| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Скинув с себя убитого, сотник попытался встать, но вновь свалился от какого-то удара. Вокруг продолжали оглушительно рваться гранаты, засыпавшие все вокруг глиняными, металлическими осколками, горчичным порошком и кипящей известью. Все это от десятков гранат на землю падало адской смесью, жгучие капли которого осыпали каждый пять этой земли.
Кашляя и растирая слезящиеся глаза, сотник все же смог встать. Вокруг него все пространство на десятки шагов было покрыто шевелящимся, сморкающимся и стонущим ковром из тел, лежащих вперемешку со своими мечами, копьями и луками. Его сотни больше не было.
— Ы-ы-ы-ы-ы, — он повернулся в сторону все еще ревущего раненным зверем фургона и потряс черным от грязи и крови кулаком. — Ы-ы-ы-ы-ы! — только это бессвязное проклятье рвалось из его перекошенного рта. — Ы-ы-ы-ы-ы!
Это был жест бессилья! Что он еще мог сделать? Он и его ребята сделали все, что могли. Все они легли прямо здесь! Вот здесь, в землю! Все, кто прошел с ним десятки компаний, сотни жестоких сражений, полегли здесь под стенами никому не известной крепости...
— Смерти нет, — треснувшимися губами шептал он клич легионера. — Смерти нет..., — еще громче повторил сотник. — Смерти нет...
И тут за его спиной из желто-черного дыма вышла высокая фигура, за ней вторая, третья. Шеренга за шеренгой, турия за турией из дыма выходили все новые и новые легионеры второй сотни.
— Смерти нет, есть только легион! — скандировали сотни мужских глоток свой клич, который годами сопровождал каждого из них и впитался в их нутро кровью и потом сражений. — Есть только легион! Всегда легион!
Испуганные, потрясенные, харкающие слизью и истекающие кровью легионеры все равно шли вперед, потому что они не могли иначе.
— Ы-ы-ы-ы-ы, — выплевывая выбитые зубы, заулыбался сотник. — Ы-ы-ы-ы-ы, — и волоча по земле меч, вырывающийся из руки, он тоже встал в строй. — Ы-ы-ы-ы.
Он был счастлив! Безумно счастлив! Легион жив. Легион не может умереть. Он часть легиона, а значит и он бессмертный!
— Приготовить дротики! — заорал сотник второй сотни, когда до первого металлического чудовища, изрыгающего дым и огонь, осталось с полсотни шагов. — Кидай! Кидай! — вслед за ним прокричали комтуры сотни. — Кидай!
Десятки дротиков с узкими наконечниками ровно взлетели в небо. Через мгновение взлетела еще одна волна, и еще, и еще. Легионеры раз за разом отправляли в воздух тяжелые стрелы с полуметровыми стальными наконечниками, пока, наконец, не опустел запас дротиков у каждого.
Баамс! Баамс! Баамс! Баамс! Баамс! Баамс! Металлическим дождем дротики обрушились на железную крышу повозки, тут же отскакивая в разные стороны. Баамс! Баамс! Баамс! Баамс! Баамс! Баамс! Тяжеленные дротики, что с легкостью дырявили кавалериста в доспехах, безуспешно стучали о железо. Баамс! Баамс! Баамс! Баамс! Баамс! Баамс!
Бессмысленность их усилий уже читалась на лицах легионеров. Метал их дротиков не протыкал шкуру этого чудовища. Уже то один то другой опускали занесенный для броска дротик, не желая его бессмысленной потери.
Сотник же понимал не только это. Бессмертные всегда шли до самого конца, но, как сражаться, если враг неуязвим. Еще немного и легионеры начнут пятиться назад.
Что ему делать? Здесь лишь его вторая сотня и остатки первой. Остальные давят отчаянный рывок обороняющих крепость. Если он ничего не придумает, то этот непонятный отряд на странных повозках сомнет его и ударит в тыл остальных.
— Закрыться щитами! — опустошив свои запасы, первая линия легионеров тут же накрылась щитами. — На колено! — опустившись на одно колено, они превратились в металлическую стену, за которой остальные могли не опасаться стрел или дротиков. — ...
Хлопнув по плечу стоявшего рядом легионера, сотник одним прыжком взобрался на подставленный щит. Отсюда было прекрасно видно, как странная повозка из металла, плюясь дымом и страшно ревя, застыла в нескольких десятках метров перед линией щитов. Казалось, железное чудовище застыло перед последним броском.
— Совсем как медведь..., — всплыло в его голове. — Вот он встал на дыбы, зарычал... Проклятье... как медведь... Ха-ха-ха! — сотника вдруг вспомнил, как в своем родовом поместье они выкуривали медведей из берлоги. — Выкурим этих тварей.
