мне эти книги и аргамаки будут всю ночь сниться.

— Подозреваю, что не только тебе, — вздохнула я, с облегчением откладывая в сторону перо и разминая пальцы. — Пойду прогуляюсь, пока не сочли, что ты меня зомбировал и заставил учится.

— Пусть только попробуют, — беззаботно отозвался тот, улыбаясь своим мыслям. Каким — мне знать не хотелось, факт. — Ты действительно пройдись, а я пока верну часть книг обратно в библиотеку — брал ведь под честное слово и только на день. На больший срок даже мне не дали бы. Разве что директору.

— Ну, Диру в этой Обители выдадут всё или почти всё на блюдечке с золотой каемочкой, стоит ему только попросить, — фыркнула я, стягивая через голову пропыленную мантию и думая, постирать ее прямо сейчас — или же просто выбить скалкой всю пыль.

— Что, если он попросит тебя — тоже выдадут? — ухмыльнулся Нергал. Я только молча покрутила пальцем у виска. Тот примиряюще поднял руки. — Извини, это у меня шутки такие дурацкие. Знаю, что во всем этом учебном заведении из девушек только вы с Вертаной не таскаетесь за директором, как собачонки. Ну, Вертане полагается, всё же, в роду Дира кровосмесительные отношения не практикуются, а ты...

— Видимо, это из-за того, что я еще с детства соотношу свои желания с возможностями.

— Оно и видно, — некромант уже сложил часть книг в стопку и уже собрался их уносить. — Как еще с твоим присутствием Обитель не рухнула — ума не приложу.

— Повезло, — отозвалась я, не уточняя, кому именно.

— А вообще-то, я тебе завидую, честное слово, — негромко сказал Нергал, пытаясь отчистить свою темно-серую аспирантскую мантию с черными нашивками на левом рукаве от пыли. — Я с самого начала хотел стать Охотником, а не некромантом, но моя семья была категорически против, а в десять лет я еще не умел отстаивать свое мнение так же хорошо, как я это делаю сейчас.

— Сочувствую, — только и могла пробормотать я, совершенно не ожидая от аристократа в невесть каком поколении такого признания. Впрочем, во время работы было заметно, что его очень интересует тема колдовских зверей, что в душе он — настоящий маг-теоретик, который может выстраивать предположения в четкую логическую последовательность, и сам процесс доставляет ему удовольствие. Такого закрой в библиотеке с книгами по интересующей теме — не вылезет, пока все не прочитает. Некромант же придирчиво осмотрел мое ошарашенное лицо, и широко улыбнулся, довольный произведенным эффектом.

— Бомба, не думал, что тебя кто-то может настолько шокировать. Может, стоит тебя удивлять почаще неизвестными фактами моей биографии? Вдруг ты и ко мне интересом проникнешься, а не только к своим сомнительным экспериментам? — Он улыбнулся еще шире, и коснулся моей щеки правой рукой, на которой вызывающе поблескивал серебряный перстень с черным агатом — символ мастера некромантии. Если я с успехом выпущусь из Обители, то у меня будет почти такой же — только позолоченный и с янтарем. — Тебе бы умыться — лицо такое, словно только что из склепа вылезла.

— На себя бы посмотрел, — фыркнула я, вставая со стула и пытаясь отряхнуть свою темно-синюю ученическую мантию от пыли. Помогло, но слабо. Ну и ладно, не впервой. — Ладно, пошли, тебе в библиотеку, мне в комнату для девочек, приводить себя в относительный порядок.

— Думаешь, поможет? — с сомнением в голосе и смешинками в глазах поинтересовался Нергал, выходя из комнаты и дожидаясь, пока я соизволю запереть дверь.

— Не уверена, но попытаться стоит, — в тон отозвалась я, направляясь в ванную комнату на своем этаже.

Солнце уже садилось, когда я, оставив попытки хоть где-то уберечься от традиционных для женского крыла общежития сплетен, ушла слоняться по Обители, надеясь разгрузить голову от мыслей на ночь глядя. А то буду до утра считать овечек для того, чтобы незадолго до рассвета стучаться в комнату к Вертане — выпрашивать снотворное, и хорошо, если подруга не пошлет меня далеко и надолго. Я бы послала.

Результатом блуждания стало то, что я вышла на длинную открытую террасу, сплошь залитую ярко-оранжевым светом заходящего солнца. Одно из моих любимых мест во всей Обители. Светлый мрамор облицовки, высокие стрельчатые окна, такие большие, что если встать на подоконник, как раз можно поместиться в проеме с вытянутыми вверх руками. Жаль только, что зимой эта терраса почти всегда закрыта, но меня это никогда не останавливало. Как часто я сюда приходила, чтобы подумать о чем-то своем, возможно, помечтать, глядя вниз, на разбитый прямо под террасой сад. Цветочные клумбы складывались в изображение герба Дир Расте, и я, сидя на подоконнике и болтая ногами над пустотой в шесть этажей, размышляла о своем. Сейчас же я просто пристроилась у одного из окон и смотрела куда-то вдаль, думая о том, что после экзаменов мне все же надо будет уехать на летнюю стажировку. Правда, она только называется летней, на деле заканчивается в середине осени. И вернусь ли я сюда — будет зависеть от того, понравится ли мне жить на свободных хлебах, устроит ли меня перстень мастера Огня, или же я все-таки захочу получить Магистра.

Теплый ветер, приносящий ароматы цветов, высушивал влажные после купания ярко-рыжие волосы, которые свивались в крупные тугие кудри длиной почти до пояса. Мое единственное украшение, которому иногда завидовали даже первые красавицы Обители. Я столько раз хотела остричь волосы, потому что иногда ухаживание за ними становилось сущим наказанием, а уж уберечь их во время экспериментов — задачка та еще. Но Вертана на пару с Равилем каждый раз завывали, как неупокоенные призраки, отбирая у меня ножницы. Ладно еще Равиль — ему всегда нравилось дергать меня за косы, но Верти... Та со своей шевелюрой могла бы проникнутся ко мне хотя бы подобием жалости. Может, у нее и есть время заниматься прической, но у меня с этим постоянно возникали проблемы. Впрочем, отрезать косы втихаря тоже как-то не получалось, и я со временем смирилась.

Снизу доносились радостные вопли Охотников, праздновавших успешно сданный экзамен. Выпускной бал для всех будет только в конце июня, но это не повод, чтобы не устраивать себе праздник прямо сейчас. Я завистливо вздохнула. Кто-то уже отмучался, а у меня даже диплом толком не написан. Кстати, надо будет найти Равиля и наконец-то поздравить его с успешной сдачей выпускного экзамена — насколько я знала, никто из выпускников не провалился, значит, Равиль перед выпускным балом тоже получит кинжал Охотника. С этой мыслью я уже собиралась слезать с подоконника, когда у меня за спиной раздался смутно знакомый голос:

— Девушка, подождите, пожалуйста, не шевелитесь! Я почти дорисовал эскиз. Посидите так еще минут десять, а? Сделайте одолжение...

Я обернулась, и увидела одного из выпускников факультета изящных искусств, будущего художника. Быть может, не настолько гениального, как мэтр Дэлларио, но и не самого худшего. Тот наконец-то осознал, кого именно рисует, и челюсть его поползла вниз. Я криво улыбнулась — по-моему, этот субтильный юноша как-то раз имел несчастье присутствовать при одном из моих экспериментов. Если бы он тогда залез под парту, как я ему и сказала, то в лазарет не попал бы. Я, конечно, потом долго извинялась, но будущий художник так, по-моему, меня и не простил.

— Бомба? — Он ойкнул, но быстро пришел в себя, решив, что за несколько дней до выпуска искать новую модель не стоит. К тому же, раз уж все равно со спины рисовал... — Посиди, пожалуйста, еще недолго, ну войди в положение, мне скоро картину сдавать, а у меня никак вдохновение не появлялось. Вот сейчас только...

— Ладно, рисуй, — смилостивилась я, отвернувшись от него и продолжая глазеть на цветущий сад до тех пор, пока парень не скомандовал "Готово".

Я моментально соскользнула с подоконника и заглянула через плечо будущего художника до того, как он успел собрать мольберт. Эскиз меня озадачил — больше похоже на прекрасную принцессу. Может, это так кажется потому, что это пока что не картина, а черно-белый эскиз? Парень посмотрел на меня с подозрением и постарался побыстрее забрать холст от греха подальше, словно боялся, что я прямо сейчас порву его на мелкие кусочки. Может, уже были прецеденты?

Глядя на скорость, с которой он сматывался с террасы — точно были. Может, зря я согласилась? Да ну, жаль человека, ему же еще эту несчастную выпускную работу сдавать, а хоть какая-то картина лучше, чем совсем никакой...

Я шла в Галерею на следующий день после экзамена выпускников факультета "изящных искусств" с целью посмотреть, что же "юное дарование" в итоге сделало из того наброска, который я успела увидеть только мельком сразу же после того, как он был нарисован. Шум в Галерее стоял тот еще — от коридора слышно, да и неудивительно это все — насколько я знала, выпускники художественной специализации свои выпускные работы срисовывали со студентов и преподавателей, вот и стоял в Галерее каждое лето тот еще ажиотаж.

Впрочем, в это раз все было слишком... шумно.

Я подошла поближе, надеясь увидеть то, вокруг чего столпилась большая группа преимущественно студенток, и сердце у меня кольнуло тоненькой иголочкой. Картина, висевшая так, чтобы возвышаться над головами студентов, была довольно большой, и изображала Дира, сидящего на кресле и с задумчивым видом перебирающего волосы Джай-Льенн, которая пристроилась у его ног, положив голову директору Обители на колени. На лице у наставницы охотников застыло какое-то мечтательное, я могла бы сказать — несколько влюбленное выражение, тогда как Дир выглядел донельзя серьезным... если не присматриваться. Мэтр Дэлларио сумел уловить и, что самое главное, запечатлеть в глазах Дира теплое выражение, такое, будто бы он вот-вот улыбнется. И, в довершение, за спинкой кресла, склонившись к плечу брата, стояла радостная Вертана, широко улыбающаяся, почти счастливая.

Почти семейная идиллия. Кусочек чужого счастья, чужого покоя, чужой жизни, навсегда запечатленный на холсте и вывешенный на всеобщее обозрение в Галерее. Правда, чего-то в этой картине не хватало, вернее, кого-то. Малыша, похожего на Дира, с глазами Джай-Льенн.

Я даже не стала подходить ближе, чтобы рассмотреть детали, мне хватало того, что уже было увидено. Грустно — да. Обидно? Тоже да. Ревную? Да нет... точно нет. Просто впервые мне столь наглядно показали, насколько в жизни Дира нет места для меня. Если раньше я могла изредка думать о том, что, быть может.. ну, всякое в жизни бывает... то теперь — не в этой жизни. Похоже, моя "летняя стажировка" продлится гораздо дольше, чем до середины осени. Дир всегда был любимцем женщин, и у меня ни разу не было повода думать, что ко мне у него какое-то особое отношение. Если не считать "особыми отношениями" постоянные вызовы в кабинет для объявления очередного наказания. На миг во мне возникло желание спалить картину ко всем чертям, но этот мимолетный порыв удалось задавить без проблем. Откуда-то издалека пришло успокаивающее тепло и ощущение огненной гривы на кончиках пальцев. Адский аргамак, закрытый в стойле, не понимал причину моей грусти, но по-своему старался меня от нее избавить. Что ж, у него почти получилось. Еще немного, всего две-три недели, и мы с ним уедем отсюда до осени, а может и дольше. Может, мы будем возвращаться сюда иногда по делу, или чтобы повысить квалификацию. Огонек ласково "коснулся" меня огненной гривой и "отодвинулся", оставив, тем не менее, ощущение, что я не одна. И что одинокой уже никогда не буду.

Я бочком-бочком протиснулась в сторону, чтобы найти свой портрет, но пробраться сквозь толпу студенток оказалось более чем проблематично... Наконец мне это удалось и я, немного побродив вдоль стеллажей с выпускными работами, наконец-то нашла "свою". Нашла — и озадаченно уставилась на результат. Высокое стрельчатое окно превратилось в беседку, увитую плющом и какими-то мелкими красными цветочками, похожими на те, которые росли у южной стены сада, подоконник — в резную мраморную балюстраду, а растрепанная студентка Обители — в прекрасную принцессу в изумрудно-зеленом платье из струящегося шелка. Художник увидел меня именно такой — в ореоле огненно-рыжих волос, которые в лучах закатного солнца обратились в живое пламя, почти такое же, каким мои пряди становились, если я выпускала на волю свой Дар во время занятий. Лица почти не видно — только щека и уголок четко очерченных губ — остальное скрывали рыжие кудри, в которые были вплетены золотые цепочки...

Шум у картины, изображающей Дира, становился все сильнее, причем женские голоса явно преобладали над мужскими.

— Вот, и каждый раз так, — невесть откуда появившийся директор встал рядом со мной. — Всегда среди наших дам находится кто-то, считающая, что ее на портрете изуродовали, а соперницу — приукрасили. Я уже даже подумываю либо прикрывать эту выставку, либо запретить художникам использовать студенток в качестве моделей. Хотя, надо признать, это будет довольно обидно.

Я еле заметно вздрогнула, и уставилась почти невидящим взглядом на свой собственный портрет, которому автор придумал название "Прощающаяся". К счастью, увидеть в прекрасной рыжеволосой принцессе в солнечном ореоле меня мог только автор.. ну и я сама. Или тот, кто хоть раз видел меня, пылающей стихийным огнем, как факел.

— А, так ты еще не видел.. Там, вообще-то, изображен ты сам...

— Не помню, что бы я в последнее время меня просили позировать для портрета, — Дир чуть заметно нахмурился. Я отвела взгляд, делая вид, что продолжаю рассматривать шедевры прочих выпускников.

— Ну, настолько хорошая память есть только у одного из наших мастеров... Дир, да ты сходи, посмотри. Думаю, оценишь этот семейный портрет. По крайней мере, мне понравился, очень.. душевно получилось. Да и заодно студенток успокой.

— Память? Семейный портрет? — на лице директора Обители отразилось легкое беспокойство. — Пожалуй, мне действительно стоит на это посмотреть. Извини, я сейчас вернусь, — и он отошел туда, где ажиотаж рос с каждой секундой. Ну, теперь хотя бы потише станет, и то радость.

Я флегматично проследила за тем, как Дир подходит к толпе студентов. Как на его лице отразилось явное изумление, когда он оценил масштабы фантазии известного мастера, а также качество исполнения. Н-да. Студенты не сразу заметили, что директор уже стоит совсем рядом, и продолжали галдеть, не стесняясь в выражениях. Особенно хорошо были слышны высокие женские голоса.

Впрочем, со стороны Дира было достаточно всего лишь одной-единственной реплики, к сожалению, я не расслышала, какой именно, чтобы гомон начал постепенно стихать, до тех пор, пока в Галерее не образовалась тишина. Я тихо хмыкнула, нарушая торжественность момента. Интересно, как ему это удается?

— Ну надо же, — вернувшийся Дир выглядел грустновато-задумчивым. — Я никак не ожидал, что мэтр так впечатлится этой сценой, что бы написать ее. И что он так точно все уловит....

