вавилон 5

сдержал крик.

С полдюжины различных способов выхода из этой ситуации пронеслись в его

мозгу. Первое и самое сильное желание — напасть на дракха, схватить

оружие, — предпочтительнее, меч, — и шагнуть вперед, рассечь сталью воздух,

поразить цель. Он мысленно представил, как голова чудовища с мерзкой

усмешкой, навсегда застывшей на губах, слетает с плеч, хотя, возможно, в

последний миг эту улыбку сменит удивленное выражение. Потом он взял бы

голову этого чудовища и водрузил бы ее на кол рядом с головой Мордена. Он бы

встал бок о бок с Виром и вместе с ним помахал бы им рукой, забавляясь при

одной мысли о том, что кто-то из них мог бросить вызов правителю великой

республики Центавр.

Или просто убежать из этой комнаты. В данном случае это казалось очень

привлекательным выходом из положения, особенно когда он увидел, что

одноглазая тварь скользит к нему по полу.

Ему захотелось позвать на помощь. Лондо подумал, не попытаться ли ему

как-нибудь с ними договориться. Он мог бы спросить дракхов о том, что еще им

нужно, может быть, ему удалось бы выполнить их желание без вживления этого

одноглазого паразита.

Ему захотелось броситься дракхам в ноги и униженно молить о пощаде,

клясться им в вечной верности. Он подумал, не стоит ли напомнить дракхам о

тех временах, когда он помогал их ушедшим хозяевам.

Что вы хотите?

Это был первый вопрос, который давным-давно задал ему Морден. Именно

этим вопросом он и хотел сейчас заинтересовать дракхов. А что, если он

предложит им кого-нибудь другого, лучше, чем он? Жуткий список имен

промелькнул перед ним. Он мог предложить им Шеридана и Деленн. Президента и

первую леди Межзвездного Альянса. Принести их в жертву дракхам, сдать в плен

или посадить на них стража, превратив в прислужников дракхов.

Или Г'Кар! Великий Создатель, пусть они возьмут Г'Кара. Да, Лондо и

нарн были связаны воедино в своих отношениях, но он по-прежнему видел, чем

все это закончится. Он видел, что однажды в будущем Г'Кар задушит его, и его

единственный глаз будет пылать от ярости. Да, он отдаст Г'Кара дракхам, и

пусть тот им служит. Или... или...

Он может... он может предложить им Вира Котто. Это вполне осуществимо.

И это очень неплохой выбор. Действительно, отличная идея. Пусть Вир потеряет

свободу воли и независимость — ему все равно это не нужно. Тяжело

признавать, но Вир лучше всего подходил для выполнения каких-либо поручений.

Так что между его прежней жизнью и тем, что у него будет, не будет особой

разницы.

Все эти варианты быстро проносились в его голове, но он тут же отметал

их прочь. Ведь это были его друзья... его союзники, или, по крайней мере,

они когда-то были его друзьями и союзниками. Хотя по отношению к Шеридану

Лондо до сих пор испытывал глубокое и сильное чувство: жажду мести. Ведь

именно Межзвездный Альянс бомбил Приму Центавра, загнав ее в каменный век и

превратив из цветущего мира в дымящиеся руины. И разве не Шеридан всегда

осуждал Центавр в целом и Лондо в частности за малейшую ошибку, реальную или

выдуманную?

Но, когда Лондо увидел одноглазую тварь, которая поползла по телу,

обхватив щупальцами его ноги, он с ужасом понял, что не пожелал бы такой

участи даже самому злейшему своему врагу. Шеридан, бесспорно, таковым не

был, и уж точно, этой участи не заслуживала Деленн. Нет, несмотря на то, что

они совершили, это звание больше подходило Г'Кару. Но даже Г'Кару он не

пожелал бы такой... такой штуки, что сейчас присоединялась к нему.

Никто этого не заслуживал.

В том числе и он.

Это нечестно, — мрачно размышлял он, — это несправедливо. Я не могу ее

остановить... я могу только молиться, чтобы она убралась от меня подальше.

Скинуть ее на пол, наступить на нее, раздавить...

Но он знал, что за этим последует. Дракх нажмет на свой детонатор, как

прежде сделал сам Лондо, только теперь ничто не сможет спасти его мир от

уничтожения. И, когда он сделает это, в одночасье погибнут миллионы

центавриан. Термоядерные бомбы, спрятанные дракхами, взорвутся, и их жертвы

никогда не узнают о том, что же именно их поразило. Они просто исчезнут в

пламени мощного взрыва, погибнут миллионы.

На мгновение, всего лишь на мгновение, он задумался об этом. Но, в

конце концов, все они смертны. Их мучения продлятся всего несколько коротких

секунд, а потом все будет кончено. Они окажутся в безопасности, в

безопасности могилы. Более того, ветер развеет их пепел на все четыре

стороны, по всей Приме Центавра. Это будет так непохоже на ту жизнь, которая

ожидает Лондо — вечное наказание, страж, наблюдающий за его движениями,

сидящий, подобно одноглазому нарыву, на его плече. Вечно наблюдающий, не

дающий ему ни минуты покоя...