Соскочив на мерзлую землю, он тут же начала претворять в жизнь свою задумку. Одна из турий почти в полном составе уже понеслась по полю, выкапывая из сугробов мерзлые копны неубранной соломы. Под мокрой и подгнившей от влаги соломой встречались и сухие пласты, которые им и были нужны.
— Первая линия! — он опять взлетел на подставленный щит. — Забросать вязанками этот фургон! Быстрее, быстрее! Вторая линия, приготовить факелы! Быстрее, вашу мать!
Стоявшие в задних рядах шустро передавали по цепочки увесистые вязанки тем, кто был перед ними. Вскоре кое-кто из легионеров уже начал с уханьем метать вязанки в сторону чернеющего металлом фургона. Через несколько минут из-за линии щитов уже за раз взлетало по нескольку десятков снопов соломы.
— Поджигай! Выкурим гадов! — тыча мечом в сторону противника, не переставал орать сотник. — Огонь!
И вот в небо взлетел первый факел, за ним второй, третий, четвертый. Словно метеоры палки с горящей тканью или паклей перелетали через головы легионеров первой линии и падали на валявшиеся вязанки соломы.
— Держать щиты! Держать щиты! — первая линия еще плотнее сомкнула строй, препиравшись в монолитную стену. — Лучники, приготовиться! Сейчас они полезут...
Вязанки с мокрой и сухой соломой начали заниматься огнем. В небо клубами поднимался удушливый черно — серый дым, который плотным одеялом стал накрывать полосу, разделяющую врагов.
— Приготовиться..., — комтуры застыли в полуобороте, глядя на сотника. — ...
Но из черной стены дыма полезли отнюдь не ослепшие и задыхающиеся люди из плоти и крови. Из удушливой тьмы вырвался черный объятый пламенем фургон и с оглушительным ревом врезался в стену щитов. От мощного проминающегося удара легионеры словно игрушечные солдатики разлетелись в разные стороны. Часть из них была с хрустом перемолота железными колесами и наколота на длинные железные шипы.
— А-а-а! А-а-а-а! — разорванная в клочья первая линия словно волны от берега отхлынули назад. — А-а-а-а! — бросая тяжелые щиты и копья, легионеры с ужасом глядели на продолжающее ползти высоченное железное чудовище. — А-а-а-а!
Когда же остатки сотни уже готовы были без оглядки броситься прочь, случилось нечто, что живые по обе стороны воспримут совершенно одинаково. И шаморцы, и ольстерцы, и гномы назовут это чудом...
Бронированный монстр вдруг перестал ползти вперед и встал, как вкопанный! Его оглушающий рев внезапно сменился тонким, словно забирающимся в твое самое нутро, свистом. Из носа повозки прямо в сторону легионеров ударил столб кипящей воды, заживо зажаривший всех, кто не успел убраться с его пути.
На самой макушке фургона в этот же самый момент с металлическим звоном откинулся люк и оттуда в облаке пара показалась гномья голова с совершенно обалдевшими глазами. Башка с растрепанными волосами жадно глотала морозный воздух и с хрипом орала куда-то вниз.
— Кром, бл-ть, вылазь! Вылазь оттуда! — продолжая орать, почти полностью голый потный гном уже вылез на крышу фургона. — Сейчас же лезь, баран! Котел сейчас рванет! Брось ты эту заслонку! Она приварилась! Кром, твою мать!
Слепленный на коленке паровой двигун окончательно пошел в разнос. Так любовно лелеемый клапан все же не выдержал полной нагрузки, которую Колин дал на машину в последний момент.
— Бл-ть, баран..., — прорычал он и вновь приготовился нырнуть в люк. — Кром!
Но, запас прочности первой паровой машины этого мира окончательно иссяк и она рванула. Фургон, оббитый со всех сторон листами черного металла и хранивший приличный запас гранат, в доли секунды превратился в тучу разлетающегося во все стороны хлама — железных деталей, кусков металла и дерева, ошметков человеческой плоти и т. д. Вся это смешавшись с раскаленным паром и кипятком смертельной волной прошлось по остаткам шаморских турий, превращая орущих легионеров в кровавый фарш.
Мощный взрыв и поднявшаяся в воздух туча осколков и дыма в виде уродливого грибообразного облака погрузили поле брани в тишину. Словно по мановению волшебной палочки смолкли боевые кличи, стоны умирающих и торжествующие вопли победителей. Не слышался звон клинков и ржание рвущихся вперед коней.
Сотни и сотни шаморцев и ольстерцов, столкнувшихся в яростной схватке перед холмом с высоким шатром на нем, молча стояли и со страхом смотрели в одну сторону. Там еще клубилось расползающееся черное облако, вокруг которого на земле лежали изломанные тела людей.
-Ту-у-у-у-у-у! — в это мгновение в воздухе раздался тяжелый гулкий звук боевого гномьего рога. — Ту-у-у-у-у-у! — низкие протяжные звуки словно плыли над землей. — Ту-у-у-у-у-у!