— Но ведь хорошо получилось... — Я пожала плечами, наблюдая за тем, как студенты начинают понемногу расходится. — Настоящая семейная идиллия, разве что ребенка не хватает.. Ой.. — Я покраснела, понимая, что в очередной раз сморозила глупость. Судя по тому, как на меня покосился Дир, не одна я так думала.

— Извини, это я так по-глупому завидую тому, что у тебя такая семья...

— Алира, — Дир вздохнул, — только не говори, что моя сестричка уже и тебя привлекла к своим попыткам заставить меня обзавестись наследником.

Видимо, на моем лице удивление прописалось настолько крупными буквами, что Дир вздохнул как-то посвободнее и слегка расправил плечи, словно с них свалилась тонна кирпича.

— Скажи честно, ты себе это хоть как-то представляешь? А?

— А что, ты у нас личность более чем упря... упорная и если бы вы с Вертаной вдвоем начали устраивать мою семейную жизнь я не уверен, как долго смог бы вам противостоять.

Я чуть склонила голову, разглядывая Дира снизу вверх, впрочем, как всегда. Задумчиво почесала кончик носа.

— Что-то мне подсказывает, что ты уже большой мальчик, чтобы указывать тебе, с кем жениться, а с кем встречаться, и стоит ли тебе устраивать свою семейную жизнь вообще — Я скосила взгляд в сторону картины. Такой.. красивой, такой колющей глаза правдой. — По-хорошему, я ж тебе никто, всего лишь одна из почти шести сотен студенток, учащихся в Обители. Так на каком основании я имею право устраивать твою личную жизнь?

— И к тому же — одна из пяти человек на всю Обитель, к кому я в неофициальных беседах обращаюсь на "ты", если ты сама этого еще не заметила. А учитывая, что вы с Верти лучшие подруги.... — Дир не стал договаривать, предоставляя мне додумывать все то, что не было произнесено вслух. Мысли сразу появились — слегка отдающие депрессией. Я улыбнулась, все еще несколько натянуто, но это было лучше, чем совсем ничего .

— И все же это недостаточная причина, чтобы разворачивать крупномасштабные действия по немедленному окольцовыванию тебя с... наиболее подходящей кандидатурой. Разумеется, мы с Верти, как гарантированно не подходящие для этой цели, делаем все, чтобы к зиме ты был уже женат, а при правильном подходе уже примерял на себя роль будущего отца. Или я не права и нам с Вертаной можно начинать действовать? — В самом-то деле, не плакать же мне. Может, действительно, женим мы Дира — и я успокоюсь наконец-то.. а то уже надоело разыгрывать из себя черт-те кого, каждый раз внутренне переживая за свою слишком затянувшуюся влюбленность.

— Не надо , — Дир как-то умудрился произнести это мягко и твердо одновременно. — Я сам займусь этим вопросом. когда посчитаю, что для этого пришло время.

— А, ну так тем более. Считай, что ты освободил мне кучу времени, которое можно потратить на что-нибудь еще.. — Я повернулась к своему, так называемому портрету, а потом негромко поинтересовалась. — Я вот что спросить хотела — можно мне тут картину одного выпускника забрать, а?

— Почему бы и нет? Это же не моя собственность. Только договорись с художником, конечно. Впрочем, думаю, твой портрет он отдаст без возражений. Если уж он тебя так видит.

— Думаю, что отдаст без проблем, — я пожала плечами. — Просто не хочется оставлять после своего выпуска тут свой единственный портрет. Он-то еще нарисовать сможет, а меня вряд ли кто-нибудь еще рисовать решится. Приятно, что хоть кто-то меня здесь видит... так. — Я несколько скомкано попрощалась, вовремя вспомнив, что диплом дописывать надо, и пусть Нергал до сих пор не утратил желания мне помогать, времени осталось мало, а работы еще ой как много.

В довершение к гадостям этого дня выяснилось, что "мой" портрет уже кто-то успел застолбить у автора, так что мне пришлось уйти из Галереи несолоно хлебавши. Обидно, право слово. Один-единственный портрет за все мое пребывание в Обители нарисовали — и тот из рук уплывает. К сожалению, новоиспеченный дипломированный художник, таки заработавший на экзамене за свою картину твердую четверку с плюсом, впоследствии из жалости исправленную на пять с минусом, не раскрыл секрет того, кто успел выпросить у него мой портрет.

Оставалось только страдальчески вздохнуть и отправится к себе, где меня поджидал почти дописанный диплом и Нергал вместо отсутствующего научного руководителя. А выпускные экзамены были все ближе...

Я на предательски подрагивающих ногах подходила к экзаменационному залу, и пусть в два этажа и четыре лестничных пролета показался мне длиннее, чем поход прошлым летом в честь окончания сессии вместе с группой юных охотников. Ну, им-то шагать по шесть-семь верст с тяжелым рюкзаком на спине — дело привычное, но не мне. И только гордость не позволяла мне ныть или втихомолку выкинуть из рюкзака все, что на мой взгляд казалось ненужным и лишним.

Так вот.

Издалека увидев бледных студентов в темно-синих вычищенных мантиях с алыми нашивками на левом рукаве, я чуть было не развернулась кругом и не сбежала, но меня вовремя перехватили ребята из моей группы. Никто не знал, какое испытание придется проходить каждому из нас — вся теория осталась вместе с защитой диплома, предстояло сдавать практику. А что могут потребовать преподаватели от будущего мага Огня — никто толком и не знал, испытания подбирались индивидуально, с учетом Дара каждого из будущих выпускников.

Тяжелая, обитая железом, дверь Экзаменационного зала со скрипом приоткрылась. Гомон студентов моментально стих, и все с каким-то суеверным ужасом уставились на "жертву" преподавательской фантазии в слегка закопченной мантии, с белым, ошарашенным лицом и трясущимися губами.

— Ну? — в едином порыве выдохнул весь поток маявшихся под дверью студентов, взирая на "отмучавшегося" как на пророка.

— Сдал, — едва выдавил тот. По толпе прокатился вздох облегчения. "Жертва" набрала побольше воздуха в грудь, и мстительно добавила. — А на экзамене директор присутствует.

Стоны отчаяния заглушили голос магистра Кринея, выглянувшего из-за двери, чтобы объявить имя следующего на заклание. Магистру пришлось повторить во второй раз, уже на порядок громче, чтобы перекричать студентов.

— Алира Лиходольская!

У меня подкосились ноги, но сокурсники живо вытолкали меня на "расправу", не дав толком опомниться. Магистр Криней, едва не заваливший меня на теоретической части, видимо, отыгрывавшийся за все годы мучений, которые ему пришлось из-за меня вынести, улыбнулся оскалом саблезубого ящера и посторонился, давая мне зайти в зал.

— Проходите.

Лучше бы это был ящер.

Я прошла мимо суровой экзаменационной комиссии количеством в пять человек плюс секретарь, притулившийся сбоку с длиннющим списком и пышным старомодным пером почему-то ярко-зеленого цвета, и встала, как и полагается, в центре круга диаметром в пятнадцать шагов. Оглядела высокопоставленную комиссию. Магистр-стихийник, знавший меня с первого курса, только ободряюще подмигнул, высокую темноволосую женщину с лицом прожженной стервы я не знала, и, если честно, знать не хотела, еще одного преподавателя с кафедры Огня я видела мельком всего пару раз, поэтому гадала, чего мне ожидать. Дир немного скучающе оглядел мою бледную физиономию, было понятно, что сидеть на экзамене, на котором его присутствие, в общем-то, далеко не обязательно, хоть и прописано регламентом, ему в тягость.

А магистр Криней наконец-то устроился в кресле по правую руку от директора, сцепил пальцы и выжидающе посмотрел на меня. Я ответила недоумевающим взглядом. Магистр слегка приподнял брови. Ой, ну да...

Я слегка поклонилась, и дрогнувшим голосом поприветствовала экзаменационную комиссию. Те благодушно кивнули, после чего магистр Криней, явно злорадствуя, объявил:

— Итак, студентка Алира Лиходольская. Вы прошли теоретическую часть выпускного испытания, и теперь от звания мастера Огня вас отделяет только это испытание. Разумеется, мы могли бы попросить продемонстрировать вас какое-нибудь сложное заклинание вашей стихии, но, поскольку Дар у вас и так силен не по годам, то такое задание показалось нам смехотворно легким.

Магистр сделал паузу. Я поняла, что у меня ужасно чешется кончик носа, да так, что последующие секунд пять я боролась с желанием его почесать, наплевав на торжественность момента. Ладно, терпим...

— Силу вашего Дара нам тоже проверять нет смысла — в качестве дополнительного резерва в виде вашего колдовского зверя выпускной экзамен грозит перерасти в развлечение. Посему. — Маг нехорошо так улыбнулся, предвкушая сладкую месть. — Вам следует показать, насколько хорошо вы контролируете свой Дар. Госпожа Есения, — он сделал неопределенный жест в сторону темноволосой женщины, которая для приличия кивнула головой, — будет задавать вам вопросы, на которые вы будете отвечать. Не ответить вы не имеете права, если ответ не будет получен в течение пятнадцати секунд, экзамен считается не сданным. Если ответ будет заведомо ложным, то экзамен будет считаться проваленным. Контролировать правдивость ваших ответов мы будем с помощью этого, — он выставил на крышку стола прибор, напоминающий небольшой граненый хрусталь в половину ладони высотой, зачем-то запихнутый в узорчатый медный куб. — Если вы скажете правду, то кристалл окажется неизменным. Если загорится красным цветом — то...

Он картинно развел руками. Я поморщилась, и все же почесала украдкой кончик носа. Дир покосился на слишком уж затянувшего вступительную речь магистра. Тот опомнился и заговорил более четко и по делу.

— Ваша задача — вызвать свой Дар и контролировать его проявление в течение десяти минут. Студентка Лиходольская, задание вам понятно?

Я только кивнула. А что мне еще оставалось?

— Очень хорошо. Госпожа Есения, встаньте в круг.

Та грациозно поднялась со своего места и, обойдя стол, вступила в выбитый на каменных плитах пола круг. Магистр Криней кивнул.

— Господин директор выстроит защитный купол, который в непредвиденных обстоятельствах сможет защитить и вас, и нас, но вы не сможете выйти из круга в течение десяти минут. Во избежание обвинения экзаменационной комиссии в вытягивании сведений из студентов, мы не будем слышать, какие вопросы будет задавать вам госпожа Есения, равно как и ваши ответы. За исключением самого директора, конечно. Но полагаю, что у вас не возникнет сомнений в его слове не распространять услышанную информацию, какой бы она ни была.

Магистр Криней с достоинством кивнул. Дир поднялся с места и, подойдя к самой границе круга, едва уловимо шевельнул ладонью, а потом резко сжал пальцы в кулак. Тотчас из каменной линии поднялась серебристо-серая стена, отгородившая меня и магичку от окружающего мира. Тонкая, зыбкая, как призрачное полотнище тумана, но прочная. Дир виднелся сквозь нее какой-то неясной тенью, но через несколько секунд "туман" прояснился, став почти прозрачным.

Я посмотрела на вставшую напротив меня магичку, недобро улыбнувшуюся мне. Магистр Криней лично перевернул небольшие песочные часы, стоявшие на столе.

— Время пошло. Студентка Алира, вызовите свой Дар и удерживайте его под контролем, пока не пересыплется песок.

Я только пожала плечами, вытягивая перед собой правую руку и вызывая стихийное пламя, которое одело мою ладонь сверкающей золотистыми искрами перчаткой. Ну, время действительно пошло. Есения откинула назад пышную гриву волос, и я заметила у нее на руке кольцо с небольшим камнем. Амулет, который в случае чего защитит ее от проявления моего Дара.

— Итак, моя юная подруженька, — сладенько проворковала та, постукивая острым носком изящной туфельки по каменному полу. — Времени у нас мало, так что начнем наши милые женские разговоры. Ты уже со всей Обителью переспать умудрилась?

— Нет, — честно ответила я, нимало не обидевшись. Ровно горящее пламя на ладони даже и не дрогнуло. Грех обижаться на такие нападки. Но, как я и подозревала, это был пробный шар.

— Ага, значит, наша милая девочка еще ни с кем не успела близко познакомиться?

— Это считать вопросом? — уточнила я.

— Именно.

— Тогда уточните, что вы имеете в виду под "близким знакомством". Если это вопрос из той же серии, что и предыдущий, то ответ "нет".

Та усмехнулась. Я пожала плечами.

— Что, никто не замечает?

— Видимо, — беззлобно ответила я, но пламя на ладони чуть дрогнуло и скользнуло выше, к рукаву. От пристального взгляда магички этот факт не укрылся.

— Я так и думала. Итак, кто же у нас тут самые подходящие кандидатуры? — Она медленно прошлась несколько шагов вдоль границы круга. Остановилась.

— Может... Наш директор тебя обошел вниманием?

Сердце пропустило удар. Перед глазами на секунду возникла картина, написанная мэтром Дэлларио. Пламя на руке на миг вспыхнуло, но почти сразу же опало. А магичка расхохоталась.

— О, похоже, я напала на правильный след. Ну же, отвечай, милочка, а то будет тебе неуд.

— Что вы, вниманием господина директора я ничуть не обделена, каждую неделю как минимум по два раза к нему на "ковер" попадаю, — хмыкнула я, складывая ладони горстью — так легче было ограничивать пламя, да и Дар, на миг возмутившийся, перестал бунтовать.

— Но я не про это внимание говорю, милочка. — Она шагнула ближе. — Тебе ведь небезразличен Дир, ведь так?

Я метнула испуганный взгляд в сторону неподвижно застывшей фигуры директора. Тень, падавшая от колонны, почти полностью скрывала его лицо, и было невозможно прочитать на нем хоть какое-то выражение. Получается, что вот сейчас всего того доверия к себе, которого я умудрилась добиться, не волочась за ним, как щенок, я могу лишиться из-за этих идиотских вопросов?

— Ну же, дорогуша. Время истекает, если не ответишь, то тебе грозит "неудовлетворительно". Ты провалишься и останешься на второй год. Потом на третий. А потом тебя вышибут из Обители, потому что я вернусь и на следующий год. И через год. — Она улыбнулась, жестоко и зло, а в моих волосах впервые появились отливающие огнем пряди.

— Простите, но разве кому-то может быть безразличен всеми нами уважаемый директор? Конечно, я его ... — я подумала, стоит ли говорить. А, ну ладно. — Искренне уважаю.

Я украдкой заглянула за спину Есении — камень на столе у магистра Кринея на миг слабенько моргнул, но почти сразу успокоился. Комиссия испытание не остановила, значит, все пока нормально. А песка в часах осталось, как мне отсюда казалось, уже меньше половины...

— Хорошо, дорогая. — Она приблизилась ко мне на расстоянии вытянутой руки, и довольно громко спросила, нарочито громко, зная, что Дир, стоящий за пленкой купола, слышит каждое слово. — Ты любишь Дира?

Меня словно ударили, и щекам стало жарко — не только от прилива крови, но и от того, что сквозь кожу начал просачиваться стихийный огонь. Какое право у нее задавать такие вопросы? Вытаскивать душу наизнанку, причиняя боль? Если бы Дир не слышал все то, что здесь говорится, если бы он тут не присутствовал, то я бы ответила. Честно. Но не тогда, когда он слышит...

