Дочь Вороньего Короля. Глава 1

— Госпожа, кому я должна отправить письмо?

Некоторое время ясновидящая молчала. Затем из ее глаз потекли слезы, и Видящая прошептала:

— Корвусу. Вороньему Королю.

В следующий миг она потеряла сознание и упала на заботливо подставленные руки Непорочных. Проснувшись, провидица не сохранит в памяти даже тени своего сегодняшнего прозрения. Это Пришка тоже знала хорошо.

Она аккуратно сложила послание и покинула комнату — адресат должен получить послание оракула во что бы то ни стало.

* * *

Галий был человеком неглупым. Очень и очень неглупым. А иные и не доживали до его лет, занимаясь тем, что делал этот мужчина.

Свою профессию Галий именовал просто и безо всяких попыток обелить себя: наемный убийца. Он не гордился тем, что делает, но и не стыдился этого. Работа нужная и кто-то должен ее исполнять. Так уж сложилось, что этим кем-то стал он.

И, надо сказать, Галий преуспел в своем ремесле. Он считался едва ли не лучшим наемником Дилириса, командовал армией в почти тысячу воинов, и, гордо нося титул барона, владел небольшим замком на западе государства. Это то, что о нем знали непосвященные. Для посвященных же он являлся лучшим убийцей страны, а может и всего континента. Не считая, конечно же, Охотника и Кающегося.

И вот теперь Галий оказался в непростой ситуации, отчетливо осознавая, что от правильности выбора будет зависеть нечто большее, чем просто жизнь. Впрочем, и она тоже висела на ниточке — наниматель доходчиво объяснил, что именно сотворит с наемником и сколько продолжится экзекуция в случае отказа. Не самый правильный способ расположить человека к себе, и уж тем более — заручиться его доверием.

Обычно наниматели Галия не прибегали к аргументам "работай, или мы тебе башку оторвем". Причина этого лежала на поверхности. Мастер в деле перевода людей из категории "живые" в категорию "мертвые" мог сильно расстроиться от такого неуважения к собственной персоне и применить некоторые из своих навыков на недальновидных заказчиках. А если те охранялись очень хорошо, то просто перейти на сторону их врагов. Он, кстати, пару раз именно так и поступал.

Шантажировать убийцу было нечем: ни жены, ни родителей, ни детей. Ни одного близкого человека, ради которого Галий рискнул бы жизнью. Все деньги — в шести банковских домах, а также — в многочисленных тайниках, которые наемник заложил в самых разных странах.

Он не пил и не употреблял наркотики, считая, что подобное не доводит до добра. Он не был азартен или сладострастен. У него вообще не было вредных привычек. Их убийца также считал неприятно сокращающими продолжительность жизни.

И все-таки, новый заказчик сумел заинтересовать Галия, несмотря на свою несколько специфичную манеру вести дела. И сделал он это отнюдь не угрозой лютой кары, хотя аргументы, действительно, были не из тех, что можно взять и отбросить. Главной проблемой был отнюдь не кнут, нет. Галий не сумел противиться прянику.

Награда за выполненную работу стоила того, чтобы рискнуть жизнью, ибо она была поистине невообразимой!

И речь шла, естественно, не о золоте. Отнюдь не о золоте, о нет!

Да, Галий ни на секунду не верил заказчику и подозревал, что тот попытается избавиться от него, как только работа будет сделана, но это ведь когда еще будет, не так ли? За это время может произойти много чего. К тому же он вполне может зарекомендовать себя как крайне полезного исполнителя, с которым есть смысл продолжать сотрудничество в будущем. А если не получится, то можно попытаться найти какие-нибудь иные аргументы в свою пользу.

Да, он шел на страшный риск, но риск этот был полностью оправдан.

"Сколько мне еще осталось? Двадцать лет, тридцать? А что потом? А потом — ничего"!