Из леса, откуда в первый раз и выползли те ужасные черные повозки, спускалось войско. Множество массивных фигурок с узнаваемыми даже с такого расстояние квадратными щитами и плоскими шлемами шли в плотном порядке. На поле выходила часть легендарной железной стены гномов, которая даже этим своим обрывком внушала уважение и страх.
— Ту-у-у-у-у-у! Ту-у-у-у-у! — не переставая ревел рог, пугая и предупреждая. — Ту-у-у-у-у! Ту-у-у-у-у!
Чуть в стороне из леса выходили уже отряды людей, с длинными самострелами на плечах и стягами наемных отрядов юга. Это были знаменитые стрелки — наемники, продававшие за золото свое умение стрелять быстро и точно в цель тяжелыми металлическими болтами.
— Ту-у-у-у-у! Ту-у-у-у-у! — не утихал голос боевого рога, под звуки которого тяжелые пехотинцы гномов уже выстроились в массивные тупоносый клин. — Ту-у-у-у-у!
Первым в клине шел здоровенный, почти квадратный, седобородый гном, мастер войны Грут, друг и наставник погибшего владыки Кровольда. Это именно он привел сюда, под стены Шаритота, тех, кто отринул власть старейшин и решил попытать счастью под рукой нового владыки.
Под прикрытием его строя шли и наемники — стрелки, которых на службу нанял Роланд. Прятавшиеся в лесу, они тоже решили выступить именно в этот момент.
Эпилог
Холодный ветер гулял по полю, перепаханному взрывами гранат, стрел и дротиков. Сотни скрюченных трупов уже едва виднелись из под растущих на глазах сугробов. Крутыми буграми возвышались десятки лошадиных тел, некоторые из которых еще жалобно стонали и продолжали шевелиться.
Войска продолжали стоять друг против друга, разделяемые не полной сотней шагов. Со стороны крепости застыли потрепанные гвардейцы и ополченцы Роланда, так и не дошедшие до шатра Сульдэ. Напротив них такие же угрюмые и настороженные стояли шаморцы.
Со стороны леса остатки легиона обходили гномий клин, внутри которого шли наемники — стрелки.
Шагавший впереди всех Грут был без щита. Обеими руками он держал здоровенную обоюдоострую секиру.
— .., — угрожающе прохрипел он в седую бороду, когда в снежной пелене прямо у него на пути показались контуры какой-то фигуры. — ...
Не сбавляя шага, он лишь по удобнее перехватил рукоять секиры. Кто бы сейчас не появился из этого белого марева, ему не поздоровиться.
— Что..., — вдруг шаг его начала сбиваться, что сразу же отразилось а на всем клине. — ...
Расплывчатые контуры вдруг превратились в массивную коренастую фигуру, двигавшуюся рваными прерывистыми движениями. К дикому удивлению Грута это существо было почти полностью обнаженным. На нем не было ни теплой одежды, ни доспехов, ни оружия.
Грут предостерегающе поднял руку, заставляя клин застыть на месте, а сам медленно пошел навстречу этому серому существу. С каждым новым шагом волосы его начинали вставать на дыбы, а в голову закрадывалась страшная мысль...
— Кто ты? — между ними уже было не более восьми — девяти шагов, как Грут, наконец, все понял. — Подгорные Боги, помилуйте меня...
Приближающее существо было, когда-то, явно гномом. Коренастый, массивный костях, был одет в мощные мышцы, которые были словно в доспехи закованы в пласты льда. Льдом были покрыты и волосы на его теле и голове. Удивительнее всего было то, что все эти полупрозрачные ледяные наросты казались совершенно естественным продолжением тела этого гнома.
— Ледяной Владыка..., — опускаясь на колно, выдохнул Грут, с ужасом ловя взгляд красных зрачков. — Я, Грут..., — он тут же опустил голову, чтобы только не видеть этого совершенно равнодушного, нечеловеческого взгляда. — Я и мои братья пришли служить тебе, Владыка.
"Это правда... Подгорные Боги, это истинная правда! Ледяной Владыка вновь обрел свое тело...". Эти мысли словно проворные туннельные крысы метались в его голове. "Ледяной Владыка жив...".
Вслед за своим предводителем на правое колено начали опускаться и остальные гномы железной стены. Линия за линией по клину бежал холодеющий шепот — "Ледяной Владыка", "Ледяной Владыка", заставлявший гномов падать на мерзлую землю.
А покрытое льдом существо было всего лишь Колиным, который только что очнулся после взрыва. Оглушенный и с лопнувшими капилярами в глазах, он в действительности, совершенно ничего не понимал и брел по снегу словно в бреду. Его движения были неровными от сильных ушибов по всему телу. Ледяные же доспехи на нем образовались, когда он весь покрытый потом и маслом вылетел из обжигающего горячего нутра паровой машины.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