Я видела, как перекашивается его лицо при виде влюбленных в него студенток. Он их жалеет. Кого-то — как промокших котят, кого-то — как просто наивных дурочек. Но всех их он избегает. Я никогда не претендовала на то, чтобы Дир был ко мне расположен, как мужчина. Мне это было не нужно, потому что для меня было достаточно быть его другом. Это самое большее из того, что он мог мне дать.

Дружба.

И только потому, что у меня хватило ума запрятать свои чувства так глубоко, что ни он, ни Вертана — до них не докопались. Верти не раз рассуждала при мне о том, как она переживает, что Дир до сих пор не женился, не обзавелся ребенком, и ни разу она не заметила, что такие разговоры мне неприятны. Никто не замечал, эта тайна была моя и только моя.. и лезть в нее кому-то, только ради забавы, я не позволю!

Стихийное пламя полыхнуло столбом почти до верхней границы купола, обращая меня в живой факел. Волосы плыли по нагретому воздуху, как струйки живого пламени, золотистый свет озарил весь Экзаменационный зал, бросил резкие тени на каменно-спокойное лицо Дира.

Магичка рассмеялась.

— Ну, отвечай же, или ты провалишься.

Я усмехнулась, резко и зло, и в голосе моем вновь послышался треск пламени.

— Да.

Коротенькое слово, расколовшее тишину. Я горестно рассмеялась, и амулет на руке Есении заполыхал, раскаляясь докрасна. Она закричала, сдергивая кольцо вместе с прикипевшей к нему кожей, и бросая оплавившийся комок на пол. Отшатнулась к границе круга, вжимаясь в стену купола, а я просто сделала к ней шаг, еще не обжигая, но уже опаляя ее лицо жаром кузнечного горна.

— Остановите экзамен, остановите, вы разве не видите, что она себя не контролирует!! — Магичка ударила ладонями о купол. — Выпустите меня!!

Магистр Криней вскочил с места с неподобающей для него прытью, но Дир даже не шевельнулся.

— Это я себя не контролирую?! — Со стороны казалось, будто бы ревело пламя лесного пожара, складывающееся в человеческий голос. — Я?!!

Быстрее, чем кто-то успел хоть что-то предпринять, я шагнула вперед, и схватила Есению за подбородок рукой, сотканной из жгучего огня. Та закричала, как будто я своим прикосновением прожгла ей лицо до костей, и сползла по стене купола в глубокий обморок. Я с презрением посмотрела на ее кожу, на которой не было ни следа ожога, и отвернулась.

Последняя песчинка скатилась вниз по прозрачному стеклу. Стихийное пламя впиталось в мою кожу так же быстро, как и возникло, оставив меня с наверняка бледным до невозможности лицом и распущенной гривой рыжих волос — в очередной раз ремешки с кончиков кос рассыпались мелким белесым пеплом.

— Ну что же. — Голос Дира был спокоен и невозмутим как и всегда. — Думаю. студентка Лиходольская отлично справилась с заданием. Магистр Криней, пожалуйста, найдите трех экзаменаторов чтобы заменить нас и проводите госпожу Есению в мой кабинет. Нам необходимо поговорить, — и он покинул Экзаменационный зал, даже не взглянув в мою сторону. Чего и следовало ожидать.

— Студентка Лиходольская, — магистр Криней впервые смотрел на меня с некоторым подобием уважения. — Поздравляю вас с успешной сдачей выпускного экзамена. Свое кольцо мастера Огня и свидетельство получите на торжественной церемонии перед традиционным выпускным балом. И еще вопрос.

Я безучастно посмотрела на пожилого магистра. Тот несколько виновато пожал плечами.

— Извините, я понимаю, что вы сейчас устали, после такого проявления Дара вам необходимо отдохнуть, но вопрос действительно важный. Скажите, вы летнюю стажировку планируете проходить в Обители?

Я устало покачала головой. Застрять на целое лето под носом у Дира? После того, что он слышал? Увольте.

— Нет. Я бы хотела поработать в городе. Я считаю, что так будет лучше, особенно с учетом того, что мне налаживать контакт с моим колдовским зверем, а это лучше всего получится вдали от Обители.

Вот и все. Я это сказала.

— Но Алира, надеюсь, ты все же будешь поступать в аспирантуру, — это подключился магистр-стихийник, которого, судя по всему, весьма впечатлило мое "представление". — У тебя великолепные задатки, такой Дар необходимо оттачивать и шлифовать, как алмаз!

— Я подумаю над этим вопросом. — Я нарочито пошатнулась. — Можно мне идти?

— Да, конечно. Отдыхайте. — Магистр Криней уже отвлекся, наблюдая за тем, как почти незнакомый мне преподаватель с кафедры Огня вместе с секретарем поднимали почти пришедшую в себя магичку с каменного пола.

Я никого и никогда не ненавидела, считая ненависть бесполезным чувством, но сейчас я была готова поступиться своими принципами и всерьез возненавидеть Есению. Но вместо этого я пошла к двери. Студенты, коих я недвусмысленно послала лесом, решили, что я провалилась, но услышав краем уха следующую фамилию, успокоились. Обычно вдогонку схлопотавшему "неуд" на выпускном следовала дата пересдачи — следующий год. Как я добралась до своей комнаты — не помню. Сил хватило только на то, чтобы стянуть через голову мантию, разуться и упасть на кровать, чтобы почти сразу же забыться сном...

Дир.

— Так что вы можете сказать об этом амулете?

— На данный момент, только то, что зачарован он был как раз на защиту от огня, но, судя по его нынешнему состоянию, со своей задачей не справился. А вот почему — это ещё предстоит выяснять, — магистр Сенире задумчиво перекатывал по ладони то, что осталось от кольца.

— И как много времени это займёт?

— Разрушение произошло недавно, так что... Думаю — справлюсь довольно быстро. И сразу сообщу вам, разумеется, — горный эльф легко спрыгнул с высокого для него стула и не спеша вышел из кабинета. Я проводил его взглядом. Даже в том калейдоскопе рас, профессий и характеров, который представляло собой население Обители, этот магистр школы Чар и мастер амулетов, увешанный собственноручно изготовленными творениями магической мысли, продолжал оставаться личностью, которую трудно было не заметить.

— Господин директор, долго нам ещё ждать? — в раздавшемся из воздуха голосе магистра Кринея слышалось напряжение, — Состояние нашей коллеги вызывает у меня опасение.

— Ей оказали медицинскую помощь? — поинтересовался я и, получив утвердительный ответ, сухо заметил, — Значит, она в состоянии подождать ещё немного.

— Хорошо, — судя по интонациям, старый маг не одобрял моё решение, — Надеюсь, вы знаете, что делаете.

Я-то знал. Но очень надеялся ошибиться.

— Кстати, кто ею занимался? Вы сами или персонал медицинского блока?

— Я пригласил доктора Аллис для оказания помощи.

Не скажу, что я был удивлён — Тийна Аллис наш лучший врач. Хотя и принято считать, что лучше эльфийских целителей нет никого, Тийна не отстаёт от них ни на шаг, а в чём-то и опережает. И это при том, что эльфийской крови в ней и четверти не наберётся — довольно, чтобы в основах пользоваться традиционным целительством, но, как принято считать, явно недостаточно для достижения мастерства. Впрочем, эту недостачу она с лихвой восполнила, изучая и комбинируя иные медицинские течения, от хирургии до знахарства. И то, что такой разносторонний специалист работает у нас в Обители — совсем не лишнее, учитывая повышенную активность местных обитателей.

— И каков диагноз?

— Магистр Есения пережила сильнейший психологический шок, но из физических повреждений у неё только ожог руки.

— Вот именно. Причём, той самой, на которой был надет оберегающий от огня амулет, который вместо того, чтобы защищать, разрушился первым. Вы не находите это странным? Неужели, зная, что ей предстоит тестировать прирождённого огненного мага, да ещё и с поддержкой в виде адского аргамака, магистр могла воспользоваться настолько ненадёжным средством защиты?

— Это на неё не похоже, — в интонациях магистра Кринея появились задумчивые нотки, — Вы правы, Дир, это странно. Но, возможно, дело в силах Алиры.

— Возможно, — согласился я, — но необходимо знать наверняка. Потому, прошу вас — присматривайте за магистром Есенией. Очень внимательно — я намеренно выделил последние слова.

— Хорошо, господин директор.

Ожидание было тягостным, казалось время совсем застыло на месте. В какой то момент это стало совершенно невыносимо и я покинул свой кабинет через потайной ход, что бы проведать Тарроса и попробовать хоть немного развеяться.

Не получилось. Сидя в загоне и перебирая пальцами шерсть млеющего от ласки вьюжного волка, совсем не похожего сейчас на грозного хищника, я никак не мог избавиться от нерадостных размышлений. Как ни глупо это было — строить предположения, почти не имея на руках фактов, но я не мог заставить себя остановиться.

Или — не хотел?

Я ведь знаю это своё "милое" свойство — отгораживаться десятками, безусловно, важных и срочных дел от того, что неприятно, о чём не хочется думать. Не спорю — несколько раз мне это помогало, но ведь это неправильно. Нельзя отложить что-то неугодное в сторону и надеяться, что всё пройдёт само собою или забудется. Даже неприятный факт надо принять, пережить и либо смириться с ним, либо — как-то реагировать. Вот и сейчас я отвлекаю себя теоретическими рассуждениями вместо того, что бы подумать о главном.

О признании Алиры.

Если она действительно влюблена в меня... нет, никаких "если" — она не солгала, я ведь сам видел, как трудно дался ей этот ответ и как реагировал на него хрусталь. А я ведь думал, что подобный вопрос не вызвал бы у неё ни малейшего затруднения. Алира никогда не давала мне повода даже заподозрить её. В наших отношениях никогда не было и малейшего намёка на романтику.

После того, как я помог встрёпанной рыжеволосой девчонке выбраться из мешка в первый день её появления в Обители, Алира стала для меня кем-то вроде взбалмошной младшей сестры — особой привязанности я не испытывал, но считал своим долгом заботиться о ней. Она стала для меня ученицей, ещё чуть позже — подругой сестры. Время шло, Алира всё чаще и чаще попадала ко мне "на ковёр" и я постепенно открывал её для себя как личность, личность интересную и неординарную — она бы отлично вписалась в нашу старую студенческую компанию и потому была мне симпатична. Та моя часть, что была не серьёзным Диром, а прежним Тейрраном — весёлым и беззаботным, относилась к девушке как к другу-приятелю по проделкам и очень мешала оставаться строгим и беспристрастным "господином директором", то и дело ненадолго выскальзывая наружу. По крайней мере, так было до тех пор, пока я не увидел Алиру в стойле адского аргамака.

То, как сильно в этот момент девушка оказалась похожа на Анну, в тот раз, когда я видел её последний раз, действительно потрясло меня. Впрочем, не только это — через некоторое время я заметил, что непроизвольно ищу в девушке черты бывшей жены. Не могу сказать, что это меня обрадовало — но с другой стороны это же помогло увидеть в Алире некоторые из её сторон, ранее скрытых от меня. И будет ложью сказать, что они мне не понравились, скорее даже наоборот...

Внезапно, мышцы Тарроса под моими пальцами напряглись, вьюжный волк то и дело порывался вскочить на лапы и броситься в атаку. Меня вновь окутал знакомый злой снежный вихрь. Таким образом мой колдовской зверь реагировал только на одно существо.

— Тихо, Таррос, спокойно, — моя рука твёрдо надавила на плечо волка, заставляя его остаться в прежнем положении. Он послушался, хотя и с явной неохотой. — Не стоит снова затевать драку, это не нужно ни тебе, ни ему. Отдыхай и восстанавливай силы, — я поднялся и направился к дверям.

Да. Как и ожидалось, неподалеку я увидел адского аргамака и его хозяйку. Похоже, что на этот раз у Алиры возникли трудности с её "питомцем" — аргамак ржал, бил копытом о землю, да так, что во все стороны разлетались золотые искры, а без пяти минут выпускница Обители пыталась усидеть на его антрацитово-черной спине, перемежая беззастенчивый мат с применением Силы. Наконец Алира разозлилась всерьёз, ее волосы вспыхнули золотым пламенем, не хуже гривы аргамака, и только тогда колдовской конь успокоился и понуро опустил голову.

Возможно, мне стоило сделать шаг назад, пока девушка не увидела меня, и скрыться за дверью. Вот только какой в этом был смысл? Мы бы всё равно увиделись с нею рано или поздно. И кроме того... Алира ведь ни в чём не была предо мною виновата. Не знаю, как долго она скрывала свои чувства и что собиралась делать теперь, но как минимум честности с моей стороны она заслуживала безусловно.

— Добрый день, — первые слова дались с трудом, дальше стало легче, — Куда ты с ним направляешься?

Она обернулась на звук голоса, и на миг в золотистых зрачках мелькнуло усталое, затравленное выражение, которое, впрочем, быстро пропало вместе с последними отблесками вызванного Дара. Алира улыбнулась и, легко соскочив со спины аргамака на землю, принялась поглаживать жеребца по морде, окончательно успокаивая его.

— Да Охотники пригласили в поход с ними съездить. Те, которые уже сдали выпускные экзамены, собираются пикник подальше в лесу устроить, — она несколько посерьезнела, но отросшая челка скрыла выражение глаз. — А та... госпожа, что проверяла меня, она в порядке? Я не хотела ее так сильно пугать, правда...

— Я не уверен, что её испугала именно ты, — в голосе проскользнули нотки хищника, идущего по следу добычи, удивившие меня самого. — Подозреваю, что за этим может стоять нечто большее.

— Тогда тем более — стоит уехать от греха подальше и не светиться вблизи Обители до самого выпускного вечера, — несколько натянуто улыбнулась Алира. — Хотя есть у меня подозрение, что гулянка с Охотниками может затянуться несколько дольше запланированного.. и тогда диплом об окончании и перстень придется получать в твоем кабинете под расписку. Надеюсь, вместе с дипломом ты не выдашь мне убийственную характеристику в рекомендации?

— Смотря кого и как эта характеристика должна будет убить. Если просто поразить потенциального работодателя до священного трепета, то всегда пожалуйста — ты это вполне заслужила. А если ты планировала изводить ею упырей на неспокойном кладбище — то здесь она, боюсь, мало поможет, не тот профиль, — мдааа, подобные тирады рождались у меня нечасто.

Похоже, что нехарактерный подход к общению озадачил не только меня, но и Алиру, которая задумчиво почесала кончик носа, уже успевший покрыться золотистыми веснушками и посмотрела на меня с легким подозрением.

— Дир, ты это.. не переработал часом? А то не пойму, с кем разговариваю — не то с директором Обители, не то с вечным студентом...

— Переработал, — я с наслаждением потянулся, разминая суставы. — Но дело не в этом. И, между прочим, твоим директором я на данный момент остаюсь разве что формально. Если, конечно, ты не планируешь идти в аспирантуру. А ты, кстати, что об это думаешь?