Эта горькая мысль не раз и не два посещала убийцу, а потому, когда работодатель предложил в награду за хорошо выполненный заказ не абы что, а Вечность, Галий понял, что попался. Стать одним из Ступивших на Путь, видеть, как эпохи сменяют одна другую, прожить тысячу жизней обыкновенных смертных. Не бояться, что время кончится, получив в свое полное распоряжение бесконечность!

Тайная страсть. Мечта. Неутолимая жажда.

И Галий знал, что этот человек действительно может сделать то, что обещал. Как плохое, так и хорошее.

А потому он согласился.

И вот теперь, возглавляя отряд, также предоставленный нанимателем, и читая инструкции, переданные посредником — да еще каким! — он начинал понимать, что, кажется, с мозгами у новоиспеченного хозяина все очень и очень нехорошо.

Чего только стоили подчиненные! Толпа ушибленных на всю голову фанатиков, поклоняющихся тараканам-переросткам!

А инструкции! Настоящее безумие.

Но Галий было очень умным человеком, а потому понимал — он заключил сделку с дьяволом. Пускай христиане воображают, что Сатана — здоровенный мужик с рогами и хвостом. Этим тупым не помешает пугало. Галий же знал, что настоящий дьявол — это нечто куда более страшное. Нечто, бродящее среди людей, таящееся в тенях и вынашивающее свои грандиозные планы. Наемный убийца осознавал, что вряд ли сумеет даже вообразить масштаб затевающейся игры, но был уверен в одном: когда чудовище выходит на охоту, лучше быть одним из прилипал, собирающих объедки, оставшиеся после кровавого пиршества, нежели добычей.

А что касается того, кем будут обедать...

Он еще раз всмотрелся в записи и хмыкнул.

"Ну что же, его высочеству сильно не повезло" ...

Глава 1.

Потайной ход заканчивался неприметной нишей, из которой можно было за всем залом собраний в королевском дворце Дилириса.

Лариэс стоял, прислонившись вплотную к смотровому глазку, и жадно, точно боясь пропустить важное, глядел в него. Его длинные заостренные уши, оканчивающиеся мохнатыми как у рыси кисточками, то и дело подрагивали от волнения — юноша понимал, что забрался туда, куда забираться не следует, и если его тут застукают, то вряд ли погладят по голове. Но очень уж хотелось взглянуть на послов Волукрима, которые вместе с представителями прочих государств, прибыли ко двору ее величества Кэлисты Вентис.

Когда он услышал, что послом загадочного и окутанного паутиной тайн государства является чистокровный лункс, он сперва не поверил услышанному, однако же за большим круглым столом, действительно сидел сородич Лариэса, облаченный в одежды цветов Волукрима. И он действительно был чистокровным, не то, что сам юноша, который, если бы не уши с кисточками да золотистые зрачки, с легкостью сошел бы за человека. Загорелого, с кожей, отливающей медью, но все же — человека.

— Поразительно, — прошептал юноша, покачав головой.

Лариэс просто не мог представить, чтобы кто-то из его народа мог занимать столь высокое положение в человеческом королевстве! И он явно был не одинок в этом — послы других государств то и дело косились на волукримца и Лариэс отчетливо видел, как они кривят губы, а в их глазах плещется презрение.

— Да поймите вы! — громкий возглас заставил его вздрогнуть и оторвать взгляд от сородича.

Говорил — Лариэс напряг память, пытаясь вспомнить имя, — барон Йенс вассал и посланник графа Маркуса Финибусского, а заодно — главная причина столь представительной встречи, на которой присутствовали целых две королевы!

— Эти твари не остановятся! Они — само зло!

— Вы излишне драматизируете ситуацию, — заметил посол Аэтернума: высокий, светловолосый и гладко выбритый, как и все жители империи. — Безусловно, изначальные — это проблема, но она вполне решаема.

