Призрак (Литературная дорама). Часть первая

Старик пару раз энергично кивнул.

— Да. Семейная ценность. Так будет точнее. Но раз я не сумел добиться внимания от собственного внука, то не смог ему передать и поручение. Как он только смеет меня игнорировать!

Да, такое случилось с господином Чжоем наверняка впервые: видать, характер у мальчишки не менее упертый, чем у деда. То есть прапрапра и прочего деда...

— Так, может, попробуете еще?

Господин Чжой наклонился вперед и, глядя мне прямо в глаза, произнес раздельно, пристукивая тростью в такт:

— Ты. Попробуешь. Ты.

* * *

Вот таким вот образом чудесный вишневый сад невзначай превратился для меня в вишневый ад, по которому гуляли мы с местным Вергилием-господином Чжоем. Ну как гуляли: лишь господин Чжой шествовал неторопливо и невозмутимо, неспешно огибая и цветущие деревья и меня, прыгающую перед ним взбесившейся обезьяной. Я вопила, что совершенно не собираюсь этого делать и не буду, поскольку это глупо, безумно и вообще... дико странно. И почему для такого важного и ответственного поручения он выбрал именно меня, ведь у меня наверняка ничего не получится, сколько раз он сам говорил, что я совершенно никчемная ученица и пустая башка... И вообще, это дела сугубо семейные и деликатные, вдруг я напугаю подростка до потери пульса, и кто же тогда будет в ответе, а?

Господин Чжой остановился под очень большой и старой на вид вишней, поднял голову и вздохнул глубоко, с таким откровенным наслаждением, что я осеклась, глядя на его слабо улыбавшееся лицо с закрытыми глазами. Прекрасно понимая, что все это видимость, машинально вздохнула тоже и на какой-то миг даже ощутила аромат... Воспоминание? Они так редко посещают меня, что я не всегда могу понять: на самом ли деле просыпается моя крепко-накрепко уснувшая, да чего там — впавшая в летаргический сон — память или это просто наведенная иллюзия, своеобразный гипноз, внушение более опытного и сильного члена компании?

Вот сейчас как раз последнее, поняла я, заметив, как старик наблюдает за мной из-под опущенных век. Господин Чжой изумил меня еще больше, улыбнувшись поощрительно. Кивнул:

— Все правильно говоришь, девушка! Это действительно семейное, частное, личное дело, и сама посуди, кому же я его могу доверить? Родственников у меня не осталось... кроме этого шалопая, за которого я так волнуюсь. Я не сумел до него достучаться. Да и неизвестно — смогли бы мы могли понять друг друга. Ведь между нами целый век разницы... Да и слаб я, силы уже иссякают... боюсь просто растаять.

Я скептически наблюдала, как господин Чжой пытается изобразить поникшего, потерявшего всякую надежду дряхлого старца — бесполезно, не позволяли ни осанка, которой позавидует любой балетный танцор, ни острый внимательный взгляд, которым он наблюдал за мной из-под ресниц. Господин Чжой понял, что спектакль не удался, и, моментально перестроившись, заговорил обычным суховатым тоном:

— Кроме того, не думаешь, что пора сменить обстановку и главное — компанию? Тебе еще не надоели эти нытики, изо дня в день разыгрывающие перед тобой шекспировские страсти лишь потому, что им хочется согреться твоим сочувствием и вниманием? Или некая вздорная и придирчивая персона, которой полагается давным-давно мирно упокоиться на кладбище?

— Ну что вы! — быстро отозвалась я. — Как вы можете надоесть!

Его крепко сомкнутые губы опять изобразили подкову концами вверх — сейчас потому что господину Чжой действительно захотелось улыбнуться, а не оттого, что он пытался изобразить эмоцию.

— Дай тебе волю, ты бы так и просидела на том берегу, пока земной шар не прекратил свое существование! Ты даже не пытаешься выйти из нашего мира, добиться внимания и понимания людей...

— Да, потому что мне это не удастся! — перебила я. — Я ведь уже пробовала...