Покой.

Что ж... когда-нибудь он, несомненно, его получит.

Когда он подумал о миллионах центавриан, исчезающих в огненном взрыве,

то они предстали перед его мысленным взором израненными и недоумевающими.

Покрытые пеплом и сажей, в порванной одежде, они в ужасе и смятении глядели

на небо, думая о том, когда же прекратится этот огненный кошмар. Они не

знали. Им и в голову не могло придти, что Приму Центавра предали, что ее

оклеветали, выставив агрессивной и воинственной планетой. Предали дракхи, и

что вся галактика обернулась против них, что центавриане остались одни во

мраке. Они не знали, что это он, Лондо, был в ответе за этот обман.

Они не знали, что могли бы до сих пор мирно жить, если бы не Лондо.

Он простер руку, направляя свой народ к прежнему величию, которого они,

по его мнению, заслуживали, будучи частью великой республики Центавр. Он

пытался вернуть этому имени былое уважение. Простер руку, как пастырь, но

вместо этого погубил свое стадо. Его жертвы выкрикивали его имя, и он слышал

их крики, доносящиеся из-под руин. Если бы ему не захотелось возродить

прежнюю славу республики Центавр, то никто бы из них не погиб. Не было бы

вторжения Теней и войны с Нарном. Не было бы этой сердечной боли и печали,

что терзали его уже пятый год. Все из-за него, все по его вине.

Да, это его вина. Когда щупальца стража прикоснулись к нему, скользнув

по обнаженной коже, заставив его непроизвольно съежиться, Лондо осознал, что

это все — его вина. Его настигло вселенское правосудие. Потому что тот, кем

он был и то, что он содеял, никогда не будет оправдано. Его тело и разум

станут искуплением. Они связаны с ним, а он теперь пойман в ловушку,

сдавшись стражу. Это были размышления заключенного, и в этих размышлениях

была жизнь.

До него донесся запах горящих руин Примы Центавра. Он так сильно любил

свой мир. Все, что ему хотелось, это вернуть его былое величие. Но он

совершил ужасную ошибку. Он не понимал, что потерял гораздо больше — хрупкий

мир в его обществе, гордость прежних дней— именно в этом и заключалось

подлинное величие. Мир, счастье, процветание... вот чем он заплатил за это.

Возможно, он потерял из виду истину по вине тех, с кем связался. Он провел

слишком много времени, блуждая по коридорам власти под руку с императорами,

устраивая заговоры с такими прожженными интриганами, как покойный лорд Рифа.

Он упустил из виду тот факт, что все они были гедонистами, интриганами и

эгоцентриками, которые беспокоились лишь о собственных удовольствиях, даже

если ради этого приходилось перешагивать через мертвые тела других.

Лондо забыл, что они составляли лишь маленькую часть центавриан.

Большинство центавриан были порядочными простыми тружениками, которые ничего

не хотели от жизни, просто хотели жить настолько просто, насколько это

возможно. Они вовсе не были декадентами, просто им было чуждо стяжательство.

Это были порядочные простые жители. И Лондо обрек их на гибель. Это их дома

горели, это их крики эхом звучали в его ушах.

Он закрыл глаза, мечтая прижать ладони к ушам, чтобы заглушить эти

крики.

Но здесь был страж.

Лондо чувствовал, как он погружается в его сознание, выведывает его

мысли. Потом он передаст их дракхам, будет следить за ним — изнутри и

снаружи. Все равно, если бы страж начал передавать дракхам вид из самой

глубины его души. Это было вторжение, это было отвратительно, это было...

... и это было то, чего он заслуживал.

Несмотря на сумбурные мысли, вихрем проносившиеся в его мозгу, Лондо

никогда бы не позволил себе показать все это внешне. Они могут лишить его

свободы, независимости, будущего, самой его души, но они не смогут отнять у

него гордость. И в этом заключается его спасение. Что бы ни случилось, он

все еще был Лондо Моллари из великой Республики Центавр. Вот почему он не

стал рыдать и просить пощады. Он только вздохнул про себя с облегчением,

радуясь тому, что не поддался минутной слабости, а потом принялся

рассматривать другие варианты своего положения: жизнь в рабстве.

До этого он не думал, что сможет так жить.

Жить вот так.

Самоубийство. Бесспорно, у него оставался и такой выход. Если слияние

со стражем еще не завершено, то вполне возможно, что Лондо удастся

преодолеть попытки стража отговорить его от этого шага. По крайней мере,

Лондо успеет убить себя.

Но, пока он жив, есть надежда. Пока он жив, можно попробовать

справиться с этой проклятой тварью. Если он умрет, то уже не сможет

повернуть назад. Если же он останется в живых... что-нибудь да случится.

Он еще сможет помахать рукой голове дракха на пике.

Мысли скакали одна за другой, и он не мог их понять. Как будто все

мысли в его голове нахлынули разом, беспорядочно перемешавшись между собой.

Настоящая лавина из воспоминаний и образов...