— Честно говоря, сначала я хотела, а теперь даже не знаю. — Алира подпрыгнула, взбираясь на спину рослого аргамака и поглаживая колдовского коня по шее. — Поработаю пока, а там видно будет. В любом случае, мне ведь не обязательно поступать в этом году — я могу и следующем. А пока подыщу себе работу по специальности где-нибудь на юге, туда вроде бы Равиля отправляют. Все лучше, чем одной неизвестно где... — Она ухватилась за гриву аргамака и широко, почти задорно улыбнулась. Как будто бы действительно ничего не случилось, что не было той вынужденной откровенности. — Ладно, не буду тебе мешать, да и меня, наверное, уже ждут... В любом случае, можешь радоваться — с этого лета в твоей Обители станет гораздо тише.

— Ты сама то веришь в то, что говоришь? — скептически фыркнул я. — Когда бы это здесь бывало тихо? А поскольку свято место пусто не бывает, чувствую, вскоре мы здесь скучать начнём по твоим милым шалостям, до того нас доведут твои преемники с воспитанницей Вертаны во главе. И да, чуть не забыл спросить — ты на выпуском бале появишься?

— Ну, надо же верить во что-то хорошее. — Алира чуть сжала коленями бока приплясывающего на месте от нетерпения аргамака и принялась увязывать свои непослушные волосы в нечто вроде хвоста, перетягивая его тонкой кожаной ленточкой. — Если я успею протрезветь и приехать вовремя — то наверняка буду. Надо же чем-то восполнить десять лет почти трезвого образа жизни. Да и Вертане я обещала...

— Тогда, может быть, и мне пообещаешь? Оставить один танец..

Н-да, редко когда на меня смотрели с таким выражением лица. Как будто бы меня нужно очень долго либо жалеть, либо лечить, но сделать ни то, ни другое не позволяют обстоятельства. В конце концов, Алира "оттаяла" и кивнула.

— Если не испугаешься, что я тебе все ноги оттопчу — милости просим. Ради этого постараюсь добраться до выпускного вечера в адекватном состоянии. Ну, я поехала?

— Разумеется. Не смею тебя больше задерживать. А то наши нетерпеливые охотники уедут без тебя и ты решишь, что это было прощальная директорская пакость. — Я вновь улыбнулся.

— И вернусь в Обитель устраивать прощальные козни этому самому директору, — она вдруг подмигнула и залихватски засвистела так, что аргамак прижал уши и взвился на дыбы, а в соседнем загоне завыло что-то явно крупное и весьма голосистое. Колдовской конь сорвался с места в галоп, поднимая тучу пыли и оставляя за собой едва заметный сверкающий золотом след.

— А ведь это с нею сейчас не Дир разговаривал, а Тейрран, клянусь своими клыками, — Джай-Льенн возникла неизвестно откуда, крепко обняла меня и, прижавшись всем телом, легонько потерлась щекой о мой подбородок, — Знаешь, а я была рада ещё раз его увидеть.

— А такой как есть, я тебе не нравлюсь? — решил уточнить я.

— Ну почему же, вполне нравишься, — леди-оборотень заливисто расхохоталась, обнимая меня ещё крепче. — Хотя ты и немного зануда, надо признать.

— Джай, с тобою всё в порядке? — вопрос возник не из праздного любопытства — её поведение казалось странным, точнее — более странным, чем обычно.

— Более чем в порядке. Все мои ученики прошли этот проклятый экзамен, и никто серьезно не пострадал. И мы так хорошо это отметили. — Джай-Льенн зажмурилась и потянулась всем телом. — Дорогие вина, эльфийские настойки, даже гномий сидр. Ребята пригласили на празднование половину Обители — давненько я так не развлекалась.

— Это в разгар сессии-то? Неужели подождать нельзя было? Ладно, у ваших охотников уже всё позади, а остальные... — я вздохнул, — Сама-то ты как?

— Мне хорошо, Тейрран, — Джай-Льенн чуть отстранилась, так что её лицо оказалось напротив моего, глаза женщины блестели, — Мне так легко, что я уж сомневаюсь — а может моя вторая ипостась не собака, а птица? Я почти уверена, что могу оторваться от земли...

— Надеюсь — ты не собираешься это проверять? — нет, что-то было явно не так. Как и все оборотни Джай любила и умела пить, в подобном состоянии я её ни разу не видел со времён наших студенческих пирушек, да и тогда...

— Господин директор, всё готово. — Раздавшийся из пустоты голос магистра Сенире отвлёк меня от воспоминаний, — Я провёл исследование. Надо сказать — это была очень занимательная вещица.

— Одну минутку, магистр, — я снова обратился к подруге. — Джай, прошу тебя, отправляйся к себе и хоть немного поспи. Ты устала до того, что и сама этого не чувствуешь.

Белые нитки моей выдумки торчали прямо на виду, но, как не странно леди-оборотень послушалась.

— Конечно, милый, — она легонько, но многообещающе коснулась своими губами моих, оставив на них сладковатый привкус, подмигнула и, чуть пританцовывая, отправилась в сторону жилого крыла.

— А теперь, — я вернулся к разговору с горным эльфом,— я жду вас в моём кабинете, магистр Сенире. И пока мы будем добираться туда, расскажите — что именно вы обнаружили.

— Итак, начнём, — я ещё раз пробежал взглядом по присутствующим. Магистр Есения выглядела нервной и подавленной — она прижимала к груди забинтованную руку и смотрела в пол, практически не интересуясь происходящим. Магистр Криней сидел рядом с нею, судя по выражению его лица, старик обдумывал что-то малоприятное. А вот магистр Сенире буквально лучился гордостью и удовольствием, — Магистр Есения, что вы можете сказать о произошедшем во время экзамена инциденте?

— Инциденте? — волшебница вскинула голову, — Ваша сумасшедшая девчонка чуть не искалечила меня! А могла и убить! И не думайте, что я буду молчать об этом — всё станет известно Верховному Магистру!

— В этом я как-то и не сомневаюсь, — твёрдо прервал я переходящую на крик женщину. — Но вот что интересно — единственные раны вы получили от собственного амулета, сама Алира не нанесла вам ни малейшего вреда. И сейчас нам стоит выслушать рассказ нашего Мастера Чар о том, что ему удалось обнаружить, исследуя остатки вашей "защиты". Приступайте, магистр.

— О, это очень интересный случай, — моментально включился в разговор эльф. — Тонкая работа, надо сказать и довольно непростая. Фактически, этот амулет служил двум целям. Во-первых — он вызывал как у носителя так и у окружающих его лёгкую агрессию — недостаточно сильную, что бы начать без причины швыряться стульями, но вполне ощутимую. Возможно, вы знаете — что-то подобное в прошлом пытались использовать военные, что бы воодушевлять солдат перед битвой, но это не прижилось после случая у...

— Магистр, прошу вас — не отвлекайтесь, — прервал я его. — Урок истории — не совсем то, что нам сейчас нужно. Продолжайте.

— Ох да, конечно, — спохватился Мастер Чар. — И во-вторых — собственно работа с огненной стихией. Причём именно работа, а не банальная зашита — амулет должен был впитывать огонь из окружающего пространства и накапливать его до определённого предела.

— Накапливать до определённого предела? — магистр Криней подался вперёд, на лице магистра Есении так же возникло изумленное выражение, — Это ведь не обычная практика, если я не ошибаюсь. И что должно было случиться потом?

— Конечно — не ошибаетесь, — эльф лучезарно улыбнулся, — так сейчас никто не делает — это слишком ненадёжный способ защиты. Зато эти технологии успешно используются для создания магических снарядов и взрывчатки. Дело в том, что при поглощении Огонь как бы ужимается, позволяя концентрировать в малом объёме довольно могущественную силу. И высвобождаясь, эта сила становится гораздо разрушительнее, чем была до поглощения. Так должно было случиться и в это раз.

— То есть, вы хотите сказать, что амулет должен был сначала поглотить значительную часть магического огня, а после исторгнуть его в виде мощного взрыва? — ровным тоном уточнил я, — Но ведь этого не произошло. Почему?

— Во многом — по счастливой случайности, — магистр Сенире стал весьма серьёзен. — Я уже говорил — это устаревшая и не особо гибкая технология. В какой то момент Огонь вокруг оказался слишком силён. Судя по всему, это произошло тогда, когда Алира на миг утратила контроль. Не будучи ориентированным на активную защиту амулет просто не успел подстроиться под ситуацию, поглотил в единый момент слишком много и начал разрушаться прежде, чем начался выброс энергии. Единовременного высвобождения не получилось — Огонь исторгался постепенно и сразу попадал под контроль взявшей себя в руки студентки Лиходольской, которая, наверное, и не заметила происходящего. По сути дела — этим она спасла жизнь магистра Есении. Возможно — и свою, но этого нельзя говорить наверняка — вы же знаете, какие специфические у неё отношения с этой стихией.

— Магистр Есения, вы ничего не хотите мне рассказать? — я не сводил глаз с волшебницы.

— Рассказать? — женщина смотрела в сторону, явно не желая встречаться со мною взглядом. — Не понимаю о чём вы, говорите.

— Но вы, надеюсь, понимаете, что бы произошло, сработай амулет так, как планировал его создатель? Кстати, магистр Сенире, вы выяснили — как давно была изготовлена эта вещица?

— Конечно, — с готовностью откликнулся эльф, — Сначала мне показалось, что амулет старой работы, но позже удалось установить, что он был изготовлен недавно и искусственно состарен — знаете, такими заклинаниями часто пользуются мошенники, с самыми различными...

— Спасибо, магистр, мы всё поняли, — возможно, не очень вежливо с моей стороны было вновь перебивать его, но необходимо было не упустить инициативу, — Магистр Есения, как у вас оказался этот амулет? — не дождавшись ответа, я продолжил. — Могу предположить, что его выдали вам для защиты, когда отправили принимать участие в нашем экзамене. Я прав?

Нервный кивок без единого слова в ответ.

— Кажется, вы начинаете понимать, что именно должно было произойти. Но если вам не хватает смелости самой признать это, то я облегчу эту задачу. Вами пожертвовали, как фигурой при игре в шифф, планируя разыграть довольно тонкую комбинацию. Под видом защиты вам дали вещь, которая должна была неминуемо погубить вас. Разумеется, этот инцидент не остался бы незамеченным и тот, кто задумал всё это смог бы использовать его в своих целях. Вот только вам это было бы уже безразлично, — пожалуй, здесь было многовато "вам", но именно этого я и добивался — мне было нужно заставить женщину в первую очередь думать о себе. Не знаю — использовали её, не поставив в известность, или же магистр сама согласилась участвовать в планировавшемся инциденте, но главное сейчас — чтобы беспокойство о себе пересилило всё остальное, и она рассказала нам правду.

— Но ведь он же обещал... — ошарашено прошептала магистр Есения, глядя прямо перед собою, но явно ничего не видя, — Он же сказал, что мне ничего не грозит, что это будет...

— Кто — он? — требовательно рявкнул я.

— Магистр Рааааааа..... — она не успела договорить — голос сорвался на крик, тело женщины затряслось, словно в эпилептическом припадке, на лице отразилось гримаса боли.

— Это её серьги, господин Директор, — почти сразу сообщил мне эльф — оба магистра уже изучали свою коллегу на магическом уровне, — Они тоже зачарованы.

— Причём зачарованы очень хорошо, — по лицу магистра Кринея проскользнула гримаса нешуточного напряжения. — Я еле могу их сдерживать. Господин директор...

— Конечно, — две струйки Туманной аура протянулись от моих ладоней к серьгам продолжавшей кричать и биться в агонии женщины и принялись обволакивать их. — Вы правы — действительно качественное колдовство. Здесь явно работал профессионал. Структура заклинаний настолько прочная, что даже поглощению поддаётся с трудом.

— Попробуйте сосредоточить силы там, где находятся самые крупные камни, — магистр Сенире уже сидел на полу рядом с волшебницей и сдерживал её с силой, удивительной для столь хрупкого существа, — Обычно в таких точках находятся точки конфликта материалов и нарушить структуру заклинания там проще. Да именно так. Ещё немного... И постарайтесь разрушить обе серьги одновременно.

— Хорошо, — коротко согласился я, синхронно встряхнув пальцами. Остатки того, что было недавно серьгами, упали на пол. Крик и судороги прекратились, магистр Есения в беспамятстве лежала на руках эльфа. — Пригласите сюда Тийну, пусть постарается помочь ей. Если это ещё возможно.

— Уже сделано, — коротко кивнул старый маг. — Я сделал это сразу, как только всё началось. Надеюсь — вы простите мне это самовольство.

— Разумеется. Что же, в таком случае помощь появится здесь в любую секунду. Магистр Сенире, прошу вас — позаботьтесь пока о пострадавшей. Магистр Криней — мне нужно немедленно с вами кое-что обсудить. Думаю — ваш кабинет будет подходящим местом.

Легкое дуновение магии, несколько мгновений леденящих объятий телепорта — и мы уже были на месте.

— Магистр, вы ведь понимаете, что это было?

— Конечно. Это была попытка дискредитировать Обитель в глазах общества и короны. Причём предпринятая Королевской Школой Магии, — старый маг даже не пытался отвести взгляд, делая столь трудное признание.

— Не обязательно — всей Академией, — уточнил я. — Вполне возможно, что кто-то действовал по собственной инициативе. И теперь наша задача — разобраться в происходящем. Не хочу делать поспешных выводов, но возможно этот даст ответы на многие вопросы, тревожившие нас в последнее время.

— Вы правы, — кивнул мой помощник, — Мы не рассматривали возможность участия Академии в предыдущих подозрительных инцидентах, и это была моя вина.

— Если здесь и есть вина, то наша общая, — вздохнул я. — Ведь у меня тоже не было подобных подозрений. Впрочем — сейчас не время для сожалений о прошлых ошибках. Важно не упустить то, что мы ещё можем сделать. Итак, для начала мы...

Магистр Есения лишилась разума. По крайней мере, таков был первоначальный диагноз. Удивительно было, что она вообще выжила. Неведомые заговорщики надёжно заметали следы. На вопрос излечимо ли это, Тийна только пожимала плечами и повторяла, что она не бог и совершить невозможное не способна. Впрочем, сдаваться тоже не собиралась.

А я никак не мог отделаться от ощущения, что упустил ещё что-то очень важное, на что-то не обратил внимания. Но что именно — понять никак не удавалось. Это напоминало попытки колдовать после трёх-четырёх бокалов эльфийских вин — вроде бы лёгких и совсем не пьянящих, но собраться с мыслями никак не получалось. Коварные они — вина эльфов.

Вина эльфов...

Вина эльфов!?!

Джай-Льенн.

Всё-таки мы действительно хорошо отметили в этот раз. Давненько я так не уставала после празднования. Пожалуй, с тех пор, как работала в столице. Весёлое всё же это было время. И сегодня я чувствую себя так, словно последние десять лет были сном, и я по-прежнему лежу в нашей каморке под чердаком и жду, пока Тейрран вернётся с занятий.

Интересно, Дир хотя бы немного подозревает, как именно мне хотелось ответить на его сегодняшний вопрос? Да нет, вряд ли. В обычаях и привычках оборотней он не разбирается. Мы и сами в них не всегда разбираемся.

Это сколько же я уже не была дома? Лет пятнадцать, с тех пор как отправилась на заработки? Или меньше? Нет, точно — меньше. Я же помню, что несколько раз навещала родителей. Целых два. Или три? Да, точно — три, в последний раз это было лет пять назад, когда я сломала руку и сидела без работы. Вот и решила пока есть время домой заглянуть.