Старик раздраженно качнул головой.

— Уж очень ты быстро сдалась, девушка! Но на этот раз все получится, я уверен.

— Потому что это для вас так важно?

— И потому что на этот раз я тебе помогу.

Господин Чжой смотрел на меня, и в его пронзительных черных глазах не было ни капли сомнения.

* * *

Евгений Чжой, которого друзья, а теперь и коллеги, зовут попросту Джой, скучал. Он не спеша потягивал из бокала спиртное с явным привкусом еловой хвои — наощупь нашел в баре: а не все ли равно, что именно пить в два часа ночи? — и смотрел в окно на неспящий, переливающийся огнями город с высоты двадцать четвертого этажа. Выше нас — только небо... Хотя в городе были здание куда выше, современней и выпендрёжней, Джой любил свой последний этаж с выходом на крышу и свой далеко не элитный район. Он первым встречал солнце — если уж находил на него такой стих; ночное звездное небо не заслоняли никакие близстоящие многоэтажки; а чад, идущий от раскаленного летнего асфальта, сдувало на середине пути сложно завихряющимся средь домов ветром.

Джой покачивал бокал с нескончаемым содержимым, разглядывая сквозь него пустую улицу с редко проносящимися ревущими в ночной тишине мотоциклами и машинами, отхлебывал и глухо тосковал. Глухо — потому что бессмысленно, непонятно о чем — а ведь он терпеть не может бессмысленных телодвижений, настроений и тем более мыслей. 'И скучно, и грустно, и некому руку пожать' — так, что ли? Докатился...

С другой стороны, подобное ощущение бессмысленности бытия было для него внове, он даже смаковал его, слегка гордился — вот наконец и запоздавший кризис тридцатилетнего возраста, все по-взрослому.

А ведь к этому самому возрасту он пришел с неплохими результатами. Собственный бизнес, дающий неплохие дивиденды и уже не требующий работы двадцать шесть часов в сутки; возможность помогать матери; пара машин, представительская и 'какую не жалко', как говорит его безмозглая сестрица; любимая берлога — он не видел необходимости менять ее на более просторную и новую; женщины — за количество уже ни с кем не соревнуемся, обращаем внимание на качество. Много ездит по миру, неплохо держится на горных лыжах, дайвингует, яхту и покер осваивает...

Тоска, короче, заключил Джой с неожиданной злостью и залпом допил бокал. Жениться, что ли?

Он тут же привычно прикинул, чего и сколько для этого нужно. Женатые мужики за голову хватаются: как дети дорого обходятся! Траты, конечно, увеличатся, но все-таки свою женщину и одного, даже двух спиногрызов он спокойно потянет: жратву там, одежду, медицину, учебу... Джой окинул взглядом полумрак спальни, широкую низкую кровать со взбитой постелью и представил, как здесь прыгает, бегает, вопит и ревет парочка сопливых наследников... странно, но такая перспектива сейчас, в поздней и пьяной ночи его совершенно не пугала. Осталось найти производительницу... в смысле жену, конечно.

Джой уже было потянулся за планировщиком — чего откладывать в долгий ящик, сейчас и составить список кандидатур из числа знакомых женщин (кстати, имеются и вполне себе кореянки), чтобы потом методом подсчета плюсов и минусов выбрать достойную — но хмыкнул и мотнул головой. Допился! Вот во время подобных кризисно-возрастных ловушек мужики и вляпываются в то, что потом десятилетиями не расхлебаешь... Сам едва не женился в двадцать, как вернулся из армии. Встретил недавно тогдашнюю любовь и с облегчением перекрестился: слава те господи, пронесло!

— Вот мерз-завец! — произнесли у него за спиной с ненавистью.

— Ну да, — автоматически признал Джой.

Подумал и — медленно, очень медленно — обернулся.

За спиной никого не было. Ну не считая персидского кота Хина, полное имя которого куда длиннее собственного имени Джоя. Кот, как обычно медленно моргал, наблюдая за хозяином недобрыми светившимися глазами. Но хотя Хин и умел вопить мерзким голосом, когда хотел жрать или кошку, произнести эти слова возмущенным женским голосом никак не мог.