...или возможно... это был просмотр. Возможно, дракхи даже сейчас

следят...

Вздрогнув, Лондо отогнал прочь эту мысль, хотя не был уверен, была ли

она реальной или существовала только в воображении. Он обнаружил, что просто

стоит на месте. Лондо коснулся лба и неуверенно выдохнул.

А потом дракх произнес самую странную фразу. Он сказал:

— Все будет в порядке.

Было странно слышать от него такие слова. Дракхи были бессердечными

злыми существами, Лондо знал их натуру. Что же имел в виду один из них,

когда сказал, что "все будет в порядке"?

— Нет, — прохрипел он, чувствуя на своем плече присутствие этой... этой

штуки, — Я больше никогда не буду в порядке.

Дракх пробормотал еще несколько непонятных фраз, обращаясь к нему, но

Лондо отрешенно слушал его краем уха. Все, о чем он мог сейчас думать — это

о глазе, который находился от него так близко, наблюдая за ним.

Тени... ужас, который наводили их огромные и мощные корабли. Он

контактировал с ними только через Мордена. Да и тот просто был их голосом.

Но теперь враг обрел лицо, и этим врагом был дракх, который, после того, как

они закончили разговор, скользнул обратно в тень, из которой вышел. И этот

враг был вечен, постоянно присутствуя в виде стража, сидевшего у него на

плече, который будет его частью до тех пор, пока Лондо не умрет.

Пока он не умрет.

И Лондо снова решил обдумать этот вариант.

Он взял меч, почти любовно погладив его. Потребовалось некоторое время,

прежде чем он смог спокойно смотреть на него. Это был изящный клинок: им он

убил своего друга, компаньона детских игр, Урзу Джаддо. Урзу, который прибыл

на "Вавилон 5", ища у Лондо поддержки в политической игре, которая могла бы

опозорить его род. Урза, который получил эту помощь... на дуэли, умерев на

руках у Лондо, ради того, чтобы его, Урзы, семья могла получить защиту и

поддержку рода Моллари.

Покровительство дома Моллари. Какая ужасная шутка. Имя Моллари

несомненно дало Лондо отличную защиту, разве не так?

Мозг Лондо не прекращал работать с того момента, как страж

присоединился к нему. Он подумал о том, что эта тварь не могла, не могла

прочитать все мысли, проносящиеся в его голове. Она могла докладывать о его

действиях дракхам, и они могли вмешаться в ответ, но это были действия,

действия, которые противоречили интересам дракхов. Лондо пока что не

предпринимал таких действий, но он усиленно подумывал о них.

Разве это не выход? Вдруг этого хватит? Если Вселенная действительно

заинтересована в правосудии, то что может быть более справедливым для Лондо,

если не смерть от того же самого меча, которым он убил Урзу Джаддо? В тот

день что-то умерло в Лондо. Если он воспользуется этим мечом для того, чтобы

положить конец той пытке, в которую превратилась его жизнь, то, возможно, он

попадет туда же, где сейчас пребывает Урза. Они снова будут вместе, как в

юности, молодые и свободные, и у них снова будет вся жизнь впереди. Они

будут спорить, смеяться, и все будет здорово.

Слуги бесшумно упаковали его вещи, готовясь перенести их в королевский

дворец. Меч был единственной вещью, которую он им не отдал. Лондо стоял,

глядя на него, изучая сверкающее лезвие и представляя, как оно мягко

скользнет по его горлу. Он представил, как кровь потечет из раны, обагрив

его белый мундир. Замечательное сочетание цвета. Очень эстетично.

И когда дракх обнаружит его тело — почему-то он знал, что это будет

дракх, — возможно, эта тварь обрадуется преждевременной кончине Лондо,

чувствуя, что смерть Теней была отмщена? Или дракх разозлится, будет

раздражен из-за того, что возможности Лондо так и не были реализованы?

Это... несомненно, была приятная мысль. Мысль о том, что дракх будет

расстроен, знать, что он и его ужасный собрат не смогут больше мучить Лондо.

Будут ли дракхи мстить, взрывая бомбы и испепеляя его народ? Нет. Скорей

всего, нет. Сообщество Дракхов мало заботило население Примы Центавра. Для

дракхов они были просто элементами игры, необходимой для того, чтобы

удержать Лондо. Если Лондо исчезнет, то игра закончится. Какая разница, что

будет с пешками после падения короля?

Да, это будет трусливый ход. Нужно еще так много сделать, но если он

покончит с собой, то никогда не получит шанса исправить все то, что он

натворил...

Исправить?

Клинок сверкал так ярко, что он мог видеть в нем свое отражение. И это

напомнило ему собственное отражение в окне центаврианского военного крейсера

на орбите Нарна. Центавриане в упор расстреляли нарнов, используя

запрещенное оружие, масс-драйверы.

Исправить? Возместить потери? Уравновесить весы? Чушь какая-то. Как он

может исправить то, что совершил? Миллионы... Великий Создатель... миллиарды

погибли из-за него. И он полагает, что это можно исправить? Это невозможно,