Мне обрадовались. Правда — обрадовались. И отец, и мама. И этот... как его... мой бывший парень, с которым мы так хорошо поцапались незадолго до моего отъезда. Тоже мне, ловелас местечковый. Решил, что я, как и местные девчонки мокроносые, буду без ума от его разворота плеч и иных достоинств. Нашёл чем удивить, деревенщина. Хотя... вообще он был вполне ничего, симпатичный. Но как подумаю, что я могла стать его женой — шерсть дыбом встаёт.

Нет, всё же очень правильно я сделала, что тогда ушла из дома. Да и что оставалось? Три засушливых года подряд, на полях и огородах почти ничего не росло, охотиться тоже было трудно — и зверь, и птица перебрались в более благополучные места. Вот и ушла. На заработки. Или хотя бы что б в семье на один рот меньше стало.

Шаталась то там, то здесь. Убедилась, что охотой прожить и заработать можно, но дело это не быстрое. Потом встретила ту компанию охотников на монстров — почти все молодняк, как и я. Пошла с ними. Сначала — за компанию, а потом как-то втянулась. Да и ребята там были хорошие. Особенно один эльф — так уютно было сворачиваться клубком у него под боком. Жаль, долго это не продлилось — рассорились ребята. Дела амурные. Компания распалась, а я решила податься на юг. Слышала — там охотники в большой цене.

А вот того, что оборотней на юге не жалуют — не слышала. Странные люди там, на юге. На эльфов с гномами косятся, но дела с ними всё же ведут. А вот оборотень там скорее цель охоты, чем охотник. Некоторое время я там всё же поработала, но потом еле лапы унесла. А то была бы моя шкурка подстилкой в шатре. Нанялась в охрану каравана и вместе с ним прибыла в столицу.

В столице я вступила в гильдию. Жизнь может и не такая свободная как на вольных хлебах, но тоже интересная. Без работы сидеть не приходилось, да и десятку-другому полезных трюков выучилась. Опять же — у меня появились свой угол и возможность побродить по большому городу. А в городе столько интересных мест. В том числе — таверн и баров. И везде столько симпатичных парней.

Пару лет спустя у меня уже были репутация и какая-никакая известность. И в гильдии, и в барах. Тогда я встретила впервые Дира. Хотя тогда он ещё был Тейрраном. И на себя нынешнего был почти не похож. Не внешне — красавчиком он и тогда был. Сам он был другим. Лёгким. Открытым. Всегда готовым как последовать за друзьями в любую авантюру, так и самому втянуть их во что-то. Они все такими были, эти молодые маги. Я сперва встречалась с его приятелем, потом эти отношения закончились, но я успела стать своей в компании.

А затем мы вдвоём как-то оказались заперты на одном складе и просидели там три дня. Времени у нас было вдоволь. И для разговоров, и для другого. А когда наконец выбрались, провели вместе ещё месяцев пять. Тейрран даже снял каморку под крышей. Только для нас двоих. И расстались мы хорошо, без ссор и обид. Просто поняли однажды, что уже не так нужны друг другу как раньше.

Но мы так и остались друзьями. Очень хорошими друзьями. Если не больше. Иногда каждому нужен кто-то, возле кого можно заснуть, ощущая тепло и покой. Может, это и создало для нас некоторые проблемы с нашими более поздними партнёрами, но оно вполне того стоило.

Вскоре Тейрран закончил учёбу и покинул столицу. Ничего удивительного — я-то хорошо знала, как он ждал этой возможности поскорее отправиться в путь. И не на неделю-другую, как мы делали до этого. Он отправился в путь надолго, и я потеряла его из вида.

А потом... потом... Что же было потом? Неужели мне отказывает память? Да, такого со мною ещё не бывало. Или просто нечего особо вспомнить? Была обычная жизнь, то лучше, то хуже. Мой ранг в гильдии рос. Я вновь чуть было не вышла замуж. Навещала семью. Всё было ... обычно. Пока во время очередной охоты я не сломала руку. Даже для оборотня перелом оказался тяжёлым, рука восстанавливалась очень медленно. И не было уверенности, что она будет работать как раньше. На некоторое время я оказалась без работы. И впервые всерьёз задумалась о будущем. Никто не может быть охотником всё время, рано или поздно пришлось бы искать что-то ещё.

Примерно в это время я узнала от своих друзей о новом учебном заведении, в котором были вакантные места преподавателей и решила испытать судьбу. И первым, кого я там увидела, оказался Тейрран. Или, как его здесь все теперь называли — Дир.

Что и говорить — он изменился. Стал гораздо спокойнее и уравновешеннее. Появился командный голос. И что-то "закрылось" — я увидела это с первого взгляда. На мгновение он показался мне совершенно незнакомым человеком. Но в этот момент он заметил меня и улыбнулся. И как будто не было всех этих лет.

Разумеется, место для меня нашлось. И хотя рука вскоре окончательно выздоровела, я, не задумываясь, решила остаться в Обители. У этого места был свой своеобразный запах. Тот, что чувствуют не носом, а сердцем. И мне он пришёлся по душе. Здесь я чувствовала себя на своём месте, мне было хорошо и уютно. И кроме того — здесь был Дир. Ни о какой вновь вспыхнувшей страсти речь не шла. Мы по-прежнему оставались лишь лучшими друзьями.

Но вскоре я заметила кое-что ещё. Стоило мне взглянуть на Дира, и я ощущала дрожь в руках и ногах. Появлялось почти непреодолимое желание немедленно броситься ему на шею. Понадобилось некоторое время, чтобы понять в чём дело.

Я ведь не человек. И не просто оборотень. Я — Собака. Потомок тех зверей, кто тысячи лет назад вышли из лесной чащи и прошли к первым кострам, что бы заботиться о впервые появившихся в этом мире людях. Так же, как задолго до этого волки опекали эльфов, а медведи — гномов. Но мы предложили больше чем опёку — мы отдали им всех себя, без остатка, всю верность и преданность что у нас были. Навеки. Навсегда. И пусть я сама человек наполовину, Собака во мне искала своего хозяина. И нашла его не в Тейрране, но в Дире.

И это оказалось сложно. Гораздо сложнее, чем я могла даже себе представить. Возможно, было бы проще, будь мы парой, но... я не была нужна ему как женщина. Зато Дир остро нуждался в друге, и я была рада сделать для него хотя бы это. Предложение помочь решить проблему с наследником не было шуткой, и это пугало — я никак не ожидала от себя подобного. Преданность Собаки — не то, с чем легко ужиться свободолюбивым оборотням. Пожалуй, я стала понимать, почему не столь уж и многие из нашего рода стремились к близкому общению с людьми.

И всё же, интересно, кем же была та, которую не хочет забывать Дир? Хотя, возможно однажды я это и узнаю. Вдруг ему надоест это многолетнее молчание, он однажды придёт ко мне и....

— Джай, ты у себя?

Это мне что, показалось? Странно, раньше я голосов не слышала, даже после более обильных празднеств чем вчерашнее. Да и не стучат воображаемые голоса в дверь.

— Джай, ты там? Как ты?

— Тафф.. — ох, что это с моим языком? Я что, уже и в человечьем облике лаять начинаю? Попробую ещё раз — Да всё в порядке, Дир. Входи, там не заперто.

Дверь распахнулась, и Дир буквально влетел в комнату. Я непроизвольно попыталась помахать хвостом, не сразу вспомнив, что у людей его нет. Впрочем, он, кажется, ничего не заметил, бухнулся на колени возле моей кровати и приложил ладонь к моему лбу. Ой, что же у него пальцы-то такие ледяные.

— Я так и знал. Ты вся горишь. Джай, что же ты как маленькая, неужели не помнишь, почему тебе нельзя смешивать эльфийские вина с человечьими?

— Ничего не маленькая, — удалось проворчать мне в ответ. — Я давно уже взрослая, красивая женщина. Иногда. А иногда — сильный и могучий волкодав. И даже тогда — всё равно красивая.

Вот так ему. А то врывается в комнату дамы, как в свою. А если бы я не одна была? Хотя нет, он же стучал.

И про эльфийские вина я всё помню. Да, действительно, некоторые из них оборотням лучше не пить. Как-то не так они на нас действуют. А если их ещё и смешать с неэльфийскими — вполне можно и лапы протянуть. Со мной такое как-то уже чуть не случилось после одного бурного трёхдневного праздника...

— И как я сразу не понял, когда мы у загонов встретились? Ведь успел уже в прошлый раз на тебя в таком состоянии насмотреться, — Дир встал с колен, затем наклонился и взял меня на руки.

Да, было дело. В тот раз именно Тейрран несколько дней меня выхаживал. Без него от меня уже и клочков шерсти на коврах не осталось бы.

— Зачем же ты опять это пила?

— Но я и не пила, — я попыталась поудобнее устроиться у него на руках. — Я точно помню — таких вин не было. Разве что...

— Что?

— На столах было несколько бутылок без названия. Но я и из них не пила. Хотя... из чьей-нибудь кружки глотнуть вполне могла. А куда ты меня тащишь?

— В лазарет. А с этими бутылками разберёмся в своё время.

Но я уже не обращала внимания на слова. Прижавшись ухом к груди Дира, я слушала, как тревожно бьётся сердце моего друга. Моего бывшего возлюбленного. Моего Хозяина.

Глава 9. О том, что человеку свойственно мыслить разумно, а поступать нелогично.

Алира.

Я уныло покачивалась в такт неторопливому шагу Огонька, бредущего в "хвосте" медленно просыпающейся процессии нагулявшихся по самое "не могу" Охотников, которым сегодня вечером должны вручить именные кинжалы, и вяло размышляла о том, стоит ли появляться на выпускном вообще. Вертану, боюсь, удар хватит, когда она меня увидит — спьяну кто-то из охотников попытался укоротить мою косу, но Равиль успел отобрать нож, и только благодаря его вмешательству я не стала похожа на мальчика. Всего лишь обзавелась сильно укороченной прядью у правого виска, которую при желании можно было бы стыдливо запрятать в прическу, пока не отрастет. И зачем я вчера только попыталась улечься спать пораньше, помня, что возвращаться мы планируем с раннего утра? По закону подлости именно эту ночь Охотники решили отгулять с песнями и плясками, а спать у костра, когда кто-то то и дело скачет через тебя, как горный козел, попросту невозможно. Да и прославленными певцами нашим Охотникам не стать никогда.

В результате я, не выспавшаяся, как и большинство вчерашних студентов, возвращалась в родные пенаты в надежде на горячую ванну и мягкую постель, но и эта надежда оказалась тщетной — Обитель встретила нас наглухо запертыми воротами. Докричаться до стражи удалось далеко не сразу, да и тогда они не признали в едва-едва протрезвевших, небритых Охотниках студентов-выпускников, приняв нас не то за банду разбойников, не то за цыганский табор. И еще долго мы требовали бы позвать к воротам хотя бы Джай-Льенн, если б Равиль не толкнул меня в бок со словами "Ну поколдуй чего-нибудь!".

Поколдовала.

Спросонья эффект получился занимательный — судя по воплям с той стороны ворот, я подпалила страже их форменные плащи, и теперь они ругали нас, на чем свет стоит, уже всерьез собираясь открывать ворота и разогнать нас силой оружия. Охотники смотрели на меня уже не так добро и ласково, как поначалу, а я только развела руками. Уточнять задачу надо было, теперь чего злиться?

Народившийся скандал, едва не перешедший в столкновение между стражей Обители и студентами-выпускниками, пресек появившийся у ворот магистр Криней. Осмотрев нашу честную компанию и заметив среди небритых выпускников мое лицо, на котором явно проступали следы не только недосыпа, но и хорошей гулянки, магистр только пробормотал что-то нелицеприятное, после чего ворота все-таки распахнулись, впуская нас во внутренний двор замка.

— Али-и-ира-а-а! — я обернулась на голос, довольно неловко сползая с адского аргамака, который, как мне показалось, облегченно вздохнул. Понимаю, колдовскому коню тоже надоело принимать участие в загульной пьянке студентов, затянувшейся на несколько дней. Вертана же, пробежав на туфлях на шпильках через мощеный плитами двор, умудрившись ни разу не споткнуться, остановилась напротив меня, с ужасом разглядывая нечто, во что превратилась ее лучшая подруга. — Боже мой, что ты с собой сотворила?!

— Насколько я знаю, ничего радикального, — пожала плечами я, пытаясь пальцами расчесать спутавшиеся после купания в реке кудряшки. Не получилось.

— Ничего?! — в глазах Вертаны отразился почти суеверный ужас. — Ты бы себя видела!

— К сожалению, прихватить зеркало с собой я как-то позабыла, — честно призналась я, кладя ладонь на шею аргамака и думая, как бы побыстрее довести его до стойла. Проще, по-моему, доехать, но вот согласится ли Огонек подвезти и Вертану — тот еще вопрос.

— Я даже.. я даже не знаю, как тебя успеть привести в порядок до выпускного! — возмущенно воскликнула подруга, осматривая меня со всех сторон. Увидела криво обрезанную прядь и, подергав за нее, поинтересовалась. — А это еще что такое?

— Это меня подстричь пытались. Скажи спасибо Равилю, что не успели. А то щеголяла бы я сейчас с стрижкой "под мальчика", — я улыбнулась, поглаживая аргамака по огненно-красной гриве.

— Ему я скажу спасибо отдельно, — фыркнула девушка, нетерпеливо постукивая носком туфельки по потрескавшейся от времени плите. — Сейчас я намерена заняться тобой, и на этот раз тебе не удастся так просто от меня отмахнуться.

— Вер, да я и не против, только мне поначалу надо отвести Огонька в стойло и хоть как-то о нем позаботиться, а то у меня ощущение, что мы его совсем за эти несколько дней замучили. — Я невесело усмехнулась. — А чего у нас тут все такие нервные стали?

— Как тебе сказать... — Вертана нахмурила идеальные брови, раздумывая, рассказать мне обо всем, или дождаться, пока я сама узнаю от других студентов, но все же решилась. — Тут столько всего успело случиться. Женщина, которая тебя тестировала, вдруг внезапно сошла с ума, студенты-практиканты из лазарета говорят, что даже госпожа Тийна ничего с этим сделать не может. Джай-Льенн попала туда же с каким-то странным отравлением. Дир из-за этого всего ходит мрачнее тучи и почти не разговаривает даже со мной... — Она вздохнула. — Ощущение, что все нехорошее, что долго копилось в этих стенах, вдруг решило вылезти наружу и устроить Диру как можно больше неприятностей в кратчайшие сроки.

— Могу понять, — сонливость как рукой сняло, а в душе неприятно закололи крошечные иголочки страха.

Неужели Дир мне солгал, и та магичка.. как ее... Есения? Что она от моих действий пострадала гораздо сильнее, чем показалось вначале? Если у меня раньше были сомнения, стоит ли приезжать в Обитель, чтобы обучаться в аспирантуре с целью получения звания Магистра, то теперь я точно знала — не стоит. Получить соответствующее знание можно и заочно. Пусть это займет больше времени, но я хотя бы не буду для Дира постоянным источником неприятностей, которых ему и без меня хватает.