— Да ну? — барон не скрывал раздражения. — Тысячи проклятых Христом жуков-переростков — это решаемая проблема? Финибус на осадном положении! Воллис, — тут он кивнул на соседа, еще одного посла, — тоже. И мы не справляемся, сил не хватает! На место каждой убитой твари приходят по три новых!

Он сорвался на крик, понял, что проявляет бестактность в присутствии двух коронованных особ, кашлянул, явно смутившись, и, пробурчав извинения, сел.

Имперец же кивнул и произнес ровным, хорошо поставленным голосом опытного оратора:

— У меня есть четкие и недвусмысленные распоряжения от божественного. Аэтернум не собирается ввязываться в непонятную авантюру, которая больше смахивает либо на фарс, либо хитроумную интригу.

— И, тем не менее, это не интрига. — Чистый, как горный хрусталь, и певучий, точно трель соловья, голос заставил мужчин умолкнуть куда быстрее, нежели могучий командный рык.

Со своего места поднялась Кайса Иссон — правительница королевства Ривеланд. Она сделала несколько шагов по залу, заложив руки за спину, и Лариэс сумел хорошо рассмотреть водорожденную. Юноша с трудом сдержал вздох восхищения. Дикая Роза Севера была не просто абсурдно прекрасна — каждый маг стихий отличался неестественной красотой — она...

Юноша понял, что у него не хватает слов для того, чтобы описать увиденное. Даже его госпожа, которую называли Розой Юга и прекраснейшей женщиной мира, бледнела на фоне северянки!

Королева Кайса поражала не только своей внешностью, нет среди ее главных талантов числился выдающийся магический дар, а точнее — два дара, и, острый, будто лезвие меча, ум. Неординарность принимаемых ею решений давно стала притчей во языцех. Когда ее величество Кэлиста Вентис отправила гонцов ко всем королям и императору, попросив срочно приехать в Сентий для обсуждения вопроса первостепенной важности, лишь северянка лично откликнулась на зов. Она прибыла в сопровождении малой свиты и вообще без обоза, положенного человеку ее положения.

"Жаль сам этого не видел", — подумал Лариэс, который в день прибытия королевы по поручению принца находился за пределами дворца. — "Наверное, зрелище было незабываемое".

Он хмыкнул и продолжил наблюдение.

— Так вот, господа, — королева Ривеланда, наконец, остановилась, и, убедившись, что все взоры устремлены на нее, произнесла: — изначальные — это не выдумка. Ко мне приходят тревожные вести. Эти твари действительно пробудились, а значит, нам следует что-нибудь предпринять.

— Госпожа моя! — в голосе барона слышались надежда и восхищение. Он собирался сказать что-то еще, но Дикая Роза Севера остановила его легким движением руки.

— Да, что-то нужно делать, но, увы, Ривеланд не в состоянии оказать вам действенную помощь. Как известно, мое королевство находится не в самых лучших отношениях с восточными соседями, а без их решительной поддержки любое начинание страны Тысячи Рек обречено на провал.

Она мило улыбнулась собранию и собрание, как по команде, уставилось на посла Волукрима.

Как ни странно, лункс и не подумал смущаться, не начал он и оправдываться. Вместо этого, слуга Вороньего Короля, на чьем непроницаемом лице не дрогнул ни единый мускул, проговорил:

— Ее величество, наверное, позабыли, что причиной напряженных отношений стала ваша агрессия против великого герцогства Фейрлинд. Еще ее величество, скорее всего, запамятовали, и о в высшей степени оскорбительном требовании передать в ваше распоряжение единственную наследницу уничтоженного дома Фейргеборов. И, конечно же, ее величество, определенно не помнят про авантюрную — иначе и не скажешь — попытку вторжения в Лес Гарпий, предпринятую Ривеландом несколько лет назад, с крайне плачевными для королевства результатами.

Он умолк, спокойно и бесстрашно смотря в глаза правительнице одного из сильнейших государств мира.