Да вообще никаким не мог, конечно...

Джой некоторое время пялился в пространство, не в силах сообразить, как объяснить случившееся. Почудилось? Но ему никогда ничего не чудилось. Мозги у него ясные, рациональные...

Здравствуй, 'белочка'? В смысле, белая горячка? Да ну, бред, всего-то с одной бутылки... А грибочков и прочих галлюциногенов туда намешивать некому. Да и незачем.

Джой зачем-то поводил перед собой рукой, словно ощупывая воздух. Пробормотал:

— Ну-ка, ну-ка, что тут у нас...

И, независимо сунув руки в карманы штанов, вызывающе громко пошлепал по квартире, всюду зажигая свет и заглядывая за все двери. Даже на лестничную площадку вышел. Никого и ничего.

Как и следовало ожидать.

Джой замер посреди кухни и хлопнул себя по лбу: ну конечно же! Просто сейчас в спящем доме так тихо, что он слышит все происходящее у соседей: отношения ночью выясняют, нашли тоже время! Особенно это было заметно, как он только въехал. С тех пор стало потише — то ли обшили стены звукоизоляцией, то ли задвинули мебелью, а поначалу невозможно было чихнуть, чтобы из-за стены не доносилось: 'Будь здоров, сосед'!

Успокоенный Джой выпил стакан воды, налил второй и потащился с ним в спальню. Пора и самому баиньки, а то так скоро начнет по квартире касинов гонять! Длинно, с подвыванием зевнул — и выронил стакан, услышав:

— Нет, ну какой же мерзавец!

В этот раз, кажется, уха даже чей-то выдох коснулся. Джой поглядел на неразбившийся стакан — отличное стекло стали делать! — потом медленно повернул голову... и, вздрогнув всем телом, шарахнулся к стене.

— Тьфу!

Вот д-дожил идиот, испугался собственного отражения в зеркале!

Недаром кое-кто намекает, как ему наверняка пусто и одиноко в огромной квартире! Джой специально, словно пытаясь кому-то что-то доказать, задержался у зеркала, приглаживая волосы — хорошо хоть дыбом от ужаса не встали! — но рука двигалась все медленнее, а потом и вовсе замерла. Джой не верил в слуховые галлюцинации, но всегда верил своим реакциям и мозгам — они его очень редко подводили.

Голос был? Был. Слова произносил? Произносил. И уж явно не голос с небес — вряд ли всяческие ангелы и прочие религиозные создания, разносящие благие вести, будут при этом так экспрессивно обзываться... Да и вообще обзываться.

Значит, что...

И что это значит?

Джой опустил руку и подался к своему изображению поближе. Или вот это?

Правый край зеркала явно затуманился: ну не фига се, а в магазине клялись, что в зеркало еще и его внуки будут смотреться! Года не прошло, а амальгама уже облезать начала... хотя эта дымка выглядела так, как будто зеркало просто запотело. Он даже машинально провел пальцами по скользкой поверхности: сухо.

Зато дымка среагировала, как изображение на планшете — собралась, уплотнилась и превратилась в полупрозрачное лицо женщины, хмуро взирающей на него.

Джой твердо знал, что за его спиной никого нет, и сразу пресек порыв обернуться. И так же моментально задавил желание завопить — на пару с дыханием. Некоторое время они с изображением молча смотрели друг на друга. Потом губы женщины шевельнулись.

— Ну что пялишься... внучек? — мрачно спросила она.

* * *

Неизвестно, что можно сотворить с бессмертным и могущественным духом, но клянусь, по возвращении обязательно это сделаю!

Господин Чжой сознательно создал у меня впечатление о своем внуке как о запутавшемся строптивом подростке! Ладно, возможно, я сама его не так поняла, но ведь старик даже попытки не сделал меня переубедить. То-то он так странно похмыкивал — скрывал смех, когда я с деловым видом рассуждала о возможных проблемах с успеваемостью в школе и конфликтах с родителями! Ну не гад ли?