— Надеюсь, что Дир появится хотя бы на вручении дипломов и перстней отличникам, — грустно вздохнула Вертана, отпуская мой рукав. — Он и так на выпускном вечере обычно не бывает, а мне так хотелось, чтобы он хотя бы ваш с Равилем выпуск увидел. Так жаль, если ему придется заниматься более важными делами. Конечно, я все понимаю — танцульки для него вообще мало что значат... но...

— Вер, не переживай так, — я улыбнулась, вскакивая на спину Огонька. — Все образуется. А если Дира не будет на балу — ну, что уж тогда поделать. Зато мне хотя бы не придется волноваться из-за данного ему обещания потанцевать с ним хотя бы раз.

— Дир... пригласил тебя на танец? — С удивлением переспросила Вертана, округлив глаза. — Но он же обычно...

— Слушай, если ты все еще хочешь мной заниматься, то дай наконец отвести Огонька в стойло, после чего я буду полностью в твоем распоряжении. А то пойду на бал, в чем есть. Вроде бы, парадная ученическая мантия у меня еще чистая.

— Лучше уж я тебе чего-нибудь подберу, — Верти махнула мне рукой и направилась к замку. — Учти, жду тебя через час в женской купальне, буду стараться помочь тебе хотя бы выглядеть достойно!

Я ничего не ответила — только посильнее сжала бока аргамака, направляя его в стойло Охотничьего Сектора, надеясь управиться с делами побыстрее.

Когда я опрометчиво разрешила Вертане делать со мной все, что она посчитает нужным, я и не представляла, на что соглашаюсь. Надеюсь хотя бы, что оставленный за Диром танец не принесет мне такого количества хлопот, а то складывается у меня ощущение, что все мои обещания, данные представителям рода Дир Расте, так или иначе оборачиваются против меня. Вот и сейчас, сидя на низенькой табуретке перед туалетным столиков в комнате Вертаны, заставленным таким количеством пузырьков, бутылочек и коробочек, что казалось, будто бы подруга тайно подрабатывает алхимиком, я с ужасом наблюдала за тем, как подруга колдует над моей головой.

Поначалу все шло замечательно — я наконец-то отлежалась в горячей ванне, расслабилась и была добра и благожелательна, когда заявилась Вертана с какими-то горшочками, накрытыми крышками, после чего начался сущий кошмар. Я до сих пор не знаю, чем Верти промывала в течение почти часа мои волосы, но когда они высохли, то свились в настолько тугие и ровные локоны, что любо-дорого было посмотреть. Но, как оказалось, это было только началом. В течение последующих двух часов подруга стремилась сделать из меня если не аристократку, то хотя бы прилично выглядящую благородную девицу, и слава богу, что ее вкус в одежде, косметике и украшениях хотя бы совпадал с тем, что мне могло бы на себе понравится.

В результате за десять минут до начала церемонии вручения дипломов мы с Вертаной были почти полностью готовы к выходу. "Почти" — это потому, что я категорически отказалась надевать туфли на каблуках, почти панически боясь отдавить ноги не только Диру, если тот на свою беду вспомнит о моем обещании насчет танца, но и окружающим, а Верти никак не могла найти подходящие к моему ярко-зеленому с золотой вышивкой платью туфельки на плоской подошве. Из-за этого мы едва не поругались, потом помирились, а в конце концов для меня отыскались какие-то довольно простенькие бежевые башмачки, которых все равно из-под подола платья почти не было видно, зато ходить было не в пример удобнее.

Я посмотрела на часы и почти радостно сообщила подруге, что либо на них спешит минутная стрелка, либо мы все-таки опоздали, и церемония началась без нас. Право слово, редко когда можно увидеть на ее лице такое выражение — будто бы девушка совершила какую-то непростительную ошибку, расплата за которую грядет в ближайшее время. С возгласом "Я же никогда не опаздываю!" будущая провидица ухватила меня за руку и почти потащила следом за собой к актовому залу, где и должно было проходить вручение дипломов об окончании Обители и "цеховые" предметы.

— Верта-а-ана, — тихо взвыла я, едва успевая подхватывать подол платья, чтобы не наступить на него и не клюнуть носом на мраморные плиты пола, пустив на ветер все старания подруги. — Ну куда ты так несешься?! Отличников у нас много, а начинают все равно с выпускников факультета изящных искусств, чтобы те поменьше нервничали!

— В этом году все идет наперекосяк, и не будь я предсказателем, если на этот раз художников не оттеснят в самый хвост, — выдохнула девушка, торопливо спускаясь по лестнице, стуча тонкими каблучками, и увлекая меня за собой. — И вообще — мне опаздывать не полагается, а уж тебе — тем более!

Ничего себе аргумент...

Двойные двери актового зала — тяжелые, с позолоченными ручками — оказались для меня почти непреодолимым препятствием. Хотя бы потому, что если Вертана умудрилась проскользнуть в относительно небольшой проем между створками, умудрившись ни за что не задеть пышным подолом золотистого платья, то мне повезло гораздо меньше — в тот момент, когда я протискивалась в зал следом за подругой, треклятая дверь соизволила захлопнуться, прищемив створкой краешек подола. И в этот момент...

— Перстнем мастера Огня и дипломом об окончании обучения в стенах Обители награждается студентка Алира Лиходольская!

Я покрылась холодным потом, все еще безуспешно стараясь выдернуть зажатый створками дверей подол, но проклятый шелк не поддавался. Подоспевшая Вертана попыталась приоткрыть тяжеленную дверь, помогая мне освободиться, а я как раз на свою беду посмотрела на возвышение в центре зала, откуда и вещал магистр Криней усиленным магией голосом. На небольшой "сцене" стоял Дир, как мне показалось, снисходительно наблюдавший за нашей с Вертаной возней у двери, улыбаясь самыми уголками губ и спокойно держа в руках небольшую лакированную шкатулку с перстнем и дипломом.

— Студентка Алира Лиходольская! — повторил магистр Криней, ища меня взглядом в толпе нарядно одетых студентов. — Она вообще здесь? — поинтересовался он уже тише у Дира, который только пожал плечами и указал взглядом на копошащихся у дверей нас с Вертаной, уже совместными усилиями пытавшихся открыть заклинившую створку так, чтобы не оторвать от платья кусок подола. Магистр нехорошо улыбнулся и добавил на весь зал, видимо, отыгрываясь за все годы мучений с моей персоной. — Господа выпускники из тех, кто поближе к дверям! Помогите, наконец, студентке Лиходольской попасть в актовый зал!

Лучше б я умерла вчера...

Равиль, пробравшийся наконец к нам с Вертаной, точным пинком приоткрыл треклятую створку, высвободив подол моего платья и, обняв меня, покрасневшую едва не до слез, за плечи, громко заявил:

— Вот теперь я уверен, что ты гордость и любовь всей Обители! С тобой даже двери расставаться не хотят!

Смешки в зале переросли в дружный хохот и шквал аплодисментов, я же благодарно уткнулась носом в плечо Равиля, украдкой вытирая выступившие на глазах слезы, и тихонько шепнула в ответ:

— С меня причитается.

— Ничего, сестренка. Нам с тобой еще практику вместе проходить. Иди, получай свой перстень, зря я что ли, тебя отцеплял?

Я кое-как выпрямилась и под постепенно затихающий гомон прошла сквозь студентов, столпившихся перед "сценой", поднялась на возвышение, стараясь не глядеть на директора Обители, вручающего мне лакированную шкатулку с перстнем и дипломом. Кажется, он говорил какие-то принятые в таких случаях поздравления, я же смотрела куда-то в пол, машинально пожимая показавшуюся мне обжигающе-горячей ладонь Дира и принимая свою награду за обучение — свидетельство об окончании курса и право именоваться отныне мастером Огня. Если подумать, то теперь мы с Диром в каком-то смысле коллеги...

Как я спускалась с возвышения под аплодисменты сокурсников — не помню. В себя я пришла только после того, как очутилась сидящей на небольшом креслице, стоящем у стены, а рядом со мной сидит Вертана и упокаивающе гладит по руке.

— Алира, не расстраивайся ты так, с кем не бывает. Ничего страшного ведь не случилось, подумаешь, платье дверью прищемило, не порвалось же.

— А я и не расстраиваюсь, — я почти радостно улыбнулась, осторожно раскрывая лакированную шкатулку и доставая из нее маленький позолоченный перстень с янтарем, на котором был вырезан феникс — знак мастеров Огня. — Просто... немного обидно, когда стараешься хорошо выглядеть, тратишь уйму времени и сил.. и весь эффект рассыпается на кусочки из-за захлопнувшейся двери.

Я надела перстень на указательный палец правой руки — как раз впору — и закрыла шкатулку, даже не посмотрев, что за рекомендации вписал мне в диплом Дир. Потом полюбуюсь, на досуге, когда поедем с Равилем на практику куда-нибудь в южную область.

— Ну и ладно. Зато хоть напоследок брата твоего повеселила, — улыбнулась я, рассеянно вслушиваясь в оглашаемый список отличников. Раз со стихийниками уже заканчивают, то есть шансы, что скоро эта вся тягомотина завершится.

— Напоследок? — Вертана нахмурилась. — Но я думала, что ты вернешься осенью — поступать в аспирантуру. Разве нет?

— Поступать-то я буду, но, скорее всего, на заочное отделение, — призналась я, наблюдая за поочередно поднимающимися на "сцену" отличниками. — Честно говоря, не хочу создавать Диру лишних проблем. Да и вообще.. пора мне научиться жить своей жизнью.

— Алира... — Вертана взяла меня за руку, заглядывая мне в лицо. — Что у тебя произошло с Диром? Вы что, поругались с ним в очередной раз? Или ты с кем-то в Обители чего-то не поделила? Может быть, я чем-то смогу помочь, ты только скажи...

— Это вряд ли, — я улыбнулась, глядя на то, как к нам направляется уже получивший свой кинжал и диплом у секретаря Равиль. — Но спасибо за поддержку.

— Ну что, девушки, не скучали без меня? — Мой друг бесцеремонно плюхнулся в кресло по соседству с Вертаной, вытягивая длинные ноги и демонстрируя до блеска начищенные парадные сапоги.

— Еще не успели, — усмехнулась будущая предсказательница, забирая из моих рук шкатулку и вручая ее Равилю. — Пока бал не начался, сбегай-ка в комнату Алиры, отнеси ее диплом, чтобы ей не пришлось лишний раз туда-сюда по лестницам носиться.

— Ну вот, всю жизнь на побегушках у аристократов, — беззлобно ухмыльнулся юный Охотник, беря шкатулку и поднимаясь с кресла. — Крутят, как хотят. Учти, Вертана, с тебя как минимум два танца за сегодняшний вечер.

— Это с чего бы? — улыбнулась та, машинально поправляя и без того идеальную прическу.

— А за дорогу туда и обратно. Ты ведь хочешь, чтобы я вернулся на праздник?

— Еще бы!

— Вот потому и два танца. — Равиль подмигнул ей и направился к дверям, я же наблюдала за тем, как студенты потихоньку получают у секретарей своего факультета полагающиеся дипломы и традиционные предметы, символизирующие ту или иную профессию.

Дир к тому времени уже закончил раздавать шкатулки отличникам и, пожелав всем выпускникам "чудесного вечера", удалился из зала под шквал аплодисментов, воспользовавшись телепортом. Я вздохнула, ощущая, как в душе некоторое разочарование сменяется облегчением. Значит, все-таки пошутил директор Обители. Неважно, с какой целью — не то поддержать меня хотел, не то наоборот — показать, насколько дела Обители могут быть важнее влюбленности. Сейчас я уже была готова отпустить от себя все — и этот родовой замок Дир Расте, ставший мне домом на долгие годы, и свою первую любовь, и беззаботную юность. Дир старался сделать все, чтобы нынешние студенты — неважно, кем они были по происхождению или крови — чувствовали себя здесь защищенными от любой беды.

Но рано или поздно птенцу приходится покидать родное гнездо, чтобы наконец-то научиться летать — или же разбиться, не сумев удержаться в воздухе без посторонней помощи. Так и мне — завтра закончится мое чересчур затянувшееся детство, и начнется взрослая жизнь, в которой придется пробиваться самой, не надеясь на то, что за моей спиной нерушимой цитаделью встанут стены Обители, а ее директор будет готов сражаться за каждого из своих "птенцов".

Одна надежда — что перстень мастера Огня, мягко поблескивающий на моем пальце, будет достаточным стимулом для того, чтобы не смалодушничать и не повернуть назад.

В этом году бал получился на диво классическим и почти придворным. В смежной с актовой бальной зале вдоль стен уже были расставлены столы с напитками и угощением, огромные стеклянные двери, выходящие на небольшие увитые плющом и какими-то цветочками террасы, из-за летней жары были распахнуты настежь и от этого в зале гулял небольшой сквозняк, заставивший меня пару раз пожалеть о том, что к платью с открытыми плечами не полагается какой-нибудь накидки. О том, что этот выпускной бал состоится в традициях рода Дир Расте, весьма наглядно показало его начало, и то, что первый танец, называемый, кажется "парадом достойных", возглавил директор Обители рука об руку с Вертаной.

По сути, танец был весьма прост — пары шли друг за другом, немного напоминая солдат на параде его величества, время от времени расходясь по залу, но в конце концов снова выстраиваясь в одну колонну. Говорят, что этот танец был придуман для того, чтобы придворные лорды и леди могли продемонстрировать себя во всем блеске аристократам рангом пониже среднего, а заодно и показать свое превосходство. Здесь же в "парад достойных" вливались все, кому не лень — и аристократки с факультета изящных искусств, и дети ремесленников и торговцев, сегодня ставших стихийниками или Охотниками. Я же стояла в сторонке, у самой границы танцевального круга, не рискуя становиться в общий поток "парада". Во-первых, потому, что не успела выхватить Равиля себе в пару, а во-вторых, из-за того, что не знала всех фигур этого танца, а еще раз за вечер выставить себя посмешищем на глазах у всех выпускников и Дира впридачу, мне не хотелось.

"Парад" завершился, и Дир, церемонно поцеловав кончики пальцев Вертаны, удалился к столу, за которым устроился почти весь преподавательский состав Обители, и, подсев на свободный стул поближе к магистру Кринею, принялся с ним что-то весьма оживленно обсуждать. Странно, я предполагала, что Дир традиционно смоется куда-нибудь к себе в кабинет или же по каким-нибудь немаловажным делам, а поди ж ты — похоже, решил остаться и понаблюдать за выпускниками. Наверняка в надежде на то, что в присутствии директора Обители вчерашние студенты не станут устраивать натуральный шабаш прямо в бальной зале, а хотя бы удалятся куда-нибудь подальше от замка, в те же самые сады или Охотничий Сектор, наиболее безопасная часть которого, изобилующая полянками и обширными загонами, была открыта для студентов-выпускников до самого утра. На его месте я бы поступила точно так же — пусть лучше студенты побуянят в открытом поле подальше от самой Обители, не рискуя что-нибудь всерьез разрушить, не мешая спать младшекурсникам и давая работать некромантам и последователям темных искусств, проводящим свои исследования исключительно по ночам.