Лариэс затаил дыхание. Любой человек, посмевший высказать подобное в лицо королеве Кэлисты, в тот же день лишился бы головы, однако ее величество Кайса лучше умела держать себя в руках. Лариэс заметил, как ее голубые глаза потемнели от ярости, но уже в следующий момент все вернулось на свои места и полукровка подумал, что ему, скорее всего, просто показалось.

— Вы совершенно правы, господин посол, — ласково и дружелюбно прощебетала она. — Какая жалость, что у печально известного короля Корвуса такие честные и преданные слуги.

Уши лункса дернулись, но он смолчал. Зато голос подала Кэлиста.

— Хватит уже ломать комедию, Кайса, — резко бросила она. — Вернись к себе и ругайся с послами старой вороны столько, сколько захочешь. А здесь, раз уж ты здесь и понимаешь всю серьезность ситуации, будь любезна, держи себя в руках.

Она вытянула указательный палец и ткнула им в сторону посла.

— А ты, лункс, прикрой свою клыкастую пасть. Я не верю в старые легенды и песни менестрелей, а потому не боюсь твоего хозяина. Так понятно?

Посол склонил голову в знаке согласия. Королева, кажется, осталась довольной.

— Кайса, прошу, сядь, не мельтеши, — уже спокойнее проговорила она и перевела указательный палец с волукримца на кресло своей венценосной сестры.

Та очаровательно улыбнулась и заняла свое место.

— Вот так-то лучше. — Роза Юга тепло улыбнулась. Порывистая и страстная, она всегда быстро сердилась, но и столь же быстро восстанавливала душевное равновесие. — Империю мы услышали, страну Тысячи Рек — тоже. Так что же скажут обитатели таинственного востока?

— Волукрим уже отправил помощь, — совершенно спокойно, точно ничего и не произошло, отозвался посол, — Армия под командованием барона Паллидия выступила около двух недель назад. Сразу же, как только призыв о помощи достиг столицы. Барон, — он кивнул в сторону Йенса, — просто не мог знать этого.

— Это правда? — посол Финибуса вскочил со своего места.

— Да. Повелитель свято чтит союзнические обязательства.

Дворянин в два прыжка оказался подле лункса, мощный и широкоплечий он с легкостью выдернул того из кресла и обнял.

— Спасибо, спасибо!

Лариэс заметил, что в уголках глаз дворянина блестят слезы.

"А ведь он действительно переживает за свою родину", — подумал юноша. — "Сколько же неподдельной искренности и боли за графство в этой простой благодарности".

Живя во дворце больше десяти лет, Лариэс успел привыкнуть к придворным интригам, к тому, что все прятали свои истинные чувства и намерения, и никто никогда не открыто не говорил то, что думает.

"Кроме, конечно же, его высочества", — тепло подумал юноша. — "Вот уж кто точно никогда не пройдет мимо несправедливости и не станет притворствовать".

— Все хорошо, — открыто и честно улыбнулся лункс. — Все хорошо.

Барон сразу как-то сник, стал меньше. Он вернулся на свое место и теперь сидел, покраснев, точно мальчишка, а посол Волукрима, меж тем, продолжал:

— Так вот, мы отправили войска на помощь восточным графствам.

— И сколько? — поинтересовался посол Аэтернума.

— Порядка двадцати тысяч воинов и дюжину сковывающих.

Повисло молчание и Лариэс догадался, что каждый в этом зале прикидывает: сколь же велика мощь Волукрима, если правитель этой страны может с легкостью отправить столь грозное войско для помощи своим соседям, не боясь ослабить свои силы?

— Что ж, полагаю, на этом можно заканчивать собрание, — проговорил имперский посол. — Двадцать тысяч каррасов не оставят изначальным ни единого шанса.

— Вы, правда, так думаете? — поинтересовалась Кайса.

— А разве это не очевидно, ваше величество? — нахмурился аэтернец.