Потому что этот матерый, лоснящийся здоровьем и силой молодой мужик был в два раза старше предполагаемого пубертатного мальчишки. И это на НЕГО старик предлагает мне повлиять? Перевоспитать в духе... как это он говорит... почитания предков, родины и честного дела?!

— Вот же мерзавец! — с чувством произнесла я.

— Ну да, — неожиданно отозвался парень. Я онемела, наблюдая, как он изо всех сил таращится в пустоту — вообще-то прямо сквозь меня. Вот тут господин Чжой оказался прав: его правнук и впрямь в состоянии слышать и видеть то, что обычному человеку видеть не полагается. Но вот сможет ли понять? Из любопытства я двинулась за младшим Чжоем, наблюдая, как он обшаривает квартиру на предмет проникновения в нее незваных гостей из плоти и крови.

А обнаружил в зеркале бесплотную меня.

Не знаю, что он там во мне увидел, но я сама с интересом разглядывала внука Чжоя. Первым впечатлением было: просто молодой двойник своего доставучего престарелого родственника! На второй взгляд нашла отличия: и глаза посветлее — средне-карие, а не почти черные, и восточные резкие черты чуть смягчены, словно на них повлияло европейское окружение (господин Чжой ведь клятвенно утверждает, что никаких посторонних расовых вливаний в его семью никогда не было. Неужели он так же пристально следил за всеми своими потомками?). Да и ростом явно повыше и в плечах шире прадеда.

Парень подался ко мне, то есть к зеркалу, вплотную — буквально нос к носу. Мне даже захотелось отодвинуться, и я спросила:

— Ну, что смотришь, внучек?

Парень заморгал, беззвучно зашевелил губами. Я подождала и повторила:

— И что?

— Что — 'что'? — спросил хозяин с неожиданной агрессивностью. — Вы кто?

— А подумав?

Младший Чжой честно попытался подумать. Итогом стало:

— Дух моей бабушки?

* * *

Теперь на некоторое время обалдел призрак в зеркале. И даже, кажется, обиделся.

— Почему это бабушки?!

Прямо как нормаль... то есть настоящая женщина, которой приписали лишку лет.

— Ну... внуком меня называете, — попытался исправить оплошность Джой. Тоже как в нормальной беседе, а не в полуночной безумной болтовне с призраком зеркала. Уперся кулаками в шкафчик. Он вовсе не считал позорным дрожь в коленях — не каждый день сталкиваешься с потусторонним, да еще в собственной квартире! — но не собирался демонстрировать привидению свою слабость.

— А... — сказал призрак и даже, кажется, махнул рукой: во всяком случае, перед лицом мелькнуло нечто вроде белой кисеи. Между прочим, женщина продолжала оставаться полупрозрачной: сквозь нее Джой видел отражение коридорного шкафа-купе. — Это потому что меня послал ваш прадед.

Далеко, однако, послал...

— Прадед? Это который?

Привидение завело прозрачные глаза кверху, вытянуло белые губы и начало загибать пальцы.

— Пра-пра-пра-пра... — подумало, поглядело на Джоя и с сомнением закончило: — пра?

Супердлинная и совершенно бессмысленная подсказка.

— А имя у этого 'пра' есть? И вообще, с какой он стороны — матери или отца?

— Имя есть, — с готовностью подтвердила женщина-призрак. — Господин Чжой. Отца.

Теперь уже он закатил глаза.

— Вообще-то Чжой — это наша фамилия! Вернее, Чхве. Когда семья перебралась сюда из Кореи, ее прочли как Чжой, хотя вернее было бы Чой, так и записали... — выложил он на автопилоте, хотя для призрака это тоже было явно ненужной информацией. Попытался сминусовать все многочисленные 'пра' от сегодняшней даты. Уж не тот ли это легендарный чун сиджо , что уехал из Кореи в поисках лучшей доли? — А еще какие-нибудь данные о нем есть? Имя, год рождения?