Я настолько ушла в свои размышления, что не заметила, как ко мне подскочил Равиль, деликатно приобнимающий Вертану за талию, и утащил меня в забавный круговой танец, больше напоминающий фигурный хоровод. Кажется, в него встало столько желающих, сколько только мог вместить далеко не маленький танцевальный круг, поскольку для этого "хоровода" особенного умения не требовалось, а вот желание быть должно. На обычном балу все прошло бы довольно скучно и банально, но еще лет пять назад студенты-выпускники немного изменили традицию, превратив простой хоровод, в центре которого обычно вставало пять-шесть ведущих, в довольно красивое представление.

Вот и сейчас — ведущими довелось быть нескольким студентам-стихийникам, которые, не долго думая, начали создавать под музыку прямо в центре хоровода какую-то иллюзорную скульптуру, внутри которой принялась отплясывать молоденькая студентка-художница, которая не могла похвастаться магическим даром, но зато на диво умело управлялась с кистью и мольбертом. Благодаря магам вокруг танцующей полноватой художницы вырос искрящийся розовый куст, с цветков которого в воздух взмыли огненные бабочки, которые почти сразу обрушились на мраморный пол разноцветным дождем. Мы зааплодировали, и тут музыка сменила ритм, и ведущие, выхватив несколько человек из хоровода, поменялись с ними местами.

На этот раз "исполнителями" оказались две девушки-Охотницы в компании с Равилем, воздушник с параллельного потока и кто-то из отличников в области земной магии. Теперь демонстрация талантов переросла в показательное соревнование в ловкости между Охотниками, которым стихийники, объединившись, с радостью подстраивали разного рода безобидные ловушки, имитирующие каких-нибудь монстров. Я искренне залюбовалась движениями девушек, которые настолько ловко уворачивались от иллюзорных многоруких существ, что напоминали собой пушинки, которые пытался перерубить клинок в неумелых руках. И любовалась бы дальше, если бы один из стихийников, воспользовавшись моментом, не вытащил меня в круг, занимая мое место в хороводе.

Каюсь, поначалу я растерялась, но увидев, что "выплясывать" приходится со студентами с алхимического факультета, которые устроили настоящий театр мимики и жеста, показывая суровые трудовые будни настоящих ученых так забавно, что хохот в бальном зале временами перекрывал даже музыку, присоединилась к строящим серьезные лица алхимикам, притворяясь жертвой эксперимента. Ребята немедленно включились в игру, делая вид, что они со всех сторон посыпают меня какими-то порошками, после чего я призвала свой Дар, моментально вспыхнув ярко горящим живым факелом от носков туфелек до кончиков волос, с которых мелким пеплом осыпались все ленты, которыми Вертана пыталась уложить мои кудри в прическу. Алхимики вполне себе натурально шарахнулись от меня во все стороны, и в этот момент музыка завершилась, а я поскорее впитала пламя, оставшись стоять на прохладном мраморном полу живая и невредимая — только волосы, уже не удерживаемые лентами, рассыпались по моим плечам и спине в художественном беспорядке.

— Ох, Алира, ну зачем ты испортила прическу, ведь я столько над ней возилась, — преувеличенно скорбно вздохнула Вертана, протягивая мне бокал с охлажденным вишневым соком. По крайней мере, мне так казалось до тех пор, пока я не пригубила напиток — не сок, а слабенькая вишневая наливка, что даже лучше.

— Скажи спасибо, что она на себе платье в пепел не обратила, вот тогда зрелище было бы, что надо, — усмехнулся Равиль, уводя нас с Вертаной к накрытым столам, часть которых уже оккупировали наиболее серьезные или же оголодавшие за время сессии студенты. — Девушки, если вы не против, то этим вечером я за вами поухаживаю.

— Равиль, тебе не кажется, что ухаживать одному сразу за двумя дамами, да еще и столь прекрасными — это чересчур пожадничать? — раздался у меня за спиной негромкий, приятный голос, а, обернувшись, я сумела оценить его обладателя в полной мере.

Ну, что я могла сказать — Нергал, на удивление, не обошел стороной это мероприятие, более того — впервые я видела его в парадном черном камзоле, довольно скромно расшитом серебряной нитью по отливающему сиреневым бархату. Не дожидаясь разрешения, он подсел к нам поближе, деликатно целуя кончики моих пальцев, обломанные ногти на которых Вертана только сегодня привела в надлежащий вид.

— Превосходно выглядишь, Алира. Сказать, что я приятно удивлен — это ничего не сказать. Ты поразила меня в самое сердце, — он улыбнулся и слегка наклонился ко мне. — Скажи, а та небольшая демонстрация силы была хорошо наведенной иллюзией — или все же реальным пламенем?

— Это пламя реально настолько, насколько я захочу, — ответила я, пытаясь отправить в рот хотя бы кусочек слоеного пирога, который Равиль положил на тарелку передо мной, в самом деле решив ухаживать за мной и Вертаной за столом.

— В таком случае.. у тебя действительно превосходные перспективы, — чуть склонил голову Нергал, наливая себе бокал красного вина из бутылки с чуть искривленным горлышком, стоящей на столе чуть поодаль. — Потанцуешь со мной?

— Чуть позже, — выдохнула я, украдкой воруя из тарелки Равиля спелую клубнику, пока тот отвлекался на прекрасные зеленые глаза Вертаны.

— Вот и замечательно, — Нергал широко улыбнулся, привлекая мое внимание к очередному танцу, а когда я снова смогла приняться за еду, то увидела, что двумя пирожными на моей тарелке стало меньше. Равиль только хитро подмигнул мне, а Вертана прыснула со смеху, прикрывая изящно очерченный рот ладонью. Я только улыбнулась — вот такие у нас в ходу милые "семейные" шалости.

К тому времени, когда за окном начало темнеть и под потолком бальной залы зажглись несколько десятком магических разноцветных фонариков, создающих довольно уютную атмосферу, а почти половину студентов-выпускников перекочевали отмечать куда-то за пределы замка, я чувствовала себя уже почти без сил. Пристроившись у уголка почти опустевшего стола, я довольно вяло отпивала из бокала с каким-то чересчур сладким на мой вкус вином, который зачем-то всучила мне Вертана, танцуя очередной неторопливый танец с Равилем. Плавная музыка настраивала на сентиментальные и местами философские мысли, Нергал, затанцевавший меня с полчаса назад почти до упаду, куда-то словно испарился, оставив меня отдыхать в благословенном одиночестве. Похоже, пора мне отправляться спать, не то завтрашний подъем покажется мне той еще "радостью".

Музыканты на минуту замолчали, а потом заиграли безумно красивый старинный вальс, который я как-то раз слышала на постановке какой-то немного наивной пьесы в исполнении факультета изящных искусств. Мелодия одновременно и нежная, и зовущая за собой, слушая которую так и хотелось встать с места и закружиться на мраморном полу в самом красивом из всех танцев. Я даже прикрыла глаза, слушая этот вальс и представляя себя лепестком, кружащимся по поверхности воды звонкого, говорливого ручейка.

Раз-два-три... Раз-два-три...

— Неужели ты хочешь уйти, не сдержав своего обещания? — Голос Дира надо мной раздался столь неожиданно, что я вздрогнула, едва не выронив наполовину опорожненный бокал на мраморный пол, и уставилась на директора Обители, как на привидение.

— Если будешь так подкрадываться, то сдерживать обещание будет попросту некому, — пробормотала я, ставя бокал на стол, поскольку резко ослабевшие пальцы могли попросту не удержать хрупкую стеклянную ножку. — Зачем же так пугать мирно расслабившуюся девушку, а?

— Извини, как-то и не предполагал, что тебя можно испугать такой мелочью, после всех твоих выходок и приключений, — Дир улыбнулся. — А я-то сколько лет голову ломал — можно ли тебя хоть чем-то призвать к осторожности. А надо было всего лишь пару раз тихонько подойти из-за спины.

— И получить в награду за свои старания одну полумертвую девицу на руках... или же на полу, если не возникнет желания ловить упавшую, — Я улыбнулась в ответ и встала, кое-как приглаживая слегка растрепанные кудри и с удивлением выуживая из них пышный белоснежный цветок, который кто-то успел воткнуть мне в волосы. — Интересно, и когда успели?... — пробормотала я, вертя в пальцах явно сорванный с одной из открытых террас бутон и думая, что же делать с ним дальше.

— Примерно три танца назад, — любезно просветил Дир. — И надо сказать — подобрали очень удачно. Так у тебя остались силы для ещё одного танца?

— Думаю, что да. — Я кое-как воткнула цветок обратно в кудряшки, надеясь, что он хотя бы не выпадет, пока я буду пытаться не оттоптать ноги директору Обители, и немного нервно пожала плечами. — Будем пытаться ухватить этот вальс или ждать чего-то еще?

— Зачем же ждать? — Дир протянул мне руку, за которую я немного неуверенно взялась, чувствуя, что сейчас забуду не только простейшие движения, но и вообще все на свете перепутаю. — Да и жаль было бы упустить такую мелодию.

— Вот уж точно. Мелодия почти волшебная. Жаль, что уже скоро подойдет к концу...

Дир только улыбнулся и его ладонь легко, почти неощутимо легла на мою талию, чуть-чуть касаясь кончиками пальцев изумрудно-зеленого шелка платья. И то, что я умудрилась на первом же шаге не наступить ему на ногу — исключительно его заслуга, поскольку с таким партнером, как директор Обители, даже у меня получалось танцевать легко и непринужденно. Он неторопливо вел меня по кругу, а я даже не рисковала поднять на него взгляд, что было с моей стороны ошибкой, поскольку голова начала кружиться почти сразу. Первое правило в вальсе — смотри неотрывно в глаза своему партнеру, и тогда головокружения можно избежать, даже если танцуешь в достаточно быстром темпе, но я себя заставить не могла. Боялась увидеть в его взгляде снисходительную жалость к еще одной влюбленной девочке-студентке, одной из многих, которые сейчас немного завистливо посматривали в нашу сторону.

— Надо ли понимать так, что у меня либо что-то не в порядке с внешним видом, и ты боишься, не сдержавшись, рассмеяться мне в лицо, либо я тебе за эти годы уже вконец наскучил и на сегодняшний вечер пришёлся пик этого чувства? — В голосе Дира слышалось легкое подначивание, а, подняв взгляд, я увидела его легкую, и совсем не снисходительную улыбку, отчего стало как-то проще. Как будто бы и не было того вынужденного признания, словно ничего не изменилось, и он по-прежнему считает меня другом.

— Судя по всему, у тебя все в порядке... с внешностью, — я улыбнулась. — Это у меня после представления с использованием Дара прическа рассыпалась, зато я осознала, что полностью контролирую все его проявления. — Музыканты плавно закруглили вальс и я, остановившись, отступила на шаг, приседая в реверансе. — Дир.. спасибо за танец.

— Куда это ты собралась? — Директор Обители посмотрел на меня с задорной хитринкой во взгляде. — Если я правильно помню — ты обещала мне один танец. А это была всего лишь половина.

— Вот уж не думала, что ты настолько... педантичен, — покачала головой я, вслушиваясь в очередной вальс, еще более медленный и плавный, чем предыдущий, но перемежающийся с быстрыми переливами мелодии, и уже чуточку более уверенно вкладывая ладонь в протянутую руку Дира. — Надеюсь, что и на этот раз я не буду веселить окружающих своими ошибками и несуразностями.

— Ты их не веселишь, а поражаешь. Помнишь, как они изумились, когда ты изображала из себя примерную студентку? А сейчас ты выглядишь ещё красивее, потому что куда более живая и естественная.

Тут я все-таки споткнулась, забыв от неожиданности, как надо правильно переставлять ноги, и наверняка наступила бы на подол платья и позорно рухнула на пол, если бы Дир, ни на миг не сбившись с шага, не приподнял меня в воздух, одним точно выверенным движением переставив меня на пол при следующем повороте так, что со стороны моя неловкость наверняка выглядела, как хорошо продуманный маневр. Я только ойкнула, а Дир улыбнулся, чуть крепче прижимая ладонь к моей талии и готовясь в случае чего, опять исправить мою ошибку.

— Спасибо... — еле слышно пробормотала я, добавив чуть громче, — кажется, половинка танца уже прошла.... Разве нет?

— Так кто из нас педантичен? — улыбаясь, поддразнил Дир, — Вообще то, уходить посреди танца это не очень-то воспитанно, но мы можем немного схитрить. После следующей фигуры меняем траекторию движения и выходим на террасу. Согласна?

— А куда мне деваться? — почти обреченно выдохнула я, когда директор Обители, приняв это маловразумительное бурчание за согласие, плавно развернулся в танце, выводя нас обоих из бального зала через распахнутые стеклянные двери туда, где мы могли уже не мозолить глаза свежеиспеченным выпускникам.

А я вдыхала аромат теплого летнего вечера, чувствуя себя действительно счастливой... и ощущая, как во мне от избытка эмоций пробуждается мой Дар, окрашивающий глаза стихийным золотом. Сюда все еще доносилась музыка, но Дир не спешил останавливаться, медленно ведя меня по белоснежному мрамору террасы.

— Дир... ты хочешь станцевать... с живым огнем? — негромко поинтересовалась я, вглядываясь в его глаза, в которых двумя золотыми точками отражалось играющее в моих зрачках пламя.

Короткая, почти незаметная пауза. И такой же короткий, но твёрдый ответ:

— Да.

Я выдохнула почти с облегчением, выпуская мечущийся под кожей жар наружу, чувствуя, как мое тело медленно облекается языками пламени, ласково ластящегося к едва ощутимо напрягшимся рукам Дира. Как пряди волос танцуют в нагретом воздухе, озаряя красивое лицо директора Обители золотисто-оранжевыми отблесками, и как при каждом повороте танца они медленно, словно неохотно приподнимаются и опадают, отчего вся терраса превращается в причудливое переплетение зыбкого света и четко очерченных теней. Я заговорила, и в моем голосе вновь почудился еле слышный гул пламени, запертого в кузнечном горне.

— Странное дело... Я сейчас так легко себя ощущаю.. Словно это состояние для меня — естественное... Не знаешь, почему так?

— А может быть так оно и есть? Ведь ты не выбирала — каким магом тебе стать, скорее уж Огонь сам выбрал тебя. И думаю, у него были для того причины. — Он мягко улыбнулся, а у меня вдруг появилось неимоверное желание обнять его, прижаться к его груди — заранее зная, что больше такой возможности хоть как-то проявить свои чувства у меня уже наверняка не будет.

Музыка в бальном зале как раз стихла, но я, вместо того, чтобы отступить назад, сделала шаг к Диру, крепко обнимая и чувствуя, как мечущийся по моей коже стихийный огонь перескакивает на директора Обители, бережно касаясь его теплыми, не причиняющими вреда огненными "пальцами", скользя по бархату его камзола сверкающими "побегами". Мне неважно, что он оттолкнет меня, раз и навсегда зачислив в категорию "влюбленных дурочек". Главное — запомнить это ощущение тепла, которое останется со мной надолго, если не навсегда.

Дир наклонил голову, казалось, его глаза тоже полностью были охвачены пламенем, а мгновением позже они стали невероятно близкими, и его губы коснулись моих — легко, но вместе с тем уверенно и непринужденно. Вот уж чего я не ожидала — так это поцелуя... такого, что у меня в голове все совсем перемешалось, и стихийное пламя выплеснулось из меня, как вода из чаши, окутывая нас обоих мягко мерцающим золотисто-оранжевым коконом — согревающим и оберегающим.

В какой-то момент его поцелуй стал крепче, почти причиняя боль, а потом Дир вдруг резко оторвался от моих губ, с силой прижимая меня к себе, зарываясь лицом в мои пламенеющие волосы — и чуть ли не срывающимся голосом шепнул:

— Анна... Ты вернулась!

Я дернулась так, словно он меня ударил, застывая в его руках, словно боялась, что от малейшего движения мое тело рассыплется на тысячу мелких осколков. Стихийный Огонь, окутывающий нас обоих, пропал настолько стремительно, будто бы его одним махом залили немаленькой такой бочкой воды, а глаза вдруг защипало от подступающих слез. Я смотрела на Дира — и видела в его глазах нечто вроде шока...от того, что он обознался, совершил какую-то непоправимую ошибку...

Принял меня за кого-то, кем я никогда не была... и целовал меня, думая о ней.

Я подалась назад — и он даже не пытался меня удержать. Его руки безучастно соскользнули по шелку моего платья, а мне казалось, что еще немного — и мое самообладание рассыплется на куски...как и сердце всего лишь от одной коротенькой фразы.

— Это было... очень...жестоко... господин... директор, — кое-как выдавила я, словно слова в этот момент были осколками битого стекла, не желающими покидать внезапно охрипшее горло.

— Я не знаю, что это было, — голос Дира стал бесцветным, а взгляд словно пустел и исчезал за ледяной стеной безразличия и отчужденности.

Я же просто развернулась — и быстрым шагом вышла с террасы в бальный зал, стараясь пересечь ее как можно быстрее, и только за дверями я во весь дух пустилась бежать к женскому крылу общежития, глотая текущие по лицу слезы и понимая, что не могу здесь оставаться! Ни минуты!!

Как я бегала по комнате, собирая вещи — помню плохо. Только в какой-то момент я обнаружила, что нахожусь в четырех стенах уже не одна и сижу на полу в объятиях Вертаны, рыдая в три ручья и беззастенчиво портя шикарное платье подруги, а та укачивает меня, как маленького ребенка. Вроде бы по комнате метался Равиль, торопливо бросая мои вещи в подготовленные накануне седельные сумки с перетяжкой посередине. Кажется, в моменты затишья я сбивчиво рассказывала Вертане о том, что произошло, после чего истерика начиналась по новому кругу, и так до тех пор, пока я не ощутила себя легкой-легкой.. и пустой, как высохшая на солнце камышинка.

Я поднялась с пола с помощью подруги, на лифе платья которой расплывалось солидное пятно от моих слез, и молча пошла умываться. Так же молча, не проронив ни слова, переоделась в дорожное, помогла притихшему, посерьезневшему Равилю взвалить на плечо сцепленные седельные сумки, и за полчаса до рассвета спустилась вниз по гулкой мраморной лестнице. Сдала ключ от комнаты дежурному вахтеру и направилась в Охотничий сектор за Огоньком.

Адский аргамак, увидев хозяйку в настолько подавленном настроении, даже не стал возмущаться, когда Равиль пристраивал на его крупе поверх попоны седельные сумки с наспех собранными вещами. Я дождалась, пока молодой Охотник убежит в соседний загон за своим жеребцом, и крепко обняла Вертану на прощание.

— Алира.. ты хоть напиши, как устроишься, ладно? Или если вдруг чего забыла... я все-все перешлю, обещаю.

Едва заметная улыбка и кивок с моей стороны.

— Можно.. можно будет сказать Диру... куда ты направилась?

Отрицательный жест. Честно говоря, я боялась, что если попытаюсь заговорить — то снова расплачусь, и тогда эту, новую истерику без медицинского вмешательства уже не успокоить. Вертана понимающе вздохнула и крепко обняла меня.

— Удачи тебе, Алира. Возвращайся осенью... хотя бы на мой день рождения...

С улицы послышался стук копыт и Равиль негромко меня окликнул, видимо, втайне надеясь, что я передумала. Не дождетесь.

Я вскочила на спину адского аргамака и едва ощутимо сжала его бока коленями...

Ветер, бивший мне в лицо, уносил последние непрошенные слезы в сторону покинутой Обители, и только позолоченный перстень мастера Огня на моем пальце напоминал о том, что с этого момента моя жизнь делает крутой поворот и все, что я могу сейчас сделать — это удержаться на дороге собственной судьбы. А что же касается всего остального...

Это покажет время.

Тейрран

Гроза началась вскоре после полудня, хотя её первые признаки легко угадывались ещё с утра. Затянутое тяжёлыми свинцовыми тучами небо наконец то прорвалось и тысячи ледяных капель устремились к земле. Когда сотня-другая из них почти одновременно ударила меня, моментально промочив одежду, я пошатнулся и с трудом устоял на ногах. Однако даже это не могло испортить того радужного настроения, в котором я пребывал последний месяц, с тех пор, как покинул семейное гнёздышко. А тот факт, что впереди меня больше не ждёт учёба, только добавлял радости.

Впрочем, даже в таком настроении, бродить под проливным ливнем я не собирался. Да в этом и не было необходимости — впереди уже виднелась невысокая, но разлапистая густая ель, о которой меня предупреждали утром в трактире. Если верить рекомендациям, это было идеальное место что бы переждать непогоду — сухое и просторное, проверенное уже не одним десятком путешественников. Я ускорил шаг.

Место и правда оказалось очень удобным — нижние ветви ели отходили от ствола где-то на высоте моих плеч и, переплетаясь между собою и ветвями, росшими выше, образовывали довольно просторный и совершенно сухой шалаш. Да ещё и с кучей сена, заготовленной каким-то предусмотрительным косарем. Кроме этого под ветвями было пусто — похоже, поблизости не оказалось ни одного безумца, решившего пуститься в путь на встречу грозе. Кроме одного сумасшедшего парня, разумеется.

И меня более чем устраивало. Я стянул с себя мокрые плащ и куртку и прицепил их к веткам поодаль — что бы вода стекала. Вскоре к ним присоединились и штаны, а я, нацепил выуженные из дорожного мешка запасные, зарылся в сено и принялся жевать яблоко и любоваться буйством стихии. В этом было что-то завораживающее. Снаружи — яростные струи дождя, леденящие вспышки молний и глухие раскаты грома. Внутри — колючая, но душистая солома, кислый вкус яблок на губах и несильная, почти ласковая боль в запястье — последствия вчерашней драки. Крепкая у того парня челюсть оказалась. И вообще, с драками пора завязывать — это местным торопиться некуда, они могут сидеть месяц переломы залечивать. А мне на одном месте задерживаться неохота. Насиделся за годы учёбы. Да и не способен, похоже, я ощутит всю "прелесть" этого дела, ребята всегда говорили, что я дерусь не вкладывая в это душу. Не очень то и хотелось, если быть честным.

Эх, распалась наша весёлая компания. Да оно и понятно — обучение окончилось, пришло время каждому идти своей дорогой. Дело то по большому счёту обычное. И, что скрывать — я единственный, кому о прокорме семьи заботиться не надо, а от слова "карьера" меня просто перекашивает. Не то, что бы отец был в восторге от такого моего решения, но... Хватит и тех лет, что я провёл на одном месте, обуздывая Туманную ауру. Сейчас мне интересны только путешествия и полная свобода, а об остальном можно будет подумать и позже. Да и не единственный я сын в семье, отец и так найдёт чьими успехами ему гордиться.

Дождь был таким сильным, что появившуюся на дороге фигуру я заметил лишь когда до ней оставалось с сотню— другую шагов. Бесформенная от насквозь промокшей и облепившей тело одежды, она двигалась как слепая — медленно, согнувшись, часто подскальзываясь, к тому же её ещё и несло из стороны в сторону. На какое то мгновение мне стало жаль того уютного одиночества, которое сейчас разрушит этот путник, но я тут же загнал это чувство пинками куда подальше и высунул голову из под веток.

— Эй, сюда! Здесь есть укрытие!

Не знаю, услышал ли бедолага меня — именно в тот момент он не удержался на ногах и упал. Попытался встать, но не смог и упал снова....

— Ар трейм шаз каро тек! — в сердцах высказался я, выбираясь из-под ели.

Вымок я уже на первом же шагу так, что мною вполне можно было отмыть полы в нашем бальном зале и ещё на половину прихожей хватило бы. Хорошо хоть лишней одежды на мне не было. но вторые штаны теперь тоже были безнадёжно испорчены — пока я бежал к упавшему и сам успел свалиться разок.

Путник всё ещё судорожно дёргался, пытаясь встать, но это ему было уже явно не по силам, да и своём плаще он успел основательно запутаться. Впрочем, вблизи было видно, что в здоровяки его никак не запишешь, так что я поднял его резким рывком и поставил плечо, прежде чем он успел снова упасть.

— Держись давай, здесь недалеко.

Он что-то неразборчиво пробормотал из-под напрочь закрывающего лицо капюшона, сил что бы говорить громко явно не осталось. Но всё же шёл. Наваливаясь на меня, надрывно кашлял так сильно, что всё его тело содрогалось, но шёл.

Путь до ели вряд ли составлял более сотни шагов, но показался почти бесконечным. Наконец, мы оказались под покровом ветвей.

— Дошли, — вздохнул я сгружая спутника на сено, — Снимай свои мокрые тряпки, а то простудишься.

Куда там. Похоже, оказавшись в убежище он растерял последние остатки сил.

— Возись вот ещё с тобой, — буркнул я, возясь с застёжкой плаща. В конце-концов она поддалась и я смог наконец стянуть это дождехранилище с его хозя... йки? Пару мгновений я молча смотрел на девушку. Сама она мне могла ответить мне тем же, по банальной причине потери сознания.

— А не всё ли простуде равно, — вздохнул я и продолжил раздевать невезучую путницу.

Вскоре девушка была уже раздета, насухо вытерта моей запасной рубашкой, укутана в запасной же плащ и закопана в сено по самую шею. Вот только проку от этого было мало — подобными полумерами её отогреть явно не удастся. Идея развести огонь отпадала напрочь — в окружении сухого сена я бы ни за что не сумел с ним управиться.

— И что мне с тобой делать? — мрачно поинтересовался я, только сейчас вспоминая что и сам промок насквозь, и замечая что трясусь от холода мелкой дрожью. Впрочем— помочь себе было куда проще. Пусть я и не маг огня, но разлить по своему телу магическое тепло — не такой уж сложный фокус. Жаль только, что другому его не передашь. Оказалась бы здесь Джай — и всё было бы гораздо проще, она сменила бы ипостась и улеглась рядом с девушкой, отогревая её теплом своего тела. А что делать мне?

" — То же самое", — ответил внутренний голос. Молодец, додумался. Я, между прочим, не оборотень.

" — Не придуривайся, Тейрран, ты всё отлично понял. Если ничего теплее твоего тела поблизости нет, то единственный способ согреть эту бедняжку очевиден. И с каких это пор ты стесняешься обнимать красивых женщин? Кстати, учти — чем больше ты мнёшся, тем сильнее она замерзает".

— Иди ты, знаешь куда советчик, — рявкнул я, творя заклинание с такой интенсивностью, что от моих кожи и волос клубами пошёл пар, а штаны стали жёсткими и еле гнущимися. Затем закопался в сено, на ощупь нашёл плащ, расстегнул его, и обнял источник моих нынешних неприятностей. Тело девушки показалось мне почти ледяным.

— Если посмеешь закатить мне скандал, когда очнёшься — придушу и здесь же закопаю, — проворчал я для порядка, обнимая её ещё крепче, — Проклял меня кто-то что ли? Сколько есть историй про застигнутые дождём парочки, но именно мне в подобной ситуации пришлось работать грелкой.

Стемнело. Бушующую грозу уже давно сменил мелкий тихий дождь. В убежище было темно и тихо, лишь изредка что-то шелестело в сене, да слышалось прерывистое дыхание девушки в моих объятьях. Понадобилось несколько часов и уйма магических сил, что бы согреть её, но сейчас всё было вроде бы в порядке — её кожа больше не казалась ледяной, пропал кашель, бессознательное состояние сменил глубокий сон. Однако отпускать её я не спешил. Точнее, один раз попробовал, но сразу же заметил как девушку начала сотрясать крупная дрожь и больше подобных экспериментов решил не проводить.

Эх, что ни говори, но в таких ситуациях я ещё не бывал. Обычно, прежде чем оказаться с девушкой настолько близко я успеваю с нею хотя бы парой фраз перекинуться. Чувствую — интересное утро меня ждёт...

Задумавшись, я не сразу обратил внимание на появление рядом чего-то нового. Тихий звук, больше всего похожий на шипение срывался с губ спящей. Прислушавшись, я с удивлением понял, что это девушка говорит во сне. Вот только припомнить подобного языка никак не удавалось и я вообще не был уверен, что когда либо слышал о таком. Углубившись в воспоминания, я и заснул.

Первым что я увидел утром, открыв глаза, была девушка. Одетая в мою рубашку, приспособленную вчера сохнуть на ветви, она сидела на корточках и выглядывала наружу. Словно ощутила мой взгляд и обернулась.

— Дождь уже закончился, но вокруг сыро и дорогу размыло, — спокойно сообщила она, — Там сейчас не пройдёшь. Ты проголодался?

— Есть немного, — осторожно согласился я, начиная подниматься. Из всех возможных вариантов мне похоже выпал самый невероятный, — У меня что-то есть в сумке, сейчас посмотрю.

— Не суетись, — усмехнулась она , — У меня тоже есть кое-что. Должна же я как-то тебя отблагодарить.

Наконец я получил возможность хорошенько её рассмотреть. Нет, то, что ростом она всего на пол головы ниже меня и очень худа я уже выяснил, но сейчас, вокруг было куда светлее, чем вчера во время дождя и можно было присмотреться повнимательнее.

Кожа покрыта ровным загаром. Тёмные волосы, коротко подстриженные и не достающие до плеч. Глаза тоже тёмные, глубокие и в них есть что-то неправильное, сложно уловить что. Двигается плавно, но в и жестах, и в позах скользит сила. Очень необычная девушка. Очень.

Она тем временем уже успела отыскать свою дорожную сумку и начала копаться в ней, негромко бормоча что-то гневное о магах-недоучках, которые даже простое водоотталкивающеё заклинание неспособны толком усвоить, не говоря уж про его использование, но денег при этом дерут как за услуги уровня архимага. Уж не знаю почему, но это ворчание окончательно рассеяло мою настороженность и я вновь растянулся на сене.

— Намучался ты вчера со мною, — это был не вопрос, а утверждение, — Хотя мне как раз повезло. Подобрали, довели до укрытия, согрели, — лукавая усмешка, — Лучшего и желать нельзя. Ага, вот он, — девушка вынула из недр сумки свёрток, — Сухой, что радует. Может здесь и немного, но это действительно вкусно, обещаю.

— А могу я для начала узнать, кого именно лишаю последних запасов? — поинтересовался я, не в силах сдержать улыбку.

И получил в ответ ещё одну, плутовато-ослепительную.

— А кто сказал, что это мои последние запасы? И если уж ты спрашиваешь — меня зовут Анна.